ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Каменев Анатолий Иванович
Победитель Наполеона

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 3.40*4  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Этот титул М.И. Кутузов заслужил еще в 1812 году, но не удостоился его и по сей день. В чем тому причина?

А.И. Каменев

КУТУЗОВ - ПОБЕДИТЕЛЬ НАПОЛЕОНА.

  
  
   Пора бы признать, что Михаил Илларионович Кутузов - не просто главнокомандующий русскими войсками в Отечественной войне 1812 года. Он - творец победы над Наполеоном.
   *
   Его стратегический гений превзошел тактическую изобретательность Наполеона и устоял перед напором жесткого политического давления со стороны императора Александра I и не поддался соблазну уступить горячим головам окружающих его генералов и вступить в невыгодное сражение ради химерической цели.
   Мысля масштабно и видя далеко вперед, он совершенно верно рассчитал тот урон, который должен был быть нанесен французской армии, опираясь на невиданные тогда стратегические решения (к примеру, параллельное преследование неприятеля), могучую силу народных масс (в виде партизанского движения) и неугасимый патриотизм русского народа.
   *
   По вполне понятным причинам, наши недруги не включили его в число выдающихся полководцев начала ХIХ века и окрестили это время "эпохой наполеоновской", прямо и косвенно возводя на пьедестал Наполеона и его военное искусство.
   Множество писателей той поры и последующих времен до деталей вникали в полководческое искусство выдающегося корсиканца. Но литература о Кутузове скудна и малосодержательна.
   И самое печальное состоит в том, что ему до сих пор отказано в признании главной заслуги перед Отечеством - организатора и главного творца победы над таким сильным противником, каким был Наполеон.
   *
   Прискорбно то обстоятельство, что гений М.И. Кутузова не оценили ни Александр, ни его ближайшие сподвижники, ни военные исследователи и ни писатели России.
   *
   В сознании многих поколений русских людей образ М.И. Кутузова ассоциируется с обликом старца, умного и добродушного, но инертного, недеятельного, излишне осторожного, пускающего дело на самотек, но в то же время, обласканного счастьем, "нежданного" грянувшим ему в руки.
   *
   Мало кто знает о том драматизме, который терзал душу Великого полководца России. Ему, на склоне лет, получившему из рук недоброжелательного императора Александра жезл Главнокомандующего, нужно было решиться на отчаянно смелый поступок: не поддаваться искушению во всем потакать прихотям и решениям царя и действовать наперекор всем силам - внутренним и внешним, отбрасывая прочь все устаревшее и по ходу дела принимая чрезвычайно ответственные стратегические решения. При Аустерлице он уже имел возможность убедиться, как пагубно слушаться царственной особы, если тот навязывает заведомо проигрышное решение. И ему никак не хотелось еще раз проявлять слабость, хотя и извинительную в условиях тогдашней действительности.
   *
   Но, думаю, не честолюбие толкало Кутузова на это смелое решение. Он понимал, что на карту поставлена судьба России. Не его, Кутузова, судьба, а будущее его Родины. Наверно и сейчас не много найдется таких людей, которые ради общего дела и общего блага могут решиться поставить под удар свою репутацию, свое личное положение и доброе имя своего рода.
   Но М.И. Кутузов смог пересилить личный эгоизм и поставил на карту все ценное из того, чем располагал и, прежде всего, свою честь и свое доброе имя.
   *

Бородино - первая стратегическая победа М.И. Кутузова.

   Прежде всего, нужно было решить две стратегические задачи: первая - обескровить противника, вывести из строя его лучшие силы и попытаться преградить путь к Москве; вторая - укрепить дух русских войск и вдохнуть в них уверенность в победе над Наполеоном.
   Если сравнить эти две стратегические задачи, то вторую, духовно-психологическую, следует признать главной, так как в любой войне главное состоит не в убиении живой силы противника, а в убиении его духа, подрыве его уверенности в собственных силах.
   Кутузов, как свидетельствует история, явился организатором Бородинского оборонительного сра-жения. Ему принадлежала инициатива в выборе места и времени сраже-ния. Соотношение сил складывалось не в пользу Русской армии. 7 сентября 1812 г. на 8-километровом фронте 120-тысячная русская ар-мия в течение 12 часов вела упорную борьбу с наступавшей 135-тысячной наполеоновской армией. По количеству участвовавших в сражении войск, по длительности и напряжению борьбы, по ее ожесточенности и кровопролитности история до того не знала подобных сражений.
   На Бородинском поле шла борьба не только двух сражавшихся армий, в которой проверялись их боевые качества, но и борьба двух полковод-цев -- Наполеона и Кутузова. Оба они непосредственно руководили вой-сками, внимательно следили за их действиями, чувствовали "пульс боя" и быстро реагировали на его изменения.
   Накануне роковой битвы, с раннего утра, все приготовилось для нее: ар-тиллерию развезли по местам, солдаты острили штыки, белили портупеи, будто готовясь на парадный смотр. Участник этих событий Ф. Глинка вспоминал: "Я слышал, как квартиргеры громко сзы-вали к порции: "Водку привезли! Кто хочет, ребята! Сту-пай к чарке!" Никто не шелохнулся. По местам вырывал-ся глубокий вздох и слышались слова: "Спасибо за честь! Не к тому изготовились: не такой завтра день!"
   *
   Когда мы оцениваем результаты Бородинского сражения, то, прежде всего, имеем в виду следующее. Во-первых, наполеоновской армии не удалось сломить сопротивление русских, разгромить их и открыть себе свободный путь к Москве. Во-вторых, русская армия, руководимая опыт-ными военачальниками, вывела у противника из строя около половины ее войск (почти 60 тыс. человек убитых и раненых) и тем самым основа-тельно подорвала ее боевую способность. И, наконец, в-третьих, на Боро-динском поле французская армия понесла невосполнимое моральное по-трясение, в то же время как у русских войск возросла уверенность в по-беде над противником. Из 135.000 чел. Наполеон потерял 58.478 солдат и офицеров и 47 генералов. Русские же из 120 тыс. чел. потеряли 42.300 солдат и офицеров и 22 генерала. Вспоминая позже о своем поражении под Бородином, Напо-леон писал: "Из пятидесяти сражений, мною данных, в битве под Москвой выказано наиболее доблести и одержан наименьший успех". "Русские стяжали право быть "непобедимыми". В этот же день Кутузов сообщил афишей о Бородинском сражении во всеобщее сведение: "Дрались упорно, побитых с обеих сторон много; неприятель не выиграл ни шагу земли".
   *
   Вся сложность положения после Бородинской битвы состояла в том, что Наполеон не ввел в бой свой главный резерв - старую гвардию и ряд боеспособных частей и потому был еще силен, а его солдаты не утратили еще веры в своего полководца. В то же время Русская армия не обладала еще нужными резервами, хотя, благодаря М.И. Кутузову, рекрутские депо, разбросанные по всей стране, были сведены в места, прилегавшие к театру воен-ный действий, и из них созданы отдельно пехотные, кавалерийские и ар-тиллерийские резервы. Они значительно ускорили темпы формирования армии. Подобной организации резервов и такой большой роли их в войне не знали до этого армии Западной Европы. Кутузов первый из полковод-цев применил систему стратегических резервов как постоянно действующий источник пополнения армии и наращивания ее сил в ходе наступа-тельных действий.
   *

Решение оставить Москву без боя - трудное, но стратегически верное решение.

   Для понимания всей сложности принимаемого Кутузовым решения оставить Москву и не давать второго решительного сражения Наполеону (из-за моральной и материальной неподготовленности Русских войск), надо осознать значение столицы, как стратегического пункта государства.
   По сложившейся тогда практике ведения войны, большинство полководцев и военных теоретиков не только на Западе, но и в России полагали, что овладение значительной территорией, важными экономическими и политическими центрами страны и тем более столицей решает вопрос об окончательной победе. Не один раз повторявшаяся Наполеоном фраза: "Москва взята -- война окончена" -- выражала именно эту идею. Напо-леон, его генералы, вся французская армия были глубочайше убеждены, что после потери русскими Москвы они будут неспособны к дальнейшему сопротивлению и война на этом закончится.
   *
   Нам трудно во всей полноте понять смятение, царившее в душе М.И. Кутузова во время военного совета в Филях. Стратегическое мышление подсказывало ему единственно верное решение: сохранить армию, еще не готовую к решительной схватке с войсками Наполеона, которые имели высокий моральный дух и были полны решимости сражаться. Русские войска, наоборот, шедшие от западных границ империи, пока только отступали и не могли поставить себе в зачет некое число одержанных побед. Но ведь именно это обстоятельство и было решающим. Можно одержать частную победу над противником, но это обстоятельство нисколько не укрепит дух войск, не создаст той степени нравственной упругости, которая необходима армии для борьбы с сильным противником. Нужна была серия таких побед. Но их еще не было.
   Да, русским войскам надоело отступать и кое-кому казалось, что все дело в негодном полководце в лице Барклая-де-Толли, человека педантичного, отталкивающего своей претенциозностью, да еще нерусского. Понятен тот восторг войск, с которым воины встретили Кутузова, назначенного главнокомандующим. "Приехал Кутузов бить французов", - клич, который стал раздаваться в войсках.
   Но Бородино показало Кутузову, что войска, хотя и горят желанием сражаться с французами, еще не оправились от последствий прошлых поражений. Отступление с боями, потери и поражения не могли не вселить в сознание массы и их командиров и военачальников мысль о силе французских войск и гениальности их предводителя, Наполеона.
   Да, обиженное самолюбие и народная гордость требовали реванша. Но жажда скорого реванша, не подкрепленная восстановленной силой духа и не укрепленное умением побеждать, вела к авантюре, грозящей потерять не только армию, но и окончательно сгубить дух народный, т.е. ту силу, обладая которой, даже побежденные армии, не утрачивают желания бороться дальше
   *
   Вечером (1 сентября) в подмосковной деревне Фили в крестьянской избе созван был воен-ный совет, который должен был решить участь Москвы. Главнокомандую-щий предложил на обсуждение вопрос: "Ожидать ли неприятеля в невыгод-ной позиции или уступить ему Москву?" Мнения разделились. Члены совета Барклай-де-Толли, Дохтуров, Остерман, Ермолов, Раевский, Коновницын и другие начали спорить. Кутузов прекратил споры, сказав: "С потерею Моск-вы еще не потеряна Россия, доколе сохранена будет армия. Приказываю от-ступать. Знаю, что вся ответственность падет на меня, но жертвую собою для блага Отечества". По свидетельству очевидца, Кутузову дорого стоило решиться на подобную жертву. Он не спал всю ночь и несколько раз пла-кал.
   *
   В своем труднейшем решении фельдмаршал, фактически остался в одиночестве. Немало было и среди русских генералов и государственных деятелей лиц, связывавших оставление Москвы с окончательным поражением в войне. Об этом свидетельствовали выступления генералов на Военном совете в Филях, постановление комитета министров, обвинявшие Ку-тузова в самовольном оставлении Москвы без всякой на то "определитель-ности и полного изображения причин, кои в делах столь величайшей важ-ности необходимы". Об этом же свидетельствует и угрожающий рес-крипт Александра:
  
   "Князь Михаил Ларионович! С 29 августа не имею я никаких донесений от Вас. Между тем от 1-го сентября получил я чрез Ярославль от московского главнокомандующего печальное известие, что Вы решились с армиею оставить Москву. Вы сами можете вообразить действие, какое произвело сие известие, а молчание Ваше усугубляет мое удивление.
   Я отправляю с сим генерал-адъютанта князя Волконского, дабы узнать от Вас о положении армии и о побудивших Вас причинах к столь несчастной решимости.
   Александр.
   С. - Петербург.
   Сентября 7 дня 1812 года".
   *

Тарутинский маневр - редкое и смелое стратегическое решение полководца.

  
   Но дело было сделано. Кутузов сложным маневром ввел французов в заблуждение относительно движения русских войск и расположился лагерем в Тарутино. Свое решение Кутузов держал это в строгой тайне. И вообще он не особенно делился своими замыслами даже с приближен-ными, следуя правилу: "Подушка, на которой спит полководец, не должна знать его мыслей". Лишь на второй день вечером, когда армия, двигаясь по Рязанской дороге, находилась в 30 км от Москвы, он неожиданно для всех повернул ее на запад, вывел сперва на Тульскую, а затем на Калуж-скую дорогу и после пятидневной остановки в Красной Пахре сосредото-чил всю армию в Тарутино.
   *
   Тарутинский фланговый марш-маневр оказал исключительно важное влияние на дальнейший ход войны, значительно улучшив стратегическую обстановку для русской армии. Оторвавшись от противника, она получила возможность укрепить свои силы и подготовиться к решающим боям. В Тарутинском лагере русская армия заняла выгодное положение, которое позволяло ей не только надежно прикрывать южные районы, откуда поступало в Тару-тино пополнение, продовольствие и фураж, но и развертывать активные наступательные действия.
   *
   Тарутинский период деятельности Кутузова был непродолжитель-ным (всего три недели), но весьма насыщенным. Если при вступлении в Тарутинский лагерь числен-ность регулярных войск была около 60 тыс. человек, то ко времени вы-хода из Тарутино армия увеличилась вдвое и составляла 130 тыс. человек, имея 66 тыс. лошадей и 622 орудия.
   *
   В оценке этого маневра важно мнение поверженного противника, Наполеона, который был вынужден признать следующее:
   "Я теперь должен сознаться: если бы я не смотрел на все сквозь призму тысячи предубеждений, одного положения неприятеля под Тарутиным достаточно было, чтобы открыть мне глаза. Угрожая нашим сообщениям, оно не похо-дило на положение армии расстроенной и лишенной бодрости. Оно не только прикрывало лучшие области государства и обеспечивало сильные подкрепления, но имело даже вид наступательный. Наше победоносное в спокойное положение вводило меня в заблуждение".
   *
  

Принципиальные отличия стратегии Кутузова и тактики Наполеона

  
   Теперь самое время показать принципиально важное отличие обеих полководцев, а также особенности стратегии Кутузова и тактики Наполеона.
   Прежде всего, об отличии людей говорят их жизненные устремления, которые ярко проявляется в честолюбии, а также в понятиях долга и чести. Кутузов не гонялся за славою, ему было чуждо честолюбие. "Често-любия во мне никогда не было,-- говорил он.-- Чем дольше я живу, тем больше вижу, что слава -- это только дым. Я всегда был философом, но теперь стал им в высшей степени". Иное жизненное устремление было у Наполеона. Есть предание, что, упоенный славою громких побед своих, он велел выбить ме-даль с изображением Вседержителя Бога и с надписью вокруг: "Тебе небо, мне земля". Из полемики между французами и англичанами следует и такое вычисление: Наполеон с 1802 г. до своей ссылки принес в жертву честолюбию своему 5 млн. людей, т.е. для человечества он был впятеро гибельнее Юлия Цезаря, который своими войнами истребил миллион людей.
   *
   По сути дела стратегии, как таковой у Наполеона не было. Были прожектерские планы: глобальный - завоевание мира, локальный - покорение России. Правда, он всячески старался ослабить Россию еще до прямой агрессии, толкая на войну с ней Иран, Турцию, Швецию и Англию.
   "Чтобы укрепить мою монархию, надобно утвердить ее краеугольными камнями, исторгнутыми из основания России, -- говорил Наполеон, -- на-добно уничтожить влияние ее на Европу и привести ее в такое положение, чтобы она в целое столетие не могла достигнуть до нынешнего состояния своего". Впрочем, в Европе не одной только Франции не нравилось возрождение России во времена Петра Великого и там нередко поговаривали о необходимости вновь возвратить ее в число ничтожных государств.
   Был и еще один стойкий мотив - тщеславие. Преступив нашу границу, Наполеон сказал: "Это мой последний поход; кто не был со мною, тот будет сожалеть об этом, потому что этот поход славнее всех прочих: после Карла XII я пер-вый вторгнулся в Россию".
   Как бы там ни было, но тактика Наполеона была примитивной: "Если я возьму Киев,-- говорил Наполеон,-- я возьму Рос-сию за ноги, если я овладею Петербургом, я возьму ее за голову; заняв Москву, я поражу ее в сердце".
   Согласно этой тактике вся сила государства Российского держалась на мощи трех опорных пунктов - Киева, Петербурга и Москвы. Но это, скорее, был фактор географический, в определенной степени - политический, но не военный и не военно-экономический.
   Сила и мощь России не была сосредоточена в этих городах. Там находилась власть и элита. Все остальные источники силы - людские, материальные, промышленные, сельскохозяйственные, моральные и духовные были сосредоточены по всей России, включая Урал, Сибирь и т.д.
   В войне с Россией расчет был на то, что у власти под давлением неблагоприятных обстоятельств (быстрого и победоносного продвижения в глубь России наполеоновских войск) не выдержат нервы и она капитулирует перед завоевателем.
   Второй расчет касался русского народа, задавленного самодержавием и крепостничеством: народ не примет близко к сердцу эту войну и в худшем случае останется к ней равнодушен, а в лучшем - примет сторону Наполеона.
   Третье предположение, впрочем, даже уверенность Наполеона состояла в том, что русские не имеют достойных ему полководцев. По его мнению, "один Багратион - военный человек. Он глуп, но у него есть опытность, глазомер и решительность". Кутузова он не ставил ни во что.
   *
   Впрочем, нельзя не отдать должного Наполеону в заблаговременной подготовке агрессии против России.
   К началу войны Наполеон имел под ружьем 1.200 тыс. чел. Вся Европа была превращена в военный лагерь. Из этих войск он сформировал Большую армию в 640 тыс. чел. при 1372 орудиях.
   Ближайший советник Коленкур предупреждает Наполеона: "Государь,-- возразил он, -- наши финансы теперь в хорошем состоя-нии, от трех до четырех миллиардов, но для расстройства их нужен только один сильный удар, и этот удар есть нынешняя война. Прежде война питала войну, теперь я этого не предвижу: страна, в которую мы идем, ничего нам не даст, кроме строевого леса, смолы и пеньки. Франции нельзя содер-жать на свой счет вооруженную Европу; мы в одно время воюем на севере и на юге (в Испании): это то же, что зажечь дом с обоих концов".
   Но Наполеон так ответил Коленкуру: "А я имею лучшие известия о Литве и об России, -- сказал Наполе-он. -- Коленкур, кажется, стращает нас народною войною: он, пожив при дворе императора Александра, сделался настоящим русским. Я положитель-но знаю, что русское дворянство не имеет той душевной силы, которая нужна для подобной войны, а простой народ беден, он не примет в ней участия. Кабинет мой завален рапортами и замечаниями о России".
   Еще никогда Наполеон не делал столь обширных приготов-лений к предстоящей войне.
   Два года ему пришлось затратить на дипломатическую подготовку войны. Всем участникам буду-щего похода были обещаны "жирные куски": Австрии -- Волынь, Пруссии -- Прибалтика, Ирану -- Закавказье, Турции -- Грузия, Крым и Причерноморье, Швеции -- только что утраченная Фин-ляндия, Варшавскому герцогству--границы Великой Польши.
   Перед вторжением в Россию он устроил в Дрездене съезд властителей Западной Европы. Тут приветствовали его импе-ратор австрийский, король прусский и разные германские князья. Наполеон в речи своей хвастал перед ними, что прежде шести месяцев Москва и Пе-тербург будут видеть в стенах своих непобедимых победителей. "Я иду в Москву, -- говорил он, -- и в одно или в два сражения все кончу. Импе-ратор Александр на коленях будет просить у меня мира".
   В июне 1812 года огромная французская армия под личным предводительством Наполеона пе-решла через реку Неман, которая была границей России на западе.
  
   "Солда-ты! -- говорил в манифесте надменный завоеватель. -- Россия увлекается неизбежным роком!"
  
   Уверенность Наполеона в успехе разделяли почти все окружающие его; офицеры и генералы добивались назначения в поход на Россию как особенной милости.
  
   "Мы идем в Москву, -- говорили многие, прощаясь со своими знакомыми, -- до скорого свидания".
   *
   Как мы видим, расчет был на первый и скорый успех, скоротечность кампании и слабость русского духа, патриотизма русских людей и стойкости русского солдата.
   Сам же Наполеон признался, в конечном итоге, в своем просчете и горько сетовал на то, что не послушал в свое время Коленкура. В своих воспоминаниях об этом он так писал:
  
   "Обер-шталмейстер Коленкур, только что возвратившийся из России, где он был посланником, был один из тех, которые наиболее осуждали мое намерение. Он старался доказать, что оно не осно-вано ни на необходимости, ни на выгодах моих. Он представлял ужаснейшую картину тех препят-ствий, которые противопоставят успехам нашим климат и огромное пространство России; тех преимуществ, которые русский солдат, взросший под суровым небом сво-его отечества, будет иметь над рожденными на юге войсками, принужденными сносит все недостатки. Он предсказывал, что половина наших войск будет лежать в госпиталях, прежде, нежели мы достигнем цели похода. Самые лоша-ди русские были более сродны для действий в этой стране, нежели германские или нормандские, при-выкшая к обильному, правильно да-ваемому корму и не столь способные выносить в одно время и долгую трудную работу, и жестокий недостаток во всем. Строгая дисциплина, бесстрашие, постоянство, и твердость этих воинов, которым знамя их заменяет все, дают русской армии такую стойкость, какой не найдешь ни в каких других войсках. Без сомнения Русские подвержены как и мы случайностям войны, болезням; но болезни в русских войсках реже нежели в других; побеги у них неизвестны; трудно рассеять русский корпус: какое-то врожденное чувство побуждает русского солдата в случае опасности скорее собираться в кучу, нежели бежать в разброд. Свойство это происходит от покорности войск, строгой дисциплины, привычки ни-когда не оставлять своего знамени и от войн с Турками, в которых каждый отделившийся солдат гибнет под ударами лихих наездников".
  
   *
   Совсем на иных началах строилось полководческое искусство М.И. Кутузова.
  
   Первое и главное состояло в том, что у него стратегия превалировала над тактикой. При этом тактический успех нужно было приносить в жертву стратегии. Далее. Главное -- не раздроблять свои силы "на малые части, дабы тем себя не ослабить", и действовать по-суворовски -- "кампании не терять", она "тем только и блистательна, когда есть единодушие, быстрота, натиск -- тогда победа, честь и сла-ва". Главное -- "секретно атаковать на всех пунктах в один день, даже и в час".
   Великий стратег своего време-ни никогда не признавал шаблонов в военном искусстве.
   В этой войне его стратегия была глубоко национальна.
   Наполеоновской концепции решать судьбу войны одним генеральным сражени-ем Кутузов противопоставил свою -- искать решения в цепи сражений, в маневре на широком театре военных действий.
   Кутузов нашел верное соотношение наступления и обороны. Его оборона была всегда активна. Отход был не только от-ступлением, но одной из форм борьбы, обеспечивающей воз-можность перехода в наступление.
   Центральным в стратегии М.И. Кутузова была наука предузнавать, т.е. предвидеть, основанная на научном прогнозе, боевом опыте и здравом смысле.
   Кутузов обладал не только искусством верного анализа обстановки, но и чутьем, кото-рое давало ему возможность уловить настроение и чувства каждого русского солдата и офицера.
   *
   Одно из самых серьезных открытий М.И. Кутузова стало понимание того, что начавшаяся война - Отечественная, всенародная, где движущей силой масс выступает патриотизм.
   В отличие от императора Александра, который также назвал войну Отечественной, но боялся активности народных масс, Кутузов многое сделал для развития партизанского движения. В одном из писем царю Кутузов писал:
  
   "Жители старались достать себе оружие, желая тем оградить себя от вторжения к ним неприятеля. Уважая справедливую сию надобность и дух общего их рвения повсеместно наносить вред неприятелю, я не только не старался удержать их от такого намерения, но, напротив того, усили-вал в них желании сии и снабжал их неприятельскими ружьями".
  
   В самый разгар войны 1812 г., когда партизанские отряды со всех сто-рон блокировали наполеоновскую армию в Москве и поставили ее в тяже-лое положение, Наполеон вынужден был послать к Кутузову в Тарутино полковника Бертеми, который "более всего распространялся об образе варварской войны... сие относительно не к армии, а к жителям нашим, ко-торые нападают на французов по одиночке или в малом числе находящих". Наполеон просил Кутузова приостановить эту войну и заключить с ним перемирие.
   Со своей стороны, Кутузов всячески, отклонял упреки в "неправильной" войне, высказанные по отношению к регулярной армии (в частности, в ответе на записку начальника Главного штаба французских войск Бертье:
    
   "Повторю здесь истину, значение и силу которой вы, князь, несомненно, оцените: трудно остановить народ, ожесточенный всем тем, что он видел, народ, который в продолжение двухсот лет не видел войны на своей земле, народ, готовый жертвовать собою для родины и которой не делает различий между тем, что принято и что не принято в войнах обыкновенных. Что же касается армий, мне вверенных, то я надеюсь, князь, что все признают в их образе действий правила, характеризующие храбрый, честный и великодушный народ". 
  
   Чтобы усилить и оживить партизанскую войну, главнокомандующий дал И.С. Дорохову двухтысячный отряд из драгун, гусар и казаков, пред-писав ему производить поиски на сообщениях неприятеля по Московской до-роге. И Дорохов ревностно и удачно исполнял повеления Кутузова. Отряд Дорохова за период с 9 по 14 сентября "совершенно истребил 4 кавалерийских полка, потом отряд из 800 человек пехоты и конницы, истребил пороху до 80 ящиков, перехватил немало неприятельских обозов и во все то время взял в плен до 1500 человек, в числе коих 48... офицеров". После этого Дорохов на короткое время присоединился к главным силам Кутузова. Так же успешно действовал со своим отрядом Д. В. Давыдов, А.С. Фигнер и другие вожди партизанских отрядов.
   *
   Другими словами, все в действиях Наполеона и Кутузова диаметрально противоположно: У Наполеона - расчет на мгновенный натиск и скоротечную войну, у Кутузова - осмотрительность и взвешенность, решения без суеты и излишней торопливости. У Наполеона пристрастие к классической схеме ведения войны, у Кутузова - оригинальность, отсутствие шаблона в поступках и действиях. У Наполеона - переоценка своих сил и возможностей, у Кутузова - учет всех достоинств и слабостей Наполеона, особенностей французской армии и глубокое знание своих войск, понимание психологии русского воина. У Наполеона - авантюризм, у Кутузова - трезвый расчет, обоснованный прогноз и здравый смысл.
   *
   Мог ли ожидать Наполеон крушения своих планов в тот момент, когда его взору открылась Москва. Нет, долго рассматривал он Москву в зритель-ную трубу, потом самодовольно улыбнулся и сказал:
  
   "Теперь война кончи-лась, мы в Москве; Россия покорена, я предпишу ей такой мир, какой мне надобен, и вы, французы, упившиеся всеми удовольствиями, возвратитесь во Францию в новых и неувядаемых лаврах".
  
   У Драгомиловской заставы Наполеон сошел с коня и в ожидании встречи стал ходить взад и вперед. Уже не в первый раз прихо-дилось ему въезжать победителем в чужие столичные города. Так он въез-жал в Вену, столицу Австрии, в Берлин, столицу Пруссии, и др. Там встречали его с торжеством, с мольбами о пощаде. Здесь же никто не вы-ходил к нему навстречу. Он терял терпение, хмурился, глядел по сторонам, снимал и надевал перчатки, мял в руках носовой платок. Наконец, когда ему донесли, что Москва пуста, он не хотел верить и требовал депутации. Ему привели несколько иностранцев, которые подтвердили, что Москва ос-тавлена жителями.
   *
   Наполеон не мог поверить в то, что война с Россией с потерей Москвы не закончилась, а потому изыскивал средства, чтобы войти в сношения с императором Александром. Наполеон приказал Тутолмину [директору Московского воспитательного дома] отразить в донесении, что Вос-питательный дом сохранен по его распоряжению и что Москву сожгли са-ми русские по внушению Ростопчина. Тутолмин, ради сохранности своего заведения, должен был беспрекословно исполнить это приказание, хотя, вероятно, не совсем в таком виде, как желал Наполеон; письмо к госуда-рю было отправлено с русским чиновником, пропущенным чрез француз-ские аванпосты.
   Не довольствуясь этим, Наполеон призвал к себе отстав-ного офицера гвардии, Яковлева, отправил его с собственноручным послед-ним письмом к Александру; оно содержало уверения в уважении к каче-ствам государя. Наполеон заключил его словами:
  
   "Без озлобления веду я войну с Вашим Величеством; если бы прежде последнего сражения или вскоре после него вы написали ко мне дружеское письмо, то я остановил бы свою армию, не доводя ее до Москвы, и охотно пожертвовал бы выго-дою вступить в вашу столицу. Если Ваше Величество хотя отчасти сохра-няете ко мне прежние чувства, то с благосклонностию прочтете мое пись-мо. Во всяком случае вы мне будете благодарны за то, что я известил Ваше Величество о том, что происходит в Москве". Ответа на это письмо от русского государя не было.
  
   Вскоре по прибытии своем в Кремль Наполеон издал следу-ющую новую прокламацию к своему войску:
  
   "Солдаты! Каждый ваш шаг ознаменован победами, в трех местах вы истребили войско, собираемое не-приятелями три года, ваши головы поникли под тяжестию лавров; здесь 300 тысяч жителей умоляют вас о пощаде".
  
   Вслед за этой прокламацией во многих местностях Москвы на воротах домов появилась другая -- к русским, на русском языке:
  
   "Жители Москвы! Несчастия ваши ужасны, но Его Величество император хочет прекратить их; страшные примеры вас научили, каким образом он наказывает непослушание и преступления; строгие меры взяты, чтобы прекратить беспорядок и возвратить общественную безопас-ность" и т. д. В конце этой прокламации перечислены "благодеяния" Напо-леона, состоящие в том, что он приказал из русских составить муниципаль-ный совет, который бы пекся об общественной пользе, что он позволил от-крыть некоторые церкви всех исповеданий, что он всячески старается вос-становить к себе доверие. "Живите как братья с моими солдатами", -- ска-зано в заключение.
  
   Впрочем, Наполеон ранее (в начале похода на Россию) объявил Москву трофеем. В дело разграбления второй русской столицы был внесен даже известный порядок. Войскам назначались свои дни и часы и свои районы города для грабежа. В приказе это называлось aller a la maraude.
  
   "В первый день,-- писал очевидец,-- грабила старая гвардия; в следующий -- новая гвардия, а в третий -- корпус маршала Даву и т. д.".
   *
   Пожары и грабежи в Москве сделали свое дело - столица была разорена. Император Александр в категорической форме отверг предложение о капитуляции. Но Наполеон продолжал строить свои планы. В Петровском дворце Наполеон завален был топографическими картами, с воткнутыми в них разноцветными булавками, изображавшими границы России и всей Европы.
  
   "Вот, -- говорил он приближенным своим, -- когда я запру английские гавани, что-то скажут эти акулы, что-то эти пираты всех морей будут делать, сварит ли их желудок жесткие гинеи и залежалые товары; о, воображаю я, какую они сделают кислую гримасу, когда узнают, что я в Москве! Включив русских в число, моих солдат, пойду я в Азию и нанесу им в Индии окончательный удар; тогда-то мой трон будет стоять над всеми тронами -- и тем кончится политическое землетрясение".
  
   *
   В конце концов, у Наполеона наступило прозрение и созрело решение покинуть Москву.
   При выходе из Москвы Наполеон сказал своим солдатам:
  
   "Я поведу вас на зимние постои, и если встречу на дороге русских, то разобью их".
  
   б октября он распорядился о выступлении из Москвы, приказав взорвать Кремль и сжечь уцелевшие от пожара хорошие здания, за исключением Воспитательного дома. Варварское повеле-ние его было исполнено. Ночью запылал Кремлевский арсенал и другие здания. Последовал страшный взрыв; за ним и еще шесть. Часть Кремлевских стен взлетела на воздух; загорелся дворец; но соборы уцелели. По удалении французов казаки тотчас же заняли пепелище Москвы.
   Противник стремился прорваться на юг, но на пути к Калуге он встретил непреодолимую преграду. Сильная рус-ская армия, выйдя из Тарутинского лагеря, двинулась навстречу против-нику и 24 октября под Малоярославцем навязала ему сражение.
   Малоярославец явился кульминационным пунктом борьбы за страте-гическую инициативу. В упорном сражении обе армии настойчиво доби-вались решительных результатов. Кутузов, так же как и в Бородинском сражении, непосредственно руководил сражением, проявляя энергию и личную храбрость.
  
   "Он был под неприятельскими ядрами,-- пишет Ми-хайловский-Данилевский,-- вокруг него свистели даже пули. Тщетно упрашивали его удалиться из-под выстрелов. Он не внимал просьбам окружавших его, желая удостовериться собственными глазами в на-мерении Наполеона, ибо дело шло об обороте всего похода".
  

Это была еще одна стратегическая победа М.И. Кутузова над Наполеоном.

   *
   Теперь боевой успех все время сопутствовал русским войскам. Началось бегство французской армии. На реке Березине армии Наполеона готовилась окончательная гибель. Здесь по плану самого императора Александра должны были соединиться три отряда наших войск, над которыми адмирал Чичагов должен был при-нять начальство и преградить Наполеону путь к отступлению. Действитель-но, Чичагов вовремя прибыл на Березину. Французам, окруженным со всех сторон русскими войсками, грозила здесь неминуемая гибель. Сам Наполеон страшно боялся попасться в плен к нам. К довершению бедственного поло-жения французов, на Березине вследствие оттепели тронулся лед, и пере-права через нее сделалась почти невозможной. Но хитрый Наполеон успел обмануть Чичагова: ложным движением он отвлек его от бродов, навел мос-ты и переправил свою армию. При всем том она понесла большие потери. Березина была в полном смысле слова запружена трупами, орудиями, повозками и т. п. По показанию очевидцев, у неприятеля после Березинской переправы осталось не более 10 тысяч войска, способного носить оружие; прочее представляло нестройную толпу в самых разнообразных костюмах: в дамских капотах, в одеялах, рогожах и т. п. Морозы, достигшие после Бе-резинской переправы свыше 25 градусов, довершили бедственное положение наших врагов: они гибли тысячами и трупами своими устилали дорогу от Березины до Вильны. В конце ноября (23-го) Наполеон недалеко от Вильны бросил жалкие остатки своей великой армии и ускакал в Париж.
  
   "Мне нечего было более делать при армии, обреченной на скорую погибель. Судьбы великого народа зависели от меня одного: долг мой призывал меня во Францию; я должен был озаботиться там образованием средств к поправлению дел после бедствий, отвращение которых было уже не в моей вла-сти", - так оправдывал свое бегство из армии Наполеон.
   *
   По изгнании французов Россия торжествовала 25 декабря, в день Рожде-ства Христова, свое избавление "от нашествия галлов и с ними двадесяти язык". В память этого избавления в Москве заложен храм Спасителя, кото-рый был освящен в 1883 году. Кутузову же и Барклаю-де-Толли поставле-ны памятники в Петербурге против Казанского собора.
  
   *
   Наполеон был разбит по всем статьям. И творцом победы по праву надо признать М.И. Кутузова, стратегически превосходившего Наполеона.
   *
   Косвенно признанием полководческого таланта Кутузова Наполеоном служит факт, имевший место уже после смерти М.И. Кутузова.
   В Бунцлау, где 13 мая 1813 г. "смежил очи" Кутузов, пришлось ночевать Наполеону. Первый вопрос, который он задал бургомистру был таков: "есть ли памятник Кутузову?" Н отрицательный ответ бургомистра Наполеон сказал: "Я готов сам поставить памятник в честь генералиссимуса русских войск".
   *
   На фоне такого уважительного отношения Наполеона к Кутузову, черствой неблагодарностью веет от поступков и поведения русского самодержца Александра с момента назначения полководца Главнокомандующим (не удостоил его даже аудиенции), под Москвой (когда пугал всякими карами и затем не извинился, когда осознал правоту действий Кутузова) и после Отечественной войны 1812 г. и заграничных походов 1813-1814 гг.
   По свидетельству очевидцев, император Александр стал проявлять какую-то странную неприязнь ко всему национальному русскому. Он как-то особенно не любил вспоминать об Отечественной войне -- самом ярком национальном русском торжестве и самой блестящей странице своего царствования.
   За все многочисленные свои путешествия он ни разу не посетил полей сражений 1812 года и не выносил, чтобы в его присутствии говорили об этих сражениях.
  
   "Непостижимо для меня, записал в свой дневник в 1814 г. Михайловский-Данилевский, как 26 августа Государь не токмо не ездил в Бородино и не служил в Москве панихиды по убиенным, но даже в сей великий день, когда все почти дворянские семьи в России оплакивают кого-либо из своих родных, павших в бессмертной битве на берегах Колочи, Государь был на бале у графини Орловой. Император не посетил ни одного классического места войны 1812 г. ... хотя из Вены ездил на Ваграмские и Асперские поля, а из Брюсселя в Ватерлоо". На репетиции парада в Вертю 26 августа 1815 г. Толь заметил, что "сегодня годовщина Бородина". Государь с неудовольствием отвернулся от него. Прусский король соорудил памятник Кутузову в Бунцлау, где скончался победитель Наполеона, и просил Царя осмотреть его на пути в Россию. Александр отказался. Он питал неприязнь к самой памяти Кутузова".
   .
   *
   Чем же так досадил Великий полководец Александру? Ответ может быть только один - славой Спасителя России. Он же, Александр, уже давно примерил на себя это звание.
   *
   Бог с ним, Александром, и с его званиями, амбициями и тщеславием...
   *
   Мы, далекие потомки героев Отечественной войны 1812 года, в неоплатном долгу перед памятью Великого сына России - Михаила Илларионовича Кутузова.
  
   Долг наш, хоть сейчас, воздать должное скромному слуге нашего Отечества и спустя почти два столетия верно определить его заслуги и место в военной истории и статус среди полководцев.
  
   За заслуги перед Отечеством - звание его СПАСИТЕЛЬ ОТЕЧЕСТВА.
  
   За полководческий талант - ВЕЛИКИЙ ПОЛКОВОДЕЦ.
  
   За разгром французских войск и выдворение их за пределы России - ПОБЕДИТЕЛЬ НАПОЛЕОНА.
  

Литература:

  
   Баиов А. История Русской Армии. Курс военных училищ. Вып. 1. Эпоха Петра Великого. Эпоха Румянцева и Суворова. Эпоха войн с Наполеоном. - СП б., 1912.
   Бескровный Л.Г. Русское военное искусство ХIХ в. - М., 1974.
   Глинка Ф. Письма русского офицера. - М.: Воениздат, 1987.
   Жилин П.А. О войне и военной истории. - М.: Наука, 1984.
   Коленкур Арман. Мемуары. - М., 1943.
   Любецкий С.М. Русь и русские в 1812 году. - М.: Современник, 1994.
   Михневич Н. П. История военного искусства с древнейших времен до начала девятнадцатого столетия. 2 - е доп. изд. - СП б., 1896.
   Политическая и военная жизнь Наполеона, сочинение генерал-адъютанта, барона Жомини. Ч.2. - СП б., 1844.
   Соловьев К. Святая Русь, или Всенародная история великого Российского государства. IХ - ХIХ: Составлена по источникам Костомарова, Соловьева, Забелина и редким сочинениям князя Щербатова и по древним рукописям. - М., 1994.
   Толстой Л.Н. Собр. соч. в 12 т. - Т.6 (Война и мир). - М., 1974.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
Оценка: 3.40*4  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023