ArtOfWar. Каменев Анатолий Иванович. Искусство "искать недруга в его земле"

ЭНЦИКЛОПЕДИЯ РУССКОГО ОФИЦЕРА

(из библиотеки профессора Анатолия Каменева)

Сохранить,

дабы приумножить военную мудрость

0x01 graphic

Леер Генрих Антонович (1829 --1904) --

генерал от инфантерии, профессор военного искусства.

193

ИСКУССТВО ВОЕННОЕ.

История показывает, что малочисленные армии нередко были неприятеля, несравненно сильнейшего (Марафон 10 т. греков бьют 100 т. персов; Алезея 40 т. римлян бьют 280 т. Галлов). Причину тому надо искать в искусном употреблении войск. Это-то искусное употребление войск, или правильнее, искусное ведение их, как на театре военных действий, так и на поле сражения, для достижения цели войны, в кратчайшее время и с наименьшими пожертвованиями, и составляет главную задачу военного искусства. Военное искусство труднее и сложнее других, потому что во всех искусствах (живописи, скульптуре) мастера имеют дело с элементами мертвыми, которые могут быть измерены, взвешены, и которые пассивно поддаются всем впечатлениям извне. В военном искусстве, кроме прочих элементов, входит еще и человек, как главное орудие войны, а с ним вместе и весь мир (неизъяснимость физических свойств человека и бесконечное колебание в проявлении его нравственных свойств, в следствие чего в особенности затрудняется, как управление им вообще, так и преимущественно в критические минуты боя. Другая отличительная черта военного искусства от прочих, это громадное в нем значение времени ("Успех на войне зависит от глазомера и от минуты". Наполеон. "На войне и в политике раз потерянная минута никогда более не возвращается". Он же). Мастера всех прочих искусств творят только тогда, когда чувствуют вдохновленными, на войне же надо быть вдохновленным в каждую минуту (Наполеоновская храбрость в 2 часа по полуночи). Наконец, живописец, скульптор, строитель ... сочетают мертвые элементы своего искусства в одно стройное целое при обстановке спокойной. Мастера в военном деле сочетают живые элементы, при обстановке всепотрясающей способной вывести из равновесия самые сильные натуры. Всем этим вместе объясняется ближе всего, почему великие полководцы, великие мастера в сфере военного искусства, составляют явление крайне редкое. Чтобы в этом еще ближе убедиться, стоит только исследовать те качества, которые войною требуются от военного человека. Находчивость, - умение найтись во всевозможных обстоятельствах, самая капитальная из способностей в каждом военном, является как бы в виде способности составной: из ума - способности находить сообразно с обстановкой лучший способ действий и из характера - способности без малейшей потери времени на него решаться. Нет сомнения, что как ум, так и характер одинаково важны в военном человеке; если же кому-либо из них отдавать преимущество, то характеру, военное дело есть преимущественно дело характера. Как весьма справедливо замечает Клаузевиц, "на войне большей частью дело заключается не в том, чтобы решаться на лучшее, а хоть на что-нибудь, лишь бы это что-нибудь было энергически проведено в исполнение". "Самое худшее, на что можно решаться на войне, - говорит Рокканкур, - это не решаться ни на что". "Нерешительность на войне, - замечает маршал Ней, - это самый капитальный недостаток в начальнике, в особенности в минуту сближения с неприятелем. Не теряя напрасно времени на долгое обсуждение, следует тотчас же принять какое-либо решение..." "Редко и трудно, говорит Наполеон, соединяются качества, необходимые полководцу. Всегда желательнее было бы - что впрочем человека тотчас же и выделяет из массы, - чтобы у него ум и талант был в равновесии с характером или храбростью. Он, выражаясь более осязательно, в отношении основания (характера) и высоты (ума), доложен представлять как бы квадрат... Если храбрость берет верх в генерале, то он ошибочно решается на предприятие, превышающее его соображения, и, напротив того, он не посмеет привести их в исполнение, если его характер или храбрость будут ниже его ума..." "Нет ничего труднее, замечает опять Наполеон, зато нет и ничего важнее как уметь решаться". И в другом месте: "истинная мудрость полководца выражается в принятии энергического решения". "Первое из всех качеств в полководце, говорит маршал Саксонский, есть характер (храбрость), без него я не придаю значения остальным, потому что они делаются бесполезными. Второе ум ... и третье здоровье". "Две вещи, говорит Мармон, необходимы полководцу: ум и характер. Ум, потому что без него немыслимо составление какого-либо сражения. Характер, потому что без сильной и последовательной воли нельзя обеспечить успеха исполнения составленных планов. Но здесь дело все в относительных качествах, а не в абсолютных. Это отношение само по себе составляет весьма важный элемент успеха. Если мы выразим в цифрах каждую из этих способностей, то я предпочел бы генерала, ум которого равен 5, а характер 10, генералу, ум которого равен 15, а характер 8. Когда характер господствует над умом и ум все-таки имеет известную глубину, человек, при этом условии, идет к определенной цели и имеет шансы ее достигнуть. Когда же, наоборот, ум берет верх над характером, то это ведет к ежеминутной перемене намерений, предположения и направлений, потому что обширный ум склонен ежеминутно смотреть на вопрос с новой точки зрения. Если сила воли не в состоянии положить конец этим колебаниям, то неизбежно балансирование между разными решениями, непринятие никакого (это и есть худшее) и вместо того, чтобы приближаться к цели, нерешительность нас от нее все более и более удаляет и, наконец, окончательно сбивает с толку". В ряду качеств, необходимых каждому военному человеку, мы не упоминали пока еще об одном весьма важном, именно о глазомере, заключающемся в верной оценке, в каждую минуту, обстановки, условий времени и пространства, необходимых на исполнение той или другой комбинации. Само собою разумеется какое важное значение должно принадлежать глазомеру (другими словами, военной диагностики) в таком деле, в котором все приводится к умению действовать сообразно с обстановкой, представляющей обыкновенно на деле в хаотическом состоянии и подверженною быстрым и притом разнообразным изменениям. Путем анализа пытались мы очеркнуть те качества, которыми должны обладать мастера в военном деле. Качества эти: характер, ум и глазомер, даже отдельно взятые, встречаются редко в том развитии, как они требуются войною. Насколько же редко они встречаются в счастливом состоянии между собою, образующем военный гений, тому лучшим доказательством служит история. На 20 веков их приходится не более десяти (Александр, Аннибал, Цезарь, Густав-Адольф, Тюренн, принц Евгений, Петр, Фридрих, Суворов и Наполеон). Как видно, природа скупа на таких людей и в военном деле, потому что оно сложнее и труднее других искусств, скупее чем где-либо. Конечно, и в других искусствах необходимы также качества, но в таких ли размерах и в таком ли виде? И в искусствах нужен, например, глазомер, но глазомер преимущественно геометрический. И в других искусствах нужен характер, но тот ли это характер, который, в критическую минуту, при всепотрясающей обстановке, должен десятки тысяч заставить добровольно идти навстречу опасности. И в других искусствах необходим ум, но тот ли ум, который способен вдохновлять почти в каждую данную минуту. Военное дело есть дело счастливых минут, вдохновений. Опоздай вдохновение минутой и дело потеряно. В других искусствах ум не зависит от минуты; годы, десятки лет мастера трудятся над своим произведением и принимаются за него лишь тогда, когда чувствуют себя вдохновленными. Вдохновение никогда опоздать не может, каждая ошибка может быть исправлена. Элементы военного искусства. Элементы военного искусства разделяются: 1) на нравственный и 2) на материальные. I. Нравственный элемент. К нему относятся: в тесном смысле, нравственная сила армии, в более обширном, нравственная сила всей нации, степень ее цивилизации (вообще ум и сердце армии и нации, насколько они принимают участие в войне). Нравственному элементу принадлежит обширное место на войне. По словам Наполеона, Ў успеха на войне зависит от него и лишь ? от материальных условий. Не подлежа весу и измерению, он с трудом подчиняется теоретическому исследованию, тем не менее, крайне ошибочно было бы хотя бы в далеком будущем, отрицать возможность раскрытия законов, на основании которых совершается работа ума и сердца при военной обстановке, короче, возможность военной психологии. Все, что теперь можно сделать, по этому вопросу, так это наметить только правильный путь, идя по которому, можно было бы дойти до раскрытия этих законов. Путь этот тот же самый, по которому открываются законы в других науках, именно путь анализа, наблюдения над отдельными явлениями (у нас фактами, представляемыми опытом, т.е. военною историею, как хранительницею векового опыта) и затем отвлечения от этих частных явлений общих (им всем или, по крайней мере, большей части) признаков, т.е. переход от анализа к синтезу. Отвлеченные, таким образом, общие признаки от частных явлений и дадут общий вывод или закон. И так, все что можно, в настоящее время сделать по этому весьма важному вопросу, это именно наблюдение над частными явлениями, анализ, критический разбор наиболее замечательных фактов с точки зрения нравственного элемента на войне, т.е. военно-психологические этюды и только. Военная психология же, это дело отдаленного будущего. II. Материальные элементы. 1) Тактический, боевой элемент (армия и флот), тактика и артиллерия, в ряду материальных элементов военного искусства, является на первом плане, потому, что человек есть главное орудие на войне. Элемент этот исследуется в тактике, имеющей предметом решение вопросов о выгоднейшем употреблении войск, в различных случаях на войне, а равно и о выгоднейшем устройстве их, соответственно означенной цели. К тактическому элементу должно быть отнесено так же оружие, являющееся как дополнительным средством к человеку, служащее для дальнейшего развития тех средств, которые даны самою природою человека, для поражения неприятеля. Вопрос о выгоднейшем устройстве оружия, соответственно различным боевым целям, и употреблении его исследуется в артиллерии. В Исследовании последнего вопроса так же принимает участие и тактика. 2) Местный элемент (военная география, военная топография и фортификация). Война и бой ведутся на известной местности, которая, таким образом, как элемент входит во все военные комбинации, конечно, в различном виде. При составлении плана кампании, местный элемент входит в расчет в самом обширном виде в виде географического элемента, в виде обширных пространств, ограниченных большими естественными рубежами, называемых театрами военных действий. При соображении плана сражения, местный элемент входит в расчет уже в более тесном смысле, в смысле поля сражения, в смысле элемента топографического. Местность облегчает или затрудняет войскам достижение поставленной им цели. Для того, чтобы судить о том, насколько местность затрудняет или облегчает войскам достижение означенной цели, необходимо уметь снять план известной местности или, по крайней мере, по имеющемуся плану правильно судить о свойствах местности. Исследование этих вопросов составляет задачу военной топографии. Если местность затрудняет войскам достижение им поставленной цели, то необходимо изыскать средства к устранению этого влияния, необходимо умение подготовить себе выгодный театр и выгодное поле сражения. Такова главная задача военно-инженерного искусства или фортификации. 3) Административный элемент (военная администрация). Тактика, как указано выше, разбирает вопрос о выгоднейшем употреблении войск в бою; но перед тем необходимо изыскать средства к наиболее рациональному решению других вопросов, именно: о выгоднейшем способе комплектования войск всем необходимым, формирования, организации и вообще снабжения войск всем необходимым для жизни и боя. опросы эти составляют предмет исследования военной администрации. Степень развития всех приведенных элементов, вместе взятых, определяет политическое значение Государства, отношение его к соседям. Это приводит к новому элементу: 4) Политическому (внутреннему и внешнему). К первому следует отнести влияние различных форм государственного устройства на комплектование войск ... и на образ ведения военных действий), обнаруживающему весьма важное влияние на военные соображения. Исследование этого влияния, которое обнаруживают политические условия на ведение военных действий, короче, той связи, которая существует между войною и политикой, должно составлять задачу отдельной военной науки, пока еще не существующей, именно военной политики. Ей должно принадлежать весьма важное значение хотя бы потому, что посредством ее все военные науки, составляющие собственно одну обширную ветвь наук, общественных (политических), должны войти в более тесную и определенную связь с последними. ... 5) Статистический элемент (военная статистика). Чтобы судить о степени могущества известного Государства, в известную минуту, т.е. о состоянии всех выше приведенных элементов служит военная статистика, представляющая собою не что иное, как ту же общую статистику, но только специализированную для военных целей. 6) Элемент случайностей. Ко всем этим элементам следует прибавить еще элемент случайностей, как внешних так и внутренних (понимая под последним крайне капризное проявление сердца человеческого в деле войны), которыми обыкновенно окружено исполнение всяких предприятий на войне, и которых самый светлый и предусмотрительный ум не может вполне предвидеть (Коллин 1757, Кремона 1702, Нуссдорф 1809, Бард 1800, Соассон 1814), благодаря чему ведение войны никогда не обращается в дело строго математического расчета. "Предприятие уже хорошо соображено, говорит Наполеон, если ²/₃ шансов отнесены на долю расчета, а ¹/₃ на долю случайностей. Тот, кто желал бы ничего не предоставлять случаю на войне, тому можно дать совет ровно ничего не предпринимать". Разбирая тот же вопрос, Фридрих приходит к тому же заключению: "на войне, говорит он, необходимы: искусство и счастье". "Встречаются, продолжает он далее, такие несчастные события, в которых весь запас человеческой предусмотрительности и самый основательный расчет оказываются бесплодными..." Таким образом, война, не являясь делом строго математического расчета, получает в большей или меньшей степени, в зависимости от таланта лиц, руководящих действиями, характер игры или правильнее ведение войны, это своего рода теория вероятностей. Понятно, что элемент случайностей, не подчиняется теоретическим исследованиям. Лучшее средство для ознакомления со степенью его влияния на военные действия представляет, опять-таки, военная история. Все приведенные элементы находятся в самой тесной связи между собою. Война ведется на известной местности (местный элемент), одаренными волею, страстями (нравственный элемент) и всеми потребностями органических существ (административный элемент). Наконец, война ведется не ради самой себя, а для приобретения каких-либо политических выгод (политический элемент). В этой формуле, без дальнейших объяснений, очевидна та тесная связь, которая соединяет все элементы, а равно и трактующие о них элементарные военные науки. Свойства всех этих элементов разбираются в элементарных военных науках. Влияние же их друг на друга и комбинации их, в зависимости от времени и пространства, для успешного достижения цели войны, составляют уже предмет синтеза всего военного дела, стратегии. Задача ее, таким образом, будет заключаться в том. чтобы, обняв вопрос о ведении военных действий, в известный момент, со всех сторон, решить его, сообразно с обстановкой, т.е. поставить разумную цель и направить все силы и средства к достижению ее в кратчайшее время и с наименьшими пожертвованиями.

(Леер Г.П. Опыт критико-исторического исследования законов искусства ведения войны (положительная стратегия). Ч.1. СП б., 1869).

Нападение ордынцев на Кашин и сожжение города. 1375 г.

(Миниатюра из Летописного свода ХVI в.)

194

Искусство нападения.

Искусные военачальники древности первым делом узна-вали положение в стане неприятеля, а потом составляли план действий. Успех обеспечен, если напасть на противни-ка при следующих обстоятельствах: когда войско лишено свободы маневра; когда припасы израсходованы; когда население бедствует; когда воины не обучены; когда оружие не подготовлено к бою; когда не предвидят будущие действия; когда в лагере много больных; когда подкрепление не может подойти; когда воины утомлены; когда награды и наказания применяются неправильно; когда в построениях нет порядка; когда впадают в гордыню, одержав победу. Надлежит отступить и избежать столкновения в тех слу-чаях, когда у неприятеля: начальники мудры, а воины послушны; съестные припасы имеются в изобилии;

доспехи прочны, а мечи остры; в отношениях со всеми соседями царит мир и согласие; помощь оказывает большое государство.

(Чжугэ Лян. Книга сердца, или искусство полководца).

0x01 graphic

Афина отвергает ухаживания Гефеста.

Художник Парис Бордоне.

Афина -- в древнегреческой мифологии богиня организованной войны, военной стратегии и мудрости, одна из наиболее почитаемых богинь Древней Греции, эпоним города Афины.

195

Искусство полководца

I. (Полибий). (Сокр). 12...Все, что касается военных предприятий, требует большой осмотрительности; но в каждом деле можно достигнут успеха, если только заранее начертанный план действия будет выполняться разумно. Всякий, кто пожелает черпать уроки из прошлого, может легко убедиться, что в военном деле не столько значат открытые действия силою, сколько вовремя употребленные меры хитрости. Что с другой стороны чаще кончаются неудачею, чем успехом, такие предприятия, которые рассчитаны на счастливую случайность, и это не трудно узнать из обозрения событий. Верно, наконец, и то, что неудачи большею частью происходят от невежества или легкомыслия вождей. Теперь уже можно рассмотреть, каково должно быть поведение рассудительного вождя. Все, что происходит на войне независимо от заранее составленного плана, не заслуживает вовсе названия деяний; это скорее случайности или счастливые совпадения. Поэтому мы и не станем говорит о происшествиях случайных, не имеющих правильного устойчивого основания. Обсуждению должны подлежать те события, которые совершаются во исполнение плана; о них только и будет наша речь. Если каждое мероприятие приурочено бывает к известному времени и месту дует надлежаще позаботиться об условных знаках, простых или обоюдных, равно как и выборе испол-нителей замысла и пособников. Что касается перечисленных выше знаний, то одни из них приобретаются опытом, другие путем разведок, третьи правильным изучением. Лучше всего, если вождь сам познакомится с дорогами и с тою местностью, куда он должен направиться, с ее природными свойствами, а равно с исполнителями предприятия и пособниками. Если этого нет, он обязан тщательно поразведать, а не доверяться первому встречному, и в руках вождя, следующего за проводниками, всегда должен быть залог их верности. Я думаю, эти и подобные сведения начальники могут приобретать из знакомства с военными походами, которые они совершают сами, или о которых узнают посредством разведок. Познания научные приобретаются изучением и исследованием, особенно в области астрономии и геометрии; приобретение этих познаний, по крайней мере для военных нужд, требует небольшого труда, но пользу они приносят большую, и могут много содей-ствовать успешному осуществлению военных предприятий. Наиболее необходимо знание того, как проходят день и ночь. Если бы дни и ночи всегда проходили оди-наково, тогда не требовалось бы ни малейшего труда, и относящаяся сюда сведения были бы обычным достоянием всех людей. Но так как меняется не только отношение между днем и ночью, но и прохождение дней и ночей, то отсюда понятною становится настоятель-ность знаний о том, когда дни и ночи прибывают и когда убывают. В самом деле, есть ли возможность совершить благополучно дневной или ночной переход, когда не знаешь этих измерений дня и ночи. Без таких сведений невозможно поспеть куда бы то ни было своевременно, и всегда или опоздаешь, или поспешишь, а в военных предприятиях, и только в них, поспешность бывает хуже запоздания. Ибо если пропустить назначенное время, то только не будешь иметь удачи; понявши ошибку вдали от неприятеля, можешь беспрепятственно повернуть назад; напротив, если прибудешь раньше времени, и о твоем прибытии узнает неприя-тель, то не только не достигнешь цели предприятия, но и поставишь себя в опаснейшее положение. 15. Если все человеческие дела находятся в зависимости от времени, то военные наипаче. Поэтому военачальник обязан иметь ясное понятие о летнем и зимнем солнцестоянии, о времени равноденствия, а также о про-межуточной прибыли и убыли дня и ночи; ибо таким только способом можно вычислить с точностью вре-мя потребное для совершения переходов сухим путем иди морем. Потом, полководец обязан знать частич-ные промежутки времени, на которые делятся день и ночь, дабы иметь понятие о том, когда должно будит войско и сниматься со стоянки, потому что нет воз-можности увенчать дело, если дурно оно начато. Пору дня можно еще определит по тени, по движению солнца и по тем расстояниям, какие оно проходит на небе. Но пору ночи не легко определить, если кто не умеет руководствоваться при взгляде на небесный свод две-надцатью созвездиями в их порядке и последователь-ности, что очень легко для человека, усвоившего себе познания в астрономии. Ибо хотя ночи и неодинаковой продолжительности, но в каждую ночь шесть созвездий из двенадцати поднимаются над горизонтом; таким образом, несомненно, одним и тем же частям ночи соответствуют одинаковые части двенадцати созвездий поднимающаяся над горизонтом... Так как мы знаем ту часть небесного свода, какую солнце проходит днем, то после солнечного заката над горизонтом непременно должна подниматься прямо противоположная ей часть зодиака. Итак, каждый раз, чем большая часть зодиака, которая от этого предела виднеется над горизонтом, тем больше должна быть минувшая часть ночи. Если созвездия нам известны и по количеству, и по объему, то благодаря этому самому становятся известными и отдельные периоды ночи. В облачные ночи должно обращать внимание на луну, ибо свет луны при величине ее виден почти всегда, в какой бы части небесного свода она ни находилась. Делать заключения следует по времени и месту или восхода луны, или наоборот заката ее, хотя и в этом и отношении знание предмета должно простираться на-столько, чтобы известны были ежедневные изменения во времени и месте восходов луны. Впрочем, движения луны легко изучить: они совершаются обыкновенно в пределах одного месяца, а все месяцы кажутся нам одинаковыми. Вот почему нельзя не воздать хвалы поэту (Гомеру) за то, что он изображает нам Одиссея, прежде всего, вое-начальника, человеком, который сообразуется с не-бесными светилами не только в своих странствованиях по морю, но и в похождениях на суше. Достаточно и того уже, что часто большие затруднения созда-ются случайностями неожиданными и потому не под-дающимися точному предвидению, каковы проливные дожди, разливы рек, чрезмерные морозы и снежные заносы, а также пасмурная туманная погода и прочее тому по-добное. Если же мы будем оставлять без внимания и такие явления, которые можно предусмотреть заранее, то, разумеется, по собственной вине будем терпеть неудачи в большинстве предприятий. Потому-то и не следует пренебрегать ни одного из упомянутых выше впадали в числе многих вождей и те, которых мы назовем ради примера. 17. Так, военачальник ахеян Арат вознамерился было овладеть городом кинефян с помощью измены и с своими сообщниками из города условился о том, в котором часу ночи ему надлежало явиться к реке, те-кущей от Кинефы, чтобы там с войском дожидаться на Препии; находившиеся в городе заговорщики должны были, когда представится удобный случай, надеть на одного из своих плащ и, не нарушая тишины, от-править его около полудня через ворота за город с тем, чтобы он в некотором расстоянии от города остановился на условленной могильной насыпи; прочие соумышленники должны были напасть на должностных лиц, обязанных охранять городские ворота, когда они предадутся послеобеденному сну. После этого ахеяне должны были со всею поспешностью кинуться из засады к воротам. Все было условлено, и когда настала пора действовать, явился Арат и, укрывшись подле реки, выжидал условного знака. В пятом часу показался некий владелец ягнят, из числа городских жителей, обыкновенно пасущих свои стада близ города. Ему приспело спросит о чем-то относящемся к хозяйству у своего пастуха, и он в плаще вышел из ворот за город и стал высматривать пастуха с той самой могильной насыпи. Воины Арата приняли это за сигнал, и все стремительно бросились к городу. Но находившиеся в городе соумышленники пока вовсе не были готовы, поэтому стража быстро заперла ворота, и отряд Арата не только потерпел неудачу в предприятии, но и на соучастников своих в городе навлек ужаснейшие бедствия: они были обнаружены, тотчас преданы суду и казнены. Что же можно считать причиною несчастия? А то, что начальник, человек очень юный еще и незнакомый с употреблением безошибочных сигналов, двойных или сложных, принял простой условный знак. Так, в военных предприятиях какая-нибудь мелочь решает исход дела в ту или другую сторону. 18. Потом, когда спартанец Клеомен решил овладеть городом мегалопольцев тоже с помощью измены, он заключил уговор с стражею, оберегавшею городскую стену у так называемого Фолея, что придет с вой-ском ночью к третьей смене, так как в это время охрана стены лежала на его соумышленниках. Но Клеомен не сообразил того, что во время восхождения плеяд ночи бывают уже довольно коротки, и потому двинулся в поход с войском лишь к заходу солнца, вследствие чего не мог поспеть вовремя. Тем не менее, уже при дневном свете Клеомен отважился на безрассудную попытку взять город приступом, но был отбит с позором, потерял много убитыми и сам едва не погиб. Явись он своевременно согласно уго-вору, когда ворота были бы в руках его сообщников, он с войском вошел бы в город, и все предприятие кончилось бы благополучно. Подобно этому царь Филипп, как рассказано у нас выше, сделал двойную ошибку, когда вошел в тай-ное соглашение с несколькими мелитеянами, именно: он и лестницы принес слишком короткие, и во вре-мени ошибся. Так, условлено было, что он явится в полночь, когда в городе будут спать. Между тем Филипп поспешил выступить из Ларисы, и потому слишком рано явился в области мелитеян. Ждать здесь он боялся, так как в город могла проникнуть весть о его прибытии; не мог уже и вернуться назад, не будучи замечен. Вынужденный всем этим продолжать дело, он подошел к городу в такое время, когда все еще бодрствовали. Итак, взять город приступом он не мог, потому что коротки были лестницы, не мог и проникнуть в городские ворота, по-тому что явился несвоевременно, и находившееся в городе соумышленники не могли оказать ему поддержки. Наконец, жителей города он привел в ярость, потерял большое число своих солдат и посрамленный ни с чем возвратился, а вместе с тем все прочее народы, осведомленные об этом, потеряли к нему доверие и стали держаться настороже. 19. Далее, военачальник афинян Никия мог бы еще спасти свое войско, находившееся под Сиракузами, когда ночью, улучивши удобную пору, он тайком от врагов отступил на такое расстояние, что был вне опасности; но потом остановился по случаю лунного затмения в суеверном страхе, как бы затмение не было зловещим предзнаменованием. Вследствие этого, когда он снялся со стоянки в следующую ночь, неприятель проведал его план, и войско вместе с начальниками попало в руки сиракузян. Напротив, если б он расспросил людей сведущих о лунном затмении, то не только бы не упустил благоприятного времени из-за затмения, но еще мог бы и невежество противника обратит в свою пользу: невежество противника лучший залог успеха для человека сведущего. Следовательно, в указанных выше пределах зна-комство с астрономией необходимо. Что касается надле-жащей меры лестниц, то определять ее должно так: если только кем-либо из соумышленников дана вы-сота стены, надлежащую меру лестниц определить легко, именно: когда стена имеет в известном месте, положим, десять футов вышины, лестницы должны иметь хороших двенадцать футов. Сообразно с количеством восходящих солдат расстояние лестницы от основания стены должно быть в половину меньше длины ее; если лестница будет отстоят дальше, то при большем числе восходящих солдат может легко поломаться, если, наоборот, лестница будет поставлена слишком прямо, поднимающимся солдатам грозит опасность падения. В случае невозможности измерить стену или близко подойти к ней, нужно взять высоту любого пред-мета, стоящего отвесно к стене в некотором расстоянии от нее на прилегающей равнине. Получить высоту этим способом легко может всякий, кто не откажется обратиться за указаниями к математике. 20. Отсюда следует далее, что военачальники, если хотят достигнут цели вчиняемых ими предприятий, должны быть знакомы и с геометрией, не в совер-шенстве конечно, но настолько, чтобы иметь понятие об отношениях и подобии фигур. Впрочем знание геометрии необходимо не для этого только; оно требуется при перемене фигуры лагеря, дабы с переменою общего вида стоянки сохранит соответствующее размеры частей для помещающегося в стоянке войска, равно как и для того, чтобы суметь при том же построении лагеря увеличить или сократить занимаемое им про-странство, каждый раз в соответствии с числом вновь прибывающих в лагерь или выбывающих из него. Об этом мы говорим с большими подробностями в сочинении о тактике. Я полагаю, никто не в праве будет упрекать нас за то, что мы слишком усложняем дело командования войском, когда советуем людям, ищущим его, изучать астрономию и геометрию. Если, с одной стороны, я гораздо больше осуждаю, чем одобряю привнесение в какое бы то ни было занятие посторонних предметов ряди хвастливого разглагольствования, если точно также я осуждаю требования, превосходящие меру того, что нужно для достижения цели, то с другой стороны с величайшею настойчивостью я требую необходимого. И в самом деле, люди, посвящающие себя танцевальному искусству или игре на флейте, предварительно знакомятся же с учением о мерных движениях и с музыкою, даже с упражнениями в палестре, ибо считают эти знания необходимым пособием для усовершенствования в избранных занятиях. Поэтому нелепо было бы людям, ищущим командования войском, досадовать на то, что и от них требуется усвоение в некоторой мере побочных знаний. Иначе выходило бы, что простые ремесленники подготовляют себя заботливее и старательнее, нежели люди, жаждущие отличия в прекраснейшем и почетнейшем деле. Всякий согласится, что это было бы бессмысленно. Но довольно сказанного. 21...Большинство людей заключает о величине городов и стоянок только по окружности их. Так, если им скажут, что город мегалопольцев имеет пятьдесят стадий в окружности, а город лакедемонян сорок восемь, но что Лакедемон вдвое больше Мегалополя, то суждение это покажется им невероятным. Но если кто с целью усилить недоумение слушателя скажет, что город или стоянка в сорок стадий в окружности может быть вдвое больше города или сто-янки во сто стадий, уверение это покажется слушателю нелепым. Недоверие в этом случае происходит от того, что мы забываем усвоенные в детстве сведения по геометрии. Я вынужден был сказать об этом, потому что не только простой народ, но даже иные государственные мужи и военачальники или недоумевают и удивляются тому, каким образом город лакедемонян может быть больше и даже много больше города мегалопольцев, хотя первый имеет меньшую окружность, или же заключают о числе войска только по объему стоянки. Другая подобная ошибка бывает по отношению к наружному виду городов, именно: большею частью люди воображают, что города, расположенные в местности неровной и холмистой, имеют больше домов, нежели города ровных местностей. Но это не так, ибо дома стоят отвесно не на покатостях, но на ровном прилегающем пространстве, на том самом, на котором, возвышаются и холмы. Всякий ребенок даже может понять, что я хочу сказать. Нужно только вообразить себе стоящие на покатостях дома поднятыми настолько, чтобы все они были одинаковой высоты, и крыши их образовали одну поверхность; тогда станет ясно, что эта поверхность равна и параллельна той, которая лежит под холмами и основаниями стен домов. До-вольно говорить о людях, желающих стоять во главе войска или государства и по невежеству изумляющихся такого рода речам. (Полибий. Всеобщая история в сорока книгах). II. (Н. Макиавелли). Если неопытный неприятель может внушить ужас старым воинам, как же не внушить его новой армии какому бы то ни было неприятелю? Однако мы видим, что опытные полководцы часто искусно превозмогали все эти трудности, таковы, например, Римлянин [Семпроний] Гракх и Фивянин Эпаминонд ... Средства, которые они употребляли, заключались в том, что они упражняли свои войска в течение нескольких месяцев в лож-ных сражениях, приучали их к повиновению и к дисциплине и тогда с уверенностью употребляли их в настоящих сражениях. Таким образом, военный человек никогда не должен отчаиваться создать хорошую армию, если у него нет недостатка в людях. "И не только на эту военную славу и собственную доблесть каждый должен полагаться, идя на бой; пусть он видит, под чьим предводительством и ауспици-ями ему предстоит драться; иного любо послушать, как отменно он умеет звать на бой, но удал он на словах, а в ратном деле несведущ, а иной сам умеет и пустить дротик, и вырваться пред знамена, и управиться в самой гуще боя. Пусть же, воины, - продолжал он, - не слова мои вас ведут, а дела, и чтоб ждали вы от меня не приказа, но примера. Не через происки своих приспешников, не по сговору, как водится у знати, но собственною моей десницей трижды стяжал я консульство и высшую награду". Государь же, нуждающийся в воинах, несмотря на то, что его государство очень заселено, должен пенять только на свою сла-бость и на свою неопытность, а не на человеческую подлость. Полководец должен знать страну, где он ведет войну. Между знаниями, нужными для предводителя армии, одно из самых нужных есть знание местоположений и стран, потому что без этого знания, общего и частного, нельзя составить никакого хорошего военного предприятия. Хотя все науки требуют про-должительного упражнения, чтобы знать их в совершенстве, но та, о которой идет речь, требует этого более, чем все другие. Это упражнение или, лучше, это особенное знание местности приоб-ретается охотою лучше, чем всяким другим упражнением. Таким образом, древние историки говорят, что герои, которые управляли в их время миром, проводили свою жизнь в лесу и нa охоте, потому что такое упражнение кроме особенного знания маетности дает бесконечное множество знаний, необходимых в войне. Ксенофонт в "Киропедии" говорит, что Кир, выступая в по-ход для войны с царем Армении, напомнил своим полководцам, дав предварительно каждому из них свои инструкции, что их предприятие не что иное, как одна из тех охот, которые они так часто вместе делали. Он напомнил тем, которых посылал в заса-ды на горы, что они походят на тех охотников, которые отправ-ляются расставлять сети на высоких местах, а тем, которым надо было проходить долину, - что они походят на охотников, пре-следующих животное, чтобы заставлять бежать его и попасть в сети. Я привожу этот пример, чтобы показать, что сам Ксенофонт находит, что охота есть изображение войны. Поэтому великие мира не могут предаваться более достойному и полезному упраж-нению. Кроме того, ничто не может дать столь подробного знания страны: посредством охоты тот, кто ее устраивает, узнает до малейшей подробности страну, где он производит ее. Когда хорошо изучена какая-нибудь страна, то уже легко составлять себе понятия о новых странах, так как каждая страна и каждая местность в частностях имеют сходства, вследствие чего знающие одну легко приобретают знание другой. Тот, у кого нет подроб-ного знания какой-нибудь страны, достигает только с большим трудом, продолжительным изучением, если он только когда-нибудь достигает, знакомства с новой страной. Имеющий же навык, напротив, видит с первого взгляда, как расстилается равнина, как поднимается гора, где открывается долина и тысячу других подобных подробностей, относительно которых он в про-шедшем приобрел прочное знание. <...> Употреблять хитрость в военном деле есть достославный поступок. Хотя употреблять обман в жизни было бы отвратительно, тем не менее, в войне этот поступок становится похвальным и достослав-ным, и тот, кто побеждает неприятеля посредством этого, заслу-живает такую же похвалу, как тот, который побеждает оружием. Подобное суждение высказывают те, которые писали историю великих людей: они хвалят Ганнибала и всех полководцев, кото-рые отличились подобным образом действий. Примеры этого слишком многочисленны, чтобы мне нужно было приводить их. Я только замечу, что не считаю достохвальной хитростью ту, которая заставляет нас нарушать данное обещание или заклю-ченный договор, потому что хотя она и доставляла иногда завое-вание государства или короны, как я говорил выше, но она никогда не доставляла славы; я говорю лишь об обманах, упот-ребляемых относительно неприятеля, в отношении которого вы не обязаны обещанием, и заключающихся только в везенных действиях. Таков обман Ганнибала, когда, подойдя к Тразименскому озеру, он сделал вид, что обращается в бегство, чтобы окружить консула и армию Римлян, и когда, чтобы избежать Фабия Максима, он прикрепил к рогам стада быков горящие головни. Подобную же хитрость употребил Понтий, военачальник Самнитов, чтобы запереть Римлян в Кавдинском ущелье. Спря-тав свою армию на склонах горы, он послал нескольких воинов, переодетых пастухами, пасти в долине многочисленные стада. Римляне, овладев ими, спросили, где находится самнитская армия; все пленные, согласно инструкциям Понтия, единоглас-но отвечали, что она занята осадой Нуцерии. Это сообщение, которому Консулы легко поверили, было причиной, что они смело отправились в Кавдинское ущелье, но едва взошли они туда, как вдруг увидели себя окруженными Самнитами. Эта победа, выигранная посредством хитрости, была бы еще слав-нее для Понтия, если бы он захотел послушаться советов своего отца, который уговаривал его или свободно выпустить Римлян, или перебить их всех и не останавливаться на одной из полу-мер, которые никогда не создадут друзей и не уничтожат вра-гов: "Quae neque amicos parat, neque inimicos tollit" - и кото-рые, как я уже сказал в другом месте, были всегда опасны в делах государства. Отечество должно защищаться или позором, или славой, и в том и в другом случае оно хорошо защищено. Консул и армия Римлян были окружены, как я только что сказал, Самнитами, которые предложили им самые позорные условия, между прочим, заставив их пройти под "ярмом" и, обезоружив, отправить в Рим. Подобные предложения поразили Консулов удивлением и привели в отчаяние армию, но Луций Лентул выразил то, что он думает: нельзя отвергнуть участи, с которой связано спасение отечества, так как существование Рима зависело от этой армии; следовательно, нужно было спасти ее во что бы то ни стало; отечество всегда хорошо защищать, каким бы образом ни защищать его, славой ли, позором ли; избавив армию от гибели, Рим всегда будет иметь время смыть свой позор, но если не спасти ее, то, несмотря на славную смерть, Рим и свобода погибнут навсегда. Совет Лентула был принят. Этот случай заслуживает внимания и достоин служить правилом всем гражданам, которые были бы призваны подать совет оте-честву. Всегда, когда приходится обсуждать вопрос, от которого единственно зависит спасение государства, не следует останав-ливаться ни перед каким соображением справедливости или несправедливости, человечности или жестокости, славы или по-зора, но, отбросив всякие соображения, решиться на то, что спасает и поддерживает свободу. Французы всегда держались подобного правила и в действиях и в речах, чтобы отстаивать величие короля и могущество королевства: они не могут равно-душно слышать, что подобное действие позорно для короля. Король, говорят они, не может подвергнуться позору, как бы ни поступал он в удаче и неудаче, потому что, победитель ли он или побежденный, решения его все-таки решения короля. Не следует исполнять обещания, вырванные силой. После всех претерпенных оскорблений обезоруженная армия вернулась в Рим со своими Консулами. Консул Спурий Постумий решил первый в Сенате, что не должно соблюдать мира, заключенного в Кавдии, сказав, что этот договор ничем не связывал римлян, что он обязателен только для него и для тех, которые поклялись в соблюдении мира, и что, следовательно, если народ пожелает отделаться от всяких обязательств, то ему стоит только выдать Самнитам его самого и всех тех, которые принимали участие в этом договоре. Он так настойчиво поддер-живал свое предложение, что Сенат принял его и послал консула и его сотоварищей в Самний, где они объявили Самнитам, что мир этот недействителен. Счастье так благоприятствовало в этом деле Постумию, что Самниты отпустили его, и, возвратясь в Рим, он приобрел в глазах Римлян своим поражением более славы, чем Понтий среди Самнитов своей победой. Здесь нужно заметить две вещи: во-первых, что слава приобретается посредством все-возможных поступков, и хотя победа дает ее всегда, но ее также можно найти и в поражении - или доказав, что вас нельзя обвинить в ошибке, или поспешив смыть позор каким-нибудь поступком, блистающим храбростью; во-вторых, что не может быть позорно не соблюдать обещаний, предписанных силой; вызванные силой обещания, если они касаются общественных дел, будут всегда нарушаться, не позоря того, кто их нарушает, лишь только прекратится сила, сдерживавшая их. Древняя исто-рия полна подобными примерами, и в наше время мы постоянно видим их. Между государями не только не соблюдаются обеща-ния, вынужденные силой, когда эта сила прекращается, но они не соблюдают и других обещаний, если вызвавшая их причина перестает в свою очередь существовать. Я подробно разобрал в трактате "Государь", похвально ли такое поведение или нет и должен ли государь считать себя связанным подобными догово-рами или нет, поэтому я не буду более говорить об этом.

(Макиавелли Н. Рассуждения о первой декаде Тита Ливия).

0x01 graphic

196

Искусство сердца.

Полководец должен, прежде всего, овладеть своим серд-цем. Пусть рушиться перед ним сама гора Тайшань - он не дрогнет. Пусть пробежит рядом прекрасный олень - он не отведет взгляда. Вот тогда он сможет справиться с любым делом и достойно встретить любого врага. В полководческом искусстве превыше всего ценится че-стность. Кто неспособен поступать честно, ничего не смо-жет поставить на пользу себе. Ведь полководец должен ду-мать не только о том, как ему поступить, но и том, какими будут последствия его действий. Только честный человек способен поднять воинов на бой и внушить им ненависть к врагу. Только такой человек может одержать сто побед в ста сражениях. Во время военных действий полководец должен посту-пать так: если есть возможность добиться хотя бы малень-кого успеха, непременно нужно ею воспользоваться, а если случается потерпеть небольшую неудачу, нужно непремен-но ободрить воинов, чтобы поддержать в них боевой дух. Когда одерживаешь победу, надо сделать так, чтобы воины все равно остались недовольны, - тогда они по-прежнему будут пылать ненавистью к врагу и мужество не покинет их. Если воины не будут удовлетворены до конца, они бу-дут по-прежнему мечтать о славе и наградах. Вот почему в глубокой древности Желтый Владыка 70 раз вступал в бит-ву и ни разу не был побежден. Тот, кто не заботится о под-держании боевого духа в своем войске, может одержать од-ну-две победы, но потом ему трудно будет продолжать войну. Полководец обязательно должен быть мудр и грозен. Ес-ли он мудр, никто не сможет разгадать его намерения. Если он грозен, никто не посмеет не повиноваться ему. Воины же должны быть неразумны и усердны. Только тогда они будут беспрекословно выполнять приказы командиров и с радо-стью идти на смерть в жестоком бою. Вообще говоря, полководец должен следовать таким правилам: поднимать войска только после того, как соста-вит план действий, вступать в сражение только после того, как поймет обстановку, а принимать решения по ходу боя только после того, как уяснит ход событий. Маленькие успехи и неудачи не должны смущать сердце полководца - только так возымеет он силы принять и боль-шой успех, и большую неудачу. Только тот, кто умеет раз-вивать свои способности и оберегать преданных ему людей сможет одолеть всех врагов в Поднебесном мире. Вот по-чему говорят, что один мудрый и гибкий полководец может разбить сотню глупых и упрямых военачальников; один ос-торожный и предусмотрительный полководец может раз-бить сотню суетливых и безрассудных генералов. Вообще же в каждом войске есть свои сильные и слабые стороны: в этом и собственные войска, и войска противника одинако-вы. Меня спрашивают: "Что делать, если противник не по-зволяет использовать наши преимущества, которые мы выставляем напоказ, и бьет по нашим слабым местам, которые мы стараемся скрыть?" Я отвечаю: "Нужно нарочно выставить напоказ свои сла-бости, чтобы противник счел это военной хитростью, а свои сильные стороны надо всячески скрывать и втайне укреп-лять еще больше, чтобы противник, не зная о них, решился бы напасть и потерпел поражение. Вот так нужно использо-вать и свою силу, и свою слабость". Искусный полководец умеет сделать так, чтобы его вои-ны никогда не чувствовали обиды и страха. Если воины не будут чувствовать обиды, они будут погибать в бою без со-жаления. Если воины не будут знать страха, никто не смо-жет победить их. К примеру, если у человека есть в руках хотя бы палка, он сможет отогнать от себя даже свирепого тигра, а с пустыми руками он побежит даже от ящерицы. Вот почему умелый полководец заботится, прежде всего, о том, чтобы поддержать в воинах непреклонную волю.

(Су сюнь. Книга власти).

0x01 graphic

"Битва при Ватерлоо" -

последнее сражение Наполеона I, результатом попытки вернуть себе власть во Франции, где в качестве противника Наполеона выступила Седьмая коалиция европейских монархов.

Художник Вильям Сэдлер.

197

Искусство сражения.

Искусство сражения в лесу таково: днем управлять вой-сками следует при помощи флагов, а ночью - звуками бое-вых барабанов; нужно использовать небольшие отряды и искусно устраивать засады, нападать то спереди, то с тыла неприятеля. Искусство сражения в зарослях кустарника таково: применять мечи, ножи и прочее короткое оружие, прежде чем вступить в столкновение с противником, распознать его маршрут движения и на пути следования войск разместить засады: каждые десять ли - большой отряд, каждые пять ли - малый отряд. Надо убрать все флаги, спрятать гонги и ба-рабаны и нападать внезапно при приближении неприятель-ских войск и так быстро, чтобы противник не успел опом-ниться. Искусство сражения в проходе между гор таково: устро-ить засаду, смело напасть на противника, поставить самих сильных воинов на возвышении, послать самых отчаянных воинов перерезать противнику путь к отступлению, потом забросать противника стрелами и приказать небольшому отряду напасть на неприятеля, чтобы тот оказался заперт и спереди, и сзади и не смог оказать сопротивления. Искусство сражения на воде таково: применяй лодки и обучай воинов плаванию, чтобы они могли напасть на про-тивника; на лодках можно выставить много флагов, чтобы смутить неприятеля; нужно посылать в неприятеля целый град стрел и послать небольшой отряд завязать стычку с не-приятелем. Еще необходимо под водой вбить колья, чтобы не позволить вражеским лодками напасть. Нападать на не-приятеля следует, плывя по течению. Искусство боя ночью таково: действовать нужно тихо и скрытно, можно потихоньку послать отряд напасть на ла-герь противника и можно забросать его зажженными стре-лами. Нужно громко бить в барабаны, чтобы неприятель был в замешательстве, а нападать на противника как можно стремительнее, чтобы добиться решительной победы.

(Чжугэ Лян. Книга сердца, или искусство полководца).

ВЕЛИКИЕ МЫСЛИ

0x01 graphic

Черный собор.

Восстание Соловецкого монастыря против новопечатных книг в 1666 году.

1885

Художник Милорадович Сергей Дмитриевич (1851-1943)

ЮРИИ КРИЖАНИЧ (ок. 1618-1683) -

хорват, с 1659 г. жил в России. В 1661 г. (по неизвестным причинам) был сослан в Тобольске, где написал свои основные труды: "Политика", "О божественном Провидении", "Толкование исторических пророчеств", "О святом крещении", "Грамматическое изыскание о русском языке (идея всеславянского языка)".

-- ..Человеку даны два дара, которых лишены бессловесные животные: разум, -- чтобы (он) мог научиться мудрости, и руки, -- чтобы мог делать мудреные или искусные вещи.

-- Все люди рождаются глупыми, ни в чем не искусными, они медленно растут и еще медленнее становятся разумными. Многие едва на сороковом году жизни и еще немного позднее осматриваются вокруг и начинают понимать, что такое мир и что в нем творится. Большая часть (людей), и едва ли не все (люди), лишь когда состарятся, становятся разумными и узнают, что дотоле проводили жизнь в пороках и в суетных заблуждениях.

-- Отсюда пошла поговорка: "разум у старцев и мудрость -- у седых головой". Отсюда же у старцев возникает желание и слова о том, как бы им хотелось вернуть прежние времена и как они ненавидят свои прежние стремле-ния и поступки.

-- ..Короли ничем не счастливее остальных людей, но, подобно смертным людям, многие короли жили в заблуждениях, в суеверии и в невежестве, о чем они в конце жизни сильно сожалели.

-- Поистине у королей нет худших врагов, нежели те (люди), что предлагают им советы и способы обогащения, разоряющие подданных и опустошающие королевство.

-- ..Среди живых (людей) мало хороших советников, но, как некто сказал, мертвые советники (то есть книги) -- это самые лучшие (и) верные друзья. Ведь книгами не движет ни алчность, ни ненависть, ни любовь, (они) не льстят (и) не боятся поведать истину. Вот поэтому-то с самого порога жизни надо стре-миться к мудрости и в течение остальной жизни надо время от времени спрашивать совета у мертвых советников, кои бы свободно открыли нам истину, чтобы мы знали, как прожить жизнь похвально, во славу божию и с пользой для нас и для всего нашего народа.

-- Всяким иным людям полезно учиться мудрости на соб-ственном опыте, и только для верховных правителей это не хорошо и не полезно. Ведь о таком учении говорится в пословице: "На ошибках учатся", а королевские ошибки влекут за собой огромный и неисправимый ущерб для народа. Поэтому королям надо учиться мудрости у хороших учителей, (у) книг, (у) советников, а не на своем опыте.

-- Богатство и сила -- вещи ощутимые, все люди видят их (своими) глазами, все трогают руками, и оттого все их знают, и жаждут и ищут при этом большей частью -- недопущенными способами.

-- А мудрость -- не заметна и поэтому для многих остается неизвестной, и вследствие того к ней не стремятся, (ее) не ищут, а многие даже и ненавидят ее. Но нам надо понять, какое благо приносит мудрость, если мы ее познаем, возлюбим и начнем к ней стремиться. Надо, чтобы своих подданных (и) родители своих детей наставляли стремиться к мудрости.

-- (Подобно тому), как это выше сказано о храбрости, так и мудрость переходит от народа к народу. Ведь некоторые народы, как, например, египтяне, евреи, греки, были в древности очень сведущими в разных знаниях, а ныне они невежественны. А иные народы (как, например, немцы, французы, итальянцы) были некогда грубыми и дикими, а сейчас они на диво сильны и в ремеслах и во всяких нау-ках.

-- Так пусть же никто не говорит, что нам, славянам, волею небес заказан путь к знаниям и будто бы мы не можем или не должны им учиться. Ведь так же, как и остальные народы не за день и не за год, а постепенно учились друг у друга, так и мы тоже можем научиться, если приложим желание и старание.

-- ...Мы считаем, что именно сейчас пришло время нашему народу учиться наукам. Ибо в сие время Бог по своему милосердию и щедрости вознес на Руси славу, силу и величие славянского королевства так высоко, что в прошед-шие века у нашего народа никогда не бывало столь славного королевства. И у иных народов мы видим, что в то время, когда какое-либо королевство достигало наибольшего своего величия, в то же самое время у этого народа начинали особенно расцветать и науки.

-- ...Мы сможем сте-реть плесень древней дикости, научиться наукам, завести более похвальные отношения (между людьми) и достичь более счастливого состояния.

-- Мудростью называется знание наиважнейших и наивыс-ших вещей. А именно: о Боге, о небе, о земле, о человеческих нравах, о законопорядке и обо всяких великих, господских, премного важных и необходимых вещах. Знание -- это понимание причин вещей, и знать -- это (значит) понять причины вещи. А кто не знает причин, не знает и самой вещи.

-- Философия, или мудролюбие -- это греческое и неудоб-ное для нашего языка слово, и по-нашему правильнее (будет) называть ее "заботой (о мудрости)" и "желанием мудрости", и философа (звать) "рачителем мудрости".

-- Причиной называется то, от чего или из-за чего что-либо происходит. Следствие -- это то, что происходит от причины из-за нее.

-- Основополагающих главных причин четыре: творец, ма-териал, форма и цель. Второстепенные причины: орудие, условия и другие.

-- Из всех мирских наук самая благородная наука и всем госпожа -- это политика или королевская мудрость. Из всех (наук) она наиболее пристойна королям и их советникам.

-- Началом и основанием политической мудрости явля-ются следующие две пословицы или духовные заповеди: "Познай самого себя", "Не верь чужестранцам". Ибо (это) считалось самым главным из поучений семи мудрецов, и над дверями храма Аполлона (которого язычники считали богом мудрости) написано было это поучение: "Познай самого себя". То же говорит и Соломон: "Мудрость разумного человека -- понимание пути своего". Ибо так же, как врач, не понявший болезни, не может лечить человека, так и политик, который не знает самого себя и своих сил и слабостей, вовеки не может судить о самом себе, правильно вести свои дела и заботиться о своих нуждах. Но иногда то, что он сочтет лекарством, окажется отравой, а того, что на деле будет лекарством, он будет бояться как отравы.

-- Первая помеха общему благу -- это незнание самою себя: когда люди слишком любят самих себя и свои поступки и обычаи и считают себя сильными, богатыми (и) мудрыми, не будучи таковыми. Платон об этом пишет такими словами: "Излишняя любовь к самому себе бывает причиной всех людских бед. Ибо поскольку люди любят самих себя больше, чем истину, они вовеки не могут понять, что дурно и что хорошо".

-- Познание истины и политическая мудрость сначала и до конца в том и состоят, чтобы познать самих себя, то есть природу, и нрав, и состояние народа и страны нашей.

-- Как политик познает самого себя? Королевский совет-ник должен прежде всего познать природные качества своего народа, то есть (его) природный нрав, таланты и недостатки, достоинства и пороки и все, к чему наши люди от рождения способны или неспособны. Он должен (во-первых) оценить, и сравнить, и сопоставить обличие, склад, одежду, нравы ? богатство иных народов и нашего народа.

-- Во-вторых, познать природные условия нашей страны или богатство и бедность наших полей: чем земля обильна, чем (она) бедна и чего лишена, что могла бы и чего не может уродить.

-- В-третьих, познать наше житие: чем оно бедно и чем оно славно, сравнив его с житием других народов и установив, чем наше житие может считаться беднее, а в чем славнее жития соседних народов.

-- В-четвертых, познать силу и слабость нашу: в чем мы сильнее и в чем слабее того или иного народа.

-- В-пятых, познать отечественное правление или отече-ственные законы и обычаи и древнее и нынешнее состояние народа: что в законах, в обычаях и стародавних государствен-ных указах установлено хорошо и что -- плохо.

-- В-шестых, познать силу и слабость всего королевства: что безопасно и что опасно для королевства, кто наши соседи друзья (и) враги, каковы их силы, желания и думы, какая польза и какой вред нам от них обычно бывает или может еще быть впереди.

-- В-седьмых, познать способ использования своего богатства или знать, как пользоваться своим добром, которое отприроды дано богом народу и земле нашей, и уметь сохранил его. То есть надо направлять умы и руки подданных ко всем, тому на что они пригодны и способны и что может быть заботиться о своих нуждах. Но иногда то, что он сочтет лекарством, окажется отравой, а того, что на деле будет лекарством, он будет бояться как отравы.

-- . Крижанича, имеющихся в работе П. Милюкова :

Крижанич о русских и иностранцах

Сравнительная характеристика дана в виде таблицы , составленной на основе мыслей Ю. Крижанича, имеющихся в работе П. Милюкова :

Русские	Иностранцы
Мы по наружности посредственны	Они красивы и потому надменны и горды
Мы неразговорчивы	Они бойки на язык , говорливы и полны насмешливых и язвительных речей
Мы медленны умом и просты сердцем	Они исполнены всяких хитростей
Мы гуляки и расточительны, приходу и расходу счета не держим	Они скупы , жадны , всецело преданы корысти
Мы ленивы к работе и к наукам	Они трудолюбивы и не проспят ни одного удобного часа
Мы просто говорим , думаем и просто поступаем : если поссоримся , то и опять померимся	У них сердце скрытое , неискреннее , наружность притворная; обидного слова они не забудут до смерти , и если раз с тобою поссорятся , то уже во веки истинного мира не учинят , но и после примирения всегда ищут случая к отместке

См.: Милюков П.

Очерки по истории русской культуры .- ч.III. Национализм и общественное мнение . Вып. 1. - СП б., 1901 .- с. 116.

© Copyright Каменев Анатолий Иванович (kamenevai@mail.ru) Размещен: 04/03/2014, изменен: 04/03/2014. 63k. Статистика. Фрагмент: Политика Иллюстрации: 7 штук.	Ваша оценка:
Аннотация: ЭНЦИКЛОПЕДИЯ РУССКОГО ОФИЦЕРА (из библиотеки профессора Анатолия Каменева)

Каменев Анатолий Иванович Искусство "искать недруга в его земле"

Каменев Анатолий Иванович
Искусство "искать недруга в его земле"