ArtOfWar. Каменев Анатолий Иванович. "Пагубность полупознаний"...

ИСТОРИЯ ГОСУДАРСТВА РОССИЙСКОГО

Мысли на будущее...

0x01 graphic

Николай I на строительных работах.

Художник Зичи Михаил Александрович (1827-1906)

"ПАГУБНОСТЬ ПОЛУПОЗНАНИЙ"

Из числа мероприятий, имевших наиболее важное значение для успешного хода обучения, нужно отметить издание в 1836 году "Положение о службе по учебной части в военно-учебных заведениях", которыми были определены обязанности, права и преимущества всех чинов, служащих по учебной части в военно-учебных заведениях.

По этому Положению чинам учебной части предоставлено право получения пенсии на службе и право производства тремя чинами выше присвоенного должности класса и по сокращенным срокам. Действие этого Положения было распространено и на служащих по учебной части в заведениях министерства народного просвещения. В существенных своих частях Положение это сохранило силу и по настоящее время.

Этою мерою достигнуто было давнишнее стремление ведомства привлекать на службу в военно-учебных заведениях лучших преподавателей; справедливо, поэтому, заявлял министр народного просвещения С.С. Уваров, что "нет почти ни одного профессора или учителя, который бы в то же время не давал уроков в военно-учебных заведениях".

В более тяжелых условиях находились, конечно, провинциальные корпуса. В некоторых из них чувствовался большой недостаток в учителях и для привлечения последних были проектированы даже такие меры, как награждение учителей землями и домами с огородами и пр.

Меры эти были отклонены, так как легли бы тяжелым бременем на государственное казначейство, но сам факт представления таких проектов свидетельствует о пережитом некоторыми заведениями кризисе; единственным выходом из такого положения было предоставление уроков корпусным офицерам.

В 9-ти летний промежуток времени, между 1836 и 1845 гг, курсовые программы кадетских корпусов подвергались неоднократному пересмотру. Составленные вторично в 1840 г. и тогда же предписанные к руководству, программы были вновь пересмотрены и предписаны к исполнению, в виде опыта, в 1845 году. Но и эти последние программы, удовлетворяя собственно научным требованиям, оказались на практике не вполне приноровленными к возрасту воспитанников и к числу уроков, определенных на каждый предмет.

Окончательное исправление учебных программ и составление по ним подробных конспектов поручено было, в марте 1847 г, под главным руководством Ростовцева, особым комиссиям по каждому предмету отдельно. В состав этих комиссий вошли многие лица, известные своими учеными трудами и деятельностью на педагогическом поприще.

0x01 graphic

Зал Училища правоведения с группами учителей и воспитанников.

Художник Зарянко Сергей Константинович (1818-1870)

Для руководства всеми этими комиссиями составлено было Ростовцевым "Наставление для образования воспитанников военно-учебных заведений", удостоившееся 24 декабря 1848 г. Высочайшего утверждения. В начале следующего года заведениям предписано было это "Наставление" к руководству, как закон относительно направления и объема преподавания.

Все утверждаемые в последующие десятилетия программы, конспекты, руководства и пособия для военно-учебных заведений обязаны составляться на основании той же инструкции.

Наставление 1848 года, отпечатанное отдельной книгою в 1849 г, заключало в себе подробные указания как относительно общей цели воспитания и учения в военно-учебных заведениях, так и относительно объема и метода преподавания в них каждого учебного предмета в частности.

Автор "Наставлений", указывая на большое разнообразие учебных предметов, вводимых в курс кадетских корпусов, признает, что всем наукам, входящим в состав учебного курса, кадету невозможно обучиться в полноте совершенной, а потому главная цель обучения должна состоять в том, чтобы дать воспитаннику прочное основание в науке, дабы "при любви к труду, когда ум его, впоследствии, и летами, и опытом, разовьется, он мог учить себя сам и идти далее без помощи посторонней; для чего и надобно всеми мерами приучать кадета к работе самостоятельной, вселить в него любовь к труду и уважение к науке" .

"Не следует упускать из виду, - читаем далее, - что способности и склонности воспитанников, как и вообще всех людей, не одинаковы"; а потому "во всех науках по мере возможности (в языках и искусствах непременно), распределяя преподавание по классам, не сдерживать тех воспитанников, которые вырываются из общего уровня классной массы и заслуживают... идти далее и шире пределов, программою для них класса назначенных" .

"Основать все преподавание и на механическом труде памяти, а на развитии нравственном и умственном" .

Самостоятельность в труде, любовь к нему и уважение к науке, индивидуализация в деле обучения, развитие умственных способностей, усвоение главнейших оснований преподаваемых предметов, а не погоня за мелочами - вот фундамент, на котором зиждется дело обучения детей и юношей по мысли автора.

Едва ли какой-нибудь педагог наших дней мог представить какие-либо возражений против тех принципов воспитывающего обучения, которые выражены в приведенных выдержках "Наставления" 1848 г.

Если некоторыми современниками труд Ростовцева и был встречен не сочувственно, то главным образом потому, что в отдельных директивах Ростовцева к программам, особенно же к программам "наук политических" неизменно проводится одна и та же основная идея безусловного подчинения единой воле, единой власти.

Между тем в русском интеллигентном обществе, под влиянием переживаемых событий 1848 года, стали обнаруживаться стремления, несогласные с намерениями правительства, а репрессивные меры, вызванные этими событиями, та и некоторыми политическими процессами (Петрашевского), возбудили глухой ропот, недовольство и обвинения в отсталости, ретроградстве.

С течением времени, программы 1848 г. вновь подвергались существенным изменениям, но основные педагогические воззрения автора пережили все эпохи реформ и в существенных своих частях продолжают пользоваться значением и в настоящие дни.

0x01 graphic

"Портрет императора Николая I"

Художник Егор Иванович Ботман.

Император Николай * как нельзя лучше понимал, что выработанное Ростовцевым "Наставление" может и не убедить ближайших исполнителей в необходимости проведения таких начал, которые положены автором в основу его труда, написав следующие слова:

"Желать должно, чтобы все было хорошо выполнено и всеми понято не из послушания одного, а с убеждением" .

0x01 graphic

Великий князь Михаил Павлович.1829.

Портрет работы Джорджа Доу.

Успешные действия нашей армии в пределах Венгрии и покорность Гергея вызвали всеобщий подъем духа.

"Императрица, - читаем в письме Ростовцева к великому князю Михаилу Павловичу от 12 августа 1849 года, - получила депешу о покорности Гергея, прибыла в лагерь, приказала собрать кадет, прочесть депешу и вместе с нами сама изволила кричать "ура".

"Петербург ожил от победоносных действий нашей армии".

"Вот плоды Вашей самоотверженной службы: Ў офицеров Вашей работы".

В том же месяце не стало великого князя Михаила Павловича.

0x01 graphic

"Синий кабинет Александра II"

Художник Эдуард Петрович Гау

При преемнике Его Высочества наследнике цесаревиче Александре Николаевиче, в штабе Его Высочества работа по усовершенствованию учебной части, под непосредственным ведением того же начальника штаба Ростовцева, продолжалась с неослабленною энергией.

"Ко вреду науки и учения, не только в России, но даже везде, - читаем в письме Ростовцева к фельдмаршал-лейтенанту австрийской службы Гауслабу от 14 февраля 1853 г, - преподавание не успело еще сбросить с себя схоластических вериг и не высвободилось еще от средневековой рутины. Мелочные подробности, бесполезные факты, педантические требования профессоров отымают еще и до сих пор от рационального преподавания чрезвычайно много времени, памяти и труда в ущерб сведений, составляющих основу науки" .

Таким образом, через 4 года после издания "Наставления" Ростовцев принужден был сам констатировать, что идеи его Инструкции прививались туго.

Главным препятствием к тому он считал отсутствие хорошо подготовленных учителей.

Неудивительно, поэтому, что он прилагал все старания к привлечению в ведомство лучших преподавателей, и когда была сделана попытка в 1852 году лишить учителей права получать пенсию на службе, Ростовцев убедил августейшего главного начальника самым настойчивым образом ходатайствовать о сохранении за преподавателями дарованных им преимуществ по учебной службе.

Ходатайство наследника цесаревича увенчалось полным успехом.

Отсутствие согласованности в учебных курсах кадетских корпусов со специальными училищами (артиллерийским и инженерным), находившимися в двух различных ведомствах, которые не всегда соглашались в принципах и не всегда поддавались на взаимные уступки, побудило Ростовцева энергично завершить дело, начатое еще при великом князе Михаиле Павловиче, и исходатайствовать в 1849 году присоединение специальных училищ к ведомству военно-учебных заведений.

Вслед за этим было испрошено в 1852 году Высочайшее соизволение на учреждение в столичных корпусах и Дворянском полку третьих специальных классов... с целью:

1)окончательного сближения курса кадетских корпусов с курсами специальных училищ и

2)перевода отличнейших воспитанников прямо из корпусов в офицерские классы специальных училищ.

Учреждение третьих специальных классов давало возможность, с одной стороны, облегчить и упростить программы остальных классов (в особенности по математике), распределив учебные курсы более равномерно по классам, а с другой стороны - дать необходимое развитие изучению наук специально военных.

Самая же важная цель учреждения третьих специальных классов полагалась в том, что воспитанники этих классов получат возможность практически изучать некоторые специальные предметы, чем устранялась излишняя теоретизация учебных курсов, существовавшая доселе.

В следующем году были изданы новые правила о внутреннем устройстве обоих специальных училищ.

Преимущества, дарованные учителям военно-учебных заведений Положением 1836 г. не замедлили сказаться в том, что число желающих занять место преподавателя военно-учебных заведений стало быстро увеличиваться, и предложение стало превышать спрос, так что явилась возможность следить за выбором и испытанием новых учителей.

Обязанности по испытанию учителей сперва были возложены на главных наблюдателей, а с 1843 г. на особый учебный комитет (из инспекторов классов и главных наблюдателей).

Наконец, в 1853 г. признано было возможным выработать особое "Положение об испытании желающих поступить в военно-учебные заведения преподавателями наук, языков и начертательных искусств".

Положение это было Высочайше утверждено 20 июня 1853 г. и явилось прототипом поныне существующей при главном управлении военно-учебных заведений экзаменационной комиссии.

К числу мер, клонившихся к установлению общей связи между всеми отраслями военного образования надо отнести еще одну: подчинение августейшему главному начальнику военно-учебных заведений Императорской военной академии, состоявшееся в 1854 году (см. гл.1).

Для облегчения родителям, предназначавшим сыновей своих в военно-учебные заведения, где выбор кандидатов для приема зависел от экзамена, способов подготовлять детей к установленным испытаниям, в 1843 году было предоставлено право офицерам и учителям всех военно-учебных заведений (исключая батальонных командиров, инспекторов классов и их помощников), содержать у себя пансионеров, по примеру учителей и гувернеров заведений министерства народного просвещения.

Все такие пансионы находились в ведении штаба военно-учебных заведений и за деятельностью их, согласованною в учебном отношении со всеми установленными для военно-учебных заведений законоположениями и программами, обязаны были следить директор и инспектор того заведения, в котором служил содержатель пансиона.

Как пансионеров, так и полноправных учителей для них содержатели пансионов обязаны были брать не иначе, как с ведома и разрешения высшего начальства военно-учебных заведений.

Помимо общих усилий, которые должны были исполнять содержатели пансионов в отношении помещения пансионеров, снабжения их классными пособиями, довольствия, опрятности и пр, установлены были и некоторые ограничения, касавшиеся главным образом учителей.

Учить могли только наставники, имевшие особые свидетельства на право преподавания; гувернеры из иностранцев должны были предъявить свидетельство о их познаниях, а кроме того ручательство, по меньшей мере трех известных лиц, о их нравственности.

Разрешение содержать частные пансионы, таким образом, была сделана уступка общественным потребностям и некоторое отступление от того основного принципа, по которому все школы должны быть правительственными.

Но сделав такую уступку, учебное начальство, преимущественно из политических видов, установило строгое наблюдение м неослабленный надзор за частными заведениями. То и другое выразилось в издании в 1851 году особой "Инструкции для надзора за частными пансионами" .

По этой Инструкции надзор за частными пансионами возлагался не только на директора соответственного заведения, но и на особое лицо, подчиненное непосредственно начальнику штаба военно-учебных заведений, которое обязано было, между прочим, "входить в разговоры с воспитанниками, замечать развитие их способностей, направление их мыслей, приемы их в обращении" и пр.

Наиболее известными в Петербурге пансионами, в которых получили предварительную подготовку будущие воспитанники военно-учебных заведений, были пансионы Шакеева, Тиханова, Болдырева и Комарова, подготовлявшие своих учеников преимущественно к поступлению к Школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров

0x01 graphic

Музыканты лейб-гвардии Павловского полка.

Художник Александр Иванович Зауервейд (1783-1844)

Воспитание нравственное

Воспитание нравственное составляло предмет забот ведомства военно-учебных заведений во все продолжение царствования императора Николая I.

Еще в 1825 году, до вступления на престол, великий князь Николай Павлович, которому была подчинена школа гвардейских подпрапорщиков, дал указание относительно выпуска, в том смысле, чтобы "преимущество отдавалось тем, кои нравственностью своею заслужили доверенность и уважение начальства перед теми, которые хотя по наукам предпочтительнее, но поведением не столь отличны".

"Да обратят родители все их внимание на нравственное воспитание детей", читаем в Высочайшем манифесте от 13 июля 1826 года.

Этот призыв стал лозунгом для всех, на кого выпала нелегкая обязанность руководить воспитанием юного поколения.

В правительственных школах центр тяжести образования переместился: умственное образование отодвинуто на 2-й план, первое место отведено нравственности, но не тому "умонаклонению к добру", которое было положено императрицею Екатериною **, а как краеугольный камень гуманитарного образования и просвещения, а того "благонравия", фундамент которого слагался из покорности, кротости и подчинения своей воли воле высшей, правящей.

Наиболее прямолинейным проводником такой нравственности в военно-учебных заведениях был главный директор Пажеского и кадетских корпусов Н.И. Демидов.

"Хорошая нравственность, при некотором даже неуспевании в науках от недостатка способностей, должна быть отличаема паче самих наук. Тех, кои от пылкости способностей, но замечены в непохвальных чертах нравственности, хотя и отлично успевающих в науках, отнюдь не поставлять в ряду достойнейших воспитанников, достойными заблаговременно употреблять всевозможные начальные меры к исполнению их нравственности" .

В таких не совсем ясных выражениях объявлял свою программу воспитательной деятельности Демидов.

"Воспитанники военно-учебных заведений и при отличным успехах в науках не будут удостоены к выпуску по тому уважению, что офицер с самыми лучшими познаниями не может быть полезен ни службе, ни обществу, ни самому себе когда не украшают его душевные, нравственные качества" , предупреждал Демидов директоров военно-учебных заведений и требовал, чтобы в течение последнего года пребывания в заведении каждый из воспитанников подвергался тщательному наблюдению "во всех правилах его нравственности, а как главнейшие, составляющие оное, суть: покорность, послушание и учтивость, то сии добродетели иметь во всегдашнем предмете и на таковых основывать все правила воспитания каждого из благородных юношей" .

Раскрывая, таким образом, постепенно, какой именно нравственности надо добиваться от учащихся, Демидов требует, чтобы все его отношения и приказы были переписаны в особые тетради и розданы по ротам и капральствам для всегдашнего чтения в назидание воспитанникам.

Сверх того, предписывалось, чтобы все эти наставления читали воспитанникам вслух гг. корпусные офицеры.

Первая попытка дать свод нравственных правил была сделана в 1830 году.

Свод этих правил вошел в упомянутое уже "Положение и устав для военно-учебных заведений 2-го класса".

Цель нравственного воспитания в этом Положении уже не ограничивается достижением покорности и послушания, а выражена гораздо шире.

Главные нравственные качества, которые должны быть внушены воспитанникам, суть:

-- благочестие, власть над собой,

-- воздержанность,

-- укрощение страстей,

-- стремление к самоусовершенствованию,

-- деятельность,

-- порядок, честность,

-- бескорыстие,

-- правдолюбие,

-- справедливость,

-- твердость духа,

-- неустрашимость и

-- скромность.

О средствах к достижению такой цели в Положении еще ничего не говорится, но о мерах воздействия даны указания.

К этим мерам относятся награды и наказания.

Те и другие приурочиваются как к доброй нравственности, так и к успехам в науках.

К числу наград отнесены:

прибавка баллов за поведение, производство в ефрейторы, унтер-офицеры и фельдфебеля, для отличия коих от прочих воспитанников установлены были особые нашивки из галуна на погонах мундиров и курток (фельдфебель, сверх того, имел право носить серебряный темляк) и производство, по окончании курса наук, в офицеры.

Сверх того, имена отличнейших воспитанников вписывались в особую книгу, со внесением отличия в формулярные списки тех, кто оного удостоен.

К числу наказаний Положением отнесены:

замечание, выговор, стояние у классной доски, недопущение к играм и прогулкам товарищей, стояние за штрафным столом, стояние в углу, лишение одного или двух блюд, лишение отпуска, содержание под арестом, содержание на хлебе и воде, надевание серой куртки, телесное (соответственно вине и летам) наказание, исключение из заведения и выпуск из корпуса нижним чином.

Телесное наказание должно было применяться только в крайних случаях и не иначе, как с утверждения директора. Это наказание предписано было налагать иногда и в присутствии воспитанников всего или части заведения и в таком случае доводить директору о сем, каждый раз, до сведения главного начальника.

Со вступлением в управление ведомством великого князя Михаила Павловича (1831 г.) свод указанных нравственных правил постепенно начал пополняться.

Его Высочество, имея в виду, что большая часть воспитанников не имеют в столице родителей и родственников, а потому не могут пользоваться отпуском и, следовательно, участвовать в увеселениях и играх во время святок, издал в 1831 г. распоряжение, чтобы директора, с наступлением праздника Рождества Христова, озаботились доставлением воспитанникам увеселений, состоящих из святочных игр или каких-нибудь приличных их возрасту, представлений.

Каждую субботу Августейший главный начальник удостаивал приглашения к столу своему отличнейших воспитанников от каждого заведения.

Желая иметь сведения о степени нравственности, великий князь приказал представлять ему ежемесячно списки тех кадет, которые подвергались, в течение месяца, каким-нибудь взысканиям.

Для возбуждения в воспитанниках чувства соревнования и стремления к воинским доблестям было испрошено в том же 1831 г.

Высочайшее повеление выставить в рекреационных залах всех заведений мраморные доски с именами тех воспитанников, которые признаны были при выпуске отличнейшими, начиная со времени учреждения каждого корпуса.

В церквах же заведений установлено поместить мраморные доски с именами всех воспитанников, павших на поле чести или умерших от полученных в сражении ран.

0x01 graphic

Кутузов М.И.

Художник Роман Максимович Волков (1776-1831)

Признавая одним из действительнейших средств для возбуждения в воспитанниках благородного стремления к полезным занятиям и к ревностному служению, великий князь испросил Высочайшее соизволение: снять копии с портретов генерал-фельдмаршала империи Голенищева-Кутузова Смоленского и кн. Варшавского графа Паскевича-Эриванского.

Портреты эти всемилостивейше пожалованы в дар 2-му кадетскому корпусу и Пажескому корпусу, в которых эти полководцы получили воспитание.

Выбор лиц, на которых возлагалась обязанность по воспитанию молодежи, ставил предметом постоянных забот и особливого внимания со стороны великого князя.

"Несоблюдение мер, читаем в приказе великого князя, - указанных высшею властью, есть, при наблюдении за воспитанием, преступление двойное: во-первых, как неисполнение воли начальства, во-вторых, как доказательство равнодушия к усовершенствованию воспитания" .

Между воспитание полезным и вредным, читаем дальше в том же приказе, нет середины; ибо в этом святом деле от уже вреден, кто равнодушен. Полезное влияние на воспитанников может производить только тот воспитатель, который, служа им образцом и, будучи проникнут вполне чувством своего долга, смотрит на них, как на своих детей, а потому радуется их успехам, радуется наградам, им получаемым, и не только не пренебрегает мерами их поощрения, но и изобретает оные сам, как бы отец их сие делал.

Установив порядок ведения аттестационных тетрадей, а также порядок обсуждения всех учебно-воспитательных вопросов в особенных комитетах, великий князь всеми мерами стремился к привлечению на службу в ведомство самых лучших офицеров.

Решено было привлекать офицеров преимущественно из гвардии, что "возвысило бы значение кадетского офицера" .

Несколько позднее, великий князь, признавая необходимым, чтобы корпусные офицеры знали все постановления, относящиеся до воспитания и внутреннего распорядка и до обязанностей лиц, служащих в оных, сделал распоряжение -

не иначе представлять офицеров к переводу в военно-учебные заведения, как по предварительном испытании их в знании означенных постановлений, по особой программе, и с удостоверением ближайшего начальника заведения об удовлетворительности результата такого испытания.

Вместе с тем разрешено было входить с представлениями о представлении о прикомандировании и переводе в военно-учебные заведения офицеров, находившихся в образцовых войсках, но не прежде как по прослужении ими трех лет в полках, по возвращении из образцовых войск.

Справедливо полагая, что все лица, окружающие воспитанников, должны быть образцами нравственности, великий князь обратил внимание и на корпусную прислугу. Желая, чтобы воспитанники имели прислугу, по возможности, из людей хорошего поведения и отличной нравственности, великий князь исходатайствовал Высочайшее соизволение: на пополнение стоящих при кадетских корпусах служителей рот назначать нижних чинов из гвардейских частей.

Мысль о возможно тесном сближении воспитателей с воспитанниками красной нитью проходит через многие распоряжения великого князя. Его Высочеству было желательно, чтобы интернат каждого кадетского корпуса походил на большую семью, где старшие и младшие члены были бы проникнуты взаимным доверием, непринужденностью, где бы не было места скрытности, отчужденности, грубости или забитости.

К делу воспитания нравственного привлекались и духовные лица, служившие в заведениях.

Признавая существенно полезным, чтобы законоучители и духовные лица (диаконы) военно-учебных заведений более сближались с воспитанниками и примером своим, беседою и поучением развивали в них чувство христианской нравственности, великий князь установил, чтобы лица эти посещали воспитанников в рекреационное время, как только дозволит досуг, в особенности же больных воспитанников в лазаретах. По окончании же ужина и до отдыха воспитанников ко сну предписывалось быть ежедневно с ними.

0x01 graphic

Штаб-офицер лейб-гвардии гусарского полка.

Художник Зауервейд Александр Иванович (1783-1844)

Раз в неделю, в столичных корпусах, в каждой роте по очереди. устраивали вечеринки.

На этих вечеринках танцевали, пели, играли на фортепьяно, читали журналы. Облагораживающее женское также влияние принималось во внимание, и во всех малолетних корпусах были надзирательницы и классные дамы.

Под влиянием этих мер улучшался режим, и загрубелость прежнего времени, по слова Ростовцева, "наблюдается лишь в мушкатерских ротах, но роты эти, составляя 1/5 всего лилипутского народонаселения, не находят себе раздолья и сидят покойно и мирно" .

Выбор директоров, как главных руководителей в деле нравственного воспитания учащихся, производился самым тщательным образом.

В назначении директоров принимал участие и сам Государь.

Облеченные доверием Государя и великого князя Михаила Павловича начальники заведений находили затем самого ревностного защитника и ходатая в лице начальника штаба. Об их личных нуждах и интересах Ростовцев постоянно предстательствовал пред великим князем и душою скорбел, когда не награждали достойных.

"Государь милостив и справедлив, - пишет Ростовцев великому князю, - но он верно не довольно близко знает, как идет все в военно-учебных заведениях, да и кто из окружающих государя, кроме Вашего Высочества, знает это?"

Все распоряжения великого князя Михаила Павловича по части нравственного воспитания, сведенные в одно целое, вошли сначала в С.В.П. 1838 г. (ч.*, кн. ***), а затем были синтезированы в Наставление для образования воспитанников военно-учебных заведений 1848 г.

"Христианин, верноподданный, русский, добрый сын, надежный товарищ, скромный и образованный юноша; исполнительный, терпеливый и расторопный офицер - вот качества, с которыми воспитанник военно-учебных заведений должен переходить со школьной скамьи в ряды императорской армии, с чистым желанием отплатить государю за его благодеяние честною службою, честною жизнью и честною смертью" .

В такой логической концепции изложил автор "Наставления" те конечные результаты, к которым должно приводить образование и воспитание в военно-учебных заведениях.

С особенною осторожностью и осмотрительностью Ростовцев проводил политические идеи в деле умственного и нравственного воспитания военного юношества.

Еще в 1836 году у великого князя Михаила Павловича возникла мысль составить особое наставление для выпускных воспитанников.

Проект такого наставления великий князь поручил составить начальнику своего штаба.

"Как я ни ломал бедной головы своей, - пишет Ростовцев великому князю, - никак не мог приготовить что-либо порядочное. Написал несколько, но все они выходят дурны оттого преимущественно, что две основные идеи выглядывают слишком резко и одна от другой очень близки: это - чувство благодарности и любви к государю и наставление не увлекаться, в бурях жизни, соблазнами людей злонамеренных" .

"Последнюю мысль тронуть - дело чрезвычайно деликатное: ежели наставление писать кратко, и оно выйдет мыслью резкою, то, как мне кажется, оно произведет не пользу, а вред, и вред очень важный, ибо познакомить только воспитанников с тем, а не отклонить убеждение от того, о чем они прежде и не думали, приведет молодые их умы в брожение, что и они, каждый отдельно, могут в общей машине самостоятельно действовать и имеют средства выходить из указанных им пределов, а самое главное - может показаться, что правительство чего-то опасается и как бы чего-то ожидает".

"Эта же самая мысль, развернутая как бы мимоходом, между прочим и не совсем положительно, в наставлении не кратком, но пространном, выведенная незаметно из доводов убедительных, может принести пользу несомненную. Не лучше ли убедить, чтобы поступать так, а не иначе, чем просто сказать: "делай так!"

"Нравственное поведение есть дело совести, а потому и убеждения, а не просто совета или приказания".

Отстаивая необходимость выработки свода нравственных правил, в виде руководства, за подписью великого князя, Ростовцев полагает дальше, что "если иной даже и готов бы уже был на поступок политический, если бы даже и увлекся, то один взгляд, случайно брошенный на подпись, привел бы его в раскаяние".

В заключение Ростовцев высказывает мысль, что наставление "должно быть написано просто, но сильно и, что всего важнее, убедительно, не как холодный совет начальника, а как убеждение отца, убеждение твердое, но все-таки теплое".

0x01 graphic

Приезд Николая I в лагерь.

Художник Александр Иванович Зауервейд (1783-1844)

На это письмо Ростовцев получает из Баден-Бадена от великого князя ответ, с приложением проекта наставления, составленного Его Высочеством.

Проект этот был прочитан в собрании начальников Петербургских военно-учебных заведений, в присутствии временно исполняющего должность главного начальника принца П.Г. Ольденбургского, и Ростовцев не замедлил написать великому князю отчет о том впечатлении, которое было произведено содержание наставления... <...>

Сторонник и защитник монархического образа правления, Ростовцев был непоколебим в своих убеждениях и никогда, нигде, ни при каких обстоятельствах не кривил душой, не искал дешевой популярности на почве либеральничанья. Истинно просвещенный человек, он в убеждениях не был узким консерватором, что и доказал впоследствии, когда был председателем редакционных комиссий по вопросу об освобождении крестьян.

Уважая личность и достоинство человека в своих ближайших сот рудниках, он стремился к тому, чтобы и в учащихся уважать и воспитывать тех же душевные свойства и волю. Друг и душеприказчик И.А. Крылова, добрый приятель В.А. Жуковского, сам причастный к литературе, привлекал к деятельному участию в образовании военной молодежи известнейших современных ученых и педагогов, Ростовцев был враг всякого насилия, запугивания и застращивания. "Любовь и благоразумная строгость" - вот основа его педагогических воззрений.

Осмотрев в 1836 году вновь учрежденный Полоцкий кадетский корпус, Ростовцев с чувством полного удовлетворения дает отчет великому князю в письме от 24 ноября этого года:

"Взаимные отношения учащих и учащихся чисто семейные; воспитанники здоровы, приятной наружности, веселы, резвы, вежливы, ласковы, деликатны и простодушны; желал бы, чтобы все корпуса походили на Полоцкий"

Его очень озабочивало всегда подыскание соответственных директоров, особенно же их отношения к детям.

Отзываясь с наилучшей стороны об одном из них, он заявляет: "меня пугает в N вспыльчивость, нерешительность и непомерный страх ответственности; кроме того, какая-то странная боязнь в присутствии государя и Вашем, которую я боюсь, чтобы он невольно не передал и детям" .

Враг розог, Ростовцев допускал эту меру воздействия в самых крайних случаях.

"Отставание от выпуска за шалость или за неуспехи гораздо сильнее, чем розги и разжалованье нижним чином", писал Ростовцев в 1844 году.

Двое кадет Московского корпуса фехтовались, и одни ранил другого в нос.

"Я хотел, - пишет Ростовцев, - высечь, но передумал и лишил виновного права носить тесак. Это полезнее розог по влиянию на массу" .

0x01 graphic

Пейзаж.

Художник Лев Львович Каменев (1832-1886)

В 1841 году Ростовцев временно управлял 2-м кадетским корпусом, по случаю отъезда в отпуск директора. Вот что пишет в своих воспоминаниях о времени управления Ростовцевым один из бывших кадет этого корпуса:

"Ростовцев изменил систему: вместо строгих мер, способствовавших более к ожесточению и огрублению чувств, ежели к смягчению их, он начал употреблять самые кроткие меры.

Для достижения благой цели - нравственного воспитания кадет - необходимо было представить в смешном виде те кумиры, которым поклонялись кадеты, снять с них лучезарные ореолы, показать всю нелепость корпусных заблуждений, резкой чертой отделить благородное от низкого, ложь от истины.

Ростовцев ласковым обращением к воспитанникам поселил в них доверенность к себе и убеждение, что все, что он ни делает, все для их пользы. Он учредил штрафные камеры, которые вверил старшим кадетам, предоставив таким образом, самим кадетам исправлять своих товарищей.

Каждому из кадет Ростовцев предоставил право писать к нему письма и излагать в них свои нужды и желания, и все, о чем просили его кадеты, он старался исполнить.

Таким образом, Ростовцев достиг того, что воспитанники смотрели на него более как на друга, нежели как на начальника.

В некоторых своих приказах по корпусу Ростовцев анализировал причины дурных поступков кадет и большей частью оказывалось, что они происходили не от испорченности сердца, а от заблуждений и предрассудков. Так - грубость от боязни, чтобы вежливость не назвали лестью; нелюдимость и одичалость, - чтобы резкость и приветливость не сочли малодушием. Кадеты сами ужаснулись, до каких диких явлений доводят их заблуждения и предрассудки, и многим из них становилось совестно за самих себя.

Таким образом, Ростовцев вооружился против всех заблуждений и идеалов кадет, но вооружился убеждением и кротостью, а не розгами; он дал возможность самим кадетам произнести суд над своим невежеством и предрассудками, представив их во всей безобразной наготе.

Конечно, идеи истины и добра не проникли во всю массу кадет: они были усвоены только лучшими, передовыми воспитанниками. Но брешь в китайской стене была сделана, но она еще не разрушена, да и разрушится ли когда-нибудь?

Оберегать воспитанников от постороннего влияния было всегдашней заботою Ростовцева. В этом отношении опасения его были, может быть, и преувеличенными и, может быть, он был не вполне прав, когда утверждал, что "отпуски со двора - главный источник разврата в мыслях и действиях" , но, с другой стороны, он хорошо был осведомлен о настроении Московского общества, когда в 1837 г. писал великому князю о необходимости преобразования Московского корпуса, с тем, чтобы воспитанников этого заведения переводить на 2 года в Петербург "для довершения образования, где есть для сего все способы".

Мера эта для Московского корпуса, по мнению Ростовцева, была бы наиболее спасительна и потому еще, что кадеты старшего возраста "устранились бы от влияния Московского общества, которое в душе, хотя и глубоко предано государю и царскому дому, но как причудливая старушка и вольнее думает, и вольнее болтает, а эта болтовня, принимаемая молодыми, неопытными людьми за чистую монету, производит и на их характер и на направление их мыслей очень вредное влияние; в этом разгадка тому, что из прикомандированных к образцовому полку воспитанников всех пылче и всех буйнее были всегда кадеты Московского кадетского корпуса"

0x01 graphic

"Иллюстрация к "Сказке о золотом петушке" А.С.Пушкина"

Художник Конашевич Владимир Михайлович (1888-1963)

О ТАЙНЫХ НЕДУГАХ ДУШИ

Проступки кадет в смысле обнаружения вредного образа мыслей давали повод к принятию не только репрессивных, но, главным образом, предупредительных мер, выражавшихся в "неослабленном и бдительнейшем "надзоре за поведением воспитанников и осмотре всех принадлежащих воспитанникам вещей.

От бдительного воспитательного ока не должна была ускользать и частная переписка кадет с родителями и особенно знакомыми. За этой перепиской воспитатели должны были следить и корреспонденцию прочитывать, вскрывая получаемые на имя учащихся письма в их присутствии. Было сделано распоряжение и о том, чтобы учащиеся не писали к родителям или к родственникам без ведома своих ротных командиров и офицеров и чтобы служителя не иначе относили письма на почту, как с позволения начальства. Разного рода книги, тетради, кроме учебных, и особенно стихи запрещалось иметь под страхом большого наказания. <...>

Меры эти вызывались необходимостью, ибо существовали в Петербурге и такие тайные общества, как например, "Общество общественных благ", в которые заманивались даже корпусные офицеры и членами которого состояли дамы, имевшие связи с декабристами (например, с Муравьевым).

Целью этого общества было ниспровержение существовавшего строя и установление республики на подобие швейцарской.

<...>

Случалось также, что привлекались к ответу лица, ни в каком преступлении не замешанные, по наветам других.

<...>

К этой категории дел относится и любопытное дело "О связях учителя Плетнева с литератором Пушкиным" .

Плетнев, преподававший русскую словесность в Военно-сиротском доме, был заподозрен только потому, что наблюдал за печатаньем сочинений Пушкина (находившегося в с. Михайловском) и пересылал ему деньги по поручению В.А. Жуковского.

<...>

Преследовались карикатуры и шуточные, а иногда пасквильные произведения на начальствующих лиц, в чем усматривалось вредное направление мыслей и вредный дух всего заведения.

В Царскосельском Лицее в 1832 года издавался журнал - пасквиль на славянском языке, под наименование "Летописи". В журнале все поступки директора представлялись в карикатурном виде.

"Воспитанники, наиболее безнравственные, по уму и по душевным качествам наиболее вредные, избраны для составления сего журнала, для каковой цели читаются разные славянские сочинения".

Так доносил главному начальнику генерал-адъютант Демидов.

Другая категория проступков безнравственных - это проступки на почве преждевременного полового влечения, выражавшиеся и в проявлениях противоестественного удовлетворения похотливости.

<...>

Существовали безнравственные проступки и другого рода.

Присваивание чужой собственности, пьянство и массовые беспорядки, в виде протеста против установленного режима, бывали в разных заведениях, преимущественно в старых, но в значительно меньшей степени, нежели в период предшествовавший.

<...>

Грубость в обращении корпусных офицеров с учащимися еще не исчезла совершенно; бывали случаи и заушений, но они не проходили безнаказанно.

Из сохранившихся в делах главного управления сведений усматривается, что родители не всегда вели себя корректно по отношению к воспитателям их детей. Бывали случаи клеветнических обвинений в грубости и жестокости корпусных офицеров, невиновность которых приходилось восстанавливать путем тщательных расследований.

В противовес проступкам безнравственным можно было бы привести длинный перечень проступков похвальных, в которых выражались лучшие душевные качества кадет: набожность, сострадание, признательность и др. О всех таких похвальных поступках отдавалось каждый раз в приказах главного начальника.

<...>

...В 1854 году воспитанниками и служащими военно-учебных заведений было пожертвовано в пользу раненых нижних чинов 3.692 рубля серебром, несколько пудов корпии, 850 аршинов бинтов и 300 байковых одеял для Севастопольских госпиталей.

<...>

0x01 graphic

Трубач кавалергардского полка.

Художник Зауервейд Александр Иванович (1783-1844)

Прием в военно-учебные заведения и выпуск из них

До 1830 года прием малолетних в кадетские корпуса производился по кандидатским спискам и, так как число кандидатов было невелико, то никаких особенных затруднений при приеме не встречалось.

В 1830 г, с изданием положения о военно-учебных заведениях 2-го класса, число желавших поступить в кадетские корпуса стало быстро возрастать, так что уже в 1832 году до 600 просьб о приеме пришлось оставить без удовлетворения.

В 1834 году число внесенных в кандидатские списки увеличилось до 1500, в виду чего тогда же было повелено:

-- в губернские кадетские корпуса принимать из приписанных к ним губерний только то число малолетних дворян, которое следовать будет по расчету процентов с пожертвованного на этот предмет капитала, представив избрание их предводителям дворянства;

-- на остающиеся же затем вакансии принимать, по усмотрению главного начальника, предпочтительно сыновей лиц, так или иначе связанных с кадетскими корпусами, а затем и всех прочих кандидатов, с предоставлением преимущественного права круглым сиротам и тем малолетним, отцы которых состояли под покровительством комитета о раненых или комитета для призрения заслуженных гражданских чиновников.

К 1845 году, несмотря на открытие большого числа кадетских корпусов, число кандидатов не только не уменьшилось, но, наоборот, увеличилось и достигло значительной цифры - 7.000 чел. При таком положении вещей являлось настоятельная необходимым, во имя справедливости, изменить систему приема малолетних и установить такой порядок, по которому прием кандидатов производился бы единственно во внимание к заслугам отцов и к сиротству малолетних.

Все кандидаты распределялись по установленным в законе 26 разрядам.

Одновременно с новой системой комплектования заведений казеннокоштными воспитанниками, были предоставлены ежегодные вакансии и для своекоштных пансионеров, с платою по 200 руб. в год.

Для уроженцев Кавказского края, Царства Польского и великого княжества Финляндского, а также для сыновей офицеров казачьих войск предоставлено было в некоторых кадетских корпусах определенное число вакансий.

Для приема в корпуса установлены были следующие предельные нормы возраста: в Александровский и в малолетнее отделение 1 Московского кадетского корпуса - от 6 - 8 лет; в прочие корпуса - от 9Ґ - 11Ґ лет, при чем в последние заведения кандидаты принимались не иначе, как по выдержании испытания в элементарных познаниях по Закону Божия, русскому языку и арифметике.

По особо установленной программе принимались со стороны молодые люди, в возрасте от 13 до 15 лет, в Школу гвардейских подпрапорщиков и в Дворянский полк; в последний, впрочем, только до 1851 года, когда состояло распоряжение: молодых людей со стороны в это заведение не принимать.

Кроме установленного испытания в науках, все предназначенные к поступлению в кадетские корпуса подвергались медицинскому осмотру. Принимались только те. которые, при достаточно крепком сложении и здоровье, были свободны от телесных недостатков, подробно указанных в законе.

Что касается выпуска окончивших успешно полный курс и увольнения из заведений до окончания полного курса, то в разное время состоялось несколько распоряжений, которые сводятся к следующему.

До учреждения третьего специального класса отличнейшие из окончивших курс кадет удостаивались выпуска в гвардию; лучшие - предназначались к выпуску подпоручиками в армию и к производству в прапорщики артиллерии и инженерных войск, с прикомандированием к одному из специальных училищ, а также к генеральному штабу, для поступления через два года в военную академию. Все прочие, успешно окончившие курс, распределялись на службу с чином прапорщика - в артиллерийские бригады, в саперы или конно-пионеры, в армейские полки и в казачьи войска.

Что касается малоуспешных воспитанников, то они выпускались из 1 специального класса - в линейные батальоны, а из ** общего - в батальоны внутренней стражи. Не осилившие курса ** общего класса определялись подпрапорщиками и юнкерами в армейские полки, при условии достижения ими 16 летнего возраста. До 1852 года все такие подпрапорщики и юнкера. по прослужении определенных сроков, подвергались, для производства в офицеры, особому экзамену. Не выдержавшие испытания в офицеры не производились. В 1852 году исходатайствована была для таких неудачников новая льгота: в случае невыдержания испытания их все-таки производили в офицеры, с назначением в батальоны внутренней стражи, с выслугою в них, до перевода в армию, двух лет.

При производстве выпускных воспитанников в офицеры им выдавалось в пособие на обмундировку: камер-пажам - по 500 руб. серебром, пажам - по 100 руб. серебром, а всем прочим, сверх третного жалованья по чину, по 75 руб. ассигнациями из государственного казначейства.

Такие же пособия, но в меньшем размере, выдавались и тем воспитанникам, которые, по неспособности продолжать военную службу, выпускались гражданскими чинами.

Комплектование частей армии ежегодно из воспитанников военно-учебных заведений в начале рассматриваемого периода выражалось цифрою 257; в 1850 году число ежегодно производимых достигло уже 540, а к концу рассматриваемого периода (1854 г.) - выпуск выразился уже цифрою 692.

Усиленный выпуск был произведен только в 1848 году, по случаю Венгерского похода и достиг цифры 1164 чел.

Во все продолжение царствования императора Николая * военно-учебные заведения приготовили для военной службы свыше 15 тыс. офицеров, в том числе 824 - из инженерного училища и 843 - из артиллерийского училища.

Большая часть их пополняли ряды гвардейской и армейской пехоты, саперных батальонов и полевой артиллерии; наименьшее число - казачьи войска.

Конечно, почтенная цифра прошедших через кадетские корпуса офицеров сама по себе, принимаемая абсолютно, показывает, что работа военно-учебных заведений по подготовке офицеров для нашей армии значительно усилилась в сравнении с периодом предшествующем (14 тыс. выпущенных в офицеры), но отношение числа офицеров из воспитанников военно-учебных заведений к общему числу офицеров армии было все-таки 1:4.

В период своего наибольшего развития кадетские корпуса выпускали в армию, в линейные батальоны и внутреннюю стражу только 18% всего числа офицеров, остальные же 82%, т.е. более 4/5 производились из юнкеров и вольноопределяющихся, а также из нижних чинов (12%). Так, например, в 1853 - 1855 гг. из военно-учебных заведений произведено в армию 2 тыс. офицеров, а из вольноопределяющихся до 8 тыс.

Способ подготовки офицеров из среды вольноопределяющихся самим войскам не принес ожидаемых плодов и в рассматриваемый период, как не принес в период предшествующий.

Тем не менее, в некоторых частях (например, в корпусе гр. Ридигера и Лидерса), где были устроены особые школы, подготовка офицеров была более основательной и соответственною с требованиями службы. Но такие школы были исключительными явлениями. В массе же подготовка офицеров из числа вольноопределяющихся была крайне неудовлетворительною: занимались больше строевой выправкой, а не науками, а в результате производимые в офицеры вольноопределяющиеся не отвечали самым скромным требованиям военного образования.

0x01 graphic

Николай I и цесаревич Александр Николаевич

среди офицеров лейб-гвардии Конного полка.

Художник Карл Карлович Пиратский

Характеристика образования

и воспитания в военно-учебных заведениях

Николаевского времени

В жизни и деятельности военно-учебных заведений за тридцатилетие царствования императора Николая Павловича можно отметить три отдельных периода: первый, с 1825 по 1831-й, обнимает собою события со дня воцарения императора Николая * до кончины главного начальника военно-учебных заведений цесаревича Константина Павловича; второй, с 1831 по 1849 г. - составляющий эпоху в жизни военно-учебных заведений - обнимает собою время управления военно-учебными заведениями великого князя Михаила Павловича и, наконец, третий, с 1849 по 1855 г, - время управления наследника цесаревича Александра Павловича до кончины императора Николая Павловича.

Все эти три периода, отделяющиеся друг от друга внешними гранями, представляют отличия и по существу, особенно первый (1825 - 1831) от двух последующих, представляющих собою органически почти одно целое, так как в центральном управлении стояло одно и то же лицо - Ростовцев.

Конечно, многие, как положительные, так особенно отрицательны явления первого периода являются пережитком в последующих периодах, а некоторые из этих явлений, по традиции может быть, живы и в настоящее время, но специфические особенности все-таки резко бросаются в глаза, как это будет видно из дальнейшего изложения.

Из отзывов современников, с одной стороны, с другой стороны, ясно видно, как дело нравственного и умственного совершенствования воспитанников военно-учебных заведений шло вперед, медленным, но верным шагом, а с другой - из таких же отзывов нельзя не усмотреть полного их согласия с показаниями, сохранившимися в официальных документах.

В продолжение первого из указанных периодов, начало которого совпадает с коренными реформами в деле школьного обучения вообще, деятельность военно-учебные заведений была направлена, главным образом, к объединению целей и средств преподавания, с резко выраженным стремлением к единообразию в деле воспитания и обучения и к устранению "произвольного преподавания".

Государственные учебные заведения были призваны совместно с семьей бороться против "пагубной роскоши полупознаний" и принимать все меры к подъему нравственности и к насаждению "отечественного воспитания" в духу православия и самодержавия.

Словесным наукам и чтению книг исторического и нравственного содержания отводилось первенствующее место.

Нравственное воспитание было поставлено выше умственного образования, при чем центральное положение в кодексе нравственных правил заняло послушание, кротость и покорность.

В учебном деле по-прежнему царила многопредметность, главное внимание обращалось на развитие памяти; о самодеятельности же трактовалось пока на бумаге. В усвоении учебных предметов замечалась погоня за мелкими фактами, в ущерб существенному. Продолжительность учебного курса, правда, была сокращена на год, но основательность в усвоении учебных предметов едва ли от этого выиграла. Личный состав нуждался в радикальном освежении, но в этот период, который можно назвать переходным, никаких положительных мер принято не было.

В классах, особенно иностранных языков, находившихся в пренебрежении, по-прежнему ничего не делали или занимались посторонним делом. Учителя-иностранцы закусывали и дремали в присутствии воспитанников, а бывало, что и лезли на печь за заброшенным туда сапогами, которые снимали перед сном после закуски.

Метода Эртеля, заключавшаяся в наглядном преподавании по картинкам и в хоровых ответах учеников, из которых половина только шевелила губами, не приводила к желанным результатам, и пренебрежение кадет, особенно к немецкому языку, граничило с озлоблением.

Кадеты, поступавшие со знанием языка, не смели заговаривать с учителем на этом языке: иначе, при криках "колбасник", в него летели со стороны "старых" кадет чернильные жвачки, а затем следовали побои.

И по другим предметам учились понемногу, но усваивали очень мало, а на экзаменах прибегали к обманам, доводившим до степени виртуозности.

Грубость наставников и воспитанников, царившая в предшествовавший период, не могла быть изгнана по щучьему велению и уступала принимавшимся мероприятиям чрезвычайно туго. Тлетворное влияние "старых" кадет не могло быть парализовано.

Облик "старого" кадета оставался тот же: "ноги колесом или кривые; куртка и брюки запачканные а иной раз и разорванные; крючки на воротнике и несколько пуговиц по орту не застегнуты; сапоги не чищенные; волосы взъерошенные, руки исцарапанные с грязными ногтями, кулаки сжатые, физиономия мрачная, а иной раз и побитая; разговор грубоотрывистый, голос басистый" .

Вот каков был тип "старого" кадета, пользующегося уважением со стороны массы, стремившейся подражать безобразному кадетскому идеалу.

Ожесточенные драки между кадетами не только одного и того же корпуса, но, в лагерное время, и между различными корпусами, хотя и были явлением не частым, но достигали крайних пределов и производили такое потрясающее впечатление на некоторых мягкосердечных кадет, что они заболевали иногда очень серьезно.

Репрессивные меры не исправляли виновных; их не пугали и не останавливали ни розги, ни карцер, ни даже исключение и перевод в войска. Существовало обоюдное ожесточение: корпусные офицеры и кадеты представляли собою как бы два враждебных лагеря.

"Много надо было иметь такта, хладнокровия и терпения со стороны корпусных офицеров, чтобы достигнуть хотя бы каких-нибудь облагораживающих результатов, потому что кадет отличавшийся мужицкими манерами, терпеливо переносивший самые жестокие наказания, постоянно враждовал с начальниками, с нелепым и часто вредным образом мыслей, участвовавший во всех драках, был идеалом большинства" .

Растяжимая нравственность многих лиц, окружавших кадет, воровство и казнокрадство со стороны чинов административного состава заведений, экономов, каптенармусов и пр. отражалась и на кадетах.

Собственных денег кадетам не дозволялось иметь. Тем не менее, они умудрялись не только хранить личные деньги, но заводили даже классные кассы, в которых скапливалось до 200 рублей. Из этих денег оказывалась помощь товарищам, переводимым в кантонисты; на эти деньги устраивались пирушки для тех, кто оставался в корпусе на Рождественские и другие продолжительные праздники; наконец, на эти же деньги приобретался табак и трубки в лагерное время.

Отсутствие денег у большинства кадет, с одной стороны, и хроническое недоедание, с другой, заставляли некоторых отваживаться на продажу казенных принадлежностей или на обмен в лавчонках казенной бумаги на лакомства.

<...>

Конечно, не все заведения были похожи одно на другое.

В Школе гвардейских подпрапорщиков, например, все было поставлено на более широкую ногу, потому что у юнкеров водились деньги.

К услугам юнкеров являлись разносчики, поставлявшие все необходимое в самых широких размерах.

"Рассказывали про одного юнкера, - читаем в записках одного из современников, - которому ежедневно доставляли чуть ли не бельевые корзины с самыми дорогими фруктами; зато ко времени выпуска в офицеры на него в долговой книге разносчика оказалось записанным что-то около 100 тыс. рублей ассигнациями".

Своей мундирной одежды кадетам не дозволялось иметь; стремление же к щегольству существовало. Для удовлетворения прихотей в этом отношении многие кадеты наловчились сами собственноручно перешивать одежду, а некоторые научились даже шить мундиры и брюки.

Сила предрассудков была так велика, что всякое нововведение всегда встречало оппозицию и протесты, выражавшееся иногда в битье стекол в корпусном здании или в уничтожении новшества. <...>

В быте и понятиях кадет было еще много дикого и нелепого.

Доброта, красота, истина - все выворачивалось наизнанку. Большинство кадет жили затворниками, в отпуск ходить было не к кому, людей посторонних не видели; живя в Петербурге, многие не видели Невского, Морской и Летнего Сада. Полное отчуждение от внешнего мира порождало дикость и все ее проявления, а порка, постановка на штраф на колени, дранье за уши со стороны не только офицеров, но и фельдфебелей из кадет же, товарищеские "кукуньки", "фарфорки", "бляхи" и прочие виды кулачной расправы - ожесточали и развивали загрубелость чувств.

Но уже с 1826 года, по отзывам современников, стала замечаться перемена к лучшему. Государь император один, два раза в год непременно посещал каждый корпус. Более частыми сделались посещения и главного директора генерала Демидова, который, несмотря на свои чудачества, суеверие и ханжество, приводившие его иногда к столкновению и достойными и почтенными личностями, а также карикатурную наружность, обращался с кадетами ласково, называя их не иначе, как "детушками".<...>

Улучшение кадетских нравов и всего кадетского режима с особенною силою сказались с того момента, когда во главе ведомства встал великий князь Михаил Павлович, а ближайшим его сотрудником сделался Ростовцев.

<...>

0x01 graphic

"Гимн пифагорейцев восходящему солнцу"

Художник Бронников Федор Андреевич.

Можно себе представить, с каким чувством удовлетворения и великий князь Михаил Павлович, и ближайший его сотрудник Ростовцев прочли полученное на имя начальника штаба письмо директора канцелярии военного министра статс-секретаря Брискорна от 10 марта 1837 года следующего содержания:

"Великобританское министерство, имея в виду, что военные училища Росси учреждены на весьма прочных и полезных для образования юношества основаниях, изъявило желание получить некоторые сведения о наблюдаемых у нас по сей части правилах. Государь Император, по всеподданнейшем о сем докладе, с удовольствием изволил изъявить согласие на доставление сих сведений английскому послу лорду Дургаму, сообразно составленной им по сему предмету записки" .

К письму была приложена записка лорда Дургама, в русском переводе, заключавшая десять вопросных пунктов.

<...>

Вопросы, предложенные великобританским министерством, настолько характерны, что их нельзя не привести целиком. В них удивительно вдумчивое отношение не к теоретическим только, а главное - к практическим средствам и приемам подготовки будущих офицеров специального рода оружия любой армии.

Вот эти вопросы:

-- 1)Каких лет мальчики принимаются в военные училища?

-- 2)Какие права должны иметь мальчики, чтобы вступить в военное училище? Определить подробно различные основания и степень важности каждого из них.

-- 3)Число лет, потребное для окончания приуготовительного курса в военных училищах.

-- 4)Какому следуют курсу учения? Объяснить учебные предметы; время, посвящаемое каждому из них; число учебных часов, распределение их. Каким книгам следуют при преподавании каждого предмета? Как определяются степень способности учеников? Если посредством экзаменов, то как они как они производятся: экзаменаторами, не принадлежавшими к составу училища, или профессорами и наставниками? Словесно или письменно? Если экзаменаторы - профессора, то какие приемлют меры для предупреждения пристрастия? Как определяются различные степени познаний?

-- 5)Какими средствами возбуждается желание успеха? Какие награды даются за таланты и прилежание?

-- 6)Каким образом соблюдается дисциплина? В чем состоят наказания? Как именно определяются и усиливаются? Есть ли какое-нибудь наказание за невнимание и невежество, отсюда происходящее?

-- 7)По окончании курса как избираются артиллерийские и инженерные офицеры? Какие потребно иметь сведения для сих знаний? Каким образом удостоверяются, что офицер приобрел эти сведения? Если посредством экзамена, то кем и в чем присутствии он производится?

-- 8)По избрании офицеров для артиллерии и инженерного дела присоединяются ли они немедленно к своим корпусам, или поступают предварительно в практические училища, где приложение их познаний к делу составляет главный предмет учения? Если это так, то каким образом распределено их время и бывает ли им какой-либо экзамен по окончании сего пробного курса?

-- 9)Весьма желательно было бы иметь вопросы, предлагаемые на экзаменах.

-- 10)В прусской службе офицеры экзаменуются при каждом производстве из одного чина в другой. Существует ли это обыкновение в России? Если существует, то в чем состоит экзамен?

В вопроса нет и намека на цели военного воспитания вообще, на значение умственного, нравственного и физического образования, ни звука о строевой подготовке и фронтовых занятиях, о подготовке пехотных и кавалерийских офицеров.

Все внимание сосредоточено на подготовке офицеров специального оружия: артиллеристов и инженеров. За 16 лет до Крымской войны англичане уже интересовались, с какими боевыми элементами специального рода оружия пришлось бы иметь дело, если бы обстоятельства вызывали необходимость прислать к русским берегам своих артиллеристов и сапер.

<...>

Так как копий с составленных Ростовцевым обзоров не сохранилось ни в делах главного управления военно-учебных заведений, ни в архиве канцелярии военного министерства, то нельзя, к сожалению, установить ни самого факта отправки этих обзоров по принадлежности, ни содержания их. <...>

"В число кадет, - читаем в записках одного из современников, - попадали юноши, в науке не пошедшие дальше азбуки, но изучившие разврат в совершенстве, привыкшие в деревне давать раздолье своей барской воле над крепостною челядью и усваивать отрицательную сторону нравственного" . <...>

Принцип воспитывающего обучения не мог еще проникнуть в сознание ближайших исполнителей - корпусных офицеров и учителей, среди которых очень и очень немногие были не на высоте своего призвания.

Корпусные офицеры, в большинстве, не имели умственного и научного авторитета в глазах воспитываемых, а их учителей большинство продолжало оставаться поденщиками, ремесленниками, о которых не без основания сложилась старая кадетская песня:

Прощайте вы, учителя,

Предметы общей нашей скуки, -

которую пели выпускные воспитанники на мотив похоронного марша.

"Не без вздохов и сердечной боли, - читаем в одних мемуарах, - вспоминаю тебя, дорогая юность! Как ты прошла? На что ты истратилась? Куда пропала? Вижу я твои молодые силы, помню твои сладкие мечты, надежды, ожидания, и куда все это делось, на что израсходовалось?

Нет, не скажу, чтобы воспоминания об этой счастливой поре нашей жизни, легко выносящей и суровые труды, и тяжкий гнет, и голод, и лишения, и неудовольствия, были для меня приятны. Не скажу, чтобы эту молодость с ее надеждами, мечтами, уносившими всегда воображение в мир фантазии, с постоянною борьбою с нуждою и жаждою и стремлением достижения чего-то, можно было вспомнить с удовольствием... Вижу тебя, суровое время, тяжелым камнем лежишь ты в моем воспоминании...

В запертой и душной атмосфере удары не укрепляют юношеские силы, не пробуждают к самостоятельности, не закаляют юношу к будущей суровой жизненной прозе. Нет, эти удары уничтожают его личность, его самостоятельность и убеждения. Тут шлифуются массы и уничтожаются личности. Тут все подходит под общий уровень отсталой посредственности, в силу того, что посредственность - масса и масса, желающая оставаться вечно status quo. А между тем исхода нет. Молодые силы кипят и перекипают...

Да, скажу еще раз, тяжела ты, моя молодость... Тяжелый молот тебя ковал, силясь слить с той массой, которая так легко росла под ударами искусных кователей, подводивших все под своей уровень понимания" .

Недостатки, вытекающие их системы массового воспитания в закрытых заведениях, конечно, были хорошо и близко известны тогдашнему высшему начальству. Но с недостатками этими приходилось, с одной стороны, мириться, а с другой бороться всеми имевшимися средствами.

"Почему же, скажут, не раздробить военно-учебные заведения на школы менее многолюдные и не обратить их в школы открытые", - читаем в одном частном письме Ростовцева.

"Первое (т.е. раздробление), - отвечает на этот вопрос Ростовцев, - потребовало бы от правительства громадных издержек, а от последнего (т.е. обращения в открытые заведения) обмелела бы армия. Конечно, весьма неестественно, что мальчика десятилетнего возраста уже определяют быть военным; но эта нерациональная мера-есть вывод необходимости: недостаточные родители с радостью отдают детей своих на воспитание и полное содержание и полное содержание их на все время детства их и отрочества; но те же самые родители, не имея возможности воспитать детей своих собственными средствами, не довели бы их умственного развития до возраста зрелого ля поступления в высшие, чисто специальные классы, и армия не получила бы, может быть, и четвертой части офицеров, которых ныне она получает; хотя и ныне (1853 г.) воспитанники военно-учебных заведений наполняют только гвардию, артиллерию, инженерный корпус и генеральный штаб, а собственно в полках армейских они составляют только одну десятую часть".

"Искусные кователи, подводившие все под свой уровень понимания", - т.е. корпусные педагоги (учителя и офицеры) составляли в общем, больное место военно-учебного дела.

"В наших военно-учебных заведениях, - читаем в том же письме Ростовцева, - состоящих из 200, 400, 600, а недавно еще из 1.000 воспитанников, вовсе не подготовленных к самостоятельному труду воспитанием домашним, - свободные от классов часы проводились бы в праздности и шалостях, сначала невинных, потом предосудительных, а наконец и вредных, как для умственного, так и для нравственного образования.

Чтобы отвратить это зло, было бы одно верное средство: поручать воспитанников вне классов, надзору опытных и просвещенных педагогов, которые могли бы руководить детей при повторении ими уроков, при их чтениях и при других умственных занятиях; могли бы дать им полезный совет и удерживать их, нравственным авторитетом, от дурных наклонностей и шалостей.

При таких педагогах свободные часы заменили бы с великою пользою уроки классные и были бы, во всех отношениях, истинным для кадетских корпусов благодеянием. - Но где взять таких педагогов? Педагогия еще в младенчестве не только у нас, но и во всей Европе. В военно-учебных заведениях воспитывается слишком 8 тыс. детей. Предположив, что на 10 или хоть на 15 кадет нужен, по крайней мере, один такой педагог, выходит, что для одного этого ведомства потребно 700 или 800 особых гувернеров, кроме учителей и офицеров фронтовых, из которых весьма немногие на это способны. Цифра недостижимая!"

Из приведенной выдержки видно, что причины не вполне удовлетворительного состояния учебно-воспитательной части были близко известны высшим руководителям; верно намечались и средства к устранению причин, но средства эти были недостижимы по условиям времени и общего культурного состояния.

Внутренний и внешний быт воспитанников военно-учебных заведений всего рассматриваемого периода, как и все в мире, представлял дурные и хорошие стороны. <...>

"Темные стороны тогдашнего государственного и общественного строя, неизбежные при каждом правителе и при каждом роде правления, нам еще не были известны...

А между тем внешнего блеска и всего, что может действовать на воображение военной молодежи, было много.

Мы верили и в нас стремились утвердить это верование, что Россия сильнее и могущественнее всех прочих государств, что наша армия непобедима, что голос России имеет первенствующее значение в международных делах и т.п.

Мы гордились величием своего отечества и идею этого величия воплощали в государе, который, действительно, служил олицетворением царственной красоты и силы..".

Русская Старина, 1884 г., NN 1 и 2.

0x01 graphic

Домой. 1881.

Художник Петр Николаевич Грузинский (1837-1892)

Мельницкий, **, с.72; Лалаев, **, с.77 и сл.

Лалаев, **, с.80.

Дела архива главного управления военно-учебных заведений. 1834 г., N 38 (связка N 28).

Всех специальных комиссий было составлено 17-ть. Председателями и членами их, сверх инспекторов классов, были следующие лица: протоиерей Раевский и священник Рождественский (по Закону Божия); профессор Плетнев и преподаватель Комаров (по Русскому языку); преподаватели Кун и Шпейер (по иностранным языкам); академики Остроградский, Буняковский и преподаватели Лавров и Ястржемский (по математике и механике) 4 профессор Постельс, профессор Куторга, преподаватели Сапожников, Даль и Таманский (по естественной истории); профессора Кугорта и Щеглов и преподаватель Соболевский (по физике и химии); профессор Шульгин, профессор Устрялов, профессор Ивановский, преподаватели Шаумбург и преподаватели Шакеев, Макин и Соколовский (по истории, географии и статистике); профессор Неволин и преподаватель Добровольский (по законоведению); барон Медем, профессора Д.А. Милютин и Горемыкин (по тактике); генерал Дядин, полковник Ортенберг 2-й и генерал-майор Вессель (по артиллерии); генералы Павловский и Теляковский (по фортификации); полковник Стефан, полковник Клодт и профессор Болотов (по топографии и черчению); Сапожников, Мец и Ходоровский (по чистописанию).

Отдельною книгою "Наставление "вышло в 1848 г. Об нем см.: Мельницкий, ***, с. 254 и сл.; Лалаев, **, с.69 и сл. Из документов, хранящихся в семейном архиве гр. Я.Н. и М.Н. Ростовцовых, видно, что Наставление было переведено на польский язык профессором главного педагогического института Дубровским.

Наставление для образования воспитанников военно-учебных заведений. Высочайше утвержденное 24 декабря 1848 г. - СП б., 1849, -с.3.

Наставление 1849 г., с.7.

Там же, с.9-10.

Там же, с.6.

Например, Никитенко, Грановский и А.Ф. Бычков отнеслись крайне недружелюбно к труду Ростовцова, находя, что программы крайне "раздуты пузырем" (Грановский), что науки "скомканы" (Никитенко), что указания -" крайние пределы фразы" (Бычков) и проч.

Наставление 1849 г., с.1.

Дела архива главного управления военно-учебных заведений. 1835 г., N 55 (76-е письмо).

Мельницкий, *V, с.103 и сл. и см. Приложение Х**.

Указ Правительственному Сенату от 4 февраля 1854 г.

Школа гвардейских подпрапорщиков, Дворянский полк, специальные училища (артиллерийское и инженерное).

2 П.С.З., т. ХV***, N 16413. 1843 г.

Приказ по военно-учебным заведениям 26 февраля 1851 г., N 1.229.

Русская Старина, 1884, кн.1.- с.203-216. "Школа гвардейских и подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров в воспоминаниях одного из ее воспитанников" (И.И. Ореуса).

Дела архива главного управления военно-учебных заведений. 1828 г., N 143\18.

О нем см.: Левшин. Пажеский корпус за 100 лет его существования.- СП б., 1902, т.1.- с. 376 и сл.; Лесков. Кадетский монастырь, т. ***.- с. 131 и сл.

Дела архива главного управления военно-учебных заведений. 1828 г., N 143/18.

Приказ главного директора 29 декабря 1831 г., N 95.

Краткий отчет о положении и ходе военно-учебных заведений.1850, с.92.

Мельницкий, **, с.138.

Там же, с. 139.

Приказ главного директора 25 декабря 1831 г., N 90.

В 1835 году ставили на Казанской площади в Петербурге памятник Голенищеву-Кутузову. Ростовцов селал предложение великому князю, чтобы копию с этого монумента, благо форма его готова, отлить из негодных пушек и поставить во 2-м кадетском корпусе. Предложение это не было осуществлено (Письма Ростовцова к великому князю: от 18 сентября 1835 г. и 3/15 августа 1836 г. в Делах архива главного управления военно-учебных заведений. 1835., N 55.

Приказ главного начальника военно-учебных заведений от 13 апреля 1835 г., N 70.

Приказ главного начальника военно-учебных заведений 1835 г., N 68.

Приказ главного начальника военно-учебных заведений 1835 г., N 67.

Дела архива главного управления военно-учебных заведений. 1835 г., N 55 (4-е письмо Ростовцова от 18 июня 1835 г.).

Приказ по военно-учебным заведениям 1 апреля 1842 г., N 378.

2 П.С.З., т. ХV**, 17 марта 1842 г., N 15.391.

Приказ по военно-учебным заведениям 21 января 1836 г., N 116.

Дела архива главного управления военно-учебных заведений. 1835 г., N 55 (19-е письмо Ростовцова великому князю от 16 сентября 1836 г.).

Там же (20-е письмо от 2 октября 1836 г.).

Дела архива главного управления военно-учебных заведений. 1835 г., N 55 (19-е письмо от 16 сентября 1836 г.).

Наставление для образования воспитанников военно-учебных заведений. Изд. 1849 г., с.2-3.

Дела архива главного управления военно-учебных заведений. 1835 г., N 55 (18-е письмо Ростовцова от 2 сентября 1836 г.).

Я.И. Ростовцовым написана трагедия "Персей" (СП б., 1823 г.) и "Дмитрий Пожарский" (1827 г.). О несомненном поэтическом даровании Я.И. Ростовцова свидетельствует в своем дневнике и Никитенко (Никитенко. Моя повесть о самом себе. Записки и дневник. - СП б., 1893, т.!, с.236). В семейном архиве графов Я.Н. и М.Н. Ростовцовых сохранились наброски несколких стихотворений их деда. Два стихотворения напечатаны в "Русской Старине" , 1870 г., кн. ** (февраль)

Дела архива главного управления военно-учебных заведений. 1835 г., N 55 (22-е письмо).

Там же (36-е письмо от 1/13 июня 1837 г.).

Там же (49-е письмо от 26 июня 1844 г.).

Несколько заметок о 2 кадетском корпусе.-М.Л. (Военный Сборник, 1862 г., N 4, т. ХХ Х*V, с. 415-417).

Собрание этих писем сохранилось и находится в семейном архиве графов Я.Н. и М.Н. Ростовцовых.

Дела архива главного управления военно-учебных заведений. 1835 г., N 55 (22-е письмо от 24 ноября 1836 г.).

Там же (письмо 37-е от 16/28 июня 1837 г.).

Дела архива главного управления военно-учебных заведений. 1829 г., N 30.

Дела архива главного управления военно-учебных заведений. 1828 г., N 25.

Там же. 1828 г., N 28 (извлечение напечатано в "Русской Старине" за 1899г., N V*. июнь).

Дела архива главного управления военно-учебных заведений. 1832 г., N 57.

Дела архива главного управления военно-учебных заведений. 1835 г., N 55 (13-е письмо от 2 октября 1835 г.).

Дела архива главного управления военно-учебных заведений. 1935 г., N 35(любопытно, как образец клеветы, возведенной матерью на одного из офицеров 1 кадетского корпуса, сотрудника Перского).

Мельницкий, ***, с. 161-162; **, с. 18, 118 и 405.

Лалаев, **, с. 57.

Там же, с.58.

2 П.С.З., 1845, т. ХХ, N 18578.

Там же, т. ХХ, N 19057.

СВП. 1838 г., ч. *, кн. ***, с. 549.

Лалаев, **, с. 91 (таблица). См. Приложение Х. Кроме 15 тыс. офицеров, выпущенных из военно-учебных заведений, было выпущено еще: боле 1.500 чел. юнкерами и более 1.200 - в гражданскую службу, так что общее число офицеров выражается цифрою 15.931 и гражданских чинов - 1.265, а всего выпущенных из военно-учебных заведений было 17.197. (См. Краткий отчет о положении и ходе военно-учебных заведений.- СП б., 1850, с.6).

Бобровский. Юнкерские училища, гл. ***.- СП б., 1876.- с. 280.

Там же, с.281.

Там же, с.282.

Воспоминания бывшего воспитанника 2 кадетского корпуса.- Военный Сборник, 1861, N7, т. ХХ, с.141-164.

Там же.

Первый кадетский корпус в 1826-1833 гг. Воспоминания генерала от инфантерии М.Я. Ольшевского.-Русская Старина, 1886 г., кн.1, с. 63-95.

Там же.

"Несколько заметок о 2 кадетском корпусе "- М.Л. (Лелюхина).- Военный Сборник, 1862 г., N 4, т. ХХ**, с. 389-436.

Там же.

Военный Сборник, 1861, N7.

Школа гвардейский подпрапорщиков и юнкеров в воспоминаниях одного из ее бывших воспитанников. -Русская Старина, 1884 г.., NN 1 и 2.

Там же.

Военный Сборник, 1861, N 7.

Например, с законоучителем 1 Московского кадетского корпуса достойнейшим протоиереем Шавровым (См. Душеполезное Чтение, 1871 г., N 1: "Воспоминания о трех русских православных священниках" - архимандрита Леонида.

Дела архива главного управления военно-учебных заведений. 1837 г., N 20/1 (*** отд.).

Любопытная характеристика л. Дургама дана Н.К. Шильдером в его труде:" Император Николай Первый. Его жизнь и царствование. т. **.- СП б., 1903, с. 652 и сл., 722 и сл.

Воспитание. Журнал для родителей и наставников. 1862 года, N 7? "О воспитании в военно-учебных заведениях" , Р.Н. Яковлева (с. 22-36).

Русская Старина, 1884, кн. **.-с. 454.

А. Заилийский. Кадетская юность. Воспоминания офицера.- Отечественные записки, 1862 г., т. Х* и Х**.- с. 185-234, 596-613.

Письмо Ростовцова к фельдмаршал-лейтенанту австрийской службы Гауслабу от 14 февраля 1853 г. - См. Приложение Х**.

На отрицательные стороны особенно налегают в своих мемуарах: Л.М. Жемчужников (Вестник Европы, 1900, N Х*) и Н.А. Крылов (Исторический вестник, 1901, N 9).

0x01 graphic

Россия. У колодца.

Художник Иосиф Евстафьевич Крачковский (1854-1914)

© Copyright Каменев Анатолий Иванович (kamenevai@mail.ru) Размещен: 26/12/2013, изменен: 26/12/2013. 91k. Статистика. Фрагмент: Политика Иллюстрации: 16 штук.	Ваша оценка:

Каменев Анатолий Иванович "Пагубность полупознаний"...

Каменев Анатолий Иванович
"Пагубность полупознаний"...