ArtOfWar. Каменев Анатолий Иванович. "И груб, и прост, но в подвигах велик"...

ЭНЦИКЛОПЕДИЯ РУССКОГО ОФИЦЕРА

(из библиотеки профессора Анатолия Каменева)

Сохранить,

дабы приумножить военную мудрость

"Бездна неизреченного"...

Мое кредо:

http://militera.lib.ru/science/kamenev3/index.html

0x01 graphic

Нотебург (Орешек).

Из 1 го издания книги А. Олеария. 1647 г.

Петр I переименовал его в Шлиссельбург ("Ключ-город").

"И груб, и прост, но в подвигах велик"...

(Переоценивать свои силы, недооценить противника - это авантюризм. Древние думали по-другому)...

Гете был прав: масса может иметь великие заслуги в драке, но сила ее суждения остается жалкою. России не нужен шум, а ответственная идея, - на десятилетия, на века... Идея не отрицательная, а положительная; государственная; но не формальная...

Иван Александрович Ильин

И. Баграмян

(фрагменты из кн. "Так шли мы к победе")

В это время к нам прибыл новый член Военного совета генерал-майор танковых войск П. Н. Куликов. Армия получила такого же опытного и вдумчивого политработника, каким был А. А. Лобачов.

Петр Николаевич, став с восемнадцати лет красноармейцем, участвовал в гражданской войне, тогда же был принят в партию. Отечественную П. Н. Куликов встретил комиссаром корпуса, потом был членом Военного сонета 48-й и 20-й армий. С этим прекрасным человеком мы с самого начала стали работать дружно и слаженно.

На следующий день после возвращения в армию у меня собрались член Военного совета, мой заместитель, начальник штаба, все начальники родов войск и служб армии. Я подробно рассказал им о полученных от командующего войсками фронта указаниях и приказал В. Г.Терентьеву совместно с начальниками родов войск и начальником политотдела армии разработать конкретный план мероприятий на ближайшее время по претворению в жизнь указаний командующего.

Особенно большое внимание мы уделили снайперскому движению.

В каждой стрелковой роте появилась группа снайперов.

Они изо дня в день совершенствовали свою огневую подготовку, непрерывно разрабатывали новые приемы "охоты" за фашистами, вели между собой соревнование -- кто больше уничтожит гитлеровцев. Среди снайперов получил широкое распространение и признание девиз: "Фашистом меньше -- победа ближе".

До сих пор в моей памяти осталось неизгладимое впечатление, которое я вынес от встречи с нашими снайперами на армейском слете.

На него съехались лучшие стрелки -- 150 человек, которые в совокупности уничтожили свыше 2000 фашистов.

Это было первое мероприятие такого рода на Западном фронте.

Многие из бойцов на этом слете подробно и интересно рассказывали о приемах "охоты" за фашистами. Как правило, каждый снайпер, прежде чем выйти на задание, тщательно готовился. Надо было в расположении противника наметить подходящий участок, умело выбрать для себя огневую позицию, разработать способы обнаружения врага. Выступавшие на слете снайперы демонстрировали свои образцы самодельных ложных мишеней и приемы вызова по ним огня из расположения противника.

Одним словом, шел деловой разговор о наиболее ценном опыте, о неиссякаемой выдумке и инициативе этих отважных солдат, об их выдержке и мастерстве. Слет проходил на лесной поляне, снайперы расселись кто на пеньке, кто просто на траве в маскировочных халатах, украсившись ветками и хвоей. Когда я подходил к месту слета, то в первый момент опешил -- людей не было видно, казалось, что поляна поросла кустарником.

До сих пор не могу забыть, каким глубоким уважением проникся я тогда к этой славной группе красноармейцев. Каждый из них показал себя вполне зрелым воином, беспредельно преданным своей Отчизне и народу. Все они отличались высокими боевыми качествами, отточенным искусством беспощадно истреблять ненавистных фашистов.

Занимаясь своими фронтовыми делами, весь личный состав армии, и прежде всего, офицеры и генералы, с неослабным вниманием следили за развертыванием боевых действий под Сталинградом и на Северном Кавказе.

К общему нашему восторгу, наконец, было получено известие о переходе 19--20 ноября советских войск в контрнаступление в Волго-Донском междуречье.

Начавшееся здесь победное шествие Красной Армии, завершенное окружением и пленением армии Паулюса и положившее начало изгнанию оккупантов с советской земли, бесконечно радовало и вдохновляло нас.

Победа под Сталинградом явилась одним из наиболее важных событий Великой Отечественной войны и второй мировой войны в целом.

После поражения Паулюса под Сталинградом в фашистской Германии, как известно, был объявлен трехдневный траур. Жители германских городов и сел впервые с начала второй мировой войны вместо бравурных победных маршей услышали погребальный звон церковных колоколов.

О Сталинградской битве написано уже очень много.

Бывали случаи, когда участники событий стремились взвесить на чаше весов истории весомость вклада в эту победу того или иного фронта, той или иной армии.

Я думаю, что эта победа была одержана не только теми войсками, которые непосредственно в ней участвовали. Она принадлежит всей нашей армии, всему нашему народу, так как в битве на Волге был широко использован опыт всех действующих войск, наша передовая военная наука, результаты самоотверженного труда рабочих, крестьян и интеллигенции.

Сталинград был расплатой с фашистами за Киев и Харьков, за Брянск и Вязьму.

Теперь в котле оказались армии Паулюса и Гота, хвалившиеся тем, что не знают поражений. И если наши войска вырывались из самых мощных клещей врага, то из железной сталинградской западни не вышел ни один гитлеровец.

-- Комкор Г. К. Жуков и маршал Чойбалсан. 1939

Мы, конечно, все по-хорошему завидовали защитникам Сталинграда, удаче, выпавшей на их долю, и с нетерпением ждали, когда наступит праздник и на нишей улице.

16 декабря в село Радождево, где размещался штаб нашей армии, прибыла делегация дружественного монгольского народа во главе с премьер-министром, героем и маршалом Монгольской Народной Республики Хорлогийном Чойбалсаном.

Наши дорогие гости приехали к нам не только с добрыми чувствами, но и с богатыми дарами. Они привезли с собой большое количество теплых вещей и других подарков для вручения советским бойцам. Мы приняли делегацию братского народа с большой радостью, окружив маршала Чойбалсана и приехавших с ним монгольских друзей вниманием и заботой.

Вечером 17 декабря в торжественной обстановке состоялся вечер встречи командного и политического состава армии с делегацией. Прозвучали взволнованные приветствия в адрес дружественного монгольского народа и прибывших к нам гостей.

На этом вечере маршал X. Чойбалсан выступил с большой речью, которая была проникнута чувством большой любви к советскому народу. Глава дружественной страны говорил о тесной дружбе двух наших народов, начало которой положили великий Ленин и выдающийся революционер Монголии, основатель Монгольской народно-революционной партии Сухэ-Батор.

На этой встрече руководитель делегации маршал Чойбалсан от имени Великого Народного хурала МНР наградил отличившихся в боях разведчиков 11-й гвардейской дивизии монгольскими орденами. Разведчик Федоров был награжден высшей боевой наградой Монголии -- орденом "Полярная звезда". Вечер закончился выступлением армейского ансамбля песни и пляски, который очень понравился гостям.

18 декабря делегация Монгольской Народной Республики выехала в части и соединения армии.

В этот день она побывала в 1-м гвардейском кавалерийском корпусе.

Конники, несмотря на наступившую зиму, показали на лесной поляне хорошо организованные конноспортивные состязания. Они продемонстрировали гостям высокий класс рубки, мастерство в преодолении сложных препятствий, лихую джигитовку, вызвавшие восхищение гостей.

Перед развернутым строем маршал X. Чойбалсан вручил кавалерийскому корпусу Красное знамя Монгольской Народной Республики.

Затем строй конников лихим галопом проскакал перед импровизированной трибуной.

19 декабря монгольская делегация во главе с маршалом Чойбалсаном посетила передний край нашей обороны ни одном из участков фронта.

Здесь со специально подготовленного наблюдательного пункта делегации было продемонстрировано внезапное огневое нападение нескольких артиллерийских полков и частей гвардейских минометов на один из опорных пунктов обороны противника, который затем был атакован и занят одним усиленным стрелковым батальоном при поддержке роты танков. Этот боевой эпизод произвел на монгольских друзей большое впечатление.

20 декабря состоялся прощальный вечер.

Наши гости продемонстрировали командирам и политработникам штаба армии привезенные с собой кинофильмы. Просмотр вызвал у всех большой интерес. Из этих фильмов мы узнали, как напряженно работают трудящиеся Монголии, чтобы максимально увеличить производство теплых вещей для советских воинов.

В заключение Военный совет армии дал в честь дорогих гостей прощальный ужин, который прошел в теплой, непринужденной обстановке.

Утром 21 декабря делегация дружественной Монгольской Народной Республики во главе с маршалом Чойбалсаном выехала из армии в Москву, оставив Военному совету армии благодарственное письмо следующего содержания:

Командующему войсками 16-й армии генерал-лейтенанту товарищу Баграмяну, членам Военного совета армии генерал-майору танковых войск товарищу Куликову и полковнику товарищу Яшечкину.

Искренне благодарю за теплый прием и внимание, оказанное мне и нашей делегации в период пребывания в вашей доблестной 16-й армии.

Мы увозим с собой в вашу страну самые лучшие воспоминания о боевом духе и сплоченности личного состава армии, готовой в любую минуту, по первому приказу командования, сокрушить коварного и вероломного врага.

Прошу вас передать бойцам, командирам в политработникам 16-й армии, что монгольский народ был, есть и будет в дальнейшем самым верным союзннком великого советского народа в его борьбе с фашистскими захватчиками, что трудящиеся нашей Республики будут крепить дружбу с советским народом, спаянную кровью своих лучших сыновей в борьбе за свободу и независимость. Наш народ будет еще более усиливать помощь фронту, сделает все, что будет в его силах, чтобы приблизить час победы над озверелим фашизмом.

Наша делегация привезла подарки бойцам Красной Армии, сделанные руками всего монгольского народа. Прошу вручить эти подарки личному составу армии, пожать от нас мужественные руки героев Великой Отечественной войны и передать им заветные чувства монгольского народа, его горячую любовь к Красной Армии и преданность общему делу.

Руководитель делегации, Премьер-министр, Главком, Герой и Маршал МНР

Чойбалсан.

20 декабря 1942 года".

С содержанием этого письма был ознакомлен весь личный состав армии. Привезенные делегацией подарки распределили между соединениями и частями армии, оборонявшими передний край.

Очень кстати оказались для наших воинов добротные теплые вощи, изготовленные руками трудящихся Монголии. Наступившая зима была очень холодной, морозы достигали 30--40 градусов.

Маршал Чойбалсан за время пребывания в армии убедился в том, что мы ощущаем недостаток в конском составе. Перед своим отъездом он обещал по возвращении на родину направить для укомплектования 16-й 1500 лошадей.

Обещание маршал X. Чойбалсан выполнил.

Уже через месяц мы получили большую партию лошадей монгольской породы.

После посещения делегацией братской Монголии нашей армии среди бойцов и командиров продолжительное время шли теплые беседы о наших добрых друзьях, их большой моральной и материальной помощи Красной Армии в самую трудную пору борьбы против немецко-фашистских захватчиков.

Справка:

Хорлогийн Чойбалсан (8 февраля 1895 -- 26 января 1952) -- политический лидер Монголии с 1930-х годов до своей смерти. Маршал МНР (1936).

-- Чойбалсан родился в Ачит-вановском хошуне Сэцэн-ханского аймака во Внешней Монголии у аратки Хорло третьим из сыновей.

-- С 7 лет стал изучать тибетский язык; в 13 лет был отдан родственниками матери в буддийский монастырь хошуна Сан-бэйсэ, где и получил религиозное имя "Чойбалсан". Отчасти в качестве сокращения от этого имени, отчасти из-за характера получил прозвище Чоно (волк).

-- Приехав домой на лето 1910 года, вместе со своим товарищем Гэндэн-Яринпилом бежал в Ургу, где устроился чернорабочим.

-- С 17 лет поступил в школу русской и монгольской письменности, основанную после национальной революции новообразованным МИДом Монголии.

-- Затем, в период 1914--1917 годов, вместе с ещё 8 юношами-монголами, обучался в Иркутском учительском институте, где выучил и немецкий язык.

-- В 1919 году вступил в революционный кружок Бодо, объединение которого в 1920 году с аналогичным кружком Сухэ-Батора положило начало Монгольской народно-революционной партии (МНРП).

-- С 1920-х годов занимал руководящие должности в революционном движении.

-- После победы Монгольской народной революции 1921 года -- и в военных и политических структурах Монголии, важнейшие из которых:

-- главнокомандующий Монгольской Народно-Революционной армией (1924--1929 и 1937--1952)

-- Председатель Президиума Государственного Малого Хурала (1929--1930)

-- министр иностранных дел (1930)

-- министр животноводства и земледелия (1931--1935)

-- министр внутренних дел (1936--1939)

-- первый заместитель премьер-министра (1935--1939)

-- глава правительства (Председатель Народного Совета министров и Председатель Совета министров) (1939--1952)

-- Чойбалсан был последовательным сторонником Сталина и членом ВКП(б). Воспользовавшись тем, что глава Монголии Пэлжидийн Гэндэн утратил доверие Сталина (в частности, из-за того, что отказался провести массовые репрессии против буддийских монахов и форсировать введение централизованной экономики), в 1936 году Чойбалсан содействовал его отстранению от власти, вскоре после этого Гэндэн был арестован и отправлен в СССР, где в 1937 году был расстрелян.

-- Чойбалсан, бывший в 1935--1939 первым заместителем премьер-министра, до 1939 года формально не занимал высшей должности в правительстве, однако фактически уже в 1936 году стал диктатором и провёл массовые репрессии, уничтожив не только своих противников в партии, но также большое число бывших аристократов, монахов и пр. В результате репрессий погибло 20-25 тысяч человек, то есть несколько процентов населения страны.

-- Чойбалсан возглавлял монгольскую армию в совместных с РККА операциях на Халхин-Голе и в советско-японской войне.

-- Смерть Чойбалсана в 1952 году сопровождалась очередным витком культа его личности -- его тело было помещено в мавзолей, его имя было увековечено, в частности, переименованием крупнейшей горы в столице Монголии.

-- В 1956 году под влиянием политических процессов в СССР политическая деятельность и культ личности Чойбалсана были подвергнуты критике в докладе Ю. Цэдэнбала на съезде Монгольской народно-революционной партии. Однако его статуи не были снесены, а административный центр аймака Дорнод до настоящего времени носит его имя.

-- Тело Чойбалсана, с 1952 года находившееся в Мавзолее Сухэ-Батора и Чойбалсана, перезахоронено в 2005 году на государственном мемориальном кладбище Улан-Батора.

9 февраля 1943 года я был вновь вызван в штаб фронта, где получил от командующего задачу на подготовку наступательной операции в направлении Жиздры в целях содействия войскам Брянского и Центрального фронтов в овладении Брянском.

Чтобы стало яснее, в каких условиях готовилась нами эта операция, познакомлю читателя с некоторыми данными оперативного характера. Перед наступлением в состав нашей армии входило всего четыре стрелковые дивизии и одна стрелковая бригада. Они занимали оборону на 75-километровом участке от Запрудного до Ожигова.

Справа от нас, как и прежде, действовала 10-я армия генерала В. С. Попова, входившая в наш фронт, а слева -- 61-я, перешедшая в состав Брянского фронта.

Приказом командующего фронтом армиям были поставлены довольно сложные задачи.

Ударной группировке 16-й армии в составе шести стрелковых дивизий, одной стрелковой бригады, одного танкового корпуса и четырех танковых бригад со средствами артиллерийского усиления предписывалось прорвать оборону противника на участке Запрудное, Высокая.

Ближайшая задача определялась так -- уничтожить противостоящие части врага и к исходу первого дня наступления овладеть рубежом Людиново, Жиздра.

В дальнейшем группировка должна была стремительно развивать наступление в направлении Мужитино, Любохна, окружить и уничтожить противника в районе Брянска и овладеть им; частью сил оказать содействие 10-й армии в овладении Людиновом, одновременно расширяя прорыв в сторону своего левого фланга, свертывать боевой порядок противника в юго-восточном направлении.

Подвижной группе в составе 9-го танкового корпуса, одной стрелковой дивизии и полка на лыжах было приказано с выходом войск армии на рубеж Дятьково, Любохна стремительным броском захватить Брянск.

Одновременно 10-й армии была поставлена задача силами всего лишь одной стрелковой дивизии наступать на Людиново.

Подготовку к операции мы начали 10 февраля 1943 года и должны были закончить ее всего за пять суток. Этот срок оказался нереальным из-за несвоевременного подхода соединений и частей, передаваемых в состав армии, и был продлен.

Командование противостоявших нам войск врага в этот период активных действий не предпринимало, ограничиваясь разведывательными поисками и обстреливая время от времени передний край нашей обороны.

Понеся поражение в августовском наступлении 1942 года, гитлеровцы перешли к обороне и более полугода потратили на всемерное укрепление занимаемых рубежей.

Горький опыт, полученный врагом в летних боях минувшего года, когда было разрушено нашим артогнем большинство его дзотов, заставил фашистов существенно изменить оборонительную тактику.

Теперь сеть дзотов была заменена широко разветвленной системой траншей, связанных ходами сообщения при множестве открытых пулеметных площадок. Это обеспечивало гитлеровцам довольно широкую возможность маневра как огневыми средствами, так и живой силой.

Одной из важных особенностей вражеской обороны стала система выступающих вперед опорных пунктов, позволявших организовать сильное огневое фланкирование, а местами и создание так называемых огневых мешков.

Вдоль всего переднего края были установлены проволочные заграждения, различные противотанковые препятствия, минные поля.

Минами гитлеровские саперы "нашпиговали" не только пространство перед проволочными заграждениями, но также и полосу между заграждениями и траншеями, а на танкоопасных направлениях заминировали и все дороги в своих ближайших тылах. Кроме того, в 50--70 метрах от передней траншеи извивалась спираль на рогатках, а за ней шел так называемый немецкий забор, то есть заграждение, которое поддерживалось вперемежку деревянными и металлическими кольями.

На участке действий нашей армии главная полоса сопротивления противника опиралась на ряд узлов, каждый из которых был крепким орешком и располагался на удобных для обороны естественных рубежах и в населенных пунктах.

Приказ гитлеровского командования требовал от личного состава частей, занимавших оборону, любой ценой удержать все рубежи. Как стало известно от пленных, с каждого солдата была взята подписка, что он ни при каких обстоятельствах не оставит своей позиции. Все это обусловило большую стойкость вражеской обороны.

В подготовительный период в состав нашей армии прибыли 326-я и 64-я стрелковые дивизии, 9-й танковый корпус и значительные артиллерийские средства.

В ходе операции нам дополнительно были переданы еще пять стрелковых дивизий и управление 8-го гвардейского корпуса с двумя стрелковыми бригадами.

Казалось бы, усиление армии войсками было довольно щедрым.

Однако основная масса резервов, выделяемых фронтом, поступала в армию в ходе уже начавшейся операции и со значительным опозданием, что не позволяло в нужный момент вводить их в сражение. Кроме того, эти резервы направлялись к нам недостаточно организованно. Многие части и соединения появлялись в полосе действия армии неожиданно, без предварительного уведомления. При этом они подчас нарушали маршевую дисциплину, создавали пробки и путаницу на дорогах, совершали движение в дневное время и этим раскрывали перед противником подготовку нашего наступления.

Обращение к командованию фронта с просьбой навести порядок в поступлении резервов в полосу действия армии практически результатов не дало.

Как в дальнейшем выяснилось из показаний пленных, фашистскому командованию уже 16 февраля стало известно о готовящемся нами наступлении, и к 20 февраля на участок предстоявшего прорыва оно выдвинуло из глубины и соседних участков фронта части 211-й и 321-й пехотных дивизий, значительное количество противотанковой артиллерии и до 100 танков и штурмовых орудий.

22 февраля, накануне четвертьвекового юбилея Красной Армии, гром артиллерийской подготовки, длившейся более двух часов, возвестил о начале нашего удара.

Главная группировка армии перешла в наступление в полосе шириною 18 километров между поселками Запрудное и Высокая. Предстояло взломать мощную оборону противника, которую он укреплял больше полугода и, по существу, довел до совершенства, не пожалев ни труда своих саперов, ни самых разнообразных инженерных средств.

Если учесть, кроме того, что из-за недостатков в маскировке войск при их сосредоточении наше наступление не явилось для командования группы армий "Цептр" неожиданным и оно произвело дополнительное укрепление позиций и выдвижение резервов, то станет ясным, в насколько трудной обстановке предстояло нам действовать.

Тем не менее, в первый день наступления поступили отрадные сведения; успех обозначился в центре ударной группировки, где сражались воины 11-й и 31-й гвардейских и 97-й стрелковых дивизий, которыми соответственно командовали генерал-майор И. Ф. Федюнькин, полковник И. К. Щербина и генерал-майор Я. С. Воробьев.

Они взломали передний край обороны противника и овладели его сильно укрепленными опорными пунктами: Котовичами, высотой с отметкой 210,0, восточными кварталами поселков Широковка и Дмитриевка и другими.

Справка:

Федюнькин, Иван Фёдорович (18 февраля 1901 -- 12 февраля 1950) -- советский военачальник, генерал-лейтенант (11.07.1945)

-- Родился в селе Саитовка, ныне Починковского района Нижегородской области, Россия. Русский.

-- В Красной Армии с июня 1919 года.

-- В годы Гражданской войны с июня 1919 года служит красноармейцем 149-го стрелкового полка.

-- Воевал на Восточном и Туркестанском фронтах.

-- С октября 1919 года по январь 1920 года учился в школе инструкторов 1-й армии Туркестанского фронта, по окончании учебы был назначен командиром взвода запасного полка в ПриВО.

-- В этой должности в июле -- августе 1920 года участвовал в подавлении антисоветского мятежа под руководством левого эсера А. П. Сапожкова в Саратовской губернии.

-- В январе 1921 года вновь направлен на Туркестанский фронт, где был командиром взвода в 4-м, а позже -- в 5-м Туркестанском стрелковом полках в городе Ташкент.

-- С сентября 1922 года -- командир взвода и помощник командира роты 9-го Туркестанского стрелкового полка в Восточной Бухаре. Участвовал в боях против басмаческих банд в Хорезмской республике.

-- В октябре 1924 года -- направлен учиться на повторное отделение в Объединенную военную школу им. В. И. Ленина МВО, по ее окончании в августе 1925 года остался служить в этом округе в должности помощника командира роты 41-го стрелкового полка 14-й стрелковой дивизии.

-- С декабря 1927 года -- курсовой командир Иваново-Вознесенской пехотной школы.

-- Член ВКП(б) с 1927 года.

-- В январе 1930 года -- переведен в Бакинскую пехотную школу ЗакВО, где исполнял должность курсового командира, помощника командира и командира роты.

-- С мая 1934 года -- на учебе в Военной академии им. М. В. Фрунзе, по окончании которой в декабре 1937 года назначен начальником 1-й части штаба 24-й стрелковой дивизии ЛВО, с марта 1938 года -- начальник 1-го отделения 1-го отдела штаба этого округа.

-- В апреле того же года был прикомандирован к Управлению по комначсоставу РККА, старший помощник начальника 1-го отдела.

-- С ноября 1938 года -- начальник штаба 3-й Крымской стрелковой дивизии ХВО.

-- С февраля 1940 года -- начальник штаба 78-й стрелковой дивизии Дальневосточного фронта.

-- В начале Великой Отечественной войны Федюнькин в той же должности. Осенью 1941 года дивизия была направлена на Западный фронт, где в октябре вошла в состав 16-й армии и участвовала в обороне Москвы на волоколамском направлении.

-- С января 1942 года -- командир 149-й стрелковой дивизии, с ноября -- 11-й гвардейской стрелковой дивизии в составе 16-й армии Западного фронта.

-- С июля 1943 года -- командир 16-го гвардейского стрелкового корпуса 11-й гвардейской армии Западного, Брянского, 2-го Прибалтийского фронтов.

-- С января 1944 года -- командир 103-го стрелкового корпуса 6-й гвардейской армии 1-го Прибалтийского фронта.

-- С декабря 1944 года -- командир 1-го гвардейского стрелкового корпуса 51-й армии 1-го и 2-го Прибалтийских фронтов.

-- После войны генерал-лейтенант Федюнькин продолжал командовать 1-м гвардейским стрелковым корпусом в МВО.

-- В августе 1947 года -- назначен командиром 126-го легкого горнострелкового корпуса в ДВВО.

-- С июня по декабрь 1948 года состоял в распоряжении главнокомандующего Сухопутными войсками (по болезни).

-- С декабря 1948 года -- командир 12-го стрелкового корпуса в ЗакВО.

-- С августа 1949 года -- помощник командующего войсками ГорькВО по военно-учебным заведениям.

-- Умер 12 февраля 1950 года, похоронен на Красном (Бугровском) кладбище Нижнего Новгорода.

Воробьёв Яков Степанович (21 марта 1900 -- 1 апреля 1965) -- генерал-лейтенант (20 апреля 1945 года). Герой Советского Союза (6 апреля 1945 года).

-- Родился 21 марта 1900 года в деревне Малое Васильково ныне Кувшиновского района Тверской области в семье крестьянина.

-- Закончил начальную школу, после чего работал в Петрограде.

-- В августе 1917 года вступил в ряды Красной гвардии, после чего принимал участие в штурме Зимнего дворца, а также в отражение атак войск под командованием Керенского, наступавших на Петроград.

-- В феврале 1918 года вступил в ряды РККА, после чего в качестве красноармейца 3-го стрелкового батальона, а затем красноармейца 3-го стрелкового полка Петроградской отдельной стрелковой бригады принимал участие в боевых действиях на Западном фронте.

-- В 1919 году вступил в ряды РКП(б).

-- В июле 1919 года был направлен красноармейцем в 4-м запасной полк, дислоцированный в Твери, а в марте 1920 года -- на учёбу на 8-е Тверские кавалерийские курсы.

-- С февраля 1921 года служил на 20-х Екатеринбургских кавалерийских курсах на должностях командира взвода и заведующего клубом.

-- В сентябре 1921 года Воробьёв был назначен на должность начальника хозяйственной команды 25-х Троицких кавалерийских курсов, а в июне 1922 года -- на должность помощника командира эскадрона 24-х Уфимских кавалерийских курсов.

-- В июле того же года был направлен на учёбу в Омскую высшую военную объединенную школу, после окончания которой в декабре был направлен на повторные окружные командные курсы Сибирского военного округа.

-- С февраля 1923 года служил на должности командира взвода и временно исполняющего должность командира отдельного эскадрона 29-й стрелковой дивизии, дислоцированной в Омске, в апреле -- на должность командир эскадрона в составе 79-го и 80-го кавалерийских полков 7-й и 8-й кавалерийских бригад (Среднеазиатский военный округ), а в сентябре -- на должность командира взвода 3-х Омских кавалерийских курсов.

-- В сентябре 1927 года был направлен на учёбу на кавалерийские курсы усовершенствования командного состава в Новочеркасске.

-- В сентябре 1928 года был назначен на должность помощника начальника штаба 79-го кавалерийского полка 7-й кавалерийской бригады (Среднеазиатский военный округ), после чего принимал участие в подавлении басмачества в Туркестане.

-- С августа 1929 года служил в 39-м кавалерийском полку (7-я кавалерийская дивизия, Белорусский военный округ), дислоцированном в Минске, на должности помощника начальника и временно исполняющим должность начальника штаба полка.

-- В сентябре 1931 года был назначен на должность помощника начальника 1-й части, затем -- на должность начальника 1-го отделения штаба 7-й кавалерийской дивизии, а в апреле 1932 года -- на должность начальника штаба 38-го кавалерийского полка.

-- В апреле 1933 года Воробьёв был направлен на учёбу в Военную академию имени М. В. Фрунзе.

-- С ноября 1936 года состоял в распоряжении Разведывательного управления РККА и в 1938 году был назначен военным советником в Китае.

-- После возвращения в СССР в декабре 1939 года Воробьёв был назначен на должность преподавателя кафедры конницы Военной академии имени М. В. Фрунзе, а затем -- на должность начальника штаба 1-й стрелковой дивизии (Московский военный округ).

-- С началом войны Воробьёв находился на прежней должности и участвовал в организации народного ополчения в Москве.

-- В декабре 1941 года был назначен на должность начальника штаба 238-й стрелковой дивизии (Западный фронт), с января 1942 года исполнял должность командира 141-й стрелковой дивизии (Московский военный округ), а с мая того же года находился в распоряжении Военного совета Западного фронта.

-- В июне 1942 года был назначен на должность командира 97-й стрелковой дивизии, которая отличилась в ходе оборонительных боевых действий на жиздринском направлении.

-- В феврале 1943 года командовал дивизией в ходе прорыва укреплённой обороны противника, форсировании реки Жиздра, а также в захвате плацдарма на её правом берегу.

-- С июля по август 1943 года дивизия под командованием Воробьёва принимала участие в Орловской наступательной операции.

-- В декабре 1943 года 83-я гвардейская стрелковая дивизия принимала участие в ходе Городокской наступательной операции, во время которой освободила город Городок.

-- В январе 1944 года Воробьёв был назначен на должность командира 16-го гвардейского стрелкового корпуса, который принимал участие в ходе Минской и Вильнюсской наступательных операциях.

-- 3 августа 1944 года был назначен на должность командира 62-го стрелкового корпуса.

-- В январе 1945 года корпус принимал участие в Варшавско-Познанской наступательной операции.

-- Указом Президиума Верховного Совета СССР от 6 апреля 1945 года за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм генерал-майору Якову Степановичу Воробьёву присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали "Золотая Звезда" (N 6447).

-- В апреле 1945 года корпус наряду с другими соединениями во время Берлинской наступательной операции принимал участие в разгроме противника юго-восточнее Берлина и ко 2 мая вышел к реке Эльба западнее города Цербст, где встретился в американской армией, за что Яков Степанович Воробьёв был награждён орденом Суворова 2 степени.

-- В августе 1945 года Воробьёв был назначен на должность командира 40-го гвардейского стрелкового корпуса.

-- В июне 1947 года был переведён на службу в Управление высших военно-учебных заведений, после чего занимал должность начальника 9-го отдела (военных училищ).

-- В августе 1948 года был назначен на должность начальника 8-го отдела (учебников и учебных пособий), а с ноября 1949 года исполнял обязанности заместителя начальника этого управления по научно-исследовательской работе.

-- В декабре 1952 года был направлен на учёбу на высшие академические курсы при Высшей военной академии имени К. Е. Ворошилова.

-- В марте 1954 года был назначен на должность заместителя главного военного советника -- советника помощника начальника Казарменной народной полиции ГДР по обучению.

-- В декабре 1956 года -- назначен на должность заместителя начальника Уставного управления Сухопутных войск.

-- В августе 1959 года вышел в отставку.

-- Умер 1 апреля 1965 года в Москве.

-- Был похоронен на Новодевичьем кладбище .

Труднее развивалось наступление на флангах прорыва. В частности, справа, где наступали гвардейцы 18-й дивизии полковника М. Н. Завадовского, удалось овладеть железнодорожным разъездом Котовичи и железнодорожной линией восточнее, но дальнейшее продвижение из-за ожесточенных контратак врага было остановлено.

Существенной причиной неудачи было и то, что нам, к сожалению, не удалось добиться четкого взаимодействия с 10-й армией, и гвардейцы Завадовского не имели локтевой связи с соседней 385-й дивизией армии В. С. Попова. Это соединение вообще не имело в течение первого дня даже минимального успеха.

Наступавшая на левом фланге ударной группировки нашей армии 326-я стрелковая дивизия из-за мощного огневого сопротивления врага продвинулась вперед незначительно, овладев лишь второй линией траншей врага, расположенных на северных и северо-восточных скатах высот 206,1 и 201,6. По этой же причине не был взят и опорный пункт в поселке Высокое.

Второй и третий день нашего наступления характеризовались возросшей активностью врага на всем фронте прорыва. Дело в том, что погода стала лучше и предпринимаемые гитлеровцами контратаки всюду поддерживались не только танками, но и ударами авиации, прицельным огнем артиллерии. Спешно перебросив с соседних участков две полнокровные пехотные дивизии (321-ю и 211-ю), а также несколько танковых частей, вражеское командование с бешеным упрямством старалось вернуть утраченные позиции. При этом свирепствовали танки, отборные пехотные, как видно, эсэсовские батальоны устремлялись в психические атаки. Почти непрерывно группы в 20--30 пикирующих бомбардировщиков с диким завыванием сбрасывали на наших наступающих воинов свой смертоносный груз.

Невзирая на все это, части, наступавшие в центре участка прорыва, неуклонно шли вперед. К исходу 23 февраля -- нашего солдатского праздника -- гвардейцы М. II. Завадовского полностью сокрушили опорный пункт гитлеровцев на высоте 223,5 и ворвались на западную окраину поселка Букань. Одновременно части И. Ф. Федюнькина вышибли врага с высот 290,3, а 97-я очистила северную часть Ливадии. В этих боях врагу был нанесен серьезный урон.

На следующий день и особенно в ночь на 25 февраля части противника вынуждены были покинуть последнюю позицию главной полосы сопротивления и отойти на тыловой оборонительный рубеж. Как докладывали разведчики, 208-я пехотная дивизия и один из полков 211-й дивизии понесли большие потери.

Справка:

Завадовский Михаил Николаевич (12 ноября 1900 -- 29 января 1960) -- генерал-лейтенант. Герой Советского Союза.

-- Родился в селе Пчелиновка Бобровского района Воронежской области в семье крестьянина.

-- Закончил семь классов.

-- С февраля 1918 года служил в рядах РККА.

-- Принимал участие в Гражданской войне, воевал на Юго-Западном фронте в батальоне связи 1-й Московской стрелковой дивизии, с февраля 1919 года -- в Воронежском полку, а с ноября 1919 года -- в кавалерийском эскадроне 23-й стрелковой дивизии.

-- С марта 1920 года был старшиной 1-го запасного кавалерийского полка Юго-Западного фронта.

-- В сентябре 1923 года был вторично призван в РККА и был направлен на учёбу в 1-ю Московскую кавалерийскую школу, из которой в мае 1924 года был переведён в 6-ю Симферопольскую кавалерийскую школу, после реорганизации которой был переведён в Крымскую кавалерийскую школу, которую окончил в 1926 году.

-- В 1928 году вступил в ряды ВКП(б).

-- Служил в 45-м кавалерийском полку 11-й кавалерийской дивизии в Белорусском и Приволжском военных округах в качестве командира взвода, начальника полковой школы, помощника начальника штаба полка, эскадрона.

-- С января 1933 года командовал отдельным кавалерийским эскадроном Челябинской стрелковой дивизии Приволжского военного округа.

-- С февраля 1935 года был начальником полковой школы 44-го кавалерийского полка 11-й кавалерийской дивизии.

-- С сентября 1937 года командовал 115-м кавалерийским полком 29-й стрелковой дивизии, с июля 1938 года -- 32-м казачьим полком 6-й кавалерийской дивизии, некоторое время исполнял должности командиров 114-го и 35-го кавалерийских полков.

-- Принимал участие в польском походе 1939 года.

-- С июля 1940 года командовал 4-м мотострелковым полком 4-й танковой дивизии (6-й механизированный корпус, Западный Особый военный округ).

-- В 1941 году закончил Курсы усовершенствования начальствующего состава при Военной академии механизации и моторизации РККА имени И. В. Сталина.

-- Через несколько дней после начала войны 6-й механизированный корпус под командованием генерала Хацкилевича был послан в наступление командованием Западного фронта, в ходе которого попал около западной границы. Также в окружение попал и полковник Завадовский.

-- В боях Москвой полк под командованием Завадовского, входивший в 57-ю кавалерийскую дивизию, отличился 7 декабря 1941 года при разгроме войск противника в районе посёлка Серебряные Пруды (Московская область).

-- В январе 1942 года полковник Завадовский был назначен на должность командира 57-й кавалерийской дивизии, которая в составе группы генерал-лейтенанта Белова прорвалась в тыл войск противника, где в течение нескольких месяцев находилась в рейде на вяземском направлении.

-- После возвращения из рейда в апреле 1942 года Завадовский был назначен на должность командира 18-й гвардейской стрелковой дивизии.

-- С 22 по 26 февраля 1943 года дивизия, прорвав полосу обороны дивизии противника, ворвалась в посёлок Букань (Калужская область).

-- 12 июля 1943 года 18-я гвардейская стрелковая дивизия в составе 11-й гвардейской армии перешла в контрнаступление на северном участке Курской дуги и вскоре оборона была прорвана.

-- 24 ноября 1943 года осколком разорвавшегося снаряда Завадовский был тяжело ранен. Были повреждены ноги и рука, а также в двух местах были перебиты кости. Четыре месяца находился в московском госпитале.

-- В конце марта 1944 года Завадовский вернулся на фронт, где был назначен на должность заместителя командующего в 11-ю гвардейскую армию, через месяц -- на должность командир 8-го гвардейского стрелкового корпуса.

-- Летом 1944 года 8-й гвардейский стрелковый корпус принимал участие в освобождении Белоруссии и Литвы.

-- Корпус успешно действовал во время штурма Кёнигсберга с 6 по 9 апреля 1945 года.

-- Указом Президиума Верховного Совета СССР от 19 апреля 1945 года за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками и проявленные при этом отвагу и геройство гвардии генерал-лейтенанту Михаилу Николаевичу Завадовскому присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали "Золотая Звезда" (N 5035).

-- После войны командовал 8-м гвардейским стрелковым и 8-м гвардейским воздушно-десантным корпусами.

-- В июле 1949 года Закончил Высшие академические курсы при Высшей военной академии имени К. Е. Ворошилова.

-- С июля 1949 года работал помощником командующего войсками Горьковского военного округа.

-- С октября 1953 года -- назначен Главным военным советником в Болгарской народной армии и военным атташе СССР в Народной Республике Болгария.

-- С 1955 года -- назначен Главным военным советником при Министре обороны Народной Республики Болгарии.

-- В июле 1956 года был назначен на должность помощника командующего войсками Одесского военного округа по военно-учебным заведениям.

-- В ноябре 1956 года -- назначен на должность первого заместителя командующего войсками Сибирского военного округа.

-- Умер 30 января 1960 года.

-- Похоронен на Коминтерновском кладбище в Воронеже.

Это был момент, когда мы вводом своих резервов могли добиться перелома положения в свою пользу. Но их к этому времени у нас еще не было. Я использовал свой последний резерв -- 247-ю стрелковую дивизию с 256-й танковой бригадой, но их сил для взлома обороны на всю ее тактическую глубину было явно недостаточно.

25 февраля мы продолжали развивать успех, отражая контратаки врага. 247-я стрелковая дивизия генерал-майора Г. Д. Мухина ворвалась на северо-западные окраины села Полики, уничтожая в уличных боях неприятельские очаги сопротивления. 97-я в ожесточенном бою, умело маневрируя, окончательно очистила Ливадию, а гвардейцы 31-й дивизии полковника И. К. Щербины при поддержке танков овладели Славинкой. Радовало нас и то обстоятельство, что две наши левофланговые дивизии (326-я и 324-я) также добились некоторого успеха, расширив на несколько километров полосу прорыва.

Справка:

Мухин Григорий Денисович (1901 -- 1992) -- генерал-майор (1942), командир 247-й стрелковой дивизии (1942--1945).

-- Родился в 1901 году в посёлке Добруш, ныне Рудня-Маримоновского сельсовета Гомельского района Гомельской области Белоруссии.

-- В РККА 1918 года. Участник Гражданской войны.

-- После окончания курсов красных командиров в Москве направлен на Южный фронт, воевал против генералов Краснова и Деникина в должности командира стрелковой роты.

-- Умирал от тифа.

-- Штурмовал Перекоп, добивал армию Врангеля в Крыму, был тяжело ранен.

-- С 1922 года командовал ротой ЧОН в Смоленске в течение 2-х лет. Лично встречался с Тухачевским М.Н.,после этого с 1924 года по 1926 год служил в Витебске , Бобруйске помощником командира стрелкового батальона.

-- Окончил Высшие командирские курсы " Выстрел " и был направлен служить на Дальний Восток.

-- В 1939 году был переведен на запад СССР и в 1940 году майор Мухин Г.Д. в г. Славянске УССР сформировал 720 СП, которым командовал.

-- В мае 1941 года 720 СП под командованием подполковника Мухина Г.Д. в составе 162 СД направлен в г. Лубны Полтавской области УССР.

-- В декабре 1941 года подполковник Мухин Г.Д назначен начальником штаба вновь формируемой 247 СД , с 5.01.1942 года исполнял обязанности командира 247 СД, полковник.

-- В феврале 1941 года назначен командиром 247 СД. 1.10.1942 года присвоено звание генерал - майора. 247 СД командовал до 10.06.1945 года.

-- После ВОВ с 1945 года заместитель начальник Управления СВА провинции Саксония.

-- С 1949 года - военком Полоцкой области БССР, с января 1954 года военком Гомельской области БССР.

-- В 1961 году вышел в отставку.

-- Умер в 1992 году, похоронен в г. Гомеле.

26 февраля гитлеровцы, не выдержав нашего натиска в центре полосы наступления, дрогнули и, прикрываясь мелкими группами пехоты, начали отходить, оставляя один опорный пункт за другим.

Наши части неотступно продвигались вперед, нанося врагу серьезный урон. На отдельных участках отход гитлеровцев превратился в бегство, ими были брошены полевые госпитали с ранеными, склады с боеприпасами и снаряжением, тяжелое оружие, а также пулеметы и минометы, десятки фашистов были взяты в плен.

Особенно успешно продвигались 97-я стрелковая, 11-я и 31-я гвардейские дивизии. Тесно взаимодействуя с танками, части этих соединений 26 февраля вышли к переднему краю тылового оборонительного рубежа противника, проходившего по реке Ясенок. Командир 31-й полковник Щербина умело использовал сложившуюся обстановку: его гвардейцы форсировали реку и после упорного боя во взаимодействии с частями генерала Федюнькина овладели населенными пунктами Крестьянская Гора и Боре -- важнейшими опорными точками врага на тыловом оборонительном рубеже.

Из Крестьянской Горы и из оврага юго-восточнее этой деревни противник беспрестанно шел в контратаки и вел минометно-артиллерийский огонь, чем сдерживал продвижение 11-й гвардейской дивизии на юго-запад. Там к этому времени оборонялись части 5-й танковой дивизии гитлеровцев, только что прибывшей из-под Вязьмы и введенной в бой.

Для жиздринской группировки, врага 27 февраля, сложилась кризисная ситуация, так как за время ожесточенных пятидневных боев соединения нашей армии нанесли ей серьезные потери в живой силе и технике.

К тому же немецко-фашистскому командованию не удалось подтянуть на участок прорыва достаточное количество оперативных резервов для отражения нашего наступления. В этот момент нам следовало безотлагательно ввести в сражение 9-й танковый корпус. С его помощью мы смогли бы завершить разгром врага под Жиздрой. Однако командование фронта не дало вам санкции на ввод в действие этого корпуса.

Фактически же, мы к исходу 27 февраля смогли дополнительно использовать лишь одну нашу 217-ю стрелковую дивизию, да и то не полностью.

По моей настойчивой просьбе командующий фронтом генерал И. С. Конев разрешил снять с пассивного участка дивизии два ее стрелковых полка.

Командиру этого соединения полковнику Ефиму Васильевичу Рыжикову была поставлена задача 28 февраля форсировать реку Ясенок, во взаимодействии с частями 97-й дивизии Я. С. Воробьева овладеть поселком Ясенок и выйти на рубеж Островский, Дубищи. Но к сожалению, сил у Рыжикова для этого было слишком мало.

Справка:

Рыжиков Ефим Васильевич (15 октября 1899 -- 18 сентября 1968) -- генерал-лейтенант (1953 год).

-- Родился 15 октября 1899 года в деревне Печерск Смоленского уезда Смоленской губернии, ныне Смоленского района Смоленской области.

-- В июне 1919 года был призван в ряды РККА, после чего был направлен в 16-й запасной полк Западного фронта, где служил на должностях командира взвода, помощника командира и командира роты.

-- В 1919 году вступил в ряды РКП(б).

-- Вскоре был направлен на 1-е Смоленские пехотные курсы командного состава, после окончания которых с марта 1921 года служил на должностях командира взвода и роты отдельного караульного батальона.

-- С сентября 1921 года Рыжиков служил на Западном фронте на должностях командира взвода 163-го стрелкового полка и особого батальона по борьбе с бандитизмом.

-- В ноябре 1922 года был направлен на учёбу в Высшую военную школу Приволжского военного округа, а затем в Киевскую объединённую военную школу, после окончания которой в октября 1923 года продолжил служить на Западном фронте, в апреле 1924 года преобразованном в Западный, а в октябре 1926 года -- в Белорусский военный округ, на должностях командира роты 14-го стрелкового полка, отдельной роты Карачевского отдельного караульного батальона, 30-й отдельный роты местных стрелковых войск, а с февраля 1927 года -- на должностях командира роты и помощника начальника штаба 15-го стрелкового полка.

-- В октябре 1929 года был направлен на учёбу на разведывательные курсы при 4-м управлении Штаба РККА, после окончания которых в июне 1930 года был назначен на должность помощника начальника 1-й части штаба 5-й Витебской стрелковой дивизии.

-- После окончания Военной академии имени М. В. Фрунзе в мае 1934 года был назначен на должность начальника 1-й части штаба 80-й стрелковой дивизии, а в августе 1935 года -- на должность секретаря военного атташе при полномочном представительстве СССР в Польше.

-- С июля 1937 года Рыжиков состоял в распоряжении Разведывательного управления РККА и в январе 1938 года был назначен на должность начальника отделения разведывательного отдела штаба Белорусского военного округа, после чего принимал участие в походе в Западную Белоруссию, а с января 1940 года, находясь на должности начальника разведывательного отдела штаба 34-го стрелкового корпуса (7-я армия, Северо-Западный фронт), принимал участие в ходе советско-финской войны.

-- В августе 1940 года был назначен на должность начальника штаба Архангельского укреплённого района, в августе -- на должность помощника начальника 1-го отделения, а затем исполнял должность начальника 2-го отделения оперативного отдела штаба Архангельского военного округа.

-- В октябре 1940 года Ефим Васильевич Рыжиков был направлен на учёбу в Академию Генштаба РККА.

-- С началом войны с июля 1941 года Рыжиков состоял в должности для особо важных оперативных поручений при Главнокомандующем войсками Западного стратегического направления, а с сентября того же года исполнял должность заместителя начальника штаба -- начальника оперативного отдела штаба 16-й армии (Западный фронт), после чего принимал участие в битве под Москвой.

-- 15 октября 1942 года был назначен на должность командира 217-й стрелковой дивизии.

-- В марте 1943 года принимала участие в ходе наступательной операции по направлении на города Жиздра и Сухиничи (Калужская область), а в июле -- в ходе в Орловской наступательной операции.

-- В сентябре 1943 года был назначен на должность командира 16-й гвардейской стрелковой дивизии.

-- С 16 октября 1944 по 6 января 1945 года Рыжиков временно исполнял должность командира 36-го гвардейского стрелкового корпуса.

-- В январе 1945 года был назначен на должность заместителя командира 36-го гвардейского стрелкового корпуса.

-- С февраля исполнял должность командира 26-й гвардейской стрелковой дивизии, а затем в марте того же года вернулся на должность заместителя командира 36-го гвардейского стрелкового корпуса.

-- После окончания войны генерал-майор Рыжиков проходил службу в Особом (город Кёнигсберг) и Прибалтийском военных округах, где временно исполнял должность командира 83-й гвардейской стрелковой дивизии (11-я армия), в мае 1946 года был назначен на должность заместителя командира 36-го гвардейского стрелкового корпуса, а в июле -- на должность командира 16-й стрелковой дивизии.

-- В июне 1948 года был направлен на учёбу на Высшие академические курсы при Высшей военной академии имени К. Е. Ворошилова.

-- С апреля 1949 года служил в Приволжском и Дальневосточном военных округах на должностях командира 123-го, 56-го и 10-го гвардейского стрелковых корпусов.

-- В июне 1956 года вышел в запас.

-- Умер 18 сентября 1968 года в Кишинёве.

Вскоре вражеское командование подкрепило свои потрепанные 208-ю и 211-ю пехотные дивизии свежими полнокровными 239-й, 321-й пехотными, 5-й и 9-й танковыми дивизиями, переброшенными из района Ржева и Вязьмы. На 1 марта на фронте прорыва соотношение сил сложилось так, что против шести дивизий противника, из коих две были танковыми, мы располагали восемью стрелковыми дивизиями. Наше общее превосходство было мизерным, а по танкам враг превосходил нас в 3 раза. Преимущество же в огневых средствах уравновесилось прочностью укреплений и использованием врагом естественных выгод местности для усиления обороны.

7 марта войска армии, получив из резерва четыре танковые бригады, имевшие в своем составе 110 танков, прорвали тыловой оборонительный рубеж на участке Полики, озеро Ясенок и в итоге тяжелых боев с танками и пехотой противника продвинулись в центре до 5 километров, освободив при этом Ашково Нижнее, Ашково Верхнее, восточную часть села Полики, восточную и центральную часть Верхней Акимовки и Крестьянскую Гору с прилегающими с запада и юга тактически выгодными высотами. Таким образом, здесь был создан неплохой трамплин для удара в направлении Жиздра, Брянск. Но в этот благоприятный для нас период командование фронта вновь не дало разрешения на ввод в прорыв 9-го танкового корпуса.

Стремясь ликвидировать созданную нами угрозу, враг начал спешную подготовку контрмероприятий. Вначале он активизировал огневое воздействие на всем фронте, где нам удалось прорвать его оборону. Особенно свирепо била его артиллерия по участкам, на которых войска не успели еще зарыться в землю. Затем в спешном порядке стали подходить крупные резервы противника.

Соотношение сил постепенно стало изменяться не в нашу пользу. Кроме переброшенных ранее в район Жиздры танковых и пехотных дивизий сюда подошли еще три соединения-- 110, 134 и 296-я пехотные дивизии.

Учитывая это обстоятельство и обстановку, сложившуюся на участках наступления Брянского и Центрального фронтов, вновь назначенный командующий Западным фронтом генерал-полковник В. Д. Соколовский принял решение дальнейшее наступление нашей армии прекратить и перейти к обороне.

Так окончилась Жиздринская операция.

Несмотря на проявленные в боях героизм и настойчивость, войска армии не выполнили в полном объеме поставленных перед ними задач.

Однако итог боев был явно не в пользу врага.

Должен признаться, что уже в то время я видел, что причина невыполнения армией поставленной задачи сводилась не только к нашим упущениям.

Почти все наступательные действия на западном направлении весной 1943 года носили отпечаток торопливости, спешки.

Тогда у всех нас были еще свежи достигнутые под Сталинградом блестящие победы Красной Армии, положившие начало массовому изгнанию фашистских оккупантов с советской земли.

В той обстановке многим казалось, что моральный дух врага надломлен и если не дать ему опомниться, непрерывно наносить удары на все новых и новых направлениях, то он вскоре будет окончательно сокрушен. К сожалению, даже у некоторых командующих войсками фронтов появилось такое ошибочное убеждение и настойчивое желание поскорее добиться успехов, подобных сталинградскому триумфу.

Не случайно в своем приказе N 95 от 23 февраля 1943 года Верховный Главнокомандующий отмечал, что, хотя наши победы очень велики, "из этого не следует, что с гитлеровской армией покончено и Красной Армии остается лишь преследовать ее до западных границ страны...

Думать так -- значит переоценивать свои силы, недооценить силы противника и впасть в авантюризм. Враг потерпел поражение, но он еще не побежден. Немецко-фашистская армия переживает кризис ввиду полученных от Красной Армии ударов, но это еще не значит, что она не может оправиться. Борьба с немецко-фашистскими захватчиками еще не кончена, она только развертывается и разгорается. Глупо было бы полагать, что немцы покинут без боя хотя бы километр нашей земли".

Баграмян И.X.

Так шли мы к победе. -- М.: Воениздат, 1977.

*****************************************************************

Если посмотреть правде в глаза...

0x01 graphic

КИМОН - "И груб, и прост, но в подвигах велик"...

Плутарх

Кимон обладал большинством достоинств, отсутствовавших у Фемистокла, но был лишен той изворотливости, без которой любые таланты не способны привести к политическому успеху. Чувствуя себя неуютно среди городских интриг, он обеспечил себе командование флотом и закрепил греческие свободы победой при Евримедонте. Со славой возвратившийся в Афины, он моментально утратил популярность, посоветовав примириться со Спартой. Он добился неохотного согласия народного собрания на то, чтобы возглавить афинский отряд, который оказал бы помощь спартанцам против восставших илотов у Итомы; но спартанцы питали подозрения к афинянам, "дары приносящим", и столь явно не доверяли Кимоновым бойцам, что те вернулись в Афины разъяренными, а Кимон -- опозоренным. В 461 году по наущению Перикла он был подвергнут остракизму, и его падение настолько подорвало дух олигархической партии, что в течение двух поколений правительство оставалось в руках демократов. Четыре года спустя Перикл, раскаиваясь (или, как твердила молва, влюбившись в Кимонову сестру Эльпинику), добился его возвращения, и Кимон доблестно погиб во время морского похода на Кипр.

<...>

IV. КИМОН, сын Мильтиада, родился от матери-фракиянки, Гегесипилы, дочери царя Олора, как это видно из посвященных ему стихов Архелая и Мелантия.

<...>

Стесимброт с Тасоса, родившийся приблизительно в одно время с Кимоном, свидетельствует, что тот не выучился ни искусствам, ни чему-либо из общеобразовательных наук, бывших в ходу среди греков, и вовсе не обладал даром изощренного аттического красноречия, но в характере его было много благородного и искреннего и по своему душевному складу муж этот был скорее пелопоннесец.

И груб, и прост, но в подвигах велик,--

подобно Гераклу у Еврипида,-- вот что можно прибавить к словам Стесимброта.

<...>

V. ВСЕ ОСТАЛЬНОЕ в характере Кимона свидетельствует о благородстве, достойном удивления. Ибо, не уступая отвагою своей Мильтиаду, а разумом Фемистоклу, он, по общему признанию, был справедливее их обоих. Ничуть не менее талантливый, чем они, в военном деле, Кимон еще в молодости, не имея военного опыта, бесконечно превзошел их гражданской доблестью. Когда при нашествии персов Фемистокл посоветовал народу уйти из города, покинуть страну, сесть на корабли у Саламина и сразиться с врагом на море, большинство граждан было потрясено столь смелым замыслом. В это-то время Кимон с сияющим лицом первым показался на Акрополе, куда он поднялся через Керамик в сопровождении товарищей, неся в руках конские удила, чтобы посвятить их богине: это как бы означало, что сейчас государство нуждается не в конном войске, а в бойцах-моряках. Посвятив удила, вооружившись одним из висевших в храме щитов и помолившись богине, он спустился к морю и тем самым первый показал пример неустрашимости. Был он, по свидетельству поэта Иона, безупречен и внешностью -- высок, с прекрасными густыми вьющимися волосами.

Выказав в сражении блестящую храбрость, он вскоре начал пользоваться известностью среди сограждан и их благоволением, так что многие из них собирались вокруг него и побуждали, не откладывая, задумать и совершить что-нибудь достойное Марафона. А когда он стал домогаться участия в государственных делах, народ с радостью его принял и, пресытившись Фемистоклом, вознес Кимона до высших государственных должностей и почестей, видя в нем человека, умеющего действовать сообразно обстоятельствам и угодного простому люду своим ласковым обхождением и прямодушием. Особенно же возвеличил его Аристид, сын Лисимаха, который видел прекрасные качества его характера и как бы создавал в нем соперника Фемистоклу в таланте и смелости.

VI. КОГДА персы уже оставили Грецию, афиняне же не имели еще первенства на море, а подчинялись Павсанию и лакедемонянам, Кимон, отправленный на войну стратегом, прежде всего всегда заботился о том, чтобы граждане в походах соблюдали строжайший порядок и намного превосходили всех прочих смелостью. Далее, в то время как Павсаний вел изменнические переговоры с варварами и переписывался с царем, с союзниками же обращался сурово и надменно, держа себя крайне нагло, в опьянении властью и безумной гордостью, Кимон ласково принимал обиженных под свою защиту, кротко обходясь с ними; действуя не силою оружия, а словом и личным обаянием, он незаметно отнял у лакедемонян верховное владычество над Грецией.

<...>

[Покончив с Павсанием, Кимон взял город Эион, разгромив персов, за что народ разрешил ему поставить каменные гермы с хвалебными надписями].

VIII. НАДПИСИ эти, хоть имя Кимона в них ни разу не названо, казались, по содержанию своему, людям того времени верхом почета. Ибо ни Фемистокл, ни Мильтиад ничего подобного не удостоились. Мильтиад домогался было масличного венка, но декелиец Софан, встав со своего места в Народном собрании, произнес хотя и не слишком умные, но все же понравившиеся народу слова:

"Когда ты, Мильтиад, в одиночку побьешь варваров, тогда и требуй почестей для себя одного".

Но почему афиняне были в таком восхищении от подвига Кимона? Не потому ли, что при других военачальниках они сражались с врагами лишь затем, чтобы избавиться от беды, а под начальством Кимона были настолько сильны, что сами наносили вред неприятелям, вторгаясь с оружием в их владения, и приобрели новые земли, основав колонии и в самом Эионе и в Амфиполе?

<...>

IX. ИОН РАССКАЗЫВАЕТ, что, когда он еще в ранней юности прибыл с Хиоса в Афины, ему пришлось обедать у Лаомедонта в обществе Кимона. После возлияний Кимона попросили спеть, и тот спел очень хорошо, так что все его похвалили и нашли, что в обществе он приятнее Фемистокла: последний говорил, что петь и играть на кифаре он не умеет, но как сделать великим и богатым город -- это он знает. Затем, как обыкновенно бывает за чашей вина, разговор перешел на подвиги Кимона, стали вспоминать о самых выдающихся из них, и он сам рассказал об одной из своих хитростей, по его мнению, самой удачной. Союзники, захватив в Сесте и Византии множество варваров, поручили Кимону произвести дележ добычи, и тот распорядился так, что по одну сторону поставили самих пленных, а по другую сложили украшения, которые они носили; союзники стали порочить такой дележ, называя его несправедливым, и тогда он предложил им взять любую из частей: какую бы они ни оставили, афиняне-де будут довольны. По совету самосца Герофита, считавшего, что лучше приобрести вещи персов, чем самих персов, союзники взяли себе наряды и украшения, оставив на долю афинян пленных. Все сочли тогда, что этим дележом Кимон просто выставил себя на посмеяние: союзники уносили золотые запястья, ожерелья, шейные цепочки, персидские кафтаны, пурпурную одежду, афинянам же пришлось взять себе нагие тела мало привычных к Труду людей. Вскоре, однако, съехавшиеся из Фригии и Ликии друзья и родственники пленных стали выкупать их, платя за каждого большие деньги, так что у Кимона собрались средства, которых хватило на содержание флота в течение четырех месяцев, а кроме того, немало золота из выкупных сумм осталось и для казны.

X. ВОЕННЫЕ труды Кимона возместились сторицей, и это богатство, по общему мнению, было им добыто с честью -- на войне от врагов; еще с большей для себя честью Кимон тратил его на сограждан. Так, например, он велел снять ограды, окружавшие его владения, дабы чужеземцы и неимущие сограждане могли, не опасаясь, пользоваться плодами, а дома у себя приказывал ежедневно готовить обед, хотя и скромный, но достаточный для пропитания многих. Каждый бедняк, если хотел, приходил на обед и получал пищу и, не будучи вынужден зарабатывать себе на пропитание, мог заниматься только общественными делами.

<...>

Его постоянно сопровождали двое или трое юношей в богатой одежде, и если им случалось встретить какого-нибудь убого одетого старика из горожан, один из них менялся с ним платьем -- зрелище, казавшееся величественным. Те же юноши, щедро снабженные мелкими деньгами, замечая на площади людей бедных, но порядочных, останавливались подле них и молча вкладывали им в руку несколько монет.

<...>

Будучи свидетелем того, как все, за исключением Аристида и Эфиальта, жадно наживались за счет общественных доходов, сам он до конца дней своих остался неподкупным, не запятнанным взятками, бескорыстным и искренним во всем, что он делал или говорил.

<...>

XI. С ТЕЧЕНИЕМ времени союзники, продолжая вносить деньги в союзную казну, стали, вопреки принятым обязательствам, воздерживаться от поставки кораблей и людей и отказывались от участия в походах. Теперь, после того как персы удалились и больше их не тревожили, они не видели никакой нужды в войне и желали жить мирно, занимаясь земледелием, а потому и кораблей не снаряжали и людей не посылали; афинские же стратеги, все, кроме Кимона, принуждали их к этому, непокорных привлекали к суду, подвергали карам и в результате сделали афинское господство ненавистным и тягостным.

Но Кимон, занимая должность стратега, шел по пути, совершенно противоположному: силой никого из греков ни к чему не принуждал, а от не желающих отбывать военную службу принимал деньги или порожние суда, предоставляя тем, кого прельщала спокойная жизнь, проводить время за хозяйственными делами и, безрассудно изнеживаясь, превращаться из людей воинственных в мирных земледельцев и торговцев. Афинян же он по очереди сажал многочисленными отрядами на корабли, закалял в походах и в скором времени сделал их, благодаря денежным средствам, поступавшим от союзников на содержание войска, господами самих плательщиков. Ибо, находясь постоянно в плавании, не выпуская из рук оружия, афиняне, благодаря нежеланию союзников служить, получали в походах военное воспитание и подготовку, а союзники, приучившись бояться афинян и льстить им, незаметно превратились в данников и рабов.

0x01 graphic

Афинский флот

XII. ПОИСТИНЕ, никто не смирил и не умерил гордыни великого царя так, как это сделал Кимон. Ибо он не оставил царя в покое и после того, как тот удалился из Греции, но преследовал его чуть ли не но пятам и, не давая варварам ни передохнуть, ни расположиться лагерем, одни из их областей опустошал и покорял, другие склонял к отпадению и привлекал на сторону греков, так что вся Азия -- от Ионии до Памфилии -- была совершенно очищена от персидских войск. Получив известие, что царские военачальники расположились с большим войском и флотом близ пределов Памфилии, и решив дать им урок, который показал бы им, что вся часть моря, лежащая по эту сторону Ласточкиных островов, для них закрыта наглухо, Кимон спешно двинулся из Книда и Триопия на двухстах превосходных триерах, построенных Фемистоклом, которые с самого начала отличались быстротой хода и подвижностью. Теперь Кимон уширил их и соединил палубы мостками, чтобы, приняв на борт значительное число гоплитов, они обладали большею силой в бою. Приплыв к Фаселиде, жители которой хоть и были родом греки, но не приняли греческого флота и не пожелали отпасть от царя, Кимон опустошил их страну и приказал штурмовать город. Но плывшие вместе с Кимоном хиосцы, которые с давних пор были в дружбе с фаселитами, стали упрашивать его смилостивиться и одновременно оповестили фаселитов о намерениях своего полководца, пуская через стены стрелы с привязанными к ним записками. В конце концов они примирили Кимона с фаселитами, причем последние обязались уплатить десять талантов, последовать за Кимоном и принять участие в походе против варваров.

Эфор утверждает, что царским флотом предводительствовал Титравст, а пехотой -- Ферендат; по свидетельству же Каллисфена, высшее начальствование над военными силами персов принадлежало Ариоманду, сыну Гобрия. Не желая вступать в битву с греками, Ариоманд, согласно Каллисфену, стал на якорь у реки Эвримедонта и поджидал там прибытия восьмидесяти финикийских кораблей, плывших к нему от острова Кипра. Решив покончить с врагом до их прибытия, Кимон вышел в море, готовый в случае, если бы неприятель не принял сражения, принудить его к этому силой. Персы же, чтобы уклониться от боя, сначала вошли в реку, но, как только афиняне двинулись за ними, выплыли им навстречу на шестистах судах, как пишет Фанодем, по Эфору же -- на трехстах пятидесяти. Но ничего достойного таких огромных сил ими совершено не было, по крайней мере, на море: они тотчас повернули к берегу, передние спрыгнули на землю и бросились бежать к выстроившейся поблизости пехоте, а те, которые были настигнуты греками, погибли вместе с кораблями. Какое
множество вооруженных судов было у варваров, видно из того, что, хотя многие из них, естественно, ускользнули, а многие были совершенно разбиты, афиняне все же захватили двести кораблей.

XIII. ПЕХОТА персов спустилась к морю. С ходу высадиться и бросить утомленных боем греков против свежих и во много раз превосходящих их численностью сил неприятеля казалось Кимону делом сложным. Но, видя, что люди бодры духом, преисполнены мужества и горят желанием схватиться с варварами, он все же высадил на берег своих гоплитов. Еще неостывшие после жаркой морской битвы, они с громкими криками беглым шагом устремились на врага. Персы выдержали удар и встретили их храбро. Началась жестокая битва; в ней пало немало славных, доблестных и пользовавшихся высочайшим уважением афинян. После продолжительного сражения обратив варваров в бегство, афиняне убивали бегущих, а за тем стали брать их в плен, захватывая заодно и палатки, полные всякого добра.

Кимон же, одержав, подобно искусному борцу на играх, в один день две победы и затмив сухопутным боем славу Саламнна, а морским -- подвиг при Платеях, присоединил к ним третью. Получив известие, что те восемьдесят финикийских триер, которые не поспели к сражению, пристали к Гидру, он поспешно вышел в море -- в то время как финикийские начальники, не имея никаких достоверных сведений о главных силах, все еще не верили слухам и пребывали в нерешительности. Теперь их охватил ужас, и они потеряли все свои корабли, причем погибла и большая часть людей.

Этот подвиг настолько смирил гордость царя, что он согласился заключить тот знаменитый мирный договор, по которому персы обязались никогда не подходить к Греческому морю ближе, чем на расстояние дневного конского пробега, и не плавать на военных кораблях или судах с медными носами в водах между Темными скалами и Ласточкиными островами.

<...>

XIV. НЕКОТОРЫЕ из персов, относясь с пренебрежением к Кимону, который отплыл из Афин с ничтожно малым числом триер, не хотели покидать Херсонеса и призвали к себе на помощь фракийцев из внутренних областей. Но Кимон, напав на них с четырьмя кораблями, захватил у них тринадцать судов. Изгнав персов и победив фракийцев, он подчинил весь Херсонес власти афинского государства, а затем, сразившись на море с тасосцами, отпавшими от афинян, захватил тридцать три корабля, осадил и взял город, а сверх того, приобрел для афинян находившиеся по другую сторону пролива золотые рудники и овладел всеми бывшими под управлением тасосцев землями. Отсюда он легко мог бы напасть на Македонию и отторгнуть значительную часть ее. Считали, что он не захотел этого сделать, и обвинили его в том, что он вошел в соглашение с царем Александром и принял от него подарки. Враги объединились, и Кимон был привлечен к суду. Защищаясь перед судьями, Кимон говорил, что он связал себя узами гостеприимства и дружбы не с ионянами и не с фессалийцами, людьми богатыми, как это делали другие, чтобы за ними ухаживали и подносили им дары, а с лакедемонянами, любит и старается перенять их простоту, их умеренность жизни, никакого богатства не ценит выше этих качеств, но, сам обогащая государство за счет его врагов, гордится этим.

<...>

XV. ИТАК, на этот раз Кимон был оправдан. В остальные годи споен государственной деятельности он, находясь и Афинах, старался подчинить своему влиянию и обуздывать народ, выступавший против знати и стремившийся присвоить себе всю власть и силу. Но лишь только он отбыл с флотом в новый поход, народ, дав себе полную волю, нарушил весь порядок государственного управления и старинные постановления, которыми до того руководствовался, и во главе с Эфиальтом отнял у Ареопага все, за малыми исключениями, судебные дела, сделал себя хозяином судилищ и отдал город в руки сторонников крайней демократии; в это время уже вошел в силу и Перикл, примкнувший к народной партии. Поэтому, когда Кимон вернулся и, вознегодовав на оскорбление, нанесенное достоинству Ареопага, пытался вернуть ему судебные дела и восстановить то значение знати в государстве, какое она имела при Клисфене, объединившиеся противники подняли шум и стали подстрекать народ, повторяя все те же сплетни об отношениях Кимона с сестрой и обвиняя его в приверженности к Спарте.

<...>

XVI. ВПРОЧЕМ, Кимон и в самом деле с юных лет был поклонником всего лаконского. <...> ... Афиняне сначала смотрели на это благосклонно, извлекая из расположения спартанцев к Кимону немалые выгоды. В первые годы роста их могущества, когда им так много приходилось заниматься делами военного союза, почет и уважение, оказываемые Кимону, их не раздражали, ибо почти все общегреческие дела они доводили до благополучного конца благодаря посредничеству того же Кимона, умевшего мягко обходиться с союзниками и угодного лакедемонянам. Но сделавшись сильнее, они стали выражать недовольство горячей приверженностью Кимона к спартанцам. К тому же сам он по всякому поводу восхвалял Лакедемон перед афинянами, в особенности когда ему приходилось упрекать их или побуждать к чему-нибудь. В этих случаях, пишет Стесимброт, он имел привычку говорить: "А вот спартанцы не таковы". Так навлекал на себя Кимон нерасположение и, пожалуй, даже вражду своих сограждан.

<...>

[В конце концов он был подвергнут остракизму и изгнан, однако, потерпев поражение в большом сражении при Танагре, они вызвали Кимона из изгнания].

XVIII. ИТАК, Кимон тотчас же по возвращении своем прекратил войну и примирил друг с другом враждующие государства. Но когда наступил мир, ему стало ясно, что афинянам не сидится на месте, что они намерены, постоянно оставаясь в движении, увеличивать свое могущество военными походами. Чтобы они не причиняли большого беспокойства грекам или, разъезжая на своих многочисленных судах вокруг островов и Пелопоннеса, не давали поводов к междоусобным войнам и к жалобам союзников на афинское государство, Кимон отплыл с двумястами триерами для вторичного похода против Египта и Кипра. Ему хотелось, чтобы афиняне и закалялись в боях с варварами, и извлекали бы из этого законную пользу, привозя в Грецию богатства своих природных врагов.

[Перед отплытием он получил дурное предзнаменование].

XIX. СКОНЧАЛСЯ Кимон при осаде Кития, по свидетельству большинства авторов -- от болезни, по мнению же некоторых из них -- от раны, которую получил в бою с варварами. Умирая, он приказал своим сподвижникам немедленно отплыть, скрывая его смерть, что и было исполнено; ни враги, ни союзники ни о чем не догадывались, афиняне же благополучно возвратились "под начальством Кимона, за тридцать дней до того умершего", как выразился Фанодем.

После смерти Кимона уже ни один из греков, предводительствовавших войсками, не совершил ничего блестящего в борьбе с варварами. Они оказались во власти своекорыстных искателей народной благосклонности и разжигателей междоусобных войн, и не было никого, кто содействовал бы их примирению; поэтому они бросились очертя голову в борьбу, тем самым дав царю передышку и причинив несказанный ущерб могуществу греков.

Лишь много спустя Агесилай и его военачальники вступили с войском в Азию, но и они недолго воевали с персидскими полководцами, господствовавшими над приморской областью, не совершили ничего блестящего и великого и, вовлеченные в водоворот возникших в Греции новых распрей и волнений, ушли, оставив в союзных и дружественных городах персидских сборщиков податей, тогда как при Кимоне, когда он был стратегом, ни один персидский гонец не спускался на побережье, ни один конный не показывался ближе, чем в четырехстах стадиях от моря.

Что останки Кимона были действительно перевезены в Аттику, о том свидетельствуют памятники, которые и поныне называются Кимоновыми. Однако и китийцы, как уверяет opaтор Навсикрат, чтут какую-то Кимонову могилу, ибо однажды, в годину голода и неурожая, бог повелел им не пренебрегать памятью Кимона, но оказывать ему знаки благоговения, как высшему существу, и почитать его.

Из сопоставления Кимона и Лукула:

...Кимон умер в походе, пал смертью полководца, не отказавшись от дел и не предаваясь праздности, он не искал награды за бранные труды...

<...>

Если величайшее достоинство полководца состоит в умении добиться, чтобы ему повиновались охотно, из преданности, то следует сказать, что Лукулла ни во что не ставило его собственное войско, Кимон же вызывал восхищение у союзников; от первого солдаты ушли к другим, ко второму перешли от других. Один вернулся из похода, брошенный теми, кого он повел с собой, а другой возвратился из плавания, уже повелевая теми, с кем вместе его отправили в поход, чтобы исполнять чужие приказания, и оказал своему отечеству три важнейших услуги сразу: достиг с врагами мира, над союзниками -- главенства, с лакедемонянами -- согласия.

<...>

0x01 graphic

Создатель.

Художник Уильям Блейк.

Плутарх. Избранные жизнеописания. В 2 т. - Т.2. - М., 1987. - С.83-106, 158, 160.

0x01 graphic

© Copyright Каменев Анатолий Иванович (kamenevai@mail.ru) Размещен: 27/01/2015, изменен: 27/01/2015. 93k. Статистика. Фрагмент: Политика Иллюстрации: 11 штук.	Ваша оценка:
Аннотация: Гете был прав: масса может иметь великие заслуги в драке, но сила ее суждения остается жалкою. России не нужен шум, а ответственная идея, - на десятилетия, на века... Идея не отрицательная, а положительная; государственная; но не формальная... Иван Александрович Ильин

Каменев Анатолий Иванович "И груб, и прост, но в подвигах велик"...

Каменев Анатолий Иванович
"И груб, и прост, но в подвигах велик"...