ArtOfWar. Каменев Анатолий Иванович. "Хочу воспеть Свободу миру"

"Хочу воспеть Свободу миру,

На тронах поразить порок"...

А.С. Пушкин

Император Александр I

АЛЕКСАНДР I

В.О.Ключевский

ПРЕОБРАЗОВАТЕЛЬНЫЕ ОПЫТЫ ПЕРВЫХ ЛЕТ

... Император вступил на престол 12 марта 1801 г.

Его вступление на престол возбудило в русском, преимущественно дворянском, обществе самый шумный восторг; предшествующее царствование для этого общества было строгим великим постом.

Карамзин говорит, что слух о воцарении нового императора был принят как весть искупления.

Продолжительное напряжение нервов от страха разрешалось обильными слезами умиления: люди на улицах и в домах плакали от радости; при встрече знакомые и незнакомые поздравляли друг друга и обнимались, точно в день светлого воскресения.

Но скоро новый, 24-летний император стал предметом восторженного внимания и обожания.

Самая наружность, обращение, появление на улице его, как и обстановка, производили обаятельное действие. В первый раз увидали государя гуляющим в столице пешком, без всякой свиты и без всяких украшений, даже без часов, и приветливо отвечающим на поклоны встречных.

Новое правительство поспешило прямо заявить направление, в каком оно намерено было действовать.

В манифесте 12 марта 1801 г. император принимал на себя обязательство управлять народом "по законам и по сердцу своей премудрой бабки".

В указах, как и в частных беседах, император выражал основное правило, которым он будет руководиться: на место личного произвола деятельно водворять строгую законность.

Император не раз указывал на главный недостаток, которым страдал русский государственный порядок; этот недостаток он называл "произволом нашего правления". Для устранения этого недостатка он указывал на необходимость коренных, т. е. основных, законов, которых почти еще не было в России.

В таком направлении велись преобразовательные опыты первых лет.

С первых дней нового царствования императора окружили люди, которых он призвал помогать ему в преобразовательных работах. То были люди, воспитанные в самых передовых идеях XVIII в. и хорошо знакомые с государственными порядками Запада; они принадлежали к поколению, непосредственно следовавшему за дельцами екатерининского времени.

Во второй половине этого царствования они принадлежали к великосветской молодежи, которая вместе с манерами французских салонов усвояла незаметно и политические идеи французской литературы просвещения. То были граф Кочубей, племянник екатерининского дельца Безбородка Новосильцев, граф Строганов, родственник Новосильцева, и поляк князь Адам Чарторыйский.

Эти люди составили интимный кружок, неофициальный комитет, который собирался после обеденного кофе в укромной комнате императора, и вместе с ним вырабатывали план преобразований.

Благодаря тому, что один из членов этой комиссии -- граф П. А. Строганов вел для себя записи его негласных заседаний на французском языке (24 июня 1801 г. -- 9 ноября 1803 г.), мы можем следить за деятельностью этого комитета.

Он сразу затронул самые разнообразные государственные вопросы.

Задачей этого комитета было помогать императору "в систематической работе над реформою бесформенного здания управления империей" -- так выражена была эта задача в одной записи.

Положено было предварительно изучить настоящее положение империи, потом преобразовать отдельные части администрации и эти отдельные реформы завершить "уложением (так я перевожу слово constitution), установленным на основании истинного народного духа".

Начали с центрального управления.

Екатерина, как мы видели, оставила незавершенным здание центрального управления; создав сложный и стройный порядок местной администрации и суда, она не дала правильных центральных учреждений с точно распределенными ведомствами, с ясным обозначением "твердых пределов", что было обещано в июльском манифесте 1762 г.

Внук продолжал работу бабки, но выведенная им вершина правительственного здания по духу и строю своему вышла непохожей на корпус, не соответствовала своему фундаменту.

Собиравшийся по личному усмотрению императрицы Екатерины Государственный совет 30 марта 1801 г. заменен был постоянным учреждением, получившим название "Непременного совета", для рассмотрения и обсуждения государственных дел и постановлений.

Он был организован на скорую руку, состоял из 12 высших сановников без разделения на департаменты.

Затем преобразованы были петровские коллегии, уже при Екатерине утратившие свой первоначальный характер.

Манифестом 8 сентября 1802 г. они преобразованы были в восемь министерств.

То были министерство иностранных дел, военно-сухопутных сил, морских сил, внутренних дел, финансов, юстиции, коммерции и народного просвещения с комитетом министров для обсуждения дел, требующих общих соображений.

Это последнее является впервые в системе наших центральных учреждений. Прежние коллегии подчинены министерствам или вошли в новые министерства, как их департаменты; главным отличием новых органов центрального управления была их единоличная власть: каждое ведомство управлялось министром вместо прежнего коллегиального присутствия; каждый министр был отчетен перед Сенатом.

Такова была первая попытка перестройки центрального управления, предпринятой новым императором. Одновременно с реформами административными затронуты были и общественные отношения. Здесь также резко заявлено было направление, в каком предполагалось действовать; направление это состояло в уравнении всех общественных состояний перед законом.

В числе первых мер нового императора было восстановление жалованных сословных грамот, отмененных, как мы видели, прежним императором в их главных частях.

Но в неофициальном комитете император признавался, что он против воли восстановил жалованную грамоту дворянству, потому что исключительность дарованных ею сословных прав была ему всегда противна.

Затронут был робко щекотливый вопрос о крепостном праве. Рядом мер с начала царствования заявлено было намерение правительства постепенно подготовить умы к упразднению этого права. Так, в правительственных периодических изданиях запрещено было печатать публикации о продаже крестьян без земли.

С 1801 г. запрещена была раздача населенных имений в частную собственность.

12 декабря 1801 г., в день рождения императора, обнародован был еще более важный указ, предоставлявший лицам всех свободных состояний приобретать вне городов в собственность недвижимые имущества без крестьян; этим правом могли воспользоваться купцы, мещане, казенные крестьяне.

Закон 12 декабря разрушил вековую землевладельческую монополию дворянства, которое одно дотоле пользовалось правом приобретать землю в личную собственность. Ободренные этим первым начинанием, некоторые свободомыслящие помещики возымели желание, вступая в соглашение со своими крепостными крестьянами, освобождать их на волю целыми селениями.

Доселе не существовало закона о таком массовом освобождении крестьян. Так, воронежский помещик Петрово-Соловово заключил сделку с 5001 душой своих крестьян, предоставив им в собственность земли, которые они обрабатывали, с условием выплатить ему в 19 лет 1 Ґ млн. руб. Сын екатерининского фельдмаршала граф Сергей Румянцев задумал отпустить на волю 199 душ своих крестьян с землей по добровольному соглашению с ними, но при этом он представил правительству проект общего закона о сделках помещиков с крепостными крестьянами.

Правительство приняло этот проект, и 20 февраля 1803 г. издан был указ о свободных хлебопашцах: помещики могли вступать в соглашение со своими крестьянами, освобождая их непременно с землей целыми селениями или отдельными семьями. Эти освобожденные крестьяне, не записываясь в другие состояния, образовали особый класс "свободных хлебопашцев".

Закон 20 февраля был первым решительным выражением правительственного намерения отменить крепостное право.

Таковы были первые опыты перестройки управления и общественных отношений, они составляют первую эпоху преобразовательной деятельности Александра.

Опыты эти недостаточно обдумывались и страдали важными недостатками: недостаточно соглашались одни с другими, велись чрезвычайно торопливо; так, новые центральные ведомства, министерства явились единоличными учреждениями, а руководимые ими губернские учреждения сохранили прежний коллегиальный строй.

Затем последовали известные внешние события, на некоторое время отвлекшие императора от внутренних работ; то было участие в двух коалициях против Франции -- в 1805 г. в союзе с Австрией, в 1806-1807 гг. -- в союзе с Пруссией. Во время этих войн расстроился интимный кружок первых советников императора.

Походы и неудачи охладили первоначальное либерально-идиллическое настроение Александра; наблюдения, им собранные, поселили в нем недовольство окружающим. Члены неофициального комитета один за другим удалились от императора. Их опустелые места занял один человек, который стал единственным доверенным сотрудником императора.

То был Михаил Михайлович Сперанский.

0x01 graphic

СПЕРАНСКИЙ И ЕГО ПРЕОБРАЗОВАТЕЛЬНЫЙ ПЛАН

В.О.Ключевский

Справка (А.К.):

-- Русский государственный и политический деятель. Родился в с. Черкутино Владимирского уезда Владимирской губернии, в семье священника. Грамоте обучился дома. Закончил Владимирскую духовную семинарию, затем как лучший воспитанник был переведен в Петербург в Главную Александра-Невскую семинарию. По окончании (1791) преподавал в ней математику, физику, красноречие, а потом и философию.

-- С 1797 г. М. М. Сперанский находится на государственной службе в канцелярии генерал-прокурора, а в 1803--1807 гг. является директором департамента Министерства внутренних дел. В эти годы он сблизился с единомышленниками Александра I, составлявшими Негласный комитет1, члены которого сразу оценили способность Сперанского кодифицировать идеи Негласного комитета, облекать их в форму указа или государственного манифеста. Благодаря этой способности Сперанского многие государственные начинания получали строгую юридическую форму. Он назначается статс-секретарем, а с 1808 г. членом Комиссии составления законов. Ему было поручено составление общего плана государственных преобразований, который и был подготовлен им в 1809 г. В плане государственных преобразований -- "Введение к уложению государственных законов" -- он рекомендовал для предотвращения возможных революционных событий в России придать самодержавию внешние формы конституционной монархии (выборность части чиновников, новые начала организации суда, государственного контроля, разделение властей и пр.). Крепостное право сохранялось; Сперанский считал, что оно отменится постепенно, под воздействием разви тия промышленности, торговли, просвещения, а крепостным крестьянам, рабочим, домашней прислуге предоставлялись лишь некоторые гражданские права.

-- Единая система государственного образования, разрабатываемая в самом начале века при участии Сперанского, призвана была просветить народ, чтобы посредством законов управлять просвещенным народом. По инициативе Сперанского в 1809 г. был издан указ, требовавший от чиновников определенного уровня образования. Все основные документы по народному образованию: "Предварительные правила", Устав 1804 г., Указ от 6 августа 1809 г. и другие, кодифицированные Сперанским, приобрели в какой-то мере отпечаток его образа мыслей и взглядов на характер и направление образования в России начала XIX столетия. Этот факт был отмечен декабристом Н. И. Тургеневым, хорошо знавшим М. М. Сперанского по службе [6].

-- Деятельность М. М. Сперанского, либеральное направление многих реформ, в том числе и в области просвещения, вызывали недовольство консервативного дворянства. Было составлено подметное письмо о его "измене". Но дело, конечно, не только в этом письме. Александр I хотел доказать, что он, государь, -- единственный законодатель, "единственный источник властей" [2, с. 89 и след.]. В результате в 1812 г. М. М. Сперанский был сослан в Нижний Новгород, затем в Пермь.

-- С его отставкой началось крушение либеральных идей, восторжествовали реакция и режим Аракчеева.

-- В августе 1816 г. Сперанский был назначен пензенским губернатором, а в 1819 г. -- генерал-губернатором Сибири с пребыванием в Тобольске. Был инициатором реформ управления Сибирью.

-- В 1821 г. Сперанский возвращен в Петербург и назначен членом Государственного совета и управляющим Комиссией составления законов. К этому времени Сперанский стал защитником неограниченной монархии. Он был составителем манифеста 13 декабря 1825 г. о вступлении на престол императора Николая I, членом Верховного уголовного суда над декабристами.

-- Николай I поставил Сперанского во главе Комиссии по составлению свода законов Российской империи и сделал его официальным юрисконсультом русского правительства. Под руководством Сперанского были составлены Полное собрание законов Российской империи в 45 томах (1830), Свод законов Российской империи в 15 томах (1832) и др.

Я передам лишь главные черты его жизни до того времени, когда он стал близок к императору.

Сперанский вышел из общественной среды, которой не знали прежние государственные дельцы.

Сперанский родился в 1772 г. и был сын сельского священника села Черкутина Владимирской губернии. Первоначальное воспитание он получил в Суздальской духовной семинарии и довершил свое образование в Петербургской главной семинарии, которая при Павле была преобразована в духовную академию.

Отлично кончив здесь курс, он остался преподавателем академии; преподавал сначала свой любимый предмет -- математику, потом красноречие, философию, французский язык и т. д.

Все эти разнообразные предметы Сперанский преподавал с большим успехом.

Жажда знания заставила его перейти на гражданскую службу.

Он думал ехать за границу и довершить свое образование в немецких университетах. Рекомендованный в домашние секретари князю Куракину, Сперанский при его протекции поступил в канцелярию генерал-прокурора, которым тогда и стал этот вельможа. Так в 1797 г. 25-летний магистр богословия преобразился в титулярного советника.

Сперанский принес в русскую неопрятную канцелярию XVIII в. необыкновенно выправленный ум, способный бесконечно работать (48 часов в сутки), и отличное умение говорить и писать. По всему этому, разумеется, он был настоящей находкой для канцелярского мира. Этим подготовилась его необыкновенно быстрая служебная карьера.

Уже при Павле он получил известность в петербургском чиновном мире.

По воцарении Александра он был переведен в новообразованный Непременный совет, где в звании статс-секретаря ему поручено было управлять экспедицией гражданских и духовных дел.

Когда образованы были министерства, министр внутренних дел граф Кочубей перезвал его в свою канцелярию с оставлением в прежней должности статс-секретаря при Государственном совете.

Все важнейшие проекты законов, изданных с 1802 г., были редактированы Сперанским как управляющим департаментом министерства внутренних дел. С 1806 г., когда первые сотрудники императора удалялись от него один за другим, Сперанский за болезнью Кочубея раз послан был с докладом к императору.

Александр, уже знавший ловкого и расторопного статс-секретаря, был изумлен искусством, с каким был составлен и прочитан доклад. С тех пор они сблизились. Отправляясь на свидание с Наполеоном в Эрфурт (1808 г.), император взял с собой Сперанского для докладов по гражданским делам. В Эрфурте Сперанский, отлично владевший французским языком, сблизился с представителями французской администрации, присмотрелся к ним и многому от них научился.

Раз на балу, говорят, император спросил Сперанского, как ему нравятся чужие края в сравнении с отечеством. "Мне кажется, -- ответил Сперанский, -- здесь установления, а у нас люди лучше". "Воротившись домой, -- заметил император, -- мы с тобой много об этом говорить будем".

По возвращении в Россию Сперанский назначен был товарищем министра юстиции и вместе с императором начал работать над общим планом государственных реформ. Этот план отличается особенностями, которые имеют тесную связь с характером и складом ума его составителя. Впечатлительного, более восприимчивого, чем деятельного, Александра подкупило обаяние этого блестящего ума, твердого, как лед, но и холодного, как лед же.

Сперанский был лучшим, даровитейшим представителем старого, духовно-академического образования.

По характеру этого образования он был идеолог, как тогда говорили, или теоретик, как назвали бы его в настоящее время.

Ум его вырос в упорной работе над отвлеченными понятиями и привык с пренебрежением относиться к простым житейским явлениям, или, говоря философским жаргоном, к конкретным, эмпирическим фактам жизни.

Императрица Елизавета Алексеевна, жена Александра I

Философия XVIII в., как известно, народила много таких умов; русская духовная академия всегда изготовляла их достаточно. Это был Вольтер в православно-богословской оболочке.

Но Сперанский имел не только философский, но еще и необыкновенно крепкий ум, каких всегда бывает мало, а в тот философский век было меньше, чем когда-либо.

Упорная работа над отвлеченностями сообщила необыкновенную энергию и гибкость мышлению Сперанского; ему легко давались самые трудные и причудливые комбинации идей.

Благодаря такому мышлению Сперанский стал воплощенной системой, но именно это усиленное развитие отвлеченного мышления составляло важный недостаток в его практической деятельности.

Продолжительным и упорным трудом Сперанский заготовил себе обширный запас разнообразных знаний и идей. В этом запасе было много роскоши, удовлетворявшей изысканным требованиям умственного комфорта; было, может быть, даже много лишнего и слишком мало того, что было нужно для низменных нужд человека, для понимания действительности (у него больше политических схем, чем идей); в этом он походил на Александра, и на этом они сошлись друг с другом.

Но Сперанский отличался от государя тем, что у первого вся умственная роскошь была прибрана и стройно расставлена по местам, как дорогие безделки в уборной опрятной светской женщины. Со времен Ордина-Нащокина у русского престола не становился другой такой сильный ум; после Сперанского, не знаю, появится ли третий. Это была воплощенная система.

Ворвавшись со своими крепкими неизрасходованными мозговыми нервами в петербургское общество, уставшее от делового безделья, Сперанский взволновал и встревожил его, как струя свежего воздуха, пробравшаяся в закупоренную комнату хворого человека, пропитанную благовонными миазмами.

Но в русский государственный порядок он не внес такого движения, как в окружавшую его петербургскую правительственную среду.

Тому причиной был самый склад его ума.

Это был один из тех сильных, но заработавшихся умов, которые, без устали все анализируя и абстрагируя, кончают тем, что перестают понимать конкретное.

Сперанский и доработался было до этого несчастия.

Он был способен к удивительно правильным политическим построениям, но ему туго давалось тогда понимание действительности, т. е. истории.

Приступив к составлению общего плана государственных реформ, он взглянул на наше отечество, как на большую грифельную доску, на которой можно чертить какие угодно математически правильные государственные построения. Он и начертил такой план, отличающийся удивительной стройностью, последовательностью в проведении принятых начал.

Но, когда пришлось осуществлять этот план, ни государь, ни министр никак не могли подогнать его к уровню действительных потребностей и наличных средств России. Нет надобности подробно излагать этот неосуществившийся план.

По словам Сперанского, "весь разум его плана состоял в том, чтобы посредством законов учредить власть правительства на началах постоянных и тем сообщить действию этой власти более достоинства и истинной силы".

Сперанский заплатил в своем плане щедрую дань политическим идеям XVIII в. о воле народа как истинном источнике власти и т. п.

План его излагал основания уравнения русских сословий пред законом и новое устройство управления: крестьяне получали свободу без земли, управление составлялось из тройного рода учреждений -- законодательных, исполнительных и судебных. Все эти учреждения сверху донизу, с сельской волости до вершины управления имели земский выборный характер. Во главе этого здания стоят три учреждения: законодательное -- Государственная дума, состоящая из депутатов всех сословий, исполнительное -- министерства, ответственные перед Думой, и судебное -- Сенат.

Деятельность этих трех высших учреждений объединяется Государственным советом, состоящим из представителей аристократии, устроенной наподобие английской.

Эта аристократия -- блюстительница законов по всем отраслям управления и охранительница интересов народа.

Вот этот изумительно смелый план, насколько он нам известен.

План составлялся с необычайной быстротой: он начат был в конце 1808 г. и начале октября 1809 г. уже лежал на столе императора вполне готовый. Едва ли нужно прибавлять, что этот план не мог быть осуществлен в полном объеме, ибо нисколько не был рассчитан на наличные политические средства страны.

Это была политическая мечта, разом озарившая два лучших светлых ума в России: один светлый, но презиравший действительность, другой теплый, но не понимающий ее. Впрочем, кое-что из этого плана было осуществлено, и я сейчас укажу на эти осуществленные его отрывки.

Н. М. Карамзин

УСТРОЙСТВО ЦЕНТРАЛЬНОГО УПРАВЛЕНИЯ ПО ПЛАНУ СПЕРАНСКОГО

Осуществленные части преобразовательного плана Сперанского все относятся к центральному управлению, и осуществление их сообщило последнему более стройный вид.

Это был второй, более решительный приступ к устройству нового государственного порядка. Приступу этому предпосланы были две частные меры, имевшие внутреннюю связь с готовившимися реформами, они давали последнему дух и направление этой реформы, указывая, какие дельцы требуются для новых правительственных учреждений. 3 апреля 1809 г. издан был указ о придворных званиях. Звания камергера и камер-юнкера не соединялись с определенными и постоянными должностными обязанностями, однако давали важные преимущества.

Указом представлялось всем, носившим это звание, но не состоявшим в какой-нибудь службе, военной или гражданской, в двухмесячный срок поступить на такую службу, заявив, по какому ведомству они желают служить; самое звание обращается впредь в простое отличие, не соединенное ни с какими служебными правами. Указ 6 августа того же года установил порядок производства в гражданские чины коллежского асессора (8-й класс) и статского советника (5-й класс). Эти чины, которыми в значительной степени обусловливалось назначение на должности, приобретались не только заслугой, но и простой выслугой, т. е. установленным сроком службы; новый указ запретил производить в эти чины служащих, которые не имели свидетельства об окончании курса в одном из русских университетов или не выдержали в университете экзамена по установленной программе, которая и была приложена к указу.

По этой программе от желавшего получить чин коллежского асессора или статского советника требовалось знание русского языка и одного из иностранных, знание прав естественного, римского и гражданского, государственной экономии и уголовных законов, основательное знакомство с отечественной историей и элементарные сведения в истории всеобщей, в статистике Русского государства, в географии, даже в математике и физике. Оба указа произвели тем больший переполох в придворном обществе и чиновной среде, что были изданы совершенно неожиданно. Они были выработаны и составлены Сперанским тайно от высших правительственных сфер.

Указы ясно и твердо выражали требования, каким должны удовлетворять служащие в правительственных учреждениях; закон требовал исполнителей "опытом и постепенным прохождением службы приуготовленных, минутными побуждениями не развлекаемых", по выражению указа 3 апреля, -- "исполнителей сведущих, обладающих твердым и отечественным образованием", т. е. воспитанных в национальном духе, возвышающихся не выслугой лет, а "действительными заслугами и отличными познаниями", как гласит указ 6 августа.

Действительно, требовались новые дельцы, чтобы действовать в духе тех начал, какие старались провести в правительственных учреждениях, открытых с 1810 г.

Эти учреждения назывались скромным именем "новых образований прежних учреждений", возникших в первые годы царствования.

Однако начала и формы, внесенные в управление этими "новыми образованиями", были так новы для России, что преобразование сообщило правительственным местам характер новых учреждений.

1 января 1810 г. открыт был преобразованный Государственный совет; это учреждение в основаниях своих действует доселе по плану Сперанского, настолько своеобразному, что он заслуживает внимания даже в коротком обзоре царствования. Значение его в системе управления выражено в манифесте 1 января определением, что в нем "все части управления в их главном отношении к законодательству сообразуются и чрез него восходят к верховной власти".

Это значит, что Государственный совет обсуждает все подробности государственного устройства, насколько они требуют новых законов, и свои соображения представляет на усмотрение верховной власти.

Итак, Государственный совет не законодательная власть, а только ее орудие, и притом единственное, которое собирает законодательные вопросы по всем частям управления, обсуждает их и свои заключения возносит на усмотрение верховной власти.

Таким образом устанавливается твердый порядок законодательства.

В этом смысле и определяет значение Совета Сперанский в ответе государю о деятельности учреждения за 1810 г., говоря, что Совет "учрежден для того, чтобы власти законодательной, дотоле рассеянной и разбросанной, дать новое начертание постоянства и единообразия".

Такое начертание, сообщенное законодательству, тремя обозначенными в законе чертами характеризует новое учреждение: 1) Совет рассматривает новые законы по всем отраслям управления; 2) он один их рассматривает и 3) ни один закон, им рассмотренный, не передается к исполнению без утверждения верховной власти.

Этими чертами указывается двоякое значение Совета -- законодательное и объединительное: он, во-первых, обсуждает возбуждаемые по всем отраслям управления законодательные вопросы; во-вторых, утвержденными верховной властью решениями он объединяет деятельность всех этих отраслей, сообщая им одинаковое направление. Но тому и другому значению поставлены были известные пределы.

В законодательных актах следует различать два элемента -- законодательную норму, устанавливающую известные отношения в государстве, и законодательный авторитет, сообщающий этим нормам силу закона.

Авторитет принадлежит верховной власти, выработка нормы есть дело Совета.

Но не разделяя законодательного авторитета, Совет, так сказать, соприкасается с ним; таким соприкосновением служат мнения Совета -- большинства и меньшинства, как и отдельных членов, представляемые на рассмотрение верховной власти. Высказанные разногласия вместе с заключениями, т. е. проектами законов, и принимаются верховной властью во внимание при окончательном решении дела.

Потому Совет нельзя назвать простой машиной для изготовления законопроектов в заранее предназначенном смысле: он разрешает законодательные вопросы не по указанной программе, а по собственному разуму "пользуется всею свободою мнений", по выражению закона. Но, с другой стороны, его нельзя назвать законодательным учреждением в смысле западных законодательных собраний.

Когда декрет, принятый законодательным представительственным собранием, отвергается короной, государство остается без закона до нового возбуждения законодательного вопроса; в России верховная власть, признавши решение Совета неудобным, может предписать ему рассмотреть дело вновь и выработать новое решение, не подсказывая его, а обращая внимание Совета на упущенные им обстоятельства дела. На Западе закон есть политическая сделка двух властей -- короны и законодательного собрания; у нас он есть воля одной верховной власти, но обыкновенно внушаемая Советом, что и выражается в самой формуле высочайше утверждаемых мнений Государственного совета: "внявши мнению Совета", "быть по сему".

Но западный порядок законодательства основан на мысли о равенстве двух властей, на желании не дать одной из них перевес над другой; у нас в основании этого порядка положена мысль о средствах и условиях для наиболее правильной и осмотрительной выработки новых законодательных норм.

Точно так же и значение Совета, законодательное и объединительное, и руководство всеми частями управления выражается не в надзоре за подробностями управления и исполнением законов, что есть дело Сената, а в соображении общих условий, обеспечивающих правильное исполнение законов; потому Государственному совету принадлежит разъяснение истинного смысла законов, принятие общих мер к их успешному действию, распределение государственных доходов и расходов, наконец, рассмотрение отчетов всех министерств по управлению вверенными им частями.

Все эти особенности делают организацию Государственного совета довольно своеобразным явлением в государственном праве. Такому значению Совета соответствует и данное ему устройство. В Совете председательствует сам государь, назначающий и членов Совета, числом которых положено было 35. Совет состоял из общего собрания и четырех департаментов -- законодательного, дел военных, дел гражданских и духовных и государственной экономии.

Для ведения делопроизводства Совета при нем учреждена государственная канцелярия с особым отделением для каждого департамента. Дела каждого отдельного управления статс-секретарь докладывает в своем департаменте, а всей канцелярией руководит государственный секретарь, докладывающий дела в общем собрании и представляющий журнал Совета на высочайшее усмотрение. Государственным секретарем был назначен, разумеется, Сперанский, главный организатор учреждения, что при новости дела давало ему значение руководителя всего Совета.

Вслед за Государственным советом преобразованы были по плану Сперанского министерства, учрежденные манифестом 8 сентября 1802 г. Сперанский находил двойной недостаток в этих министерствах: отсутствие точного определения ответственности министров и неправильное распределение дел между министерствами.

Они были преобразованы двумя актами -- манифестом 12 июля 1810 г. о разделении государственных дел на особые управления и "Общим учреждением министерств" 25 июня1811 г. По новому распорядку упразднялось одно из восьми прежних министерств, именно коммерции, дела которою распределялись между министерствами финансов и внутренних дел; зато из ведения последнего выделены были дела о внутренней безопасности, для которых образовалось особое министерство полиции.

Кроме того, учреждено было несколько особых ведомств под названием "главных управлений" со значением отдельных министерств: "главное управление ревизии государственных счетов" (или государственный контроль), "главное управление духовных дел иностранных исповеданий" и, наконец, еще раньше, в 1809 г., "главное управление путей сообщения". Таким образом, отдельных центральных ведомств, между которыми были распределены дела в порядке исполнительном, т. е. административном, явилось всех одиннадцать вместо прежних восьми.

В "Общих учреждениях" определены были состав и делопроизводство министерств, пределы власти министерств, их ответственность и другие подробности министерского управления. Оба акта, которыми преобразованы были министерства и особые главные управления, по стройности плана, логической последовательности его развития, по своеобразности и точности изложения доселе признаются образцовыми произведениями нашего законодательства, которыми не без основания гордился сам автор, и административный порядок, им установленный, даже в подробностях доныне продолжает действовать.

Предположено было преобразовать и Сенат.

Проект преобразования приготовлен был к началу 1811 г. и в июне внесен в Государственный совет. Этот проект был основан на строгом разделении дел административных и судебных, которые смешивались в прежнем устройстве Сената. Согласно с этим Сенат было предположено преобразовать в два особых учреждения, из которых одно, названное Сенатом правительствующим и сосредоточивавшее в себе правительственные дела, должно было состоять из министров с их товарищами и начальниками особых (главных) частей управления, это прежний комитет министров; другое под названием Сената судебного распадалось на четыре местных отделения, которые размещены по четырем главным судебным округам империи: в Петербурге, Москве, Киеве и Казани.

Особенностью этого судебного Сената была двойственность его состава: одни члены его назначались от короны, другие выбирались дворянством. В этом особенно блеснула искра тех идей, на которых построен был общий преобразовательный план Сперанского. Этот проект вызвал резкие возражения в Государственном совете; сильнее всего, разумеется, нападали на право выборов дворянством членов Сената, видя в этом ограничение самодержавной власти. Несмотря на то что при подаче голосов большая часть членов Совета высказалась за проект и государь утвердил мнение большинства, но различные препятствия, внешние и внутренние, помешали осуществлению новой реформы, и сам Сперанский советовал ее отсрочить.

Благодаря тому Сенат сохранил прежнее смешение ведомств, внося некоторую нестройность в общий склад центрального управления. Значит, из трех отраслей высшего управления -- законодательной, исполнительной и судебной -- были преобразованы только две первые; третьей не коснулась реформа.

К преобразованию губернского управления не было и приступлено.

По разным причинам, которые имели более биографическое, чем политическое, значение, Сперанский был уволен от должности, едва только начали вводиться преобразованные им учреждения.

Он получил отставку в марте 1812 г. и, сверх чаяния, сослан был в Нижний, напутствуемый самой искренней бранью со стороны высшего общества и ожесточенной озлобленностью со стороны народа.

Причины ненависти первого легко понять; менее понятен был ропот, поднявшийся против Сперанского в народе.

Главной причиной этого недовольства был еще один преобразовательный план, составленный Сперанским.

В удивительно разнообразную деятельность этого дельца входило и устройство финансов, которые находились в печальном положении вследствие войн и затруднений торговых, причиненных континентальной системой.

По смете 1810 г. всех выпущенных в обращение ассигнаций считалось 577 млн.; внешнего долгу -- 100 млн. Смета доходов на 1810 г. обещала сумму в 127 млн. ассигнациями, смета расходов требовала суммы в 193 млн., итак, дефицит -- 66 млн., что составляло более половины всей суммы государственных доходов.

Это положение и хотел устранить Сперанский составленным им широким планом финансовых реформ.

План этот основан был на двух началах -- на совершенном прекращении выпуска новых ассигнаций и постепенном изъятии из обращения старых; далее, на возвышении всех налогов, прямых и косвенных. Законами 2 февраля 1810 г. и 11 февраля 1812 г. и возвышены были все налоги -- иные удвоены, другие более чем удвоены. Так, цена пуда соли с 40 коп. поднята была до рубля; подушная подать с 1 руб. возвышена была до 3 руб. Любопытно, что в этот план входил и новый, небывалый прежде налог -- "подоходный прогрессивный"; им обложен был доход помещиков с их земель. Низший налог взимался с 500 руб. дохода и составлял 1% последнего; высший налог падал на имения, дававшие больше 18 тыс. руб. дохода, и составлял 10% последнего. Возвышение налогов и было главной причиной народного ропота против Сперанского, чем успели воспользоваться его враги из высшего общества.

На большой дороге между Москвой и Можайском 21 сентября 1812 г.

1812-м начался новый перерыв во внутренней деятельности этого царствования. Внешние события надолго отвлекли внимание правительства и общества от внутренних дел.

Когда бури военных лет пронеслись, правительство не возвратилось к деятельности в прежнем направлении.

События этих лет неодинаково подействовали на общество и на правительство: в первом они вызвали необычайное политическое и нравственное возбуждение; общество непривычно оживилось, приподнятое великими событиями, в которых ему пришлось принять такое деятельное участие.

Это возбуждение долго не могло улечься и по возвращении русской армии из-за границы.

Силу этого возбуждения нам трудно теперь себе представить; оно сообщилось и правительственным сферам, проникло в официальные правительственные издания.

Печатались статьи о политической свободе, о свободе печати; попечители учебных округов на торжественных заседаниях управляемых ими заведений произносили речи о политической свободе как о последнем и прекраснейшем даре божьем.

Частные журналы шли еще дальше: они прямо печатали статьи под заглавием "О конституции", в которых старались доказать "доброту представительного учреждения".

Возбуждение сообщилось и, может быть, даже поддерживалось военными людьми, возвратившимися из заграничных походов. В офицерских кругах образовывались общества, в которых читались речи о недостаточности специального военно-технического образования для военных людей, о необходимости для них чтения, ученых упражнений общего образования.

Совсем иначе подействовали внешние события на правительство, прежде всего на самого императора: оно вышло из тревог военных лет с чувством усталости, с неохотой продолжать преобразовательные начинания первых лет, даже с некоторым разочарованием в прежних своих политических идеалах. Различные причины вызвали эту перемену в настроении правительства; из них одной можно признать оказавшиеся результаты исполненных преобразований.

Эти результаты не оправдали ожиданий, не внесли заметного улучшения в государственную жизнь, не устранили старых многочисленных злоупотреблений. Правительство пришло в уныние от этих неудач; притом и внешняя политика начала оказывать давление на ход внутренних дел.

Внешние события поставили Россию в борьбу с последствиями французской революции; русское правительство как-то самым ходом дел стало консерватором в международных отношениях, охранителем законности, следовательно, поборником восстановления старины. Такое направление из международных отношений невольно переносилось на внутреннюю политику. Нельзя же было в самом деле одной рукой поддерживать охранительные начала на Западе, а другой продолжать преобразовательные предприятия дома.

Таким образом, правительство во второй половине царствования стало постепенно отказываться от программы, которая так громко возвещена была в начале и к осуществлению которой были сделаны такие сильные приступы.

Вследствие этого неодинакового действия одних и тех же событий на правительство и на общество они, правительство и общество, разошлись между собою, как никогда не расходились прежде. Благодаря такому разладу в обществе стало развиваться уныние, которое, питаясь все новыми, подбавлявшимися условиями, постепенно превратилось в глубокое недовольство.

По привычкам, усвоенным еще в масонстве XVIII в., это недовольство, укоренившееся в высших, образованных кругах русского общества, повело к образованию тайных обществ, а Тайные общества привели к катастрофе 14 декабря 1825 г.

Проект медали на рождение в.к. Константина Павловича.

С рисунка, приложенного к "Русской Старине" 1877 г.

Справка:

М.М. Сперанский

Предварительные рассуждения о просвещении в России вообще

Наука просвещать народ для добрых государей всегда была важным предметом размышления, ибо добрые государи всегда находили более славы управлять народом просвещенным посредством законов, нежели повелевать толпою невежд по неограниченной их воле.

Но сколько наука сия была всегда уважена, столько правила ее доселе были подвержены колебанию и неизвестности. История представляет нам разные системы, или, лучше сказать, разные попытки систем просвещения.

Были государи, кои думали, что просвещение к народу не иначе может изливаться, как от высших степеней государства; другие -- источники просвещения открывали в самих нижних классах. Средства, употребляемые к просвещению, были также различны: одни употребляли к сему религию, другие -- торговлю, иные -- установления учебные: академии, университеты и пр.

В России система просвещения несколько раз переменялась. Петр I думал, что народ его не иначе просвещен быть может, как введением нравов и обычаев иностранных. Известны те упреки, каковые сему образу просвещения от разных писателей были впоследствии сделаны... Может быть, некоторою частью они справедливы. Может быть, надлежало бы более обратить внимание на нравы и характер народный, нежели на его одежду. Может быть, надлежало бы менее пленяться блеском иностранной наружности и более примениться ко внутренним способам просвещения, нежели к заимствованию внешних; но все сии рассуждения, подобно пророчествам, издаваемым после события, столько же ныне тщетны, сколько и не сообразны с духом того времени, когда жил Петр Великий и когда вообще в Европе не имели еще точных понятий об истинном просвещении, понятий, и в наши времена довольно еще редких.

Как бы то ни было, но преемники сего государя не лучшие, кажется, имели размышления об истинных способах народного просвещения. Установление академии имело более блеску, нежели пользы. Собственно говоря, место сие столь же мало принадлежало к России, как и академия парижская, и все ученые европейские заведения. Свет открытий, льющийся с сих горних стран разума, редко озарял наших соотчичей, и праотцы наши знали бытие и пользу сего ученого сословия только потому, что вычитали в месяцесловах предсказания погод.

Учреждение университета более имело связи с народным просвещением, и хотя в 30 миллионах народу сто человек благовоспитанных юношей не могут составить значащего общества, но, по крайней мере, сии сто человек рассыпаны были в народе и свет, ими приносимый, не терялся в странах отдаленных.

Неблистательное, едва приметное, не всем и ныне известное установление духовных училищ имело также свою пользу; семинарии устроены были на тот конец, чтобы доставить России просвещеннейшее духовенство, но по превращению, довольно обыкновенному в вещах человеческих, духовенство наше осталось почти все в прежнем невежестве, а семинарии доставили лучших людей университету и рассеяли в гражданских правительствах несколько искусных делопроизводителей.

Вслед за сими учреждениями последовало заведение корпусов для дворянства, заведение, весьма полезное по своему намерению, но весьма недостаточное по своему плану.

Учреждение народных школ можно почесть последним действием

правительства в народном просвещении до времени настоящего царствования.

Сие краткое изложение всех учебных учреждений в России дает следующие примечания:

1. Просвещение в России, так же как и в других многих государствах, шло доселе a rebours, т. е. вопреки здравому смыслу. Ибо здравый смысл требует начинать вещи с их основания и вести к совершенству постепенно, и, следовательно, должно бы было начать народными школами и кончить академией.

2. Сравнивая способы просвещения, доселе правительством употребленные, с пространством и положением России, можно сказать, что часть сия доселе шла почти без всякого внимания: ибо, приняв в счет необходимое действие упущений, злоупотреблений и нерадение и отделив то, что устроено было для единого блеску, способы сии в отношении их к истинной пользе найдутся почти ничтожными.

Об усовершении общего народного воспитания I.

Причины настоящих неудобств

Главные средства, коими правительство может действовать на воспитание народное, состоят:

1. В доставлении способов к просвещению.

Сюда принадлежит устройство училищ, библиотек и тому подобных публичных заведений.

2. В побуждениях и некоторой моральной необходимости общего образования.

В России первое из сих средств давно уже было принято и, переходя разные постепенности, в настоящее царствование нарочито усилено. Можно с достоверностью сказать, что никакое правительство не употребляло в сей части ни более щедрости, ни более усилий.

Но второе средство доселе не было еще довольно употребляемо. Доселе правительство ограничивало себя частными поощрениями, отличиями, напоминаниями. Но учение никогда еще не было у нас поставляемо условием необходимым и обязанностию непременною для вступления в службу и занятия гражданских мест.

Между тем известно, что условие сие в других государствах существует. Не говоря уже о Франции, ни в Австрии, ни в Англии, ни в немецких землях никто не может быть ни судьею, ни адвокатом, ни прокурором без аттестата и испытания известных учебных мест.

И в России условие сие предварительно уже принято; в Правилах народного просвещения (ст. 24) постановлено: "Чтобы ни в какой губернии спустя пять лет по устроении в округе, к которому она принадлежит, на основании общих правил училищной части не определять к гражданской должности, требующей юридических и других познаний, людей, не окончивших учения в общественном или частном училище". Положенные сим правилом лета истекают, но каким образом привести меру сию в действие, когда во всех университетах и гимназиях количество учащихся столь малочисленно?

Нужно прежде всего рассмотреть причины сей малочисленности.

Из опытов известно, что у нас существует три рода гражданского учения: 1) учение домашнее; 2) учение в частных пансионах; 3) учение в казенных училищах.

Учение домашнее обыкновенно употребляется в домах дворян богатых, имеющих способы нанять учителей и гувернера.

Учение в пансионах есть удел дворян средних.

Учение в училищах большею частью оставляется людям бедным свободных состояний.

Первый способ учения очевидно для государства неудобен: 1) потому, что для великого числа людей нельзя найти довольно хороших учителей. Отсюда все те странности и укоризны, коим выбор иностранных учителей издавна и не без основания у нас толико оглашен; 2) способ сей неудобен и потому, что он не оставляет правительству средств наблюдать за духом воспитания и приводить юношество к некоторому единообразию общественных правил.

Второй способ (учение в частных пансионах) в меньшей степени, но те же представляет неудобства.

Третий всех был бы предпочтительнее.

Но все три вместе имеют то главное неудобство, что в них ограничиваются первыми токмо начатками словесности и считают воспитание конченным, как скоро приобретено некоторое познание в иностранном языке, в арифметике и тому подобных стихийных науках, т. е. считают его конченным там именно, где оно действительно начинается.

Нужно рассмотреть причины сего странного расчета, чтоб обнаружить самый корень зла.

Все успехи гражданской службы измеряются у нас чинами, ибо с чинами сопрягаются не мнимые только отличия, но и места и все выгоды. Чины же даются большею частью по летам службы.

Отсюда сие вообще странное, но весьма естественное влечение к чинам и отсюда раннее поступление на службу. (Отсюда сей общий и ясный расчет отца, желающего устроить обыкновенным порядком судьбу детей своих. Он состоит в следующем: порядочное гражданское воспитание не может совершиться, как, по крайней мере, в 21-й год возраста. Студент, окончивший в сие время учение, получает по закону чин коллежского регистратора, между тем как другой, вступивший в службу прежде окончания наук или совсем без учения, в то же самое время выходит уже по летам службы в титулярные советники. Здесь начинается разность весьма уже приметная: между тем как ученый достигнет чина коллежского асессора, неученый с некоторым навыком и небольшим покровительством выйдет уже в статские советники; следовательно, лучше, кажется, отцу скорее ввести детей в службу, нежели продолжать их науки.) И следовательно, совершенная преграда всякому учению основательному, требующему времени и некоторой в уме зрелости.

Отсюда предпочтение пансионов частных и домашнего воспитания, в коих все науки пробегаются слегка и поверхностно, и отчуждение от училищ государственных, коих ход основан не на блеске, но на методах правильных.

Посему если бы чинов гражданских не было, а места занимались ("ы по успехам просвещения или, по крайней мере, если бы чины раз-данаемы были в точной соразмерности с науками, то каждый по необходимости принужден был бы учиться, чтобы достигнуть или места, или отличий.

Итак, в чинах и неудобном их распределении состоит первое и главное начало настоящего заблуждения.

II. Способы

Из предыдущего явствует, что в лучшем распорядке гражданских чипов должно искать той моральной необходимости, коею правительство может действовать на успехи воспитания.

Два способа здесь представиться могут: один, можно сказать, коренной, а другой -- приуготовительный.

Первое средство

Чины гражданские введены в Россию в те времена, когда в грубых нравах века не было другого способа дать людям, занимающим гражданские должности, некоторые уважение и отличие от черни, как нравы с чинами военными; отсюда произошла пресловутая табель о рингах.

Чины гражданские в начале своем имели постоянное знаменование. Коллежский советник был действительно советник коллегии; но впоследствии мало-помалу знаменование сие переменилось, чины умножились без меры, отделились от мест, и остались даже такие чины, коим и должности соответствующие в империи уже не существуют.

Две причины содействовали сему размножению чинов: 1) правительство находило в них легкий и неубыточный способ поощрять и награждать исполнителей; 2) чины представляют удобный способ перехода из других состояний в дворянское и, следовательно, по-видимому, поправляют неравновесие.

Первая причина не может быть уважительна.

Давая чин, правительство дает не мнимое только и сравнительное титло; оно дает право на место, по чину сему соответствующее, но к коему чиновник сей никогда не готовился, и, следовательно, готовит себе неспособного исполнителя. (Сие неудобство особливо в высших чинах ощутительно,) Оно дает ему право и на следующие чины, коих он одними летами службы без сомнения достигнет, и, следовательно, давая чин, например, коллежского асессора чиновнику, в полицейском деле расторопному, оно вместе с тем законом ручается ему и в чине тайного соме тика, к коему он и природою и воспитанием не призван. Оно дает ему еще более, давая право покупать деревни и владеть людьми в крепость.

Итак, награда чинами, по первому взгляду такая легкая и почти мнимая, в самом деле есть монета самая неудобная и для государства обременительная.

Вторая причина более имеет основательности.

В самом деле, посредством чинов отворяется всем свободным состояниям переход в дворянство: отсюда соревнование, поощрение дарованиям и пр. Но все сии выгоды были бы тогда только уважительны, когда бы дворянство наше не было основано на крепостном владении людьми; в настоящем же положении, приобщая новых чиновников к сему сословию, правительство не умножает ли массу, народ тяготящую, и, желая постановить равновесие с одной стороны, не разрушает ли его с другой? Не доказывают ли, впрочем, примеры, что новые дворяне, чинами происшедшие, бывают и горше и алчнее старых?

Итак, ни в виде легких наград, ни в виде перехода к равновесию чины не могут быть признаны установлением для государства ни нужным, ни полезным.

Но вредных их последствий исчислить трудно.

Они делят народ на два несоразмерных класса -- на дворянство и чернь; не оставляют почти места среднему, столь полезному состоянию; ввергают в презрение все, что ими не украшено; дают ложную цену местам и достоинствам, смешивают и ставят наравне людей просвещенных с невеждами, наполняют должности чиновниками неспособными и даже из писцов, науками не приуготовленных; одним порядком службы приводят людей к высшим званиям государственным; искательствами и множеством мелких злоупотреблений они развращают дух народный и, что всего горше, заражают сами источники народного воспитания.

Из сего видно, что средство, самое коренное к успехам народного образования, было бы уничтожение на будущее время всех чинов титулярных, или, лучше сказать, обращение их к тому первоначальному правилу, чтоб чины не что иное были, как означение мест, действительно занимаемых.

Но предложение сие требует мер предварительных. Оно должно быть соображено с теми основаниями, на коих права дворянства должны быть постановлены. Ввести его ныне без общего плана было бы неудобно.

Но ныне же можно ввести некоторые правила, к нему принадлежащие и успехам общего образования способствующие.

Второе средство

Сии приуготовительные правила могут состоять в следующем:

1. Чин коллежского асессора, яко первый чин, дающий право на потомственное дворянство, открыть для тех только, кои будут обучаться или будут испытаны в университетах. Сие представит первую необходимость публичного воспитания.

2. Для канцелярских чинов довольно оставить первые три офицерских чина, кои со временем при общем плане могут быть преобразованы в одно личное дворянство с правом владеть землею в крепость, а людей селить по условиям.

3. Последующие восьмиклассные чины затруднить для неучившихся и облегчить, сколь возможно, для тех, кои предъявят свидетельства в их учении. Второе побуждение к наукам.

4. Чин статского советника, яко к государственной уже службе принадлежащий, сколь можно более уважить и открыть его единственно для людей испытанных и в службе довольно уже упражнявшихся. Сие составит третье побуждение к учению и, сверх того, преградит вход в государственную службу лицам, кои ввергают ее в некоторое неуважение.

На сем основании составлен прилагаемый при сем проект Указа.

***

0x01 graphic

Из "Оды" А.С. Пушкина

(фрагмент)

...

Увы! куда ни брошу взор--

Везде бичи, везде железы,

Законов гибельный позор,

Неволи немощные слезы;

Везде неправедная Власть

В сгущенной мгле предрассуждений

Воссела--Рабства грозный Гений

И Славы роковая страсть.

Лишь там над царскою главой

Народов не легло страданье,

Где крепко с Вольностью святой

Законов мощных сочетанье;

Где всем простерт их твердый щит,

Где сжатый верными руками

Граждан над равными главами

Их меч без выбора скользит

И преступленье свысока

Сражает праведным размахом;

Где не подкупна их рука

Ни алчной скупостью, ни страхом.

Владыки! вам венец и трон

Дает Закон--а не природа;

Стоите выше вы народа,

Но вечный выше вас Закон.

И горе, горе племенам,

Где дремлет он неосторожно,

Где иль народу, иль царям

Законом властвовать возможно!

...

0x01 graphic

Бревно с металлическими остриями, сбрасывавшееся осажденными на штурмующих

Великие мысли

Афоризмы мудрецов древнего Китая

Лао-цзы

-- Голос истины неизящен, а изящная речь лжива. Нравственный человек не красноречив, а красноречивый -- лжец.

-- Закон достойных -- творить добро и не ссориться.

-- Великий человек держится существенного и оставляет ничтожное. Он все делает по правде, но никогда не будет опираться на законы. Легко достигнутое согласие не заслуживает доверия.

-- Голос истины противен слуху.

-- Кто, предпринимая дело, спешит наскоро достичь результата, тот ничего не сделает. Кто осторожно оканчивает свое дело, как начал, тот не потерпит неудачи.

-- Хотя в мире нет предмета, который был бы слабее и нежнее воды, но она может разрушить самый твердый предмет

-- Кто делает вид, что много знает и ко всему способен, тот ничего не знает и ни к чему не способен.

-- Знающий людей разумен, а знающий себя самого прозорлив.

-- Знающий много молчалив, а говорящий много не знает ничего.

-- Истинно просвещенный человек никогда не воюет.

© Copyright Каменев Анатолий Иванович (kamenevai@mail.ru) Размещен: 18/12/2010, изменен: 18/12/2010. 64k. Статистика. Фрагмент: Политика Иллюстрации: 8 штук.	Ваша оценка:

Каменев Анатолий Иванович "Хочу воспеть Свободу миру"

Каменев Анатолий Иванович
"Хочу воспеть Свободу миру"