ArtOfWar. Каменев Анатолий Иванович. Государь И Военный Министр: разрушитель или созидатель мощи России? (Павел I

ИСТОРИЧЕСКАЯ АНАЛИТИКА

0x01 graphic

"Портрет великого князя Павла Петровича" 1765 Художник Торелли Стефано (1712-1780)

ГОСУДАРЬ И ВОЕННЫЙ МИНИСТР:

разрушитель или созидатель мощи России?

(избранное из исторической "Священной книги русского офицера")

ПАВЕЛ I - "РУССКИЙ ГАМЛЕТ"

Павел Петрович Романов (20 сентября 1754-- 12 марта 1801; прожил 47 лет) -- Император Всероссийский с 6 ноября 1796 года (царствовал 1796-1801, 5 лет), великий магистр Мальтийского ордена, сын Петра III Фёдоровича и Екатерины II Алексеевны.

Императрица Екатерина не только не любила своего сына, но даже подозрительно относилась к нему, так как не могла не видеть в нем претендента на власть, перешедшую к ней помимо Павла, от его отца, Петра III. Находясь в стороне от двора и политики, Павел искусственно ограничивал свои интересы семьей, личным хозяйством и командой над теми немногочисленными войсками, которые составляли гарнизон вновь устроенного Павлом городка Гатчины. На государственное управление и на придворную жизнь смотрел он со стороны, как чуждый зритель, и поэтому оценивал факты государственной жизни с полной свободой критики. Несовпадение его личных идеалов с тем, что совершалось на его глазах, вызывало в нем чувство глубокого недовольства ходом дел, осуждение и правящих лиц, и самой системы управления. Он рвался к деятельности, а возможности действовать у него не было никакой. Силы ума поневоле растрачивались на мелочи и не обогащались необходимым опытом государственной деятельности. С годами горячность и впечатлительность Павла перешли в тяжелую способность терять самообладание из-за пустяков; любовь к порядку и законности заменялась пристрастием к внешним формам подчинения и благочиния; вспыльчивость обратилась в припадки жестокости. Если бы все эти черты Павла оставались в узких рамках его личной жизни, они были бы едва заметны для историка, но Павел свои случайные настроения переносил в законодательство и политику, и они стали неизбежным материалом для характеристики его как правителя. (Ист.: Платонов С.Ф.)

Науки плохо давались ему, и книги дивили его своей безустанной размножаемостью. Под руководством Никиты Панина Павел получил не особенно выдержанное воспитание, а натянутые отношения к матери неблагоприятно подействовали на его характер Павел был не только удален от правительственных дел, но и от собственных детей, принужден был заключиться в Гатчине, создавши здесь себе тесный мирок, в котором он и вращался до конца царствования материи. Незримый, но постоянно чувствуемый обидный надзор, недоверие и даже пренебрежение со стороны матери, грубость со стороны временщиков -- устранение от правительственных дел -- все это развило в великом князе озлобленность, а нетерпеливое ожидание власти, мысль о престоле, не дававшая покоя великому князю, усиливали это озлобление. Отношения, таким образом сложившиеся и продолжавшиеся более десятка лет, гибельно подействовали на характер Павла, держали его слишком долго в том настроении, которое можно назвать нравственной лихорадкой. Благодаря этому настроению на престол принес он не столько обдуманных мыслей, сколько накипевших при крайней неразвитости, если не при полном притуплении политического сознания и гражданского чувства, и при безобразно исковерканном характере горьких чувств. Мысль, что власть досталась слишком поздно, когда уже не успеешь уничтожить всего зла, наделанного предшествующим царствованием, заставляла Павла торопиться во всем, недостаточно обдумывая предпринимаемые меры. Таким образом, благодаря отношениям, в каких готовился Павел к власти, его преобразовательные позывы получили оппозиционный отпечаток, реакционную подкладку борьбы с предшествующим либеральным царствованием. Самые лучшие по идее предприятия испорчены были положенной на них печатью личной вражды. (Ист.: Ключевский В.О.).

И Павел создал в Гатчине свою особую армию. Сначала она состояла всего лишь из восьмидесяти человек. Ими командовал капитан Штейнверг, которому были известны все тайны и тонкости экзерцирмейстерства Фридриха II. Впрочем, с каждым годом эта игрушечная армия увеличивалась благодаря настойчивости Павла. Введена была та военная дисциплина, какая применялась в Пруссии. Снова поневоле уединившись в Гатчине, Павел занялся формированием своей маленькой армии. Теперь у него было уже около двух тысяч солдат; были орудия; был даже игрушечный флот. Люди, правда, были живые, не игрушечные, но маршировали они, как заведенные автоматы. Одеты они были на прусский манер, все в париках с косами, усыпанными мукой. На улицах Гатчины стояли прусские полосатые будки. И на гауптвахтах наказывали солдат совершенно так же, как в Берлине -- немилосердно и педантично. Зато кормили солдат изрядно, и офицеры не смели обижать нижних чинов зря, без нарушения дисциплины. Найти офицеру эту среднюю линию поведения -- быть строгим и в то же время не давать повода для жалоб, на что все солдаты имели право, было не так-то легко. Воспитывался особый тип гатчинского служаки -- покорного царского раба и жестокого фронтовика. Идеальным типом такого офицера был Алексей Андреевич Аракчеев, любимец Павла, злой гений Александра. В Аракчееве был какой-то трезвый реализм, которого не было в Павле. (Ист.: Чулков Г.И.)

Жизнь Павла оказалась не менее загадочной и фантастичной, чем его происхождение. Та, которую он считал впоследствии своей матерью, редко появлялась у его колыбели. Зато императрица Елизавета навещала младенца раза два в сутки, иногда вставала с постели ночью и приходила смотреть будущего императора. В 1760 году, когда Павлу не было и шести лет, Елизавета Петровна назначила камергера Никиту Ивановича Панина обер-гофмейстером при Павле. Панину было тогда сорок два года. Он почему-то казался маленькому цесаревичу угрюмым и страшным стариком. Но будущему императору надо было учиться. Грамоте его стали учить уже в 1758 году и тогда же надели на него модный кафтанчик и парик, который одна из нянь заботливо окропила святой водой. Императрица Елизавета умерла в 1761 году, когда Павлу было семь лет. Петр Федорович по своему легкомыслию не мог заняться воспитанием маленького Павла. Впрочем, однажды голштинские родственники принудили его посетить какой-то урок цесаревича. Уходя, он сказал громко: "Я вижу, этот плутишка знает предметы лучше нас". В знак своего благоволения он тут же пожаловал Павла званием капрала гвардии. У несчастного Павла не было недостатка в разнообразных воспитателях. Известная пословица "у семи нянек дитя без глаза" лучше всего определяла его судьбу. В самом деле, кто окружал Павла? Образованный, но ленивый и не всегда искренний Панин; екатерининские вельможи... Когда Павлу исполнилось четырнадцать лет, решено было учить его государственным наукам. Порошина теперь не было. Главным преподавателем сделался Остервальд. Кроме того, Павлу читали курсы Николаи, Лафермьер и Левек -- все иностранцы, и с ними Павел не очень ладил. Порошин умел удерживать своего воспитанника от увлечения военным делом, а немцы сами преклонялись перед традициями прусской системы, и Павел заразился той же страстью, как и Петр III. Теперь экзерцирмейстерство и парады стали на первом плане. Екатерина называла это военным дурачеством. Впрочем, еще при Порошине приходилось Павлу участвовать в военных упражнениях, -- например, на маневрах под Красным Селом в 1765 году. Мальчуган в это время числился командиром кирасирского полка. Он был в восторге, что на нем кираса, а в руках настоящий палаш. Но тогда все еще было невинно. Павел "на месте баталии, верхом сидя, покушал кренделя" и мирно поехал домой спать в сопровождении своего миролюбивого воспитателя. Масон. В это время Никита Иванович Панин, ревностный масон, давал читать Павлу таинственные рукописные сочинения, где доказывалось, что император должен блюсти благо народа, как некий духовный вождь. Император должен быть посвященным. Он помазанник. Не церковь должна руководить им, а он церковью. (Ист.: Чулков Г.И.)

Он рос под руководством умного Никиты Ив. Панина. Ни Панин, ни Порошин (один из младших наставников Павла, день за днем отмечавший в своем известном дневнике все поступки маленького Павла), и решительно никто не замечал в мальчике ненормальных психических черт или несимпатичных сторон характера. Наоборот, читая дневник Порошина, мы видим перед собой Павла живым, способным мальчиком, интересующимся серьезными для его возраста вещами. Павел 10-12-ти лет охотно занимался с Порошиным математикой и любил читать. Во время обеда, когда обыкновенно приходил его воспитатель, Н. И. Панин, за столом шел интересный и часто серьезный для лет Павла разговор, умело поддерживаемый Паниным; к сожалению, другие служебные обязанности отвлекали Панина от воспитательной должности, да и обращался он с Павлом сухо и несколько свысока, что в значительной степени парализовало влияние воспитателя на воспитанника. Но в более позднее время Павел ближе сошелся с Паниным, горячо его любил и горько оплакивал его кончину. (Ист.: Платонов С.Ф.)

С Екатериной случился апоплексический удар. Предусмотрительный граф Н. С. Салтыков послал еще раньше к Павлу офицера с известием об ударе, постигшем царицу, но Зубов опередил его. В четыре часа цесаревич уже поскакал в Петербург в Зимний дворец. Здесь всем руководил Салтыков, никого не допуская к умирающей императрице, которая, впрочем, лишившись языка, едва ли могла бы сделать какие-нибудь неожиданные распоряжения. В Петербург Павел прибыл вечером. По дороге он встречал длинную вереницу курьеров, которые мчались к нему в Гатчину: все спешили известить Павла о новой его судьбе. В Софии он встретил Ф. В. Ростопчина и обрадовался ему. Около Чесменского дворца Павел вышел из кареты. Он еще плохо соображал смысл события. Там, в Гатчине, когда ему сообщили о неожиданном приезде графа Зубова, он был в ужасе, предполагая, что тот приехал его арестовать. До Павла в это время дошли слухи о намерении Екатерины заточить его в замке Лоде. И теперь, когда выяснилось, что Екатерина умирает, он боялся поверить этой вести, от которой зависела вся его жизнь. Была тихая, слегка морозная лунная ночь. Павел смотрел на летучие облака, которые то закрывали луну, то снова, летя куда-то, оставляли ее без покрова, нагую и таинственную. Ростопчин увидел, что Павел плачет. В Зимнем дворце Павла встретили сыновья -- Александр и Константин. Они были в гатчинских мундирах, и это было приятно Павлу. Он тотчас же прошел в спальню к императрице. Грузная, распухшая, она лежала неподвижно, с помутившимися глазами. Редкие хрипы вырывались из груди старухи. Императрицу долго не могли перенести на постель, потому что не хотели пускать в спальню посторонних, а камеристки не в силах были поднять с полу это жирное, тяжелое тело. Одним из первых явился Аракчеев. Он был весь забрызган грязью, и Александр повел его к себе, дал ему свою рубашку, которую этот раб свято хранил до конца своих дней. Самодержавная царица умирала. Ростопчин привел к Павлу графа Безбородко, который знал тайну престолонаследия. Существует рассказ, будто хитрый граф, разбирая с Павлом бумаги Екатерины, молча указал на пакет, перевязанный лентой. Через минуту пакет пылал в горящем камине. Павел стал императором. Безбородко вскоре был осыпан милостями чрезвычайно щедрыми.Первые распоряжения и приказы нового императора касались масонов, гонимых при Екатерине. Императрица еще дышала, а Павел уже послал фельдъегеря к удаленному от двора А. Б. Куракину. Немедленно, приняв власть, Павел отдал приказ об освобождении Новикова из крепости. С И. В. Лопухина был снят надзор. Н. Н. Трубецкой и И. П. Тургенев вернулись в столицу. Возвращен был из Сибири Радищев. Князь Н. В. Репнин произведен был в фельдмаршалы на третий день по воцарении Павла. (Ист.: Чулков Г.И.)

У него, Павла, есть своя программа. В 1774 году он представил императрице записку -- "Рассуждения о государстве вообще, относительно числа войск, потребного для защиты оного, и касательно обороны всех пределов". Смысл записки был в том, что России надо вести не наступательную, а оборонительную политику. Расширять пределы России нет надобности. Армию надо сократить, по зато подчинить ее строгой регламентации. Надо стремиться к экономии прежде всего. Одним словом, в этой записке была резкая критика екатерининской программы. Императрица поняла тотчас, что ее пути с наследником разошлись окончательно. Она не очень скрывала от него свои чувства. А Потемкин относился с грубой небрежностью к этому юному претенденту на власть. (Ист.: Чулков Г.И.)

Павел был уже причастен тайнам масонства. Масоном был и его спутник Куракин. Суеверие великого князя и трезвость его друга легко мирились с тогдашней практикой "вольных каменщиков". В ложах не было строгой идейной дисциплины: позволялось мыслить, покорствуя личным склонностям. Суть дела была в одном -- в отрицании материализма, с одной стороны, и в соперничестве с христианской церковью -- с другой. Очевидно, митрополит Платон сознательно или невольно уступил своего воспитанника Н. И. Панину, который был, как известно, влиятельный масон. Павел, следуя примеру Петра III, весьма чтил Фридриха Великого, который покровительствовал масонам. Из Пруссии получались масонские книги и рукописи. Их жадно читал цесаревич, в надежде, что он познает истину. (Ист.: Чулков Г.И.)

В момент смерти Екатерины II Россия находилась в формальном союзе с Австрией, Англией и Пруссией против Франции. А. В. Суворов получил приказание сформировать армию в 60 000 человек для совместного действия с австрийцами. Императрица Екатерина считала, таким образом, необходимым противодействовать французской революции и восстановить монархию. Император Павел сначала не признавал этой необходимости. Вступая на престол, он заявил, что "остается в твердой связи со своими союзниками", но отказывается от прямой войны с Францией, ибо Россия, будучи в "непрерывной" войне с 1756 г., ныне нуждается в отдохновении. Итак, вопреки своей матери, Павел желал держаться политики невмешательства. Но это желание он не мог исполнить и почти все свое царствование провел или в войне с Францией, или в приготовлениях к войне с Англией, довольно случайно меняя свой политический фронт. Суворов, не только опытный и отважный боевой генерал, но и самостоятельный тактик, одаренный замечательным талантом военного творчества, быстро, всего в полтора месяца, очистил всю северную Италию от французских войск, разбив французов на реке Адде. Император Павел заключает союз с Пруссией против Австрии и союз с Пруссией же, Швецией и Данией против Англии. Особенно деятельно идут приготовления к военным действиям против Англии: донское казачье войско уже выступило в поход к Оренбургу с целью нападения на Индию. Но смерть Павла (11 марта 1801 г.) прекратила эти приготовления. Итак, принцип невмешательства не был выдержан императором Павлом. Отвлеченное чувство законности и страх подвергнуться нападениям со стороны Франции заставили Павла воевать с французами; личное чувство обиды заставило его отступить от этой войны и готовиться к другой. Элемент случайности так же силен был в политике внешней, как и в политике внутренней: и там, и здесь Павел руководился скорее чувством, чем идеей. (Ист.: Платонов С.Ф.)

После рождения сына Михаила Павел отдалился от Марии Федоровны и попал под иные влияния: он стал жертвой кружка, в центре которого находились его брадобрей Кутайсов и Лопухины. Его уверили в том, что жена желала держать его под своим "игом", и побудили порвать с ней. Императрица и Нелидова "узнали свою беду" и подверглись гонению. В семье Павла началась драма, потому что Павел явно увлекся девицей Лопухиной, а к семье стал резко враждебен. Подчиненный внушениям неизменных угодников и интриганов, Павел готов был видеть в жене недруга, желавшего будто бы повторить 28 июня 1762 г., а в старшем сыне Александре - соперника, готового захватить престол. В первом периоде заговора самую видную роль играл вице-канцлер Никита Петрович Панин (племянник Никиты Ив. Панина, нам известного). В дружбе с английским послом Витвортом и Зубовым он составил круг заговорщиков, имевших целью, ввиду душевной болезни Павла, создать регентство и вручить его Александру, убедив Павла лечиться. В эти планы, как кажется, Панин вовлек и самого Александра, который никогда не мог этого простить Панину, считая его начальным виновником смерти отца. Раньше, чем заговорщики приготовились действовать, Павел начал подозревать Панина и осенью 1800 г. выслал его в подмосковную деревню. Дело замедлилось, но ненадолго. Руководство заговором перешло в руки петербургского военного губернатора, графа Палена, любимца Павла, который повел его к определенному и решительному концу - "к совершенному устранению Павла от престола какою бы то ни было ценою". Заговор окреп к весне 1801 г. В нем принимало участие петербургское офицерство, опиравшееся на солдатскую массу, пассивно шедшую за своим начальством. 11 марта 1801 г. заговорщики к полуночи проникли в новый дворец Павла, Михайловский замок, построенный на месте ст По его приказу мы вас арестуем арого Летнего дворца. Из 40 или 50 человек заговорщиков до комнат Павла дошло человек 8, и в запальчивом объяснении с ними Павел был убит, в отсутствии графа Палена. Неизвестно, насколько преднамеренно было совершено убийство, но рассказывали, что заговорщики открыто величались своим поступком в первые дни по кончине Павла. Так кончилась жизнь императора Павла, первого из русских государей после Петра, не служившего дворянским интересам... (Ист.: Платонов С.Ф. )

Утром 11 марта патер Грубер, единственный человек, который входил к императору без доклада, принес свой проект о соединении церквей. Это была последняя редакция, которую Павел должен был утвердить. Граф Пален загородил дорогу патеру и властно потребовал, чтобы он подождал. Войдя в кабинет к Павлу, он так утомил Павла длиннейшими докладами, что тот отложил свидание с иезуитом. Надо было ехать на развод. Соединение церквей пришлось отсрочить надолго. В этот день Александр и Константин вторично приносили присягу императору. Они были под арестом и не знали своей дальнейшей судьбы. Однако к вечеру их пригласили к императорскому столу. Павел развеселился. Он громко говорил и шутил. Он несколько раз заговаривал с сыном Александром. А тот сидел, бледный и молчаливый, опустив глаза вниз. Вечером 11 марта состоялось последнее собрание заговорщиков. Пален и Бенигсен, руководившие собранием, были трезвы и знали, что делают. Но они охотно угощали вином гвардейцев. Шампанское рекой лилось на этой мрачной попойке. ... Когда заговорщики вошли в царскую спальню, Платон Зубов бросился к кровати. Она была пуста. Все озирались, недоумевая. Кто-то подошел к ширме и отодвинул ее. За нею стоял босой, в ночной рубашке, император. Блестящие и страшные глаза были устремлены на этих непонятных ему теперь людей, в орденах и лентах, со шпагами в руках. Бенигсен сказал, стараясь не смотреть на белое, как у Пьеро, лицо Павла: -- Государь, вы перестали царствовать. Александр -- император. По его приказу мы вас арестуем. Николай Зубов ударил императора в висок тяжелой табакеркой. Павел бросился в угол, ища оружия. На него зверски набросился пьяный князь Яшвиль. Павел закричал, защищаясь. Тогда все, в кошмаре хмеля, опрокинули императора на пол. Кто-то схватил шарф и, накинув петлю, затянул ее на шее самодержца. Бенигсен подошел к Павлу, когда он уже не дышал. Император лежал недвижно, с изуродованным и окровавленным лицом. Равнодушие народа к смерти Павла сказалось между прочим устами того гвардейца, который ходил смотреть тело покойного царя, дабы убедиться, что он действительно умер. "Да, крепко умер, -- сказал он. -- Лучше отца Александру не быть. А впрочем, нам что пи поп, то батька". У народа к Павлу не было ни любви, ни ненависти. В судебных делах павловского времени встречаются, впрочем, отзывы об императоре весьма непочтительные. Мужички именовали его то "плешивым дураком", то "курносым царишкой", то, наконец, почему-то "гузноблудом". Правовое и хозяйственное положение крестьян при Павле почти не изменилось по сравнению с екатерининской эпохой, и естественно, что средняя крестьянская масса не почувствовала вовсе этого четырехлетнего царствования. И смерть Павла не произвела на большинство крестьян никакого впечатления, Зато те мужики, которые склонны были к религиозным вопросам и размышляли на религиозные темы, по-своему поняли духовное лицо Павла. Несмотря на то что Павел проявил некоторую терпимость к раскольникам, их отзывы об императоре дышат гневной непримиримостью. "Тот, кто царствует, рожден не от христианской крови, а от антихриста", "царь Павел -- настоящий дьявол", "император наш воистину антихрист"... (Ист.: Чулков Г.И.)

Выводы-тезисы воинствующей истории: Екатерина Великая своего сына не любила; он на придворную жизнь смотрел со стороны, как чуждый зритель; в великом князе развилась озлобленность - это ее печатью личной вражды ко всем людям, но, прежде всего, к матери; он чтил Фридриха Великого и масонов; руководился он скорее чувством, чем идеей; не случайность - гибель его; знающие люди его не любил, но и не знал его как государя...

Послесловие для размышлению

ЦИЦЕРОН: " Он их высоких зрелищ зритель, Он в их совет допущен был- И заживо, как небожитель, Из чаши их бессмертье пил!" (Ф.И. ТЮТЧЕВ). Плутарх: "Я слышал, что много лет спустя Цезарь вошел однажды к одному из своих внуков. Последний держал в руках книгу Цицерона и в испуге спрятал ее под одежду. Цезарь заметил это, взял книгу и, стоя, прочел значительную ее часть; возвращая же ее мальчику, сказал: "Ученый то был муж, дитя мое, ученый и любивший свое отечество". Победив же вскоре после этого Антония и вступив в консульскую должность, он взял себе в сотоварищи сына Цицерона, в консульство которого сенат уничтожил статуи Антония, отменил присвоенные ему почести и постановил, чтобы впредь никто из Антониев не носил имени Марка. Таким образом, божество предоставило дому Цицерона довершить наказание Антония".

0x01 graphic

Шарнхорст Герхард Иоганн Давид (12.11.1755-- 28.6.1813), прусский военный деятель, генерал (1807).

Факты о Том, как "Прусский учитель одержал победу над французами" (значение для нас этого поучения).

Если суждено России восстать из ее развалин, то это совершится по тому же закону, какой воскрешали другие павшие народы. Дойдя до края пропасти, народ ужаснется -- и отшатнется от нее. Беспечный и забывшийся, он очнется. Он вспомнит древнее свое величие. Утомленный мерзостью, он захочет вернуться к прошлому. М.О. Меньшиков

Единообразие - не "красота военной службы", а бич инициативы

Фридрих Вильгельм III, бывший королем в эпоху разгрома, любил военное дело, но эта любовь короля не шла дальше одной внешности, дальше парадов и формы. Обладавший здравым умом, видевший и понимавший целесообразность многих предложенных реформ, король в силу своей нерешительности никак не мог решиться на проведение их в жизнь. Нерешительный по природе, он усвоил несчастную склонность передавать проекты реформ в комиссии, составленные из старых и завзятых рутинеров, врагов всяких новшеств, проваливших до войны все то, что потом пришлось принимать и проводить в жизнь поневоле после жестокого погрома.

Сам же король, питавший отвращение брать на себя что-либо, до погрома занимался лишь поднятием внешнего блеска армии. "Единообразие есть красота военной службы", гласила его инструкция, вполне определявшая направление армии.

Самым любопытным документом этой эпохи является записка полковника Шарнхорста, составленная за полгода до погрома, в которой будущий реформатор Пруссии прямо и рельефно указывает на основной недостаток армии - отсутствие истинного воинского духа у вождей армии. В этой записке, сравнивая прусскую и французскую армии, Шарнхорст категорически высказывается за превосходство первой во всем, кроме генеральского состава. Поэтому, вполне отдавая себе отчет в первостепенной важности для армии хорошего командного состава, он требует полного его обновления в Пруссии, ибо только люди, выделившиеся своей деятельностью, способностями и мужеством, могут стоять во главе полков, бригад и дивизий.

Поэтому он говорит о необходимости строгой ответственности старших начальников, отбора и выдвижения только достойных, удаления неспособных, горячо пишет о необходимости поднятия воинских качеств в среде армии, с жаром протестуя против возведения на первое место искусства обучения. "Мужество, самоотвержение, твердость, - писал он, - являются основаниями независимости народов и, если на эти чувства нет отзвука в нашем сердце, то мы уже погибли, даже переживая эпоху своей славы".

Следственная комиссия

Жестокий погром заставил короля оставить свою нерешительность и приступить к энергичному обновлению армии. Вполне отдав себе отчет, что основными причинами поражений являются не отсталая тактика, не несовершенство уставов, не неудачное обучение, а недостатки людей, составляющих армию, король решил, прежде всего, сверху до низу обновить командный состав, понимая, что только люди безупречные и преданные долгу могут оставаться в армии. Еще во время войны 1 декабря 1806 г. последовал королевский указ об исключении из армии лиц, запятнавших себя позорной деятельностью во время капитуляции отрядов и крепостей. Время было очень тяжелое. Наполеон зорко наблюдал за Пруссией. Денег совершенно не было: бюджет первых трех месяцев 1808 г. выразился доходом в 386.000 талеров и расходом в 2.586.000. Вооружение отсутствовало вследствие массы капитуляций и изменнического поступка кн. Гацфельда, предавшего врагу весь Берлинский арсенал. После заключения Тильзитского мира во всей стране оставалось в руках пруссаков не более 10 тыс. ружей. Наконец, секретной статьей договора 1808 г. Пруссия обязалась содержать армию не свыше 42 тыс.

Через насколько недель после Тильзитского мира по повелению короля была образована особая следственная комиссия, а несколько времени спустя трибуналы в полках. На эти учреждения было возложено рассмотреть действия во время войны всех чинов армии от фельдмаршала до прапорщика с целью очистить армию от всех порочных элементов и дать ей уважение народа. "Лишь после того, как каждый полк оправдается установленным порядком и будет очищен от каждого чина, забывавшего свой долг, он будет иметь право не краснеть за себя и за других и потребовать к себе прежнего уважения", - писал председателям трибуналов генерал Граверт.

Результаты чистки офицерского корпуса

Расследование, действительно, велось самым беспощадным образом и в результате из рядов армии были навсегда удалены за свое поведение во время войны 17 генералов, 50 штаб-офицеров и 141 обер-офицер. Всем прочим офицерам были выданы свидетельства в безупречном поведении. Работа следственной комиссии опровергла газетные толки и клевету, будто во время войны все офицеры были запятнаны позором. Комиссия открыла многие скромные заслуги и показала, что из 7 тыс. офицеров только 208, т. е. всего около 3%, оказались недостойными своего мундира.

Работа комиссии реабилитировала прусского офицера; дух его был поднят, так как в среде армии не осталось недостойных лиц, и прусский офицер отныне мог смело смотреть в лицо мирным гражданам, не краснея за свой мундир.

Избавление от губительного влияния отжившего поколения

Однако возрождение армии не могло ограничиться одной деятельностью следственной комиссии и удалением только лиц, нарушивших свой долг и присягу. Помимо этих лиц наверху армии оставались люди, хотя и не запятнавшие себя ничем позорным, но всецело проникнутые прежней рутиной, мелочностью и убожеством мысли.

Переродиться эти люди не могли, а оставаясь у власти во главе войск, они опять задавили бы всякую живую мысль, инициативу и самостоятельность подчиненных, свели бы все дело опять к мелочам строевого и внутреннего уставов и остались бы, таким образом, только на бумаге, шедшие сверху, все самые лучшие приказы и пожелания.

Надо было очистить армии и от этого вредного элемента.

И знаменитый реформатор прусской армии, ее новый военный министр, Шарнхорст, бывший всего полковником во время войны, нашел в себе твердость и мужество довершить обновление командного состава, несмотря на все вопли и укоры, несмотря на все крики, что он яко бы ведет армию к революции.

Перевоспитание духа прусских офицеров

Реформаторская деятельность в этом направлении Шарнхорста и его преемника Бойена была настолько энергична, что из 142 генералов, - участников войны 1806 г., - к войне 1813 г. в рядах армии остались лишь двое: Блюхер и гр. Тауэнцин. Во время войны 1813 г. зачастую сравнительно очень молодые люди занимали очень высокие посты. Гнейзенау, бывший в 1806 г. фузилерным капитаном, в 1813 г. был генералом и начальником штаба армии Блюхера. Младшие офицеры эпохи разгрома - в войне за освобождение командовали батальонами и полками.

И вот эти-то молодые люди, воинский дух и волю которых так старались задавить старые парадные генералы, укорявшие молодежь в критиканстве, создали славу и величие армии, избавившись от губительного влияния отжившего поколения. И главным реформатором армии явился тот самый Шарнхорст, которому раньше постоянно ставилось в укор неумение командовать парадом.

К монархической верности, основанной на присяге, к тщательно поддерживаемому корпоративному духу, к старым традициям, строгости в службе, прибавилась та склонность к ответственности и инициативе, бесчисленное число примеров которой дали: Иорк у Таурогена, Шарнхорст, Гнейзенау, Грольман, Блюхер, Гетцен и даже Шилль в своей сумасшедшей дерзости.

Прусский офицер служит, но он не знает пассивного повиновения, свойственного сорту людей, которых Бойен резко и метко обрисовал кличкой "духовных кастратов". Личность прусского офицера всегда реагирует и он умет рисковать, когда этого требует его совесть".

В этом пересоздании и перевоспитании духа прусских офицеров и заключается величайшая заслуга перед армией ее реформаторов.

Искоренение унизительного обращения

Помимо обновления командного состава, одновременно с этим, Шарнхорстом был проведен целый ряд реформ, клонившихся главным образом опять-таки к улучшению качества офицерского состава. В целях развития чувства чести было обращено серьезное внимание на искоренение унизительного обращения с офицерами и вообще с подчиненными. Была изменена вся система взысканий и учреждены суды чести.

Был принят ряд мер для поднятия уровня образования среды генералов и офицеров. Сам большой любитель и знаток военной истории, Шарнхорст считал первостепенной необходимостью для начальника широкое военное образование на почве изучения военной истории. "Если бы долгих лет службы было достаточно для создания генералов, то отчего бы не проводить в этот чин капралов и ефрейторов за их старшинство", писал он. Считая, что без хорошей военной литературы не может быть ни разумной армии, ни развития военных талантов, Шарнхорст много труда положил на работу в этом направлении".

Учить надо тому, что нужно на войне

Подготовка армии к войне стала предметом самых внимательных забот. Караульная служба была уменьшена до одного наряда в неделю. Всякий шаблон и стремление к красивой картинке преследовались.

Дело шло о том, чтобы вновь не впасть в тактически педантизм и общее отсутствие инициативы эпохи Иены. "Если не бороться с этим духом до последнего, - говорил Шарнхорст, - то умы механизма восторжествуют над теми, кто обладает умом и сердцем".

Горячая проповедь патриотизма...

Параллельно с возрождением армии шло возрождение народа и его примирение с армией. В прусских университетах шла горячая проповедь патриотизма. В откликах на победу прусского оружия в 1813 году над французами стала блистать звонкая фраза: "Прусский учитель одержал победу над французами".

Безусловно, это было не так. Учитель, дающий людям патриотическое знание и развивающий характер, лишь доводит своего подопечного до той высоты, когда он готов пожертвовать жизнью ради величия и свободы своей родины. Он делает это, не становясь в армейскую шеренгу, а лишь получая свободу решать культурные задачи своими средствами.

Но только военное сословие, офицерство, в состоянии довести до высшей кондиции все то позитивное, что было воспитано в семье и преподнесено в школе. Тем не менее, без школьного учителя задача офицера во много крат осложняется, а порой становится неисполнимой, если в войска поступают на укомплектование необразованные, сбившиеся в начале жизни с правильного пути и никем не направляемые в духовном отношении молодые люди.

Ист.: Морозов Н. А. Прусская армия эпохи Иенского погрома. Ее возрождение. Значение для нас этого поучения. - СП б., 1912.

0x01 graphic

Афина в гостях у Аполлона на Парнасе (1703).

Художник Арнольд Хоубракен

Послесловие для размышлению (время истины): "Был конь, да уездился" ...

Генерал М.И. Драгомиров, будучи командующим войсками Киевского военного округа в конце ХIХ века, лаконично охарактеризовал одного из подчиненных генералов: "Был конь, да уездился". В этой короткой характеристике есть и признание былых заслуг ("Был конь"), и констатация того, что к моменту аттестации заслуженный человек исчерпал свой профессиональный потенциал (т.е. "уездился").

Вряд ли этой характеристикой Драгомиров обидел заслуженного генерала. Он с сожалением лишь делал вывод о дальнейшей непригодности его к боевому делу. Но таких умных людей, как генерал Драгомиров, не так много. Все больше тех, которые не только "чином от ума избавлены", но и людей расчетливых, коварных и злопамятных. Такие не потрудятся нарисовать объективный портрет личности, а постараются исказить картину.

Выводы генерала Драгомирова об ухудшении качественных характеристик начальствующего состава подтверждены статистическим исследованием П.А. Режепо. Анализируя данные на 2.668 полковников царской армии, состоящих на службе по состоянию на 1 мая 1903 года... Сведения позволяют сделать следующие заключения: во-первых, численность лиц, достигших чина полковника с высшим военным образованием была исключительно мала (всего 21% от общего числа полковников) ; во-вторых, наибольшее продвижение по службе получали титулованные особы, что резко ограничивало возможности способных офицеров занять в военной иерархии высокое положение, если те не имели соответствующей родословной. И эти данные говорят о том, что среди генералитета старой русской армии было много малообразованных в военном отношении людей и тем не менее занимавших большие должности в военной организации России. Основной порок командного состава состоял в том, что многие старшие начальники не имели командного ценза. На активность офицеров в получении образования, помимо факта несправедливости в оценке личностных заслуг каждого влиял и ряд других факторов: крайне замедленное чинопроизводство, что приводило к старению офицерских кадровой чрезвычайно низкое жалование младших офицеров. Одной из особенностей русской армии рассматриваемого периода, как было сказало, было крайне замедленное производство в чины. Командование ротами нередко длилось 10, а то и 20 лет. Недостаток должной мотивации к службе и профессиональному росту усугублялся тем, что офицер фактически вел нищенское существование "К примеру, младший офицер в месяц получал всего лишь 39 рублей 75 копеек. В то же время прожиточный минимум составлял 50 рублей в месяц. При острой нехватке средств некоторые офицеры не могли позволить себе такой "роскоши" как завтрак и поэтому довольствовались чаем с булкою. И эта таблица сообщает неутешительные сведения: денежное содержание офицеров русской армии почти всех рангов (исключение составляют высшие чины, которые, видимо, при решении вопросов денежного довольствия ориентировали соответствующие органы на западные образцы в этой области) значительно ниже содержания окладов в западных государствах. Не это ли отвлекало русского офицера от учебы, от работы над собой? Ответ на этот вопрос, думается, может быть только один: нищенское существование вкупе с несправедливостью, "рогатками" при продвижении по службе надо признать тормозом на пути развития военного образования, военной науки и военного дела в целом. В таких условиях получить военное образование самого высшего уровня мог только человек состоятельный, либо фанатик, поставивший на карту все во имя достижения честолюбивой цели: здоровье, личное благополучие и т. п. (Ист.: П.А. Режепо).

Как избежать такой односторонности и предвзятости? Как добиться того, чтобы аттестация верно отражала облик офицера? Как удалиться от шаблона и односторонности и научиться отражать все наиболее важные стороны личности офицера, не увлекаясь мелочами? Как сделать аттестацию надежным инструментом служебного роста офицера? Как учитывать мнение офицерского коллектива при составлении аттестации на конкретного офицера? (А.Каменев)

0x01 graphic

"Картинки военного быта. 1908 г." (Фрагмент)

Из "Записок Вечного Узника): "НЕГОЖЕ БАРАНА ИМЕНОВАТЬ ЛЬВОМ, А ЛЬВА - БАРАНОМ"..." (Аттестация офицера - объективная или предвзятая? (автор подполковник А. Каменев - начальник кафедры общественных наук; Калининград, КВИУИВ, 1985)

Не каждый очередник достоин выдвижения

В силу тогда сложившейся практики, очередное воинское звание получал тот офицер, который имел большую выслугу лет. При таком подходе можно было спокойно дожидаться очередного звания, не проявляя никакой активности и не работая над собой.

Мне удалось переломить ситуацию, когда вакансии занимались офицерами по старшинству, но без учета личных достижений. Несколько человек на кафедре ожидали вакансии старшего преподавателя. Это были офицеры-преподаватели, которые не проявляли никакого старания в работе. Они кое-как вели занятия с курсантами, почти не занимались методической работой, а о научной работе вовсе не помышляли.

Но они были твердо уверены в том, что даже при таких показателях личной работы им уготована должность старшего преподавателя и скорое присвоение звание "полковник".

Когда я ввел систему индивидуальной оценки работы преподавателей, предупредил, что отныне не старшинство, а качество работы будет определяющим при назначении на вышестоящую должность.

Похоже, мне поверили не все. Те офицеры, о которых только что шла речь, надеялись на покровительство старших начальников и действие сложившейся порочной традиции. Те, кто преуспевал в работе, тоже были скептичны, думая, что новому начальнику не удастся одолеть негодную практику.

Да, действительно, дело приняло серьезный оборот, как только на кафедре освободилась должность старшего преподавателя.

Сразу же последовал звонок генерала Крутова (нач. политотдела):

- Напишите срочно представление на подполковника Н. о назначении на должность старшего преподавателя, - потребовал он.

Мое возражение против этой кандидатуры состояло в том, что данный офицер не имеет права претендовать на повышение, так как не в полной мере исполняет обязанности преподавателя и не проявляет никакой творческой активности.

Рейтинг Н. был одним из низких на кафедре.

- Не вам решать, товарищ подполковник, кому быть старшим преподавателям. Этим занимаемся мы, - отрезал Крутов на мои возражения.

- Товарищ генерал, - твердо сказал и я. - Если вы считаете допустимым игнорировать мнение непосредственного начальника, то пишите представление сами. Я же оставляю за собой право требовать отмены вашего решения.

Крутов бросил трубку телефона и больше по поводу Н. не звонил.

Должность старшего преподавателя, тем не менее, оставалась вакантной и меня никто не освобождал об обязанности написать представление на достойного.

Им оказался подполковник Я. Цап, который всего год назад прибыл на кафедру из военно-политической академии и за это время сумел показать себя как творческая личность. Работая над собой, он быстро освоил преподавательскую работу и сделал немало для обучения и воспитания курсантов.

Вопреки ожиданиям сопротивления со стороны командования училища, эта кандидатура была утверждена и вскоре подполковник Цап стал старшим преподавателем, доказав последующей работой, что его выбор был правильным.

"Игнорирует мнение коллектива"...

Мне, однако, несогласие с начальством аукнулось записью в аттестацию: "Не считается с мнением коллектива". Надо было бы, правда, записать другое: "Игнорирует мнение старших, действует на свой страх и риск". Это было бы правильнее.

Но такова уж была система аттестации, когда старший начальник мог свое предвзятое мнение зафиксировать в документе, сопровождающим офицера весь период его службы.

Говоря об аттестационной работе, надо отметить, что это важное дело в советских вооруженных силах было поставлено из рук вон плохо.

Во-первых, аттестации давали непосредственные начальники, среди которых было много незрелых и предвзятых личностей. Такой человек из мести или личной неприязни мог вписать в аттестацию все, что угодно.

Во-вторых, аттестация была идеологизирована и потому преданность и лояльность к партии считалась выше духовности и профессионализма.

В-третьих, многие, так называемые, человеческие качества (отношение к людям, сослуживцам и т.д.), как правило, либо игнорировались, либо трактовались чрезвычайно узко.

В-четвертых, мнение офицерского коллектива вообще не учитывалось. И это было очень прискорбно.

В-пятых, кроме всего прочего, аттестация не давала оснований для оценки перспективного роста офицера, понимания его сильных и слабых сторон в исполнении должностных обязанностей на разных ступенях служебной лестницы.

Из такой аттестации трудно было понять, достиг ли офицер предела своих возможностей или же сохранил (умножил) свой духовный и профессиональный потенциал... (Ист.: А.Каменев)

Продолжение следует...

0x01 graphic

"Иллюстрация к комедии Н. В. Гоголя "Ревизор"" Художник Петр Михайлович Боклевский

© Copyright Каменев Анатолий Иванович (kamenevai@mail.ru) Размещен: 24/02/2018, изменен: 24/02/2018. 53k. Статистика. Глава: История Иллюстрации: 5 штук.	Ваша оценка:
Аннотация: Выводы-тезисы воинствующей истории (Павел - озлобленный и чуждый зритель России). Послесловие для размышлению: Цицерон - "Ученый то был муж, дитя мое, ученый и лю-бивший свое отечество". Как "Прусский учитель одержал победу над французами" - значение этого поучения прусского генерала Шарнхорста для нас, россиян. Послесловие для размышлению: "Был конь, да уездился" (время истины). Из "Записок Вечного Узника): "НЕГОЖЕ БАРАНА ИМЕНОВАТЬ ЛЬВОМ, А ЛЬВА - БАРАНОМ"... (Аттестация офицера - объективная или предвзятая? (А.Каменев). (ИСТОРИЧЕСКАЯ АНАЛИТИКА: (избранное из исторической "Священной книги русского офицера")).

Каменев Анатолий Иванович Государь И Военный Министр: разрушитель или созидатель мощи России? (Павел I - "Русский Гамлет")

Каменев Анатолий Иванович
Государь И Военный Министр: разрушитель или созидатель мощи России? (Павел I - "Русский Гамлет")