ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Каланчин Андрей Николаевич
Один день из жизни военного наблюдателя. Отдохнул?! Но ни о чем не жалею. Дрк. Деревня Рутшуру.

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 4.76*22  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    События в ДРК.

Один день из жизни военного наблюдателя. Отдохнул?! Но не о чем не жалею. ДРК. Деревня Рутшуру.

   "Мы или делаем себя сильными, или делаем себя слабыми. Количество работы одно и то же".
   К. Кастанеда. "Путешествия в Икстлан"
  
   Что такое жизнь? Это трансформация энергии из одних индивидуумов в другие. Где-то потерял, где-то приобрел. Мужчина позанимался любовью с существом противоположного пола - зарядил ее энергией, как вещественной, так и духовной и этим поддержал себя и особенно ее. Женщина пришла на работу, произвела продукт, посвятила этому продукту часть своей силы, а потом мужчина потребил тот же продукт и опять зарядился энергией. Трансформация форм энергии из одного существа в другое и есть жизнь.
   Энергия бывает положительной и отрицательной. Женщина встала утром, вся светится, излучает какое-то тепло - значит, ты ее удовлетворил, помог ей, скорректировал ее энергию в правильное русло, а если удрученная, значит, ты допустил прокол, где-то не доработал, где-то пожадничал, где-то не так, те в то время, не в то движение и т.д.
   Энергия в то же время бывает положительно теплой и отрицательно холодной. И ты должен это чувствовать как индикатор напряжения. Если ты едешь в общественном транспорте, и тебя распирает от тепла, которое внезапно настигло тебя, значит знай, рядом с тобой присутствует энергетический источник, который схожен с тобой по когерентности лучей, природе излучения, длине волны и частоте энергии, значит этот источник твой, и ты должен не упустить шанс, что бы с нею познакомиться и обменяться обоюдной энергией, что бы продолжить жизнь.
   Что такое жизнь? Это постоянный обмен энергии, хочешь ты этого или нет, а позаботиться обязан. Иначе твое "эго" заглохнет, зависнет, может даже ты, некоторое время, будешь чувствовать себя комфортно, кичиться, что ты все еще не стареешь, но знай, что отсчет твой начался и природа сделает свое дело. Как говорит Профессор Бехтерев. "Что не востребовано организмом некоторое время - то отмирает". Поэтому, не взирая на обстоятельства, на критику общества, на устои, которые в ней царят, пытайся обменяться энергией с представителями социума. Пусть это будет концерт твоего кумира, чат в тривиальном баре, помощь в разгрузке сумки незнакомки в метро, просто улыбка друг другу, вознаграждение нищему в пешеходном переходе или червонец бродячему музыканту и многое другое - знай, что ты еще жив и "fit and sound", как говорят американцы, что означает "еще могу и здравствую".
   Жизнь странная штука. Вот ты провожаешь девушку до двери ее квартиры, а она в последний момент закрывает перед тобой дверь, якобы, что бы снять туфли, и не открывает тебе вовсе, хоть ты вой перед ее дверью всю ночь, и ты опустошен, ты почему то остался без сил, а на следующий день ты узнаешь, что другая, покинутая тобой девушка рыдает, и шлет тебе цветы, а ты как-то странно наслаждаешься этим, и настроение твое повышается и ты считаешь себя повелителем женских сердец и правителем судеб и еще кем то бла бла бла. И ты неосознанно понимаешь, что это не спроста, что все компенсируется, что откуда то к тебе приваливает чужая энергия, зная, что ты трое суток не жрал, а пил только водку, и занимался только сексом, и вообще дышал через раз, а нутро бежишь впереди всего батальона, пиная бойцов и подчиненных других категорий, показываешь пример другим, и комбат на подведении итогов отмечает, "что вот, офицер не спал трое суток, бдил, а сейчас как Орел, впереди, личным примером, словом и делом, преданностью идеалам" и т.д. и т.п., лукаво подмигивая тебе, зная, что часть времени мы провели сообща.
   Что такое жизнь? Это и трансформация истин. Ты можешь открыть для себя значимость твоего пребывания в этом мире, можешь и разочароваться вовсе, узнав, что ты никто, что тебе лучше поверить, что в следующей жизни ты будешь просто растением, а может окурком, брошенным на асфальт, а может фонарным столбом, созерцающим действительность с высоты, приемлемой для вторженья в частную жизнь, а может птицей, залетающей в чужую квартиру, а может.....
   Что такое энергия? Это невидимая субстанция, лучи жизни или частицы ядра, летящие в твое сознание. Лучи - это когда ты анализируешь обстановку в баре, кафе, ресторане, и взвешиваешь некоторые из них по частоте излучений - вот эта подходит, а эта вроде как и красавица ан нет, не чувствую тепла. Это лучи. А вот когда ты спускаешься по лестнице вниз, в бар, и вдруг опустошающая волна бьет тебе в грудь, и ты даже приседаешь на ступеньки - вот это ядра. Они могут тебя свалить и вовсе, и ты не можешь им препятствовать, это помимо твоей воли, сознания и силы. И в следующий момент ты видишь, как женщина вдруг останавливается где-то на последней ступеньке, и вопреки своей воли вдруг поворачивается к тебе и бормочет "Excusez-moi! Monsieur! Qu'est-ce que c'est que ca?" Простите Сэр! Что это было такое?). И ты не в силах даже ей ответить, наслаждаясь разливающимся по твоему телу излучаемым ею теплом. Ты находишься в эйфории секунд пятнадцать, и мечтаешь приказать твоему сознанию остановиться, потому-то твой "твин" сейчас уйдет, очухавшись первым, и что может быть ее источник излучения находится где-то на пограничной волне рядом с тобой, и она может перестроиться на другого самца, и что это единственный шанс на сегодняшний вечер познакомится, т. к. твою нишу могут занять другие, находящиеся на том же когерентном излучении.
   В общем жизнь - это сложная энергетическая категория, и если кто не способен будет наблюдать за ее трансформацией, тот рискует прожить ее тускло, без эмоций, без излишеств, без радостей и закончить ее без воспоминаний о событиях прожитых дней, мягко кивая всему окружению, мол спасибо, еще раз спасибо и бормоча много раз еще "спасибо", даже когда все уйдут.
   Философии жизни меня никто не учил. Я ее познавал с юных лет, чувствуя людей, деля их на плохих и хороших, и никогда не поддававшегося соблазну изменить своему решению. Трансформация энергии и анализ ее по пришествию в мой организм, помогал мне избежать множества критических ситуаций, трудностей, катастроф, если хотите. Я как волк дышал против ветра на танц-площадке и выбирал именно ту, которая мне была подобна, о чем впоследствии друзья замечали. "Вот, Андрюха, опять повезло, вроде не топ-модель, а обаяния, аж всем хочется .....". Однажды я сидел в джамбо джете, А-310, летевшем в Касабланку, который был не в состоянии приземлиться из-за сильного шторма на океане, граничившего с посадочной полосой, и делавшего седьмой "blank round" вокруг аэропорта что бы слить остаток топлива. Девушка хорватка, из-за Балканского конфликта игнорировавшая до этого мои ухаживания, вдруг прижалась ко мне всем своим телом и даже разорвала в кровь мое запястье, молясь о благополучном приземлении. В момент разрыва моей кожи ее ногтями я почувствовал какое-то внутреннее облегчение, и наверно избежал собственного гипертонического шока, также подступавшего ко мне откуда-то из недр души, потому что хоть и виду не показывал, а на самом деле мне также было до жути страшно. Произошел некий обмен энергией, надеждами, молитвами, который доселе был понятен мне только интуитивно. В тот время я открыл для себя, что в критический момент я могу перестроиться, обменяться с другими сознанием, даже не зная их внутренний мир, не чувствуя их, и не имея понятия об уровне их энергетического статуса. В зрелом возрасте, при входе в кабинет очередного чинуши, я моментально чувствовал, что этот чел проблему мою не решит и даже завалит, если ему представится такая возможность, и я был на 100 процентов прав, сразу отказываясь от якобы предлагаемой помощи. Впоследствии выяснялось, что целью чиновника было склонить меня к согласию принять должность на ступень ниже предыдущей, что уже все было "прозвонено", согласовано, утверждено, в соответствии и с желанием одного из начальников протолкнуть на мою должность кого-то из своих, и что мои недруги потом отдали должное моей выдержке и твердости, проявленной в ходе беседы и оставили меня в покое.
   Я как-то шел по центральному проспекту города и вдруг почувствовал странный дискомфорт. Может быть резкая смена погоды, шторм, приближающейся смерч, землетрясение в конце концов, но движение мое было парализовано и странным образом это мне показалось приятным. Обернувшись через пару минут вокруг своей оси, я увидел девушку, которая стояла в двадцати метрах от меня. Она пристально смотрела на меня, и это было странным ощущением. Я молча, без слов подошел к ней, и мы двинулись, смотря друг другу в глаза, в близ лежащее кафе. "Кстати, перерыв заканчивается, но у нас есть еще двадцать пять минут" - произнесла единственную фразу незнакомка. Сидя в кафе, мы не задавали друг другу лишних вопросов, подразумевая, что это нам известно, как будто мы были знакомы столетие. Мы смеялись, кидали друг в друга картофелем фри, толкали обоюдно стулья и вытирали салфетками противоположные рты. И мы разошлись, даже не оставив друг другу координаты, и в первый раз в жизни я не дернулся ее искать, дежуря на той же остановке, на которой мы встретились, как делал до этого сотни раз, и это было приятно, и загадочно и таинственно. Значит, моя энергия стала более мягкой, интеллектуальной, выборочной, без обязательств и клятв, без надежд и разочарований. И это я осознал и ценил больше всего.
   Находясь в полнейшей изоляции в ДРК, в одном из тим-сайтов, я также не собирался подчиняться царящему в атмосфере ООН мнению о том, что ни шагу, ни взгляда, ни вздоха, ни эрекции, простите меня. Энергетика била через край и я не собирался ее подавлять. А как иначе. Мы такая же часть общества. Да, с крутым статусом, с полномочиями, обязанностями и привилегиями, и особенно, что все неминуемо подчеркивали, ограничениями. А почему нельзя побыть в социуме. Как селиться, так по требованию командования исключительно среди местного населения, что бы быть ближе к людям, незаметнее в быту, для оказания максимальной помощи в кратчайшие сроки, а как в кафе - так нельзя, сразу подразумеваются сексуальные домогательства к противоположному полу местного населения. Нет уж, дорогие начальники, Вы уж или определите все в документах, или мы будем делать так, как нам подсказывает совесть. И совесть всем подсказывала путь, который помогал выживать, сохранить свою психику, здоровье, да и физическое состояние в целом. Кто-то, а таких, к сожалению, насчитывалось 95 процентов, выбирали путь, какой требовало командование - решай так, что никак. Я же, как бывший командир и начальник, принял решение все порешить как положено.
   В Тиме я сразу выбрал путь "вхождения в общество". Сперва подружился с мамой, кухаркой в простонародье, затем с соседкой, которая исправно мне поставляла ледяное пиво из холодильника, как VIP персоне, потом с ее сестрой, потом с женой хозяина магазина, который был прямо слева от нас, потом с главой отдела полиции, капитаншой, потом с председательшей выборного комитета по выдвижению кандидата в Президенты и много раз потом. Для этого я регулярно посещал как местные забегаловки, всякие так называемые "рестораны" при гостевых домах, похожие на наши заскорузлые пивнухи при банях 70-х - 90-х годов, так и местную дискотеку.
   Сегодня суббота. А это значит банный день после ПХД в войсках; заключительные совещания в штабах; подведения итогов на пунктах управления; запирание канцелярий на ключ и "представление сейфов к осмотру" для выплывания из них заветных бутылочек различного содержания, но крепости не ниже 40 градусов; нетвердая походка начальника ГСМ, якобы утомленного после перекатывания бочек НЗ, а на самом деле после уже принятого с утра питьевого спирта, предназначенного исключительно для протирки и обслуживания КИПа (контрольно-измерительных приборов), а не для потребления во внутрь; шум в офицерских общежитиях, сопровождаемым шипением сковородок с жареной картошкой и звонким звоном стеклянной тары; прищуренные взгляды замполитов, или как их сейчас величают замами по воспитанию, приготовившихся к анализу всего и вся, с последующим докладом обстановки командованию; мягкий стук незаметных дверей кабинетов особистов, принимающих соответствующий контингент для свиданий и многое другое. Но это все в России.
   Чувствую этот день и я, здесь, теперь уже в Конго. Хоть и придушили меня здесь, в Тиме, всякие разные праведники: "умные" как всегда и во всем индюки, рассудительные паки, постоянно чего-то боящиеся банглы, хранители Ислама иорданцы, похеристы кенийцы, величавые румыны (как же иначе, крутые теперь), суперактивные китайцы, неплохие малийцы (а куда деваться, без России им никуда) и другие, но русская сущность офицера, да и просто россиянина, выворачивала меня изнутри, не давала покоя, чем бы я не старался заняться. Меня ежесекундно тянуло к воротам, чтобы поглазеть "на волю", что там, как там, что шевелится и движется, есть ли там вообще кто-нибудь и жизнь в частности. Можно конечно заняться спортом, устать до изнеможения, потом выпить бутылку доставленного от соседки ледяного пива "Флагман", конголезского производства, затем немного индийского рома с водой, а лучше без нее, и заставить себя перебороть чувство потребности свободы, можно фанатично уставиться в книгу, какого-нибудь брита или америкоса в оригинале, и почерпнуть очередную бестолковую историю про полицейского, или бывшего капрала ВС США, или опус про безответную любовь инвалида вьетнамской войны, или пойти початить с тим мемберами, по поводу качества приготовленного мамой ужина, или о том, что еще можно сожрать на завтрак, или о том как вреден алкоголь, или о невозможности есть свинину, потому что она изначально не предназначена для потребления в пищу. Все это наводило меня на мысль о полной деградации, даже если ты вроде черпаешь культуру от сослуживцев, путем общения на иностранном языке, и тем самым имеешь возможность внедрить ее, выделив из нее лучшие элементы, в свою собственную, что, по моему мнению, и есть высшее предназначение образования и общения.
   Но не случайно Всевышний отвел нам для активности в неделе 6 суток, приказав седьмые посвятить отдыху, очищению души, и созерцанию действительности. В общем, как ни старался я изо дня в день присоединиться к насыщению внутренней культуры, особенно по выходным, ноги и разум тянули меня к социуму. И иной раз так, что слушая "братьев" по миротворчеству о смысле жизни, религии, деяниях правителей, я замечал, что мысли мои были там, среди движения тел, рева африканской музыки, и особенно брошенных, как бы невзначай, томных взглядов конголезских красавиц: сначала якобы в ходе просмотра зала, потом для наблюдения реакции на взгляд, потом "А как часто он на меня смотрит?", потом "Осмотрел ли он мою задницу, которую я ему показала секунду назад", "бипнув" при этом ослепительно белой полосой нижнего белья, якобы случайно вывернувшегося из-за пояса ее низко сидящей на бедрах юбки или обтянутых джинсов.
   Тоскливо посмотрев на уже собравшееся сообщество наблюдателей в холле тим сайта, для вечернего времяпровождения, я осознал, что и на этот раз оказать им честь своим присутствием я не в состоянии. Хоть и были все они одеты в парадное - модные джинсы, ослепительно белые рубашки, начищенные туфли, жилетки и костюмы, - но на устроенный спектакль я не реагировал. Как можно общаться круглые сутки с одними и те ми же рылами, которые пару часов назад, находясь в патруле, в пропахших потом х/б, трясли тебя так, что ты готов был стукнуть им по башке находящимся под сидением навигатора огнетушителем. Да еще при этом чавкали, сморкались, пердели и чихали, подпевая все время что-то печальное на арабском, африканском или ином языке. Поэтому как всегда, зная все темы разговоров наперед, любезно извинившись, пройдясь по вопросу элегантности и изящности собравшихся (непонятно зачем и для кого, все равно за ворота ни шагу не выйдут), и, подчеркнув их гостеприимство, неоднократно откланявшись (для прикола), и сославшись на занятость, я быстро удалился во двор, где уже в полной мере дал волю распиравшему меня плану очередного "внедрения" в социум.
   Как вы думаете, кто первый и единственный друг россиянина в изолированном от внешнего мира тим сайте. Повариха, дневной рабочий, а может начальник полиции, якобы охраняющий твою безопасность денно и нощно, или комбриг, который (для дураков) со всеми потрохами за мир и порядок, а может глава администрации, или духовный лидер местной общины (тоже для дураков), или командир контингента (для заблуждающихся), якобы выполняющий задачи по твоему боевому прикрытию. Не угадали. Таковым и уникальным является переводчик. А почему он всегда и повсеместно тянется к русским. Да потому что русский его уважает. Хоть он и чмо местное, малообразованное, рванина бедняцкая, но единственный человек, который его выслушает, поможет, даст денег, и что особенно важно, нальет !!! - это русский. Несмотря на то, что переводчики отобранные местной администрацией ООН, выдержали конкурс, все они оттуда, из бедноты. Поэтому он помнит, что русский когда-то после патруля привез его домой, за три девять земель, рискуя своей жизнью, имуществом и техникой, да не только привез, а побывал в его доме, познакомился со всеми родственниками, покачал детей на руках, в первый и последний раз в жизни, подержал их в своих белых ладонях, ущипнул за щеку красавицу сестру, дал денег матери и подарил пачку шикарных сигарет отцу. Что только русский, несмотря на полное отсутствие времени, надвигающуюся темноту и соответственно разбой на дорогах, жертвуя личной безопасностью, посетил с переводчиком главу его местной управы, что бы доказать, что переводчик является контрактником ООН, а это означает особый статус, и что его сопровождает вот этот военный белый, весь в эмблемах и нашивках ООН, а это поднимет его статус еще вдвое, хотя в принципе кто его знает, что за белый, но вообще то очень достаточно что белый, и выспрашивать не стоит кто он, и почему, и как. Исторически все здесь понятно кто есть белый и что он является для всех крупным начальником тоже неоспоримо.
   Выглянув во двор, я принялся искать переводчика, который в свою очередь, как бы невзначай, прохаживался возле моей двери, одетый, почему-то, во все парадное и вымытый до блеска.
   - Как дела, Кристиан? - спрашиваю я как бы случайно.
   - Готов!- отвечает переводила.
   Вот за это я его уважаю. Долго не стоит объяснять, кто есть кто, где начальник, кто подчиненный. Может и тим лидер где-то командует, но авторитет не размажешь. Он всегда соберется в кучку, когда требуется, как в случае с переводчиком. Ведь не случайно переводила не ждал указаний тим лидера, а подчинялся инстинкту, силе, воле того, к кому испытывал уважение и чувствовал его силу и твердость характера.
   - Заходи!- жестом и с поклоном (как всегда для прикола) пригласил я его к себе в комнату.
   Вообще то в комнаты тим мемберов другим входить не разрешалось, особенно переводиле или обслуге, поэтому своим приглашением я оказывал конголезцу Кристиану особое внимание.
   - Ну как, по пакетику, что ли?- спросил я переводилу.
   - Yes, Сэр!- выкрикнул тот с нескрываемой радостью. Не являясь психологом, экстрасенсом или иным шарлатаном, я не смогу вам доложить, дорогие читатели, по какому поводу больше было восторга - по поводу приглашения в комнату, планируемому посещению дискотеки, о котором Кристиан уже догадался, или по поводу пакетика. Мне было как-то до фонаря. Главное что у меня появился почитатель, поклонник, фанат, если хотите и сопровождающий мою персону на вечернее мероприятие, который не только может разговаривать на суахили, но и по-французски, руандски, да и вообще был свой, из местных.
   Что означало по пакетику. В восточной части Конго где я пребывал, спиртное продавалось в маленьких полиэтиленовых пакетиках, емкостью в сотню грамм. Этот розлив производили повсеместно коммерсанты индусы, которые были в плане бизнеса и всевозможных изобретений большие доки. В большом полиэтиленовом мешке, также запечатанном, находилось с десяток маленьких пакетиков. И стоило все это всего пять долларов. То есть литр водки - 130 рублей по нашему. Чтобы выпить содержимое не надо было искать немытый стакан, или грязную открывалку, а необходимо было всего лишь надорвать пакетик зубами. Хоть напитком являлся спирт, разведенный водой и подкрашенный различными ароматизаторами, он был сносным, и употребление его я практиковал какое-то время повсеместно и ежедневно. Тем более название одного и того же содержимого подспудно приманивало к его употреблению: "Нежность", "Прелесть" то бишь Шармант, "Озарение", "Африканское чудо" и даже "Галлюцинация".
   - Ну что, по второй?
   - Нет, Сэр. По второй сразу захочется кого-нибудь приобнять.
   - Приобнимешь, по моей команде. А сейчас думай о светлом.
   Стукнувшись лбами, вместо того чтобы стаканами, вследствие отсутствия таковых и соблюдения гигиены, мы принялись надрывать пакетики зубами и выдавливать содержимое в пищевод.
   - Кристиан, а что есть смысл жизни?- чуть захмелев после первого пакетика начал я.
   - Это когда я заработаю много денег и женюсь. А потом куплю себе костюм, велосипед и портсигар.
   - А потом дети, хижина, древесный уголь, мешок касавы, бутылка Кока-колы по выходным и праздникам, правильно? - продолжал я.
   - Да, и еще небольшая лавка, а что особенно важно - холодильник, Сэр.- вторил мне Христиан.
   - А что с продвижением по службе. Так и будешь переводилой. Ведь у тебя же за плечами Университет столицы Руанды Кигали.
   - Вы что, Сэр. Это же высшая степень трудоустройства. Посмотрите сколько людей вокруг с Университетом, работают учителями или клерками, это же 8-10 долларов в месяц. А у меня в десятки раз больше.
   - Ладно, это я просто прикалываю. Все нормально, работай, но не забывай развиваться. Ну что, сегодня разовьемся, посетим дискотеку?
   - А я зачем здесь туда и сюда перед Вашими дверьми. Я сразу понял по вашему поведению что суббота, ни спорт, ни чтение, ни бла бла бла Вам не в жилу.
   - Молодца! Давай Кристиан по второму пакетику и по коням.
   - По каким коням. Здесь пешком 5 минут. Да Вы же знаете.
   - Ну тогда "Алези!" - закончил я нашу беседу и принялся подготавливаться к выходу.
   - Я как всегда за околицей, жду Вас, Сэр- с подчеркиванием последнего слова и ударением на него заключил Христиан.
   По выходу за околицу, мы обычно с Кристианом пребывали в унисоне душ. Финансовые вопросы мы уже давно с ним не обговаривали, как это делали другие члены тима. А что приводит к раздору между людьми. Естественно деньги. Было ясно без слов, платить буду я, и жрать пива, пакетиков и жареной рыбы он будет столько, сколько в лезет в его тощее брюхо. Хотя с угощением со стороны других приятелей, не русской национальности я знаком, да и думаю Кристиан, уже познал обычаи и повадки ООН. Как то на одну вечеринку, устроенной по поводу выхода на пенсию одного из вельмож-гражданских ООН, был приглашен и я. Ничего не увидев на столе, я с удивлением обнаружил что все заказывают себе самостоятельно. Даже не ставя ни на грамм под сомнение то, что виновник торжества все оплатит лично (по нашим, российским обычаям), я дал волю своим фантазиям в предчувствии халявы - заказал бутылку виски, пару салатов, какое-то филе из рыбы, отбивную, десерт в виде желе из фруктов и даже мороженного, что было уж совсем сверх меры. Разочарование, или точнее всего шок, наступил по окончанию, при выходе из ресторана, когда виновник торжества раздал всем соответствующие счета, да еще и до последнего следил, чтобы все расплатились. Хорошо что я улетал на следующее утро в тим, и все имеющиеся деньги держал при себе. Короче мой ужин влетел мне в 215 баксов, вопреки тому, что обычно я ужинал на 15-20 и ужин в такую сумму был на приличном уровне.
   Начистив башмаки и еще раз оглядев себя в маленькое зеркало, двигая его сверх вниз и извиваясь, что бы увидеть все части своего организма, я, стараясь не привлечь внимание тим мемберов, вышел за ворота, проинструктировав при этом ночного секъюрити что я приду поздно, и что бы к этому времени он не спал, был готов мне спеть песню, для того, что бы я заснул и для того, что бы он находился в напряжении, в готовности к практической тренировке по противопожарной безопасности с перекатыванием бочек с горючим и раскатыванию пожарных рукавов, если он мне чем-нибудь не угодит. Настроение после отдыха обычно у меня было отличное, и испортить его по прибытию домой было смерти подобно. Ночной папа хоть и выслушал все это с вытаращенными глазами и с серьезной харей, но знав, что я приду добрым и уставшим, да еще с бутылкой пива для него в качестве подарка, особо не внял, и, пожелав мне спокойного отдыха, долго смотрел нам вслед, провожая завистливым взглядом.
   С шумом пройдя с километр в темноте деревни, изредка освещенной керосиновыми лампами лавок, блесками костров обывателей, готовящих пищу, и громко разговаривая, мы с переводилой приблизились к соломенной крыше кафе, или дискотеки, или ночного клуба, или бара, как хотите, а на самом деле копии сельского задрипанного клуба 70-х годов СССР. Только наши клубы были капитальными строениями, а здесь вкопанные в землю столбы да соломенная крыша над головой, укрепленная на тех же столбах. Несмотря на это, душа моя при входе переполнялась радостью, что я наконец-то в другом окружении, среди музыки и гама людских голосов, среди шипения открываемых пивных бутылок, смеха женщин, выпученных вперед пуз местных дельцов, томных взглядах девиц и т.д. и т.п.
   При входе в кафе, как всегда, прибывало множество людей разной направленности, запросов, предложений, и даже ориентации. Все они имели одну цель, выклянчить с тебя немного денег для того, что бы пройти в кафе и выпить там, по крайней мере, бутылку Пепси-Колы: молодые девчонки просили провести их вовнутрь, клянясь, расплатится за это пребыванием у тебя дома до утра; прилично одетые юноши за ту же просьбу обещали оказать тебе дружескую помощь в решении различных вопросов, начиная с конфиденциальной информации о расположении повстанцев и заканчивая помывкой патрульных машин Тима; зализанные мужчины яркой наружности ласково держа и поглаживая при этом твою руку, обещали в случаи угощения показать чудеса ощущений Африки, как вы догадываетесь в "особом" интимном плане; женщины среднего возраста уверяли меня полезности обучения тайне действий религии Вуду; нищие просто просили милостыню и много много других категорий, действующих по строго определенному плану и строго придерживающихся границ разделения сфер влияния на незнакомцев или просто черных и белых, представителем которых был я.
   Т.к. среди посетителей белым был только я, то, как представитель другого уровня цивилизации, я принуждал себя выслушивать все обрушившиеся на меня в момент прибытия пожелания и просьбы. Естественно, отрицательно реагировать я не мог, и поэтому путем обещаний "Непременно!", "Я скоро вернусь", "Подождите меня минут пять", "О, Как вы очаровательны, я только договорюсь об отдельном столике", "Сэр, я непременно учту ваши пожелания, и мы встретимся завтра", "Только не заколдовывайте меня прямо здесь, я обещаю расплатиться пивом", я уверенно пробивал себе дорогу вовнутрь, упорно продвигаясь за широкую спину стоящего на входе секъюрити.
   В зале было все как обычно. Некоторые любители экстрима пребывали за столиками часов с четырех дня, и были уже навеселе, поэтому дружно кричали мне "Музунгу, музунгу, вали сюда" Музунгу по суахили переводится "белый" и это очень искусно использовалось местными. Хоть в деревни все меня знали по имени Андрей, проживал все-таки я здесь почти уже год, но при встрече большинство из них, то ли забыв имя, то ли по старинке с давних времен, когда еще были колонизированы, обычно приобняв, спрашивали меня "Музунгу, как дела?". Я никогда не обижался на это. "Музунгу" - даже как-то звучало мелодично. Поэтому если кто меня так называл, я, насколько позволял мой слабенький Суахили, отвечал "Музунгу Андрей рад вас приветствовать".
   А вообще воспоминания о колонизации в этом народе сидят крепко, и еще будут сидеть долгие поколения. Хоть и отменили ее уже с полвека назад, но гены все равно делают свое дело. Как-то один из образованных, по меркам местных, стариков спросил меня "Россия? Я знаю, это великая страна. Ну-ка напомни мне, кем вы были колонизированы и под кем сейчас находитесь?". Вот отсюда отсутствие обиды на Музунгу. Пусть думают, что я такой же, "колонизированный".
   Присев за столик, переводила принялся звать официанта, который с гордым видом стоял у столба, подпирающего крышу и делал вид что не замечает прибывшего в зал белого. После достойнейшей, по его мнению паузы, официант с некоторым пренебрежением двинулся в нашу сторону.
   - Четыре пива, две рыбы и три пакетика - быстро оттарабанил Кристиан.
   - Бакс за скорость - добавил я, на что официант расплылся в улыбке, быстро достал из за пазухи грязную тряпку и принялся усердно полировать такую же грязную скатерть стола.
   - Сию минуту будет исполнено, Сэр - промямлил официант. - Пиво из холодильника или средне охлажденное будете принимать.
   - Как обычно, оттуда - ответил я начинавшему надоедать официанту.
   - Пакетики какой категории будете употреблять - опять спросил официант, отлично зная что каждый раз я пью что то наподобие "Галлюцинации".
   - Еще бакс, что бы ты исчезнул отсюда - выпалил я назойливому официанту, после чего тот быстро ретировался.
   По приближению к 22 часам кафе начало заметно оживляться. Стайками стали пребывать студентки провинциального университета, прибывшие в деревню что бы навестить своих родителей; в сопровождении водителей-дальнобойщиков вальяжно вкатывались "плечевые" (кто не знает, то это придорожные проститутки); со знанием дела и владея обстановкой томно и медленно входили местные женщины легкого поведения; прячась за спины своих мужей входили замужние; с чувством собственного достоинства, смотря исключительно прямо, присоединялись к обществу коллеги по какой-либо совместной работе, собравшиеся отметить некое торжество; незаметно, не преминув кивнуть мне, присел за дальним столиком опер, местный полицейский Марсель, из нашего отделения полиции; смущаясь заходили будущие молодожены; бегая глазками по всем без исключения окружающим пребывали различные ловцы удачи - шулера, карманники, шпана, таксисты и др. криминальные элементы; вкатывались как на шарнирах профессионалы танцев, которые будут задавать тон всем танцующим; появлялись и такие как мы с Кристианом - желающие отдохнуть, лицезря действительность и не более того, в смысле по окончанию и планированию ночного времяпровождения без излишеств (в плане женского пола - ни ни).
   На сцену вышел конферансье и, приветствуя собравшихся, объявил о каком то дне рождения, или свадьбе, или еще о торжестве, по поводу которого собрались часть сидевших за столиками и всеобщий хаос принялся набирать обороты.
   Официанты принялись интенсивно перемещаться по залу, послышался рев голосов, шум падающих бутылок. Для разогрева присутствующих вышли профессиональные танцоры и принялись танцевать реп, или африканские танцы, или брейк, или хип хоп. Не замедлили показаться и студентки. Отмечу, что особенностью устройства всех без исключений кафе в Конго было то, что одна стена кафе, как правило, самая широкая и центральная, покрывалась зеркалами. И девушки выходили танцевать, не взирая на приглашения кавалеров, есть ли таковые или нет - их это, на первой взгляд, особо и не волновало. Выстроившись в ряд, или наподобие того, они извивались перед зеркалом, соревнуясь в изящности и умении танцевать. Я не понимал по началу прибытия в Республику, для чего это. Но по истечению времени стал догадываться, что целью их было не только соперничество между собой, но и представление товара в надлежащим для противоположного пола вида. Лицезря плавно танцующие фигуры, и особенно их задницы - терпеть такую пытку практически не представлялось возможным. И многие мужчины уходили с выбранной красавицей прямо после 10-15 минут представления. Зачастую шоколадки возвращались назад, и уже с другим уходили заново, продемонстрировав ему, как бы невзначай, танец перед зеркалом. Я узнавал вернувшихся и в третий раз. Вот это был, не знаю как по их, но по моим меркам "высший пилотаж!!! "
   Изучая в настоящее время экономику, и проходя одну из набора дисциплин, называемую "Маркетинг" я осознавал, что вся наука уже давно сложена из составляющих поведения представителей социума. Ничего там более не открыть. Все эти достижения и научные результаты исходят лишь из анализа уже произошедшего или имеющегося быть в обществе и культурах народов. Вот и здесь, и консурмация, и реклама, и привлечение покупателей, потребление, спрос и предложение, изучение вкусов потребителей - все налицо. Достаточно только прийти в кафе и делай анализ, выводы, пиши труды. Конечно, это более примитивно и обобщенно, но сравнение действительности с достижениями науки и подтверждение жизненных явлений всегда приносило мне истинное удовольствие.
   Кристиан, после второго пакетика захмелел, и, извинившись передо мной, испросив разрешения, удалился для переговоров с одной из длинноногих красавиц, по внешнему виду аккуратненькой и застенчивой девушкой, с огромной грудью и соответственно также развитыми другими местами. Я остался за столом один, погрузившись в атмосферу отдыха и просто наслаждался окутывающими меня волнами активности, тепла, уюта и эйфории. К нашему с Кристианом столу периодически подплывали различные особы, начиная с 14 летних школьниц, которые прикрывали томные глаза ресницами, для того, что бы казаться старше, какие-то подпитые женщины, властно хватавшие меня за локоть и тащившие для танца, через столы поднимали бокалы неизвестные особы, может за мое здоровье, а может иначе, я точно не осознал, но в ответ поднимал также и выпивал со всей ответственностью до дна. Дважды подходили незнакомые мужчины, которые что-то отчаянно лепетали мне на ухо по Суахили, при этом часто прикладывая руку к сердцу, и мне пришлось всем им наливать пиво, что бы они ретировались и не мешали мне лицезреть развернувшееся шоу, что они и делали, благодарно кивая и кланяясь.
   Через часа полтора, изрядно захмелев от пакетиков, смешанных в пищеводе с пивом, и приняв решение что пора, кинулся в пляс и я. Особенностью танцев в ДРК, считалось обязательное умение двигать жопой в разные стороны, не зависимо от положения тела. Вроде как тело само по себе, а задница существует отдельно. Это удавалось далеко не всем и особенно тяжело было белым, так как для успешного танца, необходимо было обладать еще и соответствующего размера задницей. Как сказала мне одна из моих знакомых "Не смотри на нее, задницы у нее нет, как впрочем и у тебя". Вот так счастье, подумал я, всю жизнь считая, что она у меня намного больше, чем должна быть у широкоплечего, накаченного мачо. С тех пор я понял, что конголезки различают мужчин также по их заднему месту - чем оно у тебя больше и выпуклей, тем ты становишься автоматически более привлекательным.
   Оттеснив от зеркала самую привлекательную сзади девицу и обогнув ее, с сожалением узрев, как это случается почти повсеместно, что лицо у нее наоборот, мягко говоря не очень, я со всей ответственно принялся за танец. Не знаю, получалось у меня или нет, но я пыхтел изо всех сил, стараясь вызвать симпатию у окружающих меня красавиц и особенно у моей избранницы. Жопой необходимо было двигать по хаотичному закону, но попадая движением в пятый или седьмой такт музыки именно в ноту. Поэтому я или думал, как ввернуть точное "па" в нужную секунду, и не мог разглядывать подпрыгивающие передние выпуклые части тела своих соседок по танцу, или разглядывал их внимательно, от чего как-то даже дух перехватывало, но к сожалению, был не в "такте" с музыкой. С опытом я понял, что достичь органичных, природных движений этого танца дано только африканцам. У них это с пеленок. И даже 3-х 4-х летние пацаны, выпрашивая у тебя деньги на улице, после вознаграждения танцуют для тебя эксклюзивно в знак благодарности так, что тебе не достичь этого уровня и после 10 лет упорных тренировок. К тому же, чуть поодаль от меня, выплясывала группа мужчин, с соответствующими объемными задницами, также с пеленок приученных к этому действию, и я понял, что конкурировать мне с ними не представляется не малейшей возможности. А ведь тренировался дома перед зеркалом, и не один месяц. Пустяк, а обидно было до покраснения.
   Не поддавшись унынию, после трех-четырех танцев, проводив партнершу до ее стола, и кивком заказав официанту ей пиво за мой счет, двигаясь в межрядье к своему столу, я увидел вваливающийся в зал патруль из восьмерых бойцов местной бригады. Все они, с исключительно надменным взглядом, двинулись прямо в центральный проход, и с еще более величественным видом принялись обходить зал по периметру. У всех патрульных на голове были вязанные черные шапочки, а у пулеметчика - даже обрезанные на пальцах перчатки. Гранатометчик шел, почему-то неся на плече РПГ не в положении "На ремень" а в положении "К бою". "Наверно для крутости" - произнес я в уме. За пулеметчиком, как всегда тянулась трех-четырех метровая лента с патронами, и наступить на нее танцующим было смерти подобно. Не знаю, как танцующие и отдыхающие, расступавшиеся с почтением перед патрулем, но я позволить себе оставаться равнодушным к такой наглости не смог. Лихо вскочив из-за стола, громко повалив при этом стул, я двинулся к выходу. На мгновение в зале прекратилось движение, замолкла музыка, и все посмотрели в мою сторону, в том числе и состав патруля. В свою очередь, в душе у меня также на мгновение пронеслась паника и чувство опасности. Но отходить было уже некуда и поздно. Как говорится "теперь уже придется отвечать за базар".
   Бойцы также недоуменно посмотрели в мою сторону. На их лицах я увидел выражения: у кого помоложе - "интересно то как!!!", у средних по возрасту - "а срубим с него сейчас бабла", у кого постарше - "он несомненно труп, стоит пока, а не знает, что уже не живой". Но, несмотря на различие в гримасах все они дружно двинулись за мной на выход. При этом все виды оружия были прицелены мне прямо в центр спины, в том числе и гранатомет.
   Выйдя за пределы дискотеки, и увидев жалостливый взгляд секьюрити, как бы провожавшего меня в последний путь, я, оглядевшись вокруг, поймал взглядом развалившегося в пластмассовом кресле начальника патруля - лейтенанта конголезской армии.
   - Чем обязаны вторжением патруля, Мисье - начал я разговор, стараясь изо всех сил быть любезным, и не заехать для начала ему ногой в ухо, что бы привести его как-то сразу в надлежащее состояние.
   Смачно выплюнув траву-галюцинат мне под ноги, лейтенант шепелявя произнес по-французски:
   - Мисье, мы думаем что вы нам желаете предоставить для начала долларов где-то с восемьдесят, попить кофейку, Кока-колы. Всего-то. И мы готовы выполнить любые ваши пожелания - выпучив глаза, и доверительно заглянув в мои, закончил лейтенант.
   Я принялся считать громко вслух окруживших меня плотным кольцом и ужасающе пахнувших потом и не стираным месяцами обмундированием бойцов.
   - Э, дю, труа, катр, сэньк........Так лейтенант, во-первых только 9 с половиной долларов (чашка кофе стоила доллар с копейками), и то, что бы бойцы, и ты вместе с ними, не мерзнули ночью, а во-вторых, доложи-ка ты мне задачу патруля, маршрут следование, сектора наблюдения, состав патрульных, кто старший и все в том же духе, - переходя на повышенный тон и "ты" начал я ответную речь. - А то у меня есть желание узнать об этом непосредственно у зам комбрига полковника Маниакази прямо здесь и прямо сейчас.
   Лейтенант покачиваясь в кресле еще с пару секунд сделал выдержку, дав мне возможность сделать незаметное движение и выйти из центра круга к его окраине, а себе осмыслить сказанное мною, потом вдруг встал и гортанным голосом выкрикнул какую-то команду, отчего бойцы почему-то быстро семеня ногами под собой выстроились в шеренгу. Я оказался в центре шеренги, лейтенант на левом фланге, секьюрити тоже выскочил из-за двери и тоже, почему-то пристроился на противоположном фланге шеренги.
   Оказавшись в роли начальника, я принялся толкать приветственную речь.
   - Товарищи бойцы! Задачей патруля является обеспечение безопасности населенного пункта Рутшуру в ночное время. Ориентирую на местности - продолжил я и вдруг обнаружил, что моя захмелевшая голова не может сориентировать самого, не то что патруль. На помощь, точно в нужный момент, пришел переводчик.
   - Сэр, справа Юг - шепнул он мне на ухо по-английски.
   - Так вот, "а друа - Суд", пытался я, бормоча трансформировать это на-французский. - Впереди - запад. Особое внимание обратить на Восток, где ожидается скопление бандформирований. Состав патруля - разошелся я не на шутку - тройками, в две смены. Я !!!- у блин, подумал я, я же не в деле - экскьюзи муа, - лейтенант !!!, то бишь ваш командир, находится на командном пункте с гранатометчиком, возле полицейского участка. Связь голосом. Огонь открывать на поражение....... и бла бла бла - продолжал я , заметив, что вокруг меня начинает собираться толпа масштабом с половины деревни и поняв, что давно пора заканчивать.
   Выделив деньги лейтенанту на кофе я, с чувством исполненного долга двинулся назад. Лейтенант все-таки успел перехватить меня за локоть - Прошу прощения Сэр. Спасибо за угощение и не передавайте ничего полковнику Маниакази. В ответ я дружелюбно ткнул кулаком лейтенанта, вроде не ссать, "заметано!!!" Музыка на дискотеке также внезапно возобновилась снова.
   Маниакази я знал давно. И в наших с ним отношениях также блеснула какая-то частота упоминаемой мною во введении когерентности. Я это чувствовал, как и он, иной раз задумчиво смотря на меня, в то время как я делал вид, что в свою очередь разглядываю остальных.
   Маниакази был из тутси. Народ этого сословия испокон веков отличался решительностью и твердостью в отстаивании своих прав и интересов. Но я думаю, что не только это, но и персональные черты характера полковника мне были также симпатичны. Он был открыт в общении, спокоен на переговорах, суров с разбирательствами преступлений солдат, справедлив при наказаниях, приветлив с гостями. Он не заискивал перед наблюдателями ООН, зная себе цену, поэтому так и не посетил наше расположение, хотя наверняка знал, что мы всех угощаем виски, орешками, Кока-колой и печеньем с чаем, и некоторые практиковали нас навещать на халяву регулярно. Маниакази был полной противоположностью комбригу. Он ненавидел попирание прав солдата, а комдив не только их попирал, но и обманывал солдат, зачастую задерживая им зарплату за многие месяцы, а иной раз и вовсе "забывал" ее выдавать. Он не разу не посещал бар комбрига, организованный недалеко от штаба учебного центра бригады, хотя другие офицеры обязаны были там присутствовать, что бы заручиться покровительством комбрига, а в основном принести ему доход. Кто как ни Маниакази отлично знал, что комбриг построил его исключительно на деньги своих подчиненных солдат, и единственный в бригаде грузовик также использует только для снабжения собственного бара. Поэтому каждый из них организовал для себя персональную охрану, состоящую из 20-25 наиболее подготовленных бойцов, вооруженных до зубов легким стрелковым оружием, а комбриг возил с собой еще и батальонный миномет. Я был свидетелем, когда Маниакази, проезжая мимо кортежа комдива отдал приказ на приведение охраны в боевую готовность "полная". Кортежи миновали мимо друг друга с досланными в патронники патронами и расчехленными, готовыми к применению ДШК, направленные в сторону друг друга. "Как так можно служить, ведь это родной комбриг, и такое недоверие" - по неопытности рассуждал я, наблюдая развитие ситуации. Но вскоре я осознал, что джунгли живут по своим, неведомым нам, каким-то экзотическим законам, и армия вынуждена им подчиняться. Однако не комдив, а Маниакази отдал приказ об оказании помощи нашему Тим сайту, который окружили и пытались сжечь демонстранты. Несмотря на то, что он сам находился на совещании в Гоме, нашел все-таки возможность по мобильному телефону отдать приказ о выдвижении части подчиненной ему охраны для разгона нападающих, выделив для этого свой личный пикап "Тойота". В отличии от него, комдив сослался на отсутствие транспортных средств, а впоследствии вырубил мобилу вовсе, что бы, как потом нам тайно рассказал его адъютант, не донимали глупыми просьбами. Поэтому Маниакази пользовался в войсках сильнейшим авторитетом и уважением. Солдаты знали о его честности, порядочности и исключительной работоспособности. Я не сомневаюсь, что его личная охрана также не подвела бы своего командира в критической ситуации, что не могу сказать о кортеже комбрига, который зачастую вяло и апатично выполнял свои обязанности по охране и сопровождению "вождя".
   Хоть и запрещенный был прием, я имею в виду использование личных связей для урегулирования конфликта с патрулем, но мне пришлось его использовать.
   Наконец-то прибыв к столу я заметил, что на меня внимательно смотрит сидевший за соседним столом мужчина. Он был не такой как местные жители по внешности и представлял собой что-то среднее между тутси и хуто. Нос его был узок, лицо также узкоскулое, глаза были расположены правильно и светились каким-то иным блеском, чем окружавшие меня конголезцы. Фигура его была приземистая и движения спокойные и размеренные.
   - Музунгу,- начал незнакомец. Каким ветром тебя сюда занесло, что тебе нужно в нашей больной стране.
   - В стране по принуждению, а здесь то же что и тебе - ответил я. - Отдохнуть и поглазеть на девчонок.
   - Вот ты пришел из другого мира. Зачем тебе разгребать несправедливость, пытаться что-то менять, мешать нам, в конце концов - продолжил незнакомец.
   Я как-то сразу внутренне насторожился. Во-первых, у меня совершенно не было настроения думать о политике в период отдыха, тем паче о ней я думал всего лишь пять-шесть часов назад, находясь в патруле и побывав на переговорах с бандитами. Во-вторых, как меня научила жизнь, в Африке "говори с местными о чем угодно, но только не о политике". Поэтому я сразу решил сменить тему разговора.
   - Может пивка, Мисье?
   В ответ незнакомец поднял бокал, показывая, что у него есть свое и в чужой поддержке он не нуждается, и немедленно вслед за ним, почти синхронно, подняли два бокала сидевшие сзади него пара мужчин, довольно молодого возраста, с такими же колючими, буравящими тебя насквозь глазами.
   "Он не один", сделал вывод я. Что-то незнакомое и в то же время отчетливо узнаваемое промелькнуло в их движениях, манере разговаривать и поведении. Где-то я уже это встречал. Чувство опасности внутри меня начинало набирать обороты. Но разговор необходимо было продолжать, т.к. обрывать его считалось не по-джентельменски. Не я его начал, не мне и заканчивать.
   - А вы Месье, как живете, что новенького, как семья.
   - Да все вроде слава Деве Марии. Недавно купили в село грузовик, школу организовали детям, все пристроены, продуктов немного заготовили.
   "Что значит организовали"- подумал я. В деревне школа открыта для всех и существует с давних времен. Значит он не местный, и живет где-то там, где местные жители вынуждены обучать детей самостоятельно.
   - А вы чем занимаетесь, Мисье Музунгу? Из врачей без границ будете что ли - спросил незнакомец.
   - Нет, я из ООН, Тим наш здесь расположен, вот и посещаем бар, так сказать, не отходя от околицы.
   - Да, ООН помогает нам, то бишь нашему народу, только вот иной раз не совсем справедливо.
   - А справедливо везде не возможно, не хватает нас быть везде справедливыми. Вот где что успеем - там и помощь - вторил ему я.
   - Вот, к примеру, у нас в поселении, с полсотни женщин, детей под восемьдесят ртов, а мужчин всего 27. Разве мы за всем уследим. А ведь надо и пахать, и детей кормить, и их обучать, и покой их охранять. А кругом вражда. Живем в шалашах, готовим на кострах, болезни донимают, сыро кругом, что это за жизнь. А организации, вроде вашей, нас минуют, не хотят обременять себя посещением.
   "В каком же месте они так живут", думал я. Вроде все деревни нашего сектора я знаю, и в шалашах там никто не живет. К тому же чужака в баре быть не может. Ночью он отсюда не уедет, а уединиться и переночевать с подружкой вряд ли. Они с чужими не пойдут, так неровен час могут и грохнуть, что уже было в деревне.
   - Завели скот, к несчастью половину пришлось порезать, иначе подохли бы. Пастбищ нет у нас, и никто их выделить не желает. В том месяце трое детей умерло от малярии. Сейчас сезон дождей пройдет, может станет полегче. ООН именно нам не помогало никогда.
   - А где живете - все-таки отважился спросить я.
   - Да тут, недалеко.
   "Неужели из лагеря, интерхамверс (бандиты из Руанды) пришли" - пронеслось у меня в голове. Нет, это практически исключено. Да что они, в конце концов, безбашенные что ли, прийти засветло, да еще и окопаться в баре, под носом у отдела полиции и штаба бригады.
   - Ну, за ваше благополучие, дай Бог все обойдется - выкрикнул я что бы выйти из шока, наступившего после умозаключений - Гарсон, всем по пиву - выкрикнул я официанту и заметил одобрительный взгляд в мою сторону со стороны незнакомцев.
   Веселье набирало обороты. Самые выдержанные и до сих пор все еще окончательно не охмелевшие, рьяно ангажировали в различных видах танца. Диск жокей принялся практиковать среди обилия африканских и медленные, на что я обостренно реагировал, боясь их пропустить и остаться без собеседницы для проведения дальнейшего отдыха в баре. Не секрет, что после выпитого (четыре пакетика и пяток литров пива), тема созерцания находящихся на дискотеке людей сменилась темой потребности к общению с представителями противоположного пола, и чем больше я употреблял, тем эта потребность все круче набирала обороты. Дурнушки маленького роста стали мне казаться не такими уж низкорослыми, и даже совсем не дурнушками, вульгарные танцовщицы легкого поведения трансформировались в элегантных дам, и даже соседка справа по столу, все время меня задиравшая и ужравшаяся до хрюканья, показалась мне не такой уж невоспитанной, а просто уставшей симпатичной молодой женщиной.
   Озираясь по сторонам, и приняв с незнакомцем по литру пива на грудь, я, потянув его за рукав, продефилировал в центр круга, где нас ждала пара девушек, не знаю, легкого или иного поведения, приглашая присоединиться поднятием и опусканием бровей, что означало "мы согласны, а вы, готовы?". Музыка не преминула ждать и медленный танец, наподобие аргентинского танго, начал набирать обороты. Хочу заметить, что в Африке, номер с медленным танцем, как у нас, обнял и шатайся, не прокатывает. Любой танец, даже под заунывную музыку, должен быть насыщен какими то скрытыми движениями, оборотами, ныряниями под руку партнеру, сближением и удалением друг от друга тел, элементы которого партнеры, как правило, придумывают на ходу. Я начал выделывать "па", закручивая спутницу вокруг оси, пропуская ее за спиной, резко притягивая к себе и неистово отталкивая от себя, двигаясь щека к щеке и танцуя спиною к ней, игнорируя ее, при этом все время двигая интенсивно жопой, что бы придать танцу "завинчивающие" ритмичные движения. Находясь в танце я заметил, что мой незнакомец, а теперь уже вроде как и приятель, очень профессионально танцует, пребывая в каком-то доселе не уловимом мною ритме, как я уже отмечал, присущем только африканцам, вызывая восхищение у всех сидящих за столиками, что мне импонировало, потому что присутствующие уже заметили, что мы с ним в дружеских отношениях и я был этим горд.
   По окончании танца, я, расшаркиваясь, посадил свою половинку за ее стол, поцеловал ей руку, и взглядом показал официанту "бутылка пива за мой счет". Незнакомец также подвел свою партнершу, и та, без всякого смущения произнесла, глядя на него "А мне?". Незнакомец нагнулся, что бы что-то ей сказать, но я, все еще находясь под впечатлением танца, также подал знак бармену "Повторить и ей, тот же счет".
   Мы с удовлетворением сели после танца за столы.
   - Ну что, по пакетику? - предложил я незнакомцу, на что он, внимательно оценив обстановку вокруг и свое состояние ответил "Мисье, буду премного обязан".
   Употребив по сто грамм спиртовой бурды мы продолжили беседу.
   - Кстати, как вас зовут, Мисье - отважился я.
   - Зовите меня Сильвестр - представился незнакомец.
   - Андрей - ответил я и протянул ему для рукопожатия ладонь.
   - А скажи-ка мне, Сильвестр, как твоя семья, чем занимаешься, как дети.
   - Семья большая, семеро детей, жена, правда чужая, пришла из другой деревни. Детей было больше, но половину потерял.
   - Как потерял? Болезни?
   - Кто как. Послал в соседнюю деревню, двое не вернулись. Слышал недавно, что забрали их Май Майи. Воюют теперь в банде на их стороне. Третий дитя утонул, когда я его отпустил одного за водой. Один умер от малярии.
   - А почему жена пришлая, как ты сказал из соседней деревни.
   - Свою забрали людоеды в Итури. Вроде жива была последние полгода, затем слышал, что умерла от СПИДа. Пользовались ею все в банде. Вот кто-то и занес падучую.
   "Да, разговор не в тему" - подумал я. "Надо бы о другом".
   - Сильвестр, как тебе вот те подружки, а? С которыми мы танцевали.
   - Вроде ничего, вижу что здесь есть и из Уганды и с Руанды.
   "Вот так номер, как это он всех их определил" - с восторгом подумал я. Для меня они все были на одни лицо, и многих я знал, что они давно живут в нашей деревне.
   После некоторого перерыва, переговорив со своими, Сильвестр встал и начал прощаться.
   - Может еще по одной - предложил я, заметив, что на дискотеке я остаюсь практически в одиночестве. Бывшие партнерши по танцу куда-то смылись, видимо решив, что мы не сможем мобилизоваться и продолжить общение в другом интерьере, поэтому, решив не упускать свой шанс "отдались" кому то из других. Переводила, отпросившись, так и не появился, наверно уже пыхтит где-нибудь на подружке с впечатлительной грудью, мужчины разбрелись по залу. Опера из местной полиции я тоже не приметил, поняв, что тот ужрался, и видимо "убыл для доклада" обстановки в участок. Сильвестр продолжить вечеринку также отказался, сославшись на какие-то дела. "Какие могут быть дела в пол четвертого утра", подумал я в ответ.
   - Ну что ж, Сильвестр, желаю удачи тебе и всей твоей деревне, а особенно семье. Не унывай, все бывает.
   Мы приятельски приобнялись, и я встал проводить его до выхода из дискотеки. У выхода я заметил стоящего на вытяжку солдата. Сильвестр как-то специфически отреагировал на него. Почти полубоком он попытался его обогнуть, что бы находиться постоянно в тени. Я заметил это, но внимания не придал. Проводив Сильвестра я принялся выяснять, почему солдат находится здесь, на что боец заявил, что лейтенант выделил его для охраны отдыха Музунги, то бишь меня. "Ну что ж, пусть стоит, коль командир приказал", подумал я и вернулся под навес дискотеки.
   Внезапно меня охватила какая-то тоска. Дискотека уже была не такой напористой. Девушки, танцующие у зеркала практически разбрелись по столам, или убыли с кавалерами по предназначению, официанты тоже скрылись, что бы прикемарить где-нибудь в подсобке, диск жокей поставил кассету однотипной музыки и тоже сел за стол для беседы с работницей дискотеки, а по-простому посудомойкой.
   У меня уже сворачивался желудок от чрезмерного потребления пива. Я больше ничего не хотел, и в то же время я не желал покидать дискотеку, возвращаться в Тим сайт, от которого на версту несло отчаянием, унынием и безысходностью, тем более уже наступило воскресенье, и можно было гулять до утра, зная, что завтра можно отдохнуть немногим подолее.
   Я медленно осматривал зал, в поисках собеседницы и выделил одиноко сидящую подружку, которая бурно танцевала, "бипала" всем резинкой своего белоснежного нижнего белья, но осталась, почему-то, ни при делах.
   Впялившись в нее взглядом, я не заставил ее долго анализировать мои пожелания, и она быстро подсела за мой стол.
   - Рад вас приветствовать, Мадмуазель - начал я.
   - Ырк - отрыгнула мне кивком прибывшая.
   - Эске ву парле Франсе? - пытаясь спасти положение, с надеждой спросил я.
   - "Уууу, дзцыыыы, аппууу" - пробормотала подружка в ответ, при этом автоматически потянулась к моей бутылке. Отобрав у меня из рук стакан, она вылила в него все содержимое бутылки, и с громким бульканьем в глотке, залпом, выпила его до дна.
   Я стал размышлять. Во-первых она не бе не ме по французски, а это значит неграмотная, что опасно. С низами общества общаться считалось нежелательно явлением даже в Конго. Во-вторых, при поднесении стакана ко рту, я заметил явное дрожание ее обеих рук, что практически точно означало, что она "уколота". А с такими, даже приезжие шоферюхи, принимающие в свои кабины все что шевелится, лишь бы было куда, и то предпочитали не связываться.
   - Извините, Мадмуазель, мне надо вас покинуть - с уверенностью, что быстро и правильно нашел выход из положения, начал я.
   В ответ на это, незнакомка мертвой хваткой вцепилась в рукав моей рубашки и громко закричала что-то непонятное на чужом для моего уха языке. Тут же к столу решительно подошли две плюгавенькие, потасканные и грязные, малорослые, но крепко сбитые подружки. Одна из них выступила в качестве переводчицы.
   - Мисье, мы думаем, что вы ей должны выделить двадцать долларов.
   - За какой это хрен - начал ретиво, возбуждаясь, я.
   - За то, что она уделила вам внимание и затратила на это свое личное время.
   - А куда ей девать это время. И тратить его не надо. Оно само собой тратится. Она и так сидела с час без движения, да притом в одиночестве.
   - Вы не совсем правильно поняли нас, Мисье. Она уже почти заключила сделку с одним господином, который обещал ей за ночь двадцать долларов, а вы ее сорвали. Это же так просто.
   - Не надо было ей идти ко мне. Сидела бы, ожидая успех начатого предприятия. И кавалера не видно. Где он? Мало того, нанесла мне ущерб, выпив без разрешения мое пиво.
   - Это не ущерб, Мисье, без пива было бы двадцать пять долларов. Мы уже все высчитали.
   - Пардон, я не согласен. И вообще, пошли вон отсюда.
   - Мисье, может вы что то недопонимаете. Дело в том, что вы отсюда не выйдете, пока не заплатите нам всю сумму - произнесли коротышки и я увидел, что к столу справа приближаются точно такие же еще две.
   "Что делать"- уже совсем без бравады начал думать я. Деньги отдавать я им не намерен из принципа. Подошла бы просто, попросила двадцать баксов на пропитание, дал бы не задумываясь, ей Богу, уже опыт имею, и практиковал такие пожертвования. Но ей не на пропитание, а на дозу нужно. Поэтому вариант пожертвования отпадает. Вызвать бойца со входа. Нельзя. Завтра вся деревня будет знать, что меня развели, и даже будет веселиться, что наконец-то крутого с виду Музунгу развели какие-то коротышки. Затеять прямо здесь скандал - никто не придет на помощь. Все здесь изначально настроены против Музунгу, то бишь меня, белого, а затем на чужаков из других деревень. Куда задевался Кристиан, переводила херов. Отпустил же на пол часа. И жаль, что убыл со своими Сильвестр. Он наверно помог бы разрулить ситуацию. Выходит выход у меня один - побег.
   - Же сви трэ шагрине, но мне надо в туалет - начал я, пытаясь изобразить ангельский голосок. Не дожидаясь разрешения, я быстро встал и направился к черному выходу из дискотеки во двор, где находился засраный до верха обыкновенный деревянный сортир, благо с еще не оторванными дверьми. Немного обернувшись, я краем глаза заметил, что вся бригада дружно подалась за мной.
   - Атанде иси - грозно приказал я, пальцем указав на двухметровую зону от дверей сортира, и буквально переполненный от счастья понял, что моя решительность возымела действие. Все четыре коротышки замерли перед границей мужской половины уборной на указанном мною расстоянии.
   Войдя во внутрь и изображая звуками потуги, я начал анализировать, как мне выбраться из сортира незамеченным. Уложить четверку, внезапно выпрыгнув из сортира, мне казалось не совсем тяжелой задачей. С другой стороны, в пылу боя я могу нанести и серьезные увечья, и тогда расследование, позор на всю Вселенную и депортация из миссии на Родину. И вообще, я не уверен, получится ли у меня поднять руку на женщин. Тогда другой вариант, бить в пол силы, а это противоречит правилам боя в ограниченном пространстве и, скорее всего, коротышки возьмут верх. И жалко после их победы будет уже мне самого себя. Бить они умеют, были такие случаи в миссии, и живого места не оставят, в этом я был уверен. Поэтому я принимаю единственно правильное решение - бежать, воспользовавшись открытым левым флангом уборной. Продолжая для имитации хаотично бить по стенам уборной ногами, руками и бурно вздыхать, я незаметно выскользнул из двери и нырнул к забору дискотеки. Быстро перемахнув его с ходу (вот когда надо, организм работает как часы. Днем я оценил забор - ни за что бы не перемахнул), я быстрым шагом направился по одной из улиц, для того, что бы обогнув дискотеку, вернуться в нее через центральный вход, так как мне необходимо было очередной раз расплатится за последние пару бутылей пива. В Африке посетителям не доверяют, и требуют немедленной расплаты за каждый следующий заказ. Насвистывая какую то песенку и решив, что ловко всех обманул я вдруг опешил, услышав сперва гортанный крик "Мбере", что означало "Вперед, за мной!", а затем и увидев бегущую прямо на меня, размахивая на ходу дубинками и ножами группу коротышек во главе с "уколотой". Я, к счастью, даже не раздумывая, а не дать ли им встречный бой, выполнил "прием самбо номер один", и считаю его и по сей день самым эффективным - бег на сто метров с ускорением и преодолением препятствий. Правда не в сторону противника, как требует НФП - 2000 (наставление по физической подготовке и спорту в ВС РФ), а в противоположном от него направлении. Я наслаждался своим бегом. Ноги развили доселе невиданную скорость. Я бежал словно пушинка, при весе в 98 килограмм. Я даже не задыхался, я был поглощен каким-то волшебным действием и находился в эйфории. Внезапно с бокового переулка ко мне выбежали двое коротышек и почти приблизились ко мне, размахивая какими-то прутами. "Уколотая" увидев меня, гортанно прокричала "Генда", что означает "В атаку!". Я резко изменил направление бега и стал втягиваться в незнакомый мне район деревни. Я бежал все также быстро, но ангел хранитель настойчиво сверлил мой мозг, что вхождение в незнакомую территорию крайне опасно. Я остановился. Коротышки почти приблизились ко мне. Оставалось каких-то двадцать метров. Я резко рванул в переулок и, изменив вектор движения на противоположный, прыгнув в обратном направлении, присел под куст, разросшийся прямо ну углу улицы. Бригада коротышек во главе с "уколотой" на мою удачу пробежала мимо. Мой маневр не принес мне облегчения. Рано или поздно из кустов придется выйти, и тогда я окажусь на открытой местности, без ориентиров, без малейшего освещения, на чужих улицах, не имея понятия, где находится дискотека, тим сайт, отделение полиции и вообще, полностью оголенный для коротышек, которых я стал уже панически бояться. Где-то, совсем рядом, раздалась автоматная очередь и тут же, внезапно, из темноты вышли трое. Один из них зажег фонарь и стал светить в направлении куста. "Патруль", пронеслось у меня в голове. Встреча с патрулем опять не сулило мне ничего хорошего, если не более того. Тот патруль, который я воспитывал, наверняка находился в указанном мною районе, недалеко от дискотеки. Этот был явно иным. И может быть даже не патруль, а вообще, банда голодных бойцов, вышедших на промысел. Тогда я буду для них наивысшей удачей. Часы, деньги, новые джинсы, чистая белоснежная рубашка, лакированные ботинки и мобила, кожаный брючной ремень, даже носки - что еще надо бойцам, что бы заработать. Да еще и замочить Музунгу, что бы не осталось свидетелей и, наконец-то его проучить, а то все указывает комбригу как лучше поступить.
   К своему великому удовлетворению я увидел, что это был Сильвестр со своими сопровождающими. Осчастливленный я вышел из-за укрытия.
   - Андрэй, коман тю ву а? - начал Сильвестр. - Какими судьбами. Ладно, можешь не рассказывать. Подруги из Руанды, прибыли на промысел. Если бы ты не побежал, то наверняка они бы тебя зарезали. Им терять нечего, пришли из-за границы и ушли. Через месяц опять придут и опять кого-нибудь приговорят. Иной раз им даже удается отобрать у кого-нибудь и с пару сотен баксов. На месяц жизни им хватит с лихвой. Полиция с ними не связывается, все равно их не найдут на территории соседней Руанды. Мы, правда, их отогнали - продолжал Сельвестр, кивнув в сторону автомата напарника - но все равно, будем сопровождать тебя домой.
   - А тогда по пиву - хлопнув по плечу Сильвестра с облегчением выкрикнул я.
   - Да давай, что ли. Только это, мы не того.
   - Не ссать, я угощаю.
   Прибыв обратно на дискотеку, за исключением товарища, у которого откуда-то появился автомат, мы вновь сели за стол, но в этот раз я смотрел исключительно на его ободранное покрытие, и не на сантиметр вправо или влево, избегая окружающих.
   - Сильвестр, спасибо тебе за помощь. Честно говоря, я немного перебдел, и не знаю, что бы было, если бы не ты со своими...., так и хотелось сказать, бойцами, ...со своими приятелями - начал я тему. Если бы я сказал бойцами, то Сильвестр мог бы замкнуться, а то и обидеться. Да и я, автоматически стал бы соучастником бандитов, в принадлежности к которым Сильвестра и его подчиненных я был почти что уверен.
   - Да ничего Андрей. На этой измученной земле, среди войн и раздоров, помощь близкому является чуть ли не единственным светлым деяниям, для нас, католиков. Даст случай, и ты нам поможешь чем-нибудь.
   - Да, Сильвестр, сочтемся, земля она круглая. Ну что, пора закругляться, в баре мы почти в одиночестве.
   - Да, Музунгу, пойдем, через пол часа здесь начнется заключительная оргия, присутствовать на которой я тебе не советую. Тебе необходимо уйти, теперь уж точно. Это не совет, а приказ.
   - Спасибо Сельвестр, пойдем пожалуй - ответил я, пропустив слово "приказ". Об оргиях я был наслышан, но все же надеялся посмотреть на это, прикрывшись Сельвестром и его сподвижниками.
   Приговорив остатки пива, и в "сотый" раз расплатившись с официантом, мы двинулись домой. Движение наше было наподобие колонны. Сперва я с Сильвестром, затем его напарник, затем боец из бригады с оружием наперевес, якобы в готовности отразить любое на меня нападение, затем в ста метрах лейтенант, из состава патруля, все еще сомневающийся, доложу я или нет замкомбрига Маниакази, затем, прячась по обрамляющим дорогу кустам - человек Сильвестра с АК-47, затем коротышки, в надежде на реванш, а затем оставшиеся из бара - кто для интереса, а кто и с надеждой, что Музунгу все таки пригласит переспать и заплатит хорошие деньги.
   Подойдя к расположению Тима, и не приглашая никого зайти во двор, я дал сигнал Сильвестру и всей команде сопровождающих подождать меня у ворот. Прибыв в свою комнату, я в спешке собрал все, что попалось мне под руку: мефлохин от малярии, пакет конфет для детей из поселения, свое зеркальце для бритья жене Сильвестра, только ей не для бритья разумеется, складной перочинный нож лично для Сильвестра, бутылку индийского рома для его бойцов, кусок шоколада для сопровождавшего меня солдата конголезской армии, и пачку печенья для прятавшегося в кустах человека с АК-47. Для коротышек я ничего выделять не стал. Обиделся на них как-то немного. В тот момент до меня еще не дошла ситуация, в которой я побывал буквально 30 минут назад. А то наверно не только бы обиделся, а люто презирал.
   При выносе всего этого за ворота, ожидавшие меня граждане бурно выразили восторг, и строго следили за тем, кому и что я распределил. Все остались довольны и, как мне показалось, были тронуты моим отношением к ним.
   При расставании с Сильвестром мы долго смотрели друг другу в глаза, и мне показалось, что какая-то когерентная энергия излучается от обоих из нас, в целях обмена. Я общался с этим человеком всего лишь короткий промежуток времени, но был уверен, что он не подлец, не обманщик, не кидала и не хапуга, в конце концов, и что он меня не подведет, если что случится непредвиденное и мне нужна будет помощь. Я думаю, что думал так и он. Потому что прощались мы с ним по его африканскому обычаю - рукопожатию с завинчиванием ладоней, - сперва обычно, потом большими пальцами, потом ближе к груди, а потом опять как обычно. Такое рукопожатие доверительно, и не каждому дано его поиметь.
   На следующее утро, а спал я всего два часа, после расставания с делегацией сопровождающих меня лиц, я начал как обычно с зарядки. Хоть голова гудела от выпитого, и пиво лилось буквально "из ушей", но я не привык практиковать полное расслабление, иначе с него можно как-то раз и не выкарабкаться. В 6.30 утра к нам неожиданно пожаловал Марсель, тот самый опер из отделения полиции нашей деревни, который тайно пребывал на дискотеке совместно со мной. Пробежав мимо меня, Марсель вдруг резко остановился и, как мне показалось, его охватил паралич. Я подумал, что он прицелился, что бы поймать саранчу, сидевшую в изобилии на стенах нашего дома, и считающейся деликатесом конголезской кухни. Потом Марсель медленно перевел глаза на меня, затем стал что-то бормотать на Суахили, впоследствии я выяснил, что это была молитва, а затем ринулся в дом, к Тим лидеру. Через пару минут Тим лидер прокричал в окно "Андрей, зайди пожалуйста на минуточку".
   По прибытии в зал, где мы обычно проводили совещания, я приблизился к Марселю, что бы поздороваться.
   - Как дела, старина, как обстановка за ночь - начал я приближаясь к Марселю.
   Марсель вжался в кресло и пытался от меня отмахнуться.
   - Чур меня, чур меня (в переводе на русский, как я предполагаю) - бормотал Марсель.
   - Что случилось, может пивка, Марсель, а? - почти был я уверен, помня вчерашнее его состояние.
   - Андрей, Марсель говорит, что тебя уже нет, и что это не ты, а призрак - вступил в разговор Тим лидер.
   - А где же я?
   - Андрей, вчера ты сидел за одним столом с главарем интерхамверс, Сильвестром. Ты знаешь, что от него никто еще живым не уходил. Мы его уже второй месяц подряд пасем - вступил в разговор Марсель. - Они иной раз посещают дискотеку, пряча оружие где-то среди домов. Затем достают и выслеживают участников вечеринки. Дальше ты сам понимаешь, что происходит. Как тебе удалось остаться в живых?
   - Да никак. Я и не знал что он оттуда - показав в сторону края деревни, граничащей с джунглями, слукавил я. На самом деле я почти был уверен, что они пришельцы из вечно зеленых кустов.
   - Мы уже доложили об одной единице, в смысле потере за ночь. И подразумевалось, что это ты. Напарник мой, когда ты покинул дискотеку, шел за тобой, потом услышал автоматную очередь, а затем увидел Сильвестра и его бандитов. Он был уверен, что тебя это, того вроде бы.
   Где же он был, когда я спасался от руандиек, думал я в тот момент. Всегда они так, как доложить - это первые, а как помочь и оказать помощь, хрен вам на рыло, сами справляйтесь.
   - Да нет, жив, здоров, пообщался даже немного с ним о том и сем. Так что Марсель, как говорится - не дождетесь.
   Марсель все еще озадаченный происшедшим вдруг резко встал.
   - Побегу звонить, что все ошибочно. А то ведь они сейчас перезвонят в штаб миссии ООН, тогда будет уж совсем неприятно.
   - Давай Марсель, не затягивай - закончил Тим лидер. Повернувшись теперь ко мне, заключил - Смотри Андрей, доходишься. Я конечно за отдых, но будь осторожен.
   После зарядки и завтрака мне поплохело, так сказать заиграли старые дрожжи, а похмеляться я категорически не практикую, и не пробовал никогда. Болея, обычно коришь себя за содеянное и знаешь, что мучаешься заслуженно. Может в следующий раз это поможет воздержаться.
   Прибыв в комнату я вдруг вспомнил, что не лишним было бы подсчитать свой оставшийся бюджет, интересно было, сколько же я все таки проеб...л за вчера. Порывшись в карманах, я обнаружил остаток в размере всего лишь 800 франков конголи (что означало где-то с пару долларов наличными) от 150 баксов, которые я бережно, с запасом на всякий случай, положил вчера перед выходом на дискотеку в карман. Вот это погулял. Потом, за обедом, переводчик сказал, что я угощал всех подряд, поднял до рекордного уровня выручку в баре, и что по его подсчетам, меня также нагрел официант долларов на пятнадцать, почувствовав мою бесконтрольность и щедрость. А это ведь зарплата почти что роты солдат конголезской армии, начал было сокрушаться я. Но ничего не поделаешь. Свершилось, так свершилось.
   Я прилег на кровать и стал размышлять. Что такое жизнь. Это передача энергии одних субстанций другим........ Хрень какая-то в голову лезет. Короче отдохнул, и ни о чем не жалею. Хотя, может быть, обоюдная энергия удержала многих от отрицательных поступков. Все было взаимосвязано: я Сильвестру помог разрядится на дискотеке, Сильвестр помог мне, оставив в живых, не пострадали коротышки, оттянулся переводила, бар получил барыши, полицейский опер отличился, доложив обстановку, патруль обезопасил деревню на минувшую ночь, лейтенант понял как надо командовать и многое и т.д. и т.п.
   Но у этой внешне забавной истории, к сожалению, есть и печальная внутренняя сторона. В соответствии с историческими опусами интерхамверс, что в переводе на французский с конголезского означает вторженцы, изначально были и совсем уж не бандитами, как их сейчас потчуют в ДРК. Это были отлично организованные, высоко профессиональные боевые пехотные батальоны регулярной армии Руанды. Они были не виновны, что попали в жернова политики. Когда в Руанде прорвался нарыв конфликта тутси с хуто, то по приказу президента, выходца из хуто, армия вынуждена была принять участие в геноциде граждан своей же страны. Всего за месяц было вырезано около миллиона тутси по всей значительной территории государства, в том числе и силами вышеуказанных батальонов. После смены власти и осуждения геноцида, батальоны были объявлены вне закона и предназначались к полной ликвидации. Заметьте, не расформированию, а именно уничтожению. Командиры с таким решением были не согласны и увели свои пять батальонов на территорию соседствующей страны - ДРК. Притом в лучшую ее часть - Национальный парк Конго, расположенного в провинции "Северное Киву". Их бегство напоминало мне нашу русскую эмиграцию. Точно так же, боевые части царской армии покинули страну в 1918 году с полным комплектом вооружения, техникой, кораблями и самолетами. Только русских не удавили там, а мирно расформировали и расквартировали, где они и поныне живут в здравии и благополучии (вернее уже не они, а их дети и внуки). Поначалу в "опальных" батальонах царил порядок, проводились учения, боевое слаживание, стрельбы и гранатометание, неслась караульная и внутренняя служба. А как иначе. Советниками и инструкторами в Руанде до геноцида, были кадровые офицеры армии Франции. Не малую роль в обучении сыграли и наши инструктора, а где нас не было, везде трудились, притом зачастую на обеих враждующих сторонах. Поэтому командиры пытались сохранить войска до лучших времен - вдруг президент (новый стал уже из тутси) одумается, и призовет их вернуться на прежнюю "службу государеву". По мере сокращения боеприпасов, а главное запасов питания, дисциплина в батальонах стала заметно ослабевать. Если ранее за изнасилование конголезок, командир лично расстреливал совершивших преступление солдат перед строем, то теперь на это закрывали глаза и даже негласно поощряли. Долило масло в огонь и то обстоятельство, что часть офицеров и солдат, вернувшихся в Руанду, были схвачены и казнены через повешение. Самых преданных армии командиров, пытавшихся до конца поддерживать дисциплину, бойцы ликвидировали сами, под видом несчастных случаев. Со временем техника вышла из строя, оружие износилось и бойцы перестали заниматься боевой подготовкой, а это, если кто когда-нибудь командовал в войсках - есть прямой путь к бардаку и анархии. Батальоны принялись бунтовать, раздробились, началась междоусобица, и всему порядку пришел окончательный кирдык.
   В итоге батальоны трансформировались в мелкие группы, избрали новых главарей и стали бороться за выживание. Поначалу они пытались договориться с конголезскими властями о предоставлении им земли. Но последние категорически были против. Ведь в прежние лучшие времена армия Руанды считалась наиболее боеспособной во всей восточной части Африки. Они не только зашугали всех соседей - Уганду, Конго, Танзанию, но и отстаивали интересы соответствующих режимов в Анголе, Судане, Чаде, Центрально Африканской Республике, где отличались мужеством, стойкостью в боях и профессионализмом. Поэтому одно лишь упоминание о батальонах, или теперь уже их жалких остатках, все еще по старинке вызывало в правительстве ДРК панику и ужас. Бывшими батальонами было принято единственное решение: что бы выжить придется заниматься грабежом и разбоем. Что поначалу они и всемерно практиковали. И в ответ их стали законно называть бандформированиями, на что они очень обижались, но иначе их поведение в тот период охарактеризовать никак было нельзя. Однако по истечении 10 лет интерхамверс стали понимать, что всю жизнь по джунглям скитаться бессмысленно, "это тупик", как сказал мне один из них на переговорах, бывший полковник регулярной армии Руанды, обучавшийся в свое время в академии Фрунзе в СССР. Среди бандитов оставались еще в живых и офицеры. А они, в большинстве своем, были интеллигентами, с французской школой муштры, с хорошим образованием, воспитанием, владеющие многими иностранными языками. Именно они толкнули остатки батальонов на подвижничество: стали организовывать поселения, строить школы, обучать детей, обзаводиться хозяйством. Притом все это приходилось делать незаконно, в джунглях. Увидев активных мужчин, из соседних деревень к интерхамверс стали подтягиваться женщины, бросая своих собственных конголезских лодырей - мужей. Вскоре в поселениях интерхамверс стала выявляться инфраструктура - выбрался глава поселения, организовалось бюро по правопорядку (полиция), стали работать школа, начали практиковаться поездки на рынок в села и деревня, для закупки продуктов, притом делалось это без оружия, что вызывало большой риск - в Конго они были объявлены врагами номер один. В поселениях незамедлительно появились дети, заметим, что в значительных количествах, т.к. средства защиты от зачатия в Африке - огромнейший дефицит. Поселения достигали иной раз размеров до 600-800 человек.
   Вместе с тем, конголезские власти не могли оставаться равнодушными к жизни интерхамверс. Они люто завидовали способности людей к выживанию, тем паче конголезские сельчане все время кивали в сторону джунглей, как на положительный пример. Они обвинили руандийцев в вырезании скота в национальном парке, усилении грабежей, убийствах мирных жителей. Не знаю, я не имею полномочий, разрешения и права о чем-либо судить, но все же отважусь заявить, что 90 процентов бед - в самих же конголезцах. Кто как не их регулярная армия грабит и убивает собственный же народ. Настоящих, истинных, боеспособных интерхамверс всего то осталось с пять сотен, а грабеж идет на всей территории страны. Как это объяснить. Везде что ли интерхамверс успевают? Конечно, чужакам на своей земле не место, но можно ведь их как то использовать с пользой для себя, вовлечь в социум, дать в аренду землю, пусть процветают и платят в казну ДРК налоги. Ведь многие выходцы из Руанды представляют собой класс достойнейших военноначальников, политиков, руководителей всех степеней и уровней. Значит, у этого народа есть жилка, и ее надо найти, развить и использовать в своих интересах.
   В конце концов глава миссии, под давлением из штаб-квартиры ООН в Нью Йорке начал активно прессовать военный контингент миссии по принятию мер к выдавлению интерхамверс из ДРК. Он понимал, что власти ДРК используют явление "интерхамверс" для прикрытия разбоев, учиняемых представителями собственного государства. Кому-то выгодно было подогревать конфликт, "беречь" интерхамверс, играть на конфликте тутси с хуто, списывать весь грабеж на руандийцев, и вообще весь бардак в стране, и все на те же лица. Как следствие командиры батальонов контингентов ООН спланировали войсковую операцию по ликвидации поселения интерхамверс, в том числе и в зоне ответственности нашего Тима.
   Как вы понимаете, эта операция была мне не безразлична. Я был почти уверен, что под объектом боевых действий значится поселение Сильвестра. Операция бала назначена на...............
   Как-то в частном разговоре я спросил у пилота боевого вертолета - штурмовика МИ-24 о том, как все произошло. Смелости спросить у своих, офицеров роты контингента, стоящей по соседству с нашим тимом, и принимавших непосредственное участие в ликвидации поселения, у меня не хватило. После операции я был удручен и подавлен. В памяти все время всплывал рассказ Сельвестра о детях, школе, приобретенном грузовике, женах, товарищах по бывшим руандийским батальонам, все улучшающейся жизни, надеждах на мир. Пилот начал свой рассказ о том, что при заходе на боевой разворот он с удивлением наблюдал какой-то грузовик, бегающих по очищенному от пальм куску земли коз, какое-то длинное сооружение, напоминающее церковь (я уверен, что это была школа). Восторгаться и размышлять о том, что это такое, и как здесь оказалось, он не имел ни времени, ни права. Сначала он выстрелами из пушки сжег грузовик, потом разбил на куски сооружение, затем долбанул НуРСами по хижинам, для уверенности по окрестностям поселения, и был таков. Я знал, что правилами ООН было категорически запрещено, да и не тактично спрашивать о людях, были ли они там, под фюзеляжем его вертушки, о детях, женщинах и стариках, их судьбах. Это правило соблюдалось зыбко и нерушимо всеми военными миссии. Все может быть. Все мы военные и решать судьбу людей, как своей, так и вражеской стороны, в бою выпадало хоть раз каждому персонально и самостоятельно. Как сказал С. Михалков в фильме "12" "свободу мы (военные) обретаем лишь в окопах". И ударил он этой фразой в самую сущность. К тому же перед операцией, жителям поселения интерхамверс было предоставлено трое суток на оставление своих жилищ, на что они ответили категорическим отказом. Я все же спросил. Пилот как-то странно посмотрел на меня, он знал о правилах и заранее знал что сказать. "Конечно же нет", был его ответ. Он взглянул как-то сквозь меня, словно через призму в виде крайне бестолкового русского наблюдалы, тут же забрал свой бокал с пивом и пересел на противоположную сторону бара.
   Смотря на него, я думал о том, почему, в соответствии с официальным информационным бюллетенем, считалось также, как и сказал пилот, что "в ходе операции ни одного из интерхамверс обнаружено не было". В чем я глубоко сомневался. Ведь повсюду знали о потерях в роте контингента ООН, штурмовавшей поселение Сильвестра после вертолетного удара.
   В последствии у техника вертолета я уяснил, что в брюхе вертолета было обнаружено много пробоин..............
   Мне вспоминается фраза Сильвестра "даст случай, и ты нам поможешь чем-нибудь". Выходит не помог.
  
Оценка: 4.76*22  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023