ArtOfWar. Каменев Анатолий Иванович. Бремя междоусобий "князей"

ЭНЦИКЛОПЕДИЯ РУССКОГО ОФИЦЕРА

(из библиотеки профессора Анатолия Каменева)

"Священная книга Русского офицера"

0x01 graphic

Долобский съезд князей -

свидание князя Владимира Мономаха с князем Святополком.

Художник Кившенко Алексей Данилович

"Сидя на одном ковре, они благоразумно рассуждали, что отечество гибнет от их несогласия; что им должно, наконец, прекратить междоусобие, вспомнить древнюю славу предков, соединиться душою и сердцем, унять внешних разбойников... -- успокоить государство, заслужить любовь народную".

НМ. Карамзин

БРЕМЯ МЕЖДОУСОБИЙ "КНЯЗЕЙ",

когда

"не позволялось пить "круговую чашу" тем,

кто еще не убил ни одного врага"...

К.А. Скачков

(фрагменты)

Китайская книга "Устав для служащих Чжоуской Династии" замечает, что в первые времена страна настолько пользовалась спокойствием, что для великого князя было достаточно иметь по одному инспектору (чжан) на каждые пять уделов, для надзора за повиновением к нему удельных князей; оттого хотя правительство и не забывало военного дела, оно не составляло необходимого предмета для изучения.

Всего более заботились о порядке, ограничиваясь тем, что ежегодно по одному разу в каждом регулярном отряде делался смотр и счет наличного числа солдат и их оружия; через каждые три года производился общий смотр всему регулярному войску, а через каждые пять лет такой же смотр регулярному войску и милиции вместе, причем при великом князе были обязаны находиться все удельные князья.

На обоих последних смотрах обращалось особое внимание на возбуждение в войске самоуверенности в его непобедимости, и тогда же происходил выбор из среды всего войска наиболее способных, для назначения их передовыми в отрядах, и давалась отставка постаревшим.

Если бы продолжался такой же военный порядок и такая же тишина в государстве, говорится в том же толковании, то и по сию пору наша страна не знала бы несчастий.

Но мирное царствование Чжоуской Династии, продолжавшееся почти 600 лет, давшее стране Кунь-фу-цзы, и поднявшее государство на высокую по тому времени степень образования, должно было пасть под бременем междоусобий удельных князей.

При чрезвычайно увеличивающихся народонаселении и богатстве в стране, каждый из них искал великокняжеского престола.

В это бранное время, отягчавшее Китай слишком два столетия, милиция более и более входила в состав регулярного войска; оттого народ очень отрывался от сохи; а между тем для военных действий наступила нужда в лучшем устройстве войск и в назначении главнокомандующих.

Так, например, в усилившемся удельном княжестве Вэй, каждого годного быть в рядах телохранителей князя испытывали в следующем:

-- на него надевали тяжелые латы, закрывавшие грудь, живот и руки;

-- давали в руки лук весом 12 мешков (около 2 пудов);

-- за спину привешивали 50 стрел;

-- на плечо навешивали копье; к левому боку меч; надевали шлем, и привязывали к спине мешок крупы для трех дней продовольствия.

-- В таком облачении испытываемый должен был пройти 50 верст в день.

Зато телохранители освобождались от всех повинностей и награждались лучшими полевыми угодьями, которые оставались за ними и на старости лет, когда они соделывались уже неспособными к службе.

В первобытные времена Китая, главное командование войском принадлежало к ведению уголовного управления.

Так было при китайских владетелях Яо и Шунь (за 2000 лет до Р.Х.); но уже при Шунь, когда он пошел воевать с народом Мяо, военные распоряжения были поручены особому управлению.

При Чжоуской Династии все заботы о военных действиях лежали на совете великого князя вместе с удельными князьями, а главный начальник войска был их слепым исполнителем.

Между ними китайские летописи не забывают Лю-вана, своей неустрашимостью упрочившего престол Чжоуской Династии.

А при возникших междоусобиях, когда советы князей потеряли всякое значение, главное командование войском доверялось наиболее близким к князям лицам.

Китайские летописи сохранили взгляд того времени на значение войска и его главнокомандующего, и на способы ведения войны.

На вопрос удельного князя княжества Чжао, Сяо-чень-вана (с 265 года до Р.Х.): нужно ли для государства войско, его советник Сюнь-цзинь отвечал: для государства столько же необходимо войско, как для человека необходимы руки, которые оберегают голову и глаза (правителя и его управление) и защищают грудь и живот (народ и все его достояние).

А на вопрос князя: каков должен быть главнокомандующий, Сюнь-цзинь отвечал: прежде всего, он должен быть человек добродетельный.

Его добродетели должны:

-- Состоять в строгости, в умении внушать страх и уважение к себе, и заслужить доверие тем непременным условием, чтобы награждать коего действительно должно наградить, и наказывать, кого должно наказать.

-- Он должен быть предусмотрителен и осторожен.

-- Местность лагерей, где он располагает свою армию, должна быть ему коротко знакома, дабы с спокойной совестью он умел распорядиться хорошей позицией и передвижениями армии.

-- Сохраняя в глубокой тайне свои планы, основательно им обдуманные, и стараясь в точности разузнать положение неприятеля, нападать он должен быстро и смело.

-- По окончании сражения он не должен располагать свою армию в местностях ему неизвестных.

Хороший главнокомандующий не должен страшиться ни отставки, ни опалы;

-- по одержании победы не должен предаваться беспечности;

-- будучи строгим со своими, не должен опускать вожжи перед пленниками;

-- усматривая для успеха дела пользу, не должен забывать и о вредной его стороне;

-- в денежных расходах, нисколько не скаредничая, должен заботиться об их производительности;

-- не доверяя никому, должен быть сам судьей: кого должно казнить, казнить тотчас.

В деле войны главнокомандующий должен быть самостоятельный хозяин:

-- не отступая ни от какой опасности для себя лично, он показывает такой же пример и всей армии;

-- от его уменья зависит храбрость и послушание последней;

-- от его уменья армия должна понять, что повиновение первее всего, а приобретение доблестей есть дело второстепенное.

-- При набате в барабан войско должно идти вперед; при набате в доску оно должно идти назад.

-- От главнокомандующего будет зависеть, чтобы его солдаты не убивали стариков и больных, чтобы не брали в плен мирных жителей, и не топтали их пашни. Должно не щадить только сопротивляющихся армий, но миловать просящих о пощаде.

Хотя восстающих нельзя не считать за разбойников, но если их оружие не трогает армию, то должно их щадить, и убивать только нападающих.

Не должно опустошать городов и сел; не должно скрывать свое войско в засаде, для внезапного потом нападения; не должно нарушать обыденных занятий между мирными жителями.

Военное действие должно продолжаться сколь возможно кратчайший срок.

При таких качествах, заключает Сунь-цзы, главнокомандующий будет не врагом, а другом населения в уделе неприятеля, а это стоит целой победы.

Междоусобия удельных князей привели к чрезвычайному усилению удельного княжества Цинь.

Его владетель, известный деспот Ши-хуань-ди, подчинив, наконец, своей власти остальные княжества, провозгласил себя единодержавцем всей Китайской Империи (в 221 году до Р.Х.).

Обязанный охранять отнятые уделы и заботясь обезопасить Империю от нападения северных варваров, он кабалил в свою армию каждого способного носить оружие, а себя окружил легионом "непобедимых латников".

В его армии было более ста тысяч солдат; он воздвигнул несколько укреплений и положил прочное и широкое начало к постройке известной "великой стены", этой исполинской естественной твердыни.

Но не зная меры своему деспотизму, и разоряя народ; отняв его от своего очага, чтобы дать ему в руки лук и стрелы; разогнав уже сильное тогда ученое сословие, осуждавшее единодержавие; казня учителей народа, закапывая их в ямы живыми, ссылая в каторгу для работ на "великой стене", - он еще более оскорбил народ предав всесожжению те классический трактаты, которые казались ему опасными по принципам вольнодумства.

Опасаясь измены, этот богдыхан, всего менее, доверял своим советникам: оттого, несмотря на то, что война и бунты были часты, его главные военачальники пользовались очень ограниченной властью и действовали под самым бдительным его надзором.

Их распоряжения всегда были связаны приказами со стороны зоркого богдыхана, обыкновенно повторявшего, что, при содействии главнокомандующего, он видит себя уже не повелителем, а каким-то "хвостиком-господином".

В его царствование ни один главнокомандующий не оставил по себе военной славы.

Военная доблесть подозрительному богдыхану казалась самой опасной, и чтоб не осчастливить никого славой, он отнимал главное командование от каждого, когда видел, что тот может приобрести популярность в войске.

Таким образом, по мере усиления своей власти, Ши-хуань-ди более и более подкапывал ее общим недовольством во всех слоях населения.

Только его имя спасло страну от общего восстания, только благодаря его железной воле, его полчища ему повиновались и были сильны.

Зато со смертью его (в 209 году до Р.Х.), по вступлении на престол его сына Ерр-ши, наследовавшего от отца только одну жесткость, все военное звание, как обоюдоострый меч, обратилось на своего повелителя, и только оставался ему верным легион латников, занявший посты во всех укреплениях Империи.

В его царствование существовал оригинальный способ награждать военные заслуги:

-- никто в легионе латников, от начальника до солдата, в походе не получал никакого жалованья, но зато имел в награду по 8 лан серебра (почти по 64 золотника) за каждую предъявленную голову убитого им неприятеля.

-- Такая поощрительная мера имела последствием, что военные отряды искали неприятеля скрывшись где-либо в засадах, стараясь хитростью и разбойнически овладеть его; а когда предвидели открытое сражение, то, не умея и боясь идти в бой, обыкновенно обращались в бегство.

Такое войско, замечают китайские писатели, было не трудно собрать между рабочими и торгашами на рынках.

И, действительно, при богдыхане Ерр-ши, его воинство потеряло обаяние силы.

По свидетельству истории, патриот Чэнь-шэ, собрав несколько сот разбежавшихся солдат и всюду призывая в свои ряды толпы народа, вел свое ополчение свободно по всей стране; везде еднинодушное население кормило его сыто, и везде, "засучив рукава", заступамии и дубинами ополченцы гнали прежде столь страшных латников; укрепления оставались пустыми, с покинутыми копьями и стрелами; а армия была на стороне народа.

Эта революция привела к смерти Ерр-ши, а с ней и к падению династии Цинь (206 г. до Р.Х.)...

К.А. Скачков.

Исторический обзор военной организации в Китае с древнейших времен до воцарения Маньчжурской династии.- СПб., 1876.

Историческая справка:

Константин Андрианович Скачков (1821--1883) --

русский ученый и дипломат, китаевед.

-- В 16 лет поступил в Петербургский университет.

-- В 1844 году окончил физико-математическое отделение этого лицея.

-- В 1848 году был приглашен для организации магнитно-метеорологической обсерватории при Российской духовной миссии в Пекине.

-- Во время многолетнего пребывания в Китае изучил китайский язык и литературу. Его интересовали сельское хозяйство, военное и морское дело, астрономия, медицина, торговля.

-- С первых лет своего пребывания в Китае начал собирать китайские книги. Немало литературы он получил в дар от членов Духовной миссии, а также от китайских ученых и чиновников.

-- Несколько редких и ценных сочинений по китайской астрономии он получил от дяди китайского императора... К моменту возвращения на родину Скачков был уже обладателем большой коллекции китайских рукописных книг, карт и альбомов рисунков.

-- В 1863 году К. А. Скачков вернулся на родину.

-- В 1867 году его китайское собрание вместе с составленным им самим картотекой-каталогом находилось на хранении в Петербургской публичной библиотеке.

-- В 1873 году это собрание купил купец А. Л. Родионов и пожертвовал в расчете на орден Румянцевскому музею.

-- В 1884 году, после смерти К. А. Скачкова, его вдова Каролина Фоминична Скачкова передала Румянцевскому музею оставшуюся часть библиотеки и архив покойного.

0x01 graphic

Женщины Эгера (1867). Битва.

Художник Берталан Секей

Художник изобразил героический эпизод национальной истории (Венгрия) -- оборону эгерского замка от турок, когда на место павших солдат встали женщины и дети.

316

Планы на войне.

В искусстве применения военной силы главное - это правильный расчет. Прежде чем вступить в бой, оцени, насколько мудр вражеский предводитель, насколько сильно его войско и какова его численность, каков рельеф местности и достаточны ли запасы продовольствия. Если идти в бой, сделав все это, никогда не будешь знать поражений поражения. Правило гласит: "Оценивать противника, чтобы одержать победу, предвидеть опасности вблизи и вдали - вот правильное поведение для полководца". Как только противник начинает строить планы сражения, наноси удар, сообразуясь с обстоятельствами, чтобы спутать планы неприятеля и вынудить его сдаться. Правило гласит: "Искусный полководец нападает, когда планы еще только составляются".

Сунь-цзы.

Обдумывание и составление планов. Искусство обдумывания и составления планов состоит в том, чтобы думать о событиях, происходящих вблизи, и строить планы о событиях отдаленных. Ибо если не задумываться о вещах отдаленных, непременно получишь неприятности от того, что находится поблизости. Посему благородный муж все обдумывает, не покидая своего места. "Обдумывание" означает правильный расчет, а "составление планов" означает продумывание последовательности событий. Но нельзя обдумывать дела, не соответствующие своему положению, и нельзя составлять планы, когда это не вытекает из своих обязанностей. Важные действия предпринимаются тогда, когда есть трудности; мелкие действия совершаются тогда, когда действовать легко. Поэтому, желая обдумать свою выгоду в том или ином положении, нужно обдумать то, что несет вред; желая обдумать путь к победе, нужно обдумать корни поражения. Ведь и башня в девять этажей непременно обвалится из-за того, что она слишком высока. Поэтому тот, кто смотрит вниз, не должен пренебрегать тем, что находится у него под ногами, а тот, кто смотрит вперед, не должен забывать о том, что находится у него позади. Опасность рождается из защищенности, гибель рождается из выживания, смута рождается из порядка. Благородный муж, всматриваясь в мельчайшее, познает очевидное, а, наблюдая начало, познает конец. Вот почему для него не может нежданно нагрянуть беда. Такова суть искусства обдумывания и составления планов.

Чжугэ Лян.

Шестнадцать правил разумного правления.

0x01 graphic

Сражение при Рымнике.

Гравюра Х.Г.Шютца

Победа при Рымнике стала одной из наиболее блистательных побед Александра Суворова. За победу в ней он был возведён Екатериной II в графское достоинство с названием Рымникский, получил бриллиантовые знаки Андреевского ордена, шпагу, осыпанную бриллиантами с надписью "Победителю визиря", бриллиантовый эполет, драгоценный перстень и Орден Святого Георгия 1-й степени. Император Иосиф II пожаловал Суворову титул графа Священной Римской империи.

317

Победа на войне.

Если во время военных действий противник оказывается разбитым, нельзя впадать в гордыню; надлежит денно и нощно готовиться к отражению вражеского нападения. Тогда никакая атака неприятеля не принесет неприятностей. Правило гласит: "Одержав победу, веди себя так, словно потерпел поражение". (Сунь-цзы). Все меры, служившие Суворову для понимания моральных сил у противника, вытекали из афоризма "победить - значит удивить" и из выбора такого способа действий, который мог наиболее влиять на нервность врага. Удивлял врага Суворов неожиданностью появления перед ним и применением такого способа действий, которого противник никак не мог ожидать в данную минуту. Быстрота, неутомимость и скрытность движения всегда помогали Суворову совершенно неожиданно появляться перед противником и заставать его врасплох. Поэтому-то он и говорит в споре с принцем Кобургским перед Рымником: "Численность противника!... Их укрепленная позиция... Да поэтому-то и нужно немедленно их атаковать, чтобы захватить врасплох". Мы видим, с каким успехом было применено им это средство при всех действиях в Польше, под Фокшанами и Рымником, на Треббии...

С. Гершельман.

Нравственный элемент в руках Суворова. Изд. 2-е. -

Гродно, 1900.

0x01 graphic

Ассирийские воины переносят богов неприятеля

318

Побуждение к военным занятиям.

Кир пришел к мысли, что его наемники должны настолько превосходить доблестью покоренное население, насколько они уступают ему в численности. Он считал, что нужно удержать при себе этих храбрых людей, которые с помощью богов доставили ему победу, и что надо приложить все усилия к тому, чтобы они не забросили упражнений в доблести. Однако, чтобы не казалось, что он это им навязал, но чтобы они сами тоже признали за наилучшее сохранять прежний порядок и упражняться в доблести, он созвал на совет гомотимов и вообще всех, кто занимал командные должности и в ком он видел достойнейших участников и трудов и наград. Когда они собрались, он сказал им так: "Друзья и союзники, великую благодарность мы должны питать к богам за то, что они позволили нам добиться осуществления всех наших стремлений. В самом деле, мы обладаем теперь и землями, обильными и плодородными, и людьми, которые, работая на них, будут доставлять нам все необходимое; у нас есть также дома, а в них вся нужная обстановка. При этом никто из вас не должен думать, что, владея всем этим, он владеет чужим. Во всем мире извечно существует закон: когда захватывается вражеский город, то все в этом городе становится достоянием завоевателей - и люди, и имущество. Стало быть, вы вовсе не вопреки закону будете обладать тем, что теперь имеете, а наоборот, лишь по доброте своей не лишите побежденных того, что вы им еще оставили. Что же касается нашей будущей жизни, то мое мнение таково: если мы впадем в беспечность и в изнеженность, характерные для порочных людей, которые считают труд несчастьем, а праздную жизнь - счастьем, то, я уверен, скоро мы не сможем толком постоять за себя и лишимся всех благ. Ведь стать однажды доблестными мужами - этого еще недостаточно, чтобы остаться такими на всю жизнь, если не заботиться об этом постоянно. Подобно тому, как искусства, будучи заброшены, приходят в упадок, а тела, даже хорошо развитые, вновь хиреют, когда люди беспечно относятся к их развитию, точно так же и благоразумие, и воздержанность, и мужество превращаются в свою дурную противоположность, лишь только люди перестают в них упражняться. Поэтому не следует жить беззаботно и предаваться доступным наслаждениям. Конечно, это великое дело - завладеть властью, но еще более трудное - однажды захватив, сохранить ее за собой. Ведь это нередко удается тому, кто проявил всего лишь дерзость, но удержать завоеванное уже никак невозможно без благоразумия, без воздержания, без великого радения. Имея это в виду, нам надо теперь упражняться в воинской доблести еще больше, чем до приобретения всех этих благ, ибо нужно хорошенько усвоить, что, чем больше кто имеет, тем больше людей ему завидуют, против него злоумышляют, становятся ему врагами, особенно когда он, подобно нам, владеет богатствами и заставляет работать на себя других против их воли. Конечно, мы можем рассчитывать, что боги будут за нас, ибо мы владеем нашим достоянием не вопреки праву как злоумышленники, а наоборот, претерпев от чужого умысла и покарав за него. Однако о следующем за божьей помощью сильнейшем способе мы должны позаботиться сами. Это ощущение себя достойными власти в силу собственного превосходства над подвластными. Конечно, нам придется позволить и рабам нашим испытывать жару и холод, голод и жажду, усталость от труда и потребность во сне. Все же, позволяя им испытывать это, мы должны стараться из всех этих испытаний выходить первыми. Зато к военным знаниям и упражнениям вовсе не обязательно приобщать тех, кого мы желаем сделать нашими рабами и данниками. Надо сохранить за собой превосходство в военных делах, памятуя, что боги дали их людям как орудия свободы и счастья. И с той же целью, с какой мы лишили оружия наших подданных. Нам самим никогда не следует расставаться с ним, ибо надо крепко усвоить: чем ближе кто находится к оружию, тем проще тому когда угодно и воспользоваться им. Но, возможно, кому-нибудь из вас приходит такая мысль: для чего нам было добиваться осуществления наших стремлений, если все еще придется переносить и голод, и жажду, и труды, и заботы? Надо, однако, понять, что счастье доставляет тем больше радости, чем больше потрудишься прежде, чем достигнешь его. Ведь труд - приправа к счастью; а если ты получишь что-либо, не ощущая потребности, то, сколь бы роскошное блюдо тебе ни предложили, оно не доставит удовольствия. Итак, коль скоро божество помогло нам обрести такие богатства, о каких люди могут только мечтать, а от нас самих зависит сделать обладание ими еще более сладостным, то очевидно, что по сравнению с людьми менее обеспеченными мы будем пользоваться тем большим преимуществом, что сможем, испытав голод, отведать вкуснейшей еды, ощутив жажду - испить приятнейших напитков, а почувствовав нужду в отдыхе - сладко отдохнуть. Вот почемуя утверждаю, что теперь, как никогда, нам надлежит стремиться к благородному совершенству, чтобы наилучшим и приятнейшим способом насладиться счастьем и не испытать самой большой неприятности. Ибо не так страшно не достичь счастья, как горько лишиться уже достигнутого. Подумайте также, на что сможем мы ссылаться в свое оправдание, еслипозволим себе стать хуже, чем мы были раньше? Неужели на то, что мы властвуем? Но ведь властителю никак не подобает быть хуже своих подданных. Или, может быть, на то, что теперь нас признают более счастливыми, чем прежде? Но ведь тогда можно сказать, что счастью сопутствует порок. Или на то, что мы обзавелись рабами, которых можем наказывать за испорченность? Но разве пристало, будучи самому порочным, наказывать других за испорченность или леность? Заметьте также, что мы приготовились содержать многочисленных стражей для охраны нашего достояния и нашей жизни. Так разве не будет стыдно, если мы станем надеяться на безопасность, только полагаясь на телохранителей, а сами себя охранять не будем? Вообще надо раз и навсегда усвоить, что нет охраны надежнее, чем собственная высокая доблесть. Это качество непременно должно быть присуще каждому; лишенный же доблести не обладает и другими достоинствами. Итак, что можно сказать о ваших обязанностях? Как надо воспитывать доблесть и где упражняться в ней? На этот счет, воины, я ничего не скажу вам нового: подобно тому, как в Персии гомотимы проводят свои дни у правительственных зданий, так и нам, я думаю, коль скоро мы тоже гомотимы, надлежит оставаться здесь и во всем поступать точно так же, как и там. Тогда и вы, присутствуя здесь и наблюдая за мной, сможете убедиться, провожу ли я время в заботах о нужных делах, и я, в свою очередь, смогу лично наблюдать за вами, и кого буду видеть занятым благородными делами, тех смогу отличить. Равным образом и детей наших, когда они у нас появятся, давайте воспитывать здесь же: мы сами будем от этого лучше, благодаря стремлению стать лучшим примером для своих детей, да и им тоже, даже при желании, нелегко будет испортиться, не видя и не слыша ничего постыдного, но проводя целые дни в благородных занятиях". Такую речь произнес Кир. Вслед за ним встал Хрисант и сказал так: "В самом деле, воины, нередко я и в других случаях замечал, что мудрый властитель ничем не отличается от хорошего отца. Как отцы пекутся о своих детях, чтобы у них никогда не было недостатка в необходимом, так и Кир, мне кажется, дает нам нынче такие советы, благодаря которым мы лучше всего сможем сохранить наше счастье. Но об одном, я полагаю, он сказал меньше, чем следовало; это я и постараюсь разъяснить тем, кто не знает. Припомните: какой вражеский город удавалось взять недисциплинированным воинам? Какой дружеский удавалось защитить непослушным? Какое войско, состоящее из непокорных, когда-либо добивалось победы? В каких случаях люди чаще проигрывали сражения? Не тогда ли, когда каждый начинал помышлять лишь о собственном спасении? Чего вообще хорошего совершали те, кто не повиновался лучшим? Какие города управлялись согласно законам, какие состояния сохранялись? Каким образом добирались корабли до цели? Да и мы сами, как добились всего, что мы имеем, как не повиновением нашему полководцу? Ведь благодаря этому и ночью и днем мы быстро оказывались там, где надо; шли, сомкнувшись вокруг нашего предводителя, и потому были неодолимы; ни одного его приказания не исполняли только наполовину. Однако, если повиновение служит лучшим средством для достижения успеха, то оно же, будьте уверены, является лучшим способом и для сохранения того, что надо сохранить. Раньше многие из нас не имели никого под своим началом, а сами были под началом других. Теперь же, наоборот, положение всех, кто здесь присутствует, таково, что вы все отдаете приказания, одни - большему числу людей, другие - меньшему. Однако, подобно тому, как сами вы будете стремиться сохранить свою власть над подчиненными вам людьми, точно так же нам надлежит подчиняться тому, кто стоит над нами. При этом наше поведение должно отличаться от поведения рабов именно тем, что рабы служат своим господам поневоле, а мы, если только хотим быть свободными, должны добровольно делать то, что, кажется, наиболее необходимым. Вы можете легко установить, - лродолжал он, - что даже там, где государства обходятся без монархии, наиболее неуязвим для врагов тот город, который более всего готов подчиняться властям. Итак, будем являться, как нам велит Кир, к его дворцу; станем упражняться во всем, что лучше всего поможет удержать наше достояние; предоставим самих себя в полное распоряжение Киру. При этом следует быть уверенными, что Кир не сможет отыскать для нас такой службы, которая ему пойдет на благо, а нам нет, потому что нам всем полезно одно и то же и враги у нас одни и те же". После такой речи Хрисанта стали подниматься многие другие, и персы, и союзники, чтобы заявить о своем согласии.

Ксенофонт.

Киропедия.

0x01 graphic

Пленные жители Палестины.

С ассирийского рельефа начала 7 в. до н. э.

319

ПОВИНОВЕНИЕ.

[Пример того, как китайский полководец Сунь-цзы добился повиновения, весьма поучителен]. Китайские историки утверждают, что Сунь-цзы написал свой трактат о военном искусстве для правителя удельного княжества У князя Хэ-лу. Сыма Цянь в своих исторических записках ("Ши-цзы") сообщает следующий случай, происшедший с Сунь-цзы. - Я прочитал твое сочинение о военном искусстве, и оно мне понравилось, - сказал Хэ-лу, - но некоторые из твоих положений кажутся мне весьма тяжелыми и почти невыполнимыми. Скажи, мог ли бы ты лично их исполнить? - Государь, - сказал Сунь-цзы, - все упомянутое в моей книге я уже применял на деле. Будь только у меня власть - и я взялся бы сделать из любого человека хорошего воина. - Понимаю, - возразил правитель, - всего этого легко достигнуть с людьми отважными, развитыми и предусмотрительными; но далеко не все подойдут под эти условия. - Для меня это безразлично, - возразил Сунь-цзы, - я сказал уже, что обучу каждого, каков бы он ни был. - По-твоему, - продолжал правитель, - ты сумел бы даже внушить женщинам отвагу и создать из них образцовых воинов? - Да, государь, - с твердостью ответил Сунь-цзы, - я попрошу ваше величество не сомневаться в моих словах.

Правитель, которому наскучили все обычные придворные развлечения, воспользовался этим как новинкой и приказал позвать женщин из своего дворца. Их собралось 180 человек. - Посмотрим, сдержишь ли ты свое обещание, - сказал, улыбаясь, правитель. - Назначаю тебя полководцем этих новых войск. Отдаю в твое распоряжение мой дворец; ты можешь по своему усмотрению выбрать место для учений. Когда они будут достаточно подготовлены, дай мне знать, и я приду оценить их ловкость и твое умение. Сунь-цзы, хотя и сознавал всю смешную сторону своего положения, не смутился, а, напротив, сделал вид, что очень доволен оказанной ему честью. - Отвечаю вам за них, государь, - с уверенностью сказал он, - и надеюсь, что в самое непродолжительное время вы станете мною довольны и убедитесь, что Сунь-цзы не обещает того, чего не мог бы исполнить. Едва правитель удалился во внутренние покои, как Сунь-цзы поспешил приступить к исполнению возложенного на него поручения. Он отвел женщин в один из внутренних дворцов и обратился к ним: - С настоящей минуты вы мне подчинены: должны внимательно слушать и исполнять все мои приказаний. Это основы воинской дисциплины, и, боже упаси, нарушить их. Я хочу завтра же провести с вами учение в присутствии правителя и надеюсь, что вы покажете себя с отличной стороны. Затем он разделил их на два отряда и во главе каждого поставил одну из любимиц правителя. После этого он начал учение: - Умеете ли вы отличить вашу грудь от спины и левую руку от правой? - Да, конечно, - ответили женщины. - В таком случае запомните хорошенько то, что я вам скажу: один удар барабана будет означать, что вы должны стоять смирно, не отвлекая внимания от того, что находится прямо перед вами. Два удара будет означать, что вы должны повернуться так, чтобы ваша грудь пришлась на место, где была правая рука. Если вместо двух ударов последует три, то повернитесь так, чтобы ваша грудь пришлась на место, где находилась левая рука. После четырех ударов повернитесь так, чтобы ваша грудь очутилась там, где была спина, а спина на месте груди... <...> - Хорошо ли вы поняли то, что я хотел вам сказать? Если в чем-нибудь сомневаетесь, скажите, я постараюсь вам объяснить. - Понимаем, понимаем! - отвечали женщины. - Итак, я начинаю, - сказал Сунь-цзы. - Не забудьте, что барабанный бой заменяет вам голос начальника. Выстроив свое маленькое войско, Сунь-цзы приказал ударить один раз. Услышав этот звук, женщины рассмеялись; при втором ударе смех усилился. Полководец спокойно обратился к ним: - Может быть, я не довольно ясно выразился, если так, то я виноват и постараюсь исправить мою ошибку, дав соответствующие объяснения, - и тотчас повторил им три раза то же наставление. - Теперь посмотрим, - прибавил он, - будут ли меня лучше слушаться. Раздался один, другой удар. Глядя на серьезный вид полководца, женщины забыли об исполнении приказания. Раздался долго и тщетно сдерживаемый смех. Сунь-цзы, не теряя спокойствия, прежним серьезным тоном сказал: - Вы не были бы виноваты, если бы я дурно объяснил или если бы единогласно не заявили, что поняли мои слова, но вы сознались, что я говорил ясно, - отчего же ослушались? Вы заслужили наказание - наказание военное. В войсках не исполнивший воли начальника подвергается смертной казни, стало быть, и вы будете казнены. После этой краткой речи Сунь-цзы приказал женщинам обеих отрядов умертвить своих начальниц. Князь, наблюдавший за всем происходившим с террасы своего дворца, видя, что Сунь-цзы собирается умертвить двух его любимых жен, поспешно направил с приказом посланца, чтобы Сунь-цзы не впадал в крайность, заявив при этом: - Я понял, что вы вполне отвечаете требованиям полководца, который руководит войсками. Мне же без этих двух женщин и еда не сладка. Не убивайте их. Сунь-цзы почтительно выслушал посланца, но тем не менее не изменил своих намерений.

- Пойдите и скажите государю, - возразил он, - что Сунь-цзы считает его слишком мудрым и справедливым для того, чтобы он мог так быстро изменять свои повеления. Сомневаюсь, чтобы он действительно требовал исполнения только что переданного вами приказания. Государь - представитель закона, и он не может отдать приказания, умаляющего данную ему власть. Он поручил мне обучить военному искусству сто восемьдесят женщин, назначил меня их начальником, остальное в моих руках. Они меня ослушались, они умрут. И, несмотря на полученный приказ, умертвил обеих женщин. Заменив их другими, он приказал ударить в барабан. Женщины все требуемые движения совершали стройно и правильно, никто уже более не смеялся и не пропускал ни одного звука барабана. Сунь-цзы, обратившись к послу, произнес: - Объявите государю, что женщины обучены и дисциплинированы. Они готовы показать свои способности, выполнят любое приказание и за мною пойдут в огонь и в воду. Князь ответил, что у него нет желания инспектировать обученных женщин. Хэ-лу увидел, что Сунь-цзы был одним из тех, кто знает, как держать в руках армию. Он назначил его полководцем своих войск. <...> (Лит.: Сунь-цзы. Трактат о военном искусстве. - М., 1955).

Факты "Из моей жизни"

("Записки вечного узника")

0x01 graphic

Барабанщик.

Художник Тома Кутюр

"ЧЧВ"

Мысль об академии

Мне, тем не менее, надо было подумать о продолжении военного образования.

Существующий порядок продолжения обучения был таков: по окончании 4-6 лет офицерской службы желающий подавал по команде рапорт с просьбой предоставить возможность для поступления в выбранное военно-учебное заведение.

Первую подпись на этом заявлении ставил непосредственный начальник.

В моем случае это был Шевченко.

И я мог уже на этом этапе получить отказ. И получил бы этот отказ, так как найти какую-то оплошность в действиях должностного лице не так-то трудно.

Но тут Шевченко, как говорится, перехитрил самого себя.

Он решил мне не отказывать в просьбе поступать в академию, прекрасно зная о всех трудностях такого пути.

Он был почти на 100 процентов уверен, что я через месяц вернусь не солоно хлебавши в Красноярск.

Это потом я узнаю, как малы были мои шансы на поступление...

Но подпись Шевченко много значила для меня, но не имела никакого значения для кадровиков округа.

Надо было еще попасть в так называемую разнарядку, которую рассылал генеральный штаб. Там указывалось количество абитуриентов, которые может послать округ для поступления в ту или иную академию.

Провидение помогло мне и на этот раз.

Генштаб прислал одну вакансию в Военно-политическую академию и она досталась мне.

Оставалось еще примерно полгода до отъезда на экзамены в Москву.

И все эти месяцы надо было нисколько не ослабевать в исполнении обязанностей по службе, так как за Шевченко все это время сохранялось право отозвать свое согласие, а еще хуже - возможность наложить партийное взыскание за что-либо.

К практике партийных взысканий и исключения из КПСС прибегали довольно часто.

Одних наказывали за реальные упущения и проступки, другие подвергались партийной экзекуции по причинам разного рода: в силу личной неприязни к кому-то, из-за желания затормозить служебный рост конкурента, из мести и т.д.

Получивший партийное взыскание уже не мог претендовать на получение очередного воинского звания, должности.

Исключенный из КПСС, как правило, изгонялся из вооруженных сил.

На гражданке клеймо исключенного долго преследовало беднягу и закрывало путь к престижным должностям и местам,

Работа, командировки, организация разного рода комсомольских мероприятий отнимали много времени. И только вечернее время оставалось для подготовки к поступлению в академию.

"Благородный жулик" (из рассказов О. Генри)

(персонаж, который с переменным успехом зарабатывают на жизнь с помощью мелкого мошенничества, эксплуатируя человеческие жадность, глупость, страх и тщеславие...)

Художник Х. Грининг

Соблазн "малого круга"

По существовавшим тогда правилам лица, окончившие военно-учебные заведения с отличием (по 1-му разряду), имели право на облегченную процедуру поступления.

Достаточно было сдать главный профилирующий экзамен, по истории КПСС, на отлично и получить право быть зачисленным на 1-й курс академии.

Если по этому предмету была не отличная оценка, то приходилось сдавать еще два экзамена - по общей тактике и технике.

Мне пришлось запомнить невероятное число дат, связанных со съездами, партконференциями, этапами партийного строительства. Знать и досконально большой перечень работ классиков марксизма-ленинизма, все важнейшие документы КПСС, начиная с времен РСДРП и кончая последним съездом партии.

Своеобразие этой исторической информации состояло в том, что необходимо было запомнить факт, событие, явление и точно воспроизвести это.

При этом вовсе не требовалось указывать истинные причины, побудившие то или иное событие.

К примеру, надо было знать, на каком съезде был осужден культ личности Сталина, какие документы в связи с этим были приняты, что в этих документах говорилось.

Но вовсе не требовалось разъяснять причины объективного и субъективного характера, которые лежали в основе этого культа.

Многие политические штампы, стереотипы, оценки надо было просто правильно воспроизводить.

Рассуждений не требовалось...

Это схоластическое изучение истории рождает начетчиков, плодит фарисеев и не дает никакой пищи ни уму, ни сердцу.

Но такие были времена и не мне суждено было ломать слоившуюся систему.

Пришлось многократно твердить одно и тоже.

Мнемоническую, смысловую подключить было очень трудно память, так как история РСДРП-ВКП(б)-КПСС - весьма запутана и не раз обрезывалась и переписывалась ее главными идеологами - Лениным, Сталиным, Брежневым в купе с Сусловым.

Но вот все волнения позади, а впереди - неизвестность...

Как встретит Москва?

Повезет ли при поступлении в академию? - вот основные вопросы, сопровождавшие меня по пути в Москву.

Здание Военно-политической академии находится вблизи пл. Маяковского, на Садовом кольце.

Рядом много известных учреждений - Консерватория им. Чайковского, театры "Сатиры" и "Современник", гостиница "Пекин" и квартира М. Булгакова, автора "Мастера и Маргариты".

Несколько старых зданий образовали академический комплекс с множеством переходов, в которых нетрудно заблудиться.

Аудитории довольно тесные и не очень приспособленные для учебного процесса. И только руководство академии и основные службы чувствовали себя вольготно и не испытывали недостатка в помещениях.

Но мне не суждено было сдавать экзамен на этой территории.

Все абитуриентам давалось предписание отбыть в пос. Кубинка, что находится в 60 км. от города.

Пришлось ехать на Белорусский вокзал и затем на электричке добираться до Кубинки.

0x01 graphic

Патриарх Гермоген отказывает полякам подписать грамоту.

Художник Чистяков Павел Петрович

Кубинкское "чистилище"

Кубинка - поселок городского типа, средних размеров.

Знаменателен тем, что там находится крупнейший музей боевой техники времен второй мировой войны. Здесь же базируется показательная эскадрилья знаменитой пилотажной группы "Русские витязи", Центр показа авиационной техники имени И.Н. Кожедуба и другие военные учреждения.

В этом поселке находился учебный центр академии.

Как и во всех небольших населенных пунктах, общественный транспорт в Кубинке ходил очень редко. А своим ходом до учебного центра с поклажей дойти было трудно.

Пришлось дождаться крохотного автобуса, который мгновенно был забит пассажирами, местными и приезжими.

Через полчаса изнурительной езды на одной ноге прибыли к КПП учебного центра.

Вступление на территорию учебного центра для абитуриента - это уже начало экзаменационной сессии.

Экзаменуют все - кадровики, местные начальники, которые не прочь покуражиться на счет прибывающих, временные начальники поступающих в академию.

Процедура зачисления в состав поступающих довольно проста: прибывший представляется и предъявляет положенные документы, после чего получает направление на склад постельных принадлежностей. Там он под расписку получает полосатый матрас, подушку, одеяло, простыни, наволочу, полотенце и со всем этим скарбом шествует к месту лагерных палаток.

Здесь, в зависимости от группы назначения, определяется место в 10-ти местной палатке и указывается старший группы.

Когда место получено и дорожный багаж определен на свое место, начинается знакомство с распорядком, порядком, бытом и нравами абитуриентов.

0x01 graphic

Нападение волков на польского пана".

Художник Соколов Петр Петрович (1821-1899)

"ЧЧВ" (человек человеку волк)?

Добрые люди подсказали, что расслабляться никак нельзя.

Тут поступающего в академию опасности подстерегают со всех сторон. Если зазеваешься, то можно лишиться денег, документов, а еще хуже - партийного билета.

Потеря партийного билета тогда приравнивалась к тягчайшему проступку.

Билет могли восстановить, но обязательно со строгим партийным взысканием. Но могли и исключить из партии. Потеря билета при поступлении в академию была равносильна получению неудовлетворительной оценки.

Вот почему с целью устранения конкурентов практиковалась кража партийных и иных документов. Следовательно, партийный билет надо было всегда носить с собой.

Офицеры, прибывшие на несколько дней раньше, уже хорошо ориентировались в лицах тех, кто "делал погоду" в период экзаменов. Среди палаток, помимо кадровиков и строевиков, шныряли офицеры явно не слушательского возраста. Как потом выяснилось, это были так называемые "кураторы", которые обеспечивали сопровождение особо отмеченных абитуриентов.

0x01 graphic

У монастыря.

Художник Волков Ефим Ефимович (1844-1920)

"Списочники" и прочие

Среди нас, действительно, были офицеры с разным социальным и имущественным статусом.

Было несколько сыновей генералов, видных чиновников из министерства обороны и ГлавПУРа.

Немало поступающих имели солидных покровителей с письмами от них к руководству академии.

Эти ребята уже не беспокоились за свое будущее - оно им уже было обеспечено.

Много офицеров приехало из групп войск или военных округов, где можно было приобрести дефицитные товары, книги, эксклюзивные напитки и т.п.

Другими словами, у них вместо учебников в дорожных чемоданах лежали такие подарки, от которых трудно было отказаться.

И этим офицерам не надо было ломать голову над учебниками.

Они вошли в один из списков лиц, которые в обязательном порядке должны поступить в академию.

В целом таких списков было несколько:

-- Первый принадлежал начальнику академии генералу армии Е. Мальцеву. Сюда входили самые что ни на есть самые...

-- Каждый зам. начальника академии имел свой список. В него, как правило, входили сыновья друзей и сослуживцев.

-- Рангом ниже стояли списки кадровиков, от главпуровских до академических. Здесь фигурировали фамилии лиц нужных и подносящих подарки.

-- Еще ниже рангом стояли частные списки - кафедральные, представителей разных служб и т.п. Сюда также редко попадали лица достойные, но все нужные...

При обилии такого количества списков простому смертному оставались процентов 10-15 вакансий.

Если "списочные" абитуриенты конкурировали между собой, то все остальные офицеры находились в поле жесточайшей конкурентной борьбы.

При общем соотношении три абитуриента на одно место, в результате "списочного" права соотношение у простых смертных было один к пятнадцати.

-- Тем же, кто надеялся на сдачу единственного экзамена, устроители вступительных экзаменов усложнили задачу.

-- Они свели всех отличников в особые группы и тем самым устроили конкуренцию сильнейших друг с другом.

Если бы мы, отличники, были равномерно распределены по группам поступающих, то на фоне середнячков и "слабаков" выглядели бы достойно. Но тогда бы пришлось многих отличников зачислить в академию, а для других осталось бы не так много вакантных мест.

Такого положения нельзя было допустить, ибо "списочных" абитуриентов невозможно было бы распихать на оставшиеся вакансии.

Лучше уж пожертвовать достойными, чем обидеть нужных людей...

Вот так частный интерес властно вторгается в общегосударственное дело и диктует свои условия приема.

Это беда, когда достойные люди отсеиваются и им заграждается путь к учебе, а проныры и ловкачи занимают в учебных заведениях места, которые им не должны принадлежать.

Что я мог привести из Сибири?

Разве что черемшу, да бутылку водки.

Кто мог издалека или из центра похлопотать за меня?

Да, никто.

Не было у меня никаких личных связей с влиятельными лицами.

Это сейчас я задаю такие вопросы, так как понимаю всю механику приемной работы.

Тогда я этого не знал.

И искренне был уверен в том, что сам, без посторонней помощи смогу поступить в академию.

Сила советской идеологии состояла в том, что она формировала некий лучезарный образ действительности, где правит справедливость, где каждый получает свое...

Даже там, во время поступления в академию, не хотелось верить, что все это не так.

Но поверить все же пришлось.

Ситуация усложняется

Мой путь в академию был усложнен многократно уже в самом учебном центре.

-- Во-первых, я попал в одну из групп отличников-льготников.

-- Во-вторых, мне выпало отвечать на билет пятым. До меня трое уже получили отличные оценки и по всем законам статистики и "социалистики" я не должен был получить высшего балла.

-- В-третьих, к началу моего ответа на билет в помещение прибыл проверяющий и все время следил за ходом моего экзамена.

Но, может быть, именно последнее обстоятельство и сыграло мне на руку.

Меня не смущали вопросы билета, я хорошо знал, что надо отвечать на поставленные вопросы.

Меня волновало другое - как это лучше преподнести.

И тут мне помог мой опыт пропагандистской работы, который я приобрел в Красноярске, будучи членом общества "Знание".

Там мне приходилось выступать с лекциями в самых разных аудиториях и на разные темы и потому образовался некоторый опыт изложения материала простым и понятным языком.

Сочетая традиционное изложение фактов с некоторым искусством подачи материала, я обратил внимание поверяющего и расположил его к себе.

Закончив ответ на экзаменационные билет, я смолк, ожидая приговора комиссии.

Членов комиссии было трое.

Они недолго посовещались между собой. Затем председатель взял мой экзаменационный лист, поставил какую-то оценку, расписался и, ничего не говоря, протянул его мне.

Взяв этот клочок бумаги, я понимал, что там уже начертана моя дальнейшая судьба. Глазами отыскал нужную строчку и увидел: "ОТЛИЧНО".

Видимо, члены комиссии хотели увидеть мою реакцию и потому председатель молча протянул мне экзаменационный лист.

Но реакция моя была вялая.

Вся энергия из меня ушла.

И только просьба удалиться из помещения была ответом на вопрошающие взгляды членов комиссии.

Сейчас, вспоминая этот случай, я склонен с благодарностью отнестись к тому доброжелательному участию, которое проявил пришедший на экзамен проверяющий.

Видимо, его присутствие и расположение не позволило членам комиссии забросать меня вопросами и тем самым потопить мою надежду на сдачу всего одного экзамена.

Экзамены - это субъективная процедура.

Многое зависит от порядочности и ума экзаменующего.

В обществоведении - это субъективизм в кубе.

Репродуктивизм, который требуется на экзамене по общественным наукам, входит в резкое противоречие с творческим характером этого знания, где не все так точно определено, как в химии, физике, механики и других точных дисциплинах.

Оценивать надо уровень способности понимать общественные явления, умение находить скрытые связи и отношения, а не способность памяти воспроизводить где-то прочитанное или когда-то услышанное.

Как выяснилось после завершения экзамена моя отличная оценка была последней в группе, состоявшей из 25 человек. 21 абитуриента пошли по большому кругу и только один из 21-го поступили в академию.

Так счастливо для меня и печально для 20-ти отличников закончились вступительные экзамены.

0x01 graphic

"Последний рейс корабля "Отважный"

Художник Джозеф Мэллорд Уильям Тёрнер

Победный "полосатый рейс"

Теперь мне предстояла обратная процедура: собрать постельные принадлежности и отнести на склад.

Эту процедуру мы назвали "полосатым рейсом".

Каждый день неудачники взваливали на свои плечи полосатый матрас и уныло брели в сторону склада под насмешливые шутки остающихся.

Взял свой матрас и я и понес его на склад.

Шутки раздавались и в мой адрес.

Но нужно ли было останавливаться и говорить о том, что мой рейс победный, а не "полосатый".

Обратный путь в Красноярск прошел в приподнятом настроении.

Моя заветная мечта - поступить в академию, осуществилась.

На сей раз трудностей с отправкой багажа не было, если не считать вымогателей на товарной станции, стремящихся получить мзду буквально за все.

Начальник был озадачен моим поступлением в академию и помимо своей воли выдал себя:

- Если бы я знал, что поступишь, не отпустил бы.

Мне нечего было сказать этому человеку.

Слово благодарности и признательности заслуживал не он, а Хапилин и Бунев, но никак не он, полковник Шевченко.

Бог ему судья...

0x01 graphic

"Сборы на охоту. У крыльца" 1870.

Художник Соколов Петр Петрович (1821-1899)

Мытарства у Банного переулка

Приехав в Москву раньше положенного срока, я бросился со всех ног искать жилье для семьи. В Банном переулке, куда меня послали попытать счастья работники строевого отдела академии, по моим скудным средствам ничего не было.

Банный переулок образца 1972 года представлял собой какое-то посредническое учреждение. Но основные квартирные сделки совершались на улице около этого заведения. Цены по наему жилья были таковы, что моей офицерской зарплаты не хватило бы, чтобы расплатиться.

Пришлось прибегать к помощи дальних московских родственников. Так в Химках была найдена комната за умеренную плату, куда мы тотчас и переехали.

Был более приемлемый вариант - получить комнату в одном из общежитий академии.

Но и тут меня обскакали "списочные" абитуриенты.

Эти ребята не только получали пропуск в академию без всяких волнений и тревог, но и вполне приличное жилье - отдельные однокомнатные или двухкомнатные квартиры.

Квартирная служба академии - это золотое дно, где основные фигуранты извлекали пользу из всего.

В небольшой комнатке на третьем этаже пристройки, где размещались службы тыла, все время осуществлялись какие-то сделки, которые одной стороне предоставляли какие-то квартирные блага, а другой - вполне ощутимые ценности.

Все в академии знали о махинациях в квартирной части, но никто не сумел там навести порядок.

Нельзя было трогать курицу, несущую золотые яйца...

Моей семье новое место понравилось, а для меня возникла транспортная проблема.

Путь до академии едва укладывался в 2 часа в один конец. Только на дорогу приходилось тратить более 4-х часов...

0x01 graphic

Римляне времен упадка.

Художник Тома Кутюр

© Copyright Каменев Анатолий Иванович (kamenevai@mail.ru) Размещен: 19/04/2014, изменен: 19/04/2014. 65k. Статистика. Фрагмент: Политика Иллюстрации: 14 штук.	Ваша оценка:
Аннотация: ЭНЦИКЛОПЕДИЯ РУССКОГО ОФИЦЕРА (из библиотеки профессора Анатолия Каменева)

Каменев Анатолий Иванович Бремя междоусобий "князей"

Каменев Анатолий Иванович
Бремя междоусобий "князей"