ArtOfWar. Каменев Анатолий Иванович. Денис Давыдов

ИСТОРИЯ ГОСУДАРСТВА РОССИЙСКОГО

Сохранить и передать каждому...

0x01 graphic

Портрет Дениса Васильевича Давыдова

мастерской Джорджа Доу.

Денис Давыдов - "дерзкий и непокорный"

Денис Давыдов был знаменит и разносторонне талантлив: он прославился как видный поэт и первый партизан Отечественной войны 1812 года; бравый, не ведавший страха гусар и опытный стратег; авторитетный военный историк и прозаик; и вместе с тем страстный охотник, дамский угодник и острый на язык "председатель бесед" за шумным застольем.

Денис Васильевич Давыдов родился в Москве 1784 года июля 16-го дня и назвали первенца Денисом в честь деда Дениса Васильевича Давыдова, просвещенного и знатного дворянина елизаветинских времен.

Узы родства связывали Давыдовых со старинными дворянскими династиями Раевских, Каховских, Ермоловых...

Полковник Василий Денисович Давыдов по долгу службы переезжал с места на место, с ним отправлялась и вся семья.

Василий Денисович почитал сыновей своих старался воспитать в суворовском духе: спали они на жесткой постели, вставали с первыми петухами, обливались холодной водой. Пуще всего на свете он опасался в детях лености и изнеженности, ибо эти недостатки, по его разумению, подобно ядовитым испарениям, прежде всего, разрушают душу и тело. "Чем в жизни больше удобств и соблазнов, тем меньше силы и доблести", -- говаривал полковник Давыдов.

Следуя моде, Елена Евдокимовна пригласила для воспитания детей француза Шарля Фремона. Однако Василий Денисович не больно-то доверял гувернеру: ему не раз приходилось видеть у себя в полку плоды подобного воспитания. Из дворянских детей вырастали русские французы, англичане, немцы.

А полковник хотел, чтобы сыновья его стали истинными сынами Отечества, и потому приставил к ним дядькою могучего донского казака Филиппа Михайловича Ежова, выслуживший к пятидесяти годам чин сотника (младшего офицера), участвовал во многих жарких и кровопролитных баталиях, а за храбрость и доблесть он был награжден золотой Очаковской медалью.

Бывалый воин обучал детей верховой езде, обращению с саблей, ружьем, пикой. По праздникам он надевал парадный мундир и, заложив тройку резвых лошадей, возил барчуков в Херсон слушать музыку полкового оркестра.

Строжайшим правилом для Давыдовых -- людей старорусского быта и долга -- считалось беречь платье снову, а честь смолоду.

Военная династия

В лице Дениса Давыдова мы встречаемся с представителем целой военной династии: отец -- боевой кавалерист-бригадир, близкие родственники по материнской линии -- славные генералы А. П. Ермолов и H. H. Раевский, офицерами стати братья Давыдова Евдоким и Лев, а затем и сыновья Василий, Денис и Вадим.

Немало среди его родных мы найдем вольнодумцев, организаторов тайных обществ, декабристов. Так, двоюродный брат поэта-партизана, адъютант А. В. Суворове, А. М. Каховский был руководителем тайного офицерского кружка, ставившего целью свержение Павла I; другой двоюродный брат, адъютант П. И. Багратиона в 1812 году, В. Л. Давыдов -- одним из основателей Южного общества декабристов.

А дочь Раевского (и правнучка Ломоносова), знаменитая Мария Волконская, прославила своим подвигом русских женщин, отправившись к мужу-декабристу "во глубину сибирских руд".

И хотя сам поэт-партизан не разделял "крайностей" дворянских революционеров, с юных лет и до самой кончины его сопровождали вольномыслие, протест против деспотизма и произвола, идейное "якобинство" (о вступлении в Париже в клуб якобинцев он полушутя не раз говорил друзьям).

В его друзьях и покровителях состояли Пушкин и Жуковский, Вяземский и Языков, Баратынский и Федор Глинка, а также видные полководцы -- Багратион и Платов, Кульнев и Ермолов, Милорадович и Блюхер...

Словом, его светлый образ бережно хранится в русском национальном сознании, а книги и ратные подвиги стали легендой нашей литературы и военной истории.

Отношения Дениса Давыдова с царской властью в течение всей жизни складывались не гладко.

При Павле I был несправедливо отдан под суд и разорен его отец -- сподвижник Суворова.

По повелению Александра I за сочинение сатирических стихов был исключен из гвардии и переведен в гусарский полк, стоявший в глуши, сам Давыдов; злопамятный Александр подчеркнуто скупо награждал отважного воина за подвиги в войне с Наполеоном, затем дважды отклонял просьбу командующего Кавказским корпусом А. П. Ермолова о переводе Давыдова на Кавказ.

Помнил о "неприличных" стихах воина-поэта и Николай I, относившийся к нему тоже подозрительно и недоверчиво.

0x01 graphic

"Портрет императора Александра I".

Художник Щукин Степан Семенович (1762-1828)

Справка к портрету

Александр I (1777 -- 1825) -- российский император с 1801 г.

"Мне думалось, -- писал молодой Александр своему воспитателю Лагарпу, -- что если когда-либо придет мой черед царствовать, я сделаю несравненно лучше, посвятив себя задаче даровать стране свободу и тем не допустить ей сделаться в будущем игрушкою в руках каких-нибудь безумцев. Это заставило меня подумать о многом, и мне кажется, что это было бы лучшим образом революции, так как она была бы произведена законной властью, которая перестала бы существовать, как только конституция была бы закончена и нация избрала бы своих представителей".

Этим либеральным планам "революции сверху" не суждено было сбыться.

"Дней Александровых прекрасное начало" обернулось десятилетием кровопролитнейших войн, которые вела Россия с 1805 по 1815 гг. в Пруссии, Швеции, Балканах, одержав победу в Отечественной войне 1812 г., совершив блистательный заграничный поход, окончательно разгромив Наполеона в 1815 г. при Ватерлоо.

Александр I не обладал полководческим даром.

"Могучий баловень побед", -- это А. С. Пушкин сказал не о нем, а о Наполеоне, воспевая "Россию, бранную царицу".

Александр I безгранично доверял своему главному военному советнику, прусскому генералу Пфулю, который и разработал столь неудачный план построения войска.

Чванливые, высокомерные и по большей части бездарные советники царя, так называемые "военные теоретики прусской выучки" типа надменного Пфуля, к сожалению, задавали тон в те времена в русской армии. Они являлись авторами громоздких математически рассчитанных диспозиций, согласно которым войска действуют по строгому ранжиру "Одна колонна идет вперед, вторая колонна -- назад".

Военачальники суворовской выучки Багратион, Ермолов Раевский, Дохтуров презирали прусских штабных теоретиков и предлагали в противовес им русскую смекалку и находчивость, успешную, не раз проверенную ими на деле тактику рукопашного боя, личную отвагу и мужество.

0x01 graphic

"Наполеон -- первый консул", 1802.

Художник Л. Буилли.

Победное шествие по Европе вскружило голову Бонапарту, лелеявшему мечту стать повелителем мира.

Однако на пути к мировой короне пред ним предстала громадная, своевольная Россия, и он решил сокрушить и ее:

"...Мы раздробим Россию на прежние удельные княжества и погрузим ее обратно во тьму феодальной Московии, чтоб Европа впредь брезгливо смотрела в сторону Востока".

Своей пышной и угодливой свите дерзкий властелин мира заявил:

"Успех моей кампании обеспечен.

Я пойду на Россию во главе могучих сил.

Я соединю под своими знаменами не только большие армии Италии, Германии, Польши, Рейнского Союза, но даже Турции и Швеции.

После Суворова в России не осталось талантливых полководцев, кроме одного, это князь Багратион.

Захватив Москву и сделав Россию вассальным государством, я прогоню Англию с морей и подчиню себе Испанию и Португалию.

Помимо всего прочего, этот дальний путь в дикую, медвежью страну будет и путем в Индию. Александр Великий хотел пройти не большее расстояние, как до Москвы, а очутился на Ганге.

Я должен отнять у Азии край Европы, чтобы оттуда напасть на Англию с тыла. Покорив Россию, я стану властелином Востока.

Моя великая и непобедимая армия может достигнуть Ганга, а там, стоит только сверкнуть шпагой, чтобы мигом сорвать с Индии легкий флер торгашества.

Это будет самый гигантский поход, когда-либо задуманный человеком, самое смелое предприятие, но вполне осуществимое в нашем бурном столетии". когда-либо задуманный человеком, самое смелое предприятие, но вполне осуществимое в нашем бурном столетии".

Бонапарт не предполагал, что за этой необъятной загадочной и безмолвной страной стоит сильная и верная своему долгу армия.

Армия, которой покорились Кагул, Рымник, Измаил, Прага, турецкие степи, равнины Италии, Швейцарские Альпы.

Армия, овеянная победами Петра Великого, Румянцева и Суворова.

Солдата русского мало было подавить своею массою и положить на лопатки, необходимо было еще сломить его на редкость крепкий дух. Да к тому же у этой армии, ведомой мудрыми полководцами, есть надежная поддержка и опора -- великий и могучий русский народ.

Намереваясь закончить поход одним неожиданным и сокрушительным ударом и предвкушая скорую победу, Наполеон заранее поделил свои будущие владения:

-- прусскому королю он сулил Прибалтику;

-- турецкому султану -- Крым и Грузию;

-- польским панам -- украинские и белорусские земли, а своему родственнику, австрийскому императору, -- Западную Украину.

-- Маршалам он хвастливо обещал, что Москва и Петербург будут им достойной наградой. Здесь они найдут теплые квартиры, пышные балы, золото, жемчуга... и с несметными богатствами возвратятся в родное отечество.

...По весне 1812 года в России бурно разлились реки, затопив на десятки верст берега, пашни, селения; в небесах частенько грохотали бури; прокатились землетрясения в Дубоссарах, в Балте, в Очакове, предвещая недоброе.

В Москве завывали в печных трубах свирепые ветры; небо от них заволакивало пылью; рушились, трещали заборы и сараи. Порою с домов ураганом срывало крыши.

"С необычайными явлениями природы сопряжены бывают и необычные политические события; тайна эта известна Тому, Кто управляет природою и судьбою человечества", -- мудро высказался прусский король Фридрих II.

В простонародье о Наполеоне по дальним городам и весям ходили слухи, будто появился в миру тот самый Аполион, о котором писано в 9-й главе Апокалипсиса (Откровении) Иоанна Богослова: что он и есть натуральный антихрист.

При помощи сатаны он собрал великие силы.

А бессчетное воинство его -- со львиными зубами и со скорпионьими хвостами.

Ко всем прочим бедам на нашей западной границе в начале 1812 года стали объявляться французские эмиссары (шпионы).

Это были фокусники, комедианты, странствующие монахи, землемеры, снимающие планы с разных мест.

0x01 graphic

Отступление Наполеона после Смоленска

Наполеон просчитался.

Он пренебрег духом народа, который виделся ему дремавшим в бездействии.

Теперь французы вели войну с народом, сплоченным в единую великую православную Россию.

Ибо все в России -- от мала до велика -- готовы были пролить свою кровь для спасения Отечества, его святых алтарей и престолов.

"Русский солдат -- спартанец, -- довольно точно подметил граф Ланжерон, -- он воздержанием в пище и питье походит на испанца, терпением -- на чеха, гордостью -- на англичанина, мужеством -- на шведа, предприимчивостью и энтузиазмом -- на француза или на венгерца. В нем нет жестокости. Никогда не слышен ропот в среде русских солдат, во имя России и царя они всегда готовы на геройские подвиги".

Спалив бумаги своей канцелярии, под чужим именем Наполеон пожелал как можно скорее вырваться за пределы этой недавно еще такой лакомой и заманчивой, а теперь ставшей ему столь ненавистной, безбрежной страны и там, за Рейном, вновь обрести былое величие и сан повелителя Европы.

0x01 graphic

"Благословение ополченца 1812 года".

Художник Лучанинов Иван Васильевич (1781-1824)

Настроение в России о войне

Декабрист А.П. Муравьев в автобиографических записках метко охарактеризовал обстановку накануне кампании 1812 года: "...умы во всей России, особенно же в обеих сто лицах, были в высшей степени взволнованы и возбуждены. Сердца военных пламенели встретиться и сразиться с неприятелем. Дух патриотизма без всяких особых правительственных воззрений сам собою воспылал...".

От границы русские войска стали отступать в глубь страны. Следом за ними снимались с обжитых мест и жители. Вооружившись ружьями, топорами, вилами, одни пробирались в леса, ставили в глухомани шалаши, рыли землянки, другие шли в ополчение...

Покидая родимые очаги, крестьяне поджигали избы, амбары, мельницы, опустошая все на пути неприятеля. На чужой стороне французов встречали обезлюдевшие селения, потравленные хлеба, угарный дым да пепелища. Артиллерийские обозы с боевыми припасами и фуры с провиантом отставали от передовых частей.

Солдаты Наполеона прочесывали села, отбирали у крестьян хлеб, скотину, одежду -- мародерствовали.

Маневрируя, Багратион разгадывал замыслы врага и выводил полки из окружения.

Однако доблестный генерал суворовской выучки не привык пятиться, он воодушевлял солдат, готовил войска к сражению.

"При виде Багратиона всем делалось веселее на душе, -- вспоминал преданный князю Денис Давыдов, -- каждый горел нетерпением сразиться, удостоверить французов, что мы уходили от них непобежденные. Представляя себе опасность, которой подвергалось Отечество, никто не думал о собственной жизни, но каждый желал умереть или омыть в крови врагов унижение, нанесенное русскому оружию бесконечною ретирадою".

По 2-й Западной армии зачитали строгий приказ князя Багратиона, который гласил, что за малейший проступок против дисциплины, за уклонение от сражения или если кто-либо из воинов осмелится воскликнуть в панике: "Мы окружены врагами!" -- грозил расстрел.

Солдаты наточили палаши и штыки, зарядили ружья. Артиллерия двигалась с зажженными фитилями. Ставили пикеты, назначали сторожевые посты...

0x01 graphic

Фрагмент портрета М. Б. Барклая-де-Толли

работы Джорджа Доу

Справка для портрета

Барклай-де-Толли Михаил Богданович (1741 -- 1818) -- князь, генерал-фельдмаршал, выходец из старинного шотландского рода, участник всех антинаполеоновских войн 1805 -- 1809 гг., с 1810 г. -- военный министр, в 1812 г. -- командующий 1-й русской Западной армией, в 1813 -- 1814 г.г. -- соединенными русской и прусской армиями.

Во время Бородинского сражения руководил действиями войск правого фланга и центра русской армии.

Отличился, по словам Ф. Н. Глинки, "ледяным хладнокровием, которого не мог растопить и зной битвы Бородинской".

А. С. Пушкин писал о нем: "Стоическое лицо Барклая есть одно из замечательнейших в нашей истории. Не знаю, можно ли вполне оправдать его в отношении военного искусства, но его характер остается вечно достоин удивления и поклонения".

Барклаю-де-Толли посвящено пушкинское стихотворение "Полководец" (1835): "О вождь несчастливый! Суров был жребий твой: / Все в жертву ты принес земле тебе чужой".

Лишь позднейшие историки, вслед за Пушкиным, смогли оценить значение "отступления" Барклая в спасении русской армии перед решающим сражением.

Гвардейский капитан Сеславин, ставший вслед за Давыдовым командиром партизанской партии, вспоминал те страдные дни:

"С первого шага отступления нашей армии близорукие требовали генерального сражения, но Барклай был непреклонен.

Армия возроптала, в особенности после Смоленска.

Главнокомандующий подвергнут был ежедневным насмешкам и ругательствам от подчиненных, а у двора -- клевете.

Как гранитная скала с презрением смотрит на ярость волн, разбивающихся о ее подошву, так и Барклай, презирая не заслуженный им ропот, был, как и скала, неколебим".

Видя повсюду возмущение и недовольство военным министром, царь вопреки своему желанию назначил главнокомандующим армией испытанного маршала суворовской школы Михаила Илларионовича Кутузова.

0x01 graphic

Портрет М. И. Кутузова кисти Р. М. Волкова

При встрече Александр I напутствовал его высокими, полными надежд словами: "Идите спасать Россию!"

Назначение Кутузова народ принял с великой радостью.

Михаила Илларионовича встречали криками: "Сла-а-ва! Ура-а-а! Приехал Кутузов бить французов!"

Справка для портрета:

Кутузов Михаил Илларионович (1745 -- 1813) -- великий русский полководец, светлейший князь, генерал-фельдмаршал.

Вступил в военную службу капралом артиллерии. В 1759 г. участвовал в русско-турецких войнах конца XVIII в., в походах и боях в Крыму.

В 1774 г. тяжело ранен в бою близ Алушты, в 1788 г. ранен при взятии Очакова, участвовал во взятии крепостей Аккерман и Бендеры, в штурме крепости Измаил.

С 1795 г. -- командующий сухопутными войсками, флотом и крепостями в Финляндии. В 1801 г. -- генерал от инфантерии, военный губернатор Петербурга. В 1805 г. -- командующий русскими войсками, действующими против Наполеона в Австрии.

В 1811 г. -- главнокомандующий русской армией в войне против Турции. В начале Отечественной войны 1812 г. -- начальник Петербургского, а затем Московского ополчения.

С 17 августа 1812 г. -- главнокомандующий русской армии.

В заграничном походе 1813 г. -- главнокомандующий союзными войсками. А. С. Пушкин писал о нем: "Слава Кутузова неразрывно соединена со славою России, с памятью о величайшем событии новейшей истории. Его титло: спаситель России; его памятник: скала святой Елены! Имя его не только священно для нас, но не должны ли мы еще радоваться, мы, русские, что оно звучит русским звуком?.. Один Кутузов мог предложить Бородинское сражение; один Кутузов мог отдать Москву неприятелю, один Кутузов мог оставаться в этом мудром деятельном бездействии, усыпляя Наполеона на пожарище Москвы и выжидая роковой минуты: ибо Кутузов один облечен был в народную доверенность, которую так чудно он оправдал!"

0x01 graphic

Портрет П. И. Багратиона.

Художник В. А. Тропинин, 1815 г.

Справка для портрета:

Багратион Петр Иванович (1765 -- 1812) -- князь из знатного грузинского княжеского рода, выдающийся русский полководец, генерал от инфантерии.

Один из лучших и любимых учеников Суворова.

Командовал авангардом русской армии в походах и почти во всех крупнейших сражениях 1805 -- 1809 гг. -- при Аустерлице, Прейсиш-Эйлау, Фридланде.

Во время Бородинского сражения 2-я Западная армия Багратиона более шести часов удерживала Семеновские (Багратионовы) флеши, куда французы направили свой главный удар.

Во время боя получил тяжелое ранение.

Умер 12 сентября 1812 г. от гангрены в д. Симы Владимирской губ.

По инициативе Дениса Давыдова прах Багратиона был перевезен на Бородинское поле и 24 июля 1839 г., в 27-ю годовщину Бородинского сражения, с почестями похоронен рядом с памятником героям Бородина на Курганной высоте.

Командовать почетным конвоем высочайшим повелением предписано было Денису Давыдову.

Для Багратиона неизбежность войны день ото дня становилась очевидной.

Войны, подобной бурному снежному обвалу в горах. И обвал этот вот-вот должен был двинуться и обрушиться на страну, имя которой -- Россия.

Опаленный в жарких сражениях в Австрии, Пруссии, Финляндии и Турции, Денис Давыдов, которому исполнилось двадцать восемь лет, по-прежнему состоял адъютантом князя Багратиона.

"Тучи бедствий, -- тревожился он, -- сгущаются над дорогим Отечеством нашим. А посему каждый сын его обязан платить ему всеми своими силами и способностями".

Думая о судьбе Родины, он твердо решил оставить службу в штабе и обратился к князю с просьбой о переводе его в ряды действующей армии, в гусарский полк.

Багратион одобрил горячее стремление своего адъютанта и направил военному министру, генералу от инфантерии М. Б. Барклаю-де-Толли, рапорт:

"Адъютант мой, лейб-гвардии гусарского полка ротмистр Давыдов, желает предстоящую кампанию служить во фронте, просит о переводе в Ахтырский гусарский полк. Уважая желание его, основанное на только похвальном намерении и готовности оправдать его самим делом, покорнейше прошу Вашего Высокопревосходительства испросить на перемещение Давыдова в Ахтырский гусарский полк высочайшее сопозволение.

При сем случае, вменяя в обязанность свидетельствовать о достоинствах офицера сего, служившего несколько кампаний при мне и при других начальниках с отменною честию, я покорнейше прошу Вашего Высокопревосходительства довести до сведения его Императорского Величества признательность мою к отличным заслугам Давыдова и, исходатайствовав высокомонаршее воззрение на службу его при перемещении в полк, испросить старшинства настоящего чина.

Генерал от инфантерии Багратион!"

0x01 graphic

Русская дубина

Денис Давыдов своим русским чутьем первый понял значение той страшной дубины, которая, не спрашивая правил военного искусства, уничтожала французов, и ему принадлежит слава первого шага для узаконения этого приема войны.

Денно и нощно он стал обдумывать план партизанских действий в тылу французов.

Давыдов решил создать из казаков и гусар небольшие отряды и при поддержке крестьян наносить по "больным" местам неприятеля удар за ударом, устраивая засады в опустошенных врагом селах и деревнях, нападать и отбивать у французов обозы с продовольствием, брать в плен отставшие от основных частей резервные отряды мародеров-грабителей, двигавшихся к Москве.

Когда план окончательно созрел, Денис Васильевич написал письмо Багратиону с просьбой об исходатайствовании ему дозволения на самостоятельные партизанские действия в тылу неприятельской армии.

"Ваше сиятельство!

Вам известно, что я, оставя место адъютанта Вашего, столь лестное для моего самолюбия, и вступая в гусарский полк, имел предметом партизанскую службу и по силам лет моих, и по опытности. А, если смею сказать, -- и по отваге обстоятельства ведут меня по сие время в рядах моих товарищей, где я своей воли не имею и, следовательно, не могу ни предпринять, ни исполнить ничего отличного.

Князь! Вы мой единственный благодетель позвольте мне предстать к Вам для объяснения моих намерений, а если они будут Вам угодны, употребите меня по желанию моему и будьте надежны, что тот, который носит звание адъютанта Багратиона пять лет сряду, тот поддержит честь сию со всею ревностью, какой бедственное положение любезного нашего Отечества требует.

Денис Давыдов".

План этот, ставший накануне Бородинского сражения известным Кутузову, был столь смелым, что новый главнокомандующий не сразу его принял и выделил Давыдову всего пятьдесят гусар и сто пятьдесят казаков.

Но позднее, при встрече с отважным партизаном, Кутузов, благодаря его за службу, сказал: "Удачные опыты твои доказали мне пользу партизанской войны, которая столь много вреда нанесла, наносит и нанесет неприятелю".

-- Москва, занятая Наполеоном, была окружена плотным партизанским кольцом.

-- На Новой Калужской дороге находились отряды капитана Сеславина и поручика Фонвизина, у Верен -- генерала Дорохова, на Тульской дороге -- зятя Кутузова полковника Кудашева, на Рязанской -- полковника Ефремова, у Можайска -- полковника Вадбольского, у Волоколамска -- Константина Бенкендорфа, у Воскресенска -- майора Фиглева, в окрестностях Москвы -- Фигнера; на Дмитровском, Ярославском и Владимирском трактах действовали казачьи отряды. Денис Давыдов наносил удары между Можайском и Вязьмой.

Предлагая командованию организовать летучие партизанские "партии" и направить их в тыл французской армии, он рассчитывал не только на прямые военные последствия -- уничтожение коммуникаций, нарушение подвоза провианта, боеприпасов и вооружения, -- но прежде всего на подъем борьбы с неприятелем среди "поселян", что должно было "обратить войсковую войну в народную".

Давыдов долго искал подходящее место для стоянки отряда и облюбовал наконец Скугорево.

Сельцо это располагалось на холме, невдалеке от столбовой Смоленской дороги. В ясные сентябрьские дни отсюда просматривались окрестности на семь-восемь верст в округе. С востока к селу примыкал бор протяжением почти до самой Медыни. В случае опасности партизаны могли схорониться в лесных дебрях.

В Скугореве Давыдов поставил свой первый "притон" -- так в шутку, с разбойной лихостью, партизаны окрестили свою стоянку.

Дерзкие и по большей части успешные налеты на неприятельские гарнизоны гусар и казаков во главе с Денисом Давыдовым рассеяли былые сомнения фельдмаршала Кутузова и укрепили его веру в плодотворность "малой войны".

И главнокомандующий русской армией узаконил действия партизан.

Соратник великого Суворова, генерал Ермолов, отметил, что храбрый офицер Давыдов, известный остротою ума и весьма хорошими стихотворениями, первый в сию войну употреблен был партизаном, что впоследствии послужило примером для многих...

По приказу Кутузова в тыл неприятеля были отправлены партии добровольцев, а также казачьи полки и отряды кавалерии с пехотой и пушками под начальством отважных, закаленных в битвах офицеров.

0x01 graphic

Партизаны в 1812 году.

Художник Прянишников (1874)

Базами для партизан служили Тарутинский лагерь и Клин. Туда они "сдавали" пленных и военную добычу.

Наполеон оказался окружен в полыхающей заревом пожаров Москве плотным кольцом летучих или партизанских отрядов. Французы не нашли в Белокаменной ни желанных почестей, ни веселья и отдохновения.

Размах "малой войны" не давал неприятелю покоя ни днем, ни ночью.

Фуражировка наполеоновской армии также не имела успеха, ибо на всех направлениях встречала отпор народа. Добровольные народные ополчения составили второе кольцо, державшее завоевателей в тесной блокаде.

Дружины народных мстителей формировались повсюду, где появлялся враг.

А предводительствовали ополчениями, как правило, дворяне. Старшины, крестьяне, священники, даже наиболее отважные женщины возглавляли небольшие партии -- к примеру, старостиха Василиса.

Давыдов формировал отряды и присваивал им почетные наименования: "Геройский полувзвод", "Почетная полурота", "Храбрый гусар", "Знай наших!".

Отряды эти пополнялись только за счет храбрых, отличившихся в боевых операциях солдат и офицеров. Все это повышало воинский дух и дисциплину партизанских партий.

Под знамена Давыдова шли добровольцы, покидая дома и семейства, и каждому из них Денис Васильевич давал достойное назначение. Отряд пополнили: отставной мичман Николай Храповицкий, брат отважного майора Степана Храповицкого; титулярный советник Татаринов; шестидесятилетний землемер Макаревич; крестьяне из многих захваченных, спаленных и порушенных врагом деревень.

По сему случаю Денис Давыдов сделал в дневнике своем такую запись: "Сердце радовалось при обзоре вытягивавшихся полков моих. Со ста тридцатью всадниками я взял триста семьдесят человек и двух офицеров, отбил своих двести и получил в добычу одну фуру с патронами и десять провиантских фур... Тут же я командовал тремястами всадниками; какая разница! Какая надежда!"

По дороге к городу Красному Давыдов повстречал части русской армии под командованием своего боевого друга генерала Раевского. Раевский поздравил его с блестящей победой над французами у Ляхова и пленением Ожеро.

Узнав об успехе совместных действий партизан и о разгроме корпуса Ожеро, Кутузов собственноручно написал на донесении:

"Победа сия тем более знаменита, что в первый раз, в продолжении нынешней кампании, неприятельский корпус положил пред нами оружие".

0x01 graphic

"Кто кого (эпизод из войны 1812 г.).

Художник Виктор Викентьевич Мазуровский (1859-1944)

Главнокомандующий русской армией пожелал лицезреть пламенного партизана и вызвал его в Ставку.

Надлежало спешить, и Давыдов прямо в походном кафтане поскакал на коне в главный штаб.

Давыдов умно показал фельдмаршалу Кутузову и рассказал ему о деяниях партизан:

"Соратники мои не наносят прямые удары главным силам неприятельской армии, а берут под прицел ее отдельные гарнизоны.

Поражая врага в слабейшие места, они обрекают его войска на голод, на нехватку оружия и фуража, затрудняют продвижение. Тем самым они подрывают изнутри наполеоновскую армию".

Но одной предприимчивости недостаточно.

Гибкий ум и настойчивость в достижении цели -- вот что необходимо партизану.

Кроме того, должен он уметь сочетать в себе неустрашимость и бодрость юноши с опытностью старца.

Словом, партизан -- тот же лихой гусар или казак, волею судьбы оказавшийся в тылу неприятеля, но наотрез отказавшийся от легкомысленного молодечества.

нет им равных в несении сторожевой и разведочной службы. Ведь партизаны действуют более искусством, нежели силою...

Лучшая позиция есть непрестанное движение.

Наряду со всем этим неусыпная чуткость и осторожность часовых и разъездных, охраняющих партию...

Разбить, пленить и уйти незамеченными -- такова тактика партизан".

Начальник главного штаба наполеоновской армии маршал Бертье, напуганный внезапными и опустошительными налетами партизан, послал Кутузову жалобу, где сетовал на то, что русские употребляют незаконные, "варварские" способы ведения войны.

На послание одного из ближайших сподвижников Бонапарта фельдмаршал ответил неколебимо:

"Народ наш разумеет сию войну нашествием татар и, следовательно, считает всякое средство к избавлению себя от врагов не только не предосудительным, но похвальным и священным...

Трудно обуздать народ, оскорбленный всем тем, что перед ним происходит, народ, который в продолжение 200 лет не видел войны в недрах своего Отечества, народ, готовый за него погибнуть и не умеющий различать принятые обычаи от тех, кои отвергаемы в обыкновенных войнах".

Генерал от кавалерии Моран докладывал в Ставку императора, что в начале кампании он не придавал серьезного значения действиям партизан.

Скорее даже презирал их, но затем резко изменил свое мнение.

"Этим диким всадникам совершенно неизвестны наши подразделения, правильное равнение, сомкнутость строя, которым мы придаем столько значения, -- сетовал Моран. -- Они крепко держат лошадь ногами и упираются в широкие стремена, которые служат им точкой опоры при действии оружием. Они умеют мчаться с места карьером и на карьере круто останавливаться. Лошади кажутся одним телом с ними. Они -- бдительны, поворотливы, нетребовательны и исполнены воинского честолюбия..."

0x01 graphic

Тарутинский бой (1812)

Художник Петер фон Гесс.

Опираясь на Тарутинский лагерь, М. И. Кутузов стал широко вести "малую войну" партизанскими способами.

Отсюда главнокомандующий руководил партизанским движением, усиливая его подвижными отрядами из конницы с артиллерией под командованием армейских офицеров.

"Поскольку ныне наступает осеннее время, -- говорил Кутузов, -- через то движения большою армиею делаются совершенно затруднительными, тем более с многочисленною артиллериею. Потому и решился я, избегая генерального боя, вести "малую войну", ибо раздельные силы неприятеля и оплошность его подают мне более способов к его истреблению. Находясь в пятидесяти верстах от Москвы с главными силами, отделяю от себя немаловажные части в направлении к Можайску, Вязьме и Смоленску. Кроме сего, вооружены ополчения Калужское, Рязанское, Владимирское и Ярославское. Все они имеют свои приказы к поражению неприятеля".

И большой Тарутинский лагерь, словно потревоженный муравейник, загудел, окутался облаками пыли и дыма.

Казаки под водительством легендарного, не знавшего себе равных по отваге Донского атамана Платова, прославленные в боях под Смоленском пехотные корпуса генералов Раевского и Дохтурова направились к Малоярославцу.

Туда же двинулись и французы.

Вокруг города сосредоточились силы обеих армий. И грянуло яростное, кровопролитное сражение.

Пылающий город неоднократно переходил из рук в руки...

Уряднику Крючкову с казаками удалось однажды пленить вестового, несшего весьма важное донесение на имя императора, где французский генерал свидетельствовал в частности:

"Казаки, которых наши солдаты до сих пор презирали, внушали им теперь ужас партизанскою войною, кою они вели с невероятным ожесточением и непостижимою деятельностью...

Эти нападения, совершаемые во всякий час дня и ночи воинственными и дикими полчищами, за которыми следует признать, что они превосходно понимали, как вести партизанскую войну, имели самое пагубное влияние на нравственное состояние наших несчастных солдат, подавленных лишениями и коченеющих от холода".

Обдумав "тайну бокового движения", Кутузов говорил:

"Теперь дело идет не о том, чтобы успокоить Отечество, но чтобы спасти его. Для этого необходимо неустанно преследовать бегущего в страхе и панике врага".

25 октября под Малоярославцем на пути отступления французской армии казаки внезапно напали на неприятеля и едва не пленили или даже не оборвали жизнь самого Бонапарта, находившегося со своей свитой в тех местах.

Этот примечательный случай Денис Давыдов описывает в "Разборе трех статей, помещенных в записках Наполеона". Для уточнения фактов и обстоятельств той достопамятной операции казаков знаменитый партизан приводит выдержку из мемуаров французского генерала Раппа, бывшего рядом с императором.

"Наполеон ночевал в полумиле от Малоярославца, -- вспоминает Рапп. -- На другой день мы сели на коней в 7 часов 30 минут, чтобы осмотреть место, на котором накануне сражались. Император находился между герцогом Коленкуром, принцем Бертье и мною. Едва мы успели оставить шалаши, где провели ночь, как появились тучи казаков. Они выезжали из леса... Так как они были построены довольно правильно, то мы приняли их за французскую кавалерию.

Казаки Давыдова захватили в тот день карету господина Фена с картами топографического кабинета Наполеона, с рукописями и бумагами.

Денис Васильевич узнал о столь ценном трофее вечером, когда он подошел к бивачному огню и увидел "эти сокровища пылающими на костре". Ему удалось [226] спасти от сожжения лишь карту России господина Сан-сона и кипу белой веленевой бумаги... Да еще несколько визитных карточек, с коими господин Фен намеревался разъезжать по Москве.

Генерал Милорадович доносил Кутузову из авангарда: "Враг отступает с усиленною поспешностью, освещая себе путь в ночных маршах фонарями. Фонари он прихватил в пылающей Москве. Французы бегут в беспорядке, кормятся кониной, селения жгут..."

Партизаны брали в плен теперь уже не воинов, а живые привидения, в грязных, прожженных рубищах. На головах у иных -- кивера, каски с поредевшими конскими хвостами, у других -- женские платки, ермолки... Ноги тряпками и рогожей обмотаны. В столь жалком виде не одни нижние чины пленились, но и офицеры.

Под Красным и Оршей русские войска окончательно переломили хребет некогда великой и непобедимой армии.

0x01 graphic

Переход французской армии через Березину

Разрозненные полчища французов устремились к Березине.

Под прикрытием артиллерии войскам Удино и старой императорской гвардии удалось избежать окружения и по понтонным мостам переправиться через Березину.

Поведение Наполеона при переправе через Березину заслуживает глубокого уважения...

Окруженный со всех сторон, он обманул наших генералов искусными демонстрациями и совершил переправу у них под носом.

Плохое состояние мостов было единственною причиною тех потерь, какие понесли по этому случаю французы...

Гравюра М. Н. Воробьева "Похороны М. И. Кутузова", 1814 г.

"Колыбель военного поприща"

В мае 1813 г. Давыдов получил наконец долгожданный отпуск. Не раздумывая и не мешкая, он заложил лошадей и в канун Святой Троицы поскакал в первопрестольную столицу.

"Что такое Отечество? -- задумался уставший, опаленный войнами генерал и тут же сам себе отвечал: --

-- Прежде всего, это та священная земля, где ты появился на свет;

-- та колыбель, которую неустанно качала по ночам твоя мать;

-- тот дом, в котором ты рос, мужал и воспитывался.

-- Это и неповторимый родной воздух, которым ты привык дышать с младых ногтей полной грудью;

-- то заветное кладбище и те могилы, где покоятся твои предки и куда в свой срок тебя понесут в последний путь сыны и друзья...

Лишь легковерная, предательская душа посмеет запамятовать все это! Какой варвар не пожалеет матери своей? Но Отечество разве не дороже нам, чем родная мать?!"

В тихом и благодатном деревенском уединении прославленный партизан, "мешая дело с забавою", вдохновенно трудился на ниве литературы, воспитывал детей и охотился.

Здесь он собрал солидную по тем летам библиотеку и страстно мечтал об издании собственного журнала с привлечением цвета русской словесности: Жуковского, Пушкина, Вяземского, Баратынского, Языкова...

Тут он приводит в порядок свои военные записи, которые велись прежде от случая к случаю, "в седле да в куренях солдатских", заканчивает "Дневник партизанских действий 1812 года". Из-под его пера выходят статьи "О партизанской войне", "Воспоминания о цесаревиче Константине Павловиче", создаются военно-исторические очерки, где неизменно подчеркивается, что "нравственная сила народа в Отечественную войну вознеслась до героизма".

Стараясь развеять свое затворничество в сельской глуши, прославленный партизан встречается и ведет переписку с московскими и петербургскими писателями: Жуковским, Пушкиным, Баратынским, Вяземским, Дельвигом, Языковым, графом Федором Толстым... следит за их творчеством, выписывает журналы...

"Если бы вы знали, -- сетовал он однажды издателю своего первого поэтического сборника Силаеву, -- что такое день прихода почты или привоза газет и журналов в деревню степную и удаленную от всего мыслящего, то вы бы поняли мое положение...

Нестерпимо сидеть в пропасти, слышать над собою движение и жизнь и не брать в них участие.

Это мой удел с тех пор, как не имею газет и журналов".

Вести от друзей и встречи с ними всегда были для Дениса Васильевича отрадой и источником вдохновения.

"Я не могу забыть приятного вечера и утра, проведенного у тебя, и вообще краткого, но приятного пребывания моего в Петербурге, -- писал он Жуковскому. -- Я как будто снова отскочил в прошедшее, встретившись с тобой и Вяземским, товарищами лучших дней моей жизни. Бог приведет, скоро опять увижусь с вами, и не на короткий уже срок..."

0x01 graphic

А.С. Пушкин 1836.

Художник Соколов Петр Федорович (1791-1848)

Справка для портрета:

Пушкин Александр Сергеевич (1799 -- 1837) -- великий русский поэт, драматург, прозаик.

Познакомился с легендарным "бородинским бородачем" Денисом Давыдовым зимой 1818 -- 1819 г.г. в Петербурге на квартире В. А. Жуковского, уже будучи автором прославивших его имя стихотворения "Воспоминания о Царском Селе" и оды "Вольность".

Позднее признавался, что Денис Давыдов "дал ему почувствовать еще в Лицее возможность быть оригинальным". В 1830 г. в письме к Вяземскому Денис Давыдов приводил пушкинские слова: "Он, хваля стихи мои, сказал, что в молодости своей от стихов моих стал писать круче и приноравливаться к оборотам моим, что потом вошло ему в привычку".

В 1821 -- 1822 гг. ссыльный Пушкин обратился к "удальцу-партизану" с двумя посланиями: "Певец-гусар, ты пел биваки" и "Недавно я в часы свободы".

17 февраля 1831 г. Денис Давыдов был среди ближайших друзей Пушкина на "мальчишнике", устроенном накануне свадьбы.

Тогда ж, в начале 30-х годов, Пушкин вместе с Денисом Давыдовым неоднократно бывал в подмосковном имении Вяземского Остафьево. Пушкин читал Денису Давыдову свои новые произведения в доме Павла Нащокина.

В 1836 г., посылая Денису Давыдову "Историю пугачевского бунта", Пушкин сопроводил ее стихами: "Тебе, певцу, тебе, герою!.." В январе-феврале они неоднократно встречались в Петербурге на квартире Вяземского, у боевого офицера В. И. Карлгофа, получившего известность в 30-е годы своей песней "Вот идут полки родные" и невыдуманными рассказами из армейского быта, а по субботам -- на "олимпийском чердаке" в Шепелевском дворце у Жуковского.

Пушкин публикует в "Современнике" стихи и статьи Дениса Давыдова.

В августе 1836 г. Пушкин сообщал об "увечьях", нанесенных воспоминаниям "Занятие Дрездена" военной цензурой: "Ты думал, что твоя статья о партизанской войне пройдет сквозь цензуру цела и невредима. Ты ошибся: она не избежала красных чернил. Право, кажется, военные цензоры марают для того, чтоб доказать, что они читают..."

Денис Давыдов ответил ему в духе военных реляций: "Эскадрон мой, как ты говоришь, опрокинутый, растрепанный и изрубленный саблей цензуры, прошу тебя привести в порядок: убитых похоронить, раненых отдать в лазарет, а с остальным числом всадников -- ура! -- и снова в атаку на военно-цензурный комитет".

Смерть Пушкина стала одной из самых тяжких утрат для Дениса Давыдова. Об этом он пишет Вяземскому 3 февраля и через месяц, 6 марта 1837 г.

Знакомство Дениса Давыдова с Пушкиным в Петербурге в 1818 году переросло в крепкую дружбу. Дружба эта продолжалась многие лета вплоть до кончины гениального поэта.

Денис Васильевич высоко почитал талант Пушкина и показывал "первому поэту на Руси" свои стихи в рукописи. Александр Сергеевич щедро давал ему добрые советы и правил отдельные строки. Доблестный партизан с благодарностью принимал замечания и пожелания своего поэтического кумира.

0x01 graphic

Дуэль Пушкина с Дантесом.

Художник А.А. Наумов 1884

О трагической смерти Пушкина после дуэли на Черной речке Давыдов услышал впервые от Баратынского.

Весть эта прямо-таки сразила гусара: он почувствовал острые боли в груди, удушье... и слег в постель. Потрясенный до глубины души, Денис Васильевич писал Вяземскому в Петербург 3 февраля 1837 г.:

"Милый Вяземский! Смерть Пушкина меня решительно поразила; я по сию пору не могу образумиться... Пожалуйста, не поленись и уведомь обо всем с начала до конца, и как можно скорее.

Какое ужасное происшествие! Какая потеря для всей России!.. Более писать, право, нет духа. Я много терял друзей подобною смертию на полях сражений, но тогда я сам разделял с ними ту же опасность. Тогда я сам ждал такой же смерти, что много облегчает, а это Бог знает какое несчастие! А Булгарины и Сенковские живы и будут жить, потому что пощечины и палочные удары не убивают до смерти".

0x01 graphic

Александр Сергеевич Грибоедов.

Акварельный портрет работы Петра Андреевича Каратыгина (1805--1879)

Справка для портрета

Грибоедов Александр Сергеевич (1795 -- 1829) -- поэт, драматург, дипломат.

26 июля 1812 г. добровольно зачислился корнетом в Московский гусарский полк, после войны служил в Брест-Литовске адъютантом при генерале от кавалерии А. С. Кологривове.

В феврале 1822 г. определен в штат А. П. Ермолова "по дипломатической части".

На Кавказе им созданы два первых акта задуманной комедии "Горе от ума".

Знакомство с Денисом Давыдовым произошло в 1824 г. "Дениса Васильевича обнимай и души от моего имени, -- писал он из Петербурга в Москву в 1825 г. их общему приятелю Д. Н. Бегичеву, -- нет здесь эдакой буйной и умной головы, я это всем твержу: все они сонливые меланхолики, не стоят выкурки из его трубки".

Осенью 1826 г. Денис Давыдов путь из Москвы на Кавказ в действующую армию проделал вместе с Грибоедовым, возвращавшемся после оправдания по делу декабристов. "Мало людей более мне по сердцу, -- писал он Ермолову о Грибоедове, -- как этот урод ума, чувств, познаний и дарований".

Давыдов, встречавшийся с Грибоедовым в Москве и на Кавказе, высоко ценил его талант и с присущим пламенному гусару юмором писал А. П. Ермолову:

"...Сейчас я от вашего Грибоедова, с которым познакомился по приезде его сюда, и каждый день с ним вижусь. Мало людей мне более по сердцу, как этот уникум ума, чувства, познаний и дарования! Завтра я еду в деревню и если о ком сожалею, так это о нем, истинно могу сказать, что еще не довольно насладился его беседою!"

В заметках и анекдотах о разных лицах Давыдов упомянул о том, что Грибоедов долгое время служил при генерале А. П. Ермолове. Причем Ермолов любил его, как родного сына.

Почитая талант автора знаменитой комедии, но находя в нем недостаточные способности и рвение для несения военной службы, генерал много раз давал ему продолжительные отпуска для "творческих утех".

После знаменательного события 14 декабря Ермолов получил "высочайшее повеление арестовать Грибоедова". Генерал должен был захватить все его бумаги и срочно доставить их с курьером в Петербург.

Грозное повеление настигло Ермолова в пути следования его с отрядом. Во что бы то ни стало желая выручить Грибоедова из беды, генерал тотчас же предупредил его и тем самым предоставил ему возможность уничтожить многое, что могло бы повергнуть его к немилости властей.

Уведомленный обо всем случившемся адъютантом Ермолова Талызиным, Грибоедов немедля сжег "все бумаги подозрительного содержания".

А спустя несколько часов после предупреждения на квартиру Грибоедова нагрянул подполковник Мищенко, дабы произвести обыск и арестовать его.

При обыске подполковник обнаружил лишь груду золы.

Зола свидетельствовала о том, что Грибоедов быстро принял все необходимые для своего спасения меры.

Арестованный 22 января 1828 года в крепости Грозной и доставленный в Петербург, он смог оправдаться на следственной комиссии и был освобожден с "очистительным" аттестатом.

Он вернулся на Кавказ, где в это время началась война с Персией.

0x01 graphic

Лейб-гусары у водопоя. 1853.

Художник Микешин Михаил Осипович (1835--1896)

...У Дениса Васильевича было пять сыновей -- Василий, Николай, Денис, Ахилл, Вадим и четыре дочери -- Юлия, Екатерина, Софья, Евдокия.

Любящий и заботливый отец старался с малых лет привить своим чадам правдивость, трудолюбие, патриотизм и тягу к знаниям.

Когда сыновья подросли, Давыдов повез их в северную столицу, где старший, Василий, стал юнкером гвардейской артиллерии, а Николай -- воспитанником училища правоведения. Денис Васильевич давал им добрые советы и наставления. Об этом краше всего свидетельствует его обширная семейная переписка.

26 сентября 1837 года Давыдов писал старшему сыну Василию в Петербург: "Мой век уже прошел; мне приходится считать жизнь не годами, а месяцами. Твой век долог... Вспомним, что ты старший в семействе, так и приготавливай себя".

А 26 ноября 1837 года он шлет ему туда же новое письмо "Теперь пришло время подумать о будущности":

"Шестнадцать лет есть истинное время для размышления о ней.

Употребляй на это ежедневно по получасу, вставая ото сна, и по получасу, отходя ко сну перед молитвой.

Поутру определяй, что тебе делать в течение дня, а вечером дай отчет самому себе, что ты сделал, и если что было не так, то заметь, чтобы извлечь все то, в чем совесть упрекает тебя...

Почва, на которой ты теперь будешь прокладывать путь, еще нова и чиста; поздно будет, как ее загадят страсти. Я был молод, как ты, но пламеннее тебя вдвое.

Что я говорю -- вдвое?

Во сто раз; во мне играли страсти более, чем в других моих товарищах.

Сверх того я имел несчастье жить часто и долго с людьми развратными, увлекающими меня к разврату, к коему вместе с ними увлекали меня и страсти мои, но я прошел, чист и неприкосновенен смрадом и грязью, сквозь этот поток смрада и грязи.

Как я это сумел?

С 16 лет моего возраста, именно с 16 лет (ибо я на 17-м году вступил в службу) я сделал себе правила, как вести себя во всю жизнь мою, и, держась за них, как утопающий за канат спасения, никогда не торгуясь с совестью, не усыплял ее пустыми рассуждениями и в мыслях и в душе моей всегда хранил отца моего -- добродетельнейшего человека в мире, я хранил его даже и после смерти его и сам себе говаривал, как иногда увлекаем был соблазном: "Что батюшка сказал бы, что б почувствовал, если я это сделал при его жизни?"

И все дурные помышления мои мигом улетали, и ничто уже не могло совратить меня с пути избранного..."

Давыдов о своем послужном списке

Когда Давыдов оставил военную службу, он решил расстаться со своей "боевой гусарской вывеской" -- усами.

В. А. Жуковский попросил у него на память левый ус, поскольку он ближе к сердцу.

Охотно выполнив просьбу известного поэта, с коим его связывала дружба с юношеских лет, Денис Васильевич не преминул приложить к усу и свой весьма солидный "послужной список":

"Войны: 1. В Пруссии, 1806 и 1807 гг.

2. В Финляндии, 1808 г.

3. В Турции, 1809 и 1810 гг.

4. Отечественная война, 1812 г.

5. В Германии, 1813 г.

6. Во Франции, 1814 г.

7. В Персии, 1826 г.

8. В Польше, 1831 г.".

0x01 graphic

Фрагменты из кн. А.С. Баркова. Денис Давыдов

© Copyright Каменев Анатолий Иванович (kamenevai@mail.ru) Размещен: 13/01/2014, изменен: 13/01/2014. 62k. Статистика. Фрагмент: Политика Иллюстрации: 19 штук.	Ваша оценка:

Каменев Анатолий Иванович Денис Давыдов - "дерзкий и непокорный"

Каменев Анатолий Иванович
Денис Давыдов - "дерзкий и непокорный"