ArtOfWar. Каменев Анатолий Иванович. Мефистофель в дипломатии

ЭНЦИКЛОПЕДИЯ РУССКОГО ОФИЦЕРА

(из библиотеки профессора Анатолия Каменева)

Сохранить,

дабы приумножить военную мудрость

"Бездна неизреченного"...

0x01 graphic

Французская карикатура Тройственный союз.

В образе Германии в каске с шишаком Бисмарк

И. Д. Овсяный

"Мефистофель в дипломатии"

(фрагменты из кн.: "Тайна, в которой войны рождаются")

На следующее утро "Прусское агентство печати" опубликовало официальное сообщение. "В понедельник вечером возник пожар в рейхстаге... Налицо, несомненно, самый серьезный из всех бывших до сих пор в Германии случаев поджога. Как показало полицейское расследование, во всем здании рейхстага, от подвального этажа до купола, были заложены горючие материалы... Удалось схватить одного из поджигателей. Это 24-летний каменщик Ван дер Люббе из Лейдена, в Голландии; он имел выправленный надлежащим образом голландский паспорт и объявил себя членом голландской коммунистической партии.

Этот поджог является самым чудовищным из всех террористических актов большевиков в Германии".

На самом деле речь шла о невиданной в истории провокации реакционных сил. Пожар рейхстага был использован нацистами как предлог: для ликвидации в стране остатков буржуазно-демократических свобод. Нацистская пропаганда начала бешеную травлю коммунистов. Поджог, утверждала она, должен был явиться сигналом к "восстанию".

Геринг, тогда министр внутренних дел Пруссии, выступил с призывом к физической расправе со всеми политическими противниками фашистского режима. "Надо спасти Германию, -- взывал он на митинге. -- Не моя задача устанавливать справедливость. Моя задача -- истреблять и уничтожать! Если полицейский при исполнении служебных обязанностей употребит огнестрельное оружие, он будет взят под мою защиту, независимо от последствий применения оружия. Но если кто-либо из них по ошибке не использует оружия, то будет наказан".

Последовали массовые облавы. 3 марта 1933 г. гитлеровцам удалось схватить на нелегальной квартире в Шарлоттенбурге вождя немецких коммунистов Эрнста Тельмана. Несколькими днями позже был арестован находившийся в Германии болгарский революционер Георгий Димитров. Тысячи коммунистов и демократов были убиты без суда и следствия, десятки тысяч заключены в концентрационные лагеря.

5 марта в обстановке разнузданного террора, демагогии и мошенничества фашистов состоялись выборы в рейхстаг. Чтобы запугать народ, нацисты устроили парад своих головорезов. И все же более половины избирателей -- 22 млн. человек -- высказались против фашизма. Коммунистическая партия получила почти 5 млн. голосов. Но гитлеровцы арестовали депутатов-коммунистов и объявили их мандаты недействительными.

Материалы Нюрнбергского процесса над главными военными преступниками показывают, с какой тщательностью и цинизмом готовилась провокация. Как сообщил свидетель Гизевиус, "фюрер" в общих чертах высказал желание провести какое-нибудь крупное "пропагандистское" мероприятие. Геббельс взял на себя его разработку... Пиротехники составили специальный раствор. Для проникновения в здание использовали подземный ход, который вел от дворца тогдашнего президента рейхстага Геринга. Десять самых благонадежных членов СА прошли необходимую подготовку для совершения поджога. Насколько известно, ни один из них не остался в живых. Многих убрали якобы за участие в путче Рема 30 июня.

За неделю до поджога рейхстага, 20 февраля, Гитлер выступал перед 25 крупнейшими промышленниками и банкирами. Он обещал "окончательно повергнуть марксизм", раз и навсегда покончить в Германии с демократическими институтами, а предстоявшие выборы сделать "последними выборами на следующие десять, а может быть, и 100 лет". Подтвердив выдвинутую фашистами программу внешнеполитической экспансии, Гитлер заверил, что "вопрос о восстановлении вермахта будет решаться не в Женеве, а в Германии".

Затем поднялся "пушечный король" Густав Крупп и от лица присутствовавших поблагодарил Гитлера за то, что он дал "такое ясное представление о своих идеях". Выразив готовность оказать нацистам неограниченную поддержку, Крупп сказал: "Рур предоставит все, что необходимо".

Совещание закончилось символической сценкой. Один из его организаторов, Шахт, обошел со шляпой аплодировавших слушателей, собирая векселя с размашистыми подписями. По его собственному свидетельству, в тот день гитлеровцы получили на проведение "предвыборной кампании" 3 млн. марок. "Для выборов мы достали очень крупную сумму, которая сразу избавила нас от всяких забот финансового характера", -- отметил в своем дневнике Геббельс.

В описке его членов фигурировали имена крупнейших магнатов финансов и промышленности кайзеровской Германии -- Гугенберга, Кирдорфа, Круппа, Тиссена. Призывая к установлению гегемонии немцев в Европе и во всем мире, идеологи "пангерманизма" предлагали "изгнать русских с побережья Черного моря", славян -- с юга Европы, огромные пространства к востоку от Германии превратить в поле ее колонизаторской деятельности. На западе в состав "новой Европы" замышлялось включить Францию и большинство других государств.

С трибуны политических собраний и университетских кафедр, на банкетах промышленников и банкиров, в школьных аудиториях пропагандировалась идея продолжить начатую Бисмарком политику "железа и крови", создать "мировую империю тевтонского племени". "Наша цивилизация, -- призывал один из лидеров пангерманизма, граф Готлиб, -- должна воздвигнуть свои храмы на горах трупов, океанах слез, на телах бесчисленного множества умирающих. Иначе быть не может".

Важный шаг на пути осуществления своих целей германские империалисты рассчитывали сделать, добившись победы в первой мировой войне.

Под предлогом обеспечения "безопасности" на будущее, предусматривалось расчленение России и отторжение от нее обширных территории (Прибалтики, Польши, Украины, Крыма, Кавказа), подчинение Бельгии, Люксембурга, части северного побережья Франции с прилегающим промышленным районом, приобретение колоний.

"Дранг нах Остен" -- "восточная политика" германского фашизма

День 21 марта 1933 г. начался в Потсдаме необычно. С утра зазвонили на колокольнях города. По улицам, увешанным черно-бело-красными знаменами империи и огромными полотнищами со свастикой, сновали на автомашинах "штурмовики".

В центре внимания -- Гарнизонная церковь, ковчег всех "доблестей" прусского милитаризма. Там, в подземелье, покоятся в бронзовом гробу останки Фридриха "Великого". Преклонив колено перед реликвиями былых сражений, германские завоеватели из поколения в поколение вдохновлялись здесь примером алчного и коварного курфюрста и в копоти свечей им виделись новые походы и пожары.

Тут должно состояться торжественное открытие рейхстага, новый состав которого "избран" 5 марта 1933 г. День назначен не случайно. Ведь 21 марта 1871 г. Бисмарк открыл первое заседание рейхстага Германской империи. Тень "железного канцлера", таким образом, тоже пригласили на церемонию.

В церкви толпятся маршалы, генералы и адмиралы в парадной форме времен Империи. В первом ряду -- кронпринц и фельдмаршал Макензен, облаченные в форму гусаров "Мертвая голова". В темных штатских костюмах -- солидные представители "делового мира", короли стали и угля, фабриканты пушек и удушливых газов.

Церемонию начал президент республики Гинденбург, появившийся в сопровождении нового премьера Гитлера и председателя рейхстага Геринга. Держа в руке каску с шишаком, престарелый маршал (ему за восемьдесят) медленно вышел вперед. Поравнявшись с императорской ложей, он торжественно поклонился и широким движением маршальского жезла приветствовал пустое кресло Вильгельма II. Этим жестом он словно вычеркивал из истории поражение Германии в первой мировой войне, события последующих лет и возвращал присутствующих ко временам Империи с ее духом господства и завоеваний.

Надев большие черепаховые очки, Гинденбург зачитал краткую речь. Народ, заявил он, "явным большинством высказался за правительство, призванное к власти моим доверием". Это означало полное оправдание и одобрение режима кровавого террора гитлеровцев. Далее, напомнив о былом "величии" Пруссии, президент призвал новое поколение немцев объединиться во имя "гордой и свободной" Германии.

С ответным словом выступил Гитлер. Его многословная и полная дешевой патетики речь была еще более откровенно и грубо рассчитана на разжигание националистических страстей. Говоря о причинах катастрофы, постигшей страну в первую мировую войну, Гитлер повторил лживую легенду, будто поражение было результатом "удара ножом в спину", т. е. вспыхнувшей революции. Все более распаляясь, он обрушился на "скандальные" условия Версальского диктата. Выступление закончилось хвалой в адрес Гинденбурга. Затем Гитлер низко поклонился и почтительно схватил руку президента. Многочисленные фотографы поспешили запечатлеть "историческое" рукопожатие, символизировавшее передачу старым маршалом судеб Германии Гитлеру.

"День Потсдама" завершился возложением венка на могилу Фридриха II и военным парадом. Примкнутые штыки и каски солдат, двигавшихся сомкнутыми рядами перед зрителями, символизировали то единство, к какому призывались немцы. Дух реванша, которым был отмечен спектакль, отныне стал все больше пронизывать жизнь третьего рейха.

Агрессивные планы германского фашизма Гитлер изложил в своей книге "Майн кампф" ("Моя борьба"), изданной в 1925 г., а также во второй книге, целиком посвященной вопросам внешней политики. О ней узнали лишь после окончания второй мировой войны,

Развивая провокационный тезис о лишении немецкого народа "жизненного пространства", Гитлер утверждал, что политика мира "опасна", так как "ведет народ к слабости". С помощью псевдонаучных аргументов из области "расовой теории" будущий "фюрер" провозглашал курс на скорейшую подготовку и развязывание войны, пределом которой могло быть лишь установление мирового господства третьего рейха.

Уже тогда гитлеровцы вынашивали чудовищные планы физического истребления целых народов, чтобы очистить место для германской "высшей расы". Рассуждая о судьбах поляков после присоединения их страны к Германии, Гитлер писал: ни в коем случае не стремиться путем германизации превратить поляков в немцев. Наоборот, фашистское государство должно "проникнуться решимостью либо изолировать эти чужеродные расовые элементы, с тем чтобы кровь его собственного народа не была снова загрязнена, либо без дальнейших церемоний устранить их и передать освободившуюся территорию для граждан его национальности".

Захватнические замыслы нацистов были прямым продолжением экспансионистских идей "пангерманистов". Но теперь третий рейх сделал главным звеном разбойничьей программы поход против СССР. Кайзеровская Германия считала, будто ее будущее "покоится на морях"; Гитлер провозгласил в "Майн кампф" лозунг вернуться на кровавую тропу тевтонских рыцарей, получивший в истории наименование "Дранг нах Остен" -- "Натиск на Восток".

"Просторы России явятся нашей Индией", -- заявлял Гитлер в кругу своих приспешников. Заранее было решено расчленить Советский Союз на четыре "рейхскомиссариата" и распределить все посты, включая 1050 "гебитскомиссаров", вплоть до Свердловска и Баку. Зигфрид Каше намечался гауляйтером Москвы.

Курс "Дранг нах Остен" отнюдь не исключал и развертывание агрессивных войн на Западе.

"Нам не нужна ни западная, ни восточная ориентация, -- писал Гитлер, -- нам нужна восточная политика, направленная на завоевание новых земель для немецкого народа. Для этого нам нужна сила; для этого нам нужно прежде всего уничтожить стремление Франции к гегемонии в Европе, ибо Франция является смертельным врагом немецкого народа, она душит нас и лишает нас всякой силы".

**
Речь шла об уничтожении Франции как независимого государства.

На ее месте гитлеровцы предполагали создать "образцовую" эсэсовскую "Бургундию" со столицей в Амьене; главой государства прочили руководителя бельгийских фашистов Леона Дегреля. Богатые углем и железом или развитые в промышленном отношении районы должны были войти в состав рейха. Кроме того, гитлеровцы детально разработали план захвата Англии (операция "Зеелеве"), Швейцарии (операция "Танненбаум"), Швеции (операция "Поларфукс").

Подобным же образом нацисты намеревались разделаться и со своими союзниками. Финляндию намечали включить в состав рейха.

Операция "Феликс-Изабелла" предусматривала ввод немецких войск в Испанию и Португалию, причем Франко хотели заменить генералом Грандес.

В отношении Италии была задумана операция "Валькирия". Гитлеровские агенты должны были спровоцировать беспорядки, после чего германские войска вошли бы на Апеннинский полуостров, арестовали короля и полностью поставили страну под немецкий контроль. За Муссолини сохранились бы чисто номинальные функции. Таким образом, "жизненное пространство" германского империалистического хищника включало бы весь европейский континент, от Атлантики до Урала, от Северного Ледовитого океана до берегов Средиземного моря и границ Ирана.

В качестве очередного этапа намечалась серия операций с целью "принять" колониальное наследство Англии и Франции и образовать гигантскую империю Великогермании.

Как свидетельствует меморандум гауляйтера для особых поручений Корсванта (составлен в 1940 г.), туда замышлялось включить: в Азии -- Индонезию, Новую Гвинею, Британское Борнео, острова в Океании, Сингапур, Малайю, французские владения в Индии; на Арабском Востоке -- Палестину, Трансиордаиию, Кувейт, Бахрейн, Ирак, Египет; в Африке -- Сенегал, Французское Конго, Гвинею, Гамбию, Сьерра-Леоне, Золотой Берег, Нигерию, Южный Суда", Кению, Уганду, Занзибар, часть Бельгийского Конго.

Безопасность империи должна была обеспечивать сеть военных баз, которая опоясывала бы весь земной шар.

Согласно документу командования германского военно-морского флота от 27 июля 1940 г., Германия была намерена захватить только на африканском континенте следующие опорные пункты: Дакар, Конакри, Фритаун, Дуала, Пуэнт-Нуар, Бома, Занзибар, Дар-эс-Салам, Момбаса, Диего-Суарес, острова Фернандо-По, Сан-Томе, Св. Елены, Асенсьон, Пемба, Коморские, Сейшельские, Маврикий.

Рассчитывая на молниеносную победу над Советским Союзом, гитлеровское командование еще весной 1941 г. приступило к планированию операций, которые последовали бы за осуществлением плана "Барбаросса".

Их главные направления: удары из Закавказья через Ирак на Египет и из Болгарии через Турцию с выходом на Суэц, вторжение в Индию через Афганистан.

Подготовку операций на Ближнем Востоке и в Юго-Восточной Азии возложили на специально учрежденный штаб "Ф" во главе с генералом авиации Г. Фельми. Для подрывных деиствий в районе намечаемых операций были сформированы диверсионные части: "индийский легион" ("Асад Ханд"), "персидская рота" и др.

Материалы Нюрнбергского и Токийского процессов свидетельствуют о том, что гитлеровцы предусматривали возможность военных действий и против Америки.

-- "Северный вариант" включал операцию "Икар" (высадку в Исландии) и проведение операций в Атлантике с использованием подводных лодок и авиации.

-- В соответствии с "Южным вариантом" намечался захват островов в южной части Атлантического океана и затем высадка в Бразилии.

Однако главная ставка делалась на то, что американскую "линию Мажино" -- Атлантический океан удастся "обойти" с помощью "пятой колонны", тайно насаждавшейся в странах континента.

По свидетельству американского буржуазного исследователя Трефусса, который лично опросил ряд нацистских главарей, гитлеровцы планировали вторжение в страны Западного полушария и захват их с помощью "пятой колонны" после порабощения Европы. Накануне войны они приступили к созданию плацдармов в странах Латинской Америки, сколачивая там фашистские организации.

"Хакко Иццу" -- "Восемь углов под одной крышей"

Для оправдания своих агрессивных действий японское правительство заявило, будто они вызваны необходимостью "защиты Азии от коммунизма". Захват Маньчжурии и образование марионеточного государства Маньчжоу-Го изображались как создание плацдарма для обороны "цивилизации". Токио требовало, чтобы западные державы предоставили ему мандат на "восстановление порядка" в Китае.

Движущей силой внешней политики Японии являлись хищнические устремления ее монополий. "Дзайбацу" стремились к захвату чужих рынков и источников сырья, закабалению и порабощению других народов. Сохранение в общественном строе многочисленных элементов средневековья, сочетание развитых капиталистических отношений в промышленности, которая отличалась высокой концентрацией капитала, с полуфеодальной системой помещичьего землевладения придали политическому курсу страны специфические черты.

В основу идеологии милитаристов было положено два принципа:

-- "Кадо" (императорского пути) и

-- "Хакко Иццу" (восемь углов под одной крышей).

Они были тесно связаны с полурелигиозным культом "Синто".

Только раса Ямато (древнее название страны), которая происходит непосредственно от богини солнца Аматерасу, обладает нравственными качествами, необходимыми для установления на земле справедливости и порядка, -- такова была суть положенной в его основу доктрины.

Расе Яма-то, утверждали ее пропагандисты, в лице императора, имеющего божественное происхождение, предназначено владеть и править миром. И когда все "восемь углов" света будут объединены под одной крышей японской империи, в мире прекратятся войны и конфликты, наступит тишина и спокойствие.

Для пропаганды культа "Синто" и основанной на нем расовой теории широко использовались кино, радио, националистическая литература.

Со школьных лет японцы воспитывались на примере "великого национального героя" Хидеёши, который три века назад вторгся со своим войском в Корею и попытался на практике осуществить "императорский путь". Памятником его похода являлся сохранявшийся на протяжении трехсот лет и упоминавшийся в туристических справочниках высокий холм в г. Киото.

Как гласит предание, он состоит из носов и ушей, отрезанных у 38 000 корейских и китайских солдат.

Многолетняя пропаганда расовой исключительности и "особого призвания" Японии, систематически отравлявшая сознание народа, давала свои результаты.

"Каждый японский патриот, -- отмечал английский исследователь Кроу, -- был убежден, что Япония должна завоевать Корею в качестве первого шага к завоеванию Китая и завоевать Китай в качестве первого шага к завоеванию всей Азии и установлению господства над миром..."

Характерным документом, рождение которого связано с подготовкой Японией новой серии войн и захватов, является так называемый "меморандум Танака". По крайней агрессивности и авантюризму изложенных взглядов его можно с полным основанием поставить в один ряд с гитлеровской "Майн кампф". Опубликование этого секретного документа в китайском журнале в сентябре 1931 г. вызвало сенсацию.

Происхождение "меморандума" таково. В 1927 г. недолгий период временной стабилизации капитализма в Японии закончился острым финансовым кризисом. Перспектива экономического краха и социальных потрясений, а также размах революционных событий в Китае встревожили правящие круги Японии. Наиболее реакционная буржуазия приняла решение, наряду с усилением репрессий против трудящихся, начать интервенцию в Маньчжурии. Генерал Танака, возглавивший правительственный кабинет, летом 1927 г. созвал в Дайрене конференцию с участием японских дипломатов, аккредитованных в Китае, руководителей военного министерства, Квантунской армии и генерального штаба.

Секретный меморандум, представленный им императору, излагал программу действий, которую выработали на конференции.

Япония не сможет устранить затруднения в Восточной Азии, если, не будет проводить политику "крови и железа", утверждал Танака. Далее он излагал основы политики в отношении Маньчжурии и Монголии, причем исходил из задачи превратить их в плацдарм для дальнейшей агрессии против Китая и СССР.

"...Для того, чтобы завоевать Китай, мы должны сначала завоевать Маньчжурию и Монголию. Для того, чтобы завоевать мир, мы должны сначала завоевать Китай. Если мы сумеем завоевать Китай, все остальные малоазиатские страны, Индия, а также страны Южных морей будут нас бояться и капитулируют перед нами. Мир тогда поймет, что Восточная Азия наша, и не осмелится оспаривать наши права.

...Под предлогом того, что красная Россия готовится к продвижению на юг, мы прежде всего, должны усилить наше постепенное продвижение в районы Северной Маньчжурии, захватить таким путем богатейшие ресурсы этого района страны... В программу нашего национального развития входит, по-видимому, необходимость вновь скрестить мечи с Россией на полях Южной Маньчжурии для овладения богатствами Северной Маньчжурии.

...Чтобы сохранить свою независимость, а также для того, чтобы предостеречь Китай и весь мир, мы должны будем когда-нибудь скрестить оружие с Америкой".

Японские официальные круги выступили с опровержением подлинности документа. Однако их последующие действия развивались в полном соответствии с "меморандумом Танака".

Под влиянием мирового экономического кризиса 1929 -- 1933 гг., воздействие которого на японскую экономику проявилось в особенно тяжелой форме, Япония первой из империалистических держав вступила на путь агрессии. Захват ею в конце 1931 г. Северо-Восточного Китая (Маньчжурии) означал образование на Дальнем Востоке очага новой мировой войны.

Лозунг борьбы против "коммунистической опасности" агрессоры использовали для маскировки своих истинных целей. Шумиха по поводу "угрозы большевизма", раздувавшаяся буржуазной прессой, служила прикрытием гигантского заговора наиболее хищных и разбойничьих кругов международного монополистического капитала, стремившихся к установлению мировой гегемонии. Человечество дорого заплатило за то, что демагогия реакционеров и милитаристов всех мастей по поводу "коммунистической опасности" не была своевременно разоблачена и пресечена.

Германия -- "антисоветская шпага" Запада

После нескольких дней пребывания в загородной резиденции Рокка делле Каминате Муссолини вернулся в Рим и вызвал 8 марта 1933 г. статс-секретаря по иностранным делам Сувича.

-- Вот идея, которая пришла мне в голову между двумя партиями в кости, -- деланно небрежно произнес "дуче" и бросил на стол подготовленный им проект "Пакта четырех", ставшего прообразом позорной мюнхенской сделки в 1938 г.

Еще за полгода до выдвижения проекта "Пакта четырех" Муссолини заявил в Турине, что "обремененная" большим количеством членов Лига наций неспособна обеспечить мир в Европе. Итальянский диктатор предлагал вернуться к практике XIX века, когда все вопросы в Европе решались "концертом великих держав". На этот раз в "концерте" должны были участвовать четыре державы -- Италия, Германия, Англия и Франция. Они образуют своего рода "европейскую директорию" для проведения политики "сотрудничества и поддержания мира".

Гитлеровцы с радостью восприняли предложение о "Пакте четырех". Их он устраивал как нельзя лучше. Фон Папен заявил, что идея Муссолини "гениальна". Немедленно был направлен ответ в Рим: Германия готова тотчас приступить к переговорам. Итальянский проект в силу ряда соображений поддержала и французская дипломатия. "Пакт четырех" стал одним из центральных вопросов международной жизни, на страницах буржуазных газет замелькала мясистая физиономия Муссолини с выдвинутой вперед нижней челюстью.

Какую сенсацию вызвала бы в те дни публикация некоторых секретных документов европейских дипломатических канцелярий, ставших известными позже! Инициатором пакта являлся вовсе не Муссолини. Демагог и позер, отличавшийся непомерным тщеславием, "дуче" присвоил себе "лавры", которые должны были принадлежать другому лицу, пожелавшему остаться в тени. Приведем один из документов.

"...Как выясняется, -- сообщал из Рима американский посол Лонг 24 марта 1933 г., -- идея создания группировки четырех держав обязана своим происхождением не Муссолини, а Макдональду. Перед своей поездкой в Рим последний доверительно обсуждал эту идею в Женеве, в частности с некоторыми польскими сотрудниками Секретариата Лиги, а они сообщили об этом м-ру Гибсону.

Совершенно очевидно, что выдвинутые на первый план фразы о мире и ссылка на пакт Келлога, предусматривавший отказ от войны как средства национальной политики, были призваны скрыть подлинные цели договора. Обращает на себя внимание прежде всего вторая часть статьи I. В полном противоречии со сказанным в первой части участники пакта, по существу, декларировали свое намерение навязать другим государствам угодную "четырем" политику (разумеется, она именуется "политикой мира"). Если учесть, что незадолго до появления на свет проекта "Пакта четырех" агрессивные круги международной буржуазии усилили поиски выхода из "кризиса путем войны против СССР, а папа Пий XI объявил "крестовый поход" против "безбожного большевизма", то легко в статье I различить четырехгранное острие, направленное против Советского Союза.

Задуманная Форин оффисом дипломатическая комбинация сводилась к следующему: фашистские державы -- участницы пакта возьмут на себя задачу спасти Европу от "большевистской опасности". Западные же демократии обязуются щедро вознаградить своих наемников. Статья II устанавливала фактически, что оплата должна производиться чужими землями и чужой свободой под предлогом "пересмотра" версальских границ. Правда, там содержалась ссылка на Устав Лиги наций. Но, поясняя подлинный смысл статьи статс-секретарю германского МИД Бюлову, итальянский посол в Берлине Черрути сообщил: идея пакта заключалась в том, чтобы "осуществить ревизию [мирных договоров] посредством соглашения между четырьмя державами, имея в виду, что затем это будет только подтверждено Лигой наций".

Итальянская пресса поспешила придать событию "эпохальное значение": "Миссия Рима благодаря дуче снова становится всемирной!" Макдональд, Даладье и Гитлер прислали поздравления. Особенно восторженной была телеграмма из Берлина. Полное одобрение нашел пакт и в Вашингтоне. В официальном заявлении, опубликованном 9 июня, он был охарактеризован как "доброе предзнаменование".

Нетрудно видеть, что "Пакт четырех" представлял собой органическое продолжение политического курса США, Англии и Франции в отношении Германии, провозглашенного вскоре после окончания первой мировой войны. Его целью было создать сильную реакционную Германию и использовать ее в качестве "шпаги" для борьбы против Советской России, против демократического и революционного движения в Европе. Именно в этом заключался смысл колоссальных займов, преимущественно американских, предоставленных Германии в соответствии с "планом Дауэса" (1924 г.).

Золотой дождь долларов дал возможность германским монополиям снова подняться на ноги, обновить тяжелую промышленность и военную индустрию, создать оружие для осуществления их реваншистских планов. Ту же цель -- возрождение военно-промышленной мощи Германии -- имел и "план Юнга", принятый в 1930 г. В годы мирового экономического кризиса, опасаясь "социального краха" в Германии, западные державы освободили ее от выплаты репараций и долгов по займам. После установления в стране фашистского режима английская дипломатия спешила объединить буржуазную Европу на общей платформе борьбы против СССР и повсеместного укрепления реакции. Таков был подлинный смысл "Пакта четырех".

Глубокие империалистические противоречия между участниками пакта, прежде всего между Францией и Германией, помешали его ратификации. Тем не менее он оказал чрезвычайно пагубное влияние на последующее развитие событий и явился заметной вехой, обозначившей сползание мира к новому военному конфликту. Поощрительная позиция Англии и Франции подтолкнула гитлеровцев на скорейшую реализацию планов вооружения Германии и подготовки захватнической войны. Прилив воинственных настроений почувствовал и Муссолини. Именно в то время у него возник замысел напасть на единственное тогда независимое государство в Африке -- Эфиопию. "Поскольку ревизия [мирных договоров] не будет осуществлена посредством "Пакта четырех", -- заявил он, -- теперь станет говорить ее величество пушка".

Требование предоставить оружие -- первое, что услышал мир из Германии после захвата власти фашистами.

Словно по иронии судьбы, местом обсуждения этого требования стала Всеобщая конференция по разоружению, флаг которой был поднят в Женеве еще в феврале 1932 г.

Германия выдвинула на конференции вопрос о предоставлении ей "равенства прав" в области вооружений. Формальный предлог для такого требования ее дипломатия нашла в самом тексте Версальского договора. Там говорилось, что разоружение Германии должно было явиться предпосылкой для общего ограничения вооружений всеми странами. Западные державы после подписания Версальского договора поспешили забыть об этой формуле. Германия напомнила о ней и пригрозила уходом с конференции, если не будут сокращены вооружения других государств либо сняты ограничения, наложенные на немецкое вооружение.

США и Англия, фактически направлявшие работу конференции, соглашались удовлетворить немецкое требование, но не знали, как совместить это с позицией Франции. Она выдвинула принцип: "Сначала безопасность, потом разоружение". Им приходилось считаться, и c тем, что активизация германских реваншистов встревожила французскую общественность. Не случайно именно в тот период (конец 1932 г.) правительство Эдуарда Эррио подписало пакт о ненападении с СССР.

Выход был найден в компромиссной резолюции. Конференция пяти держав -- США, Англии, Франции, Германии и Италии -- декларировала в декабре 1932 г. предоставление Германии равноправия "в рамках системы безопасности, одинаковой для всех стран". Тем самым выигрыш реваншистов был очевиден. Равноправие Германии было признано, а что касается "системы безопасности", то ее нужно было еще создавать. Практически эта часть формулы оставалась пустой фразой.

Шумные пререкания по поводу разоружения служили маскировкой усиливавшейся на Западе гонки вооружений. "Империалисты, -- писала "Правда" 12 февраля 1932 г., -- хотят превратить Женевскую конференцию в огромную дымовую завесу, которая должна скрыть от общественного мнения трудящихся всех стран бешеную подготовку новой мировой войны, вступлением к которой являются события на Дальнем Востоке".

Воспользовавшись разногласиями между бывшими победителями, гитлеровцы нагло добивались практической реализации принципа "равноправия". Они делали упор на то, что Германия якобы беззащитна против "угрозы с Востока". Ей нужны, мол, самолеты и танки для защиты "европейской цивилизации", а заодно и тех капиталов, которые были вложены в германскую экономику американскими, английскими и прочими монополиями.

Фашистская дипломатия следовала заранее разработанной гитлеровцами тактике: сдерживать версальские державы призраком большевизма, заставлять верить, что "Германия -- последний оплот против красного потопа". Тем самым ей удастся пережить критический период, разделаться с Версалем и снова вооружиться.

Эта тактика в полной мере оправдала себя. Представители США и Англии не только с "пониманием" отнеслись к Германии, но и всячески помогали ей добиться права на перевооружение. Особый интерес к этому проявляли английские и американские монополии, связанные с производством оружия. Они спешили на германском реваншизме сделать гигантский бизнес. Не приходится удивляться, что магнаты позаботились включить в состав делегаций, направленных в Женеву, "своих" людей. Те под шум дискуссий о разоружении, за кулисами конференции подготавливали выгодные сделки о поставках вооружения фашистской Германии. Одной из таких фигур являлся Аллен Даллес, выступавший в роли советника американской делегации.

Американская дипломатия, таким образом, не только активно помогала Германии избавиться от "оков Версаля", но и рекомендовала более энергично использовать фальшивый тезис об "угрозе с Востока". Глубоко провокационный характер приведенного заявления Девиса показывает и тот факт, что оно было сделано после того, как Гитлер откровенно изложил собеседнику свои намерения начать открытую борьбу за перекройку карты Европы. Он даже намекнул о готовности в подходящий момент пойти на развязывание вооруженного конфликта на восточной границе Германии, организовав "инцидент", подобный тому, который произошел в 1898 с американским крейсером "Мэн".

"...Лучший способ добиться ревизии, -- продолжал наставления Девис, -- заключается не в том, чтобы все время говорить об этом публично, а в том, чтобы, действуя спокойно, использовать конференции и комиссии для того, чтобы добиться исправления то тут, то там различных постановлений договора".

Это заявление являлось не только откровенным поощрением реваншистских устремлений третьего рейха, но и служило официальным обещанием правящих кругов США оказать им прямую поддержку. Лишь бы все делалось без излишнего шума...

Такую же позицию занимала и Англия. Одной из целей "плана Макдональда", выдвинутого британской дипломатией на Конференции по разоружению в марте 1933 г., была ликвидация военных постановлений Версаля и расчистка пути для перевооружения Германии. План предусматривал в качестве первого шага удвоение численности немецкой сухопутной армии (до 200 тыс. человек). В кулуарах английские дипломаты давали понять, что готовы пойти в этом значительно дальше.

"...Члены английской делегации намекнули, -- сообщал в Берлин глава германской делегации Надольный, -- что выдвинутый проект, по мнению Англии, еще не является последним словом в отношении равенства прав".

На следующий день, 14 октября, германское правительство заявило об уходе с Конференции по разоружению. Оно объясняло свой шаг отказом других держав разоружиться в соответствии с Версальским договором и тем, что Германии не обеспечено равноправие. 19 октября Германия заявила о выходе из Лиги наций.

Играя на "чувстве чести" немецкого народа, гитлеровцы использовали демонстративный уход из Лиги наций для шумной пропагандистской кампании, имевшей целью укрепить нацистский режим.

С конца 1933 г. фашистская Германия начала бешеными темпами наращивать вооружение. Если кто-либо своим неподчинением нанесет ущерб перевооружению Германии, заявил Гитлер, он "прикажет его расстрелять, кто бы это ни был".

"Пушки вместо масла!"

В мемуарах английского дипломата А. Киркпатрика содержатся интересные зарисовки, относящиеся к весне 1935 г. Путешествуя по Германии, пишет он, нельзя было не видеть, с какой энергией велась подготовка к войне. Повсюду вырастали новые казармы и аэродромы. Однажды в Магдебурге у него испортилась машина. По чистой случайности, как он объясняет, это произошло в самом интересном месте -- у ворот аэродрома. Немецкий механик взялся помочь в беде.

"На протяжении трех часов, пока он работал, -- пишет Киркпатрик, -- у меня было достаточно свободного времени понаблюдать, что происходит на аэродроме. Очередь пилотов стояла на взлетной дорожке. Каждые пять минут учебный самолет приземлялся, в него взбирался передний из стоящих в очереди и совершал полет. Эти приготовления проводились настолько открыто, что они стали обычной темой разговоров. Однажды в апреле я играл в Брунсвике в гольф с совершенно незнакомым мне человеком. Смеясь, тот просил меня не отрывать глаз от игры во избежание того, чтобы я не увидел повсюду вокруг свидетельства германского перевооружения".

Формирование армии и ускоренное оснащение ее наступательными видами оружия, прежде всего авиацией и танками, с первых же дней стало основной целью фашистских правителей.

"Рейхсканцлер снова подчеркнул, -- говорится в протоколе заседания кабинета от 8 февраля 1933 г. (через неделю после захвата власти гитлеровцами), -- что на ближайшие 4 -- 5 лет главным принципом должно стать: все для вооруженных сил". Восстановление "обороноспособности" Германии, отмечается в том же протоколе, должно быть доминирующей мыслью всегда и везде. Словно самолет, перешедший в пикирование, фашистская Германия с нараставшей скоростью устремилась к войне.

Выход Германии из Лиги наций и курс на ускоренное вооружение вызвали прилив энергии у магнатов угля и стали, фабрикантов пушек и смертоносных газов.

"Германские промышленники с энтузиазмом шли по этому новому пути... Они рассматривали великие намерения Гитлера как свои собственные... и стали его верными последователями".

Эти слова принадлежат Густаву Круппу и являются ярким свидетельством того, чью волю выполняли гитлеровцы, придя к власти.

На протяжении жизни нескольких поколений Крупны были символом германского милитаризма. Начиная с 1811 г. (год основания фирмы "Фридрих Крупп") и до весны 1945 г. ее судьбы и судьбы Германии тесно переплетались. Пушки, изготовлявшиеся Круппом, снаряжали Германию на войны, а те в свою очередь приводили к тому, что на заводах Круппа росли новые корпуса.

Титул "пушечных королей" Круппам принесли войны Бисмарка, который создавал Германскую империю "железом и кровью". Железо поставляла фирма Круппа. Захват Германией в 1870 -- 1871 гг. Эльзаса и Лотарингии обеспечил (после открытия в конце века нового способа выплавки чугуна) рост могущества фирмы. Ассортимент ее смертоносной продукции необычайно расширился вплоть до пушки "Большая Берта", созданной специально для разрушения Парижа.

После поражения Германии в 1918 г. Круппом овладела одна страсть -- реванш. Территорию соседних государств Крупп рассматривает как полигон для своих пушек. Обладая уловками и терпением опытного хищника, Крупп надевает личину покорности. Он обманывает Союзную контрольную комиссию и переводит свои заводы на "мирную" продукцию, а в действительности тайно сохраняет концерн как военное предприятие.

В тесном контакте с военными специалистами Крупп тайно проектировал, строил и испытывал танки и подводные; лодки. Его конструкторы напряженно работали над созданием новых типов орудий и боеприпасов. Как символ реванша была сохранена и "Большая Берта". Под носом у контрольной комиссии ее замаскировали под заводскую трубу.

Германские монополии взрастили, вскормили, привели к власти фашистский режим, ставший раем для промышленников.

Сбылись мечты Тиссена "взнуздать" немецкий народ и Круппа -- "держать рабочих в страхе и заставить соблюдать железную дисциплину".

В мае 1933 г. нацисты ликвидировали профсоюзы и заменили их "Трудовым фронтом" -- организацией с принудительным членством. Владельцы предприятий могли произвольно определять условия труда и устанавливать зарплату.

Усилиями круппов, тиссенов, фликов и прочих промышленников Германия стала гигантской кузницей оружия.

С какой быстротой нарастала смертельная угроза для соседних с Германией стран, и не только соседних, говорят следующие цифры.

-- Бюджетные ассигнования на вооружения и армию в 1933 -- 1938 гг. увеличились почти в 10 раз.

-- Производство оружия и военной техники возросло за те же годы в 12,5, самолетов -- в 22 раза.

Бешеная гонка вооружений стала источником сказочного обогащения для германских монополий.

"С самого начала рейхсбанк сознавал, что успех в области внешней политики может быть достигнут лишь путем реконструкции германских вооруженных сил. Он принял на себя в значительной степени ответственность за финансирование вооружения, несмотря на вытекавшие отсюда опасности для стабильности валюты. Это оправдывалось необходимостью, которая отодвинула на задний план все прочие соображения, необходимостью вооружиться немедленно и из ничего и, кроме того, в замаскированной форме, так, чтобы это делало возможным проведение внушающей доверие внешней политики".

Не менее характерен и другой документ по вопросам финансирования войны. Его составил летом 1939 г. Функ, сменивший Шахта на посту президента Рейхсбанка. В меморандуме обосновывалось предложение "внести в законы по вопросам финансирования войны идею оплаты военных издержек, рассчитывая на доход в будущем, после окончания войны".

Расчет на богатую добычу в результате разбойничьей войны стал основой денежных манипуляций германских монополистов. Для маскировки источников покрытия расходов на вооружение гитлеровцы широко прибегали, помимо ограбления масс путем повышения налогов, к выпуску бумажных денег и фальшивых векселей. Крупную жульническую комбинацию, прикрытую авторитетом Имперского банка, разработал Шахт.

Смысл аферы заключался в следующем. Военные заказы оплачивались векселями не существовавшей в природе фиктивной компании "Металлургише форшунг-гезельшафт" (сокращенно "МЕФО"). Банкам было дано указание принимать векселя к оплате, но средств для их погашения не было. Игра строилась на том, что векселя давали 4% годовых. И фабрикантам, не сомневавшимся в их добротности, было выгоднее вместо наличных держать у себя в кассе эти фальшивые бумажки. [40]

Махинация Шахта дала возможность изъять у предпринимателей значительную часть их кассовой наличности. Разумеется, если бы векселя были предъявлены к оплате, наступила бы финансовая катастрофа.

Система векселей "МЕФО" применялась до 1 апреля 1938 г. К этому времени для оплаты заказов на производство вооружений было выдано счетов на 12 млрд. марок. Выдумка Шахта была особенно удобна для гитлеровцев в связи с тем, что векселя "МЕФО" не фигурировали ни в публиковавшихся отчетах Рейхсбанка, ни в. цифрах бюджета. Это обеспечивало секретность финансирования программы вооружений.

"Безоружная Германия -- угроза миру"

Как раз в те дни британская печать опубликовала заявление, отличавшееся циничной откровенностью:

"Будут ли немцы снова воевать? С моей точки зрения, в этом нет никакого сомнения, и я твердо уверен, что в один прекрасный день мы либо позволим немцам вооружиться, либо сами вооружим их. Перед лицом грозной опасности с Востока невооруженная Германия была бы подобна созревшему плоду, который только того и ждет, чтобы русские сорвали его. Если бы немцы не смогли сами защитить себя, мы должны были бы выступить в их защиту. Одна из наибольших угроз миру -- полная безоружность Германии".

Приведенные слова принадлежали А. Бальфуру, председателю правления сталелитейных фирм "Артур Бальфур энд компани лимитед" и "Кэпитл стил уоркс, Шеффилд", директору банка "Нэшнл провиншл бэнк". Он высказал без обиняков надежды реакционных кругов английской буржуазии. Подобный курс, считали они, открывал перспективу руками немцев сокрушить Советский Союз, да к тому же изрядно заработать на поставках оружия Германии. Толкая фашистский рейх на путь милитаризации, стратеги лондонского Сити рассчитывали также ослабить германских конкурентов на мировом рынке. В условиях депрессии, наступившей после кризиса 1929 -- 1933 гг., экономический аспект такого курса казался не менее привлекательным, чем политический.

При этом финансисты США и Англии не оказались в убытке. Германская задолженность была списана за счет мелких держателей облигаций государственных займов в названных странах. Германия использовала высвободившиеся средства на приобретение вооружений и стратегического сырья, т. е. они попали в карман к тем же иностранным монополиям. Рассчитывая, что расходы на вооружение Германии с лихвой окупятся после ее похода на Восток, британские банкиры пошли на предоставление гитлеровцам новых займов и коммерческих кредитов. Англия стала основным поставщиком стратегического сырья для фашистской Германии. "Без Англии в качестве платежного учреждения и без возможности продлить сроки кредитов... -- отмечала одна из британских газет в мае 1935 г., -- Германия не смогла бы осуществить свои планы... Снова и снова Германия отказывалась от своих обязательств, публичных и частных, но она продолжала покупать шерсть, хлопок, никель, каучук и нефть, пока ее потребности не были удовлетворены, а финансирование этих закупок проводилось прямо или косвенно через Лондон".

Англия в те годы являлась главным экспортером оружия и военных материалов. В начале 30-х годов на ее долю падала одна треть мирового экспорта вооружений. Британские фирмы поставляли в Германию самолеты и авиационные моторы самых новейших видов. Из 28 типов германских военных самолетов в 1935 г, 11 имели английские и американские моторы, поставленные фирмами "Ролльс-Ройс", "Армстронг-Сидли", "Прэтт-Уитни" и др.

Британские фирмы широко пропагандировали свою продукцию в немецких военных журналах. Рекламировались танки и пулеметы концерна "Виккерс-Армстронг". На одной из реклам, выпущенной в 1934 г., был изображен новейший английский бомбардировщик со свастикой на крыльях.

Вооружение фашистской Германии для "похода на Восток, разумеется, отнюдь не ограничивалось авиацией. Американские финансово-промышленные группы Моргана, Дюпона, Рокфеллера и Форда вложили капиталы в отрасли, имевшие наибольшее значение в военном отношении. Принадлежавшие Дюпонам ("Дженерал моторс") заводы "Опель" в Рюссельсгейме, крупнейшие тогда в капиталистической Европе, снабжали гитлеровскую армию автомашинами, танками, мотоциклами, запасными частями для самолетов. На вооружение нацистов работал также построенный Фордом мощный автомобильный завод в Кёльне.

О горючем для германских танков и самолетов позаботились американские и английские нефтяные компании. Накануне войны примерно одна треть заправочных пунктов в третьем рейхе принадлежала Германо-американской нефтяной компании. Большая часть ее капитала (55 из 63 млн. марок) была собственностью рокфеллеровской "Стандард ойл". Четверть средств немецкого общества "Газолин" принадлежала "Стандард ойл", остальная часть -- "ИГ Фарбениндустри" и английскому тресту "Роял-датч шелл". "Стандард ойл" помогла создать запасы первосортного горючего на 20 млн. долл., а перед самой войной построить завод авиационного бензина. Электро- и радиоаппаратурой снабжал Морган, в руках которого находилось не менее двух пятых германской промышленности, выпускавшей данную продукцию. Поскольку гитлеровское правительство "заморозило" капиталы и прибыли иностранных компаний (т. е. запретило их вывоз из страны), монополии США и Англии направили "свободные" средства на расширение своих предприятий в Германии или на приобретение акций немецких фирм. Например, моргановская "С. Лоренц" приобрела 30% акций бременских заводов "Фокке-Вульф", производящих военные самолеты.

Благодаря щедрой и разносторонней помощи международного, в первую очередь американского, капитала фашистская Германия за короткий срок создала мощную военную промышленность. Она была способна производить тысячи танков, самолетов, артиллерийских орудий и т. п. Это позволило гитлеровцам начать уже вполне конкретно планировать войну за установление мирового господства,

Осенью 1936 г, был принят так называемый "четырехлетний план". Его основные задачи "фюрер" сформулировал так:

-- Немецкая армия должна быть за четыре года готова к действию.

-- Немецкая экономика должна за четыре года подготовиться к войне.

В 1954 г. вышла книга французского военного историка Кастеллана "Секретное перевооружение Германии. 1933 -- 1935. По материалам Второго бюро генштаба Франции". Появись на 20 лет раньше, она серьезно встревожила бы общественность Запада. Как пишет автор, в предвоенные годы французская разведка уже располагала исчерпывающими данными о вооружении рейха. Какие же сведения поступали от резидентов в Германии?

Широкая сеть агентов Второго бюро сообщала о резком усилении с весны 1934 г. производства вооружений.

"Полигон завода Круппа в Меппене используется так же интенсивно, как и накануне войны: завод Рейнметалл (Дюссельдорф) приступил к изготовлению 130 стволов 75-мм орудий..."

"Крупп получил секретное указание об изготовлении тяжелой артиллерии..."

"С 1934 г. заводы Круппа начинают серийное производство легких танков, снарядов 75- и 77-мм, тяжелых орудий для армии и флота, проводят испытания орудий большой мощности..."

В связи с этим большой интерес представляет так называемый "меморандум Ванситарта", опубликованный в одном из томов "Документов британской внешней политики". Будучи в 1930 -- 1938 гг. постоянным заместителем министра иностранных дел, Ванситарт в своей оценке германской проблемы отражал настроения той части английской буржуазии, которая понимала серьезную опасность, грозившую британским интересам со стороны гитлеровцев. Весной 1934 г. он подготовил меморандум, где обосновывал мысль, что Германия в перспективе является потенциальным врагом Англии. В подтверждение дипломат приводит выдержки из донесений английских послов в Берлине, Так, в начале 1933 г. Румбольд сообщал:

"Нынешнее германское правительство намерено восстановить сухопутные вооружения, и, как объясняет Гитлер в мемуарах, ему придется усыпить бдительность своих противников до такого состояния комы, чтобы они позволили Германии заниматься ими поодиночке... С момента прихода к власти Гитлер стал настолько же осторожен и сдержан, насколько раньше был резок и прямолинеен. Было бы ошибочным возлагать какие-либо надежды на серьезное изменение взглядов канцлера и его окружения. Гитлеру, конечно, следует отдать должное: он достаточно хитер для того, чтобы понимать необходимость камуфляжа... Именно такого рода являются торжественные заверения о стремлении к миру в духе речи канцлера в Потсдаме... У меня сложилось твердое убеждение, что в настоящее время проводится заранее рассчитанная политика. Цель этой политики -- довести Германию до уровня готовности, до исходного пункта для прыжка, чтобы она могла захватить прочные позиции прежде, чем ее противники смогут вмешаться".

Гитлер и его ближайшие приспешники были весьма невысокого мнения о немецких дипломатах "старой школы", почтительно приветствовавших рождение фашистского рейха с порога Вильгельмштрассе. "Фюрер" требовал, чтобы "новая" дипломатия отказалась от весьма условных буржуазных представлений о чести и морали и, не теряя времени, овладела "искусством" усыпить бдительность противника, деморализовать и разбить его изнутри с помощью тайных агентов. Она должна заставить иностранных политических деятелей работать на нее или хотя бы запугать их, широко применяя подкуп, шантаж и убийства.

"Я не буду ждать, когда эти куклы переучатся, -- говорил Гитлер Раушнингу. -- Если наши худосочные дипломаты думают, что можно вести политику так, как честный коммерсант ведет свое дело, уважая традиции и хорошие манеры, -- это их дело. Я провожу политику насилия, используя все средства, не заботясь о нравственности и "кодексе чести"... В политике я не признаю никаких законов. Политика -- такая игра, в которой допустимы все хитрости и правила которой меняются в зависимости от искусства игроков".

Многовековой опыт европейской политики Англии, строившейся на "золотом правиле" баланса сил, а проще говоря, на известной формуле Маккиавели "разделяй и властвуй", подсказывал Форин оффису, что создавшаяся ситуация таит заманчивую перспективу. Нельзя ли использовать Германию для срыва франко-советского предложения и одновременно заработать на признательности гитлеровцев за оказанную таким образом помощь? Прием, классический для английской дипломатии. И он был вновь использован.

Среди государств, которым грозила наибольшая опасность со стороны фашистской Германии, находилась и Польша. Казалось бы, ее правительство должно было в числе первых одобрить и поддержать советское предложение о системе коллективной безопасности в Европе. Буржуазная же Польша, словно влекомая какими-то темными силами, упорно придерживалась курса, который делал неизбежной трагическую развязку, наступившую в сентябре 1939 г.

Действительно, в те годы Польша находилась во власти темных сил. Их олицетворял антинародный режим Пилсудского, представлявший интересы самых реакционных кругов капиталистов и помещиков. Яд великодержавного шовинизма в отношении национальных меньшинств, террор против коммунистов и демократов -- таковы отличительные черты режима "санации". Неизменной чертой ее внешней политики была ненависть к стране социализма.

Следует отметить любопытный факт. Сразу же после установления в Германии фашистского режима польское правительство довело по неофициальным каналам до сведения советских руководителей, что "Польша никогда, ни при каких обстоятельствах не объединится с Германией против России". Заявление встретило в Москве благоприятный отклик, но в дальнейшем эта инициатива не получила развития. Как выяснилось, вспышка благоразумия у Пилсудского была вызвана опасением, как бы гитлеровцы, требовавшие отторжения от Польши "коридора" и Верхней Силезии, не начали реализацию своих замыслов. Вскоре приступ страха прошел. Деятели "санации" стали восхищаться репрессиями нацистов против коммунистов и демократов (разве не по гитлеровскому образцу был ими создан в Березе Картуской "свой" концлагерь?). Их пленила другая перспектива -- добиться дружбы "фюрера". Порожденная душевной симпатией и политической близорукостью правящей клики, эта политика связана с именем тогдашнего министра иностранных дел Юзефа Бека. Он участвовал в формировании этого курса и после смерти Пилсудского довел его до логического конца -- крушения польского государства.

Подготовка Германии к войне только началась, и ее соседи пока были сильнее. Гитлер готов был дать "торжественное обязательство" жить с ними в мире. "Я гарантирую любые границы, -- говорил он, -- и подпишу любые пакты о ненападении и дружбе". В беседе с польским послом 15 ноября 1933 г. "фюрер" рассыпался в комплиментах Пилсудскому. В его пространном монологе главной была мысль об опасности коммунизма для Европы и о той роли "бастиона", которую должна сыграть расположенная на границе "с Азией" Польша. Что касается отношения к Польше, то Гитлер заверил, будто имеет самые мирные намерения.

Улучив минуту, когда Гитлер распространялся о роли Польши как "бастиона против коммунизма", Липский уважительно поддакнул: мол, Польша "часто играла роль щита для европейской культуры".

Приведенное выше содержание беседы раскрывает подлинный смысл и цели германо-польской декларации. Речь шла не только и не столько о "добрососедских" отношениях между Германией и Польшей, сколько об их объединении против СССР. Так на деле выглядел польский принцип "равновесия" в отношениях с двумя соседями.

Это объясняет позицию правительства Польши в отношении "Восточного пакта". Зачем связывать себя договором о взаимопомощи с СССР, когда глаза застилает мираж "благоприятных возможностей", которые вот-вот появятся в результате назревавшего между СССР и Японией конфликта. Польша сумеет реализовать их только с помощью Германии, а Гитлер настроен против пакта. Но прямо сказать об этом, разумеется, нельзя. И вот "Мефистофель в дипломатии", как иронически называли Бека, заявляет, будто проект договора ему пока неясен и нуждается в дальнейшем изучении.

И. Д. Овсяный

Тайна, в которой война рождалась.. -- М., Политиздат, 1971

См . далее...

© Copyright Каменев Анатолий Иванович (kamenevai@mail.ru) Размещен: 10/07/2014, изменен: 10/07/2014. 61k. Статистика. Фрагмент: Политика Иллюстрации: 2 штук.	Ваша оценка:
Аннотация: Сбылись мечты Тиссена "взнуздать" немецкий народ и Круппа - "держать рабочих в страхе и заставить соблюдать железную дисциплину".

Каменев Анатолий Иванович Мефистофель в дипломатии

Каменев Анатолий Иванович
Мефистофель в дипломатии