ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Каменев Анатолий Иванович
Князь Александр, побеждая, сам был непобедим

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
 Ваша оценка:

Князь Александр, побеждая, сам был непобедим


Поход новгородского войска

АЛЕКСАНДР НЕВСКИЙ

(30 мая 1219-14 ноября 1263 г.)

   Сколько храбрых пало на его глазах, более, чем в 20 битвах, в которых он участвовал?
   Сколько раз приходилось ему ездить в Орду и в далекую Монголию к грозным ханам, где многие из князей окончили свою жизнь под ножами варваров! Скольким опасностям подвергался он во время своих путеществий!
   Но Бог хранил его: отовсюду он выходил невредим, мечи врагов и ножи убийц щадили его - только он сам не щадил себя...
  
   ***
  
  
   Что может прибавить суд историка, в похвалу Александру...?
   Добрые россияне включили Невского в лик своих Ангелов-хранителей и в течение веков приписывали ему, как новому Небесному заступнику отечества, разные благоприятные для России случаи: столь потомство верило мнению и чувству современников в рассуждении сего князя!
   Имя Святого, данное ему, гораздо выразительнее Великого: ибо Великими называют обыкновенно счастливых; Александр же мог добродетелями своими только облегчать жестокую судьбу России, и подданные, ревностно славя его память, доказали, что народ иногда справедливо ценить достоинства государей и не всегда полагает их во внешнем блеске государства.

Н.М. Карамзин

   ***
   Обстоятельства, в которых ему пришлось княжить, требовали незаурядных способностей и качеств по слову Писания: "Будьте мудры, как змии, и просты, как голуби" (Мф.10:16).
  
   "Мудрость же и остроумие дадеся ему от Бога, яко Соломону, - свидетельствует о князе писатель его жития. - ...Вселися в сердце его страх Божий, еже соблюдати заповеди Господни и творити я во всем... Смиренномудрие вседушно держаше, воздержася и бдя, чистоту душевную и телесную соблюдаше, кротость же стяжа и от тщеславия отвращашеся... Во устех же беспрестанно бяху божественная словеса, услаждающа его паче меда и сота".
  
   Сугубый подвиг выпал на долю святого Александра: для спасения России он должен был одновременно явить доблесть воителя и смирение инока.
   Подвиг брани предстоял князю на берегах Невы и на льду Чудского озера: святыня русского Православия требовала защиты от латинского поругания. Всей душой чувствуя в Церкви "столп и утверждение истины", понимая значение этой Истины в русской судьбе, князь вступил в служение "удерживающего" Русской земли - державного защитника чистоты церковного вероучения.
   Подвиг смирения ожидал святого Александра в его отношениях с надменной и пресыщенной победами Ордой. Батый послал сказать князю: "Мне Бог покорил многие народы: ты ли один не хочешь покориться власти моей?" Видя в случившемся попущение Божие, святой Александр добровольно склонился под старшинство татар.
  
   "Не бойтесь убивающих тело, - провозглашает Слово Божие, - бойтесь того, кто может и тело и душу погубить в геенне ". Душа России жила и дышала благодатью церковной. Монгольское рабство не грозило ей, неся смерть лишь государственному телу раздробленной удельной Руси. Смертельным повреждением угрожало русской жизни еретичествующее латинство. Благоверный князь знал это, поэтому делом его жизни стала забота о сохранении мира с Ордой, под прикрытием которого он мог бы все силы бросить на отражение агрессии Рима.
  
   ***
   Будущее Александра было предопределено от рождения.
   Он князь, а значит, законовед и законодатель, воин и полководец, праведный христианин и защитник веры, ценитель узорочья искусств и щедрый покровитель его творцов, достойно прославлявших божью и княжую власть.
   Его воспитала сама придворная среда Переяславля и Владимира -- блестящее воинство, приемы послов, одетых в диковинные наряды, кочевых ханов в высоких черных клобуках, булгар в розовых сферических шапках с широкими поперечными гребнями...
  
   ***
  
   Главной книгой была, конечно, Библия. Александр знал ее хорошо, а много позже свободно пересказывал и Цитировал.
   *
   Читал он и знаменитую "Александрию" -- роман III века о подвигах Александра Македонского. На Руси в его время обреталось около 85 тысяч одних только церковных книг. Читали ему и книги духовные, и местный "Переяславский летописец". История изначальной Руси и повествование о твердом и победном правлении суздальских князей западали в душу: ведь и по всему краю -- ив Переяславле, и в Суздале, и во Владимире -- высились архитектурные памятники дедова величия, воспетые летописцами.
   Княжич изучал прошлое всех земель Руси, чтобы здраво судить о месте своей отчины в стране, да и о роли Руси в Европии, Азии и Африкии -- других континентов тогда еще не знали.
   *
   Постигал Александр и право -- "Русскую Правду", когда присутствовал на боярском совете и в княжеском суде.
   *
   Именно при переяславском дворе возникло и "Слово о погибели Русской земли".
   В "Слове" настойчиво выражена идея владимиро-суздальского единодержавия, когда "отселе" (от Переяслав-ля) до союзной ему Венгрии, до Чехии -- Польши -- Германии и Литвы, до Карелии и "Дышючего моря" (Ледовитого океана), наконец, до Волги "то все покорено было богом "христианскому народу" Руси и его защитникам -- от Мономаха до великого Всеволода.
   И только потому, что со времен Ярослава Мудрого приключилась беда христианам -- одолели их распри, что терзают и ослабляют Русь, обречена она на конечную погибель.
   ***
  
  

Распорядок дня

  
   В мирное время день их (князей) проходил в следующем порядке: вставали они рано поутру, вместе с рассветом и, прежде всего, шли в церковь. Службу слушали по большей части на полатях, в домовых церквах. Некоторые благочестивые князья имели обыкновение приходить в церковь до начала службы и сами возжигали свечи.
   *
   После божественной службы князья завтракали и затем садились думать с дружиной и творить суд, "людей оправляти". Без сомнения, при этом оправлении людей Алексангдр Ярославович имел случай проявить свою проницательность и мудрость, которую сравнивали с мудростью Соломона.
   *
   За отсутствие дела князья развлекались охотой...
   *
   Иногда князей навещали духовные лица. Как самые образованные люди своего времени, пастыри церкви пользовались великим уважением со стороны князей, которые советовались с ними о всех важных делах и ни одного предприятия не начинали без пастырского благословения.
   *
   В полдень был обед, Стол был изобильный, подавалось "брашно многое": тетеря, гуси, жеравье и ряби, кури, заяци и елени и т.п. За столом служи повара и домашняя прислуга. Обыкновенно напитки были: квас, мед, вино, олуй (норманнский напиток). Сам всегда выдержанный, Александр Ярославович был очень радушным хозяином, но все хорошо знали взгляд на излишество в пище и питии.
   Посты соблюдались очень строго.
   Послеполуденное время посвящали отдыху. Это вполне понятно, если вставали до рассвета.
   *
   Вечер отдавался, по всей вероятности, заботам о домашних делах, по управлению селами, дворами, стадами; принимались и выслушивались счеты и расчеты с тиунами и т.п.
   *
   День заканчивался ужином. Сну предшествовала молитва.
   *
   В течение жизни их (князей) не покидала "мысль на пострижение"; они стремились к отрешению от "многомятежного жития" к "мнишьскому чину".

Хитров М.

Святый Благоверный Великий кгязь Александр Ярославович Невский. М., 1893.


Новгородцы и немецкие рыцари перед боем.

  

Битва на Калке

  
   После победы на Калке монгольские ханы не оставили своих планов продвинуться в Европу.
   Чингисхан умер в 1227 году.
   Вместе с ним в могилу отправили сорок красивейших девушек. Сам он стал гением -- хранителем всего монгольского рода, которому завещал покорить мир.
   Совещаясь на курултае в 1229 году в столице империи Каракоруме, монгольская знать обсуждала вопрос о походе. Завоевание Закавказья и перенесение ставки Батыя, внука Чингисхана, в низовья Яика приближали день наступления на Европу. Никто на Руси не мог предугадать, где остановятся татары.
   Их посольства уже не раз приходили во Владимир, предлагая союз против половцев. Их послы через Владимир неоднократно проезжали в Венгрию, где короля Белу IV также склоняли к борьбе с половцами. Но с половецкой степью Владимиро-Суздальская Русь уже сжилась, да и в памяти вставал страшный 1223 год, -- тогда тоже все началось с разговоров о половцах, а кончилось Калкой...

Набеги литовцев

  
   "Поганые" -- язычники -- это литовцы.
   А еще недавно они считались данниками Киевской Руси.
   Об этом сказано и в "Повести временных лет". Да и в былине пелось, что сам Илья Муромец собирал с "хороброй Литвы" дани -- выходы для князя Владимира. А теперь из-за их набегов полноводная Западная Двина, по которой издревле плыли к морю жители Полоцкой земли, стала для русских непроходимой, словно болото.
   Приходилось постоянно быть "доспешными" -- в доспехах, наготове против вторжений литовских дружин, всегда внезапных, смелых и разорительных. Поле их набегов на "чертеже" -- карте новгородско-псковских и смоленских земель обозначалось по городам и укреплениям: Псков -- Шелонь -- Селигер -- Торжок -- Торопец -- Старая Руса, где стояла засада, охранявшая новгородские владения от литовских добытчиков. Не зря этот город называли оплечьем (оплотом) Новгорода.
   Именно к Русе вскоре после окончания немецкого исхода и прорвался, проникнув сквозь полоцкие земли, литовский отряд.
   Литовцы неожиданно влетели на посад, прямо на торговую площадь.
   Рушане -- народ бывалый. Огнищане -- горожане, гридьба -- дворяне княжеские и кто был из купцов и гостей смело выбили их из посада и настигли в поле. Бой был невелик, и погибло всего четыре человека, считая вместе с попом Петрилой, но язычники успели разграбить монастырь святого Спаса: содрали все украшения со стен церкви, престола и икон; кроме того, убили четырех монахов. С добычей литовцы ушли в сторону Клина.
   Уменье перехватывать подобного рода набеги -- непременное качество уважающего себя новгородского князя. И, надо думать, Александр учился здесь тактике отражения литовских набегов и был с Ярославом, когда тот в судах-насадах и на конях с двором своим и новгородской ратью пустился по реке Ловати наперерез литовцам.
   Правда, ладейщиков вскоре отпустили: у них не хватило хлеба, но конникам удалось настичь литовцев в 120 километрах от Старой Русы, у Дубровны; с боем отобрали у них 300 груженных добром коней. Литовцы поспешно скрылись, побросав щиты и короткие копья-сулицы. В схватке погибло десять русских воинов.

Татарское нашествие

  
   В 1235 году монгольская знать приняла решение о походе на Европу.
   Было собрано огромное войско, в которое входили отряды от всех улусов. Во главе войска был поставлен Батый (Бату). В тот год, когда Александр стал княжить в Новгороде, татаро-монголы вышли на Каму.
   Вел их известный воевода Бурундай.
   Нужно было думать о защите Руси. Но не было единства среди ее князей. Поэтому великий князь Юрий Всеволодович недолго был сюзереном столиц южной и северной Руси. В отличие от Новгорода в Киеве сила была на стороне черниговских, а не суздальских князей. Михаил Всеволодович вытеснил Ярослава и сам занял Киев в 1237 году, а сына своего Ростислава утвердил в Галиче. Это была вершина успехов черниговского князя.
   Но и ему княжить в Киеве пришлось недолго. Татары уже разоряли Поволжье.
   Все происходившее не оставляло у Александра сомнений, что даже в разгар татарского вторжения великие князья не столько готовились к обороне Руси, сколько продолжали соперничать из-за господства в ней.
   Во Владимире надеялись, что татары пойдут на половцев и за Дунай, а вместо этого они вторглись в Волжскую Булгарию, которую полностью разорили.
   Наступал черед Руси, а между тем в суздальской придворной летописи -- потом не раз перечитывал ее Александр -- писалось об обыденных делах: в Суздале вымощена красным мрамором церковь святой богородицы... В Юрьеве при князе Святославе Всеволодовиче завершена постройка и украшена церковь святого Георгия. Епископ Митрофан с поощрения Юрия ставит новый, убранный золотом и серебром" кивот и велит расписать притвор в Успенском соборе святой богородицы... И вдруг...
   На Городище к Александру примчался из Низу гонец-рязанец. "На зиму придоша от восточьные страны на Рязаньскую землю лесом безбожнии татари и почаша воевати Рязаньскую землю", -- начал он. Они стали станом на Онузе, расположились на Воронеже; их разъезды появились у стен Пронска. Отсюда они направили своих послов к рязанским князьям -- какую-то женщину-"чародейку" и с ней двоих мужей. Послы потребовали у рязанцев десятую часть всего, чем те владели: "и в людях, и в князях, и в коних, -- во всяком десятое".
   Они хотели подчинения и дани, а Федору, сыну Юрия, Батый даже велел выдать ему Евпраксию, которая была очень хороша собою -- "лепотою-телом красна бе зело", -- "дай мне, княже, видети жены твоей красоту".
   Рязанские князья во главе с великим князем Юрием Игоревичем, муромские и пронские князья, посоветовавшись, решили не подпускать послов к городам и, встретив их на Воронеже, велели передать Бурундаю: "Аще нас всех не будет, то все ваше будет". Своих послов они отправили к Юрию Всеволодовичу во Владимир, прося помощи, и к Михаилу Всеволодовичу в Чернигов. Но ни тот, ни другой не помогли рязанцам.
   Татаро-монгольских войск пришло несчетное множество, и рязанцам нечего было и думать о полевом сражении: они -- как издавна повелось -- укрылись в своих крепостях. Рязань пять дней выдерживала осаду, а на шестой (21 декабря 1237 года) город был взят. Жителей перебили или сожгли. Погибли все воины и воеводы во главе с князем Юрием: "Вси равно умроша..."
   Следом пали Пронск и другие города, а их немало -- Ростиславль, Борисов-Глебов, Переяславль-Рязанский, Ожск, Белгород, Ижеславец, Исады, Зарайск. Княгиня же Евпраксия с сыном Иваном, чтобы не попасть в руки Батыя, бросилась, говорят, с высокого храма и разбилась.
   Рязанскую землю совершенно опустошили: "...град и земля Резанская изменися и отиде слава ея, и не было в ней ничто благо видети -- токмо дым и пепел", -- закончил свой рассказ очевидец.
   Глубокая печаль охватила княжеский двор в Новгороде: мать Александра потеряла сразу почти всю родню. Александр был бессилен найти слова утешения. В сознании почему-то упрямо повторялась давно слышанная от матери поговорка:
   У нас в Рязани Грибы с глазами. Их едят, А они глядят. Нет больше Рязани...
   С этой поры Александр жил ожиданием -- от гонца до гонца.
   Не успели в Новгороде опомниться от страшных сообщений о разорении Булгарии и Рязанской земли, как новые посланцы привезли еще более горькие вести.
   Татаро-монголы, оказывается, не ушли Е причерноморскую степь, а продвигались на север, в земли, где никогда не ступали кони кочевников. От разоренной Коломны в начале 1238 года они подступили к Москве. Александр знал московскую крепость Долгорукого.
   По краю холма, обращенному к реке Неглинной, тянулся земляной вал, укрепленный по склону дубовыми бревнами. Но что значили эти укрепления, если, говорят, татар не счесть. Москвичи стойко оборонялись со своим воеводой Филиппом Нянка, но были побеждены и перебиты, "и мужи, и жены, и дети", -- "от старца и до сущего младенца".
   Следующий вестник был из Владимира и знал только, что когда конные полчища направились к Владимиру и татарские послы предложили великому князю Юрию лицемерный мир, он счел, что "брань славна лучше мира стыдна", и решил попытать счастья в полевом сражении. Выйдя из города с дружиной, он направился к новгородскому пограничью и расположился станом на реке Сити, где поджидал своих братьев -- Ярослава с переяславскими полками и юрьевского князя Святослава с дружиною.
   Потом долго не было известий ни из Владимира, ни с Сити. Наконец из ситьского стана прибыл гонец. Он и поведал о гибели родного края.
   Во Владимире затворились Всеволод и Мстислав, сыновья великого князя, его жена Агафья Всеволодовна, сестра черниговского Михаила, епископ Митрофан, боярство. Земляные валы и стены Владимира протянулись почти на семь километров, на треть больше, чем в самом Киеве. Эти стены и валы 20-метровой ширины и 7-метровой высоты служили защитой 40 тысячам горожан. Стена каменная и высокая, но слабовата -- толщиной менее метра. Разве выдержит она удар камнемета? И что могли несколько тысяч воинов против стоявших бору подобно кочевников? 3 февраля татарские разъезды были уже у Золотых ворот. Они прокричали горожанам: Где князья рязанские? Где ваш князь? Все они нами смерти преданы!
   В ответ посыпались стрелы...
   Пока одни рати окружали город тыном и осадными машинами, подготавливая штурм, другие рассеялись по всему княжеству.
   С боями, пожарами опустошили враги в течение -- месяца и Боголюбово, и Суздаль, и Переяславль, и Ростов, и Ярославль, и Тверь... Пятнадцать лучших городов, не считая сел и весей. Немало жителей перебили, а остальных, и женщин, и детей "вели босых и беспокровных, издыхающих от мороза" в свои страны.
   Владимир пал в отчаянной борьбе, продолжал свой рассказ гонец. По примету из наваленных деревьев и хвороста враги ворвались в его западную, княжескую, часть у Золотых ворот, со стороны реки Лыбеди -- к Орининым и Медяным воротам и от Клязьмы -- к Волжским воротам. Так взяли они Новый город. Тогда защитники отступили за валы старого Печерного города, у стен которого в последней схватке с врагами погибли сыновья Юрия, а их мать, бояре, духовенство и горожане укрылись в Успенском храме богородицы. Но храм был подожжен, "и тако огнем без милости запалены быша"; татары, "силою отвориша двери церковные", перебили ВСРХ еще уцелевших от огня, "оружием до конца смерти предаша". Столица Владимиро-Суздальской Руси с ее замечательными памятниками архитектуры и живописи, o ремесла и письменности подверглась разграблению.
   Успенский собор... Александр хорошо помнил его. Он был воздвигнут Андреем Боголюбским, который велел украсить церковь "дивно многоразличными иконами и драгим каменьем без числа, и сосуды церковными и верх ея позлати". Он высился над Владимиром и был виден на добрый десяток километров из-за Клязьмы. Соперничая с Киевом, Андрей соорудил храм выше киевской Софии. Это был самый высокий храм на Руси и тоже, как София, с двенадцатиоконной главой. Строители, резчики, керамисты, художники возвели архитектурное чудо. Собор убран парными скульптурными изваяниями львов. Лев -- символ власти суздальских князей. И вот теперь главная святыня города и торжественная усыпальница русских князей и епископов разорена и разграблена.
   ...4 марта 1238 года на берегу реки Сити владимирские полки были окружены огромным вражеским войском и честно сложили головы свои, защищая Русь.
   Страшная угроза надвигалась на Новгород. Одна из татарских ратей вдруг вторглась в Новгородскую волость и осадила небольшой Торжок. Долго, целых две недели, защищались горожане; против них были двинуты осадные машины и в конце концов "изнемогошася люди во граде". Александр не был в силах помочь Торжку: слухи о злодеяниях татаро-монголов, об их мощи вызывали ужас и панику. Люди были "в недоумении и страхе", -- записал новгородский летописец.
   С горечью убеждался князь, что тяжело, с поражений и вражеских осад, начинается его воинский путь. Новгородское вече приняло решение запереться, молиться и ждать, а уж если жребий выпадет -- обороняться. Торжок пал 5 марта, а жителей его "исекоша вся от мужска полу и до женьска", все "изъобнажено и поругано".
   Новгород и его князь Александр пережили дни лихорадочной тревоги, когда татары от Торжка направились селигерским путем на север, походя "все люди секуще акы траву". Батый не пошел на Новгород более коротким путем, через Валдай -- Крестцы -- Бронницы, опасаясь при весеннем разливе переправ через Мету и Волхов. Он, видимо, избрал дорогу от Селигера по Березовскому плесу с выходом в бассейн Ильменя. Но весной и эта озерно-лесистая местность была труднопроходима.
   Население укрывалось в лесах. Часть жителей северной Руси искала спасения даже в Норвегии, в Малан-ген-фьорде.
   Однако татары и так зашли уж слишком далеко на север. К тому же начиналась весна -- опасно было так отрываться от степных кормовых баз.
   Наконец дозоры принесли Александру первую отрадную весть: дойдя до Игнача креста, что в ста с лишним километрах от Новгорода, татары вдруг повернули обратно. Новгород был спасен. Летописец отметил: "Новгород же заступи бог, и святая великая и соборная апостольская церковь, святая Софья..." Не исключено, что новгородские бояре применили дипломатию и свое сильнейшее оружие -- деньги. Возможное предложение владыки об откупе могло быть охотно принято забредшими в селигерские болота завоевателями.
   Александр в эти месяцы, дни и часы смертельной опасности еще ничего не знал о судьбах переяславских полков своего отца. Но вскоре пришли гонцы и поведали, что Ярослав жив, что татары его не настигли.
   Легко понять, какие чувства испытывал Александр, когда в том же 1238 году через сожженный Торжок, опустошенные Тверь и Переяславль прибыл он в выжженный, разоренный и опоганенный Владимир, чтобы присутствовать на княжеском съезде по случаю вступления его отца Ярослава на великокняжеский стол!
   Красой города были Золотые ворота. Торжественная высокая арка, крытые позолоченной медью тяжелые дубовые створы, а сверху надвратный храм положения риз богородицы. Культ богородицы привился здесь с той поры, как Андрей перенес в город из киевского Вышгорода знаменитую византийскую икону высокого образца "Умиления". ...Теперь с Золотых ворот содрана золоченая медь, рядом зияет пролом в стене крепости, окна в домах вместо стекол затянуты бычьим пузырем, забиты деревом, в храмах все кое-как залеплено, забито, замазано, подперто, подновлено и наспех после всех осквернений освящено, чтобы хоть было где отпевать павших.
   На. память, пришла заповедь митрополита Георгия: "Аще убиют или срежутся в церкви, да не поют в ней 40 дней, потом вскопают помост церковный и высыплют залитый кровью слой земли; аще и на стены будет кровь попала, да омывают водой и молитву створят и водой покропят святою" и уж потом "почнут пети". Думалось: кропи не кропи -- руины они и есть руины. Родина лежала в развалинах.
   Одна была надежда -- они оставили
   Русь, как то бывало с печенегами. Оживет страна. Так думал не он один. Так думали тогда все на Руси.
   Проехав через Золотые ворота в Новом городе на главную улицу, Александр увидел справа сожженные старые княжеские дворы Долгорукого с их храмами Спаса и Георгия -- покровителя князей и дружины, а слева, в северо-западном углу, в отдалении, -- покрытый копотью, без крыши женский Княгинин монастырь. Лишь как прежде с высоты двора Долгорукого над водной гладью Клязьмы открывались с детства близкие окрестные поймы и леса. Тем горше было в городе. Миновав сгоревшую деревянную церковь Пятницы, через Торговые ворота в стене Старого города попал Александр в аристократический центр. Перед ним за полуразрушенной невысокой зубчатой стеной Детинца стоял разоренный, почерневший, с ребрами ободранных куполов Успенский собор; следы пожара и опустошения несли на себе и епископский двор, и палаты дворца Всеволода, расположенные по сторонам Дмитровского собора.
   В этих на скорую руку прибранных палатах и собрались князья. Их оказалось немного. Из обширной семьи наследников Всеволода Большое Гнездо уцелело лишь несколько -- остальные пали в боях или погибли в разоренных городах... Предстояло важное дело -- решить, кому стать великим князем Владимирским. Выбор пал на отца Александра. Энергичный князь Ярослав занялся восстановлением городов и правопорядка: "поча ряды рядити" -- уцелевшие крестьяне и горожане снова взялись за труд. И постепенно Яросл&в "утвердился в своем честном княжении"; братья-вассалы не ошиблись в выборе.
   Александру отец выделил сверх Новгорода -- Дмитров и Тверь. Ростовский епископ Кирилл освятил в Кидекше первую из восстановленных белокаменную церковь Бориса и Глеба. Кидекша -- _ княжеская крепость в четырех километрах от Суздаля, прежде прикрывала устье реки Нерль при впадении в нее Каменки. Теперь ей уже нечего и некого было прикрывать.
   Жизнь, однако, продолжалась. Александр воротился в Новгород.

Восстание в Прибалтике

  
   ...Пока Александр судил и рядил во Пскове, восточную Прибалтику эхом чудской победы потряс взрыв освободительных восстаний. Выступили курши Латвии, откуда рыцари грозили Нижней Литве -- Жемайтии.
   Курши призвали на помощь Литву: великий князь Миндовг, который, по словам немецкого хрониста, "очень ненавидел крестоносцев", привел 30-тысячное войско. Положение Ордена надолго осложнилось.
   Князь польского Поморья Святополк вторгся во владения прусских крестоносцев и возглавил первое восстание пруссов; Миндовг оказал помощь и Святополку. Прусско-поморские войска Святополка разбили тевтон ских рыцарей у Рейзенского озера. Немецкий тевтонский хронист Петр Дюсбург именует Святополка "сыном греха и погибели" и говорит, что в то время "почти вся Пруссия была окрашена христианской кровью" рыцарей.
   Западные державы и тут поддержали Орден. Папа Иннокентий IV пожаловал великому магистру Герхарду в знак покровительства перстень. Папский доверенный посол -- легат Вильгельм Моденский -- подтвердил, что земля куршей есть "часть Пруссии и должна управляться по ее законам". По просьбе другого великого магистра Генриха фон Гогенлоэ император Фридрих II "утвердил" за Орденом права на обладание землями Латвии и Литвы. Только вмешательство папства и империи, а также отсутствие единства среди славянских и литовских князей, действующих хотя и одновременно, но врозь, помешали сбросить рыцарей в море.

Выбор между Сараем и Каракорумом

  
   Александр оказался перед выбором -- с кем идти: с Сараем или с Каракорумом. Он выбрал правильно. Александр не поехал ко двору ханши, хотя гонцы ее приходили с новыми грамотами, сулили земли и милости.
   "Брань славна лучше есть мира стыдна", -- эти слова от века были мерилом государственной доблести князей. Однако, правя в Новгороде, Александр лучше других видел, что одно дело война со своей братией на Руси, где при любом исходе столы остаются русскими и православными. Теперь же война надвигалась на Русь со всех сторон. Надо было выбирать: воевать против всех или попытаться быть в мире со всеми, чтобы возродить Русь.
   Из всего пережитого в годы татаро-монгольского лихолетья, из борьбы с крестоносцами, из событий в Сарае и Каракоруме Александр Ярославич вынес твердое убеждение: надо как-то перемогаться с Ордой и отбивать приступы католических держав. Да если бы только католических...

Политика Золотой орды

  
   Александр, признанный и Русью и Ордой великим князем, лучше других видел, как сильно изменилось само понятие его власти и какого огромного труда стоило ему поддерживать относительное политическое единство страны. Оно было насущно необходимо для обороны и для возрождения Руси. Если последствия нашествия, пусть медленно, преодолевались, то где напастись серебра, мехов, коней и прочего, что настойчиво требовал Каракорум, а сверх того тянул и свою долю Сарай. И без того уже сколько лет "всласть хлеба своего изъести не можем". Из житниц, клетей и амбаров уходит он купцам, а вырученное золото и серебро -- в Орду.
   Правда, Золотая Орда начинала как будто незаметно выходить из-под власти каракорумских императоров, "царей", среди которых не стихали распри из-за того, кто займет трон мастера Косьмы. Очередной золотоордынский хан Берке уже ввязывался в войны с другими ханами. К добру ли это для Руси или к худу?
  
   Орда ловко размывала основы суздальского единодержавия, присвоив себе право назначать великого князя. Вместе с ханским ярлыком Александр великий князь мог теперь распоряжаться полками других князей, а также Владимиром, Костромой, Переяславлем, Нижним Новгородом и Городцом. Обрел он и право на новгородский и псковский столы. Но что это за власть, когда на шее сидит татарский баскак?
  


  

Отношения с русской церковью

  
   Словом, Александр не просто верующий князь, он знал церкви цену и поддерживал ее и вкладами и политически. Приехав как-то в Ростов, он, что особо отмечено в летописи, не только "целова крест честный и кланяся епископу" Кириллу II, но и сказал: "Отче святый, твоею молитвою и тамо в Новьгороде ехал есмь здоров и семо приехал есмь твоею молитвою здоров".
   Епископ Кирилл II был человеком незаурядным. Выдающийся проповедник, он собирал немало слушателей: одни слушали "слово божье", другие любовались убранством храма -- "ово послушающе ученья еже от святых книг, ови же хотяща видети украшенья церкви".
   После страшного разорения Владимира и гибели епископа Митрофана владимирская епископия на время захирела (ее восстановили только в 1274 году). Поэтому Александр искал поддержки ростовского епископа. Удалось Александру угасить и последствия столкновения отца и дружины с ростовскими князьями. В Ростове его приняли "с великой любовью".
   *
   Поддержка церковных иерархов еще не раз понадобится Александру и при решении вопросов внутренней политики: церковь со всей моральной силой проповеди и грозой отлучения будет на его стороне в столкновениях с другими князьями и с боярами Новгорода и Пскова. Неслучайно даже в новгородской владычной летописи, писанной для местного правящего боярства, нет враждебных Александру высказываний, хотя в новгородских юридических актах их немало. Возникало взаимопонимание между властителем Новгорода и Киева и никейским двором. Церковь поддержала -- стремление Александра найти пути к сосуществованию с Золотой Ордой, раз нет сил сбросить ее власть. В свою очередь, и Орда должна была по достоинству оценить эту позицию и князя Александра, и духовенства.
   *
  
   Своими действиями относительно церкви, Орды и боярских республик Александр наметил единственно возможный тогда путь к возрождению Руси, по которому пошли Иван Калита и его преемники на московском княжении. Все они, трудясь над созданием Российского централизованного государства, возводили свою родословную к знаменитому предку -- князю Александру Невскому.
   *
   Церковь -- это прибежище в случае пожара, ибо большинство других построек немецкого двора, кроме немногих кладовых и погребов, были из дерева. В церкви же хранили сундук -- ларь святого Петра -- ив нем пергаментные документы, привилегии -- шраги, деньги и церковные драгоценности. Также фунтовые весы с тщательно выверенными гирями приносились в церковь. По ночам кто-то из купцов спал внутри церкви, а сторожа стерегли ее снаружи. С началом немецко-русских войн действовало указание, что "ни один русский не должен вступать в церковь, даже на первую ступеньку ее лестницы", оберегалась коммерческая тайна.
   *
  

Военное искусство

  
   Владеть конем -- это значило управляться с седлом, уздой, псалиями, удилами, стременами, скребницей, путами, плетью, шпорами. Тогда входили в моду особые шпоры -- с изогнутым шипом, который позволял более искусно сдерживать коня.
   Древнерусский воин-профессионал умел все -- бился и в конном строю и в пешем. Князь-воевода предстает как тяжеловооруженный всадник, владеющий рубящим, колющим, ударным оружием, он -- копейщик, оружник, бранистарец: копье (или два), меч (сабля), сулица-дро-тик, лук со стрелами, кистень, булава, боевой топорик, шлем с пристегнутой к нему бармицей для защиты шеи и затылка, кольчуга, щит, -- вот его вооружение. К тому же ножны, футляр для топора, колчан, рукавицы, ремни -- и все это должно быть пригнано, подогнано. Опытный конный лучник делал 6 прицельных выстрелов в минуту при дальности до 200 метров; прицеливался мгновенно, натягивая тетиву. Наконечников копий и стрел существовали десятки видов, надо было приловчиться, выбрать полюбившиеся.
   Мало было все это пудовое вооружение надеть и везти. Когда лучники, осыпав противника тучей стрел, произведут разведку боем, князю надлежало возглавить войско и, прижав к бедру копье, слиться в плотную массу с дружиной, а когда твоя рать с ходу сшибется с вражеской, опрокинуть ее и довершить битву мечами в рукопашной. Пешцы, лучники-стрельцы доделают остальное. Скорость, совершенное владение конем, сила и смелость -- вот что нужно. При удачном начале можно было выиграть битву в первые минуты. Битвы, были ожесточенные, яростные, быстротечные. Они требовали от воинов личного мужества.
   Только от знаний и сметки князя зависело, какое войско брать в дело: наспех поднятый легковооруженный конный отряд -- вдогон за лихими в набеге литовцами; тщательно собранную тяжеловооруженную городскую пехоту и сельских пешцев -- в большой поход с предстоящими осадами.
   Князь .должен знать, как делать подкопы для отвода воды, сооружать осадные метательные машины -- пороки (от слова "прак" -- праща), отынивать крепости, вскидывать лестницы, перемахивать валы и стены, а если надо -- то и сидеть в обороне, со стен отстреливая вражеских пешцев и в вылазках сокрушать их. Наконец, совладать с обозами тоже ратное дело, а то останешься без оружия или упустишь добычу.
   Князь должен заботиться об охранении -- дозоре, помнить и о засаде; знать, как раскинуть широкие, укрепленные на толстом столбе, яркие, разноцветные шатры -- словом, удобно и безопасно расположить лагерь. Князь должен уметь искусно вооружаться и вовремя раздать оружие дружине и полкам, построить их для боя и самому стать так, чтобы все видели льва на высоко поднятом цветном княжеском стяге, его золотой шлем, меч с золотой рукоятью и блестящие шлемы и красные щиты его воевод. Пока блестят шлемы и реют стяги -- будет непоколебимо войско.
  

Пашуто В.П.

Александр Невский. -- М.: Молодая гвардия, 1974. 

Характер войн Александра

  
   Не чувство мести, не увлечение военной славой ыли причиной настойчивости Александра: им руководил верный расчет, внушенный заботой о благе родины.
   *
   Отметим еще одну замечательную черту в этой борьбе Александра с западными врагами. Неутомимо сражаясь с ними, он, в сущности, всякий раз ведет оборонительную войну и не стремится к захватам чужих владений.
   *
   Его заставляют прибегать к оружию необходимость самозащиты. Мы не видим в нем нип одной черты, которая обличала бы славолюбие или жажду добычи. Бескорыстный и великодушный, милостивый "паче меры", он, без сомнени, охотно отказался бы от военных лавров, если бы враги не вызывали его. Но, раз взявшись за меч, он уже не останавливался на полдороге, не довольствуясь каким-нибудь частным успехом, достаточным для удовлшетворения самолюбия вождя, но стремился достигнуть более или менее прочных результатов, насколько было возможно для него при тех незначиельных силах, которыми он располагал. Своими победами он доказал западным врагам, что даже обессиленная, лишенная политической самостоятельности, св. Русь сумеет постоять за себя...
   *
   Он не увлекается личной, рыцарской храбростью, не жаждет военной славы; битвы и победы составляют для него только средства для достижения высших целей. Он не гордится своими успехами, приписывая их всецело небесной помощи. Проявляя личную храбрость, где нужно, он побеждает неприятеля, главным образом, стратегическим искусством, глубоко продумывая план своих действий и затем с ужасающей быстротой приводит его в исполнение.

Хитров М.

Святый Благоверный Великий кгязь Александр Ярославович Невский. М., 1893.

  
  

Битва со шведами

  
   Оберечь северо-западную границу -- дело чести.
   Немецкие крестоносцы готовили решительное вторжение на Русскую землю. Опасность усугублялась тем, что на этот раз в походе участвовала и Швеция. Ее войско первым двинулось в наступление на Русь. Шведское королевское правительство решило направить флот не столько против финновемян, сколько против Новгородской Руси. Слухи, дошедшие от беглецов из русского Поморья и от купцов, обнадеживали короля. Он мог рассчитывать на захват Невы и Ладоги, а в случае полной удачи -- Новгорода и всей Новгородской земли.
   Да и вся внешняя торговля Руси на северо-западе оказывалась в руках шведов. Заманчиво!
   У Александра не осталось сомнений в том, что выступление шведских крестоносцев согласовано с действиями ливонских рыцарей, когда в 1240 году они вопреки обыкновению не зимой, а летом предприняли наступление на Изборск п Псков.
   Для похода на Русь шведский король Эрих Эрикссон послал войско под предводительством ярла (князя) Ульфа Фаси. Здесь же был и зять короля Биргер, позднее ставший ярлом Швеции. Шли в поход и епископы. Их присутствие должно было прикрыть грабительский смысл похода разговорами о просвещении русских "истинным христианством" -- католичеством.
   *
   К походу привлекли также вспомогательные финские отряды.
   Несколько неожиданными оказались в этом войске мурмане -- норвежцы. Политическое положение Норвегии и ее отношения со Швецией исключали государственное участие норвежцев в походе, да и отношения с Русью не вызывали необходимости таких действий. Швеция включила в свое войско отдельных норвежских рыцарей. Вполне возможно, что норвежский король Хакон IV, который в 1237 году обязался идти с крестоносцами на арабов, вместо этого с разрешения папы пошел воевать против северных "язычников".
   *
   Князь Александр Ярославич позаботился об обороне не только западных, но и северных границ. Еще в 1239 году он установил тщательную охрану залива и Невы. Здесь были низменные, сырые, лесистые, труднопроходимые места, и пути шли только вдоль рек.
   В районе Невы, к югу от нее, между Вотьской (с запада) и Лопской (с востока) новгородскими волостями находилась Ижорская земля. Обитал тут небольшой языческий народ -- ижоряне. Их старейшина по имени Пелгуй (от финского Пелконен) крестился, приняв имя Филиппа. Ижорская земля находилась под надзором особого тиуна -- судьи-наместника. Присылали его на охрану путей к Новгороду с моря. "Стражу морскую" поставили по обоим берегам залива.
   "Житие Александра Невского" сохранило драгоценные сведения о событиях этих лет. Автор "Жития" называет себя "домочадцем" и "самовидцем возраста", свидетелем зрелых лет жизни Александра Ярославича; он был близок князю и лично от него и его дружинников слышал о подвигах русских воинов.
   "Си вся слышахом от господина своего Олександра и от инех, иже в то время обретошася в той сечи".
   Однажды на рассвете июльского дня 1240 года, когда Пелгуй был в дозоре на берегу Финского залива, охраняя пути и в Карелию и на Русь, он увидел шведские корабли. Шведский король "собра силу велию и наполни корабли многы полков своих, подвижеся в силе тяжце, пыхая духом ратным".
   Скандинавские исторические сказания упоминают в войске Биргера 5 тысяч воинов. Шведский корабль-шнека -- одномачтовое судно, ходившее на веслах и под парусом, -- вмещал до 50 корабельщиков. Если он привел все войско, то было с ним около ста судов.
   Шведская флотилия прошла по Неве. Здесь было решено сделать временную остановку у Ижоры; некоторые суда вошли в ее устье, а большая часть причалила к берегу Невы, вдоль которого предстояло плыть. Пелгуй поступил как было велено: "уведав силу ратных", он спешно направился в Новгород и сообщил князю о высадке шведов, о том, где "станы их". Автор "Жития" сочетал этот вполне реальный факт с "явлением" Пел-гую святых Бориса и Глеба, будто бы плывших на помощь своему "сроднику" Александру.
   ...С причаливших судов были переброшены мостки. На берег сошла шведская знать, в том числе Биргер и Ульф Фаси в сопровождении епископов, среди которых был Томас. За ними высадились рыцари. Слуги Биргера раскинули для него большой шитый золотом шатер.
   Биргер не сомневался в успехе. В самом деле, положение Новгорода было тяжелое: помощи ждать неоткуда, татаро-монголы разорили Северо-Восточную Русь. Шведский полководец, "кичась безумием своим", отправил послов в Новгород, передать князю: "Аще можешп противитися мне, то се есмь уже зде, пленяя землю твою". Он не ждал сопротивления, считая, что без суздальских полков Новгород ему не страшен.
   Однако Биргер просчитался. Сообщение Пелгуя, хотя и поразило Александра, но не застало врасплох. Наступает час, ради которого он годами изнурял себя дружинной службой, следил за походами отца, прилежно слушал бывалых оружников и воевод. Предстоит первая битва, где он сам пойдет во главе войска. И биться не со своими родичами из-за (Спорной волости, где кто ни проиграет -- все свои; а со шведами, с сильными и жестокими чужеземными завоевателями. Ныне речь идет о судьбе Руси. Поручая Александру отразить шведов, боярский совет знал, что делал: молодой князь вырос на глазах новгородцев и заслужил их доверие своим умом и мужеством.
   *
   ...Стоя с одетой в доспехи дружиной на молитве в Софийском соборе и слушая благословения на поход владыки Спиридона, двадцатилетний Александр впервые не видел перед собой знакомой фигуры отца.
   Шведы -- противник известный. В прошлом их пиратские суда не раз вторгались через Ботнический залив в землю финнов. Они перехватывали новгородские корабли, проникали в Ладожское озеро и даже нападали на Ладогу. Наконец дошло и до ответного похода на столицу Швеции Сигтуну. То был большой город, в котором одновременно правили четыре бургомистра. Русские и карелы хорошо знали к ней путь, здесь стоял русский торговый двор с каменной церковью. Они проникли в озеро Мелар, взяли и разрушили этот город в 1187 году. Победители с большими трофеями, включавшими и знаменитые "Сигтунские врата", возвратились домой. Сигтуна утратила свое былое значение. С той поры врата и пристроены здесь, в храме Софии.
   И вот теперь шведы впервые на Неве, и ему, Александру, судьбой назначено их отразить.
   После церковной службы он собрал на Софийской площади свою дружину и "нача крепити" ее речью. Говорил он о том, что знали и без него, но хотели услышать вновь, и именно сейчас: что все кругом в развалинах, что на их рать надежда, что "не в силе бог, но в Правде"...
   Противопоставление закона "Правды" беззаконию и силе должно привлечь к нему сердца новгородцев. Александр действовал без промедления. Не оказалось времени даже на то, чтобы известить отца и попросить его помощи и совета.
   *
   Войско выступило из Новгорода и двинулось к Ижоре. Шли вдоль Волхова до Ладоги. Здесь присоединился отряд ладожан. Потом примкнули ижоряне. К утру 15 июля все войско, преодолев около 150 километров пути, подошло к Ижоре.
   Александр не зря спешил. Ему хотелось нанести удар по шведскому лагерю неожиданно и именно на Ижоре и Неве. Нужен был внезапный удар, потому что шведское войско многочисленнее русского -- княжая дружина невелика.
   Большая часть неприятельских судов стояла у высокого и крутого берега Невы. Немало шведов оставалось на судах (остановка была временная), а рыцарская, наиболее боеспособная часть войска была на берегу. Быстрый, но тщательный осмотр шведского лагеря подсказал молодому князю план предстоящей битвы.
   Конная дружина самого Александра неожиданно ударит вдоль Ижоры в центр расположения шведских войск. Одновременно "пешь" новгородец Миша со своей дружиной пусть наступает вдоль Невы и, тесня врагов, уничтожает мостки, соединявшие их корабли с сушей. Его дело -- отрезать рыцарям, опрокинутым ударом княжой конницы, путь к отступлению и лишить их поддержки корабельщиков.
   Если этот замысел удастся, то численное соотношение войск на суше должно серьезно измениться в пользу русских. Двойным ударом вдоль Невы и Ижоры важнейшая часть вражеского войска окажется зажатой в угол, образуемый берегами рек. В ходе боя пешая и конная рати, соединившись, должны сбросить врагов в воду. Смелый, хорошо рассчитанный план был поддержан советниками князя.
   Скрыто подойдя к Ижоре, русская конная дружина в тесно сомкнутом строю внезапно появилась из-за леса. Шведские воины, выскакивая из шатров, спешили: кто смелее -- к коням, кто духом слабее -- к судам. Биргер с дружиной прикрывал отход.
   Князь Александр вел конную рать. С ходу врезавшись в центр расположения шведских войск, он ударом копья сразил шведского полководца: "...возложи Биргеру печать на лице острым своим копием". Сраженный рыцарь пал на руки оруженосцев.
   Такое начало предрешило исход битвы. Следом его молодой дружинник Савва "наехав на шатер великий, златоверхий и посече столи шатерный...". Русские воины, увидев "падение шатерное, возрадовашася". Клич "За землю Русскую! За "Правду" Новгородскую!" -- разнесся над Невой. Шведы, сомкнув кое-как ряды, с боем отходили к судам.
   ...Александр мельком заметил, как наперерез противнику вдоль Невы ринулись новгородские пешцы Миши. Продвигаясь по берегу, они рубили мостки, отбиваясь от шведов и с суши и с реки. Навстречу шведским стрелам и копьям они по мосткам вторгались на суда. Вот русский стяг взвился на одной шнеке. На другой. На третьей. Рыцарей в тяжелых доспехах сбрасывают в воду. Одни гибнут, других подбирают соседние суда, которые спешат принять на борт Биргера, его свиту и поскорее отчалить. Но и это не всем удается. Увлеченные боем, русские дружинники врываются на суда. Три шнеки отправлены на дно.
   Дружинник Таврило Олексич, настигая шведского епископа и королевича, которые "втекоша пред ним в корабль", следом за ними влетел на коне по сходням. Он поразил видавших виды воинов и потому отмечен ими: "возеха по доске, по ней же шведы восхожаху, и до самого корабля". "Свергоша" шведы Гаврилу Олексича "з доски с конем в Неву". Ловкий воин быстро выбрался на берег и здесь опять "наеха, и бися с самем воеводою посреде полку их". Им был убит шведский воевода, потом ходили слухи, будто погиб и епископ.
   Вокруг князя шел жестокий бой. "И ту бысть велика сеча", и Александр уверенно направлял русские силы.
   Рядом с князем новгородец Сбыслав Якунович "наиха многажды на полк их и бьяшется единем топором, не имея страха в сердцы своем. И паде неколико от рукы его", а другие бывалые воины "подивишася силе его и храброству".
   Ловчий Александра, лишь недавно попавший в Новгород вместе с двором молодой княгини, -- полоцкий уроженец Яков -- "наехав на шведский полк с мечем, и му-жествова" так, что князь "похвали его".
   Не отходивший от Александра его слуга Ратмир "бился пешь, и обступиша его мнози" шведы, и после яростного боя "от многых ран пад, скончася".
   Мужественно сражались русские люди на рубеже родины, отстаивая еще уцелевшую от татарских полчищ Русь.
   Стремительно проведенный бой принес блестящую победу русскому войску. Шведы, убравшись на суда, отошли от берега на полет стрелы и готовились к отплытию, терпя насмешки острых на язык новгородцев. У берега покачивались брошенные шнеки. Среди трофейных шатров русские разжигали костры и перевязывали раненых. С наступлением короткой июльской ночи шведы "посрам-лени отъидоша". Их пало "множество много", и немало было ранено. Александр, опираясь на меч, смотрел, как его воины, вобрав тела наиболее знатных рыцарей, "накладше корабля два", и "пустиша их к морю...", и "по-топиша в море". Прочих же, что навеки остались на русском берегу, "ископавше яму, вметаша ихвнюбещисла".
   Талант и храбрость молодого полководца, геройство русских воинов обеспечили быструю и славную победу с наименьшими потерями. Новгородцев и ладожан пало около 20 человек.
   Дружина Александра -- в большинстве молодые дворяне, выросшие вместе с ним, -- со славой воротилась в Новгород. Приветствиями скупых на похвалы горожан, колокольным звоном и торжественным благодарственным молебном встретил их Новгород. Боевое крещение полководца состоялось. За мужество, проявленное в битве, народ прозвал Александра Ярославича "Невским" *.
   Этой битвой началась борьба Руси за сохранение выхода к морю, столь важного для будущности русского народа.
   Победа предотвратила утрату берегов Финского залива и не дала прервать торговый обмен Руси с другими странами и, тем облегчила русскому народу борьбу за свержение татаро-монгольского ига.
  
  

Ледовое побоище

  
  
   Победа над Швецией была, однако, лишь частью великого дела обороны родины -- блестящей ее страницей.
   Прошло немногим больше месяца, как над Новгородом и Псковом нависла новая угроза. Александру сообщили, что немецкие крестоносны, собранные из всех крепостей Ливонии -- из бдение, Дерпта, Феллина и других, а также датские рыцари ив Ревеля под руководством Кнута и Абеля, сыновей короля Вальдемара II, затеяли большой поход на Русь. Как и прежний, он был подготовлен дипломатами папской курии. На него не жалели средств и сил. Привлекли и крамольных князей и бояр. Им давали хлебные должности в Риге, а они "жаловали" врагам русские земли. Так беглый псковский князек Ярослав Владимирович, что с матерью обретался в Оденпе, "подарил" дерптскому епископу ни много ни мало все "Псковское королевство". Возглавил поход ливонский вице-магистр Андреас фон Вельвен, так как сам ланд-мейстер Дитрих фон Грюнинген был отвлечен войной против латышей и литовцев.
   Неприятель встретил ожесточенное сопротивление русской крепости Изборска, но все же захватил ее. Когда об этом стало известно в Пскове, местное-ополчение, в которое вошли "все до единого" боеспособные псковичи, выступило против рыцарей к Изборску.
  
   *
   Однако и псковичи были разбиты многочисленными немцами; кто погиб, кто попал в плен. В неравном бою пал и Таврило Гориславич, псковский воевода князя Александра.
   Ливонские войска подошли к Пскову, подожгли посад и целую неделю осаждали город, однако взять его не сумели. Александр мог надеяться, что устоит Псков. Даже немецкий хронист, сам человек военный, считал, что псковская крепость при единстве ее защитников неприступна. Но единства на этот раз не было.
   Сторонники Ордена среди псковских бояр существовали давно. Еще во время размирья с отцом Александра бояре-изменники заключали союз с Ригой, но затем они держались в тени. Среди них был посадник Твердило Иванкович. После поражения псковских войск эти крамольники, что "перевет держаче с немци", сперва добились от веча выдачи крестоносцам в залог детей богатых бояр и купцов, а затем Твердило и другие "подвели" рыцарей во Псков.
   Опираясь на немецкую "засаду", изменник Твердило "сам поча владети Пльсковомь с немци...". Власть его была только видимостью, а все управление прибрали к рукам рыцари: немецкие тиуны, как называли на Руси фогтов-судей, "посажены" были у псковичей, чтобы их судить. Бояре, не согласившиеся на измену, бежали с женами и детьми в Новгород. Вся Псковская земля попала в немецкие руки. Твердило и его сторонники помогали ливонским рыцарям "воевать села новгородьские".
   Положение сложилось опасное, и меры для обороны нужны были срочные и решительные. Рассчитывать на большую помощь из разоренной татаро-монголами Владимиро-Суздальской Руси не приходилось. Александр был человеком решительным, в отца. Он пошел на риск. На новгородское боярство опять пали крупные расходы для спешной подготовки к большой войне. Однако корыстные бояре упирались. После Невской победы Александр должен был показать им свою власть в республике. Уладить несогласие не удалось. Ну что же, Александр за долгие годы пребывания в Новгороде хорошо изучил повадки боярства. Он прибегнул к крайней мере: зимой 1240 года "роспревся с новгородци" и с семьей и двором уехал к отцу в Переяславль. Не зря Ярослав учил Александра новгородской политике.
   *
   Орден -- стройная упорядоченная организация.
   Вступая в Орден, каждый рыцарь дает обет беспрекословного послушания. Устав жёстко определяет поведение в походе и бою своих рыцарей, которые мало чем отличались от разбойников.
   Спору нет -- у Ливонского ордена послушное, отлично вооруженное войско. Применяет оно особый конный строй -- клин или трапецию, в виде тупорылой свиньи, так называли его на Руси. Александр видел этот строй и знал его по опыту походов отца.
   Пешими в бой шли слуги. Это вспомогательное войско -- горожане-колонисты, отряды из покоренных народов. Первыми в бой вступали рыцари, а пехота стояла под отдельным знаменем. Если в бой введут и пехоту, то ее строй, вероятно, замкнут рядом рыцарей: их в большинстве подневольные пешцы не очень-то надежны.
   Лучшее боевое построение русских войск -- это сильный центр -- большой полк ( "чело") и два менее сильных фланга ( "крылы").
   Так учили Александра воеводы.
   Но что будет, если своим клином рыцари раздробят центральную, наиболее сильную, часть русского войска, как не раз дробили они отряды ливов, латышей, эстов? Надо было одолеть закованную в панцири "свинью". Привычное построение не годилось. Нужно изменить тактику русских войск и сосредоточить основные силы на крылах. И лучше всего это сделать на льду.
  
   Надо всему войску отступить на лед Чудского озера. Здесь он одолеет Орден. "...Князь же воспятися на озеро..."
   Русские двинулись к Чудскому озеру, а следом, как и предполагал Александр, "немци же и чудь поидоша по них".
   Следуя с войском, Александр продолжал размышлять.
   Чтобы ударить с крыл, нужно заманить и задержать клин, иначе он пройдет сквозь русскую рать, как нож, и, повернув, ударит с тыла. На Эмайыге рыцарей подвел хрупкий лед. Надеяться, что они вторично попадут впросак -- значило бы идти на безрассудный риск.
   Целый день спешно обследовал Александр Чудское озеро, его берега, протоки. Восточный берег Чудского озера был покрыт городищами-убежищами, к ним недавно добавились укрепления на острове Городец (тогда он вместе с островом Вороньим составлял одно целое). По рекам Желча, Плюсса, Луга население сидело густо, приросло к древней дороге на Юрьев.
   Наконец он нашел самое подходящее место для боя. Узмень -- ныне Теплое озеро. Сравнительно узкий проток, по берегам поросший лесом -- дубом, ольхой, сосной, елью, соединявший Псковское и Чудское озера.
   Узмень -- место давних споров и стычек с Орденом, чьи владения на другом берегу были хорошо видны Александру с Вороньего Камня -- темно-бурой глыбы, возвышающейся метров на пятнадцать.
   Осмотрев озеро, Александр и избрал ледяную поверхность Узмени в Ґ-2 километрах от Вороньего Камня, что поднимался над окрестными лесами. Князь Александр поставил свое войско на мелководном, промерзшем до дна прибрежном участке Узмени. Его боевой порядок почти примыкал к лесистому восточному берегу.
   Правое крыло защищала покрытая слабым льдом Си-говица. Перед левым был далекий ледяной обзор. Наступающее по открытому льду немецкое войско было как на ладони, полностью обнаруживая свои силы, построение и направление удара.
   Под ногами у русских прочно. Нужно было пропустить немцев, когда они двинутся с той стороны, чтобы уперлись в берег, а потом с двух сторон навалиться и опрокинуть на хрупкую и пористую Сиговицу.
   На рассвете 5 апреля 1242 года Александр увидел, как вся масса немецких войск устремилась на русских. Устрашающе размеренно двигался безликий железный клин, сверкающий доспехами, причудливыми шлемами рыцарей в белых плащах с изображением красного меча и креста.
   ...Александр с возвышенного места смотрел и ждал. Он уклонился от обычно принятого встречного удара, показной дружинной доблести, он предпочел мудрость. Выставив ночью впереди заслон, он велел, ему стоять как вкопанному, пока весь рыцарский клин не втянется в русские ряды. Заслон волю его выполнил: осыпал голову "свиньи" стрелами, а затем принял ее в копья. Александр подал знак, на солнце сверкнул суздальский лев на княжеском стяге, и на рыцарей устремились главные силы русских, (ной стороны новгородцы, псковичи, карелы, ижорян главе с тысяцким и посадником, с другой -- суздальская рать Александра, и "бысть сеча ту велика немцемь и чюди".
   Со слов воротившихся из плена рыцарей описание битвы попало в орденскую хронику.
   Немцы начали с ними бой.
   Русские имели много стрелков, которые мужественно приняли первый натиск, (находясь) перед дружиной князя. Видно было, как отряд братьев-рыцарей одолел стрелков; там был слышен звон мечей, и видно было, как рассекались шлемы.
   С обеих сторон убитые падали на землю. Те, которые находились в войске братьев-рыцарей, были окружены...
   Братья-рыцари достаточно упорно сопротивлялись, но их там одолели...
   И Александр, и каждый его соратник сердцем чувствовали победный исход этой жаркой схватки. В тяжелые удары своих мечей они вкладывали все горе свое, всю боль за пережитое Русью.
   Русские сражались за правое дело, за родину. Они "исполнишася духом ратным: бяху бо сердца их, акы сердца лвом". Русские лучники внесли полное расстройство в ряды окруженных рыцарей.
   Это была дотоле невиданная битва, и казалось, что "труск от копий ломлениа и звук от сечениа мечного" был такой, будто "озеру померзшю двигнутися; и не бе видети леду, покры бо ся кровию".
   Замысел Александра удался вполне. Русские люди "кровь свою прольяша" не напрасно, цват рыцарства был разгромлен. "Немци ту падоша, а чудь (эсты) даша плеща" -- показали плечи, бежали.
   Русские яростно преследовали обратившегося в бегство врага по льду до Суболичьского берега. Было убито одних только рыцарей 400 (из них 200 меченосцев), а 50 попали в плен; немало пало и эстов; некоторые рыцари, спасаясь бегством, сбрасывали тяжелые доспехи и обувь. Посрамленных пленных крестоносцев подводили к Александру.
   "Возвратися князь Олександр с победою славною". Рыцарей "ведяхут босы подле коний". Войско шло как было принято: "полк по полце, бьюще в бубны и трубяще во трубы и в сопели". Позади обоз с оружием: возницы телег по давнему обычаю -- сидят верхом на упряжных лошадях. Когда войско приблизилось к Пскову, игумены и попы "в ризах со кресты" и "весь народ сретоша его перед градом" "поюще песнь: "Пособивый, господи, кроткому Давыду победити иноплеменьникы и верному князю нашему оружием крестным, и свободити град Плесков от иноязычников рукою Олександровою". Песнопением народ величал -- славил русское войско и князя Александра. Все понимали, что с Вороньего Камня он не только увидел поле будущей битвы, но и предвидел ее победоносный исход.

Пашуто В.П.

Александр Невский. -- М.: Молодая гвардия, 1974. 

  
   ***

Путешествие в орду к Батыю

  
   Доселе Александр не преклонял выи в Орде, и россияне еще с гордостию именовали его своим независимым князем: даже страща­ли им моголов 3 8. Батый слышал о знаменитых его достоинствах и ве­лел сказать ему: "Князь новогородский! Известно ли тебе, что Бог по­корил мне множество народов? Ты ли один будешь независимым? Но если хочешь властвовать спокойно, то явись немедленно в шатре моем, да познаешь славу и величие моголов". Александр любил оте­чество более своей княжеской чести: не хотел гордым отказом под­вергнуть оное новым бедствиям и, презирая личную опасность не ме­нее тщеславия, вслед за братом Андреем поехал в стан могольский 39, где Батый, приняв их с ласкою, объявил вельможам, что сла­ва не увеличила достоинств Александровых и что сей князь действи­тельно есть человек необыкновенный: такое сильное впечатление сделали в нем мужественный вид Невского и разумные слова его, одушевленные любовию к народу российскому и благородством сердца! -- Но Александр и брат его долженствовали, подобно Яро­славу, ехать в Татарию к великому хану40. Сии путешествия были ужасны: надлежало проститься с отечеством на долгое время, тер­петь голод и жажду, отдыхать на снегу или на земле, раскаленной лучами солнца; везде голая печальная степь, лишенная убранства и тени лесов, усеянная костями несчастных странников; вместо горо­дов и селений представлялись взору одни кладбища народов кочую­щих. Может быть, в самой глубокой древности ходили там караваны купеческие: скифы и греки сражались с опасностию, нуждою и ску­кою, по крайней мере в надежде обогатиться золотом; но что ожида­ло князей российских в Татарии? Уничижение и горесть. Рабство, тягостное для народа, еще несноснее для государей, рожденных с правом властвовать. Сыновья Ярославовы, скитаясь в сих мертвых пустынях, воспоминали плачевный конец отца своего и думали, что они также, может быть, навеки простились с любезным отечеством.
   *
   [1249--1250 гг.] Наконец Александр и брат его благополучно возвратились от великого хана, который столь был доволен ими, что поручил Невскому всю южную Россию и Киев, где господствовали чиновники Батыевы. Андрей же сел на престоле Владимирском; а дядя их, Святослав, без успеха ездив жаловаться на то в Орду, чрез два года скончался в Юрьеве Польском. Удельные князья владимир­ские зависели тогда в особенности от Сартака и часто бывали в его стане -- как то Борис Ростовский и Глеб Василькович Белозерский,-- ибо дряхлый Батый, отец Сартаков, хотя жил еще несколько лет, но уже мало занимался делами покоренной России.
  
  

Поход в Новгород

  
   [1253 г.] Выехав из Новагорода, Александр оставил там сына своего, Василия, который счастливо отразил литовцев. Псков, вне­запно осажденный ливонскими рыцарями, защищался мужественно. Неприятель отступил, сведав, что идут новогородцы; а россияне и корела, опустошив часть Ливонии, в окрестностях Наровы разбили немцев, таким образом наказанных за нарушение мира и прину­жденных согласиться на все требования победителей.
   [1255 г.] Между тем как великий князь радовался успехам оружия новогородского, он был изумлен нечаянным известием, что сын его, Василий, с бесчестием изгнан оттуда и приехал в Торжок. За год до сего времени брат Невского, Ярослав, княжив в Твери, по каким-то неудовольствиям выехал оттуда с боярами, сделался князем псков­ским и разными хитростями преклонил к себе новогородцев. Они стали жаловаться на Василия, хотели послать архиепископа с чело­битьем к Александру и вдруг, забыв благодеяние Невского Героя, объявили Ярослава своим правителем.
   Великий князь, огорченный поступком брата и народа, ему любезного, вооружился, в надежде смирить их без кровопролития. Ярослав, не посмев обнажить меча, скрылся; но граждане, призывая имя Богоматери, клялися на вече умереть друг за друга и стали полками на улицах. Впрочем, не все действовали единодушно: многие бояре думали единственно о лич­ных выгодах: они желали торговаться с великим князем, чтобы пре­дать ему народ. В числе их был некто Михалко, гражданин власто­любивый, который, лаская посадника Ананию, тайно намеревался заступить его место и бежал в Георгиевский монастырь, велев собра­ться там своим многочисленным единомышленникам.
   Граждане устремились за ним в погоню; кричали: "Он изменник! Убьем зло­дея!" Но посадник, не зная Михалкова умыслу, спас сего мнимого друга и говорил им с твердостию:убейте прежде меня самого. В благо­дарность за такую услугу Михалко, встретив Александра, описал ему Ананию как первого мятежника, и посол великого князя, приехав в Новгород, объявил жителям на вече, чтобы они выдали ему посад­ника, или разгневанный государь будет их неприятелем. Народ от­правил к Александру Далмата архиепископа и Клима тысячского.
   "Новгород любит тебя и не хочет противиться своему законному князю,-- говорили ему сии послы: -- иди к нам с Богом, но без гнева, и не слушайся наших изменников. Анания есть добрый гражданин". Александр, отвергнув все их убеждения, требовал головы посадника. В подобных случаях новогородцы стыдились казаться малодушны­ми. "Нет,-- говорил народ: -- если князь верит новогородским клятвопреступникам более, нежели Новугороду, то Бог и Святая Со­фия не оставят нас. Не виним Александра, но будем тверды". Они три дня стояли вооруженные. Наконец князь велел объявить им, что он удовольствуется сменою посадника. Тогда Анания с радостию отказался от своего верховного сана, а коварный Михалко принял на­чальство. Александр вступил в Новгород, дав слово не стеснять прав народных, и с честию возвратился в столицу владимирскую.

Н.М. Карамзин

Поход в Финляндию

  
   На Севере, где все еще не было мира со Швецией, дела складывались хуже.
   После разгрома на Неве шведское правительство решило сосредоточить силы на завоевании земли финнов, тем более что епископ Томас покинул ее "из страха перед русскими и карелами", и отправился доживать свои дни в доминиканском монастыре на остров Готланд. Давний противник Александра ярл -- правитель Швеции Биргер занялся подготовкой похода.
   Для завоевания Финляндии он собрал большое рыцарское войско, которое высадилось на южном берегу Ню-ландии -- одной из областей Финляндии. Она была завоевана в 1250 году и насильственно крещена. Биргер заложил в центре финской земли, на берегу озера Ваная, крепость Тавастгус и поселил здесь шведских феодалов-колонистов, раздав им финские земли. Коренное население было обложено тяжелыми поборами, в том числе и церковной десятиной. По этому поводу автор одной из северных хроник заметил: "Ту страну, которая была вся крещена, русский князь (то есть Александр), как я думаю, потерял".
   Окрыленные захватом Финляндии, зная, что Новгороду грозит татарское иго, шведы рискнули еще не одним русским походом. На этот раз они заручились поддержкой Дании, королевского вассала, правившего в Ревеле; к походу привлекли и вспомогательную финскую рать.
   Швеция и Дания задумали занять Водьскую, Ижорскую и Карельскую земли и закрыть Руси выход в Финский залив. Сосредоточив свой флот в устье Наровы, они начали строить крепость на ее восточном, русском, берегу. Папская курия поддержала союзников: был объявлен набор крестоносцев и вновь назначен епископ этих земель.
   Александр обо всем происходящем узнал от новгородских послов, которые прибыли во Владимир за войском, а сами "разослаша по своей волости, такоже копяще полкы". Шведские и датские рыцари не ожидали таких действий и, узнав о них, поспешно отступили -- "побегоша за море".
   Александр еще не терял надежды сохранить южную Финляндию. Зимой 1256 года в Новгород с полками из Владимира пришел князь, а с ним и митрополит Кирилл. Церковь тревожило проникновение католических войск в вассальные земли Руси. Новгородское боярство, однако, либо уже примирившись с утратой земли финнов, либо не рассчитывая, что ее подчинение даст выгоды именно Новгороду, а не князю лично, как это было на Кольском полуострове, неохотно участвовало в деле. Александр хранил цель похода в тайне. Только у Копорья он объявил, что идет в Финляндию, и отпустил митрополита. Тогда и многие новгородцы решили воротиться домой, другие, однако, остались. К походу привлекли и карел.
   ...Перейдя по льду Финский залив, русские опустошили шведские владения. Поход в суровых зимних условиях был чрезвычайно трудным. Шли, конечно, на лыжах.
   Князь понимал, что походы на Финляндию всегда были сопряжены для Новгорода с лишениями и потерями. И на этот раз "бысть зол путь, акы же не видали ни дни, ни ночи; и многым шестником (тем, кто шел) бысть пагуба". Русские дошли чуть ли не до Полярного круга, где их окружала глухая ночь.
   Хотя шведское завоевание обескровило землю финнов, вступление русских полков вызвало здесь восстание. В послании по этому поводу папа Александр IV писал, что русские и карелы напали на шведское население Финляндии и убили "многих из его (короля) верноподданных пролили много крови, множества усадеб и земель предали огню" и, что особенно примечательно, "многих, возрожденных благодатию священного источника, прискорбным образом привлекли на свою сторону...". Это Александр умел.
   Насильственно крещенные и угнетаемые финны в большом числе присоединились к русским. Но финны были ослаблены, и русскому войску негде было закрепиться. Александр понял, что Финляндия утрачена, и все же он мог считать поход оправданным: Швеция должна понять, что татаро-монгольское нашествие не угасило заинтересованности Руси в делах Северной Европы. Он смотрел в будущее.
   Сыновья и внуки продолжили его политику. Русско-датские отношения были упорядочены при Андрее, сыне Александра, а Ореховецкий договор 1323 года, заключенный его внуком Юрием Даниловичем, надолго закрепил мирные отношения Руси со Швецией.
   Военные и дипломатические усилия князя на Севере и Западе могли создать безопасные рубежи лишь при одном условии -- мире с Ордой. А как раз он-то и оказался опять под угрозой.

Пашуто В.П.

Александр Невский. -- М.: Молодая гвардия, 1974. 

Мятеж в Новгороде.

  
   [1257--1258 гг.] Чрез несколько месяцев великий князь вторично ездил к Улавчию с Борисом Ростовским, с Андреем Суздальским 4 5 и Ярославом Тверским (который, признав вину свою, уже снова по­льзовался искреннею дружбою Александра). Наместник ханский требовал, чтобы Новгород также платил дань поголовную: Герой Невский, некогда ревностный поборник новогородской чести тя воль­ности, должен был с горестию взять на себя дело столь неприятное и склонить к рабству народ гордый, пылкий, который все еще сла­вился своею исключительною независимостию. Вместе с татарскими чиновниками и с князьями, Андреем и Борисом, Александр поехал в Новгород, где жители;, сведав о его намерении, пришли в ужас. На­прасно говорили некоторые и посадник Михалко, что воля сильных есть закон для благоразумия слабых и что сопротивление бесполе­зно: народ ответствовал грозным воплем, умертвил посадника и вы­брал другого. Сам юный князь Василий, по внушению своих бояр, уе­хал из Новагорода в Псков, объявив, что не хочет повиноваться отцу, везущему с собою оковы и стыд для людей вольных. В сем располо­жении Александр нашел большую часть граждан и не мог ничем переменить его: они решительно отказались от дани, по отпустили могольских чиновников с дарами, говоря, что желают быть в мире с ханом, однако ж свободными от ига рабского.
   Великий князь, негодуя на ослушного сына, велел схватить его во Пскове и под стражею отвезти в Суздальскую землю; а бояр, настав­ников Василиевых, казнил без милосердия. Некоторые были ослепле­ны, другим обрезали нос: казнь жестокая; но современники призна­вали ее справедливою, и самый народ считал их виновными, ибо они возмутили сына против отца: столь власть родительская казалась священною!
   [1259 г.] Александр остался в Новегороде и, предвидя, что хан не удовольствуется дарами, ждал следствий неприятных. В самом деле пришло известие из Владимира, что войско ханово уже готово идти к Новугороду. Сия весть, впрочем, ложная, имела такое действие в народе, что он на все согласился, и великий князь уведомил моголов о его покорности. Чиновники их, Беркай и Касачик, с женами и со многими товарищами явились на берегах Волхова для переписи лю­дей и начали было уже собирать дань в окрестностях столицы, но столь наглым и для бедных утеснительным образом, что граждане, сведав о том, вдруг переменили мысли. Сделалось волнение: чинов­ники могольские требовали стражи для своей безопасности. Алек­сандр приставил к ним посадникова сына и боярских детей, чтобы они днем и ночью стерегли их домы. Мятеж не утихал. Бояре совето­вали народу исполнить волю княжескую, а народ нехотел слышать о дани и собирался вокруг Софийской церкви, желая умереть за честь и свободу, ибо разнесся слух, что татары и сообщники их наме­рены с двух сторон ударить на город. Наконец Александр прибегнул к последнему средству: выехал из дворца с могольскими чиновника­ми, объявив, что он предает мятежных граждан гневу хана и несчаст­ной судьбе их, навсегда расстается с ними и едет в Владимир. Народ поколебался: бояре воспользовались сим расположением, чтобы склонить его упорную выю под ненавистное ему иго, действуя, как говорит летописец, согласно с своими личными выгодами. Дань по­головная, требуемая моголами, угнетала скудных, а не богатых лю­дей, будучи для всех равная; бедствие же войны отчаянной страшило последних гораздо более, нежели первых.-- И так народ покорился, с условием, кажется, не иметь дела с баскаками и доставлять опреде­ленное количество серебра прямо в Орду или чрез великих князей.-- Моголы ездили из улицы в улицу, переписывая домы; безмолвие и скорбь царствовали в городе. Бояре еще могли утешаться своею знатностию и роскошным избытком: добрые, простые граждане, утратив народную честь, лишились своего лучшего достояния.-- Вельможи татарские, распорядив налоги, удалились. Александр по­ручил Новгород сыну Димитрию и возвратился в великое княжение через Ростов, где вдовствующая супруга Василькова, Мария, князь Борис и Глеб угостили его с любовию; но сей государь великодуш­ный мог ли быть счастлив и весел в тогдашних обстоятельствах Рос­сии?

Н.М. Карамзин

  

Набег немцев на Псков

  
   Еще продолжались переговоры с Норвегией, когда в 1253 году Орден предпринял новый набег на Псков и рыцари пожгли его посад. Александр тотчас отправил новго-родско-псковско-карельские силы за реку Нарову. Рыцари были разбиты и отступили. Сообщая о поражении рыцарей, летописец добавляет -- поделом им, "сами виноваты окаянные нарушители Правды". В том же году Александр принимал в Новгороде и Пскове немецких послов.
   Здесь он встретился с магистром Ордена Андреем фон Стирландом. Магистр лишь недавно заключил выгодный мир с Литвой. Миндовг согласился отправить послов к папе Иннокентию IV, выражая готовность принять христианство и королевскую корону. Папа встретил это известие с радостью. Впрочем, Миндовг не оставил надежды на разрыв с Орденом, который из Подвинья и Поне-манья пытался завоевать Жемайтию.
   Магистр пытался установить прямой контакт и с Русью, возможно все еще надеясь столкнуть ее с Ордой. Папа, со своей стороны, давно советовал "Александру, славному королю Новгородскому", "забыв о прошлом", построить во Пскове католический храм для иноземного купечества, а для уточнения путей сотрудничества принять своего посла, "дабы то, что он предложит тебе -- во спасение твое и твоих подданных, ты благосклонно обдумал". Словом, папа после катастрофы на Чудском льду стремился наладить более тесные связи между Русью и Орденом.
   В Западной Европе не сомневались даже в возможности победы Ордена над Русью. Вильгельм Рубруквис, посол французского короля Людовика IX в Орду, писал, что братья-тевтоны, "разумеется, легко покорили бы Руссию, если бы принялись за это". Александр уже доказал, что действительность была иной ввиду несомненной военной силы Руси. Встреч он с католическими дипломатами не избегал, но хорошо видел, что ему ни Орда, ни Орден не помощники. Отстоять Прибалтику уже нельзя, значит, надо прочно закрепиться на Нарове. Орден с немецкими городами в разладе. Значит, Руси надо с ними торговать.
   После долгих, как всегда, переговоров русские подписали с немцами мир на своих условиях -- "на всей воли новгородьской и псковьской". Купечеству немецкому Александр дозволил соорудить во Пскове храм. Пусть магистр думает, что хочет, но торговля сильнее войны. Александр уже сделал выбор: магистр отбыл не солоно хлебавши.

Пашуто В.П.

Александр Невский. -- М.: Молодая гвардия, 1974

Волнения против монголов

  
   Александр Невский по возвращении своем в Владимир терпеливо сносил бремя жестокой зависимости, которое более и более отягоща­ло народ. Господство моголов в России открыло туда путь многим купцам бесерменским, харазским, или хивинским, издревле опыт­ным в торговле и хитростях корыстолюбия: сии люди откупали у та­тар дань наших княжений, брали неумеренные росты с бедных лю­дей и, в случае неплатежа объявляя должников своими рабами, отво­дили их в неволю.
   Жители Владимира, Суздаля, Ростова вышли на­конец из терпения и [в 1262 г.] единодушно восстали, при звуке ве­чевых колоколов, на сих лихоимцев: некоторых убили, а прочих выг­нали. То же сделалось и в других городах северной России. В Яро­славле народ умертвил какого-то злочестивого отступника, именем Зосиму, бывшего монаха, который, приняв Веру магометанскую в Татарии, хвалился милостию нового великого хана Коблая и ру­гался над святынею христианства; тело его бросили псам на сведе­ние.
   В Устюге находился тогда могольский чиновник Буга: собирая дань с жителей, он силою взял себе в наложницы дочь одного гра­жданина, именем Марию, но умел снискать ее любовь и, сведав от нее, что устюжане хотят лишить его жизни, объявил желание крести­ться. Народ простил ему свои обиды; а Буга, названный в христиан­стве Иоанном, из благодарности женился на Марии. Сей человек добродетелями и набожностию приобрел всеобщую любовь, и память его еще хранится в Устюге: там показывают место, на косм он, забав­ляясь соколиною охотою, вздумал построить церковь Иоанна Предтечи и которое доныне именуется Сокольею горою.
   Сии происшествия должны были иметь следствие весьма несчаст­ное: россияне, наказав лихоимцев харазских, озлобили татар, их по­кровителей.
   Правительство не могло или не хотело удержать народа: то и другое обвиняло Александра в глазах хановых, и великий князь решился ехать в Орду с оправданием и с дарами. Летописцы сказы­вают и другую причину его путешествия: моголы незадолго до того времени требовали вспомогательного войска от Александра: он хотел избавиться от сей тягостной обязанности, чтобы бедные россияне по крайней мере не проливали крови своей за неверных.
   Уже готовый к отъезду, Александр послал дружину в Новгород и велел Дими­трию идти на ливонских рыцарей. Сей юный князь взял приступом Дерпт, укрепленный тремя стенами, истребил жителей и возвратился обремененный добычею. Кроме многих новогородцев с ним ходили Ярослав Тверской, Константин, зять Александров (сын Ростислава Смоленского) и князь литовский Ровтивил, племянник Миндовгов, который принял Веру христианскую и господствовал в Полоцке, или завоевав его, или -- что гораздо вероятнее -- будучи добровольно призван жителями по смерти Брячислава, тестя Александрова: ибо Товтивил имел славу доброго князя. С помощию Даниила Галицкого и ливонских рыцарей он утвердил оружием свою независимость от дяди и жил мирно с россиянами.

Второе путешествие в Орду

  
   Поручив Новгород сыну своему, Василию, Александр должен­ствовал снова ехать в Орду, где произошла тогда великая перемена. Батый умер: сын его -- вероятно, Сартак-- хотел господствовать над татарами, но был жертвою властволюбивого дяди, именем Берки, ко­торый, умертвив племянника, согласно с волею великого хана объ­явил себя преемником Батыевым и вверил дела российские своему наместнику Улавчию. [1257 г.] Сей вельможа принимал наших князей и дары их: к нему явился Александр с Борисом Василькови-чем и братом Андреем (ибо сей последний уже возвратился тогда в отечество и жил в Суздале).
   Вероятно, что они, сведав намерение татар обложить северную Россию, подобно Киевскому и Чернигов­скому княжению, определенною данию по числу людей, желали от­вратить сию тягость, но тщетно: вслед за ними приехали чиновники татарские в область Суздальскую, Рязанскую, Муромскую,-- сочли жителей и поставили над ними десятников, сотников, темников для собрания налогов, увольняя от сей общей дани только церковников и монахов.
   Хитрость, достойная замечания.
   Моголы, вступив в наше отечество, с равною свирепостию лили кровь и мирян и духовных, ибо не думали жить близ его пределов и, страшась оставить за собою многочисленных врагов, хотели мимоходом истребить всех людей; но обстоятельства переменились. Орда Батыева расположилась навсег­да кочевать в привольных окрестностях Волги и Дона: хан ее для своих выгод должен был в некотором смысле щадить подданную ему Россию, богатую естественными и для самых варваров нужными про­изведениями; узнав же власть духовенства над совестию людей, вооб­ще усердных к Вере, моголы старались задобрить его, чтобы оно не возбуждало россиян противоборствовать игу татарскому и чтобы хан тем спокойнее мог повелевать нами. Изъявляя уважение к духовен­ству, сии завоеватели хотели доказать, что они не суть враги Бога русского, как думал народ.--

Н.М. Карамзин

  

Ограничение пьянства

  
   Псковичи настаивали на ограничении княжеской торговли вином. Трезвость богоугодна, а потому "княжеские люди пусть по дворам корчем (кабаков) не держат ни в самом Пскове, ни в пригороде, и хмельной напиток не продают ни ведром, ни ковшом, ни бочкою". Решение понятное: человек "пьянством прибытки теряет, князем землю пусту творит" и сам гибнет, ибо пьянство "смысл отъемлет, смысл погашает, смыслу пагуба".
   Возникали тут и курьезные вопросы. Например: "Если кто-либо с кем обменяется чем-нибудь или купит что-нибудь спьяна, а когда проспятся, один из участников сделки будет недоволен?" Александр решил: "Ино им разменится, а в том целованиа нет, ни присужати" -- иными словами, "им следует разменяться тем, "чем ранее обменялиоь, а к присяге их по суду не следует приводить". Решение князя на стороне собственника.

Мир с Литвой

  
   Вскоре после Неврюевой рати Александр узнал, что его соперники -- литовский великий князь Миндовг и Даниил Романович приняли от папы Иннокентия IV королевские короны. Это сулило и Литве и Руси новые тяжелые испытания. Сарай Даниилу коронации не простит, да еще после войны с Куремсой и русско-литовского похода на Киев.
   Александр понимал, что, порвав с папой, сам оп утратил вместе с тем и виды на коронацию. Это не означало, однако, что он не притязал на равное с Даниилом и Миндовгом положение в международных делах.
   На лицевой стороне печати князя Александра обыкновенно изображался его небесный покровитель святой Александр, пеший или на коне со щитом в одной руке и мечом в другой. На оборотной стороне -- святой Федор в рост, с мечом в руке. Федор -- христианское имя его отца -- Ярослава.
   Но отныне Александр велел изображать уже нечто иное: всадника в короне (или венце), с мечом в руке, а на обороте -- все того же святого Федора, который,оборотясь влево, поражает копьем змея, извивающегося у его ног, а левой рукой держит за повод коня.
   Александр рассудил, что его "благоверия" не убудет, если он распорядится вырезать на печати не своего святого покровителя в нимбе, а самого себя в короне -- на рыцарский манер тогдашней Европы. Здесь Александр шел вслед за своим великим дедом: Всеволод Юрьевич впервые на Руси изобразил такого всадника на своей печати.
   ...Есть нечто символическое в том, что избранное Александром изображение вновь возродилось на печати Дмитрия Донского и стало знаменем борьбы за независимость России.
   Коронованный властитель Даниил, решив не подчиняться переписи, спешно заключал договоры с Литвой, Польшей, Орденом, Венгрией.
   Даниил уже сжег мосты -- все равно быть войне с Ордой. Но ведь от нее, а не от католических союзников зависела судьба Галицко-Волынской Руси, и то, что произошло, подтвердило опасения Александра.
   Если Даниил враждовал с Куремсой, то литовский король Миндовг продолжал посягать на северо-западную Русь.
   Отношения с Литвой после татарского нашествия стали уже не местной полоцкой проблемой, а общерусской. Единой Руси больше не было, и князья разных земель вели свои дела с Литвой каждый к своей выгоде.
   Как великий и новгородский князь, Александр ведал обороной всей северо-западной Руси, где главные столы Пскова -- Смоленска -- Полоцка -- Витебска заняли суздальские ставленники. Но из Литвы в походы на Русь теперь направлялись не одиночные дружины, а целые группы воинственных литовских князей. По сговору с местным боярством, напуганным угрозой Орды или Ордена, они норовили осесть на русских столах. Эти набеги были Александру не внове.
   Он не забыл, как в 1249 году неожиданно пришла весть, что литовцы прорвались к Торжку и Бежицам -- небольшому укреплению в 12 километрах к западу от современного Бежецка. В Торжке наместником был Ярослав Владимирович, в прошлом псковский князь, прошедший службу у немцев. Он порвал с ними, чтобы служить Александру, который умел привлекать к себе нужных людей. От Торжка литовцев отогнали, но потеряли часть воинов и боевых коней. Соединенные рати из Торжка, Твери и Дмитрова пустились в погоню и настигли литовцев уже в Смоленской земле у Торопца. Потерпев поражение, литовские князья укрылись в Торопце.
   Сюда и подоспел тогда со своими дворянами и новгородской ратью князь Александр. Грабителям не давали пощады, а в битве Александр, как всегда, был яр: восьмерых князей он зарубил в стычке. Освободили русских пленных, отобрали все награбленное добро. От Торопца новгородцы возвратились домой -- дела других земель их не занимали. Но князь Александр должен был думать и о Полоцке, и о Смоленске. С конным отрядом своего двора он перехватил в Смоленской земле под Жижцем еще одну литовскую рать, она почти вся полегла под русскими мечами.
   Затем Александр заехал в Витебск: здесь в ту пору сидел в качестве символического наместника его первенец -- сын Василий, которому еще не было и десяти лет. Александр взял сына из города, лежавшего в 5-6-дневных переходах от Вильнюса, а главное, сын нужен был ему для Новгорода на время отлучки в Орду.
   Возвращаясь "в мале дружине" домой, князь встретил в Витебской земле под Усвятом еще одну литовскую рать и уничтожил ее, и в Новгород "сам приде сдрав (здоровый) и дружина его". Ни приветствия новгородцев, ни славословия господы не радовали. Угроза набегов оставалась.
   ...Занятый ордынскими делами, Александр, быть может, и не знал причины, вызвавшей этот литовский прорыв и всех последствий одержанных им тогда побед.
   Наступление на Русь было предпринято литовским великим князем Миндовгом. Стараясь упрочить единство едва возникшей монархии, он действовал по способу, издавна известному правителям средневековой Европы: отнимал собственность -- поля, дворы, крепости у других династов, в которых не был уверен, и раздавал ее мелкому служилому люду. Князей же изгоев спешил отправить "воевать на Русь", заранее жалуя им в держание все, что оии завоюют, и напутствуя словами: "Кто из вас что приемлеть -- собе держит". Так полоцко-новгородско-смоленское пограничье Руси стало "землей ратной". Александр пресек попытку сдвинуть литовскую границу к востоку, но в душе понимал полочан. Они звали его на защиту от Литвы, а он того и гляди привезет им татарского баскака. Полочане стали ладить соглашение с Литвой. Ее князья и воинственны и дальновидны: местное право они чтут -- принимают православие, "старины" не рушат, "новин" не вводят.
   Вот и появился в Полоцке, отчине жены Александра, литовский князь Товтивил, вассал Миндовга. Литовское наступление нарастало. Из Новгорода Александру сообщили, что литовцы с полочанами подступили к Смолен-, ску и взяли "на щит" лежавший южнее городок Вой-щину. "На щит" -- значит без пощады грабя все, "до чего рука дойдет". Это были рати Товтивила. Осенью пришли еще вести -- о нападении литовцев на Торжок, где они одолели засаду -- многих перебили и увели в плен, -- словом, "много зла бысть в Торжку". В то время князь Александр, едва подавив первые выступления Новгорода и Пскова против предстоящей переписи, находился с монгольскими переписчиками во Владимире.
   От ханов Орды не ускользнули эти набеги литовцев, и вскоре зимой ее рати вторглись в Литву -- "взяша та-тарови всю землю Литовьскую, а самех избиша".
   В этом походе большого татарского войска старого воеводы Бурундая было велено участвовать и галицко-вольшским князьям. Орда решила расколоть союз Даниила и Миндовга. Бурундай прислал Даниилу очень короткую грамоту: "Оже еси мирен мне, поиде со мною" Даниил не имел сил противостоять новым полчищам мон голов. Католические союзники во главе с папой, как и предвидел Александр, ничем ему не помогли. Волынско-литовский противоордынский союз рухнул.
   Полочане имели возможность обдумать, что сулит им разрыв с Александром и союз с Литвой.
   В следующем году Бурундай двинулся уже прямо через галицкие и волынские земли, на этот раз против Польши. И вновь по его требованию с ним ходили русские войска Даниила. Тогда же по приказу Бурундая в самой юго-западной Руси были уничтожены оборонительные сооружения, стены, башни, валы важнейших городов -- Данилова, Львова, Луцка, Владимира, лишь недавно отстроенных, укрепленных и, казалось, неприступных. Волынско-польский противотатарский союз тоже рухнул.
   Галицко-Волынскую Русь включили в орбиту татаро-монгольского властвования. Это означало крушение всех политических надежд выдающегося государственного деятеля Даниила Романовича.
   Все шло к тому, что теперь и Литва будет искать соглашения с Русью.
   Когда немецкий Орден предпринял большое, решительное наступление с целью раздавить Нижнюю Литву -- Жемайтию, Миндовг решил, что больше медлить нельзя. Отвергнув и христианство, и корону, он готовился к встрече врага.
   В Мемельбург, запиравший литовцам выход из Немана в море -- в крепость, которую они называли "воронье гнездо", -- стянулись ливонские рыцари магистра Бургарда фон Горнгузена, прусские тевтоны с орденским маршалом Генрихом Ботелем, пришел ревельский отряд датчан герцога Карла, отряды местных комтуров, вспомогательные силы из покоренных земель Латвии и Эстонии.
   Это войско 13 июня 1260 года у озера Дурбе было совершенно разгромлено литовцами. Погибли все его начальники, 150 рыцарей и множество простых воинов.
   Вскоре новое восстание охватило Латвию, Сааремаа, Пруссию. Повсюду народ истреблял рыцарей и их местных приспешников.
   "Едва сдерживая слезы и с трудом поверив, что такое большое число рыцарей Ордена нашло смерть от рук неверных", папа срочно призывал на помощь князей и епископов Германии.
   Вот в это трудное для Литвы время Миндовг и отправил свое посольство к Александру. Его послы увидели свежеобитую свинцом крышу храма Софии и наново укрепленные стены Новгорода -- "срубиша новгородци город нов". Александр знал, как лучше встретить послов.
   Между укреплением Новгорода и союзом с Литвой была внутренняя связь. Пусть видят, что, когда на юге Руси по распоряжению ордынских воевод разрушаются лучшие крепости, на севере благодаря осмотрительности Александра они укрепляются и возводятся именно теперь, когда князь Александр готовит большую войну в ходе переговоров Александра и Миндовга о мире подробно осветил такой заинтересованный автор, как немецкий хронист. Он знает, что литовские послы, отправленные "к королю в Русскую землю", встретили там хороший прием и, вернувшись, сообщили, что русские "рады перемене чувств" Миндовга. Потом пришли послы Александра из Руси. Был заключен мирный и союзный договор, направленный против Ливонского ордена. Русские обещали Миндовгу "большую помощь". Александр решил в корне изменить русско-литовские отношения.
   Он понял, что Литва -- ценный союзник Руси в борьбе за независимость против Ордена. Без этого союза не удержать ему и Полоцко-Минскую Русь. У тестя -- князя Брячислава -- было чуть не двадцать городов, но литовские отряды почти беспрепятственно проскакивали его волости. Граница неопределенная. Как ее прикрыть? Одно смущало: как отнесется к этому союзу Орда? Едва ли осудит, решил Александр. У нее счет один -- по переписанным дворам.
   По договору 1262 года Александр добился восстанов ления своих прав в Полоцкой земле, временно утраченных после смерти тестя. Под руку Невского перешел в Полоцке князь Товтивил, а сын его Константин, сидевший в Витебске, стал зятем Александра. Договор предусматривал совместный большой поход против Ливонского ордена, которому грозил полный разгром. Русские шли на Дерпт, литовцы -- на Венден.
   Уцелел лишь замок на Тоомемяги. Но совместный поход на ливонских рыцарей не удался. Литовские войска выступили в Ливонию преждевременно, и русские полки, хотя и "очень спешили", как записано в немецкой хронике, пришли под Дерпт уже после отхода союзников из-под Вендена. Заняв Дерпт, русские, узнав об уходе литовских войск, прекратили поход и возвратились в Новгород.
   Пусть первый русско-литовский союз, предусмотрительно оформленный двумя великими князьями, мужественными и дальновидными современниками -- Александром и Миндовгом, оказался кратковременным и задуманный ими совместный поход на Дерпт и Венден осуществить не удалось, тем не менее он впервые открыто выразил растущее тяготение русских и литовцев к взаимному сближению ради защиты своей независимости от Ордена и его союзников. Сам князь Александр не участвовал в походе: в это время Владимиро-Суздальская Русь была охвачена народными восстаниями против Орды.
   Александр отправил в поход на Дерпт юного сына своего Дмитрия, и "вся полны с нима, и ближних своих домочадець". Он напутствовал их словами: "Служите сынови моему, акы самому мне, всемь животом своим". Новгородцы шли под Дерпт великим полком, их было много, "бещисла, только бог весть" сколько. Свою дружину в качестве фактического наместника великого князя вел тверской князь Ярослав, брат Александра. Шел с витеблянами и зять Александра князь Константин; полоцкую рать вел литовский князь Товтивил, а с ним еще 500 человек его литовской дружины.
   Дерпт был "град тверд", обнесен тремя стенами и "множество людей в нем всяких".
  

Последняя поездка в Орду

  
   Александр спешил в Сарай по вызову хана Берке. Тот готовился к войне с иранским ханом Хулагу и решил, коль скоро непокорна Русь, пустить в дело и русских. В "Житии" об этом сказано: "Бе же тогда нужда великая от иноплеменник и гоняхут христиан, веляще с собою воиньствовати". Он ехал с твердым намерением избавить Русь от участия в чуждой ей войне. Он ехал, чтобы "отмолити людии от беды тоя". "Отмаливать" предстояло перед ханом Берке. Затеваемая война имела свою предысторию, хорошо известную Александру; в ней участвовала и его дипломатия, что, как ни странно, только усложняло предстоящую миссию.
   Еще когда великим ханом сделался Мункэ, папа и его союзник французский король Людовик IX отправили в Золотую Орду и в Монголию новое посольство -- Вильгельма Рубруквиса. Тогда Людовик предложил Батыю и Мункэ военный союз против арабов, которые успешно теснили крестоносцев в Передней Азии. Союз предполагался и против Никейской империи, все решительней угрожавшей преходящему господству рыцарей Христа в Константинополе. Вновь пытаясь толкнуть Орду против мусульманского и православного миров, король и папа настоятельно советовали ханам принять католичество и оставить Рубруквиса в качестве их постоянного представителя в Орде. Это новое предложение Орде военного союза с крупнейшими державами Западной Европы таило в себе угрозу народам и Передней Азии, и Восточной Европы.
   Во вр"емя переговоров стороны пришли к враждебному арабам соглашению, и вскоре Мункэ велел своему брату Хулагу-хану начать крупное наступление в Передней Азии. Его войска окончательно завоевали Иран и захватили иракско-сирийские земли. В 1258 году вступили в Багдад, затем -- в Алеппо и Дамаск. Наступление Хулагу было с одобрением встречено западноевропейскими дворами. Однако их радость была быстротечна: египетско-сирийские войска султана Бейбарса остановили наступление. Они разгромили посланных Хулагу монголов в 1260 году.
   Восточноевропейская тема переговоров успеха курии тоже не принесла. На запад был направлен Бурундай, который тогда вторжениями в Литву, в Польшу и разорением Галицко-Волынской Руси обезопасил владения Орды. В Орде решили, что неразумно в угоду папству накануне переписи Руси посягать на экономические и политические права ее церкви. Немалую роль в срыве папских замыслов сыграли и дипломаты князя Александра. Именно тогда была решена судьба Новгорода и Пскова.
   Расчет Сарая был верен. Вскоре, в 1261 году никейский император Михаил Палеолог овладел наконец Константинополем. Латинская империя перестала существовать. Церковно-полнтические отношения между Русью, Золотой Ордой и Византией вступили в новый этап, и тогда же в Сарай был перенесен центр южнорусской переяславской епархии. Конечно, сделали это с ведома и князя Александра, и митрополита Кирилла. И вот в Сарае обосновался епископ, но не католический Рубруквис, а православный Митрофан. Кочуя с Ордой, он не только заботился о спасении душ обильного русского населения Сарая, но, что гораздо важнее, служил дипломатическим посредником трех держав.
   Одновременно Золотая Орда, готовя войну против иранских Хулагидов, завязала тесные дипломатические отношения с Египтом. Судьбы Руси и арабского мира сложились так, что, когда арабы отбили натиск крестоносцев, Русь попала под иго татарских ханов, и Египет установил дипломатические отношения с подчинившей ее Золотой Ордой.
   Как часто бывает в жизни, положительный исход для Руси одного дела повлек за собой непредвиденные заботы и беды: поход Берке понудил Александра ехать в Сарай.
   ...Глядя в спину возницы, Александр мог вспомнить притчи Заточника: "Зла бегаючи, добра не постигнути; горести дымные не терпев, тепла не видати. Злато бо искушается огнем, а человек напастми; человек, беды подъемля, смыслен и умен обретается. Аще кто не бывал во многих бедах, несть в нем вежества (знания жизни)".
   Думалось, что уже достаточно претерпел дымной горести татарских костров и искушений шаманских огней, напастей врагов и измен родных братьев и сына, казалось бы, довольно набрался и смысла, и ума, и вежества. Но нет, опять скрипят высоко поднятые дубовые полозья его трехметровых, по росту, вместительных саней, мелькают приволжские татарские "ямы". Мономах советовал даже в пути, на коне сидя, молитвы творить: лучше повторять "господи, помилуй", чем "мыслити безлепицу, ездя". На этот раз совет пришелся на редкость кстати: "Господи, помилуй". Спасти Русь -- значит спасти душу. А помилует ли Берке? Кто знает?
   Миссия Александра была трудна: Русь непокорна, хан недоверчив и чуть ли не грозит самого Александра держать в Сарае заложником. Это могло стать началом вечного плена -- такое с князьями уже бывало. Могло всякое случиться.
   Одолев ставший привычным путь, Александр наконец был допущен к хану. Араб Ал-Муфаддаль описал внешность хана: "Жидкая борода; большое лицо желтого цвета; волосы зачесаны за оба уха; в одном ухе золотое кольцо с ценным камнем". На Берке "шелковый кафтан; на его голове колпак и золотой пояс с дорогими камнями на зеленой булгарской коже; на ногах башмаки из красной шагреневой кожи. Он не был опоясан мечом, но на кушаке его -- черные рога витые, усыпанные золотом".
   Свой долг Александр исполнил. В летописях нет сообщений об угоне русских полков в татарское войско. Сбор "выхода" перешел в руки русских князей. А позднее народные выступления принудили ханэв отказаться и от баскачеств. Но князь Александр этого уже не увидел.
   Случилось худшее: после приема "удержа его Берке, не пустя в Русь". Александру пришлось мыкаться с Ордой по зимовищам "и зимова в Татарех и разболеся". Больного князя Берке отпустил наконец на родину.
   По ноябрьским холодам возвращался тяжелобольной, умирающий князь. "Велми нездравя" добрался он из Нижнего Новгорода до Городца. В последний раз проехал по его прибрежью вдоль Волги, в которую двумя концами упирался мощный крепостной вал. Почувствовав, что умирает, он первый из суздальских князей принял постриг в схиму под именем Алексея и скончался 14 ноября 1263 года. Было ему сорок три года. Он умер как и жил -- трудно, непреклонно "перемогаясь" с Ордой.

Пашуто В.П.

Александр Невский. -- М.: Молодая гвардия, 1974

  

Смерть

  
   После многих дел, в которых проявились храбрость, мужество и ревность великого князя на пользу Отечества, он, чувствуя приближение смерти, принял схиму с именем Алексия и представился на 45 году от рождения (1263 г.); был погребен во Владимире, в Рождественском монастыре.
   ***
   Великий же князь Александр, ревнуя Господу крепко, оставил земное царство и стал монахом, ибо было его самым большим желанием принять ангельский образ. Сподобил же его Бог и высший чин принять -- схиму. И так Господу дух свой предав, с миром скончался месяца ноября в 14 день, в день памяти святого апостола Филиппа.
   *
   Митрополит же Кирилл говорил: "Дети мои, знайте, что уже зашло солнце земли Суздальской! Уже не найдется ни один подобный ему князь в земле Суздальской!" Иереи и дьяяконы, черноризцы, нищие и богатые, и все люди говорили: "Уже погибаем!"
   Святое же тело его понесли к граду Владимиру. Митрополит же с чином церковным, вместе с князьями и боярами, и весь народ от мала до велика встретили тело в Боголюбове со свечами и кадилами. Народ же толпился, желая прикоснуться к чесному одру, на котором лежало его святое тело. Был же крик, и плач, и стон такой, какого еще никогда не бывало - так что земля содрогнулась.
   Положено же было тело его в церкви Рождества святой Богородицы, в архимандритье великой, месяца ноября в 23 день, в день памяти святого отца Амфилохия.
   Было же тогда чудо дивное, достойное памяти. Когда положено было святое тело его в гроб, Севастьян эконом и Кирилл митрополит хотели разжать ему руку, чтобы вложить в нее духовную грамоту. Он же сам, как живой, протянул руку и взял грамоту из рук митрополита. И объял их ужас, и едва отступили от гробницы его.
   Об этом все услышали от господина митрополита и от эконома его Севастьяна.
   Кто не удивится тому, если был он мертв и тело было привезено издалека в зимнее время! И так прославил Бог угодника своего. Богу же нашему слава, прославившему святых своих во веки веков. Аминь.
  

Думы

  
   Особенно теперь, когда внук Чингисхана, великий хан Хубилай, передал сбор русской дани на откуп "бесерменам" -- мусульманским ростовщикам. Они вносили хану деньги вперед, а потом собирали дань сторицей. Недавно, говорят, прибыл в Ярославль "зол" откупщик Титяк. Он руководит другими, которые "велику пагубу людям творили"; они же действуют и как ростовщики: дают деньги, может быть, тем, кому было нечем уплатить дань, а когда должники не погашают рост -- проценты в срок, они "многи души крестьянскыя" уводят в рабство, в разные страны.
   И народное озлобление действительно прорвалось.
   ...В тот памятный день, когда Александр услышал вечевой набат и увидел, как в его родном Переяславле восставшие горожане хватают и на месте убивают татарских сборщиков даней, воинов, купцов, он еще не знал, что, не выдержав чинимых насилий против откупщиков, поднялась городская беднота и других крупнейших городов -- Ростова, Суздаля, Владимира, Ярославля: "Бысть вечье на бесермены по всем градом руским, и побиша татар везде, не терпяще насилия от них". Во всех городах восставшие собирали вече. Доведенные до "ярости", они с остервенением изгоняли или убивали татарских ставленников.
   В Ярославле один монах, Изосима, оказывается, перешел в мусульманство и, действуя от имени ханского чиновника Титяка, творил "великую досаду" населению и надругался над русской верой. Когда же вспыхнуло восстание и народ прямо с веча "на врагы своя двигшася", когда одних "изгнаша, иных избиша, тогда и сего беззаконного Зосиму убиша". А в Устюге, говорят, произошло обратное: местный баскак в страхе перед расправой принял православие и таким путем сохранил жизнь.

Пашуто В.П.

Александр Невский. -- М.: Молодая гвардия, 1974

  

Заслуги перед Отечеством

  
   Истощив силы душевные и телесные в ревностном служении отечеству, пред концом своим он думал единственно о Боге: по­стригся, принял схиму и, слыша горестный плач вокруг себя, тихим голосом, но еще с изъявлением нежной чувствительности сказал добрым слугам: "Удалитесь и не сокрушайте души моей жалостию!"
   Они все готовы были лечь с ним в гроб, любив его всегда -- по со­бственному выражению одного из них -- гораздо более, нежели отца родного.
   Митрополит Кирилл жил тогда в Владимире: сведав о кон­чине великого князя, он в собрании духовенства воскликнул: "Солн­це отечества закатилось!"
   Никто не понял сей речи.
   Митрополит долго безмолвствовал, залился слезами и сказал: "Не стало Алек­сандра!" 50 Все оцепенели от ужаса: ибо Невский казался необходи­мым для государства и по летам своим мог бы жить еще долгое время. Духовенство, бояре, народ в глубокой скорби повторяли одно слово: "погибаем!"...
   Тело великого князя уже везли в столицу: несмотря на жестокий зимний холод, митрополит, князья, все жители Владимира шли навстречу ко гробу до Боголюбова; не было человека, который бы не плакал и не рыдал; всякому хотелось облобызать мертвого и сказать ему, как живому, чего Россия в нем лишилась. Что может прибавить суд историка, в похвалу Александру, к сему простому описанию народной горести, основанному на известиях очевидцев?
   Добрые россияне включили Невского в лик своих Ангелов храните­лей и в течение веков приписывали ему, как новому Небесному за­ступнику отечества, разные благоприятные для России случаи:51 столь потомство верило мнению и чувству современников в рассу­ждении сего князя! Имя Святого, ему данное, гораздо выразительнее Великого: ибо Великими называют обыкновенно счатливых; Александр же мог добродетелями своими только облегчать жестокую судьбу России, и подданные, ревностно славя его память, доказали, что на­род иногда справедливо ценит достоинства государей и не всегда полагает их во внешнем блеске государства. Самые легкомысленные новогородцы, неохотно уступив Александру некоторые права и во- призван жителями по смерти Брячислава, тестя Александрова: ибо Товтивил имел славу доброго князя.
   С помощию Даниила Галицкого и ливонских рыцарей он утвердил оружием свою независимость от дяди и жил мирно с россиянами.
   *
   Слава Александрова, по свидетельству наших родословных книг, привлекла к нему из чужих земель -- особенно из Германии и Прус­сии-- многих именитых людей, которых потомство доныне суще­ствует в России и служит государству в первейших должностях воин­ских или гражданских 5 3.
   В княжение Невского начались в Волжской, или Капчакской, Ор­де несогласия, бывшие предвестием ее падения. Ногай, один из глав­ных воевод татарских, надменный могуществом, не захотел повино­ваться хану, сделался в окрестностях Черного моря владетелем неза­висимым и заключил союз с Михаилом Палеологом, императором греческим, который в 1261 году, к общему удовольствию россиян, взяв Царьград и восстановив древнюю монархию византийскую, не устыдился выдать побочную свою дочь, Евфросинию, за сего мяте­жника. От имени Ногая произошло, как вероятно, название татар ногайских, ныне подданных России.-- Несмотря на внутреннее не­устройство, моголы более и более распространяли свои завоевания и чрез Казанскую Болгарию дошли до самой Перми, откуда многие жители, ими утесненные, бежали в Норвегию, где король Гакон обратил их в Веру христианскую и дал им земли для поселения.

Н.М. Карамзин

   *
  

Воля Петра - перенесение мощей Александра в Петурбург

  
   В журнале Петра Великого за июль 1710 гожда читаем: "Государь, будучи в Петербурге, осматривал места, где быть каким строениям и над Невою рекой, при С.-Петербурге, на устье речки Черной усмотрел изрядное место, которое называлось Виктории, где указал строить монастырь во имя Св. Троицы и св. Александра Невского"...
   *
   Несмотря на трудные войны со шведами и турками, на вечные разъезды от Балтийского моря до Волги, от Архангельска до Азова, Петр не оставлял своих забот об устроении обители. Уже в 1712 году, на левой стороне речки, была заложена, а в следующем году 25 марта была освещена деревянная церковь Благовещения. Как только отделаны были кельи, устроилось и иноческое общежитие.
   *
   Собственно постройка монастыря началась не ранее 1717 года, по плану архитектора Андрея Треззина. ... Работы продолжались непрерывно. Основанный в том же 1717 году храм во имя св. Александра Невского был освещен 30 августа 1724 года в день перенесения мощей в столицу. 1723 года 29 мая, во время посещения государем вновь устроенной обители, состоялось Высочайшее повеление: обретающиеся во Владимирском Рождествене монастыре мощи св. Благоверного Великого Князя Александра Несского перенести в Александровский монастырь".
   *
   Перенесение святыни (30 августа 1724 года) было последним великим благодеянием Петра...
   *
   Преемники Петра Великого с особенным благоговением чтили память великого поборника отечества и веры православной. В 1725 году, согласно с волей Великого, супруга его императрица Екатерина I учредила орден в честь св. благоверного великого князя Александра Невского. В 1726 году издан был особый церемониал празднования дня 30 августа.

Хитров М.

Святый Благоверный Великий кгязь Александр Ярославович Невский. М., 1893.

  

Роды, привлеченные им в Россию

  
   Слава Александрова... привлекла к нему из чужих земель--особенно из Германии и Прус­сии--многих именитых людей, которых потомство доныне существует в России и служит госу­дарству в первейших должностях воинских или гражданских.
   "Из Германии выехали Ратша и Гавриил, а из Пруссии Михаил. От первого ведут род свой Свибловы, Мусины-Пушкины, Кологривыс, Мятлевы, Бутурлины, Каменские и проч.; от второго Кутузовы, Голенищевы, Щукины и проч.; от третьего (коего сын Терентий отличился в невском сражении) Морозовы, Шеины, Чеглоковы, Шестовы, Салтыковы, Тучковы, и проч.". Эти сведения взяты Карамзиным из родословных книг. Ратша -- тот пушкинский "предок Рача", которого он упоминает в "Моей родослов­ной" (см. наше примечание 72 к гл. XI, т. II), еще один Ратша служил России до Александра Невского). Карамзин называет фамилии действительно выдающихся людей его времени или предшествующей эпохи: А.Б.Бутурлин -- гене­рал-фельдмаршал, Д.П.Бутурлин -- военный историк, современник Карамзина, граф А. И. Мусин-Пушкин -- государственный и выдающийся культурный деятель и т. д. и т. д.
   По данным Карамзина, из Германии выехали Ратша и Гавриил, а из Пруссии - Михаил.
   От Ратши ведут род свой Свибловы , Мусины - Пушкины , Кологривые , Мятлевы , Бутурлины, Каменские .
  

Н.М. Карамзин

[]

ИСТОРИЧЕСКИЕ ПАМЯТКИ

  -- ПАРШЮТ, (франц. parachute, от греч. para - против и франц. chute - падение), устройство для торможения объекта за счет сопротивления атмосферы). Используют для безопасного спуска с высоты людей, грузов, космич. аппаратов, уменьшения пробега при посадке самолетов и др. Состоит из купола, стропов и укладочного контейнера (ранца). Впервые в мире разработал конструкцию авиационного ранцевого спасательного парашюта русский изобретатель Г.Е.Котельников в 1911 году.
  
  -- ПАТРИОТИЗМ (от греч. patriotes - соотечественник, patris - родина), любовь к родине; привязанность к месту своего рождения, месту жительства. Основой для здорового патриотизма является не ослепление национальной гордостью, а полное и сознательное изучение, познание родного края. И мы решительно осуждая человека, который строит свою личную карьеру и дешевую популярность на беззастенчивом оплевывании родины, в то же время признаем патриотом того, кто не закрывает глаз на язвы своей родины, смело критикует ее порядки и указывает путь к исправлению недостатков, если им руководит горячая любовь к своей стране, своему народу. Мало быть русским только при больших исторических оказиях, но надо быть им и в будничное время истории, в ежедневной действительности. (И. Аксаков) Патриотизм, т.е. уважение родины, преданность интересам ее, забота об общественном благе родины важен в каждом гражданине, но в военном человеке патриотизм должен дать высшее проявление его, доходящее до героизма, т.е. до готовности каждую минуту принести себя в жертву за общее благо, за родину. Высокий патриотизм побуждает людей к добросовестному и мужественному исполнению своих обязанностей. (Ф. Гершельман). С тех пор как русское образованное общество вступило на путь подражания порядкам западноевропейской жизни, в нем стал ощущаться крупный недостаток патриотизма. С этим недостатком давно уже борются выдающиеся русские писатели, мыслители и истинно русские люди... Без патриотизма солдат не есть воин. Высокое патриотическое чувство должно резко отличать военного человека от обыкновенного гражданина. Присутствие этого чувства в солдате есть единственное условие ясного сознания им долга службы и понимания своего назначения _ защитника престола и отечества. (Д. Трескин). Стремление бойца к победе есть всецело производная из чувства патриотизма. Вот почему всякой эпохе возвеличения, какого бы мы ни взяли государства, предшествует эпоха огромной внутренней работы, направленной к созиданию национального самосознания. (Н. Головин).
  
  -- Патриции. Полноправные члены римской общины, объеди­ненные в роды, превратились постепенно в привилегированную часть общества. Они назывались патрициями (patricii -- имею­щие отцов), и первоначально только они составляли народ (populus Romanus).
  
  -- Пафлагония - в древности область в М. Азии, на побережье Черного м. (часть территории совр. Турции). В 6 в. до н. э. завоевана Лидией, затем Персией, в кон. 4 - нач. 3 вв. под властью Александра Македонского и его преемников, с 281 самостоятельное государство. С 1 в. до н. э. прибрежная часть Пафлагонии входила в римские провинции Понт и Вифиния, внутренняя - в состав Галатии.
  
  -- ПАЦИФИЗМ (от лат. pacificus - миротворческий), антивоенного движение, участники которого, выступают против всякой войны. В России в начале ХХ в. были разрешены пацифистские организации, как "общества мира", и мирные их "конференции" (совещания); девиз же этих обществ "Война войне!"... "Долой оружие!" - "Die Waffen nieder!" Какой материал представляют собою... орды без прошлого, без настоящего, без будущего? Главное, без Бога, без идеи об отечестве! К чему годны они, к чему будут годны дети этих людей? И встает крепкая дума о том, как создать выход из складывающегося "порядка" вещей. Ответ один: необходимо неотложно поднять религиозность и возродить патриотизма в народных массах и привить тем же массам консерватизм, обеспечением труда и собственности.
  
  -- Пеан - песнь, певшаяся по разным поводам (пе­ред боем, после победы, при семейных торжествах). Воинский пеан начинался боевым кличем "а-ля-ля" или "елелеу" и содер­жал призыв к богу войны Эниалию.
  
  -- Педагог. Идеал педагога: разумное совмещение в одном лице врача, воспитателя и философа (Д. Локк).
  
  -- ПЕДАГОГИЕСКИЙ КОМИТЕТ. Педагогический комитет состоял при главном управлении военно-учебных заведений. К предметам его занятий относилось: а)предварительное обсуждение всех вопросов по учебной и воспитательной частям; б) приведение к единству по всем военно-учебным заведениям методов преподавания; в) испытание преподавателей на основании установленных для сего правил; г)наблюдение за всеми появляющимися за границею и в России учебными книгами и пособиями и указание на те из них, которые признаются полезными для военно-учебных заведений.
  
  -- ПЕДАГОГИКА ВОЕННАЯ. Военная педагогика есть наука, дающая указания какими способами и средствами из обыкновенного человека образовать воина своей родины в смысле частном, т.е. солдата. Основные положения военной педагогики: 1)Дело воспитания неразрывно связано с делом образования: оба идут рядом, рука об руку и взаимно переплетаются. 2)Успех воспитания и образования основывается на уважении подчиненных к своим начальникам и на вере в их авторитет.3)Средство правильного воспитания есть строгость. 4)Воинская дисциплина должна быть не только внешняя, но и внутренняя.5)Начальники, по отношению к подчиненным, должны всегда хранить спокойствие. 6)Подчиненные должны воспитываться так, чтобы они не боялись начальников. 7)Высшие начальники не должны подрывать авторитета низших в глазах подчиненных этих последних. Новая педагогика менее всего заботится о накоплении знаний, а больше обращает внимания на развитие и упражнение духовных сил. (Т. Грановский).
  
  -- ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ МУЗЕЙ. Педагогический музей военно-учебных заведений учрежден 9 февраля 1864 г. бывшим главным начальником военно-учебных заведений генерал-адмиралом Н.В. Исаковым. Учреждение музея было вызвано необходимостью ознакомить военно-учебные заведения с существующими учебными пособиями и тем облегчать им выбор пособий, нужных для их учебного курса. Вхождение в "СП б. Музей прикладных знаний". В1871 г. музей вошел в состав общего "Музея прикладных знаний " в Санкт-Петербурге и с этого времени, независимо от удовлетворения потребностям военно-учебных заведений, должен был принять на себя и новую деятельность по распространению в массе населения полезных сведений наглядным путем. Признание в Париже в 1875 г. В 1875 г. Педагогический музей демонстрировал в Париже, на международном географическом конгрессе, свои работы, причем последний, ознакомившись с ними во всех подробностях, единогласно вотировал:"чтобы во всех цивилизованных государствах был устроен Педагогический музей по образцу русского Педагогического музея военно-учебных заведений".
  
  -- ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ СБОРНИК - журнал Главного управления военно-учебных заведений. "Педагогический сборник", ежемесячный журнал, издающийся при главном управлении военно-учебных заведений с 1864 г., когда состоялось высочайшее повеление об издании этого журнала вместо "Журнала для чтения воспитанникам военно-учебных заведений". Его редакторы и авторы. 1-м редактором "Педагогического сборника" был назначен один из видных педагогов того времени Н.Х. Вессель. В 1882 г. редактором "Педагогического сборника" был назначен полковник А.Н. Острогорский. В 1910 г. редактором "Педагогического сборника" назначен полковник И.С. Симонов. В журнале приняли участие выдающиеся педагоги: Водовозов, Герд, Григорович, Евтушевский, Леер, Модзалевский, Ушинский, Семашко, Сент-Илер и др.
  
  -- ПЕДАГОГИЧЕСКИК КУРСЫ. В 1865 г., для приготовления вновь образованным военным гимназиям специалистов-преподавателей, при 2-ой Санкт-Петербургской военной гимназии были учреждены Педагогические курсы, на которых, в продолжение 2 лет, лица с высшим образованием теоретически и практически подготовлялись к преподавательской деятельности. В первые годы существования этих курсов в конференции их, под председательством директора 2-ой военной гимназии, Г.Г. Даниловича принимали участие такие выдающиеся педагоги, как: Н.Н. Алексеев, К.К. Сент-Илер, И.Ф. Рашевский, В.А. Евтушевский, Л.Н. Модзалевский, Н.Х. Вессель и Д.Д. Семенов. Закрытие курсов в 1883 г. Приказом по военному ведомству от 21 июня 1883 г. за N153, курсы эти, давшие военным гимназиям 77 преподавателей, были закрыты. Воссоздание курсов Макаровым в 1900 г. Существующие в настоящее время Педагогические курсы ведомства военно-учебных заведений возникли по инициативе военного педагога А.Н Макарова и распадаются на воспитательские и учительские.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023