ArtOfWar. Каменев Анатолий Иванович. Директива "Ночь и туман"

ЭНЦИКЛОПЕДИЯ РУССКОГО ОФИЦЕРА

(из библиотеки профессора Анатолия Каменева)

Сохранить,

дабы приумножить военную мудрость

"Бездна неизреченного"...

Д.М. Проэктор

Директива "Ночь и туман"

(Фрагменты их кн.: "Агрессия и Катастрофа).

Война вступила в пятый год. Гигантские сражения сотрясали мир. Все напряглось до предела, и все плоды рук человеческих без остатка бросались в пламя войны. Казалось, горело все: суша, вода, воздух и человеческие сердца. Бушующий вихрь продолжал испепелять в своем смертельном круговороте миллионы жизней, тысячи городов, непреходящие ценности культуры. Но если свободолюбивые народы приносили жертвы во имя победы над чудовищным злом и спасения будущего, то фашизм будущего не имел. Колоссальные потери Германии были жертвами напрасными, не нужными никому, кроме преступного режима, как будто задумавшего превратить последний акт разыгранной им трагедии в кровавое пиршество, на котором гибель третьей империи сопровождалась бы всеобщей гибелью.

Объявлением "тотальной войны" фашистские лидеры пытались ликвидировать увеличивающееся несоответствие между ресурсами страны и требованиями фронта.

Другое непримиримое и постоянно растущее противоречие -- между жизненными интересами немецкого народа и целями, которые ставил перед собой господствующий блок монополий и фашистско-милитаристского аппарата, -- нацисты стремились ликвидировать усилением и без того жесточайшего террора, дальнейшей активизацией органов принуждения.

Германский фашизм глубоко запутался в лабиринте антагонизмов. Он делал все, чтобы выбраться из него, любой ценой избежать надвигающегося поражения. Но укрепление его господства внутри страны путем государственно-монополистических мероприятий нацистского руководства становилось все более относительным. А поражение на фронтах, политическая изоляция Германии, расширение антифашистского движения Сопротивления и весь комплекс внутренних противоречий -- были величинами абсолютными, неумолимой реальностью, которая приближала день полного краха.

Боевая сила вермахта, несмотря на рост военного производства, падала из-за колоссальных потерь на советско-германском фронте. Под мощными ударами Красной Армии буквально сгорали дивизии вермахта и все те массы военной техники, которые нацизм гнал на Восток из Европы, превращенной в гигантский военный концерн. Авиационные удары союзников наносили все более ощутимый морально-психологический ущерб населению Германии, причиняли растущий урон ряду ее промышленных центров.

Антифашистская коалиция полностью развернула свой потенциал. Теперь срок окончательной победы зависел от координированных усилий союзных держав, их политики, военной стратегии и военной активности, от целеустремленности в распределении усилий и ресурсов, последовательности и энергии нанесения сокрушительных ударов на завершающем этапе борьбы.

Советский Союз делал в этом отношении все возможное и зависящее от него. Советское Верховное Главнокомандование, владея стратегической инициативой, намечало развернуть в 1944 г. наступление на огромном фронте -- от Балтийского до Черного моря. В начале года главные усилия концентрировались на юго-западном направлении. Красная Армия готовилась провести ряд стратегических операций на важнейших участках фронта. План советского командования отличался целеустремленностью и ясностью: разбить фашизм, достигнуть скорейшей победы, освободить территорию Советского Союза, совместно с партнерами по коалиции изгнать нацистов из оккупированных ими стран. Патриотизм советских людей, мощная военная экономика, развернутая самоотверженными усилиями советского народа под руководством коммунистической партии, героическая борьба Красной Армии -- все направлялось к общей цели. Здесь не оставалось места ни колебаниям, ни компромиссам.

Несколько по-иному развивались действия других государств антигитлеровской коалиции.

В США и Англии различные группировки господствующих классов поддерживали планы открытия второго фронта еще в 1943 г. "Тревога, овладевшая правящими кругами США и Англии, обусловливалась... их стремлением не опоздать к моменту окончательного крушения гитлеровской Германии". Им противостояли сильные и влиятельные круги крупной буржуазии, которые бойкотировали второй фронт или стремились всячески затянуть его открытие.

-- Эта разница во взглядах проистекала, во-первых, из различия военных целей отдельных групп американского и британского монополистического капитала;

-- во-вторых, -- из соперничества между решающими монополистическими группировками внутри США и Великобритании;

-- в-третьих, из несоответствия взглядов на методы ведения политики в отношении Советского Союза в Европе и во всем мире во время и особенно после войны.

Основу сотрудничества между господствующими кругами США и Великобритании составляла общая угроза со стороны германского фашизма. Главная цель их военных усилий заключалась в том, чтобы разбить нацизм, используя усилия СССР. Вместе с тем английские и американские империалистические круги были едины в намерениях предотвратить рост влияния Советского Союза на мировую политику, ослабить СССР, свести к нулю возможности победы социализма в других странах. Общая позиция антикоммунизма в англо-американских отношениях, несмотря на частные разногласия, обеспечивала союз в главном.

На военную стратегию Великобритании влияло ее экономическое ослабление в ходе войны. Военные расходы расшатывали британскую экономику. Ограниченные собственные источники сырья, трудности снабжения им в условиях, когда морские коммуникации то и дело разрывались, как тонкая нитка, под ударами вражеского флота, рост национального долга, тяжелые потери торгового флота -- все это подрывало экономическую мощь Великобритании и ставило ее во все большую зависимость от американского союзника. Поскольку Великобритания оказалась не в состоянии продолжать войну только своими собственными финансово-экономическими средствами, США и страны Британской империи брали на себя возрастающую долю производства и поставок техники для британских вооруженных сил. Если в 1939 -- 1940 гг. Великобритания покрывала из собственных ресурсов 90,7% потребностей в военных материалах, то в 1944 г. -- лишь 61,2%, американская же доля возросла на 27,2%.

Все это вместе взятое вызывало в британской политике следующие тенденции:

-- во-первых, сохранить империю, чтобы гарантировать место Англии в послевоенном мире как первостепенной державы и ее конкурентоспособность в отношении политических позиций США.

-- Другая тенденция состояла в том, чтобы по возможности дать приоритет европейской политике над "имперской", попытаться восстановить в Европе равновесие сил, реставрировать старые социальные взаимоотношения.

-- Но в Лондоне хорошо понимали колоссальные трудности "европейского" курса и плохо верили в его осуществимость: после окончания войны и сокрушения Германии ни Великобритания, ни ослабленная Франция, не смогут составить надежного противовеса Советскому Союзу. Англия окажется не в состоянии одна выполнить роль "барьера против коммунизма".

Поэтому возникала третья, главная, тенденция политики: сохранить положение "великой державы", делая основную ставку не на Западную Европу.

-- Средиземное море представляло собой традиционную жизненную артерию британского империализма. Оно связывало Англию с Индией и Ближним Востоком.

-- Великобритания не могла полностью господствовать на Средиземном море. Но она еще была в состоянии создать такую ситуацию, при которой, как и прежде, ни одна великая держава не утвердилась бы на его берегах, особенно в восточной части.

-- Следовательно, господство в районе Средиземного моря могло стать основой политического преобладания британского империализма.

-- Ближний и Средний Восток составили бы фундамент сохранения позиций Великобритании как великой державы.

Континентально-европейский аспект этой проблемы сводился для Англии к укреплению позиций в Юго-Восточной Европе, прежде всего, на Балканах. Рассматривая их как центральный пункт своих коммуникаций с Азией и Африкой, британский империализм традиционно поощрял любые противоречия между великими державами и государствами этого региона.

Другая политическая линия, существовавшая в Англии, состояла в том, чтобы создать политический и военно-экономический союз Франции, Бельгии, Голландии, Дании, Норвегии и Португалии, который при английском господстве противостоял бы растущему влиянию США в Европе и обеспечил бы экономический подъем Англии. Такой союз предполагался и как противовес растущей мощи СССР, и как центр борьбы с демократическим и социалистическим движением в Европе.

Наконец, еще одна тенденция британской политики, носителями которой оказались круги британского монополистического капитала, тесно связанные с американским капиталом, заключалась в обеспечении послевоенного тесного сотрудничества с США.

Столкновение точек зрения о необходимости высадки экспедиционных сил на Балканах или в Западной Европе определялось борьбой между этими политическими тенденциями.

По-иному складывались к завершающему этапу войны политические и военно-стратегические расчеты в США.

Не в пример большинству европейских государств, экономический потенциал США в результате войны не ослабел. Расширение объема выпуска продукции и достигнутая во время войны полная занятость повысили удельный вес американской продукции в общем балансе мирового хозяйства. Участие в экспорте возросло с 13,45% в 1938 г. до 40,08% в 1945 г. Для монополий война стала необычайно прибыльным бизнесом.

Поэтому военно-политические и стратегические цели американского империализма отличались от целей британского. Если для последнего речь шла о сохранении или восстановлении прежних мировых позиций империи, то планы американской монополистической буржуазии носили глобальный характер. Главная цель США состояла не в том, чтобы сохранить свой довоенный статус, но расширить его до размеров мирового господства американского империализма.

Что касается официальной военно-политической стратегии правительства США, то оно старалось выработать такую линию, которая, в той или иной мере соответствуя внешнеполитическим тенденциям основных влиятельных групп монополистической буржуазии, вместе с тем позволила бы:

-- во-первых, одержать победу над главными империалистическими конкурентами -- Германией и Японией, ослабить их как фактор экономического и политического соперничества, заменить фашистский режим в Германии на менее экстремистский;

-- во-вторых, не допустить в итоге войны усиления позиций социализма в сравнении с капитализмом и ослабить Советский Союз руками Германии;

-- в-третьих, обеспечить после войны решающее преобладание США как в глобальных, так и в регионально-европейских масштабах.

На отдельных этапах войны каждой из соперничающих могущественных групп американского капитала удавалось оказывать преобладающее влияние на военную политику США. Однако в течение 1943 г. все отчетливее становилась европейская ориентация внешнеполитического и стратегического курса правительства.

Эта стратегия исходила из расчета, что военно-политическое преобладание в Европе может стать главной опорой установления господства во всем мире и что прочные европейские позиции американского империализма будут гарантией против распространения социализма в обстановке, когда ослабленные Германия, Франция и Англия не смогут составить ему надежного "барьера".

По мнению американских стратегов, передовые военные плацдармы США должны будут проходить теперь именно в Европе. США необходимо иметь сильных европейских союзников -- главным из них в перспективе может стать лишь Англия. В военно-политическом курсе США и в их военной стратегии в конечном итоге возобладали тенденции к открытию второго фронта в Западной Европе.

Антисоветские тенденции политики и военной стратегии западных держав постоянно затрудняли и замедляли выработку единой координированной стратегии антигитлеровской коалиции, вели к затягиванию открытия второго фронта, рассредоточивали усилия, затрудняли ведение войны антигитлеровской коалицией в целом.

Для господствующего блока германских монополистов, юнкеров, милитаризма угроза поражения представляла собой, прежде всего, классовую угрозу. С точки зрения борьбы против США и Англии проигрыш Германией войны означал бы крах планов захвата гегемонии в мировой конкурентной империалистической борьбе. Но поражение на Западе не грозило ликвидацией классовых позиций германской буржуазии, монополий, юнкерства. Капитуляция же в борьбе против Советского Союза означала бы, прежде всего, классовую катастрофу, ибо грозила полным уничтожением всех экономических и политических позиций монополий, юнкерства, милитаризма и фашизма; она влекла бы за собой полное свержение господствующего военно-промышленного блока, суровое [567] наказание фашистских преступников, развязывание народной инициативы и в конечном счете победу в Германии сил демократии и прогресса.

Все это гитлеровские заправилы достаточно понимали. Перед лицом такой угрозы реакционные силы Германии, главным образом монополии и фашистский государственный и военный аппарат, делали все, чтобы самыми крайними мерами мобилизовать ресурсы страны для продолжения борьбы, прежде всего, против Советского Союза.

По мере нарастания угрозы поражения они смирялись с неизбежностью утраты надежд на господствующее, а потом хотя бы на равноправное положение германского монополистического капитала в империалистическом мире; вынуждены были признать провал своих попыток на завоевание первенства в мировой империалистической конкурентной борьбе. Но они хотели выжить как господствующий класс, поэтому предпринимали шаги для того, чтобы всемерно использовать антисоветские тенденции в политике США и Англии, чтобы играть на противоречиях между отдельными группами американского и английского монополистического капитала, попытаться найти классовый компромисс с Западом.

Но правящие силы рейха знали, что невозможен никакой компромисс с главным противником во второй мировой войне. Если насчет Запада и могли существовать какие-то иллюзии, то здесь -- никаких. И поэтому по единой воле монополий, юнкеров, фашистского государства и милитаристов борьба и на завершающем этапе войны неизменно ориентировалась, прежде всего, на Восток, против Советского Союза.

Такой направленности главных военных усилий третьего рейха в 1944-1945 гг. не смогли помешать ни открытие Англией и США второго фронта в Европе, которого так опасались военные лидеры фашистского рейха, ни продвижение союзных армий в центральные районы Германии. Полное прекращение сопротивления на Западном фронте для переброски всех сил на Восточный фронт в конце войны также объяснялось в первую очередь классово-политическими мотивами.

В этих обстоятельствах и коренится главная причина того, что гитлеровская Германия в завершающем периоде войны мобилизовала все свои возможности, все силы до последних и крайних пределов для ведения ожесточенной борьбы прежде, всего и особенно против Советского Союза.

Следовательно, ответ на вопрос, почему третий рейх яростно сражался "до конца" на Восточном фронте, лежит не в плоскости "боязни большевиков" или личных качеств "демонической натуры Гитлера", как гласят распространенные легенды буржуазной историографии второй мировой войны, а, прежде всего, в сфере классовых интересов германской реакции.

Как же вся эта обстановка преломлялась в конкретных военно-стратегических расчетах и планах военного руководства третьего рейха? Как предполагало оно дальше вести войну?

Подобно тому как руководители империи утратили единство в оценке политического будущего, они не имели общих ясных перспектив и в области военно-стратегической.

Реальная альтернатива бессмысленному продолжению войны -- полная капитуляция -- исключалась полностью. Следовательно, речь могла идти лишь о бесперспективном -- о продолжении войны или против заведомо превосходящих сил антифашистской коалиции или только против СССР в условиях потери инициативы, непрерывных мощных ударов Советского Союза и возможного открытия второго фронта на Западе.

Антигитлеровская коалиция рассматривалась как внутренне нестабильная. Считалось возможным противопоставить друг другу ее участников, расколоть коалицию и получить крупный стратегической выигрыш, который, не исключено, приведет даже к победе.

Уровень военной мощи Красной Армии, по мнению Гитлера, в результате летне-осенней кампании 1943 г. значительно понизился. На Восточном фронте предстоит длительная пауза, которая позволит временно снять оттуда часть войск, решительно отразить с их помощью вторжение на континент англо-американцев, которое ожидалось в начале 1944 г., а затем двинуть все имеющиеся силы опять против Советского Союза, не опасаясь больше за "европейский тыл".

Попытки расколоть антигитлеровскую коалицию, вбить клин между Западом и Советским Союзом отнюдь не составляли какого-то нового аспекта нацистской военно-политической стратегии.

С 30-х годов, особенно после Мюнхена, нацистские лидеры никогда серьезно не верили в возможность военно-политического союза между западными державами и СССР. Они не сомневались, что, опираясь на антикоммунизм как на незыблемый фундамент взаимопонимания с капиталистическим миром, Германия всегда сможет найти общий язык с теми, кто в 30-е годы был готов заплатить очень дорогую цену в нечестивой сделке, лишь бы направить экспансию рейха на Восток.

По мнению гитлеровских заправил, волшебный жезл антикоммунизма обеспечивал им позиции главного двигателя мировой политики.

Они верили, что добьются от западных держав любого политического компромисса, смогут повернуть их политической курс в нужную для себя сторону, если оплатят счет выполнением "исторической миссии" борьбы с Советским Союзом. Этот козырь фашизм всегда держал про запас даже в периоды крайнего обострения противоречий с Западом.

До войны спекуляцией на антикоммунизме Лондона и Парижа Гитлеру удалось расколоть Европу и затем поглощать ее кусками. Во время войны, после создания антифашистской коалиции, нацисты направляли свои внешнеполитические атаки на ее раскол. Однако до поры до времени, в годы успехов, попытки осуществления этого курса почти не выходили из сферы пропаганды. Запад не торопился помогать Советскому Союзу и создавать Гитлеру чрезмерные помехи в его движении на Восток до возможных, с англосаксонской точки зрения, пределов. Поворотным пунктом, безусловно, был Сталинград.

Что же в этом смысле произошло после Сталинграда?

Союзники поняли, что СССР может не только без их помощи победить Германию, но и решающим образом изменить соотношение двух общественно-политических систем в послевоенном мире. Фашизм начинал осознавать: Советский Союз не позволит ему одержать победу в войне.

После Сталинграда происходит сдвиг военно-политических оценок и расчетов как в странах Запада, так и в Германии.

В политике США и Англии еще больше акцентируется стремление, с одной стороны, всемерно использовать в своих интересах успешное ведение войны против Германии Советским Союзом, а с другой -- политическими и военными средствами не допустить такой его победы, которая привела бы к усилению европейского и мирового влияния социалистической системы.

После поражения под Курском нацистские руководители достаточно хорошо осознали провал той стратегической концепции, которая выработалась у них весной -- летом 1943 г. и которая состояла в том, чтобы, ведя стратегическую оборону, наносить на отдельных участках фронта мощные удары и таким образом ослабить Красную Армию.

Гитлер и его прямое окружение в годы войны всегда в колоссальной мере недооценивали Советский Союз, его морально-политический, экономический и военный потенциалы, возможности Красной Армии и ее руководителей. Так было не только в период успехов, но даже и после того, как рейх получил удары, загнавшие его к своим границам.

Осенью 1943 г. Гитлера стала обуревать навязчивая идея: операцией "Цитадель" он будто бы так ослабил Красную Армию, что она надолго перейдет к обороне. Германия сможет часть сил перебросить с Востока на Запад, где вот-вот ожидалось вторжение союзников. Этот расчет, как мы дальше увидим, был столь же нереален, как и план операции "Цитадель", как и многие другие расчеты нацистского военного руководства.

Видимо перед нами определенный комплекс неполноценности, присущий агрессору. Он сплошь и рядом подчиняет свои действия выдуманным им же самим стереотипам. Он постоянно считает свои стереотипы правильнее реальной действительности и строит решения в соответствии с ними. Так было и на этот раз.

Осенью 1943 г. в штабе оперативного руководства дошли на какое-то время до вывода, что, возможно, следует "отдать предпочтение Западу". В директиве Гитлера N 51 от 3 ноября 1943 г. говорилось: "На Востоке размеры территории допускают в крайнем случае потерю некоторой ее части без того, чтобы это смертельно поразило германский жизненный нерв. По-другому на Западе! Если врагу удастся здесь прорыв нашей обороны на широком фронте, то последствия в короткий срок окажутся необозримыми. Все признаки говорят о том, что противник самое позднее весной, а может быть и раньше, перейдет в наступление против Западной Европы".

Из агентурных сообщений о Тегеранской конференции германская военная верхушка сделала вывод, что высадка англо-американских войск в Западной Европе, вероятно, неминуема. Гитлеровская разведка знала, что на обратном пути из Тегерана Черчилль встретился в Марокко с де Голлем, а по возвращении в Лондон -- с Эйзенхауэром, который затем отправился в Вашингтон, где вскоре получил пост главнокомандующего объединенными силами союзников.

Немцы старались разузнать о целях и месте высадки. В начале января 1944 г. абвер сосредоточил внимание на районах Средиземного моря и Южной Италии. Он хотел установить переброску союзных войск и судов из этих мест в Англию и выяснить не готовится ли десант в Южную Францию.

В первых числах января Кейтель указал Рундштедту: необходимо усилить береговую артиллерию, но о получении пополнений и техники "и не думать". Западный фронт обещали усилить подразделением разведки. Лишь во второй половине месяца Рундштедт стал получать некоторые подкрепления.

Штаб оперативного руководства ОКВ, который отвечал за "все театры военных действий" кроме главного -- советско-германского, находившегося "в ведении" ОКХ, планируя и распределяя силы между подчиненными ему театрами на 1944 г., считал главной задачей "удерживать и оборонять "Крепость Европу" в том ее виде, в котором она находилась во время военных действий предыдущего года", т. е. по-прежнему владеть всей оккупированной Европой.

Наиболее полное обоснование такому решению дает документ под названием "Стратегический обзор и распределение сил германской армии" от 7 апреля 1944 г. Его содержание устно сообщалось всем командным и штабным инстанциям до командиров дивизий включительно.

Берлин и стратеги из "Вольфшанце", думая о "Крепости Европа", вместе с тем ломали головы и строили прогнозы насчет возможного развития событий на Восточном фронте.

...

В начале 1944 г. Геббельс сочинил и направил фюреру в ставку записку на 40 страницах, в которой советовал начать "мирные переговоры со Сталиным". Записка до Гитлера не дошла и застряла у Бормана.

Но когда генералы в "Волчьем логове" думали, будто можно по своей воле смотреть в любую сторону и как бы заставлять магическим взором останавливаться армии одних противников, чтобы разбить других, то они не предполагали, что на Восточном фронте, на Украине, очень скоро -- который уже раз -- потерпят провал их очередные стратегические иллюзии.

Советское Верховное Главнокомандование, прочно владея стратегической инициативой, решило продолжать зимой 1944 г. наступление на всем южном участке советско-германского фронта.

Цели наступления: разгром крупнейшей стратегической группировки врага,

-- освобождение миллионов советских людей,

-- возвращение металлургии Криворожья и Керчи,

-- марганцевых рудников Никополя,

-- плодороднейших сельскохозяйственных районов,

-- черноморских портов, словом, полное освобождение юга страны, -- имели чрезвычайно большое военно-политическое и экономическое значение.

Замысел Советского Верховного Главнокомандования состоял теперь в том, чтобы мощными ударами на широком фронте от Овруча до Каховки расчленить оборону германских армий, окружить их и уничтожить по частям. В наступлении принимали участие четыре Украинских фронта, Отдельная Приморская армия, Черноморский флот -- всего 168 стрелковых, 9 кавалерийских дивизий, 28 800 орудий и минометов, свыше 2 тыс. танков и САУ, 2360 самолетов.

Подготовка Красной Армии к новому удару велась именно в те дни, когда в бункерах "Вольфшанце" разрабатывались планы "перенесения стратегических усилий с Востока на Запад". Иллюзии начали рассеиваться довольно быстро. Уже 16 ноября Геббельс записал в дневнике: "Доставляет серьезную заботу положение на Восточном фронте. Куда это приведет в дальнейшем? Советы располагают резервами, о которых мы не имеем никакого представления". 20 декабря 1943 г. Гитлер все еще развивал свои планы: если союзники вторгнутся на Западе, их наступление будет отбито, после чего войска опять смогут вернуться на Восток.

Но все произошло как раз наоборот. Союзники на Западе вторгаться не торопились, а в конце 1943 г. -- начале 1944 г. грянуло мощное наступление на Правобережной Украине. Все четыре Украинских фронта двинулись вперед. Первыми нанесли удар 24 декабря войска 1-го Украинского фронта под командованием генерала Н. Ф. Ватутина. 5 января перешел в наступление 2-й Украинский фронт генерала И. С. Конева, 10-11 января -- 3-й и 4-й Украинские фронты генералов Р. Я. Малиновского и Ф. И. Толбухина. Шесть советских танковых армий в распутицу, в начавшиеся морозы и метели сокрушили германский фронт на юге. К началу 1944 г. войска генерала Ватутина продвинулись до Новоград-Волынска и Бердичева, а соединения генералов Малиновского и Толбухина громили немецкие дивизии на нижнем течении Днепра, изолируя Крым.

Вплоть до 28 января никто не брал на себя смелости сообщить фюреру все до конца об итогах наступления Красной Армии на Украине в последние дни и о том, что стряслось под Корсунь-Шевченковским. Сказать правду, значило возразить "предначертаниям", опровергнуть тезис: Советский Союз истощен. Фюрер уже давно терпеть не мог правды.

Фюрер любил, когда ему рассказывали как хорошо воюют его гренадеры, и Цейтцлер стал говорить о "подбитых советских танках", тщательно умалчивая насчет своих.

Январь и февраль 1944 г. ознаменовались кроме того поражениями группы армий "Юг" под Житомиром, Бердичевом, Никополем, Кривым Рогом.

Тем временем Ставка Верховного Главнокомандования Красной Армии разрабатывала план дальнейшего наступления.

Маршал Советского Союза Г. К. Жуков вспоминает: "После уточнения обстановки и задач, утвержденных Ставкой, фронты начали ускоренную подготовку новых наступательных операций и их материально-технического обеспечения. В связи с полной весенней распутицей на Украине это было связано с величайшими трудностями... Немецкое командование считало, что советские войска не смогут в таких условиях наступать, и оно будет иметь достаточно времени, чтобы перегруппировать силы и укрепить оборону. На этом необоснованном расчете мы и решили поймать врага, нанеся ему ряд сокрушительных ударов.

Короче говоря, мы вновь решили использовать оперативную внезапность, которая теперь была прочно освоена советским оперативно-стратегическим искусством".

Ставка Гитлера бросила на львовское направление новые силы -- шесть пехотных и две танковые дивизии из Германии, Югославии, Франции, Бельгии. Гитлер приказал остановиться любой ценой и создать фронт на Южном Буге. Но группа армий "Юг" оказалась не способной ни к чему, кроме отступления. Войска маршала Жукова форсировали Днестр, освободили Черновцы, Коломыю, Каменец-Подольск. Они отрезали пути отхода 1-й танковой армии. "К концу марта вражеская группировка в количестве 21 дивизии, в том числе десяти танковых, одной моторизованной, в основном была окружена".

В гитлеровской ставке теперь вообще отсутствовали какие-либо планы действий на Украине. "Когда-нибудь же русские перестанут наступать, -- говорил Гитлер. -- Они непрерывно ведут наступление с июля прошлого года. Долго это не может продолжаться".

На совещании 6 апреля Цейтцлер доложил:

-- 1-й Украинский фронт действует под командованием самого Жукова.

И тут же успокаивал фюрера: 1-я танковая армия хорошо снабжается по воздуху. Гитлер распорядился: обязательно вывести 1-ю танковую армию из окружения. Ее соединение с главными силами группы армий "имеет чрезвычайное значение", так как позволит "совместно с прибывающими силами создать фронт".

После серии тяжелейших боев 1-й танковой армии с огромными потерями все же удалось вырваться. Однако расчеты закрепиться на Южном Буге провалились.

-- Гитлер стал придумывать новые меры, чтобы остановить непрерывное отступление на Украине.

-- Города, имевшие значение узлов коммуникаций, он стал объявлять "крепостями". "Коменданты крепостей" отвечали головой за их удержание.

-- В "Вольфшанце" думали: осада "крепостей" задержит наступление советских войск. Однако окруженные гарнизоны задач своих не выполняли. Они в конечном счете стали все чаще сдаваться в плен.

-- Потеря Украины становилась фактом. Теперь здесь уже ничего нельзя было сделать, кроме того, чтобы опять кого-то снять с должности, кого-то назначить, одних обвинить в проигрыше битвы, другим приказать добиться успеха "любой ценой".

30 марта Гитлер вызвал в свою баварскую резиденцию фельдмаршалов Клейста и Манштейна. Без долгих разговоров он объявил им об отставке. Когда фельдмаршалы выходили из кабинета фюрера, за дверьми уже стояли их преемники Модель и Шернер.

Восточный фронт продолжал отступать все ближе к тем границам, откуда все началось памятным утром 22 июня 1941 г.

Красная Армия к середине апреля выходила к предгорьям Карпат. 2-й Украинский фронт в последних числах марта достиг реки Прут и перенес боевые действия на территорию Румынии. Группа армий "Юг" стремительно откатывалась теперь уже под руководством Шернера. 3-й Украинский фронт в начале апреля освободил Одессу, форсировал Днестр и стал готовить новую операцию. Выход советских войск на западное побережье Черного моря поставил в еще более безнадежное положение немецко-румынскую группировку в Крыму.

12 апреля Гитлер приказал как можно дольше удерживать крепость Севастополь, хотя немецких сил для длительной обороны явно не хватало. Но советские войска прорвались в Крым и, стремительно двигаясь по его равнинам к югу, разгромили 17-ю немецкую армию, штурмовали исторические бастионы Севастополя и у обрывистых берегов Херсонеса завершили крымскую победу. Приказ ставки Гитлера о выводе 17-й армии запоздал. Только незначительные силы удалось вывезти морем и по воздуху из Крыма в Румынию. "Армия должна была потом, -- отмечает журнал военных действий ОКВ, -- снова восстанавливаться из осколков".

Крым, которому германский империализм всегда придавал такое большое значение, был потерян.

Мощное наступление Красной Армии на широком фронте в марте -- апреле 1944 г. разорвало в клочья надежды германского верховного командования на "стабилизацию Восточного фронта" и окончательно ликвидировало миф о реальности "переброски сил с Востока на Запад". В руках германского командования опять не оставалось резервов. Остановить натиск Советских Вооруженных Сил оно теперь надеялось, лишь срочно двинув новые силы с Запада на Восток. Шрамм в комментариях к журналу военных действий ОКВ говорит об этом, применяя следующие выразительные определения: "В ходе всей войны, пожалуй, еще никогда опасность прогрессирующего выдалбливания остальных театров военных действий в пользу обороны на Востоке не становилась такой четкой, и это в то самое время, когда в любой момент лучше оснащенные, неизрасходованные силы противника могли начать на других театрах такую же самую или более трудную битву".

Действительно, после ослабления германских армий в Западной Европе их положение в начале 1944 г. стало очень трудным. В первой половине января Иодль отправился во Францию, чтобы проверить подготовку к отпору вероятного англо-американского вторжения и составить на этот счет личные впечатления. Они изложены в заметках его дневника от 6 до 13 января:

-- "Чудовищная переброска на Восток. 319-я дивизия на островах Канала имеет только 30% состава (9 января). Лучшие люди отданы. Офицеры хорошие, солдаты хорошие, но они ничего не могут сделать.

-- Хаос в перевооружении (7 января). Изъятие офицеров -- для Востока -- должно быть прекращено.

-- Командиры полков новые, также многие командиры батальонов (11 января), 711-я дивизия... имеет только шесть батальонов... никакой современной противотанковой артиллерии...

-- 10-я танковая дивизия СС (заново сформирована)... хочет освободиться от работ, не выполнила еще ни одного крупного задания.

-- Танковая группа имеет подвижность лишь наполовину... (12 января). Хаос у Шербура из-за стоящих рядом трех частей вермахта... Совсем плох Брест (13 января)...

-- Как вообще будет вестись воздушная война против вторжения? Активная борьба против вражеских воздушных флотов невозможна. Небольшое наступление истребителей против судов и морских военных объектов. Следовательно, борьбу с вражеской авиацией вести невозможно".

В журнале военных действий ОКВ подчеркивается: когда 9-я и 10-я эсэсовские танковые дивизии были направлены на Восток, Западный театр тем самым лишился "последних боеспособных резервов". Одновременно "были переданы Востоку боеспособные резервы из Дании, Финляндии и Норвегии".

Весенние события на Восточном фронте стимулировали дальнейшее развитие процесса распада фашистской коалиции, начавшегося после Сталинграда. Нацистское военное руководство стремилось военными средствами задержать развал блока. После Италии усилия направлялись в этом отношении, естественно, против Венгрии, Румынии и Финляндии.

Вермахт против народного Сопротивления

Во второй мировой войне гитлеризм вел помимо борьбы с регулярными армиями еще и другую войну: против национально-освободительного движения народов Европы. При этом нацисты не учитывали по меньшей мере двух уроков истории.

-- Во-первых, той древней истины, что империи, основанные лишь на завоеваниях, недолговечны.

-- Во-вторых, что никакая, даже самая мощная армия не в состоянии одолеть в несправедливой войне народную, революционную, национально-освободительную борьбу, как бы свирепы ни были применяемые этой армией методы, как бы ни расправлялась она с патриотами.

Германский фашизм проводил в годы второй мировой войны в оккупированных странах политику массового террора и насилий. Одна из легенд, созданных наиболее реакционными представителями буржуазной историографии, состоит в том, что нацистское военное руководство непричастно к преступлениям, творимым фашистами в странах Европы против мирного населения и участников народной борьбы в тылу гитлеровских войск.

Идейные защитники германского милитаризма готовы признать вину СС, гестапо, зондеркоманд, Гиммлера и почти кого угодно, только не вермахта. Честь высших нацистских военных должна остаться незапятнанной, руки -- чистыми.

Но потоки фактов смывают преграды, которыми идеологи антикоммунизма хотят оградить недавнее прошлое германского милитаризма от "чрезмерных крайностей" исторической правды. Однако история обладает тем свойством, что ничего не забывает. Пример гитлеровского фашизма в этом отношении убедителен и нагляден.

Борьба народов в тылу фашистского вермахта возникала как закономерный протест широких народных масс в различных странах против фашизма и устанавливаемого им "нового порядка". Это движение носило общедемократический характер, причем его авангардом и организатором выступали коммунистические партии.

В зависимости от условий в каждой стране антифашисты применяли различные формы борьбы: саботаж, диверсии, забастовки и, наконец, высшую форму -- вооруженную борьбу, которая велась в виде партизанского движения.

Преобладание тех или иных форм зависело от конкретной обстановки в каждой стране, от ее национально-освободительных традиций, сил Сопротивления, от положения на фронтах, особенно на решающем -- советско-германском фронте. В ряде стран складывались национальные фронты Сопротивления. Центральные органы руководства освободительным движением затем, при возникновении революционной ситуации, превращались в первые органы революционной власти. Они способствовали перерастанию антифашистской борьбы в народные революции.

На первых порах Сопротивление обычно выражалось в пассивных формах.

Но по мере усиления деятельности прогрессивных, демократических, антифашистских элементов, в ходе саморазоблачения фашизма борьба против оккупации становилась все более активной. Решающее значение безусловно имело вступление в войну Советского Союза.

Ряд историков правого толка из капиталистических стран, некоторые из бывших генералов вермахта создали миф о "контрпартизанской войне" как о якобы "вынужденных ответных действиях" специальных органов гитлеровского государства на "незаконную", противоречащую "обычаям войны" деятельность партизан, особенно в Советском Союзе.

Но при этом как будто забывается, что движение Сопротивления, включая его высшую форму -- партизанскую борьбу, представляло собой реакцию народов Европы на варварскую политику, которую проводили оккупанты. И когда патриоты поднимались с оружием в руках, фашизм бросал против них все свои организации подавления. Высшие штабы вермахта участвовали в планировании массовых расправ в оккупированных странах. Подобная деятельность превратилась в неотъемлемую часть обязанностей ОКВ, ОКХ, командования групп армий.

В итоге оказалось, что не только гестапо, СС, СД и другие карательно-полицейские органы нацистского рейха осуществляли массовые расправы над патриотами оккупированных стран, но и вермахт. Военное руководство фашистской Германии создало в ходе второй мировой войны продуманную систему организации подавления борьбы народов в оккупированных странах.

На основе приказов Гитлера Кейтель, как шеф ОКВ, координировал с рейхсфюрером СС Гиммлером, высшим руководителем СС, начальником полиции и всей службы безопасности, главные вопросы карательных действий. Одновременно ОКВ разрабатывало на этот счет общие директивы вооруженным силам. Конкретное планирование велось в штабе оперативного руководства ОKB, в генеральном штабе сухопутных сил совместно с личным штабом рейхсфюрера СС. Составителями планов на разных этапах были Кейтель, Иодль, Варлимонт, Цейтцлер, Гудериан, Хойзингер и др.

Общие директивы по ведению операций против партизан поступали из ОКВ в генеральный штаб сухопутных сил, оттуда в детально разработанном виде они направлялись в войска. Нередко такие приказы от имени Гитлера за подписью Кейтеля шли прямо в штабы объединений и соединений. Командующие группами армий руководили борьбой с патриотическими силами непосредственно на территории, занимаемой войсками группы. Войска СС, полиции, включая отряды палачей -- эйнзатцгруппы СД, которые по приказам Гиммлера назначались рейхскомиссарами на местах для проведения массовых экзекуций, поступали в подчинение командующих группами армий, нередко действовали совместно с полевыми войсками вермахта или в их расположении. Командующие армиями сотрудничали с эйнзатцгруппами.

13 мая 1941 г. фашистский разведывательный центр "Абверштелле" сообщал из Познани: здесь "действует группа сопротивления, у которой есть коротковолновые передатчики". Она связывается с ВВС за границей. Авиационный удар по германским военным объектам в Познани в ночь с 8 на 9 мая представлял собой, согласно донесению, "воздушное наступление, о котором было заранее известно польским кругам сопротивления". По заключению гитлеровских разведчиков, "здесь действует польская нелегальная организация "Железная бригада"".

Подобные донесения шли нарастающим потоком через каналы главных военных инстанций третьего рейха. Они свидетельствовали не только о том, что ширится новый фронт, не предусмотренный уставами вермахта, но и что сам вермахт с начала второй мировой войны активно включается в борьбу с национально-освободительным движением народов Европы.

Вступление в войну Советского Союза дало мощный толчок развитию европейского движения Сопротивления. Повсюду оно вступило в новую фазу, которая характеризовалась дальнейшим объединением и ростом патриотических сил, активизацией форм борьбы, растущим моральным подъемом участников движения. Чем труднее становилось положение гитлеровцев на советско-германском фронте, тем больший размах приобретали действия антифашистских сил в оккупированной Европе.

С нападением на Советский Союз вермахт в еще большей степени чем прежде, принял на себя функции карательно-полицейского органа фашистского режима. Классово-идеологический характер гитлеровской агрессии против социалистического государства нашел свое выражение в особо жестоких методах ведения войны против СССР. Тщательно разработанные еще до нападения на Советский Союз инструкции, директивы верховного командования вермахта требовали от армии участия в массовом уничтожении "всех носителей коммунистической идеологии, партизан, военнопленных". Войска "освобождались" от моральной и юридической ответственности за любые преступления на советской земле.

Приказ ОКВ от 13 мая 1941 г. ("Об особой подсудности в районе "Барбаросса""), составленный Варлимонтом и подписанный Кейтелем, разрешал карательные действия против мирного населения по распоряжению любого командира соединения, или части.

-- Более того, каждый офицер мог решать, должен ли быть "немедленно расстрелян" любой "заподозренный" советский гражданин.

-- Приказ требовал "беспощадно уничтожать партизан как в бою, так и в случае бегства".

-- Директива ОКВ "О комиссарах", изданная 6 июня 1941 г., возводила в закон истребление политработников Красной Армии.

-- После "победоносного окончания похода" вооруженным силам предназначалась роль полицейской дубины на "покоренном Востоке".

-- Борьба с восстаниями и партизанским движением должна была стать единственной обязанностью тех 60 дивизий, которыми фашистские стратеги собирались, начиная с осени 1941 г., "умиротворять завоеванную страну".

С первых же дней Великой Отечественной войны советские люди на временно оккупированных территориях начали выступать с оружием в руках против захватчиков. "В тылу врага развернулась всенародная борьба против фашистских оккупантов. Вместе с Советскими Вооруженными Силами сокрушительные удары по врагу наносили партизаны. Народные мстители, подпольные партийные и комсомольские организации действовали во многих районах Украины, Белоруссии, Молдавии, Литвы, Латвии, Эстонии и в Смоленской, Брянской, Псковской, Новгородской, Орловской, Ленинградской, Калининской, Московской и других областях". Руководимая Коммунистической партией, определяемая справедливым характером войны, борьба советских людей в тылу гитлеровских армий превратилась в один из крупных политических и военно-стратегических факторов, обеспечивших затем победу над фашизмом.

Партизанские отряды и подпольные группы, возникшие в первые же месяцы войны, постепенно переходили к активным акциям. По призыву ЦК ВКП (б) они создавали настоящую армию советских партизан. В Белоруссии к 1 августа 1941 г. действовал 231 партизанский отряд. В течение второго полугодия число отрядов и групп возросло до 437. В Ленинградской области осенью 1941 г. вели борьбу с захватчиками 84 партизанских отряда, в Калининской -- 55 отрядов, в Московской области действовали 41 отряд и множество боевых групп. Аналогичная деятельность развертывалась в ряде других областей и районов.

Осенью 1941 г. на границе Ленинградской и Калининской областей образовался партизанский край, освобожденный от оккупантов. В Белоруссии возникли крупные районы, занятые сильными, активно действующими отрядами. Все более широкую известность приобретали отряды под руководством С. А. Ковпака, К. С. Заслонова, М. Ф. Шмырева, Т. П. Бумажкова, H. H. Попудренко, Ф. И. Короткова, Н. Ф. Королева и других героев партизанской борьбы.

Гитлеровские вооруженные силы с самого начала агрессии против Советского Союза обрушили на советских патриотов во временно оккупированных районах волну массовых репрессий. Уже на четвертый день войны ставка Гитлера отдала приказ о передаче "всей полноты власти на оккупированной территории" командующим войсками вермахта. В их обязанность вменялось так называемое обеспечение безопасности захваченных районов. По гитлеровской терминологии это всегда означало террор и массовые экзекуции.

На совещании в "Вольфшанце" 16 июля 1941 г. Гитлер объявил: "Русские... отдали приказ о партизанской войне в нашем тылу. Эта партизанская война имеет и свои преимущества: она дает нам возможность истреблять все, что восстает против нас". Нужны ли комментарии?

Гитлер, Геринг и Кейтель пришли к заключению: необходимо как можно скорее "замирить гигантское пространство".

Метод: "Лучше всего этого можно достигнуть путем расстрела каждого, кто бросит хотя бы косой взгляд". Кейтель тут же внес предложение: "Местные жители должны знать, что будет расстрелян всякий, кто проявит бездействие, и что они будут привлекаться к ответственности за каждый проступок".

Это указание шефа ОКВ стали энергично исполнять командующие группами армий, многие командиры различных инстанций.

Еще 4 апреля 1941 г. было подписано соглашение между ОКХ и СС о том, что эйнзатцгруппы (отряды по уничтожению людей) подчиняются армейскому руководству. Так установился контакт, который после 22 июня сразу принес плоды. Эйнзатцгруппы уже в первые месяцы военных действий против СССР докладывали: отношения с армией "превосходные", "тесные", даже "почти сердечные".

Многие командующие армиями на Восточном фронте принимали самое активное участие в преступных акциях.

Бесчеловечными методами действовали против партизан Рейхенау, Клюге, Кюхлер, Штраус, Гепнер и др.

Командующий 16-й армией Буш отдал 6 августа 1941 г. позорный приказ: немецкий солдат должен "относиться к пленным свысока и держать себя с ними так, чтобы рассчитаться за ожесточенную и нечеловеческую свирепость, проявленную русскими в боях". Он разъяснял: "При непокорности немедленно применять оружие". Так генерал Буш мстил раненым и безоружным советским солдатам за их героизм и стойкость в бою.

Таков был их "кодекс чести", таково "благородство", которым столь часто любили похваляться гитлеровские генералы и о котором после войны писали их адвокаты. Командующий 6-й армией Рейхенау 10 октября 1941 г. приказал всем офицерам и солдатам применять в отношении партизан "решительные и жестокие меры", не щадя женщин. "Никакие исторические или художественные ценности на Востоке не имеют значения", -- провозглашал этот "популярный генерал".

16 сентября 1941 г. в ставке Гитлера Кейтель подписал директиву о беспощадном подавлении освободительного движения и расстрелах заложников: "С самого начала военной кампании против России во всех оккупированных Германией областях возникло коммунистическое повстанческое движение". Чтобы "сломить его в кратчайший срок", командующие войсками отныне должны были руководствоваться указаниями: "Человеческая жизнь в странах, которых это касается, абсолютно ничего не стоит... Устрашающее воздействие возможно лишь путем необычайной жестокости". Устанавливалось, что в качестве репрессии за смерть одного солдата вермахта следует "смертная казнь 50-100 коммунистов. Способы этих казней должны еще увеличивать степень устрашающего воздействия". Приказ генерала Рейхенау от 10 октября был распространен по всей армии как "образцовый". Некоторые войсковые генералы, командиры корпусов отдавали подобные же указания. Командир 30-го армейского корпуса Зальмут 21 ноября 1941 г. распорядился "расстреливать на месте" любого, у кого будет найдено оружие.

Режим террора, установленный германскими вооруженными силами, нарастал. В начале декабря 1941 г. появилась изощренная по жестокости директива Кейтеля "Ночь и туман": "В оккупированных областях гражданские лица не немецкой национальности, выступающие против империи или оккупационных властей..., подлежат принципиально смертной казни". 12 декабря вышла еще одна директива Кейтеля о расстрелах. Сплошь и рядом все эти директивы проводились в жизнь не только зондеркомандами, но и армейскими частями.

Однако никакими репрессиями гитлеровцы не могли остановить волну народного гнева. К концу 1941 г. в тылу немецко-фашистских войск на временно оккупированных территориях СССР было создано около 3500 партизанских отрядов и групп. Их нарастающие по силе удары все больше путали расчеты и планы гитлеровских политиков и стратегов.

В марте 1942 г. Геббельс записал в дневнике: "Опасность партизан увеличивается от недели к неделе. Партизаны господствуют во всех оккупированных областях России... Зимой партизаны создавали нам очень большие трудности, и эти трудности с началом весны нигде не прекратились". Западногерманский историк Г. Теске в специальной работе, посвященной борьбе нацизма против партизанского движения, вынужден признать: "Первая битва, которую проиграл германский вермахт во второй мировой войне, была битва против советских партизан зимой 1941/42 г. Затем следовали дальнейшие поражения в этой борьбе... В основном они состояли в том, что с самого начала инициатива находилась у партизан и осталась у них до конца войны".

Составление планов борьбы с партизанами ОКВ возложило на оперативный отдел генерального штаба сухопутных сил и его начальника Хойзингера. "Борьба с партизанами и охрана в областях ведения операций является частью военного руководства", -- констатировало ОКХ. Убедительное признание!

В начале 1942 г. на Восточном фронте группа армий "Центр" не только потерпела поражение под Москвой, но на завершающей стадии битвы оказалась перед необходимостью начать борьбу иного рода, не вмещавшуюся ни в какие рамки предвоенных теорий и планов. Весь тыловой район армий фон Клюге, особенно его важнейший -- центральный участок, оказался под контролем партизан.

Отряды, действовавшие с осени 1941 г. в восточной части Смоленской области, получили поддержку кавалерийского корпуса генерала П. А. Белова, направленного в рейд к Вязьме, и совместными действиями освободили несколько районов Смоленской и Калужской областей. Они установили контроль над обширной зоной в тылу группы армий "Центр". Своей мужественной борьбой партизаны и солдаты более пяти месяцев диктовали волю гитлеровскому командованию на центральном участке советско-германского фронта. Вплоть до лета 1942 г. они затрудняли действия войск фон Клюге. Генеральный штаб сухопутных сил наращивал активность борьбы с патриотами.

Все это необходимо по достоинству оценить. Речь шла о настоящей войне с Сопротивлением народа в тылу фашистских войск, о проведении в жизнь чудовищных директив Гитлера и Кейтеля, включая приказ "Ночь и туман", о планомерных операциях группы армий фон Клюге, вынужденной повернуть значительную часть своих войск против партизан. Деятельность советских партизанских отрядов и войск между Смоленском, Вязьмой, Рославлем, в брянских лесах и у Ржева затрудняла для группы армий "Центр" участие в начавшемся главном наступлении на южном крыле советско-германского фронта летом 1942 г. и потребовала переброски сюда дополнительных сил.

Борьба носила длительный и упорный характер. В середине февраля партизаны освободили Дорогобуж. Вместе с кавалеристами они нападали на коммуникации, на немецкие гарнизоны, вели наступление на Вязьму. К весне 1942 г. они освободили от врага район, по окружности превышавший 400 км. Командование группой армий бросило для его ликвидации в общей сложности 11 дивизий. 19 мая 1942 г. штаб Клюге сообщал в ОКХ: "Удары партизан отбиты путем контрнаступления и занят ряд населенных пунктов". В донесениях штабу сухопутных сил говорилось об "ожесточенно сражающихся партизанах", участившихся взрывах на железнодорожных магистралях и шоссе, об усилении напряженности в тылу.

Верховное командование, генеральный штаб сухопутных сил старательно "обобщали опыт" и совершенствовали тактику. 10 мая по указанию Гитлера генеральный штаб определил "усовершенствованный" метод боевых действий, прежде всего, нужно раздробить партизанскую группировку на мелкие части. В журнале военных действий ОКВ 8 июня 1942 г. записано: "... В партизанских котлах в тыловой области севернее Брянска и южнее Дорогобужа наши войска смогли добиться дальнейшего захвата местности и положить начало сужению котла. Несмотря на стойкое сопротивление, удалось занять много населенных пунктов, установить связь между отдельными, двигающимися друг к другу ударными клиньями и таким путем создать новые, меньшие котлы". Однако успех достигался дорогой ценой. Поэтому Гитлер, определяя 16 июня задачи группы армий "Центр", придавал важное значение "очищению тыловой области за 4-й армией", т. е. на смоленско-вяземском направлении.

В обиходе генерального штаба появился в те дни необычный термин: "тыловой фронт", совершенно не предусмотренный точной нацистской штабной наукой. 6 июня штаб 4-й армии сообщил: "Тыловой фронт: наши силы, введенные для сужения котла в районе Дорогобужа, Ельни, смогли продвинуться дальше, наступая с севера, востока и юга".

Генеральный штаб плохо знал силы и планы партизан. Только во второй половине июня ему удалось определить: партизанскую группировку из 4 тыс. человек западнее города Киров возглавляет генерал Белов. Цель -- прорваться на восток. Более чем скромный успех контрпартизанских акций привел в конце июня 1942 г. штаб верховного главнокомандования к выводу: "В борьбе с повстанцами, как и с партизанами в России, мы недостаточно тверды. Цель может быть достигнута только жесточайшими действиями и отрицанием всех европейских сдерживающих моментов".

Мощный подъем национально-освободительного движения в Европе в начале 1943 г. потребовал от нацистского верховного командования использования для борьбы на этом новом, столь необычном для него и непредвиденном направлении всех тех военных ресурсов, которые с неимоверными трудностями оно могло как-то высвободить с фронта. Восточный театр сковал фашистский вермахт. Тем не менее, определенную часть того, что оно еще было в состоянии наскрести, ОКВ бросало на борьбу с народным Сопротивлением. Но поразительно: как ни старались генералы, как ни требовали они на основании уставной тактики сломить "гверилью", ничего не получалось. Методы фашистской "регулярной войны" рассыпала в прах война народная.

С конца 1942 г. верховное главнокомандование вооруженных сил и министерство внутренних дел установили деловой контакт и даже вели некие дискуссии: кто должен выставить больше войск? Генеральный штаб всеми силами помогал Гиммлеру, а тот -- генералам из "Вольфшанце". Но когда грянули Сталинград, Курск и 1944 год, оказалось, что ни вермахт, ни гестапо не в состоянии обеспечить фронт внутренней борьбы.

Уже во второй половине лета 1942 г. генеральный штаб сухопутных сил прямо санкционировал массовые убийства мирных жителей для "замирения оккупированных областей на Востоке".

По приказу ОКХ от 31 августа 1942 г. создавались специальные "охотничьи команды", которым предстояло буквально "охотиться" за людьми. "Боевой приказ о борьбе с бандитами на Востоке" от 11 ноября 1942 г. требовал "особой твердости". Террор утверждался как лучшее средство деморализации населения. Приказ гласил: не брать пленных, "расстреливать на месте" лиц, имевших на руках оружие.

19 декабря под руководством ОКВ было заключено соглашение военного главнокомандующего на Украине с "высшим СС и полицейфюрером Украины" о широкой полицейской акции против народного Сопротивления.

В начале января 1943 г. Гиммлер просил ОКВ усилить совместные действия вермахта и СС по борьбе с партизанами и проведению "полицейских акций". В ответе рейхсфюреру СС от 15 января Кейтель писал: "Вермахт постоянно поддерживает полицию (военными. -- Д. П.) силами". Согласно записи в журнале военных действий ОКВ, он "выразил пожелание еще более тесного сотрудничества". Уже на следующий день части 151-й резервной пехотной дивизии направляются против белорусских партизан. 12 декабря 1942 г. Гиммлер сообщал Гитлеру: в предвидении новых потерь, которые понесет в личном составе полиция "во время ее действий совместно с вермахтом" при борьбе с партизанами, необходимо пополнение в 10 тыс. человек. Кейтель немедленно распорядился отрядить призывников 1925 г. рождения для службы в войска СС. Из них предполагалось сформировать две эсэсовские дивизии. Кроме того, после нового года объявлялся призыв под знамена Гиммлера еще 27 тыс. добровольцев. Однако до конца января 1943 г. удалось получить только 10 тыс.

Тылы центрального участка Восточного фронта оставались самым опасным для стратегов из "Вольфшанце" районом борьбы.

Доблестные партизаны Белоруссии сковывали все больше сил гитлеровской армии. Борьба против белорусских патриотов после Сталинграда становилась неразрешимой проблемой. 11 февраля 1943 г. ОКВ запросило генеральный штаб сухопутных сил: какие войска может он ввести в Белоруссию? Оказывается -- почти никаких. Все уже использовано.

В журнале военных действий ОКВ имеется на этот счет любопытная запись от 18 февраля 1943 г.: "Так как рейхскомиссар Остланда и уполномоченный по четырехлетнему плану оценивают положение в Белоруссии как неблагоприятное, штаб верховного командования изучает, какие имеются возможности для усиления обороны... 151-я резервная дивизия в настоящее время используется на участке Брест, Минск, Смоленск... Переброска других резервных дивизий на Восток невозможна. Свободные части особого соединения "Бранденбург" введены в районе Себеж. ОКВ сообщает военному командованию Остланда для осведомления рейхскомиссара, что перемещение новых резервных войск невозможно и что армия в теперешнем положении не может дать дополнительных сил". Признание звучало более чем пессимистически. Дело в том, что советские партизаны уже осенью 1942 г. выключили многие коммуникации Восточной армии, резко ухудшили ее снабжение и ставили, таким образом, под угрозу стратегические расчеты гитлеровского верховного командования.

Ю. Липперт, тогда руководитель технической группы "Транспортного управления вооруженных сил на Украине", пишет о действиях советских партизан на железных дорогах в период битвы под Сталинградом: снабжение войск в районе Сталинграда требовало ежедневно 60 поездов, однако "в лучшие дни подходило самое большее 30". Чтобы найти выход, в конце октября 1942 г. в Днепропетровске собралась "транспортная конференция на высшем уровне" с участием государственного секретаря министерства транспорта Ганценмюллера, президента железных дорог рейха и др. Но и она не смогла найти выход из положения, ибо требовались все новые и новые войска, а дать их в тех размерах, которые были бы достаточны, истекающий кровью Восточный фронт не мог.

Новый этап в развитии национально-освободительного движения народов Европы в 1943 г. характеризовался быстрым ростом патриотических сил, завершением создания национальных фронтов, укреплением центральных и местных органов движения Сопротивления. Широкого размаха национально-освободительная борьба достигла в странах Юго-Восточной Европы.

Масштабы партизанского движения на оккупированной территории Советского Союза непрерывно расширялись. Быстро увеличивалась численность партизанских отрядов, нарастал размах их действий. Мощные партизанские края и зоны, образовавшиеся еще в 1942 г. в ряде областей РСФСР, на Украине, в Белоруссии, превратились в серьезную базу всенародной борьбы. Летом 1943 г. под контролем партизан в тылу гитлеровских войск находилось свыше 200 тыс. кв. км. Все более тесным становилось взаимодействие партизан, подпольщиков с Красной Армией. "Партизаны активно участвовали почти во всех операциях советских войск". Весной 1941 г. соединения украинских партизан под руководством П. П. Вершигоры, А. Ф. Федорова и других оттянули на себя значительные силы гитлеровских войск.

В трудах видных советских организаторов и участников борьбы в тылу врага, в работах историков -- П. К. Пономаренко, А. Ф. Федорова, Г. М. Линькова, С. А. Ковпака, П. П. Вершигоры, Д. И. Медведева, И. X. Козлова, М. И. Семиряги, В. И. Клокова и других -- дается широкая картина героической борьбы советских партизан, против которой оказались бессильны гитлеровские регулярные войска, эсэсовцы, зондеркоманды. В этих работах раскрыты не только методы партизанской войны, но и действия воинских соединений вермахта, прилагавших максимум усилий, чтобы сломить патриотов.

Особого эффекта партизаны достигали атаками по железным дорогам. Удары партизанских отрядов и диверсионных групп по коммуникациям приняли настолько широкие масштабы, что стали одной из причин переноса сроков операции "Цитадель" -- наступления на Курской дуге. В начале битвы под Курском, 8 июля 1943 г., штаб верховного командования вермахта издал доклад о положении партизан за апрель -- июнь 1943 г. В нем высшие руководители генерального штаба сообщали: "Деятельность партизан на всем восточном пространстве за последний квартал продолжала усиливаться... Наши мероприятия по борьбе с партизанами, несмотря на ввод крупных сил (так, в южной части района группы армий "Центр" путем отсрочки операции "Цитадель" мы впервые ввели значительные силы для умиротворения главной области деятельности партизан в районе "Брянска), не достигли ожидаемого успеха".

Операция советских партизан "Рельсовая война", проведенная в августе -- сентябре 1943 г., и последующие удары буквально потрясли всю систему коммуникаций основных группировок немецко-фашистских войск на Восточном фронте, еще больше усилили неустойчивость их оперативно-стратегического тыла, заставили верховное командование вносить все новые коррективы в распределение сил и в планирование борьбы. "И враг был бессилен противодействовать массовому выступлению советских патриотов в тылу".

См. далее...

Д.М. Проэктор

Агрессия и Катастрофа. Высшее военное руководство фашистской Германии во второй мировой войне. Издание 2-е, переработанное и дополненное. Издательство "Наука". Москва 1972

© Copyright Каменев Анатолий Иванович (kamenevai@mail.ru) Размещен: 24/07/2014, изменен: 24/07/2014. 68k. Статистика. Фрагмент: Политика Иллюстрации: 1 штук. Скачать FB2	Ваша оценка:
Аннотация: "Человеческая жизнь в странах, которых это касается, абсолютно ничего не стоит... Устрашающее воздействие возможно лишь путем необычайной жестокости". Устанавливалось, что в качестве репрессии за смерть одного солдата вермахта следует "смертная казнь 50-100 коммунистов".

Каменев Анатолий Иванович Директива "Ночь и туман"

Каменев Анатолий Иванович
Директива "Ночь и туман"