ArtOfWar. Каменев Анатолий Иванович. "Господа унесли ключи - самые заветные, от потайных ящиков"...

"Господа унесли ключи - самые заветные, от потайных ящиков"...

ИСТОРИЯ ГОСУДАРСТВА РОССИЙСКОГО

Мысли на будущее...

0x01 graphic

Семь свободных искусств

Продолжение кн. А. Зыкова

"Побежденному неприятелю надо построить золотой мост,

если нельзя противопоставить железную преграду".

Наполеон

Возможность управления войсками основывается на существовании в них широких идей законности и обязательства.

Без них невозможно никакое управление, и величайшее заблуждение предполагает, что этого можно достичь другими мерами, как-то: дисциплиной, угрозой и принуждением.

Самая строгая дисциплина с наиболее крутыми наказаниями может обусловить повиновение войск только в том случае, если она черпает основание в общих идеях. Наиболее безыдейными кажутся нам наемные войска. При них же мы наблюдаем и наиболее жесткие наказания.

Но эти наказания только тогда приводили к желаемым результатам, если войска получали свое жалованье.

<...>

Вообще отказы от повиновения в наемных войсках, мотивированные неполучением жалованья, бывали нередки в наемных войсках. Из этого можно заключить, что общее повиновение достигалось не дисциплиной, а вытекало из сознания взаимно принятых обязательств.

Но не одно сознание принятых обязательств давало возможность управлять армиями. Даже в таких разношерстных, сбродных и, как кажется, лишенных морального чувства армиях, каковы были армии наемников, таятся более высокие идеи. Наперекор им нельзя было управлять войсками.

Войско никогда не может быть слепым орудием.

Это зачастую упускается из виду.

Это упустил из виду и такой высокоталантливый генерал, как Валленштейн.

В бурный период 30-ти летней войны, увлеченный своим успехом и талантом, он пришел к убеждению, что армии принадлежит решающее значение, и поставил себе целью закрепить за собой полное главенство ею.

Сознавая, что для того, чтобы быть единственным владыкой солдат, он должен был являться войскам как единственный владыка их судьбы, он выговорил у императора все права, составлявшие до сего времени привилегию короны.

Не только плата денег солдатам шла от Валленштейна, но жизнь их вполне зависела от его воли.

Он выговорил себе право выдавать офицерские патенты, награждать достойных и казнить смертью провинившихся.

-- Убийство Валленштейна в Эгере. Гравюра

-- Полковник Бутлер, начальник конвоя Валленштейна, будучи подкуплен генералами Пиколомини и Галласом, 25 февраля 1634 года, с помощью двух офицеров, коменданта крепости шотландца Джона Гордона и его соотечественника майора Уолтера Лесли, изменнически умертвил приближенных В. фельдмаршала Кристиана Иллова, генерала Адама Терцки, полковника Вильгельма Кински и ротмистра Ноймана. В то же время капитан Деверу с драгунами вломился в спальню герцога, который уже лежал в постели. Увидев в чём дело, Валленштейн встал, прислонился к стене и спокойно принял смертельный удар алебардой в грудь.

Так, после Люценской битвы он назначил строжайшее следствие о поведении своих офицеров в этом сражении.

Те, кого военный суд признал виновными, были приговорены к смерти без всякой пощады.

Отличившиеся храбростью были награждены по-царски.

Память убитых увековечена великолепными мавзолеями.

Являясь единственным вершителем судеб вверенного ему войска, он вместе с тем осыпал его богатой добычей и полным довольством.

Добавив к этому, что войска его состояли из всякого сброда без религии, без нравственности, дело Валленштейна казалось обеспеченным.

Так взглянул на это дело и император.

Чтобы ослабить Валленштейна, он старался вырвать из-под его начальства хоть горсть людей и навербовать против него хоть какую-нибудь армию, могущую противостоять ему.

-- Но как только войско узнало, что Валленштейн хочет направить его против законного императора, как только этот император, не имевший над войском никакой фактической власти, отрешил Валленштейна от командования, так власть Валленштейна оказалась подрезанной в самом корне, и войско ему не повиновалось более.

Гораздо более тонким психологом был Оливер Кромвель.

Возвысившись с помощью войска, одушевленного религиозным убеждением и стремлением к равенству, он никогда не обнаруживал отречения от этих принципов, даже протягивая руку к короне.

Обманывая войска, но управляя ими, он продолжал единоличное правление страной.

Крутая дисциплина никогда не падала в его войсках.

Ни перед какими мерами не останавливался Кромвель, чтобы заставить войска повиноваться его требованиям, если он чувствовал, что его требования отвечают и опираются на идеи солдат.

Но при первом протесте он отказывается немедленно от самого страстного желания, от короны, так как ему было ясно, что при этом никакая дисциплина ему не поможет и вся власть его над войсками от этого немедленно падет.

0x01 graphic

-- Кромвель у тела короля Карла I

В согласовании с широкими идеями права, законности, веры, родины и т.д., военачальник черпает авторитетность требуемых им поступков.

Согласование это выясняется иногда самою обстановкою, а чаще всего людскою молвой и слухами.

Как для того, чтобы породить и направить эту молву, так и для того, чтобы непосредственно выяснить деятелем согласование требуемых поступков с их внутренними убеждениями, существует обычай обращаться с манифестами, приказами, прокламациями и т.д.

Эти манифесты необходимы перед началом войны как согласование общей ее идеи и задачи с нравственными понятиями народа.

Когда действительность достигает высшего напряжения, когда военачальник требует наибольших жертв -- в бою, тогда они приносятся не для него, а во имя тех идей, которые лежат в душах участников.

Поэтому перед битвами зачастую также обращаются к войску с приказами.

Число общих идей, которыми управляются армии, весьма ограничено, что происходит от широты этих идей, вмещающих в себе огромное число наблюдений и фактов, так и потому, что появление новых идей требует, чтобы человечество прожило целые эпохи.

<...>

Так и в управлении армиями, кроме общего согласования идей, вырабатываются особые приемы для извлечения из этого согласования наибольшего действия.

Приведение в жизнь общих идей сводится к ряду простейших поступков, регламентируемых усмотрением старшего начальника.

Как и для всякого поступка и тут требуется, чтобы среди разнообразных идей господствующее положение заняла идея, отвечающая желаниям начальника и чтобы она окрасилась в положительный тон.

Главенство идеи создается отданием приказания.

"Войскам двинуться туда-то", "такая-то часть атакует то-то".

Эти идеи достигают главенства по причинам догматически и логическим.

Причинами догматическими мы назовем такие, которые выдвигают идею не в силу ее достоинств и преимуществ перед другими, а в силу авторитета того лица, от которого она исходит.

По той же причине она окрашивается в положительный тон.

0x01 graphic

Казнь утра стрелецкой.

Худ. В. И. Суриков, 1881

Авторитет начальника безличный

Авторитет начальника есть сумма тех отрицательных ощущений, которые связаны с идеей неисполнения его приказаний и тех положительных, которые связаны с идеей их исполнения. Часть этих ощущений независимы от личности начальника и составляют следствие служения этих начальников идеям-двигателям, выражающимися в том, что власть ему дается властью издавна признаваемой и этою же властью указываются задачи, подлежащие исполнению.

Личный авторитет начальника

Другая часть авторитета зависит от его личности. Способ, которым он будет применять предоставленную ему дисциплинарную власть, окажет действие на напряженность отрицательного тона идеи исполнения его приказаний.

0x01 graphic

"Обряд казни на Семёновском плацу".

Рисунок Б. Покровского, 1849

Наказания

От начальника зависит, во-первых, строгость взыскания.

Понятно, что чем страшнее угроза, тем неприятнее мысль о неисполнении приказания.

Строгость взыскания зависит от эпохи, народа и состояния войск. В эпохи, более отдаленные, они были строже; у народов западной Европы они доходили до утонченности истязаний...

Чем очевидна связь поступка с успехом дела, во имя которого двигается войско, тем большее имеет значение строгость взыскания.

<...>

Строгость взыскания сама по себе определяет и уясняет лишь взгляд начальника на определенный поступок.

Настоятельное же его стремление их устранить сказывается в неуклонном наложении взыскания при каждом проступке. Для этого ему надо всегда знать, когда совершается проступок, а единственной мерой к тому служит неослабный надзор. Для поддержания дисциплины контроль имеет еще большее значение, чем строгость.

Сочетание строгости с контролем дает в руки начальника средство добиться исполнения своих требований и приказаний.

Внедрить в сознание людей, что они не имеют средств им противодействовать и, не взирая ни на что, рано или поздно подчинятся им -- составляет конечную цель дисциплины и первую степень веры в начальника.

Уже указано выше, что строгость взыскания выражает взгляд начальника на определенный поступок. Следовательно, соразмерная строгость, независимая от настроения духа, будет понята подчиненными, как стойкость взглядов начальника.

-- Независимость же строгости взыскания от лица, на которое оно накладывается, т.е. справедливость, будет иметь последствием, что люди убедятся, что те лишения, которые они переносят во время наказания -- не каприз начальника, а его служба царю.

Так как несправедливость заключается в видоизменении отношения в зависимости от симпатий и близости человека, то иное отношение к себе, чем к другим, составляет также несправедливость, со всеми ее последствиями.

Соблюдение справедливости и соразмерности, при настойчивом исполнении каждого своего слова и приказания, создадут в людях не только веру в это слово, но и веру в то, что это слово будет сказано и завтра, будет сказано всем. То есть этим путем достигается самая полная вера в начальника, дающая ему в руки новое средство для управления войсками.

0x01 graphic

Патриарх Гермоген отказывает полякам подписать грамоту.

Чистяков Павел Петрович Худ.

Любовь подчиненных

Вера в начальника служит в свою очередь началом любви к нему. Любовь является таким отношением к начальнику, при котором исполнение его приказаний, независимо от цели и результатов, доставляет удовольствие людям.

Чем достигаются подобные отношения -- вопрос тонкий, который и не беремся исчерпать.

Попытаемся, однако, указать что-нибудь по этому поводу.

Во-первых, необходима одинаковость ощущений в самом широком смысле; одинаковость ощущений идей и событий. Первое будет результатом однообразия нравственного и религиозного мировоззрения, и в этом заключается преимущество народных вождей перед начальниками из иностранцев.

Одинаковость ощущений событий достигается нахождением начальника в те же условиях, как и подчиненные.

Так, Александр Македонский, во время похода в Индию, при переходе через безводную пустыню, вылил из шлема принесенную ему воду, сказав, что на все войско этого не хватит, а он один не хочет утолять жажды, которая мучит всех одинаково.

0x01 graphic

-- Выступление русского войска во главе с Иваном Грозным из Москвы. Миниатюра из списка "Казанской истории". Нач. 17 в.

Во время Казанского похода Иоанн IV отказался поместиться в воеводском доме в Свяжске. "Мы в походе", _ ответил он и приказал разбить шатер среди войска.

0x01 graphic

Портрет А.В. Суворова 1833 - 1834 годов

Худ. Никола-Себастьян Фросте

О том, как разделял Суворов тягости военной жизни, излишне и говорить. Солдаты говорили про него: "Он во всем, кроме добычи, с нами в части".

Находясь в одинаковых условиях с остальным войском и подавая пример чрезмерного напряжения, начальник без отказа получит такое же напряжение и в среде подчиненных.

<...>

Любовь подчиненных является также следствием заботливости начальника к их нуждам. Заботливость о пище и отдыхе людей составляет непременную обязанность начальника. Но возбудить любовь можно лишь заботливостью, которая сознается людьми. Поэтому начальник должен не только быть внимательным к нуждам подчиненных, но и обнаруживать эту внимательность, а также иногда проявлять чувства, ему совершенно чуждые, что однако всегда надо соразмерять с чуткостью людей к правде.

0x01 graphic

Переправа Наполеона через Эльбу (1895)

Худ. Бродовский Юзеф.

Наполеон посещал зачумленных в госпитале, и этот знак стяжал ему немало любви.

Однако сердце его было чужды симпатии и участия.

Объезжая поле сражения под Дрезденом и отвечая на указания своих маршалов на большое число трупов французских солдат, он хладнокровно говорил: "Ну, их во Франции опять много народится".

Суворов, выходя ночью из палатки и разговаривая с караульными, часто перебивал их речи, и, указывая на спящий лагерь, говорил: "Тише, тише говорите! Пусть спят витязи!" Конечно, речи караульных не могли разбудить лагеря, но на следующий день все войска знали, что сам Суворов говорит шепотом, чтобы не мешать спать солдату.

Любовь также достигается общением с подчиненными, выражающимися в беседах с ними. Француз Месельер в 1757 году заметил эту особенность и писал, что "русский солдат любит, чтобы с ним говорили".

Значение этих разговоров выступает с очевидностью при чтении письма солдата, описывающего Альминский бой.

Этот ценный для военной психологии документ, не только иллюстрация поддерживаемого положения, но и вообще для ознакомления с душой солдата, содержит следующее:

"Встали мы, сударь ты мой, на позицию спозаранку, помолились Богу и стоим.

А кто поставил -- мало смыслим.

И вышло так: спереди дуют -- это ничего.

И сбоку дуют, флота ихняя -- и это полгоря.

А и сзади дуют, опять-таки флота, ну, нам старикам, и это не Бог весть что, а молодежь-то сейчас -- измена!

Ну, и не ладно.

А тут тебе никто и доброго слова не скажет, не то что: здорово, ребята! поработайте, мол!

Или прочее, а все меж собой больше по-немецкому".

0x01 graphic

Переход через пропасть (живой мост) при Четати

Результатом общения, а, следовательно, и его подтверждением является знание людей поименно и в лицо.

Известна уловка Наполеона, состоявшая в том, что, обходя строй, он обращался к какому-нибудь украшенному орденом солдату, называл его по имени и спрашивал, не в таком ли-то сражении он получил свой крест?

Ответ был всегда утвердительный, так как император заранее подготовлял этот эффект, дававший ему власть над многими сердцами.

Суворов, более поглощенный войсками, действительно знал очень многих солдат в лицо, всегда узнавал их, и не упускал случая беседовать с ними.

<...>

Наконец, любовь подчиненных достигается теми наслаждениями, которые доставляет им начальник.

Добыча и женщины, которых предоставлял Валленштейн своему войску, доставляли ему его любовь.

Восторги победы закрепили Наполеону обожание солдат.

Солдатские театры, устроенные Скобелевым во время текинской экспедиции, влили свою каплю в море любви к нему солдат.

0x01 graphic

Переход русских войск через Балканы (1877)

Русско-турецкая война 1877-1878

Достижение господства идеи по причинам

логическим

Авторитет лица придает главенство идее, им выраженной, по причинам, которые названы догматическими, так как не предполагает оценки этой идеи сравнительно с другими.

Но главенство идеи можно достичь и помощью убеждения, т.е. взвешивая, оценивая ее и придавая ей первенствующее место по праву его полезности. В таком случае идея достигает главенства по причинам логическим. Но логика коллективной единицы, как сказано выше, значительно ниже логики отдельного лица.

А поэтому всестороннее и полное взвешивание и сравнение со всеми возможными идеями, было бы не только бесполезно, но и вредно, потому что создало бы путаницу идей, т.е. достигло бы диаметрально противоположных результатов. Поэтому важно уметь группировать в головах людей только необходимые идеи.

В этом и заключается требование, чтобы "каждый воин знал свой маневр".

-- При этом каждый будет знать, что ему делать и зачем.

-- Что ему делать -- это то, что приказано, т.е. идея, главенства которой добиваются.

-- Указать зачем -- это значит сопоставить свою идею с другими так, что приказанное покажется естественным и лучшим выходом.

Выражаясь образно, можно сказать, что выяснение цели маневра составляет сколачивание той логической лестницы, по которой идея, приказываемая к исполнению, доберется до господствующего положения.

0x01 graphic

Лестнице к замку. 1882-1883

В.Д. Поленов

Мудрец и вождь, отыскивая истину, один в мире умозрения, другой в материальном мире -- оба не предрешают главенства той или другой идеи, а, складывая логическую лестницу, сами не знают, куда приведет она их.

Но достигнув ее конца и убежденные, что владеют истиной, они разрушают лестницу и каждый раз, когда они желают продемонстрировать истину своей идеи перед людьми, они пристраивают новую лестницу, соразмеряя ступени с умственным строем слушателей. Известно, какой цепью вопросов, приноровленных к слушателям, Сократ приводил людей к тем истинам, которых он сам достиг иными путями. Все судебное красноречие состоит в постройке подобной лестницы.

В военном деле полководец не станет объяснять всю вереницу идей, заставивших его выбрать тот или иной маневр. Но к выбранному маневру он будет подгонять лестницу объяснения, соображаясь с лицом, с которым имеет дело.

Одно объяснение будет дано солдатам, иное -- генералам.

В виду малой логичности масс, чтобы не затемнять ее идеями, в объяснениях маневра подробности упускаются и оно становится кратким.

Так, в Наполеоновском приказе перед Аустерлицем только полторы строчки уделены на объяснение маневра: "Позиции наши крепки. И в то время, как враги будут обходить справа, они подставят свой фланг".

Так как толпа по преимуществу эффектна, то логическая постановка идеи выиграет, если она будет умело выражена и бить на чувство, хотя бы в ущерб логике.

<...>

Поэтому искусное объяснение маневра должно быть кратким и действовать на чувства. Оно должно произвести впечатление, что это будет "здорово" и "вот как ловко!" Такие объяснения даются начальниками устно, в разговорах, и придают людям рвение и энергию.

<...>

0x01 graphic

Архимед

Влияние силой ощущения

Как уже сказано выше, способы влияния на коллективные единицы остаются те же, что и для отдельного человека.

На первом месте поставлен простейший способ влияния силой ощущения. При этом способе действуют на простейшие инстинкты, а потому этот способ употребляется во все времена и у всех народов.

Увеличить привлекательность цели на самом деле является вопросом трудно разрешимым, но сравнительно легко увеличить представление об этой привлекательности. Для этого служит распространение слухов и рассказов.

При штурме города распространяются слухи о несметных его богатствах, об удобстве в нем отдыха, о красоте его жительниц. Бонапарт, приехав к Итальянской армии, с этой целью подчеркнул богатства верхней Италии, тем более, что сопоставлял их с голодом и нуждой, чувствуемой в войсках.

0x01 graphic

"Николай Чудотворец из Миры в Ликии", избавляет от смерти трёх невинно осуждённых, 1888-89,

Худ. Репин И.Е

Влияние усилением и ослаблением идей

Способ усиления и ослабления идей затрагивает уже борьбу мотивов. Войско, еле идущее, изнемогающее от усталости и жары, может прибавить шагу, если ему запомнить об избах и засеянных полях, оставленных на родине. Эти идеи изб и полей усилят собой идею отечества, которая двигает солдатами. С другой стороны, в критическую минуту битвы дрогнувшее войско может быть остановлено словами: все равно помирать. Эти слова ослабляют идею спасения.

Речь Святослава под Переяславцем дает нам целую гамму способов ослабления и усиления идей.

Не менее искусен приказ Петра перед Полтавской битвой:

-- "Воины, пришел час, который должен решить судьбу отчества.

-- Вы не должны помышлять, что сражаетесь за Петра, но за государство, Петру врученное, за род свой, за отечество, за веру православную и церковь.

-- Не должна вас смущать слава непобедимости неприятеля, ложь которой вы доказали не раз своими победами.

-- Имейте в сражении перед собой правду и Бога, защитника вашего, а о Петре ведайте, что жизнь ему не дорога, жила бы только Россия, благочестие, слава и благосостояние ее".

<...>

0x01 graphic

"Фельдмаршал Суворов на вершине Сен-Готарда 13 сентября 1799 года"

А. И. Шарлемань.

На военном совете в Муттене Суворову предстояло вызвать ряд поступков, неожиданных для него самого, а тем более идущих в разрез со строем идей, которые он успел создать в войске совершенно в других предположениях.

Поэтому Суворов начинает словами:

-- "Корсаков разбит и прогнан за Цюрих!

-- Готц пропал без вести и корпус его рассеян!

-- Прочие австрийские войска, шедшие для соединения с нами, опрокинуты от Глариса и прогнаны.

-- Итак, весь операционный план для изгнания французов из Швейцарии исчез!..

-- Теперь идти вперед на Швиц -- невозможно.

-- У Массены свыше 60.000, а у нас нет полных и 20.000".

Разрушив этими словами весь прежний строй мыслей, Суворову надо создать главенство уже предрешенной идеи. Ей надо приготовить место, а для этого надо ослабить, опрокинуть ее сильнейшую соперницу, идею наиболее естественную, идею -- отступления.

И Суворов продолжает:

"Идти назад -- стыд! Это значило бы отступать, а русские и я никогда не отступали".

Но если нельзя отступать, нельзя идти вперед, то надо обороняться до прихода подкреплений.

Но и эту идею уничтожает Суворов словами:

"Мы окружены горами, мы в горах!!.. Помощи ждать не от кого".

Но в этой безотрадной обстановке, которую нарисовал Суворов, где взять силы для активных действий?

Старый полководец знал, откуда они явятся.

Как опытный виртуоз, чтобы извлечь мелодию из хаоса звуков, он властно ударяет по основным идеями русского войска: Бог, Россия и Царь.

Он продолжает речь:

"Одна надежда на Бога, другая на величайшую храбрость и самоотвержение войск.

Это одно остается нам.

Но мы русские!

С нами Бог!

Спасите честь и достояние России и ее Самодержца".

И как за тысячу лет дружина отвечала Святославу, так войско устами Дерфельдена отвечало Суворову:

"Все перенесем и не посрамим русского оружия, а если падем, то умрем со славою.

Веди нас, куда думаешь.

Делай, что знаешь: мы твои, отец, мы русские!"

<...>

Влияние изменением хода ассоциации идей

Изменение хода ассоциации идей служит также средством управления. Утомленные войска, связывающие усталость с движением, могут быть подбодрены, если начальник изменит эту ассоциацию и свяжет движение с отдыхом, сказавши, что войска, идя, приближаются к ночлегу.

Выше указано, как Суворов изменил ход ассоциации идей своего войска перед штурмом Измаила. При Треббии заметив отступающий батальон и зная, что отступление усиливает сознание слабости, он связал его с хитростью.

"Заманивай, заманивай его!" _ кричал он батальону.

"Ну, теперь довольно. Вперед!" _ и батальон бросился в штыки.

0x01 graphic

Австро-венгерские солдаты сдаются в плен русским войскам на румынской границе.

1914 г.

Влияние иррадиации чувственного тона

Наконец, при управлении войсками пользуются иррадиацией чувственного тона. В сущности это есть краеугольный камень управления, так как какова бы ни была идея, достигнувшая главенства, она может вызвать поступок только, если она будет положительного тона. Этот ее положительный тон иррадиирует и заглушает отрицательный тон ощущений, вызываемых приведением ее в исполнение.

<...>

Веселая шутка, музыка, пение, острота, порой грубая, иррадиируют положительный тон и побуждают на поступок, сам по себе неприятный. Ротный командир, пустившийся в присядку перед залегшей ротой, пользуется именно этим средством. Тем же средством воспользовался и генерал, обращаясь к испуганным солдатам со словами: "За что вы боитесь. У вас ничего кроме блох и клопов нет".

Некоторые из идей одушевляющие русское войско

В начале нашей истории десятитысячное войско Святослава столкнулось под Переяславлем со стотысячным войском греков.

В эту решительную минуту Святослав обратился к дружине со следующей речью:

"Нам некуда деться.

Волею или неволею пришлось стать против греков.

Так не посрамим Земли Русской, но ляжем костьми -- мертвые сраму не имут.

Если же побежим, то некуда будет бежать от стыда.

Станем же крепко.

Я пойду перед вами и если голова моя ляжет, тогда помышляйте о себе".

Дружина отвечала:

"Где твоя голова ляжет, там и свои головы сложим".

Таким образом, Святослав, прежде всего, удаляет естественно появляющуюся в таких случаях идею уклонения от столкновения, для чего он указывает, что им "некуда деться". Затем удаляет все бесполезные идеи пересуд и осуждения словами: "волею или неволею", а "пришлось стать", следовательно, рассуждения о том, как надо было делать, являются вполне бесцельными. Да, если бы начальник и распоряжался иначе, то это могло вовсе не изменить обстановки.

Устранив, таким образом, разнообразные идеи и подготовив почву для желаемой, т.е., другими словами, направив борьбу мотивов к желаемому результату, Святослав ставит свою центральную идею: "ляжем костьми". Это требование он сейчас же согласует с основными мотивами, руководящими его войском. Главнейшим является, "Земля Русская", честь которой должны оберегать. Вторым и тесно с ним связанным -- "честь войска и воинов", которые спасаются только смертью -- "мертвые сраму не имут".

0x01 graphic

Вокняжение Владимира Мономаха (1113г.).

Гравюра 19 в.

С введением христианства являются и новые идеи.

Так, Владимир Мономах говорит своим детям:

"Не бойтесь ни рати, ни зверя, делайте мужское дело.

Ничто не может вам вредить, если Бог не повелит.

А от Бога будет смерть, так ни отец, ни мать, ни братья не отнимут.

Божье блюдение лучше человеческого".

Перед битвой под Ярославлем (1151 г.) Изяслав обращается к войску с такою речью:

"Братья и дружина!

Бог никогда Русской Земли и русских сынов в бесчестье не оставлял, везде они честь свою брали.

Теперь, братья, поревнуем тому: дай нам Бог в этих землях и перед чужими народами честь свою взять".

Таким образом, идея Бога влечет за собой уменьшение самосохранения, столь противного духу войны, так как это возлагается на "Божье блюдение". Вместе с тем Бог крепко связывается с прежними дорогими идеями, идеями Русской Земли, чести ее и ее сынов.

Вместе с христианским учением в русских людях твердо укрепляется готовность положить душу свою за друзей своих.

Мстислав Храбрый, отбивая пленных христиан от татар, говорил дружине:

"Братья, не сомневайтесь.

Если теперь умрем за христиан, то очистимся от грехов и Бог вменит кровь нашу в мученическую.

Если Бог подаст милость свою -- то слава Богу.

А если придется умереть -- то все равно надо же когда-нибудь умирать".

<...>

0x01 graphic

"Дмитрий Донской".

С.А. Кириллов.

Но не только за други своя, но в такой же мере и за веру православную готовы русские люди пожертвовать собою, и не напрасно Дмитрий Донской обращается с такою речью перед Куликовой битвой:

"Отцы и братья!

Господа ради подвизуйтесь во имя церкви и веры христанской.

Смерть за нее -- не смерть, а жизнь вечная.

Не гонитесь за земным, братья!

Увенчаемся победными венками, Богом данными".

Идея правды составляет также двигательную силу, которая вызывает и усиливает поступки людей.

Определение правды основывается на христианской морали и истекает от Бога.

"По правде, по Божески", -- говорит народ.

<...>

По мере того, как крепла царская власть, неразрывная связь понятия о русской земле и о вере православной сосредоточивались в царе, и имя его для подданных было однозначущим с верой и отечеством.

Наш царь, русский царь, православный царь.

При Иоанне Грозном царская власть достигла полного развития, и псковичи отвечают на уговоры Батория к сдаче следующими, необыкновенно богатыми смыслом словами:

-- "Мы не жиды: не продадим ни Христа, ни Царя, ни Отечество.

-- Не слушаем лести, не боимся угроз.

-- Иди на брань.

-- Победа зависит от Бога".

В этих коротких словах сосредоточились все идеи, которыми можно управлять русским народом и войском и во имя которых совершались величайшие подвиги.

Перед Швейцарским походом, Суворов, хорошо знавший искусство управления войсками, говорил солдата, указывая на горы:

"Вот там безбожники французы.

Их мы будем бить по-русски.

Горы велики, есть пропасти, есть водотоки, а мы их перейдем, перелетим -- мы русские!

Бог нами водит... (Бог никогда русских людей в бесчестье не оставляет -- 1151 г.).

Помилуй Бог, мы русские!

Богу молимся -- Он нам и помощник.

Царю служим.

Он на нас и надеется, и нас любит, и нас наградит он словом ласковым, чудо-богатыри, чада Павловы (Царь-батюшка).

Кого из нас убьют -- Царство небесное.

Останемся живы: нам честь, нам слава, слава, слава!"

0x01 graphic

"Водопой" (1777)

Томас Гейнсборо.

При столкновении двух армий, исход боя определяется всегда тем, которая из сторон поработит себе душу противника, т.е. победа определяется всегда моральными данными.

<...>

Так как победа является результатом морального превосходства к концу сражения победителя над подчиненными, то и все искусство боя сводится к тому, чтобы расшатать силы противника.

Средством к этому расшатыванию служит угроза смерти, которую несет с собою армия.

Действие этой угрозы пропорционально вероятию приведения ее в исполнение, а это в свою очередь зависит прежде всего от силы.

Если неприятельская армия наступает, то это служит признаком ее силы. Следовательно, подрыв моральных сил одного из противников начинается с наступательного движения другого.

Поэтому все великие полководцы вели наступательный образ войны, и Суворов так формулирует его преимущество:

"Кто отважен и смело идет прямо на неприятеля, тот одержал уже половину победы.

Деятельность есть первое достоинство воинское".

<...>

При всех периодах боя угроза смерти будет не отвлеченной идеей, а будет представляться в конкретных образах убитых и раненых, вид которых будет аргументом противника, с помощью которого он будет убеждать воинов в гибельных последствиях противодействия ему. Сами по себе убитые и раненые не будут целью, так как цель боя -- победа, а победа одерживается над живыми, а не над мертвыми. Поэтому все меры, принимаемые к тому, чтобы убитые и раненые не были на глазах у дерущихся, приводит к увеличению стойкости сопротивления.

<...>

Так как на войне побежден тот, кто поддается аргументации противника, а таковым будет тот, кто не настойчив и слаб волею, то станет понятным, отчего на войне предпочтителен человек с большим характером, но с ограниченным умом, чем наоборот.

<...>

Так как цель войны -- убедить в необходимости подчиниться, то смерть и истребление должно касаться только тех, кто не хочет этого делать.

Поэтому Суворов приказывал: "Атакуя, кричать пардон, а если не сдадутся -- убивать". Или: "Казаки колоть будут. Но жестоко бы слушали, когда французы будут кричать пардон".

Впрочем вопрос: давать ли пощаду сдающемуся, подвергать ли смерти всех оказавших сопротивление или истребить даже тех, кто принес сознательно какую-нибудь пользу неприятельским войскам, -- вопрос спорный, каждый раз решаемый в зависимости от характера противника.

Так, Кромвель, подчиняя Ирландию, штурмуя Тредаг, приказал убивать всех. Столь же храбрый, как и жестокий, он подавал пример в резне.

"В конце концов, _ говорит историк, _ жестокость Кромвеля была хорошо рассчитана на успех. Соседние города, Трим и Дундальк, пали без малейшего сопротивления. Гарнизон Трима бежал так поспешно, что бросил артиллерию". Гарнизоны Вексфорда, Кастлетона и Келена, оказавшие сопротивление, были все вырезаны. "Эти варвары увеличили ужас и значительно ускорили подчинение Ирландии".

Но в то же время Кромвель не применял этих жестокостей к тем, кто сдавался до первого выстрела.

0x01 graphic

Штурм Измаила.

Гравюра С. П. Шифляра

Также обратился к жителям и Суворов, придя под Измаил:

"Я с войсками сюда прибыл. Двадцать четыре часа на размышление - воля. Первый мой выстрел - неволя. Штурм - смерть. Что и оставляю вам на рассмотрение".

-- Надписи: "За отменную храбрость" на лицевой стороне и "Измаил взят декабря 11 1790" на обратной.

Иначе отнесся Кромвель при завоевании Шотландии.

Тот же историк по этому поводу пишет:

"Хорошо зная, что варварства, которыми от усмирил Ирландию, не имели бы в Шотландии такой пользы, он отнесся благосклонно к пленным, большинству вернул свободу, давая почувствовать, что видит в шотландцах заблудшихся братьев".

Действительно: жестокими мерами можно устрашить противника.

Но зато поставленный перед лицом неизбежной смерти человек предпочитает более почетную и соответствующую его идеям и будет обороняться до последней крайности.

Мысль о строгом соответствии крутых мер с силами достаточными для их исполнения, прекрасно сформулировал Наполеон словами, что побежденному неприятелю надо построить золотой мост, если нельзя противопоставить железную преграду.

<...>

Зыков А.

Как и чем управляются люди. Опыт военной

психологии. -- СП б., 1898.

Запомните, как это было:

0x01 graphic

Сожжение разрядных книг при царе Федоре Алексеевиче.

1682 г.

© Copyright Каменев Анатолий Иванович (kamenevai@mail.ru) Размещен: 11/07/2013, изменен: 11/07/2013. 49k. Статистика. Фрагмент: Политика Иллюстрации: 24 штук.	Ваша оценка:

Каменев Анатолий Иванович "Господа унесли ключи - самые заветные, от потайных ящиков"...

Каменев Анатолий Иванович
"Господа унесли ключи - самые заветные, от потайных ящиков"...