ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Каменев Анатолий Иванович
Где собака зарыта!

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Худо, когда в товарищах согласья нет

Где собака зарыта!

  
   Случай, о котором мне хочется рассказать, имел место в 80-х годах прошлого века. Проходя службу в Алма-Атинском ВОКУ, имел честь бывать в разных воинских коллективах. Это объяснялось тем, что на все САВО приходился один дипломированный специалист в области военной психологии и педагогики. Поездки в разные части, участие в научно-теоретических конференциях, которые проводил округ, задания, которые приходилось получать из рук первых лиц округа (командующего и его заместителей), конечно, отрывали меня от исполнения прямых обязанностей, но все эти встречи и задания давали массу новых впечатлений и все это шло на пользу мне и моим подопечным - курсантам.
   Однажды на кафедре раздался звонок из военной прокуратуры и мне было предложено выступить перед офицерами военной прокуратуры с каким-то сообщением. Помню лишь то, что военные юристы спросили меня: не считаю ли я нужным ужесточить ответственность за воинские проступки и преступления.
   *
   К тому времени мой служебный опыт был достаточен для того, чтобы со знанием дела ответить на поставленный вопрос: за плечами было уже 15 лет офицерской службы в разных регионах (от холодного и далекого Красноярска до не близкой, но горячей Алма-Аты) и в разных званиях и должностях. Приходилось сталкиваться с разными ситуациями. К примеру, в Сибири подчиненные мне солдаты были на год-два старше меня и поначалу никак не хотели признавать во мне командира. Да и в Алма-Ате, куда я прибыл в звании майора на должность заместителя начальника кафедры, я встретил офицеров в звании подполковник и полковник. Но по служебному положению я был их начальником и потому должен был исполнять свои обязанности, не взирая на звания, но в интересах дела, к которому был определен.
   *
   И в том и в другом случае, не прибегая ни к помощи старших, ни бряцая "оружием власти", но и не скатываясь ни к панибратству, ни к заигрыванию с подчиненными, удалось поставить себя в коллективе подобающим образом.
   *
   Вот этот-то опыт и привел меня к пониманию простой мысли, что не строгостью и бесчеловечностью достигается порядок и послушание, а постановкой раз и навсегда предъявленных требований.
   *
   Еще на курсантской, но в большей степени на скамье слушателя военной академии я обратил внимание на опыт великого педагога Антона Семеновича Макаренко, которому поручили руководит колонией для несовершеннолетних преступников.
   В "Педагогической поэме" Антон Семенович рассказывает о том, как ему нелегко дался этот опыт. Во-первых, наука не содержала рекомендаций на счет перевоспитания преступников вообще, и малолетних, в частности. Да и рецепт борьбы с такими людьми был прост: оступился - иди в тюрьму. Из тюрьмы даже подающий надежду к исправлению человек, как правило, выходил уже рецидивистом. И далее от отсидки до отсидки такой человек прожигал жизнь.
   *
   Еще хуже дело обстояло с малолетними преступниками, которые в силу наивности и бесшабашности совершали преступления еще более тяжкие, чем взрослые.
   И вот с этими-то "детками" пришлось работать Макаренко.
   *
   Мне, конечно, не имеет смысла пересказывать все мытарства и страдания, которые выпали на долю Антона Семеновича, но в его "Педагогической поэме" мне удалось рассмотреть главное средство воспитания колонистов - постоянство раз и навсегда поставленного требования.
   И вот что обнаружилось самое примечательное в его практике: требование, которое он намеревался выдвинуть, было заранее обдумано, психологически просчитано, посильное и выполнимое.
   К примеру, не мог он сразу же сказать своим воспитанникам: "не воруйте" и требовать от них сейчас же отказаться от воровства. Дети, которые жили воровством, а то и грабежом, да нападением с насилием и убийством, не могли отрешиться от этой пагубной привычки.
   Но вот, исподволь, день за днем, внушал он своим воспитанникам мысль о том, что воровство - это занятие мерзкое, подлое и недостойное настоящего человека Воспитанники начинали прислушиваться к словам своего авторитетного воспитателя. Вскоре пойманные с поличным воришки впервые подверглись осуждению какой-то части воспитанников. Их было пока мало, но и это уже был прогресс, так как против воровства совсем недавно выступал только Макаренко да его сотрудники. Но, как говорится, лед тронулся...
   *
   Наконец, наступил такой момент, когда общественное мнение, т.е. мнение большинства, стало осуждать воровство как явление, а воришек переводить из разряда "героев" в звание людей непорядочных и подлых.
   Вот только тогда Макаренко во всеуслышание сказал: "С этого момента у нас не воруют!". И его голос был услышан, требование принято и постепенно реализовано почти с полным успехом.
   Случаи воровства еще случались, но воровали только вновь прибывшие, но не те, которые хотя бы месяц-два провели в колонии А.С. Макаренко.
   *
   Можно было бы и далее рассказывать о педагогических открытиях этого человека, понимая, как важен опыт такой Личности. Прискорбно, однако, сознавать, что новоявленные педагогические "корифеи" (Ю. Азаров) поспешили обвинить Макаренко в волюнтаризме и написать на его наследии "Не подняться тебе, старик".
   *
   Но вернемся к нашему случаю. Ведь и мне удалось добиться успехов в руководстве подчиненными лишь благодаря постановке определенных незыблемых требований.
   Посему и мой ответ прокурорским работникам звучал примерно так:
  
   - Нет, товарищи офицеры, я думаю иначе. Надо добиться того, чтобы действующие положения уставов, приказов и законов неукоснительно соблюдались.
  
   Но все же пришлось убеждать моих собеседников в правоте сказанного. А для этого потребовалось привести конкретный пример.
  
   - Представьте себе такую ситуацию: вам на пути встречается солдат, который хочет прошмыгнуть мимо, не отдав честь. Как вы отреагируете на это нарушение? - спросил я присутствующих.
  
   Прокуроры и следователи, естественно, стали предлагать свои решения, одно "кровожаднее" другого: "надо погонять его как следует", "да что его гонять-то, надо арестовать и посадить на гауптвахту"...
  
   - Вы знаете, - сказал, наконец, я, - нет необходимости муштровать нерадивого солдата. Нужно просто поставить его в ситуацию постоянного требовательности. А для этого нам, офицерам, надо между собой договориться, чтобы не оставлять без внимания ни одного случая нарушения порядка отдания чести.
  
   Мои слова вызвали недоумение и непонимание. Тогда пришлось разъяснить сказанное
   .
   - Что ж, давайте рассуждать дальше. Итак, на моем пути встречается солдат, который разучился приветствовать офицера отданием чести. Я останавливаю этого солдата и делаю ему замечание по поводу нарушения.
  
   Один из присутствующих не выдержал и задал вопрос:
  
   - Что же, по-вашему, он после этого замечания исправится?
  
   - Нет, конечно. Но дело-то в продолжении истории. Ведь солдат дальше идет своей дорогой и ему вновь встречается офицер, который так же, как и я, делает ему замечание и внушение, - сделав небольшую паузу, я продолжил. - И вот тут-то в сознании этого военнослужащего обязательно происходит некоторое осмысление происходящего. Он вдруг начинает понимать, что к нему не только предъявляются законные требования, а самое главное - эти требования исходят от всех должностных лиц.
  
   Но, кажется, и это было не убедительно. Тогда пришлось задать аудитории еще один вопрос:
  
   - Скажите, пожалуйста, как поступит солдат, когда ему встретится третий офицер?
  
   Ответ был однозначный: солдат поспешит приложить руку к головному убору и тем самым избежит внушений со стороны третьего офицера.
   *
   Законно возникает вопрос: что произошло в эти короткие мгновения встречи солдата с тремя офицерами, предъявлявшими одни и те же законные требования?
   Конечно, ни о какой мгновенной сознательности речи быть не может.
  
   Просто сработал инстинкт самосохранения, этот древнейший механизм, позволяющий человеку избегать опасности и неприятности.
  
   "Лучше уж я приложу руку к головному убору, чем буду в очередной раз выслушивать нотации офицера", - так примерно заключил наш "герой" после встречи со вторым офицером.
  
   Почему именно со вторым, а не с первым? Да потому, что один требовательный офицер - случайность, два и более - система.
  
   Воспитывает не случайность, а система.
  
   В данном случае - система одних и тех же требований.
   *
   Офицерам в их служебных делах как раз не хватает системы.
  
   И самое трудное состоит в том, что офицерам взвода и роты (а это - ключевое звено воинской части) подчас не удается договориться о совместных и постоянных требованиях.
   *
   Вот и получается, как в басне Крылова: "лебедь рвется в облака, рак - пятится назад, а щука - тащит в воду". А воз-то и поныне там, не сдвинулся с места. Прав был великий баснописец Н.А. Крылов: "Когда в товарищах согласья нет, на лад их дело не пойдет"...
  
   Здесь-то, как мне кажется, "собака и зарыта"...
 Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023