ArtOfWar. Каменев Анатолий Иванович. Где чтут недостойных и презирают достойных...

ИСТОРИЯ ГОСУДАРСТВА РОССИЙСКОГО

Мысли на будущее...

Где чтут недостойных и презирают достойных, там находят прибежище трое: голод, смерть и страх

Мудрость древней Индии

...Людская масса, когда она исполнена уверенности, выказывает неукротимое мужество, но если люди трусят, то чем больше их, тем более ужасному и паническому страху они поддаются. Ибо страх, охватывающий, их, возрастает от множества трусливых речей, умножается обилием постыдных действий,

Ксенофонт

"Сдача крепости Никополь 4 июля 1877 года", (1883)

Дмитриев-Оренбургский.

Продолжим:

Кн. П.И. Изместьева: "Очерки по военной психологии (Некоторые основы тактики и военного воспитания")

Внушением страха противнику мы можем не только поколебать,

но и подорвать совершенно его моральные силы...

Чем же мы можем этого достигнуть?

Прежде, важно движением вперед, наступлением, понимая под таковым сочетание огня с маневром, внезапностью, различными звуковыми и зрительными впечатлениями.

Наступление -- есть показатель силы.

"Кто решительно и смело идет навстречу врагу, -- говорил Суворов, -- тот уже одержал победу".

Ту же мысль развивали все великие полководцы.

Действительный огонь внушает страх, но он не всегда действителен у наступающей пехоты.

Правда, ее огонь индивидуальный заменяется ныне артиллерией и массовым ее собственным огнем, т.е. огнем автоматов и пулеметов. Но этот массовый огонь не всегда искупает не меткость.

Но не в меткости дело, так как сторона, в которую стреляют, отдает себе отчет о результатах его не во время боя, а после него, т.е. когда приводится в известность число убитых и раненых. В данном случае для нас с психологической точки зрения важен самый факт огня, а не результаты.

Внезапность сильно действует на воображение, которое очень склонно преувеличивать опасность. Если в обыденной жизни неожиданность не дает времени обдумать положение, то, что же говорить об условиях боевой обстановки.

Очевидно, в ней это сказывается еще больше.

0x01 graphic

Русская атака

Русско-японская война 1904-1905 гг..

Приемов выявления внезапности много.

Минувшие и мировая, и гражданские войны дают полное право считать, что внезапность, как была, так и есть и будет одной из главных данных для достижения успеха, при чем оружием внезапности ныне является, как человек, так и все машины, понимая под таковыми всю военную технику в целом.

Мы отлично знаем, какое ошеломляющее впечатление производит какая-нибудь контратака долгое время пребывавшего в чисто-пассивном состоянии противника и при том именно в такой момент, когда атакующий был уверен, что он уже почти достиг победы.

Мы знаем, какое впечатление производил фланговый огонь, и в мировой, и гражданской войне какой-нибудь кучки автоматчиков, какое ошеломляющее влияние оказывает появление хотя бы небольшой части противника в тылу и т. п.

Несомненно, что на внезапность реагируют больше войска молодые, не втянутые в условия боевой жизни, а с другой стороны ее влияние находится в зависимости от расовых особенностей и темперамента.

Эмоциональные натуры, сангвиники реагируют на внезапность больше, чем люди с флегматическим темпераментом.

Внушение страха путем звуковых и зрительных впечатлений имеет за собою далекое историческое прошлое.

Крики и удары по щитам, потрясание оружием применялись в седой старине.

Не тем ли объясняется "ура", гиканье казаков, особый вой китайцев, "банзай" японцев?

Не зрительное ли впечатление преследовали древние германцы одеванием звериных шкур или индейцы своими скальпами и украшением головы перьями?

Такое же зрительное впечатление производили первые танки.

Окончательная подготовка атаки огнем имеет в психологической своей основе, кроме материального значения, еще и окончательное потрясение психики противника, т.е. внушение ему страха.

Перевес в огне может быть достигнут тогда, когда мы поддержим спокойствие, выдержку, возможность пользоваться своим оружием. Вот почему перевес в огне может быть достигнут не уничтожением людей и машин, что требует колоссального расхода огнестрельных припасов, а нейтрализованием, т.е. хотя бы временным приведением к молчанию нашего противника.

Терроризование тыла огнем по площадям дает чисто моральное потрясение и только в слабой мере сопровождается материальными результатами.

Сверхорудия, стреляющие чуть не 200 -- 300 километров, заставляют тех, кто ранее мог чувствовать себя в полной безопасности, думать о возможности попасть под страшное действие чудовищных снарядов, следовательно, спокойствие теряется и создается благодарная почва для зарождения страха.

Появление аэропланов, сбрасывающих бомбы, воздушные мины или какие-то убивающие моментально всякое живое существо яды, разве нельзя отнести к факторам внушения страха, ибо сбросит ли летчик бомбу или нет, мы не знаем, но уже шум мотора приближающегося аппарата, заставляет думать о возможности этого.

0x01 graphic

Бросание пироксилиновых бомб на японские позиции.

Русско-японская война 1904-1905 гг.

Во время русско-японской войны японские шимозы имели нулевое материальное значение, но моральный эффект их был огромный.

Французы, не отказывая танкам в материальном значении, считают, что главная их сила заключается во внезапности их появления, так как вид их более уже устрашать не может. Танки совершенствуются и ныне уже сконструированы превращающиеся в подводные лодки. Ясно, что внезапное появление такого "водяного" может легко потрясти даже и не особенно трусливого человека.

Газы, кроме своего ужасающего действия, внушают страх одной возможностью их применения. Каждому, кто побывал на фронте в мировой войне, должно быть понятно, почему особая жуть охватывала при появлении ветра, дующего в нашу сторону, на благоприятных для производства газовых атак участках.

Таким образом, звуковые и зрительные впечатления служат могучим средством для внушения страха, доходящего до ужаса. Я не ошибусь, если скажу, что в данном случае чрезвычайно рельефно выделяется влияние материи в целом на нашу психику, ибо зрительные или звуковые ощущения влияют на наш организм, результатом чего получается известная эмоция (Джемс).

Произведенный мною анализ показывает, что желание победить, настойчивость, смелость и страх трижды входят во всякий бой.

-- Во-первых, с целью наилучшего использования своего оружия,

-- во-вторых, чтобы найти в себе моральную упругость в отношении огня противника,

-- и наконец, чтобы своею стойкостью и решимостью идти вперед, импонируя тем противнику.

В силу этого я вновь повторяю сказанное мною вначале, т.е. что проигран бой тот, который проигран в нашем сознании, бой -- в выигрыше которого у нас нет уверенности.

<...>

0x01 graphic

Русские наблюдатели у Гайпина следят за японским огнем по ложной цели.

Русско-японская война 1904-1905 гг.

Преклонение перед техникой, перед силой современного огня приводит к ложному и одностороннему пониманию того или другого способа действий в бою. Эта односторонность порождала и порождает преувеличенное представление о превосходстве обороны над наступлением, к провозглашению положения, что наступление -- это только частный вид обороны и т. д.

Подобные взгляды самым пагубным образом выливаются по восприятию их массой в роковую пассивность с потерей инициативы действий.

Преувеличивание значения техники столь же вредно, как преувеличивание значения духа.

До мировой войны мы базировали весь свой успех на духе, недооценивая значение огня, а после первых же поражений стали кричать, о подавляющем числе пулеметов у германцев, о превосходстве их артиллерии, а затем о недостатке у нас огнестрельных припасов.

-- Александр Васильевич Самсонов (2 ноября 1859 -- 17 августа 1914).

-- В ходе Восточно-Прусской операции 1914 года 2-я армия потерпела тяжёлое поражение в битве при Танненберге, часть её (13 и 15 армейские корпуса, точнее 17 пехотных полков трёх корпусов) была окружена. При выходе из окружения близ города Вилленберга (ныне Вельбарк, Варминско-Мазурское воеводство, Польша) Александр Васильевич Самсонов погиб.

-- Великий Князь Александр Михайлович в книге "Мои воспоминания", в частности писал: "То, что мировая общественность назвала "победой Жоффра на Марне", на самом деле было жертвой 150-тысячной русской армии генерала Самсонова, сознательно брошенной в расставленную Людендорфом ловушку".

Если последнее было справедливо в 1915 году, то первые наши поражения т.е. Самсоновская катастрофа, поражение Рененкампфа и проигрыш Лодзинской операции никоим образом нельзя отнести ни на недостаток у нас технических средств, ни на отсутствие духа в наших войсках, а лишь только на бездарность наших вождей.

Правильные выводы в тактике могут быть даны только тогда, когда устанавливается полное и правильное взаимодействие между материей и духом.

<...>

Было бы большой безграмотностью оспаривать известные выгоды обороны. Наступление и оборона могут быть рассматриваемы с двух точек зрения, как способ ведения войны вообще и как способ ведения боя. Только правильное установление взаимоотношения между ними определяет сущность ведения войны.

Выгоды, свойственные наступательному образу действий в широком стратегическом смысле, заключаются в инициативе и в моральном преобладании над противником. Инициатива должна быть понимаема в широком смысле, как подчинение противника своей воле.

Захват инициативы дает наступающему возможность господствовать над мыслями противника и тем самым сохранять свободу в своих действиях. Наступающий становится полным распорядителем действий и имеет определенную цель, зная, чего он хочет.

Одно из главных затруднений на войне заключается в том, чтобы из туманных, сбивчивых данных выяснять истинную обстановку.

Если, зная обстановку, не представляется трудным комбинировать свои средства сообразно с ней, то для того, чтобы понять ее, нужен правильный глазомер или духовный глаз. Разрешить же этот вопрос значительно легче наступающему, т.е. тому, кто обладает инициативой, так как в этом случае наступающий сам создает обстановку, которую приходится разгадывать обороняющемуся.

0x01 graphic

Переход Суворова через Чёртов мост.

Художник А. Е. Коцебу

Вот в силу чего все великие мастера военного дела и на словах, и действиями своими доказывали все преимущества наступления над обороной, ставя своим девизом, как Суворов: "ничего, кроме, наступательного".

В ином положении находится обороняющийся, выпустивший инициативу, а с нею и свободу действий. На его долю, хотя бы даже при сознательном переходе к обороне, выпадает пассивная роль, он должен тревожно следить за противником, стремиться угадать его намерения, а в силу этого он подчиняется его воле.

Но, тем не менее, и оборона имеет свои выгоды чисто материального характера, ибо к ней прибегают на местности, которая может быть заблаговременно подготовлена.

В последнем отношении обороняющийся, как слабейший (это условие может быть причиной оборонительного образа действий), может также приобрести выгоды инициативы, которые для него выразятся в тщательной подготовке театра военных действий и поля сражения в инженерном отношении и особенно в ранней готовности к открытию операций.

<...>

Было бы ошибочным полагать, что вся цель обороны заключается лишь в том, чтобы не быть разбитым и что только наступающий может добиваться победы.

-- Боевое крещение кавалергардов 20 ноября 1805 года в битве при Аустерлице

Но в то же время надо строго различать оборону, как систему действий, усвоенную на все время кампании и не могущую дать хороших результатов от обороны в бою в течение известных его периодов или на известных пунктах поля сражения.

Этот последний способ нередко дает отличные результаты (Риволи и Аустерлиц).

Активная оборона является столь же законным и целесообразным способом действий, как и наступление, а потому наилучшая система ведения войны заключается в разумном сочетании обороны с наступлением.

Если проанализировать оборону, как вид боя, то надо придти к заключению, что ныне, т.е. особенно при общей машинизации войны, сила обороны возросла, но сила эта вовсе не находится, как было встарь, в укрытиях, в усилении своего расположения, а прежде всего в маскировке.

Нужно, однако, не забывать, что и маскировка должна быть двойная, т.е. надо маскировать себя от наблюдений с земли и от наблюдений с воздуха. Атакующий идет открыто. Если он сам не видит зарывшегося в землю противника, то его видит идущий над ним его воздушный товарищ.

Атакующий, несет большие потери, чем обороняющийся, ему труднее питать себя огнестрельными припасами, у него труднее связь, управление. Но все эти тяжелые условия соединены с движением вперед.

Обороняющийся несет меньшие потери, но пули и снаряды взрывают землю, песок окопов, раненые и убитые валятся тут же, а у атакующего они остаются позади.

Правда, при упорстве обороны, при трудности погасить ее очаги сопротивления, потери атакующего будут очень велики, но до тех пор, пока он не проникся сознанием бесполезности атак, эти потери его остановить от продолжения их не могут. В бою наступает момент, когда атакующий начинает терять веру в свои силы и тут-то потери начинают усиливать пробуждающийся в нем инстинкт самосохранения. Но, с другой стороны, это неудержимое движение вперед, не взирая на потери, подавляющим образом действует на психику обороны.

Оружие совершенствовалось от лука, арбалета, катапульты, до магазинки, автоматов, скорострельной артиллерии, менялись тактические формы, но преимущество наступления всегда было, есть и будет оставаться в силе.

Посмотрим вокруг себя на мир животных и мы увидим, что бросающаяся на нас собака пугает нас и, если мы побежим, она начнет нас преследовать. Стоит остановиться и повернуться к ней лицом, как она начинает отступать и бежит от нас. Курица для защиты своих цыплят от нападающей собаки не прикрывает в первый момент их своими крыльями, а поднимает их, кудахчет и бросается собаке навстречу. Сколько угодно в военной истории можно найти примеров, когда горсточки храбрецов обращали в бегство целые сотни.

<...>

-- Использование греческого огня. Миниатюра Мадридского списка "Хроники" Иоанна Скилицы.

Огонь может пошатнуть стойкость, приостановить порыв, заставить остановиться, залечь или даже отойти, но это не дает еще победы.

Войска, отходящие после неудачной атаки, не могут считаться побежденными. При наличии должного управления, они останавливаются за выгодным рубежом, закрытием и подавленное их моральное состояние быстро восстанавливается. Тут-то весь вопрос заключается в том, чтобы не дать спокойно отдохнуть, успокоиться, наладить управление, связь, спайку.

Если мы, отбив атаку, этим и удовольствуемся, то другая сторона, исправив ошибки первоначального своего наступления, вновь двинется на нас. Быть может, она опять не будет иметь успеха, но все-таки она может сковать нас на одном участке, чтобы нанести удар на другом.

Трусливое пассивное положение обороны всегда вольет в душу атаки новые и новые силы для борьбы за достижение успеха, если, конечно, войска ее проникнуты стремлением добиться этого успеха, во что бы то ни стало.

Чтобы достигнуть не скоро проходящего, а длительного решительного результата, нужно продлить подавляющую эмоцию, внушенную нами противнику. Нужно, чтобы боялся он не только нашего огня, но именно нашего наступательного порыва. Нужно, чтобы противник, находитесь ли вы сами в положении обороны или атаки, в каждый данный момент чувствовал, что у вас нет страха.

В силу сказанного выше, становится вполне понятным огромное психологическое значение преследования, как для атакующего достигшего успеха, так и для обороны, перешедшей к активным действиям.

В преследовании нужно добиться того, чтобы страх окончательно овладел человеком, взял верх над всеми его чувствами. Раз этого мы достигнем, то войска перестают слушать и команды, и доводы и, просьбы начальников, они обращаются в бесформенные массы беглецов, объятых ужасом, в которых пробуждаются только самые низменные инстинкты.

<...>

...Победа достигается движением вперед, в котором должен сочетаться маневр с огнем, следовательно, сущность тактической проблемы заключается в обеспечении этого движения вперед. Атакующий парализуется в своем движении вперед -- огнем обороны, которая стремится потерями подорвать его наступательный дух.

Если это ей удается, то атакующий стремиться ухватиться за первое же закрытие, а иногда в нем настолько сильно начинает говорить инстинкт самосохранения, что он теряет всякую способность к движению вперед.

<...>

Наступление должно складываться из огня и маневра, т. е. пехота наступает скачками, во время которых часть ее стреляет, часть двигается.

Можно приблизительно считать, что 50% стреляет, 50 % двигается. У обороны все время может действовать 100% ее огневых средств.

Атакующий цели не видит, обороняющийся наоборот; а в силу этого атакующий рассеивает свой огонь, обороняющийся же концентрирует. Нейтрализация пехоты за закрытиями даже массовым, т.е. пулеметным огнем, трудна, а по атакующему легка. Если все это суммировать, то сам по себе огонь пехоты, каково бы ни было ее вооружение, может дать результаты только при содействии остальных средств борьбы.

Вот почему, новое оружие не дает решения вопросу о перевесе в огне, оно не открывает путь к победе, если вспомнить Суворовское положение "пехотные огни открывают путь к победе".

<...>

0x01 graphic

-- Образцы русской артиллерии

Артиллерийский огонь, не говоря уже об огромном материальном эффекте, дает эффект моральный, повышая дух атакующего и подавляя до известной степени дух обороны. Благодаря легкости наблюдения за попаданием, кривизне траектории, точности, району действия и сравнительной скорострельности пушки, казалось бы, он может быть великолепным средством для нейтрализации.

С другой стороны, возможность эшелонирования батарей, позволяет всегда использовать всю массу артиллерии для исполнения многочисленных задач, возлагаемых на это орудие борьбы во время атаки, из которых нейтрализация пехоты противника является главнейшей из них. Но в целях нейтрализации стрельба должна производиться своевременно, т.е. артиллерия должна приходить на помощь своей пехоте атаки, когда она начинает страдать от огня пехоты противника и оканчиваться только тогда, когда пехотинец, подойдя на дистанцию штыкового удара, бросается на своего противника, находящегося за закрытиями.

<...>

Если теоретически проблема эта кажется вполне разрешимой, то опыт нас убеждает в том, что реализировать ее возможно только тогда, когда пушка может быть использована на высоте передовых линий. Если опыт войны, как на нашем фронте, например, в Лодзинской операции и даже в боях во Фландрии, говорит о наступлении артиллерии непосредственно за цепями пехоты, то удавалось это немцам, вероятно потому, что противниками их овладевала полная растерянность. Если же этого не было, то при подобных попытках орудийные номера немедленно выводились из строя, равно как и запряжки.

Вот почему мы должны придти к заключению, что артиллерия может работать над нейтрализацией пехоты, прикрываясь своею пехотой и притом на довольно большом от первой расстоянии.

Пока атакующая пехота не проникла в позицию противника, артиллерия, расположенная таким образом, может успешно нейтрализовать огневые средства передовой линии обороны, но раз эта передовая линия врага взята, продолжать свою работу она не может и не может потому, что рисковать поражением своих же она не имеет права.

Не имеет права не потому, что могут быть убиты свои же, к чему некоторые относятся довольно равнодушно, а потому, что смерть этих, хотя бы немногих, самым пагубным образом подавляет моральный элемент остающихся в живых.

-- "В штыки! Ура! Ура!" ("Атака"). В.В. Верещагин.

-- 28-го октября 1812 г. французы вступили в Смоленск и 31-го направились дальше по дороге к Красному. На этом переходе и разыгрался тот эпизод. Русские войска под начальством Милорадовича и принца Евгения Вюртембергского ударили солдат вице-короля Евгения Богарне. Вице-король хотя и пробился, воспользовавшись темнотою ночи, в Красное, тем не менее потерял около двух тысяч человек убитыми и ранеными, одно знамя и семнадцать орудий.

Наконец, в этой зоне "штыкового удара" элементы атаки быстро смешиваются с элементами обороны, а потому последние могут быть нейтрализованы только таким оружием, которым можно пользоваться, во-первых, крайне осмотрительно, а во-вторых, в прямой и самой тесной связи с передовыми элементами атаки.

Спрашивается, может ли находящаяся в удалении артиллерия при таких условиях играть нейтрализующую роль. Не говоря уже о возможных отклонениях, нужно подумать об ошибках, которые могут быть допущены при переносе огня, особенно, при неудачном выполнении этого, а также трудности определения точек подлежащих обстрелу.

Первые выстрелы будут фатально неуверенными и способными задержать продвижение пехоты, т.е. могут быть более вредны, чем полезны пехоте атаки. Наконец, для действительно полезного действия находящейся перед атакой в удалении артиллерии, необходима весьма совершенная связь между нею и пехотой, что трудно достижимо. Но если эту связь удалось бы осуществить, то артиллерия не может быть все-таки уверена, что она нейтрализовала все очаги сопротивления, так как оборона может до поры до времени местами не открывать огня из своих машин, которые заговорят только тогда, когда артиллерия атаки уже обречена на молчание против них.

Эту роль, роль борьбы с такими молчавшими пулеметами или орудиями может принять на себя только, так называемая, артиллерия сопровождения, которая перемещается одновременно с пехотой первой линии. Таким образом, артиллерия ныне часть своих функций передает пехотному оружию в виде орудий сопровождения (пушка и мортира). Но, в последнее время, и это признается уже недостаточным и поднимается вопрос о необходимости иметь танки-лилипуты, направляемые на все очаги сопротивления обороны, и, наконец, большие надежды возлагаются на блиндированные аэропланы.

Если же огневые средства способствуют повышению морального элемента у атакующего, то средством, облегчающим некоторым образом перенесение сильного напряжения нервной системы, является пользование местностью с целью уменьшения потерь, а равно применение соответствующих строев.

Таким образом, огонь, местность и строи или все вместе взятое -- маневр, являются обеспечивающими движение вперед факторами

0x01 graphic

Боевой порядок роты шведской армии в XVII в. (угол)

Анализ вопроса о строях должен быть основан и на данных коллективной психологии с известным учетом расовых особенностей.

Чем компактнее строй, тем большим потерям он подвержен и наоборот.

Переход от компактных строев к развернутым давал в свое время возможность использовать большее число ружей сразу, т.е. давал надежду на огневое превосходство, исходя из математических выкладок.

На стороне тонких строев двойная выгода, а именно, уменьшение своих потерь и увеличение потерь противника. Вот почему до мировой войны очень многие военные авторитеты придерживались того взгляда, что цепи должны быть редкие, поддерживаемые резервами из глубины.

Но в бою мало уменья охранить свою часть от потерь и причинить таковые противнику, нужно создать условия для управления ею, нужно уменье заставить ее идти вперед и парализовать стремление избежать опасности, т.е. парализовать поворот назад. С этой точки зрения редкие цепи, имеющие результатом растяжку фронта, являются совершенно неудобными.

Отсюда ясно, что мы сталкиваемся с двумя противоречивыми условиями: огонь требует расчленения, командование же -- компактности строев. Если мы будем рассматривать строи с чисто технической точки зрения, то вполне естественно, должны будем придти к заключению, довольно одностороннему, забывая, что строй состоит из живых организмов. Отсюда вытекает новая проблема, в какой же мере можно разжижать боевые строи, чтобы, не потеряв возможности управлять ими, можно было вести их вперед. Очевидно, что для разрешения этой проблемы нужно отдать себе отчет, что же побуждает бойца идти вперед, а затем изучить, какое влияние может оказать на это компактность или расчлененность построения.

Тут-то мы сразу сталкиваемся с чисто психологическими факторами, ибо что же другое может заставить бойца идти вперед навстречу смерти. Эти факторы, с одной стороны, заключаются в личной воле бойца, в воле, проявляющейся в решении или хотя бы только желании победить.

Несомненно, что на волевые мотивы имеет влияние устойчивость известной идеи. Каждое чувство обладает тем свойством, благодаря которому оно создается и придает устойчивость идеям и объектам, связанным с ним. Удовлетворение его является настоящим наслаждением, но соединенное с ним возбуждение еще сильнее. Возникающая на войне идея мести так сильно охватывает сознание, что мы готовы пожертвовать несоизмеримо большим, до жизни своей включительно, лишь бы только выполнить акт мести.

0x01 graphic

Бой под Малоярославцем

Отечественная война 1812 г.

Нельзя забывать, что поглощение и недостаток сил препятствуют действию мотивов.

Какие же мотивы руководят воином в бою?

Прежде всего, ненависть к врагу, угрожающему родным очагам, чувство любви к отечеству, чувство долга. Чем устойчивее в нем все идеи об этом, тем сильнее волевой мотив. С другой стороны, его может двигать вперед привычка к повиновению начальникам, т.е. дисциплина, желание отличиться перед товарищами своей отвагой и мужеством, опасение прослыть трусом или же боязнь наказания при проявлении трусости, наконец, пример начальника.

<...>

Таким образом, и с чисто психологической точки зрения боевые строи должны быть разрежены, но вместе с тем, они должны иметь поддержку из глубины, следовательно, в современном бою компактность строя заменяется его глубиною.

<...>

В подготовке мирного времени мы обращали большое внимание на техническую сторону наступления, чем в большинстве случаев, занимаемся и теперь. Мы обращали внимание на величину перебежек, на величину перебегающей части, на применение к местности, на правильное ведение огня, но почти забывали о моральной стороне вопроса. И ныне раздаются голоса о превалировании техники под влиянием растущих средств борьбы, но голоса эти не учитывают причин "машинизации" "моторизации" и т. п.

-- Фридрих II во время Семилетней войны

До мировой войны раздавались голоса о неуместности, бесполезности и даже вреде муштры.

В числе этих голосов в военной литературе был и голос автора настоящего труда.

Но после войны автор самым решительным образом отказывается от подобного взгляда, ибо разумная муштровка дисциплинирует человека, а особая боевая муштра заставляет идти вперед, не взирая даже на опасность. Эта-то боевая муштра заключается в правильном применении всех технических требований, путем повторяемых упражнений на основе тэйлоризма, доводя их до автоматизма.

Но, с другой стороны, современный бой требует проявления инициативы действий в пределах поставленной даже каждому отдельному бойцу небольшой задачи. Опять мы сталкиваемся с трудно примиримыми противоречиями -- автоматизм, муштра и инициатива. Получается своего рода заколдованный круг, из которого можно выйти при высоком культурном уровне бойца. Не является ли это чисто теоретическим выводом? Нет, ибо германская армия дала нам блестящий пример достижимости этого. Муштровка всех видов процветала в ней и служила темой для карикатур, а на полях сражений ее солдат шел вперед, и отлично вымуштрованным, и способным проявлять инициативу.

Но при всей пользе внешней муштровки, ею одной ограничиться нельзя никоим образом, нужна моральная подготовка, которая должна заключаться в высоком развитии не только гражданских, но и воинских доблестей, так как только при этом растянутые боевые порядки допустимы. <...>

П.И. Изместьев

Очерки по военной психологии (Некоторые основы тактики и военного воспитания). -

Пг., 1923.

Продолжение далее...

0x01 graphic

"Пленного Осман-Пашу, командовавшего турецкими войсками в Плевне, представляют Его Императорскому Высочеству Государю Императору Александру II, в день взятия Плевны русскими войсками 29 декабря 1877 года", (ранее 1898) -- местонахождение неизвестно. Дмитриев-Оренбургский.

© Copyright Каменев Анатолий Иванович (kamenevai@mail.ru) Размещен: 28/06/2013, изменен: 28/06/2013. 36k. Статистика. Фрагмент: Политика Иллюстрации: 14 штук.	Ваша оценка:

Каменев Анатолий Иванович Где чтут недостойных и презирают достойных...

Каменев Анатолий Иванович
Где чтут недостойных и презирают достойных...