ArtOfWar. Каменев Анатолий Иванович. Единомыслие сего дня: "быть России или не быть - это главным образом зависит от ее армии"...

ЭНЦИКЛОПЕДИЯ РУССКОГО ОФИЦЕРА

(из библиотеки профессора Анатолия Каменева)

Сохранить,

дабы приумножить военную мудрость

"Бездна неизреченного"...

Мое кредо:

http://militera.lib.ru/science/kamenev3/index.html

0x01 graphic

Альбом 1908 г.

ЕДИНОМЫСЛИЕ СЕГО ДНЯ:

"Быть России или не быть -- это главным образом зависит от ее армии"...

Единомыслие есть политическая дружба.

Такого рода единомыслие существует между нравственными людьми, ибо они находятся в согласии сами с собою и с другими людьми, так как они не меняют, так сказать, своих намерений. Их воля остается неизменной, она не убывает и прибывает, как вода в проливе Эврип.

Воля их направлена на полезное и на справедливое; и к этой цели они стремятся сообща.

Розеншильд-Паулин А.

Строевая армия // Русский Инвалид. - 1909.

И. Баграмян

(фрагменты из кн. "Так шли мы к победе")

Вечером меня ошеломила весть о гибели командира 16-го гвардейского стрелкового корпуса генерала А. В.Лапшова.

Под Медынцево танкисты и артиллеристы подбили до десятка "тигров".

Лапшов, будучи человеком горячим и нетерпеливым, захотел немедленно осмотреть машины, о которых гитлеровцы плели столько небылиц.

Вместе с командующим артиллерией корпуса генерал-лейтенантом Л. А. Мазановым он поехал к подбитым "тиграм". И вдруг из-за них выскочили гитлеровцы. В завязавшейся перестрелке командир корпуса и его адъютант были убиты, а командующий артиллерией ранен и захвачен в плен.

Адъютант генерала Мазанова спасся буквально чудом, от него-то мы и узнали о случившемся. Так уже на второй день операции мы недосчитались командира корпуса и командующего артиллерией. На войне, как известно, без жертв не бывает, но эта потеря, очень чувствительная для нас, была ничем не оправдана.

Через несколько дней в наши руки среди прочих немецких документов попал протокол допроса генерала Л. А. Мазанова. Он вел себя мужественно, на допросе всячески стремился запутать немецкое командование, и ему в известной степени удалось это. С возмущением отклонил он и посулы предателя Власова, пытавшегося завербовать генерала в свою пресловутую армию. После освобождения из плена генерал Л. А. Мазанов успешно продолжал службу в Советской Армии.

Справка:

Мазанов Лавр Александрович (1900--1959) -- генерал-лейтенант артиллерии (1943).

-- Родился 1 сентября 1900 года в деревне Горки Тверской губернии в крестьянской семье.

-- В 1912 году он окончил четырёхклассную сельскую школу.

-- В 1915--1917 годах работал в штамповочной мастерской, в 1917--1919 годах -- работал в отцовском хозяйстве.

-- В июне 1919 года по призыву Мазанов пошёл в Рабоче-Крестьянскую Красную Армию.

-- В 1921 году в должности разведчика-артиллериста участвовал в подавлении Кронштадтского восстания.

-- В 1923 году Мазанов окончил военную артиллерийскую школу, после его до 1931 года командовал различными артиллерийскими подразделениями.

-- В 1934 году он окончил Военную академию имени Фрунзе.

-- В 1934--1936 годах был начальником штаба артиллерийского полка в Белорусской ССР.

-- Затем до 1941 года преподавал на артиллерийских курсах.

-- В 1941 году Мазанов был назначен начальником артиллерии 30-й армии.

-- Принимал участие в Великой Отечественной войне с ноября 1941 года. 1 октября 1942 года ему было присвоено звание генерал-майора.

-- В 1943 году Мазанов был назначен командующим артиллерией 10-й гвардейской армии. 5 июля 1943 года ему было присвоено звание генерал-лейтенанта артиллерии.

-- В июле 1943 года Мазанов был направлен для временного исполнения обязанностей командира корпусной артиллерийской группы 16-го гвардейского корпуса 11-й гвардейской армии.

-- 12 июля 1943 года армия перешла в контрнаступление на Орловском направлении. 13 июля командир корпуса генерал Лапшов пригласил Мазанова поехать с ним на осмотр подбитой немецкой техники. В темноте автомобиль марки "Виллис", в котором они ехали, был обстрелян остатками немецких войск, которые прятались между танками, чтобы в темноте уйти к своим. Лапшов, его шофёр и адъютант погибли на месте, а Мазанов был захвачен в плен.

-- Содержался в ряде концентрационных лагерей.

-- В начале 1945 года он был переведён в лагерь Фелингбостель, из которого его освободили 17 апреля 1945 года американские войска.

-- Через советскую военную миссию по репатриации в Париже Мазанов был отправлен в Москву.

-- В начале 1946 года после проверки в органах НКВД он был восстановлен в кадрах Советской Армии.

-- Направлен слушателем на Высшие академические курсы при Военной академии Генерального штаба.

-- После их окончания Мазанов остался в академии преподавателем кафедры артиллерии.

-- 28 ноября 1953 года вышел в отставку по состоянию здоровья.

-- Умер в Москве 30 октября 1959 года.

На левом фланге армии, в полосе наступления 36-го гвардейского корпуса генерала А. С. Ксенофонтова, весь день продолжались ожесточенные бои за опорные пункты Долгая, Дебри, Слободка. К вечеру дивизии первого эшелона корпуса овладели этими пунктами. Попытки же форсировать реку Вытебеть и развить успех в направлении Сорокина оказались безуспешны.

В 2 часа ночи 14 июля в районе Мимогонова наша разведка обнаружила 30--40 танков и пехоту противника. Захваченный разведчиками пленный из 52-го мотополка 18-й танковой дивизии показал, что в Сорокино и Уколицы прибыла 20-я танковая дивизия и что совместно с частями 18-й танковой дивизии она будет контратаковать наши войска. То жо самое сказал и другой пленный -- связист 25-й моторизованной дивизии. Разведка отметила также подход артиллерии, в том числе крупных калибров. Стало ясно, что готовится контрудар во фланг нашей армии. Мы предупредили войска о замысле противника, выдвинули на угрожаемый участок противотанковый резерв --истребительно-противотанковый полк.

Справка:

Ксенофонтов Александр Сергеевич (29 августа 1894 -- 23 августа 1966) -- генерал-лейтенант, Герой Советского Союза.

-- Родился 29 августа 1894 года в Санкт-Петербурге в семье служащего.

-- Закончив двухклассное училище в 1909 году, Ксенофонтов работал обойщиком-драпировщиком на мебельной мануфактуре.

-- В 1913 году был призван в армию, после чего закончил полковую школу младших офицеров.

-- С февраля 1915 по октябрь 1917 года Александр Ксенофонтов принимал участие в боях на фронтах Первой мировой войны в должности командира взвода в звании унтер-офицера.

-- Принимал участие в Брусиловского прорыва в Галиции.

-- После Февральской революции, когда русская армия начала разваливаться и большевики начали создавать свои части, бывший унтер-офицер царской армии Александр Ксенофонтов, находившийся в то время в Киеве, стал членом Красногвардейского отряда Киева.

-- Участвовал в Октябрьской революции, а с 1917 по 1918 годы -- в боях против войск атамана Духонина и в подавлении контрреволюции в Бахмаче и Конотоп.

-- Летом 1918 года, находившись в городах Вятка, Ксенофонтов стал агентом 1-й категории военизированной охраны учреждений Советской власти. Впоследствии Вятку и Пермь, находившиеся под властью Советов, пришлось оставить под натиском белогвардейских частей, перешедших в наступление.

-- В мае 1919 года Александр Ксенофонтов был принят в РККА и РКП(б), после чего через месяц закончил 32-е Симбирские пехотные курсы и был сразу же назначен командиром стрелковой роты в 1-м Симбирском стрелковом полку.

-- С июля 1921 по август 1923 года являлся слушателем Казанской высшей военной объединённой школы.

-- С 1923 по 1929 годы Александр Ксенофонтов служил помощником, а затем и командиром роты, командиром батальона в 7-й Казанской и Краснодарской пехотных школах, командиром 508-го чрезвычайного отряда особого назначения.

-- С августа по октябрь 1925 года принимал участие в подавлении восстания горцев в Чечне и Дагестане, помощником командира 39-го и 37-го стрелковых полков 13-й стрелковой дивизии.

-- В 1929 году окончил тактические курсы имени Коминтерна.

-- С окончанием курсов до 1931 года работал помощником командира 221-го стрелкового полка 74-й стрелковой дивизии, а с 1931 по 1934 годы командовал 82-м горнострелковым полком 28-й стрелковой дивизии Северо-Кавказского военного округа (в 1932 году участвовал в ликвидации восстания в районе Ведено).

-- С 1934 по 1940 годы Александр Ксенофонтов служил командиром 61-го стрелкового полка 21-й стрелковой дивизии, начальником штаба 66-й стрелковой дивизии, командиром 21-й стрелковой дивизии, командиром 43-го стрелкового корпуса 1-й Дальневосточной армии.

-- Под командованием Александра Ксенофонтова принимали участие в многочисленных боях против японских милитаристов на советско-маньчжурской границе, в том числе и у озера Хасан.

-- В 1941 году Ксенофонтов закончил курсы усовершенствования высшего начсостава при Военной академии Генштаба.

-- С 3 июня 1941 года командовал нёсшим пограничную службу на реке Дубиса 22-м стрелковым корпусом (11-я армия, Прибалтийский военный округ).

-- В августе 1941 года Ксенофонтов был назначен заместителем командующего 11-й армии.

-- 13 сентября 1941 года Александр Ксенофонтов был тяжело ранен и эвакуирован в госпиталь.

-- После выписки из госпиталя в декабре 1941 года генерал-майор Ксенофонтов был назначен заместителем командующего 3-й ударной армии, воевавшей на Северо-Западном фронте.

-- 3 мая 1942 года Александр Ксенофонтов был назначен на должность командующего 53-й армии, воевавшей на Северо-Западном фронте.

-- Вплоть до ноября 1942 года 53-я армия держала оборону восточнее Новгорода, тем самым обеспечивала войскам других армий фронта стабильный правый фланг для ведения боевых действий по ликвидации т. н. "Демянского котла".

-- Генерал-майор Ксенофонтов в ноябре 1942 года был переведён на Западный фронт. 14 ноября был назначен заместителем командующего 16-й армии, а уже 18 ноября -- на ту же должность, но уже в 20-й армии.

-- 8 марта 1943 г. войска под командованием Александра Ксенофонтова участвовали в освобождении Сычёвки.

-- В мае Ксенофонтов был назначен на пост заместителя командующего 16-й армией Западного фронта.

-- Во время подготовки операции "Багратион" весной 1944 года Александр Ксенофонтов в качестве помощника командующего 1-м Прибалтийским фронтом по формированию занимался доставкой пополнения к стрелковым частям и модернизацией корпусов.

-- В июне 1944 года генерал-лейтенант Ксенофонтов был назначен на должность командира 2-го гвардейского стрелкового корпуса (6-я гвардейская армия 1-го Прибалтийского фронта), который входил в ударную группировку фронта и наступал на его острие.

-- 20 августа 1944 года на должность командира 54-го стрелкового корпуса 2-й гвардейской армии был назначен генерал-лейтенант Ксенофонтов.

-- Указом N 6260 Президиума Верховного Совета СССР от 19 апреля 1945 года за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм генерал-лейтенанту Александру Сергеевичу Ксенофонтову было присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали "Золотая Звезда".

-- В июне 1945 года Ксенофонтов был направлен в распоряжение Приморской группы войск, где был назначен заместителем командующего 1-й Краснознамённой армии 1-го Дальневосточного фронта.

-- Генерал-лейтенант Ксенофонтов закончил войну в Порт-Артуре. За успешное управление войсками в войне с Японией был награждён орденом Кутузова 1-й степени.

-- До 1950 года Александр Ксенофонтов командовал 87-м стрелковым корпусом на Дальнем Востоке.

-- В 1951 году закончил Высшие академические курсы при Военной академии Генштаба имени К. Е. Ворошилова.

-- После окончания курсов служил заместителем командующего войсками Уральского и Московского военных округов.

-- 29 апреля 1953 года генерал-лейтенант Ксенофонтов ушёл в отставку.

-- Умер 23 августа 1966 года. Был похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище.

За первые два дня наступления армия прорвала тактическую зону вражеской обороны; наши соединения вклинились в расположение противника на 25 километров, разгромили его 211-ю пехотную дивизию и нанесли серьезное поражение 293-й пехотной и 5-й танковой дивизиям.

13 июля перешла в наступление и соседняя с нами 50-я армия. Однако войскам генерала И. В. Болдина не удалось добиться успеха: враг на этом участке создал прочную оборону, а силы армии были весьма ограниченны. Тем не менее, это было для нас серьезной поддержкой: войска 50-й приковали к своему участку крупные соединения гитлеровцев и не давали им совершать маневр по фронту.

За ходом наступления нашей армии в эти дни внимательно следил генерал-полковник В. Д. Соколовский.

Вечером 13 июля, разговаривая с ним, я сказал, что утром желательно было бы сосредоточить огонь значительной части артиллерии армии против подошедших к нашему левому флангу крупных резервов противника, чтобы отразить контрудар, а затем силами 36-го гвардейского корпуса при содействии частей 8-го гвардейского корпуса атаковать эту группировку.

-- Быстрый разгром противника на этом участке обеспечит главным силам армии возможность более высокими темпами продолжать наступление в направлении Болхова, -- аргументировал я свое предложение.

-- Я понимаю и полностью разделяю ваше стремление без лишних потерь расправиться с подошедшими резервами немцев, -- ответил генерал В. Д. Соколовский. -- Конечно, это вызовет большой расход боеприпасов, но я думаю, что в сложившейся обстановке не стоит скупиться на снаряды. Они у вас будут, я об этом позабочусь...

Естественно, меня обрадовало это решение.

Как мы и ожидали, утром 14 июля после артиллерийского налета и удара авиации противник предпринял атаку из района Сорокина в направлении Дурнево, Дебри. Наши части своевременно подготовились к ней, сюда были подтянуты значительные силы. Против немецких танков кроме противотанковой артиллерии мы выдвинули на прямую наводку значительную часть дивизионной артиллерии, и враг понес большие потери.

В 84-й гвардейской дивизии генерала Г. Б. Петерса героически сражалась 1-я батарея 38-го гвардейского противотанкового дивизиона, которым командовал Герой Советского Союза майор И. К. Лаптев. Орудийные расчеты батареи стояли насмерть. Отбивая вражеские атаки и ведя при этом огонь порой с расстояния всего в 70--100 метров, они уничтожили 16 танков. Отважно отражали танковые атаки и другие наши части.

А затем соединения 36-го гвардейского корпуса, поддержанные мощным огнем артиллерии и штурмовыми ударами фронтовой авиации, перешли в решительное наступление и, отбросив части 25-й моторизованной, 18-й и 20-й танковых дивизий противника с рубежа реки Вытебеть, продолжали продвигаться на юго-восток, к Болхову. К исходу дня 14 июля в центре оперативного построения армии главные силы 8-го гвардейского и 5-го танкового корпусов вышли на рубеж Бобровка, Мелехово; 16-й гвардейский корпус двумя своими правофланговыми дивизиями при содействии 217-й дивизии отбросил противника за реку Рессета, а остальными силами вышел на рубеж Моилово, Любовна.

Советское информбюро 15 июля сообщало:

"Севернее Орла наши войска прорвали сильно укрепленную оборонительную полосу противника по фронту протяжением в 40 километров и за три дня напряженных боев продвинулись вперед на 45 километров. Разгромлены многочисленные узлы сопротивления и опорные пункты противника. Нашими войсками на этом направлении занято более пятидесяти населенных пуннтов, в том числе районный центр Ульяново и крупные населенные пункта: Старица, Сорокино, Моилово, Дудоровский, Веснины, Крапивны, Иваново, Ягодная, Еленск, Трасна, Клен".

Напомню, что при планировании операции рассматривался вопрос о нанесении удара непосредственно на Хотынец, с тем чтобы перерезать основные коммуникации орловской группировки противника -- железную и шоссейную дорогу Орел -- Брянск.

Перспектива эта была весьма заманчива, мы продолжали думать о ней, но следовало помнить о крупной танковой группировке противника перед нашим левым флангом.

Командующий фронтом приказал продолжать наносить главный удар в общем направлении на юго-восток, чтобы во взаимодействии с войсками Брянского фронта разгромить болховскую группировку противника.

Однако замысел перерезать основные коммуникации врага был, повторяю, очень заманчив, к тому же с каждым часом он становился все более реальным.

И я приказал генералу П. Ф. Малышеву, продолжая движение главными силами в западном направлении, выдвинуть на Хотынец 11-ю гвардейскую дивизию генерал-майора И. Ф. Федюнькина, усилив ее артиллерией и придав ей инженерный батальон.

Генерал Федюнькин действовал со свойственными ему инициативой и энергией. Его гвардейцы в тяжелых условиях лесистой местности за два дня упорных боев продвинулись к югу на 25 километров, доведя общую глубину прорыва до 50 километров.

Как и прежде, отважно сражались, причем нередко в отрыве от главных сил, воины 1-го танкового корпуса.

В эти дни многие танкисты заслужили высокие награды. Мне доложили о молодом коммунисте Николае Петровиче Прудком. Взвод разведки, которым он командовал, следовал в головной походном заставе, обеспечивая безопасность основных сил бригады.

Возле деревни Красниково танкисты наткнулись на засаду. Начался неравный бой. Метким огнем Прудкий уничтожил несколько огневых точек. От вражеского снаряда загорелась его машина. Раненый, задыхаясь oт дыма, Н. П. Прудкий продолжал сражаться. Вторым снарядом ему перебило обе ноги, но он держался, пока не передал по рации данные об обстановке.

Когда подошли главные силы, Прудкого, обожженного н истекавшего кровью, вынесли из танка. Он попросил позвать командира бригады, чтобы подтвердить сведения о противнике. На его руках Прудкий и скончался.

За своя подвиг коммунист Николай Петрович Прудкий был посмертно удоетоен звания Героя Советского Союза.

...Вечером 14 июля в мой блиндаж на наблюдательном пункте армии позвонил Верховный Главнокомандующий.

Поздравив с успехом, он спросил, как идет наступление. Выслушав мой краткий доклад, И. В. Сталин сделал некоторые замечания, а потом сказал:

-- Ваше наступление -- первое в летней кампании. Рокоссовскому стало уже легче, и он скоро нанесет удар. Главное сделано: в ходе боев произошел перелом. Имейте в виду, что за вами пойдут крупные резервы. Желаю, дальнейших успехов...

Наступление войск Брянского и Западного фронтов вызвало смятение во вражеском стане.

Об этом красноречиво свидетельствуют немецкие документы, с которыми я позже ознакомился. Так, к примеру, 13 июля 1943 года штабы 9-й и 2-й танковой армий доносили в ставку Гитлера:

"Уже в этот день по масштабу наступления против 2-й танковой армии можно было заключить, что противник поставил своей целью полностью овладеть орловским плацдармом... На широком участке Восточного фронта в течение 48 часов произошли коренные изменения. Центр тяжести боевых операций переместился в район 2-й танковой армии. Здесь кризис продолжает развиваться с неимоверной быстротой".

Фок Бутлар пишет в своих воспоминаниях, что после ударов, нанесенных войсками Западного и Брянского фронтов, Модель вывел с фронта 9-й армии несколько дивизий для усиления 2-й танковой армии. "После этого, -- заключает автор, -- 9-я армия вынуждена была не только прекратить наступление, но и отойти на свои исходные позиции".

Генерал-фельдмаршал Манштейн, бывший командующий войсками группы армий "Юг", в своих воспоминаниях, претенциозно озаглавленных "Утерянные победы", так описывает события в полосе действий своего соседа -- группы армий "Центр", которой командовал генерал-фельдмаршал Клюге:

"На участке группы "Центр" 9-й армии удалось в первые два дня наступления глубоко вклиниться в оборону противника (до 14 километров) в полосе наступления центрального и левофлангового корпусов. Правофланговый корпус, напротив, продвинулся незначительно, соседние же корпуса, по существу, остались на месте.

Уже на второй день наступления противник усилил контратаки против фронта и флангов ударного клина армии.

Oн стал вводить в бой оперативные резервы, которые стояли у него в северо-западной части Курской дуги и перед юго-восточным участком орловской дуги. Это было признаком того, что противник намерен был при всех обстоятельствах удержать Курскую дугу, и одновременно того, что в случае успеха операции "Цитадель" можно было окружить действительно крупные силы противника. Несмотря на эти контратаки, ударный клин 9-й армии продвигался вперед, хотя и в полосе шириной всего лишь 10 км. Однако 9 июля наступление остановилось на линии обороны противника на холмистой местности в районе Ольховатки, в 18 км от исходных позиций 9-й армии. Командование армии предполагало, что после отражения вражеских контратак, перемещения главного направления своего удара и введения в бой резервов оно вновь возобновит наступление 12 июля, чтобы завершить прорыв. Но этого не произошло.

11 июля противник крупными силами перешел в наступление с востока и северо-востока против 2-й танковой армии, удерживавшей орловскую дугу . Развитие событий на этом участке заставило командование группы "Центр" приостановить наступление 9-й армии, чтобы бросить ее крупные подвижные силы в бой на участке 2-й танковой армии".

Далее Манштейн пишет: "На совещании в ставке у Гитлера 13 июля фельдмаршал Клюге доложил фюреру, что он вынужден был отобрать все подвижные соединения -- танковые и моторизованные дивизии -- у Моделя, чтобы ликвидировать глубокие прорывы, сделанные русскими на трех участках фронта 2-й танковой армии, что по этой причине наступление 9-й армии не может продолжаться и не может быть потом возобновлено".

Надеюсь, что читатель простит мне перегрузку повествования цитатами, и хочу привести еще и отрывок из работы Хейнрици и Гаука -- первого более или менее солидного западногерманского исследования Курской битвы:

"Серьезные события развернулись на фронте группы "Центр". Здесь советские войска прорвали 12 июля фронт 2-й танковой армии, прикрывавшей тыл 9-й армии, восточнее Орла, юго-восточнее Болхова и Сухиничей. Группе армий "Центр" не осталось ничего другого, как задержать переданные уже в распоряжение 9-й армии две дивизии усиления и направить их вместе с тремя другими резервными дивизиями, находившимися на орловском плацдарме, для отражения русского контрнаступлевия.

9-я армия вынуждена была вывести две танковые дивизии и полки сверхтяжелых танков из полосы наступления. Дальнейшее продолжение операции "Цитадель" на фронте группы армий "Центр" стало невозможным, хотя Гитлер пока не хотел признавать этого, однако ему не оставалось ничего другого, как подчиниться воле обстоятельств. На следующий день, 13 июля, он вынужден был заявить командующим группами армии, участвовавших в проведении операции "Цитадель", о крахе этого плана и о необходимости прекратить дальнейшие действия по его осуществлению.

Однако против прекращения наступления возразил командующий войсками группы армий "Юг" фельдмаршал Манштейн. Он считал, что, как только резервы Красной Армии после попытки нанести контрудары окажутся обескровленными в боях, он сможет добиться решающего успеха, получив разрешение на использование резервов своей группы армий. Группа армий "Центр" должна была бы при этом первоначально лишь сковывать противостоящие ей советские силы, а после отражения наступления на орловской дуге при благоприятных условиях вновь перейти в наступление. Группа же армий "Юг" тем временем попыталась бы захватить переправу через р. Псел восточное Обояни и разбить оказывающие ей сопротивление части Красной Армии в районе южнее Курска, а затем повернуть на запад и навязать сражение тем соединениям Красной Армии, которые находились в юго-западной части Курской дуги.

Фельдмаршал Клюге в ответ на это категорически заявил, что после прорыва на северном участке орловской дуги возобновление наступления 9-й армии исключается и что необходимо отвести ее немедленно на исходные позиции.

После этого и Манштейн стал сомневаться в возможности [223] успеха и просил Гитлера разрешить продолжать хотя бы ограниченные удары в полосе группы армий "Юг", чтобы, ослабляя противостоящие силы Красной Армии, получить свободу рук для отходного маневра. Иначе, по его мнению, и группа армий "Юг" окажется в кризисном состоянии".

В заключение Хейнрици и Гаук указывают: "С 15 июля начались частые атаки против 9-й армии группы армий "Центр", которая после передачи ряда своих дивизий 2-й танковой армии перешла к обороне своих позиций. Таким образом, Советы вернули себе инициативу не только в районе орловской дуги, но и на других участках Восточного фронта. Операция "Цитадель" провалилась!"

Весьма характерно, что в своих воспоминаниях фельдмаршал Манштейн всю вину за срыв операции "Цитадель" пытается свалить на соседа -- группу армий "Центр".

При этом он не без определенного умысла скрывает от читателя, что 12 июля в полосе наступления ударной группировки его войск, в районе Прохоровки, произошло крупное танковое сражение, в котором участвовало до тысячи двухсот боевых машин с обеих сторон, и что это сражение было выиграно советскими войсками. За один день боя под Прохоровкой наступавший здесь отборный танковый корпус СС потерял более четырехсот танков и штурмовых орудий, был остановлен и вынужден перейти к обороне. Неудачной была также попытка Манштейна прорваться к Прохоровке о юга другой танковой группировкой.

Это, безусловно, также послужило одной из причин, вынудивших Гитлера принять 13 июля решение о прекращении операции "Цитадель".

Особенно Гитдер был раздосадован оборотом, который приняли события на участке 2-й танковой армии, и, как обычно в таких случаях, стал искать козлов отпущения. В числе их оказался генерал Рудольф Шмидт -- командующий 2-й танковой армией, которую он принял от Гудериана в декабре 1941 года, когда того сняли за самовольный отход с рубежа рек Оки и Зуши во время Московской битвы.

С тех пор Шмидт более полутора лет командовал этой армией, совершившей в сентябре 1941 года бросок из-под Рославля на юг для удара по глубокому тылу войск Юго-Западного фронта и предназначавшейся в свое время для парада в Москве. Теперь эта хваленая стальная армада была признана виновницей краха операции "Цитадель".

В общем-то, фашистское командование нашу подготовку к прорыву просмотрело. На третий день наступления, 14 июля, Шмидт был отстранен от должности как не обеспечивший руководство войсками. Его место по совместительству занял командующий 9-й армией генерал-полковник Модель.

Рудольф Шмидт (12 мая 1886 -- 7 апреля 1957) -- немецкий генерал-полковник, кавалер Рыцарского креста с дубовыми листьями.

-- Начал карьеру в 1908 году с присвоением звания лейтенанта, направлен в 83-й пехотный полк.

-- Участник Первой мировой войны. После войны служил в рейхсвере, с 1931 года -- подполковник.

-- В 1933 году, после прихода Гитлера к власти, произведён полковники, с 1937 года -- генерал-майор и командир 1-й танковой дивизией, с 1938 года -- генерал-лейтенант, участвовал в оккупации Судетской области Чехословакии.

-- В 1939 году командовал 1-й танковой дивизией в Польской кампании, в 1940 году назначен командующим XXXIX моторизованным корпусом, с которым участвовал в оккупации Франции и Нидерландов.

-- С началом войны с СССР командовал XXXIX мотокорпусом в составе 3-й танковой группы группы армий "Центр", прошел через Литву, Минск, Витебск и Смоленск, за успехи 10 июля 1941 получил Дубовые листья к Рыцарскому кресту Железного креста.

-- С августа 1941 года его мотокорпус действовал в районе Ленинграда.

-- В октябре 1941 года исполнял обязанности командующего 2-й армией вместо заболевшего М. фон Вейхса.

-- С 1 января 1942 года -- командующий 2-й танковой армией.

-- Накануне шпионского скандала его брата Ганса-Тило Шмидта, который продавал тайны о немецкой шифровальной машине "Энигма" французам,

-- 10 апреля 1943 года отстранен от командования и отчислен в резерв фюрера, после его неоднократных скептических высказываний о национал-социализме 30 сентября 1943 отправлен в отставку.

-- Жил в Веймаре.

-- В 1947 году арестован советской администрацией.

-- Содержался последовательно в Бутырской, Лефортовской и Владимирской тюрьмах.

-- В 1952 году по приговору Трибунала осужден на 25 лет лагерей.

-- В 1956 году передан властям ФРГ, которыми был освобождён от отбывания наказания.

В этот кризисный для группы армий "Центр" момент гитлеровская ставка объединила командование 9-й и 2-й танковой немецких армий, оборонявших орловский выступ.

Моделю подчинялись теперь все немецко-фашистские войска, находившиеся на орловском плацдарме. Это было не случайно: Модель, которого в германской армии называли львом обороны, пользовался особым доверием фюрера.

Вступая в командование орловской группировкой, Модель в приказе войскам 2-й танковой армии от 14 июля писал: "Красная Армия перешла в наступление по всему фронту орловского выступа. Мы стоим перед сражениями, которые могут решить все. В этот час, требующий огромного напряжения всех сил, я взял на себя командование также и вашей испытанной в боях армией".

Модель развил лихорадочную деятельность, отдавал жесткие приказы, требуя, чтобы действующие части стояли до последнего человека, а подходящие резервы интенсивно передвигались, не считаясь ни с чем.

Но и "лев обороны" не мог остановить Красную Армию.

Советское командование продолжало владеть инициативой и наносило все более мощные удары по врагу.

Об этом свидетельствуют факты.

В их свете смешными выглядят измышления иных буржуазных историков, утверждающих, будто прекращение действий по плану операции "Цитадель" было обусловлено... высадкой англо-американских войск в Италии.

Эту версию опровергают и западногерманские историки Гейм и Филиппи: "10 июля Гитлер приказал продолжать операцию "Цитадель", хотя в этот день западные союзники русских высадились в Сицилии. Ему казалось еще и тогда, что победа под Курском может стать лучшим оправданием неудачи в районе Средиземного моря. Однако немецкое наступление на Курской дуге после первоначальных тактических успехов фактически застопорилось, когда советское командование со своей стороны предприняло 12 июля наступление против орловской дуги, нацеленное в тыл 9-й немецкой армии, и тем самым начало осуществлять операцию, которая должна была выйти далеко за рамки данного района".

Известно, что даже после перехода советских войск в контрнаступление, вплоть до 19 июля, гитлеровское командование продолжало упорно цепляться за свои наступательные планы. Только 19 июля в "Дневнике боевых действий верховного командования вермахта" появляется запись: "Из-за сильного наступления противника дальнейшее проведение "Цитадели" не представляется возможным".

Замечу кстати, что к 19 июля наша 11-я гвардейская армия продвинулась на 70 километров в глубь орловского плацдарма врага и поставила под угрозу все коммуникации его 9-й и 2-й танковой армий.

Таким образом, обсуждение вопроса о продолжении операции "Цитадель" началось 13 июля и было связано отнюдь не с высадкой западных союзников в Сицилии, а с ударами советских войск на орловском плацдарме. Прекращено же осуществление этой операции 19 июля было также из-за нашего успешного контрнаступления и краха немецкого наступления на Курск с юга.

Позже, 26 июля, на совещании в ставке Гитлер потребовал высвободить несколько дивизий для Италии. Однако генерал-фельдмаршал Клюге решительно выступил против этого: "Я обращаю внимание на то, что в данный момент я не могу снять с фронта ни одного соединения. Это совершенно исключено в настоящий момент".

Оценивая положение своих войск, командующий группой армий "Центр" твердил Гитлеру о "давлении крупных советских сил", о "прорывах фронта" на ряде направлений, о "совершенно обескровленных соединениях".

Немецкий фронт на Востоке трещал по всем швам, и о переброске дивизий на Запад не могло быть и речи.

В течение июля с советско-германского фронта гитлеровцы не вывели ни одного соединения, ни одну часть. Наоборот, они дополнительно перебросили сюда с Запада одну дивизию. В августе с советско-германского фронта фашистское командование сняло всего одну танковую дивизию, но вместо нее уже в сентябре сюда прибыло с Запада девять пехотных и четыре резервные дивизии, а в октябре -- три танковые и три пехотные дивизии, а также одна пехотная бригада.

Таким образом, отнюдь не высадка союзников в Сицилии повлияла на успешное для советской стороны развитие событий под Орлом, Белгородом и Харьковом. Напротив, разгром врага в Курской битве облегчил действия англо-американских войск в Италии.

Баграмян И.X.

Так шли мы к победе. -- М.: Воениздат, 1977.

*****************************************************************

Если посмотреть правде в глаза...

0x08 graphic
0x01 graphic

Эпаминонд - "под его руководством вялые фиванцы стали настоящими воинами"...

(Беккер, Дюрант, Курциус, Свечин)

Эпаминонд происходил из знатной, но обедневшей семьи, гордо возводившей свое происхождение к зубам дракона, которые были посеяны Кадмом тысячу лет назад. Он был человеком уравновешенным, о котором говорили, что нет никого, кто говорил бы меньше, а знал - больше его. Умеренность и неподкупность, почти аскетический образ жизни, преданность друзьям, мудрость советов, отвага и взвешенность действий снискали Эпаминонду любовь всех фиванцев, несмотря на внедряемую им суровую воинскую дисциплину.

Он не любил войну, но был убежден в том, что нет такого народа, который утратил бы боевой дух и навыки и в то же время сохранил свою свободу.

Многократно избиравшийся беотархом, он предупреждал тех, кто намеревался проголосовать за него: "Подумайте еще раз хорошенько, потому что, если я буду назначен полководцем, вы будете служить в моем войске". Под его руководством вялые фиванцы получили закалку настоящих воинов; даже "греческие любовники", столь многочисленные в городе, были собраны Пелопидом в "Священный отряд", состоявший из трехсот гоплитов, каждый из которых поклялся сражаться плечом к плечу с другом до самой смерти.

Воспитание, полученное Эпаминондом, не выпадало до тех пор на долю ни одному фиванцу. Его пытливый дух нашел себе руководителя и наставника, подававшего ему знание полною рукою и отдававшегося ему в ежедневной жизни, как родному сыну. При этом ему должен был открыться гораздо обширнейший умственный горизонт, чем для всякого другого беотийца. Богатый мир колонии на далеком западе, великолепные греческие города на берегах Италии и Сицилии сделались для него столько же близкими, как вторая родина. Мудрость Ионии и Афин также нашла себе путь в Фивы. При таком обзоре главных мест греческой культуры он необходимо должен был постичь высокое призвание Эллинов, и как же он, вероятно, устыдился тогда за свое собственное отечество! Прибавим к этому особенное влияние пифагорейского учения. По самой природе своей оно было реформаторскими; оно касалось не одной только головы, а требовало всего человека, оно было идеальным эллинством, долженствовавшим осуществиться в жизни, и побуждало того, кто усвоил его себе, распространять его основный положения.

Таким образом, дом Полимнида сделался очагом высшей жизни, испускавшим от себя свет и тепло, а личность Эпаминонда служила лучшим свидетельством облагораживающей силы философии.

То, чего она требовала, сделалось для него второю натурою.

Презрение к богатству и чувственным наслаждениям, строгая воздержность и самоотверженность, смирение и молчаливость, преданная любовь к отечеству и друзьям, твердое и всегда одинаково серьезное настроение, сдерживавшее всякие страстные порывы и постоянно имевшее только высшие цели в виду, - все эти пифагорейские добродетели были характеристическими чертами молодого фиванца.

При этом он не держал себя философом-чудаком и не удалялся от общества и от искусств, которыми занимались в его крае; он учился играть на флейте у лучших фиванских учителей и, кроме того, занимался игрою на кифаре и пением. Он усердно посещал школы гимнастики, но не с тою целью, как его земляки, а чтобы, упражняя свое тело, сделать его сподручным и пригодным орудием духа и полезным для службы отечеству. Так же усердно занимался он красноречием; нисколько не желая блистать им, он, тем не менее, считал существенною задачею эллинского воспитания уменье изречь вовремя в коротких словах поучение или укор и высказать в более длинной речи свое убеждение.

Итак, красноречие его коренилось на нравственной основе, заключавшейся в его личности; он считал своею патриотической задачею заставить воздать должную честь слову в Беотии, где равно ленились, и думать и говорить.

Он был и Фиванец, и Эллин вместе, и то, и другое ото всей души, и стремился возвысить свой родной город, чтобы этим самым оказать услугу общему отечеству. Благо Эллады основывалось ведь на том, чтобы ее отдельные города стремились осуществить в себе истинное эллинство, и ему казалось законным лишь то преимущество, которое оперто на добродетель и образование. Афины имели самое высшее понятие о своем призвании, но утратили свое положение, отступив от основных правил Перикла. Представительство Спарты было бессовестно насильственною властью. Продолжая идти своим путем, обращаясь с Эллинами солдатски-заносчиво и строптиво, порабощая города или низводя их в деревни, поощряя измену и противозаконно наказывая за патриотический образ мыслей, она подвергала опасности лучшее достояние эллинского народа. Восстать против подобной тирании было национальной обязанностью; и к такому восстанию прежде всех был призван наиболее пострадавший город. Bсе благороднейшие силы должны были примкнуть к законному сопротивлению преступной заносчивости, благодаря чему Фивы могли всего скорее вступить в ряд государств, призванных к устройству отечественных дел.

Приходилось решиться на смелую попытку - облагородить высоким призванием укоренившуюся в Беотии грубую силу и заставить народ стряхнуть с себя свою тупость. Не все намерения, выступившие постепенно на свет, появились разом. Прежде всего, Эпаминонд стремился к нравственному и политическому возвышению граждан, чтобы сделать их способными снова получить свободу и достойно пользоваться ею.

Несомненно, что он трудился для этого в продолжение нескольких лет; иначе он не мог бы явиться с такими твердыми замыслами и так хорошо подготовленный в решительную минуту. Реформаторскою целью Эпаминонда вовсе не было основать философский орден, как это пытались сделать в Великой Греции.

Он отвергал все, что отделяло его от народа, и, напротив того, выискивал лучшие силы, заключенные в народе, и прежде всего силу дружбы, чтобы употребить их на пользу общества; он собирал единомышленых людей и возбуждал тех, кто был способен к высшей жизни.

Он вступал в соглашение с такими влиятельными личностями, как Паммен и Горгид, и увлекал за собою к доверчивому жизненному общению юношей с идеальным воззрением на жизнь, каковы были Миниф, Асопих и Кафисодор. Самое время было для него удобно, ибо между беотийцами очевидно наступило благодетельное брожение, и тогдашняя молодежь оказывала способность к высшему образованно и твердое стремление возвысить свое отечество. Она была готова примкнуть к Эпаминонду и, под его руководством, трудиться для возрождения Фив.

Военное искусство спартанцев, помимо нескольких отдельных реформ, все еще основывалось на старой линейной тактике; у них по-прежнему была фаланга, боевой строй одинаковой глубины, с которыми они наступали на неприятеля. Полевое сражение продолжало еще быть для них некоторого рода единоборством, так как оба сопротивные войска выискивали обыкновенно удобное место, чтобы помериться силами. Они думали, что можно одержать победу во всякой битве, если сомкнуть ряды и драться с равномерною храбростью.

0x08 graphic
0x01 graphic

Боевой порядок фиванцев

Потому для противников Спарты ничего не было столь выгодно, как такие удачные нововведения, к которым спартанцы не были приготовлены и, благодари которым, они лишались возможности сражаться на свой обыкновенный лад. Эпаминонд давно уже раздумывал об этом; он внимательно следил за всеми успехами военного искусства и убедился в том, что можно очень многое выиграть расчленением масс, усиленной подвижностью военных отрядов, искусным маршевым строем и уменьем пользоваться местностью. Предводительство над войском, освобожденными от старинных приемов, сделалось особым искусством, а организация войск - предметом серьезных исследований. Ификрат, и Хабрий уже доказали, на сколько хорошо обдуманные нововведения превосходят старую школу лакедемонской тактики. После таких предварительных опытов философский ум Эпаминонда, не могший успокоиться на отдельных изменениях и изобретениях, старался выработать новую систему тактики, введение которой должно было иметь решающее значение для хода войны и, следовательно, также для взаимных отношений между греческими государствами.

Основная мысль была очень проста. Старая тактика основывалась на том, что сражение должно начинаться разом и с одинаковою силою по всей боевой линии; Эпаминонд отступил от этого правила, расставляя свои войска не в один строй, имеющий всюду одинаковую глубину, по особенно усиливая правый или левый край его. Скрытая позади фронта наступательная колонна, будучи направлена клином против какого-нибудь пункта неприятельской линии, должна была сильным напором разорвать ее и привести таким образом неприятеля в совершенное замешательство. Эта система давала то преимущество, что, благодаря ей, во всех полевых сражениях, войско становилось наступательным; еще важнее было то преимущество, что при нападении можно было выбрать любой пункт неприятельской линии и всегда иметь в этом пункте несравненно большие силы, так что первый успех был почти несомненен. А в битвах с лакедемонским войском, в котором все зависало от неразрывности его частей, подобный способ имел решительное значение, тогда как более ловкое войско, привычное смыкать и размыкать свои ряды, было бы всегда в состоянии уклоняться от подобных ударов и избегать их опасности.

Беотийцы по самой природе своей были созданы для стремительных нападений и приучены к ним. Привыкнув в последние годы, благодаря постоянным упражнениям, к подобным натискам и размыканию рядов, они, в так называемом косом или, точнее, клинообразном боевом строю получили от Эпаминонда как бы новое оружие для обороны своей страны от лакедемонян. Чтобы достичь своей цели, Эпаминонд пользовался, конечно, и другими средствами, представляемыми ему опытом последних военных времен. Мастерски употреблял он в дело особенную силу беотийской страны, конницу; она оказывала ему превосходные услуги, занимая неприятеля смелыми нападениями и отвлекая его от решительных пунктов; она действовала тем успешнее, что неприятельская конница находилась в самом жалком положении. В Спарте лошадей держали только богатые граждане, и когда приходилось выступать в поход, на них сажали людей самых непривычных. Равным образом Эпаминонд умел извлекать большие выгоды из легковооруженных, а также из соединения различных родов оружия.

Дальнейший крупный шаг в военном искусстве был сделан Эпаминондом. Заключался он в следующем. Так как гоплит носил щит в левой руке, то правая сторона его была менее защищенной. Поэтому опаснейшим, но и почетнейшим местом в греческой фаланге было место правофлангового в первой шеренге. В соответствии с этим, это место предоставлялось сильнейшим, известнейшим почетным лицам, и на правом фланге фаланги собирался цвет бойцов. Таким образом, в каждой фаланге правый фланг стал сильнейшим, и очень часто столкновения двух фаланг оканчивались победой их правого фланга над левым неприятельским, после чего следовало новое перестроение и новое столкновение между победившими крыльями. При движении вперед, левый фланг, обычно составленный из слабых бойцов, заваливал; правый фланг выдвигался вперед и часто вправо, протягиваясь шире неприятельской фаланги, и обе фаланги сталкивались в таком косом положении, одновременно охватывая неприятельские левые фланги, несколько отстававшие. Эпаминонд, философ, которому пришлось руководить борьбой фиванцев за освобождение от спартанской гегемонии, обратив на это внимание, усилил свой левый фланг отборными воинами, сгустил здесь глубину фаланги до 50 шеренг, а правый фланг, вместо того, чтобы выдвигать вперед, осадил назад. Конница, перемешанная с легковооруженными, прикрывала левое ударное крыло Эпаминонда от охвата более длинным спартанским фронтом (сражение при Мантинее). Таким образом, если фаланга всегда наносила удар в косом положении, то теперь в этот косой боевой порядок Эпаминонд вложил определенную идею: усилил крыло, которое направлялось на важнейший пункт неприятельского фронта, и уклонил более слабое крыло и тем отсрочил его столкновение с врагом.

Заслуги Эпаминонда, как подчеркнул Ксенофонт, заключались не только в том, что он создал на поле сражения весьма важную тактическую идею (по позднейшей терминологии - принцип частной победы), но и в том, что он создал войско, способное ее осуществить, не боявшееся никаких лишений и трудов ни днем, ни ночью, не гнувшееся ни перед какой опасностью и сохранявшее дисциплину даже тогда, когда не хватало продовольствия.

Хотя фиванцы раз уже храбро и доблестно бились со спартанцами у Коронеи, они не могли еще одолеть в себе прежний страх к лакедемонской фаланге; к этому присоединялось превосходство неприятельских боевых сил и местность, дозволявшая им свободно развернуться.

Потому неудивительно, что Эпаминонду пришлось еще до начала сражения вынести жестокую борьбу, когда он, подобно Мильтиаду при Марафоне, должен был сначала преодолеть нерешительность и робость своих сотоварищей. По счастью, с ним был пылкий Пелопид. Оба они были того мнения, что теперь не время обнаруживать страх и укрываться за шанцами. Не следовало уступать ни одной пяди беотийской земли, если не хотят чтоб беотийские города поднялись снова и чтобы храбрость спартанцев возросла.

Наконец им удалось получить большинство в семи военачальнических голосах. Затем оставалось придать войскам то душевное настроение, которое было чрезвычайно важно для такого полководца, как Эпаминонд.

0x01 graphic

Схема боев Эпаминонда

Предстоявшая битва должна была быть святою битвою за независимость отечества, и притом - битвой добровольною; потому он прямо предложил всем недовольным ею тотчас же покинуть ряды. Фессалийская дружина приняла это предложение и беспрепятственно удалилась из боевого строя. Зато остальные сплотились еще теснее между собою; они понимали, какова будет цена победы, и как страшны будут последствия поражения для их страны. Эпаминонд сумел даже отнять силу у разных устрашительных предзнаменований, усердно распространяемых теми, кто желал избежать битвы на этом месте; подобно Фемистоклу перед Саламинскою битвою, он воспользовался оракулами и жрецами, чтобы через их влияние поднять упавший дух в войске. Одно изречение богов гласило, что спартанцам суждено поражение возле "Могилы дев", и намекало этим на место погребения двух девушек той страны, которые, быв не когда оскорблены спартанцами, лишили себя жизни. Могила их была разукрашена, и тенями их была обещана отместка. Затем пришло известие из Фив, будто двери храмов внезапно отворились, как бы для предстоявшего победного торжества, и будто из храма Геракла исчезло вооружение этого местного героя. Очевидно де, он сам взялся за оружие, чтобы, подобно Эакидам при Саламине, поспешить на помощь сражающимся. Тогда главная цель была достигнута. Войска смело выстроились для битвы в том порядке, как их расположил предводитель. На левом фланге он образовал незаметно для врагов наступательные колонны, в 50 человек глубиною каждая; их замыкала священная дружина под начальством Пелопида, заготовленная для последней решительной минуты.

В неприятельском войске было беспокойнее и безряднее. В нем недоставало распорядительного ума и твердой воли. И на этот раз Клеомброт был нерасположен начинать битву; он не доверял ни себе, ни своему делу; но на него упирали окружающие, требуя начать сражение. Он должен теперь, говорили они, опровергнуть всякое подозрение в том, будто не серьезно думает о завоевании беотийцев; его сочли бы за изменника, если б он дал уйти отсюда неприятельскому войску. После завтрака был созван решительный военный совет; он продолжался до обеда. Разгоряченные вином, спартанцы привели свои войска перед лагерь, стоявший на спуске высот; они расставили пехоту в длинную линию, глубиною в 12 рядов, и выдвинули с боков оба крыла; без сомнения, план их состоял в том, чтобы обойти и окружить несравненно кратчайшую боевую линию неприятеля. Перед линией стали легковооруженные и всадники. Таким образом, двинулись они в равнину и притом так спешно и стремительно, что в слепом рвении прогнали назад часть толпы, желавшей удалиться от фиванского войска, так что эти люди против воли должны были возвратиться на прежнее место. Затем начался бой.

Эпаминонд выслал вперед свою конницу, которая опрокинула неприятельских всадников на пехоту. Этим было прервано равномерное наступление вперед спартанцев, и Эпаминонду представилась возможность произвести свое главное нападение. Он приказал своему левому крылу быстро ударить на правое крыло неприятеля, где стоял Клеомброт. С полным рвением ринулась напролом колонна, но лакедемонские ряды.

Спартанцы держались твердо, и Клеомброт распорядился даже обойти фиванский фланг. Лишь только Пелопид заметил это движение, он внезапно выскочил из арьергарда со своей отборною дружиной и отбросил Клеомброта назад. В то же время Эпаминонд, видя себя прикрытым с левой стороны, неистово устремился в самое ядро неприятельского войска. Передние ряды вступили в рукопашный бой, задние подвигались за ними следом, не останавливаясь ни на минуту и быстро замещая собою всякую убыль в передних рядах. Успех замедлился; фиванцы стояли как бы перед стеною. "Ступите еще один только шаг, крикнул Эпаминонд своим, и победа наша". После того нападающая колонна снова двинулась вперед; спартанская линия поколебалась, отступила и разорвалась. Фиванцы бросились как бы в пролом стены, не разъединяя своих сил. спартанцы побежали вправо и влево, после того как ряды их расстроились. Царь был смертельно ранен; вокруг него шла самая кровавая схватка. Сфодрий и много других самых лучших полководцев легли на месте; всякий порядок и дисциплина исчезли. Разрозненные массы спаслись проворным бегством на высоты, где стоял их лагерь. Когда правое крыло покинуло поле битвы, то и левое стало отступать, так что только за лагерным рвом их можно было привести опять в некоторый порядок.

И теперь еще пелопоннесцы были многочисленнее; левое крыло их оставалось почти нетронутым. Можно было собраться и возобновить битву хоть для того, чтобы удержать за собой поле сражения и похоронить убитых. Но союзники не имели никакого желания наверстать своею кровью поражение спартанцев. Своим способом нападения Эпаминонд ясно доказал, что он сражается не с союзниками; спартанцы же только теперь поняли громадность своих потерь. Из 700 граждан пало 400; кроме того погибло по крайней мере 1000 лакедемонян, конница была расстроена и разбита. Тут и самые отважные упали духом. Надо было признать себя побежденными и отправить в неприятельский лагерь герольда, чтобы просить перемирия для погребенья мертвых. Эпаминонд согласился, но с тем условием, что сначала союзники подберут своих покойников, а потом уже спартанцы. Первые стали искать и нашли всего лишь несколько трупов; остальные убитые были все граждане и подданные Спарты. Это служило -наглядным доказательством кого именно касалась битва, и как Немезида поразила тех, по чьей вине была затеяна война. Эпаминонд удержал у себя также щиты убитых предводителей, чтобы повысить их в Фивах в память победы, а на месте битвы он велел воздвигнуть победные памятники, в честь местных богов, отвративших от Беотии тяжкое бедствие.

После битвы на левктрском поле наступило спокойствие, продолжавшееся целые недели; казалось, будто фиванцы, изумленные собственным счастьем, не вдруг могут сообразить свой дальнейший способ действий. Между тем этот роздых не был вызван нерешительностью, а происходил, благодаря спокойному и ясному смыслу Эпаминонда, удерживавшего своих от всяких слишком поспешных поступков. Чуждый надменности, вполне довольный тем, чего достиг, он нисколько не помышлял о кровавом продолжении победы. После того, как за фиванцами упрочилась та слава, что они одни, подобно Афинянам при Марафоне, победили в битве врагов эллинской свободы, дело это надлежало признать национальным и полезным для всех Эллинов, последствия же победы должны были быть упрочены союзом между единомыслящими государствами. Если б государства северного материка соединились теперь для сопротивления всякому возобновлению спартанского деспотизма, то можно было ожидать, что Спарта уступит и будет избегать бесполезного кровопролития.

Хотя Эпаминонд и попытался взять приступом высоты, господствовавшие над Спартою, но безуспешно. На возвратном пути Эпаминонд столкнулся на перешейке с Афинским отрядом, бывшим под начальством Ификрата. Но Эпаминонд искусно обошел его и благополучно вернулся в отечество. Здесь ожидал его далеко неутешительный прием. Низкие завистники, во главе которых находился народный оратор Менеклид, обвинили Эпаминонда и Пелопида в том, что они пробыли в звании беотархов долее установленного законом срока. Эпаминонд принял всю вину на одного себя, явился в суд и с достоинством сказал:

"Закон обвиняет меня. Хорошо, я заслуживаю смерти. Но требую, чтобы на могиле моей вы написали следующее: "Фиванцы казнили Эпаминонда за то, что он при Левктрах повел их на лакедемонян, которым они прежде не смели показаться на глаза, и доставил над ними победу, за то, что спас отечество, осаждал Спарту, которая почла себя счастливою, избегнув своего падения, и за то, что он построил Мессену и окружил ее крепкими стенами".

Пристыженные судьи удалились один за другим, даже и не попробовав что-либо возразить Эпаминонду.

Эпаминонд выступил в обратный поход и направился к Мантинее, чтобы напасть на стоявшее там неприятельское войско (362 г. до Р. X.). Победа была необходима, чтобы загладить стыд отступления от Спарты и ободрить воинов. Нападение произведено было с величайшим ожесточением. С самого начала предводимое самим Эпаминондом крыло обратило неприятеля в бегство. Он преследовал его с излишнею запальчивостью и был поражен в грудь неприятельским дротиком; древко выпало, но железное ocтрие осталось в груди. Когда Эпаминонда принесли в стан, врачи объявили, что он умрет тотчас, как вынут железо из раны. Зажимая рану рукою, он спросил свой щит.

0x01 graphic

Раненый Эпаминонд

Ему показали его и объявили о победе фиванцев. "Хорошо", сказал он, "и так я довольно жил. Позовите ко мне теперь Диафанта и Иоллида". Ему отвечали, что оба храбрые полководца убиты. "О, в таком случае посоветуйте фиванцам заключить мир". После этого Эпаминонд приказал вынуть железо из раны. В эту минуту один из неутешных друзей его воскликнул: "Ты умираешь, Эпаминонд! О, если б, по крайней мере, ты оставлял сыновей!" На это восклицание, испуская последний вздох, Эпаминонд отвечал:

"Я оставляю после себя двух бессмертных дочерей: победы при Левктрах и Мантинее".

Общее заключение

Эпаминонд ведет свой город, как доверенное лицо граждан и как из году в год выбираемый полководец; при этом он, подобно Периклу, испытывает непостоянство своих сограждан и враждебность противной партии, находящей, будто законное равенство оскорблено. Люди, подобные Менеклиду, заступают место Клеона.

И Эпаминонд переносил с высоким равнодушием враждебность и пренебрежение; подобно Периклу, он удовлетворялся тем, что доверие граждан постоянно возвращается к нему, как к человеку необходимому, что продолжалось до самой его кончины.

Подобно Периклу, он, как полководец, имел удачу во всех, более важных, предприятиях, потому что, подобно ему, умел соединять величайшую осмотрительность с полнейшею энергией, и потому особенно, что своим духом умел облагораживать и возвышать войска. Он приучал их, как Перикл Афинян, побеждать суеверные предрассудки, отучал от ненависти партий и грубого насилия. Как только его влияние исчезало, они снова впадали в свои прежде грехи; к таким временам относятся те действия их, которые повлекли за собою позор и вред, как, например, вероломство против ахейских городов и безжалостное разоренье Орхомена.

При Эпаминонде беотийцы сделались другими людьми; оно оставили свою прежнюю неповоротливость и обуздали свою дикость и страстность. Люди, имеющие подобное влияние, природе своей незаменимы.

Как у Перикла, у Эпаминонда не было преемника, и смерть его также закончила собою историческую эпоху, которая никогда уже возвратиться не могла.

Величие его заключается в том, что он с детства непрерывно старался быть для своих сограждан образцом эллинской добродетели, что он не смущался никакими трудностями и непризнанием его достоинств другими, и никогда не дозволял себе осквернять благородные цели нечистыми средствами. Непорочно и самоотверженно, никогда не изменяя себе, проходил он по треволненному жизненному пути, среди искусов беспримерного военного счастья и среди всяческих неудач и испытаний. Гордо отклонил он предложения тирана Язона, сильно желавшего вовлечь его н свои планы; он жил в добровольной бедности и не искал иных радостей кроме тех, какие могло ему доставить верное исполнение глубоко сознаваемого жизненного призвания и обхождение с друзьями.

Истощив все миролюбивые средства для восстановления законного порядка в Элладе, Эпаминонд перешел от защиты Беотии к нападению на положение, занимаемое Спартою в Пелопоннесе. И как обманывались те, кто считал слабостью его сдержанность после битвы!

Он один господствовал над своим временем, преследовал великие цели и управлял судьбами Эллинов.

Своей обдуманною энергией он поднял глубокопринженный родной город и сделал его передовым пунктом средней Греции...

0x01 graphic

НЕДОСТАТОК ЕДИНОМЫСЛИЯ И СПАЙКИ В РУССКИХ ВОЙСКАХ

Французский капитан ЛЕГАР

<...> Для доказательства необходимости отступления русских войск от Хайчена к Аншаньчжану, Куропаткин ссылается в своем всеподданнейшем донесении, между прочим, и на "чрезвычайное возвышение патриотизма японцев", которому следует противопоставить "недостаточность единомыслия" в русских войсках.

Подобное признание русского полководца, в то время, когда окончательное решение еще не было произнесено, не оставляет никакого сомнения относительно того, что нравственное превосходство японского солдата над русским не только действительно существовало, но и сознавалось всеми. С другой стороны, оно доказывает также громадное влияние этого чисто духовного фактора на решение полководца, а следовательно и на судьбу всей кампании.

В последующих строках мы, прежде всего, затронем вопрос, в чем собственно состояло нравственное превосходство японского солдата над русским, так как на этом определении должно быть простроено исследование причин указанного превосходства, которые мы обязаны принять в соображение при нравственном воспитании наших солдат.

Сделать общую характеристику японского солдата только на основании множества его описаний, преувеличенных под влиянием успеха, также трудно, как, с другой стороны, проверить основательность критических отзывов о русском солдате, сложившемся, отчасти, под влиянием неудач.

Во всяком случае японский солдат, в высшей степени, обладал мужеством, презрением к смерти и самопожертвованием. Но и русский солдат во многих местах сражался храбро. Такие битвы, как на высоте 203, делают одинаковую честь, как нападающим, так и обороняющимся.

Однако эти, необходимые для каждого солдата, добродетели должны сопровождаться еще особыми специальными военными качествами: беспристрастным, простирающимся не только на войска но и на весь состав армии, единомыслием; безусловным, твердым доверием к полководцам, непоколебимой внутренней дисциплиной, никогда и ни в чем не ослабевающей в продолжение всей войны, и при всем этом той безусловной, вдохновенной любовью к отечеству, корень которой лежит в сознании великой будущности этого отечества.

Что в этих пунктах японский солдат далеко превосходил русского, в этом сознался сам Куропаткин. Причины же этого превосходства следует искать как в организации, так и в области физического и духовного воспитания японцев.

Достаточно сравнить хотя бы только организацию японских дивизий, их твердую спайку и в мирное время, с организацией V-го и VI-го сибирских армейских корпусов, которые, состоя почти сплошь из вновь сформированных частей, из 26 -- 30-летних людей, должны были выступить в поход с только что набранным корпусом офицеров; сюда надо еще добавить недостаточную подготовку русских к горной войне, что действовало на сражавшихся в горах войсках прямо-таки угнетающим образом.

Правда, военная история насчитывает, не мало случаев, когда войска, несмотря на недостатки в организации и вооружении, достигали победы, так что вышесказанному не может быть придаваемо то значение, которое должно быть признано за предводительством, особенно в войне между Россией и Японией, по отношению к его влиянию на дух войск.

Русские полководцы не сумели так обставить первые сражения, имеющие такое решающее влияние на состояние духа в войсках, чтобы обеспечить себе успех или, хотя бы по возможности, гарантировать себя от неудачи (Ялу), никоим образом не допуская сражения с превосходящими их силами (Вафангоу).

Они утомляли солдат бесцельными, непонятными для них походами и систематически приучали их к оставлению "позиций" без серьезного сопротивления, в виду наступающего врага.

Как на доказательство малодушия полководцев, отсутствия в них твердости, что несомненно придается войску, можно указать на факты, когда в конце июня по одному только непроверенному сообщению Романова, Келлер оставляет важнейший Феншулинский перевал, или когда Стессель просит о выручке, между тем, как 2-я японская армия находилась еще в 60-ти километрах от Порт-Артура перед укрепленными позициями Наньшаня, или когда в середине июля Кашталинский открыто высказывается за безнадежность русских наступательных действий.

Сколько раз неудачи являлись прямым последствием приказаний русских военачальников. Так, например, когда 17-го июля Куропаткин приказывает Келлеру, желающему снова овладеть оставленным перевалом:"Не ставьте себе задачей обратное овладение перевалом, а действуйте сообразно с силой сопротивления врага". (... )

Таким образом, русские военачальники, сами разрушившие дух русского войска, довели его до того, что еще до Ляояна из 14-ти русских дивизий почти 9 * уже успели показать тыл неприятелю.

После всего этого, конечно, нельзя не придти к выводу, что в русской армии от высшего начальника до последнего солдата, еще в первой половине войны, никто уже не верил в возможность победы. Стремление уничтожить врага, сбросить его в море, исчезло по вине высшего командования.

В противоположность этому, едва ли можно отрицать наличие благотворного влияния на дух войск японского командного состава. Японцам удалось повести первые сражения при Ялу и Наньшане с полной уверенностью в успехе.

В критические моменты японские военачальники не оставляли желать лучшего в смысле решительности и желания одержать победу. Так, например, 24-го июня при Дашичао, Оку отдает приказание генерал-лейтенанту Неда: "Дивизия должна идти вперед, если бы она при этом погибла"; начальники дивизий армии Куроки приказывают своим солдатам "одеть саван" (генерал-лейтенанты Инуйэ и Ниши, 26-го августа в бою под Ляояном).

Связь между постановкой высшего командования и настроением войск легко доказать. Хороший начальник возбуждает в подчиненных доверие, уверенность в поддержке, энергию. Высокий дух войск дает начальнику силы и вдохновение для принятия смелых решений.

Создание необходимых для этого условий -- дело подготовки в мирное время.

Что этой подготовкой, на сколько она касается духа войск и нравственного воспитания рекрут как будущих воинов, в Японии занимаются глубже и основательнее, чем в России, утверждается всеми. Нельзя не признать и того, что поучения таких людей, как Драгомиров, также являются весьма подходящими для пробуждения и укрепления солдатских добродетелей.

Таким образом, если нравственное превосходство японского солдата над русским существовало еще до начала войны, то это зависело от более глубоких причин, чем одна только разница в обучении во время отбывания военной службы.

Эти причины несомненно следует искать в воспитании всего народа для войны, что в России совершенно отсутствует; в стране же Восходящего Солнца работа в этом направлении очень велика.

Русские и японские солдаты набираются большей частью из крестьянского сословия, т. е. в общем из очень пригодного для военной службы материала.

Но русский крестьянин не понимал тех целей, к которым стремилась война. Он знал только, что противник не угрожал бедствием его собственному домашнему очагу. Идейные цели этой войны были ему чужды. Самое ведение войны, поскольку ему вообще приходилось об этом слышать, представлялось ему как что-то бессмысленное и варварское. Русский народ был совершенно не подготовлен к войне своими интеллигентными классами, в среде которых считалось признаком культуры относиться к войне как к чему-то недостойному. Блиох очень почитался в России; его произведения распространялись в виде народных изданий.

Куропаткин жалуется на то, что именно образованные классы неохотно посвящали своих сыновей военной карьере. К этому можно прибавить, что именно эти классы поэтому часто оказывались самыми злейшими врагами государства и ослабляли его способность к защите.

Совсем другое мы видим в Японии.

Корейский вопрос, господство в Тихом океане, занимали все умы. Значение удачного разрешения этих вопросов для величия и будущности государства было признано всем японским народом. Правительство и народ работали сознательно и в полном согласии над подготовкой национальной войны.

Древние традиции, свято хранимые в каждой семье, требовали развития военных доблестей и высокого их почитания. Любовь к отечеству считалась чем-то совершенно необходимым и возвышалась иногда до полного экстаза -- до самоубийства. В поощрении этих качеств объединились все, кто имел имя и звание.

В противоположность России, где общество принимало мало личного участия в войне, в Японии все классы общества непрерывно жертвовали жизнью лучших сынов для славы отчества.

Итак, причину нравственного превосходства японского солдата над русским следует искать в участии всего народа в подготовке успеха, в стремлении к одержанию победы. У японцев это участие было проведено в жизнь в более широком и глубоком смысле и обеспечило им право на победу.

Создать фундамент для победы, посредством воспитания всего народа, составляет таким образом одну из главнейших задач успешной подготовки к войне.

Эта задача, которая в те времена, когда в войска шли люди по призванию и оставлялись на службе почти всю жизнь, не имела того значения, которое выпадает на ее долю теперь, при всеобщей краткосрочной воинской повинности, не может быть разрешена одним войском. Для успешного разрешения этой задачи оно должно иметь союзников во всех слоях народа. Лучшие силы всех профессий и званий должны быть привлечены к этому.

Если в настоящее время уже проникло в сознание всех, что война требует крайнего напряжения сил всего государства, то необходимо твердо помнить, что самой войне предшествуют целые десятилетия подготовительной борьбы государств, и что и эту борьбу должно вести нравственными и материальными силами всего народа.

Эту истину японцы поняли и провели в жизнь в непременно большем объеме, чем русские.

Их победы доказывают, что будущность принадлежит тому народу, который воспитывается семьей, школой, прессой и всеми направлениями современной жизни, хорошо организованной, сознательной проповедью великих политических целей; они доказывают, что будущность принадлежит тому народу, который верит в величие и будущность отечества, который отожествляет свое собственное благо с общим благом, который способен к искреннему самопожертвованию, который исполнен доблестного воинственного духа... <...>

Капитан Легар.

Нравственная подготовка войск в мирное время. (По опыту Русско-японской войны). Военный сборник. -- 1911. -- N4. -- с. 87 -- 92.

Беккер К.Ф. Древняя история. Ч. 2. - СП б., 1890.

Дюрант В. Жизнь Греции / Пер. с анг. В. Федорина. -- М.: КРОН-ПРЕСС, 1997.

Курциус Э. История Греции. Т.3. - М.. 1880.

Свечин А. Эволюция военного искусства с древнейших времен до наших дней. В 2-х тт. - М. - Л., 1927-1928.

Дюрант В. Указ. соч. - С. 468.

Курциус Э. Указ. соч. - С.252-253.

Там же. - С.294.

Там же. - С. 295.

Свечин А. Указ. соч. - С.33-34.

Курциус Э. Указ. Соч. - С. 297.

Там же. - С. 297.

Там же.

Там же. - С. 298.

Там же. - С. 297-299.

Там же. - С. 300.

Беккер К.Ф. Указ. соч. - С.183.

Там же. - С. 186-187.

Курциус Э. Указ. соч. - С. 369.

Там же. - С.371-372.

Там же. - С. 306.

БЛИОХ Иван Станиславович (1836-1901), рос. экономист, статистик и финансист.

0x01 graphic

© Copyright Каменев Анатолий Иванович (kamenevai@mail.ru) Размещен: 31/01/2015, изменен: 31/01/2015. 84k. Статистика. Фрагмент: Политика Иллюстрации: 11 штук.	Ваша оценка:
Аннотация: Единомыслие есть политическая дружба. Такого рода единомыслие существует между нравственными людьми, ибо они находятся в согласии сами с собою и с другими людьми, так как они не меняют, так сказать, своих намерений. Их воля остается неизменной, она не убывает и прибывает, как вода в проливе Эврип. Воля их направлена на полезное и на справедливое; и к этой цели они стремятся сообща. (А. Розеншильд-Паулин)

Каменев Анатолий Иванович Единомыслие сего дня: "быть России или не быть - это главным образом зависит от ее армии"...

Каменев Анатолий Иванович
Единомыслие сего дня: "быть России или не быть - это главным образом зависит от ее армии"...