ArtOfWar. Каменев Анатолий Иванович. Дамоклов меч России...

Дамоклов меч России...

0x01 graphic

Худ. Ричард Уэстолл

По греческому преданию, сиракузский тиран Дионисий Старший (конец V в. До н. э.) предложил своему фавориту Дамоклу, считавшему Дионисия счастливейшим из смертных, занять его престол на один день. По приказу тирана его роскошно одели, умастили душистым маслом, посадили на место правителя; все вокруг суетились, исполняя каждое его слово. В разгар веселья на пиру Дамокл внезапно увидел над головой меч без ножен, висевший на конском волосе, и понял призрачность благополучия. Так Дионисий, ставший под конец жизни болезненно подозрительным, показал ему, что тиран всегда живёт на волосок от гибели...

ИСТОРИЯ ГОСУДАРСТВА РОССИЙСКОГО

Мысли на будущее...

"Декабристы за свободу умирали на эшафотах, но ранее того проливали свою кровь против внешнего врага, им и в голову не приходила идея улучшить внутреннее положение России помощью иностранцев.

Всем же тем, кто наводил или наводит хазар и половцев на русскую землю и разуется их победам, нужно сказать: таким путем Россия свободы не получит, а история и грядущее поколение знают для них одно название: предатели"...

0x01 graphic

"Последний оплот"

(Гапон, Витте, Дурново)".

Рисунок неизвестного художника.

ЗАСТРЕЛЬЩИКОМ РЕВОЛЮЦИИ

Прочитаем и подумаем о

"Героизме и подвижничестве. (Из размышлений о религиозной природе русской интеллигенции)

мыслителя С.Н. Булгакова

(его фрагменты)

После кризиса политического наступил и кризис духовный, требующий глубокого, сосредоточенного раздумья, самоуглубления, самопроверки, самокритики. Если русское общество действительно еще живо и жизнеспособно, если оно таит в себе семена будущего, то эта жизнеспособность должна проявиться, прежде всего, и больше всего в готовности и способности учиться у истории.

Ибо история не есть лишь хронология, отсчитывающая чередование событий, она есть жизненный опыт, опыт добра и зла, составляющее условие духовного роста, и ничто так не опасно, как мертвящая неподвижность умов и сердец, косный консерватизм, при котором довольствуются повторением задов или просто отмахиваются от уроков жизни в тайной надежде на новый "подъем настроения", стихийный, случайный, неосмысленный.

Вдумываясь в пережитое нами за последние годы, нельзя не видеть во всем этом историческую случайность или одну лишь игру стихийных сил.

Здесь произнесен был исторический суд, была сделана оценка различным участникам исторической драмы, подведен итог целой исторической эпохи.

<...>

Русская революция развила огромную разрушительную энергию, уподобилась гигантскому землетрясению, но созидательные сила оказались далеко слабее разрушительных.

У многих в душе отложилось это горькое сознание, как самый общий итог пережитого.

Следует ли замалчивать это сознание и не лучше ли его высказать, чтобы задаться вопросом, отчего это так?..

Мне приходилось уже печатно выражать мнение, что русская революция была интеллигентской.

Руководящим духовным двигателем ее была наша интеллигенция, со своим мировоззрением, навыками, вкусами, даже социальными замашками.

Сами интеллигенты этого, конечно, не признают - на то они и интеллигенты, - и будут, каждый в соответствии своему катехизису, называть тот или другой общественный класс в качестве единственного двигателя революции.

Не оспаривая того, что без целой совокупности исторических обстоятельств (в ряду которых первое место занимает, конечно, несчастная война) и без наличности весьма серьезных жизненных интересов разных общественных классов и групп не удалось бы их сдвинуть с места и вовлечь в состояние брожения, мы все-таки настаиваем, что весь идейный багаж, все духовное оборудование вместе с передовыми бойцами, застрельщиками, агитаторами, пропагандистами был дан революции интеллигенцией.

Она духовно оформляла инстинктивные стремления масс, зажигала их своим энтузиазмом, словом, была нервами и мозгом гигантского тела революции.

В этом смысле революция есть духовное детище интеллигенции, и, следовательно, ее история есть исторический суд над этой интеллигенцией.

<...>

Ей, этой горсти, принадлежит монополия европейской образованности и просвещения в России, она есть главный его проводник в толщу стомиллионного народа, и если Россия не может обойтись без этого просвещения под угрозой политической и национальной смерти, то как высоко и значительно это историческое призвание интеллигенции, сколь огромна и устрашающе ее историческая ответственность пред будущим нашей страны, как ближайшим, так и отдаленным!

Вот почему для патриота, любящего свой народ и болеющего нуждами русской государственности, нет сейчас более захватывающей темы для размышлений, как о природе русской интеллигенции, и вместе с тем нет заботы более томительной и тревожной, как о том, поднимется ли на высоту своей задачи русская интеллигенция, получит ли Россия, столь нужный ей образованный класс с русской душой, просвещенным разумом, твердой волей, ибо в противном случае интеллигенция в союзе с татарщиной, которой еще так много в нашей государственности и общественности, погубит Россию.

Многие в России после революции и в результате ее опыта испытали острое разочарование в интеллигенции и ее исторической годности, в ее неудачах увидели вместе с тем и несостоятельность интеллигенции.

Революция обнажила, подчеркнула, усилила такие стороны ее духовного облика, которые до нее во всем значении угадывались лишь немногими (и прежде всего, Достоевским), она оказалась как бы духовным зеркалом для всей России и, особенно для ее интеллигенции.

Замалчивать эти черты теперь было бы не только непозволительно, но и прямо преступно. Ибо на чем же и может основываться теперь вся наша надежда, если не на том, что годы общественного уныния окажутся вместе с тем и годами спасительного покаяния, в котором возродятся силы духовные и воспитаются новые люди, новые работники на русской ниве.

Обновиться же Россия не может, не обновив (вместе со многими другими) прежде всего и свою интеллигенцию. И говорить об этом громко и открыто есть долг убеждения и патриотизма.

<...>

Интеллигенция стала по отношению к русской истории и современности в позицию героического вызова и героической борьбы, опираясь при этом на свою самооценку.

Героизм - вот то слово, которое выражает, по моему мнению, основную сущность интеллигентского мировоззрения и идеала, притом героизм самообожения.

Вся экономия ее душевных сил основана на этом самочувствии.

Изолированное положение в стране, его оторванность от почвы, суровая историческая среда, отсутствие серьезных знаний и исторического опыта взвинчивали психологию этого героизма.

Интеллигент, особенно временами, впадал в состояние героического экстаза, с явно истерическим оттенком. Россия должна быть спасена, и спасителем ее может и должна явиться интеллигенция вообще и даже имярек в частности, и помимо его нет спасителя и нет спасения.

Ничто так не утверждает психологии героизма, как внешние преследования, гонения, борьба с ее перипетиями, опасность и даже погибель.

И - мы знаем - русская история не скупилась на это, русская интеллигенция развивалась и росла в атмосфере непрерывного мученичества, и нельзя не преклониться перед святыней страдания русской интеллигенции.

Но в преклонении перед этими страданиями в их необъятном прошлом и тяжелом настоящем, перед "крестом" вольным или произвольным, не заставит молчать о том, что все-таки остается истиной, о чем нельзя молчать хотя бы во имя пиетета перед мартирологом интеллигенции.

<...>

0x01 graphic

"Герой нашего времени".

Художник Д. А. Шмаринов. 1941.

Героический интеллигент не довольствуется поэтому ролью скромного работника (даже если он и вынужден ею ограничиваться), его мечта - быть спасителем человечества или, по крайней мере, русского народа.

Для него необходимость (конечно, в мечтаниях) не обеспеченный минимум, но героический максимум.

<...>

Каждый герой имеет свой способ спасения человечества, должен выработать свою программу. Обычно для этого принимается одна из программ политических партий или фракций, которая, не различаясь в своих целях..., разнятся в своих путях и средствах.

<...>

Хотя все чувствуют себя героями, одинаково призванными быть провидцами и спасителями, но они не сходятся в способах и путях этого спасения...

И так как при программных разногласиях в действительности затрагиваются самые центральные струны души, то партийные раздоры становятся совершенно неустранимыми.

Интеллигенция, страдающая "якобинизмом", стремящаяся к "захвату власти", к "диктатуре" во имя спасения народа разбивается и распыляется на враждующие между собою фракции, и это чувствуется тем острее, чем выше поднимается температура героизма.

<...>

Героизм стремится к спасению человечества своими силами и притом внешними средствами; отсюда исключительная оценка героических деяний, в максимальной степени воплощающих программу максимализма.

Нужно что-то сдвинуть, совершит что-то свыше сил, отдать при этом самое дорогое, свою жизнь - такова заповедь героизма.

Стать героем, а вместе и спасителем человечества можно героическим деянием, далеко выходящим за пределы обыденного долга.

<...>

Наибольшая возможность героических деяний, иррациональная "приподнятость настроения", экзальтированность, опьянение борьбой, создающее атмосферу некоторого героического авантюризма, - все это есть родная стихия героизма.

Поэтому так велика сила революционного романтизма среди нашей интеллигенции, ее пресловутая "революционность".

Не надо забывать, что понятие революции есть отрицательное, оно не имеет самостоятельного содержания, а характеризуется лишь отрицанием ею разрушаемого, поэтому пафос революции есть ненависть и разрушение.

<...>

С максимализмом целей связан и максимализм средств, так прискорбно проявившийся в последние годы.

В этой неразборчивости средств, в этом героическом "все позволено" (предуказанном Достоевским еще в "Преступлении и наказании" и в "Бесах") сказывается в наибольшей степени человекобожеская природа интеллигентского героизма, присущее ему самообожение, поставление себя вместо Бога, вместо Проведения, и это не только в целях и планах, но и путях и средствах осуществления.

Я осуществляю свою идею и ради нее освобождаю себя от уз обычной морали, я разрешаю себе право не только на имущество, но и на жизнь и смерть других, если это нужно для моей идеи.

В каждом максималисте сидит такой маленький Наполеон от социализма или анархизма.

Аморализм, или, по старому выражению, нигилизм, есть необходимое последствие самообожения, здесь подстерегает его опасность саморазложения, ждет неизбежный провал.

И те горькие разочарования, которые многие пережили в революции, та неизгладимая из памяти картина своеволия, экспроприаторства, массового террора, все это явилось не случайно, но было раскрытием тех духовных потенций, которые необходимо таятся в психологии самообожения.

<...>

Героическое "все позволено" незаметно подменяется просто беспринципностью во всем, что касается личной жизни, личного поведения, чем наполняются житейские будни. В этом заключается одна из важных причин, почему у нас при таком обилии героев так мало просто порядочных, дисциплинированных, трудоспособных людей...

<...>

Своеобразная природа интеллигентского героизма выясняется для нас полнее, если сопоставить его с противоположным ему духовным обликом - христианского героизма или, точнее, христианского подвижничества, ибо герой в христианстве - подвижник. Основной различие здесь не столько внешнее, сколько внутренне, религиозное.

Герой, ставящий себя в роль Проведения, благодаря этой духовной узурпации приписывает себе и большую ответственность, нежели может понести, и большие задачи, нежели человеку доступны.

Христианский подвижник верит в Бога-Промыслителя, без воли Которого волос не падает с головы.

<...>

Благодаря этому он сразу освобождается от героической позы и притязаний. Его внимание сосредотачивается на его прямом деле, его действительных обязанностях и их строгом, неукоснительном исполнении.

<...>

Нет слова более непопулярного в интеллигентской среде, чем смирение, мало найдется понятий, которые подвергались бы большему непониманию и извращению, о которые так легко могла бы точить зубы интеллигентская демагогия...

В то же время, смирение есть, по единогласному свидетельству Церкви, первая и основная христианская добродетель, но даже и вне христианства оно есть качество весьма ценное, свидетельствующее, во всяком случае, о высоком уровне духовного развития.

<...>

Одно из наиболее обычных недоразумений относительно смирения... состоит в том, что христианское смирение, внутренний и незримый подвиг борьбы с самостью, со своеволием, с самообожением, истолковывается как внешняя пассивность, как примирение со злом, как бездействие и даже низкопоклонничество или же как неделание во внешнем смысле, причем христианское подвижничество смешивается с одною из многих его форм, хотя и весьма важною, именно - с монашеством.

Но подвижничество, как внутреннее устроение личности, совместимо со всякой внешней деятельностью, поскольку оно не противоречит его принципам.

<...>

Христианское подвижничество есть непрерывный самоконтроль, борьба с низшими, греховными сторонами своего я, аскеза духа.

Если для героизма характерны вспышки, искания великих деяний, то здесь, напротив, нормой является ровность течения, "мерность", выдержка, неослабная самодисциплина, терпение и выносливость - качества, как раз отсутствующие у интеллигенции.

Верное исполнение своего долга, несение каждым своего креста, отвергнувшись себя (т.е. не во внешнем только смысле, но и еще более во внутреннем), с представлением всего остального Промыслу - вот черты истинного подвижничества.

В монастырском обиходе есть прекрасное выражение для этой религиозно-практической идеи: послушание.

Так называется всякое занятие, назначаемое иноку, все равно, будет ли это ученый труд или самая грубая физическая работа.

<...>

Оборотной стороной интеллигентского максимализма является историческая нетерпеливость, недостаток исторической трезвости, стремление вызвать социальное чудо, практическое отрицание теоретически исповедуемого эволюционизма.

Напротив, дисциплина "послушания" должна содействовать выработке исторической трезвости, самообладания, выдержки; она учит нести историческое тягло, ярмо исторического послушания, она воспитывает чувство связи с прошлым и признательность этому прошлому, которое легко теперь забывают ради будущего, восстанавливает нравственную связь детей с отцами.

Напротив, гуманистический прогресс есть презрение к отцам, отвращение к своему прошлому и его полное осуждение, историческая и нередко даже просто личная неблагодарность, узаконение духовной распри отцов и детей.

Герой творит историю по своему плану, он как бы начинает из себя историю, рассматривая существующее как материал или пассивный объект для воздействия.

Разрыв исторической связи в чувстве и воле становится при этом неизбежен.

Проведенная параллель позволяет сделать общее заключение об отношении интеллигентского героизма и христианского подвижничества.

При некотором внешнем сходстве между ними не существует никакого внутреннего родства, никакого хотя бы подпочвенного соприкосновения.

Задача героизма - внешнее спасение человечества (точнее, будущей части его) своими силами, по своему плану, "во имя свое", герой - тот, кто в наибольшей степени осуществляет свою идею, хотя бы ломая ради нее жизнь, это - человекобог.

Задача христианского подвижничества - превратить свою жизнь в незримое самоотречение, послушание, исполнить свой труд со всем напряжением, самодисциплиной, самообладанием, но видеть и в нем и в себе самом лишь орудие Промысла.

Христианский святой - тот, кто в наибольшей мере свою личную волю и всю свою эмпирическую личность непрерывным и неослабным подвигом преобразовал до возможно полного проникновения волею Божией.

Образ полноты этого проникновения - Богочеловек, пришедший "творить не свою волю, но пославшего Его Отца" и "грядущий во имя Господне".

<...>

Для русской интеллигенции предстоит медленный и трудный путь перевоспитания личности, на котором нет скачков, нет катаклизмов и побеждает лишь упорная самодисциплина.

Россия нуждается в новых деятелях на всех поприщах жизни: государственной - для осуществления "реформ", экономической - для поднятия народного хозяйства, культурной - для работы на пользу русского просвещения, церковной - для поднятия сил учащей церкви, ее клира и иерархии.

Новые люди, если дождется их Россия, будут, конечно, искать и новых практических путей для своего служения и помимо существующих программ, и - я верю - они откроются их самоотверженному исканию.

0x01 graphic

Карикатура на депутата Государственной Думы С. Н. Булгакова.

1907 год.

Штрихи к Интеллигенции

Пётр Дмитриевич Боборыкин (15 (27) августа 1836, Нижний Новгород -- 12 августа 1921, Лугано, Швейцария) -- русский писатель, драматург, журналист.

-- Сам термин "интеллигенция" появился в России в 60-е годы Х1Хв. (одним из первых его ввел писатель П.Д.Боборыкин). Но в России интеллигенция, в отличие от общепринятого в Западной Европе понимания этого термина - как группы людей, профессионально занимающихся умственным трудом, - всегда представляла "особую общественную силу".

Михаил Никифорович Катков (1 (13) февраля 1818, по другим сведениям 6 (18) февраля 1817, Москва -- 20 июля (1 августа) 1887, село Знаменское-Садки Подольского уезда Московской губернии) -- русский публицист, издатель, литературный критик. Редактор газеты "Московскiя В?домости", основоположник русской политической журналистики.

-- "В нашей интеллигенции образовалась удивительная складка: она понимает, допускает и уважает всякую инициативу, энергию, предприимчивость в смысле нерусском, и напротив, невольно и безотчетно относится пренебрежительно ко всему, что происходит на русской почке, в русском смысле, и клонится в пользу России".

Евгений Николаевич Трубецкой (23 сентября (5 октября) 1863, Москва -- 23 января 1920, Новороссийск) -- русский философ, правовед, публицист, общественный деятель

-- "Декабристы за свободу умирали на эшафотах, но ранее того проливали свою кровь против внешнего врага, им и в голову не приходила идея улучшить внутреннее положение России помощью иностранцев. Всем же тем, кто наводил или наводит хазар и половцев на русскую землю и разуется их победам, нужно сказать: таким путем Россия свободы не получит, а история и грядущее поколение знают для них одно название: предатели".

Николай Александрович Бердяев (18) марта 1874, Киев, Российская империя -- 23 марта 1948, Кламар под Парижем, Франция) -- русский религиозный и политический философ

-- Н.А.Бердяев, один из оригинальных русских мыслителей, писал: "Интеллигенция была у нас идеологической, а не профессиональной и экономической группировкой, образовавшейся из разных социальных классов, сначала по преимуществу из более культурной части дворянства, позже из сыновей священников и диаконов, из мелких чиновников, из мещан. И после освобождения - из крестьян. Это и есть разночинная интеллигенция, объединенная исключительно идеями и притом идеями социального характера".

0x01 graphic

Предполагаемая могила Нерона

0x01 graphic

ВЕЛИКИЕ МЫСЛИ

-- Двадцать проступков можно простить скорее, чем одно нарушение правды.

-- Ничто так не прекрасно для глаза, как, правда для ума; ничто так не безобразно и непримиримо с разумом, как ложь.

-- От правильного воспитания детей зависит благосостояние всего народа.

-- Великое искусство научиться многому -- это браться сразу за немногое.

-- В дурно воспитанном человеке смелость принимает вид грубости; ученость становится в нем педантизмом; остроумие -- шутовством, простота -- неотесанностью, добродушие -- льстивостью.

-- Создавайте лишь немного законов, но следите за тем, чтобы они соблюдались.

-- Если строгость и приводит к исцелению от скверной наклонности, то этот результат часто достигается за счет насаждения другого, еще худшего и более опасного недуга -- душевной пришибленности.

-- Нравственные правила нуждаются в доказательствах, следовательно, они не врожденны. Истинное мужество выражается в спокойном самообладании и в невозмутимом выполнении своего долга, невзирая ни на какие бедствия и опасности.

-- Истинное мужество готово встретиться с любой опасностью и остается непоколебимым, какое бы бедствие ни угрожало.

-- Хитрость есть только отсутствие разума: не будучи в состоянии достигнуть своих целей прямыми путями, она пытается их добиться плутовскими и окольными путями; и ее беда заключается в том, что хитрость помогает лишь один раз, а потом всегда лишь мешает.

-- Гимнастика удлиняет молодость человека.

Джон ЛОКК (1632 -- 1704) -- английский философ

© Copyright Каменев Анатолий Иванович (kamenevai@mail.ru) Размещен: 28/02/2013, изменен: 28/02/2013. 29k. Статистика. Фрагмент: Политика Иллюстрации: 10 штук.	Ваша оценка:

Каменев Анатолий Иванович Дамоклов меч России...

Каменев Анатолий Иванович
Дамоклов меч России...