ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Каменев Анатолий Иванович
Из леса вестимо

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Голь на выдумки хитра

  

А.И. Каменев

ИЗ ЛЕСА ВЕСТИМО...

  
   Продолжение. Начало см.:
  
   Кочкоград   22k   "Фрагмент" Мемуары
   Мой гарнизон - моя крепость?
   В отдельном автомобильном   45k   "Фрагмент" Мемуары
   Риск - благородное дело
   В чем наша беда?   23k    "Фрагмент" Мемуары
   Практические заметки из служебного опыта
   Из технарей в политработники   12k   Оценка:7.00*4   "Фрагмент" Мемуары
   О неожиданном повороте судьбы и мыслях по этому поводу
   Тату34k   "Фрагмент" Мемуары
   Начало пути вечного узника
  
   Артиллерийский полк дивизии имел на вооружении гаубицы 152 мм калибра образца 1943 года.
   Гаубица такого же калибра состояла на вооружении русской армии в годы первой мировой войны и предназначалась для разрушения прочных сооружений, блиндажей и окопов противника.
   В 1941 году было прекращено серийное производство модернизированных в 1938 году гаубиц данной серии, но в конце 1942 года КБ известного конструктора Ф.Ф. Петрова спроектировало новый образец, более легкий, но и более мощный. И уже в 1943 году, по предложению народного министра вооружений Д.Ф. Устинова, ГКО (Государственный комитет обороны) принял решение поставить новую гаубицу на вооружение Красной Армии.
   Гаубица оказалась столь удачной, что еще в 80-х годах прошлого века считалась грозным оружием и состояла на вооружении в Китае, Афганистане, Ираке, Мозамбике, Сирии, Вьетнаме, Кубе и других государств мира.
   Орудие перевозилось автотягачом, было довольно тяжелое и расчету в семь человек приходилось несладко на огневой позиции. А снаряд, весом около сорока килограмм, и раздельный способ заряжания, требовали от них не только физической силы, но и умения правильно рассчитывать количество пороха, который каждый раз закладывался по-своему, в зависимости от дальности стрельбы.
   В общем, оружие по тем времена было мощное. Огонь из него, как правило, велся с закрытых огневых позиций, т.е. без визуального контакта с целью. Но иногда приходилось вести огонь прямой наводкой, видя реальную цель в прицеле.
   Другими словами, особенности конструкции, способ транспортировки оружия, специфика боевых задач и довольно сложный способ заряжания требовали от расчета хорошей слаженности, взаимопонимания, взаимовыручки и взаимозаменяемости.
   Все это налагало свой отпечаток на систему обучения артиллеристов, характер учебных тренировок и предъявляло большие требования к воспитанию личного состава.
   *
   Артиллерия - это коллективное оружие. Успех расчета зависит не только от профессиональной подготовленности расчета, но и от взаимоотношений между людьми.
   Так как артиллерия почти всегда используется компактно, по-батарейно, по-дивизионно, а то и всей мощью полка, то отработке взаимодействия расчетов, взводов, батарей и дивизионов всегда придается большое значение.
   В хорошем артполку не было барьеров между подразделениями и не было того отчуждения, которое порой имеет место в мотострелковой части, где есть привилегированные подразделения (связисты, артиллеристы и прочие "спецы") и линейные мотострелковые взвода и роты.
   В силу сказанного, в таких частях надо было искать такие формы обучения и воспитательной работы, которые бы максимально способствовали сближению людей между собой.
   *
   Конечно, идя по коченевской улочке в полк, я этого еще не знал.
   Это, спустя несколько месяцев, меня самого осенило данное открытие.
   И, конечно, плохо, что ориентировка в ситуации не была дана мне командованием полка.
  
  
  
  
  

Мои новые командиры и начальники

  
   Впрочем, как оказалось, и здесь, царило убеждение, что вновь прибывший офицер должен был сам разобраться в происходящем.
   Хорошо, если тот обладает таким умением, плохо - когда для вновь прибывшего в часть нет никакой разницы в том, где ему приходится служить и, что с назначением на новую должность для него открываются новые горизонты, а с прибытием в незнакомую часть - возникает проблема понять ее (этой части) специфику.
   Труднее всего в этом отношении было политработникам, которых судьба бросала в разные части (сегодня - в мотострелковые, завтра - в артиллерийские, о через год-два - в инженерные).
   Одни из них пытались познать характер данной части и обрести нужные военно-технические умения. К примеру, мне, служа в автобате, пришлось много тренироваться в вождении автомобиля и добиться того, что ко мне перестали с насмешкой относиться мои сотоварищи-лейтенанты, имевшие солидный навык вождения разнообразной техники.
   Другие политработники не стремились вникнуть в суть специализации той части, где им пришлось исполнять служебные обязанности и потому на фоне специалистов они выглядели "белыми воронами", нередко попадая впросак, к примеру, поддавшись шутливой просьбе коллеги принести со склада "клиренс".
   *
   Командовал полком подполковник Винокуров. Это был грамотный, рассудительный и вдумчивый начальник. Впоследствии он получил звание генерал-майора. И лично, в моем сознании, он оставим приятные воспоминания.
   Но служебные задачи так довлели над ним, что не позволяли снизойти до вдумчивого общения с вновь прибывшим офицером.
   Да, по правде говоря, это должен был сделать другой человек - подполковник Кучер, его заместитель по политической части.
   Но и он формально отнесся ко мне и не счел в должной мере просветить относительно особенностей артиллерийской части.
   Двое других моих коллег, секретарь парткома Кавтанадзе и пропагандист полка Вайсмай, составляли уникальный тандем. Эти двое так "спелись" между собой, что вполне довольствовались общением друг с другом, сторонились от других и никого в свой круг общения не пускали.
   Это был тот тип политработников, который вызывал глухое возмущение со стороны основной массы офицеров. Требовательные и взыскательные к другим, они были очень скромны в требованиях к собственной персоне и результатам своей деятельности.
   Копание в бумагах, праздное или зряшное времяпрепровождение составляло суть их деятельности. Будучи лентяями, по сути и по жизни, они с "партийной страстностью" бичевали правых и виноватых, всецело исходя из личного пристрастия или указания свыше.
   О мелочности их занятий можно судить хотя бы по такому факту.
   Когда в полку, по приказу свыше, стали создавать музей полка, они, вместо того, чтобы по серьезному заняться этой работой, оба занялись выпиливанием букв для таблички на дверь музея.
   И пилили эти буквы они месяца полтора...
   Потом нашли себе другое подобное занятие и так было во все время моего пребывания в полку.
   В свой круг общения они никого не пускали, дабы никто не имел возможности уличить их в мелочности занятий, в формализме и казенщине.
   Им проще всего было изредка выходить в массы, главным образом, на партийных мероприятиях, и, сказав гневную речь против недобросовестности и прочих "грехах" рядовых офицеров, вновь возвращаться к рутинным и мелочным занятиям и столь любимой ими обеими задушевной беседе на любимые темы.
   *
   Мне эти люди в друзья-товарищи не подходили по многим параметрам, но более всего мне были неприятны бездельники и болтуны, которые ради собственной выгоды всегда готовы на нечестный или подлый поступок.
   *

Ярково: грибы возле дома

  
   Жизнь, тем не менее, шла своим чередом и судьба уготовила мне новое испытание.
   Примерно через год моей службы в Коченево поступил приказ о передислокации полка на новое место - в район села Ярково.
   Ярково, находясь в сорока километрах от Новосибирска, уже не имело надежной транспортной связи с городом и, в случае необходимости, туда можно было добраться только на попутных машинах, главным образом, в кузове грузового автомобиля.
   Такие поездки приходилось совершать в течение всего года, несмотря на зной и стужу.
   Особенно трудно приходилось зимой, когда температура воздуха опускалась до отметки минус тридцать или сорок градусов.
   *
   Военный городок находился в семи километров от места дислокации части и потому все офицеры были жестко привязаны к распорядку движения дежурного грузового автомобиля из числа артиллерийских тягачей, почти всегда без защитного тента и с неопытным водителем за рулем.
   За время моего короткого пребывание на новом месте, дежурный тягач дважды переворачивался на повороте с магистрального шоссе на полигон дивизии, где была расквартирована наша воинская часть. Хотя оба раза обошлось без жертв, командование дивизии и полка ничего не предприняли, чтобы избежать подобных инцидентов в будущем: офицеров и сверхсрочников продолжали возить неопытные люди на таких же не приспособленных для перевозки людей автомобилях.
   *
   Сборы моей семьи были недолгими, а нажитое легко вмещалось в кузов ЗИЛа.
   И вот мы в пути.
   В кабине нас, кроме водителя, трое: я, жена и двухлетняя дочь Ирина.
   Это маленькое существо, наша Иринка, за два года своей жизни уже второй раз переезжала на новое место.
   Глядя на нее, заснувшую почти сразу после нашего отъезда из Коченево на моих руках, я невольно подумал: "за что ей, моей малышке, такие мучения?".
   Мне было жаль таскать эту крошку по чужим углам, каждый раз подвергая разного рода опасностям.
   Живя в Коченево, я с грустью сознавал, что дети наши, поступив в местные школы, не смогут получить хорошего образования в сельской школе и только усилиями родителей можно будет исправить те недочеты в образовании, которые объективно присущи сельской школе.
   *
   Проселочными дорогами мы вскоре добрались до пункта назначения и без труда разгрузили наши пожитки.
   В силу обстоятельств, времени для приведения в порядок нового жилища не было и потому пришлось складировать вещи небольшими штабелями, оставляя проходы.
   Из всех первоочередных дел удалось сделать главное - установить детскую кроватку для Иринки.
   *
   Самое печальное состояло в том, что мне предстояло возвратить в полк автомобиль.
   Сделать надо было это незамедлительно, так как этот транспорт предназначался и для других целей.
   Все же, улучив минуту, я забежал в магазин военторга, в надежде купить что-либо из продуктов.
   Увы, кроме "ржавой селедки", залежавшихся продуктов и черствого хлеба там ничего не было.
   Мясо, молоко и молочные продукты, овощи и фрукты, так необходимые для моей дочери, вовсе отсутствовали.
   Жена моя, Светлана, сидя посреди комнаты на груде вещей, имела печальный вид, говорящий без слов: "за что такие муки? в чем провинилась наша дочурка, лишенная самого необходимого для развития и роста?"
   Выросшая, хотя и не в роскоши, но в городе, она при переезде в Коченево впервые столкнулась с особенностями сельского быта. Ограниченность маневра в хозяйственных делах, скудность предложения товаров и услуг в сельской местности, заставили искать внутренние резервы для обеспечения жизнеспособности семьи.
   *
   Благо, были рядом поднаторевшие в хозяйственных делах офицерские жены. Они научили мою молодую супругу многим премудростям нехитрой кулинарии, развили ту сообразительность, о которой в народе говорят: "голь на выдумки хитра".
   Имя под рукой скудный запас продуктов, она ухищрялась приготавливать вкусные блюда и потому стол наш всегда был заполнен разного рода приготовлениями из картофеля, овощей и других доступных продуктов.
   Мясо, как правило, заменяли грибы.
   Среди них выделялись соленые грузди.
   Это был великолепный гриб, вкусный и питательный, а со сметаной - вообще шедевр природы.
   *
   Груздь попал на наш стол из закромов Светиной тети - Степаниды Федоровны Тарховой, мудрой и хозяйственной женщины.
   Вместе со своим мужем, бывшим кузнецом Григорием Ивановичем, домочадцами, среди которых нередко была и моя Светлана, она по осени на целый месяц отправлялась в сибирскую тайгу, отъезжая примерно на 300 км от Новосибирска.
   Там, в тайге, устраивали походный лагерь и до тех пор, пока позволяла погода, каждый день ходили по грибы.
   Грузди, после необходимой обработки, складывали в заранее припасенные бочки и засаливали по мере поступления от сборщиков. В течение месяца наши заготовители заполняли 2-3 бочки с груздями.
   Все прочие грибы сушили и складывали в чистые мешочки, набирая про запас немалое их количество.
   Промышляли и кедровый орех и все то, чем богата сибирская тайга.
   Заготовив на зиму припасы из тайги, возвращались домой и размещали все привезенное в оборудованных подвалах.
   *
   Тарховы были чрезвычайно гостеприимны. Каждое воскресенье по приглашению или без него вся наличная родня собиралась за большим столом в комнатке среднего размера в доме недалеко от оврага под названием "Каменка".
   На стол выставлялись знаменитые грузди, пышные пироги с разнообразной начинкой, другие дары тайги и рукоделия тетушки.
   *
   После того, как наша семья перебралась в Коченево, наши встречи с родственниками стали редкими, но уж, если выпадал случай бывать в Новосибирске, то дом Тарховых всегда гостеприимно раскрывал для нас свои двери.
   Привлекал нас, конечно, не стол, а радушие хозяев.
   Сейчас, спустя много лет, с теплотой душевной вспоминаю этих милых и добрых людей, которые в трудное время взяли под крыло Светлану, и которые не отказали в доброте своей и мне.
   Дай, Бог, побольше таких добрых и приветливых людей!
   ***
   Итак, разгрузившись и оставив на произвол судьбы жену и детей, я вынужден был поспешить в часть.
   Сдав автомобиль по назначению, я мог бы отправиться домой, чтобы помочь жене расставить все по местам, но посыльный из штаба передал мне приказание прибыть к замполиту.
   Подполковник Кучер, безусловно, знал, что в этот свободный день я занимаюсь делами семейными. И, по-хорошему, должен был не отвлекать меня от них.
   Но он поступил иначе.
   Надо было найти кого-то из политработников для исполнения какой-то формальной обязанности (сейчас даже не помню, какой).
   В то же время, в части, в праздном ничегонеделании находились мои коллеги, Кавтанадзе и Вайсман, которые еще месяцем раньше уладили свои жилищные проблемы на новом месте.
   Но замполит решил их не трогать, а потому адресовал поручение мне, как самому младшему из числа его подчиненных.
   *
   Пришлось пробыть в части примерно о девяти вечера и только к десяти удалось вернуться домой.
   Признаюсь: подходил к двери квартиры с затаенным сердцем, заранее соглашаясь с теми упреками, которые следовало адресовать мне, бросившему на несколько часов жену с маленьким ребенком в неухоженной, необжитой квартире и без необходимых продуктов питания.
   *
   Но тут обоняние мое уловило струившийся из-за дверей нашей квартиры приятный запах жаренного...
   Неужели мясо?
   Откуда столь редкий для гарнизона продукт?
   Мясо мы не видели в магазине военторга почти никогда. На прилавках были кости, залежалые с прожилками куски мяса, да и только.
   Хорошее мясо и добротные мясопродукты расходились по начальству, торгашам, их родственникам и знакомым.
   Все остальным выбрасывали кости...
   В силу этого обстоятельства можно понять мое недоумение в отношении возможности появления мяса в нашей квартире.
   "Неужели в военторг привезли мясо?" - подумал я.
   Такое могло быть, но лишь в преддверии посещения гарнизона высоким начальством.
   Тогда, желая пустить пыль в глаза, а также как можно более смягчить гнев и недовольство жен военнослужащих, военторговские работники привозили в гарнизон всякую всячину и счастливчики запасались впрок деликатесами того времени - колбасой вареной и полукопченой, сыром, приличным по качеству мясом, яйцами и фруктами.
   Но все возвращалось на круги своя, как только начальство собиралось в обратный путь. На прилавках оставался скудный ассортимент продуктов.
   И так было до приезда очередного начальствующего лица.
   *
   На звонок в дверь вышла моя жена, Светлана.
   В ее взгляде было что-то загадочное.
   В комнате играла музыка.
   Дочь уже безмятежно спала, причмокивая во сне губами и улыбаясь.
   В квартире был сносный порядок.
   Вещи уже не громоздились одна на другую, а чинно выстроились в ряд в ожидании размещения на место постоянной дислокации.
   В общем, уже чувствовался какой-то уют, вполне сносный для первого дня жизни на новом месте.
   *
   Но мой голодный желудок посылал в мозг один сигнал: "что же там за жарево?"
   Жена, видимо, в отместку за мое длительное отсутствие, не спешила раскрывать свой секрет.
   Когда все же, умывшись и приведя себя в порядок, я подошел к столу и приподнял крышку сковороды, к изумлению своему увидел жаренные грибы.
   - Как? Откуда грибы? - недоуменно спросил я.
   Жена, не говоря лишнего, подвела меня к окну, выходящему в лес, и показала:
   - Оттуда, из леса.
   *
   И это была правда.
   Военный городок находился в километре на деревни Ярково и был расположен вдоль автодороги. В этом городке была всего одна улица и домов двадцать по обе стороны этой улицы.
   В пяти метрах от дома начинался настоящий лес.
   Наш дом стоял на окраине военного городка.
   Далее, шли леса и колхозные поля.
   В общем, место было довольно глухое и нехоженое взад и поперек.
   Потому- то и грибы росли буквально под окнами наших домов.
   *
   Лиха беда - начало.
   Теперь, переехав единожды, было легче обживать новое место.
   Грязи под ногами в Ярково было меньше, а вот общение с родственниками в Новосибирске пришлось сократить до минимума.
   Приобретение автомашины тогда было не по карману не только лейтенанту, но и майору. Лишь отдельные офицеры могли себе позволить купить подержанный автомобиль, и совсем единицы - приобрести автомобиль новый.
   На мою зарплату не то, что автомобиль, но и самое необходимое для семьи приходилось покупать ценой большого напряжения семейного бюджета.
   ***
  

Офицерская жена - звание, которое не по плечу всякой девушке

  
   Скажу теперь доброе слово о спутницах наших - офицерских женах.
   В пору моей офицерской юности многие девушки стремились вступить в брак с выпускниками военных училищ.
   Мало кто из вступающих в брак по выходе из военного училища понимал, что не каждая девушка может стать хорошей офицерской женой. Да и сам, вновь испеченный офицер, не всегда осознавал особенность жизни офицерской семьи и роли мужа в ней.
   Даже те три года, которые мы провели вместе, воочию показали сколь разительно отличается положение жены офицера от супруги гражданского специалиста.
   Для того, чтобы стать настоящей офицерской женой, нужна особая стать, которая не требуется в семьях гражданских лиц.
   Прежде всего, это должен быть мужественный и решительный человек. Это обязательно необходимо для преодоления постоянных трудностей жизни, быта и воспитания детей. При этом никак нельзя терять своего обаяния и женственности. И вот это сочетание мужественности и женственности рождает новое качество, которому трудно подобрать определенное название, но которое рождается в той офицерской избраннице, которая находит в своей душе главное основание твердости - любовь, искреннюю, бескорыстную...
   Во-вторых, конечно, для любой жены важно такое качество, как доброта, а для офицерской жены требование доброты возведено в степень важнейшей добродетели. Доброта - это, прежде всего, желание и стремление делать добро близким и окружающим. Это - органическое неприятие зла и всего, что с ним связано. Это - умение прощать недостатки и слабости другого человека. Без доброты и теплоты, исходящей от жены, квартира превращается в род казармы, где опять-таки главенствуют жесткость, категоричность, претенциозность и т.п.
   В-третьихЈ это - хозяйственность, т.е. умение все делать по дому, не транжирить скудные средства, способность из малого и ограниченного сделать нечто полное, полезное и т.д. Скудный семейный бюджет офицерской семьи заставляет хорошую жену становиться мастером на все руки. Лучшие офицерские жены - это энциклопедисты, знатоки массы рецептов, проповедники здорового образа жизни, приверженцы народной медицины...
   И, последнее, безусловная любовь к детям и умение правильно обучать и воспитывать подрастающее поколение, - составляет основную статью забот офицерской жены.
   *
   В дореволюционное время начальство следило, главным образом, за тем, чтобы вступающая в брак невеста была материально обеспечена и благопристойна:
   См.:
   Не всяк девица офицеру под стать   30k   "Документ" История
  
   В некоторых государствах требовался еще определенный возраст офицера, в целях предупреждения необдуманных браков, а в Австрии, к примеру, вступление в брак ограничивается определенным процентом женатых офицеров части. Состоятельная невеста подкрепляла финансовое положение офицерской семьи, но, зачастую, становилась госпожой и помыкала мужем. Под пристойностью брака закон разумел добрую нравственность, благовоспитанность невесты и соответствующее офицерскому званию общественное ее положение.
   Но ни одно военное законодательство дореволюционных и современных государств не предусматривало испытания будущей жены на мужество, доброту и хозяйственность.
   Впрочем, вряд ли такое когда-то станет возможным.
   *
   Возможно другое - учить будущих офицеров разбираться не только в подчиненных (что, впрочем, делается скверно), но и в качествах будущей супруги (это не делается вовсе).
   В красоте внешней человек, как правило, ориентируется без затруднений, а вот в качествах душевных такой ориентировки, как правило, нет.
   А ведь навык в этой области чрезвычайно важен.
   К сожалению, обретается он посредством проб и ошибок.
   Следствие этих ошибок - семейная трагедия, сломанные судьбы, брошенные дети...
   *
  
  
  

Муж-офицер это тоже - особая ипостась

  
   Но и офицер-муж - это особый тип семьянина. В нем должно быть все то же, что и в обычном нормальном мужчине - умение и готовность принять на себя всю полноту ответственности за своих родных и близких. Но от него требуется и большее, а именно: умение отринуть от себя все невзгоды служебной деятельности и входить в дом не придавленным служебными заботами, а готовым полностью отдать себя тем, кто тебя ждет дома.
   Те немногие часы и минуты, которые удается урвать в течение суток для семьи и семейных отношений, он не может тратить самого себя и требовать для себя особого комфорта и спокойствия.
   Он, безусловно, имеет право на отдых и личное спокойствие. Но этим правом пользуются лишь тот, кто не дорожит семьей. Эгоизм и себялюбие несовместимы со званием мужа-офицера.
   Как бы не было трудно, надо все же забыть о себе и те немногие часы семейного общения следует отдать домочадцам.
   Не имея возможности столько же общаться, сколько мужья невоенные, офицер, в воспитании сына (особенно), не может полагаться только на жену. Ей сподручно более быть наставником для дочери.
   Вот почему мужское воспитание (сына) должно быть уделом самого офицера.
   И в этом отношении целесообразно быть столь внимательным, чтобы не подавить своей волей индивидуальность своего ребенка, а помочь ему найти свой путь в жизни.
   Не следует "кроить" характер ребенка на свой лад и навязывать ему путь жизни.
   Важно не сбить с пути истинного, своего направления, обусловленного природными задатками и способностями данного ребенка.
   *
   Василий Иванович Суворов, генерал-аншеф, отец великого полководца, внимательно следил за развитием сына и, отмечая слабость его здоровья, хотел, было, отрешить его от военной службы. Но, увидев, как с ранних лет тот воспламенился страстью к военному делу, не стал перечить воле сына. Он предоставил в полное распоряжение сына свою отличнейшую библиотеку и Суворов-мальчик еще до посту­пления в полк изучил Плутарха, Корнелия Непота, походы Александра Македонского, Юлия Цезаря, Ганнибала, Монтекукколи, Карла XII, Тюренна, Конде, маршала Морица Саксон­ского, принца Евгения и др. Вместе с тем, он внимательно изучал географию и исто­рию по Роллену и Гюбнеру, а философию по Лейбницу и Вольфу.
   Так как сам Суворов-старший имел склонность к инженерным знаниям и лич­но перевел сочинение знаменитого в свое время инженера Вобана, то он счел своим долгом преподать сыну фортификацию и артиллерию
   И мы знаем о результатах вдумчивого воспитания Суворова-отца по тем победам, которые свершил Суворов-сын.
   *

Пример добропорядочной жизни

   Беда наша, что служебная занятость офицера, иногда бестолковая и откровенно глупая, крадет у офицера возможность систематически направлять воспитание сына.
   Вот почему сам офицер должен полагаться на свой авторитет в семье.
   Но это не авторитет силы, а авторитет добропорядочной повседневной жизни.
   Пример отца, который силен и крут, не ведет еще по пути добродетели, благополучия и счастья.
   "Крутизна" часто уводит в сторону от дороги добра и направляет по пути зла и порока.
   Ум тоже, сам по себе не привлекает внимания растущего ребенка.
  
  
   Не геройские подвиги воспитывают людей, а пример ежедневной добропорядочной жизни.
   Можно время от времени делать хорошие поступки и даже изумлять окружающих геройскими поступками.
   Но все это быстро затушевывается одним-двумя поступками недостойными или мерзкими. Одного резкого и неприязненного взгляда достаточно для того, чтобы посеять рознь, одним жестом можно оскорбить человека, одни словом - ранить душу другого...
   Вот почему надо не столько уметь себя держать в руках, сколь все время заниматься душой своей, врачуя ее от недугов, болезней и воспитывая добродетель.
   *
   Жаль, что в воспитании будущих офицеров мы упускаем главное - воспитание души...
   Печально и то, что в учебной программе военно-учебных заведений до сих пор нет настоящей семейной психопедагогии, особой практической дисциплины, сочетающей в себе выводные знания из разных наук и помогающих будущему офицеру прекрасно ориентироваться в женской психологии, нравственных пружинах семейных отношений и в проблемах семьи и родительского воспитания.
  
 Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023