ArtOfWar. Каменев Анатолий Иванович. Операции "валькирия": "бунт по телефону"...

ЭНЦИКЛОПЕДИЯ РУССКОГО ОФИЦЕРА

(из библиотеки профессора Анатолия Каменева)

Сохранить,

дабы приумножить военную мудрость

"Бездна неизреченного"...

Л.А. Безыменский

Операции "Валькирия":

"бунт по телефону"...

(фрагменты из кн.)

Хотя разговоры велись уже добрых полтора-два года, к июлю 1944 г. реальная подготовка к путчу была весьма мизерна. Практически она состояла только в нескольких мерах, разработанных начальником Общевойскового управления ОКВ генералом Ольбрихтом и полковником Штауффенбергом, занимавшим пост начальника штаба у Ольбрихта.

-- Они заготовили специальные секретные приказы на проведение операции "Валькирия" -- операции на случай внутренних волнений в стране.

-- Пакеты с текстом директивы лежали запечатанными во всех военных комендатурах страны. В них предусматривалось, что при поступлении условного сигнала "Валькирия" военные коменданты берут на себя всю власть, оцепляют правительственные учреждения, патрулируют все улицы и берут контроль над средствами связи.

-- Другой приказ, который был заготовлен в Берлине и должен был поступить в штабы вслед за объявлением "Валькирии", содержал директиву на занятие казарм войск СС (под предлогом якобы начавшегося эсэсовского путча).

-- Третий приказ содержал директиву о введении осадного положения. При помощи этих приказов предполагалось обеспечить контроль генералов над положением в стране.

Вторая часть заговора -- план убийства Гитлера -- находилась в зародышевой стадии.

После нескольких дилетантских попыток (закладка адской машины в самолет Гитлера, несостоявшееся покушение во время осмотра новых видов обмундирования) Штауффенберг решил взять весь риск на себя и уничтожить Гитлера, Гиммлера и Геринга во время одного из совещаний в ставке. 11 июля он явился с адской машиной в кабинет Гитлера в его баварской резиденции. Но так как Гиммлера и Геринга не оказалось в этот день на совещании, Штауффенберг решил отложить все предприятие. 15-го же июля Гитлер раньше намеченного времени вышел из комнаты.

Характерной чертой покушения было то, что почти все функции возлагались на Штауффенберга. Он должен был, во-первых, произвести покушение (оставив папку с адской машиной в комнате), во-вторых, успеть выбраться из ставки, в-третьих, перелететь в Берлин и, наконец, здесь в качестве начальника штаба войск резерва руководить проведением "Валькирии". Более того, он должен был обеспечить и соучастие своего начальника генерала Фромма, подпись которого была необходима для ряда приказов по "Валькирии".

Все другие участники заговора предпочитали выжидать исхода рискованного предприятия Штауффенберга. Их интересовали лишь посты в правительстве (из-за чего шла отчаянная склока) и обеспечение внешних контактов с западными союзниками. Так, по поручению Века сотрудник "Люфтганзы" Отто Ион, располагавший связями в Мадриде и Лиссабоне, должен был в день покушения вылететь в Испанию и передать меморандум с сообщением о событиях на имя Эйзенхауэра. Одновременно сигнал должен был пойти в адрес Аллена Даллеса, для чего Гизевиус 12 июля прибыл из Швейцарии в Берлин.

Утром 20 июля 1944 г. полковник граф Клаус Шенк фон Штауффенберг и его адъютант обер-лейтенант Вернер фон Хефтен прибыли на аэродром Рансдорф близ Берлина, чтобы лететь на очередное оперативное совещание в ставку. В Растенбурге Штауффенберг должен был от имени Фромма доложить Гитлеру о ходе формирования новых дивизий. На рансдорфском аэродроме двух офицеров встретил друг Штауффенберга генерал-майор Гельмут Штиф -- начальник организационного отдела ОКХ. Штиф передал полковнику папку. В ней, однако, были не бумаги, а бомба замедленного действия. В 10 часов 15 минут утра Штауффенберг прибыл в Растенбург, откуда на машине отправился в "Волчье логово" -- так символически именовался район, где находилась ставка Гитлера. Охрана пропустила знакомого однорукого полковника, сказавшего пароль. В 12 часов 30 минут начиналось совещание у Гитлера -- на полчаса раньше традиционного срока, так как в 15 часов должен был приехать Муссолини.

Штауффенбергу предстояло выполнить сложную задачу, которую он сам себе поставил. Он должен был снять бомбу с предохранителя, положить папку поближе к Гитлеру и своевременно покинуть зал совещания, чтобы скрыться из "Волчьего логова". Все эти задачи однорукий и одноглазый Штауффенберг удачно выполнил. Он поставил папку у ножки стола с картами. Так как вначале была не его очередь докладывать, то Штауффенберг попросил извинения и вышел позвонить по телефону.

"Катастрофа" произошла здесь же. Раздался взрыв. Комнату окутали дым и пламя. Бомба сработала. Однако она была рассчитана на то, что взрыв произойдет в закрытом подземном бункере. По чистой случайности совещание было перенесено в легкий фанерный барак. Поэтому из двадцати четырех присутствовавших были убиты только четверо (один из них на месте), двое -- тяжело ранены, пять -- легко ранены. Среди последних был и Гитлер, поднявшийся с пола с криком: "Ох, мои новые брюки -- я только вчера их надел!"

Это произошло в 12 часов 42 минуты. В этот момент Штауффенберг и Хефтен, услыхав взрыв, быстро направились к выезду. Посты их не задержали, так как Штауффенберг сослался на срочный приказ фюрера, а начальник караула был посвящен в план. Штауффенберг сел в самолет и на время полета в Берлин вынужденно "выключился из действий". В это время должен был действовать другой, а именно генерал Фелльгибель, начальник связи ОКХ. Ему полагалось немедленно изолировать ставку от внешнего мира и позвонить в Берлин Ольбрихту, дабы сообщить, что покушение совершено. Ни то, ни другое не было сделано.

В Берлине все было спокойно. Ольбрихт уведомил за день некоторых своих подчиненных, что 20-го состоятся учения по операпии "Валькирия". С утра царила тишина. Ольбрихт и отставной генерал Геппнер отправились вместе обедать и выпивать. Лишь после обеда они вернулись на Бендлерштрассе, куда приехал Бек со своими адъютантами, но в штатском. Прибыл и генерал-фельдмаршал Витцлебен -- этот с маршальским жезлом и при всех орденах. Здесь же находились два курьера: Отто Ион, который должен был улететь в Мадрид, и посланец Даллеса Гизевиус. Все тщетно ждали звонка от Фелльгибеля. Лишь в три часа дня окольными путями просочилось известие о взрыве. Оно было подтверждено около четырех часов дня.

Таким образом, лишь через три часа после взрыва в Растенбурге берлинские генералы начали действовать и передали коменданту города генералу Хазе сигнал "Валькирия". Витцлебену доложили, что все готово к его вступлению на пост главнокомандующего вооруженными силами Германии.

С этого момента, т. е., собственно, с самого начала, путч стал медленно, но верно разваливаться. Во-первых, генерал Фромм, подпись которого нужна была для отправки приказов "Валькирия", отказался их подписать. Ольбрихт закричал на него, что Гитлер мертв. Фромм же, не долго думая, снял трубку и позвонил... в "Волчье логово". Так как Фелльгибель не прервал связь, "Волчье логово" откликнулось. Кейтель ответил Фромму, что фюрер жив, хотя на него совершено покушение. Фромм тут же заявил Ольбрихту, что нет никаких оснований для операции "Валькирия".

Наконец, в 19 часов по всем радиостанциям Германии было передано сообщение о неудачном покушении на фюрера.

Что же сделали генералы? Незадачливый главнокомандующий Витцлебен, пробормотав: "Ну и путаница получилась", выругал Бека и Штауффенберга за то, что "они проспали все дело", сел в автомобиль и уехал в свое пригородное поместье. Бек сидел неподвижно в кабинете Ольбрихта, повторяя свое любимое изречение: "Хороший генерал должен уметь упражняться в терпении". А некоторое время спустя Фромм и еще несколько генералов, сидевших "под почетным арестом" в одном из соседних кабинетов, вырвались на свободу. Как раз в этот момент Ольбрихт, Век, Геппнер, Квиринхейм, Штауф-фенберг и Хефтен держали последний "военный совет". Совет был арестован в полном составе. Беку предложили застрелиться. Остальных вскоре расстреляли во дворе -- поспешно, до прибытия эсэсовцев, чтобы замести следы. Вскоре на Бендлерштрассе явились Кальтенбруннер и знаменитый эсэсовский палач штандартенфюрер Отто Скорцени.

Путч окончился, началась расправа.

Несколько дней спустя Геббельс, глумясь над генералами, назвал их действия "бунтом по телефону". Генералы дали для этого все основания. Ибо если кто-либо мог так организовать "путч", то только немецкие генералы. Ими было сделано буквально все, чтобы покушение на Гитлера не привело к краху гитлеровского режима.

Предоставим слово тому самому Карлу Герделеру, который с 1938 по 1944 г. действовал в качестве идеолога, планировщика, теоретика и практика заговора. Сидя в тюрьме и по привычке продолжая составление меморандумов, он в следующих выражениях сформулировал свои рекомендации германскому офицерству в обстановке, сложившейся после 20 июля: "Фюрер был спасен почти от верной смерти. Бог не захотел, чтобы сушествование Германии... было куплено ценой кровавого дела. Он вновь поручил эту задачу фюреру. Отныне каждый немец, бывший в рядах оппозиционного движения, обязан встать за фюрера, спасенного господом богом, и отдать ему все те средства, которые должны были быть предоставлены новому правительству..."

Так писал один из руководителей "антигитлеровского заговора" на имя Гитлера. Без всяких околичностей он расписывался в том, что если раньше и мечтал о некоем "новом правительстве", то теперь без всяких оговорок становится "за фюрера" и призывает к этому "каждого немца". Нужно ли другое, еще более убедительное саморазоблачение смысла политики Герделера и тех, кто действовал вместе с ним?

"Я хотел бы сказать только одно, -- писал после войны генерал-полковник Гудериан. -- Очень много пишут и говорят о сопротивлении гитлеровскому режиму. Но кто из оставшихся в живых нынешних ораторов и писателей, имевших когда-то доступ к Гитлеру, хоть один раз пытался оказать ему сопротивление?.. Я совершенно отказываюсь назвать борцами сопротивления таких людей, которые только шушукались за кулисами о том, что они придерживались другого мнения, людей, которые пытались только подстрекать на активные действия других". Надо признать, что Гудериан хорошо знал своих друзей-генералов.

Двадцатое июля почти ничего не изменило в облике вермахта. В высшем командном составе не произошло каких-либо особых, необычных для гитлеровского режима перемен.

-- Вермахт лишился трех фельдмаршалов (Роммеля и Клюге, покончивших самоубийством, и отставного Витцлебена, повешенного по приговору трибунала). Из общего числа 22 генералов, казненных или покончивших жизнь самоубийством, только трое занимали командные посты на фронтах. В основном это были тыловые, отставные и разжалованные генералы (такие, как Бек, бывший в отставке с 1938 г.).

-- Число офицеров, преданных суду, было больше (несколько сотен). Большинство из них предстало перед лицом специального трибунала, но предварительно они прошли через "суд чести", заседавший под председательством Рундштедта.

-- В составе суда был и Гудериан. Поэтому он, очевидно, вполне компетентен, когда пишет, что в следствие были "втянуты совершенно непричастные лица" и "офицеры, которые только накануне 20 июля узнали о том, что готовится государственный переворот".

-- Поэтому когда в западной литературе называют цифру "жертв" 3400 человек, среди них 2 тыс. офицеров, то к ней надо относиться очень осторожно (даже Уилер-Беннет считает ее "значительно преувеличенной").

Но если вернуться от преувеличений к действительности, то после 20 июля 1944 г. вермахт и немецкий генералитет в еще большей степени стали орудием гитлеровской клики. Эти события привели на руководящие фронтовые и штабные должности людей, наиболее преданных Гитлеру. В июле 1944 г. Гитлер провел в войсках перетряску, использовав путч как предлог для удаления всех неугодных и замены их наиболее ярыми национал-социалистами.

К концу войны верхушка гитлеровского генералитета выглядела уже иначе, чем в 1941 г. Это объяснялось не только естественной убылью: на фронтах не погиб ни один фельдмаршал, и было убито лишь несколько высших генералов. Но как это было ни неприятно бесноватому фюреру, он должен был расстаться со многими хвалеными военачальниками вермахта. Почему? Очень просто: эти фельдмаршалы и генералы провалились. Нимб их "непобедимости" был навсегда уничтожен победами Советской Армии. К 1944 г. оказались в отставке или в резерве такие "столпы" вермахта, как генерал-фельдмаршалы фон Лист, фон Бок, фон Манштейн, фон Лееб и многие другие. На длительные периоды увольнялись в резерв фон Рундштедт, фон Вейхс, Гудериан (после декабря 1941 г.). Иногда Гитлер прикрывался различными предлогами. Так, увольняя Манштейна, он приносил извинения и объяснял, что война "вступила в иную фазу" и вермахт уже не будет предпринимать столь широких операций, какие проводились в 1941-1942 гг. С другими фельдмаршалами и генералами Гитлер не церемонился: он просто сваливал на них ответственность за непрерывные поражения на фронтах.

На смену листам и манштейнам пришли новые фельдмаршалы. В отличие от своих предшественников они не успели выслужиться до генералов в рейхсверовские времена. Они не имели дворянских титулов. Но этот "недостаток" новые фельдмаршалы компенсировали еще более тесной привязанностью к нацизму. Их выкормил Гитлер, и они были его верными, поистине цепными псами.

Фельдмаршалами "нового типа" стали такие гитлеровские военачальники, как Франц Шернер и Вальтер Модель. Шернера в войсках не называли иначе как "кровавый Франц". Шернер прогремел на весь Восточный фронт своей безжалостностью. Он бросал полки и дивизии на верную гибель. В подчиненных ему соединениях буйствовали полевые военные суды, которые карали расстрелами за малейшее отклонение от приказов. Именно Шернеру Гитлер поручил столь безнадежное и кровавое дело, как оборона "до последнего солдата" окруженной в Прибалтике группировки. В последние месяцы войны, командуя группой армий в Чехословакии, Шернер без всякого зазрения совести жестоко расправлялся с теми, кто понял бессмысленность сопротивления. Вальтер Модель снискал милость Гитлера в иной области: он стал специалистом по так называемой эластичной обороне и "блуждающим котлам". Так на жаргоне вермахта именовались методы отчаянной, но безуспешной обороны гитлеровских войск от мощных ударов Советской Армии.

20 июля 1944 г. начальником генерального штаба сухопутных сил был назначен Гудериан. Его срочно вызвали в ставку 21-го Гудериан беседовал с Гитлером и принял новый пост. Он тут же начал чистку генштаба, решив укомплектовать его фронтовыми офицерами, действуя, разумеется, в тесном контакте с ближайшим доверенным лицом Гитлера новым начальником управления кадров генералом Бургдорфом.

Кто же составил этот новый "гарнитур" генштаба, который был сколочен человеком, претендовавшим после войны на то, чтобы считаться носителем "подлинно прусской" традиции в ее чистом виде? Первым заместителем Гудериана (так называемым начальником штаба оперативного руководства) стал генерал танковых войск Вальтер Венк. Венк до этого служил начальником штаба у фельдмаршала Шернера. Кроме того, Венк был кадровым "танкистом" и всю войну провел в танковых войсках. Танкистом был и новый начальник оперативного отдела полковник генштаба Богислав фон Бонин.

Повсюду Гудериан сажал своих людей. Так, на пост начальника штаба войск резерва вместо расстрелянного Штауффенберга он пригласил генерала-танкиста Гельмута Легелера, командовавшего одним из танковых корпусов во время бесславных попыток Манштейна -- Гота деблокировать котел на Волге. Легелер стал прямым подчиненным Генриха Гиммлера, который после июля был назначен Гитлером командующим войсками резерва. Вместо горе-бунтаря Фелльгибеля начальником связи ОКХ стал генерал Праун, служивший под командованием Гудериана в 1940-1941 гг. Наконец, инспектором артиллерии был назначен генерал Берлин, являвшийся в 1940-1941 гг. начальником артслужбы в танковой группе Гудериана.

Какие же цели ставил перед вермахтом новый начальник генерального штаба? Как свидетельствует Вальтер Герлиц, "генерал-полковник Гудериан видел свою задачу... в том, чтобы всеми средствами продолжать борьбу на Востоке возможно дольше, чтобы приостановить русских". Казалось бы, создавалась идеальная ситуаиия для проведения в жизнь идей немецкого генерального штаба, ибо отныне во главе его стоял человек, который, если верить ему самому, понимал все просчеты и ошибки, допущенные немецким высшим командованием в 1941-1943 гг., и, по его собственным словам, "пятнадцать лет с гордостью носил форму генерального штаба".

Однако об эпохе Гудериана -- начальника генштаба -- в западной военной литературе не любят распространяться. И для этого есть все основания. Авторы этих произведений не хотят развенчать миф о "легендарном" полководце, который якобы видел насквозь все ошибки дилетанта Гитлера. Куда охотнее они описывают Гудериана в "славные" этапы его карьеры, когда он сокрушал своими танковыми дивизиями оборону противника и попутно обнаруживал ошибки своего фюрера. Да и в его собственных мемуарах, посвященных 1940-1941 гг., все время сквозит невысказанная мысль: "А я бы сделал еще лучше..." "А я бы не пощадил англичан у Дюнкерка..." "А я бы не повернул в августе 1941 года на юг..." "А я бы пошел на север..." "А я бы..." Теперь, летом 1944 г., Гейнцу Гудериану предоставлялась полная возможность не только предполагать, но и располагать.

История вынесла свой безжалостный приговор претензиям Гудериана. Он был в 1941 г. разбит Советской Армией под Тулой как командующий танковой армией. В 1944-1945 гг. он был наголову разбит Советской Армией как начальник генштаба сухопутных сил.

Покушение 20 июля окончательно превратило Гитлера в психопата. Неделями фюрер "Великой Германской империи" не выходил из подземного бункера. У него уже не было союзников: в августе 1944 г. вышла из войны Румыния, в сентябре -- Финляндия и Болгария. Румыния и Болгария сами объявили войну Германии.

Если сейчас, после войны, генералы отыгрываются на Гитлере, то в те месяцы Гитлер отыгрывался на генералах. Смещения и разжалования следовали одно за другим. Командующие группами армий тасовались как колода карт. Нередки были случаи арестов офицеров и генералов, которые, кстати, не совершали никаких "оппозиционных" проступков, а просто не были в состоянии удерживать рушившийся фронт.

Кто же поднял в Германии концы нитей, которые вились Герделером и компанией в течение нескольких лет?

Первым и главным "наследником" идей 20 июля был рейхсфюрер СС обер-палач народов Европы Генрих Гиммлер. Мы знаем предысторию его интриг с западными державами начиная с 1938 г. Теперь, после 20 июля, он изменил тактику. Разумеется, он не мог перед лицом Гитлера дать себя изобличить, но ему легко было спрятать концы в воду, поскольку следствие находилось в его руках. Вели следствие Кальтенбруннер и Мюллер. Кальтенбруннер был осведомлен о тайных планах Гиммлера и поэтому был соответственно осторожен. Первое, что сделал Гиммлер, это обеспечил себе полный контроль над всеми, кто связывался в свое время с Англией и США. Сделано это было с дьявольской хитростью. Хотя все эти лица -- Герделер, Донаньи, Гаусхофер, Попиц, Лангбен -- уже были приговорены к смертной казни, Гиммлер держал их долгие месяцы под стражей и использовал в своих целях. В частности, он превратил в своего прямого агента Карла Герделера. Тот сразу принял на себя эти функции, поскольку считал, что отныне его долг "стоять за фюрера".

Герделеру Гиммлер поручил возобновить связи с Западом. Вот что рассказал об этом Вильгельм Бранденбург, один из эсэсовских тюремщиков, охранявший Герделера:

"Однажды высшие власти, именно Гиммлер, сделали Герделеру предложение. Можно назвать это даже поручением. Дело шло о том, чтобы использовать его тесные политические связи с шведским финансистом Валленбергом в Стокгольме и с руководителем сионистов д-ром Вейцманом и... установить контакт с английским премьер-министром Черчиллем и таким путем достичь быстрого и приемлемого мира. Герделер принял это поручение".

Бранденбург точно не знал, чем завершилось это поручение. Но, во всяком случае, известно, что 8 октября 1944 г. Герделер написал Валленбергу письмо с просьбой выступить в качестве посредника между гитлеровской Германией и западными державами, дабы "Европа была спасена от большевизма". "Англия должна заключить перемирие с нынешней Германией, -- призывал Герделер от имени Гиммлера. -- Англия должна терпеть национал-социализм..." Герделер тут же предупреждал: "Сначала все надо подготовить за кулисами, втайне от России".

Вскоре в переговоры вступил и сам Гиммлер. Так, в конце 1944 г. в Вене и в январе 1945 г. в Вильдбаде состоялись секретные встречи Гиммлера с бывшим президентом Швейцарии Музи, официальным предлогом для которых были переговоры об освобождении группы евреев, заключенных в концлагеря, за что Музи от имени сионистских организаций предложил Гиммлеру 5 млн. швейцарских франков. Переговоры шли под флагом Красного Креста. Если вспомнить, что этой маркой активно пользовались эмиссары правительств США и Англии (тот же Буркхардт), то можно предположить, что и на этот раз Гиммлер обсуждал с Музи не только вопрос о судьбе заключенных. Контакт Гиммлер -- Музи продолжался до апреля 1945 г. в несколько измененном виде.

Вместо Музи партнером Гиммлера в переговорах выступал шведский уполномоченный Всемирного еврейского конгресса Норберт Мазур, который 21 акреля 1945 г. приезжал на секретную встречу с Гиммлером. На этот раз Гиммлер не скрывал своих целен. В частности, он говорил Мазуру: "В лице национал-социалистского государства Гитлер создал единственную возможную форму политической организации, которая может сдержатъ большевизм. Если этот бастион падет, то американские и английские солдаты встретятся с большевизмом". Перед этим Гиммлер беседовал с Керстеном и попросил его подготовиться к полету в ставку союзников, к генералу Эйзенхауэру со следующим предложением: "СС и вермахт готовы продолжать борьбу против русских. Надо спасти Европу от коммунизма".

Цинизм этих переговоров едва ли имеет равные себе в истории. Без всякого стыда Гиммлер расхваливал свой режим перед представителем организации, претендовавшей на зашиту интересов народа, подвергшегося чудовищному истреблению. Керстен, сообщавший об этих беседах, не указывает, как реагировал г-н Мазур на эти возмутительные рассуждения рейхсфюрера СС. Тем не менее, известно, что Мазур достиг с Гиммлером соглашения. А в предыдущих переговорах Музи дал согласие на то, чтобы со стороны Всемирного еврейского конгресса "была бы свернута антигерманская пропаганда" и оказана "помощь Гиммлеру в решении еврейского вопроса".

Вслед за этим орудием Гиммлера стал шведский дипломат граф Фолько Бернадотт. Граф Бернадотт, племянник короля Швеции, занимал пост председателя шведского Краснрго Креста и в этом качестве был частым посетителем Германии. Но граф Бернадотт не был только деятелем Красного Креста. Он располагал очень хорошими связями в шведском деловом мире, заседая в правлениях промышленных и торговых фирм, а также [358] поддерживал контакты с деловыми кругами США. Так, он был директором шведских филиалов американских фирм "Интернейшнл бизнесс мэшин" (из треста Моргана) и "Ридерс дайджест" (последняя издавала в Швеции известный американский журнал). Бернадотт 16 февраля отправился в Берлин с официальной миссией, касающейся норвежских и датских военнопленных. Поскольку пленные находились в ведении СС, то Бернадотт сразу получил возможность встретиться с руководящими деятелями СС: Гиммлером, Кальтенбруннером и Шелленбергом. Уже через три дня он получил аудиенцию у Гиммлера. Первая встреча прошла во взаимном прощупывании. Гиммлер не упустил случая изложить Бернадотту свою концепцию. "Гиммлер затронул вопрос о большевистской опасности, -- вспоминал Бернадотт. -- По его словам, выходило, что вторая мировая война есть война между европейцами и азиатами".

Бернадотт был тоже не лыком шит. Он ответил, что такое поручение принял бы только от самого Гиммлера. Несколько дней шел торг. Бернадотт поставил такие условия: он поедет к Эйзенхауэру, если Гиммлер объявит себя главой рейха, распустит нацистскую партию и "вервольфов". Шелленберг согласился: ему было важно вырвать согласие Бернадотта. Одновременно Шелленберг использовал в качестве своего "посла" американского генерала Ванамана, который был в немецком плену. Шелленберг освободил его 22 апреля и послал в Швейцарию к американскому военному атташе генералу Леггу. [359] Заключительный акт этой трагикомедии состоялся 21-24 апреля. 22 апреля Шелленберг сообщил, что Гиммлер решил организовать капитуляцию на Западе. В ночь на 24 апреля в Любеке при свете свечей и под рев сирен воздушной тревоги Гиммлер наконец заговорил сам. Он заявил, что "согласен капитулировать на Западном фронте, с тем, чтобы позволить союзным войскам продвигаться насколько возможно быстро на Восток... Я всегда был и навсегда останусь заклятым врагом большевизма!" -- театрально воскликнул рейхсфюрер СС.

Утром 24 апреля Бернадотт уже был в Стокгольме. На срочном совещании в министерстве иностранных дел было решено немедленно информировать послов США и Англии, однако скрыть это от советского посольства. Оба посланника в свою очередь, разумеется, не подумали информировать Советский Союз.

Смысл намерений Гиммлера был достаточно ясен. Он предпринимал последнюю отчаянную попытку расколоть антигитлеровскую коалицию. Как уже после войны вспоминал фельдмаршал Монтгомери, разведка ему донесла, что Гиммлер хочет встретиться с ним, "чтобы подчеркнуть, что рано или поздно придется вести войну с целью приостановить марш в Западную Европу азиатских орд, возглавляемых Россией... Теперь, когда Германия разгромлена, Британия осталась один на один с азиатскими варварами. Важно спасти живую силу Германии от того, чтобы она не попала в руки русских, поскольку она скоро пригодится. Вскоре вместе с англичанами придется драться с русскими. Такая война, по его (Гиммлера) мнению, была неизбежной".

Предложение Гиммлера было официально передано в столицы западных держав. 25 апреля оно было предметом обсуждения на совещании в Вашингтоне с участием президента Трумэна (12 апреля Рузвельт умер), генерала Маршалла и адмирала Леги. По телефону шли консультации с Черчиллем.

Рядом с Гиммлером в его тайной дипломатии последних дней рейха стоят еще две фигуры. Первая -- рейхсмаршал Геринг, который в эти дни находился не в Берлине, а в Южной Германии. В конце апреля он также собрался предложить американским реакционерам свои услуги. Геринга, пишет Герлиц, "обуревала идея, что возможно заключить перемирие с западными державами и тем самым освободить силы для борьбы против большевизма". Как вспоминал впоследствии начальник штаба ВВС генерал Коллер, Геринг поручил ему составить соответствующее обращение к народу.

Генерал-полковник Гудериан как бы нюхом понимал ситуацию. После безуспешных разговоров с Риббентропом он имел беседу с Герингом, а затем направился к Гиммлеру. Именно Гудериан навел Гиммлера на мысль об использовании Красного Креста (т. е. Бернадотта) для немедленного контакта с западными державами. Гиммлер последовал этому совету. Так снова замыкается круг тайной дипломатии, замыкается на генеральном штабе.

Идей и указаний Гудериана -- Гиммлера точно придерживались все немецкие командующие в последние дни войны. Буквально до последней минуты они пытались достичь соглашения с командующими американских и английских войск, когда, собственно говоря, война была уже бесповоротно проиграна.

Наиболее энергично на этом "дипломатическом направлении" продвинулись немецкие генералы и высшие чины СС на юге, на германо-итальянском фронте. Этому способствовали два обстоятельства: первое -- здесь на посту главного уполномоченного СС при штабе группы армии "Ц" все еще находился обергруппенфюрер СС Карл Вольф, уже хорошо сориентировавшийся в ситуации тайных интриг; второе -- в Берне, вблизи от итальянской границы, находился Аллен Даллес. Оба обстоятельства обещали успех всему предприятию.

6 февраля 1945 г. Вольф снова был принят Гитлером. На совещании с участием представителей Риббентропа, и Гиммлера было решено установить контакт с американскими разведорганами. Вольф умело использовал комбинацию Рим -- Ватикан (с папой он имел контакт с 1944 г.) и скоро через камергера папы римского итальянского промышленника барона Парилли получил приглашение на встречу с уполномоченным Даллеса швейцарским профессором Хусманом, которая и состоялась 21 февраля 1945 г.

Вскоре в переговоры включился и Даллес. 6 марта Вольф в сопровождении штандартенфюрера СС Дольмана встретился с Даллесом в Цюрихе. Германская сторона предложила проект перемирия в Италии. Группа "Ц" должна была получить возможность уйти в Германию. Войска фельдмаршала Александера могли войти в долину По и к Южным Альпам. Во всем проекте и не пахло капитуляцией. Тем не менее, Даллес отнесся к нему "с благожелательным пониманием".

Стороны расстались, довольные друг другом, и продолжили переговоры. 19 марта 1945 г. в швейцарском городке Аскона, на вилле братьев Стиннес -- хозяев знаменитого американо-германского концерна, произошла встреча на более высоком уровне. Со стороны англо-американского командования на ней присутствовали заместитель начальника штаба 5-й американской армии генерал Лемнитцер и заместитель начальника штаба союзных войск в Италии английский генерал Эйри, Аллен Даллес и его помощник Геро фон Шульце-Геверниц. С немецкой стороны был Вольф, который представлял фельдмаршала Кессельринга, только что ставшего командующим всеми войсками Западного фронта.

Встреча в Асконе была самым грубым нарушением союзнического долга со стороны американских и английских генералов и правительств. Дело дошло до того, что последние отказались допустить к участию в переговорах представителей третьей союзной державы, когда сведения о них стали достоянием СССР. Советское правительство решительно требовало прекращения сговора. Тем не менее, асконские переговоры состоялись. Они дали Гитлеру и Вольфу ценную передышку: наступление союзников в Италии прекратилось вплоть до 9 апреля, а Гиммлер и Даллес записали себе в актив провокацию, приведшую к обострению отношений в союзном лагере.

Здесь операция Вольфа -- Даллеса (как ее окрестили участники, операция "Санрайз кроссворд") натолкнулась на трудности. Главным препятствием для сговора оказалась твердая позиция Советского Союза, который настойчиво требовал от своих союзников прекращения недостойной игры. В послании на имя президента Рузвельта от 3 апреля Председатель Совета Министров СССР подчеркнул, что сложившаяся ситуация "никак не может служить делу сохранения и укрепления доверия между нашими странами". С полным правом глава Советского правительства указывал на то, что, возможно, союзные войска этими переговорами хотят, как они утверждают, обеспечить себе известные военные преимущества.

Но почему тогда они так упорно скрывают ход переговоров и не хотят участия в них советских представителей?

Правительства США и Англии перед лицом твердой позиции СССР не пошли на удочку Даллеса. Они понимали, что не могут рисковать ухудшением отношений со своим великим союзником в момент окончания войны. Как справедливо отмечает советский исследователь этого периода А. А. Галкин, здесь решающую роль сыграло то обстоятельство, что начавшийся распад гитлеровского государства "делал попытки политических контактов с нацистской верхушкой бесперспективными".

Эксперимент Вольфа не был единственным. Когда немецкие войска на севере Германии оказались перед крахом, то их руководители попытались разыграть сложную комбинацию перед фельдмаршалом Монтгомери. 2 мая командующий немецкой группой войск генерал Блюментритт запросил о перемирии. 3 мая Монтгомери принял немецкую делегацию в составе Фридебурга, Кинцеля и Вагнера. Согласно рассказу Монтгомери, Фридебург от имени Кейтеля предложил капитуляцию трех армий, но только перед англичанами, а не перед всеми союзниками. Монтгомери якобы заявил, что это его не устраивает, ибо русские -- его союзники.

Но когда немецкие представители продолжали отстаивать свои требования, то "верный" Монтгомери предложил спасительный выход. Он заявил, что готов принять 5 мая "тактическую капитуляцию" перед своим фронтом. Как впоследствии не без иронии писал американский государственный секретарь Хэлл, словечко "тактическая капитуляция" было заменой для сепаратного мира. Это означало, что Монтгомери молчаливо помогал гитлеровским попыткам избежать полной и безоговорочной капитуляции вермахта перед всеми союзниками.

Оставшиеся в живых лидеры вермахта хотели добиться большего. 6 мая генерал Йодль вылетел в ставку Эйзенхауэра, где начал переговоры с его начальником штаба Беделлом Смитом. Йодль без обиняков заявил, что предлагает частичную капитуляцию, и стал пугать Смита жупелом "большевистской опасности". Он попал в точку. Смит был известен своими антисоветскими взглядами (что отлично доказал в послевоенный период). Смит был готов согласиться, когда Йодль попросил у него сначала 4 дня, потом 48 часов. Но Смит не решал дела. Дело решала победоносная коалиция, в которой ведущую роль играл Советский Союз, вынесший на своих плечах главную тяжесть войны. Смиту пришлось подчиниться.

Безоговорочная капитуляция гитлеровского вермахта была предрешена.

Жизнь рейхсканцлера, фюрера и верховного главнокомандующего вооруженными силами Великой Германской империи бесславно шла к финалу в бункере имперской канцелярии.

Германские армии были изолированы друг от друга и по существу не имели единого управления. Кейтель и Йодль со штабом ОКВ находились вне Берлина и были отрезаны от него советскими войсками. Не помогали самые радикальные меры. Даже когда 26 апреля был отдан приказ командующему 12-й армией генералу Венку, оборонявшемуся разрозненными силами по Эльбе, открыть фронт американцам и идти на "выручку" фюреру, эта мера помогла лишь Геббельсу, который произнес свою последнюю радиоречь, обещая призрачную помощь. Армия Венка существовала больше на бумаге, чем в действительности. Не более "реальна" была группа генерала СС Штейнера, которой Гитлер приказал идти на Берлин с севера. Группы не было.

Так в серии сотен гитлеровских директив появилась последняя. Ее можно привести лишь как документальное свидетельство краха вермахта. Вот текст последнего приказа Гитлера от 29 апреля 1945 г.:

"2010. N 1952/29 (секр.) Генерал-полковнику Йодлю. Немедленно доложите мне: 1) Где передовые части Венка? 2) Когда они начнут наступление? 3) Где 9-я армия? 4) Куда будет прорываться 9-я армия? 5) Где передовые отряды Хольсте? Адольф Гитлер".

Но ответов не было, как не было войск, о которых спрашивал фюрер за день до самоубийства.

Войск не было, поэтому Гитлер цеплялся за соломинку политических комбинаций. В послевоенной западной историографин существует концепция, согласно которой все попытки достичь сговора с американскими и английскими эмиссарами встречали неизменное сопротивление со стороны Гитлера. При этом защитники этой концепции идут по своеобразной спирали: раньше они вообще отрицали возможность того, чтобы идея сговора исходила от кого-либо, кроме "генеральской оппозиции". Затем, когда стали известны факты интриг Гиммлера и Шелленберга, они спустились на виток ниже: стали говорить, что лидеры СС действовали вопреки воле фюрера и даже "рисковали головой".

В действительности дело обстояло иначе. Мы видели и раньше, как пытался фюрер найти мостики в лагерь англоамериканской реакции. В ходе войны эти поиски не раз возобновлялись. Так, 23 сентября 1943 г. на вопрос Геббельса: "был бы он готов в случае возможности вести переговоры с Черчиллем, или он это отклоняет из принципа", Гитлер достаточно цинично ответил, что "в политике, что касается личностей, принципов не существует".

В ночных беседах с Борманом Гитлер в феврале -- апреле 1945 г. не раз говорил о необходимости стать на сторону Запада в "неизбежном столкновении" между СССР и США, когда последние "неизбежно проявят желание... обеспечить себе поддержку... немецкого народа". Разумеется, в условиях развалившегося рейха все это выглядело как фарс. Но политический смысл фарса не менялся; наоборот, фарс приобретал зловещий оттенок.

Что же оставалось у Гитлера? У него оставался лишь бункер, да и тот был не слишком надежен. В легендах он был превращен в недоступную крепость. На деле он был расположен не так уж глубоко. Примерно на глубине одного этажа находились казармы эсэсовской охраны, радиостанция, склады. Дальше неширокий коридор и лестница вели через подземный гараж к личному бункеру фюрера. Он открывался комнатами Кейтеля и Геббельса. Еще пара ступеней -- и начиналось берлинское "Волчье логово". Справа -- телефонная станция, комнаты охраны, за ними -- спальня, комната врача. Слева -- крохотный кабинет со столом и картой; низкие потолки, серые бетонные стены, спертый воздух. Здесь окончил свою позорную жизнь брошенный всеми фюрер.

Вокруг смерти Гитлера на Западе до сих пор пытаются создать легенду. Некоторые вообще ставят самоубийство Гитлера под вопрос. Среди офицеров западных войск находятся и такие, которые якобы обнаружили его труп, хотя в начале мая они были за сотни километров от Берлина.

На деле труп Гитлера был обнаружен представителями советских войск 4 мая 1945 г.

Произошло это так. Специальная группа под руководством подполковника Клименко, обследовавшая сад имперской канцелярии, обратила внимание на то, что слева от входа в бункер имперской канцелярии находится воронка от снаряда. Когда один из солдат спрыгнул на дно воронки, он обнаружил два полуобгоревших трупа, которые были немного засыпаны землей. Трупы извлекли из воронки. Опознать их было невозможно -- так обгорели лица и тела. Но вскоре было безошибочно установлено, что это и были трупы Адольфа Гитлера и Евы Браун.

9 мая 1945 г. представители советских военных властей разыскали на улице Курфюрстеыдамм кабинет личного зубного врача Гитлера профессора Блашке. Правда, в его кабинете рентгеновских снимков зубов Гитлера не оказалось. Но ассистентке профессора (сам Блашке за несколько дней до капитуляции Берлина улетел в Баварию) пришло на ум обследовать второй кабинет Блашке, который находился в бункере имперской канцелярии. Доехать до имперской канцелярии было делом получаса, и там, в маленькой комнатке, где размещался временный кабинет профессора Блашке, было обнаружено то, что разыскивалось: рентгеновские снимки зубов Гитлера и золотые коронки. Наконец, был разыскан зубной техник Эхтман, который выполнял все протезные работы для Гитлера.

Сопоставление всех данных осмотра, рентгеновских снимков, показаний ряда свидетелей дало неоспоримый результат: трупы, найденные на дне воронки, были трупы Адольфа Гитлера и Евы Браун. Могут сказать, что эти подробности не имеют столь большого значения и скорее пригодны для журнала судебной медицины. Автор придерживается другого мнения. Есть что-то символическое, что последние строчки биографии Адольфа Гитлера выглядят как судебный акт.

Преступник кончил свою карьеру преступником.

Схожим оказался и конец других главарей рейха. Генрих Гиммлер решил скрыться, приобретя фальшивые документы на имя Генриха Хитцингера. Но не прошло и нескольких дней, как некогда всемогущий рейхсфюрер СС попал в руки советских солдат -- бывших военнопленных. Они сдали его англичанам, а те не сразу сообразили, какая крупная "рыба" попала им в сети. Пока об этом раздумывали, Гиммлер успел раздавите зубами капсулу с цианистым калием -- он ушел от наказания, а заодно унес в могилу не один десяток тайн.

Геббельс покончил самоубийством на день позже Гитлера, предварительно отравив своих детей. Мартин Борман бесследно скрылся среди горящих руин Берлина. Иоахим фон Риббентроп был извлечен англичанами чуть ли не из публичного дома, где он решил укрыться. Герман Геринг сдался американцам, успев дать пресс-конференцию американским журналистам. Что касается высших чинов ОКВ и ОКХ, то они собрались во Фленсбурге, ожидая своей судьбы. Те генералы, которые еще командовали своими соединениями, спешили прорываться на Запад -- так гласила одна из последних директив ОКВ.

В 0 часов 42 минуты 9 мая 1945 г. в Карлсхорсте, в здании бывшего военно-инженерного училища, генерал-фельдмаршал Вильгельм Кейтель, адмирал Фридебург и генерал Штумпф подписали от имени верховного главнокомандования немецких вооруженных сил капитуляцию, которую они так старались избежать. Текст гласил:

"1. Мы, нижеподписавшиеся, действуя от имени Германского Верховного Командования, соглашаемся на безоговорочную капитуляцию всех наших вооруженных сил на суше, на море и в воздухе, а также всех сил, находящихся в настоящее время под немецким командованием, Верховному Главнокомандованию Красной Армии и одновременно Верховному Командованию Союзных экспедиционных сил".

2. Германское Верховное Командование немедленно издаст приказы всем немецким командующим сухопутными, морскими и воздушными силами и всем силам, находящимся под германским командованием, прекратить военные действия в 23.01 часа по центральноевропейскому времени 8-го мая 1945 года, остаться на своих местах, где они находятся в это время, и полностью разоружиться, передав все их оружие и военное имущество местным союзным командующим или офицерам, выделенным представителями Союзного Верховного Командования, не разрушать и не причинять никаких повреждений пароходам, судам и самолетам, их двигателям, корпусам и оборудованию, а также машинам, вооружению, аппаратам и всем вообще военно-техническим средствам ведения войны.

3. Германское Верховное Командование немедленно выделит соответствующих командиров и обеспечит выполнение всех дальнейших приказов, изданных Верховным Главнокомандованием Красной Армии и Верховным Командованием Союзных экспедиционных сил".

Вместе с вермахтом погиб и "третий рейх"...

См. далее...

Л.А. Безыменский

Германские генералы -- с Гитлером и без него / Изд. 2-е, перераб. и доп. -- М.: Мысль, 1964.

© Copyright Каменев Анатолий Иванович (kamenevai@mail.ru) Размещен: 25/06/2014, изменен: 25/06/2014. 45k. Статистика. Фрагмент: Политика Иллюстрации: 1 штук.	Ваша оценка:
Аннотация: 23 сентября 1943 г. на вопрос Геббельса: "был бы он готов в случае возможности вести переговоры с Черчиллем, или он это отклоняет из принципа", Гитлер достаточно цинично ответил, что "в политике, что касается личностей, принципов не существует". Гитлер кончил свою карьеру преступником...

Каменев Анатолий Иванович Операции "валькирия": "бунт по телефону"...

Каменев Анатолий Иванович
Операции "валькирия": "бунт по телефону"...