ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Каменев Анатолий Иванович
Полководец Румянцев

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 9.34*4  Ваша оценка:

Ю. КЛОКМАН

ПОЛКОВОДЕЦ РУМЯНЦЕВ (1)

  

   Русская регулярная армия, созданная Петром I, выросла на основе огромной боевой практики Северной войны (1700 -- 1721 гг.). Замечательные победы над шведскими войсками со­здали ей заслуженную славу одной из сильнейших армий Европы. Русское военное искусство во многом превосходило военную культуру Запада.
   Но при слабых и неумных преемниках Петра I в русскую ар­мию были широко раскрыты двери иностранцам, главным обра­зом немцам. В массе своей они были не знавшими родины аван­тюристами. Жадные до наживы, они смотрели на службу в Рос­сии, как на отхожий промысел, как на путь для карьеры и личного обогащения (2). Многие из них занимались шпионажем. Подавляющее большинство пришельцев обладало ничтожными военными знаниями. Появление таких ограниченных и бездуш­ных "экзерцирмейстеров" сопровождалось усилением жестокой палочной дисциплины и муштры в русской армии.
   В особенности же отрицательно сказалось на общем состоя­нии русских войск проведенное при Анне Ивановне (1730 -- 1740 гг.) механическое заимствование привнесенного с Запада во­енного искусства, главным принципом которого был постепенный "измор" живой силы противника путем бесконечного маневриро­вания и действий на коммуникациях врага. Наглядным приме­ром в этом отношении служит война России с Турцией 1735 -- 1739 гг., которая велась под руководством Миниха. Отсутствие стратегической целеустремленности, неумение оценить обстановку в целом и определить основное направление военных действий. Конница, находившаяся накануне войны в расстроенном со­стоянии, быстро повысила свои боевые качества; она успешно боролась с кавалерией пруссаков, широко применяя холодное оружие. Артиллерия, получившая новую, улучшенную и более едино­образную материальную часть, отличалась своими высокими тактико-техническими свойствами. Ее организация, а равно ма­невренность и подвижность значительно возросли. Война нагляд­но показала, что русская армия обладала в то время лучшей в Европе артиллерией.
  

*

   Вступив в войну молодым генералом, П. А. Румянцев вместе со всей русской армией прошел ее суровую практическую школу и приобрел огромный боевой опыт. Командуя последовательно бригадой, дивизией и отдельным корпусом (армией), Румянцев принимал активное участие почти во всех крупных сражениях и боях Семилетней войны, сыграв выдающуюся роль в разгро­ме Пруссии русскими войсками. Действия Румянцева в сражении у Гросс-Егерсдорфа харак­теризуют его как смелого и инициативного военачальника. Оставленный без всякого руководства со стороны главнокоман­дующего Апраксина, находясь в исключительно трудных усло­виях, он сумел правильно выбрать время для решающего удара в направлении, "где опасность была больше, нежели в других местах" (3). В сражении у Гросс-Егерсдорфа Румянцев показал себя сторонником самой решительной наступательной тактики. Как и Петр I, Румянцев стремился полностью использовать хо­лодное оружие пехоты. Своей решительной атакой в этом сраже­нии он дал яркий пример активного применения штыка. Во всей последующей полководческой практике Румянцева активная роль холодного оружия в бою продолжала непрерывно возрастать.

*

   Румянцев снова отличился в сражении у Кунерсдорфа (близ г. Франкфурта-на-Одере) 1-го августа 1759 года. В этом сражении дивизия Румянцева занимала центр боевого расположения русской армии и приняла на себя основной удар противника. Отражая яростные, следовавшие одна за другой атаки пруссаков, Румянцев проявил большое упорство в обороне. В сражении при Кунерсдорфе он умело сочетал стойкость со­противления с решительными контратаками против превосходя­щих сил противника. Руководя действиями войск на своем уча­стке, Румянцев добился общего перелома в ходе всего сраже­ния, тем самым предопределив его исход в пользу русской армии. Прусская армия Фридриха II, численностью до 48 тыс. человек, действовавшая по шаблону косого боевого порядка и запутавшаяся в нем, была полностью разгромлена, а отдельные разрозненные остатки ее обратились в беспорядочное бегство, ища спасения за Одером. В сражении при Кунерсдорфе обращает на себя внимание правильное использование Румянцевым всех родов войск -- пе­хоты, артиллерии и конницы -- и организация четкого взаимо­действия между ними даже в самых тяжелых условиях боевой обстановки. Как и при Гросс-Егерсдорфе, Румянцев показал огромное значение инициативы частного войскового начальника в решающий момент боя. Значение такой инициативы подчеркива­лось еще Петром I, между тем как в прусской армии она при­равнивалась к нарушению воинской дисциплины и считалась преступлением.

*

   В 1761 г. Румянцев после непродолжительной осады взял Кольберг, сильную военно-морскую крепость на Балтийском море, игравшую важную роль в обороне Пруссии, прикрывая ее с северо-востока. Осада и взятие Кольберга -- первая крупная боевая экспеди­ция, которую Румянцев провел вполне самостоятельно, обнару­жив при этом незаурядные способности талантливого полковод­ца, новатора в военном искусстве. Значение Кольбергской экспе­диции 1761 г. выходит далеко за пределы Семилетней войны. Являясь по времени ее последним, заключительным эпизодом, она открывает новую страницу в истории развития националь­ного русского военного искусства.

*

   Помимо полководческих дарований, Румянцев при осаде Кольберга в 1761 г. обнаружил и весьма незаурядные способности талантливого военного организатора. В этой связи большое зна­чение представляет устав под названием "Учреждение, данное от генерал-поручика и кавалера Румянцева в корпус, под главною командою его состоящий, для согласного во всех случаях произ­ведения службы" (4). Устав вводил единые правила несения строе­вой и караульной службы, определяя порядок совершения мар­шей, размещения корпуса лагерем и на квартирах, а также очень подробно освещал ряд других специальных вопросов, касающихся жизни, быта и внутренней деятельности в войсках. Все основные положения "Учреждения" 1761 г. вошли затем в качестве неотъемлемых, составных частей в устав Румянцева "Обряд службы", написанный им в 1770 г.
   Значительное место в работах Военной комиссии заняли вопросы обучения войск. Комиссия разработала ряд уставов и инструкций для армии, главнейшие из которых: "Пехотный строевой устав", "Устав воинский о конной экзерциции", "Ин­струкция полковничья пехотного полку", "Инструкция конного полку полковнику"(5). "Инструкция полковничья пехотного полку", изданная в 1764 г., и аналогичная ей "Инструкция конного полку полковнику", вышедшая в свет двумя годами позже, служили допол­нением для пехотного и кавалерийского уставов 1763 г. В части обучения войск обе инструкции касались, главным образом, оди­ночной подготовки рекрут и молодых солдат (совместная под­готовка наиболее полно была освещена в уставах). Особенно интересна в этом отношении "Инструкция полковничья пехотного полку", глава пятая которой носит название "Чему новопривер­станного в полку рекрута и всех солдат вообще научать надлежит" (6). Согласно инструкции, ротный командир должен был лично познакомиться с каждым вновь прибывшим рекрутом, "в разные случаи несколько времени разговаривать с ним", "при­мечать его склонность, привычки", сохраняя за собой и унтер-офицерами общий надзор, поручить его затем "надежному и добронравному солдату, чтоб он ежечасно того нового солдата обучал не только порядочному поведению, но как обуться, одеть­ся и дать себе добрый вид". Инструкция указывала, что "новоприверстанный" рекрут "не должен быть не только сначала бит, ниже отращен". Результатов в обучении рекомендовалось дости­гать "ласковостью и со истолкованием" (7). Обучение следовало начинать с того, чтобы рекруту "накрепко втвердить, чтоб он ружье свое, мундир и амуницию не только по должности, но за нужное почитал содержать в бережении и в крайней чистоте, изъясняя ему, что то к сохранению самого его служит и что исправностью ружья побеждается неприятель, а чистотою и бережением амуниции сохраняется его собственное здоровье" (8). "При чтении воинских артикулов, уставов и приказов" главное внимание нужно было обращать на то, чтобы объяснить прибыв­шему в часть рекруту "оных силу и значение, а паче что до солдата касается, изъяснять должность службы и требуемую от солдат неустрашимую храбрость и что никакие страхи и труд­ности храбрость и верность российских солдат никогда поколе­бать не могли, в которых число и он принят" (9). По усвоении всего этого рекрутов обучали обращению с ружьем, причем тоже постепенно: сначала обучали, как надо собирать и разби­рать ружье, ходить с ним в строю и без него, а затем уже пере­ходили к ружейным приемам и стрельбе (10). Вся эта программа обучения была рассчитана на пять месяцев. Изложенные в "Инструкции полковничьей пехотного полку" положения относительно одиночной подготовки новобранцев яв­лялись руководящими для всей армии.

*

  
   Период Русско-турецкой войны 1768 -- 1774 гг., когда полко­водческая деятельность Румянцева развернулась с наибольшей силой, равно как и вся вторая половина XVIII в. в целом, был расцветом мануфактурного периода войны. Он характеризовался наличием сравнительно узкой материальной базы, ограниченно­стью сил и средств ведения войны и небольшими по своей численности феодальными армиями. В Западной Европе в то время получила всеобщее распространение так называемая кор­донная стратегия. Ее основным принципом было равномерное распределение войск на театре войны для прикрытия оборони­тельных линий, крепостей и других важных стратегических пунк­тов. Принятая система снабжения армий из неподвижных баз ("магазинов") сильно ограничивала их маневренность, так как войска могли удаляться от своих магазинов не далее как на пять-шесть переходов. При выборе объекта действий по этой стратегии отдавалось предпочтение местности и местным пред­метам, а методическое маневрирование на коммуникациях врага вне поля сражения признавалось основным способом ведения войны.
   В России кордонная стратегия не получила распространения. В числе передовых русских полководцев и военных деятелей второй половины XVIII в., решительно отвергавших кордонную стратегию, был и фельдмаршал Румянцев. Полную несостоятель­ность кордонной стратегии, и несомненное превосходство реши­тельных наступательных действий сосредоточенными силами, направленных на разгром армии противника в полевом сраже­нии, Румянцев наглядно показал во время Русско-турецкой вой­ны 1768 -- 1774 гг.
   Выступая против кордонной стратегии, ее предвзятых схем и шаблона, Румянцев указывает, что "искусство военное... со­стоит в одном том, чтоб держать всегда в виду главную причи­ну войны, знать, что было полезно и вредно в подобных слу­чаях в прошедших временах, совокупно положение места и сопряженные с тем выгоды и трудности, размеряя противных предприятия по себе, какое бы могли мы сделать употребление, будучи на их месте.
   Вот... правила военные, правила кратчайшие" (11).

*

   Исследуя различные формы и способы ведения войны, Ру­мянцев приходит к выводу о несомненных преимуществах вой­ны наступательной над оборонительной. "Полководец, ведущий свои действия по правилам первой, -- говорит он, -- в предмете имеет один главный пункт и к оному течет со всем устремлени­ем, поелику одолением оного опровергает все другие, от того зависящие. Но в оборонительной войне нельзя взять предмет такого равновесия, ибо тут на все части потребны и силы и внимание по подвержению оных попыткам неприятельским" (12). В немногих словах здесь высказаны важнейшие правила, ко­торыми нужно руководствоваться при организации и проведе­нии наступления: стратегическая целеустремленность и действие сосредоточенными силами на направлении главного удара.
   Румянцев выступает убежденным сторонником самого ре­шительного наступления. "Я того мнения был и буду, -- утверждал он, -- что нападающий до самого конца дела все думает выиграть, а обороняющийся оставляет в себе всегда страх, со­размерно деланному на него стремлению" (13).

*

   В соответствии с этим, целью военных действий для фельд­маршала являлось не занятие территории, крепости или города, а уничтожение живой силы неприятельской армии. "Коль ни давно уже упражняюсь всегда в одном ремесле, -- писал Ру­мянцев, -- но ни испытание и ничто другое не могло мне никогда присоветовать за лучшее предпринимать такие дела, в которых получаемые успехи не делали бы преломления силам противных и не подавали бы по себе следствий решительных" (14). Румянцев совершенно справедливо полагал, что разгром войск противни­ка будет иметь своим неизбежным следствием занятие его тер­ритории и приведет к выигрышу всей войны в целом. "Никто не покорял города, не разделавшись прежде с силами, его за­щищающими", -- говорил Румянцев, критикуя действия генерала Голицына под Хотином в 1769 г. и отмечая, что последний "предпринял блокаду в виду неприятеля и многочисленного и нимало еще не утесненного" (15).
   Блестящим примером наступательной стратегии Румянцева, направленной на уничтожение живой силы противника, являют­ся его знаменитые победы над численно превосходящими турецкими войсками в сражениях у Рябой Могилы, при Ларге и Кагуле в кампанию 1770 г.

*

   Установка на решительное наступление отнюдь не означала у Румянцева огульного продвижения вперед. Одним из основных положений его полководческого искусства являлась тщательная подготовка к военным действиям и закрепление достигнутой победы. "Стою я непременно в том правиле, -- заявлял он, -- что, не обеспечивши надежно оставляемого за собою, большими шагами нельзя ступать вперед" (16). Между тем, именно забвение необходимости сочетать наступление с закреплением достигнутой победы было одной из слабых сторон стратегии Наполеона I, а в теории Клаузевица этот важнейший принцип военного искус­ства не нашел своего надлежащего места.

*

   Признавая наступление основным видом военных действий, Румянцев не отрицал и роли обороны. Но последнюю он рас­сматривал лишь как временное явление, вызванное недостатком сил и средств для ведения решительных действий. Оборона у Румянцева всегда носила активный характер. Примером та­кой активной и вместе с тем маневренной обороны является оборона южной границы России на Украине в 1768 -- 1769 гг. и действия Первой русской армии на Дунае в кампанию 1771 г.

*

   Сочетая большую решительность и смелость действий с ве­личайшей осторожностью и предусмотрительностью, Румянцев в своей полководческой практике допускал и отступление (марш-маневр Румянцева от крепости Силистрии к Гуробалам с обратной переправой на левый берег Дуная). "Часто мужество и храбрость совершенные уступали превосходной силе", -- гово­рил фельдмаршал, желая этим сказать, что в условиях огром­ного численного превосходства противника своевременно и уме­ло выполненный отход есть признак большого полководческого мастерства каждого командующего армией (17). В приказе гене­рал-майору Потемкину, корпус которого в 1771 г. действовал в Крайовском Банате, он поставил перед ним задачу "защищать ту землю от неприятеля", "покудова сил и способов хватит", "не отваживая своих войск явной опасности". "Но ежели непри­ятель, несмотря на ваше возможное сопротивление, -- указывал далее Румянцев, -- перейдет в превосходных пред вашими силами чрез Дунай, тогда вы по лучшему своему благоизобретению воспользуйтесь локальною позициею тамошних мест, которая по­дала бы удобность постоять вам противу числа великого и получить над оным, выбрав время, свои авантажи, что будет делом вашего военного благоразумия и предприимчивости, ибо впустить можно неприятеля иногда для того, чтоб выгнать его потом с большим вредом ему" (18).

*

   Отступление Румянцев рас­сматривал как форму маневра, предпринимаемого для того, чтобы в соответствующее время перейти в контрнаступление и наступление.

*

   Полководческое искусство Румянцева отличалось гибкостью и разнообразием форм, в том числе применением маневрирова­ния на театре войны. Но взгляды Румянцева относительно роли и значения маневра на театре войны были диаметрально про­тивоположны взглядам о том самодовлеющем значении, какое эта форма военного искусства приобрела в то время на Запа­де. В практике полководцев Западной Европы XVIII в. ма­неврирование было общепринятым средством достижения целей войны не путем сражения, а путем воздействия на коммуника­ции врага, при котором противник, под угрозой разрыва своих сообщений с базами снабжения и другими важными стратеги­ческими пунктами, принуждался к отходу. Румянцев рассматри­вал маневр на театре войны не как самоцель, не как единствен­ный, исключающий все другие способы ведения войны, а как одно из средств поставить свои войска в наиболее выгодное положение по отношению к противнику и соответственно стес­нить тем самым свободу действий врага, навязать ему свою во­лю, заставить его принять сражение в невыгодных условиях и облегчить, таким образом, разгром живой силы неприятельской армии.
   Именно такую конечную цель -- облегчить и ускорить общий разгром врага в полевом сражении -- преследует Румянцев во время марш-маневра Первой армии от Хотина к Рябой Могиле и Ларге в кампанию 1770 г.
   Наиболее ярко цель и характер маневра Румянцева при его наступлении к Дунаю в 1770 г. проявились в период, непо­средственно предшествовавший сражению у оз. Кагул. Имея перед собой численно превосходящего противника -- в тылу та­тарскую конницу, а с фронта турецкую армию, -- Румянцев, вы­ставив заслон против крымского хана, а сам, искусно маневри­руя двумя авангардами и главными силами, выждал, пока ви­зирь вступит со своими войсками на чрезвычайно пересеченную, изрезанную многочисленными реками и озерами местность. Как только турецкая армия втянулась в узкую лощину, фельдмар­шал внезапно обрушился на нее основными силами, разбил ее и, одержав победу, разом разрешил стоявшие перед ним страте­гические задачи.
   Применение новых форм и способов ведения войны, пред­ложенных Румянцевым, со всей неотложностью требовало и со­ответствующего же изменения общепринятых тогда способов управления войсками. В XVIII в. главнокомандующий армией, если только он не являлся одновременно неограниченным пра­вителем страны, был сильно связан в своих решениях постоян­ным вмешательством придворного военного совета, распоря­жения которого шли подчас вразрез с требованиями боевой обстановки.

*

   Румянцев был первым полководцем, который не только потребовал предоставления командующему армией полной само­стоятельности в руководстве боевыми действиями войск и во­обще во всех вопросах ведения войны, но и теоретически обосновал принцип единого главного командования. "Военные дела... по своим следствиям более всех иных требуют осмотрения и осторожности, -- говорил Румянцев, -- а всякий полково­дец оные не инако учреждать может, как релятивно его понятию и дел соображению" (19).
   Румянцев категорически возражал против навязываемых ему петербургским Военным советом планов кампаний, которые все были продуктом кабинетно-доктринерского мышления. Эти планы разрабатывались за тысячу верст от театра военных действий, без учета конкретной боевой обстановки и носили характер от­влеченных стандартных схем, рассчитанных на такой же стандарт и шаблон при претворении их в жизнь.
   В отличие от присылаемых ему голых абстрактных схем, Румянцев выдвигает требование составлять планы военных действий на основании тщательного изучения конкретной бое­вой обстановки, строгого учета всего того, что может оказать влияние на общий ход кампании. Например, осенью 1773 г., готовясь к новой кампании против турок, Румянцев просил Ека­терину II сообщить ему о "положении дел союзных и соседних держав и каковы действия назначены будут другим частям войск Ваших, сухопутных и морских; ибо без того я больше не могу понимать состояния военного, как только что вижу в од­ной моей части; а действия здешние должны, без сомнения, сливаться с другими, следственно удобно их согласить, знав всю общую связь" (20).
   По мысли Румянцева, план войны или кампании должен быть одним из средств организации стратегического взаимо­действия между войсками на театре войны. В излишние по­дробности входить, отнюдь, не следует. Составление плана луч­ше всего предоставить главнокомандующему армией, который, оценив положение на театре войны в целом, должен сам избрать направление главного удара и в соответствии с этим действо­вать, исходя из своих реальных сил и возможностей, учета кон­кретной боевой обстановки. "Планы, обыкновенно делаемые в начале только войны или в начале кампании для согласного учреждения движений и содействии, предполагаемых от разных и дальних пунктов или в общем деле с союзниками, бывают, однакож, подвержены нередкой перемене; но при сближении к неприятелю предается тогда искусству военачальника распола­гать дальние предприятия на него по видимой на то время и удобности к предстоящим обстоятельствам" (21). В условиях тес­ного соприкосновения с противником, когда боевая обстановка непрерывно меняется, военные действия сами "открывают путь к знаменитым предприятиям, нежели великие предложения быть могут выполнены без препятствия и затруднения" (22).

*

   Выдвинутый Румянцевым принцип единого главного коман­дования был совершенной новостью для своего времени. Это видно уже из того, что только в кампанию 1774 г. фельдмар­шалу удалось добиться полной самостоятельности. Получив воз­можность действовать вполне самостоятельно, Румянцев одер­жал быструю победу над врагом, которую с исключительным мастерством сумел закрепить дипломатическими средствами. Заключенный им 10 июля 1774 г., "без всяких обрядов министериальных, а единственно скорою ухваткою военною, соответ­ствуя положению оружия, с одной стороны превозмогающего, а с другой до крайности утесненного" (23), Кучук-Кайнарджийский мирный договор был очень выгоден для России.

*

   В Западной Европе в XVIII в. связь между войсками на театре войны осуществлялась посредством вытягивания их в одну линию согласно установившимся правилам кордонной стратегии. Нарушение кордонного расположения войск приво­дило обычно и к разрыву связи. Поэтому выдвинутый Румянце­вым принцип организации стратегического взаимодействия между отдельными войсковыми группировками заслуживает са­мого пристального внимания. Именно по такому принципу Ру­мянцев организует оборону южной границы России на Украине в 1768 -- 1769 гг., предпринимает действия войск Первой армии на Дунае в 1771 г. и осуществляет наступление за Дунаем в кампанию 1774 г. Румянцев стремился также установить стра­тегическое взаимодействие между своей армией и армией Пет­ра Панина в 1770 г., армией Долгорукова в 1771 г. и другими русскими войсками и флотом в кампанию 1774 г.

*

   Занимаясь теорией военного искусства, Румянцев не ограни­чивал своих исследований изучением специфических, одних только военно-технических его сторон. Он усматривал прямую связь между политикой и войной. Признание влияния "дел поли­тических", которые "дают правила военным", распространялось им и на обстановку, складывавшуюся непосредственно на самом театре военных действий (24). Понимание связи политики и войны проходит красной нитью через всю полководческую деятель­ность Румянцева.
   Конечно, Румянцев не понимал и не мог понимать социальной природы войны и классового содержания политики (19). Но его взгляды на политику и войну, с признанием ведущей роли пер­вой по отношению к последней, были передовыми для своего времени. Эти положения, высказанные им намного раньше Клаузевица, представляют несомненный интерес с точки зрения развития военной мысли в России в XVIII в.

*

  
   В период Русско-турецкой войны 1768 -- 1774 гг. Румянцев, выступив убежденным сторонником наступательной стратегии, направленной на уничтожение живой силы противника, разрабо­тал также принципы наступательного боя в тактике. Впервые в истории военного искусства Румянцев приходит к заключению о необходимости расчленить линейный боевой порядок на его отдельные составные части. Расчленение происходит и по по­строению и по действию. В зависимости от противника и мест­ности Румянцев применяет колонны, рассыпной строй, каре (в основном дивизионные). Применяя новые боевые порядки, Румянцев еще не отказывался и от линейного строя. Но самим фактом своего появления эти новые боевые порядки знаменовали зарождение новой тактики -- тактики колонн и рассыпного строя, -- которая свое массовое применение получила лишь в кон­це XVIII -- начале XIX в. Румянцев, а вслед за ним и Суворов, задолго до Наполеона I, правильно определили и направили пути дальнейшего развития стратегии и тактики.

*

   Теория и практика военного дела Западной Европы XVIII в. оказались не в состоянии разрешить проблему сочетания огня и движения в сражении. Все западноевропейские полководцы придерживались общепринятого шаблона -- остановки атакую­щих частей для ведения частого неприцельного ружейного огня. При таком всеобщем увлечении огнестрельным боем исход сражения решало медленное продвижение огневой линии пехоты.
   Перейдя к расчлененному боевому порядку, применяя колон­ны, рассыпной строй, каре (в основном дивизионные), Румян­цев нашел удачное сочетание огня и маневра на поле боя. Бой не носил у Румянцева характера шаблонного фронтального стол­кновения, при котором все войска вводились в бой одновременно и действовали одной общей массой. Расчлененный боевой поря­док обеспечивал Румянцеву возможность производить концен­трацию войск в определенном пункте для сосредоточенного удара, организовать взаимодействие частей и соединений и, что самое главное, атаковать противника, вести активные наступательные действия.

*

   Главной составной частью боевого порядка Румянцева была пехота, которую фельдмаршал считал главным родом войск, "поелику пехота -- самое твердое основание в воинстве" (26). Но ее роль в бою была совсем иная, чем на Западе. В армиях западно­европейских государств назначение пехоты сводилось к веде­нию огневого боя, массовой непрерывной стрельбы. Румянцев же требовал от пехоты безостановочной атаки противника с переходом в решительный штыковой удар (27). В полном соответ­ствии с боевыми традициями Петра I штык в войсках Ру­мянцева приобретает значение активного наступательного ору­жия пехоты.

*

   Подавление огня противника возлагалось на артиллерию. Румянцев добился от артиллерии умения оказывать помощь вой­скам на важнейших направлениях. "Искусство артиллеристов, -- говорил он, -- наставить их производить огонь в содействие и облегчение одного перед другим больше терпящего огонь неприя­тельский, а особливо стараться, открыв неприятельские линии, их анфилировать" (28). В своей армии Румянцев создает сильные артиллерийские батареи, которые, тесно взаимодействуя с пехо­той и конницей на поле боя, подавляли своим огнем против­ника. Тем самым Румянцев заложил первые основы тактики артиллерии.

*

   Совершенно по-новому решает Румянцев и вопрос управления боем. Он обращает самое серьезное внимание на всемерное раз­витие инициативы частных войсковых начальников, на их умение и способности быстро ориентироваться в боевой обстановке, при­нимать правильные решения и действовать смело и энергично. Ставя перед подчиненными ему командирами боевые задачи, фельдмаршал всегда ограничивался только тем, что, припомнив им "генеральные предметы", оставлял собственному их "просве­щению посредство к достижению оных" (29). Это совершенно расхо­дилось с установившимися догмами линейной тактики, исключав­шей всякое проявление инициативы частными войсковыми на­чальниками.

*

   Румянцев разработал новый порядок совершения марш-ма­невров (марш-маневр армии Румянцева от Хотина к Рябой Могиле и Ларге в кампанию 1770 г., осуществленный тремя отдельными войсковыми группами, которые соединились затем перед боем в установленный срок и в определенном пункте). Такого метода совершения марш-маневра, когда наступление отдельных частей армии регулируется по времени и рубежам, не знало военное искусство Западной Европы XVIII в. Тем не менее тенденциозная буржуазная военно-историческая литерату­ра незаслуженно приписывает приоритет в этом отношении Наполеону I и Мольтке.

*

   Особого внимания заслуживает принятый Румянцевым поря­док размещения артиллерии на марше. Во время похода при артиллерии обязательно должны были находится саперы для ис­правления всех препятствий, встречавшихся на пути. Каждая батарея совершает марш не иначе, как построившись колонной в одно орудие, при каждом из которых должен быть свой заряд­ный ящик (30). Принцип неотделимости от орудия его боеприпасов стал затем достоянием всех строевых и боевых уставов артилле­рии и не утратил своего значения и в настоящее время.

*

   Преследование разбитого противника в войнах XVIII в. применялось весьма редко. Выиграв сражение, полководцы За­падной Европы, как правило, предоставляли противнику "золо­той мост" для отступления. Румянцев требовал от войск неуто­мимого преследования разгромленного врага до полного его по­ражения и уничтожения. "Следы неприятеля никогда терять не должно", -- говорил он. В своих приказах, письмах и донесениях фельдмаршал дал и теоретическое обоснование необходимости решительного преследования противника с целью использования достигнутой победы. "К совершенству полководца столько относится знать побеждать неприятеля, как и уметь своими победа­ми пользоваться" (31).

*

   В связи с этим исключительно важное значение приобретает фактор времени. Узнав, что генерал Каменский после победы, одержанной Суворовым при Козлудже 10 июня 1774 г., ничего не предпринял против турок, Румянцев в категорической форме потребовал немедленно же начать преследование разгромленного и бежавшего врага, выговаривая ему, что "в таком положении" "не дни да часы", но "и моменты дороги и потеряние невозвратно" (32). Румянцев добивался от войск умения и готовности действовать в любых условиях погоды и времени. "Дело известное, -- говорил он, -- что, идучи на неприятеля, надобно готовым быть, где толь­ко он покажется, к бою" (33).

*

   Большое значение Румянцев придавал правильной организа­ции разведывательной службы. Никогда нельзя "твердо поло­житься, -- говорил он, -- что предприятия неприятельские нашим первым воображениям всегда будут согласны в последствиях своих" (34). Поэтому "правило первое для командующего" состоит в том, "чтоб знать своего противника положение и как при на­ступлении на него полезнее действовать" (35). "Для восприятия в потребном случае сопротивных мер против своего неприятеля есть в том одна из главных должностей военачальников, чтоб стараться узнать его положение, силы и способы к действиям" (36).
   Благодаря хорошо поставленной войсковой и агентурной раз­ведке Румянцев всегда имел необходимые сведения о противнике, о всех его передвижениях и намерениях.

*

   В период Русско-турецкой войны 1768 -- 1774 гг. Румянцев сражался всегда с малыми силами, побеждая численно превос­ходящих врагов быстротой и решительностью действий, более высоким искусством ведения боя. "Разбить с малым числом многочисленного неприятеля -- есть дело искусства и великой сла­вы. Быть же побежденным многочисленностью весьма естест­венно, но при этом храбрость и слава на стороне, того, кто решился презирать многочисленность" (37), -- говорил Румянцев.
  

*

   Отмечая отсутствие единой системы обучения русской армии и отрицательное влияние этого обстоятельства на качество боевой подготовки войск, Румянцев писал Екатерине II: "В Вашего Величества армиях полки хороши от полковников, следственно от особ, а не от устава, как бы быть им должно. Тогда бы все они были хороши и все бы текло в равномерном порядке до последнего пункта службы, как часы, заведенные от силы дей­ствующего устава" (38). Именно поэтому, "распространяя порядок, поспешествующий службе", и "утверждаясь в том правиле, что ничто целое не может быть совершенно, если части оного между собою не будут согласны" (39), Румянцев в марте 1770 г. написал свой устав "Обряд службы" (40). Сообщая об этом в Петербург, Румянцев писал: "Должен я был теперь выдать во всю свое постановление, отрешая разновидные обряды, каковые я здесь нашел, что каждый полк имел свой образ, отличествующий от другого исправлять службу, дабы введением для всех должности единообразной отдалить настоящее нестроение, яко полки один перед другим неодинаковыми поступками представляют собою как бы иное войско" (41).
  

*

   Учебой был охвачен также и офицер­ский состав. Будучи сам широко и всесторонне образованным генералом, Румянцев постоянно заботился о повышении уровня общих и специальных военных знаний у офицеров, о развитии и совершенствовании их боевых качеств. Особое значение Румян­цев придавал тактическому образованию своих офицеров, их умению ориентироваться в боевой обстановке, быстро принимать правильные решения и действовать смело и инициативно. Об­стоятельное и твердое знание "Обряда службы" стало основ­ным требованием для занятия офицером той или иной команд­ной должности. Направляя "Обряд службы" в полки, Румянцев приказывал: "Полковым командирам рекомендую накрепко своим штаб- и обер-офицерам подтвердить, дабы мною изданный "Обряд службы" не довольно прочесть, но и всегда в крепкой памяти иметь. Для лучшего же знания иметь всегда в кармане при себе" (42).
  

***

  
   Главное внимание Румянцева в подготовительный период войны было обращено на повышение боевой активности всех войсковых частей и соединений, так как "в искусстве воен­ном, -- говорил он, -- общим правилом сделавшемуся мнению последовать надлежит, чтоб, не хотя быть от неприятеля озабочену и обеспокоену, надобно его самого озабачивать и обеспокаивать" (43). Поставив такую общую задачу, фельдмаршал предоставил своим начальникам полную возможность проявлять самую ши­рокую инициативу и самостоятельность, ограничившись только несколькими руководящими указаниями, главнейшие из которых состояли в следующем:
   1. "В дистанции всякого взять завременно меры к загра­ждению неприятелю входа на наш берег и определить в пристой­ных местах резервы легкоэкипированные для подкрепления лег­ких поиск и уничтожения противных покушений".
   2. "На всякий непредвиденный случай быть в готовности, ежели б неприятель в больших силах где-либо оказался и реку переходить стал, чтобы тотчас выступить в встречу и на опро­вержение его".
   3. "На путях, лежащих к реке Дунаю" заложить магазины (склады продовольствия и фуража) и "открывать слабости не­приятеля, пользоваться оными и, подавая ему зависть на глав­ные его посты, стараться схватывать отделенные и меньше других укрепленные".
   4. "Мосты или переправы через реки, лежащие между дивизиями и корпусами, в лучшем и исправном состоянии содержать" (44). <...>

*

   Полководец, основным принципом ведения воины которого являлось решительное наступление с целью разгрома живой си­лы противника, очень болезненно переживал свое вынужденное возвращение из-за Дуная и в письмах в Петербург не переста­вал подробно и обстоятельно доказывать, почему он должен был обратить свои усилия сначала против Силистрии, а затем отка­заться от атаки этой крепости и вообще прекратить дальнейшие действия в Болгарии.
   "Я перенес уже пробу жестокую, чтоб удостоверить только легкому воображению воинов спекулятивных, -- писал Румянцев Н. И. Панину 17 июля, -- теперь остается против их возраже­ний или затыкать уши, или сказать: приди, виждь и сделай луч­ше. Кто знает положение сопротивного берега, кто судить может, каково оставить спину свою, сообщение и переправу чрез широ­кую реку во власть неприятелю, тот не может говорить, что из­лишня была наша попытка на город Силистрию. Она была необ­ходима и долженствовала быть самою первою, потому что, не низвергнув сего поста, от коего неприятель всякий наш шаг впе­ред восследовать мог, руки при том имея свободные истребить все позади нас даже и переехать посредством судов, бывших при Силистрии на наш берег, нельзя было ничего вдаль на той сто­роне предпринимать" (45). "Ежели бы предположители операций сами посмотрели задунайские места, где, так сказать, сама на­тура противится образу нашего вооружения, -- писал он в другом письме, -- что ни пешему, ни конному строю нет пути... то при­знали бы они сами, что действия, ими предназначаемые, вели­ких сил требуют" (46). "Но когда они всю пользу полагают в раз­битии полевых войск, то сие исполнено с полным успехом. Пусть скажут, -- спрашивал в заключение фельдмаршал, -- что больше можно сделать с тринадцатью тысячами войска в такой стороне, где нет пути, а камней претыкания и на совершенное падение весьма довольно?" (47).
   Таким образом, Румянцев отступил из-под Силистрии на левый берег Дуная, решив, что лучше пожертвовать своим престижем, но спасти армию, сохранить ее и без того немного­численную живую силу. Но этого не понимали ни Екатерина II, ни кто-либо другой из многочисленных придворных критиков фельдмаршала.

*

   Наряду с большим полководческим искусством в Русско-турецкой войне 1768 -- 1774 гг. фельдмаршал Румянцев проявил себя и незаурядным военным организатором, мастером боевой подготовки войск. Обучая свои войска искусству ведения боя, Румянцев особое внимание обращал на повышение маневренности частей, соедине­ний и всей армии в целом. Эта установка на развитие подвиж­ности войск была руководящей для Румянцева, она проходит красной нитью через все его уставы и наставления. В 1770 г. в процессе подготовки к военным действиям Румянцев произво­дит дробление боевого порядка и тем самым впервые приспосаб­ливает его к наступлению сосредоточенными силами на избран­ном направлении главного удара. В 1773 г. в "Правилах генеральных...", разработанных накануне перехода через Дунай, фельдмаршал требует от своих войск умелого сочетания огня и маневра на поле боя.

*

   Румянцев рассматривал солдата прежде всего как человека, защитника государства, который уже по одному только этому достоин уважения. "Если положение военного человека в госу­дарстве считается сравнительно с другими людьми беспокойным, трудным и опасным, -- писал ученик Румянцева, командир 1-го Гренадерского полка Воронцов в "Инструкции ротным команди­рам...", -- в то же время оно отличается от них неоспоримою честию и славою, ибо воин превозмогает труды часто несносные и, не щадя своей жизни, обеспечивает своих сограждан, защищает их от врагов, обороняет отечество" (47).
   Румянцев стремился всемерно воспитывать в солдатах чув­ство патриотизма, готовность ради интересов родины мужественно переносить все трудности военной службы, вдвойне тяжелой в условиях феодально-крепостнического государства
   Важным моментом в воинском воспитании Румянцев считал всемерное развитие у солдат сознательного отношения к своим обязанностям. Румянцев "всегда старался возбудить в подчинен­ных" гордость "почетным званием воина", "благородное соревно­вание" и чувство собственного достоинства (48).
   Другим средством воспитания воинской доблести у солдат было широкое культивирование боевых традиций каждой во­инской части, ее боевого прошлого. "Надлежит "внушать солда­ту любовь и привязанность к полку, в котором служит, -- указывалось в "Инструкции ротным командирам", -- объясняя ему полковую историю, с тем чтобы каждый честь, заслужен­ную полком, на себя переносил" (50). Румянцев стремился развить в каждом солдате инициативу, сметливость, выносливость и все качества храброго и стойкого воина. "В особенности же над­лежит каждому толковать, как необходимо нужен строй и поря­док и что оными победы также получаются, как и храбростью; одна же храбрость без них ни к чему не служит" (51). Преимуще­ство такого метода воспитания было очевидно. "Если солдаты будут иметь амбицию и будут сохранять строй непоколебимо, то и непобедимы будут перед какими бы то ни было превосход­ными силами и ничто против них не устоит" (52).

*

   Румянцев считал, что воинскую дисциплину, которую он на­зывал "душой службы", необходимо "в самом высшем градусе сохранять". В своих приказах фельдмаршал неоднократно указы­вал, что "все успехи от доброго порядка, послушания и равенственного отправления службы зависят... и тем взаимная доверен­ность между командующим и войском и спокойствие оных утверждается" (53).
   Не отказываясь от применения физических наказаний, Ру­мянцев устанавливает индивидуальную ответственность за совер­шенные проступки, стараясь при этом свести наказания за нару­шения дисциплины до минимума. "Наказания должны делаться за каждую вину, разбирая оную". "За маршировку и за приемы отнюдь не бить и не скучать показывать, как их должно де­лать". "Наказывать должно неряху, пьяницу, но надлежит на­блюдать, чтобы наказания не переходили в жестокость". "Этим человека не поправишь, а только в лазарет отошлешь" (54). В своих отношениях с подчиненными Румянцев стремился всегда разумно сочетать метод принуждения с методом убеждения.
   Конечно, Румянцев не был так близок к солдатам, как были близки к ним его ученики Суворов и Кутузов. Но фельдмаршал пользовался большой популярностью в армии и его личное вли­яние на солдатские массы было огромно.
   И не случайно, что, по некоторым известиям, рядовые солдаты восторженно приветствовали его после победы у Кагула словами: "ты -- прямой солдат" и "ты -- наш истинный товарищ" (55). По отзывам людей, лично знавших Румянцева, "фельдмаршал споспешествуемый естественным гением, совершенно знал образ мыслей своих солдат, и сему-то сведению должно приписать благоразумные перемены его в тактике, принятой российскими военачальниками" (56). Подобного же обращения с солдатами Ру­мянцев требовал и от своих офицеров. Весьма характерно, что одновременно с направлением в части и подразделения армии только что изданного "Обряда службы" в специальном приказе он обязал "всех полковых и ротных командиров" прежде всего "с рачением постараться" "нижних чинов привесть в свойствен­ное военным людям состояние, т. е. в добропорядочную жизнь, вежливое обхождение и чистоту" (57).
   Вполне понятно, что достигнуть такой цели можно было только при условии честного и добросовестного отношения ко­мандного состава к своим служебным обязанностям. "Я наде­юсь, -- писал Румянцев, -- что каждый при полку не письменно или пересыльно, приказами должность свою, но и самолично, где что до кого надлежит, с усердием отправлять будет" (58). "Те офицеры, -- продолжает эту мысль своего главнокомандующего полковник Воронцов, -- кои поверхностно о существе дел рас­суждают, считают все вышеописанное ненужными мелочностями и даже, думая развратно, наблюдение оного подлым для офицера упражнением почитают; но те, кои представляют себе, что от чистоты здоровье зависит, а от опрятности солдат имеет вид званию его принадлежащий..., те удостоверятся в том, что нет ненужных мелочностей в службе и что офицеру стыдно не иметь попечения о том, что относится до солдата"(59).

*

   Румянцев обязал офицеров не только обучать солдат строю, ружейным приемам и остальной экзерциции, но и заниматься не­посредственно их воспитанием. Командир роты должен был знать всех солдат своего подразделения в лицо и не только по фамилии, но и по имени, знать их нужды и вообще глубоко вникать во все вопросы их повседневного быта и содержания. "Если необходимо, -- говорит Воронцов в заключение своей "Инструкции ротным командирам", -- чтобы капитана как гла­ву в роте все боялись и почитали, столь же необходимо, чтобы его любили и имели к нему полное доверие... Он должен входить во все подробности ротного хозяйства, помогать своими советами, изыскивать для солдат все выгоды, какие только от него зависят... иметь попечение о целости всего им принадле­жащего... одним словом, иметь о солдатах попечение как о детях своих" (60). Внимательное и заботливое отношение к солдату составляет характерную особенность воинского воспитания Румянцева.

*

   Принятая Румянцевым система обучения и воинского воспи­тания имела для своего времени прогрессивный характер. Ее целью была высокая боевая подготовка войск, создание перво­классной, хорошо выученной и дисциплинированной армии. Вой­на показала, что русский полководец вполне достиг поставлен­ной цели. Русские войска под командованием Румянцева не зна­ли поражений, неизменно выходя победителями из всех боев с численно превосходящим противником. Заслуги Румянцева в области обучения и воинского воспитания, равно как и его полководческое искусство, получили высокую оценку у современ­ников. Генерал Хрущев, участник Русско-турецкой войны 1768 -- 1774 гг., служивший в войсках фельдмаршала, оставил следующее высказывание о нем: "Муж известный всему свету знанием ремесла нашего, разумом, великостью и неустрашимо­стью, человек никем еще неподражаемый, граф Румянцев-За­дунайский, облегчил службу и отправление оной,... бросил ро­гатки и оставил батальон-каре во время похода; начал водить колонны и научил нас построению фронта противу турок та­ким образом, что до сих пор никто еще сего переделать не осме­лился... На место всей красоты фронта заступила при­вычка к сражению, а всегдашние удачи родили невероятную храбрость, так что и до сих пор она в сердцах наших поиск не истребилась" (61).
   Семилетняя война России с Пруссией (1756 -- 1763) со всей очевидностью показала полную несостоятельность прусской и несомненное превосходство русской формы линейной тактики. Из четырех крупных сражений с русскими войсками прусская армия была наголову разбита в трех (у Гросс-Егерсдорфа, Пальцига и Кунерсдорфа) и только одно сражение (у Цорндорфа) осталось нерешенным.
   Даже Фридрих II, свидетельство которого тем более интересно, что оно принадлежит бывшему противнику Румянцева на поле брани, не счел возможным обойти молчанием Кагульскую победу. Он обратился к Румянцеву с письмом, в котором пишет: "Полная победа, ко­торую одержали вы над турецкою армией, приносит вам тем бо­лее славы, что успех ее был плодом вашего мужества, благора­зумия и деятельности... Если что доводит до крайней точки то высокое мнение, какое я имел о вас, это все то, что совершили вы ныне самым блистательным образом... Мое уважение и дру­жество к вам совершенно" (62). Когда Румянцеву пришлось в 1776 г. побывать в Берлине, Фридрих II в присутствии всего своего генералитета разыграл примерный план Кагульского сражения.
   Система обучения и воспитания войск Румянцева, основные принципы которой изложены в "Обряде службы", оказала боль­шое влияние и на Суворова. Находясь во время Русско-турецкой войны 1768 -- 1774 гг. в армии Румянцева, Суворов придержи­вался сам этого устава и требовал от своих подчиненных исполнять "в точности "Обряд" его сиятельства главнокомандующего" (63).

Клокман Ю.Р.

Фельдмаршал Румянцев в период Русско-турецкой войны 1768-1774 гг. - М., 1951

  

МЫСЛИ ГЕНЕРАЛ-ФЕЛЬДМАРШАЛА

РУМЯНЦЕВА - ЗАДУНАЙСКОГО

О СОСТОЯНИИ АРМИИ, ОБ УСТРОЙСТВЕ ВОЙСК, О СОДЕРЖАНИИ ИХ, О ПОСТРОЕНИИ КРЕПОСТЕЙ, АРСЕНАЛОВ, МАГАЗИНОВ, О ЗАВЕДЕНИИ ВОЕННЫХ ШКОЛ, О ДИСЦИПЛИНЕ И ВОЕННОЙ ПОЛИЦИИ, О КОМИССАРИАТАХ И ПР(64).

Введение

   Часть воинская удельно от других, одного почти времени, по некоторым предложениям в Европе, всем державам сделалась необходимо надобною; но, по неравенству физического и морального положения, не могли они ни в количестве, ни в качестве быть одна другой по­добны, и, познав от сего воинского уделу, другим частям в государ­ствах тягость, -- употребляют они ныне все средства и способы к луч­шей связи оных между собою, в чем одна, известная, далече и далее всех иных к большей своей пользе преуспела. Мы, кольми паче, по своей великой обширности, разнообразному и большей частью дикому соседству, и в самых обывателях разноверию и разнонравию, меньше всех сходствуя с другими, должны наблюдать, чтобы по мере пользы и выгод наших распространяться и в приличном только оных подражать, а соразмерно способам и доходам своим ополчаться, и весьма уважать на источник, который мы поныне один к содержанию воинских сил имеем: я разумею народ, дающий для войска и людей, и деньги, чтобы несоразмерным и бесповоротным взиманием оный не оскудить, и браться за средства такие, чтобы к поре грозящей и запас в день­гах иметь и силы наши не чувствительно для самих умножать мы могли.
   Следующие статьи по оглавлениям представляют некоторые, но весьма недостаточные к тому только начертания; но в мудром основании внутреннего благосостояния новым и полезным губерний учреж­дением преподаны средства и образы, коими удобнее и с лучшим со­ображением первобытного нашего положения исправлять все иные части государства, окажут лучшие к приведению и военной части с иными, в рассуждении взаимных выгод и тяготы, в некоторой раз­мер; а без того всего или часть воинская будет в нестроении и терпеть недостатки, или другие чувствительные угнетения. Доказывают оное некоторые перемены, без сих соображений бывшие.
  

Статья I

О составлении четырех армий, расположение оных по удобности, с наблюдением внешней безопасности, внутренней тишины к ековомии

   Из сухопутных сил составить четыре армий, по особому плану в числе пехотных полевых и гарнизонных, кавалерийских, драгунских, гусарских полков и легких войск, артиллеристов, минеров и мастеровых, и расположить оные с наблюдением внутренней и внешней безопасности и економии. I.Поморскую: в Новгородской, Финляндской, Ингерманландской, Естляндской, Лифляндской. Псковской и Полоцкой губерниях. II.Украинскую: в Могилевской, Азовской, Воронежской, Слободской и Белгородской губерниях. III.Низовую: в Нижегородской. Казанской, Оренбургской и Астраханской губерниях. IV.Под титлом Резервной: как в дешевом и выгодном месте государства и откуда пограничные подкреплять и усиливать равно удобно, -- на всем пространстве бывшей Московской и Смоленской губерний. И препоручить всякую армию в точное надзирание, или инспекцию, одному заслуженных в чине и исправному в военном ремесле генералу, взирая ни на разные одеяния и вооружения, ни на титлы войск, разных воинских департаментов, как равно его искусству подлежаших, оставляя флот, Сибирскую и Иркутскую губернии, -- первый отличности службы, а последние по отдаленности, -- особо удельному учреждению.

Статья V

О дисциплине в полиции воинской

   I. Воинской дисциплины, под именем которой разумеем мы порядок, владычествующий в войске и содержащий в себе всю связь беспрекословного и всегдашнего послушания и уважения от низших к высшим, называемую субординациею, а по сходственному действию душою службы, чувствуемый упадок весьма восстановить и оной, под тягчайшими казньми, воспретить касаться.
   Примечание. Для достойной к оной поваги многие государи узаконили, чтоб к службе их, к предержащим их власть, -- я разумею аншеф-командуюшим, -- также честь, уважение и повиновение от подчиненных оказываемы были, каковыми подданные обязываются присягою иметь к высочайшим их особам.
   II. Военной полиции принадлежит все то же надзирание в походах и кампаментах, что гражданской во градех, и относительно сей части, в воинском уставе, пройдя артикулы для всякого особо и все вообще" к должности сухопутной воинской службы относящиеся, надлежит за­тем следующие расположить согласно с уставами: церковным в рассуж­дении часов молитвенных, бракосочетания и иных христианских треб и общих церемоний, случайно бываемых, крестных хождений, водосвятий и погребений; в рассуждении портовой их службы совместно с крепостной и присоединения морских к сухопутным, а сухопутных к морским, на случай военный и церемониальный; с гражданским в рассуждении преимуществ, воинским и взаимно гражданским чинам принадлежащих, и особо в определении квартир единожды на всегда постановить количество оных всякому штабу, шквадрону и роте сораз­мерно с количеством обывательских домов, а каждому чину, не исключительно и генералов, число покоев, сообразно потребным хо­зяину в доме своем выгодам, и поименовать все, что в квартирах иль проходе чрез города, села и деревни войску давать определено, так как и им самим, женам и детям их дозволенные торги, ремесла и про­мыслы, чтобы тем отдалить всякие доныне часто оказывающиеся не­доразумения и чувствуемые досады и огорчения.

Статья VI

§3. О вооружении

   I. В артиллерии полевой, при хорошей оной отделке, услуге и упряжке, наблюдать, чтобы было менше разных калибров, и 12- и 6-фунтовые пушки и полупудовые единороги лутчими перед другими почтены быть могут, 3-фунтовые пушки и 12-фунтовые единороги на легкие дела имеют тоже некоторую удобность.
   II. По различию войск определить: пехотному солдату к общему делу фузею, к особенному штык, и для почести полевому -- малень­кую с немецким платьем шпагу, а с венгерским саблю; конному: к общему в немецком платье -- палаш, а в венгерском -- саблю; к осо­бенному: немецким -- карабин настоящий, венгерским -- самой корот­кой пропорции, и некоторым пика, с бандеролем или значком по цвету полковому; драгуны фузея с штыком сносной тягости, палаш, и всем конным по одной паре пистолет из лутчих материалов и лутчего мастерства.
   III. Аммуницию на людей в сумках, ладунках, перевезах и порту­пеях, а на лошадей седла, чапраки, оголовье, удила и стремена опре­делять по свойству их одеяния и экипирования, к немецкому -- немецкую, к венгерскому -- венгерскую.
   IV. Полатки делать выгоднее настоящих, в которых бы люди я от мокроты и от жару защищаться и свободно стоять могли, а котлы, фляги водоносные и шанцовой инструмент сразмерно количеству лю­дей и оным присвоить; а потому и полевой екипаж учредить с тем наблюдением, чтоб он сколько можно крепко и прочно делан и на ходу легок и невалок был; в кавалерии же часть большая сих потребных вещей и на строевых лошадей навьючена быть может; а так называе­мых артельных лошадей, которых нижние чины для возки вещей, на них налагаемых, а иногда и провианта, с употреблением последней копейки и куска хлеба содержать принуждены, вовсе уничтожить или же число подъемных лошадей на подобное употребление прибавить. Турецкие полатки и водовозы мне весьма показались; и я бы желал для облегчения и выгоды людям и пользы службы, чтоб оные и у иас введены были.
   Примечания. I. Ружейным и аммумичным вещам единого ради генерального исчисления определить сроки; но быть оным бессрочным и переменять по усмотрению надобности инспек­тора. II.Кираса могли до употребления огненнаго оружия нечто для пехоты быть уважительнаго, но ныне они за мгновение спа­сения белой век тяготят, могут в облегчение людей весьма от­ставлены быть. Я всегда то делал, не узнав службе ни малей­шего предосуждения.

§ 4. О мундировании

   Мундир верхней и нижней полевым и гарнизонным полкам опре­делить на известной срок, по сходству употребляемого и тех местах. Приморской и резервной армей немецкий; украинской и низовой нечто из немецкого и венгерского, и кои дешевле. Вообще же при опре­делении оного наблюдать, чтобы он из живых или светлых цветов, стройно сшит, в ношении выгоден и прочен был.
   Примечание. Торнистрам, или ранцам, в пехоте надле­жит уютно сшитым и на ремне мягком и широком быть, и вещи в оные помещать только необходимо надобные, чтобы человека, оружием без того отягощенного, больше не обременять, а особливо обуви, кроме что на ногах, не носить. Сходственно сему опреде­лить и в кавалерии вещи для вьюков; для хлеба же иметь осо­бые полотняные мешки, чтоб оной всегда свеж был и не присо­единялся к нему дурной запах, особливо от кожаных вещей, что делает его в сырое время в пищу отвратительным.
  

Статья VIII

О непрестанном занятии войск потребным учением

   Войскам довлеет всегда в исправности и готовности быть на службу, и по сему и многим иным важным резонам на физичное и моральное оным исправление непрестанно занятыми быть разными учениями, а именно: в гарнизонной службе -- держанием стражи в крепостях, во внутренних и наружных укреплениях, на площадях и Проездах, повсеместно, однообразно и одновременно; в полевой -- в выборе кампаментов и постов и их укреплении, в оспариваний по­добных неприятелю, и в изгнании из занятых, разным образом мар­шей колоннами и линиями, фуражирования, переправ чрез реки, атак, как стоящего в поле, так защищающего крепости неприятеля при осадах и оборонах крепостей, в употребляемых поисках и работах и во всем, что только к должности их относится, а в приморских местах и по рекам расположенной пехоте -- и части морской службы, по совместному их иногда употреблению, и особливо что лежит до гребли, уборки парусов и управления мелких судов, всегда под глазами глав­ного командира, с тем вниманием, чтобы всякое с войсками предприя­тие им искусным образом вразумляемо и объясняемо было и чтобы иногда от их простого понятия или недостаточного доказательства надобное и полезное не показалось им в напрасную тягость, вовсе несбыточным и неупотребительным и, наконец, не обратилось бы ни в досаду и не навело отвращения.
   Примечание. Ремесла сего люди весьма знают плод и пользу из подобных и ежевременных занятий войск под глазами командующих, и следствия досадные от небрежения сего или и от одной привычки происходящие.
  

ИНСТРУКЦИЯ ПЕХОТНОГО ПОЛКУ ПОЛКОВНИКУ,

С ПРИЛОЖЕНИЕМ ФОРМ, ШТАТОВ И ТАБЕЛЕЙ (66)

Глава первая

О должности полковника вообще

   1-е. Главному в полку начальнику, то есть полковнику, все чины от перваго до последнего подчиняются; он о всех и в полку произшествиях повседневно получает и словесные рапорты чрез майора или подполковника и долженствует во всех делах, что до службы касается, делать порядочные и соответствующие тому распоряжения, кои безпрекословно и без переговорок по самой точности от всех его подчиненных исполняемы быть должны.
   2-е. С подполковником и майорами надлежит ему в делах, подлежащих до службы, откровенное, но при том приятное обхождение иметь, а всех подчиненных своих так содержать, чтоб они к нему любовь и страх имели, и никого к тому не допускать, чтоб кто сам собою что ни есть в полку без его повеления сделать мог, но о всем бы, что хотя и к пользе изобретено будет, ему докладывались и его повеления ожидали; ибо ни что так чину его не предосудительно и порядку службе не вредно, как то, естьли без его воли какие повеления в полку даваны будут, и для того все от последнего чина до самого подполковника должны быть ему послушны, вежливы и повеления его по самой точности исполнять повинны, и ни малейшего неучтивства, а тем меньше грубости пред ним делать отнюдь не должны.
   3-е. Атестаты к повышению в чины в штаб- и обер-офицеры пред­ставляет полковник обще со всеми ж штаб-офицерами; в чем однакож на собственное его одобрение всегда полагается, и для того надлежит ему в сем случае с крайним наблюднием того смотреть, чтоб старшие и достойные обижены не были, напротив того, недостойные и неспо­собные к службе не атестовались; унтер-офицерские же и протчие чины производит он сам, только и в том наистрожайшее рассмотрение всегда иметь, дабы недостойные достойным предпочтены не были, а для того на одном представлении ротного командира не полагаться, а должен полковник всякого узнавать в его способностях, дабы и в са­мой малейший чин недостойный войтить не мог; понеже сей пункт такой важности, что вся целость и исправность службы от него зави­сит, и что самая малая от подчиненного неисправность к собственному того полку полковника стыду и предосуждению всегда относится.
   Примечание. Унтер-офицеров не из дворян в офицеры не прежде аттестовать, как по двенадцати лет их службы, хотя б они и пороков не имели; дворян же по полку ни в какие другие чины не производить, как только в подпрапорщики и в младшие сержанты, из которых чинов они должны преимущественно перед недворянами иттить в офицеры, невзирая не токмо на старшинство недворян унтер-офицеров против них, ниже на чины их; однако ни в которой унтер-офицерской чин сверх комплекта не производить; подполковник же в отсутствие своего полковника ни в какой чин повысить никого не может.
   4-е. Поведение и способность всех подчиненных своих полковник должен сколько можно узнавать; особенно офицерское качество знать ему надобно, дабы всякого по его способности употребить с успехом возможно было.
   5-е. Содержание в полку добраго порядка, конечно, паче всего от исправности офицеров зависит, и для того надлежит ему в том осо­бливое искусство употребить, и хорошим образом каждого офицера к прилежному исполнению должности его и к порядочному поведению побуждать.
   6-е. Все непозволенные в полку и ротах наживы всеми образы воз­бранять и не допускать, напротив того, добрую економию в полку и в ротах содержать и накрепко того смотреть, чтоб всякому положен­ное доходило; а паче нижним чинам никакой бы удержки в подлежа­щих выдачах, как в аммуниции, провианте и жалованье, не было; рав­ным образом имеет полковник должность смотреть, чтоб никто из пол­ковых служителей ни в какие должности, чину и званию военного человека не принадлежащие, употреблен, ниже под видом службы к особе чей привязан был, а ординарца никто из полковых чинов, кроме одного полкового командира, иметь не может.
   7-е. Таковых офицеров, которые безпокойства в полку заводят, всемерно полковнику должно удерживать, и сию заразу, которая крайней безпорядок и замешательство произвесть может, при самом начале угашать и искоренять стараться, и хотя малое что к тому при­метить, употребляет он свой аукторитет к чему многие способы есть, да и все нижеписанные над впадшими в преступление офицерами штрафы суть по власти полковничей, как например: 1) выговор при собрании других офицеров, 2) командирование на караул или в дру­гую службу не в очередь, 3) арест с исправлением должности, 4) арест же в квартире или в палатке без всякого должности исправ­ления, 5) арест за профоса и содержание ж на палочном карауле, 6) хождение пешком за фронтом во время похода.
   8-е. Получаемые от рот и команд рапорты прилежно разсматривать, не пропуская ни малейшего обстоятельства, и о всем достоверно изведываться; через что офицеры бывают осторожны и прилежны, да и он свои повеления сильнее давать может.
   9-е. При всяком издаваемом повелении всегда за предмет иметь пользу службы, честь и сохранение полку, и буде сие наблюдено бу­дет, то он ни в каком случае досадных следствий опасаться не может. Он долженствует строго смотреть, чтоб непременно то исполнялось, что от него приказано, и чтоб ни малейшей отмены сделано никем в полку не было, ибо иначе приказы его могут приттить в презрение; все прозьбы и жалобы от своих подчиненных и посторонних терпеливо выслушивать и скорее разсмотрение делать; вины и преступления, кои от его решения зависят, наказывать по важности преступления, и без решения таковых дел отнюдь не оставлять; от собственного же реше­ния и наказания полковничьи вины и преступления всех его подчи­ненных зависят токмо те, которые по основанию преступления в силу военных регул не будут подлежать по военному суду приговору, офи­церских чинов лишения офицерского достоинства и тяжчее, а нижних чинов более гонения шпицрутен трех раз.
   10-е. Ничто так в слабость не приводит, как то, когда полковник не делает всему, что в полку ни есть, осмотров, и для того надлежит ему в ротах ружье, мундир, аммуницию, упряжь и лошадей самому осматривать почасту.
   11-е. Полковнику честь и право полку своего весьма удерживать во всяком случае стараться; однакож при том за всякую мелочь шуму и ссор с начальниками не вчинать, но порядочно и во время о всем том представлять, что чести полку, следовательно и его собственной, к предосуждению следовать будет.
  

Глава пятая

Чему новоприверстанного в полку рекрута и всех солдат вообще научать надлежит

   1-е. Как скоро солдат или рекрут в полк, а потом и в роту опре­делится, должно онаго рост смерять в роте, назначить ему по ран­жиру место, ротной же командир с ним в разныя случаи несколько времени разговаривать должен, примечать его склонность, привычки, отдать его на руки сверх капрала и унтер-офицера в ту артель, в кото­рую он напишется, надежному и добронравному солдату, чтоб он еже­часно того нового солдата обучал не только порядочному поведению, но как обуться, одеться и дать себе доброй вид: быть не лениву, смелу, проворну, поворотливу, чтоб крестьянская подлая привычка, уклонна, ужимка, чесание при разговоре совсем были из него истреб­лены. Ротному ж командиру всего на помянутом приставленном сол­дате взыскивать; однакож новоприверстанной не должен быть не только сначала бит, но ниже страшен, а все сие ласковостию и со истолкованием ему изъяснять; разве по нескольком времени усмотрится в нем грубое упрямство и сопротивление, то такому, изъясняя его вину, штрафовать.
   2-е. В первых надлежит ему накрепко втвердить и вкоренить, чтоб он ружье свое, мундир и аммуницию не только по должности, но за нужное почитал содержать в бережении и в крайней чистоте, изъясня ему, что то к сохранению самого его служит, и что исправности ружья побеждается неприятель, а чистотою и бережением аммуниции сохраняется его собственное здоровье; сверх того в неотъемлемую его привычку приводить, чтоб он за необходимое почитал всякой день лицо и руки умывать, голову причесать, ногти, буде отросли, обре­зать, рубашку чаше переменять, сапоги и башмаки обувать, камзол в кафтан надевать, галстук повязывать порядочно и никогда дыр как на одежде, так и на обуви не терпеть, а всегда починивать, естьли что издерется.
   3-е. При чтении воинских артикулов, уставов и приказов сказы­вать им оных силу и содержание; а паче что до солдата касается, изъяснять должность службы и требуемую от солдат неустрашимую храбрость, и что никакие страхи и трудности храбрость и верность российских солдат никогда поколебать не могли, в которых число и он принят. Научить такого новоприверстанного, как называются гене­ралы, полковые штаб- и обер-офицеры, а паче его роты, как ему без робости, но и с пристойною смелостью к ним, когда случится, приттить, с ними говорить и помнить всегда, что он не крестьянин, а сол­дат, который именем и чином от всех его прежних званий преиму­ществует. Чтение же воинских артикулов и устава должно быть во всякой воскресной и праздничной день, естьли к тому особливого ка­кого помешательства не случится; при чем всем ротным офицерам быть должно.
   4-е. Такового новоприверстанного рекрута не надлежит тотчас ружьем обучать, но сперва обучать, как с ним обходиться, заставляя его разбирать и собирать оное по частям, и чтоб он умел его чистить, показав ему к тому способы, то ж, как чистить и белить перевязь, портупею, связать шляпу, обуть штиблеты, сапоги и башмаки, при­вить косу, надеть мундир; а потом стоять в требуемой солдатской фигуре, ходить просто и маршировать в строю без ружья и с ружьем; и когда во всем том он привыкнет, начать обучать оружейным прие­мам, а потом стрельбе, сперва без пороху, потом и с порохом; но сие поручать, конечно, надежному и знающему унтер-офицеру и солдату, которые бы без наглой и злишней строгости все с истолкованием показывали и обучали; на все сие время доволно четыре, а по крайней мере пять недель, для такого необученого никуда от роты не коман­дировать и с другими в строй и в караулы не посылать; чрез пока­занное же время, естьли ротной командир прилежность свою употре­бил, то, конечно, из такового крестьянския привычки и вид истреб­лены будут и его со всеми наряду употребить будет можно.
   5-е. Всякому ротному командиру надлежит по одиночке всех своей роты унтер-офицеров и солдат свидетельствовать и научать во всех званиях, умеют ли порядочно обуваться, одеться, ходить, стоять, при­стойно говорить, ружьем верно ли делают приемы, тверды ли в маршировании и оборотах, а от унтер-офицеров взыскивать и способов, каким образом других научать, и буде что недостаточно в ком усмот­рит, обучает с истолкованием, накрепко надсматривать, чтоб всякой во всем по его званию приведен был в надлежащую исправность.
   6-е. Растверживать солдатам, чтоб не почитали опрятство, умыва­ние, чесание головы только тогда нужным, когда он может быть усмотрен от командира или от него за неисполнение будет наказан, но что то ему как человеку и как особливо военнослужащему необхо­димо, и где б он ни был, в полку при роте или в отсутствии, всегда того наблюдать, и имел бы стыд разодранным, неумытым и непричесанньм или босым показаться в полковых строях и знатных карау­лах; тако ж в праздничные дни и воскресные дни или в гулянье на­ходясь солдатство должны быть напудрены...
  
  
  
  
  
  

ОБРЯД СЛУЖБЫ

ДЛЯ РАВЕНСТВЕННОГО ОТПРАВЛЕНИЯ В АРМИИ ЕЯ ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА ЕКАТЕРИНОСЛАВСКОЙ (67)

  

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

О МАРШЕ АРМИИ И ЧТО ПРИ ОНОЙ НАБЛЮДАТЬ

   1-е. Когда армии которым крылом, баталионами, дивизионами, взводами или рядами маршировать и обозу впереди, позади или сто­роннею дорогою следовать, всегда в день пред выступлением при пароле приказано будет.
   2-е. В день марша, вместо побудка, бить генерал-марш, по проби­тии которого всем к маршу приготовиться: рядовых в улицах по списку перекликать, палатки снимать, караулы отовсюду, кроме глав­ной квартиры и денежной казны, сводить; верховых лошадей седлать и вьючить, а в обозах, все на возы уклав, лошадей впрягать и ожи­дать о марше приказу.
   Примечание. Когда бы о походе приказу и не было и по утру бить бы, хотя был побудок, а будет -- бит генерал-марш, то к маршу готовиться, как выше писано, и заключать, что, военного резона ради, намерение отменено.
   3-е. Когда сбор будет бит, рядовых в пехоте в сумах и ранцах, с ружьем в шеренги и ряды, а в кавалерии при лошадях, строить и по команде выводить на плац.
   4-е. Разделение рот указано будет по комплекту полков, в коннице шквадронов.
   5-е. Когда от командующих дивизиями приказано будет марширо­вать правым или левым флангом, тогда командующим бригадами, регулируясь на приказ, баталионами, дивизионами или взводами прямо, направо или налево марш начинать.
   6-е. Ежели инако приказано не будет, то при выступлении из лагеря и вступлении в оный бить марш, и, как скоро полки выйдут, отбить, и бить в пехоте фельдмарш по одному барабанщику в баталионе.
   Офицерам сесть на лошадей, оставя перед баталионом по одному-ж пеших; прочим барабанщикам и флейтщикам итти перед баталионом, а в кавалерии -- трубачам в тож время съехаться по сигналу пред первой эскадрон в две шеренги, играть штуки.
   7-е. Когда марш будет в колоннах, то наблюдать между оными равенство и одной перед другой не выходить вперед, и ежели одна зачем будет принуждена тише маршировать или вовсе остановится, должны командиры между собою снестись и согласно марш свой про­должать; а чтобы во время марша ни малейшей остановки не было, а особливо при переправах, которые от предыдущих портятся и тре­буют починки, иметь всегда пред всякой бригадой пионеров и точно со всякой роты по одному, из которой третьей части быть с топорами, а двум с лопатками.
   8-е. В баталионах, дивизионах и взводах наблюдать всегда ту ли­нию, по которой первый марширует, дабы по востребованию могли поспешно и порядочно фронт свой построить.
   9-е. При артиллерии рядовых учреждать также во взводы, всякую часть при своем орудии, и их офицерам наблюдать все то, что выше в 7-м пункте написано.
   10-е. В марше штаб- и обер-офицерам от своего места, без позволе­ния командующего колонною, ни в какой другой полк не отлучаться, а рядовым, кому естественной ради нужды остаться надобно бы было, не удаляясь от дороги, нужду свою исправлять, и, ежели к своему месту успеть не мог, к последнему взводу баталиона своего примыкать и с тем маршировать до времени, где и когда отдыхать станут, или уже по прибытии на место к своему взводу и команде явиться. И для того:
   11-е. Надобно рядовым в телесных своих нуждах пред выступле­нием из лагеря исправляться, и чтоб иногда видом сим ленивые или к отлучке случая ищущие не пользовались, определять во всяком баталионе в марше при последнем взводе по четыре унтер-офицера по­переменно, коим, сих отстающих собирая, всякого в своем баталионе весть и при отдохновении баталиона в их взводы отводить. В прочем же за самовольно отлучившихся из взводов командующие теми офи­церы, а особливо унтер-офицеры, ответ дать должны.
   12-е. Когда полки отдыхать станут и люди похотят за водою итти, и буде б вода не в том месте, однако же не в дальнем расстоянии была, то за водою посылать при субалтерн-офицерах из всякой ар­тели по нескольку человек, располагая, чтоб оные довольно на всех оставших воды принесть могли, и при всяких сту человеках унтер-офицеров по два в роте вооруженных, дабы они команду свою в над­лежащей строгости и страхе содержать могли.
   13-е. Как колоннам в лагерь вступать, всегда знать дано будет от генерал-квартирмейстера чрез нарочно посланных офицеров.
   14-е. При вступлении в лагерь как скоро возможно полкам и баталионам на плацдарм строиться и по построению нимало медля по предписанному в уставе порядку караулы учреждать и роты вводить с улицы.
   15-е. Рядовых, по постановлении ружей в пирамиды, по списку пе­рекликать, и буде кто не прибыл к полку, имянно отрапортовать.
   16-е. Авангард, ежели инако приказано не будет, обыкновенно имеет составлять новый пикет и всегда с генерал-квартирмейстером вперед маршировать и при занятии лагеря занимать одному посты, где и в коликом числе от генерал-квартирмейстера приказано будет, а при вступлении полков от пехоты всякому вступать перед свой баталион; а кавалерии занимать показанные ей посты полевых караулов.
   17-е. Арриергард на том же основании делать; старому пикету и командующему оным, по вступлении армии в ружье, назначить сборное всем место, удобное к прикрытию обозов от стороны опасной. А при вступлении обозов в марш учредить прикрытие с тем же примечанием и осторожностью и на столько частей, как положение места и обстоя­тельства требовать будут. А по прибытии в лагерь, явясь у генерала дежурного, с его дозволения, распустить свою команду по полкам.

часть третья

О ЛАГЕРЕ И ЧТО ПРИ ЗАНЯТИИ И ВО ОНОМ НАБЛЮДАТЬ

   1-е. Расположение лагеря одинако быть не может и зависит от по­ложения мест, но, каково бы оно ни было, преимущественно наблю­дать однако в нем безопасность и выгоду войска.
   По обозрению всех мест, окружающих лагерь, господину генерал-квартирмейстеру все такие места, которые постами заняты быть дол­жны: заметить...
   2-е. По вступлении в лагерь и отдохновении дежурным офицерам и при эскадронах и ротах людей и лошадей и ружья осмотреть, и бу­дет найдется что не исправно, исправить приказать...

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

О ПИКЕТЕ

   1-е. В пехоте всякого баталиона при одном обер-офицере, унтер-офицерах двух, ефрейторах двух, барабанщике одном, рядовых со вся­кой роты по десяти; а в кавалерии: от всякого полку при одном обер-офицере и унтер-офицерах двух, ефрейторах двух, трубаче одном, ря­довых со всякого эскадрона по десяти. От всякой дивизии: от пехо­ты -- полковников по одному, подполковников по одному, майоров по одному, полковой артиллерии по два орудия и от тех полков, от кото­рых полковник и подполковник; а от кавалерии ото всякого крыла полковника одного, подполковника одного, майора одного, -- на пикет командировать, и оным быть хотя в своих палатках, но всегда во вся­кой готовности и исправности.
   Примечание. От отдельных корпусов в пехоте и в кава­лерии наряжать штаб-офицеров и полковыя орудия по числу людей, составляющих пикет, на вышеописанном основании.
  
   2-е. Ежели инако приказано не будет, в пехоте, за час перед вечер­нею зарею, пикетам приступить к своей артиллерии, сделать цепь двойными часовыми от одного поста к другому и называться тогда не пикетом, а полевым караулом. <...>
   4-е. Как скоро пикет вступит в караул или куда командирован будет, тотчас новый в том числе и на том же основании наряжать и готовым быть.

ЧАСТЬ ПЯТАЯ

О КАРАУЛАХ КАК ОНЫЕ СОДЕРЖАТЬ И ПРИ СМЕНЕ ОНЫМ ПОСТУПАТЬ

   1-е. Как пикету неудобно содержать полевые караулы и давать часовых, но быть вместо того всегда готовым к выступлению, то зна­менные караулы содержать в пехоте и кавалерии особливые, и имянно: при пехоте, в полку при одном офицере, унтер-офицерах и ефрейторах двух, барабанщике и флейтщике рядовых тридцать, которым в пол­ках между обоих баталионов, а в баталионах посреди баталионов, в сорока шагах брать свои посты, и часовых давать к знаменам во всякий баталион по одному, которым стоять между двух знамен; к баталионным командирам по одному, к артиллерии пред всяким баталионом по одному, на крылах -- по одному. Во отдаленных же баталионах и полках кавалерии тот караул наряжать по числу постов на три смены, кроме штандартов, которым быть при эскадронах и часовым оные держать в левой руке, имея па­лаш в правой концом на погоне, карабин на крюку прикладом вниз, и сменяться от эскадрону и как в смене караулов, кроме пикетов, точно в главах полевого устава не предписано, и производится оное неравенственно... <...>

ЧАСТЬ ДЕСЯТАЯ

О ЛАЗАРЕТАХ

   1-е. Никто больше призрения не заслуживает, как болящий солдат, о покое и выгоде которого обязаны все чины вообще иметь радение; но как в полку всякий чин обязан должностью особою, то и надлежит смотрение оных особливым, пристойное всех полковым казначеям, которым смотреть, чтобы как в походе они везены были и укрыты от всякой мокроты, жару и стужи и не тесно бы лежали, так в лагере были бы положены в сухих местах и в чистом воздухе.
   2-е. Во всей армии присмотр оный особливо препоручается члену военного комиссариата, что до пропитания и доброго содержания, а что до пользования, генеральному штабмедику, которым не только часто, но ежедневно оных посещать и подавать лучшее наставление им, но в превосходящем иногда их власть и возможность представлять дабы все, что к восстановлению их только служить могло, без упуще­ния времени делано, а вред превосходящий завременно предупреждая...
  

Некоторые примечания, служащие к уравнению приемов и движений, разноделаемых поныне в полках

В пехоте

   1-е. В экзерциции людям смотреть всегда направо, для чего при всяком повороте унтер-офицерам, стоящим на крылах, выбегая, подавать знаки.
   2-е. Под ружьем стоять так, как им маршировать надлежит, и, сомкнясь, не командовать, через что делаются в захождении всегда великие интервалы.
   3-е. Тело свое прямо, непринужденно, плеч не подвышая и не пере­гибаясь назад, головы нечто (sic!) направо, каблуки оба вместе, ружье на плече плотно, левую руку под прикладом у самой портупеи, а ло­коть оной и правую руку плотно к телу держать.
   4-е. Приемы делать отрывисто и близко к телу, руками бить не крепко, на плечо класть не поперек плеча, но в плечо или сгиб левой руки... <...>
   6-е. Заряжать проворно и не переносить к заряду, но, закрыв полку левой рукой, перехватить во всю положа (sic!), потом правой рукой толкнуть приклад за левую ногу (sic!) курком вниз, чтобы избежать тем замешательств, происходящих от двоякого ружья переноса на одну хотя надобность.
   7-е. Прикладываясь, левую руку иметь всю по ложе вытянуту, глаза по стволу, ствол наклоненный, и рядовых, при команде: изго­товься, перекосить ряды направо, приняв так, чтобы полчеловека из-за другого направо вышел.
   8-е. Пальбу производить всегда с обоих крыл в баталионах, пропу­ская два слова; например: когда первый командует: пали, второму командовать: изготовься, и так далее, и с крыла, как скоро испра­вится, не ожидая, начинать и огонь чрез то беспрерывно продолжать.
   9-е. Маршировать, какой бы то марш ни был, по рядам, взводам, дивизионам, баталионам и полкам равною ногою, колен не сгибать, ноги прямо выносить и равно приступать, но не бить.
   10-е. В поворотах поворачиваться скоро, и когда направо, на по­следнего человека в своем ряду смотреть; заходить по рядам взво­дами, дивизионами и баталионами, смотря на то крыло, которое захо­дит, и, зашедши, по слову: стой, равняйся, оборачивать головы на­право, и заходящим больше шага брать, средним к тому крылу, круг которого тот оборот делается, снаравливать тем же шагом, но короче.
   11-е. При вступлении на место взводом или дивизионом, ежели на­лево заходить, то последний ряд равняться должен противу послед­него ряда левого крыла предыдущего, а ежели направо заходить, то против правого, чтобы миновать обыкновенно из того происходящие впадины.
   12-е. При строении колонн не поворачиваться другим взводом, но всем вдруг маршировать с места и, маршируя, принимать направо или налево, как приказано будет, и снаравливать за предыдущим, чтобы во все стороны фронт можно построить и особливо облик или косой; когда же впереди ущелина бы была, то взводу за взводом маршировать направо или налево по рядам, и ежели бы проход очень тесен был, то командовать: с половины левого крыла или с обоих крыл, осади, где не останавливаясь, по команде осади, части проходящей задней шеренги скоро приступить, чтобы отделенным можно было вдруг за ними сомкнувшись и марш продолжать, а по выходе, по команде: по-прежнему, марширующим наперед снаравливать, а отде­лившимся, выступя большим шагом, равняться. При захождениях не командовать право или лево стой, а то или другое заходи, но куда за­ходить, командовать направо или налево заходи.
   13-е. Как барабаны иметь на ремнях, все бои бить отрывисто, и скоро руками не взмахивать, стоять и в марше взводами, дивизио­нами или баталионами, быть перед взводами за офицерами, а в ко­лоннах на том крыле, к которому колонна строится; чтобы не мешать при захождениях пред пальбою, проходить в те интервалы, где обер-офицеры вступают в переднюю шеренгу, разумея в баталионе, а при роте или команде офицерской, когда шеренга приступит, а при унтер-офицере, как бы команда ни мала была, на правом крыле выше их...
   16-е. Часовым, держащим у ноги, отдавая честь, отставливать ружье во всю правую руку.
   17-е. Унтер-офицерам и рядовым шляпы снимать всегда левою ру­кою, а гренадерам правую руку поднимать к шапке, но не бить опущая руку, и при встрече генералитета и своих полковых командиров оборачиваться лицом к той особе.

В кавалерии

   1-е. На лошадях -- тело, как в пехоте, колени крепко, ноги к ло­шади, сабли прямо и подле правой ольстры держать.
   2-е. Маршировать при экзерциции всегда рысью сомкнутыми ше­ренгами, заезжать и атаковать вскачь, имея саблю при атаке подня­тую против глаз.
   3-е. Фланкерам и в рассыпной атаке огненным и белым ружьем действовать с надобными к тому обозрением, осанкою и искусством; прикладываться и замахи делать, приподнимаясь на стременах, кото­рым быть так, чтобы, когда на них ездок встал, кулак подложить было можно.
   4-е. Учить из карабинов стрелять, построя чрез эскадрон в две линии и от передовых по полуэскадрону высылать шагов сто вперед, и по шеренгам стрелять, а, выстреля, разделясь на четыре части, по­спешно назад заезжать, и как оба выстрелят, то другой половине эскадрона выехать также далеко вперед и продолжать; сей огонь произ­водить пристойно противу маячущих неприятелей, чтоб их отогнать. А при ретираде, делая только все наоборот, что тут -- вперед, там -- назад.
   Лошадей подковы и убор осматривать прилежно, и ежели что сами исправить не могут, тотчас бы объявили унтер-офицерам, а те дежур­ному офицеру, дабы все то в свое время чрез мастеровых, что до кого надлежит, исправлено было. Но полагаться на сие дежурным офи­церам отнюдь не надлежит, а должны, как точную свою должность отправляя прилежно, при вступлении в лагерь и пред выступлением из оного все осматривать сами, и, ежель кто неисправным и неради­вым к лошади и вещам окажется, наказывать и толковать тому, кто по невежеству не понимает, колико много с исправностию вещей и ло­шадей в военное время самая жизнь его сопряжена.
   В некоторых местах сего обряда упоминается о трех шеренгах, но как одна шеренга мною убавлена, то чрез сие подтверждается построе­ние в две шеренги.
  

НАСТАВЛЕНИЕ ВСЕМ ГОСПОДАМ БАТАРЕЙНЫМ КОМАНДИРАМ (68)

  
   1-е. При выступлении и вступлении в лагерь примечать бой во всей армии и таковой же приказать бить при артиллерии; а когда начнут бить поход, то всем господам офицерам быть при всех местах с обна­женными шпагами.
   2-е. Когда парк марширует, то надлежит пред каждою бригадою пионеров 30 человек с ружьями иметь, и при них быть топорам, кир­кам и лопаткам.
   3-е. Коль скоро предъидущая бригада к дефилею, мосту или к дру­гому переправе наиспособному месту придет, то оная бригада остановляется, а вышереченные пионеры, следовав вперед, осматривают до­рогу, и если опасен переход, то проворно его исправляют.
   4-е. К сему надлежит при каждом орудии, также и при ящиках, иметь по две фашины, длиною в 3 аршина, толщиною в диаметре в 6 вершков.
   5-е. Пионеры становятся, во время следования своих бригад чрез дефилею, по обоим сторонам того прохода и не прежде свои места оставляют, пока от другой позади идущей бригады пионеры их не сменят.
   Примечание. Сие следует делать тогда, когда артилле­рия вся вместе марширует, а когда артиллерия в разделении и марширует с полками, тогда пионерам дожидаться последних своих орудиев и ящиков и, препроводя их, быть по-прежнему впереди.
   6-е. Каждая бригада следует нижеписанным порядком:
   1-е. Как выше сказано, 30 пионеров.
   2-е. Орудия, за которыми за каждым свои ящики следуют.
   3-е. Позади каждого орудия следуют ко оному принадлежащие служители, также и при ящиках.
   4-е. При равной дороге фурлейты, с лошадей сходя, подле оных идут; сколь же скоро на гору, под гору или чрез какую дефилею, то на лошадей садятся. Когда фурлейты подле лошадей идут, то наистрожайше надлежит смотреть, чтоб их лошади все равно везли.
   5-е. Бригада к опасной какой переправе придет, то капитан с пред следующими своими офицерами оставляют свои места, чтоб пионеров к работе привесть; сколь скоро половина роты прошла, то другая по­ловина офицеров в первыя их места встречают и остаются при капи­тане, пока вся рота перейдет.
   6-е. Когда поход бьют, то капитану следовать за пионерами, за ним двум барабанщикам, потом орудия, при которых распределение офицеров по старшинству от бригадного командира сделано быть имеет; а когда всем фронтом маршируют, то бригадный командир впе­реди, а офицеры следуют каждый при своих орудиях для уравнения фронта в шеренгу со орудиями.
   Наикрепчайше бригадный командир должен надсматривать и о том офицерам подтверждать, чтоб равная была держана дистанция между орудиями, то есть от оси каждого орудия до другого была сажень, или три шага; дабы в случае сделания батареи не иметь интервалов. Для соблюдения ж навсегда между орудиями помянутых дистанций к при-обучению тому фурлейт, по прибытии в лагерь, делать нижеследую­щий маневр.
   Прибыв на назначенное для орудий место:
   1-е. Барабанщикам приказать отбить и посему исполнять, чтоб остановиться в своих местах всей батареи.
   2-е. Направо или налево заезжать, куда надобность требовать будет.
   3-е. С передков долой, по сей команде в самой скорости ору­дие снять, фурлейтам с лошадьми следовать за ящики, служителям же артиллерийским быть тотчас при своем каждом орудии с принадлеж­ностью, кто с чем назначен.
   4-е. Офицерам всем и самому командиру, при отбитии в первый раз в барабан, с лошадей долой и быть при своих местах; если же приказано или обстоятельства тогдашния требовать будут, чтоб иметь орудия заряженныя, то после исполнения третьего пункта приказать вскорости орудия зарядить и ожидать приказа. Пионеры ж при пер­вом отбое должны итти вскорости к своим орудиям, где кто назначен.
   5-е. Барабанщикам отбить, и по сему отбою господам офицерам шпаги класть в ножны, а рядовым прибойники и прочия принадлеж­ности класть в свои места; фурлейтам же лошадей откладывать.
   6-е. Палки, по котором знаке всем обер- и унтер-офицерам и ря­довым делать направо кругом, кроме наряженных при каждом ору­дии двух дневальных.
   7-е. Дробь, по которой маршировать девять шагов и правую ногу иметь впереди.
   8-е. Палки, при них сделать всем во фронт и отпускать для постановления палаток.
   9-е. Дежурному офицеру, которому никогда не отлучаться от ба­тареи, а по окончании всего онаго должен он смотреть все орудия. дабы они по расположению места были наведены.
   В заключение ж сего за нужное считаю всем господам обер-офице­рам напомянуть следующее: как во время стреляния из орудий на дальную дистанцию не всегда бывает желаемое действие, а особливо против нынешнего нашего неприятеля, в разсуждении его безпорядоч-ного атакования; ибо сделанный ему вред не всегда бывает нам видим, да и не можно ожидать с их стороны от такового действия орудий большаго урона, а часто и самое орудие не может верно действовать от разных причин, как-то: от неравных мест или от переменнаго воз­духа, -- и для того рекомендую, чтоб в таковых случаях, если только возможно будет, неприятеля всякий раз ожидать ближе к батареи или редуту, чтоб можно было совершенно ему сделать вред, стреляв по нем гораздо ближе, а чрез сие самое, сверх сделания ему великого урона, можно соблюсти и заряды" которых тогда менее издержано будет, а важнее всего, что артиллерия может быть у неприятеля в самой своей похвале и ему в страхе, ибо в то время, когда артиллерия дей­ствует в ближнем разстоянии, всякий увидит, сколь оная полезна, а особливо против нынешняго нашего неприятеля.
   Впрочем, в подробное о сей полезности описание я не вхожу более, а отдаю на собственное примечание господ офицеров, яко наиискусных артиллеристов, от которых и надеюсь, что все, следующие до искус­ства артиллерийскаго, случаи будут употреблены во общую пользу для получения за то от всех командиров достодолжной похвалы, ко­торая будет честь делать всему корпусу.

Прибавление о стрельбе

   Дабы артиллерия была в должном уважении у неприятеля (о чем и выше сего сказано), надлежит не прежде стрелять, как когда первое прикосновение к земле, из 12-фунтовой пушки, поднятой на 5 граду­сов, близь 700 сажень, что с рикошетными скачками на твердом грунте до 900 сажень быть может; 6-фунтовую пушку можно возвы­сить до 6 градусов, а единорог полупудовый до 7 градусов для достижения сей дистанции, следственно никакой нужды нет, чтоб в поле­вом деле клин выниман был.
   Стрельба на дальную дистанцию, ежели повелена будет, должна нетороплива и редка быть, поелику от оной большаго неприятелю вреда ожидать не можно; напротив чего, весьма более гибели оному причиняет стрельба в 500 саженях, почему и огонь усилить следует. Пушка 12-фунтовая может сию дистанцию достигнуть первым при­косновением земли 3 градусами; 6-фунтовая пушка -- 4; полупудовый единорог -- 5 градусами.
   Надлежит всегда стараться, чтоб первое прикосновение было во фронт неприятельский; но лучше, чтоб первыя прикосновения к земле 50 или 100 сажень перед оным были, нежели, чтоб ядра и бомбы через переносило; ибо в стрельбе сие всего порочнее, а напротив, ри­кошетными вскачками, особливо бомбами, и когда орудия на низких градусах, великий вред наносится.
   Гибельнейшая для неприятеля стрельба в 300 сажень и ближе, в котором разстоянии наводить так, чтоб мушка была вся выше голов пехоты, а в кавалерию чрез мушку в головы, в случае же что на ору­диях имеются диоптры, то метить чрез первый визирь в грудь не­приятелю; во 200 сажень должно целить в грудь и по мере приближе­ния надлежит дульную часть орудия опускать до горизонтального выстрела, и когда орудия на возвышенном месте, то опускать и ниже онаго по надобностям.
   Картечью начинать стрелять во 120 саженях, наводя чрез мушку в самый фронт; стрельбу производить, усиливая огонь по мере при­ближения неприятеля, наипаче картечную наипоспешнейшим заряжа­нием, не наблюдая очереди между орудиями.
   Всем господам артиллерийским офицерам стараться приобресть себе столь для них надобный глазомер, к чему приобучать себя можно, когда разныя разстояния предмета мерить станут шагами, а особливо, ставя иногда в разные отдаления пеших и конных и примечая, в ка­кой дистанции цвета и платья разпознавать могут и как в их глазах предметы в отдалении уменьшаются. Сие можно и при учениях пол­ков конных и пеших делать, отойдя от них до 900 сажень и замечая разность чрез каждыя 100 сажень.
   Места для батарей не должно избирать на курганах и высоких местах, в разсуждении, что неприятель скоро под пушечные выстрелы подойти может и, следственно, для него безвредно, что цель в один пункт будет; лучшия батарейныя места суть равнины или маловозвы-шенныя места, откуда неприятеля со всех сторон видеть можно.
   Напоследок, я несомненно уповаю, что все артиллерийские господа штаб- и обер-офицеры усердием и храбростию не токмо удержат ту славу, которую в прошедшую войну толь справедливо заслужили, но неустрашимостию и благоразумным действием артиллерии приобретут себе от всех войск начальников новую похвалу; неприятель же должен возчувствовать, сколь страшна российская артиллерия.
  
  
  
  
  
  
  
  

ПРАВИЛА ГЕНЕРАЛЬНЫЕ,

ЧТО ДОЛЖНЫ БЫТЬ НАБЛЮДАЕМЫ ДОКОЛЕ ЧРЕЗ РЕКОГНОСЦИРОВАНИЕ ПОЛУЧАТСЯ ЛУЧШИЯ СВЕДЕНИЯ О НЕПРИЯТЕЛЬСКОМ ПОЛОЖЕНИИ (69)

   1-ое. Всякой корпус должен обстроен быть в каре продолговатое, так чтоб боковые фасы половину фронтового фаса имели, а гренадиры полков делающие фланги сведены были па сии.
   2-ое. Полковая артиллерия делится на 6 N, разделяясь в корде-баталии на средине последнего фаса от 1 до 10 орудия, а на протчих по 4, в том числе 4 гаубицы по флангам, в протчие корпуса разделяют оную командующие генералы по своему благоизобретению.
   3-ье. Кавалерию всю построить в две шеренги между кареями, равняясь по задней линии и имея в ней самые малые интервалы не более как на взвод.
   4-ое. О боковых каре. Для прикрытия флангов оные егерям со­ставляет особливые карей с 4 полковыми орудиями, за оными ка­зачьи полки.
   5-ое. Кавалерии огненного ружья на собственный себе вред под ответом полковых командиров оные не употреблять, ниже оставлять свое место без повеления, разве бы неприятельская конница фланг их искала, то в таком случае фланговым шквадронам очистить место егерским кареям на употребление их артиллерии и огня ружейного, взять таковую позицию, чтоб в состоянии быть всегда их подкреп­лять. Если же неприятель действительно в бег обратится и господа командующие повелят атаковать, тогда держа возможным образом свою линию, поражать неприятеля без всякой пощады, а пленными в первоначальном их поражении себя не отягощать, в случае иногда сильною упору, которому однакож быть не часто, если всяк свою должность исполнять будет, отступить в свой интервал с порядком где кто стоял и неприятель ведал, что инако отступавши и лишавши себя собственной обороны через замешательство иногда пехоты поне­сут все жестокости казни предписанной в военном уставе.
   6-ое. Пехоте надлежит при всяком случае, где приказано будет на неприятеля наступать, а особливо на овладении батареи колоннов держа всем порядок в строю и со всем военным звуком иттить по­спешно, чтоб не медлить под неприятельским огнем, которого артил­лерия должна своими ужасными залпами в молчание привесть.
   Искусство артиллеристов наставит их производить огонь одного перед другим больше терпящего огонь неприятельский, а особливо стараться открыть неприятельские линии и их анфилировать. Делом будет искусства и проницания самих господ предводителей чтоб поль­зуясь действием артиллерии открывать слабую сторону неприятеля и на него фланкировать, в чем и полагаюсь на их благоразумие.
   В таком предприятии каково есть переправиться за реку Дунай и там произвесть на неприятеля свое оружие не сомневаюсь, что в сем усердии свою волю к службе каждый в действии покажет как сие предпринимает во исполнение воли нашей всемилостивейшей Г-ни Им­ператрицы и поелику на таковые наши действия целый свет обратит свое зрение, тут добрая заслуга каждого измерена будет при воздании ценой от видимого уважения как и напротиву изобличенные в нерадении и других предосудительных поступках службе должны ожидать, что им возмерится судом всей строгостью.
  
  

ИНСТРУКЦИЯ РОТНЫМ КОМАНДИРАМ

ЗА ПОДПИСАНИЕМ ПОЛКОВНИКА ГРАФА ВОРОНЦОВА 1774 г., ЯНВАРЯ 17 ДНЯ, В 17 ПУНКТАХ СОСТОЯЩАЯ, НА 13 ЛИСТАХ (70)

  
   Три года тому назад хотя и предписана была господам ротным командирам инструкция касательно обучения солдат и прочаго, но как опытами и временем много мною отмечено, иное пропущено, иное за настоящим военным временем неспособным мне оказалось, то поэтому прежняя инструкция назад отбирается, а эту новую к непременному и наиточнейшему исполнению господам ротным командирам здесь предлагаю.

1

   Излишним почитаю распространяться о субординации (которая, действительно, есть душа службы), ибо об оной ясно и пространно в военном уставе и в военных артикулах показано; упомяну только то, что между артикулами, относящимися до солдата, которые ниже показаны будут и которые еженедельно дважды всем строевым чинам господа ротные командиры читать и толковать имеют, в особенности следует обратить внимание на 27-й артикул третьей главы _(71). Вслед­ствие оной субординации наблюдать, чтобы рядовой перед ефрейто­ром, оный перед капралом, капрал перед унтер-офицером, сей перед сержантом, оный перед старшим сержантом, и так далее во всех чинах роты младший перед старшим, во всех делах по службе случающихся, в страхе, повинности, покорном послушании и безмолвии неотменном всегда находился. За неисполнение сего никто в роте наказан быть не может, а имеет быть представлен к полку (в полковой штаб), так как, кроме того, что за такое преступление должно последовать наи­жесточайшее наказание, каковое в роте учинить невозможно, наказа­ние это должно быть еще и публичное, в виду всего полка, дабы при­мером одного все прочие воздержались.
   Вследствие той же субординации отныне, впредь и навсегда за­прещается наказывать старших через младших, то есть если прови­нится ефрейтор или капрал, то не приказывать рядовым бить его пал­ками, и далее, а приказывать его бить через унтер-офицера, унтер-офицера через сержанта, оного через старшего сержанта, а последнего имеет наказывать только сам ротный командир. Наказывать иначе противно военному порядку, и оный совсем расстраивается, когда младший, долженствующий бояться и почитать старшего, может иногда иметь случай бить оного, хотя он это по приказу высшего командира делает, однакож он уже не может внутренне много почитать того. Которого бил. Подобное обыкновение у нас в службе принять, но как я его наиважнейшим считаю, то за исполнение оного я весьма строго взыскивать буду.
  

2

  
   Прежде чем приступать к поучению, до разума и рассуждения сол­дат принадлежащему, должно объяснить все, что касается до их тела. Чистота и опрятность суть вещи, которые неотменно должно от сол­дат требовать, взыскивать и толковать, зачем они взыскиваются... <...>
   Одним словом, следует приучить солдат к чистоте и опрятности, необходимость и пользу оных толковать им и весьма строго за неис­полнение того взыскивать. Те, кои поверхностно о существе дел рас­суждают, считают все выше писанное ненужными мелочностями и даже, думая развратно, наблюден не оного под­лым для офицера упражнением почитают, но те, кои представят себе, что от чистоты здоровье зависит, а от опрятности солдат имеет вид, званию его принадлежащий, и тем от крестьянина видимо отличается, те удостоверятся в том, что нет ненужных мелочностей в службе и что офицеру стыдно не иметь попечения о том, что относится до солдата.

3

   Если положение военного человека в государстве считается срав­нительно с другими людьми беспокойным, трудным и опасным, то в то же время оно отличается от них неоспоримой честью и славою, ибо воин превозмогает труды часто несносные и, не щадя своей жизни, обеспечивает своих сограждан, защищает их от врагов, обо­роняет отечество и святую церковь от порабощения неверных и этим заслуживает признательность и милость государя, благодарность зем­ляков, благодарность и молитвы чинов духовных; все это должно возможно чаще повторять и твердить солдатам; следует прилежно стараться вкоренить в них возможно более честолюбия, которое одно может возбуждать к преодолению трудов и опасностей и подвигнуть на всякие славные подвиги. Честолюбивый солдат все делает из ам­биции и, следовательно, все делает лучше.
   Но прежде чем приступить к этим внушениям, надлежит истре­бить из солдата дух крестьянства, который не только в рекрутах, но нередко и в старых солдатах, к сожалению и удивлению моему, остается. Для этого неотменно должно говорить, по возможности чаще, со всеми солдатами вообще и с каждым поодиночке, дабы каждый умел говорить, как прилично солдату, был бы смел, командира бы своего, если за собою ничего дурного не знает, не опасался; толковать ему все, что до солдата относится, чтобы каждый знал свою меру, сколько вершков, свое место, под кем и выше кого стоит, в которой шеренге, знал бы имена всех офицеров и штабных в полку и кто в какой роте; знал бы бригадирного, частного и дивизионного коман­дира, каждого по имени, по отчеству и прозванию, знал бы фельдмаршала, которого славные дела им рассказывать; помнил бы всех генералов, у коих был в команде; надлежит внушать солдатам любовь и привязанность к полку, в котором он служит, а как честь, заслужен­ную полком, каждый старается переносить и на себя, что вполне спра­ведливо в некоторых случаях, то необходимо поддерживать и умно­жать подобные мнения, объясняя всякому полковую историю... <...>
   Одним словом, храбрость и отличные дела нашего полка за все время его существования всем известны и везде славятся, почему все командующие армиями и все генералы чрезвычайно любят и почитают 1-й гренадерский полк. Это и обязывает каждого генерала, служащего в этом полку, вести себя отменно добропорядочно и храбро, дабы по­ведением своим не сделать полку стыда. В особенности надлежит каждому толковать, как необходимо нужны строй и порядок, и что оными победы тоже получаются, как и храбростью; одна же храб­рость без них ни к чему не служит... <...>
   Если солдаты будут иметь амбицию и будут сохранять строй не­поколебимо, то и непобедимы будут перед какими бы то ни было превосходными силами, и ничто против них не устоит.
   Я понимаю, что господам ротным командирам покажется трудным делать подобные поучения и толкования каждому рядовому, но знаю и то, какая великая разница командовать людьми, хорошо выучен­ными и совершенно знающими долг своего звания и преисполненными благородным честолюбием, или же такими, которые под именем сол­дата образ жития, образ мыслей и дух крестьянства сохраняют; сколь лестно первыми, столь же гнусно последними предводитель­ствовать. Для этого требую я, повелитель в полку, точное исполнение сего артикула и строго по оному взыскивать буду, а с другой сто­роны, убеждаю господ ротных командиров их удовольствием, честию и славою. <...>

5

   С приводом рекрут следует каждого из них отдать на руки ста­рому и добропорядочному гренадеру, который должен смотреть за его поведением и учить мало-помалу разбирать и собирать ружье, чистить оное, а потом чистить амуницию; он же учит его одеваться, но все это ласкою и без наималейшей суровости. Маршированию же и приемам должен обучать рекрут сам ротный командир, а если рек­рут много и ему времени не достанет, то на себя обязан взять неко­торое их число, а прочих разделить по офицерам, унтер-офицерам или рядовым, хорошо знающим службу, но и то обучение должно проис­ходить в его присутствии.
   За маршировку и за приемы отнюдь не бить и не скучать по­казывать им, как должно делать. Я часто примечал, что рассудитель­ный, знающий и терпеливый офицер, уча приемам и маршированию, никогда не станет драться, особенно же с мало умеющими; только ле­нивый и незнающий офицер в таком случае дерется, или потому, что не умеет людям хорошо растолковать, а сердится, что они дурно и ошибочно делают, или же, показав разов пять-шесть, с досады, теряя несправедливо терпение и не понимая того, что не все родятся равно проворными и что если есть между солдатами такие, которые быстро все понимают, то большая часть их тупо принимается за дело, и та­ковых-то бить безрассудно и бесчеловечно. Не прилично и вредно, если солдат ружье свое ненавидит, а это легко сделать, если его бить за ученье, и когда он на ружье иначе не смотрит, как на инструмент своего мучения... <...>

6

   Если новоприведенного рекрута начать обучать ружьем прежде, чем его выучат позитуре (стойке), поворотам и маршированию, то ружье его совсем изломает и он уже никогда не будет уметь поря­дочно стоять и маршировать.
   Поэтому-то прежде всего надо рекрута мало-помалу, но прилежно учить позитуре (стойке)... <...>
   Когда рекрут будет все это знать, то начинать обучение ружьем, ставя прежде всего в позитуру с ружьем на плече и повторяя это много раз... <...>
   Затем учить поворотам, имея ружье на плече, и маршированию поодиночке... <...>
   Когда же и к этому привыкнет, то учить маршировать в шеренге... <...>
   В то же время следует растолковать ему всю должность солдат­скую и наблюдать, чтобы учили его одеваться и чистить свою амуни­цию, обходясь при этом с ним ласково, примечая его нрав и стараясь развить в нем амбицию. Выученный таким образом солдат будет на­всегда добропорядочным, надежным и прочным солдатом. <...>

13

   Ротный командир должен учить офицеров своей роты, чтобы они в совершенстве знали экзерцицию ружьем, потому что если они этого не будут знать, то не будут в состоянии учить и поправлять своих подчиненных; чтобы они умели салютовать ружьем на месте и на походе, командовать взводами и полудивизионами и вообще знали все, что офицеру в строю знать надлежит, чтобы они знали военный устав, военные артикулы, пехотный строевой устав, все обряды службы и все, что в полку относительно службы установлено... <...>
   Ротный командир обязан неприлежных офицеров возбуждать к прилежанию, стараться внушать им охоту к службе, а не успевая в том, уведомить меня. <...>

17

   Если необходимо, чтобы капитана, как главу в роте, все боялись и почитали, столь же необходимо, чтобы его любили и имели к нему полнейшее доверие. Он должен вести себя, как отец с детьми, увеще­вая непорядочных, направляя их советами и наказывать милости не­достойных, отмечать и любить добрых, дабы они сами и все прочие видели, что есть наказание за зло и воздаяние за исправность и до­бродетель. Он должен входить во все подробности ротного хозяй­ства, помогать своими советами, изыскивать для солдат все выгоды, какие только от него зависят, без нарушения службы; иметь попече­ние о целости всего им принадлежащего; должен как можно чаще по­сещать своих больных, наблюдать, достаточно ли за ними призрения, одним словом, иметь о солдатах попечение, как о своих детях.

На подлинной подписано: Граф Воронцов,

17 января 1774 г.

Морженены.

  

СВЕДЕНИЯ О СЛУЖБЕ

ГЕНЕРАЛ-ФЕЛЬДМАРШАЛА

П.А. РУМЯНЦЕВА - ЗАДУНАЙСКОГО (72)

С 27 ОКТЯБРЯ 1740 Г. ПО 1 ЯНВАРЯ 1795 Г.

  
  
  
   Дата назначения
  
   Чин и должность
  
  
   Участие в делах и походах.
   Награждения
  
  
   Октября 27 1740 г.
   Июня 10
   1741 г.
   Сентября 11 (74)
   Июня 3
   1743 г. Декабря 25
   1755 г.
  
  
   Подпоручиком
  
   Порутчиком
  
   Капитаном
  
   Полковником
  
   Генерал- майором
  
   В минувшую шведскую войну при взятии города Гельсинфорса и потом при конгрессе Абове, где, как и прежде, находясь при разнокомандующих генералах, употребляем был в разные курьерские посылки, яко и в 1743-м с заключением мира ко двору ее императорского величества.
  
  
   Января 7
   1758 г.
  
   Генерал-
   порутчиком
  
   В настоящую воину был употребляем до командования дивизией в разные же деташаменты и авангарды, ариергарды и занятия мест, кои армию в ее движениях от неприятеля безопасну делали и именно в 1757-м в авангарде при вступлении в Пруссию и занятии Тильзита.
  
   В 1758-м году по границе Померанской, где и не малое число поисками моими неприятеля побито и в плен взято и крепость Дризен отнята ж. В том же при Кенигсвальде у закрытия армии, когда она к Лансберху следовала, потом для охранении поста при Шведе и при маршировании армии к Штаргарду от самого Лансберха всегда в ариергарде: у закрытия при Пас-Круге, где и атакован был всей армией.
  
  
  
   И в 1759-м году в цесарскую армию послан был на почте без всякого прикрытия и мимо самой неприятельской армии. В сражениях многих и действительных двух баталиях при Егерсдорфе и Франкфурте.
  
   В 1760-м году противу всего стоящего неприятельского корпу­са для удержания его на сей сторо­не при Глогове у Королата, дабы армия свое предприятие могла тем спокойнее в действо произвесть.
  
  
  
   В 1761-м деташирован был с двумя драгунскими, четырьмя пехотными и одним гусар­ским полками в Померанию, где про­изводил противу неприятеля разные военные действия и крепость Кольберх с многочисленным гарнизоном и артиллериею на дискрецию отдаться принудил. (ЦГВИА, ф. ВУА, д. 1082, л. 102).
  
   Февраля 9
   1762 г.
   Генералом от инфантерии
   ...Пожаловали мы наших генерал-порутчиков графа Девиера и графа Румянцова в наши полные генералы от инфантерии... (ЦГВИА, Именные указы Петра III. Указ N 37 от 9 февраля 1762 г.).
  
   Февраля 16
   1762 г.
  
  
   Шефом Невского пехотного полка
   Всемилостивейше жалуем мы нашему генералу графу Румянцеву полк Невской пехотной... (ЦГВИА, Именные указы Петра III. Указ N 41 от 16 февраля 1762 г.).
  
   Февраля 23
   1762 г.
   Шефом 3-го
   Гренадерского пехотного полка
   Его императорское величество всемилостивейший государь всевысочайше пожаловать соизволил: 1. Генерал-аншефу и кавалеру графу Петру Александровичу Румянцеву вместо Невского пехотного третий гренадерский пехотный же полк...(ЦГВИА, Именные указы Петра III. Указ N 57 от 23 февраля 1762 г.).
  
   Ноября 10
   1764 г.
  
   Президентом Малороссий-ской коллегии и генерал- губернатором Малороссии
  
   По всемилостивешием от ее императорского величества увольнении графа Разумовского по прошению его от гетманского чина, повелевает ее императорское величество Се­нату для надлежащего Малой России управления учредить там Малороссийскую коллегию, и которой присутствовать главным генералу графу Румянцеву.
  
  
  
  
  
   ...Сему же за неимением ныне гетмана, определенного от ее императорского величества главному Малороссий­скому командиру быть в такой силе, как генералу губернатору и президенту Малороссийской коллегии, где он по делам суда и расправы, имеет и голос председателя по генеральному регламенту... (ЦГВИА, Указы Екатерины II. Указ N 3201 за 1764 г., стр. 541-- 542).
  
   Января 2
   1769 г.
  
   Командующим экспедиции по занятию Азова
  
   ...Определили мы занять Азов и оной как скоро возможно привести в оборонительное состояние, а сию экс­педицию по всегдашней к вам нашей доверенности поручаем под ваше ве­дение. (ЦГАДА, ф. Гос. архив, разр., V, д. 103, л. 105. Указ Екатерины II N 12 от 2 января 1769 г.)
  
   Августа 13
   1769 г.
  
   Командующим 1-й армии
  
   ... Мы за благо рассудили отозвать к нам от первой нашей армии генерала-аншефа князя Голицына, а главную команду оной вам всемилостивейше поручить. (ЦГВИА, ф. 20, св. 219, д. 7, л. 2. Из именного указа Екатерины II от 13 августа 1769 г.)
  
   Июля 27
   1770 г.
  
  
  
  
   ... За оказанные 7-го числа того же июля против неприятеля храбрые поступки пожалован кавалером воен­ного ордена I класса. (ЦГВИА, ф. ВУА, д. 1873, л. 37 и 42. Указ военной коллегии Румянцеву, N8834 от 30 июля 1770 г.)
  
   Августа 2
   1770 г.
  
   Генерал -
   фельдмарша-лом
  
   Всемилостивейше жалуем генерала графа Румянцева в наши генерал-фельдмаршалы за оказанные нам и отечеству нашему верные и усердные услуги и за храбрость в предводи­тельстве наших войск и в побеждении врага христианства, повелевая про­изводить ему по сему чину и с полным штатом жалованья из оставшейся от неполного комплекта и от отпускных сумм.(ЦГВИА. Именные подлинные указы императрицы Екатерины II, данные на имя Военной коллегии за 1770 г. Указ N 110 от 2 августа 1770 г.)
  
  
   Марта 6
   1775 г.
  
   Полковником кирасирского св. Георгия полка
  
   Ее императорское величество высочайше указать соизволила в ки­расирском военного ордена святого великомученика и Победоносца Геор­гия полку быть полковником госпо­дину генералу-фельдмаршалу и кавалеру графу Петру Александрови­чу Румянцеву... (ЦГВИА. Именные подлинные указы императрицы Екатерины II, данные на имя военной коллегии за 1775 г. Указ N 37 от 6 марта 1775 г.).
  
  
   Июля 10
   1775 г.
  
  
  
   ...Господину генералу-фельдмар­шалу графу Румянцеву всемилостивейше жалуется похвальная грамота с прописанием службы его в прошед­шую войну и при заключении мира, со внесением различных его побед и с прибавлением к его названию проименования Задунайского; за разум­ное полководство -- алмазами украшен­ный повелительный жезл или булава; за храбрые предприятия -- шпага, ал­мазами обложенная; за победы-- лав­ровый венец; за заключение мира --
  
  
   масличная ветвь; в знак монаршего за то благоволения -- крест и звезда ордена святого апостола Андрея, осыпанные алмазами; в честь ему, фельдмаршалу, и его примером в по­ощрение потомству -- медаль с его изображением; для увеселения его -- деревня [в] пять тысяч душ в Белороссии; на построение дома сто тысяч рублев из кабинета; для стола его-- сервис серебряной, на убранство дома -- картины...(ЦГВИА, ф. 4, он. 43, св. 577, л. 1322--1323. Из указа правительствуюшему Сенату от 10 июля 1775 г.).
  
  
   Ноября 10
   1775 г.
  
   Командующий кавалерией
  
   ...Не императорское величество собственноручно писанным указом сего ноября 6-го дня высочайше по­велеть соизволила, его, господина генерал-аншефа и кавалера [Вол­конского] от командования кавалериею уволить и поручить особливым рескриптом господину генерал-фельдмаршалу и кавалеру графу Петру Александровичу Румянцову-Задунайскому. (ЦГВИА, ф. 20, св. 224, д. 46-52, л. 3. Из указа Военной коллегии от 9 ноября 1775 г.).
  
  
   Октября 23
   1782 г.
  
  
   Усердная и ревностная ваша служ­ба, доказанная пред нами особливым радением в делах вам вверенных, искусством в порученных частях и личными способностям, обращает на себя наше императорское внимание и милость. Мы, желая изъявить оные пред светом, всемилостивейше по­жаловали вас кавалером ордена на­шего святого равноапостольного князя Владимира большого креста первой степени...(ЦГВИА. ф. ВУА, д. 228, л. 165. Из указа Екатерины II П.А.Румян­цеву от 23 октября 1782 г.).
  
  
   Сентября 7
   1787 г.
  
   Командующий Украинской армий
  
   ...Ополчаяся потому оружием ко брани, не волею нашею, но хотением и злобою враждующих на нас воз­двигнутой, указали мы теперь со­брать наши армии и предводителям оных, нашим генералам-фельдмаршала графу Румянцову-Задунайскому и князю Потемкину-Таврическому действовать вверенными им силами противу неприятеля.(ПСЗ, т. XXII, ст. 16567 от 7 сен­тября 1787 г. Из манифеста о войне против Оттоманской Порты).
   Апреля 25
   1794 г.
   Главнокомандующий армиями в Польше
   ...Время к тому теперь настоит, и я не сомневаюсь, что вы, приняв знаком истинной моей к вам доверен­ности и особливого благоволения,, по­ручение главного начальства над знатною частью войск моих по гра­ницам с Польшею и Турциею, в трудных нынешних обстоятельствах употребите ваше рвение и ваши от­менные дарования, которыми не один раз доставляли вы славу оружию рос­сийскому.(ЦГВИА, ф. Аракчеева, св. 1, лл. 58 об.--59. Из рескрипта Екатерины II П. А. Румянцеву от 25 апреля 1794 г.).
   Января 1
   1795 г.
  
   ...Повелеваем Сенату нашему подвиги его [Румянцева] засвидетельствовать новою похвальною грамотою, к подписанию нашему заготов­ляемою; сверх того пожаловали мы ему в потомственное владение деревни; на вечную же память заслуг его воздвигнуть ему на иждивении казны нашей дом, с принадлежащим к нему внутренним убором и пред оным сооружить памятник, истре­бовав от него уведомление, в столице ли, или же в которой из своих деревень он предпочтет сие строение и представя нам план и сметы, дабы мы об отпуске потребной суммы могли учи­нить распоряжение. (ПСЗ, т. XXI II, ст. 1728Б от 1 января 1795 г.).
  
  
  
   ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ
  
  
  
   1 Клокман Ю.Р. Фельдмаршал Румянцев в период Русско-турецкой войны 1768-1774 гг. - М., 1951. [Статья напечатана со значительными структурными изменениями].
   2 Современник Манштейн в своих воспоминаниях рассказывает, что среди иностранцев было много и таких, "которые почитались презренными в прочих местах Европы. Сии бродяги, не зная куда преклонить голову, толпами приходили в Россию и иногда удавалось им получить такое счастье, как считаться лучшими подданными".- Манштейн. Записки исторические, гражданские и военные с 1727 по 1744 гг., ч. II. - С. 320.
   3 Записки Андрея Тимофеевича Болотова. - СП б., 1871, т.1. - С.537.
   4 Журн. Русск. военно-историч. общ-ва. - СП б., 1913, N 1-2.
   5 Гиппиус А. И. Образование (обучение) войск. - В кн.: Столетие военного министерства. Ч.1, кн.2, отд. 3. - СП б., 1903. - С. 67-68.
   6. Хрестоматия по русской военной истории. - С.212.
   7. Гиппиус А. И. Указ. соч. - С. 77.
   8. Там же.
   9. Хрестоматия по русской военной истории. - С. 213.
   10. Гиппиус А. И. Указ. соч. - С. 77-78.
   11.Письмо Румянцева Н. И. Панину от 27 января 1769 г. Гос. библио­тека СССР им. В. И. Ленина, рук. отд., ф. Панина, д. VI-12, л. 33.
   12. Реляция Румянцева Екатерине II от 15 марта 1771 г. ЦГВИА, Ф. ВУА, д. 1925, л. 71.
   13. Ордер Румянцева генералу Прозоровскому от 14 ноября 1777 г. "Присоединение Крыма к России. Рескрипты, письма, реляции и донесе­ния". Под ред. Н. Дубровина. - СП б., 1885, т. I. - С. 832.
   14. Письмо Румянцева А. М. Обрескову от 13 февраля 1773 г.// Чтения ОИДР", 1865. кн. 2. - С. 243.
   15. Письмо Румянцева Н. Н. Панину от 5 сентября 1769 г. "Чтения ОИДР", 1865, кн. 1. - С. 199.
   16. Реляция Румянцева Екатерине II от 5 апреля 1770 г. Там же, кн. 2. - С. 48.
   17. Письмо Румянцева Н. И. Панину от 27 января 1769 г. "Русский ар­хив", 1882, кн. 1. - С. 52.
   18. Ордер Румянцева генерал-майору Потемкину от 21 марта 1771 г. ЦГВИА, ф. ВУА, л. 1877. л. 28 об.
   19. Реляция Румянцева Екатерине II от 25 марта 1773 г. ЦГВИА, ф. ВУА, д.1937, л. 17.
   20. Письмо Румянцева Екатерине II от 25 сентябре 1773 г. "Чтения ОИДР". 1865, кн. 2. - С. 284.
   21. Письмо Румянцева Екатерине II от 28 октября 1773 г. Там же. - С. 292.
   22. Там же.
   23. Реляция Румянцева Екатерине II от 17 июля 1774 г. ЦГВИА. ф. ВУА. д. 2011. л. 273 об.
   24. Письмо Румянцева Н. И. Панину от 21 февраля 1771 г. "Чтения ОИДР", 1865. кн. 2. - С. 125-126.
   25. Думается, с этим суждением Ю. Клокмана вряд ли можно согласиться. (Автор-составитель).
   26. Письмо Румянцева Н. И. Панину от 25 февраля 1769 г. Гос. биб­лиотека СССР им. В. И. Ленина, рук. отд., ф. Панина, л. VI-12, л. 48.
   27. "Правила генеральные, что должны быть наблюдаемы, доколе чрез рекогносцирование получатся лучшие сведения о неприятельском положении". ЦГВИА, ф. 52, оп. 94, д. 32, л. 122.
   28. Там же, л.123.
   29. Ордер Румянцева генералу Олицу от 18 декабря 1770 г. ЦГВИА" ф. ВУА, д. 1866, л. 361.
   30. "Наставление всем господам батарейным командирам". "Хрестоматия по русской военной истории". М., 1947. - С. 225-226.
   31. Ордер Румянцева генералу Олицу от 18 декабря 1770 г. ЦГВИА" Ф. ВУА, д. 1866, л. 359 об.
   32. Ордер Румянцева генералу Каменскому от 13 июня 1774 г. ЦГВИА, Ф. ВУА, д. 1993, л. 77.
   33. Письмо Румянцева Н. И. Панину от 5 сентября 1769 г. "Чтения ОИДР", 1865, кн. 1. - С.199.
   34. Письмо Румянцева Н. И. Панину от 25 февраля 1769 г. - Там же. - С. 170.
   35. Ордер Румянцева генерал-поручику Дальке от 17 октября 1768 г. - Там же. - С. 68.
   36. Ордер Румянцева генерал-майору Текели от 23 января 1773 г. ЦГВИА, ф. ВУА. д. 1967, л. 37.
   37. Петров А. Война России с Турцией и польскими конфедератами с 1769 по 1774 г. - СП б., 1866, т. 2. - С. 194.
   38. "Чтения ОИДР", 1865, кн. 2. - С. 31.
   39. Там же.
   40. Гос. библиотека СССР им. В. И. Ленина, рук. отд., ф. Румянцева,. д. 3730.
   41. "Чтения ОИДР", 1869, кн. 2. - С. 31.
   42. Гос. библиотека СССР им. В. И. Ленина, рук. отд., ф. Румянцева, д.3730, л.48.
   43. Сборник военно-исторических материалов. / Под ред. Дубровина. - СП б. 1893, вып. III. - С. 355.
   44. ЦГВИА. ф. ВУА, л. 1877. л. 396 об.
   45. Письмо Румянцева Н. И. Панину от 17 июля 1773 г. // Русский архив, 1882, кн. 3. - С. 54-55.
   46. Письмо Румянцева Н. И. Панину от 30 июня 1773 г. - Там же. - С. 54.
   47. Письмо Румянцева Н. И. Панину от 17 июля 1773 г. - Там же. - С. 55.
   48. "Инструкция ротным командирам за подписанием полковника графа Воронцова 1774 г., января 17 дня, в 17 пунктах состоящая, на 13 листах. // Военный сборник, 1871, кн. 11. - С. 3. (Инструкция была составлена по распоряжению Румянцева. Она цели­ком и полностью исходит из "Обряда службы", развивая и конкретизируя положения, данные в уставе. По времени своего появления она относится к более позднему периоду, а именно к 1774 г. Но, несомненно, что эта инструкция в значительной своей части зафиксировала уже существовавший ранее в армии Румянцева порядок).
   49. Анекдоты, объясняющие дух фельдмаршала графа П. А. Румянцева-Задунайского. - СП б., 1811. - С. 22.
  
   50. "Инструкция ротным командирам за подписанием полковника графа Воронцова 1774 г., января 17 дня, в 17 пунктах состоящая, на 13 листах // Военный сборник, 1871, кн. 11. - С.3.
   51. Там же.
   52. Ордер П.А. Румянцева генералу Олицу 8 марта 1770 г. - Гос. библиотека СССР им. В.И. Ленина, рук. отд., ф. Румянцева, д.3730, л.1 об.
   53. "Инструкция ротным командирам за подписанием полковника графа Воронцова 1774 г., января 17 дня, в 17 пунктах состоящая, на 13 листах. // Военный сборник, 1871, кн. 11. - С.4.-15.
  
   54. Анекдоты, объясняющие дух фельдмаршала графа П.А. Румянце­ва-Задунайского. - СП б., 1811. - С. 22.
   55. Там же. - С. 40.
   56. Ордер П. А. Румянцева генералу Олицу от 8 марта 1770 г. Гос. библиотека СССР им. В. И. Ленина, рук. отд., д. 3730, л. 1 об.
   57.Там же.
  
   58. "Инструкция ротным командирам за подписанием полковника графа Воронцова 1774 г., января 17 дня, в 17 пунктах состоящая, на 13 листах. // Военный сборник, 1871, кн. 11. - С.35.
   59. Там же. - С.46.
  
   60. Сборник Главного управления Генерального штаба. - СП б., 1909. вып. III. Размышления генерала от инфантерии Алексея Хрущева. - С. 63.
   61. Петров А.Н. Война России с Турциею с 1769 по 1774 год. Т.1-5. - СП б., 1866. - С.17.
   62. Масловский Д. Ф. Примечания и приложения к запискам по ис­тории военного искусства и России. - СП б., 1894, вып. II. - С. 65.
  
   63. "Мысли" написаны Румянцевым в мае 1777 г. по предложению Екатерины II. - См.: Масловский. Приложения и примечания по истории военного искусства в России. - СП б., 1897. - С.7 - 15.
   64. Повага - побуждение.
   65. Инструкция полковничья пехотного полку , конфирмованная от Ея императорского величества декабря 24 дня 1764 г. - СП б., 1764. - С. 25 - 32). [Документы взяты из кн.: Хрестоматия по русской военной истории / Под ред Л.Г. Бескоровного. - М., 1947. - С.210 - 213, 221 - 224]. - Если уставы 1763 г. не представляли собой значительного вклада в развитие дела воспита­ния и обучения, то разработанные Воинской комиссией после уставов "Инструкции полков­ничьи" явились первым крупным шагом вперед в данной области со времени петровских пре­образований. "Инструкция полковничья пехотного полку", автором которой был А. И. Бибиков была утверждена в 1764 г.; двумя годами позднее была издана аналогичная "Инструкция кон­ного полку полковнику". В них выдвигаются вопросы воинского воспитания, отсутствовавшие в официальных изданиях начиная с 30-х гг. В них восстанавливается петровское положение об отделении одиночного обучения от совокупного; на первое обращено большое внимание, осо­бенно много внимания инструкции уделяют обучению прибывших в полк рекрутов. А.И. Бибиков назван составителем инструкции к кн.: Столетие Военного Министерства. Главный штаб.: Истори­ческий очерк. - СП б., 1903. Ч. I, кн. 2. Отдел 3. - С. 75. А.И. Бибиков относился к представителям прогрессивного направления в русской армии, пользовался большим уважением Суворова. В 1767 г. А.И. Бибиков был назначен председателем ("маршалом") Уложенной комиссии.
  
   66. "Обряд службы" был составлен и введен Румянцевым в качестве устава для войск вверенной ему Екатеринославской армии в 1770 г. В дальнейшем "Обряд службы" подучил в войсках широкое рас­пространение и оказан большое влияние на устав Суворова "Наука побеждать". (Масловский. Приложения и примечания к запискам по истории военного искусства в России. - СП б., 1894, вып. II. - С. 25 - 44). Устав приводится в выдержках. - См.: Хрестоматия во военной истории. / Под ред. Л.Г. Бескровного. - М., 1947. - С.215 - 221.
   67. Масловский. Примечания и приложения к запискам по истории военного искусства в России. - СП б., 1894, С. 46 - 50. Приводимый здесь текст составлен Румянцевым и дополнен в 1788 г. разделом "О стрельбе", составленным генерал-аншефом Меллером. - См.: Хрестоматия во военной истории. / Под ред. Л.Г. Бескровного. - М., 1947. - С.225 - 228.
   68. ЦГВИА, ч. 1, дело N 1957, С. 65 и об. - 68. - См.: Хрестоматия во военной истории. / Под ред. Л.Г. Бескровного. - М., 1947. - С.228 - 229.
  
   69. Военный сборник, 1871, N 11. С. 33 - 46. - В кн.: Хрестоматия по военной истории. / Под ред. Л.Г. Бескровного. - М., 1947. - С.236 - 239.
   70. Буде офицеру или солдату в Е. В. службе от начальника своего управить поведено будет, а он того из злости или упрямства не учинит, но тому с умыс­лом противиться будет, оный имеет, хоть высший или нижний чин, всемерно живота лишен быть.
   71.Составлены на основе формулярного списка 1765 г. и дополнительных материалов разных фондов Центрального государственного военно-исторического архива. - См.: Фельдмаршал Румянцев: Сборник документов и материалов. М., 1947. - приложения. С.17-23.
   72. Год в оригинале не указан.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
Оценка: 9.34*4  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023