ArtOfWar. Каменев Анатолий Иванович. Камень преткновения в человеческой души...

Камень преткновения в человеческой души...

0x01 graphic

Засечная черта

СРЕДСТВА ВОСПИТАНИЯ ЮНКЕРОВ

П.О.Бобровский

(Продолжение кн. "Юнкерские училища" - СП б, 1881)

НАГРАДЫ И НАКАЗАНИЯ

Воля всякого человека выражается в поступках, только из поступков воспитатель-офицер может узнать своего подчиненного воспитанника. По хорошим или дурным поступкам юнкера, легко отличить все хорошее в нем и все дурное; для этого достаточно иметь здравый смысл и желание. Но не всякий поступок обнаруживается; очень и очень многое для офицера проходит незамеченным и тем более, чем он дальше стоит от подчиненных ему юнкеров.

Несмотря на значительный возраст юнкеров, нельзя не признать, что между ними находится не мало, таких, которые не могут отчетливо различать нравственное от безнравственного, и потому не мало, нужно усилий, чтобы исправить их убеждения и довести до сознания ошибочных взглядов.

Чтобы в них возникли чувство долга и совесть, необходимо этому содействовать общею совокупностью средств, но не иначе, как в известной последовательности.

Прежде всего, нужно заботиться о развитии духовных сил, высших побуждений и через то способствовать образованию верных оценок и чисто нравственных наклонностей.

Далее, следует тщательно устранить все то, что производит разлад между склонностями и их оценкой, стараясь укреплять добрые побуждения и подавлять дурные наклонности и привычки не насилием и ломкой воли, а привитием лучших, более совершенных качеств.

Наконец, нужно воспитать сознательное стремление к добру, посредством развития нравственных правил и понятий, дыбы в поступках выражалась внутренняя доброкачественность склонностей, чем и определяются основные черты нравственного характера.

Поступками каждого человека руководят:

- во-первых, внешняя необходимость, принуждение, обусловливаемое повиновением, т.е. подчинением своей воли чужой воле;

- во-вторых, внутренняя необходимость, т.е. сознанием обязанности, долга и, наконец,

- в-третьих, сознательным постоянным стремлением к добру, обнаруживающим нравственную свободу воли, или нравственный характер.

Воспитатели, имея в виду высшую воспитательную цель, располагают для своих действий следующими внешними мерами, определяемыми характером поступка своего воспитанника:

1)Предупреждением, выражаемым советом и наставлением;

2)Наказанием, возмездием; и

3)Наградою, поощрением.

Опираясь на дисциплинарную власть и прибегая к этим внешним мерам, воспитатель постоянно руководится не личным произволом, а общими педагогическими принципами, таковы:

а)усовершенствование ума и воли, через правильное развитие умственных, физических и моральных сил;

б)привитие более совершенных правил и

в)все, чем обусловливается внутренний и внешний порядок на общих законах дисциплины.

Дисциплина требует повиновения воспитанника своему воспитателю, - военная же дисциплина требует повиновение это возводить на высшую степень подчинения воле начальника волю подчиненного.

В первом случае, т.е. в воспитании, дисциплина есть средство для достижения другой высшей цели, в последнем - военная дисциплина есть цель сама по себе; служа необходимым условием общего военного порядка; военная дисциплина требует полного подавления собственной воли каждого подчиненного воле начальника; в воспитательной же дисциплине, напротив, слепое повиновение воле воспитанника воле воспитателя не только не одобряется, но подобное подавление собственной воли и безусловное подчинение себя чужой воле считается неправильным, непедагогическим.

"Воспитатель, систематически ломающий волю воспитанника, для того только чтобы ее сломать, и упорно настаивающий на своей воле для того только, чтобы поставить на своем, совершает преступление против человеческой природы".

Это существенное отличие дисциплины военной от дисциплины воспитательной составляет камень преткновения для многих воспитателей-офицеров, не усвоивших резких противоположностей не только между понятиями о той и другой, но и мотивами, вызывающими тот или другой поступок.

Основания той и другой дисциплины лежат глубоко в основных силах человеческой души, но военная дисциплина есть, так сказать, общая цель военного воспитания как необходимое условие благоустройства армии, а воспитательная дисциплина есть только средство для этой общей цели.

И там и здесь требуется повиновение воле старшего, - но, в первом случае, беспрекословное повиновение доводится до полнейшего самопожертвования, самоуничижения, полного отрицания своего "я"; в последнем же подчинение своей воли определяется высшими воспитательными нравственными целями.

Разница, следовательно, велика и уразуметь ее - первый долг воспитателя-офицера юнкерского училища. Не вполне созревшие юнкера очень часто желают вредного и сопротивляются полезному, и поэтому их нужно сдерживать строгою дисциплиною, требуя безусловного повиновения приказаниям или запрещениям.

Было бы крайне безрассудно воспитателю-офицеру ставить себя в такие отношения к воспитываемому юнкеру, чтобы он вступал в прения и обсуждал, в его присутствии, действия старшего, поставленного ему начальником.

Но повиновение, в воспитательном смысле, будучи подготовкою к повиновению нравственному закону, служит средством к воспитанию нравственной свободы, а потому действие воспитателя, опирающегося только на свой авторитет, на свою власть, а не заботящегося, Прежде всего, о нравственном усовершенствовании душевных сил "воспитываемых", составляет уже насилие, склонное вызвать в подчиненном, не умеющим оценить истинное от ложного, строптивость, ожесточение и нравственное уродство.

Поэтому-то и мы требуем, чтобы воспитатель-офицер стоял выше своего воспитанника-юнкера во всех отношениях - по физической зрелости, умственному развитию и нравственному совершенству.

Неповиновение, упрямство, своеволие и другие заметные нарушения военной дисциплины часто бывают источником неблагоразумного применения "воспитательной дисциплины"; последняя действует сообразно со степенью развития воспитанника, исходя из нравственных мотивов и ведет к нравственному образу мыслей.

Как нельзя научить условной вежливости, так нельзя одними "внешними мерами" устранить в человеке все грубое, непочтительное, жесткое и неприличное.

Дурное поведение, выражаемое в неуважении к чужой собственности, в дурных наклонностях (ложь, обман) и других прегрешениях или пороках происходит или от неправильного нравственного развития, или от несовершенств, привитых дурным воспитанием, слабостью духовных сил и т.д.

Очевидно, что, для исправления дурного поведения, не помогут одни внешние меры, дисциплинарные наказания или награды, если воспитание не прилагает забот об исцелении от этих недостатков привитием хороших побуждений, больших совершенств.

Ни гуманное ласковое обращение, ни строгая последовательность во взысканиях, ни самые расточительные награды не дадут оснований для практической добродетели, если душа будет продолжать коснеть в сфере неверных оценок, ложных убеждений, неправильного взгляда на отношения между воспитываемыми.

Очень часто от всех этих недостатков воспитанники исцеляются бдительным надзором, через последовательное ослабление укоренившихся дурных наклонностей; воспитателю нужно только тщательно доискиваться побудительных причин и, затем, принимать соответственные меры.

Итак, действия воспитателя на своих воспитанников бывают двоякого рода:

а)определенное выражение воли воспитателей путем предупреждения, через наставления, советы и, вообще, чисто нравственным влиянием на воспитываемых и

б)посредством наказаний и наград, вызывающих искусственное влияние воли воспитателя, чуждой чисто нравственных побуждений: это неизбежное зло, чтобы подавить сопротивление возбуждаемое в воспитанниках недостатком убеждения, самоопределения, самообладания.

Наказания и награды в нравственном воспитании то же самое означают, что в медицине лекарства, признанные врачом необходимыми, для восстановления здоровья.

Частое употребление лекарств ослабляет организм и притупляет чувствительность; гомеопатическая капля, разведенная в стакане воды, не производит даже легкого действия, и обратно, как сильный прием лекарств может потрясти весь организм, не исцеляя здоровья, точно также строгое, не в меру, наказание может потрясти всю нравственную природу, не исцелив пациента от съедающих его моральных недугов.

Поэтому, следует воспитывать и вести так, чтобы наказания и награды были, как можно более, ограниченными и, во всяком случае, употреблялись с большою осмотрительностью.

Мы со страхом смотрим на человека, жизнь которого только и поддерживается все более и более усложняющимися микстурами; не менее опасения за нравственное благосостояние внушает и тот юноша, который без наказаний не может выйти из одолевающих его заблуждений; чтобы избежать наказания, он готов пуститься на разные сделки со своею совестью, что и ведет обыкновенно к скрытности, обману, хитрости и т.д.

Поэтому, современные педагоги рекомендуют острожное обращение к наказаниям и сдержанность в поощрениях, чтобы им не заглушались истинные мотивы поступков; если бы на воспитанника можно было действовать одним убеждением, то наказание могло бы быть совершенно отброшено, как влияние чуждое нравственному миросозерцанию.

Мы допускаем такое идеальное состояние воспитательного искусства, но полагаем, что, в практическом приложении, дисциплинарные наказания в училищах неизбежны, не только как воспитательное средство, употребляемое для детей, но и как акт возмездия, определяемый за разного рода нарушения взрослых. Вся сила только в том, что наказания должны быть назначаемы справедливо, с благоразумием, приспособляясь к положению, образу жизни и развитию воспитываемых.

Наказания становятся лишними только тогда, когда воспитываемые приобрели нравственную крепость, освобождены от дурных наклонностей. Он не пойдут на дурное дело не потому, что боятся преследования, а потому, что они уже осознали всю безнравственность дурных побуждения, вызывающих дурные поступки.

Эти общие замечания о наградах и наказаниях ведут к следующим выводам:

1.Награды и наказания представляются, в известной степени, злом и потому воспитатель должен быть на них скуп и вовсе их прекращать, когда естественные побуждения, вследствие правильного развития ума и воли воспитанника, могут заступить их место.

2.Награды и наказания должны быть естественными, т.е. вызывать естественные побуждения к деятельности, они должны быть разумны и последовательны. Следовательно, наказания должны изменяться, по мере духовного развития воспитанника и приводить к тому, чтобы без них можно было обходиться. Начиная наименьшею мерою, воспитатель постепенно усиливает их. но так, чтобы не выпустить их силы из своей власти прежде, чем они перестанут быть необходимыми. Предполагая в воспитателе лице вполне разумное, нужно ожидать, что он сумеет придать своим наказаниям надлежащий вес, тщательно устраняя свою личность там, где он должен являться представителем или военной субординации, недоступной произволу и пристрастию, или закона, чуждого эгоизма, оскорбления и т.д.

3.Наказания и награды должны сообразоваться с личными свойствами воспитанника, с его темпераментом, наклонностями, чувствительностью, а потому воспитатель должен хорошо знать характер, склонности и привычки своего воспитанника.

4.Все предупреждения, выражаемые в замечаниях выговорах и наставлениях, должны иметь определенный и отчетливый характер. Приказания должны быть ясны и кратки, запрещения чужды произвола и непременно основаны на положительных требованиях порядка, дисциплины. Всякое многословное наставление и поучение ослабляют впечатление и теряют всю свою воспитательную силу, если не будут поняты и вразумительны.

СИСТЕМА НАКАЗАНИЙ

В ЮНКЕРСКИХ УЧИЛИЩАХ

В воспитательной системе юнкерских училищ необходимо разграничивать мотивы поступков по их источникам и по ним соображать качество и силу наказаний; одни берут свое начало от военного состояния юнкеров, и тогда дисциплинарные наказания налагаются под влиянием требований военной дисциплины; другие вытекают только из условий воспитания, и тогда дисциплинарные наказания служат не актом возмездия, а только воспитательным средством.

Офицеры-воспитатели юнкерских училищ, тщательно взвесив это различие мотивов, должны внимательно выделять проступки против воинской дисциплины, которая обязывает: "строго соблюдать чинопочитание, точно и беспрекословно исполнять приказания начальства, сохранять во вверенной команде порядок, добросовестно исполнять обязанности службы и не оставлять без наказания (внимания?) проступков и упущений подчиненных".

Наш дисциплинарный устав, которому юнкерское училище обязано следовать по духу, определяет степень власти каждого начальника и дает определенные указания наложения дисциплинарных взысканий. Но самая система дисциплинарных взысканий представляет в юнкерских училищах некоторую особенность.

Юнкера, замеченные в неприличном поведении и в нарушении установленных для училища правил, подвергаются следующим взысканиям:

1)Замечанию и выговору.

2)Наряду не в очередь на службу.

3)Неувольнение со двора и аресту.

4)Смещению в должности и лишению звания: фельдфебеля, вахмистра, старшего и младшего унтер-офицера.

И за дурное поведение:

5)Отчисление из войска, на сроки от одного года до двух лет.

6)Исключение вовсе из училища.

7)Преданию военному суду, на основании общих постановлений.

Замеченные же в нерадении к занятиям и не делающие надлежащих успехов, когда окажутся безуспешными увещания и другие побуждения непосредственного начальника, отчисляются в войска на срок, от одного года до двух лет; по истечении же назначенного для прослужения в войсках срока, отчисленный из училища может, по удостоению ближайшего начальства, вновь быть допущен к приему, на общем основании.

Вовсе же исключенные за дурное поведение в училища вновь не принимаются, но могут держать при училище офицерский экзамен, если будут удостоены непосредственным своим начальством, - исключенные из младшего класса по истечении трех лет, а исключенные из старшего класса по истечении двух лет службы в войсках (С.В.П., 1869 г., т. ХV, N 539, 540 и 529. См. редакции ст. 539 в приказе Военного Министра 8 февраля 1872 г., N 50).

<...>

СТАТИСТИКА ПРОСТУПКОВ И НАКАЗАНИЙ

В целой системе воспитания юнкеров в училищах - нравственному воспитанию придается первенствующее значение; воспитание сердца и воли, привитие лучших правил, возбуждение энергии к деятельности, - все это, вместе с правильным развитием действительных способностей, формирует человека, дает ему истинное богатство, поднимает и усовершенствует его природу и подготовляет его к счастливой жизни.

Упроченные правильным воспитание нравственные совершенства служат основными началами дисциплины, - этой высокой духовной силы, служащей главным рычагом общественной нравственности; только хорошо дисциплинированное общество, усваивая здравую дисциплину в семье и в школе, может приготовить и необходимые материалы для серьезной и разумной, непоколебимой дисциплины армии.

Тут военная дисциплина является уже всеобъемлющей силою, сокрушающей хорошо вооруженные, но нравственно разнузданные армии, доказывающие и нравственную разнузданность того общества, из которого они выходят на службу.

Как бы ни успешно велось обучение наукам и строевому делу юнкеров, но, если не обращено будет серьезного внимания на их нравственное воспитание, на выработку их нрава, на усовершенствование их понятий, на обработку их характера - эти учреждения не только не исполняли бы своего назначения, но, напротив, они стали бы школой, распространяющей нравственное зло, которое, по меньшей мере, колебало бы военную дисциплину.

В училищах недостаточен один только правильно рассчитанный формальный надзор старших за подчиненными чинами, - недостаточно одного исполнения буквы дисциплинарного устава, в них необходимо иметь под рукою все средства, чтобы поступающая из полков молодежь воспитывалась, т.е. чтобы она могла постигать своим умом и своим сердцем те блага, которые соединились с понятиями о святости долга, о высоком значении чести, о карательной силе совести, в противоположность всему безнравственному, оскорбляющего достоинство человека и унижающему звание офицера.

Зная, с какими "данными" приходится начинать дело воспитания в училищах, должно признать всю трудность приложения соответственных воспитательных приемов, для достижения общих задач военного воспитания юнкеров, а потому нельзя не оценить по справедливости заслуг воспитателей-офицеров, действующих сообразно с возрастом, складом мыслей, понятий подчиненных им юнкеров.

Никакое дурное дело не должно остаться без соответственных мер, предписываемых внутренним убеждением воспитателя-офицера, и ни один проступок против военной дисциплины не должен оставаться без внимания и серьезного дисциплинарного наказания. Самые решительные действия начальнической власти должны прилагаться, чтобы преследовать все прочее, унижающее человечество, все противозаконное, оскорбляющее военное звание.

Восьмилетний период существования юнкерских училищ не мог не отразиться благоприятно на нравственном состоянии вольноопределяющихся уже потому только, что, поступая в училища, большинство переставало влачить жизнь, без надзора за их поведением и, волей неволей, подчиняясь постоянному влиянию офицеров, испытывая от них решительный приговор вредными для общежития поступков и чувствуя постоянное их давление, при отступлениях от порядка службы, небрежности и неисполнительности. В училищах некогда шататься по целым дням, как бывало в местечках и селах; здесь нужно работать и трудиться для приобретения права на производство в офицеры.

Многие факты из 8-летней училищной практики доказывают, что случаи весьма неодобрительного поведения, не редко крайне испорченных понятий и дурных привычек, столь частые в первые годы, постоянно, хотя и незаметно, стали уменьшаться; ослабевали и разного рода неприличные поступки в отношениях между товарищами.

Нам не раз приходилось слышать от начальников воинских частей о доверии, которое приобретали училища, вследствие той резкой перемены, которая замечалась в войсках между вольноопределяющимися, не проходившими курса училищ, и юнкерами, окончившими курс. Такая перемена не произошла бы, если бы начальствующие лица в училищах оставляли без внимания самую важную сторону воспитания. И действительно, им постоянно и энергически приходится бороться с дурными сторонами юнкеров и настойчиво добиваться улучшений их нравственных сил.

Действуя предупредительными и дисциплинарными мерами, начальствующие лица в училищах постоянно изыскивали, кроме того, и способы к благопристойному времяпрепровождению юнкеров в праздниках и, с этой целью, устраивались вечера, банкеты, театры, концерты, вечерние чтения.

Если, по разным обстоятельствам, не везде это делалось, то, по крайней мере, в принципе признавалось необходимым пользоваться и этими способами, для поднятия и поддержания нравственности.

Опыт также нас убеждает, что в старшем классе, после того, как юнкера прошли строгую годичную дисциплинарную школу, училищное начальство, с открытием учебного курса, приобретает испытанный и знакомый с требованиями службы кадр, который оказывает благодетельное влияние на вновь поступающих.

Многие начальники училищ даже замечают некоторый нравственный подъем последних; но эти отзывы о лучших нравственных задатках приемов в последние годы, по сравнению с первыми приемами, едва ли могут считаться достоверным фактом, если припомнить те элементы, из которых складывался состав последних приемов. Быть может, впоследствии обнаружится явственнее, что вновь поступающие, зная о строгой военной дисциплине в училище, умеют лучше сдерживать себя, держать себя более осторожно и сдержанно; быть может, поступки изменили свой прежний резкий характер только на поверхности, а зло, между тем, таится в глубине сердца!...

Некоторые симптомы заставляют, однако думать, что осадок неисправимых юнкеров, против которых становятся бессильными всякие воспитательные средства и самые строгие дисциплинарные меры, постепенно уменьшается, как это доказывается уменьшением числа исключаемых за дурное поведение и отчисляемых на сроки, за неодобрительное поведение.

Так, исключенных за дурное поведение было: в 1-й год 4,13%; в 8-й год-только 1,7%, относительно всего числа обучающихся; в общей же сложности: в первые четыре года - 17%, в шесть лет - 16%, в восемь лет - 15%, относительно всей убыли. Отчисленные на сроки, за неодобрительное поведение, во 2-ой год - 4,06%, в 8-й год - 2,7%, относительно всего числа обучающихся, или, в общей сложности: в первые четыре года - 51%, в шесть лет - 44%, в восемь лет - 38%, относительно всей убыли.

Уменьшение более крупных проступков и общие отзывы начальствующих лиц заставляют предполагать, еще в 1868 году, об улучшении нравственного состояния юнкеров в училищах: уменьшились не только случаи пьянства, воровства, обмана, но и неприличные поступки с товарищами, небрежность в обращении с оружием и неряшество в одежде.

Благодаря большей опытности младших офицеров в обращении с юнкерами, ограничивались и случаи нарушения военной дисциплины; по общему замечанию, третий и, особенно, четвертый год, со времени учреждения училищ, провели уже резкую черту между нравственным уровнем училищного и полкового юнкера. В юнкерской училищной среде стали заметно выделяться личности более нравственные, которые отличались благоразумною сдержанностью, приличным отношением между товарищами, основанными на взаимном уважении, любви к порядку, уважением к старшим и другими хорошими качествами, доказывающими, что основные понятия дисциплины в этой лучшей среде хорошо поняты и переработаны.

Установление трех разрядов за поведение дало возможность выделять лучших по нравственности юнкеров в "первый разряд", и это поощрение, если им не злоупотребляли чрезмерною снисходительностью оценки, становилось надежным двигателем нравственности. Точно также и выделение в "третий разряд" составило сильную меру для искоренения дурных поступков, дурного нрава.

По сведениям, собираемым нами постоянно, при осмотрах, оказывается, что, перед открытием экзаменов, т.е. в феврале или марте, в училищах состояло от 25 до 20% - в первом разряде, и от 2 до 4% в третьем разряде. Такая пропорция иногда не выдерживалась там, где строгой классификацией юнкеров, в отношении нравственности, не придавалось серьезного значения; с таким неправильным взглядом часто соединялись излишняя снисходительность воспитателей-офицеров, не без вреда, конечно, и для общего состояния военной дисциплины.

Главными документами, помогающими судить о нравственном уровне юнкеров, служили штрафные журналы, в которые, на основании дисциплинарного устава, вносятся все дисциплинарные взыскания, за исключением только "замечаний" и "выговоров". В штрафном журнале отмечается общий характер проступка, род взыскания. кем и когда наложен. Каждая статья в журнале должна быть засвидетельствована рукою ротного командира. В правильности наложения взысканий удостоверяются: начальник училища, не менее двух раз в год, и лица инспектирующие (С.В.П., 1869 г., т. ХХIII, ст. 91-100 ("Устав дисциплинарный" ).

<...>

Если мы обратим внимание на виды проступков, то заметим, что значительная масса проступков, почти три четверти всего их числа, состоит из разного рода отступлений от правил, заведенных в училищах, в уклонениях от службы, в отступлениях от формы в одежде.

Только одна четвертая доля проступков, по своей серьезности, обнаруживает или дурной нрав, или дурное воспитание, вообще значительные уклонения от нравственной нормы и понимание дисциплины порча и трата казенных вещей, оскорбление чести товарищей, обман, посягательство на чужую собственность, пьянство, или же нарушение чинопочитания, подчиненности и вообще нарушение военной дисциплины, соединяемое иногда с грубостью и дерзостью.

Но, при этом, нужно заметить, что из всей массы юнкеров выделяется около одной трети таких личностей во всех училищах, которые не замечены были в течение года, ни в одном проступке, вызвавшем наказание, вносимое с штрафной журнал. С другой стороны - резко выделяется несколько таких личностей, над которыми воспитатели-офицеры долгое время испытывают разные средства и уже после сильных дисциплинарных наказаний обнаруживается, что для исправления их не действительны и эти сильные побуждения. Это уже неисправимые личности; к ним преимущественно относятся случаи наиболее крупных проступков: обман, воровство, пьянство и т.п.

В соответствии с характером проступков, естественно, должны были употребляться и наказаний. Действительно, трем четвертям незначительных проступков, мотивы которых не выражают испорченность нрава, допускают надежду на исправлением и улучшение, соответствует около трех четвертей маловажных взысканий: наряды не в очередь на службу, неувольнение со двора, замечания перед товарищами и выговоры в приказе.

Остаются затем аресты, более и менее крупные, смещения с должности, отчисления и, наконец, исключения, служащие наиболее сильными средствами, которыми воспитатели-офицеры пользуются для преследования или слишком часто повторяющихся проступков, или же крупных правонарушений, требующих сильного возмездия: - такого рода взыскания, в общем числе, составляют не более одной четверти всех прочих взысканий.

<...>

ЗНАЧЕНИЕ РАЗРЯДОВ В ОЦЕНКЕ

ПОВЕДЕНИЯ

Кроме дисциплинарных взысканий, в практике юнкерских училищ утвердилась особая классификация юнкеров по поведению, делением их на три разряда.

При поступлении в училище, все юнкера зачисляются во 2-ой (средний) разряд, затем перечислением из низшего разряда в высший и обратно, из высшего в низший, делается по соглашению начальника училища с ротным (эскадронным и сотенным) командиром и младшими офицерами, по надлежащем удостоверении в нравственных свойствах и служебной исполнительности юнкеров.

Разрядом в поведении выражается общая аттестация училищного начальства, и поэтому перечисление в высший разряд служит наградою наиболее достойным, а понижение из высшего разряда в низший - наказанием, выражающим, что поведение юнкера, по роду и характеру его поступков, было предосудительным. С первым разрядом в поведении соединены преимущества, а с третьим - разного рода ограничения, как в училище, так и при выпуске.

Таким образом, как бы ни были хороши успехи в науках и в строевом образовании, но состоящие в 3-м разряде по поведению не могут получить от училища одобрительного аттестата на производство в офицеры; таким выдается только свидетельство, что они проходили курс училища. Состоящие в 3-м разряде более полугода и, не смотря на дисциплинарные меры, не подающие никакой надежды на исправление, представляются к отчислению от училища, а срок от одного года до двух лет, или же вовсе исключаются из училища как, и вообще, они исключаются или отчисляются за бесчестные и унизительные поступки и за проступки против службы и дисциплины. Наконец, юнкера, состоящие в 3-м разряде по поведению, подвергаются некоторым ограничениям в правах на увольнение со двора и лишаются права голоса на выборах артельщиков (Инструкция, ст. 16 и II и III примечания к ст. 15; С.В.П., 1869 г., т. ХV, N 539 и 546).

Только состоящие в 1-ом разряде юнкера могут быть назначаемы на должность младшего и старшего унтер-офицеров, фельдфебеля и вахмистра, а равно пользоваться правом производства без вакансий, в обеих случаях при соблюдении определенных условий в науках и строевом образовании (С.В.П., 1869 г., т. ХV, N 537, 545 и 549. Инструкция, ст. 56. Изменения ст. 537 и 545, Приказ Военного Министра 13 марта 1873 г., N 88).

Таким образом, "Положение" и "Инструкция" нравственному воспитания отдают первенствующее значение, причем разрядами училища стремятся выразить свое общее мнение о характере, наклонностях и служебной деятельности каждого юнкера.

Из этого очевидно, как велика и строга должна быть разборчивость начальствующих лиц, при зачислении в высший или низший разряды по поведению; излишняя снисходительность, какую мы неоднократно замечали в некоторых училищах, наносит больше зла, чем неразборчивость в приложении дисциплинарных взысканий.

Только строго взвесив все стороны весьма многих хороших или дурных поступков, училищное начальство может безошибочно определить качества каждого юнкера и такие отличительные черты в его характере, по которым можно составить верное понятие о хороших или дурных свойствах воспитываемых юнкеров. Легкое же перечисление юнкеров из одного разряда по поведению в другой, как это иногда замечалось, роняет значение необходимой классификации и, что всего хуже, роняет в мнении самих юнкеров заключения училищного начальства. Как произвол, при наложении взысканий, так и слишком поспешное перечисление в низший разряд из высшего, одинаково вредны и для военной дисциплины, и для воспитательных целей.

Чтобы разрядам за поведение дать возможно выразительное значение, "Инструкция" установила для каждого из них следующие общие основания:

В первый (высший) разряд перечисляются те только юнкера, которые, в течение значительного времени, испытаны в сознательном понимании дисциплины и в постоянном усердии к добросовестному исполнению своих обязанностей, и которые не только тверды в правилах нравственности, но, отличаясь основательным характером и благородным образом мыслей, приобрели полное доверие начальников и такое уважение товарищей, что могут иметь на последних благотворное влияние.

Во втором (среднем) разряде оставляются юнкера, доказывающие своими поступками усвоение правил дисциплины, внимание к обязанностям службы и усердие к исполнению своих обязанностей. В этом разряде могут оставаться и те, которые впадают в проступки, если только проступки эти происходят не вследствие дурных наклонностей, а единственно от неустановившегося характера.

В третий (низший) разряд низводятся те юнкера, которые, по легкомыслию и наклонности к дурному, с неуважением относятся к обязанностям службы и не показывают желания исправиться.

СИСТЕМА НАГРАД

Юнкера, отличающиеся хорошей нравственностью, при успехах в науках и по службе, имеют право на следующие виды поощрений:

1)Благодарность перед товарищами и в приказе.

2)Перевод в высший разряд по поведению.

3)Назначение в должность унтер-офицера, фельдфебеля, вахмистра.

К наградам следует присоединить также выпуск юнкеров по 1-му разряду, с правом производства без вакансий (С.В.П., 1869 г., т. ХV, N 536, 545, 549).

<...>

Старшие юнкера в училищах,

как ближайшие проводники нравственности

и дисциплины

Что старшие юнкера в училищах должны быть помощниками офицеров-воспитателей и вместе служить ближайшими проводниками нравственности и дисциплины вообще, в этом, по принципу, не может быть и сомнения.

На основании закона, выбор в должности старших по обязанности, юнкеров: фельдфебеля, вахмистра и унтер-офицеров, число которых соображается с войсковыми штатами, основан на особенно выдающихся качествах; для производства в унтер-офицеры и проч, при основательном знании службы, эти юнкера должны быть в 1-м разряде по поведению и оказывать хорошие успехи в науках, но все должностные лица из юнкеров не могут сами по себе налагать дисциплинарных взысканий на прочих нижних чинов (С.В.П., 1869 г., т. ХV, N 537. Инструкция, ст. 3. Изменения ст. 537 Приказ Военного Министра 13 марта 1873 г., N 88).

Таким образом, не смотря даже на строгий выбор в должности старших, законодатель не признает, однако, удобным предоставить в их руки дисциплинарную власть, какою пользуются над нижними чинами унтер-офицеры в войсках.

Действительно, едва ли можно надеяться, чтобы юнкер старшего класса, избранный в должность унтер-офицера, по своему умственному и нравственному развитию, резко выделялся над своими товарищами по классу, а без этого превосходства не может быть правильных отношений между начальником и ближайшими его подчиненными. При том, кроме внешних отличий в форме, положение старшего ничем не отличается от рядового юнкера; даже, при выпуске, закон не предоставляет первому никаких явных преимуществ, относительно бывших его подчиненных.

С другой стороны, по обязанностям внутренней службы, фельдфебели, вахмистры и унтер-офицеры являются ближайшими помощниками младших офицеров и ротного командира, для наблюдения за порядком, исполнения разного рода обязанностей в строю, на дежурствах и т.п. Но эти обязанности имеют мало общего с правильным руководительством подчиненных им юнкеров во взводах и отделениях.

Восьмилетний опыт показывает, что только немногие из "старших по званию" юнкеров приносили для воспитания своих товарищей положительную пользу; это воспитательное влияние зависело от их исключительных личных свойств и выражалось в их личном примере по соблюдению правил приличия, знания службы, глубокого сознания долга; в редких случаях они владели тактом, на столько, чтобы, не нарушая товарищеских отношений, могли действовать на товарищей активно, напоминая своим подчиненным о предосудительности дурных поступков и возбуждая в них самолюбие, долг чести, приличия.

Не столько личный пример, "старших по званию", вследствие превосходства их внутренних совершенств, сколько активное их участие, выражаемое с полным тактом, могли бы оказать воспитанию юнкеров несомненную пользу, но подобных личностей еще мало и на исключительных случаях нельзя строить общего вывода. Напротив, сколько нам известно, старшие по званию юнкера сами еще мало опытны и не всегда нравственно созрели, а потому в своих действиях они сами требуют еще руководства младших офицеров, разного рода объяснений их обязанностей, предостережения и т.д.

При строгом соблюдении правил внутренней службы, обязанности "старших по званию" юнкеров не могут, без сомнения, оставаться бесследными во всем том, что касается порядка военной дисциплины; но "Инструкция" эту сторону оставила без внимания и, кажется, это не маловажный пробел.

Старшие юнкера, по своему званию, становятся посредниками между младшими офицерами и своими товарищами; на них падает часть ответственности начальствующего лица, а следовательно они должны иметь некоторый авторитет, с ясно определенною сферой деятельности и с предоставлением им особых личных прав на службу в училище.

Никакой нет иной надобности давать им дисциплинарную власть; для нее они еще не созрели, с нею они стали бы в фальшивые отношения к товарищам; но устав должен точно определить круг обязанностей каждого старшего юнкера по званию (в отделении, в десятке, в классе и т.д.), чтобы они знали, что от них требуется, а подчиненные их наблюдению юнкера, в свою очередь, сознавали, что приказания старших своих товарищей они должны исполнять не из приличия, а по долгу службы.

Выбор в старшие, поэтому, должен быть строгий и осмотрительный; кроме отличного поведения и знания службы, они должны обладать свойствами и качествами, необходимыми для разумного понимания своих обязанностей.

При этом нельзя не желать, чтобы в круг их деятельности входили не только определенные обязанности, но и надзор за нравственным поведением, ближайший контроль над поступками младших товарищей, во всех тех случаях, когда, по порядку внутренней службы, не может быть непосредственного фактического надзора офицеров.

В смысле охранения внутреннего порядка и поддержания воинской дисциплины, - "старшие по званию" юнкера не затруднят, а облегчат обязанности младшего офицера; особенно такое облегчение желательно для освобождения дежурных офицеров от исполнения разных мелочных обязанностей, на которые уходит не мало времени и забот офицеров, препятствуя общему наблюдению за порядком и службою.

<...>

Продолжение...

0x01 graphic

РУССКИЕ В ПОСЛОВИЦАХ И ПОГОВОРКАХ

Иван Снегирев

В народном языке сохранились поговорки о земской и боярской думе и палате, где соединением умов и большинством голосов сановников решались важнейшие дела государственные:

Думу думать;

Ума палата.

Старинные словесные остатки народного суда и расправы, взятые в совокупности, составляют национальную юриспруденцию, коей раздельные, по-видимому, части имеют внутреннюю связь и отношение, подобно миру, и выражаются живым словом; потому что они поддерживаются безмолвным согласием и привычкою народа и проявляются его жизнию, которая есть выражение его духа, а дух его -- знамение настоящего образа мыслей и предзнаменование будущего.

Кроме того, казни торговые (площадные) давали повод к общественным мнениям, кои выражались, большею частию, иносказательно, как-то:

Бьют Фому за Еремину вину.

Кошку бьют, а невестке наветки дают.

Снявши голову, по волосам не плачут.

Тогда страх почитался началом градоправительственной мудрости и личная честь подданного охранялась царем; тогда исправительное наказание чиновных людей не считалось бесчестием, а казни смертные принимались за необходимую меру правосудия карательного, как возмездие законное, которое подтверждалось и народным голосом:

По делам вору мука.

Кто за чем пошел, тот то и нашел.

Подобострастие и раболепность нередко прибегали к иносказаниям и намекам -- обыкновенной одежде сатиры; часто недоговаривали и недосказывали то, что хотели открыть только вполовину и что мог понимать знающий или догадливый.

В этот век, когда еще в силе было роковое "слово и дело" в домах и на улицах, тогда о любимцах царских говаривали околичности, как например о Бироне:

Такой фаворит, что нельзя и говорить.

Девизы заимствованы историческими лицами или из народных пословиц, или собственных любимых их мнений, или текстов из Священного Писания, получивших облик первых.

Многие древние шлемы, мечи, наперсные цепи и домашние утвари великих князей, государей и великих мужей ознаменованы такими изречениями, какие находятся на медалях Петра I и его преемников.

В летописях наших читаем, что Владимир Мономах имел своим девизом:

Кто велик, как Бог наш;

а Александр Невский: Не в силе Бог, но в правде.

Пословица: Делу время, а потехе час -- была девизом урядника соколиной охоты царя Алексея Михайловича.

Боярин Артемон Матвеев, по оклеветанию сосланный, пишет из Пустоезерского острова к царю Феодору Алексеевичу: "Праведно мудрых речение на мне, холопе твоем, сбыться. Старый холоп, яко старый пес, прочь со двора или под лавку".

Он же изображает свойства Милославского, одного из главных виновников Стрелецкого бунта, следующею поговоркою:

Чужими руками жар загребай.

Основатель флота российского (Петр I) в указе своем 13 января 1720 года об издании "Морского устава" пишет следующее: "Понеже сие дело необходимо нужно есть государству, по оной пословице, что всякой потентант, который едино войско сухопутное имеет, одну руку имеет; а который и флот имеет, обе руки имеет".

Сей государь, как враг роскоши и образец бережливости, часто приводил в разговорах и письмах своих следующие пословицы:

По одежке протягивай ножки.

Кто не бережет копейки, тот сам не стоит рубля.

Редкое прямодушие и верность истинного слуги отечеству и государю князя Якова Федоровича Долгорукова, оправдываясь делами, выражались любимыми его пословицами, как правилами жизни и службы:

Любить царя -- любить отечество.

Царю правда -- лучший слуга.

Служить, так не картавить -- картавить, так не служить.

0x01 graphic

Ворон-разрушитель

ВЕЛИКИЕ МЫСЛИ

(Афоризмы древней Греции)

-- Погрешности свои старайся не прикрывать словами, но врачевать обличениями.

-- Одному только разуму, как мудрому попечителю, должно вверять всю жизнь.

-- Все исследуй, давай разуму первое место.

-- Полезнее камень наобум бросить, чем слово пустое.

-- Одно и то же, что от полыни горечь отнять и что у слова дерзость отсечь.

-- Шутку, как и соль, должно употреблять с умеренностью.

-- Для познания нравов какого ни есть народа старайся прежде изучить его язык.

-- Молчи или говори что-нибудь получше молчания.

-- Лесть подобна оружию, нарисованному на картине: она доставляет приятность, а пользы никакой.

-- Избери себе друга; ты не можешь быть счастлив один: счастье есть дело двоих.

-- Живи с людьми так, чтобы твои друзья не стали недругами, а недруги стали друзьями.

-- У друзей все общее, и дружба есть равенство.

-- Человек умирает в опьянении от вина; он беснуется в опьянении от любви.

-- Берегите слезы ваших детей, дабы они могли проливать их на вашей могиле.

-- Омывай полученную обиду не в крови, а в Лете, реке забвения.

-- Не делай ничего постыдного ни в присутствии других, ни втайне. Первым твоим законом должно быть уважение к себе самому.

-- Во время гнева не должно ни говорить, ни действовать.

-- Как старинное вино непригодно к тому, чтобы его много пить, так и грубое обращение непригодно для собеседования.

-- Пьянство есть упражнение в безумстве.

-- Никто не должен преступать меру ни в пище, ни в питии.

Пифагор Самосский (VI в. до н. э.)

© Copyright Каменев Анатолий Иванович (kamenevai@mail.ru) Размещен: 14/03/2011, изменен: 14/03/2011. 51k. Статистика. Фрагмент: Политика Иллюстрации: 3 штук.	Ваша оценка:

Каменев Анатолий Иванович Камень преткновения в человеческой души...

Каменев Анатолий Иванович
Камень преткновения в человеческой души...