ArtOfWar. Каменев Анатолий Иванович. "На великое счастье России, мы были оглушительно разбиты под Нарвой"...

"На великое счастье России, мы были оглушительно разбиты под Нарвой"...

ЭНЦИКЛОПЕДИЯ РУССКОГО ОФИЦЕРА

(из библиотеки профессора Анатолия Каменева)

Сохранить,

дабы приумножить военную мудрость

0x01 graphic

"Победа шведов в битве при Нарве".

Художник Густав Олаф Цедерстрем. 1910.

"Священная книга Русского народа "

ЗАВЕТ ПЕТРА

М. О.Меньшиков

(фрагменты)

Главная заслуга Петра Великого перед Россией вовсе не в том, что он построил Петербург, "прорубил окно в Европу", создал флот и преобразовал внутренний строй управления.

На великое счастье России, мы были оглушительно разбиты под Нарвой.

При ином государе это было бы началом бедствий, при Петре -- началом благополучия.

Разбитый, он удвоил рвение к войне.

Если бы он был дважды разбит, он учетверил бы рвение.

Хотя в приказе под Полтавой Петр писал, что "решается судьба отечества", но нет ни малейшего сомнения, что это было не так.

Разбитый под Полтавой, Петр продолжал бы воевать.

"До каких же пор?" -- спросит читатель. "До тех пор, пока не научился бы побеждать", -- отвечу я.

В том и состоит великая заслуга Петра, что он взял перед Богом и историей ответственность за бесконечную войну, лишь бы научить свой народ побеждать.

Правда, и до Петра мы от времени до времени побеждали европейских соседей, но чаще были побеждаемы. Притом появление таких военных талантов, как Густав-Адольф и Карл XII, показывало, что дремать было уже нельзя.

Надо было сделать сверхсильное напряжение и догнать соседей в военном деле.

Петр двадцатилетней войной приучил страну к напряженной деятельности, постоянно бодрствующей, как на форпостах.

Московскую зевоту и лень с России как рукой сняло.

Целые поколения тогда рождались и созревали в мысли, что опасный враг у порога и что надо спасать царство.

Невысказанный, но благородный лозунг одушевил народ, электризировал его высоким чувством.

Из поступавшей в армию молодежи многие, вероятно, быстро гибли, но остававшееся ядро приобретало удивительный закал. Походы, лишения, приключения делались обычной жизнью. К битвам готовились, как артисты к спектаклю.

Воинская повинность, совершив жестокий отбор свой, в лице избранных превращалась в призвание, а всякое призвание, хорошо выполненное, дает счастье.

Петр Великий первый добился того, что Россия, наконец, имела счастливую армию, бесстрашие которой поддерживалось заслуженною гордостью.

За двадцать лет непрерывных военных действий у нас выработалось военное поколение, национально-русское, как в армиях Морица Саксонского, Густава-Адольфа, Фридриха Великого.

Сложилась русская военная культура, которой до Петра не было.

Петр Великий ввел в России военное искусство во всех его формах и успел напрактиковать в нем десятки тысяч людей.

Он заложил великую школу.

Миних упрочил ее, Суворов вознес до блеска двадцати двух побед, одержанных без одного поражения.

Такова историческая заслуга Петра Великого.

Таков завет его, к сожалению, уже забытый.

0x01 graphic

Вспомните удивительный момент, когда после Ништадтского мира вельможи подносили Петру звание великого, отца отечества и императора.

Нет сомнения, что уже в этот момент, на Троицкой площади, великий царь прощался со своей родиной, чувствуя, что весь гигантский труд его совершен и он отходит в историю таким, как есть.

Что же пришло на ум гениальному государю в этот блаженный и гордый миг?

Ему пришла на ум опять-таки забота о военном искусстве, о судьбе именно этого, важнейшего из его дел.

"Не забывайте о монархии греческой", -- сказал он.

-- Живому поколению своих сподвижников и через них потомству он дал одно великое завещание.

-- Не забывайте, отчего поднимались царства и отчего они падали.

-- Военное искусство есть борьба за жизнь.

-- Пренебрегающие этим искусством гибнут.

-- Не уставайте же совершенствоваться в военном деле!

-- Идите в нем впереди народов, а не назади их! Остальное все приложится.

-- Грозный непобедимым искусством меч обеспечит мир.

-- Он добудет то, что дороже мира, -- уверенность народа в самом себе, уважение к своей земле, высокую гордость чувствовать себя наверху, а не внизу народов.

0x01 graphic

"Петр Великий спасает утопающих на Лахте" 1844

Художник Шамшин Петр Михайлович (1811-1895)

"Шаг назад - смерть.

Вперед два, три, десять шагов - дозволяю"...

Анатолий Каменев

(фрагменты из кн. "Практическая психология для офицеров.

М., Издательство МПУ "СигналЪ", 1999")

Исходя из исторической практики Петра управления войсками, мы вправе утверждать, что существуют, по меньшей мере 3 главные задачи управления, или, говоря другими словами, функции:

-- Добиться повиновения группы (масса) людей, собранной вместе из разнородных элементов, и обрести над ними власть.

-- Взять нити управления в свои руки и не терять их ни при каких обстоятельствах.

-- Сплотить, воспитать и обучить подразделение для выполнения боевых задач, соответствующих современной природе боя, условиям театра военных действий и действиями вероятного противника.

Задача первая - это подчинение своей воле воли других людей и дисциплинирование их.

Задача вторая - создание системы и режима, при котором стало бы невозможно выйти из повиновения или же нарушить единоначалие.

Задача третья - организация такой предметной деятельности военнослужащих, при которой они бы получали и совершенствовали сноровки, качества и умения. необходимые для боя и боевой деятельности и исключение таких видов деятельности, которые препятствовали бы их формированию.

Исходный тезис нашего рассуждения таков:

-- Масса, собранная для войны - это толпа до тех пор, пока она не будет подчинена воле командира и дисциплинирована.

-- Армия - дисциплинированное войско может вновь обрести качества толпы, если будут утрачены бразды правления.

-- Следовательно, перед офицером постоянно стоит задача - бороться с психологией толпы, предупреждать рецидивы толпы.

Раз так, то надо знать, что такое толпа и по каким законам она живет.

Психология толпы

Гете был прав:

масса имеет великие заслуги в драке, но сила ее суждения остается жалкою...

Характерной особенностью толпы является то, что по своим свойствам она не есть совокупность качеств, входящих в ее состав людей: толпа усиливает (суммирует) общие для всех качества и умаляет качества индивидуальные.

Она способна аккумулировать как положительные, так и отрицательные общие (присущие данной национальности, возрасту, полу, профессии) качества. Ферри по этому поводу говорит:

"Соединение способных людей не всегда верная гарантия совокупности их способности. От соединения здравомыслящих людей можно получить в результате собрание, не обладающее здравыми понятиями".

Вершины мыслительных высот - удел избранных.

Чем ниже будем мы спускаться по лестнице мышления, тем больше встретим понятий, составляющих достояние многих.

Темные, еле приподнимающиеся над порогом сознания инстинкты, наоборот, общи всем людям.

Понятно поэтому, что толпа по преимуществу инстинктивна.

А так как инстинктивная ярость, первобытная склонность человека к жестокости, присуща людям, то и толпа вообще проявляет свою деятельность в грубой и часто кровавой форме.

В силу той же инстинктивности толпа жестока, ибо мягкость и добросердечие не составляют инстинктов, а составляют высшие чувств

Среди разнообразных идей, на поступок должна побудить наиболее яркая.

Таковой будет для толпы наиболее простая и наиболее слышанная. Простота важна потому, что простую идею усвоит себе большее количество народу, тогда как наиболее сложная будет усвоена лишь отдельными лицами. По той же причине преобладающее значение получит и наиболее слышимая, т.е. громкая, чем и объясняется влияние на толпу крикунов.

Из всех идей толпа приведет в исполнение ту, которая ей более всего понравится, т.е. которая будет сопутствовать положительным чувственным тоном.

Таким образом, поступок толпы слагается из тех же стадий, как и поступок отдельного человека, а потому и влияние на действия толпы надо оказывать по тем же путям. Точно также и средства влияния остаются те же, т.е. главным образом жесты и слова. Однако, действие этих средств значительно разнятся при употреблении их на отдельном человеке или на целой толпе.

Чувство, возбужденное в одном из людей, находящихся в толпе, немедленно передается окружающим, так как они видят его мимику, слышат интонацию голоса и ощущают его порывистые движения. Если это ощущение не найдет отзвука, оно тут же и погибнет, но если оно найдет соответствие в толпе - оно охватывает ее как пламень.

Мимические движения и жесты, созерцаемые теми, кто их породил, увеличивает их настроение. В силу этого их настроение, выражение их ощущений становится интенсивнее и увеличивает ощущения окружающих. Это увеличение ощущений возвращается к ним обратно и таким образом напряжение растет и достигает колоссальных размеров.

Это свойство толпы отмечено Зигхелем, который говорит: "Неоспоримый психологический закон, что интенсивность возбуждения возрастает в прямом отношении к количеству лиц, которых оно коснулось в одном месте и в одно время".

Это свойство толпы и заставляет сектантов собираться на общую молитву, где они и доводят себя до полного экстаза, достижение которого было бы весьма затруднительно в одиночестве.

Из этой попытки определить основные свойства толпы можно вывести:

I)что она впечатлительна;

2)борьба мотивов отличается в ней своей простотой и

3) она может совершать поступки такой силы, которая зачастую много раз превосходит математическую сумму сил, ее составляющих.

Мало того, 4)каждый из членов толпы, под влиянием психического заражения, может совершать такие действия, которые для него произвольно не выполнимы, хотя возможность их совершения, конечно, дается строением человеческого тела.

Таким образом, влияние человека на толпу прямо пропорционально его способности выражать свои ощущения.

Выразить же их можно тремя способами :

I)непосредственной передачей ощущений одного человека другому, наподобие передачи электрических волн на расстоянии без проводников;

2)передачей ощущений жестами, мимикой, интонацией и движениями и наконец

3)передачей их с помощью слов.

Чтобы действовать на зрение и слух толпы жестами и мимикой, необходимо, чтобы оратор был виден и слышан возможно большему числу людей.

Для этого оратор должен выбрать себе место видное и вне толпы.

Выполнение этого условия и привело к созданию возвышенных кафедр, к поднятию ораторов на плечи и щиты. То, что выделение из толпы лишило их возможности влиять на нее движениями, воспринимаемого соседями при посредстве осязания, не имеет существенного значения, как в виду огромных выгод, приобретенных этим выделением, так ив виду слабой возможности для одного человека воздействовать на толпу при посредстве осязания.

Логика ищет правду; мимика, жесты и красноречие - удовольствие, и так как толпа инстинктивна, то она более живет чувствами, чем отвлеченными идеями, стремясь к удовольствиям, а не к истине.

Поэтому управлять толпою при помощи логики -невозможно.

Все речи должны затрагивать чувства.

Подведем итоги изложенного:

-- Толпа аккумулирует, как правило, низменные инстинкты людей, и потому она неблагоразумна и агрессивна.

-- Толпе импонирует то, что созвучно ее настроению и инстинкту.

-- Влияние на толпу оказывают лица яркие, выделяющиеся, умеющие привлечь к себе внимание и удовлетворить инстинкт толпы.

-- Толпа легко возбуждаема и способно быстро от состояния покоя перейти в движение и активные действия. Достаточно иногда одного призыва или жеста для того, чтобы привести ее в движение.

-- Толпа, в известных случаях, управляема.

0x01 graphic

Сквозь строй. 1776.

Художник Даниэль Ходовецкий

Средства, позволяющие управлять толпой

Строй

Там, где надо управлять людьми во что бы то ни стало, там необходимо уменьшить значение внутреннего напряжения толпы.

Могучим средством для этого является строй.

Влияние строя усиливается запрещением в строю разговоров, восклицаний, движений, т.е. способов, которыми передаются чувства и настроения.

Полная свобода выражения своих ощущений оставляется только за старшим начальником, т.е. за руководителем всех этих людей. Самое расположение в известном порядке, воспринимаемое должным образом каждым человеком, действует на людей сдерживающим образом. Таким образом строй дает возможность уменьшить в толпе внутреннее напряжение и дать этим гарантию возможности управления.

Иерархия.

Расчленивши толпу и создав военную иерархию, старший начальник потерял возможность управлять всеми людьми непосредственно, но зато, принимая в некоторых случаях это управление частью их, он выигрывает в силе производимого впечатления.

Выигрыш этот проистекает от следующих причин: в интересах управления войсками каждому рангу начальников присваивается определенная степень власти, причем каждому рангу подчиняется все большее и большее число лиц. В силу этого, чем выше подниматься по иерархической лестнице, тем могущественнее становится лицо, занимающее определенную ступень. Поэтому подчиненные связывают с определенным начальником идею определенной силы.

Эта ассоциация двух представлений и составляет суть военной субординации.

Традиции

Традиции, это, с одной стороны, своего рода социальный клей, с другой - пути, по которым направляются поступки людей. В них отражается результат опыта войск, боевая доблесть предыдущих поколений военных людей.

Так, постоянное требование А.Суворова в мирное время равнения по передним, в военное время трансформировалось в знаменитое: "Шаг назад - смерть. Вперед два, три, десять шагов - дозволяю".

И ради одного вылезшего вперед человека передвигались целые батальоны, лишь бы никогда, ни один человек не осаживал назад. Понятно, что создание такой традиции определяет поступки войск в бою и является способом управления.

0x01 graphic

Бой за знамя.

Художник Мазуровский Виктор Викентьевич (1859-1944)

Знамя.

Стойкости традиций и удобству управления с их помощью способствует, так сказать, прикрепление их к видимым предметам.

Таковыми являются знамена и другие воинские святыни.

Если эти святыни в продолжение долгого времени были свидетелями боевых подвигов, совершенных разными поколениями, то сознание, что на них смотрели предшественники, совершившие геройские поступки, устанавливает связь между прежними и нынешними воинами и придает им общность настроения.

Обмундирование

Среди средств управления видное место занимает обмундирование.

Впервые облачение всех воинов в специальную однообразную одежду было применено в Спарте. Там избрали для воинов одежду красного цвета, чтобы текущая из ран кровь была менее заметна и не смущала малодушных.

Форменная одежда постоянных армий имеет корни в стремлении рационализовать обмундирование:

-- необходимо иметь возможность в бою отличать своих от чужих;

-- необходимо в мирное время сделать солдата ответственным за грабеж и обиду граждан, чего нельзя добиться, если по внешнему виду солдата не видно, к какой части он принадлежит;

-- необходимо солдату затруднить дезертирство, что облегчается, если военное платье резко отличается от штатского костюма.

-- Наконец, требование дисциплины, сомкнутость, установление общего духа в тактической единице, ее сколачивание - достигается гораздо скорее, когда она одета однообразно.

Первым в средние века, в I645 году, ввел форму - красные кафтаны революционер Кромвель.

На континенте форменная одежда распространялась медленнее.

Лувуа полагал, что не следует разорять капитанов требованием полного однообразия в одежде их рот. При Людовике ХIУ полк короля сам оделся в синий цвет, полк королевы - в красный, дофина - в зеленый.

Мода распространилась и в армии, и более состоятельные капитаны одели однообразно свои части.

Декреты о формах были изданы во Франции на 50 лет позднее чем форма была установлена властной модой. Окончательно понятие мундира, как чего-то неотъемлемого от военного звания, установлено декретом I749 года.

В прусской армии солдатам пришлось считаться со скупостью и расчетливостью прусских королей:

-- так, шинель выдавалась солдату только при расположении на зимних квартирах и отбиралась с выступлением в поход: солдату идти легче, на отдыхе от найдет укрытие в палатке, а шинель нигде так легко не утрачивается, как в бою - вместе с убитыми, ранеными и пропавшими без вести.

Солдаты других армий имели шинели и не дрожали так от непогоды, как победители Росбаха, Лейтена и Цорндорфа.

0x01 graphic

Сражение при Маренго 14 июня 1800 г.

Художник Луи-Франсуа Лежен
(

Авторитет военачальника

В I800 году Наполеон разбил "резервной армией" лучшие войска австрийцев под Маренго, только что перед тем, получивших Суворовское крещение, завоевавших Италию и под предводительством Суворова бывших непобедимыми.

Многие военные историки предполагают, что, несмотря на свое название, "резервная армия" состояла будто из лучших солдат.

Это несправедливо.

Это была безусловно худшая по качествам армия; лучшие солдаты находились у Моро.

Очевидно, что за непродолжительное время пребывания в ней первого консула, качества этой армии измениться не могли, что, между прочим, и доказывается Маренгской битвой; тем не менее, хотя бы по причинам победы, никто не станет отрицать, что эта армия превосходила противника моральными силами.

Она верила в своего полководца, считала его непобедимым, т.е., другими словами, была уверена в своих силах - в искусстве своего предводителя.

Краткие итоги таковы:

-- Управление массой людей, не спаянных в воинский коллектив, становится возможным благодаря таким инструментам управления, как строй, иерархия, традиции, воинские святыни, обмундирование, авторитет влиятельного военачальника (солдаты А.Суворову: "Веди нас, отец! С тобой мы пойдем хоть куда").

-- Названные инструменты управления "работают" только в умелых руках и при мыслящей голове, отдающей себе отчет в том: когда, в какой момент, в какой мере прибегнуть к тому или иному средству.

-- Кроме этих общих (фундаментальных) средств управления есть немало иных средств и приемов, которые должны быть известны офицеру и которыми следует постоянно пользоваться.

Принципы и правила управления

Петр Великий, силой оружия добывший славу России, в "Учреждении к бою" писал:

"Понеже известно, что старых солдат не надлежит уже той экзерциции обучати, которая для рекрут учинена, ибо они тот грандус уже миновали, но надлежит непрестанно тому обучать, как в бою поступать..."

Принцип "учить тому, как в бою поступать", - следует признать главенствующим в системе управления войсками.

Значение этого принципа не только военное, но и моральное - человек, призванный в ряды Вооруженных Сил, должен заниматься тем, чем он обязан заниматься - подготовкой к бою.

Думается, многие наши беды упираются в то, что требования этого принципа не соблюдаются, а его значение умаляется или же отодвигается на второй план.

"Если солдаты будут иметь амбицию и будут сохранять строй непоколебимо, то и непобедимы будут перед какими бы то ни было превосходными силами, и ничто против них не устоит", - писал в своей "Инструкции ротным командирам" граф Воронцов в 1774 г.

"Амбиция", или, говоря другими словами, боевой дух, может быть воспитан только в поле и укреплен в бою.

"Ничего, кроме наступательного", - как дополнение петровского принципа, нужно считать девиз великого Суворова.

Следовательно, не просто боевой, а наступательный дух следует поставить во главу системы управления.

А далее обратимся мы к мудрым "Армейским заметкам" генерала М.Драгомирова, которого почитали офицеры русской армии за его выдающиеся качества военачальника, умение управлять и глубину мысли.

0x01 graphic

Священнейшее Миропомазание. Коронация Александра II.

Рисовал с натуры В.Тимм

Армейские заметки генерала М.Драгомирова

"Цель занятий с солдатом - подготовить его для боя.

Бой прежде всего требует от человека способности пожертвовать собою, потом умения действовать так, чтобы эта жертва была, по возможности, полезна своим, гибельна врагу.

Свойства рекрута нашего

-- то, что длинных объяснения и отвлеченностей он не понимает или весьма трудно понимает;

-- сам длинно не говорит;

-- с показа легче учится, чем с рассказа;

-- запоминает легче, чем усваивает.

Нужно при этом помнить, что он, за редким исключением, поступает в часть более или менее запуганным и сразу наталкивается на строй понятий и на дела, совершенно для него чуждые, он и рад исполнить, да не знает, что и как.

К этому присоединяется тоска по родине, жизнь по часам и среди чуждых ему людей.

Одним словом, все данные для того, чтобы окрепнуть и развиваться, так и для того, чтобы оторопеть, да так на всю службу и остаться. В какую из этих форм он отольется, зависит от того, как его повести.

Все дело в том, чтобы силы и способности, данные человеку природой, не ломая, специализировать в военном направлении.

Это специализирование происходит тем успешнее, чем рациональнее и мягче вводят рекрута в новую для него область и чем более соображаются при этом с его свойствами.

Обстановка, при которой приходится работать с рекрутом: крайняя ограниченность времени и неудобство мест, за исключением весьма редких пунктов, в которых есть казармы и манежи, т.е. возможность для непрерывной и систематической зимней работы. К обстановке же относится и переходное положение, характеризуемое тем, что не все еще отстали от старых взглядов на подготовку солдата.

В зависимости от этого необходимо:

-- 1)обращать постоянное внимание, чтобы в занятиях с солдатом не терять ни минуты даром, но даже и на какие-либо упражнения, прямо не отвечающие его назначению;

-- 2)расстаться с верою в силу писанных инструкция, не поддержанных личным указанием и настоянием;

-- 3)подумать о том, чтобы методы преподавания были соображены с характером предметов и свойствами нашего рекрута.

В зависимости от назначения солдата для боя, занятия с ним представляют два главных отдела:

-- 1)развитие в человеке зачатков долга, самоотвержения и самообладания, вложенных в него природою;

-- 2)передачу ему разных материальных навыков, делающих его более способным к защите и к нанесению вреда врагу.

Первому отделу приличествует название воспитание, второму - образование солдата.

Излишне распространяться о том, который из них должен быть признан важнейшим:

-- мы нисколько не сомневаемся в том, что из двух солдат, - одного, проникнутого долгом, но, кроме кулака и дубины, ничем действовать не умеющего,

-- и другого, владеющего в совершенстве самым современным оружием, но долгом не проникнутого, - всякий понимающий дело предпочтет, не колеблясь первого последнему.

Понятное дело, что лица подобных крайних свойств в жизни не попадаются и составляют логическое отвлечение, к которому мы прибегли для того только, чтобы до очевидности выяснить основное руководящее положение иерархизации отделов подготовки, заключающееся в том, что воспитание солдата должно быть поставлено выше образования и потому должно обращать на себя преимущественное и ежеминутное внимание его руководителей.

Понятно также и то, что в жизни воспитание от образования не отделяется, а ведутся они совместно и современно; но, ввиду сказанного, они должны быть поставлены так, чтобы в быту солдата, в занятиях его, в службе, наконец в отличиях, качества, даваемые воспитанием, брали верх над теми, которые дает образование.

Цель воспитания выражается в двух словах: нужно, чтобы солдат был надежен, т.е. правдив и исполнял свои обязанности всегда одинаково как на глазах начальства, так и за глазами.

За редкими исключениями рекрут поступает именно с такими предрасположениями; нужно только в нем поддержать и развить их. Достигнув этого, вы сделали половину дела, так как раз есть исполнительность, будет и исполнение; остается только показать, что нужно исполнять.

Средство достигнуть этого одно:

-- с первых же шагов службы солдата следить неустанно за тем, чтобы он ничего не делал спустя рукава, т.е. требовать от него безусловно-точного исполнения всего показываемого или объясняемого,

-- не гонясь на первых порах за быстротою и ловкостью исполнения,

-- и проверять его исполнительность именно тогда, когда он менее всего может ожидать поверки.

Только таким путем можно, на первых порах, определить, на кого из рекрут можно положиться, и кто из них, по слабости ли характера или по другим недостаткам, нуждается во внешней поддержке, чтобы утвердиться в исполнительности.

Мы придаем этому определению нравственной устойчивости каждого солдата, сверх воспитательного, и другое важное значение: ротный командир, давший себе этот труд, не пожалеет впоследствии, потому что будет иметь на счету кандидатов на все назначения, которые приходится делать в роте.

А это первая обязанность каждого начальника - знать, кто из чинов, ему подведомых, и на что способен.

Прежде слишком долго приходилось служить вместе с одними и теми же людьми, и ротный командир узнавал их поневоле; но теперь такое знание не придет, если самому о нем не позаботиться.

Великим пособием к развитию надежности в людях мы признаем укоренение в них привычки докладывать об всем, с ними случившемся, прямому начальнику.

-- Малейшее замечание, полученное солдатом, даже встреча его с кем-либо из старших начальников, должно быть известно ротному командиру.

-- Солдату, свято исполняющему это правило, можно простить многое; потому что уже одна привычка исполнять его держит человека начеку, где бы он ни был и что бы ни сделал.

-- Но достигнуть того возможно только при дружном содействии всего корпуса офицеров.

-- Прием же, ведущий к цели, весьма прост: в одной из частей, нам известных, до некоторой степени добились этого тем, что с замечанием назначалось и наказание солдату; а прямому его начальству сообщалось это с тем, чтобы, в случае доклада со стороны солдата, с него не делать никакого взыскания и налагать двойное в противном случае.

Многим, вероятно, покажется странным, что мы распространяемся о вещах, по-видимому, столь простых и всем известных; поэтому распространяемся, что на них зиждется благоустройство воинского организма, и что они хотя и просты для понимания, но в применении трудны, потому что требуют постоянного внимания и настойчивости, т.е. именно того, чем славянская натура хромает. Оттого-то подобные вещи забываются легко и до такой степени основательно, что возобновление их требования принимается иногда как нечто совершенно новое.

Курс солдатского воспитания представляют уставы службы внутренней и гарнизонной. Они должны быть усвоены более основательно и, разумеется, более в их сущности, чем в обрядовой стороне.

Последней мы придаем серьезное, но не первостепенное значение; и настаиваем на том, что изучение существенных обязанностей должно быть поставлено на первом плане. Думаем так, основываясь на опыте, который показал, что обязанности, поставленные на одну доску с обрядом, сопровождаемым их исполнение, были этим последним почти совершенно вытесняемы из сознания. И это естественно, потому что обряд говорит глазу, легко усваивается и легко поверяется, между тем как существенные обязанности не имеют ни одного из этих качеств: их нельзя поставить в шеренгу, ни пропустить церемониальным маршем, ни концентрировать в несколько приемов, исполняемых по коротеньким, заранее составленным командам.

В человеке первым поражается и подкупается глаз, и потому нужно помнить, что глазу говорит только внешность дела, а не сущность его. Хотя и говорится, что по платью встречают, а по уму провожают, но в жизни платье часто так нравится, что по оному не только встречают, но и провожают. То же случается и с обрядом по отношению его к тем обязанностям, сущность которых можно выразить словом и поведением, а не внешним каким-либо приемом.

Ввиду громадной важности знания устава о службе внутренней, нельзя не пожалеть распространения его в войсках наравне со строевыми уставами, чтобы всякий чин получил, наконец, возможность определительно знать, что он должен и чего с ним не должны делать: потому что только это может дать прочный внутренний порядок. Рассчитывать в этом деле на усвоение путем рутины нельзя; это путь верный, но медленный, т.е., при коротких сроках службы совершенно неприменимый.

Оба сказанных устава равно важны в воспитательном отношении, и усвоение в них каждым солдатом того, что до него относится, составляет первостепенную необходимость, сколько бы это ни потребовало времени; даже если бы таковое пришлось отнимать от занятий образовательными предметами.

Внутренняя служба относится к гарнизонной как общевоспитательная подготовка - к применению усвоенного воспитанием в данном случае.

Стоя в карауле, солдат не только учится служить, но и впервые действительно служит.

Стоя на часах, он впервые предоставляется самому себе, как относительно того, кого он в этом случае должен слушать и кого не смеет слушать даже из тех, кому в остальное время обязан беспрекословным повиновением, так и относительно употребления оружия по личной оценке обстоятельств, а не по чьему-либо приказанию.

Все это дает помянутым уставам, в их сущности, характер закона в высшем значении этого слова.

В отношении к ним все прочие уставы имеют не более как характер учебных инструкций, прохождение которых, по нужде, не только может быть ограничено, но иногда даже и совершенно пропущено. Между тем как в сказанных уставах нечего урезать из того, что солдат знать должен, даже если бы подготовку рекрута пришлось начать и окончить в один день.

Обрядовая сторона внутренней службы заключается в соблюдении воинской вежливости и приличного вида, а гарнизонной службы, сверх того, - в точном исполнении установленных приемов смены, отдания чести и т.п. Все это легко усваивается и точно исполняется именно таким солдатом, который имеет верное понятие о существенной стороне своего назначения. Впрочем, к этому мы возвратимся еще раз в заметке о методах преподавания.

Приемы воспитания внешние, но укрепляющие духовную сторону солдата суть:

-- сквозные атаки,

-- ученья под артиллерийскими выстрелами и

-- обстреливание.

Хотя эти приемы, за исключением последнего, применимы только в массе, но и они дают практику в самообладании каждому солдату отдельно и потому упоминаются здесь, т.е. при разборе отделов одиночной подготовки. Польза их применения признается пока немногими; но за них говорит и то уже, что до сих пор против них не было сделано ни одного возражения сколько-нибудь состоятельного.

Причина преобладания строя над прочими отделами образования лежит в той же инерции, на которую сделан намек выше и которая сдает только живому примеру, а не писанной бумаге.

Было время, когда строй составлял начало и конец воинского образования, поглощал все время и все внимание.

Вызываемые отчасти примером других армий, преимущественно же кровавыми неудачами, новые отделы образования сначала явились не более как придатками к строю, за которыми никто не признавал не только преобладающего над ними значения, но даже и равноправности.

Да иначе и быть не могло: эти отделы явились уже тогда, когда обучение строю сложилось в систему, строго законченную до мельчайших подробностей и поражающую своею последовательностью; когда успели уже сформироваться тысячи специалистов, с увлечением предававшихся занятиям строем и естественно успокоившихся на том убеждении, что строй есть единственное назначение солдата.

Понимается само собою, что новые отделы явились вначале и по духу своему, да и потому, что отнимали время от строя, врагами ему, которых, за невозможностью совсем выпроводить вон, оставалось держать на задворках, т.е. заниматься ими лишь для очистки совести.

Все это явления старые и совершенно естественные; всякий занимается охотнее тем, что он знает; и всякий считает более важным то, что знает: так уж человек устроен.

К этому нужно прибавить, что труднейший из новых отделов образования - стрельба - требует такой кропотливой отделки каждого солдата, такого участия размышления в этой работе, которые не могли не быть антипатичными людям, многие годы своей жизни посвятившим занятию чисто механическому. И поэтому-то желаемая и совершенно отвечающая существу дела перестановка предметов до сих пор только переходит в жизнь, но далеко еще не перешла. Можем сказать одно: осуществится она баз всякого ущерба совершенству строя; потому что, кто в состоянии добиться отличной стрельбы, тому нечего не стоит добиться стройности. Да притом она теперь дается благодаря гимнастике и фехтованию, делающими человека развязным и ловким".

Кто может начертать столь верную и богатую по содержанию и глубине программу управления и подготовки солдата к бою?

Резюме

-- Подготовка к бою должна доминировать во всей системе военного управления. Боевая подготовка войск - самая надежная скрепа военного организма.

-- Воспитание наступательного духа следует поставить выше военно-технической подготовки.

-- Управление поведением, поступками и действиями военнослужащих следует осуществлять не отдельными командами, а системой службы войск, примером старших, разумной организацией занятий, целесообразным использованием индивидуальных свойств и качеств солдата.

-- В системе управления надо обращать особое внимание на тренировку исполнительности, аккуратности и дисциплинированности.

-- Ничто не следует делать формально; муштра, формализм, казенщина, натаскивание и дрессировка - не по нутру русского солдата.

0x01 graphic

"Христос во время шторма на море Галилейском" (1633).

Харменс ван Рейн Рембрандт.

Факты "Из моей жизни"

("Записки вечного узника")

ХОЛУЙСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ

ЗАСТАВЛЯЕТ ПОБОРОТЬ СТЫД

Полковник в помощники ст. лейтенанту Варенникову

Формализм губил соревнование.

Это была скорее политическая форма активизации людей, которая в отдельные периоды поднимала массы на великие свершения, а в обыденной жизни нередко использовалось чисто в утилитарных целя.

Несколько забегая вперед, приведу пример того, как иной раз делали победителей соревнования.

Дело было во львовской, так называемой "железной дивизии" во время моей первой стажировки при обучении в академии.

В одном из полков этой дивизии служил командиром роты старший лейтенант Варенников, сын командующего войсками округа.

В это время в округе был объявлен конкурс на лучшую ленинскую комнату.

Такие комнаты были в каждой роте.

Это был цент политической работы в подразделениях.

На стенах развешивались различные стенды с исторической и современной тематикой.

-- Неизменно рассказывалось о трудном пути, который прошел Ленин и КПСС, начиная с деятельности организаций РСДРП, ВКП (б) и до настоящих дней.

-- Имелись стенды с военно-патриотической тематикой, сведения о ротных достижениях, фотографии отличников учебы.

-- Неизменный было присутствие фотографий членов Политбюро, секретарей ЦК КПСС.

-- Не меньшее место отводилось и действующему генеральному секретарю - Л.И. Брежневу. Стенд, посвященный Брежневу, постоянно нуждался в обновлении, так как с завидной регулярностью он получал большие правительственные награды. Политработники сбивались с ног, чтобы достать последний портрет "любимого" Леонида Ильича. И не дай бог, если проверяющий заметит, что на вывешенной фотографии партийного руководителя не хватает одной звезды Героя.

-- К концу жизни парадный мундир маршала Советского Союза генерального секретаря ЦК КПСС имел столько наград, что даже высшие награды страны (звезды Героев) размещались в два ряда.

-- Даже легендарный Г.К. Жуков не удостоился стольких правительственных наград.

По скромных нормам политического довольствия роты располагали весьма скудными средствами для оформления ленинских комнат.

И каждый командир роты изощрялся как мог.

Один зарабатывал средства путем посылки солдат для работы на стороне. Но это было наказуемо, да и соблазнительно. Под маркой общественных нужд кое-кто положил в собственный карман заработанные солдатами деньги. И тут надо отдать должное политорганам, которые пытались пресекать подобные действия командиров.

Большинство довольствовалось выделенными средствами и руками ротных умельцев создавали что-то примитивное, невзрачное. Благо, что типографские плакаты с различными материалами были в большом избытке. За примитивизм ругали, но ничего поделать не могли.

Наш старший лейтенант Варенников был в положении исключительном.

Стоит только догадываться кому пришла в голову "блестящая мысль" помочь молодому ротному в оформлении ленинской комнаты.

Но мысль эта родилась, по всей вероятности, в недрах политического управления округа, где было немало сообразительных подполковников и полковников.

Здесь не стали изыскивать средств - их просто выдели в том объеме, который потребовался.

Художники окружного Дома офицеров разработали эскизы, изготовили стенды, а солдаты комендантской роты погрузили все оборудование, вплоть до гвоздя, в грузовик.

В помощники старшему лейтенанту был определен полковник политуправления, который счел за честь выполнить поставленную задачу.

Старшему лейтенанту не надо было даже руководить процессом.

Все взял на себя прибывший с нагруженным автомобилем полковник.

В 2-3 дня помещение ленинской комнаты было не узнать. Вместо невзрачной наглядной агитации появились красиво оформленные стенды, отражавшие всю необходимую политическую информацию.

Каждая буква, каждая запятая стояли на своем месте.

Все выглядело прекрасно и поучительно для других.

Полковник, выполнив свою миссию, уехал, а командир полка провел в ленинской комнате ротного Варенникова показное занятие и призвал других ротных командиров равняться на передовика.

Для меня и по сей день остается загадкой, как можно решиться прославлять человека за то, что сделано не его, а другими руками?

Видимо, холуйская психология заставляет побороть стыд.

Ведь прославляется не кто-то, а сын командующего восками округа.

Не стыдно было и самому победителю.

Ведь победа эта открывала ему путь к присвоению досрочного воинского звания, новой должности и возможности поступления в военную академию.

Чего уж тут стыдиться?!

Такие отступления от темы моего повествования потребовались для того, чтобы подчеркнуть мысль о том, что мысль благая в делах людей недальновидных, корыстолюбивых, амбициозных извращается и обретает порой такие очертания, глядя на которые и не подумаешь о том, что изначально намеревалась сделать что-то хорошее.

0x01 graphic

У дверей школы.

Художник Николай Петрович Богданов-Бельский

Что дало мое "командирство"

Однако, срок моего "командирства" скоро закончился. Личный состав полка возвратился в казармы и командование перешло к тем офицерам, которые были назначены приказом по полку ранее.

Удивительнее всего было замечать, что те несколько недель, которые постепенно втянули молодых людей в жизнь воинской части, не ломай и не коверкая их характера, а лишь убирая все наносное в их поведении и общении, не прошло без следа.

Это были уже не пугливые юноши.

Они обрели уверенность в себе.

Научились они не многому, но в строевом отношении они выглядели даже лучше, чем обычные солдаты.

Между ними завязались приятельские связи и отношения.

Они стали сплоченнее и тем увереннее в себе.

Их уже нельзя было разобщить, застращать поодиночке.

Они усвоили и то, что в воинской части действует принцип справедливости.

Каждый, заслуживающий поощрения, обязательно будет отмечен. Многие из них поняли, что права и обязанности равноценны и не могут существовать друг без друга.

Интересным было и понимание того, что дисциплина - это не только строгость, а система взаимной обязанности.

-- "Дисциплина - дело взаимное, - как говорил М.И. Драгомиров, - т.е. бывает крепка только там, где она существует, не только снизу вверх, но и сверху вниз, ибо тот же самый закон, который налагает на солдата известные обязательства, обеспечивает его от неправых посягательств и начальствующих лиц, которые позволяют себе подобные посягательства, суть нарушители закона, и дисциплины".

Вот чего можно, оказывается, достичь, если убрать из армейской среды грубое солдафонство, муштру, беснующихся сержантов, равнодушных офицеров и "гиен" из солдатской среды.

Кто-то может взять под сомнение наличие этого опыта.

Не надо этого делать.

Это было на самом деле.

И дело даже не в этом единичном примере, а в системе приведения призывника в лоно армейской жизни.

Прав был тот же Драгомиров, говоря, что блажен тот офицер, который может сказать:

"Много людей прошло через мои руки, и весьма мало между ними было таких, которые оттого не стали лучше, развитее, пригоднее для всякого дела".

0x01 graphic

"Устный счёт. В народной школе С. А. Рачинского.", 1895.

Художник Богданов-Бельский Николай Петрович

Ярково: "грибы возле дома"...

Жизнь, тем не менее, шла своим чередом и судьба уготовила мне еще большее проникновение в Сибирь.

В октябре 1971 г. меня назначили пом. начальника политотдела Красноярского гарнизона по комсомольской работе.

Мое откомандирование из полка огорчило командира.

Полковник Винокуров рекомендовал меня на должность замполита дивизиона и потому хотел было воспротивиться моему назначению.

Но тогда сила политорганов была такова, что перечить его решению было просто невозможно.

Отъезд из полка не обошелся без происшествия.

К тому времени, о котором идет речь, полк перебазировался в район д. Ярково.

В отличие от Коченево, который находился около железнодорожной станции, Ярково был в 40 км. от Новосибирска и имел только одно сообщение с деревней - автомобильное.

Мне нередко приходилось по делам службы ездить в Новосибирск на попутных машинах.

Легкового транспорта тогда было мало, а в грузовике для попутных пассажиров было только одно незанятое место - в кузове.

Ездить приходилось, как правило, в плохую или морозную погоду.

Можно без труда представит себе состояние человека в скромной шинели армейского офицера после такой часовой поездки.

Но организм был молодой и выдерживал холодный ветер и стужу.

Офицерский городок находился в километре от самого населенного пункта и в 7-ми километров от расположения части.

Приезд с семьей в этот городок годом ранее привел меня в печальное расположение духа.

Наскоро выгрузив вещи, я заглянул в магазин военторга и увидел там пустые полки.

Несколько банок рыбных консервов, "ржавая селедка", конфеты, прозванные в народе "дунькина радость", да черствый хлеб составляли весь ассортимент этого магазина.

Молоко, мясо, колбасные изделия, сыр, крупа, мука, макароны и т.д., видимо, здесь были редкостью.

У нас на руках была маленькая дочь, которой надо было расти, получать все необходимое.

А тут такая проруха...

Делать было нечего.

Следовало отогнать машину в часть и только после этого можно было возвратиться и чем-то помочь жене.

Но из части так легко выбраться никогда не удавалось и на сей раз замполит полка перехватил меня на пути домой и заставил исполнять какое-то срочное поручение.

Домой я попал лишь в десятом часу и, подходя к двери квартиры, ожидал встретить заплаканную и растерявшуюся жену на ворохе не разобранных вещей.

Но картина была иной.

С порога я учуял приятный запах чего-то жаренного.

Дверь открыла жена Светлана, переодетая в домашнее платье, с повязанной платком головой и ... отнюдь, не грустная, а с хитринкой в глазах.

- Чем это так вкусно пахнет, - спросил я, даже не успев раздеться.

- Угадай! - игриво ответила жена.

- Нет, - ответил я. - Гадать не буду. Лучше пойду и посмотрю сам.

Сняв сапоги, шинель и фуражку, двинулся по узкому проходу в сторону кухни. Привезенные вещи, хотя и не прибранные еще на свои места, все же обозначали жилое пространство.

Иринка, дочка, сидела в кроватки и что-то сосредоточено делала.

Увидев меня, она приподнялась и протянула ручки.

Среди общего беспорядка чувствовалось - хозяйка начала создавать семейный уют. Хотя она за столько короткое время не сумела навести порядок, но уже чувствовалась какая-то гармония во всем этом скоплении домашних вещей. На окнах наскоро были прикреплены занавески. Столовые и детские принадлежности были извлечены из коробок, отмыты и положены на видном месте.

Оставалось расставить по местам кое-какие громоздкие вещи, которых было совсем немного (диван-кровать, шкаф, холодильник, кухонный стол) и можно было приступать к следующему этапу обустройства нашего жилища.

Но это были уже мелочи.

-- Главное состояло в том, что моя жена не сникла, не ушла в себя, а, засучив рукава, сделала почти невозможное - подняла мое настроение, да и к тому же, приготовила какой-то сюрприз на кухне.

Уезжая, я горевал, что на прежнем месте у нас закончились мясные припасы, а времени пополнить продовольственный запас не было.

Сейчас я почему-то ждал увидеть жаркое.

Голод и запах жареного усиливали мое любопытство.

Справившись с первыми впечатлениями, перешагнул порог кухни и увидел на сковороде что-то темное, похожее на мясо.

Но это оказались грибы.

Пора была грибная. Но грибы надо было где-то купить или насобирать. Так что же тут: купила или набрала где-то.

Оказывается, грибы не покупные, а собранные в двух шагах от дома.

Дома наши стояли в березовой рощице, за которой сразу начинался настоящий лес.

В этой-то рощице Светлана и набрала грибов для жарки.

В этот вечер мы еще долго разбирали вещи и легли спать за полночь.

А утром вновь на службу.

Но теперь я знал, что корни на новом месте пущены и теперь нас не так-то просто будет испугать нехваткой чего-либо для нашего существования.

Первый, самый трудный шаг на новом месте сделан.

И можно только с благодарностью вспоминать те грибы, которые вблизи дома нашла моя жена, тем самым доказав себе и мне, что всегда можно найти выход из трудного положения.

Правда, здесь было весьма существенное обстоятельство - жена, моя Светлана, не впала в панику, не уткнулась в подушку, а, оглядевшись, сама стала искать выход из создавшегося положения.

Вообще, не каждая женщина способна стать офицерской женой.

Ей может стать только та, которая наряду с добротой и любовью к мужу, сочетает способность не пасовать перед трудностями быта и службы мужа. Она берет бразды правления на себя и не корит припозднившегося супруга за то, что он мало внимания уделяет ей и детям.

0x01 graphic

Святой Иосиф с младенцем Иисусом

Художник Гвидо Рени, ок. 1635 года

Муж-офицер это особая ипостась

Но и офицер-муж - это особый тип семьянина.

В нем должно быть все то же, что и в обычном нормальном мужчине - умение и готовность принять на себя всю полноту ответственности за своих родных и близких.

Но от него требуется и большее, а именно: умение отринуть от себя все невзгоды служебной деятельности и входить в дом не придавленным служебными заботами, а готовым полностью отдать себя тем, кто тебя ждет дома.

Те немногие часы и минуты, которые удается урвать в течение суток для семьи и семейных отношений, он не может тратить самого себя и требовать для себя особого комфорта и спокойствия.

Он, безусловно, имеет право на отдых и личное спокойствие. Но этим правом пользуются лишь те, кто не дорожит семьей.

В те немногие часы семейного общения от него ждут и совета, и помощи, и поддержки, и наставления.

Да, трудная эта участь, быть офицером-отцом и нелегка доля офицерской жены.

Но вдвоем они могут все превозмочь...

Порознь - ничего не добьются.

И вот, получив предписание, мне предстояло вновь покинуть уютный дом и вновь с семьей ехать в неизвестность...

См. далее о своей жизни...

См.: Зыков А, Как и чем управляются люди. Опыт военной психологии. СП б., I898 .- с.62-73.

Ферри (Ferri) Энрико (1856-1929), итальянский криминалист, последователь Ч.Ломброзо.

См.: Зыков А. Указ. соч. - с.80-95.

Кромвель (Cromwell) Оливер (1599-1658), один из главных организаторов парламентской армии, одержавшей победы над королевской армией в 1-й (1642-46) и 2-й (1648) гражданских войнах. В 1653 установил режим единоличной военной диктатуры - протекторат.

Лувуа (Louvois) Франсуа Мишель Ле Телье (Le Tellier) де (1641-91), маркиз, французский государственный и военный деятель. В 1666-83 военный министр, провел крупные военные реформы, превратившие французскую армию в регулярную. Созданные Лувуа военные учреждения послужили образцом для европейских стран.

Годом раньше в Англии было предъявлено первое требование ношения формы к морским офицерам.

См.: Свечин А. Эволюция военного искусства с древнейших времен до наших дней. В 2-х тт. - М.-Л., I927-I928.

См.: Никулищев Б. Моральный элемент в области военного искусства (Опыт психологического исследования).// Военный сборник .- I9I2 .-N I.- с.4.

Учреждение к бою по настоящему рассуждается по сему времени. - В кн.: Бескровный Л.Г. Хрестоматия по русской военной истории. - М.: Воениздат, 1947. - с.152.

Инструкция ротным командирам за подписанием полковника графа Воронцова I774 г., января I7 дня в I7 пунктах состоящая на I3 листах. - В кн.: Бескровный Л.Г. Хрестоматия по русской военной истории. - М.: Воениздат, 1947. - с.238.

Заметки, диктованные Суворовым 5/I6 сентября I798 г.. в деревне его Канчанске, генерал-майору Прево-де-Люмиану. - В кн.: Бескровный Л.Г. Хрестоматия по русской военной истории. - М.: Воениздат, 1947. - с.272.

Драгомиров М. Сборник оригинальных и переводных статей. т.2. - СП б., 1881, с.7-15.

© Copyright Каменев Анатолий Иванович (kamenevai@mail.ru) Размещен: 16/04/2014, изменен: 16/04/2014. 68k. Статистика. Фрагмент: Политика Иллюстрации: 14 штук.	Ваша оценка:
Аннотация: ЭНЦИКЛОПЕДИЯ РУССКОГО ОФИЦЕРА (из библиотеки профессора Анатолия Каменева)

Каменев Анатолий Иванович "На великое счастье России, мы были оглушительно разбиты под Нарвой"...

Каменев Анатолий Иванович
"На великое счастье России, мы были оглушительно разбиты под Нарвой"...