ArtOfWar. Каменев Анатолий Иванович. "И из школы бы во всякие потребы люди"...

"И из школы бы во всякие потребы люди"...

0x01 graphic

Ростральная колонна Дуиллия.

Петр Великий о школах

С первого года ХV*** столетия русское законодательство начинает высказывать ту мысль, что оно не признает никакой другой цели в образовании, кроме пригодности его для той или другой профессии. Государство заботится о том, чтобы военная, гражданская и духовная служба отправлялись наилучшим образом; школы же должны отвечать этим потребностям.

Образовательные цели уступают место утилитарным требованиям государственной службы, и приготовление к различным отраслям этой службы становится для отдельных сословий даже повинностью.

Из науки извлекалась исключительно материальная польза, и первые училища этой поры - церковные, приказные, медицинские, горные и др. - устанавливаются исключительно с целью приготовления необходимого государству контингента служилых людей.

В подтверждение тому можно указать на собственные слова Петра Великого:

"И из школы бы во всякие потребы люди, благоразумно учася, происходили в церковную службу, и в гражданскую, воинствовати, знати строение и докторское врачевское искусство".

В частности, в продолжение царствования Петра В., в мерах к распространению в России просвещения сказалась склонность этого государя к военным наукам и мореходству.

Пери (Капитал Перри (Perry), автор сочинения "Etat present de Russie" , 1717, s.1 (Имп. Публ. Библ.), рассказывает, что Петр В. завидовал должности адмирала английского флота, а как высоко он ставил военное искусство, можно судить уже по тому, что одною из важнейших причин неудовольствия его на сына, царевича Алексея Петровича, было нерасположение последнего к военным упражнениям и дисциплине, что и высказано в письмах царя при деле об осуждении царевича.

Не удивительно, поэтому, что все правительственные учебные заведения в России начала Х**** столетия основывались с единственной целью образовать моряков и военных служак.

Еще в 1697 году, отправляясь в свое первое путешествие по Западной Европе, Петр Великий взял с собой, кроме 29 волонтеров и 69 стольников, еще 69 человек нижних чинов, в том числе избранных бомбардиров Преображенского полка, из которых и образовал впоследствии преподавателей нашей первой военной школы, учрежденной при бомбардирской роте Преображенского полка в самом начале Х**** века.

В этой школе возвратившиеся из-за границы бомбардиры-офицеры и сержанты - передавали новобранцам свои сведения.

Царь, командир роты, внимательно следил за ходом преподавания, сам присутствовал при экзаменах и не выдержавшему экзамена не давал повышения.

Вполне обучившийся и удовлетворительно сдавший экзамен получал почетное звание бомбардира и приобретал право на повышение по службе. Школою заведовал "капитан от бомбардир" Скорняков-Писарев, впоследствии начальник Морской академии.

Бомбардирская рота, как и вся гвардия, комплектовалась при Петре В. почти исключительно дворянами. Все дворянские дети, так называемые недоросли, были переписаны, должны были являться на смотр и распределялись в полки и школы, так что недостатка в учениках не было.

В бомбардирской школе обучали начальной математике, фортификации и артиллерии, причем теоретическое преподавание пополнялось соответственными практическими занятиями.

Сухарева башня в Москве - здание Школы математических и навигацких наук

В бытность в Лондоне, в 1698 г, Петр Великий познакомился с профессором Эбердинского университета Генрихом Фаварсоном (Henry Farwharson или Fargwarson), которого и пригласил в Россию для устройства в Москве "навигацкой школы" по образцу английских. Фаварсон приехал в Москву осенью 1699 года и не один; вместе с ним прибыли, для обучения "навигацким наукам", учителя Степан "Гвын" (Stephen Guin) и "Рыцарь Грызь" (Richard Gries).

По приезде в Россию, они жили у своего соотечественника Андрея Кревета - переводчика посольского приказа; терпели нужду и даже подавали просьбу, что они живут в "палатченке", хозяин которой "сподоблял их всякими нуждами, питьем, людьми, лошадьми и прочим, только кроме харча и платья".

14 апреля 1701 года последовал указ об учреждении в Москве школы "математических и навигацких, т.е. мореходных хитростно искусств учения".

Школе приказано состоять в ведении Оружейной палаты, у боярина Ф.А. Головина "с товарищи", и в ученье велено набирать сыновей дворянских, дьячих, подьячих, из домой боярских и других чинов, от 12 до 17-летнего возраста, "добровольно хотящих, иных же паче и со принуждением"; впоследствии же принимались и 2-летние; комплект учащихся определен в 500 человек, причем те из них, кто имел боле пяти крестьянских дворов, содержался на собственный счет, а все прочие получали от казны кормовые деньги.

Иностранцы-учителя, по-видимому, пришлись ученикам не по вкусу, несмотря даже на то, что первый директор школы Фарварсон (или Фархварсон как он сам подписывался) отлично владел русской речью. По свидетельству Перри, учитель Грызь (правильнее Грейс) был убит неизвестным лицом, при выходе из школы, около 9 часов вечера, а Фарварсону угрожала та же участь неоднократно.

Кроме иностранных учителей, в школе преподавал не только математические, но и навигацкие науки знаменитый составитель руководства по арифметике Леонтий Магницкий.

В школе проходили арифметику, геометрию, тригонометрию, навигацию, морскую астрономию и краткие сведения из географии, преимущественно математической.

Для необходимого подготовления учеников к слушанью этого курса, при школе было два начальных класса, носивших название "русской школы", где обучали чтению и письму, и "цыфирные школы", где обучали счету и началам арифметики.

Навигацкая школа, находившаяся первоначально в ведении Оружейной палаты, указом 15 декабря 1706 года была передана в заведование приказа морского флота, а потом в июне 1712 года - в ведение Московской адмиралтейской конторы.

Из учеников навигацкой школы некоторые жили в самой школе, другие на частных квартирах.

За поведением их смотрел Магницкий, а в 1711 году велено было в помощь ему выбрать из учеников "десятских, добрых людей, и всякому смотреть в своем десятке или отделении, чтобы школьники не пьянствовали и от школы самовольно не отлучались, драк ни с кем и обид никому ни в чем не чинили".

Наказания, употребляемые в школе, соответствовали грубости тогдашних нравов. Так, например, за большие проступки учеников наказывали на школьно дворе плетьми; за прогульные дни, или так называемые неты, полагались денежные штрафы, для взыскания которых у виновных брали холопов и били их на правеже, а у кого не было крепостных, били самих господ, покуда они не выплачивали штрафных денег.

В навигацкой школе, наполненной преимущественно детьми низших сословий, были, однако же, ученики и знатных фамилий, как, например, князья Волконские, Долгорукие, Прозоровские, Шереметевы и др.

В продолжение первых 15 лет своего существования, школа, в то время единственное правительственное светское училище в России, принесла большую пользу не только флоту, но и другим ведомствам, в которые поступали ее воспитанники, мало-помалу вытеснявшие иностранцев.

В указе 1710 г. сказано, что "школа оная не только потребна к единому мореходству и инженерству, но и артиллерии и гражданству".

Ученики школы требовались и посылались всюду, где нужны были сведущие люди. Кончившие навигацию, отправлялись для науки "за море", отсылались "для учения бомбардирскому делу", к инженерной науке, кондукторами к генерал-квартирмейстеру, к архитектурным делам".

Таким образом, первые русские моряки, гидрографы и топографы (геодезисты), инженеры, артиллеристы, учителя во вновь учреждаемые училища и пр. были воспитанниками навигацкой школы.

Из нее же выходили гражданские чиновники, писаря и даже мастеровые.

Кикины палаты - здание Морской академии

С учреждением, в 1715 году, Морской академии в Санкт-Петербурге, Московская школа математических и навигацких наук мало-помалу стала утрачивать свое значение и продолжала существовать лишь как подготовительное в морскую академию, учебное заведение.

Около этого же времени возникают у нас специальные инженерные и артиллерийские школы.

Так, в 1712 году, в Москве находилась уже "инженерная школа" с 23 учениками. В 1713 году указом сената предписано было военной канцелярии "набрать в эту школу еще 77 человек из всяких чинов людей, также из царедворцовых детей, за которыми есть до 50-ти дворов; а набрав, велеть как прежних, так и новоприбывших учить прилежно инженерной науке, чтобы они могли восприять учение".

В 1712 году была учреждена школа при артиллерийском полку, под начальством генерал-майора Гинтера, в которой обучали арифметике, геометрии, тригонометрии, черчению, фортификации и артиллерии.

В 1719 году образована была в Санкт-Петербурге, под начальством полковника Де-Кулона, другая инженерная школа, к которой в 1723 году присоединилась и школа Московская.

Из всех перечисленных школ, получивших начало при Петре В, настоящим закрытым военно-учебным заведением собственно было одно: морская академия.

Судя по данным ей "Инструкции", в ней предполагалось установить правильное распределение учебных занятий и полный военный порядок, с соблюдением строгой дисциплины. Воспитанники разделились на шесть отделений или "бригад", в каждой по 50 человек. Над ними начальствовал офицер, назначаемый из гвардейских полков и называвшийся командиром "Морской гвардии". В помощь ему назначались, также из гвардии, один или два офицера, два сержанта и несколько хороших старых солдат, исправлявших обязанности дядек.

Общее заведование вручалось директору.

Воспитанники должны были, поскольку дозволяло помещение, жить в здании академии. Ежедневные занятия располагались по строго определенному расписанию. Осенью и зимой в 7-м часу, а весной и летом - в 6-ом часу, все ученики, после завтрака, собирались в зал для молитвы. По окончании ее, расходились по классам и садились по своим местам:

"со всяким почтением и всевозможною учтивостью, без всякой конфузии, не досадя друг другу".

В классах приказано было "никакого крику, ни шуму не чинить и даже не разговаривать". Для наблюдения за порядком, государь приказал во всяком классе быть по одному дядьке и иметь "хлыст в руках, а буде кто из учеников станет бесчинствовать, оным хлыстом бить", несмотря на происхождение ученика.

Преподаватели должны были являться к своим занятиям во время и обучать "всему, что к их чину принадлежит, со всяким прилежанием и лучшим, разумительнейшим образом".

Строго предписывалось было ничего не брать с учеников "ни прямым, ниже посторонним образом, под штрафом вчетверо оное возвратить", и если кто из учителей замечался двукратно в том, что брал с учеников взятки, то подвергался телесному наказанию.

По недостатку помещения, многие ученики академии жили на частных квартирах, в дальних частях города. Несмотря на это, в академии соблюдались строго установленные военные правила: в определенное время били "тапту" (зорю), рунд поверял часовых, а ночью дозор обходил по дворам и вокруг здания. Делалось это не для одной формы, но и по необходимости; строгость была нужна для удержания юношей того времени, ибо многие из них не отличались трезвостью, а соседи академии знали, что замки и запоры мало охраняют их съестные припасы, дрова и пр.

Все это было в современных нравах, которым соответствовали и наказания: секли по два дня нещадно батогами или, по молодости лет, вместо кнута наказывали кошками; за более крупные проступки гоняли шпицрутенами сквозь строй. При отпусках с учеников брались подписки, что в случае неявки в срок виновный будет послан в каторжную работу, а за побег подвергнется смертной казни.

Увольнения или исключения из академии за дурное поведение не существовало; виновных наказывали и после жестоких наказаний оставляли "по-прежнему в ученьи".

Несмотря на такое положение академии, общественное ее значение было настолько высоко, что, по свидетельству одного иностранца (Вебера), "во всем пространном Российском государстве не было ни одной знатной фамилии, которая бы не представила в академию сына или ближайшего родственника".

Такая школа, которую проходили ученики Морской академии, не помешала, однако же, тому, что из ее питомцев выработались впоследствии не только прекрасные морские офицеры, но и замечательные люди первой четверти ХV*** века: гидрограф Нагаев, адмиралы Ф.Ф. Ушаков, Мордвиной, Чириков и др.

В царствование Петра В. впервые учреждены были у нас и школы солдатских сыновей.

При народной переписи 1719 года, сыновья всех нижних воинских чинов в подушный оклад вовсе не были включены, вследствие чего и образовалось у нас особое сословие солдатских детей, не имевшее никакой оседлости. Обстоятельство это побудило правительство принять меры для призрения их на казенный счет.

Указом 1721 года в каждом из 50 пехотных гарнизонных полков положено было иметь по 50-ти вакансий собственно для солдатских детей, от 7 до 15-летнего возраста. Таким образом, было положено начало так называемым гарнизонным школам, находившимся при своем образовании в ведении местных комендантов.

Но наряду с мерами об учреждении школ военных, при Петре Великом была принята и первая общая мера к подъему народного образования вообще, которое должно было распространиться на всю империю.

Мера эта относилась к 1714 году, когда велено было учредить во всех губерниях так называемые цифирные школы, для обучения детей от 10 до 15 лет, всех сословий, кроме однодворцев, арифметике и первоначальной геометрии. Эти школы приказано было открыть в архиерейских домах и более зажиточных монастырях. Учение было бесплатное. Этим способом Петр Великий намеревался ввести обязательность учения в Росси и с этой целью запретил не прошедшим курса цифирных школ жениться.

По мере исполнения не соответствовали широте намерения; не было учителей, ни надлежащего помещения для школ. При таких обстоятельствах на выручку должна была явиться Московская навигацкая школа. Адмиралу гр. Апраксину было приказано послать в каждую губернию по два учителя из учеников навигацкой школы, прошедших курс геометрии и географии.

Очевидно, что двух учителей на целую губернию было далеко недостаточно.

Цифирные школы состояли в ведении адмиралтейств-коллегии, потому что учителей для них доставляла навигацкая школа. Начальником этих школ был Скорняков-Писарев, одновременно занимавший должность начальника Московской навигацкой школы.

Граф Яков Вилимович Брюс

Несмотря на меры понуждения родителей отдавать детей в цифирные школы, заведения эти пустовали. Сенатские указы, подтверждавшие указ о принудительной посылке детей в школы, оставлялись без исполнения, и практического результата все понуждения не имели.

С самого начала учреждения цифирных школ, с 1714 по 1722 год, в них пребывало всего 1.389 учеников, а окончили курс лишь 93 человека, а "затем оставшие едва не все синодальной команды бежали".

Правительство, по-видимому, не знало, что предпринять с цифирными школами, и старалось от них всячески отделаться.

В 1723 году они были переданы в духовное ведомство, по Синод, найдя, что эти школы "до духовного ведомства не подлежат", отказался от заведования ими, так что их пришлось сперва передать обратно в ведение адмиралтейств-коллегии, а потом уже в царствование Елисаветы, в 1744 году, они были соединены с гарнизонными школами.

Из обзора первых военных школ, получивших начало при Петре Великом, таким образом, видно, что образование в них не было исключительно профессиональным, но носило до некоторой степени энциклопедический характер. Это последнее заключение в особенности применимо по отношению к навигацкой школе и Морской академии, давших служилых людей на разных поприщах государственной деятельности.

Особого учреждения, которое ведало бы интересы всего школьного дела, в Петровское время не существовало, каждое заведение управлялось самостоятельным лицом, во главе заведения поставленным. Так было в Москве и в Петербурге, причем в последнем за некоторыми школами следил сам царь. Особенно близко к сердцу принимал он интересы Морской академии, образованной по образцу французских морских школ, появившихся при Людовике Х*V в Марселе, Тулоне и Бресте. Для академии была выработана и обстоятельная инструкция, регламентирующая постановку учебного и строевого образования. Для других школ таких инструкций не существовало.

Сам государь посещал классы Морской академии. Несмотря на заботы Петра о заведении, живо его интересовавшем, оно терпело большую нужду в материальных средствах. Насколько эта нужда была велика, свидетельствуют следующие обстоятельства.

Осенью 1717 года комнаты верхнего этажа академии стояли еще недостроенными, без печей и 42 ученика не ходили в ученье, "затем, что стали наги и босы".

В этом же 1717 году, когда нескольким ученикам из беднейших дворян, в наказание за неявку в ученье, велено было пять лет не давать жалованья, то многие из них, покуда не получили помилования, ходили по миру.

10 июля 1724 года государь, посетив академию, заметил в числе учеников худо одетых и на вопрос о причине, ему доложили, что жалованье выдается с недоимками.

По следствию оказалось, что 85 учеников "за босотою и неимением дневного пропитания" не ходили в школу в продолжение трех, четырех и даже пяти месяцев. Такие же затруднения в материальных средствах существовали и в других заведениях.

При существовании принудительной системы образования, много было непорядков и в других частях школьного обучения, в котором царила рутина и схоластика; учащиеся в большинстве случаев ограничивались зазубриванием наизусть различных научных истин.

Воспитания в современном значении этого слова не было и в помине. Существовала муштра, а к средствам воздействия на непокорных, ленивых и непослушных относились только розги, плети, кошки и шпицрутены.

По кончине Петра Великого начатое им дело приготовления молодых людей к службе морской, артиллерийской и инженерной не только не развилось, а постепенно стало приходить в упадок. Так, учрежденные им артиллерийские школы скоро перестали существовать; учеников же инженерной школы само начальство постоянно отвлекало от учебных занятий различными служебными командировками и даже поручением им обязанностей писарей, дневальных и рассыльных при Конторе Инженерного Правления и при Канцелярии Главной Артиллерии.

Столетие Военного министерства. 1802-1902.

т.Х, ч.1. Главное управление военно-учебных заведений.

Исторический очерк.

Сост. П.В. Петров.- СП б., 1902.- с.5-31

Кадеты Артиллерийского и Инженерного

кадетского корпуса в строевой парадной форме

Переводы с иностранных книг

Н.И. Костомаров

Петр давно уже сознавал необходимость переводов с иностранных языков книг, касавшихся разных наук и искусств, нередко поверял эти переводы духовным лицам, получившим воспитание в киевской коллегии.

Но оказалось, что иные из них брались за перевод, не зная или языка, с которого переводили, или самого художества, о котором шла речь; царь приказывал таких переводчиков отдавать учить либо языку, либо художеству, смотря по тому, в чем переводчик оказывался слаб.

Из замечательных переводов, появившихся в конце царствования Петра, следует упомянуть: "Введение во всеобщую историю Самуила Пуффендорфа", переведенное с латинского Гавриилом Бужинским. Тем же Бужинским переведено сочинение "Theatrum historicum", под названием "Феатрон, или Позор исторический".

Сочинение это в подлиннике написано было в протестантском духе и потому переведено на русский язык с некоторыми замечаниями.

Еще прежде в 1719 году в молодой русской литературе явился перевод церковных летописей Барония, с католическим направлением.

По царскому повелению переведена была в 1723 году и напечатана "История о разорении Иерусалима Титом и о взятии Константинополя турками".

Кантемиром составлена была книга: "Система или состояние магометанской религии", а для руководства в математико-навигацких школах переведены были с голландского языка "Горизонтальные северные и южные широты".

Более важное значение имел для современников перевод с написанной по-итальянски рагузинским архимандритом Мавро Урбином "Историографии початие имене, славе и расширения народа славянского". Перевод этот, как думают, сделан был Саввою Владиславичем Рагузинским. С польского языка переведено было собрание образцов древнего красноречия, под названием "Апофегмата".

Одною из характеристических особенностей тогдашней литературы были календари или месяцесловы, в которых, кроме астрономических сведений, были известные астрологические бредни, которым в те времена верили.

Заботясь о введении между русскими приемов европейского обращения, Петр приказал в 1719, а потом в 1723 году, напечатать книгу: "Юности честное зерцало, или показание житейского хождения". Это был переводный сборник разных правил о благопристойности в обращении с людьми.

Московские служилые люди.

Миниатюра из рукописной книги.

Нач. 18 в.

Собрание русских летописей

16 февраля 1722 года государь повторил прежнее предписание о собрании и доставке в столицу старых русских летописей и хронографов.

Только на этот раз царь обращался уже не к светским властям как прежде, а к духовным, и приказывал посылать уже не списки, а самые оригиналы, не в сенат, но в синод, и там переписать их.

По окончании шведской войны, государю пришла мысль составить ее историческое описание, не без того, что Петром руководило самолюбивое желание увековечить в потомстве славу своих деяний.

Сам государь каждую субботу посвящал утро этому делу, вписывая в хронологическом порядке известия о сражениях, победах и потерях русских войск и о разных внутренних учреждениях, начатых в его царствование.

В 1723 году государь поручил ведение этого дела барону Гюйссену, изъявляя желание, чтоб "история эта при жизни государя в совершение пришла".

Тем же занимались Шафиров и Феофан Прокопович, обращая внимание, по воле Петра, преимущественно на войну со Швецией.

Театра Петр не любил, хотя и не преследовал его, зная, что его допускают и покровительствуют в европейских государствах. Театр при Петре существовал в Москве в самом жалком виде.

Из переводных драматических произведений того времени указать можно на перевод дон Жуана с польской переделки и на перевод Мольеровой комедии "Prйcieuses ridicules", названной по-русски "Драгия смеяныя". Оба плохи. Но Петр, равнодушный к театру, любил всякие торжества, празднества и восхваления собственных подвигов. От этого в его царствование печатались разные слова, поздравительные речи и песнословия, прославлявшие подвиги великого государя.

Букварь, изданный Иваном

Фёдоровым во Львове в 1574 г.

Учреждение Академии наук

Указом января 27-го 1724 года повелено устроить академию наук, "где бы учились языкам, наукам и знатным художествам".

Академия предполагалась таким заведением, где бы ученые люди публично обучали молодых людей наукам, а некоторых из них воспитывали бы особо при себе с тем, чтоб те, в свою очередь, могли обучать молодых людей первым основам знаний, стараясь, чтоб от этого имели пользу вольные художества и мануфактуры.

Академия разделялась на три класса. В первом преподавали бы 4 персоны: одна математику, другая - астрономию, географию и навигацию, третья и четвертая - механику. Второй класс, физический - с 4 персонами - преподавателями анатомии, химии, физики теоретической и экспериментальной и ботаники. Третий класс - с 3 персонами, которые преподавали: элоквенцию, древности, древнюю и новую историю, натуральное и публичное право, политику и этику; полезным считалось преподавание экономии.

Академики должны были изучать авторов по своей науке, рассматривать новые изобретения и открытия. Каждый академик должен был написать курс своей науки по-латыни с переводом на русский. При академии следовало завести библиотеку и натуральных вещей камеру, иметь своего живописца и гравировального мастера. Три раза в год в академии должны происходить публичные ассамблеи, на которых один из членов должен читать речь по своей науке. На содержание академии определены доходы с городов Нарвы, Дерпта, Пернова и Аренсбурга, всего 24912 рублей.

Но академикам, в видах улучшения их обстановки, предоставлялось читать еще и партикулярные лекции. Петр заметил, что ученые люди, занятые своей наукой, мало заботятся о жизненных средствах, поэтому предполагал необходимость таких лиц, которые пеклись бы о материальных нуждах ученых: с этою целью он положил учредить директора, двух товарищей и одного комиссара, заведывавшего денежной казной. Самостоятельный университет, в смысле высшего учебного заведения, признавался невозможным в России, пока в ней не существовало еще среднеучебных заведений: гимназий и семинарий. Петр, однако, тогда же объявил о намерении учредить со временем университет с тремя факультетами: юридическим, медицинским и философским, а при университете - гимназию.

Судно "Святой Петр"

Увлечение флотом

Дело мешалось с бездельем. С лета 1689 года Петр оставил свои переяславльские кораблестроительные работы, хотя в Переяславле мастер Карштен Брант, по царскому приказанию, продолжал строить суда и построил два малых фрегата и три яхты. Царь в это время, между прочим, упражнялся в постройке небольших гребных судов на Москве-реке.

В конце лета 1691 года он снова отправился в Переяславль и заложил первый русский военный корабль, поручив постройку его Федору Юрьевичу Ромодановскому, назвавши его адмиралом еще не существовавшего флота. На другой год корабль был готов и спущен на воду в присутствии двух цариц и двора. Усиленные труды и неумеренные кутежи подорвали было здоровье Петра. Он заболел так опасно, что чуть было не умер, и близкие к нему люди собирались на случай его смерти тотчас бежать из России, зная, что София, взявши снова в свои руки правление, не пощадит их. Но сильная натура Петра взяла верх, он выздоровел и с прежним увлечением принялся за свое дело.

Переяславльское озеро было слишком тесно.

Петр летом в 1693 году отправился в Архангельск, чтобы видеть море и устройство купеческих кораблей, приходивших в этот единственный русский порт. Царь с большим любопытством осматривал суда, всякие иноземные товары, привозимые из Европы, обо всем расспрашивал и тут же делал соображения о заведении русского флота и расширении торговли. При посредстве сопровождавшего его Лефорта, Петр заказал большой корабль, поручив его снаряжение амстердамскому бургомистру Витцену. Кроме того, начата была постройка двух кораблей в самом Архангельске. Совершивши небольшое плавание по Белому морю - первое морское плавание Петра, - он воротился в Москву осенью.

В январе 1694 года скончалась царица Наталья Кирилловна. Петр жалел и плакал о ней, потому что любил ее; но смерть матери совершенно развязала ему руки. Он с жаром принялся за дело кораблестроения, приказал заранее отправить в Архангельск оружие, порох, снасти, изготовить досчаники для плавания по Двине. 29-го апреля Лефорт дал у себя прощальный пир с музыкою и барабанным боем, но без танцев, по причине недавней семейной потери царя. Вслед за тем царь отправился с четырьмястами ближних людей в Архангельск.

Уже плывя по Двине, Петр тешился, называя досчаники флотом, и выдумал для этого флота особый русский флаг: красный, синий и белый, оставшийся до сих пор русским флагом. К величайшему удовольствию Петра, один из строившихся в Архангельске кораблей уже был готов и спущен на Двину 20-го мая. Царь на этом корабле пировал и угощал иностранных мастеров, строивших корабль. 30-го мая царь отправился в Соловки на яхте, названной Св. Петром. На пути сделалась такая страшная буря, что все готовились к смерти и причащались Св. Тайн из рук архиерея, сопровождавшего царя; к счастью, нашелся отважный лоцман, Сумской веси крестьянин Антип Панов. Он вызвался провести судно среди подводных камней в Унскую губу и с успехом исполнил свое дело. Яхта счастливо пристала к Пертоминскому монастырю.

Опасность, испытанная Петром, не только не охладила его, но еще более пристрастила к воде. Благополучное возвращение в Архангельск послужило поводом к веселью на несколько дней. 28-го июня спущен был второй корабль, построенный в Архангельске. Петр опять пировал на радости. 21-го июля прибыл корабль, заказанный в Голландии. Это дало повод еще к большему торжеству, и Петр по этому случаю писал в Москву к Виниусу, что у них "Бахус почитается и своими листьями заслоняет хотящим писати пространно".

В августе Петр со своими кораблями опять пустился в море. При плохом умении управлять кораблями, царь снова подвергся опасности кораблекрушения, но счастливо избежал его и воротился в Архангельск. С этих пор Петр считал флот свой существующим и назначил адмиралом его своего любимца Лефорта. Вернувшись в Москву, Петр устроил сухопутную военную потеху, примерное сражение при деревне Кожухове. Это была самая громкая и вместе последняя потеха царя. Войско было разделено на две половины: одна - под начальством Федора Ромодановского, другая, неприятельская, под начальством Бутурлина, разыгрывавшего роль польского короля. Здесь, как на театре, изображались все приемы войны: военные советы, переговоры, копание мин, постройка мостов, засыпание рвов. Много было побитых и раненых. Петр участвовал в битве в чине бомбардира, под именем Петра Алексеева. Наконец, мнимый польский король был взят в плен, а потом все кончилось веселым пиром, устроенным у генералиссимуса Ромодановского за счет знатнейших купцов. Эта потешная война с походом продолжалась около месяца.

4 ноября 1696 года в Преображенском селе государь собрал думу, в которую приглашены были и иностранцы. Эта дума, по воле государя, постановила такой приговор: всем жителям Московского государства участвовать в постройке кораблей. Вотчинники, как духовные, так и светские, помещики, гости и торговые люди обязаны были в определенном числе строить сами корабли, а мелкопоместные помогать взносом денег. С этой целью положено было, чтобы владельцы духовные с 8000 крестьянских дворов, а светские с 10000 дворов построили по одному кораблю, а гости и торговые люди, вместо десятой деньги, которая с них собиралась, построили бы 12 кораблей; мелкопоместные же, у которых было менее ста дворов, должны были вносить по полтине со двора.

Участники в постройке должны были для этого слагаться в "кумпанства": кумпанством называлась купа владельцев, которые, сложившись вместе, представляли число крестьянских дворов, назначенное для построения корабля. Так образовались духовные, светские и гостиные кумпанства. Они носили названия по имени сановников, занимавших наиболее видное место, например: кумпанство митрополита такого-то, или: кумпанство князя такого-то. Постройка судов должна была производиться в Воронеже и в соседних пристанях.

Лес для кораблей положено было рубить в нарочно отведенных для того угодьях, а для рубки выслать жителей украинных городов. Всех судов положено построить, которые разделялись на четыре класса: баркалоны, которых постройка была возложена на кумпанство светских домовладельцев и с ними на двух духовных: на казанского и вологодского владык (это были большие суда в 115 футов длиною и 27 шириною, при семи футах углубления, со значительным числом больших чугунных орудий, от 26 до 44-х); барбарские суда, отличавшиеся большею шириною относительно длины, выпали на долю гостиных кумпанств; третий род судов назывался бомбардирским, разной длины (от 80 до 90 футов при 20 и 28 футах ширины); четвертый - галеры (шириною в 24 фута, а длиною от 125 до 174). Постройка последних падала на долю духовных землевладельцев.

Каждое кумпанство обязано было не только выстроить корабль, но и снарядить его за свой счет. Для производства постройки судов выписаны были в 1696 году иноземные мастера. Венецианский сенат по просьбе царя прислал тринадцать судостроителей, а в начале 1697 года, по приказанию царя, Франц Тиммерман через своих агентов выписал пятьдесят мастеров из голландцев, шведов и датчан. Этих мастеров отправляли в Воронеж и распределяли по кумпанствам на срок. Если из них кто умирал или после срока удалялся, то кумпанства сами должны были приискивать мастеров.

Большая часть кумпанств, не в силах будучи сама вести этого дела, отдавала постройку возложенных на них судов в подряд иноземным мастерам. Второстепенные рабочие, как-то: плотники, кузнецы, столяры - были из русских. Общий надзор над постройкой судов поручен был окольничему Протасьеву, со званием "адмиралтейца". На Азовском море в то же время строили гавань, избравши местом для этого Таганрог. Наконец, Петр, в связи с делом судостроения, предпринял прорыть канал между Доном и Волгою посредством рек: Иловли и Камышенки.

Дело судостроения шло довольно успешно. В 1698 году были построены требуемые суда, но Петру приходилось сильно бороться с разными препятствиями: рабочие беспрестанно бегали, иноземные мастера ссорились между собою, а иные брали деньги, а от дела уклонялись.

Судостроительные работы не ограничивались одним Петербургом: строились шнявы в Олонце, где начальствовал над работами голландец Дефогельдедам. В Архангельске строились суда под наблюдением голландца Вреверса, построившего там большой фрегат. В Московской губернии, на Дубенской и Нерльской пристанях, строились суда, называемые "тялками", для спуска с казенными запасами. В Казани устроена была верфь и строились суда, называемые "семяками" и "тялками"; там на верфи работала толпа голландцев и русских рабочих, под наблюдением мастера Тромпа; государь послал к нему учиться молодых дворянских детей. Близ Воронежа продолжалось кораблестроительное дело в Таврове и Усерде, и для того в сентябре 1711 года велено выслать туда 1400 плотников.

Несколько лет, следовавших за учреждением сената и окончанием турецкой войны, составляют самую богатую событиями эпоху в истории внутренних преобразований, совершенных Петром Великим. Прибалтийский край был, так сказать, обетованным углом для Петра между всеми его обширными владениями, потому что здесь возникал и возрастал его флот, здесь стоял его любезный город, им созданный и лелеемый с сердечною нежностью.

Спуск на воду всякого новопостроенного корабля был для Петра большим праздником, и однажды, по известию немца Вебера, на подобном празднике царь говорил своим вельможам замечательную речь, которой смысл был таков: "Никому из вас, братцы, и во сне не снилось, лет тридцать тому назад, что мы будем здесь плотничать, носить немецкую одежду, воздвигнем город в завоеванной нами стране, доживем до того, что увидим и русских храбрых солдат и матросов, и множество иноземных художников, и своих сынов, воротившихся из чужих краев смышлеными, доживем до того, что меня и вас станут уважать чужие государи. История полагает колыбель всех наук в Греции, оттуда они перешли в Италию, а из Италии распространились по остальной Европе, но, по невежеству наших предков, не проникли до нас. Теперь очередь наступает и нам; мне кажется, что со временем науки оставят свое местопребывание в Англии, Франции и Германии, перейдут к нам и наконец воротятся в прежнее свое отечество, в Грецию. Будем надеяться, что, может быть, на нашем веку мы пристыдим другие образованные страны и вознесем русское имя на высшую степень славы".

По временам царь устраивал примерные морские битвы; обыкновенно одною стороною командовал сам царь, противною - кто-нибудь из вельмож, чаще Меншиков или адмирал Апраксин. По окончании маневров шло пиршество с попойкою. Главное, что поглощало внимание Петра и составляло постоянный предмет его забот, это было развитие русской морской силы, образование русских мореходцев.

В 1712 году велено было построить три корабля в 60 пушек, 20 полугалер и 150 бригантинов, для чего потребно было 11000 человек рабочих и 24555 служителей. Смета издержек на постройку составляла 170777 руб. и на провиант для содержания рабочих 220580 руб. На петербургской верфи происходили неустанные кораблестроительные работы под наблюдением голландских мастеров, которых Петр ласкал и любил. Не жалея средств для создания русского флота, царь скоро поставил его на такую ногу, что в 1717 году было 28 военных линейных кораблей, с количеством пушек на самых больших кораблях 90, на самых меньших 52; на них было 13280 человек, но еще ощущался недостаток в 7671 человеке, для составления полного экипажа для всех кораблей. В этом же году сделано было распоряжение учить матросов грамоте, цифири, навигации, артиллерии, плотничьему и кузнечному мастерствам.

Издержки на флот в 1712 году простирались до 434000, в 1714 сумма эта возросла до 651316 руб., в 1715 г. до 800000, а в 1721 расход на все морское дело, с включением содержания приписанных к нему заводов, достигал до 1 142977 руб.

Желая привить на Руси судостроение по западным образцам, Петр объявил войну древнему русскому судостроению. Указом 28 декабря 1714 года он запретил ходить в море на судах прежнего строя - на ладьях и кочах, а вместо них приказал делать галиоты и другие суда иностранного пошиба, с иностранными названиями; срок для существования судов старой формы он назначил два года, а по нужде три года; после чего все старые подлежали уничтожению. В ноябре 1715 г. состоялся подобный же указ: запрещалось делать суда со скобками по старому обычаю, а велено непременно конопатить доски с досками. Приказано разослать конопатчиков в те места, где делались суда, а все старые суда заклеймить. Если, вопреки этому указу, будет продолжаться постройка судов со скобками, то виновные в том за первый раз подвергались штрафу, а за повторение своей вины - ссылке в каторжную работу.

Весною 1716 года из судов, которые везли в Петербург провиант, велено допускать только суда, выстроенные по новому чертежу. Строгие указы против судов старого покроя повторились в 1717 и 1718 гг. Затем 18 ноября 1718 года в Ладогу и по рекам Волхову, Мете, до Вышнего Волочка, в места, где издавна строились суда, отправлен был подпоручик Румянцев объявлять повсюду, чтоб наперед работались суда по установленному царем способу. Посланный должен был внушать жителям, что это делается для их пользы, ставить им на вид: какой вред произошел за четыре последних года на Ладожском озере. Румянцев должен был все суда старого устройства перестроить и отправить в Петербург с кладями, с тем чтобы уже оттуда им не возвращаться, а все начатые, но недостроенные суда старого покроя при себе изломать. Но осенью, в том же году, установлено с "новоманерных" судов брать обыкновенную пошлину, а с судов старого покроя в будущем 1719 году - вдвое, в 1720 же году - втрое, и так далее по годам прибавлять; затем задержанные в Петербурге старые суда велено было освободить.

Правительство стало держаться точно такой же политики со старыми судами, какой держалось в отношении старообрядцев: прежде хотели их совершенно уничтожить, а потом стали дозволять им существовать, но с платою огромного налога. В виде привилегии, в 1719 году царь дозволил крестьянам Соловецкого монастыря ходить на судах старого покроя до тех пор, пока эти суда не сделаются негодными к плаванию, но вместе с тем запретил им строить вновь староманерные суда, под опасением ссылки в каторгу. В июне того же года отправлен был корабельный мастер в Ярославль осмотреть тамошние лодки, называемые романовками, и все лодки старого манера переделать по утвержденному образцу, наблюдая, чтоб отнюдь не было судов со скобками, под опасением штрафа 300 рублей за каждое судно. Для постройки и починки судов по разным северным рекам: Волхову, Сквири и по Онежскому озеру приказано завести верфи.

После строгого гонения против староманерных судов, 28 марта 1720 года, на пути сообщений Вологды с Архангельском, дозволено строить суда по старинному образцу, а 9 апреля того же года на Двине и на Сухоне повелено строить непременно по-старому, а не по-новому. Но в Новгородской провинции осталось в силе прежнее распоряжение - строить суда не иначе, как новой конструкции. В этот же год июня 26-го составлен был устав о новоманерных судах, под названием "эверсы", о том, как ими управлять и как с ними обращаться. В следующем 1721 году опять дан указ уничтожить все суда, карбасы и барки староманерной постройки, но судам, приходящим с Волги, дозволялось быть построенными по какому угодно способу, лишь бы они были без скобок и хорошо проконопачены.

До конца своего царствования Петр не покидал преследования судов древней русской постройки. В сентябре 1722 года посланы на озеро Ильмень и на берега соединяющихся с ним рек "эверсного дела ученики", для постройки торговых судов новым способом, и на каждое новопостроенное судно велено налагать клейма. Но в то же время государь издавал и распоряжения, дозволявшие временное существование староманерных судов, при некоторых условиях. В 1724 году на староманерных судах позволено было привозить в Ладожский канал бревна и доски.

Литература

-- Ладыженский М. Краткие записки о военных действиях россиян против персов. (с 1772 г. по 1796 г.). Записки Одес. о-ва истории и древностей, 1879, т. II.

-- Лебедев В. И. Реформы Петра Г. Сборник документов. - М., 1937. - 379 с. (Документы и материалы по историй народов СССР).

-- Лебедев В. Ц. Полтавский бой. - М., "Молодая гвардия", 1939. - 48с.

-- Леер Г. А. Поход 1709 г. Подготовка Полтавской победы //Общество ревнителей военных знаний. - 1909. - кн. 3. - с. 175-196.

-- Лунин Б. и Потапов Н. Азовские походы Петра I. - Ростов на-Дону, 1940. - 97 с.

-- Марченко М. К. Возврат Ингерманландии двести лет назад. (С планом и картою). - СП б., 1903. - 31с.--Оттиск из Военного сборника.

-- Марченко М. К. Головчино, 3 июля 1708 г., по документам Меншиковского архива Императорской академий наук. Из лекций, читанных в Николаевской академии генерального штаба. - СП б., 1901. - 34 с.

-- Масловский Д. Ф. Материалы к истории военного искусства в России. Вып. I. Проект плана кампании 1708 г. Крюйса. Оригинал ордер-де-баталии под Лесной, и собственноручною резолюцией Петра Великого. К истории флота времен Петра I. - М., 1889.

-- Масловский Д.Ф. Строевая и полевая служба русских войск времен императора Петра Великого и императрицы Елизаветы. - М., 1883.

-- Материал для истории русского оружия из сведений, хранящихся в архиве воен.-топографич. депо. Выписка из журнала о походах государя Петра Великого к крепостям Выборгу, Ревелю и Риге в 1710 г. -- Записки Воен.-топографич. депо, 1861, ч. 13, с. 32-52.

-- Материалы для истории морского дела при Петре Великом в 1717-- 1720 гг. С предисл. Н. Попова. // Чтения в имп. О-ве истории и древностей российских при Моск. ун-те, 1869, N4, с. 17-166.

-- Материалы для отечественной истории изд. М. Судиенко. Т. II. -Киев. 1855.

-- Медем Н. В. Петр I как основатель армии и военного искусства в России. // Библиотека для чтения, 1837, т. 25, с. 49-122.

-- Минорский Н. Встреча Петра I со шведами на Ладожском озере. (Народный рассказ в Олонецком уезде). // Образование промышленность, 1872, N 4.

-- Михневич Н. П Петр Великий и Полтава. Беседа по случаю 200-летия сражения под Полтавой (27 июля 1709 г.). - СП б., Березовский, 1909. - 68 с.

-- Мышлаевский А. 3. Две катастрофы. Суворов в Швейцарии, Петр на Пруте. - СП б., 1901.

-- Мышлаевский А. 3. Петр Великий. Война в Финляндки в 1712-1714 гг. Совместная операция сухопутной армии, галерного и корабельного флотов. - СП б., 1896. XVIII, 475, 154. XII с.,23 схемы. (Материалы для истории военного искусства в России).

-- Мышлаевский А. 3. Северная война 1708 г. От р. Уллы и Березины за р. Днепр. Изд. при содействии Воен.-учен. комитета Глав. штаба. - СП б., 1901. - ХШ, 186, 89 с., 8 план.

-- Мышлаевский А.3. Северная война. Летняя кампания 1708 года. -- СПб.: Воен. сборник, 1901. -- 93 с.: ил., карт.

-- Назаров А. Жизнь - Отечеству, честь - никому!: [О введении Петром I обязат. лич. пожиз. рат. службы дворян] // Ориентир. - 2000. - N 9. - С. 73 - 75: ил.

-- Нартов. Достопамятные повествования и речи имп. Петра Великого.--Журн. Московитянин, 1842, NN 4. 6. 7, 8, 11.

0x01 graphic

Жертвоприношение перед священным деревом

(смоковницей, по преданию, посаженной Ромулом)

ИСТОРИЧЕСКИЕ ПАМЯТКИ

-- Кто посвящает себя войне, тот должен вообразить себе, что он вступил в духовный орден: он не должен иметь и желать никакого другого местопребывания, как своей полк и должен стараться быть уважаемым в своей среде.

Маршал Саксонский.

-- Кто хочет оставаться свободным и не надевать на себя узду безусловного подчинения, тот не солдат, потому что, клянясь перед знаменем, он отдает ему душу и тело. Эта полная подчиненность облагораживается честью, которую он взялся поддерживать с полной добросовестностью. Но эта подчиненность не должна доходить до потери собственного достоинства, что часто практикуется перед высшим начальством, чтобы оно ценило нас.

Гр. Сент-Кентин.

-- Моральный элемент армии зависит, прежде всего, от народного духа, а потом от корпуса офицеров. Чем меньше успеха для войск можно ожидать от народного духа, тем важнее влияние офицеров. Сообразно этому, положение офицеров в общественном отношении должно быть строго урегулировано. Равенство граждан перед законом есть крупный шаг последнего времени, необходимое условие современного общественного порядка, но оно не изменяет желания военного сословия оградить достоинство офицера в войске, без чего немыслимо целесообразное воспитание последнего, это воспитание еще более затрудняется там, где идея государства и стремление к упорядочению слабо развиты в сознании, где низкий уровень образования народа более ценит внешние знаки отличия, чем идейное содержание человека.

-- Судейское сословие, например, при исполнении своих обязанностей, представляет высшее сословие, хотя каждый отдельный судья при этом помимо своих функций остается тем же гражданином, как и все. Чем более он является доступным, как человек, тем более его авторитет, как судьи, страдает от этой доступности, и тем больший вред наносится вообще судейскому авторитету. Это проявляется тем сильнее, чем народная масса менее образована.

-- Это сравнение показывает нам, что военное и общественное значение офицера зависит от двух обстоятельств: 1)от личных способностей офицера завоевать себе это значение среди своих товарищей и подчиненных своим выдающимся умом и характером; 2)от организации войска, которая должна стремиться к поддержанию достоинства офицера, как к основной задаче своего существования.

Ратценгофер.

-- Образованный солдат имеет громадные преимущества, как в жизни, так и в обществе.

Гете.

-- Солдат должен употреблять весь свой досуг в мирное время на свое умственное развитие.

Юлиус Эберсберг.

-- Как тяжело приходится офицерам искупать на войне свой недостаток военного образования. Полководец, занятый общими соображениями, не может, да и не должен входить в мелкие детали служебных обязанностей; также в виду быстро сменяющихся событий, он не может обучать своих подчиненных или указывать им на их обязанности; не может пожинать там, где не сеял, и довольствуется тем материалом, который у него под руками. Если последний плох, то полководец или потерпит урон, пускаясь в предприятие свыше сил, вследствие слишком большого доверия к последним, или, наоборот, не рассчитывая на свои силы, будет медлить приступить к выполнению цели, для которой был избран.

Эрцгерцог Карл.

-- Знамя победы будет вечно развиваться только в той армии, где офицеры постепенно и неуклонно воспитываются в стремлении сплотиться в одну энергичную массу, развитую в смысле научном и стратегически-тактическом.

Фельдмаршал барон Гесс.

-- Кто хочет образовать из себя офицера, который при всяком случае с полным спокойствием и присутствием духа может встать во главе войска без риска вовлечь его в ошибки, кто сумеет возвыситься над мнением близоруких людей и своими поступками заслужить одобрение знающих дело - тот не должен бояться трудов при изысканиях, собирании материала, научных исследованиях и выводах; он не должен переставать работать, чтобы приобретать знания, необходимые для образованного человека, и с достоинством занимать место во главе войска для охраны и спокойствия государства.

Фр. Фон Николаи.

В.А. Мошнин.

Военные отклики: Сборник цитат из произведений выдающихся военных писателей и изречений знаменитых полководцев (извлечения из сочинений Густава Вольфа, офицера Австрийского ГШ). - СП б., 1902.

Источники ("Столетие Военного министерства. 1802-1902."):

-- Устрялов. Ист. Петра В., ***, 511-512.

-- Капитал Перри (Perry), автор сочинения "Etat present de Russie" , 1717, s.1 (Имп. Публ. Библ.). (Здесь и далее сноски даны по оригиналу сочинения. - Прим авт.-сост.).

-- Пекарский. Наука и литература в России при П.В., т. **, 122.

-- Лалаев. Исторический очерк военно-учебных заведений, СП б., 1880, ч.1, с.6 и "Исторический очерк образования и развития артиллерийского училища" , СП б., 1870, с.6.

-- Пекарский, *, 123.

-- Веселаго. Оч. русск. Морской ист., СП б., 1875, *, 591.

-- Perry. "Etat present de Russie" , 1717, 258 и сл.

-- Веселаго, *, 592.

-- Веселаго, *, 597.

-- П.С.З., т.4, N2467 и т.5, N2739 и 2798.

-- Максимовский. Ист. очерк развития главного инженерного училища. СП б., 1869, с.5.

-- П.С.З., т.5, N2937.

-- Веселаго, *, 608.

-- Веселаго, *, 609.

-- П.С.З., т.5, N2762 и 2778.

-- П.С.З., т.5, N2979.

-- П.С.З., т.7, N4975, 1726 г.

-- Гр. Д.А. Толстой. Взгляд на учебную часть в России в ХV*** в. до 1782 г. - СП б., 1883.- с.4.

-- П.С.З., т.12, N9054, 1744 г.

-- Веселаго, *, 606.

© Copyright Каменев Анатолий Иванович (kamenevai@mail.ru) Размещен: 30/09/2010, изменен: 30/09/2010. 58k. Статистика. Фрагмент: Политика Иллюстрации: 9 штук.	Ваша оценка:

Каменев Анатолий Иванович "И из школы бы во всякие потребы люди"...

Каменев Анатолий Иванович
"И из школы бы во всякие потребы люди"...