ArtOfWar. Каменев Анатолий Иванович. И один в поле воин

ЭНЦИКЛОПЕДИЯ РУССКОГО ОФИЦЕРА

(из библиотеки профессора Анатолия Каменева)

Сохранить,

дабы приумножить военную мудрость

"Бездна неизреченного"...

Мое кредо:

http://militera.lib.ru/science/kamenev3/index.html

0x01 graphic

Переход Суворова через Чёртов мост.

Художник А. Е. Коцебу

А. Савинкин

...И ОДИН В ПОЛЕ ВОИН...

(Фрагменты из кн.: "Военная мысль в изгнании. Творчество русской военной эмиграции")

Воины -- рыцари белой идеи работали на будущую национальную историческую Россию. Россию, надежно защищенную от всяких "измов", а также внешних и внутренних хищников, всегда готовых напасть на нее в минуты слабости. Будущим поколениям они и постарались передать знамя своей духовной победы, уникальную военную мысль, горение духа, преемственность, заветы, белое дело...

Главный урок, который был извлечен из неравной вооруженной борьбы, из истории, из скитаний на чужбине: Россия и впредь будет держаться своей армией; будущую российскую вооруженную силу, возможно, придется строить заново и обязательно на верных (исторических) основаниях, с расчетом на грядущие войны, без упований на вечный мир, "вооруженный народ", традиционное русское "авось" и "небось".

Наученные горьким опытом разложения Императорской Российской армии в 1917 году они смогли определить процесс будущего военного строительства как самостоятельную творческую работу, в которой главное внимание уделялось бы историческому (органическому) развитию военной системы, укреплению и воспитанию духовного характера народа и армии, созданию совершенной военной организации. Только настоящая (качественная) армия спасет Россию, обеспечит ее будущее. Ни Императорская армия, ни Белые армии, ни Красная армия, ни Советские Вооруженные Силы не обладали совершенным качеством и, соответственно, не смогли решить эту задачу. Впредь положение должно измениться.

Самой страшной военной опасностью, постоянно ставящей Россию на грань гибели, является плохая армия. Как только российская армия слабеет, разлагается, сразу же появляются внешние или внутренние агрессоры-поработители-экспериментаторы.

Поэтому, чтобы выжить, нашему Отечеству требуется "прибыльная" вооруженная сила, "победительное войско", "настоящая армия", армия, безусловно, хорошая и даже -- несмотря ни на что -- высшего типа.

Эту истину усвоили уже и первые киевские князья, создавшие уникальную дружинно-ополченческую силу, и цари московского государства, при милиционной системе опиравшиеся на правильное военное дело, регулярное войско, полки "иноземного строя".

Она стала ведущим мотивом петровской военной реформы, приведшей к появлению в России национальной профессиональной армии, расцвету русского полководчества. Забытая в XIX веке, эта истина вновь открылась после горького опыта русско-японской и мировой войн, в победах и поражениях белого движения...

Спасение в качестве -- в "совершенном качестве" (И. Ильин).

При всех внутренних проблемах армия -- всегда отбор лучших (дружина), самый качественный институт общества, причем такой, чтобы "одна мысль о существовании Армии не допускала в душах и желания беспорядков". На международной арене российская армия должна иметь авторитет лучшей в мире -- для обеспечения мирной собственной жизни, для выживания, не для отстаивания каких-то глобальных завоевательных, а тем более чуждых интересов.

В самообороне Россия как и прежде может по-настоящему полагаться только на своих кровных военных союзников: армию, флот, казачество. при правильной постановке вопроса все это -- не только насущные, но и вполне достижимые цели.

А. Керсновский:

"Со времен Тридцатилетней войны первой армией в мире была созданная Густавом Адольфом шведская армия. Она сокрушала цесарские рати и польские ополчения. Но наступил день -- день Полтавы, -- когда ее знамена склонились перед другой армией -- юной армией Петра, одетой по-иноземному, но мыслившей по-русски и дравшейся по-русски.

Прошли годы. Европа стала считать своей "лучшей армией" автомат Фридриха II. Победы этой армии-машины над армиями Франции и Австрии создали ей репутацию непобедимой. И вот это непобедимое дотоле войско встретилось на полях Бранденбурга с другим войском. Встретилось -- и перестало существовать... Та, сокрушившая пруссаков Фридриха сила была Русской Армией дочери Петра -- армией Румянцева и Салтыкова, думавшей по-русски и по-русски дравшейся.

Сменилось еще одно поколение -- и мир потрясли победы армии Французской республики. В ста сражениях разгромили Европу синие ее полубригады, но на полях Италии сами были сокрушены чудо-богатырями Суворова -- самым русским войском, которое когда-либо имела Россия.

Стоило только когда-либо какой-нибудь европейской армии претендовать на звание "первой в мире", как всякий раз на своем победном пути она встречала неунывающие русские полки и становилась "второй в мире". Вот основной вывод нашей военной истории. Так было и так будет".2

Армия высшего качества для России -- не роскошь, а жизненная необходимость.

Без нее -- погибель, рабство, колонизация, второсортность, позор и унижение. Сложная и трагическая история обусловила существование России как военной державы.

Постоянная потребность защиты Отечества от внешних и внутренних врагов выработала особое отношение к Армии, предъявила высокие требования к национальной военной организации.

От состояния армии, даже простого факта ее сохранения в повиновении, боеготовности нередко зависело решение вопроса о жизни и смерти российского государства (смутные времена XVII и ХХ веков).

Отсюда -- стремление воспринимать Армию с большой буквы, а не как простое орудие государства, его обычный институт или средство вооруженной борьбы.

Видеть в ней, прежде всего, жизненную основу существования России на все времена: "победительное российское войско" (А. Суворов), "центральную цитадель нации" (М. Меньшиков), "рыцарский орден" (П. Краснов), "христолюбивое воинство" (И. Ильин), "могущественное орудие государственного самосохранения" (А. Деникин), "великое священное братство" (Н. Епанчин) и т.д. Она -- последняя надежда на спасение. И не только в смысле вооруженной защиты России, но и как монастырь, в котором выковывается и закаляется русский национальный характер, без чего не выдержать грядущих испытаний.

И. Ильин:

"Русская армия искони была школой русской патриотической верности, русской чести и стойкости.

Самое воинское звание и дело заставляют человека выпрямить хребет своей души, собрать свою распущенную особу, овладеть собою и сосредоточить свою выносливость и мужественность. Все это элементарные предпосылки характера.

Армия невозможна без дисциплины и усердия.

Армия требует воинского качества.

Она гасит в душах лень и похоть раздора. Она приковывает волю к воинской чести, чувство единства и солидарности -- к своей воинской части, сердце к родине. Это есть школа характера и государственно-патриотического служения.

В будущей России отношение народа к армии обновится и углубится. Народ не должен и не смеет противопоставлять себя своей армии, как это было перед революцией. <...>

"Мы" -- русский народ; и в нем -- наше особое, почетно-ответственное, знаменосно-собранное "мы", наша армия: наша честь, наша надежда, наша сила, основа нашего национального существования. Кость от нашей кости и кровь от нашей крови. Она состоит из нас; мы все в нее вливаемся; ее интерес -- наш интерес; ее победа -- наша победа; ее разложение -- наша гибель. Она -- представительница нашего национального рыцарства; крепостная стена нашей национальной свободы. Принадлежность к ней -- не "воинская повинность", а почетное право. <...>

Русский народ будет искать после революции радостного, искреннего единения со своей армией; и он будет прав в этом, созидая ее с любовию и честью, и учась у нее служению, жертвенности и характеру"3.

Армия высшего качества -- это войско, которое, опираясь на народ, способно надежно защищать Россию от всяких врагов, одерживать над ними победы, самопочинно служить отечеству даже в условиях развала государственности.

Это -- русская профессиональная армия XVIII века.

Это -- белые добровольческие армии.

Это -- народные армии в отечественных войнах России.

Такие -- самые надежные, с точки зрения интересов России. Поэтому для русской армии дух, воспитание, традиции, верность, искусство -- первичны, материя, обучение, наука -- вторичны.

Если в военном организме отсутствует "душа армии" -- нет высшего качества, нет героизма, служения, нет победы. Воинская повинность должна переживаться "как честь, как право, как доблестное служение"4.

Воспитание в духовности, личная духовность -- основной источник военного искусства, создания качественной армии: "Она (личная духовность. -- А.С.) нашла себе особое выражение в русской армии, где военная организация и личная доблесть шли рука об руку; где Суворов, идя по стопам Петра Великого, выдвинул идею солдата как религиозно верующей и несущей духовное служение личности, где воинская инициатива и импровизация ценились всегда по заслугам"5.

И. Ильин:

"Когда будущие историки России захотят понять и осветить сущность белого движения, белой борьбы и белой идеи, -- они должны будут усвоить себе то основное духовное побуждение, которое владело и двигало белыми сердцами. Это побуждение было -- любовь к национальной России, живое могучее чувство ответственности за все то, что в ней совершается и чувство собственного достоинства, чувство чести, уводившее людей в борьбу на жизнь и на смерть. Это были три главных источника, которым и в будущем суждено строить новую Россию, питая ее новое правосознание и созидая ее духовную культуру"6.

Представители белой эмиграции полагали, что в эпоху необычайного развития военной техники, роста численности вооруженных сил, армии особенно важно быть живым средоточием волевой дисциплины, не только обучать, но отбирать и воспитывать солдат.

П. Краснов, например, считал: армия как вооруженная толпа, невоспитанная заранее, в пору войны может дрогнуть перед врагом и чем лучше она будет владеть своим оружием, тем опаснее она станет для самого государства. К этому добавятся возможность внутренних беспорядков и стремление противника разложить моральный дух населения и армии, создать "пораженческую психологию". Воспитанная армия не допустит этого. Она будет иметь здоровый вид. Чем она воспитаннее, тем сдержаннее станет язык ее соседей, скромнее их притязания. Такая армия не побежит от неприятеля и не пойдет на военный мятеж. И вообще: "как же высоко должно быть воспитание Армии, из каких рыцарственных элементов она должна состоять -- для того, чтобы иметь право переступать через кровь; для того чтобы быть готовой отдать все, -- покой и уют, семейное счастье, силы и самую жизнь -- во имя Родины, во имя спасения и блага"7.

В связи с этим, моральному отделу в будущей национальной военной доктрине, полагал П. Залесский, "должно быть представлено главное место, ибо воспитание войск и народа важнее для войны, чем обучение и материальная подготовка: можно знать все и быть хорошо снаряженным и -- не хотеть жертвовать собою, и даже не хотеть подвергать себя лишениям и тягостям, всегда сопряженным с добросовестным исполнением обязанностей на войне. А потому, обучая и живя, надо пользоваться каждой минутой для воспитания войск в духе добросовестности, смелости и преданности интересам общего дела"8.

Особое внимание воспитанию армии уделяется потому, что от нее зависит судьба России. Армия обеспечивает ей защиту от внешних и внутренних врагов, охраняет национальные границы, сохраняет территориальную целостность, оберегает честь и достоинство, предохраняет от позора и унижений.

Необходимо помнить о главном:

Н. Колесников:

"Люди ассигнуют миллионы фунтов стерлингов, долларов, франков; строят пушки, стреляющие на 25 километров, подводные крейсера, армию воздушного флота, танки, представляющие собою крепости. Но они забывают ассигновать на самое главное -- на воспитание души тех, кто стоит у этих пушек, кто водит подводные лодки, кто скрыт за броневыми плитами танков и кто без этого воспитания повернет против них и танки, и пушки, и всю силу оружия"9.

Армия высшего качества не возникает сама по себе.

Требуются героические сверхличностные и личностные усилия, борьба на измор до победы, волевая дисциплина, служение (работа духа), но главное -- способность учиться на поражениях, неудачах, унижениях.

Оказавшись в изгнании, русские офицеры сумели мужественно посмотреть правде в глаза, не поддались мифотворчеству, остались на почве горького, но реального исторического факта: и моральная победа белых, и физическая победа красных, все революционное военное строительство, противоборство 1917-1921 годов означали лишь общее поражение России, разрушение ее государственности и души.

В неравной борьбе с большевистскими "полчищами", взросшими на милютинской "демократической" системе вооруженного народа и керенской "революционной" и "самой свободной армии в мире", в бесконечном изгнании отчетливо проявилась горькая мысль: ХХ век -- это только закономерная расплата за легкомысленное, несерьезное отношение к войнам, военному делу, военному искусству, армии.

П. Залесский:

"Армия непрерывно поглощает колоссальные средства, и все же постоянная хроническая "неготовность" тяготеет над нею. Еще в XVIII веке она кое-как преуспевает, выдвигая и таких военных людей, как Суворов, Румянцев, Багратион, Кутузов (дней Суворова, а не 1812 г.). Но XIX-й век в общем является почти сплошным поражением русского оружия!"10

Вечным символом анти-армии останутся полчища 1917 года, избиение офицеров солдатами и матросами, комиссары и комитеты, "Декларация прав солдата", стремление опереться в борьбе на иностранные части: польские, чешские, английские, французские, сербские, греческие, эстонские, финляндские, японские и даже германские, -- как более надежные, дисциплинированные и организованные, чем русские, в тот период.

В критических ситуациях русским генералам, а потом и белым вождям, не хватало не снаряжения и оружия, не численности войск, а военной иностранной помощи! Как гордился генерал Врангель тем, что организованно и с честью вывел на чужбину Русскую армию, а затем на протяжении нескольких лет сохранял ее костяк в дисциплинированном, боеспособном виде! Но для России такие войска нужны были в 1917, а не в 1922 году.

Пройдут года, и будет поздно!

На сроках есть своя печать.

Разрабатывая основы будущей вооруженной силы, разве можно забыть, что желание поддержать Николая II -- законного Государя -- в момент его трагически-вынужденного отречения из всей 8-миллионной императорской (!) армии открыто высказали только два человека: командиры кавалерийских корпусов граф Келлер и хан Нахичеванский, что зимний дворец, а вместе с ним и законное временное правительство, защищали в октябре 1917 года "женщины-ударницы" и юнкера, что Московский кремль обороняли те же юнкера-мальчики, что последним верным войском самого Верховного главнокомандующего А.Ф. Керенского (на очень короткое время) оказался отряд казаков во главе с "царским генералом" П. Красновым, всего в 700 сабель, принимавший ранее участие в выступлении Корнилова.

И совсем горькая истина, заставляющая серьезно задуматься. Мечтая на протяжении многих веков о "проливах и Константинополе", стремясь овладеть ими, русская армия в конечном итоге оказалась на турецкой земле, но в изгнании, причем ей было отказано даже в роли "сторожевого пса" (в несении охранной службы в районе проливов).

В. Сидоров:

"Очень нелишне поразмышлять над этой поразительной старороссийской, самодержавно-романовской, цензово-императорской закостенелой цельностью. Всего лишь осколок старой России доплыл до Босфора, но в этом осколке -- вся она, как была. Ничему не научилась за три года кровавой междуусобицы -- закармливает, запаивает своих погубителей и голодит голодом своих защитников. И где, где дни свои заканчивает! Это даже не ирония судьбы -- это злая насмешка. Босфор, проливы, Константинополь -- вековечная греза, цель, амбиция всех российских империалистов, от славянофилов и кадетов до "царст-вующих особ" и черносотенцев. Вы желали Царьград? Нате Царьград! 911-1920. От Олега, прибившего свой червленый щит на здешние ворота, -- до Врангеля, не взятого в сторожа к тем же воротам"12.

Р. Гуль:

"Бедный старичок! Он сидит в Константинополе чистильщиком сапог. И не верит, что когда-нибудь его впустят в Россию. <...> Трудно чистить чужие сапоги. Генералу Тынову у проливов трудно чистить в особенности, ибо проливы хотел генерал присоединить к Российской империи"13.

И служили солдаты и офицеры некогда славной Императорской армии на чужбине Сербии и Болгарии, Парагваю и Уругваю, китайцам и японцам, Франко и Гитлеру, геройски сражались за чужие интересы в Иностранном легионе (умирая не за "святую Русь", а за "прекрасную Францию"), строили дороги и мосты, развлекали вчерашних союзников и противников русскими песнями и джигитовкой... и параллельно с этим осмысливали случившееся, чтобы сквозь него прозреть, наконец, самое существенное: армия России должна быть высшего качества, строиться на твердых исторических основаниях, опираться на творчество и самопознание. С легкомысленным отношением к войнам и военному делу, с авантюрными военными реформами и случайными импровизациями должно быть покончено раз и навсегда.

Армия -- основа национального существования России, не место для сомнительных экспериментов. Как главная охранительная сила российской государственности она требует особенно бережного отношения к себе, продуманной и твердой военной политики.

Консерватизм, творчество, самопознание

Устойчивая и постоянно развивающаяся армия (без эксцессов разложения и отставания) создается не столько "демократическими реформами", сколько культивированием и совершенствованием исторически сложившейся модели, которая наиболее отчетливо отражается в понятии "Русская армия".

-- Именно так стала называться в конечном итоге и Добровольческая армия М. Алексеева -- Л. Корнилова -- А. Деникина -- П. Врангеля.

-- именно на этом главном основании пытался воссоздать Сибирскую (Восточную) армию адмирал Колчак, отмечая, что она должна быть прежде всего "русской", регулярной, с соответствующими знаками и погонами.

Как раз этого качества не хватало системе "вооруженного народа" Д. милютина, "самой свободной армии в мире" А. Керенского, более чем десятку национальных, белых, зеленых и красных армий, "демократически" возникших в начале гражданской войны. По отношению к России многие из них по сути дела были "иностранными", преследовали мировые или самостийные цели.

И при этом фактически отсутствовала Единая Национальная Армия Великой и Неделимой России.

Все это расстройство, разновекторное анархическое военное строительство, которое трудно назвать созидательным творчеством, стало возможным только из-за потери (или сознательного отрицания) исторических начал и института офицерства, из-за незнания и неизученности собственного опыта, из-за привычки жить за чужой духовный счет.

Нельзя создавать что-то новое, если нет полных деловых знаний о России и армии -- основы гражданственности, верных волевых действий14.

Русская военная мысль оказалась рассеянной во времени и пространстве. Она почти не занималась познанием России, постоянно запаздывала с исследованием современных войн, систематически не работала над созданием правдивой и полной истории русской армии15, обросла мифами и всяческим "вздором" (особенно за советский период), так и не смогла выбраться из плена западных военных теорий, стать подлинной основой военного строительства.

Один из важных выводов эмиграции: отсутствует самопознание -- нет и правильного военного развития.

Без самопознания, синтеза истории и теории, неблагодарной аналитической работы в области "своего, родного" (А. Геруа), не определить исторических основ, не избежать ошибок, не создать систему государственных знаний. В этом случае лучше не творить, -- ничего хорошего не получится. "все дело в самопознании, в изучении собственного опыта", -- этот лейтмотив стал боевым лозунгом героической и обширной военно-мыслительной работы белых офицеров на чужбине.

П. Залесский:

"<...> Военное дело не изучалось серьезно. Никто не углублялся в него; никто не разбирался в прошлом так, чтобы отделить вымыслы от правды и сделать эту правду поучительной для будущего. О, это прошлое! Если бы мы знали его? Если бы знали его не по Иловайскому и другим "казенным" книжкам, а по-настоящему -- осязая причины и следствия -- мы не получили бы нынешнего позора и страданий! <...> Если бы мы изучали добросовестно тяжкие победы Петра Великого (под Полтавой Петр с 63-мя тысячами едва не был разбит 13-ю тысячами шведов!), блестящие успехи Суворова (конечно, без ненужных преувеличений); посредственные действия русских армий в 1812-1814 годах и совершенно неудачные действия ее в 1854-1856, в 1877-1878 и в 1904-1905 годах, то мы прониклись бы энергией и организационным упорством Петра; подвижностью, глазомером и решительностью Суворова; глубоким и твердым сознанием вреда, приносимого всем от интриг, карьеризма, профессионального невежества, отсутствия народного воспитания и преданности общему делу, т.е. всего того, что создало нам Аустерлицы, Фридланды, Плевны, Мукдены. <...>

Русская армия не знала, в сущности, что такое она сама, и для чего она существует.

Формула -- "для защиты Царя и Отечества от врагов внешних и внутренних" -- слишком неопределенна и растяжима, а состав армии и ее порядки совершенно не соответствовали ее задачам даже в узком смысле вышесказанной формулы; такая армия не способна была защищать ни Царя, ни Отечество от каких бы то ни было врагов, что доказала блестяще и под Аустерлицем, и под Фридландом, и под Плевной, и в Крыму, и в Маньчжурии, и, наконец, в мировую войну 1914-1916 гг. и в дни "бескровной" революции! Короче говоря: в России не было не только правильной, но и вообще никакой военной доктрины"16.

И. Солоневич:

"Если бы наша историческая наука занималась бы исследованием фактов, а не агитацией в пользу галлюцинаций, то мы, вероятно, знали бы об истоках нашего государственного бытия что-то более вразумительное, чем отдельные эпизоды борьбы за киевский великокняжеский стол. Но мы этого ничего не знаем. Или почти не знаем. Все те светочи науки, которые нам освещали наше прошлое, всем своим нутром принадлежали ко всяким в мире коронам -- кроме, конечно, русской. Это в какой-то степени повторяет историю убогой нашей "военной миссии". Учились наши генералы у итальянцев эпохи Возрождения и у поляков эпохи вырождения, у шведов Карла XII и у немцев Фридриха Великого, у Наполеона и у Клаузевица -- то есть у опыта всех тех армий, которые были разбиты нашей собственной. Но у нашей собственной -- как же было учиться? В отношении государственного строительства остается все-таки много сторон, которые могут показаться спорными. Но в военном смысле никаких споров просто не может быть: русская армия была самой победоносной армией всей мировой истории, включая в эту историю и Древний Рим. Так, может быть, русскую военную мысль следовало бы строить на основании ее опыта, а не опыта Колелони, Собесских, Карлов, Фридрихов и прочих. Не на опыте тех, кто кое-как и кое-когда выигрывал кое-какие "первые сражения", а на опыте нашей армии, которая первые сражения иногда и проигрывала, но пока что не проиграла ни одного последнего"17.

Чтобы создать новую эффективную армию следует изучить отечественный опыт, родную историю, свои вооруженные силы, а также иностранную военную жизнь, усвоить достижения мирового военного искусства. Необходимо опираться при этом на те традиционные элементы, которые отражены в понятии "армия": новейшее вооружение, обучение, воспитание, единоначалие, дисциплина, стратегия, тактика и др. Нельзя также игнорировать исторические законы существования армии, национальные особенности военного искусства, военную мысль, позитивные традиции, выработанные предшествующими вооруженными силами. Армия -- общественное явление, соборное единство консерватизма и творчества, обеспечивающее устойчивое длительное развитие -- совершенствование.

Она подчиняется общему закону, который гласит:

Л. Франк:

"В соборном единстве так же, как в памяти и жизни отдельного человека, -- прошлое не исчезает, а продолжает жить и действовать в настоящем, и лишь эта непрерывность, обоснованная в сверхвременности, обеспечивает устойчивость и жизненность общественного целого. <...> В глубине соборной исторической жизни человечества, как и в глубине индивидуального духа, неустанно и неустранимо совместно соучаствуют и традиции, сохраняющие силы прошлого в настоящем и передающие их будущему, и творческая энергия духовной активности, устремленная к будущему и рождающая новое"18.

Лидеры революционной демократии (и большевики) стремились реформировать воюющую Императорскую армию на "демократических началах", выбивая из нее дисциплину, единоначалие, воинский дух, лишая ее Веры, Царя и Отечества, подрывая авторитет офицерства.

Генералы и офицеры в это время пытались "спасти армию", "восстановить армию", чтобы довести войну до победы. В конечном итоге всех этих устремлений армия просто развалилась, открыв фронт немцам и предоставив свободу действий большевикам. Последние, придя к власти, обеспечили себе победу созданием настоящей армии: регулярной, дисциплинированной, опирающейся на "военных специалистов" -- бывших офицеров русской армии, но все же оторванной от предшествующих корней ("реакционной", "царской", "офицерской" армии).

Белые, по крайней мере, три раза упустили в 1917 году возможность (не смогли) сорганизоваться для борьбы в рамках существующей (исторической) военной системы и вынуждены были создать свои армии путем импровизации: с нуля, на основе добровольчества, без особого отбора, при сохранении своеобразной -- революционной -- дисциплины. Возвращение к историческим основам армии последовало запоздало и не в полной мере.

А. Деникин -- один из вождей белого движения и идеолог добровольчества -- в последующем все же признал:

Ибо "как человек не может выбрать себе возраста, так и народы не могут выбирать свои учреждения. Они подчиняются тем, к которым их обязывает их прошлое, их верования, экономические законы, среда, в которой они живут. Что народ в данную минуту может разрушить путем насильственной революции учреждения, перестающие ему нравиться -- это не раз наблюдалось в истории. Но чего история никогда еще не показывала, это, чтобы новые учреждения, искусственно навязанные силой, держались сколько-нибудь прочно и положительно. Спустя короткое время -- все прошлое вновь входит в силу, так как мы всецело созданы этим прошлым, и оно является нашим верховным властителем" (Густав Лебон).

Возродится очевидно и русская, национальная армия не только на демократических, но и на исторических началах. <...>

Решив вести войну, надо было сохранить армию, допустив известный консерватизм в ее жизни. Такой консерватизм служит залогом устойчивости армии и той власти, которая на нее опирается. Если нельзя избегнуть участия армии в исторических потрясениях, то нельзя и обращать ее в арену политической борьбы, создавая вместо служебного начала -- преторианцев или опричников, безразлично -- царских, революционной демократии или партийных.

Но армию развалили.

На тех принципах, которые положила революционная демократия в основу существования армии, последняя ни строится, ни жить не может. Не случайность, что все позднейшие попытки вооруженной борьбы против большевизма начинались с организации армии на нормальных началах военного управления, к которым постепенно старалось переходить и советское командование. <...>

Отмахнуться от огромного вопроса -- о воссоздании на твердых началах национальной армии -- не значит решить его.

Что же? Со дня падения большевизма сразу наступит мир и благоволение в стране, развращенной рабством, горшим татарского, насыщенной рознью, местью, ненавистью и... огромным количеством оружия? Или со дня падения русского большевизма отпадут своекорыстные вожделения многих иностранных правительств, а не усилятся еще больше, когда исчезнет угроза советской моральной заразы? Наконец, если бы даже вся старая Европа путем нравственного перерождения перековала мечи на орала, разве не возможно пришествие нового Чингисхана из недр той Азии, которая имеет вековые и неоплаченные счета за Европой?

Армия возродится. Несомненно.

Но, потрясенная в своих исторических основах и традициях, она, подобно былинным русским богатырям, немало времени будет стоять на распутье, тревожно вглядываясь в туманные дали"19...

С твердыми началами отождествлялась Русская Императорская армия, преемницей которой все более осознавало себя белое воинство.

В конце гражданской войны, при П. Врангеле, "русская армия, как стали теперь именоваться Вооруженные Силы на Юге России, строилась на строго регулярной основе, целиком и полностью в духе и традициях Императорской армии"20.

Но еще ранее от "революционно-демократического" угара освободилось Всевеликое войско Донское. Донское правительство уже в 1918 году считало, что Дону, а тем более России "нужна настоящая армия, а не партизаны, добровольцы или дружинники, армия старого режима, повинующаяся законам и строго дисциплинированная"21.

Став войсковым атаманом, П. Краснов создал такое войско -- так называемую молодую постоянную армию общей численностью до 30 тысяч человек. Она была обучена, хорошо вооружена, действовала по уставам старой армии, дополненными опытом первой мировой войны, находилась в готовности к походу на Москву.

П. Краснов:

"Части эти были нормального российского штата, имели казенных лошадей и все казенное обмундирование и снаряжение от войска, штатный обоз, были воспитаны, муштрованы и обучены по старым русским уставам и составляли гордость Войска Донского. <...> Былая, славная армия, армия 1914 года возродилась в лице этих бравых юношей, отлично кормленных, развитых гимнастикой, прекрасно выправленных, бодро маршировавших по площади в новой щегольски пригнанной одежде"22.

Лучшие черты и традиции Императорской армии, твердые основания, соответствие законам военного искусства брались за образец, что вполне закономерно.

Именно эта армия преемственно возникла из московских войск. С ней были связаны многие славные победы, национальное военное искусство, развитие русской военной мысли, имена Петра I, Екатерины II, Суворова, Румянцева, Ушакова, Кутузова, Ермолова, Скобелева, многих других государственных деятелей, полководцев и выдающихся офицеров.

Неудивительно, что П. Краснов и в последующем, в эмиграции, считал:

"И в России будет порядок и восстановится Россия тогда, когда по всем глухим медвежьим углам, по маленьким гарнизонам станут полки, батальоны и роты Императорской Армии. <...>

Когда над всеми партиями, над всем шумливым народом встанет власть надпартийная, ко всем справедливая, а под нею и на защите ее будет стоять та армия, которая блюла присягу, которая знала прежде всего, что солдат есть слуга Государя и Родины и защитник их от врагов внешних и внутренних. И знал солдат, что враг внешний тот, кто извне нападал на Россию с оружием в руках, а враг внутренний -- всякий, кто нарушал законы Империи. Всякий -- без различия партий.

Мы хотим воскресения России. Мы хотим жить дома, хотим знать, что и у нас есть Святая Великая Родина -- Россия.

Мы должны всеми силами стремиться создать армию снова, собрать и вдохнуть те же бодрые силы, какие были в ней раньше.

Мы должны вернуть России Императорскую Армию". <...> 23.

Если императорская армия могла стать основой для возрождения вооруженных сил будущей национальной России, то советская армия, оторванная от национальной почвы, истории, истоков в качестве таковой не рассматривалась, так как представляла собой, по мнению белой эмиграции, лишь временное явление, "отбор коммунистических янычар".

До 1943 года в ней, по названию, не было офицерского корпуса (только командиры), а последняя их когорта -- "военные специалисты" -- почти все были уничтожены в 1937-1938 годах. Она в большей степени оказалась не на высоте, чем вооруженная сила императорской России.

И. Ильин:

"Советская армия не была на высоте потому, что психологические опасения коммунистов соответствовали действительности: военное дело имеет свои законы, свои формы и традиции, которые не уживаются с коммунистическими воззрениями и приемами.

-- Дух армии -- не революционный, а консервативный, не международный, а национально-патриотический, не трусливого доноса, а храброй прямоты; не партийного карьеризма, а качественного отбора; не закулисной "директивы", а стратегической целесообразности, не бесчестной интриги, а честного ранга.

Угашение этого военного духа в армии неминуемо снижает ее боеспособность. Отсюда -- неизбежное внутреннее расхождение между партией и ее полицией, с одной стороны, и здоровым духом армии -- с другой. Отсюда вечные трения, "чистки", пытки, массовые казни и неизбежное истребление лучших офицеров и солдат. Отсюда то отсутствие боевой воли в советской армии, которое весь мир наблюдал в финской войне (1939-1940) и в первые месяцы германской войны (1941)"24.

Самопочинное деловое служение

В условиях России сильная, надежная армия создается не принудительной службой, а добровольным служением, преданностью военному делу, предметной любовью к своему Отечеству.

Сила российской армии традиционно заключалась в ее "русскости" (национальном характере), органичности, способности побеждать, сохранять аполитичность (заниматься только своим военным делом), действовать против внешних и внутренних врагов, опираться на частную инициативу полководцев, офицеров и солдат.

Без их самопочинного служения -- добровольного, подвижнического, героического, жертвенного, рыцарского, доблестного, по совести и призванию -- военное дело чаще всего находилось в застое, армия разлагалась, страна оказывалась беззащитной перед лицом угроз.

Традиция самопочинного служения, создавшая военное искусство, русскую военную мысль, естественно-историческую военную систему и многое другое, складывалась веками, выкристаллизовывалась в смутные времена, в отечественных и гражданских войнах, в периоды военных реформ.

Она проявлялась в победах и в военном творчестве народа, в народных ополчениях и казачестве, в деятельности Ермака и Посошкова, Петра I и Екатерины II, Румянцева и Потемкина, суворова и Кутузова, Сперанского и Зедделера, Ермолова и Милютина, Скобелева и Черняева, а также абсолютного большинства офицеров русского Генерального штаба, стремившихся в XIX-XX веках поднять военное дело на должную высоту.

Белое движение -- один из ярких примеров самопочинного делового служения России. Горстка русских патриотов (военных и гражданских) по собственной воле (добровольно) начала великое дело. Попыталась не допустить поражения России в мировой войне, спасти армию от разложения, освободить страну от большевизма. Фактически из ничего (самопочинно) была воссоздана белая армия.

И. Ильин:

"Не впервые в своей истории Русь выдвигает делом и словом эту идею: идею самопочинного служения Родине, как сосуду духа Божия, служения вдохновенного, непосягающего; служения общему делу во имя Божие. Эта идея искони и всегда жила на Руси; но не ценилась в должную меру, не разумелась достаточно национальною властью, не воспитывалась в народе в качестве живой основы государственности. <...>

И вот в наши дни белая армия с ее центральным ядром добровольчества, -- то превращающегося в организационный принцип (при Корнилове, при эвакуации, в Галлиполи), то сохранявшегося в духе и настроении, -- белая армия движется в этой древней и здоровой русской традиции. <...>

Дело Русской Добровольческой Армии, возникшей в 1917-1918 годах и связанной с именами Корнилова, Алексеева, Каледина, Дроздовского, Колчака и их сотрудников и преемников, -- есть дело русской национальной чести, русского патриотического горения, русского народного характера, русской православной религиозности" 25.

Белое движение как самопочинное деловое служение правому делу -- преодолению Смутного времени, освобождению России от большевизма, воссозданию сильной национальной армии -- при всей его видимой неудаче "спасло честь Русской нации"26.

Оно стало реакцией на беззащитность России перед лицом внешних и внутренних угроз, повторением (продолжением) подвига М. Скопина-Шуйского, Д. Пожарского и К. Минина, организовавших в 1609-1613 годах вооруженный отпор польским интервентам и собственным "ворам" и восстановившим историческую российскую государственность.

изначально его цель декларировалась именно в этом духе:

"Создание "организованной военной силы, которая могла бы быть противопоставлена надвигающейся анархии и немецко-большевистскому нашествию. Добровольческое движение должно быть всеобщим. Снова как в старину, 300 лет тому назад, вся Россия должна подняться всенародным ополчением на защиту своих оскверненных святынь и своих попранных прав"27.

Дело спасения России от внешних и внутренних врагов -- к чести Белой армии -- осуществлялось под лозунгом опоры на собственные силы ("Россия спасется самостоянием").

Принципиально, но не в отдельных частных случаях, исключалось сотрудничество с немцами, вторгшимися в пределы России, способствовавшими приходу к власти большевиков, ведущими (до конца 1918 года) войну против Антанты.

Иностранная военная помощь рассматривалась как абсолютно необходимая, но принималась только от союзников по войне или борьбе против большевиков: Англии, Франции, США, Сербии, Румынии, Польши, Финляндии, Эстонии. В любом случае она должна была носить вспомогательный характер (вооружение и оснащение армии, обеспечение тыла, ограниченное участие в боевых действиях),-- не противоречить жизненно важным интересам России, не нарушать единства и целостности русского государства.

Русские войска никогда не должны находиться под иностранным управлением, а тем более участвовать в агрессии против своей Родины, даже в благородных целях борьбы с большевистской властью.

В 1919 году данный принцип выражался командованием добровольческой армии следующим образом:

"освобождение России от советской власти должно было вестись русскими, а не иностранными руками.

Войска союзников крайне желательно было получить лишь для обеспечения порядка в районе, который должен был служить плацдармом для формирования русской армии и базой при ее дальнейших операциях.

Предполагалось, что лишь при расширении одесской зоны союзным войскам, может быть, придется принять участие в боевых действиях"28.

в разные периоды гражданской войны белые добровольцы смогли инициативно создать более десятка уникальных русских армейских образований, стремясь объединить их под командованием адмирала Колчака.

-- добровольческая армия, возникшая на основе алексеевской военной организации. Первоначально насчитывала 3700 бойцов, среди которых было 2350 офицеров, в том числе два бывших Главнокомандующих Вооруженными силами России: М.В. Алексеев и Л.Г. Корнилов. В ходе войны численность этой армии, ставшей впоследствии ядром Вооруженных Сил на Юге России, достигла 40 тысяч человек. Гордость армии -- "цветные" (имен-ные) полки (дивизии): корниловские, алексеевские, дроздовские, марковские...

-- Добровольческий отряд ("Бригада русских добровольцев") полковника М.Г. Дроздовского, созданный в феврале 1918 года. совершил легендарный победоносный поход на Дон из Румынии, усилил Добровольческую армию 3000 испытанными бойцами в самый тяжелый период ее существования.

-- Всевеликое войско донское (Донская армия), выставившее на общий фронт в октябре 1919 года до 48 тысяч подготовленных бойцов.

-- Кубанская и Кавказская армии, прославившиеся своей конницей и партизанскими отрядами.

-- Вооруженные Силы на Юге России, созданные А.И. Деникиным, почти составляли единую русскую армию, рискнувшую идти на Москву и обладавшую значительной численностью: от 64 до 200 тысяч человек в разные периоды существования.

-- Русская армия генерала П.Н. Врангеля (около 40 тысяч отбора), организованная по-военному, с честью завершившая последний период гражданской войны на Юге России, сохранившая свои основные кадры на чужбине.

-- особая Южная (Южная Российская) Армия в составе Саратовского, Воронежского, Астраханского корпусов, сформированная П.Н. Красновым и находящаяся под командованием генерала Н.и. Иванова. В 1919 году расформирована и влилась в Вооруженные Силы на Юге России.

-- Северо-западная армия, которой последовательно командовали генералы А.П. Родзянко, Н.Н. Юденич, П.В. Глазенап (численность достигала 50 тысяч человек). Совершила два похода на Петроград, но без помощи финнов так и не смогла овладеть им. Начинала формироваться как Русская Добровольческая северная армия (псковский корпус).

-- Русская Западная добровольческая армия (Западная армия) полковника П.М. Бермондта-Авалова. Имела уникальный личный состав из русских военнопленных и германских добровольцев.

-- Русская Народная Добровольческая армия генерала С.Н. Булак-Балаховича.

-- Восточная (Сибирская) армия адмирала А.В. Колчака, достигавшая численности до 400 тысяч; 25 июля 1919 года был издан приказ адмирала N 153 о создании Единой Русской Армии в 1 миллион 290 тысяч человек.

-- Отдельная оренбургская армия под командованием генерала А.И. Дутова, отдельная Семиреченская армия, Уральская армия, Народная армия Самарского комитета членов Учредительного собрания, отдельная Восточно-Сибирская армия, -- влившиеся в основном в войска Колчака.

-- Дальневосточная армия Г.М. Семенова, ставшая именоваться в 1921 году Белоповстанческой, а к августу 1922 года превратившаяся в Приамурскую Земскую Рать во главе с воеводой генералом М.К. Дитерихсом.

-- Другие самопочинные армии: регулярные, повстанческие и партизанские.

Когда потребовалось, нашлись вожди и выдающиеся офицеры, способные действовать самостоятельно, принимать на себя ответственность за защиту Родины, мужественно противостоять большевизму.

Если в 1917 году, когда была еще государственная армия, им, в массе, не хватало еще "турецкой смелости" (за исключением Корнилова и Крымова), а в последующем -- политического опыта, то военным делом они заниматься научились на достаточно высоком уровне. Но, главное, что для общего Дела, для самопочинного служения нашлись более достойные вожди, чем в Свободной России А.Ф. Керенского.

Не наполеоны, конечно, но рыцари долга, воодушевленные любовью к России. Настоящие офицеры, способные организовывать защиту отечества в исключительно сложных, даже чрезвычайных условиях. В своих делах они продемонстрировали высшие мерила: совесть, служение, качество.

И. Ильин:

"Вождь закаляется в деловом служении, волевом, мужественном, национально верном. Он одержим духом Целого, а не частным, не личным, не партийным. Он сам стоит и сам идет, потому что он политически дальнозорок и знает, что надо делать. Поэтому он не приглашает себе идеологов "выдумывать программу". Оставшись совсем один, он начинает большое дело, не создавая себе партию, а действуя лично во имя сверхличного. Его дело есть его зов; на зов его дела вокруг него смыкаются лучшие люди... Вождь служит, а не делает карьеру; борется, а не фигурирует; бьет врага, а не пустословит, ведет, а не нанимается к иностранцам. И всегда предпочитает личный неуспех -- успеху от темных и предательских путей. Таков был Корнилов. Таков был Врангель"29.

Во всем многообразии русских армий, разбросанных по театрам гражданской войны, вооруженные силы будущей национальной России только обозначались. Общее их качество было невысоким. Но кадр был рыцарским. Успехи достигались не за счет численности, а доблестью, искусством, необычайным подъемом духа, жертвенностью. В ходе неравной борьбы отбирались лучшие и оставаясь нравственным примером для будущих поколений. Беззаветна храбрость легендарных генералов Дроздовского, Слащева, Маркова, Туркула, а также многих рядовых офицеров, малоизвестных капитанов Ивановых.

А. Туркул:

"Армейский капитан Иванов -- герой нашего времени. В то время, как другие школы выпускали людей рыхлых, без какой-то внутренней оси, наша военная школа всегда давала людей точных, подобранных, знающих, что можно, а чего нельзя, а главное, с верным, никогда не мутившимся чувством России. Это чувство было осознанием постоянной ей службы. Для русских военных служилых людей Россия была не только нагромождением земель и народов, одной шестой суши и прочее, но была для них Отечеством духа. <...>

Не только в нашем Дроздовском полку, но, может быть, во всей Добровольческой армии 4-я рота капитана Иванова была настоящей солдатской. Он пополнял ее исключительно из пленных красноармейцев. Я иногда присылал к капитану Иванову пополнение из кадет, гимназистов и реалистов -- наших удалых баклажек -- и студентов, но капитан Иванов каждый раз отказывался вежливо, но наотрез:

-- Это какой же солдат-с? -- говорил он не без раздражения. -- Это-с не солдат, а, извините, гусская интеллигенция...

По-солдатски, если хотите по лубочному, чувствовал он красоту боя: в огне храбрый командир должен красоваться впереди своих солдатушек верхом, вот и все. Ведь солдатская любовь к командиру по-детски жестока: уж таким храбрецом должен быть орел--командир, что и пуля его не берет, и от сабли он заговорен. Вероятно, потому и гарцевал капитан Иванов в огне пред цепями. <...>

Теперь я понимаю, что простота капитана Иванова была той суворовской простотой, которая преображала нашу армию в совершенно особенное и чудесное духовное существо, отмеченное чертами необычайной семейственности, в ту нашу великую армейскую семью, где немало было таких капитанов Ивановых, для которых солдаты -- живая дышащая Россия, и где было много таких солдат, для которых их капитаны Ивановы были самыми справедливыми и честными, самыми храбрыми и красивыми людьми на белом свете"30.

Ярким примером самопочинного делового служения стала деятельность русской военной эмиграции в изгнании.

Сменив меч на перо, офицеры белой армии сумели сохранить дух русской армии, создали уникальные военные знания, особую военную организацию, своеобразный рыцарский орден -- Русский обще-воинский союз (РОВС), который "искал не власти, а служения; отстаивал не партийное дело, а национально-государственное; объединял, а не разделял; жертвовал, а не приобретал. Он носил в себе дух национальной, патриотической армии, а не частного сообщества граждан... Ныне он не есть армия... Но он есть кадр русской армии, орденски-спаянный национально-патриотическим единомыслием, единочувствием и единоволием"31.

См. далее...

А. Савинкин

БУДУЩЕЙ РОССИЙСКОЙ ВООРУЖЕННОЙ СИЛЫ (По опыту и взглядам русской эмиграции) // В кн.: Военная мысль в изгнании. Творчество русской военной эмиграции. - М., 2009.

Информация к размышлению

Офицер 43k "Фрагмент" Политика

Мудрец Гете считал, что "прошедшее еще предстоит". И как бы ни складывались судьбы нашей России, нашей армии, один из главных уроков минувших этапов их многострадальной истории звучит так: "Берегите командира!" Это было важно вчера, это нужно сегодня, это будет жизненно необходимо завтра...

Иллюстрации/приложения: 4 шт.

Дух войск 50k "Фрагмент" Политика

"Армия без самоуверенности, армия без веры в вождей - не армия... Самодеятельность есть главное качество военного человека... Довольно с нас реформ, и не лучше ли вернуться попросту и без затей к старине, к тем временам, когда дух Петра и орлы Екатерины раздвинули наши пределы до степени величайшего в свете государства... Меняйте оружие, меняйте строй, но ради Бога - духа не угашайте!" (Тимошенко В. //Русский Инвалид. - 1907)

Иллюстрации/приложения: 5 шт.

Дружина храбрых 63k "Фрагмент" Политика Размещен: 13/06/2015, изменен: 13/06/2015. 64k. Статистика.

Нужна вера в могущество страны - Народная гордость - могучая пружина жизнестойкости нации - Военное дело должно стать делом всей жизни - Нужно отречься от гибельного предрассудка демократизации армии - Дружинами храбрых начинались все государства - Нашей стране нужна превосходная постоянная армия - Почему офицеры бегут из армии - О штатском разложении военной школы - Без хорошо поставленной армии Россия немыслима (М. Меньшиков)

Иллюстрации/приложения: 5 шт.

Табель о рангах 113k "Фрагмент" Политика. Размещен: 04/05/2015, изменен: 04/05/2015. 113k. Статистика.

"Не надо высших способностей! ...Рабы должны быть равны... Мы всякого гения потушим в младенчестве" (Петр Верховенский, в "Бесах" Достоевского). "Люди от природы неравны; и в этом не "беда", а дар Божий. Нам надо только верно узнавать этот дар и верно с ним обходиться"... (И.Ильин)

Иллюстрации/приложения: 23 шт.

http://artofwar.ru/editors/k/kamenew_anatolij_iwanowich/tabelxorangah.shtml

© Copyright Каменев Анатолий Иванович (kamenevai@mail.ru) Размещен: 25/06/2015, изменен: 25/06/2015. 60k. Статистика. Фрагмент: Политика Иллюстрации: 3 штук.	Ваша оценка:
Аннотация: Главный урок из скитаний русских офицеров на чужбине: России придется строить военную силу заново, обязательно на верных (исторических) основаниях. Будущее спасение России - в "совершенном качестве", полагаться только на своих кровных военных союзников: армию, флот, казачество. (И. Ильин)

Каменев Анатолий Иванович И один в поле воин

Каменев Анатолий Иванович
И один в поле воин