ArtOfWar. Каменев Анатолий Иванович. ""Ящик Пандоры" раскрывает спесь богатых"...

Каменев Анатолий Иванович

"Наука побеждать"

Обновлялось: 28/07/2011 г.

Статистика:

По количеству посетителей - 977 010

Объем - 41269k/712

Иллюстрации - 3058

""Ящик Пандоры" раскрывает спесь богатых"...

0x01 graphic

ОФИЦЕР И ГОСУДАРСТВЕННАЯ ВЛАСТЬ

(Из моей книги: "Трагедия русского офицерства (уроки истории и современность).- М.: Издательство МПУ "СигналЪ", 1999)

Общеизвестная истина гласит: офицер - государственный служащий.

Но в этом известном изречении не все ясно, да и в истории офицерства России на данный вопрос смотрели по-разному.

Если взять времена Петра Великого, то следует отметить тот факт, что его государственный кругозор и мудрость позволили сполна понять значение офицера в стране и придать ему привилегированное положение, закрепив в "Табели о рангах" преимущество чинов военных перед гражданскими и придворными.

Гвардейские офицеры Петра исполняли не только военную службу, но получали часто ответственные поручения по другим ведомствам, например, дипломатического характера, царских курьеров, ревизоров и т.п. Так, в обязанности обер-офицеров гвардии входило присутствие в качестве "фискалов" на заседаниях Правительствующего Сената и наблюдение за тем, чтобы гг. сенаторы не занимались посторонними делами.

В последующие годы гвардейские офицеры не раз принимали участие в дворцовых переворотах.

Однако с времен Александра I значение офицерства в политической жизни страны стало падать и только генералитет, приближенный к трону, продолжал играть довольно важную роль.

Вся же остальная масса генералитета и офицерства не только не принималась в расчет как политическая сила, но и всячески шельмовалась и третировалась со стороны так называемой "просвещенной" части российского общества.

Поводом для очередной атаки на офицерство служили: военные неудачи; конфликты офицеров с гражданскими лицами; появление в печати трудов типа купринского "Поединка" или толстовской "Памятки офицеру"; привлечение войск для пресечения беспорядков и т.п.

Для офицерства, это, в конечном счете, обернулось трагедией:

"Корабль исторической русской власти... потонул. Но, что особенно знаменательно и существенно, - вместе с собою старый порядок увлек в бездну не только то дворянское "служилое сословие", которое было его опорой, но и ту "интеллигенцию" (в ее массе), которая стояла по отношению к нему в традиционной и хронической оппозиции"

(Устрялов Н. Народ в революции. - В кн.: Под знаком революции. 2-е пересм. и доп. изд. -Харбин, I927.- с. 257.).

Старый офицерский корпус был сломлен физически и морально, и все попытки его сохранения (в эмиграции) закончились плачевно, несмотря на героические усилия многих русских патриотов.

Начало офицерской трагедии восходит еще ко второй половине ХVIII века.

Первый симптом болезни (негативного отношения к вопросам безопасности России) следует искать именно во временах вершины русской государственной мощи. Золотой век дворянства (Екатерины Великой) принес ему и дары Пандоры: указ о вольностях.

Справка:

-- Пандора (греч. Pandora, букв. - всем одаренная), в греч. мифологии женщина, созданная Гефестом по воле Зевса в наказание людям за похищение Прометеем огня у богов. Она пленила красотой брата Прометея Эпиметея и стала его женой. Увидев в доме мужа сосуд или ящик, наполненный бедствиями, любопытная Пандора, несмотря на запрет, открыла его, и все бедствия, от которых страдает человечество, распространились по земле.

-- В переносном смысле - "ящик Пандоры" - источник всяких бедствий.

Дворянство начинает становиться поставщиком лишних людей:

"Основной слой оседает в усадьбах, определяя своим упадочным бытом, упадочные настроения русского ХIХ века. Дворянин, перестающий быть политической силой, не делается и силой хозяйственной...

В смерти дворянства нет ничего страшного.

Беда России в том, что умирающий класс не оставил после себя наследника.

Его культурное знамя подхватили разночинцы, его государственной службы передать было некому".

(Г.П. Федотов. Судьба и грехи России. В 2-х т. - т. I.- СП б.)

Если на первых порах отток дворянства из армии не был так заметен и инерции екатерининской эпохи хватило на Отечественную войну 1812 года, то все последующие войны, поглощая лучшие офицерские кадры, вели к тому, что армию стали наполнять офицеры без призвания, а "по необходимости".

Не без "подачи" власти (в частности, Александра *) в стране активизировались разного рода политические течения, имевшие целью, в конечном итоге завоевание власти для себя, хотя и прикрывающиеся разного рода демократическими лозунгами.

На пути политических амбиций "соискателей власти" стояла единственная реальная сила, которая могла помешать добиться искомой цели.

И это была не армия, а ее офицерский состав.

Следовательно, надо было, во что бы то ни стало, поколебать эту силу, подорвать ее нравственный авторитет.

В дело было брошено все:

- травля офицерства на страницах печати и фабрикация пасквилей на армию;

- использование думской трибуны для пропаганды пацифистских идей;

- финансовые рычаги, больно бьющие по бюджету офицерской семьи;

- внедрение в офицерский состав людей чуждых понятиям чести, долга, патриотизма, честного служения Отчизне;

- политизация офицерства посредством втягивания в разного рода политические и общественно-политические организации;

- дискредитация офицерского состава посредством вовлечения войск в выполнение жандармских и карательных функций во время народных волнений;

- натравливание солдат и матросов на офицеров; наконец,

- сознательное отлучение кадет, юнкеров, слушателей военных академия и строевых офицеров от политического просвещения.

Положение усугубилось тем, что, то ли по невежеству, то ли по злому умыслу в первые годы мировой войны произошло "убиение" офицерского состава:

"Наши пехотные полки потеряли за мировую войну по несколько комплектов командных составов. Насколько могу судить по имеющимся у меня данным, лишь в немногих полках потери офицерского состава убитыми и ранеными спускаются до 300%, обыкновенно же достигают 400-500% и более"

(Чернавин В. К вопросу об офицерском составе старой Русской Армии к концу ее существования. // Военный Сборник.-I924. Кн.5.- с. 213).

После революции, по сведениям А.Керсновского, А.Гучков (ставший военным министром) - при содействии услужливой Ставки - произвел настоящее избиение высшего командного состава.

Армия, пережившая самый опасный час своего существования, была обезглавлена.

Была отрешена половина корпусных командиров (35 из 68) и около трети начальников дивизий (75 из 240).

(Керсновский А.А. История Русской Армии. -ч.I -IУ. Белград, I933 - I938. - с.952.).

Верхом подлости по отношению к офицерству был приказ N1.

По этому поводу А.Керсновский пишет:

"Приказ номер первый попал в Армию. И военный министр Гучков, Верховный Главнокомандующий генерал Алексеев знали, что этот приказ смертелен, что он составлен в неприятельской главной квартире, что, убивая дисциплину, он убьет Армию"

(Там же, с. 952).

Справка:

-- Приказ 1 был отдан войскам Российской империи Петроградским Советом Рабочих и Солдатских депутатов 1 марта 1917 года и вводил демократизацию в армию и на флот. Он узаконил солдатские комитеты, ввел равноправие солдат с офицерами вне службы, отменил титулование и т.п. Как свидетельствует А.И.Деникин, последствия этого приказа были совершенно неожиданными для лиц, не знавших солдатской психологии. Приказ N1 фактически передавал власть в руки солдатских комитетов, вводил выборное начало в систему чиноназначения и, что самое главное, дал мощный толчок к развалу армии.

После издания этого приказа отношения солдат к офицерам под влиянием враждебной и подлой пропаганды резко изменились, о чем свидетельствует А.Верховский:

"Недоверие солдатских масс к нам, офицерам, очень велико.

Они видят в нас теперь своих политических врагов, от которых нужно ждать величайших опасностей для народа.

Некоторые роты отказались идти в караул и на занятия.

В солдатской массе идет брожение. Бродит, кипит темная масса.

Если мы, офицеры, останемся пассивными, то разрыв отношений офицера и солдата неизбежен.

Они глядят на нас волками и в глазах вопрос: ну, что же вы, офицеры, с нами вы или против нас?..

Тяжелая драма разыгрывается сейчас у нас в армии.

Произошел почти совершенный разрыв между офицерами и солдатами на почве политического недоверия к офицерам"

(Верховский А.И. Россия на Голгофе. - Пг., I9I8.- с. 68.)

После духовного разрыва офицерства с солдатской массой, вызванного целенаправленной враждебной пропагандой (по иному этот вопрос трактует С. Рабинович в своей книге "Борьба за армию в 1917 г. (М., 1930), пытаясь обосновать мысль о классовой непримиримости офицерства и солдатской массы), события развивались по самому худшему варианту: спровоцированные убийства солдатами и матросами офицеров, глумление над ними темных сил в солдатской среде окончательно обострили обстановку.

О событиях той поры свидетельствуют А.Верховский, А.Деникин, И.Калинин, П.Краснов, Б.Станкевич, и др.

А.Деникин обращает внимание на факт политической инертности значительной части офицерства:

"Собственно, офицерство политикой и классовой борьбой интересовалось мало. В основной массе своей оно являлось элементом чисто служилым..."

(Деникин А.И. Поход на Москву // Очерки русской смуты. Под ред. П.Е.Щеглова. - М., 1928.- с.54.)

Политическая незрелость дорого обошлась офицерству.

Зная это, левые силы и просто политические провокаторы и авантюристы повели наступление широким фронтом, используя всякую возможность, чтобы дискредитировать и затем уничтожить офицерство как служилый класс и политическую силу.

Офицерство же заняло выжидательную позицию:

"Уйдем в сторону, нам-то из-за чего волноваться?"

(Станкевич В.Б. Воспоминания. 1914-1919 гг. - Л., 1926.- с.99.)

Думая, что офицерство, как служилое сословие, потребуется любой власти, офицеры не сделали надлежащих выводов для себя и позволили событиям развиваться в своем порочном порядке.

Но, если офицерство не влияло на развитие событий, то другие силы наоборот направляли их ход.

Так, осенью 1917 г. партия эсеров подготовила и выпустила сборник В.Бойе и В.Чернова под названием "Военная реформа. Ч.1. Генеральный штаб", в котором провозглашался лозунг:

"Долой генштабистов, - дорогу строевому офицерству"!

(Станкевич В.Б. Воспоминания. 1914-1919 гг. - Л., 1926.- с.99.)

Этим была предпринята попытка столкнуть лбами офицеров и разбередить старую язву в офицерской среде.

Многие строевые офицеры были недовольны быстрым служебным ростом генштабистов и в печати неоднократно раздавались голоса о необходимости дать дорогу строевому офицеру.

Выступление Корнилова, майский съезд (1917 г.) офицеров армии и флота и другие непродуманные акции и заявления высших военных начальников обострили ситуацию, поставили офицеров в положение удачной мишени и издевательства.

О том, какие факты имели место в то время, свидетельствует П.Краснов:

"Один полк был застигнут праздником святой Пасхи на походе.

Солдаты потребовали, чтобы было устроено разговление, даны яйца и куличи.

Ротные и полковые комитеты бросились по деревням искать муку и яйца, но... ничего не нашли.

Тогда солдаты постановили расстрелять командира полка за недостаточную к ним заботливость"

(Краснов П. На внутреннем фронте. - Л., 1925.- с.13).

Ценой унижения командиру удалось выторговать себе жизнь...

В.Станкевич в своих "Воспоминаниях" пишет о случае, который произошел с ним в феврале 1917 г.:

"На улице меня солдаты задержали, отняли оружие. Пьяный солдат, припоминая обиды, нанесенные ему каким-то офицером, настаивал на том, чтобы меня прикончить".

(Станкевич В.Б. Воспоминания. 1914-1919 гг. - Л., 1926.- с. 31).

Только вмешательство солдата из его батальона, заверившего остальных, что это "офицер хороший" предотвратило расправу.

Следующей ступеней трагедии русского офицерства стало размежевание и отступничество в офицерской среде:

- часть офицерства стала в ряды Добровольческой армии,

- часть - перешла на сторону Красной армии,

- остальные растворились в общей массе обездоленных, гонимых и бесправных людей.

Менее всего - по убеждению, более - в силу нужды, страха, принуждения и боязни за свою семью, родных и близких.

(См: Скерский К.В. Красная Армия в освещении современников, белых и иностранцев. 1918-1924. - М.-Л., 1926.- с. 41).

Конечной стадией трагедии офицерства России стала братоубийственная война, эмиграция, аресты, тюрьмы и казни офицеров только за их принадлежность к бывшему служилому сословию России.

Заслужило ли офицерство такой участи?

Если встать на почву "голого" объективизма, - то нет.

Но, если быть реалистом, то следует признать в определенной степени заслуженной ту кару, которая постигла офицерский корпус России в 1917 г.

Наше суждение на этот счет опирается на две непреложные идеи:

-во-первых, офицер не имеет права быть аполитичным; но его политическая подготовленность должна быть особого рода (о чем речь пойдет ниже);

-во-вторых, в период смут нельзя занимать выжидательную позицию; эта позиция верна по отношению к любому человеку, а по отношению к офицеру она верна трижды и четырежды...

Поясним сказанное.

Разного рода декларации о том, что "армия вне политики" верны в том смысле, что армия не должна вмешиваться в борьбу за власть и использовать свою силу на стороне какой-либо политической партии.

Менять законы - тоже не дело армии.

Но - охранять Законы, стоять за них, охранять законную власть и законный порядок, - дело армии.

Политическую роль армии А.Волгин выражает так:

"Армию можно сравнить с балластом, который лежит на дне корабля.

Пусть воет буря, пусть волны раскачивают корабль, пусть на палубе без ума мечутся пассажиры, пусть даже между капитаном и офицерами идет спор, вперед ли, назад ли направить путь корабля, - но покуда балласт прочно лежит на своем месте, есть еще время спастись кораблю.

Горе, если ослабнут закрепы, которые держат балласт!

Каменные глыбы станут кататься по дну корабля то "вправо", то "влево"; от тяжести их размах качки станет все сильнее; два-три размаха... и корабль перевернутся"

(Волгин А.М. Об армии. - СП б., I907.- с.54-55).

В этом и состоит политика армии, а политичность офицера в том, чтобы неуклонно следовать этой линии, не поддаваясь ни на какие политические соблазны и искушения.

Следовательно, политическая грамотность офицера должна простираться значительно дальне политической платформы любой, даже самой прогрессивной партии и исходить из идеи государственного блага.

В политическом отношении офицер должен быть подготовлен лучше, чем любой другой специалист.

Офицера нужно не ограждать от политики (что делают невежественные и корыстные правители), а приобщать к ней самым лучшим образом.

Элитарное политическое образование должно составить ядро профессиональной подготовки офицерства.

Выжидательная позиция не к лицу офицеру, да и противна его натуре.

Рыцарская сущность офицерской профессии не допускает нерешительности тогда, когда требуется действие, ей противна трусливость и отстраненность тогда, когда попираются права и достоинство слабого, беззащитного, когда нарушается справедливость и т.п.

Примечателен в этом отношении один из законов Солона, о котором нам поведал Плутарх:

"Из остальных законов Солона особенно характерен и страшен закон, требующий отнятия гражданских прав у гражданина, во время междоусобия не примкнувшего ни к той, ни к другой партии.

Но Солон, по-видимому, хочет, чтобы гражданин не относился равнодушно и безучастно к общему делу, оградив от опасности свое состояние и хвастаясь тем, что он не участвовал в горе и бедствиях отечества; он, напротив, хочет, чтобы всякий гражданин сейчас же стал на сторону партии, защищающей доброе, правовое дело, делил с ней опасности, помогал ей, а не дожидался без всякого риска, кто победит"

(Плутарх. Избранные жизнеописания. В 2-х т. - т I.М.,I987.- с.175.).

Если все же смута начинается, офицер должен без колебаний занять сторону правого дела.

И опять же таким правым делом является защита законной власти, законного порядка.

О такой ситуации А.Волгин пишет:

"Но, как же быть, если эти "споры" дошли до драк, ножевой расправы, побоищ, стрельбы из револьверов, кидания бомб, до поджогов и взрывов?

Неужели и тогда армия не должна вмешиваться?

Конечно, да; армия должна прекратить безобразия"

( Волгин А.М. Об армии. - СП б., I907.- с.66 ).

Отмечая при этом, что войско борется не с убеждения и идеями, а пресекает противоправные действия, он далее делает весьма существенное дополнение:

"Вызывать войска надо в крайности, но уже тогда для того, чтобы они действовали.

Если так поступать, то народ будет знать, что войско идет не шутки шутить, а грозно карать; тогда, быть может, толпа разбежится от первого выстрела.

В общем, будет меньше жертв"

(Там же, с.68).

***

Рассмотрев весьма важный вопрос об отношении офицера к государственной власти, укажем условия, при которых офицер способен в полной мере выполнить свою высокую миссию в обществе, а также и то, что этому способствует.

Главными условиями выполнения офицером высокой политической миссии в обществе являются:

1)офицер должен быть сам достоин этой миссии;

2)правительство и высшее командование не должно умалять политического значения офицера и не использовать офицерские кадры в качестве разменной карты в политических интригах.

Из первого условия вытекают следующие следствия:

-во-первых, по своим духовным и нравственным качествам офицер должен превосходного качества (что достигается тщательным отбором и отличной постановкой образования и воспитания);

-во-вторых, воспитывать офицерские кадры должны лучшие люди, наглядно показывая обучаемым всю важность офицерского звания.

Из второго условия вырастают следующие требования:

-во-первых, вся постановка офицерской службы должна быть нацелена на принесение максимальной пользы делу обороны страны, а не на исполнение рутинных обязанностей плацпарадной службы;

-во-вторых, никто не вправе умалять значение офицерского звания и возлагать на офицера обязанности, не совместимые с этим званием;

-в-третьих, следует крайне редко прибегать к силе войск для разрешения политических коллизий, помня о "божественном законе" Платона, который гласит:

"Употреблять насилие против своей страны столько же предосудительно, как прибегать к насилию против отца и матери"

(См.: Смит А. Теория нравственных чувств или опыт исследования о законах, управляющих суждениями, естественно составленный нами, сначала о поступках прочих людей, а затем о наших собственных.-Спб.,1895.- с. 304.).

Для того, чтобы офицер был отличнейшего качества нужно иметь надежные источники пополнения и хорошую систему отбора лучших.

Что касается последней (системы отбора), то существовавшая ранее и существующая ныне система разноведомственного отбора в военно-учебные заведения, фактически отданная в руки конкретных начальников вузов, не может быть признанной годной.

Вверять судьбу армии (в лице будущих офицерских кадров) в руки малокомпетентных, а то и корыстолюбивых лиц, вряд ли правомерно.

Отбором кандидатов следует заниматься высококвалифицированным людям, объединенным в Единый центр, который в состоянии закрыть лазейки для поступления в военно-учебные заведения лиц, не достойных по духовным, психологическим и физическим качествам пополнять офицерский корпус России.

Решить проблему подбора лучших людей для обучения курсантов 1-го курса можно только в условиях создания Единых для каждого вида вооруженных сил учебных центров, которые способны дать правильное "стартовое" начало делу воспитания и образования офицера.

Такие Центры могут иметь многоцелевое назначение: помимо подготовки курсантов 1-го курса, они могут осуществлять подготовку офицеров и преподавателей для военно-учебных заведения, выполнять научно-исследовательскую и методическую работу для вузов.

Не менее важной проблемой является подбор и воспитание начальников военно-учебных заведений.

Так же как "армия сильна не уставами, а полковниками", так же и весь дух военно-учебных заведений зависит от духовности, образованности, преданности военному делу их начальников.

В истории военных школ России есть поучительные примеры заботы о поиске достойных начальников военных школ.

Так, Я.Ростовцев, оставивший заметный след в военно-учебном строительстве России, человек высокообразованный и дальновидный в письме великому князю Михаилу Павловичу (бывшему в то время Главным начальником военно-учебных заведений России ), отзываясь с наилучшей стороны об одном из них, заявляет:

"Меня пугает в N вспыльчивость, нерешительность и непомерный страх ответственности; кроме того, какая-то странная боязнь в присутствии государя и Вашем, которую я боюсь, чтобы он невольно не передал и детям"

(См.: Петров П.В. Военно-учебные заведения в царствование императора Николая *. - В кн.: Столетие Военного министерства. I802-I902. т. Х, ч. **. Главное управление военно-учебных заведений. Исторический очерк. Сост. П.В. Петров. - СП б., I902.- с.53.).

Следует обратить внимание на тот факт, что письмо адресовано особе царской фамилии и, казалось бы, совершенно неуместным было бы в нем говорить о робости данного директора перед царственными особами.

Ведь это так естественно...

Но Ростовцев смотрит на этот вопрос иначе: робость и раболепие в его сознании не укладываются в понятия офицерского достоинства и чести.

Офицер должен служить Отчизне, а не прислуживать даже таким особам, как государь и великий князь.

Тот, кто робеет, не только теряет свое достоинство, но и принижает значение того звания, которое ему дано.

Пример директора, по мнению Ростовцева, пагубно может отразиться на воспитании кадет.

Справка:

-- Яков Иванович Ростовцев (Ростовцов) (28 декабря 1803 (9 января 1804), Санкт-Петербург -- 6 (18) февраля 1860, Санкт-Петербург) -- генерал-адъютант, известный деятель крестьянской реформы.

-- В 1828 году был назначен адъютантом великого князя Михаила Павловича и сопровождал его в турецкой кампании 1828 года и польской 1831 года; в 1835 году был назначен начальником штаба великого князя по управлению военно-учебными заведениями и сохранил эту должность, когда управление военно-учебными заведениями, после кончины великого князя, было вверено наследнику цесаревичу.

-- Он заботился об улучшении учебной части в военно-учебных заведениях, привлекал лучших преподавателей, поощрял отправление молодых людей за границу для подготовления к педагогической деятельности; составил свод законов о военно-учебных заведениях (1837), "положение" об управлении ими (1843) и "наставление" для образования их воспитанников (1848). Разработал план издания журнала для воспитанников военно-учебных заведений ("Журнал для чтения воспитанникам военно-учебных заведений"), одобренный Николаем I, и стал главным редактором этого журнала.

-- 4 декабря 1843 г. он был награждён орденом св. Георгия 4-й степени (N 6927 по списку Григоровича--Степанова).

-- В начале 1857 года Ростовцев был назначен членом негласного комитета (с 1858 года -- главный комитет) по крестьянскому делу и был одним из трёх членов образованной при комитете комиссии, для рассмотрения сообщенных ему проектов и записок.

-- В июле 1858 года Яков Ростовцев был назначен одним из четырёх членов комиссии для предварительного рассмотрения проектов положений, поступавших из губернских комитетов. Отправившись летом того же года в заграничный отпуск, Ростовцев посвятил свой досуг изучению литературы крестьянского вопроса и после того радикально изменил свои взгляды на реформу.

-- 6 февраля 1860 года Яков Иванович Ростовцев умер, не успев завершить дела реформы.

-- После издания положения 19 февраля была возложена, по Высочайшему повелению, на гробницу Ростовцева золотая медаль, установленная за труды по освобождению крестьян.

***

Наилучшей постановки в военно-учебных заведениях требует воспитание уважения к закону, осознанного законопослушания и подлинной правовой культуры.

Возведение этой подготовки в степень элитарной (особого, выдающегося, высоко эффективного ) позволит готовить офицерские кадры, не только знающие законы, не только понимающие суть происходящих событий, но и воспитывать ту надежную опору государственности, которая нужна России.

Такой подход требует коренного пересмотра содержания и целевого назначения общественных (гуманитарных) наук, обращение необходимых из них в инструмент политического образования, отказа от тех, которые представляют "мертвый капитал" и мешают развитию обучаемых.

Справка:

-- "Мертвым капиталом" являются те дисциплины, которые не могут быть востребованы как инструмент политического образования и развития офицеров, а служат лишь познавательным материалом и своего рода "украшением" образованности любого человека.

(См. учение Г. Спенсера о ценности знания: Спенсер Г. Воспитание умственное, нравственное и физическое. - СП б., 1877.- с.12-13).

Л.Н. Толстой в "комнате под сводами" в Ясной Поляне.

Художник И. Е. Репин. 1891

ИСПОВЕДАНИЕ Л.Н.ТОЛСТОГО

(Из "Войны и мира" - важные фрагменты)

"Даже сегодня нужно читать Л.Н.Толстого"...

А.К.

Для нас, потомков,-- не историков, не увлеченных процессом изыскания и потому с незатемненным здравым смыслом созерцающих событие, причины его представляются в неисчислимом количестве.

Чем больше мы углубляемся в изыскание причин, тем больше нам их открывается, и всякая отдельно взятая причина или целый ряд причин представляются нам одинаково справедливыми сами по себе, и одинаково ложными по своей ничтожности в сравнении с громадностью события, и одинаково ложными по недействительности своей (без участия всех других совпавших причин) произвести совершившееся событие.

Стало быть, причины эти все -- миллиарды причин -- совпали для того, чтобы произвести то, что было. И, следовательно, ничто не было исключительной причиной события, а событие должно было совершиться только потому, что оно должно было совершиться.

Должны были миллионы людей, отрекшись от своих человеческих чувств и своего разума, идти на Восток с Запада и убивать себе подобных, точно так же, как несколько веков тому назад с Востока на Запад шли толпы людей, убивая себе подобных.

Необходимо было, чтобы миллионы людей, в руках которых была действительная сила, солдаты, которые стреляли, везли провиант и пушки, надо было, чтобы они согласились исполнить эту волю единичных и слабых людей и были приведены к этому бесчисленным количеством сложных, разнообразных причин.

Фатализм в истории неизбежен для объяснения неразумных явлений (то есть тех, разумность которых мы не понимаем). Чем более мы стараемся разумно объяснить эти явления в истории, тем они становятся для нас неразумнее и непонятнее.

Каждый человек живет для себя, пользуется свободой для достижения своих личных целей и чувствует всем существом своим, что он может сейчас сделать или не сделать такое-то действие; но как скоро он сделает его, так действие это, совершенное в известный момент времени, становится невозвратимым и делается достоянием истории, в которой он имеет не свободное, а предопределенное значение.

Есть две стороны жизни в каждом человеке: жизнь личная, которая тем более свободна, чем отвлеченнее ее интересы, и жизнь стихийная, роевая, где человек неизбежно исполняет предписанные ему законы.

Человек сознательно живет для себя, но служит бессознательным орудием для достижения исторических, общечеловеческих целей.

Совершенный поступок невозвратим, и действие его, совпадая во времени с миллионами действий других людей, получает историческое значение.

Чем выше стоит человек на общественной лестнице, чем с большими людьми он связан, тем больше власти он имеет на других людей, тем очевиднее предопределенность и неизбежность каждого его поступка.

"Сердце царево в руце божьей".

Царь -- есть раб истории.

История, то есть бессознательная, общая, роевая жизнь человечества, всякой минутой жизни царей пользуется для себя как орудием для своих целей.

Когда созрело яблоко и падает,-- отчего оно падает?

Оттого ли, что тяготеет к земле, оттого ли, что засыхает стержень, оттого ли, что сушится солнцем, что тяжелеет, что ветер трясет его, оттого ли, что стоящему внизу мальчику хочется съесть его?

Ничто не причина.

Все это только совпадение тех условий, при которых совершается всякое жизненное, органическое, стихийное событие.

Человек сорок улан потонуло в реке, несмотря на высланные на помощь лодки.

Большинство прибилось назад к этому берегу.

Полковник и несколько человек переплыли реку и с трудом вылезли на тот берег.

Но как только они вылезли в обшлепнувшемся на них, стекающем ручьями мокром платье, они закричали: "Виват!", восторженно глядя на то место, где стоял Наполеон, но где его уже не было, и в ту минуту считали себя счастливыми.

Все стремления людей, окружавших государя, казалось, были направлены только на то, чтобы заставлять государя, приятно проводя время, забыть о предстоящей войне.

Французский гусарский полковник, видимо, только что с постели, выехал из деревни на красивой сытой серой лошади, сопутствуемый двумя гусарами. На офицере, на солдатах и на их лошадях был вид довольства и щегольства.

Это было то первое время кампании, когда войска еще находились в исправности, почти равной смотровой, мирной деятельности, только с оттенком нарядной воинственности в одежде и с нравственным оттенком того веселья и предприимчивости, которые всегда сопутствуют началам кампаний.

В механизме государственного организма нужны эти люди, как нужны волки в организме природы, и они всегда есть, всегда являются и держатся, как ни несообразно кажется их присутствие и близость к главе правительства. Только этой необходимостью можно объяснить то, как мог жестокий, лично выдиравший усы гренадерам и не могший по слабости нерв переносить опасность, необразованный, непридворный Аракчеев держаться в такой силе при рыцарски-благородном и нежном характере Александра.

Но допустим, что должны были люди Европы, под предводительством Наполеона, зайти в глубь России и там погибнуть, и вся противуречащая сама себе, бессмысленная, жестокая деятельность людей -- участников этой войны, становится для нас понятною.

Но тогда не только никто не предвидел того (что теперь кажется очевидным), что только этим путем могла погибнуть восьмисоттысячная, лучшая в мире и предводимая лучшим полководцем армия в столкновении с вдвое слабейшей, неопытной и предводимой неопытными полководцами -- русской армией; не только никто не предвидел этого, но все усилия со стороны русских были постоянно устремляемы на то, чтобы помешать тому, что одно могло спасти Россию, и со стороны французов, несмотря на опытность и так называемый военный гений Наполеона, были устремлены все усилия к тому, чтобы растянуться в конце лета до Москвы, то есть сделать то самое, что должно было погубить их.

Завлечение Наполеона в глубь страны произошло не по чьему-нибудь плану (никто и не верил в возможность этого), а произошло от сложнейшей игры интриг, целей, желаний людей -- у частников войны, не угадывавших того, что должно быть, и того, что было единственным спасением России. Все происходит нечаянно.

"...На (Наполеоне - А.К.) нем было пятьдесят тысяч трупов; но и на острове Св. Елены, в тиши уединения, где он говорил, что он намерен был посвятить свои досуги изложению великих дел, которые он сделал, он писал:

"Русская война должна бы была быть самая популярная в новейшие времена: это была война здравого смысла и настоящих выгод, война спокойствия и безопасности всех; она была чисто миролюбивая и консервативная.

Это было для великой цели, для конца случайностей и для начала спокойствия. Новый горизонт, новые труды открывались бы, полные благосостояния и благоденствия всех. Система европейская была бы основана, вопрос заключался бы уже только в ее учреждении.

Удовлетворенный в этих великих вопросах и везде спокойный, я бы тоже имел свой конгресс и свой священный союз.

От мысли, которые у меня украли. В этом собрании великих государей мы обсуживали бы наши интересы семейно и считались бы с народами, как писец с хозяином.

Европа действительно скоро составила бы, таким образом, один и тот же народ, и всякий, путешествуя где бы то ни было, находился бы всегда в общей родине.

Я бы выговорил, чтобы все реки были судоходны для всех, чтобы море было общее, чтобы постоянные большие армии были уменьшены единственно до гвардии государей и т. д.

Возвратясь во Францию, на родину, великую, сильную, великолепную, спокойную, славную, я провозгласил бы границы ее неизменными; всякую будущую войну защитительной; всякое новое распространение -- антинациональным; я присоединил бы своего сына к правлению империей; мое диктаторство кончилось бы, и началось бы его конституционное правление...

Париж был бы столицей мира и французы предметом зависти всех наций!..

Потом мои досуги и последние дни были бы посвящены, с помощью императрицы и во время царственного воспитывания моего сына, на то, чтобы мало-помалу посещать, как настоящая деревенская чета, на собственных лошадях, все уголки государства, принимая жалобы, устраняя несправедливости, рассевая во все стороны и везде здания и благодеяния".

Он, предназначенный провидением на печальную, несвободную роль палача народов, уверял себя, что цель его поступков была благо народов и что он мог руководить судьбами миллионов и путем власти делать благодеяния!

На перевязочных пунктах на десятину места трава земля были пропитаны кровью.

Измученным, без пищи и без отдыха, людям той и другой стороны начинало одинаково приходить сомнение о том, следует им еще истреблять друг друга, и на всех лицах было заметно колебанье, и в каждой душе одинаково поднимался вопрос: "Зачем, для кого мне убивать и быть убитому? Убивайте, кого хотите, делайте, что хотите, а я не хочу больше!" Мысль эта к вечеру одинаково созрела в душе каждого.

Некоторые историки говорят, что Наполеону стоило дать свою нетронутую старую гвардию для того, чтобы сражение было выиграно. Говорить о том, что бы было, если бы Наполеон дал свою гвардию, все равно, что говорить о том, что бы было, если б осенью сделалась весна.

Этого не могло быть.

Не Наполеон не дал своей гвардии, потому что он не захотел этого, но этого нельзя было сделать. Все генералы, офицеры, солдаты французской армии знали, что этого нельзя было сделать, потому что упадший дух войска не позволял этого.

Нравственная сила французской, атакующей армии была истощена.

Не та победа, которая определяется подхваченными кусками материи на палках, называемых знаменами, и тем пространством, на котором стояли и стоят войска,-- а победа нравственная, та, которая убеждает противника в нравственном превосходстве своего врага и в своем бессилии, была одержана русскими под Бородиным.

Французское нашествие, как разъяренный зверь, получивший в своем разбеге смертельную рану, чувствовало свою погибель; но оно не могло остановиться, так же как и не могло не отклониться вдвое слабейшее русское войско.

После данного толчка французское войско еще могло докатиться до Москвы; но там, без новых усилий со стороны русского войска, оно должно было погибнуть, истекая кровью от смертельной, нанесенной при Бородине, раны.

Для человеческого ума непонятна абсолютная непрерывность движения. Человеку становятся понятны законы какого бы то ни было движения только тогда, когда он рассматривает произвольно взятые единицы этого движения. Но вместе с тем из этого-то произвольного деления непрерывного движения на прерывные единицы проистекает большая часть человеческих заблуждений.

Известен так называемый софизм древних, состоящий в том, что Ахиллес никогда не догонит впереди идущую черепаху, несмотря на то, что Ахиллес идет в десять раз скорее черепахи: как только Ахиллес пройдет пространство, отделяющее его от черепахи, черепаха пройдет впереди его одну десятую этого пространства; Ахиллес пройдет эту десятую, черепаха пройдет одну сотую и т. д. до бесконечности.

Задача эта представлялась древним неразрешимою.

Бессмысленность решения (что Ахиллес никогда не догонит черепаху) вытекала из того только, что произвольно были допущены прерывные единицы движения, тогда как движение и Ахиллеса и черепахи совершалось непрерывно.

В русском войске по мере отступления все более и более разгорается дух озлобления против врага: отступая назад, оно сосредоточивается и нарастает.

Под Бородиным происходит столкновение.

Ни то, ни другое войско не распадаются, но русское войско непосредственно после столкновения отступает так же необходимо, как необходимо откатывается шар, столкнувшись с другим, с большей стремительностью несущимся на него шаром; и так же необходимо (хотя и потерявший всю свою силу в столкновении) стремительно разбежавшийся шар нашествия прокатывается еще некоторое пространство.

Русские отступают за сто двадцать верст -- за Москву, французы доходят до Москвы и там останавливаются. В продолжение пяти недель после этого нет ни одного сражения. Французы не двигаются. Подобно смертельно раненному зверю, который, истекая кровью, зализывает свои раны, они пять недель остаются в Москве, ничего не предпринимая, и вдруг, без всякой новой причины, бегут назад: бросаются на Калужскую дорогу (и после победы, так как опять поле сражения осталось за ними под Малоярославцем), не вступая ни в одно серьезное сражение, бегут еще быстрее назад в Смоленск, за Смоленск, за Вильну, за Березину и далее.

Нельзя было давать сражения, когда еще не собраны были сведения, не убраны раненые, не пополнены снаряды, не сочтены убитые, не назначены новые начальники на места убитых, не наелись и не выспались люди.

Для тех людей, которые привыкли думать, что планы войн и сражений составляются полководцами таким же образом, как каждый из нас, сидя в своем кабинете над картой, делает соображения о том, как и как бы он распорядился в таком-то и таком-то сражении, представляются вопросы, почему Кутузов при отступлении не поступил так-то и так-то, почему он не занял позиции прежде Филей, почему он не отступил сразу на Калужскую дорогу, оставил Москву, и т. д.

(А.К. - Дальше думаю о "Войне и мире" Л.Н. Толстого...)

0x01 graphic

Евангелие. Фронтиспис. 1653 г.

СЛОВАРЬ БЛАГОРАЗУМИЯ РУССКОГО ОФИЦЕРА

-- В интимных беседах, в своем кругу сколько угодно разбирайте и критикуйте, но пусть это критиканство не переходит в стремление унизить начальника, в желание подорвать его авторитет, а тем более в затаенную злобу, которая является уделом низменных душ. (П. Изместьев)

-- Предводительствуя в критическое время, ставь войско в положение, как если бы, поднявшись на высоту, отбросили лестницу. (Сунь-цзы)

-- Любовь к отечеству -- добродетель основная. (Л. Дюра-Лассаль)

-- Любовь же к службе должна быть неразрывно связана с желанием знать ее на совесть, со стремлением изучить свое дело до тонкости. (Д. Баланин)

-- Вера в начальника служит в свою очередь началом любви к нему. Любовь является таким отношением к начальнику, при котором исполнение его приказаний, независимо от цели и результатов, доставляет удовольствие людям (А. Зыков)

-- Малодушие и трусость должны быть чужды офицеру; при всех случайностях жизни он должен мужественно преодолевать встречающиеся препятствия и твердо держаться раз выработанных убеждений, чтобы всякий видел в нем человека, на которого можно положиться, которому можно довериться и на защиту которого можно рассчитывать. (Э. Свидзинский)

-- То, что войско делает при непременной встрече с противником непобедимым, -- это правильный бой и искусный маневр... Вообще бой с противником начинают правильным боем, а побеждают маневром... (Сунь-цзы)

-- Русская мать должна привить своему ребенку любовь к родине, к Царю своему; она должна показать сыну своему ясно и наглядно, что русский солдат не враг родине, что трудами его создана современная географическая карта России, что много пота и крови ушло на собирание земли русской, что русский героизм имеет за собой такие блестящие страницы, перед которыми умиляются и преклоняются со слезами уважения и любви. (М. Галкин)

-- Его нервная система функционирует длительно и сильно, но медленно. Внешние впечатления глубоко захватывают его душу и будят мощное настроение. Но оно всегда более печальное, чем радостное. Меланхолик осторожен и рассудителен, пока не находится под влиянием аффекта; в глубине его души скрыты сильные страсти. Осмотрителен и, предвидя большие расходы в будущем, склонен к скупости. В любви и дружбе верен до самопожертвования, но ревнив. Боится тяжелой работы; в требованиях к окружающим строг и неумолим; пунктуален. В трудных и неизвестных положениях, приняв какое-либо решение, неуклонно ведет его до конца. Подвержен самоанализу, мизантропии и грусти. Вообще этот темперамент более подходящ для ученого или исследователя, чем для боевого генерала. (В. Блюме)

-- Высокие добродетели мужества и самопожертвования развиваются только в виду угрожающей опасности, но у многих они дремлют и бездействуют в мирное время. Поэтому продолжительный мир опасен для духа армии. (Наставление к самодисциплине, 1900)

-- Мужество есть способность человека терпеливо переносить невзгоды жизни. Сила этого качества главным образом зависит от силы воли... Немцы говорят об этом очень остроумно: "Потерявший имение -- ничего не потерял; потерявший честь -- много потерял; потерявший мужество -- все потерял". (Н. Бирюков)

-- Мужество зависит также от национальных свойств бойца -- в силу этого наличность его тоже обусловливается социальными факторами. Следовательно, и в этом отношении победа приготовляется народом задолго еще до битвы. Интересным примером служит в древнем мире Спарта, где все государственное устройство и жизнь были приноровлены к одному -- развитию в гражданах мужества. Мужество является очень сложным духовным состоянием и в прямом смысле слова не может быть названо чувством. Главную составную часть так называемого "мужества" составляет чувство мощи. (Н. Головин)

-- Мужество бывает двух родов: во-первых, мужество в отношении личной опасности, а во-вторых, мужество в отношении ответственности перед судом какой-либо внешней власти или же внутренней -- совести. (К. Клаузевиц)

-- Целесообразность муштровки кончается там, где конечное ее влияние обращено не на строй, а на отдельного человека. (А. Зыков)

-- Если начальник пожелает ввести в заблуждение своих подчиненных относительно своих личных достоинств, своей моральной ценности рядом уловок, красивых поз, поворотов головы, жестов, слов, то он скоро собьется с пути. Правда, человек, с некоторым умом, умением нравиться, может "втереть очки" своему начальнику, но подчиненные его скоро раскусят. Всякая ошибка, всякий промах моментально чувствуются ими. (П. Изместьев)

-- Начальник не должен быть скупым на одобрения и награды и не откладывать их в долгий ящик. Скобелев любил давать кресты тут же, на месте совершения подвига. Суворов, несмотря на медлительность сообщений того времени, успевал выхлопотать награды весьма скоро. "Добро делать -- спешить должно", -- говорил он. (В.Э., 1911, т.17)

-- Награды придут сами собой, но для возвышенной натуры лучшая награда -- сознание исполненного долга, спокойствие совести. (П. Изместьев)

-- Насколько вредна фамильярность, настолько же неуместна и надменность в обращении. Затрагиванием самолюбия подчиненных нисколько не увеличивается уважение к начальнику. Напротив, уважением преимущественно пользуются те, которые не выставляют напоказ своих преимуществ и не кичатся своими правами и властью. (П. Карцов)

-- Общие карательные цели -- устрашение, предупреждение и исправление -- находят себе место и в воинском наказании, но дополняются задачей -- воински воспитывать осужденного. (В.Э., 1911, т.16)

-- Настроение общества, гражданские, нравственные и религиозные его устои, высота научного уровня и культуры -- все это роковым образом сказывается и на его кровном детище -- армии, а в ближайшем будущем, несомненно, скажется и в гораздо сильнейшей степени. (В. Заглухинский)

-- Военная наука есть философия всего военного дела -- его обобщение. Она имеет свои основные начала, которые признавались во все времена и везде, где военное дело было в руках людей мысли, обладающих способностью к обобщению отдельных фактов. (Н. Михневич)

-- Нравственные и умственные особенности, совокупность коих образует духовный склад народа, представляют равнодействующую всего его прошлого, наследие всех его предков. Эта совокупность и составляет то, что называется национальным характером. (М. Драгомиров)

0x01 graphic

ВЕЛИКИЕ МЫСЛИ

(Афоризмы древнего Рима

-- Человеку свойственно чувствовать и испытывать страдания, но в то же время бороться с болью и слушать утешения, а не просто не нуждаться в утешениях.

-- Хорошие люди слабее плохих.

-- Загляни в собственную душу.

-- Молвы боятся многие, совести -- кое-кто.

-- В какие узкие пределы втиснута жизнь множества.

-- Мудрые люди говорят, что хорошо и почтенно идти по стопам предков, если, конечно, они шли прямым путем.

-- История не должна переступать пределов истины, и для честных поступков достаточно одной истины.

-- История пишется для установления строгой истины.

-- Мнения ведь подсчитывают, а не взвешивают.

-- Честность оскорбляет людей в ту минуту, когда она им во вред, потом они же ею осторгаются и ее превозносят.

-- Честность для нас значит не меньше, чем для других необходимость.

-- О честности обвинителя лучше всего судить по самому обвинению.

-- Честную душу сдерживает совестливость, а негодяй крепнет от своей дерзости.

-- Никогда один человек не мог обмануть всех, да и все не могли обмануть одного человека.

-- Лучше ничем не заниматься, чем заниматься ничем.

-- Нет более справедливого дохода, чем тот, который принесут земля, небо, год.

Плиний Младший (61 или 62 -- ок. 114 гг.))

Справка:

-- Плиний Младший (Гай Плиний Цецилий Секунд; лат. Gaius Plinius Caecilius Secundus) (приблизительно 61--113) -- древнеримский политический деятель и писатель, адвокат.

-- Родился в 61 или 62 году в городе Комо в богатой семье.

-- В начале 70-х годов Плиний Младший переехал в Рим, где учился красноречию в риторской школе под руководством Квинтилиана и Никета Скодры. В возрасте 18 или 19 лет впервые занялся адвокатской деятельностью в суде центумвиров.

-- Плиний хорошо зарекомендовал себя и прошёл весь курс государственных магистратур (curosus honorum): В 81 году был назначен жрецом культа императора, в 82 г. -- военным трибуном в Сирии, в 83 году -- начальником конницы, в 89 -- квестором, в 92 -- претором, в 94 -- префектом воинской казны. Все эти посты Плиний занимал во время правления Домициана, и только смерть принцепса спасла его от казни по доносу.

-- Император Траян включил Плиния в круг своих приближённых. В 100 году Плиний был назначен консулом, в 103 году избран в авгуриатную коллегию.

-- В 110 году Плиний был назначен императорским легатом в провинцию Вифиния с ответственным заданием по искоренению коррупции, однако там скоропостижно скончался. Точная дата смерти Плиния и место погребения неизвестны.

© Copyright Каменев Анатолий Иванович (kamenevai@mail.ru) Размещен: 29/07/2011, изменен: 29/07/2011. 61k. Статистика. Фрагмент: Политика Иллюстрации: 5 штук.	Ваша оценка:

Каменев Анатолий Иванович ""Ящик Пандоры" раскрывает спесь богатых"...

Каменев Анатолий Иванович
""Ящик Пандоры" раскрывает спесь богатых"...