ArtOfWar. Каменев Анатолий Иванович. Китайская стратегия

ЭНЦИКЛОПЕДИЯ РУССКОГО ОФИЦЕРА

(из библиотеки профессора Анатолия Каменева)

Сохранить,

дабы приумножить военную мудрость

Китай.

Традиционное изображение боевой колесницы (рисунок эпохи Хань)

139

ДРЕВНЕКИТАЙСКАЯ СТРАТЕГИЯ ПОБЕДЫ.

Китай на протяжении тысячелетий представлял собою особый мир, отличающийся от близких и дальних соседей не столько внешними данными, но, прежде всего, своеобразием своей духовной культуры и незыблемостью традиций. В то время, как по всему миру начали развиваться взаимные контакты и вместе с тем взаимодействие культур, Китай продолжал оставаться местом недоступным для иного этнического влияния. "В этой стране, - говорил известный географ К. Риттер, - народ, как будто на острове, обособленный от остального мира, развился, в эгоистическом самодовольстве так оригинально, выработал себе такую этнографическую индивидуальность, что личные особенности отдельного человека необходимо должны были чрезвычайно сгладиться ею. Характер народа поглотил тут характер личности. Но не только природа страны и отдельность ее положения, окруженного горами, морями и протягивающеюся на 300 миль китайскою стеною, произвели однообразие типа людей; в том же направлении действовали монгольское происхождение этого народа и врожденное свойство его приспособляться к самым разнообразным условиям климата, крепко сохраняя прежний образ жизни, прежние нравы". У восточных народов, по мнению многих историков и этнографов, национальный тип преобладает над индивидуальностью; у китайцев это явление было развито в высшей степени. Это, тем не менее, не мешало им исповедовать мысль о необходимости достижения каждым предела совершенства, выраженную, прежде всего, в учении Конфуция. Своеобразие китайского миропонимания и Пути к совершенству личности базировалось на двух началах: во-первых, некой модели совершенной личности, где мудрое недеяние (не пассивность, как это может показаться на первый взгляд) является образцом добродетели; во-вторых, обращением к неиссякаемому источнику этой добродетели - живой природе, функционирующей по величайшим и непостижимым Законам, которые следует понять и по которым следует строить свою личную, общественную профессиональную жизнь и деятельность, в том числе, военную. Идеи эти, по своей глубине и непостижимости, для европейца и азиата - некитайца звучали (и звучат) ныне как парадоксальные, противоречащие здравой логике и практике жизни. Если, к примеру, для немца предписание, устав, закон и т.п. правовые регуляторы его поведения и деятельности являются неукоснительными для исполнения, а все его шаги строго регламентированы, не требуют ни игры сознания, ни воображения, а лишь заставляют его подчиниться предписанию, то для китайца, воспитанного в духе конфуцианства и национальной традиции, важна не строгая норма предписания, а Идея для жизни или деятельности, воплощение (реализация) которой требует не только простора фантазии и воображения, но и учета чрезвычайно многих объективных (закономерных, естественных) факторов. Истинный китаец (т.е. конфуцианец по мировоззрению и стилю жизни) - это практический философ, ученый-практик, который вобрал в себя огромный поток знания предшественников, но при этом не утратил способности гибко и адекватно реагировать на все естественные изменения жизни и сообразно этим изменениям принимать решение и воплощать его в жизнь. Относясь к жизнь как явлению "тысяча и тысяча раз изменчивому", китаец тем не менее не "тонет" в этих изменениях, а пытается выявить ведущую тенденцию их (изменений) и совершить восхождение на новую ступень воззрения и действия, где ему станет ясно и понятно действие ранее открытой закономерности, но уже в новом, более совершенном, свете. Этот разумный консерватизм удерживает китайцев от поспешных обобщений и выводов, вызванных тем или иным открытием или событием. Он сдерживает радикалов, реформаторов и т.п. и не позволяет им разрушить содеянное на протяжении столетий в угоду политической и прочей конъюнктуре. Тот же разумный консерватизм побуждает китайцев присматриваться к тому, что делают другие народы. В то время как другие народы или же всецело отвергали все инородное или же бездумно заимствовали чужое и теряли при этом свое национальное лицо, китайский быт обладал такой силой, что все чуждое перемалывал без остатка и последствий для своего национального характера и традиций, а все полезное - обращал себе на пользу и во благо. Жизненность китайской традиции (в самом широком смысле слова, как мировоззрения, быта и стиля жизни) заключена на наш взгляд в особой религии (конфуцианстве), которая наподобие брони одела и защищает душу китайца, ставит его выше быстро текущего положения и обстоятельств жизни, помогает превозмогать трудности. Китайская военная наука, основанная на тех же самых началах, что и жизнь китайца вообще, удивительна по своей сущности и весьма благостна в своей практической области. Возникшая в самые отдаленные годы и ставшая известная всем у миру не так давно (несколько столетий назад), наука эта поражает воображение европейца своей утонченностью, глубинным смыслом и практической направленностью. Ценность этой науки для всего человечества заключается в том, что китайская военная мысль заключает в себе совершенно иное (чем в классической военной науке, прежде всего, греко-римской, а позднее - немецкой, французской и т.п) отношение к войне, военному делу, победе и поражению, месту и роли полководцев, военачальников и личного состава. Самая примечательная и отличительная особенность китайской военной мысли состоит в том, что древние китайские полководцы создавали и апробировали свое воинское искусство не в тиши кабинетов, за столом, а на поле боя, в непрерывных боях и сражениях. Их жестким экзаменатором выступал противник, а судьей в разрешении споров о достоинствах их доктрин - победы и поражения. Если полководцы разных государств стремились усовершенствовать военный строй (боевой порядок), организацию войск, оружие, то древние китайские полководцы обращали свое внимание на дух войск и его стремились довести до высочайшей степени. То же самое, но в обратной степени, они делали по отношению к противнику, стремясь низвести боевой дух его войск до максимально низкой отметки. Впервые в мире китайские полководцы заявили об умении побеждать противника, не вступая с ним в сражение. Именно это умение они возвели в ранг высшего военного искусства полководца. Политики и выдающиеся военачальники мировых держав всех времен и народов до сих пор не осознали всей глубины "стратегии непрямых действий", продолжая практику вооруженной конфронтации. До сих пор бряцание оружием, военная угроза, агрессия считаются радикальным и эффективным средством достижения политических или экономических интересов одних стран за счет других. Военно-политические авантюры продолжают изумлять здравомыслящих людей своей непродуктивностью и ущербностью, прежде всего, для их инициаторов. С точки подготовки офицерских кадров, древняя китайская военная наука представляет собою тот живительный источник, который позволяет влить в организм офицеров то лекарство, которое излечивает от шаблона, рутины, солдафонства, плацпарадности и прочих мертвящих душу офицера - воина ядов. Знакомство с идеями выдающихся древнекитайских полководцев открывает перед стремящейся к познанию душой офицера кладезь умнейших и мудрейших примеров, помогающих отличать настоящее военное дело и боевое искусство от подделки под него, фальшивки, обмана и просто военного невежества... Все выше изложенное, позволяет сделать следующий вывод: древнекитайские трактаты по военному искусству продолжают числиться в боевом арсенале перспективных командиров и военачальников. Вместе с приказами старших начальников, боевыми уставами и наставлениями следует отвести достойное место трактатам Сунь-цзы, У-цзы, учению Тай-гуна и другим трудам выдающихся древнекитайских полководцев. Истоки китайской науки побеждать. Наука побеждать корнями своими восходит к тому периоду, когда племена, занимавшиеся охотой и рыболовством перешли к скотоводству и земледелию. Причиной первых войн древних китайцев была борьба за землю, необходимую для пастбищ и занятия земледелием. Как это обычно бывает на ранних ступенях развития государственности, племенной вождь являлся одновременно гражданским начальником и командиром - полководцем, власть которого ограничивало народное собрание, являя тем самым пример ранней демократии (гражданской и военной). В последующий период, сначала на основе добровольного союза племен, а затем и насильственного подчинения слабых соседей, стали возникать крупные гражданские объединения и войны, имевшие ранее утилитарно - практическую цель, стали носить характер политический, ибо теперь уже ставилась задача подчинения одной власти племен дальних, входящих в другие союзы племен и являвшиеся соперниками данному племенному объединению. Изменилось отношение к пленным и военной добыче. Пленные, которые раньше приносились в жертву богам (уничтожались), стали превращаться в рабов, т.е. в дешевую рабочую силу. Захват чужого имущества (скота, металлов, украшений, оружия и т.п) вел к обогащению наиболее влиятельных воинов, прежде всего, полководца, который стал постепенно освобождаться от народной опеки (народных собраний), которая ограничивала его власть. Вскоре племенной вождь стал единоличным правителем и вершителем судеб подвластных ему племен. В конце концов ван (царь, князь) превратился в единоличного наследственного правителя, который являлся одновременно верховным жрецом и полководцем. Так возникали деспотические формы правления. Осознав в конечном итоге необходимость разделения власти гражданской и военной, царь (князь, ван) китайский пришел к выводу о необходимости приискания для своих военных дел специалиста-полководца, которому поручалось ведение войны. Эти полководцы на протяжении жизни успевали проявить себя у разных китайских правителей. Причины их перехода от одного к другому правителю были разные: в одном случае вана не устраивали военные успехи полководца, в другом - наоборот, военная слава военачальника пугала, как угроза собственной власти; интриги приближенных вана, в третьем случае, побуждали полководца спешно покидать очередное место службы. Надо отдать должное древним китайским правителям, которые впервые в мире смогли создать военную политологию, т.е. ту часть политики, которая должна обеспечить влияние, независимость и суверенитет государства посредством дипломатических, политических, экономических, психологических и чисто военных мер. Военная политика Древнего Китая. Внешние аспекты военной политики в Древнем Китае. Военная политика, как известно, имеет две составляющих: во-первых, внешнюю, регулирующую отношения с другими государствами, устраняющую конкурентов властного влияния и военную угрозу извне; во-вторых, внутреннюю, связанную с укреплением безопасности государства и совершенствованием военной мощи. Относительно самой войны китайские правители (видимо под влиянием Конфуция, его последователей, прозорливых полководцев) пришли к мнению, что она (война) - не только наименее выгодный путь к обретению выгод, но и наиболее опасный. Для решающегося на войну на карту ставится решительно все. Именно об этом говорят знаменитые слова Сунь-цзы: "Война - это великое дело для государства, это почва жизни и смерти, это путь существования и гибели". Следовательно, военные действия следует вести только тогда, когда исчерпаны иные методы разрешения возникших противоречий. Невоенные средства борьбы с внешним противником выдающиеся китайские полководцы ставят на первый план. Сунь-цзы, к примеру, имея в виду этот факт, писал в своем трактате: "Самая лучшая война - разбить замыслы противника; на следующем месте - разбить его союзы; на следующем месте - разбить его войска". Первичной целью должно стать подчинение других государств без вступления в военный конфликт. Это - идеал блестящей победы. Всякий раз, когда возможно, следует использовать дипломатическое принуждение, разрушение планов и союзов противника, а также срывать его стратегические устремления. Правительство должно прибегать к военному конфликту, только если враг угрожает государству военным нападением или отказывается уступить, не будучи принужден к подчинению силой. Следующим фактором успешной военной политики, по мнению китайских мыслителей, является молниеносность войны. Древнее китайское изречение по этому поводу гласит, что удар по противнику должен быть подобен удару грома, который не успел бы еще дойти до ушей людей, а блеск молнии - до глаз людей. Этот принцип молниеносного удара Сунь-цзы выражает словами: "Война любит победу и не любит продолжительности". Сунь-цзы объясняет, почему это так. Затяжка войны сулит гибельные последствия и в чисто военном смысле, и в финансовом, и в общеэкономическом, и в международных отношениях. В чисто военном смысле затянувшаяся война приводит к тому, что "оружие притупляется и острия обламываются", т.е. к истощению боевого снаряжения. Кроме того, Сунь-цзы говорит о том, что подрываются и силы армии. Эти его слова Цзя Линь комментирует так: "В войне, если даже и побеждают, но это продолжается долго, выгоды никакой нет; война любит полную победу. А когда оружие притупилось, острия обломались, воины - в ранах, кони изнурены, значит, силы подорваны". Чжан Юй дополняет: "Когда ведут войну долго и только после этого побеждают, солдаты устают, и дух у них падает". Иначе говоря, имеется в виду и материальное ослабление армии - потери людьми и вооружением, и ослабление ее боевого духа. В военной политике недопустима какая бы то ни было спешка, приводящая к открытию боевых действий без мобилизации всех военных ресурсов. Во многих трактатах подчеркивается мысль о необходимости осмотрительности в открытии военных действий, важность глубокого анализа сложившейся ситуации и собственных возможностей. В качестве мотивов войны считаются недопустимы: гнев и ненависть, личная неприязнь правителя, корыстный интерес кого бы то ни было, подталкивание событий как со стороны союзников, так и противника. Армия не должна вступать в войну неподготовленной политически, идеологически, психологически и материально. В противовес агрессивным и кровожадным правителям Древнего Востока, китайские военные мыслители впервые выдвинули идею военного гуманизма. Вэй Ляо-цзы, отражая конфуцианскую идею о том, карательные меры нужны против злых правителей и их приспешников, а не против населения, за исключением, пожалуй, случаев, когда вооруженные взрослые мужчины яростно нападают на войско, проповедовал мысль о сохранении полей и садов, отказ от разграбления городов и истребления населения, от порчи его домашней утвари. Следование этому совету, китайские полководцы добивались быстрого умиротворения населения покоренной территории и тем самым уменьшали последствия потерь в случае противодействия населения победившей армии. Иными словами, в арсенале внешнеполитических средств Древнего Китая было много таких, которые минимизировали ущерб от непродуманности в выборе момента начала войны, определении опасного противника, выборе направления главного удара, ослабления его коалиций, воинственности и духа войск. Внутренние аспекты военной политики в Древнем Китае. Внешний и внутренний аспекты военной политики правителей Древнего Китая органически слиты между собою. Ранее, полнее и глубже Клаузевица в Китае поняли необходимость этой взаимосвязи. Еще при ванах династии Ся вся территория Китая была разделена на 12 областей и 5 поясов. Первый пояс условно представлял собой квадрат, который имел в центре столицу и простирался во все стороны от нее на 500 ли. Все доходы, получаемые с населения, проживавшего в этом центральном поясе, поступали в распоряжение вана. Второй пояс был такой же ширины и состоял из земель, которые ван раздавал своим приближенным, полководцам и правящей верхушке. Эти два пояса являлись наиболее густонаселенной частью государства. Третий пояс, который простирался тоже на 500 ли во все стороны, делился на две части: доходы с ближайшие к центру 300 ли использовались для просветительных целей, а с остальных 200 ли - для содержания войска. Этот пояс носил название "покоренные земли" и имел по своей внешней границе так называемую "пограничную полосу". За покоренными землями находился такой же глубины пояс "беспокойных земель". Он оставался в пользовании завоеванных племен и, кроме того, служил местом для ссылки преступников из центральных районов. Пятый, последний, пояс носил название "диких земель". Его заселяли кочевые племена, признававшие себя номинально зависимыми от китайских ванов. Не трудно заметить, что такое территориальное деление и особое налогообложение имело политическое, идеологическое, экономическое и военное значение. Во-первых, четко определялись права собственности (ответственности; заинтересованности и т.п). Во-вторых, указывались "проблемные" территории, откуда могла исходить угроза центральной власти, безопасности государства. Если первое обстоятельство стимулировано мысль о добросовестном государственном служении, то вторая пробуждала бдительность и стимулирована боевую готовность китайских войск. Рассматривая войну как важное предприятие (а не авантюру), требующее всесторонней подготовки, военные мыслители Древнего Китая подразделяют эту подготовку на два вида: политическую и военную. Внутриполитическая подготовка, по мнению Сунь-цзы, обеспечивает достижение такого положения, когда: "Мысли народа одинаковы с мыслями правителя, когда народ готов вместе с ним умереть, готов вместе с ним жить, когда он не знает ни страха, ни сомнений". Единство правителя и народа - таково первое условие войны, первое требование внутриполитической подготовки. Важен и результат этого единства: "народ не знает в этом случае ни страха, ни сомнений". К области военной подготовки в узком смысле этого слова Сунь-цзы относит: прежде всего, конечно, формирование армии (VII, 1), ее оснащение (II, 3); затем хорошую ее организацию, надлежаще поставленное руководство к налаженное снабжение (I, 3). Организация армии и основном заключается, по его мнению, в установлении системы подразделений и построений (V, 1, 2). Вэй Ляо-цзы, как бы обобщая опыт древних правителей в области внутриполитической и военной подготовки страны к войне, пишет: "Поэтому правители прошлого уделяли внимание пяти военным делам. Когда амбары не полны зерна, воины не выступают. Когда награды и поощрения не щедры, люди не воодушевлены. Когда лучшие воины не отобраны, войска не будут сильны. Когда оружие и снаряжение не подготовлены, сила их будет невелика. Когда награды и наказания несоответствующие, войска не будут им доверять". Идея разумного баланса гражданского и военного в управлении государством составляла важную часть внутренней политики Древнего Китая. Эту мысль У-цзы выразил так: "В древности глава клана Чэн Цзан совершенствовал добродетель, но пренебрегал военными делами, и тем самым погубил свое государство. Глава клана Юй Ху полагался на людей и любил смелость, и поэтому утратил алтари предков. Просвещенный правитель, зная это, обязательно будет поощрять культуру и добродетель у себя в государстве, совершать военные приготовления. Поэтому, если, противостоя врагу, не наступаешь, значит ты не обрел мужества. Если мертвый лежит застывший и оплакиваешь его, значит ты не обрел гуманности" ["Планирование для государства"]. В этих словах приведено ставшее в дальнейшем традиционным сопоставление двух начал общественной и государственной жизни - гражданского и военного. Согласно представлениям древних китайцев эти два начала коренятся в самой природе человека и их источником являются два свойства ее - гуманность и мужество. Эти два свойства человеческой природы обусловлены и жизненными задачами человека: устраивать свою мирную жизнь со всем ее сложным содержанием и одновременно бороться с трудностями, препятствующими созидательной работе. Поэтому эти начала не противопоставляются, а восполняют друг друга, принимая в общественной жизни облик мирного труда и воинских занятий, гражданской культуры и военного дела, просвещения и воспитания воинских качеств в человеке. В жизни государства это гражданское управление, т.е. развитие в стране начал гражданской жизни, и военное управление, т.е. воспитание воинского духа, развитие воинского искусства и забота о вооружении. Если с эпохи Шан до конца периода Чуныцо правитель совмещал в своем лице функции жреца, астролога и полководца, то с окончанием названного периода произошло их разделение и встала проблема взаимоотношений правителя и полководца. Вопрос этот вскоре был решен весьма радикально: произошло закрепление разделения функций правителя и командующего с независимостью последнего от первого во время войны. Роль полководца в период войны стала исключительной, о чем говорит церемония, которой сопровождалось его назначение главнокомандующим армией, выступающей против неприятеля. Трактаты по военному искусству дают описания этого торжественного акта. Наиболее подробно оно приводится в Лю тао. Когда государству угрожала беда, государь удалялся из своего дворца и, призвав полководца, обращался к нему со следующими словами: "Судьба отечества целиком находится в руках военачальника. Ныне чужое государство нарушило свой долг вассала. Прошу Вас, возьмите войско и отправьтесь против него". После того как полководец получал такое повеление государь приказывал тайши произвести гадание. Пробыв в посте и воздержании три дня, государь отправлялся в храм предков и гадал по священной черепахе. Определив таким способом счастливый день, он вручал полководцу топор и секиру. Государь вступал во врата храма и становился лицом к западу. Полководец вступал во врата храма и становился лицом к северу. Государь брал секиру и, держа ее за лезвие, подавал ее рукоятью полководцу, говоря: "Всем, что находится над нами, вплоть до самого неба, распоряжайся ты, полководец!" Затем он брал топор за рукоятку и подавал его лезвием полководцу со словами: "Всем, что находится под нами, вплоть до самой преисподней, распоряжайся ты, полководец! Если увидишь слабое место у противника, иди. Если увидишь его силу, остановись. Не относись к противнику пренебрежительно, полагаясь на численность своей армии. Не иди на смерть, считая самым важным полученное тобой приказание. Дорожи людьми и не цени одного себя. Не иди против армии, полагаясь только на свое собственное суждение. Но и не поступай обязательно так, как тебе говорят другие. Не усаживайся сам, если еще не сели твои воины. Не берись за еду сам, если еще не стали есть твои воины. Дели с ними и холод и жару. В таком случае твои военачальники и солдаты непременно отдадут тебе все свои силы". Полководец, получив повеление, склонился и отвечал государю: "Ваш слуга слышал, что государство не управляется извне, а армия не управляется из столицы. Нельзя служить государю, имея два сердца. Нельзя идти против врага, имея сомнения. Ныне Ваш слуга получил повеление и принял всю власть - власть секиры и топора. Ваш слуга не посмеет вернуться живым. Но прошу и Вас, государь, удостоить вашего слугу своим повелением. Если Вы, государь, не разрешите это своему слуге, Ваш слуга не посмеет стать военачальником". Когда государь разрешал ему, полководец прощался и уходил. Подобная церемония имела скорее не ритуальное, а функциональное значение, ибо акт передачи всей полноты власти в руки полководца ставил его даже выше правителя, хотя и на период войны. С этого момента полководец был самостоятелен в своих действиях и в то же время становился всецело ответственен за свои решения и действия. Его действиями с момента вручения власти над войсками определялись лишь требованиями военных законов, данными обстановки и самостоятельными решениями. Нужно ли говорить о том, как важна для полководца самостоятельность в боевой обстановке? Следует лишь подчеркнуть то, что эта самостоятельность была сопряжена с его персональной ответственностью и перед правителем, но в большей степени перед войском и народом, снарядившим это войско. Характерная черта внутренней военной политики в Древнем Китае было возвышение обороноспособности государства в ранг общенациональной задачи. Война, переставшая быть уделом знати и потребовавшая больших людских ресурсов и материальных средств, нуждалась в сильной поддержке снизу. Такую поддержку можно было получить лишь обеспечив народу достойный уровень благосостояния и добродетели. Эту задачу вкупе могли решить экономика и религия: когда налоги легки, а государство заботится о людях, оно найдет у них отклик и сможет противостоять любой угрозе. Религия в свою очередь воспитает требуемую добродетель. В итоге будут мирно уживаться государство и армия, боевой строй и люди. Единодушие в понимании необходимости обороноспособности в таком случае истекает из того, что вооруженные люди (армия) защищает не только богатство какой - то ничтожной кучки людей, а благосостояние всего народа, которому есть что терять... Китайским правителям удалось установить особую систему комплектования войск, имеющую морально-психологический контекст. Это, так называемая "колодезная система", которая обеспечивала поступление в войска сельских общинников одной местности. В летописи 685 г. до Р.Х. приводится интересная аргументация, с помощью которой Гуань - чжун старался убедить своего государя в пользе предложенной им системы комплектования войска. Он говорил: "Жители одного у ["У" - деревня] будут одинаково участвовать и в счастии при жертвоприношениях, и в печали при похоронах. Они будут разделять друг с другом тяжести. Человек с человеком являются товарищами по домам их. Они во всю жизнь вместе жили, с детских лет вместе гуляли. Поэтому в ночи ли сражаются - слыша друг друга, не могут обмануться; днем ли сражаются - глядя друг на друга, могут распознавать. Они с радостью будут умирать друг за друга. Дома у них общее веселье, в походе общее согласие, в смерти общее сожаление. Вот почему в обороне они будут одинаково крепиться, в наступлении одинаково мужаться". Безусловно, такая система комплектования войск в максимально возможной степени способствовала и адаптации призываемых под знамена сельчан и сплочению воинских коллективов. "Колодезная система" комплектования войск укреплялась еще одним психологическим механизмом - системой взаимной поруки. Соблюдение системы взаимной поруки, изобретенной Шан Яном (390 - 338 гг. до н.э), подразумевает, что все члены пятерки или подразделения ответственны за проступок одного. В обществе или в бою, несообщение о преступлении другого, неспособность предотвратить смерть товарища или нежелание сражаться со всей решимостью, наказывались с той же суровостью, как будто бы нерадивый сам совершил преступление. В противоположность конфуцианству, при такой системе отец не имел права покрывать преступления сына и наоборот. Систематические муштра и военная подготовка обеспечивают единство в "пятерках", подчинение солдат приказаниям, полное понимание ими своих обязанностей друг перед другом и перед командирами, а также их способность совершать маневры и вступать в бой с врагом, не впадая в панику и считая битву своим основным делом. Шан Ян ввел для всего населения 20 - ступенчатую шкалу рангов. От ранга зависело положение человека в обществе, должность. Ранг можно было заработать только двумя способами - заслугами в бою или сдачей большого количества сельскохозяйственной продукции или ткани. Всю землю в стране он разбил на равные прямоугольные участки и распределил их между всеми семьями, добившись максимального числа земледельцев, одновременно являвшихся и воинами. Эти же участки стали фиксированной единицей награды за заслуги в сельскохозяйственном труде и в бою, а административная единица "сянь" одновременно являлась и воинским подразделением. Другими словами, следует признать тот факт, что в Древнем Китае была достаточно продуманная военная политика, а ее внешнеполитические и внутриполитические аспекты заслуживают пристального внимания и ныне, ибо содержат в себе немало рационального и не потерявшего значения до сегодняшнего дня. Система воспитания юношества в Древнем Китае. Воспитание юношества для истории имеет то значение, что в системе воспитания подрастающих поколений уже содержатся серьезные предпосылки последующих побед и поражений государства, процветания или гибели. Прежде всего, следует обратить внимание на исходную идею, т.е. понимание правителями Древнего Китая роли и значения человека вообще и его просвещения, в частности. На Востоке с особенной ясностью сознавали, что в основе военного успеха лежит именно "человеческий фактор" - несгибаемая стойкость и вместе с тем необыкновенная чуткость, ясность и бдительность духа. Восточные учителя знали, что ключ к успеху - не знания и навыки, а сам человек. "В руках хорошего человека даже плохой метод становится хорошим, а в руках плохого человека хороший метод становится плохим", - говорили они. У-цзы, суммируя древний опыт государственного управления, писал в своем трактате: "В древности все, кто заботился о государстве, непременно, прежде всего, просвещали свой народ и любили своих людей". Обращает на себя внимание тот факт, что такой подход к народу, его просвещению, означал отказ от порочной практики иных правителей древности - держать народ в темноте, не допускать его до просвещения... Воспитание юношества: общая направленность. Стремясь всякое знание и действие облечь в известные наружные формы, китайцы придавали большое значение внешним приемам и развивали строгий церемониал, простиравшийся на все поступки общественной и большей частью также домашней жизни. Тут упоминались обряды (Ли) при жертвоприношениях, по поводу приема в императорский дворец, при похоронах, на военной службе, в собраниях, но также по случаю получения мужской шляпы, при бракосочетаниях, при пирах и визитах; с этими обрядами преподавание и знакомило молодое поколение. Соблюдение их требовалось от каждого образованного китайца. Воспитание первоначально имело целью и физическое и умственное развитие человека; оно состояло в научении шести добродетелям (рассудительности, приветливости, мудрости, правдивости, умеренности и уживчивости), шести обязанностям (верности родителям, верности друзьям, доброжелательству, любви к родным, добросовестности, сострадательности) и шести искусствам (приличию, музыке, стрельбе из лука, управлению телегою, словесности, арифметике). Но скоро идеалом образованности стало простое знание того, что знали и делали предки; и ученье состоит теперь почти исключительно в том, что механически заучиваются наизусть книги, который предписало изучит правительство; предметы этого преподавания: необходимейшие знания, главным образом, правила нравственности, гражданская добродетель, послушание родителям и императору, соблюдение законов, жизнь по правилам спокойствия и порядка. Музыке придается большое значение; она считается "отголоском гармонии вселенной", приучающим душу к порядку и нравственной гармонии, изгоняющим из окружающей природы злых духов, а из сердца страсти и дурные желания. Правила нравственности и законы положены на музыку и дети учатся им, распевая их. В древнем царстве с особенною заботливостью учили музыке слепых; они делались придворными музыкантами, играли на религиозных и других праздниках. Кроме элементарных школ, которые находятся и в самых маленьких местечках, есть много училищ для дальнейшего образования; в них принимаются лучшие ученики низших школ. Но мертвенная машинальность, проявляющаяся во всей китайской жизни, не дает ученью приносит такие плоды, как в других странах: лишенное свободы и самостоятельности, стремление к образованию ограничивается усвоением ученых сведений и правил житейского благоразумия. Содержание обучения, служба и общественные занятия китайцев мужского пола в древности были строго дифференцированы по годам жизни: когда ребенок становился в состоянии есть один, то его приучали пользоваться при этом правой рукой; когда он начинал говорить, на мальчика надевали кожаный пояс; на 6-ом году обучали счету и названию 4-х стран света; на 7-ом году молодых людей разъединяли (девочки и мальчики отдельно); на 8-ом году их учили как входить и выходить из дверей, как садиться на циновку, как есть и пить, как ходить позади старших, учили уступчивости; на 9-ом году они учились считать дни; на 10-ом году они выходили к учителю вне дома и там учились читать и писать; на 13-ом году они изучали музыку, читали громким голосом песни, а в 15 лет изучали танец сианг; потом они учились стрелять из лука и править колесницей; на 20-ом году молодой человек получал мужскую шляпу, начинал изучать пять обрядов; на 30-ом году он женился и заводил свой дом, занимался делами: мужчины возделывали поле или выполняли воинскую службу; на 40-ом году он поступал на государственную службу, заботился о делах общественных, давал советы, сообщал свои мысли; на 50-ом году он становился верховным сановником; на 70-ом году он оставлял всякие занятия. В этой системе общественного воспитания рационально то, что на жизненном пути человека как бы расставляются ориентировочные вехи, которые дают направление его развитию. Введение же различных возрастных цензов на занятие государственных постов также имеет позитивное значение так как позволяет использовать потенциал человека (сначала его силу, затем - знание, после - мудрость) в государственных интересах, т.е. во благо всей нации. В число общезначимых национальных мер, связанных с военным делом следует отнести осеннюю охоту, как своеобразную систему военной подготовки населения, сплочения масс и проверки боеготовности мужского населения и способности командиров и полководцев управлять большими массами людей. Тесная связь между периодическими массовыми охотами и военным делом сохранялась в древнем Китае на протяжении очень длительного времени. Тогдашние правители - старейшины и ваны, устраивая большие звериные охоты, привлекали к участию в них все местное мужское население. Позднее, по мере укрепления возникших на территории Китая государственных образований, в охотах участвовали лишь те мужчины, которые обязаны были вступать в ряды войска в случае войны. Так постепенно большие звериные охоты, кроме своего первоначального хозяйственного значения, приобрели характер своеобразных военных сборов, во время которых их участники тренировались в походных движениях, упражнялись в употреблении оружия. Согласно дошедшим до нас источникам первоначально охоты устраивались четыре раза в год, по числу времен года. Главной охотой была осенняя охота, когда заканчивались полевые работы. После охоты совершались жертвоприношения гениям четырех стран света. Убитая дичь дарилась ваном сопровождавшим его правителям и приближенным, а также употреблялась в пищу участниками охоты. Предания рассказывают о большом количестве добывавшейся на охотах дичи, а также об обычае, согласно которому каждый охотник по возвращении домой вывешивал у своего жилища шкуру убитого им зверя, что являлось доказательством его мужества и умения владеть оружием. Следует отметить, что не только древние китайцы, но и другие народы древнего мира с большим почтением и вниманием относились к охоте как средству воинской выучки. Не стоит ли и сегодня присмотреться к психологическим, педагогическим, моральным и прочим прикладным аспектам охоты и включить вновь, как это делали древние правители, охоту в число наиважнейших (фундаментальных) средств подготовки современного офицера? Полководец: А) Роль полководца. В трактатах китайских стратегов роли полководца придается решающее значение: "Полководец для государства все равно, что крепление у повозки. Если это крепление пригнано плотно, государство непременно бывает сильным, если крепление разошлось, государство бывает слабым". Талантливый полководец, или, как выражается Сунь-цзы, "полководец, понимающий войну", есть "властитель судеб народа, хозяин безопасности государства". В том же тоне говорит о полководце и гораздо более поздний трактат Сань лио (VI - VII вв): "Полководец - властитель судеб государства. Если полководец умеет одерживать победу, государство держится крепко". О том же говорит и Лю тао (III - IV вв): "Война - великое дело для государства; она - путь существования или гибели; судьбы государства - в руках полководца. Полководец - опора государства. Прежние государи придавали ему важнейшее значение. Поэтому при назначении полководца надо быть особо внимательным". Б) Качества полководца. Все китайские стратеги говорят о личных качествах полководца. Сунь-цзы в первой же главе своего трактата перечисляет эти качества: ум, беспристрастность, гуманность, мужество, строгость. Лю тао требует от полководца ума, гуманности, правдивости, искренности, аргументируя это требование следующими соображениями: "Когда полководец храбр, его нельзя одолеть; когда он умен, его нельзя смутить; когда он гуманен, это значит, что он любит людей; когда он; правдив, это значит, что он не обманет; когда он искренен, это значит, что в нем нет двоедушия". В "Военных речах" Хуан Ши-гуна о качествах полководца сказано следующее: "Полководец способен быть чистым; способен быть тихим; способен быть спокойным; способен быть управляемым: способен воспринимать критику; способен судить в споре; способен привлечь и использовать людей; способен выбрать и принять совет; способен знать обычаи государства; способен нанести на карту горы и реки; способен распознать ущелья и трудности; способен управлять военной властью". Несколько иначе подходит к вопросу У-цзы. Он требует четырех качеств: властности, добродетельности, гуманности и храбрости. Этих качеств "достаточно для того, чтобы, ведя за собой своих подчиненных, сохранять спокойствие в своем войске, устрашать противника, рассеивать всякие сомнения". При наличии у полководца этих качеств "он приказывает - и подчиненные не осмеливаются ослушаться; он пребывает в каком-либо месте - и неприятель не осмеливается выступить против него". Обращает на себя внимание тот факт, что в числе качеств хорошего полководца в разумном сочетании представлены: умственные, волевые и гуманистические. Причем, последним (гуманистическим) во многих случаях отдается приоритет, ибо любовь к людям, забота о них, справедливость, честность и порядочность рассматриваются китайскими стратегами как базисные качества полководца, без которых ум и воля не могут обрести верного ориентира. В) Полномочия и функции полководца. В "Трех стратегиях" Хуан Ши-гун раскрываются большие полномочия, которые обретает полководец с момента назначения его главнокомандующим: "Начиная с периода "Весен и Осеней", главнокомандующему все больше вверялось не только военное руководство, но и полное управление как военными лицами, так и связанным с ними многочисленным сопровождением, состоящим из гражданских. За некоторыми исключениями, мероприятия, обсуждаемые для использования в гражданской сфере, применимы и в сфере военной. Когда командующий принял ответственность, его авторитет не должен вызывать сомнений. Вследствие огромной власти и широты обязанностей, только человек, обладающий большими знаниями, решительностью и разнообразными способностями, мог справиться с этим. Он должен владеть собой, не суетиться и не колебаться. Он должен быть восприимчив к предложениям и критике, хотя его авторитет бесспорен. Его власть должна быть быстра, искренна, точна и пряма. Его гнев должен быть справедлив и страшен". В добавление к изложенному, необходимо уточнить следующее: те широкие полномочия, о которых повествует Хуан Ши-гун, имели весьма важное ограничивающее начало - Закон. Главнокомандующий действовал, как правило, в рамках существующего в то время законодательства, а для помощи в определении соответствующей нормы права - специальных лиц, знающих действующее законодательство. В отличии от многих военачальников Востока, которые на период битвы становились в ряды простых воинов и своей отвагой увлекали за собой других воинов, китайская военная наука четко определила функции полководца. Об этом убедительно в своем трактате рассказал Вэй Ляо-цзы: "Когда приближалось время битвы, помощники У Ци предлагали ему свои мечи. У Ци сказал: "Полководец единолично управляет знаменами и барабанами, и это все. Когда приходит тяжелое испытание, он разрешает сомнительное, управляет войсками и направляет их мечи. Таков труд полководца. Носить один меч - это не дело полководца". Надо было иметь достаточно сдержанности и здравомыслия, чтобы не поддаться искушению лично ввязаться в бой и снискать тем самым славу храброго воина. Китайские стратеги поняли, что доблесть полководца состоит не в личной смелости, а мужестве и несгибаемой воле военачальника, не теряющего бразды правления в минуты смертельной опасности и угрозы поражения. Г) Опасности, подстерегающие полководца (См.: Инструкция китайского полководца Сунь-цзы подчиненным ему генералам). Учение о войне, содержащее подобные предостережения, весьма полезный практический документ. Практика проб и ошибок может быть где-то и полезна, но только не в полководческом искусстве, где малейший промах, ошибка или неверное увлечение какой-либо одной стороной военного дела приводит к непоправимым последствиям. Очень важно при составлении подобных предостережений неопытным в боевой практике командирам и военачальникам опираться на знание действительных (а не мнимых!) законов войны, сущности боевого управления, психологии начальствующих и подчиненных. Подобные предостережения можно сравнить с надписью на камне у распутья, предупреждающего путника о тех последствиях, какие его ждут, если он пойдет прямо, или же свернет налево (направо). Управление войсками. У-цзы, раскрывая в своем трактате вопросы управления армией, считает, что самое важное - уметь воспитывать людей, приучать их к определенной системе поведения, воодушевлять их. Эту мысль У-цзы выражает в таких словах: "Руководя государством и управляя армией, непременно обучают народ нормам, воодушевляют его долгом, внушают ему чувство чести". Пожалуй, впервые в мире китайские военачальники в управлении войсками ставят вопрос о природосообразном управлении, т.е. естественной системе, берущей своей начало не во внешних побуждениях, а в той внутренней силе (энергии), которая присуща самому предмету управления. Сунь-цзы эту мысль показывает на следующем примере. Передвинуть с места на место тяжелое бревно руками, пуская в ход только силу своих мускулов, трудно, а то и невозможно: но передвинуть их легко, если только использовать их собственную тяжесть; достаточно тогда только одного легкого усилия, небольшого толчка - и дерево или камень покатятся собственной тяжестью. Мысль Сунь-цзы сводится, следовательно, к следующему: чтобы сдвинуть камень или бревно, нужно ровное место, на котором они лежат, сделать покатым; если дерево не круглое, нужно обрубить его ветки и сделать его легко катящимся. Так же и с армией; нужно поставить ее в такие условия, в которых, она не может не сражаться, в условия неизбежности и необходимости боя, и тогда ее внутренняя мощь выявится сама собой. Мысль, высказанная Сунь-цзы носит универсальный характер: сфера ее применения многогранна, а простор фантазии открывает перед обладателем этой мысли поистине гигантские перспективы. Дело, однако, в том, чтобы каждый раз правильно определиться: что целесообразнее делать - то ли "обрубать ветки", то ли наклонять "основание", делая его покатым... Девять важнейших военных расчетов полководца. По мнению китайских военных мыслителей, полководец силен своими "семью расчетами", которые охватывают элементы моральные, географические и организационные: 1) дух народа в целом, 2) таланты полководца, 3) время, 4) пространство, 5) организация армии, 6) сила армии, 7) дисциплина, 8) обученность, 9) система наград и наказаний. А) Управление моральным фактором. Под понятие моральных элементов подходят: дух воюющего народа - вопрос о моральном единстве внутри страны; состояние духа армии - вопрос о сосредоточении всего внимания армии, всех мыслей солдат на войне, на победе. Первое, с чего начинается это искусство, это знание, что "по утрам духом бодры, днем вялы, вечером помышляют о возвращении домой". Это - основное положение, коренящееся в самой природе человеческой. "Поэтому тот, кто умеет вести войну, избегает противника, когда его дух бодр, и ударяет на него, когда его дух вял или когда он помышляет о возвращении; это и есть управление духом", - говорит Сунь-цзы. Чжан Юй, например, так разъясняет это место: "Утро - это образ вообще всякого начала, день - это образ средины, вечер - это образ конца; это все - не просто начало, средина и конец дня. Вообще дух людей устроен так, что когда человек впервые приходит к чему-нибудь и начинает браться за что-нибудь, его дух бодр и полон энергии; когда это продолжается долго, человек утомляется, и дух его падает. Поэтому тот, кто умеет вести войну, избегает такой обстановки, когда противник бодр и полон сил и когда защищается крепко, а поджидает, когда тот утомится и будет помышлять только о том, чтобы пойти домой, и тогда такой полководец двинет свои войска и ударит на него. Это и означает: уметь управлять своим духом и подрывать дух противника". Полководец должен стремиться к тому, чтобы противопоставить высокий боевой дух своих солдат пониженному или совсем угнетенному состоянию противника и избегать обратного. В этом и заключается искусство "управления духом". Сунь-цзы не только признает наличие чувства вражды к противнику, но и считает его прямо необходимым. Само чувство вражды может быть инертно, не побуждать человека к каким-либо действиям против врага. Такое чувство вражды совершенно бесполезно для полководца. Ему важно, что именно из этого чувства можно извлечь такого, что заставило бы человека, чувствующего вражду, наброситься на своего врага. Такими чувствами, извлекаемыми из общего чувства вражды, Сунь-цзы считает ярость, побуждающую обрушиться на своего врага и уничтожить его, и жадность - желание отнять у него все, что тот имеет. Именно эти чувства и советует пробуждать в своих солдатах Сунь-цзы. А значение их с его точки зрения огромно: "Убивает противника ярость, захватывает его богатство жадность". Радикальное средство повысить боеспособность армии путем управления ее духом - это поставить своих солдат в положение, которое Сунь-цзы называет "местом смерти". Учение об этом приеме развивается у Сунь-цзы в целую теорию. Основанием ее служит следующая мысль: "Бросай своих солдат в такое место, откуда нет выхода, и тогда они умрут, но не побегут. Если же они будут готовы идти на смерть, как же не добиться победы? И воины и прочие люди в таком положении напрягают все свои силы. Когда солдаты подвергаются смертельной опасности, они ничего не боятся; когда у них нет выхода, они держатся крепко; когда они заходят в глубь неприятельской земли, их ничто не удерживает. Когда ничего поделать нельзя, они дерутся". "По этой причине солдаты без всяких внушений бывают бдительны, без всяких побуждений обретают энергию, без всяких уговоров дружны между собой, без всяких приказов доверяют своим начальникам". В таких словах оценивает Сунь-цзы значение "места смерти". "Место смерти" рассматривается Сунь-цзы двояко. Эго может быть место в географическом смысле слова: "Спереди - высокие горы, сзади - большая река; продвинуться вперед нельзя, отойти назад - преграда", - так описывает такое место комментатор Цао-гун. Но можно обозначить этим термином и обстановку, создавшуюся для армии вовремя ее действий против неприятеля. В данном случае важно не то, что Сунь-цзы советует полководцу, когда это нужно, искусственно создавать такую обстановку для своих солдат. Так, например, когда армия попадает в окружение противника и остается только один узкий выход из мешка, Сунь-цзы советует полководцу самому этот выход закрыть. Он подает свой ставший знаменитым совет "убрать лестницы": "Ведя войско, следует ставить его в такие условия, как если бы, взобравшись на высоту, убрали лестницу. Ведя войско и зайдя с ним глубоко на землю князя, приступая к решительным действиям, надлежит сжечь корабли и разбить котлы". Среди способов поднять "ци" [дух войск], важнейшие - ритуальная клятва и последнее предостережение. "Когда клятва ясна и возбуждает, люди будут сильны, и различишь гибельные предзнаменования и благоприятные знаки... Духом справедливости поднимай настрой людей; предпринимай действия в нужный момент". Управление моральным духом противника - составная часть науки морального управления полководца. У Сунь-цзы есть одна формула, в которой выражено общее, но исчерпывающее правило этого тактического искусства: "Тот, кто хорошо сражается, управляет противником и не дает ему управлять собой". Эта формула Сунь-цзы является требованием всегда сохранять в своих руках всю полноту стратегической и тактической инициативы. Б) Учет и использование талантов людей. Чжугэ Лян в "Книге сердца, или искусстве полководца" раскрывает девять разновидностей таланта полководца: Во-первых, те, кто повелевают людьми добродетелью, относятся ко всем любезно, знают, когда воины страдают от холода и голода и когда они устали и выбились из сил. Таких зовут человечными полководцами. Во-вторых, те, кто не уклоняются от трудных заданий, презирают выгоду и скорее умрут, чем опозорят себя. Таких зовут полководцами долга. В-третьих, те, кто не кичатся своим высоким положением, не похваляются своими победами, мудры, но держатся скромно, сильны, но великодушны. Таких зовут любезными полководцами. В-четвертых, те, кто совершают непостижимые маневры, каждым решением достигают сразу нескольких целей, превращают неприятность в удачу и неминуемое поражение превращают в победу. Таких зовут мудрыми полководцами. В-пятых, те, кто щедро награждают идущих впереди и строго наказывают тех, кто прячется сзади, кто немедленно поощряют за заслугу и наказывают всех, справедливо невзирая на ранги. Таких зовут полководцами, внушающими доверие. В-шестых, те, кто идут пешком или едут верхом, силой духа не уступая тысяче воинов, и кто искусен в применении всякого оружия. Таких зовут полководцами пехоты. В-седьмых, те, кто взбираются на отвесные пики и спускаются в бездонные ущелья, кто может стрелять из лука на полном скаку, как будто он летит по воздуху, кто идет впереди всех при наступлении, и позади всех во время наступления. Таких зовут полководцами конницы. В-восьмых, те, чей неукротимый дух наводит ужас на целые армии и чья решимость заставляет отступить даже самых сильных врагов, кто избегает мелких стычек и геройски сражается в гуще большой битвы. Таких зовут бравыми полководцами. В-девятых, те, кто кажутся глупцами, когда они все понимают, кто следуют обстоятельствам, словно плывут по реке, кто великодушен, но может быть жестким, кто храбр и горазд на всякие уловки. Таких зовут великими полководцами. Суть этой области управления находит объяснение в следующем положении Вэй Ляо-цзы: "Поэтому сказано, что, если возвышаешь достойных и используешь талантливых, даже если день и час [неблагоприятны], дела будут по-прежнему благоприятны. Если делаешь законы ясными и осторожен с приказаниями, без гадания по панцирю черепахи или стеблям тысячелистника достигнешь желаемых результатов. Если почитаешь заслуги и ценишь усилия, то без молитвы обретешь счастье. Также сказано, что "сезоны Неба не столь хороши, как преимущества Земли. Преимущества Земли не столь хороши, как гармония между людьми". Совершенномудрые древности считали главным человеческие усилия, и это все". Вообще, искусству отбирать людей по способностям (талантам) в китайской науке побеждать придавалось большое значение. Чжугэ Лян, к примеру, выделил шесть типов воинов и каждому из них определил свое боевое предназначение. В) Время как фактор расчета. Вопрос о выборе времени занимает в полководческом искусстве особое место, ибо самое важное на войне - выбор момента, благоприятного для своих войск и неблагоприятного для войск противника. Этот выбор касается многих природных (естественных) факторов: сезона (зима, весна, лето, осень), погоды (благоприятной и неблагоприятной), времени суток (утро, день, вечер, ночь), положения основных светил на небе (солнца, луны, звезд) и небесных явлений (затмений, появления комет и т.п). Помимо естественных факторов, выбор момента, т.е. времени, зависит и от субъективных причин: насколько готовы сражаться свои войска и с коль не готов к ведению боевых действий противник. "Если знаешь место боя и день боя, можешь наступать и за тысячу миль", - говорит Сунь-цзы. Определение момента (войны, сражения, боя, перехода от обороны к наступлению и т.п) в стратегии китайских полководцев имеет не статичное, а динамичное значение. Чжан Юй разъясняя выше изложенное положение Сунь-цзы, комментирует это так: "Когда подымаешь войско и ударяешь на противника, необходимо знать заранее место боя; а в тот день, когда войско туда придет, нужно уметь заставить противника прийти согласно моему предположению и вступить со мной в бой. Когда я знаю место и день боя, моя боеспособность будет всегда полная и моя оборона всегда крепкая. Поэтому пусть это будет и далеко - за тысячу миль, можно идти и сражаться". Иначе говоря, здесь отражено основное положение тактического искусства, проповедуемого Сунь-цзы: следует управлять действиями противника и не позволять ему управлять моими действиями. Заставить противника принять бой в день и в месте, выбранном мной, это и будет управлять его действиями. Следует отметить, что ряд китайских военных стратегов ставили под сомнение разного рода гадания (к примеру, на панцире священной черепахи), не всегда доверяли предсказаниям, а все больше опирались на объективные данные, которые черпались из области природоведения, психологии, политологии и других наук. Из этой части китайского военного искусства следует сделать весьма важный практический вывод для подготовки современных командных кадров: следует ввести в систему подготовки офицеров военно-прикладное природоведение, а также значительной расширить военно-прикладной раздел психологии. Время как фактор расчета имеет еще один немаловажный аспект - в определенные моменты войны, сражения и боя оно диктует свои правила: "во время опасности никто не обращает внимания на ранги"; "коли вынул меч, пускай его в дело" и т.п.. Г) Пространство как категория стратегическая. Пространство-учение о местности как категория топографическая, в учении китайских стратегов является и категорией стратегической: "Кто не знает обстановки - гор, лесов, круч, обрывов, топей и болот, тот не может вести войско", - говорит Сунь-цзы, требуя знания топографии театра военных действий. Чтобы войти в соприкосновение с противником и правильно занять позицию, надо умело использовать местность. В трактате Сунь-цзы перечислено "девять местностей": рассеяния, неустойчивости, оспариваемая, смешения, перекрести, серьезного положения, бездорожья, окружения, смерти. В зависимости от видов местности Сунь-цзы устанавливает способы действий: "В местности рассеяния я стану приводить к единству устремления всех; в местности неустойчивости буду поддерживать связь между частями; в местность оспариваемую направлюсь после противника; в местности смешения буду внимателен к обороне; в местности-перекрестке стану укреплять связи; в местности серьезного положения установлю непрерывный подвоз продовольствия; в местности труднопроходимой буду продвигаться вперед по дороге; в местности окружения сам загорожу проход; в местности смерти внушу солдатам, что они в живых не останутся". Сунь-цзы рассматривает местность с точки зрения ее воздействия на моральное состояние войск. Глубокое проникновение на территорию противника "обеспечивает спайку войск", неглубокое вторжение "создает распыление". Местность используется и как средство управления противником. С этой целью он вводит понятие "местность-перекресток", которая имеет ключевое значение в данном районе. Занятие этой местности заставляет противника подчиниться действиям полководца, успевшего эту местность захватить первым. Второй способ управления действиями противника - овладеть тем, что ему дорого: "Захвати первым то, что ему дорого. Если захватишь, он будет послушен тебе". Сунь-цзы сам не объясняет, что следует понимать под словами "то, что ему дорого". Одни комментаторы считают, что в данном случае речь идет о выгодной позиции, другие - о родных местах противника. Хорошим средством управлять действиями противника Сунь-цзы считает умелое применение тактики "выгоды-вреда", т.е. завлечения, заманивания противника какой-нибудь несущественной или временной выгодой, а с другой стороны - создания ему препятствий. Неожиданным действием можно вызвать полную растерянность противника. "Напасть и наверняка взять - это значит напасть на место, где он не обороняется; оборонять и при этом наверняка удержать - это значит оборонять место, на которое он не может напасть. Поэтому у того, кто умеет нападать, противник не знает, где ему обороняться; у того, кто умеет обороняться, противник не знает, где ему нападать". Сунь-цзы считает, что полководец, умеющий так действовать, является "властителем судеб противника". Частные рекомендации, говорящие о том, как вести бой в различных местностях в зависимости от их топографических свойств и их стратегических свойств даны во многих местах трактата Сунь-цзы и других полководцев. Д) Организация армии. Из книги Чжоу-гуань-ли ("Устав для служащих Чжоуской Династии") видно, что при названной династии, царствовавшей в Китае с 1077 года до Р.Х., когда государство, при главенстве ее владетеля великого князя, было разделено на множество уделов, в стране было два разряда войска: К первому разряду относилось регулярное войско, принадлежавшее как владетельному князю Китая, так и в отдельности каждому удельному князю. Оно подразделялось на внутреннюю стражу в столице и в удельных городах, и на пограничные отряды. У владетеля Китая пограничных отрядов было шесть, а у удельных князей - от одного до трех, смотря по размерам удела. Ко второму разряду принадлежала милиция, в которой были обязаны служить поочередно все землевладельцы страны. Ее состав определялся пространством обработанной земли, именно на участок в один дянь (около 350 наших казенных десятин) полагалось по три кавалериста, при одной колеснице, защищавшихся щитами, и по 72 пехотинца. Кавалерия была хорошо снабжена лошадьми: великий князь владел 12 конными заводами, а у удельных князей у каждого было от 1 до 6 заводов. Кроме того, каждая сельская община должна была поставлять в мирное время по 4 лошади, а в военное сколько потребуется. Содержание лошадей производилось на счет удельных князей. При сборах на войну, все войско должно было находиться в готовности, причем регулярное войско шло впереди милиционеров на опасность. Если в походе находился сам князь, то его окружали телохранители, избранные по одному из десяти из самых храбрых в регулярном войске. Каждого годного быть в рядах телохранителей князя испытывали в следующем: на него надевали тяжелые латы, закрывавшие грудь, живот и руки; давали в руки лук весом 12 мешков (около 2 пудов); за спину привешивали 50 стрел; на плечо навешивали копье; к левому боку меч; надевали шлем, и привязывали к спине мешок крупы для трех дней продовольствия. В таком облачении испытываемый должен был пройти 50 верст в день. Зато телохранители освобождались от всех повинностей и награждались лучшими полевыми угодьями, которые оставались за ними и на старости лет, когда они соделывались уже неспособными к службе. В армейских полках от каждого солдата требовалось знание военного дела и основательное знакомство с местностями в военном округе его родины. При Ханьской династии не было определенных правил для испытания при приеме в военное звание. Принимался каждый, кто казался способным носить оружие, а военные знания приобретались уже на службе, за что и делались повышения и награды. Только впоследствии было обращено внимание на лучший выбор; но во всяком случае не образование, а только военные способности открывали карьеру на высшие звания. Е) Сила армии. Сила армии заключена, прежде всего, в полководце, в его уме. Военные сочинения рисуют войну как поединок двух умов, где сила оказывается менее значимой. Высоко ценимым героем-воином оказывается человек не больших физических возможностей, а большого разума. "Ум полководца это - умение предвидеть с самого начала, еще до того, как дело примет большой оборот, чем оно закончится; это - умение не обманываться никакой ложью, не поддаваться никакой клевете; это - умение до того, как дело примет дурной оборот, найти средство против этого; не придерживаясь раз навсегда определенных правил, выбирать как раз то, что нужно для данного момента; умение справляться с несчастьем и превращать его в счастье, - вот что такое ум полководца". Иначе говоря, от полководца требуются глубокое знание человеческой психологии, проницательность, ясность понимания, предусмотрительность и находчивость. Другой аспект "управления силой" касается физических сил солдат. Для Сунь-цзы свежесть сил и утомленность - факторы первостепенного значения. "Управление силой" своей армии заключается, прежде всего, в том, чтобы тщательно заботиться о своих солдатах и не утомлять их, сплачивать их дух и накапливать их силы. С другой стороны, нужно стремиться к тому, чтобы силы своих солдат были всегда выше сил противника. Поэтому, "если его силы свежи, утоми его". Средство управления силой - строгость полководца. "Без строгости нельзя подчинить себе сильного и управлять массой", - говорит Хэ Янь-си. В этом же направлении толкует это качество и Сорай: "Строгость полководца - это когда правила и приказы в армии управляют тысячами и десятками тысяч людей как одним человеком; когда слышен только топот ног людей и коней и не слышно ни одного слова; когда построение, охранение, ряды, барабанный бой, движение знамен, разделение и соединение частей - все эволюции совершаются легко и без промедлений; когда войско боится своего полководца и не боится противника; когда оно выполняет распоряжении только своего полководца и не подчиняется распоряжению даже государя; когда полководца можно убить тайно, но нельзя пробраться к нему через охрану; когда все исходит от силы духа полководца и наводит страх на сердца всей армии, хотя бы он и никого не убивал. Вот что такое строгость полководца". Иначе говоря, строгость полководца есть условие строжайшей дисциплины в армии и безусловной ее покорности воле своего полководца. Строгость полководца - это не жестокость начальствующего лица, а отцовская обязанность военачальника. Сила войска складывается из единства и слаженности коллективных действий. Трактаты китайских стратегов подчеркивают необходимость тесной связи командира со своим войском, важность делить с ним все тяготы и лишения. Две высказанные мысли в трактатах объединились в знаменитую формулу Сунь-цзы об "армии отца и детей", предусматривавшей беспрекословную исполнительность подчиненных и отеческую заботу о них командира (с правом наказания, чтобы не избаловать). Этот же принцип, но несколько по-иному, излагает в своем трактате о военном искусстве Вэй Ляо-цзы: Тот, кого не любят и не хранят в памяти [его люди], не может быть использован мной; кого, не уважают и не боятся умы [людей], не может быть назначен мной. Любовь проистекает снизу, устрашающая сила устанавливается сверху. Если они любят [своего полководца], у них не будет двойных мыслей; если они устрашены [своим полководцем], они не будут восставать. Поэтому вопрос искусства командования - это вопрос любви и устрашающей силы". Ж) Дисциплина. Как свидетельствуют древние китайские трактаты, идея дисциплины базировалась на следующем основании: во-первых, дисциплинирование - это управление сердцем, т.е. чувствами, эмоциями, где страх перед наказанием за проступок играет весьма существенную роль; во-вторых, дисциплинирование - это поучение и предупреждение; в-третьих, дисциплина - это всеобщее благо, а не прихоть начальствующего лица; в-четвертых, средства и меры дисциплинирования (награды и наказания) - не могут быть произвольными, ибо они всецело определяются законом; в-пятых, дисциплина - явление динамичное, не допускающее благодушия и беспечности командиров и военачальников, ибо: "Находясь в порядке, ждут беспорядка; находясь в спокойствии, ждут волнений". Полководец должен противопоставить организованность и спокойствие своих солдат беспорядку и растерянности противника и, конечно, остерегаться обратного. З) Обученность войск. Обученность солдат пользуется большим вниманием китайских военных теоретиков. Так, например, У-цзы говорит: "Люди обычно находят себе смерть в том, в чем они неискусны, терпят поражение в том, что они не умеют с успехом применять. Поэтому в руководстве армией самое главное - обучение". Переходя дальше к содержанию обучения, У-цзы говорит: "Обучай строиться в круг и каре, садиться и вставать, маршировать и стоять на месте, делать повороты налево и направо, идти вперед и назад, разделяться и соединяться, собираться и рассеиваться". Построение в круг и квадрат Лю Инь объясняет как два построения армии, принимаемые в зависимости от позиции. В "Диалогах" Ли Вэй-гуна круговое построение объясняется так: посредине располагался центральный корпус армии, вокруг него строились шесть других корпусов; получалась форма, напоминающая круг или, вернее, цветок с шестью лепестками, причем центральный корпус являлся как бы сердцевиной цветка. Обучение "разделению и соединению" вызывалось представлением, что всякая боевая операция слагается из двух моментов: первый момент - занятие позиции для боя, второй - сам бой. Занятие позиции состояло в овладении всеми важнейшими стратегическими пунктами. Для того чтобы эти пункты занять, армия производила "разделение", т.е. разделялась на несколько групп, каждая из которых и занимала - с боем или без боя в зависимости от обстановки - тот или иной пункт. После этого все группы, расположившиеся в занятых пунктах, производили "соединение", т.е. начинали общие, согласованные действия против неприятеля. Тактика "просачивания", как показали последующие исторические события, оказалась живучей и, думается, до сих пор находится в военном арсенале китайцев. Только после того как они усвоят все это, им можно дать оружие, указывает У-цзы. Сыма фа, наряду с другими китайскими мыслителями, указывает на ряд моментов, куда следует направить усилия при подготовке воинов: "В войне трудно не сформировать боевой порядок; достичь того, чтобы воинам можно было приказать встать в боевой порядок - вот что тяжело. Трудно не достижение возможности приказать встать в боевой порядок; достичь того, чтобы смочь использовать их - вот что тяжело. Трудно не иметь представления о том, что делать, а реализовать это - вот что тяжело. Воины со всех [четырех сторон] света имеют свою собственную природу. Характеры в областях разнятся. В результате обучения у них складываются местные привычки, поэтому обычаи всех государств отличаются. [Только] через Дао можно изменить их обычаи". Другими словами, переходя от указания на чисто формальные аспекты обучения, китайские полководцы ориентируют командиров и военачальников на сущностные стороны обучения воинов и тем самым акцентируют внимание их овладение психологическими механизмами управления войсками, глубокое знание воинов. Все военное обучение в Древнем Китае было основано на трех важнейших принципах: непрерывности, коллективизма и взаимной ответственности, "бдительного упреждения". Согласно принципу непрерывности обучение не прекращается и в боевой обстановке. Во многих местах своего трактата, особенно в VI главе, Сунь-цзы развивает особое учение о "полноте", под чем подразумевает, прежде всего, именно полноту боевой подготовки. Вэй Ляо-цзы четко формулирует требования коллективизма и взаимной ответственности в обучении: "Передние линии обучает [командир] передних линий; задние линии обучает [командир] задних линий; ряды слева обучает [командир] левых рядов; ряды справа обучает [командир] правых рядов. Когда все пять человек [в линии] успешно обучены, их командир получает награду. Неспособность успешно обучить всех приводит [к наказанию] ибо совершено преступление неподчинения приказам". В свою очередь, Сунь-цзы в весьма энергичных выражениях требует в военном обучении ориентироваться на максимально возможные и эффективные действия со стороны противника ("бдительное упреждение" - А.К): "Правила ведения войны заключаются в том, чтобы не полагаться на то, что противник не придет, а полагаться на то, с чем я могу его встретить; не полагаться на то, что он не нападет, а полагаться на то, что я сделаю его нападение на себя невозможным для него". Реализация требований этого принципа излечивала войска от недооценки противника, болезни "шапкозакидательства" и психологически настраивала на борьбу с сильным и умелым противником. В рамках этого же принципа раскрывалась возможность моделирования предстоящего боя, "проигрывания" типичных ситуаций, что, безусловно, не только поднимало умелость войск, но и закаляло их боевой дух. И) Награды и наказания. В данном случае речь идет об учете полководцем весьма важного фактора - психологии людей, где награды и наказания являются всего лишь средствами. В свете сказанного, целесообразно вначале указать весьма важные мысли о путях и способах влиянии полководца на эмоции и чувства воинов, приводящие либо к повышению их боевой активности, или же снижающие ее. Прежде всего, следует отметить общий психологических подход, который изложен в "Военных речах" в интерпретации Хуан Ши-гуна: "Суть использования армии состоит в уважении к нормам благопристойности [ли] и щедрости вознаграждении. Когда следуют нормам благопристойности, можно привлечь мудрых чиновников. Когда вознаграждения щедрые, командиры, исполненные долга, будут легко относиться к смерти. Поэтому, когда, раздавая вознаграждения достойным, не скупятся на расходы, а, награждая способных, не медлят, тогда силы подчиненных будут объединены, а силы врага уменьшатся [ибо способные покинут его]. Путь использования людей состоит в том, чтобы награждать их рангами и щедро даровать им богатства, ибо тогда чиновники придут по своему желанию. Встречай их согласно нормам благопристойности, воодушевляй их справедливостью, и тогда они будут отдавать жизнь [за государство]". Выдающиеся китайские полководцы понимали и высоко ценили значение личного поступка, примера военачальника и потому стремились к тому, чтобы своим поведением, действиями, словом зародить в сознании своих подчиненных уважение, признательность и любовь к себе. Хуан Ши-гун так представляет должную форму поведения полководца: "Пока колодцы для армии не выкопаны полностью, полководец не упоминает о жажде. Пока лагерь не охраняется, полководец не говорит об усталости. Пока кухонные печи армии не зажжены, полководец не говорит о голоде. Зимой он не надевает меховую шубу, летом он не пользуется веером, а в дождь не раскрывает зонт". У Ци советовал полководцам вести такую политику, при которой главным мотиватором и поведения стало бы чувство стыда, ибо люди, дабы избежать позора, предпочтут лучше погибнуть в сражении, чем жить в бесчестии. Позитивной стороной этого станет то, что самоотверженность в сражении и готовность умереть сохранит жизнь не только одному, но и армии в целом. Мысль о балансе страха и ненависти исповедует Вэй Ляо-цзы: "Люди не могут одинаково бояться двух вещей. Если они боятся нас, они будут ненавидеть врага; если они будут бояться врага, они будут ненавидеть нас. Тот, кого ненавидят, будет разбит; тот, кто являет свою устрашающую силу, одержит победу. Когда полководец может осуществить Дао [устрашающей силы], командиры будут бояться его. Когда командиры боятся своего полководца, люди будут бояться командиров. Когда люди боятся командиров, тогда враг будет бояться людей. Поэтому те, кто хочет узнать Дао победы и поражения, первым делом должны знать о равновесии сил "страха" и "ненависти". "Универсальную" формулу психологии управления предлагает в своем труде Чжан Юй: "Правило использования людей заключается в следующем: нужно пользоваться жадностью одного, глупостью другого, умом третьего, храбростью четвертого; нужно каждого назначать соответственно его природным свойствам, и не требовать от людей того, чего они не могут дать". Что касается наград и наказаний, то они считались первостепенными средствами укрепления армии. Однако дело не в простом наличии наград и наказаний. Сунь-цзы требует от наград и наказаний в первую очередь одного: ясности. Ясность означает в этом случае бесспорность, очевидность для всех в каждом отдельном случае справедливости награды и наказания - и с точки зрения необходимости того или другого и с точки зрения степени их. Нетрудно видеть, что этот характер наград и наказаний тесно связан с вышеуказанным качеством полководца - его беспристрастием. Именно так рассуждает У-цзы, говоря: "Осуществление того и другого должно быть основано на беспристрастности". СТРАТЕГИЯ. Главное в китайской военной стратегии - покорить противника без сражения, что может быть достигнуто тремя способами: во-первых, картиной мудрого и просвещенного правления, благосостоянием государства, мирным преуспеянием своего народа; это само по себе должно было, по их мнению, производить сильнейшее впечатление на противника; во-вторых, можно было действовать на противника мудрой политикой по отношению к нему, политикой, исполненной внимания и уважения к его желаниям и нуждам, широко идущей навстречу его интересам; в-третьих, можно было достичь той же цели и мероприятиями военно-стратегического характера, ставящими противника в положение полной бесполезности сопротивления. Таким образом, орудиями бескровной победы являются: культурный и политический престиж страны, умная и благожелательная по отношению к противнику политика и стратегическое обессиление его. Такова общая стратегия. Установив общие положения о военных действиях вообще, китайские стратеги переходят к выяснению основных условий, могущих дать победу. Их у Сунь-цзы, к примеру, пять: 1) "побеждают, если знают, когда можно сразиться и когда нельзя"; 2) "побеждают, когда умеют пользоваться и большими и малыми силами"; 3) "побеждают там, где высшие и низшие имеют одни и те же желания"; 4) "побеждают тогда, когда сами осторожны и выжидают неосторожности противника"; 5) "побеждают те, у кого полководец талантлив, а государь не руководит им". Эти пять условий представляют новый шаг на пути раскрытия китайской стратегии. Сунь-цзы принадлежит весьма продуктивная мысль о непобедимости и возможности победы: "Непобедимость заключена в себе самом, возможность победы заключена в противнике". Возможность победы превращается в реальную победу лишь тогда, когда сам противник открывает для меня возможность реализовать мои шансы на победу. В китайской военной стратегии выявлена диалектика наступления и обороны: во-первых, "наступление есть механизм обороны, оборона есть тактика наступления; они одинаково приводят к победе" (Ли Вэй-гун); во-вторых, "наступление не ограничивается одними только осадами крепости противника, нападениями на его позиции; надо нападать и на его сердце" (он же); в-третьих, "оборона не ограничивается одним возведением стен и укреплением своих позиций; надо оборонять свой дух и выжидать момента" (он же). Таким образом, для Ли Вэй-гуна понятия наступления и обороны охватывают не только материальную сторону войны, но и моральную. Нападение производится и на "сердце", т.е. на психику противника, оборонять же надлежит и свой "дух", т.е. свое морально-политическое состояние. В широком смысле это есть Путь государя, в узком смысле это есть Закон полководца. Нападать на его сердце - это значит "знать его"; оборонять свой дух - это значит "знать себя". В основе стратегии древних китайских полководцев лежит мысль об управлении противником посредством всевозможных средств: занятия выгодной местности; опережения действий врага (перехват инициативы); ослабления его духа; навязывания ему неверной (гибельной) стратегии и тактики посредством обмана, введения в заблуждение относительно своих сил и средств, планов ведения войны, сражения и боя; игры на его чувствах (самонадеянности, успокоенности, пренебрежения к противнику и т.п); возбуждения его корысти, желания во что бы то ни стало обогатиться и т.п. Врага заманивают в ловушки выгодой, его лишают храбрости, ослабляя и изматывая перед атакой; проникают в его ряды войсками, неожиданно собранными в самых уязвимых его местах. "Идти вперед туда, где не ждут; атаковать там, где не подготовились". Этот принцип может быть реализован только благодаря секретности всех действий, полному самоконтролю и железной дисциплине в армии, и также "непостижимости". Война - это путь обмана, постоянной организации ложных выпадов, распространения дезинформации, использования уловок и хитростей. Когда такой обман хитроумно задуман и эффектно применен, противник не будет знать, где атаковать, какие силы использовать и, таким образом, будет обречен на фатальные ошибки. Закон изменения и превращений, сформулирован Сунь-цзы в следующих словах: "Беспорядок рождается из порядка, трусость рождается из храбрости, слабость рождается из силы". С точки зрения стратегии, он (этот закон) имеет двоякое значение: во-первых, свидетельствует о том "изменение и превращение" означает переход к чему-то противоположному, если в развитии чего-то достигнут предел; во-вторых, "изменение и превращение" может привести к появлению чего-то принципиально отличного от предыдущего, что может вести за собою кардинальное преобразование всего военного дела или же какой-то его части. Так, говоря о "форме", Сунь-цзы заявляет: "Предел в придании своему войску формы - это достигнуть того, чтобы формы не было". Сунь-цзы не отрицает вообще форму боевого построения (боевой порядок), а лишь указывает, что гениальный полководец создает такое боевое построение войск, которое, имея свою логику, построение и внутреннюю форму, не проявляет его во внешних очертаниях, видимых и понятных для противника формах и тем самым ставит его (противника) в заблуждение в отношении планов и намерений этого полководца. Гениальным следует признать и следующее открытие-сравнение Сунь-цзы: идеальный боевой порядок он уподобляет воде, которая не имеет определенной формы, но обладает большой мощью. Она устремляется в пустоты и, проходя сквозь них, занимает ту территорию, которую в состоянии заполнить своим объемом. "Форма у войска подобна воде: форма у воды - избегать высоты и стремиться вниз; форма у поиска - избегать полноты и ударять по пустоте. Вода устанавливает свое течение в зависимости от места; войско устанавливает свою победу в зависимости от противника. Поэтому у войска нет неизменной мощи, у воды нет неизменной формы. Кто умеет в зависимости от противника владеть изменениями и превращениями и одерживать победу, тот называется божеством". Китайские военачальники древности в своей стратегии использовали политику. Так, например, в летописи "Тунцзянь ганму" в записи за 576 год до н. э. приводится случай, когда чженский правитель Хань внезапно напал на чуские земли и захватил местечко Синьши. Чуский правитель Луань-шу решил немедленно отомстить чженцам, но его советник Ханьшою сказал: "Пусть умножатся преступления его, и народ тогда сам возжелает отложиться от него, - без народа же кто будет сражаться?" В другом случае войско небольшого владения Чжэн сумело одержать победу над более сильным войском владения Цай. Чжэнцы ликовали. Праздновал победу и правитель владения Чжэн. Только один Цзы Чань оставался озабоченным. Он понимал, что успех этот непрочен, что Чжэн может быть легко покорено одним из соседних с ним сильных княжеств. Во всеобщем опьянении достигнутой победой он видел большую опасность для своего государства. "Когда в государстве думают лишь об одной военной славе, - говорил Цзы Чань, - и нет в нем мирного процветания, это уже большое бедствие. Это вызовет в соседних государствах либо ненависть, либо тревогу, а поэтому победившее государство не может быть спокойно". Цзы Чань оказался прав: на Чжен напало княжество Чу - одно из сильнейших княжеств того времени. Под 685 годом до н. э. в летописи записана беседа вана со своим приближенным Гуаньчжуном. Отвечая на вопросы вана, Гуаньчжун дал следующие советы: "Государь! Если вы желаете владычествовать над удельными князьями, то привлеките к себе соседние княжества". "Каким образом?", - спросил ван. "Определите точные наши границы, - сказал Гуаньчжун, - и возвратите им завоеванные у них земли. После этого не принимайте от них подарков, а, напротив, употребите большое количество товаров для отправки с ними шпионов... Назначьте восемьдесят путешественников, дайте им колесницы, лошадей, одежды. Снабдите их множеством товаров, чтобы они объехали все страны... и повсюду продавали товары и любопытные редкости, чтобы через это увидеть склонности государей и их приближенных. Тем, которые преданы сластолюбию, надо объявить войну в первую очередь". Как приведенные примеры, так и многие другие, известные по древнекитайским летописям, показывают, что полководцы и военные деятели периода Чуньцю искусно принимали то или иное решение, непременно учитывая сложившуюся обстановку и положение в стане своих противников. Сведения о противнике добывались как с помощью шпионов, так и другими способами, на что тратились крупные средства. Тактика. Тактика, как известно, есть подчиненная стратегии. Если стратегия прямолинейна, то тактика изменчива и многообразна. Путь к стратегической цели не всегда проложен по прямой линии и для непосвященного может показаться хаотичным движением, не имеющем своей внутренней логики. В идеале стратегическая цель не должна быть понятна и видна противнику, так как подобная ясность стратегических целей делает предсказуемыми действия стратега. Тактика должна завуалировать эту стратегическую цель, вызвать ложное мнение об истинных стратегических планах полководца. Тактика - средство стратега, универсальный инструмент его, позволяющий решать многие задачи: создавать перевес сил, вводить противника в заблуждение относительно направления главного удара, заставлять его распылять свои силы и средства, заставлять принимать бой в невыгодных условиях и т.д. На языке древних китайских полководцев словом "цюань" обозначается "тактика", которая по своей сути является маневром, отступлением от общего стандарта, общепринятого правила. Всякое правило ориентируется на нечто постоянное или считающееся постоянным. Но постоянное существует только в той или иной своей модификации, в том или ином изменении. Поэтому должно существовать искусство применять правило соответственно этим изме нениям общего содержания того явления, для которого это правило создано. Это искусство у древних китайских стратегов и называлось тактикой. В основе общей тактики лежит положение: война - это путь обмана. Сунь-цзы подробно разъясняет, что он подразумевает под этими словами. Это есть тактическая маскировка, различные меры предосторожности, использование недостатков или ошибок противника, воздействие на него изнутри, воздействие на его психологию. В силу этого, он излагает 13 тактических приемов (13 приемов военной хитрости): 1) сохраняй втайне все свои потенции, свои военные приготовления, состояние вооружения и т. п., т.е. показывай признаки своей якобы слабости для того, чтобы тем полнее и скорее разгромить противника; 2) притворяйся слабым, чтобы противник обманулся в отношении тебя; 3) вводи противника в заблуждение (если ты далеко, то пусть противник думает, что ты близко); 4) заманивай его выгодой; 5) приводи его в расстройство (сей рознь между союзниками, волнуй его тыл); 6) будь постоянно наготове; 7) если противник силен, уклоняйся от него; 8) вызвав в нем гнев, приведи его в состояние расстройства; 9) приняв смиренный вид, вызови в нем самомнение; 10) если его силы свежи, утоми его; 11) если у него войска дружны, разъедини; 12) нападай на него, когда он не готов; 13) выступай, когда он не ожидает. В состав общей тактики китайские военачальники включали теорию и практику "прямого и обходного путей", в их диалектической связи. Для Сунь-цзы, к примеру, в обходном пути скрывается прямой; обходный путь нередко ближе и вернее ведет к цели, чем прямой. Но: "Трудное в борьбе на войне - это превратить путь обходный в прямой, превратить бедствия в выгоду. Поэтому тот, кто, предпринимая движение по такому обходному пути, отвлекает противника выгодой и, выступив позже его, приходит раньше его, тот понимает тактику обходного движения". Сунь-цзы очень высоко ставит эту тактику: "Кто заранее знает тактику прямого и обходного пути, тот побеждает. Это и есть закон борьбы на войне". Можно без особой натяжки сказать, что тактика обходного пути (в самом широком смысле слова подразумевающая использование приемов и методов непрямого действия) является ядром древнекитайской классической тактики. Следует подчеркнуть и тот момент, что эта тактика не утратила своего значения и ныне и может быть с успехом использована в современной вооруженной борьбе. Необходимо к тому же заметить, что такая тактика ("тактика обходного пути", "непрямых действий") требует от полководца исключительной подготовленности в области психологии и политики войны, человековедении, природоведении и т.п. Одним из главнейших условий всех действий на войне китайские стратеги считают быстроту, маневр и рассчитанность удара: Быстрота - это мощь, сокрушающая все на своем пути, подобно тому, как бурный поток несет на себе тяжелые камни. Маневр является инструментом победы. Сунь-цзы считает возможным заявить: "Вообще в бою схватываются с противником правильным боем, побеждают маневром". Удар должен быть стремительным, рассчитанным, коротким и сокрушительным. Сунь-цзы эту идею комментирует так: "То, что позволяет быстроте хищной птицы поразить свою жертву, есть рассчитанность удара". Частная тактика древних китайских стратегов состоит из правил, говорящих о том, как вести бой в различных местностях в зависимости от их топографических свойств и их стратегических свойств; как действовать в различных случаях численного соотношения сил сторон и т. д. Сюда же относятся и правила тактической разведки. Древнекитайские военные афоризмы. Уклончивостью одолевай действие противника. Тем, что находится вблизи, одолевай то, что устремляется далеко. Используй свое преимущество там, где противник слаб. Делай своей защитой нападение, а защитой одолевай нападение. Строгостью побеждай расслабленность. Голосом прикрывай свои действия. Слабость выдавай за силу. Натравливай врага на другого врага. Умей яростью пугать противника. Умей малыми силами окружать многочисленного врага. Осмотрительностью побеждай небрежность. Заманивай врага выгодой, побеждай его оружием. Изматывай противника своей уклончивостью. Если ты силен, кажись слабым, а если слаб, кажись сильным. Будучи слабым, умей показать себя еще более слабым. Умей казаться слабым, когда слаб, и сильным, когда силен. На войне побеждают благодаря спокойствию. На войне одерживают верх благодаря хитрости. На войне ценнее всего сообразительность. Не давай врагу воспользоваться благоприятным случаем. Позволяй утомленному противнику напасть. Умей нападать, воспользовавшись слабостью противника. Используй лазутчиков, чтобы составить план нападения. Высылай лучших воинов разведать силы противника. Наступай стремительно и без задержек. Бегущего врага не преследуй слишком напористо. Не веди наступление на высокие горы. Не пытайся противостоять лучшим воинам противника. Не ввязывайся в ожесточенную битву. Выстраивай позиции так, чтобы было удобно воевать. Нападай на противника там, где он не готов дать отпор и там, где он не может обороняться. Нападай только тогда, когда уверен в успехе. Не организовывай оборону там, где противник обязательно должен напасть. Окружив противника, оставляй ему проход для отступления. Окружив город, отрежь все пути его снабжения. На войне побеждает тот, кто умеет принимать необычные решения. Умей заманить противника подальше на свою территорию. Заманивай противника, прикинувшись побежденным. Делай ложные маневры, чтобы обмануть врага. Уничтожай врага, ввергнув своих воинов в ярость. Умей поражения превращать в свой успех. Добивайся победы, следуя действиям противника. Когда трудно, отступай. Когда знаешь, что можно, наступай. Сковав левый фланг противника, нападай на его правый фланг. Кто умеет разгадать план противника, тот лучший полководец. Не спеши действовать. Умей разбить передовой отряд противника. Первым делом нападай на слабейшего из врагов. Сначала напугай, потом действуй. Когда слаб, показывай, что силен. Когда силен, показывай, что слаб. Ястреб сидит так, словно он спит. Тигр ходит так, словно он болен. Поэтому они и могут схватить добычу. Умей добиваться преимущества, показывая свою слабость. Пускай стрелы направо и налево. Накапливай силы и жди, когда противник выдохнется. Пугай на востоке, а нападай на западе. Воюй по правилам, а победы добивайся неожиданным приемом. Укройся за прочными стенами, а земли вокруг преврати в голую степь. Если противник выдвинулся вперед, нападай на него тоже. Воспользуйся трудами противника, чтобы самому избежать трудов. Согласованно применяй открытое и тайное нападения. Одержав победу, веди себя так, словно ее не было. Там, где опасность, действуй стремительно. Нападай со всех сторон малыми отрядами, не давая противнику понять, где скрыты главные силы. Это называется "войной воробьев". Ловя разбойников, первым делом лови их главаря. Заставляй противника обнаружить себя, а сам себя не обнаруживай. Умей вести других и не позволять другим вести тебя. Сначала обеспечь себе победу, а потом начинай войну. В войне важна победа, а не продолжительность. Вступив в войну, начинай там, где легко одержать победу. Тесни противника и спереди и сзади, гони его и справа, и слева. Нападай с той стороны, откуда тебя не ждут. Атакуй там, где противник не готов к отражению атаки. Сначала сам займи неуязвимую позицию, а потом дождись, когда противник займет уязвимую позицию. Когда хочешь скрыть свои настоящие силы, разворачивай знамена и бей в барабаны. Чтобы узнать, где можно пройти, брось на пробу камень. Никогда не упускай благоприятного момента. Если не можешь справиться с противником, умей избежать столкновения. Если в противоборстве возникает новая угроза, умей противостоять ей. Изучая других, умей познавать себя. Преследуя противника, не давай ему передышки, по не заходи далеко в незнакомое место. Не позволяй воинам иметь сношения с родными и близкими. В свете собственных намерений оценивай намерения противника. В свете собственных возможностей оценивай возможности противника. Делай так, чтобы, ударив вполсилы, можно было добиться вдвое большей выгоды. Победы добивайся молниеносным ударом. Наноси удар там, где противник слаб. Избегай столкновения там, где он силен. Нападай так, чтобы сильно напугать противника и избегай нападений, которые не дадут такого эффекта. Когда хорошо подготовился к войне, не будет поводов горевать. Действуй во всех направлениях, чтобы сбить противника с толку. Одержав победу, держись так, словно только что начал воевать. Увидев пустоту у противника, немедленно наноси туда удар. Выступай вперед с быстротой летящей стрелы. Кто добивается побочной выгоды пожалеет об этом. Сила войск не бывает неизменной. Когда воинам некуда бежать, на них можно положиться. Воины ценны не числом, а умением. Узнавай, где противник силен, а где слаб, и нападай там, где он уязвим. Подготовившись к бою, покажись противнику беспечным. Когда неприятель падает духом, то собственные войска воодушевляются. Обеспечивая себе преимущество, дожидайся благоприятного момента. Всякий куст и всякое дерево могут быть воином. Одерживай победу так, чтобы она была незаметна. Воздвигай для противника завалы, создавай ему преграды. Не позволяй горам и долинам таить угрозу для тебя. Окружив противника, отрежь пути его снабжения. Пользуйся разрывами в построении неприятеля. Углубившись во вражескую территорию, собери войска воедино. Если война затягивается, строй дома и паши поля. С противником сближайся медленно, а нападай на него быстро. Коли вынул меч, пускай его в дело. Скрывай свои цели и копи оружие. (Сост. Малявин В.В).

Литература: Вебер Г. Всеобщая история. Т.I. - М., 1885; Караев Г.Н. Военное искусство древнего Китая. - М.: Воениздат, 1959; Китайская наука стратегии. Сост. Малявин В.В. - М., 1999; Клаузевиц К. О войне. - М., 1998; Конрад Н.И. Сунь-цзы. Трактат о военном искусстве. - М. - Л., 1950; Он же. У-цзы. Трактат о военном искусстве. - М.-Л., 1958; Скачков К.А. Исторический обзор военной организации в Китае с древнейших времен до воцарения Маньчжурской династии. - СПб., 1876; Сорай. Комментарий к Сунь-цзы. Т. X. - Токио, 1944; У-Цзинь. Семь военных канонов древнего Китая. - СПб., 1998; Чуев Н.И. Военная мысль в древнем Китае. История формирования военных теорий. - М.: "Любимая книга", 1999; Шмидт К. История педагогики. Т. 1. Дохристианская эпоха. Воспитание у диких народов, на Востоке, у греков и римлян. Изд. 4 - е. - М., 1890. (А.И. Каменев).

0x01 graphic

Горный проход после снегопада

Художник Тан Инь.

АФОРИЗМЫ

о военном искусстве

Уклончивостью одолевай действие противника.

Тем, что находится вблизи, одолевай то, что устремляется далеко.

Используй свое преимущество там, где противник слаб.

Делай своей защитой нападение, а защитой одолевай нападение.

Строгостью побеждай расслабленность

Голосом прикрывай свои действия.

Слабость выдавай за силу.

Натравливай врага на другого врага.

Умей яростью пугать противника.

Умей малыми силами окружать многочисленного врага.

Осмотрительностью побеждай небрежность.

Заманивай врага выгодой, побеждай его оружием.

Изматывай противника своей уклончивостью.

Если ты силен, кажись слабым, а если слаб, кажись сильным.

Будучи слабым, умей показать себя еще более слабым.

Умей казаться слабым, когда слаб, и сильным, когда силен.

На войне побеждают благодаря спокойствию.

На войне одерживают верх благодаря хитрости.

На войне ценнее всего сообразительность.

Не давай врагу воспользоваться благоприятным случаем.

Позволяй утомленному противнику напасть.

Умей нападать, воспользовавшись слабостью противника.

Используй лазутчиков, чтобы составить план нападения.

Высылай лучших воинов разведать силы противника.

Наступай стремительно и без задержек.

Бегущего врага не преследуй слишком напористо.

Не веди наступление на высокие горы.

Не пытайся противостоять лучшим воинам противника.

Не ввязывайся в ожесточенную битву.

Выстраивай позиции так, чтобы было удобно воевать.

Нападай на противника там, где он не готов дать отпор и там, где он не может обороняться.

Нападай только тогда, когда уверен в успехе.

Не организовывай оборону там, где противник обязательно должен напасть.

Окружив противника, оставляй ему проход для отступления.

Окружив город, отрежь все пути его снабжения.

На войне побеждает тот, кто умеет принимать необычные решения.

Умей заманить противника подальше на свою территорию.

Заманивай противника, прикинувшись побежденным.

Делай ложные маневры, чтобы обмануть врага.

Уничтожай врага, ввергнув своих воинов в ярость.

Умей поражения превращать в свой успех.

Добивайся победы, следуя действиям противника.

Когда трудно, отступай.

Когда знаешь, что можно, наступай.

Сковав левый фланг противника, нападай на его правый фланг.

Кто умеет разгадать план противника, тот лучший полководец.

Не спеши действовать.

Умей разбить передовой отряд противника.

Первым делом нападай на слабейшего из врагов.

Сначала напугай, потом действуй.

Когда слаб, показывай, что силен.

Когда силен, показывай, что слаб.

Ястреб сидит так, словно он спит. Тигр ходит так, словно он болен. Поэтому они и могут схватить добычу.

Умей добиваться преимущества, показывая свою слабость.

Пускай стрелы направо и налево.

Накапливай силы и жди, когда противник выдохнется.

Пугай на востоке, а нападай на западе.

Воюй по правилам, а победы добивайся неожиданным приемом.

Укройся за прочными стенами, а земли вокруг преврати в голую степь.

Если противник выдвинулся вперед, нападай на него тоже.

Воспользуйся трудами противника, чтобы самому избежать трудов.

Согласованно применяй открытое и тайное нападения.

Одержав победу, веди себя так, словно ее не было.

Там, где опасность, действуй стремительно.

Нападай со всех сторон малыми отрядами, не давая противнику понять, где скрыты главные силы. Это называется "войной воробьев".

Ловя разбойников, первым делом лови их главаря.

Заставляй противника обнаружить себя, а сам себя не обнаруживай.

Умей вести других и не позволять другим вести тебя.

Сначала обеспечь себе победу, а потом начинай войну.

В войне важна победа, а не продолжительность.

Вступив в войну, начинай там, где легко одержать победу.

Тесни противника и спереди и сзади, гони его и справа, и слева.

Нападай с той стороны, откуда тебя не ждут.

Атакуй там, где противник не готов к отражению атаки.

Сначала сам займи неуязвимую позицию, а потом дождись, когда противник займет уязвимую позицию.

Когда хочешь скрыть свои настоящие силы, разворачивай знамена и бей в барабаны.

Чтобы узнать, где можно пройти, брось на пробу камень.

Никогда не упускай благоприятного момента.

Если не можешь справиться с противником, умей избежать столкновения.

Если в противоборстве возникает новая угроза, умей противостоять ей.

Изучая других, умей познавать себя.

Преследуя противника, не давай ему передышки, по не заходи далеко в незнакомое место.

Не позволяй воинам иметь сношения с родными и близкими.

В свете собственных намерений оценивай намерения противника.

В свете собственных возможностей оценивай возможности противника.

Делай так, чтобы, ударив вполсилы, можно было добиться вдвое большей выгоды.

Победы добивайся молниеносным ударом.

Наноси удар там, где противник слаб.

Избегай столкновения там, где он силен.

Нападай так, чтобы сильно напугать противника и избегай нападений, которые не дадут такого эффекта.

Когда хорошо подготовился к войне, не будет поводов горевать.

Действуй во всех направлениях, чтобы сбить противника с толку.

Одержав победу, держись так, словно только что начал воевать.

Увидев пустоту у противника, немедленно наноси туда удар.

Выступай вперед с быстротой летящей стрелы.

Кто добивается побочной выгоды пожалеет об этом.

Сила войск не бывает неизменной.

Когда воинам некуда бежать, на них можно положиться.

Воины ценны не числом, а умением.

Узнавай, где противник силен, а где слаб, и нападай там, где он уязвим.

Подготовившись к бою, покажись противнику беспечным.

Когда неприятель падает духом, то собственные войска воодушевляются.

Обеспечивая себе преимущество, дожидайся благоприятного момента.

Всякий куст и всякое дерево могут быть воином.

Одерживай победу так, чтобы она была незаметна.

Воздвигай для противника завалы, создавай ему преграды.

Не позволяй горам и долинам таить угрозу для тебя.

Окружив противника, отрежь пути его снабжения.

Пользуйся разрывами в построении неприятеля.

Углубившись во вражескую территорию, собери войска воедино.

Если война затягивается, строй дома и паши поля.

С противником сближайся медленно, а нападай на него быстро.

Коли вынул меч, пускай его в дело.

Скрывай свои цели и копи оружие.

© Copyright Каменев Анатолий Иванович (kamenevai@mail.ru) Размещен: 25/02/2014, изменен: 25/02/2014. 102k. Статистика. Фрагмент: Политика Иллюстрации: 3 штук.	Ваша оценка:
Аннотация: ЭНЦИКЛОПЕДИЯ РУССКОГО ОФИЦЕРА (из библиотеки профессора Анатолия Каменева)

Каменев Анатолий Иванович Китайская стратегия

Каменев Анатолий Иванович
Китайская стратегия