ArtOfWar. Каменев Анатолий Иванович. Кубинское "чистилище"

ЭНЦИКЛОПЕДИЯ РУССКОГО ОФИЦЕРА

(из библиотеки профессора Анатолия Каменева)

Сохранить,

дабы приумножить военную мудрость

"Бездна неизреченного"...

Мое кредо:

http://militera.lib.ru/science/kamenev3/index.html

0x01 graphic

Дуэль Онегина и Ленского.

Художник И. Е. Репин, 1899

Анатолий Каменев

Кубинское "чистилище"

Отбор в военно-учебные заведения - это важное государственное дело.

Это даже не внутриведомственная задача.

От качества отбора в вузы зависит будущее вооруженных сил.

Парадокс, однако, заключается в том, что "важное государственное дело" поручается осуществлять частным начальникам, которые, подпав под влияние обстоятельств и заразившись стремлением нажить капитал, пускаются на всякого рода ухищрения.

В результате в военно-учебное заведение попадают не те, кому там надо учиться.

На собственной шкуре, как говорится, я почувствовал всю несправедливость данной системы.

И, если бы не благоприятное стечение обстоятельств, то не видать бы мне ни академии, ни какого-либо служебного роста.

Вот почему мне хочется обратиться ко временам моей офицерской юности и вспомнить некоторые превратности на пути в военную академию.

Мысль об академии

Мысль об академии у меня возникла уже в первые годы офицерской службы в СибВО. Если бы я получил назначение в какой-то другой округ (центр, юг или запад СССР) или же поехал служить за границу в одну из групп войск, эта мысль меня бы какое-то время не тревожила.

Но суровая природа Сибири, отдаленность от родительского дома тысячами километров, самая офицерская служба, требующая большой отдачи и глубоких знаний, все это укрепляло мысль о необходимости дальнейшей учебы.

Существующий порядок продолжения обучения был таков: по окончании 4-6 лет офицерской службы желающий подавал по команде рапорт с просьбой предоставить возможность для поступления в выбранное военно-учебное заведение.

Первую подпись на этом заявлении ставил непосредственный начальник.

В моем случае это был полковник Шевченко, начальник политотдела спецчастей Красноярского гарнизона.

Человек это был злопамятный, коварный и расчетливый.

В политотдел он прибыл с замашками чванливого и постоянно недовольного чиновника. Новый начальник постарался всех перессорить, чтобы поодиночке подчинить своей воле.

Припоминаю одну из поездок в воинскую часть вместе с ним.

- Поедете со мной, старший лейтенант, - бросил мне он, не объясняя причины и маршрута поездки.

Видя, что он не собирается слушать мои объяснения о том, что только что начало исполнение его поручения, я вынужден был подчиниться и молча сел в автомобиль позади властного начальника.

Приехав по назначению, он небрежно бросил мне через плечо:

- Возьмите мою папку.

Мне, конечно, не трудно было взять тоненькую папку, но в действиях нового начальника я узрел другое - он хочет сделать из меня адъютанта.

Адъютант - во времена советские - это холуй, который призван исполнять не только должностные поручения начальника, но и прихоти всех членов его семьи.

За время службы в дивизии я видел дивизионных и окружных адъютантов из числа младших и старших офицеров. Кое-кто из прибывших со мною на партийно-политическую работу через два-три года перешли в адъютанты. Некоторым из них нравилось исполнять прихоти начальства, другие этого делать не хотели и потому были уволены от этой должности.

Мне никогда не хотелось быть холуем.

А тут новый начальник начинает вербовать меня в адъютанты.

Вот почему я довольно твердо сказал тогда:

- Извините, товарищ полковник, я не адъютант, а помощник начальника политического отдела.

Слова "помощник начальника политического отдела" подчеркнул особенно, давая понять, что служу не ему, начальнику, а делу, к которому он также приставлен.

- Ну, ну, - недовольно протянул Шевченко. - Далеко пойдете, если так будете себя вести...

Не желая обострять конфликт, я промолчал, хотя и намеревался высказаться откровенно и нелицеприятно.

Мне было, что сказать новому начальнику.

Мне не нравилась его манера всех стращать, всех без повода обвинять в безделье. Не нравилась его подозрительность, недоброжелательность. От каждого он требовал поминутный отчет о ежедневной работе.

Были все основания уже первом этапе по пути в академию получить отказ.

И получил бы этот отказ, так как найти какую-то оплошность в действиях должностного лице не так-то трудно.

Но тут Шевченко, как говорится, перехитрил самого себя.

Он решил мне не отказывать в просьбе поступать в академию, прекрасно зная о всех трудностях и превратностях экзаменационной лихорадки.

Он был почти на 100 процентов уверен, что я через месяц вернусь не солоно хлебавши в Красноярск. И вот тогда-то у него была бы возможность в полной мере проявить свою власть и своеволие.

Хорошо, что тогда я еще не знал, как малы были мои шансы на поступление в академию.

Но подпись Шевченко, которая много значила для меня, но не имела никакого значения для кадровиков округа.

Надо было еще попасть в так называемую разнарядку, которую рассылал генеральный штаб. Там указывалось количество абитуриентов, которые может послать округ для поступления в ту или иную академию.

Провидение помогло мне и на этот раз.

Генштаб прислал одну вакансию в Военно-политическую академию и она досталась мне.

Оставалось еще примерно полгода до отъезда на экзамены в Москву.

И все эти месяцы надо было нисколько не ослабевать в исполнении обязанностей по службе, так как за Шевченко все это время сохранялось право отозвать свое согласие, а еще хуже - возможность наложить партийное или служебное взыскание за что-либо.

И то и другое взыскание ставило крест на возможности поступить в военную академию.

К практике партийных взысканий и исключения из КПСС прибегали довольно часто.

Одних наказывали за реальные упущения и проступки, другие подвергались партийной экзекуции по причинам разного рода: в силу личной неприязни к кому-то, из-за желания затормозить служебный рост конкурента, из мести и т.д.

Получивший партийное взыскание уже не мог претендовать на получение очередного воинского звания, должности. Исключенный из КПСС, как правило, изгонялся из вооруженных сил. На гражданке клеймо исключенного долго преследовало беднягу и закрывало путь к престижным должностям и местам,

Соблазн "малого круга"

По существовавшим тогда правилам лица, окончившие военно-учебные заведения с отличием (по 1-му разряду), имели право на облегченную процедуру поступления.

Достаточно было сдать главный профилирующий экзамен, по истории КПСС, на отлично и получить право быть зачисленным на 1-й курс академии.

Если по этому предмету была не отличная оценка, то приходилось сдавать еще два экзамена - по общей тактике и технике.

Для сдачи экзамена по истории мне нужно было запомнить невероятное число дат, связанных со съездами, партконференциями, этапами партийного строительства.

Нужно было знать досконально большой перечень работ классиков марксизма-ленинизма, все важнейшие документы КПСС, начиная с времен РСДРП и кончая последним съездом партии.

Этой рутинной информации было так много, что приходится только удивляться способности памяти вместить такое количество не всегда логичной информации.

Своеобразие этой историко-партийной информации состояло в том, что требовалось запомнить факт, событие, явление и точно воспроизвести это.

При этом вовсе не требовалось указывать причины, истинные побудившие то или иное событие. К примеру, надо было знать, на каком съезде был осужден культ личности Сталина, какие документы в связи с этим были приняты, что в этих документах говорилось.

Но вовсе не требовалось разъяснять причины объективного и субъективного характера, которые лежали в основе этого культа.

Многие политические штампы, стереотипы, оценки надо было просто правильно воспроизводить.

Рассуждений не требовалось.

Это схоластическое изучение истории, безусловно, рождает начетчиков, плодит фарисеев и не дает никакой пищи ни уму, ни сердцу.

Но такие были времена и не мне суждено было ломать слоившуюся систему.

Пришлось многократно твердить одно и тоже.

Мнемоническую, смысловую память подключить было очень трудно, так как история РСДРП-ВКП(б)-КПСС - весьма запутана и не раз обрезывалась и переписывалась ее главными идеологами - Лениным, Сталиным, Брежневым в купе с Сусловым.

Но вот все волнения позади, а впереди - неизвестность...

Как встретит Москва? Повезет ли при поступлении в академию? - вот основные вопросы, сопровождавшие меня по пути в Москву.

Здание Военно-политической академии находится вблизи пл. Маяковского, на Садовом кольце. Рядом много известных учреждений - Консерватория им. Чайковского, театры "Сатиры" и "Современник", гостиница "Пекин" и квартира М. Булгакова, автора "Мастера и Маргариты".

Несколько старых зданий образовали академический комплекс с множеством переходов, в которых нетрудно заблудиться. Аудитории довольно тесные и не очень приспособленные для учебного процесса. И только руководство академии и основные службы чувствовали себя вольготно и не испытывали недостатка в помещениях.

Но мне не суждено было сдавать экзамен на этой территории.

Все абитуриентам давалось предписание отбыть в пос. Кубинка, что находится в 60 км. от города.

Пришлось ехать на Белорусский вокзал и затем на электричке добираться до Кубинки.

Кубинское "чистилище"

Кубинка - поселок городского типа, средних размеров.

Знаменателен тем, что там находится крупнейший музей боевой техники времен второй мировой войны. Здесь же базируется показательная эскадрилья знаменитой пилотажной группы "Русские витязи", Центр показа авиационной техники имени И.Н. Кожедуба и другие военные учреждения.

В этом поселке находился учебный центр академии.

Как и во всех небольших населенных пунктах, общественный транспорт в Кубинке ходил очень редко. А своим ходом до учебного центра с поклажей дойти было трудно.

Пришлось дождаться крохотного автобуса, который мгновенно был забит пассажирами, местными и приезжими. Через полчаса изнурительной езды на одной ноге прибыли к КПП учебного центра.

Вступление на территорию учебного центра для абитуриента - это уже начало экзаменационной сессии.

Экзаменуют все - кадровики, местные начальники, которые не прочь покуражиться на счет прибывающих, временные начальники поступающих в академию.

Процедура зачисления в состав поступающих довольно проста: прибывший представляется и предъявляет положенные документы, после чего получает направление на склад постельных принадлежностей.

Там он под расписку получает полосатый матрас, подушку, одеяло, простыни, наволочу, полотенце и со всем этим скарбом шествует к месту лагерных палаток.

Здесь, в зависимости от группы назначения, определяется место в 10-ти местной палатке и указывается старший группы.

Когда место получено и дорожный багаж определен на свое место, начинается знакомство с распорядком, порядком, бытом и нравами абитуриентов.

"ЧЧВ" (человек человеку волк)?

Добрые люди подсказали, что расслабляться никак нельзя. Тут поступающего в академию опасности подстерегают со всех сторон.

Если зазеваешься, то можно лишиться денег, документов, а еще хуже - партийного билета.

Потеря партийного билета тогда приравнивалась к тягчайшему проступку.

Билет могли восстановить, но обязательно со строгим партийным взысканием. Но могли и исключить из партии. Потеря билета при поступлении в академию была равносильна получению неудовлетворительной оценки.

Вот почему с целью устранения конкурентов практиковалась кража партийных и иных документов. Следовательно, партийный билет надо было всегда носить с собой.

Офицеры, прибывшие на несколько дней раньше, уже хорошо ориентировались в лицах тех, кто "делал погоду" в период экзаменов.

Среди палаток, помимо кадровиков и строевиков, шныряли офицеры явно не слушательского возраста.

Как потом выяснилось, это были так называемые "кураторы", которые обеспечивали сопровождение особо отмеченных абитуриентов.

"Списочники" и прочие

Среди нас, действительно, были офицеры с разным социальным и имущественным статусом.

Было несколько сыновей генералов, видных чиновников из министерства обороны и ГлавПУРа.

Немало поступающих имели солидных покровителей с письмами от них к руководству академии. Эти ребята уже не беспокоились за свое будущее - оно им уже было обеспечено.

Много офицеров приехало из групп войск или военных округов, где можно было приобрести дефицитные товары, книги, эксклюзивные напитки и т.п. Другими словами, у них вместо учебников в дорожных чемоданах лежали такие подарки, от которых трудно было отказаться.

И этим офицерам не надо было ломать голову над учебниками.

Они вошли в один из списков лиц, которые в обязательном порядке должны поступить в академию.

В целом таких списков было несколько.

-- Первый принадлежал начальнику академии генералу армии Е. Мальцеву. Сюда входили самые что ни на есть самые...

-- Каждый зам. начальника академии имел свой список. В него, как правило, входили сыновья друзей и сослуживцев.

-- Рангом ниже стояли списки кадровиков, от главпуровских до академических. Здесь фигурировали фамилии лиц нужных и подносящих подарки.

-- Еще ниже рангом стояли частные списки - кафедральные, представителей разных служб и т.п. Сюда также редко попадали лица достойные, но все нужные...

При обилии такого количества списков простому смертному оставались процентов 10-15 вакансий.

Если "списочные" абитуриенты конкурировали между собой, то все остальные офицеры находились в поле жесточайшей конкурентной борьбы.

При общем соотношении три абитуриента на одно место, в результате "списочного" права соотношение у простых смертных было один к пятнадцати.

Тем же, кто надеялся на сдачу единственного экзамена, устроители вступительных экзаменов усложнили задачу.

Они свели всех отличников в особые группы и тем самым устроили конкуренцию сильнейших друг с другом.

Если бы мы, отличники, были равномерно распределены по группам поступающих, то на фоне середнячков и "слабаков" выглядели бы достойно. Но тогда бы пришлось многих отличников зачислить в академию, а для других осталось бы не так много вакантных мест.

Такого положения нельзя было допустить, ибо "списочных" абитуриентов невозможно было бы распихать на оставшиеся вакансии.

Лучше уж пожертвовать достойными, чем обидеть нужных людей...

Вот так частный интерес властно вторгается в общегосударственное дело и диктует свои условия приема.

Это беда, когда достойные люди отсеиваются и им заграждается путь к учебе, а проныры и ловкачи занимают в учебных заведениях места, которые им не должны принадлежать.

Что я мог привести из Сибири?

Разве что черемшу, да бутылку водки.

Кто мог издалека или из центра похлопотать за меня? Да, никто. Не было у меня никаких личных связей с влиятельными лицами.

Это сейчас я задаю такие вопросы, так как понимаю всю механику приемной работы. Тогда я этого не знал.

И искренне был уверен в том, что сам, без посторонней помощи смогу поступить в академию.

Сила советской идеологии состояла в том, что она формировала некий лучезарный образ действительности, где правит справедливость, где каждый получает свое...

Даже там, во время поступления в академию, не хотелось верить, что все это не так. Но поверить все же пришлось.

Ситуация усложняется

Мой путь в академию был усложнен многократно уже в самом учебном центре.

-- Во-первых, я попал в одну из групп отличников-льготников.

-- Во-вторых, мне выпало отвечать на билет пятым по счету. До меня трое уже получили отличные оценки и по всем законам статистики и "социалистики" я не должен был получить высшего балла.

-- В-третьих, к началу моего ответа на билет в помещение прибыл проверяющий и все время следил за ходом моего экзамена.

Но, может быть, именно последнее обстоятельство и сыграло мне на руку.

Меня не смущали вопросы билета, я хорошо знал, что надо отвечать на поставленные вопросы.

Меня волновало другое - как это лучше преподнести.

И тут мне помог мой опыт пропагандистской работы, который я приобрел в Красноярске, будучи членом общества "Знание".

Там мне приходилось выступать с лекциями в самых разных аудиториях и на разные темы и потому образовался некоторый опыт изложения материала простым и понятным языком.

Сочетая традиционное изложение фактов с некоторым искусством подачи материала, я обратил внимание поверяющего и расположил его к себе.

Закончив ответ на экзаменационные билет, я смолк, ожидая приговора комиссии.

Членов комиссии было трое. Они недолго посовещались между собой.

Затем председатель взял мой экзаменационный лист, поставил какую-то оценку, расписался и, ничего не говоря, протянул его мне.

Взяв этот клочок бумаги, я понимал, что там уже начертана моя дальнейшая судьба. Глазами отыскал нужную строчку и увидел: "ОТЛИЧНО".

Видимо, члены комиссии хотели увидеть мою реакцию и потому председатель молча протянул мне экзаменационный лист.

Но реакция моя была вялая.

Вся энергия из меня ушла.

И только просьба удалиться из помещения была ответом на вопрошающие взгляды членов комиссии...

Сейчас, вспоминая этот случай, я склонен с благодарностью отнестись к тому доброжелательному участию, которое проявил пришедший на экзамен проверяющий. Видимо, его присутствие и расположение не позволило членам комиссии забросать меня вопросами и тем самым потопить мою надежду на сдачу всего одного экзамена.

Экзамены - это субъективная процедура.

Многое зависит от порядочности и ума экзаменующего.

В обществоведении - это субъективизм в кубе.

Репродуктивизм, который требуется на экзамене по общественным наукам, входит в резкое противоречие с творческим характером этого знания, где не все так точно определено, как в химии, физике, механики и других точных дисциплинах.

Оценивать надо уровень способности понимать общественные явления, умение находить скрытые связи и отношения, а не способность памяти воспроизводить где-то прочитанное или когда-то услышанное.

Как выяснилось после завершения экзамена моя отличная оценка была последней в группе, состоявшей из 25 человек. 21 абитуриента пошли по большому кругу и только один из 21-го поступили в академию.

Так счастливо для меня и печально для 20-ти отличников закончились вступительные экзамены.

Победный "полосатый рейс"

Теперь мне предстояла обратная процедура: собрать постельные принадлежности и отнести на склад.

Эту процедуру мы назвали "полосатым рейсом".

Каждый день неудачники взваливали на свои плечи полосатый матрас и уныло брели в сторону склада под насмешливые шутки остающихся.

Взял свой матрас и я и понес его на склад.

Шутки раздавались и в мой адрес. Но нужно ли было останавливаться и говорить о том, что мой рейс победный, а не "полосатый".

Обратный путь в Красноярск прошел в приподнятом настроении. Моя заветная мечта - поступить в академию, осуществилась.

Начальник политотдела, полковник Шевченко, был озадачен моим поступлением в академию и помимо своей воли выдал себя:

- Если бы я знал, что поступишь, не отпустил бы.

Мне нечего было сказать в ответ этому человеку.

Слово благодарности и признательности заслуживал не он, а другие.

Но, Бог ему судья...

***

Резюме

То было 43 лет назад.

Но в системе приемных экзаменов, по сути, ничего не изменилось. Разве что вымогательство стало более наглым.

Сейчас не только начальники, из заместители, но и рядовые офицеры военно-учебных заведений ездят на новеньких иномарках, позволяют себе евроремонт квартиры и строительство загородных особняков.

На какие "шиши"?

Да все на те же - от реализации бизнес-планов в страдную экзаменационную пору...

Вот и получается: государство надеется, а мелкие людишки эту надежду пускают по миру.

Не пора ли закрыть кормушку?

Информация к размышлению

0x01 graphic

Ленин В.И. произносит речь перед войсками Всевобуча

на Красной площади 25 мая 1919

Анатолий Каменев

(фрагменты из книги "ИСТОРИЯ ПОДГОТОВКИ ОФИЦЕРСКИХ КАДРОВ В СССР (1917-1984 гг.)". - Новосибирск: НВВПУ, 1991.

Советская власть, заботясь об обороноспособности страны, естественно, не могла рассчитывать лишь на низший командный состав. Для крепкой армии нужны специалисты высшей квалификации. С решением такой задачи могла справиться только высшая военная школа.

Как известно, в наследство от старой армии молодой Республике досталась и старая высшая военная школа.

Как повела себя после революции высшая военная школа, точнее, не представители?

Есть все основания утверждать, что революцию в военных академиях встретили как нечто преходящее, временное, что нужно переждать. Вот почему они не прерывали своей работы.

Одними из первых после краткого перерыва возобновили свою работу Военно-инженерная и Артиллерийская академии, а затем и Академия генерального штаба.

В марте 1918 года была предпринята попытка ликвидировать Академию генерального штаба, превратив ее в гражданское учебное заведение.

Вмешательство В. И. Ленина предотвратило эту акцию.

В целом же, ситуация, которая имела место в военных академиях послереволюционного периода, может быть прослежена на примере Академии генерального штаба.

После того, как ее ликвидация не состоялась, последовало распоряжение военного ведомства об эвакуации академии из Петрограда в Екатеринбург.

Положение академии оказалось незавидным: она лишилась многих квалифицированных преподавателей, не пожелавших ехать в Екатеринбург.

Но главное "зло" было в другом: академия была выведена из-под контроля партийного и военного аппаратов; в ней был сохранен старый контингент слушателей, набранный при царском и Временном правительствах; удаление от центра революции не могло не сказаться и на новых контингентах обучаемых.

Последствия такой практики не преминули сказаться в самом скором времени. В новом наборе слушателей (он был объявлен в мае и закончился в июне 1918 года) из 120 принятых было всего 10 коммунистов. Когда же белочехи подошли к Казани, куда была передислоцирована в очередной раз академия, многие преподаватели и слушатели перешли на сторону белогвардейцев. Вот почему в августе 1918 года Академия генерального штаба была распущена.

В то же время обстановка требовала создания новой высшей военной школы.

В октябре было объявлено о приеме на восьмимесячный ускоренный курс Красной академии генерального штаба. Набор проводился из числа лучших командиров Красной Армии.

8 декабря 1918 года состоялось торжественное открытие академии. Выступивший на открытии академии Я. М. Свердлов, сказал:

"До сих пор мы создавали инструкторские курсы, выпускающие сотни красных офицеров. Но ученых красных офицеров, генштабов у нас не было. И только сейчас, открывая академию, мы довершаем строительство армии".

На 30 декабря 1918 года по данным мандатной комиссии в академии числилось 172 слушателя, из которых уже 113 человек были большевиками. Из них в годы царизма вступили в партию 11%, а 90% слушателей прошли боевую школу царской и Красной Армии. Другими словами, это был совершенно новый набор слушателей.

Вслед за ноябрьским приемом (1918 г.), последовали новые наборы слушателей в феврале и сентябре 1919 года.

В одни из этих наборов попал В. И. Чапаев (1887-1919).

Прошедший через горнило мировой и гражданской войны В. И. Чапаев не мог спокойно, без эмоций воспринимать "сухую" военную теорию, "вечные" истины, оторванные от реальности. Конфликт, после которого В. И. Чапаев был откомандирован в войска Восточного фронта, был предопределен: старая военная профессура, воспитанная на прежних канонах, не хотела, да и не могла осмыслить новый военный опыт и сделать из него соответствующие выводы для обучения слушателей.

В. И. Чапаев, увидев "мертвую" военную теорию, сопротивление проблескам живой мысли, не счел нужным далее оставаться в академии и покинул ее, отдав предпочтение постижению фронтовой науки.

В военные академии, как и в командные курсы, активно внедрялись общественные науки.

Описывая обстановку того периода, Б. Горев писал:

"На первых порах... на общественные науки возложена была сразу огромной важности задача - осмыслить перед слушателями проблемы войны с марксистской точки зрения и вместе с тем пытаться перевоспитать в марксистском духе старую военную профессуру".

Чтение лекций было возложено на М. П. Павловича, который то время вспоминает так:

"Начались лекции. Роль марксистской пушки, по выражению т. Подвойского, была возложена на меня... На первую и на последующие мои лекции пришел весь профессорский состав академии, и после первой же лекции начались беспрерывные дискуссии между нами и военными специалистами".

0x01 graphic

Блудный сын. 1882.

Художник Лосев Николай Дмитриевич (1855-- после 1918)

© Copyright Каменев Анатолий Иванович (kamenevai@mail.ru) Размещен: 27/02/2015, изменен: 27/02/2015. 34k. Статистика. Фрагмент: Политика Иллюстрации: 8 штук.	Ваша оценка:
Аннотация: Взяв этот клочок бумаги, я понимал, что там уже начертана моя дальнейшая судьба. Глазами отыскал нужную строчку и увидел: "ОТЛИЧНО".

Каменев Анатолий Иванович Кубинское "чистилище"

Каменев Анатолий Иванович
Кубинское "чистилище"