ArtOfWar. Каменев Анатолий Иванович. "Главный порок русской политики"...

"Меч кует кузнец, а владеет им молодец".

Молодцов было еще достаточно, но кузнецов не стало.

Погибший кадровый офицерский состав был незаменим".

ИСТОРИЯ ГОСУДАРСТВА РОССИЙСКОГО

Мысли на будущее...

ГЛАВНЫЙ ПОРОК РУССКОЙ ПОЛИТИКИ

А.КЕРСНОВСКИЙ

Главным пороком русской стратегической мысли было какое-то болезненное стремление действовать "по обращению неприятельскому".

Задачи ставились не так, как того требовали наши интересы, а так, как полагали вероятнее всего будет действовать противник.

Отказ от самостоятельного мышления вел к отказу от инициативы, подчинению воле неприятеля, переоценке врага, недооценке в то же время наших сил.

Все вместе приводило к упадку духа, необоснованным страхам, шатанию мысли -- словом, ко всему тому, чем действительно характеризовалась деятельность наших тогдашних военных верхов (особенно в планах стратегического развертывания).

0x01 graphic

Отступление русской армии после сражения под Мукденом.

Объяснением всех этих человеческих слабостей могло служить одно лишь слово: "Мукден". Недавний разгром наложил свой печальный отпечаток на души старших начальников -- они так никогда и не смогли вполне отрешиться от психологии побежденных.

Справка:

-- К сказанному следует добавить то, что верховное руководство России не пыталось что-либо сделать в плане совершенствования боевой выучки вождей армии.

-- А Керсновский приводит следующий факт. "Для проверки высшего командного состава -- кандидатов в командующие армиями -- было решено в декабре 1910 года устроить в Зимнем Дворце под верховным руководством Государя военную игру, подобно широко практиковавшимся в германской армии.

-- Идея эта встретила резкое противодействие наших военных верхов, опасавшихся (и, к сожалению, не без основания) "публичного экзамена".

-- По категорическому требованию Великого Князя Николая Николаевича игра была отменена за час до начала.

-- Вторая и последняя попытка была сделана на съезде командующих войсками в Киеве в апреле 1914 г. -- игра состоялась, но не дала никаких результатов".

<...>

Подводя итог состоянию Русской Армии к лету 1914 года, мы можем увидеть два ее слабых места:

-- во-первых, слабую технику;

-- во-вторых, неудовлетворительный высший командный состав.

Исправление первого недостатка было вопросом двух-трех лет.

Гораздо серьезнее был второй -- наследие предшествующей эпохи застоя и оскудения духа.

Моральный уровень большинства старших начальников остался тот же, что в доманьчжурский период и это фатально понижало качество работы самих по себе прекрасных войск. В результате -- наши отлично применявшиеся к местности взводы, великолепно стрелявшие роты и проявлявшие частный почин батальоны оказывались заключенными в вялые дивизии, неуклюжие корпуса и рыхлые армии.

Это слабое место не укрылось от зоркого, холодного и беспощадного взора врага. Характеризуя армии будущих своих противников, германский генеральный штаб, подметил невысокое качества наших крупных единиц. "В борьбе с русскими войсками, -- заключал в 1913 г. его ежегодный рапорт, -- мы сможем себе позволить действия, на которые не дерзнули бы с равноценным противником..."

Так стали писать о Русской Армии потомки кунерсдорфских беглецов...

Справка:

-- КУНЕРСДОРФ (Kunersdorf), деревня вблизи Франкфурта-на-Одере. Во время Семилетней войны 1756 - 1763 русские и австрийские войска под командованием генерала П.С. Салтыкова 1(12).8.1759 при Кунерсдорфе разгромили прусскую армию Фридриха II, и Пруссия оказалась на грани катастрофы. (Прим. авт.-сост.)

Офицерский корпус насчитывал 1.500 генералов и 44.000 офицеров, врачей и чиновников. На строевых должностях и в войсках и в войсковых штабах состояло 1.200 генералов и 36.000 офицеров.

Качество его было превосходно.

Третья часть строевого офицерства имела свежий боевой опыт -- и этот опыт был отлично использован и проработан.

Поражение в Маньчжурии тут не только не подавляло дух (как то было у большинства старших начальников), но, наоборот, стимулировало энергию -- и этой самоотверженной работе русского офицера Армия была обязана своим перерождением в изумительно короткий срок.

Оживлена была программа военных училищ, где решено было в 1913 г. ввести трехлетний курс...

Сильно повысился и уровень кандидатов в офицеры.

Еще совсем недавно -- в куропаткинские времена и в 1905 году -- отношение русского общества к Армии и к офицерам было резко отрицательным и пренебрежительным.

Генерал Ванновский -- на склоне дней своих ставший Министром Народного Просвещения -- не находил ничего более умного, как отдавать в солдаты излишне шумных студентов.

Нелепая эта мера сильно вредила Армии, превращая ее в какое-то место ссылки, тюрьму, вредила и престижу военной службы в глазах страны, обращая почетный долг в отбывание наказания.

-- Куприн, призванный в чине поручика на Первую мировую войну, с женой-сестрой милосердия

К мундиру относились с презрением -- "Поединок" Куприна служит памятником позорного отношения русского общества к своей армии. Военная служба считалась уделом недостойных: по господствующим в то время в интеллигенции понятиям в "офицеришки" могли идти лишь фаты, тупицы, либо неудачники -- культурный же человек не мог приобщаться к "дикой военщине" -- пережитку отсталых времен.

Справка:

Не подлежит сомнению, что Куприн задался целью своим произведением дискредитировать офицера в глазах общества, усилить рознь между ними.

Милютинский Устав 1874 г., фактические освободивший от военной службы образованных и даже полуобразованных, лег своей тяжестью на неграмотных. Не отбывавшая воинской повинности интеллигенция, совершенно незнакомая с военным бытом, полагала в начале ХХ века казарму тюрьмой, а военную службу состоящую из одной лишь "прогонки сквозь строй".

Из более чем двухвековой и славной военной истории она удержала лишь одно -- шпицрутены.

Справка-илл.:

-- Шпицрутен (нем. Spießrutenlaufen, Spiess -- копье, пика и Rute -- хлыст) -- длинный гибкий прут из лозняка (ивового кустарника) для телесных наказаний в XVII--XIX веках.

Конец девятисотых годов принес резкий перелом.

Кризис 1908 года показал опасность, нависшую над Россией с Запада.

Германский бронированный кулак заставил всех серьезно призадуматься и появилась тяга учащейся молодежи в военные училища. Туда шли уже окончившие или кончавшие университет, шли золотые и серебренные медали, пренебрегая традиционными "естественными науками".

С каждым годом эта тяга становилась более заметнее, все ощутительнее.

В 1905 году гимназии и университеты были очагами революции, в 1917 стали очагами контрреволюции.

За этот промежуток они дали Армии много тысяч доблестных офицеров.

Отрезвление, такие образом, стало наблюдаться в младшем поколении русского общества (родившиеся в 90-х гг.) как не успевшим окончательно закостенеть в партийных клетках, подобно отцам и старшим братьям.

-- Это -- молодые офицеры выпусков начала десятых годов и прапорщики первого года Мировой Войны -- та категория русского офицерства, что имела наибольшее количество убитых...

<...>

-- Портрет императора Александра III Александровича в мундире лейб-гвардии Гусарского полка.

-- Художник Н. Сверчков

Русское офицерство не образовало сплоченной касты -- государства в государстве -- каким был прусско-германский офицерский корпус.

Не замечалось в нем и товарищеского духа австрийцев, бывших с времен Тридцатилетней войны, от фельдмаршала до прапорщика на "ты".

Чрезвычайно разнообразные по происхождению и воспитанию, русский офицерский корпус (по составу -- "самый демократический в мире") объединялся лишь чувством преданности Царю и жертвенной любовью к Родине.

Офицер был привязан к своему полку.

Чем глуше была стоянка, тем сплоченнее была там полковая семья, тем выше был дух полка.

Гвардия находилась в особых условиях комплектования и службы.

Спайка заметно ослабевала в так называемых "хороших" стоянках, больших гарнизонах, где появлялись посторонние, вне полковые интересы.

Если можно было считать обычным бытовым явлением наличие более или менее сплоченной "полковой семьи", то единой "обще офицерской семьи" не было.

Между родами оружия, да и между отдельными подразделениями одного и того же рода оружия наблюдалась рознь и отчужденность.

Гвардеец относился к армейцу с холодным высокомерием.

Обиженный армеец завидовал Гвардии и не питал к ней братских чувств.

Кавалерист смотрел на пехотинца с высоты своего коня...

<...>

Главной причиной разнородности нашего офицерского корпуса была разнородная его подготовка. Кадетские корпуса, а вслед за ними и военные училища делились на привилегированные и непривилегированные... Уклад жизни, самые программы были различны. При разборе вакансий большинство юнкеров смотрели не на полки, а на стоянки. Кончавшие первыми разбирали лучшие стоянки, кончавшим последними доставались медвежьи углы.

Таким образом, одни полки комплектовались портупей-юнкерами, другие -- последними в списке.

Но тут решающий корректив вносила жизнь.

Последние в школе оказывались часто из первых в строю и в бою, тогда как карьеристы, выбравшие не полк, а комфортабельную стоянку, обычно мало что давали полку.

-- Создание единого и сплоченного офицерского корпуса было государственной необходимостью.

Для этого требовалось вернуть Гвардии ее первоначальное назначение.

Гвардия Петра I была государственным учреждением исключительной важности -- мыслящим и действующим отбором страны.

<...>

-- Императорское Правительство совершило жестокий промах, недооценив великой политической роли в стране организованного, сплоченного в монолит офицерского корпуса.

-- Оно не сумело ни его подготовить, ни его ориентировать.

<...>

Переходя к оценке русского полководчества, будем кратки: его не существовало.

Русской Армии не хватало головы.

Прежде всего, потому, что она имела несколько голов.

Абсурдное учреждение "фронтов" -- результат стратегического недомыслия -- привело к тому, что Русская Армия получила сразу трех главнокомандующих -- впоследствии даже четырех и пятерых.

Сколько голов, столько умов -- и в результате ни одного ума...

<...>

Огромный вред принесла частая смена полковых командиров -- назначение на короткие сроки командирами полков офицеров Генерального Штаба, незнакомых со строем и чуждых полку.

За время войны каждый полк имел двух, трех, а то и четырех таких "моментов".

Одни смотрели на вверенную им часть лишь как на средство сделать карьеру и получить прибыльную статутную награду.

Другие, сознавая свою неподготовленность, лишь отбывали номер, взвалив все управление полком на кого-либо из уцелевших кадровых капитанов, либо подполковников -- батальонных командиров.

Ставка, не сознавала огромного значения, командира полка.

Полк -- отнюдь не чисто тактическая инстанция, как батальон или дивизия.

Это -- инстанция духовная.

-- Полки -- носители духа Армии, а дух полка -- прежде всего, зависит от командира.

-- В этом -- все величие призвания полковника.

На должность командиров полков следовало назначать носителей их духа и традиций -- уцелевших кадровых батальонных, либо даже ротных, произведенных за боевые отличия.

Только такие командиры, любящие свой полк, могли бы сплотить вновь переменившийся от беспрестанной убыли и пополнений офицерский состав.

Само собою разумеется, надо офицерам Генерального Штаба необходимый строевой и боевой опыт.

Но это надлежало делать до производства их в полковники, назначая подполковников и капитанов Генерального Штаба командирами батальонов, -- инстанции чисто тактической, где бы они с пользой могли применить свои знания.

<...>

К началу третьей осени Мировой войны определились силы, ставшие подрывать устои Российского Государства.

По своему происхождению силы эти исходили из трех, совершенно различных источников.

<...>

Первую группу составляли придворные круги -- уклонявшиеся от фронта Великие Князья и представители "высшего света".

Их интриги были направлены особенно против царствовавшей Императрицы.

Предметом их мечтаний был дворцовый переворот -- устранение Государя и, во всяком случае, Государыни, а предельным их достижением -- отвратительное и бессмысленное убийство Распутина.

Распутин в 1914 г.

Художник Клокачёва Е. Н.

Справка:

-- Григорий Ефимович Распутин, "Царский друг" (9 января 1869 -- 16 декабря 1916) -- крестьянин села Покровское Тобольской губернии.

-- Приобрёл всемирную известность благодаря тому, что был другом семьи последнего российского императора Николая II.

-- В 1900-е среди определённых кругов петербургского общества имел репутацию "старца", прозорливца и целителя

<...>

В общем, эта группа -- назовем ее "придворной" -- рубила тот сук, на котором сидела.

Вторая группа -- чрезвычайно могущественная и влиятельная -- представлена была всей либеральной общественностью во главе с Государственной Думой, Земско-Городским Союзом и Военно-Промышленным Комитетом.

Удельный вес этой группы был неизмеримо значительнее.

Владея огромными денежными средствами и всей русской печатью, они создавали общественное мнение страны. Целью этих прогрессивно-парламентских кругов было, на первых порах, создание "ответственного министерства" (ответственного перед ними самими -- и только перед ними).

Сгорая властолюбием, они торопились сменить "бездарных бюрократов" и самим вершить судьбами России, руководясь при этом исключительно теоретическими познаниями, почерпнутыми из примеров заграничных законодательных учреждений.

О том, что сейчас война, и что надорванный непомерно тяжелыми условиями организм страны может не выдержать добавочного испытания: борьбы за власть и экспериментальных новых порядков -- никто из этих кандидатов в великие люди не отдавали себе отчета.

Наоборот, в войне они видели благополучное обстоятельство, могущее потом не повториться. Удачный исход войны укрепил бы ненавистное самодержавие, а потому надлежало придти к власти теперь же, во время войны -- и довести эту войну "в единении с союзниками до победного конца".

<...>

Главные свои усилия оппозиционная общественность обратила на привлечение к себе вооруженной силы.

Она отчетливо сознавала, что победит тот, на чьей стороне окажется Армия.

Опыт 1905 года был учтен полностью: для успеха надо было заручиться содействием штыков -- вернее тех, кто располагал этими "штыками".

Справка:

-- Еще в 1905 - 1906 гг. возник довольно радикальный "Всероссийский Офицерский Союз", скоро прекративший, впрочем, свое существование.

-- Одним из главных его деятелей был библиотекарь Академии Генерального Штаба Масловский (по партии - Мстиславский) - сын военного ученого, бывший душой конспирации. Его квартира при Академии служила надежным убежищем для "нелегальных" и складом оружия и литературы.

-- Масловский составил руководство по уличным боям, которым впоследствии воспользовался Ленин. (Прим. А. Керсновского)

-- Карикатура на Гучкова-председателя III Государственной Думы.

Еще задолго до войны члену Думы Гучкову удалось создать военно-политический центр -- так называемую "Военную Ложу" -- проводившей идеи всероссийской оппозиции в среде молодых карьеристов Главного управления Генерального Штаба.

Оппозиции удалось создать себе кадр молодых, напористых и беспринципных проводников ее идей -- тот рычаг, которым при возможности надлежало действовать на высших военачальников. Возможность эта представилась в конце первого года войны -- к осени 1915 года.

Оппозиционная общественность использовала несчастье России -- поражения на фронте -- к своей выгоде, развив иступленную антиправительственную агитацию.

Наступил момент привлечь на свою сторону вождей армии, используя их политическую неграмотность и играя на их патриотических чувствах.

Замерзшая было с войной деятельность "Военной Ложи" вновь оживилась.

Влияние ее членов значительно возросло.

Капитаны стали полковниками, полковники -- генералами.

Правая рука Гучкова -- аморальный Поливанов -- возглавляет Военное Ведомство.

Справка:

-- Поливанов Алексей Андреевич (4 16 марта 1855 -- 25 сентября 1920) --генерал от инфантерии (с 1911), член Государственного совета (с 1912).

-- Участник русско-турецкой войны 1877--1878 гг., главный редактор журнала "Военный сборник" и газеты "Русский инвалид" (1899--1904).

-- В 1906 - 1912 гг. военный министр и председатель Особого совещания по обороне государства.

-- В 1920 г. член Особого совещания при Главкоме Красной Армии.

<...>

Так дали себя обмануть честолюбивым проходимцам генерал-адъютанты Императора...

Невежественные в политике, они приняли за чистую монету все слова политиканов о благе России, которую они сами искренно любили.

Он не знали и не догадывались, что для их соблазнителей блага Родины не существует, а существует лишь одна единственная цель -- дорваться любой ценой до власти, обогатиться за счет России...

-- Самолюбию военачальников льстило то, что эти великие государственные мужи -- "соль Земли Русской" -- беседуют с ними, как с равными, считают их тоже государственными людьми.

<...>

-- "Портрет В. И. Ленина", 1934 Художник Петров-Водкин К.С.

Третья группа притаилась в подполье.

Это была зловещая группа пораженцев.

Политические эмигранты марксистского толка -- партия с.-д. большевиков во главе с Лениным -- составляли за границей ее головку, а в самой России находились кадры "боевиков".

<...>

-- Цель -- социальная революция.

-- Средство - вооруженное восстание и развал Армии.

-- Исполнители -- "боевики".

-- Поддержка -- Германское Командование.

<...>

Война затронула интеллектуальный отбор в России гораздо слабее, чем в остальных странах.

На фронт пошел лишь тот, кто хотел доказать любовь к Родине не на словах, а на деле.

-- Для большинства же интеллигенции военный закон... существовал лишь для того, чтобы его обходить.

Начиная с весны 1915 года, когда выяснился затяжной характер войны, стремление "устроиться как-нибудь", "приспособиться", где-нибудь побезопаснее стало характерным для огромного большинства этой "соли земли".

Справка:

-- В ход пускались связи и знакомства - и цветущий здоровьем молодой человек объявлялся неизлечимо больным, либо незаменимым специалистом в какой-нибудь замысловатой области.

-- Характерным показателем глубокого разложения русского общество было то, что подобного рода поступки не вызывали почти ни у кого презрения и осуждения. Наоборот, общество относилось к таким "приспосабливающимся" скорее сочувственно. (Прим. А. Керсновского)

Бесчисленные организации Земско-городского союза стали спасительным прибежищем для полутораста тысяч интеллигентных молодых людей, не желавших идти на фронт, щеголявших полувоенной формой и наводнивших собой отдаленные тылы, а в затишье и прифронтовую зону.

Эти "земгусары" имели на Армию огромное разлагающее влияние, сообщая части фронтового офицерства и солдат упадочные настроения тыла, став проводником ядовитых сплетен, мощным орудием антиправительственной агитации.

Справка:

-- А. Керсновский, в данном случае, показывает негативную сторону "земгусарства". Но следует видеть и позитивное в этом явлении: попытке обеспечить Действующую армию снарядами, одеждой и продовольствием. (Прим. авт.-сост.)

<...>

Объезжая войска осенью 1916 года, Император Николай Александрович вызывал из строя старослужащих солдат, вышедших с полком на войну.

Выходило по два-три, редко по пяти на роту -- из иных рот никто не выходил.

Справка:

-- В первый же год войны большая часть офицеров была истреблена.

-- Открывавшиеся вакансии заполнялись путем досрочных выпусков из военно-учебных заведений и краткосрочных курсовых мероприятий. Ни о какой "классовой чистоте" офицерского корпуса уже не могло идти речи.

-- За три года войны потери офицеров составили 120 тыс. человек.

-- К 1917 г. в армии налицо было 247.440 офицеров. Шел стремительный процесс демократизации офицерского корпуса. Дворянским он продолжал оставаться главным образом в штаб - офицерском и генеральском звене.. - См.: Бескровный Л. Г. Армия и флот России в начале ХХ века: Очерки военно-экономического потенциала. - М.: Наука, 1986 - с.47.

<...>

Измельчание состава повлекло за собой и изменение облика Армии.

Она стало действительно "вооруженным народом".

Офицеры и солдаты в подавляющем большинстве носили мундир только несколько месяцев, а то и недель.

Ни те, ни другие не получили надлежащего военного образования и воинского воспитания.

Прошедший трехнедельный, в лучшем случае двухмесячный курс учения в запасном полку, солдат попадал под команду офицеру, прошедшему столь же поверхностное учение в школе прапорщиков или на ускоренном курсе военного училища.

Сами по себе русские люди были храбрыми, выносливыми и способными при случае на подвиг отваги и самопожертвования.

Со всем этим, они представляли совершенно сырую, необработанную массу.

Это далеко еще не были солдаты, подобно тому, как их наскоро произведенное начальство далеко еще не могло считаться господами офицерами.

На полк оставалось пять-шесть коренных офицеров, редко больше (обычно на должностях командиров батальонов и заведующего хозяйственной частью). В ротах и командах состояло 30 -- 40 офицеров "военного времени", а командир полка, как правило, отбывал мимолетный ценз и ничем не был связан с полком.

Офицерская среда была пестра по составу, разнообразна по происхождению и неодинакова по качеству.

Старая полковая семья погибла, новая не имела возможности создаться.

<...>

Превосходными оказались офицеры из подпрапорщиков.

Недостаток образования они восполняли высоким сознание долга и жертвенной преданностью к воспитавшему их полку.

Очень хороши были и офицеры из вольноопределяющихся.

Эти немногочисленные категории офицеров были почти целиком перебиты к концу 1916 года.

Уцелевшие были в чине поручиков и штабс-капитанов.

Что касается основной массы офицерства -- прапорщиков ускоренного производства -- то первые их выпуски дали Армии уже к весне 1915 года много превосходных боевых офицеров -- поверхностно подготовленных, но от всего сердца дравшихся.

Это был цвет русской молодежи, увлеченной патриотическим порывом начала войны в военные училища.

Однако, с осени 1915 года качественный уровень нашего офицерского пополнения стал резко понижаться.

Разросшиеся вооруженные силы требовали все большего количества офицеров.

Непрерывные формирования и непрерывные потери открывали десятки тысяч новых вакансий.

Пришлось жертвовать качеством.

Служилое сословие было уже обескровлено.

Интеллигенция так или иначе "приспособилась".

Новых офицеров пришлось набирать в полуинтеллигенции. Университетские значки замелькали на защитных гимнастерках "земгусар" -- а в прапорщики стали "подаваться" окончившие городские училища, люди "четвертого сословия", наконец, все те, что пошел в офицеры лишь потому, что иначе все равно предстояло идти в солдаты...

Появились офицеры, в которых не было ничего офицерского, кроме погон -- и то защитных.

Офицеры, не умевшие держать себя ни на службе, ни в обществе.

Слово "прапорщик" сделалось нарицательным.

Вчерашний гимназист, а то и недоучка -- полуинтеллигент в прапорщичьих погонах командовал ротой в полтораста-двести мужиков в солдатских шинелях. Он мог их повести в атаку, но не был в состоянии сообщить им воинский дух -- той воинской шлифовки и воинской закалки, которой сам не обладал.

"Меч кует кузнец, а владеет им молодец".

Молодцов было еще достаточно, но кузнецов не стало.

Погибший кадровый офицерский состав был незаменим.

<...>

Остатки кадрового состава сохранили доверие солдат.

Хуже было с офицерами военного времени.

Большая часть "прапорщиков" -- случайного элемента в офицерских погонах -- не сумела надлежащим образом себя поставить.

Одни напускали на себя не принятое в Русской Армии высокомерие и тем отталкивали солдата.

Другие безвозвратно губили себя панибратством, попытками "популярничать". Солдат чуял в них "не настоящих" офицеров.

Унтер-офицеров Русская Армия уже не имела.

Были солдаты с унтер-офицерскими нашивками, пробывшие месяц в учебной команде, ничем не отличавшиеся от своих подначальных и не пользовавшиеся в их глазах никаким авторитетом.

<...>

Целей войны народ не знал.

Сами "господа", по-видимому, на этот счет не сговорились. Одни путано "писали в книжку" про какие-то проливы -- надо полагать, немецкие. Другие говорили что-то про славян, которых надлежало то ли спасать, то ли усмирять.

Надо было победить немца.

Сам немец появился как-то вдруг, неожиданно -- о нем раньше никто ничего народу не говорил.

Совершенно так же неожиданно за десять лет до этого откуда-то взялся японец, с которым тоже надо было вдруг воевать...

Какая была связь между всеми этими туманными и непонятными разговорами и необходимость расстаться с жизнью в сыром полесском поле -- никто не мог себе уяснить.

Одно было понятно всем -- так приказал Царь.

К царствовавшему Императору народ относился безразлично, но обаяние царского имени стояло высоко.

Царь повелел воевать -- и солдат воевал.

Керсновский А.А.

История Русской Армии. -- ч.I -- IV.

Белград, 1933 -- 1938.

© Copyright Каменев Анатолий Иванович (kamenevai@mail.ru) Размещен: 27/08/2013, изменен: 27/08/2013. 34k. Статистика. Фрагмент: Политика Иллюстрации: 8 штук.	Ваша оценка:

Каменев Анатолий Иванович "Главный порок русской политики"...

Каменев Анатолий Иванович
"Главный порок русской политики"...