ArtOfWar. Каменев Анатолий Иванович. "Карьеристы

"Карьеристы - люди, напористые и наглые"...

ЭНЦИКЛОПЕДИЯ РУССКОГО ОФИЦЕРА

(из библиотеки профессора Анатолия Каменева)

Сохранить,

дабы приумножить военную мудрость

0x01 graphic

Рыбаки, застигнутые ветром. 2-я половина 18 в.

Художник Клод Жозеф Верне

КАРЬЕРА

и жизненные планы офицера

Анатолий Каменев

"Тулл Гостилий ...учредил ценз -- самое благодетельное для будущей великой державы установленье, посредством которого повинности, и военные, и мирные, распределяются не подушно, как до того, но соответственно имущественному положению каждого".

Тит Ливий

Что такое карьера и карьеризм?

Карьера - продвижение по службе, как правило, связанное с результатами предыдущей деятельности, личными заслугами и т.п.

Карьера должна, по праву, обеспечивать продвижение вперед людей заслуженных: благородных, честных, умных, талантливых... Но как порой далека действительность от мечты.

Вот и Жан Де Мен (ок. 1240-1340)- представитель французского свободомыслия), в своем стихотворении "Истинное благородство" пишет следующие строки:

Привычно слушать от людей,

надутых важностью своей,

Что человек, чей знатен род

(Как говорит о нем народ),

По праву самого рожденья

Заслуживает предпочтенья

Пред тем, кто на земле корпит

И, не трудясь, не будет сыт.

По мне же благороден тот,

Кто добродетелью живет.

А подлым я б назвать могла

Того лишь, чьи дурны дела.

Все благородство - в поведенье,

А знатное происхожденье

Не стоит ровно ничего,

Коль сердце подло и черство!

Хотите знать, как делают карьеру?

Большая доля правды заключается в следующих словах французского философа-моралиста ХVIII Н.Шамфора (французский писатель, мыслитель, моралист): "Поглядите на то, что творится в партере театра при большом скоплении публики: одни все время остаются на месте, других оттесняют назад, третьи проталкиваются вперед".

0x01 graphic

Рисунок И. Рингельнаца

О трудностях военной карьеры образно писал Симплициссимус, сатирик ХУIII века.

Он изобразил военную иерархию в виде дерева:

-- на нижних ветвях которого сидят солдаты, а несколько повыше - унтер-офицеры.

-- Далее шел обнаженный ствол, совершенно гладкий и столь чудесный, что ни мужество, ни искусство, ни образование не позволяли пролезть по нему от нижних ветвей к верхним.

-- Верхние ветви были заполнены обер- и штаб-офицерами и генералами; попасть на вершину можно было лишь при условии, что сидящий там родственник опустит вниз лестницу.

Стремление "сделать карьеру" рождает такое уродливое явление, как карьеризм.

Карьеристы - это люди, как правило, малых способностей, но напористые и наглые, имеющие целью всеми способами добиться очередного повышения по службе.

О вреде таких людей замечательно написал Я.Червинка в своем труде "Военная карьера у нас и за границей":

-- "Когда затем такие карьеристы достигнут цели и сами займут высшие посты, они, для прикрытия недостающей им подготовки, а часто и способностей, пустят в ход, по отношению к низу, всю свою самонадеянность и в особенности острастку, если не произвол, вместе с жалким подобострастием к верху.

-- Нередко они станут порицать распоряжения своих преемников, перевернут вверх дном все, что было сделано до них, быть может не так в силу искреннего убеждения, как оригинальности ради, или же для выслуги отличий за усердную службу.

-- Все это еще больше понизит энергию и привязанность к истинным интересам службы среди подчиненных, вызовет безразличие к службе, застой, неуверенность в будущем, отвращение лучших элементов к неподходящим начальникам, даже оставление службы, а прислуживание, старание примениться к обстоятельствам и выдвинуться всякими правдами и неправдами - у других.

-- Делают тогда карьеру не раз и громкие крикуны, импонирующие начальству той строгостью, с которой умеют они не живое дело делать, а скорее подделываться под начальнические вкусы и методы".

В традиции русских офицеров не было карьеризма, скажем больше: карьериста презирали.

Как строилась карьера офицера в русской армии

В военных училищах выпускные юнкера вносились в список в порядке старшинства баллов.

В присутствии училищного начальства и всех юнкеров каждый в порядке списка, выбирал вакансию в ту или иную часть, согласно перечня вакансий, присланного Главным Штабом.

Сперва заявляли свои желания фельдфебели, затем старшие и младшие портупей-юнкера вперемежку по старшинству баллов, потом все прочие, кончая по первому разряду и, наконец, II разряд.

Выходившие по III разряду определялись унтер-офицерами в один из полков Военного Округа, где находилось военное училище, и через 6 месяцев производились там в подпоручики по представлению строевого начальства.

Юнкера, желавшие выйти в гвардию, являлись заблаговременно командиру соответствующего полка; затем в офицерском собрании полка офицеры знакомились с юнкером; если он производил на них благоприятное впечатление, то его фамилия сообщалась в Главный Штаб и тот, посылая в военное училище перечень свободных вакансий, прилагал к нему и список "именных" вакансий для юнкеров, принятых в гвардию.

6 августа оглашали в училищах Высочайший приказ о производстве, и молодые подпоручики, корнеты, гардемарины и хорунжие разъезжались по своим частям, а некоторые брали вакансии в далекую Сибирь или Туркестан, чтобы, получив поверстные "прогонные", помочь деньгами своей семье.

Лучшие по баллам брали полки с хорошими стоянками (Петербург, Москва, Варшава, Киев, Одесса), другие стремились в родные края, а наименее успевающие в науках ехали в глушь и там оставались на многие годы, потому что перевод в другую часть производился в порядке обмена желающими.

Окончание военного училища по 1 разряду давало право на производство в поручики через 3 года, а окончившие по II разряду получали чин поручика через 4 года. Артиллерийские и Инженерные училища были трехлетними, а не двухлетними, как пехотные и кавалерийские, поэтому, чтобы компенсировать лишний год учения, поручики артиллерии и инженерных войск получали чин через 2 года (II разряд - 3 года).

В штабс-капитаны производили через 4 года.

По прослужении дальнейших 4 лет офицер получал чин капитана, но в армейской пехоте срок этот растягивался и до 10 лет, потому что приходилось ждать открытия в полку вакансии ротного командира. Точно так и штаб-офицерские чины производились лишь на вакансию.

Артиллерист мог на 17 году службы, имея от роду лет 38, получить чин подполковника и командовать батареей. В артиллерийской бригаде на 34 обер-офицеров приходилось 8 штаб-офицеров и генерал-майор, а в пехоте соотношение было иным: в полку на 58 обер-офицеров 9 штаб-офицеров.

Очевидно, что в пехоте скачок из капитанов в подполковники (батальонные командиры) был очень труден, а из полковников в генералы еще труднее. К тому же вакансию батальонного командира иногда перехватывал офицер из числа "числившихся по гвардии": прослужив несколько лет в одном из центральных военных управлений или в военном училище, такой офицер возвращался в строй, получал чин за свою гвардейскую службу и таким образом обгонял своих армейских сверстников.

Большое число капитанов, прокомандовав ротой лет 18 и достигнув предельного возраста (для обер-офицеров - 53 лет от роду),уходило в отставку подполковником.

А те из них, которые на протяжении нескольких лет командования ротой были аттестуемы выдающимися, получали после 20 лет (приблизительно) службы чин подполковника и командование батальоном. Это было пределом служебной карьеры для большинства пехотных офицеров (и для большинства офицеров вообще, потому что в офицерском корпусе пехотные офицеры составляли большинство).

Подвергшиеся аттестационному отбору строевые полковники, а также те, что получили высшее военное образование, производились в чин генерал-майора с возможностью дальнейшего выдвижения в генерал-лейтенанты и затем в генералы от инфантерии, кавалерии или артиллерии. или инженер-генералы.

Вследствие медленности продвижения по службе, большинство строевых полковников, достигнув предельного возраста, уходило со службы в отставку по достижении 65-летнего возраста.

Предельного возраста не было для полных генералов и для георгиевских кавалеров.

В принципе, все обер-офицеры продвигались вверх по строго соблюдаемому старшинству, на войне же были производства вне старшинства - за боевые отличия. Однако принцип старшинства противоречит требованию службы отбирать лучших, а потому производства в штаб-офицеры совершались по избранию начальства, для чего требовалось быть аттестованным "выдающимся".

Ежегодную аттестацию каждому офицеру давал его начальник и начальники вышестоящие; комиссия из штаб-офицеров войсковой части выносила свое суждение, представляя его на усмотрение командира части.

Окончательные оценки были:

-- выдающийся,

-- хороший,

-- удовлетворительный, а предупреждение о служебном несоответствии было признаком, что офицер будет уволен от службы, если не исправится.

Если провинившийся офицер был поставлен на штрафное положение, то он не получал повышения пока оставался под штрафом. Аттестационные заключения сообщались офицерам и служили поощрением к служебному рвению или напоминанием о необходимости большего рвения и лучшего поведения. Конечно, строгость или мягкость аттестации зависела от личности аттестующего.

Случалось, что у требовательного командира выдающийся оказывался только хорошим, а у добродушного командира хорошим же оказывался удовлетворительный, но сознательной несправедливости и протекционизма при аттестовании не наблюдалось.

Неудачники в жизни всегда считают, что их обгоняют по службе "любимчики" начальства, однако при всей естественности оказания предпочтения тому из подчиненных, который кажется наиболее способным и старательным, редки были случаи составления необоснованных аттестаций и не бывало выдвижений по службе на основании недопустимой, вредной протекции.

Протекция не было.

Привилегии были. Привилегией Пажеского Корпуса было служение пажей при Дворе и право выхода пажей в гвардию. Несколько привилегированными были юнкера Павловского и Александровского пехотных и Николаевского кавалерийского училищ: туда поступало больше гвардейских вакансий, чем в прочие училища.

Гвардия имела привилегию - получение чина при переходе офицера в армию и получение чина полковника прямо из капитанов.

Офицеры, награжденные орденом св. Георгия, имели право получить следующий чин вне срока выслуги его.

В прежнее время за окончание академии Генерального штаба давали чин, но это было отменено и высшее военное образование стало давать лишь преимущество более быстрого продвижения: в пехоте капитаном можно было стать на 12-18 году службы, а по Генеральному Штабу на 10-12 году; в подполковники пехотный офицер мог выйти на 20 году службы, а офицер Генерального Штаба - на 13 году; он же становился полковником на 18-20 году службы, пехотные же офицеры, в большинстве, этого чина не достигали, а если и достигали, то после долгого пребывания подполковниками.

Может быть, следовало дать офицерам более легкий доступ к высшему образованию.

Ежегодно из 1000 желавших поступить в военную Академию экзаменационные комиссии при Военных округах пропускали человек 300, а из них лишь 150 выдерживало приемный экзамен при военной академии.

Кончало же академию по 1 разряду 50-70 офицеров каждый год.

Значит, из 100 стремившихся к высшему образованию лишь одна двадцатая часть получала его в полной мере - отсеивание было чрезмерно строгим.

Перечисленные немногие привилегии несколько замедляли продвижение строевой офицерской массы.

Но главное замедление вызывалось слишком широким предельным возрастом.

Из соображений экономии (чтобы на платить пенсии "молодым" отставным офицерам), командный состав не подвергался омоложению.

Поэтому надо было иметь большую любовь к военной службе, чтобы "тянуть лямку" с малой возможностью надлежаще-быстрого продвижения по службе.

И любовь эта была - весьма немногие уходили из Армии до достижения предельного возраста.

Причинами выхода в запас бывали: финансовые затруднения (вследствие скудности жалованья), жениться наперекор постановлению общества офицеров полка и иные семейные обстоятельства.

Разочаровавшихся в военной службе и поэтому ушедших в запас почти не было. А между тем служба офицера была тяжелая.

Так строилась служебная карьера русского офицера...

0x01 graphic

"Изгнание Адама и Евы из рая.

Художник Александр Кабанель

Не о карьере боль...

(исповедь ставшего "неперспективным" офицера)

Майор И.Агадуллин рассказывает:

"Таких, как я, в войсках называют бесперспективными.

И вот на тринадцатом году офицерской службы я пытаюсь разобраться, где же и когда я эту самую перспективу потерял. Речь не только о карьере, вернее, даже не о ней. Тут нечто большее: так ли я жил и служил, в то ли верил, по тому ли пути шел.

Выбор я сделал еще в детстве: только армия.

Достаточно успешно окончив военное училище, получил назначение в Среднеазиатский военный округ, к самой границе.

Отдаленный гарнизон, "точка", песок и горы.

А служилось в радость.

Сразу в один год съехалось много выпускников, старались один перед другим и успехам друга радовались, как своими.

Завидовать еще не умели.

Впрочем, я, наверное, в чем-то идеализирую. Просто мы были молоды, почти мальчишки, и было в той жизни что-то чистое.

Главное, "мальчишки" работали по-офицерски, без жалоб и нытья.

Был простой и ясный принцип: на первом месте - служба.

По отношению к подчиненным, он звучал: "Делая, как я". А к нам: хочешь добиться авторитета у своих, хочешь сплотить коллектив - поступай так, чтобы тебе было в чем подражать.

Правда, замечать нас, лейтенантов, в ту пору было некому.

Начальство появлялось у нас только летом - до ближайшего населенного пункта немало километров, кто сюда поедет. Но ничего. Три года мы глотали не только пыль, но и все то новое, касающееся службы, что появлялось в военной литературе.

Мы верили: наш час еще придет.

Получив "старшего лейтенанта", я был назначен на роту в другом гарнизоне.

И сразу казус.

Офицер, исполнявший эти обязанности до моего приезда, накануне учебного года рапортовал в вышестоящий штаб о том, что рота берется стать отличной: это было модно. Удивился я сильно: ох как далеко было до отличного этому подразделению! Так или иначе нужно было выводить роту на заявленные рубежи.

Ничего другого, кроме упорной работы, предложить подчиненным я не мог. Регулярные занятия в поле, индивидуальная робота, поиски контакта с активом - вот те принципы, которые я исповедовал.

Труд был нелегкий - полгода бессонных ночей. Но к концу года я мог поручиться за роту головой. Она стала единственным подразделением в соединении, добившемся звания отличного. Обязательства, неизвестно как появившиеся на свет, были выполнены.

Потом было много переездов: группа войск, Белоруссия, Забайкалье ...

Какой-то злой рок преследовал меня: каждый раз приходилось начинать практически с нуля, с испытующих взглядов командиров.

Но принципам лейтенантских лет я не изменял.

Только в кропотливой воспитательной работе, в неустанной боевой учебе, только в том, что люди военные называют полем, видел спасение от всяких ЧП и неуставных взаимоотношений, видел источник нравственного здоровья коллектива. Со стороны я, быть может, выглядел несколько прямолинейным, но сама жизнь подтверждала мою правоту.

Так случилось и тогда, когда после семи лет пота мне доверили штаб батальона.

Через два года предложили батальон.

Свое согласие я дал после трехчасовой беседы с генералом: знал, что собой представляет тот батальон, куда меня направляли. Но, как выяснилось, знал не все.

Положение дел, если честно, было просто аховое.

Люди тридцати двух национальностей в батальоне отгородились друг от друга.

Офицерский коллектив разобщен.

Было все, в том числе и казарменное хулиганство. Начиналась уже привычная для меня работа по 16-18 часов в день.

На что я надеялся?

Прежде всего на понимание и поддержку непосредственных начальников... Окажись так, через 6-7 месяцев можно было многое поправить.

Но... Через десять дней командования батальоном я получил первое за десять лет офицерской службы взыскание.

Батальон между тем регулярно доукомплектовывался "отличившимися", направленными сюда чуть ли не с официальной резолюцией: "На перевоспитание". Основной темой бесконечных служебных совещаний, проводимых командиром части с 19 до 22 часов, было распределение личного состава. Каждую рабочую команду надлежало возглавлять "лично комбату".

На этой почве и начались у нас разногласия, конфликты.

Суть их была, в общем, в разнице взглядов на проблему создания коллектива: либо за счет усиления боевой подготовки и работы с людьми, либо... овладения лопатой. Понятно, последнее слово оставалось за старшим. И получать по несколько взысканий в день для меня вскоре стало в порядке вещей.

На итоговой проверке батальон отчитался успешно, и я с уверенностью мог считать, что поставленные перед ним задачи он был способен выполнять.

Но все это увидеть мне уже было не суждено.

Внешне вполне естественным выглядело, что с такой кучей взысканий я был снят с должности и назначен с понижением.

Мое место занял капитан Щербаков, выдвиженец человека, который решал мою судьбу.

Через три месяца этот капитан сказал мне: "Вот, Агадуллин, батальон-то лучший, и не только в части". Хотел бы посмотреть на своего преемника, если бы не было у него базы. Впрочем он уже направился в академию.

Так я стал "бывшим"...

Думается, недоговаривает что-то офицер...

Такова уж природа человека - быть к себе помягче, к другим - построже. Но вот, что интересно в этой исповеди - речь идет постоянно о службе, работе и не удается заметить хотя бы намека на развитие, постижение дальнейших высот офицерского мастерства.

Что же получается?

В первые годы у него еще сохранялась тяга к знаниям, но потом он, как видимо, утратил интерес к ним и с головой ушел в повседневную работу.

Практика, опыт - дело, безусловно, необходимое.

Но достаточное ли?

За тринадцать лет он сменил по меньшей мере пять мест службы, в том числе, послужил за границей.

-- Неужели за все это время он ни разу не подумал о дальнейшей учебе?

-- Можно ли на училищном багаже далеко уйти?

-- Может ли восполнить практика недостаток знаний?

На все эти вопросы можно ответить только отрицательно.

Сделав ставку на службу строевого офицера и, рассчитывая на практические успехи, офицер надеялся на успех по службе.

Нужно ли говорить о том, что ставка оказалась неверной.

Как не горько признавать, но данный офицер исчерпал свой наличный потенциал и оказался не у дел. Делая такую оценку, мы, естественно, не отрицаем того, что грубые просчеты старших начальников тут сыграли немалую роль. Но речь сейчас не о них...

Пример офицера Агадуллина подводит нас к необходимости остановиться на следующем вопросе:

На что следует сделать ставку?

Итак, мы вправе признать, что в зависимости от первичной установки на службу зависит дальнейшая карьера офицера.

Опыт офицерской службы показывает, что наиболее типичными причинами являются следующие установки выпускников военных училищ:

-- Установка на "закрепление" в престижном месте (определенном населенном пункте; в конкретном учреждении и т.п.).

-- Установка "не высовываться".

-- Установка на служебную, практическую активность.

-- Ставка на помощь и поддержку родных и близких.

-- Позиция "временщика".

-- Карьеризм.

-- Ставка на собственные силы, потребность постоянно совершенствоваться, не останавливаясь на достигнутом.

Не секрет, что немало молодых офицеров мечтают начать службу в хорошем месте (крупном городе, престижной воинской части и т.п.).

Желание "закрепиться" на этом месте приводит к тому, что офицер всячески сопротивляется каким бы то ни было перемещениям и соглашается оставаться на месте даже по истечении разумных сроков исполнения первичных должностных обязанностей.

Если офицер и подумывает о дальнейшей учебе, то в голову приходит мысль только о заочной форме обучения. Обустройство быта, как правило, занимает его настолько, что он уже и не думает о серьезном продвижении по службе.

Так он сам открывает себе дорогу в разряд "неперспективных".

Хитроватый офицер, еще с курсантских времен усвоивший народную мудрость - "не высовывайся", - долгое время прячется за спинами товарищей, ничем не выделяется и даже при наличии каких -то дарований, быстро утрачивает их: неработающие функции свертываются, - таков закон развития.

Мотивов такого поведения, как правило, два:

-- во-первых, "не надо лезть вперед, а то на голову сядут";

-- во-вторых, "сберегу-ка я силы для будущего".

Обманывает хитрец, в конечном итоге, самого себя - лень и хитрость превращают его в существо аморфное, безвольное, мало на что способное.

Установка на служебную активность, "практику жизни", характерная для примера майора И.Агадуллина, мы уже видели к чему приводит: офицер тратит свой потенциал, но не пополняет его и, в конечном счете, остается початым.

Те, кто рассчитывает на помощь родственников, протекционизм, без собственной активности и самостоятельности ничего не значат.

Как только родственник теряет влияние (что сейчас случается часто) карьера такого офицера резко замедляется, а то и прекращается вовсе.

"На дядю надейся, а сам не плошай..."

"Временщик" - это человек без перспективы.

Единственно что ждет этот офицер - момента уволиться из армии.

Но что поразительно: человек с такой установкой, как правило, не спешит расставаться и после увольнения в запас.

Он долго "порхает" с места на место ("ищет себя"), растачивает свои силы и здоровье, ничему толком не успевает научиться и везде после себя оставляет плохую память.

0x01 graphic

"Блудный сын"

Художник Хиеронимус Босх (ок.1450-1516)

Пер Гюнт, герой драмы Ибсена, после беспутно прожитой жизни, возвращается домой в глубокой старости.

В эгоистической погоне за счастьем, думая лишь о своем благополучии, вечно недовольный самим собой, он в конце концов растерял все, чем располагал.

Идя через выжженный лес, он слышит странные голоса :

-- "Мы - мысли, а ты нас не додумал до конца..."

-- Сухие листья, гонимые ветром, шепчут: "Мы лозунги твои, а ты нас не провозгласил..."

-- В воздухе слышится шелест: "Мы - песни твои, тобой не спетые..."

-- Сломанные соломинки говорят: "Мы -дела, которых ты не совершил..."

Итак, жизнь, прожита бесследно, пропала.

Пер Гюнт сам чувствует, что он ничто, что в нем убита личность.

И он сам сочиняет надпись для своей могилы:

"Здесь похоронен никто".

Карьеризм, как установка жизни, побуждает человека прибегать к любым средствам ради своего служебного продвижения.

У него нет, как правило, друзей, ибо лицемерие, которым он вынужден постоянно пользоваться, отталкивает от него порядочных людей.

Его не любят подчиненные, ибо на "их костях он хочет попасть в рай".

Не уважают его и порядочные начальники: проныры и ловкачи никогда не пользовались благосклонностью в русском цивилизованном обществе.

Ставка на собственные силы, желание всего добиться своим умом, порядочностью, добросовестным отношением к делу - достойная линия поведения офицера.

На этом пути офицера не ждут ковровые дорожки, благосклонность начальства, - его ждут испытания, трудности, огорчения, но обязательно и победы, достижения, удовлетворение достигнутом.

Силу и вдохновение этот офицер черпает в самом себе: желании быть полезным Отчизне, непреклонной воле, огромном трудолюбии, оптимизме и бодрости духа.

Он знает, что ему надо надеяться только на самого себя.

Знает он и то, что не следует пренебрегать и поддержкой других, но принимает ее он в исключительных случаях, пытаясь не обременять других своими проблемами.

Временные неудачи его не обескураживают и не приводят в уныние: они лишь дают толчок новой энергии.

Даже потерпев поражение в чем-то, он умеет перестроиться и, если это надо, начинает снова с нуля, зная, что поражение принесло ему не только огорчение, но и опыт...

Разве нельзя не восхищаться такой установкой?..

Теперь:

о самом себе (фрагмент из кн. "Записки вечного узника")...

0x01 graphic

Александрийский маяк,

построенный для того, чтобы корабли могли благополучно миновать рифы на пути к месту своего назначения.

"ЦЕНЗ -- САМОЕ БЛАГОДЕТЕЛЬНОЕ

ДЛЯ ВЕЛИКОЙ ДЕРЖАВЫ УСТАНОВЛЕНИЕ"

Анатолий Каменев

"Отличник, но не зубрила"...

Мне учеба в училище давалась легко и уже в первом семестре я вышел в отличники и на протяжении всей учебы получал только отличные оценки.

Но меня трудно было бы назвать зубрилой. Нет, меня интересовало многое, прежде всего, спорт.

Все свободное время я проводил в спортзале.

Меня привлекала гимнастика и легкая атлетика.

Пробовал заниматься боксом, но вскоре забросил это занятие.

С товарищами по взводу у меня сложились добрые отношения, а некоторые мои сокурсники стали друзьями. Постепенно образовался круг общих знакомых, в котором с мужской стороны были курсанты нашего курса, а женскую сторону представляли студентки тамбовского пединститута.

В выходные дни мы встречались на квартире одной из наших приятельниц, родителями которой были очень известные в то время в Тамбове люди: отец - заместитель председателя облисполкома, мать - председатель областной коллегии адвокатов.

Несмотря на высокое положение в тамбовском обществе, эти люди не гнушались курсантской среды и в выходные дни с радушием открывали свои двери для нашей кампании.

Летом мы все вместе выезжали за город и там отдыхали купаясь и загорая на свежем воздухе.

Многие девушки в этой кампании нашли себе супругов и к концу обучения в военном училище мы справляли одну свадьбу за другой.

Меня судьба уберегла от этой участи, то ли в силу объективных обстоятельств, то ли по какой другой причине.

Тамбовские училища той поры были поставщиками надежных мужей для тамбовских девчат.

В то время считалось престижным выйти замуж за военного.

И верхом везения было супружество с молодым лейтенантом, получившим назначение за границу.

0x01 graphic

Россия.

На службу государю.

Художник Максимов Алексей Федотович (1870-1921)

"Службу выбирают, но, не все"...

Это и понятно.

Служба за границей имела ряд преимуществ:

1)это была, действительно, служба, а не прозябание;

2)денежное содержание офицера за границей вдвое превышало оклад офицера внутри страны;

3)примерно в 1,5-2 раза увеличивалась выслуга лет.

Помимо сказанного, офицер за границей имел возможность по довольно низкой цене купить одежду, обувь, бытовую технику и проч., что было в дефиците в СССР.

Получить назначение для службы за границей было непросто.

Самым надежным было получить благосклонность кадровиков, прибегая к разного рода ухищрениям: подаркам, подношениям и т.п.

На заключительном этапе обучения в училище начинали активизироваться всевозможные связи. Папы, мамы, родственники, знакомые, знакомые знакомых и просто небескорыстные "спонсоры" звонили в разные инстанции, наведывались к нужным людям, устраивали разные дела, чтобы заполучить право быть занесенными в особый список.

Иной раз получалось так, что число желающий поехать за границу в 1,5-2 раза превышала потребность.

Тут уже начиналась конкуренция среди "своих".

Для простых смертных хороших мест почти не оставалось.

Я, как раз принадлежал к такой категории людей. Отец и мать, занимая скромное положение в обществе, не могли вступить в борьбу тамбовских "гигантов".

Но у меня самого было законное право требовать выбора места службы.

По существовавшему тогда положению, выпускник, окончивший военно-учебное заведение по 1-ому разряду получал право выбора места службы.

Вообще-то это старинное правило берет свое начало со времени образования кадетских корпусов в России.

За время учебы все кадеты получали ежегодные оценки по предметам обучения, которые затем суммировались. В зависимости от суммы набранных баллов кадеты ранжировались и тем самым определялись лучшие и худшие кадеты, а каждый кадет имел в этом списке свое место.

К моменту окончания обучения выявлялись лучшие ученики курса, которые вместе с правом выбора места службы, получали соответственные награды.

Такая система была справедлива, ибо стимулировала учебное рвение обучаемых и в качестве награды за это усердие давала возможность получить лучшее стартовое место в дальнейшей службе.

0x01 graphic

Сибирский казак. 1916

Художник И. Владимиров.

"Выбирайте:

Туркестан, Забайкалье ... Сибирь!"

Однако, как известно, если в кадрах что-то решили заранее, а заранее составленный список кандидатов на лучшие места трещит по швам, но надобно изыскать какие-то основания для отклонения права лейтенанта Каменева выбирать место дальнейшей службы.

Решение принято.

А дальше все в руках кадровиков-умельцев.

- Товарищ лейтенант. Мы предлагаем вам на выбор Туркестанский или Забайкальский военный округ. Что вы думаете на этот счет?

Что мог об этом думать я?

Только одно - дальше посылать было уже некуда.

Недаром среди нас, курсантов, ходила оптимистичная поговорка: "Дальше Кушки не пошлют, меньше взвода не дадут".

Пожалуй, мне, как раз и дали по минимуму.

За что же ты так провинился, лейтенант Каменев, что тебе не нашлось места в центре России?

Вина была только одна - некому было за меня похлопотать.

Это как в басне А. Крылова: "Ты виноват лишь тем, что хочется мне кушать".

- Товарищ полковник, - обращаюсь к председательствующему, - вы не даете мне возможность выбирать из всех вакансий и тем нарушаете мое право выбора места службы.

Минутное замешательство и тут звучит предложение, о которого я уже не смог отказаться:

- Мы предлагаем вам начать службу в Сибирском военном округе. Вам подходит это предложение?

Как же мне могло не подходить это предложение, так как Сибирь была все же ближе к моей малой родине, чем жаркая Кушка или холодная Чита.

- Спасибо за доверие, товарищ полковник, - с иронией ответил я и, испросив разрешения, удалился.

Под дверьми кадровой комиссии было еще много курсантов, но одни уже знали куда поеду, а другие, как и я, ожидали приговора с большим трепетом.

0x01 graphic

Ермак Тимофеевич, покоритель Сибири.

Лубок XIX века

По-разному сложилась судьба

"счастливчиков" и "неудачников".

Те, кому вручили счастливый билет, разделились на две непропорциональные части:

-- меньшую часть составили те, кто не поддался соблазну все время извлекать из службы полезное только для себя;

-- большая часть сделала ставку на личный комфорт и личное благополучие.

Первые пошли вверх по служебной лестнице, вторые застряли на низших ступеньках служебной иерархии. Так, к примеру, один из моих училищных товарищей все еще пребывал в звании старшего лейтенанта, в то время как я уже стал подполковником.

Так называемых "неудачников" жизнь также поделила на два разряда: перспективных, стремящихся доказать себе и другим, что они чего-то стоят; махнувших на себя рукой и озлившихся на всех и вся.

Мне, почему-то не хотелось злиться на других.

Да и служба в Сибири меня не пугала.

Видимо, заразившись мыслью М.В. Ломоносова о величии и могуществе Сибири и сибиряков, я без робости ехал в незнакомый Новосибирск за назначением.

Красный проспект, театр оперы и балета, Каменка и многое другое меня просто поразили.

В тот, 1966 год, золотая осень долго держала хорошую погоду.

Зная о Сибири понаслышке, я думал, что сразу же попаду в холодный климат. Но этого не произошло. Хорошая погода держалась, пожалуй, до середины октября.

За это время я получил назначение в местную дивизию, которая располагалась вблизи так называемой Каменки.

Каменка - это огромный овраг, который рассекал город и был очень глубок.

На дне этого оврага тек мутный ручей, вперемежку с нечистотами, которые сливались самотеком в него.

Удивительным было то, что в этом непригодном для жилья месте селились и строились сибиряки. Дома стояли один над одним, почти так же, как на юге.

Но, в отличие от юга, где земли мало, в Сибири земли много.

Зачем же забиваться в расщелины оврага, рискуя попасть под обвал?

На этот вопрос я так и не получил внятного ответа.

Интересны были жители Каменки.

Трудно сказать с полной достоверностью, но у меня сложилось впечатление, что в районе Каменки сосредоточились исключительно пьяницы, проститутки и криминальные элементы.

Милиция старалась обходить стороной эти места...

Карьера (от итал. carriera - бег, жизненный путь, поприще): продвижение в какой-либо сфере деятельности.

Цит. по: Гусев Г. Странствия великой мечты. - М., 1982.- с.118.

Ларошфуко. Максимы; М. Шамфор. Максимы, изречения, афоризмы и анекдоты .- Симферополь, 1998 .- с.132-133.

См.: Свечин А. Эволюция военного искусства с древнейших времен до наших дней. В 2-х тт. - Т.1. - М.-Л., I927-I928.-с.227.

Червинка Я.В. Военная карьера у нас и за границею (Профессиональные беседы в современном духе). - Варшава, I9I2 .- с.80.

См.: В.К. (?)Больные места нашей армии и желательные меры к ее оздоровлению .// Офицерская Жизнь .- I9I2 .- N27-28. -с.361.

См.: Российские офицеры. Под ред. А.Григорьева. - М., 1995 .- Коллективный труд. Авторы: Е. Месснер, С. Вакар, В. Гранитов, С. Каширин, А. Петрашевич, М. Рожченко, В. Цишке, В. Шайдицкий и И. Эйенбаум.

Агадуллин И. Не о карьере боль... Исповедь бывшего комбата // Красная звезда .- 1988 .- 25 октября .- с.2. (т.692)

Ибсен (Ibsen) Генрик (1828-1906), норвежский драматург.

0x01 graphic

Бивуак лейб-гвардии гренадёрского полка.

Художник Павел Андреевич Федотов (1815-1852)

© Copyright Каменев Анатолий Иванович (kamenevai@mail.ru) Размещен: 12/04/2014, изменен: 12/04/2014. 47k. Статистика. Фрагмент: Политика Иллюстрации: 10 штук.	Ваша оценка:
Аннотация: ЭНЦИКЛОПЕДИЯ РУССКОГО ОФИЦЕРА (из библиотеки профессора Анатолия Каменева)

Каменев Анатолий Иванович "Карьеристы - люди, напористые и наглые"...

Каменев Анатолий Иванович
"Карьеристы - люди, напористые и наглые"...