ArtOfWar. Каменев Анатолий Иванович. Пусть умирают не наши парни!

ЭНЦИКЛОПЕДИЯ РУССКОГО ОФИЦЕРА

(из библиотеки профессора Анатолия Каменева)

Сохранить,

дабы приумножить военную мудрость

"Бездна неизреченного"...

Л.А. Безыменский

"Not our boys" --

"Пусть умирают не наши парни!"

(фрагменты из кн.)

16 мая 1950 г. бывший майор и кавалер "Рыцарского креста" Вальтер Брукер выступил в Западном Берлине со следующим сообщением.

Весной 1944 г., рассказал он, Гиммлер отдал распоряжение составить планы преобразования органов и кадров СС на случай поражения и оккупации Германии. Этот план стал известен в военных кругах примерно в июле 1944 г., а в декабре 1944 г. небольшая группа офицеров военной академии получила указание разработать соответствующий план для вермахта.

План предусматривал некоторые мероприятия по сохранению кадров вермахта и распадался на две стадии:

Стадия первая. Территория Германии делится на военные округа и районы (в старых границах). Весь офицерский состав еще до окончания войны получает указание, в какой округ ему надлежит направиться и обосноваться в качестве обычного "гражданина" (желательно где-либо в промышленных кругах). Офицеры должны обеспечить учет всего офицерского состава в округах и наладить связь в рамках традиционных "землячеств".

Стадия вторая (примерно через четыре года). Учет унтер-офицерского и рядового состава в округах, установление контакта с политическими кругами и прощупывание возможности создания военных формирований.

Судя по документам Бормана, опубликованным после войны, существовал также план сохранения нацистской партии (в преобразованном виде некоего "подпольного движения"). На этот план содержались намеки и в пресловутом "политическом завещании" Гитлера, написанном им 29 апреля 1945 г.

Германский генералитет вступал в послевоенный период лишь с некоторыми общими целями и намерениями, которые еще предстояло приспособить к политической ситуации, сложившейся в Германии после мая 1945 г. Оглядываясь на пройденный путь, генералы с разочарованием и отчаянием могли установить, что в арсенале накопленных средств у них не осталось почти ничего. Военной силы не было. Стройная система охвата военных кадров была ликвидирована. Мистический авторитет лопнул как мыльный пузырь. Но именно сейчас перед умственным взором немецких генералов особенно выпукло предстала та идея, выработке которой посвятили все усилия деятели тайной дипломатии вермахта, та идея, к которой в последние месяцы своей жизни пришли Геринг, Гиммлер и сам Гитлер, -- идея блока с западными державами во имя воссоздания вооруженных сил и военного потенциала германского империализма.

Еще 30 апреля 1945 г., в день самоубийства Гитлера, командующий немецким флотом гросс-адмирал Дениц к своему удивлению узнал, что фюрер назначил его своим преемником на посту главы государства и верховного главнокомандующего вооруженными силами Германской империи. На этом посту главы несуществующего государства и капитулировавших вооруженных сил Дениц оставался до 23 мая, пока не был арестован.

Когда гросс-адмирал приступил к исполнению своих обязанностей, то написал для своих ближайших сотрудников небольшую речь. Текст был спрятан в архивы фленсбургского штаба. При аресте Деница архивы были конфискованы и направлены в Лондон. Впоследствии британское адмиралтейство предало его гласности.

"Друзья, нам должно быть ясно, -- писал Дениц, -- что мы полностью находимся в руках противников. Наша будущая судьба мрачна Что они с нами сделают, мы не знаем Но мы хорошо знаем, что должны делать сами Политическая линия, которой мы должны следовать, очень проста. Ясно, что мы должны идти вместе с западными державами и сотрудничать с ними в оккупированных западных областях, ибо только при помощи сотрудничества с ними мы сможем потом надеяться на то, что отнимем наши земли у русских".

Откуда Дениц черпал эти идеи? Была ли это импровизация или точный план? Документы позволяют сейчас вполне определенно ответить на эти вопросы. В архивах Деница найден секретный меморандум, озаглавленный "К вопросу об ориентации на Восток или Запад". В этом документе рассматриваются дальние перспективы германской политики. Его автор не скрывает, что думает о третьей мировой войне. На первый план он выдвигает идею военного сговора с Соединенными Штатами и Англией. Меморандум уточняет: Америка "будет заинтересована в мощи побежденной Германии, чтобы использовать ее в борьбе против России".

Но самое любопытное в этом меморандуме заключалось в личности его автора. Им был д-р Г. Штелльрехт -- крупный сановник нацистской партии (в генеральском чине). Он долгое время являлся началыгаком штаба при "уполномоченном фюрера по духовному и идеологическому обучению и воспитанию" НСДАП, т. е. первым заместителем рейхслейтера Альфреда Розенберга. Таким образом, стратегическую "политическую линию" на блок с Западом Дениц (а за ним Аденауэр) получил как эстафету от ближайшего сотрудника Гитлера, идеолога нацистского варварства.

2 августа 1945 г. главы правительств Англии, США и Советского Союза в зале потсдамского дворца Цецилиенхоф поставили свои подписи под соглашением, которое определяло: "Германский милитаризм и нацизм будут искоренены, и Союзники, в согласии друг с другом, сейчас и в будущем, примут и другие меры, необходимые для того, чтобы Германия никогда больше не угрожала своим соседям или сохранению мира во всем мире"

Декларация торжественно провозглашала: "...все сухопутные, морские и воздушные вооруженные силы Германии, СС, СА, СД и гестапо со всеми их организациями, штабами и учреждениями, включая Генеральный штаб, офицерский корпус, корпус резервистов, военные училища, организации ветеранов войны и все другие военные и полувоенные организации, вместе с их клубами и ассоциациями, служащими интересам поддержания военных традиций в Германии, будут полностью и окончательно упразднены, дабы' навсегда предупредить возрождение или реорганизацию германского милитаризма и нацизма".

Потсдамские решения воплотили в себе наиболее существенные требования миллионов участников антигитлеровской войны. Этот выдающийся дипломатический и политический документ подвел итог войне.

Ядром Потсдамского соглашения была идея о продолжении сотрудничества, т. е. практического сосуществования двух социальных систем в период мира. Каждый дальновидный политик, заинтересованный в мирном будущем, видел, что в эпоху 1941-1945 гг. укрепился и доказал свою жизнеспособность великий принцип возможности сотрудничества государств с различными социальными устройствами.

В Потсдаме была выработана триединая формула для Германии: ликвидация милитаризма, ликвидация нацистских монополий, демократизация политической жизни.

Все эти три части тесно и неразрывно связаны между собой. Нельзя было уничтожить агрессивную военную мощь германского милитаризма, не ликвидируя ее основы -- монополистической структуры экономики. Нельзя было обеспечить подлинную демократию в стране, не устранив влияния милитаризма и опять-таки влияния германских монополий. Трудно было разрушать власть монополий, не отнимая у них военной машины, не устраняя из политической жизни нацизм и все его губительные последствия. Короче говоря, Потсдамские соглашения были разумно составленным единым целым, которое требовало осуществления всех требований и не допускало их механического разъединения.

Наконец, глубокий смысл Потсдамских соглашений заключался в том, что это была единая идея для всей Германии. Они должны были в равной мере быть директивой для командующих всех четырех зон оккупации. Четыре великие державы брали на себя конкретное обязательство помочь германскому народу построить свое свободное независимое демократическое государство. Потсдамские соглашения гарантировали единство Германии, как экономическое, что было прямо оговорено, так и политическое, что вытекало из всего смысла соглашения.

Потсдам нанес тяжелейший удар по германскому милитаризму. Но это был удар и по союзникам милитаризма. "Решения о Германии, -- отмечала американская газета 5 августа 1045 г., -- означают полное поражение тех финансовых и промышленных кругов США и Англии, которые еще до войны надеялись на возрождение немецких монополий".

В те дни необходимость ликвидации агрессивной немецкой машины понимали не только в Советском Союзе. "Вам никогда не придется рассматривать вопрос более важный, чем этот: как не допустить возрождения военной мощи Германии, -- предупреждал банкир и политик Бернард Барух в июне 1945 г. -- В этом суть обеспечения мира. То, что будет сделано с Германией, определит, смогут ли Россия, Англия и США продолжать ладить после войны... Надо раз и навсегда покончить с господством Германии над Европой. Ее военный потенциал должен быть уничтожен".

Однако уже не эти настроения определяли курс политики Запада.

С 1944 г. в американских политических кругах стали все большую роль играть те группировки, которые исповедовали известную нам формулу Трумэна. Этот процесс убыстрялся по мере того, как американские монополии убеждались, что реальная угроза их позициям и интересам со стороны Германии уже миновала. Для Морганов, Рокфеллеров, Дюпонов война по существу уже давно окончилась, потому что их противником на мировых рынках был не Гитлер, а лишь некоторые германские фирмы. В этих условиях спасший США и весь мир курс на единую антифашистскую коалицию казался им "устаревшим".

12 апреля 1945 г. умер президент Рузвельт, с именем которого была связана вся политика участия США в антигитлеровской коалиции.

Сейчас достоверно известно, что германская проблема стала центральной на первом и решающем совещании у Трумэна по вопросам внешней политики, состоявшемся через два дня после смерти Рузвельта. Как свидетельствовал прекрасно информированный публицист Дрю Пирсон, на этом совещании "сторонники умиротворения отвергли политику жесткого мира с Германией и предложили новую линию".

Журнал американского общества "Предотвратить третью мировую войну" так расшифровывал эту линию: американские "руководящие политические деятели были вовлечены в этот замысел под влиянием тех, кто имел деловые и идейные связи с Германией. Западные союзники ухватились за идею германского бастиона против коммунизма точно так же, как они роковым образом ухватились за эту идею после первой мировой войны со всеми вытекающими отсюда трагическими последствиями".

Если Адольф Гитлер когда-то заявил, что, по его мнению, "земной шар -- это переходящий кубок", то после его неудачной попытки схватить в лапы эту "награду" весьма влиятельные американские политики, опьяненные, сомнительным атомным триумфом Хиросимы и Нагасаки, решили предпринять свою попытку. Уже в 1946 г. перед всем миром была объявлена идея нового похода за мировое господство, когда [393] Уинстон Черчилль в присутствии Гарри Трумэна произнес свою ставшую знаменитой речь в Фултоне.

Для Черчилля, который все примерял к интересам создания антисоветской коалиции с максимальной пользой для Англии, эта концепция могла стоять на втором месте. Французские монополистические круги уже просто были вынуждены мириться с ней, стремясь не терять контакта с США и Англией. Для германских монополий это была "задача номер один".

Интересы капиталистических партнеров никогда не бывают на 100% идентичными, но вполне возможно, что в ходе торга и расчетов на взаимное "обыгрывание" один интерес становится объединяющим. Еще в 1946 г. Джон Фостер Даллес заявил: "Наряду с атомной бомбой Германия с ее возможностями является величайшей военной силой". И стремление получить в свои руки эту силу стало доминантой политики Запада.

Один из "уроков", который был преподан милитаристской Германии и хорошо усвоен немецким генеральным штабом в 1918-1923 гг., состоял в том, что быстрое восстановление военного аппарата после поражения возможно только при наличии центрального органа, который сможет держать процесс ремилитаризации под своим контролем.

Смысл знаменитого "пакта Тренер -- Эберт" как раз и состоял в том, что, уступая лидерам правой социал-демократии политическое руководство и соглашаясь на ликвидацию монархии, Тренер и Гинденбург оставили в своих руках армию и ее генеральный штаб. Они, далее, с легкостью поступились тем, что "большой генеральный штаб" кайзеровской эпохи был преобразован в "временный генеральный штаб", а затем в "войсковое ведомство". Для них было важно не название, а существо дела. Как мы видели, Гитлеру в 1933-1939 гг. удалось преобразовать рейхсвер в вермахт, пользуясь сохраненным в неприкосновенности генеральным штабом и его кадрами.

После 1945 г. положение было иным.

-- От генерального штаба ничего не осталось. Даже проблема высших военных кадров стояла иначе. Если после первой мировой воины ни один немецкий генерал не попал в плен, а потери убитыми среди генералов были незначительны, то вторая мировая война обошлась германскому генералитету не так дешево. Всего в вермахте насчитывалось немногим более 1500 генералов и адмиралов. Во время войны было убито 223 генерала сухопутных войск, 64 покончили самоубийством, 20 были осуждены па смертную казнь немецкими военными судами, 33 -- приговорены к смертной казни за военные преступления судами союзных стран. В ВВС 20 генералов погибли в боях, 15 покончили самоубийством, 4 были приговорены к смертной казни за военные преступления. Во флоте число погибших адмиралов составило 18 человек.

-- По подсчетам генерала Фольтмана, общие потери германского генералитета в войне составили 963 человека (с учетом смерти по болезни и от несчастных случаев). В плен попало 553 человека. Из них 58 за совершенные преступления были приговорены к смертной казни.

-- В Нюрнберге в Международном военном трибунале были осуждены четыре высших военных руководителя (Кейтель, Йодль, Редер, Дениц), а в американском трибунале -- 19 генералов.

Аппарат генерального штаба прекратил существование Его архивы попали в руки союзных войск (по преимуществу английских и американских, так как значительная часть архива находилась во Фленсбурге с "правительством" Деница, а другая была заранее отправлена из Берлина в Южную Германию). Руководящие генералы и офицеры ОКВ и ОКХ находились в плену. В немецкой военной машине был, таким образом, существенно поврежден ее "центральный механизм". В результате в течение первых двух-трех оккупационных лет в Западной Германии отсутствовал немецкий военный центр.

Но это не означало, что такой центр отсутствовал вообще. Йодль не случайно говорил в мае 1945 г. о том, что надеется "на помощь других".

Одним из первых действий командования американских оккупационных властей в Германии было сосредоточение всех плененных союзными войсками немецких генералов и высших офицеров в нескольких специально оборудованных лагерях. Это мероприятие осуществлялось по специальному решению генерального штаба США и было возложено на отдел главного историка европейского театра действий генерала С. Л. А. Маршалла.

-- Собранные в лагерях (в Кенигштейне, Оберурзеле и Алендорфе) немецкие генералы получили задание составить описание боевых действий в период войны.

-- К решению этой задачи были привлечены три бывших начальника генштаба (Гальдер, Цейтцлер и Гудериан), заместитель начальника генштаба Блюментритт, начальник оперативного управления генштаба Хойзингер, начальник штаба ВВС Крейпе, штабные генералы Вестфаль, Байерлейн, Циммерман, Шпейдель, Бутлар, Ассман, Варлимонт, генералы-командиры Мантейфель, Фрисиер и многие другие.

-- В распоряжение новоявленных историков были предоставлены их собственные архивы.

-- Вся работа производилась под контролем соответствующих американских и английских офицеров и продолжалась в течение 1946-1948 гг.

Вместо того чтобы сидеть на скамьях подсудимых и в тюремных одиночках, почти все оставшиеся в живых генералы и высшие офицеры, во-первых, оказались вместе; во-вторых, смогли заняться столь важным делом, как изучение и обобщение боевого опыта вермахта. Кроме того, что они "передавали" этот опыт американским военным представителям, они делали ту же работу и для себя. Кто знает, какую часть работы немецкие генералы выполняли добросовестнее?

Американский генеральный штаб опубликовал лишь часть тех "исследований", которые были предприняты в 1946-1948 гг. под его руководством.

Однако побочным результатом этих исследований было появление на западногерманском книжном рынке огромного числа публикаций, принадлежавших перу генералов.

Начало положил Франц Гальдер книгой "Гитлер как полководец", вышедшей в Мюнхене по лицензии американской военной администрации.

До настоящего времени в Западной Германии вышло около 40 толстых томов сочинений, авторами которых являются генералы (Гальдер, Гудериан, Цейтцлер, Шпейдель, Хойзингер, Манштейн, Вестфаль, Ассман, Типпельскирх, Коллер, Ремер, Лоссберг, Хоссбах и др.), сотни статей в журналах и тысячи статей в ежедневных газетах. Это явление ни в коей мере не относилось к сфере библиографической. Публикация литературы, принадлежавшей перу бывших генералов, была политическим явлением, которое надолго определило как методы реакционной пропаганды, так и направление военно-исторических исследований в Федеративной Республике.

Эти бесчисленные книги и мемуары преследовали одну цель: дать западногерманской пропаганде простой и доходчивый лозунг, при помощи которого она могла бы успешно заняться реабилитацией немецкого генералитета во второй мировой войне.

Подход к решению этой проблемы был подсказан историческим опытом. После 1945 г. генералы вспомнили о том, как их предшественники оправдывались после краха 1918 г. Они вспомнили об одном эпизоде, разыгравшемся в конце 1918 г.

В ноябре 1918 г. английский представитель в комиссии по перемирию генерал сэр Нэйл Малькольм нанес визит в Берлине генералу Людендорфу. Людендорф, как всегда многословно, оправдывал свою стратегию и доказывал, что германская армия не была виновна в поражении. Затем он начал жаловаться на правительство, на население, которые "бросили армию на произвол судьбы", и т. д. и т. п. Сэр Нэйл попытался остановить поток речи генерала и подытожить мысли Люден-дорфа. Он спросил Людендорфа:

-- Хотите ли вы этим сказать, генерал Людендорф, что вам, -- Малькольм подыскивал слово, -- нанесли удар ножом в спину?

Глаза Людендорфа заблестели. Он радостно закричал:

-- Это верно! Нам нанесли удар ножом в спину, ножом в спину!

Так родилась знаменитая легенда об "ударе в спину". Людендорф позаботился о том, чтобы на всех перекрестках пресса и все прочие подхватили удачное словцо сэра Нэйла Малькольма. Войну проиграли не генералы, а революционеры...

Нечто подобное грезилось и гитлеровским генералам. На этот раз не генералы Малькольм и Людендорф, а Гальдер и его американские издатели бросили новый лозунг: "Не генералы проиграли вторую мировую войну, а Гитлер".

Этот лозунг был пущен в ход со всей энергией, присущей преступникам, попавшим на скамью подсудимых и желающим оправдаться. На протяжении нашего повествования мы имели возможность видеть, как безосновательна эта легенда.

Но нельзя недооценивать ее опасность.

В свое время д-р Геббельс говорил: "Чем больше ложь, тем чаще надо ее повторять". Ложь о непричастности генштаба к краху 1945 г. повторялась так часто, что произвела определенное воздействие на настроения западногерманской общественности.

"Генеральские лагеря", в которых родилась новая легенда об "ударе в спину", к 1948 г. были распущены. Однако на их базе возникли полугласные объединения бывших высших офицеров вермахта, которые посвятили себя изучению истории второй мировой войны.

Наиболее обширным объединением такого рода стало "Общество военных наук", созданное в Мюнхене в 1950-1952 гг. Общество возглавил генерал Хеллерман, при котором был создан специальный "научно-консультативный совет". В состав этого совета вошли: генерал танковых войск Хассо фон Мантейфель, руководитель реваншистского "Союза немецких моряков" вице-адмирал Руге, один из видных деятелей "Союза немецких солдат" генерал Херр, генералы барон фон Эдельсхейм, барон фон Шлойниц, Треттнер и Фангор. Впоследствии к ним присоединились генерал-полковник Рейнхард и генерал Каммхубер.

В 1946-1948 гг. американские генштабисты заложили ту базу, без которой "идеологическое возрождение" генералитета было бы просто немыслимо. С другой стороны, и для некоторых весьма ответственных деятелей Пентагона, мечтавших о немедленном нападении на Советский Союз, опыт вермахта был просто неоценим.

Сейчас трудно с абсолютной точностью сказать, кто первым внес практическое предложение приступить к формированию немецких частей. Так в апреле 1949 г. "Тайме" сообщала о переговорах между американскими и германскими военными о формировании "немецкой армии под американским командованием". По сведениям хорошо информированного журнала "Юнайтед Стейтс ньюс энд Уорлд рипорт", летом 1949 г. вопрос о создании западногерманской армии был предрешен.

С этого момента "колесо покатилось". Известный западногерманский публицист профессор Л. Л. Маттиас, исследуя этот период, пришел к выводу, что роль "инициатора" взяла на себя политическая и финансовая группа американских монополий, собравшаяся вокруг знаменитого банка "Диллон, Рид энд компани".

Этот банк, тесно связанный с немецкими монополиями и вложивший в свое время в германскую промышленность около 400 млн. долл., располагал большим влиянием. Президентом его был министр обороны США Форестолл, вице-президентом -- руководитель экономического отдела оккупационной администрации Дрэипер. Рядом с группой Диллонов действовала группа Даллесов, и все вместе они вели одну линию. Как справедливо заметил профессор Маттиас, "трудно установить, мобилизовали ли эти группы военщину или, наоборот, военщина ими прикрылась, но ясно, что и те и другие имели одну цель". Целью же являлось формирование немецких контпнгентов под американским командованием.

Примерно к этому же периоду (1948-1949 гг.) относятся действия тайного офицерского общества "Брудершафт", которое в самый момент основания ФРГ, т. е. осенью 1949 г, послало Аденауэру меморандум, утверждавший, что ФРГ "бессмысленна без армии".

"Утилитарный" подход американского военного и политического руководства к немецким партнерам отличал первый период ремилитаризации Германии, растянувшийся па 1945-1950 гг. Это был период, когда американское руководство считало возможным использовать немецкий военный потенциал путем непосредственного подчинения немецких войск и их командиров командирам американским. Это был период, когда [403] прибывший в Западную Германию по специальному приглашению командования оккупационных войск США видный делец Льюис Браун (компаньон банкира и дипломата Аверелла Гарримана) предлагал следующий рецепт обращения с Германией: Германии, писал он, "надо дать открытую дверь надежды. Ей надо дать ногой в зад, чтобы заставить войти в эту дверь, пообещать лучшую жизнь и отдать ей краткие и категорические приказания".

Вся американская военная концепция, касающаяся Германии, в тот период определялась расчетом на то, что поверженная Германия и ее военные лидеры будут готовы на любые условия и не будут возражать, даже если немецким вооруженным силам будет отведена самая скромная роль "пушечного мяса".

В формулировке американских политиков эта сложная концепция выражалась простой фразой: "Not our boys" -- "Пусть умирают не наши парни!"

Вот как писали и говорили в те годы:

Сенатор Элмер Томас: "Германия -- большая военная сила. Немцы -- хорошие вояки. Если США снова начнут войну, нам нужны будут солдаты. В этой войне немцы должны быть на нашей стороне".

Но когда шум улегся, и о скандале забыли, в 1956 г. Фридрих Шульц опубликовал в Бонне брошюру под названием "Служебные группы", в которой писал: "Почти полмиллиона немцев прошло в различное время через служебные части при англичанах, американцах, французах и бельгийцах. Мы встречаем их сегодня -- это чиновники... директора, солдаты и офицеры новых германских вооруженных сил".

В создании "служебных частей" приняли участие некоторые немецкие генералы, в том числе несколько генералов, располагавших военным опытом. "Служебными частями" при американских войсках в первый период их формирования командовал генерал Герхард Матцки -- некогда четвертый обер-квартирмейстер генштаба (ведавший вопросами разведки), а в годы войны -- командир дивизии и корпуса.

Наряду со "служебными частями" в 1949-1951 гг. шло активное собирание военных кадров в рядах полиции. Ядром всех полицейских формирований была сделана так называемая пограничная полиция. Здесь был перенят опыт двадцатых годов -- опыт Носке и Шейдемана, которые в 1919 г. под лозунгом создания "пограничной охраны" собирали офицерские полки и использовали их для провокаций и расстрелов рабочих. В 1951 г. "пограничная полиция" была воссоздана. Учитывая ее роль как источника кадров, туда набирали офицеров и унтер-офицеров с опытом. Так, среди офицеров "пограничной полиции" 93% составляли бывшие офицеры; 99% всех командиров взводов также являлись бывшими офицерами; 96% унтер-офицеров служили в вермахте. На высших командных постах появились генералы вермахта.

Американский военный историк Ганс Шпейер установил любопытное явление: когда он беседовал с бывшими генералами вермахта, то они единодушно излагали ему своеобразную теорию "перманентной войны". Согласно этой теории, война вовсе не окончилась в 1945 г. Она лишь перешла в стадию "холодной войны", которая ведется против того же противника, что и в войне Гитлера, т. е. против Советского Союза. Один из генералов так говорил американскому собеседнику:

-- Германия может умыть руки. Пусть теперь западные союзники займутся Советским Союзом...

Эту же идею изложил генерал Зоденштерн (бывший начальник оперативного управления ОКХ) в одном из военных журналов. "Третья мировая война, -- писал он в 1952 г., -- уже давно началась". С позиции "перманентной войны" германский генералитет с удовлетворением отмечал такие факты, как корейская война и другие агрессивные действия американских империалистов. В его глазах все это представляло собой определенные фазы "перманентной войны", в которой сам германский генералитет занимался только осторожным собиранием и накоплением сил. С этой же позиции было объяснимо и отношение западногерманских военных к США как к той силе, которая должна была им помочь.

Однако, с другой стороны, ни германский генералитет, ни крупные монополии Рура не хотели видеть себя в роли американских марионеток, лишенных всякой самостоятельности. Это противоречивое сочетание "за -- против" отнюдь не было каким-либо психологическим свойством немецкой натуры. Совсем наоборот! Оно вытекало из логики капиталистической борьбы, которая не знает бескорыстной помощи и в которой союзник -- лишь союзник на период временного сохранения общности интересов. Потом он может превратиться в злейшего врага.

Есть все основания полагать, что грубо колониальные цели американской оккупационной политики в 1945-1949 гг. и откровенные признания на сей счет ее руководителей не вызывали восторга в кругах немецкого генералитета. В одной из послевоенных американских публикаций был предан гласности меморандум так называемого "Мадридского геополитического центра" -- подпольной военно-нацистской группы, расположившейся после воины в Мадриде. Меморандум был составлен в сентябре 1950 г. и содержал следующие неожиданные заявления:

"Было бы величайшей ошибкой считать, что Западная Германия восстановила силы так скоро благодаря сочувственной заботе о нас Америки. Мы нередко встречаем, особенно в высказываниях некоторых политических деятелей в Бонне, идиотское мнение: "Но ведь американцы поставили нас на ноги, как нам не быть благодарными?" На это мы отвечаем следующим образом: американцы поставили нас на ноги не из чисто альтруистических соображений, а в своекорыстных интересах".

Авторы меморандума продолжали:

"Нельзя сказать, что мы непричастны к изменению американской политики после войны... Будущие историки когда-нибудь расскажут о той великой прозорливости, с которой ответственные руководители третьего рейха уверенно и решительно проводили мероприятия, приведшие впоследствии к расколу единого фронта противника и снова сделавшие Германию весьма желанным партнером в любом новом тголитико-стратешческом союзе... Спустя пять лет после Потсдама янки глубоко [409] увязли в трясине; они обращаются за советами к нашим генералам, которых они раньше называли военными преступниками, они просят нашей помощи в борьбе с Россией".

Из всего этого довольно самоуверенного анализа обстановки авторы мадридского послания делали вывод, что Западная Германия уже может претендовать на нечто большее, чем роль мальчика на побегушках, а именно на самостоятельность решений. "Мы только тогда вернем себе военный суверенитет, -- говорилось в меморандуме, -- когда сможем беспрепятственно решать, вооружаться нам или нет и в какой степени вооружаться, когда и против кого посылать свои вооруженные силы".

В 1951 г. в издательстве "Фовинкель" вышла маленькая брошюра, принадлежавшая перу одного из самых крупных деятелей вермахта, к голосу которого прислушивались все западногерманские буржуазные политики. Это была брошюра Гейнца Гудериана, озаглавленная коротко и выразительно: "Так дело дальше не пойдет!" По откровенности и прямолинейности Гудериана в этой книге оставил за флагом всех своих коллег.

Бывший начальник германского генерального штаба подробно анализировал стратегическое положение стран НАТО в Западной Европе и приходил к выводам, сходным с выводами американского генерального штаба. Он считал, что для всех военных планов США в Европе нужна западногерманская армия. Но на каких условиях? И Гудериан без обиняков задавал западным политикам вопрос: что будут представлять из себя будущие солдаты -- "товарищей по оружию" или иностранных легионеров? Он решительно требовал освободить всех немецких военных преступников, еще находящихся в тюрьмах.

"До тех пор пока так будет продолжаться, -- предупреждал Гудериан, -- ни один бывший немецкий солдат не изъявит готовности идти вместе с французами..." Гудериан хвалил американского верховного комиссара Макклоя за то, что он "вступил на путь пересмотра приговоров". Но Гудериан смотрел дальше. Он говорил, что Западу пора понять, что ему вредит "половинчатость решений". "Нам предлагают за наше содействие, -- с возмущением писал отставной генерал, -- положение иностранного легионера". "Так дальше дело не пойдет", -- констатировал Гудериан.

Все эти отдельные требования генерал Гудериан объединил под общим лозунгом "равноправия" Федеративной Республики с другими странами НАТО в общем антисоветском блоке. Он обращался к США как к руководителю этого блока: "Время не ждет!" Западная Германия не будет, по его мнению, вносить "предварительного вклада", не получив гарантий, что принципы Потсдама полностью отвергнуты западными державами, что граница по Одеру будет пересмотрена, военные преступники будут освобождены и Запад не пойдет ни на какие переговоры с Советским Союзом.

"Наслушались мы слов довольно, Хочу теперь дела я видеть" -- так кончалась книга Гудериана.

Снова начиналась сказка о рыбаке и рыбке. Нет, роль простых ландскнехтов уже не устраивала немецких генералов. И если в 1947 г. Льюис Браун считал, что для вооружения Германии и ее привлечения на сторону США достаточно "открыть ей дверь и дать ногой в зад", то через три года орган американских бизнесменов "Уолл-стрит джорнэл" предложил говеем другой рецепт: "Мы не можем заставить немцев вооружаться, если мы только дадим им на это разрешение. Мы должны их об этом попросить. Наконец, мы должны -- и кто может в этом сомневаться! -- пойти на все уступки, которые они потребуют".

Не выиграна была лишь одна битва -- битва против собственного народа. 16 ноября 1950 г. даже канцлер Аденауэр был вынужден признаться перед тремя верховными комиссарами западных держав: "Я считаю, что еще надо кое-что сделать, чтобы в большинстве немецкого народа произошел психологический переворот". Как расшифровал это заявление тогдашний министр внутренних дел Густав Хейнеман, "Аденауэру было ясно, что его политика вооружения и перехода Федеративной Республики на сторону Запада не имела большинства в народе".

Машина ремилитаризации начала вертеться, хотя механизм пока был скрыт от посторонних глаз.

Лето 1950 г. стало временем первой пробы сил для сторонников вооружения Западной Германии. При ведомстве федерального канцлера был создан пост советника по военным вопросам, на который был приглашен отставной генерал граф Герхард фон Шверин. Впервые в структуре западногерманского государства появился военный орган.

Граф Шверин не принадлежал к числу генералов с особенно высокой репутацией. В марте 1944 г., когда он командовал 16-й мотодивизией, в районе Кривого Рога и когда на его дивизию обрушились мощные удары войск 3-го Украинского фронта, Шверин поспешно бежал, оставив войска на произвол судьбы. Как писал сам генерал в своем отчете, он попал в "состояние шока". В 1944 г. Шверин на Западном фронте командовал дивизией, причем принадлежал к числу тех командиров, на которых рассчитывал Роммель в осуществлении своих планов сепаратного перемирия с западными войсками. Последнее обстоятельство, видимо, сыграло решающую роль при назначении Шверина в 1950 г.

Второе событие произошло в Западной Германии. 4-9 октября 1950 г. в одном из монастырей в районе Эйфелевых гор состоялось совещание группы немецких генералов. В нем участвовало 15 человек. Председательствовал генерал Фитингоф-Шеель (участник переговоров с Даллесом в Италии весной 1945 г.). На совещание прибыли: генералы Шпейдель, Хойзингер, Реттигер, барон Зенгер унд Эттерлин, Герман Ферч, полковники граф Бодиссин, граф Кильмансегг, Ностиц. Авиацию представляли генералы Мейстер и Краусс, подполковник Крюгер; флот -- адмиралы Руге, Ладиш и капитан первого ранга Шульце-Хинрихс.

Впоследствии граф фон Кильмансегг в одном из докладов перед офицерами бундесвера обозначил совещание в Эйфеле как "день рождения бундесвера". Подробный меморандум, разработанный 15 генералами и полковниками, стал, по его словам, "основой всех планов и переговоров", включая цифру 12 немецких дивизий, которую участники совещания считали минимальной.

Вскоре после этого был образован единый центр, получивший наименование "Немецко-союзническая комиссия по вопросам безопасности". В комиссию вошли заместители главнокомандующих трех оккупационных держав, их советники, а также немецкие представители (депутат бундестага Бланк, генералы Шпейдель и Хойзингер, полковники Кильмансегг и [418] Остерман). Комиссия начала работу в январе 1951 г. Рабочим органом комиссии являлось созданное при канцлере ведомство с длинным и запутанным наименованием "Бюро по разрешению вопросов, связанных с размещением союзных оккупационных войск". Для краткости его стали называть "бюро Бланка", по фамилии возглавившего бюро депутата от ХДС, близкого доверенного лица Аденауэра Теодора Бланка.

27 мая 1952 г. в Париже состоялось торжественное подписание соглашения о создании Европейского оборонительного сообщества. Накануне четыре его основных участника -- США, Англия, Франция и ФРГ -- подписали несколько документов, касающихся непосредственно Западной Германии. Основным среди них был так называемый "общий договор", или "Договор об отношениях между ФРГ и тремя западными державами". Анализ этого документа вскоре показал, что в нем, несмотря на все заверения Аденауэра о равноправии, таковым и не пахнет. Еще в 1951 г. американский журналист Дрю Миддлтон предупреждал, что "найдется немало немцев, которые будут ошеломлены и, наверно, возмущены, когда их правительство наконец огласит то, что запланировано".

Но тайны держатся недолго. Летом 1954 г. президент ведомства по охране конституции ФРГ Отто Ион официально подтвердил перед всем миром, что такие соглашения в мае 1952 г. были заключены. А когда в конце 1954 г. были подписаны Парижские соглашения, то в них обнаружились неосторожные ссылки на "особые соглашения", заключенные в дополнение к договору о ЕОС, подписанному 27 мая 1952 г. (абзац "а" 1-го раздела 1-й статьи протокола N 2 о вооруженных силах Западноевропейского союза). Лишь после этого представители правительства ФРГ были вынуждены со значительным запозданием признать, что 27 мая 1952 г. было заключено "специальное соглашение", которым определялась численность будущей западногерманской армии в 500 тыс. человек.

В Париже был закреплен раскол Германии, что соответствовало общему плану США. Западные державы объявили, что признают правительство ФРГ "единственно законным" правительством в Германии. Более того, в Париже западные державы взяли на себя не принадлежащее им право диктовать немецкому народу будущее устройство его страны. В пункте 2 статьи 7 измененного "общего договора" они объявили, что единая Германия должна иметь "такую же конституцию, как Федеративная Республика". Тем самым был провозглашен тезис о ликвидации социальных достижений трудящихся ГДР в случае воссоединения на западный манер.

В Париже руководители НАТО заговорили ясным языком. И это встретило полное одобрение в Бонне. Если в 1951 г. Гудериан писал, что он "ждет дел" от США, то теперь он мог констатировать, что его требования выполняются. ФРГ создавала армию без всякой европейской декорации. Наложенные ограничения были весьма условны. Политическая программа Бонна (в том числе реваншистское требование о границах) получила санкцию НАТО. Наконец, военные преступники были выпущены на свободу. За эти "блага" западногерманские политики предоставляли в распоряжение НАТО военный и экономический потенциал Западной Германии. Такова была сущность сговора, совершенного за спиной немецкого народа в прямом противоречии с его интересами.

Азбука бундесвера

Азбука начинается с буквы "А". "Военная азбука", опубликованная в сентябре 1956 г. на страницах официозной боннской газеты "Дас парламент", начиналась так:

"Андернах -- старинный город на Рейне, вниз по течению от Кобленца. 17 500 жителей. Основан в 12 году до рождества Христова как римское военное поселение Кастеллум Анте Накум. Сюда в первые дни января 1956 г. собрались первые добровольцы для службы в новом немецком бундесвере".

Действительно, в городке Андернахе 1 января 1956 г. был сформирован первый учебный батальон новой западногерманской армии, которая получила название "бундесвер" Представители крайне правых политических партий предлагали возвратиться к привычному названию "вермахт". Однако это показалось в Бонне слишком вызывающим, и по аналогии с рейхсвером новые войска назвали "бундесвер". Здесь же, в Андернахе, вскоре состоялся и первый официальный парад бундесвера, который принимали канцлер Аденауэр, генералы Хойзингер и Шпейдель

Параллельно этому шло развитие и расширение аппарата управления бундесвера. Из маленького "бюро Бланка" с пятью отделами выросла сложная система: оперативный штаб бундесвера и в его подчинении инспекторы родов войск со своими штабами. Инспекторы вместе с генеральным инспектором бундесвера образовали "военный оперативный совет" при министре обороны. В начале 1964 г. была проведена реорганизация системы управления, в ходе которой чисто военные отделы министерства (инспекции родов войск) были отделены в особую группу, подчиненную непосредственно генеральному инспектору и министру. Иными словами, шел интенсивный процесс создания боннского Пентагона (его в ФРГ иронически называют "Пентабонном"), который должен соединить в себе функции бывших ОКВ и ОКХ.

Летом 1960 г. орган боннского генералитета "Веркунде" задался вопросом: что было бы, если бы вермахт Гитлера обладал атомной бомбой? И отвечал так:

"Англичане, прижатые летом 1940 г. к Дюнкерку, едва ли смогли бы удрать за Ла-Манш, если бы немцы в то время сумели пустить в ход. атомную бомбу... Ленинград, который уже в сентябре 1941 г. был окружен немецкими войсками, можно было бы в кратчайший срок ликвидировать при помощи атомных атак. То же самое можно было бы сделать и с Севастополем. Осенью 1941 г. при помощи атомных бомб можно было бы разделаться с "котлами" у Киева, Брянска и Вязьмы не за несколько недель, а за несколько часов. Это дало бы огромное преимущество для продолжения немецкого наступления. Было бы сбережено время, и тогда немецкие войска не попали бы в период грязи и последовавшие за ним морозы. А сибирские дивизии не подоспели бы вовремя, если учесть, что имелась бы возможность подвергнуть атомной атаке Москву как один из важнейших транспортных центров".

Свое влияние и давление оказывали и те мощные военно-промышленные монополии ФРГ, которые считали выгодным для себя "атомный гешефт".

Результатом явился некий "симбиоз" теории атомной войны и прежних воззрений о роли мощной наземной армии. Когда отставной генерал Гюнтер Блюментритт в 1956 г. выпустил книгу "Воздействие атомной техники на политику и экономику", он уже не сомневался в том, что в будущей войне "эффект атомной бомбы будет решающим".

Однако генералы не уставали напоминать: гоняясь за атомным журавлем, не забывайте о танковой синице! В декабре 1959 г. видный танковый военачальник вермахта Герман Гот выступил на страницах журнала "Веркунде" с поистине истерическим призывом: не забывать о необходимости создания мощных танковых дивизий, "способных к самостоятельным атакам". Гот предупреждал о том, что "влияние (атомного) оружия на ход боя едва ли должно заставлять нас сомневаться в эффективности танков в бою". Так на службу своей агрессивной военной доктрине западногерманский генералитет стремится поставить все возможные средства: и атомное оружие, и оружие "обычного типа".

Свое слово сказал и генералитет.

Об этом мир был поставлен в известность в форме, которая по откровенности может сравниться с такими произведениями германского милитаризма, как "протокол Хоссбаха" или "протокол Шмундта". С одним только отличием: те протоколы хранились в сейфах ОКВ, а документ боннского генералитета был предназначен для самой широкой гласности. Речь идет о скандальном "меморандуме" оперативного штаба бундесвера, опубликованном в западногерманской печати 19 августа 1960 г. по специальному указанию федерального министерства обороны.

Новые генералы носят новую форму. Вместо мундира с высоким тесным воротником, приоткрывавшимся сверху только для того, чтобы было где подвесить рыцарский крест, генералы бундесвера носят удобные френчи, похожие на американские, из которых выглядывает галстук и белый воротничок. Вместо золотых витых погон -- мягкие матерчатые лычки со звездами, окаймленными золотой ветвью. Даже звания изменились: вместо былого порядка -- генерал-майор, генерал-лейтенант, генерал рода войск, генерал-полковник, генерал-фельдмаршал -- в бундесвере приняты такие чины: бригадный генерал, генерал-майор, генерал-лейтенант, генерал (полный), что в точности скопировано со званий американского генералитета.

Стратегия реванша

Поздней осенью 1942 г., когда ледяные ветры уже гуляли по приволжским степям, очередной немецкий санитарный поезд увозил в Германию партию раненых и обмороженных. Тогда еще никто из пассажиров этого поезда не подозревал, что через несколько недель железное кольцо советских армий замкнется вокруг 6-й армии Паулюса. Среди легкообмороженных находился молодой обер-лейтенант, горько проклинавший свою судьбу и военные невзгоды. Его звали Франц Йозеф Штраус. Четырнадцать лет спустя он стал военным министром Федеративной Республики Германии.

Реваншистская программа сегодняшней ФРГ весьма сложна по своим составным частям и, безусловно, еще не провозглашена полностью. Как любят говорить в Бонне, программа реванша похожа на айсберг, который высовывается из воды лишь на треть или четверть. Но и та часть боннского "айсберга", которая уже высунулась из вод политической демагогии, дает достаточное представление о том, каковы аппетиты западногерманских политиков.

Но декларации остаются декларациями, а политика -- политикой. Приложим и к ней бесспорный исторический масштаб, который дали нам последние десятилетия. Подвергнем сперва рассмотрению принципы и методы отношений ФРГ с Западом, поскольку именно их превозносят в Бонне как пример "нового" в германской политике.

В гитлеровский период для этих отношений были выработаны определенные принципы и методы, о которых мы напомним:

1. Использование антикоммунизма как основной приманки. Мы знаем, что почти в каждой беседе Гитлера или Геринга с английскими, французскими или американскими политиками содержалась похвальба своими "успехами" в деле борьбы с коммунизмом внутри страны и обещания таких же "успехов" в деле борьбы с Советским Союзом. Этими аргументами прельщали всех: Буллита, Уэллеса, Линдберга, Галифакса, Чемберлена, Франсуа-Понсе -- несть им числа. Политические слепцы из лагеря "буржуазной демократии" охотно шли на эту удочку: ведь обмануть легче всего тех, кто хочет быть обманутым.

2. Стремление к созданию военного блока исходя из своих собственных империалистических интересов. Основание для этого курса Гитлера было заложено еще в веймарский период, и его автором является кайзеровский генералитет (помните Тренера?).

3. Метод, который можно определить как "побуждение к соучастию". Находясь в соседстве со своими политическими соперниками, Гитлер понимал, что он сможет открыть себе путь к взлому версальской системы только в союзе с теми, кто эту систему создавал (первый эксперимент был проделан Гитлером и Риббентропом в июне 1935 г., когда было заключено пресловутое англо-германское морское соглашение).

4. Метод "ступенчатых действий". Гиглер сразу никогда не провозглашал всей совокупности своих целей. Как он сам говорил, "важнее всего, чтобы мы не выдавали всему миру наших целей". Так, совершив аншлюс Австрии, Гитлер уверял, что отныне он не выдвигает никаких территориальных притязаний.

Неофашисты трубят сбор!

Через несколько месяцев, захватив Чехословакию, он снова стал заверять в том же. Что последовало, достаточно хорошо известно...

5. Наконец, откровенный обман, т. е. стремление втянуть ту или иную страну в военный блок, даже если в отношении ее уже существовал враждебный план, предусматривающий расправу с "дорогим союзником". Достаточно вспомнить о германо-польском флирте 30-х годов, о попытках германо-английских переговоров в тот момент, когда решение о начале войны было принято.

"Тактика ломтиков" энергично применяется Аденауэром в вопросе о вооружении ФРГ. Стоит для этого вспомнить, как развивались события после 1954 г. Подписывая парижские соглашения, Аденауэр, казалось, шел на невероятное самоограничение. Во-первых, он должен был отказаться от производства атомного, химического и бактериологического оружия. Во-вторых, ФРГ запрещалось иметь ряд типов тяжелого вооружения и ракетное оружие, управляемые снаряды. В-третьих, ФРГ обязывалась не строить военные корабли водоизмещением свыше 3000 т и подводные лодки свыше 350 т. В-четвертых, она не могла строить бомбардировщики дальнего действия. В-пятых, она подвергалась специальному контролю в рамках так называемого Западноевропейского союза. Все западноевропейские политики торжественно возглашали: наконец найден метод предохранения от германской агрессии! ФРГ отныне под контролем НАТО!

Возьмем, например, знаменитую "тактику ломтиков". Действительно, в 30-е годы она имела шансы на успех и приносила успех. Почему? Здесь сыграли свою роль такие обстоятельства:

а) западные державы могли вести двойную игру, поскольку Советский Союз был единственной социалистической страной, а международные демократические силы не обладали достаточной мощью;

б) "объекты" гитлеровской агрессии были разобщены, у них не было достаточных гарантий своей независимости. Австрия вообще не имела таких гарантий. Чехословакию предал Запад, и он же сорвал возможность совместного с Советским Союзом выступления в помощь чехам; та же зловещая игра повторилась с Польшей. Система коллективной безопасности не была создана;

в) в условиях 30-х годов, нападая на какую-либо одну страну, Гитлер при его военном превосходстве мог рассчитывать, что это нападение будет "локальным" и не приведет сразу к мировому конфликту.

Что сулит немецкому народу еще одна доктрина бундесвера, которая носит название доктрины "универсальной войны"? Она вызвана к жизни тем же антикоммунизмом, который с давних времен вдохновлял врагов прогресса.

Мы приведем здесь малоизвестный документ, в котором один из лидеров западногерманского реваншизма, Теодор Оберлендер, сформулировал его некоторые основные идеи. Этот документ был составлен в 1948 г. и носит наименование "О психологической войне". Вот его наиболее важные положения :

"Если ставить задачу ликвидации большевизма, то ведущие с ним борьбу силы нуждаются :

а) в программе политической войны, действующей до момента начала войны настоящей;

б) в программе поддержки вооруженной борьбы;

в) в программе на мирное время... Это должна быть не "Атлантическая хартия", а идея "американского мира" или "христианского мира".

Итак, вместо "тотальной войны" Гитлера -- "универсальная война" бундесвера. Но по существу мало что меняется: военная идеология западногерманского милитаризма уже сейчас подводит к тому, чтобы в нынешний мирный период обеспечить полный приоритет военных целей и создать новый вариант военно-политической диктатуры. Подобным задачам подчинена вся "психологическая" обработка солдат бундесвера и всего западногерманского населения.

Известный художник Джон Хартфильд один из своих фотомонтажей озаглавил "Затмение на Рейне". Он изобразил на нем знаменитую своей красотой долину Рейна около легендарной скалы Лорелей. Но над рекой навис огромный солдатский шлем, закрывающий лучи солнца. "Затмение на Рейне" оказалось крайне долгим, ибо в тени солдатского шлема быстро растет зловещее древо военных прибылей и военных планов...

Л.А. Безыменский

Германские генералы -- с Гитлером и без него / Изд. 2-е, перераб. и доп. -- М.: Мысль, 1964.

© Copyright Каменев Анатолий Иванович (kamenevai@mail.ru) Размещен: 26/06/2014, изменен: 26/06/2014. 54k. Статистика. Фрагмент: Политика Иллюстрации: 1 штук.	Ваша оценка:
Аннотация: Если Адольф Гитлер когда-то заявил, что, по его мнению, "земной шар - это переходящий кубок", то после его неудачной попытки схватить в лапы эту "награду" весьма влиятельные американские политики, опьяненные, сомнительным атомным триумфом Хиросимы и Нагасаки, решили предпринять свою попытку.

Каменев Анатолий Иванович Пусть умирают не наши парни!

Каменев Анатолий Иванович
Пусть умирают не наши парни!