ArtOfWar. Каменев Анатолий Иванович. Право на оперативную самостоятельность полководца коренится в самой природе войны

ЭНЦИКЛОПЕДИЯ РУССКОГО ОФИЦЕРА

(из библиотеки профессора Анатолия Каменева)

Сохранить,

дабы приумножить военную мудрость

0x01 graphic

Китай. Дворянин. 1290 г.

Британский музей, Лондон

Формулу стратегического одоления врага:

"Кто искусно ведет войну, тот покоряет чужие войска без сражения, захватывает чужие крепости без осады, сокрушает чужие государства без длительных кампаний".

Сунь-цзы

188

Инструкция китайского полководца Сунь-цзы подчиненным ему генералам.

[В середине ХVIII столетия, французский военный министр Бертень поручил бывшему в Китае миссионеру Амиоту перевести лучшие сочинения китайцев о военном искусстве. Амиот представил в переводе сочинение китайского полководца Сунь-цзы, которое в 1772 году было напечатано в "Mtmoires de l' Academie des Sciences". Генерал Сунь-цзы, знаменитый полководец дома Ву, жил в начале III столетия по Рождестве Христовом, когда Китайская империя, после династии Хань, распалась на части. Он оставил сочинение о высшем военном искусстве, которое до сих пор считается лучшим в Китайской империи, а потому оно, по вековому обычаю государства, включено в общую книгу законов человеческих познаний. Кто хочет получить высшее звание в военном управлении, тот должен написать толкование или разбор одной из глав сочинения Сунь-цзы, и по тому толкованию или разбору военный ученый совет решает, может ли занявший занять высшую должность, т.е. достаточно ли он понимает правила высшего военного искусства, науку начальника, науку полководца. Хотя каждая из глав этого сочинения имеет особое значение, но название не вполне соответствует содержанию. Можно предполагать, что то были инструкции полководца своим ближайшим подчиненным перед началом какой-либо войны, в которых он хотел их ознакомить со своим образом мыслей, со своими требованиями, чтобы они лучше могли понимать его распоряжения, образ действий и не торопились судить, а тем менее осуждать его. Вероятно, каждая новая инструкция требовалась для того только, что он не считал себя достаточно понятым ими по возникавшим вопросам. Поэтому одна и та же мысль переходит по всем главам, но в каждой получает новое развитие. Нельзя не сознать в Сунь-цзы умение схватить важные черты жизни полководца, умение отделить все неизменяемое в военном искусстве от изменяемого, тактического, так что, несмотря на I6 веков, протекших с того времени, когда он жил, правила его кажутся как будто написанными для настоящего времени, и полководец, действующий по его понятиям, не был бы хуже позднейших гениальных полководцев. (Срезевский)]. Текст "Инструкции". Во все времена война и сражение считались чем-то хорошим; но уверяю вас, что война и сражение принадлежат к таким действиям, которые чем более отдаляются от добра, тем более приближаются к худому и гибельному, как вообще все действия, у которых конец - или полный успех, или совершенная гибель. Выигранное сражение доставит вам много; проигранное может вас погубить. Поэтому нельзя решаться на бой, не сделав предварительно глубоких соображений и расчета, можете ли вы успеть, ибо вступать в сражение имеете право только с полной уверенностью в успехе. Припомните действия весов и меры счисления и не ошибитесь. Не забывайте, что от вашей ошибки зависит гибель тысяч и благосостояние миллионов людей. Будьте осторожны. Когда вам предлагают пост полководца и вы, после уединенного совещания с вашей совестью, решились принять оный, то после того не можете ничем отговариваться: ни необразованием своей армии, ни неимением хороших помощников, ни усердием исполнить неисполнимую волю своего владыки. Такой образ поведения доставит вам высокое уважение ваших подчиненных и всего отечества, а вас самих наведет на крайнюю осторожность, неутомимую бдительность, заботливость и внимание. Соображения ваши, решаясь на бой, должны быть основаны на отношении ваших сил к силам неприятельским и на отношении ваших способностей к способностям противника вашего. Вы не должны смотреть пристрастно ни на свою армию, ни на армию неприятеля, ни на себя, ни на противника. Вы должны понять его, из его действий. Армия зависит от полководца. Если каждый из вас получил бы по 10.000 людей, казалось бы, что вы все имеете равные силы - на деле не так выходит. Армия есть сумма разнородных сил, а общая сила зависит от того, как вы сумеете употребить их, ими воспользоваться. Не так легко поставить каждого на свое место, дать каждому соответствующее занятие. Один из вас сумеет в подчиненных своих возвысить дух, укрепить любовь к отечеству, возбудить стремление к славе; другой надменностью или равнодушием все это может усыпить и довести подчиненных до того апатического состояния, что они будут заботиться лишь только о том, чтобы за действия свои не подвергнуться ответственности. Один из вас сумеет внимательностью к трудам, способностям и подвигам других отыскать себе хороших помощников; другой, к несчастью, сумеет отбить охоту трудиться у самых деятельных и способных. Один из вас сумеет ввести дисциплину; другой испортит ее совершенным бесстрастием, послаблением, суетливостью и тем, что забывает или часто применяет свои приказания, не требует или не следит за исполнением их или требует не того, что было приказано. Один введет единство во всех частях своей армии, другой его расстроит, если оно уже было введено. Один допустит кому-либо управлять собою, другой будет упорно отвергать все чужие мнения. Один успеет заслужить всеобщее уважение, приобретет доверие неограниченное; другой никогда не достигнет этого. Убедитесь, что сила армии зависит много от ее предводителя. Всмотритесь в вашего противника, узнайте, с кем имеете дело; не судите по одной численности; не ошибитесь. Всмотритесь в сильные и слабые стороны своей армии и неприятельской, прежде, чем решитесь вступить в бой: вам это нужно, чтобы сообразить ваш тактический образ действий в бою и выбор местности для боя, с тем, чтоб, по возможности, уклониться от сильного неприятеля, а своею силою воспользоваться. Припомню вам некоторые из подобных соображений: если у вас много стрелков, встречая неприятеля, расположите их так, чтобы неприятель как можно более понес вреда; но опасайтесь ночных нападений, когда сила стрелков бесполезна: примите все меры, чтобы уклониться от ночных нападений или задержать его до рассвета. Если у вас больше, чем у противника вашего колесниц и коней, выбирайте места для боя ровные, не пересеченные, в которых они могли бы оказать наибольшую пользу. Если у вас мало стрелков, обратите все внимание на нападения ночные, при лунном свете, когда стрелки неприятельские не могут вам сделать много вреда. Если у вас мало колесниц и коней, не принимайте бой в позициях ровных, открытых, не пересеченных, где неприятель может иметь много выгод: вы этим заставите часть сил его остаться в бездействии. Искусство разузнавать, что делается у неприятеля, и искусство скрывать все, что у вас делается, вам необходимо на каждом шагу. Если вы этими искусствами владеете, вы полководец превосходный, если нет - судьба ваша на шаг от гибели. Примите всякие меры, чтобы получать верные сведения о неприятеле; чем успешнее будете достигать этого, тем действия ваши будут вернее; в противном случае, легко сделаться жертвою своих ошибочных соображений. Наблюдайте за всем, что делает неприятель, хотя глаза ваши не видят так далеко; слушайте его речи, хотя он дальше границ вашего слуха; будьте свидетелем всех его поступков, войдите в глубь его сердца. чтобы знать его страхи и надежды. Вы проникните все его хитрости, если вы осторожны, если наблюдаете за всеми его движениями, выходками, за всем его поведением. Вы ничего не должны упускать из виду, а сами - скрыть от него свои силы, действия, намерения. Надобно стараться, чтобы он думал; что вы расположены невыгодно. когда вы имеете много выгод, что вы в бездействии, когда вы работаете, что вы далеко, когда вы от него близко, что вы слабы, когда вы сильнее его, что вы терпите нужду, когда вы в довольстве, что вы избегаете боя, когда вы готовитесь дать сражение. Если неприятель сумеет обманывать вас на каждом шагу, вы будете двигаться по его желанию, вы будете от него зависеть, расположите войска свои на месте, для вас невыгодном, будете искать боя. когда победа должна быть на его стороне, дадите бой на месте, для вас неудобном, где, по соображениям тактическим, невыгодно для вас отступление, где, по необходимости, вы разъедините части своей армии. Все исчисленные преимущества неприятеля будут на вашей стороне, если лучше его овладеете искусством обманывать. Меры, какие вы употребите, чтобы скрыть от неприятеля свои силы, действия, намерения, и открывать все, что у него делается, представляю вашей мудрости, глубокомыслию и просвещению; только помните, что для этого ничего жалеть нельзя, что таких важных предметов нельзя упустить из внимания. А если вы успеваете в том и другом, поздравляю вас с победами: хотя бы вы вели 100 войн, 100 раз вы останетесь победителями; хотя бы вы были гораздо слабее неприятеля, раньше или позже перевес сил будет на вашей стороне. Обратимся снова к бою: вы не должны ничего упускать из вида, чтобы соображения ваши были верны: вступить ли вам в бой, или не вступить. Если бы, по вашим соображениям, можно решиться на бой, не доверяйте им, соберите совет своих высших подчиненных и спросите, как они думают об этом, но соберите их не за день или за два, а на самом поле сражения, когда уже готовы к бою. Если соберете раньше, немудрено, что неприятель будет знать о вашем намерении и примет меры, которые не принимал бы без этого. И если совет единодушно будет согласен с вами, не доверяйте ему окончательно, вглядитесь в ряды вашей армии, готовой к бою. Предчувствие масс не обманчиво - поверьте моей многолетней опытности - победа или неуспех будут ясно начертаны на большинстве масс и, если вы заметите тревожное чувство, отложите бой до другого времени. Не давая сражений, вы можете одерживать победы: вы своими действиями с малочисленно. Армией можете изнурить многочисленное войско, особенно полководца недаровитого. Вы можете его беспокоить тысячами способов: фальшивыми атаками, фальшивыми приготовлениями к бою, нападениями на его транспорты, на его обоз, на фуражиров, особенно, если имеете хороших партизанов, если введена искусная система разведывать и основательно получаемые известия скоро доводятся до вашего сведения; вы можете дразнить неприятеля тысячами способов, разбивать его по частям, отнимать у него все необходимое, отвлекать от всего полезного. Если вы слишком близко к нему - отодвиньтесь; идут он на вас - отступайте. Если у вас есть запасы на 10 дней, вы 10 дней можете действовать свободно, не заботясь, в тылу ли вы у него, или в боку; но к исходу запасов вы должны быть там, где их можно получить. Пусть идет он вперед: каждый шаг вперед для него становится труднее; чем лучше вы его беспокоите, тем больше у него явится больных и отсталых, тем затруднительнее будет для него движение вперед. Если он будет искать боя, вы уклоняйтесь; если у вас хороши расследователи, вы не допустите напасть на вас врасплох, но, пока еще он сделает распоряжение напасть на вас, вы можете быть там, где он и не предполагает. Он будет изнуряться напрасно и большего вреда вам не сделает. Но если лагерное место ваше очень выгодно, а противник так раздражен, что хочет дать бой, вы подумайте, нельзя ли его принять. Местность может прибавить вам силы; неприятель может заставить вас уступить место, но с такими потерями, от которых не скоро поправится, так что вы получите перевес в силах. Кто владеет искусством выбирать лагерные места, на которых выгодно дать бой, тот часто остается победителем. Император Тиуен-Юень (Гоанг-ти, основатель Китайской империи) владел вполне этим искусством и всегда побеждал своих противников. Он никогда не нападал на них, а только принимал бой в своем лагере, и кто нападал на него, тот наверно был разбит со страшными потерями, которых уже исправить было невозможно. Выбор лагерного места, особенно в котором вы хотите принять бой, никому не поручайте: это предмет такой важности, который вы сами должны решить. При выборе лагерного места представляется много соображения, из которых многие не должны быть известны даже вашим близким приближенным. Выбором этим вы можете неприятеля от тех пунктов, которые для вас важны, отдалить, а себя приблизить. Худо, если неприятель знает, где эти пункты: это свяжет ваши действия. При этом другой предмет, обращающий на себя внимание - самая местность. Вы должны осмотреть: какие она вам может представить выгоды и какие невыгоды, какие препятствия представить неприятелю и как он может преодолеть их. Местность эта должна быть выгодна для избранного вами тактического образа действий и невыгодна для неприятеля. Вы обратите внимание, как выгодами воспользоваться, а невыгоды уничтожить. Вы обратите внимание, где что нужно сделать, где что сделать прежде, а где после. Вам придется от иного близкого удалиться, к иному далекому приблизиться. Вы не забудете подумать о пути вашего отступления и о времени, когда вы должны будете начать его, о местности, которая облегчит ваше отступление, и как ею воспользоваться, чтобы удержать неприятеля, а отступление произвести в порядке. Вы должны подумать о тех пунктах, которые для вас будут особенно важны, когда придется неприятелю отступить, и как принудить его к быстрому, беспорядочному, изнурительному отступлению. Местность может быть для вас и в том вредна и полезна, что она или позволяет неприятелю легко наблюдать за вами, или будет непроницаема для его расследователей. Худо, если ваша местность пересечена ручьями, которые, наполнившись в несколько часов, разъединит на время части вашей армии или будут препятствовать отступлению: неприятель может этим воспользоваться. Необходимые условия лагерного места - хорошая вода и чистый воздух. Вам не годится для лагеря места смерти, где человек терпит много от непостоянства воздуха, где чуть заведутся болезни, развиваются быстро. Хорошо выбранный лагерь - предвестник победы; хорошая вода и здоровый воздух, при доброкачественной пище, вселяют в солдата бодрость и силу; лишения, болезни, страдания изнуряют человека, делают его малодушным, отнимают бодрость. Худо, если вы доведете свою армию до этого. При всех ваших занятиях, вы не забудете заботиться об армии вашей. Генерал должен любить простого солдата, как и офицера. Но тот, кто не смеет наказывать, смотрит сквозь пальцы на беспорядки, не решается на важное, боясь, чтобы его люди не устали, очень легко может погибнуть и погубить армию. Если хотите, чтобы люди были полезны, не допускайте лености, давайте всегда занятие, работу, держите в постоянной деятельности, не утомляя без меры, не доводя до такого состояния, когда люди станут ослабевать в силах. Не позволяйте офицерам быть жестокими. Дисциплина вводится строгостью; но, чуть она введена, берегитесь своею оплошностью испортить ее: тогда вам снова придется прибегнуть к наказаниям, без которых вы обошлись бы, если бы не допустили оплошности. Старайтесь поддерживать единство в частях вашей армии, удаляя враждебность, не допуская интриг, стараясь сблизить начальника с подчиненными, чтобы они составляли семейство, где начальник для одних - отец, для других - старший брат. Состояние вашей армии не считайте всегда одинаковым: четыре времени года не одинаково сменяют одно другим, не на одной точке всегда восходит и заходит солнце, не всегда луна блестит одним светом. Осматривая ряды вашей армии, всматривайтесь, нет ли пустоты, которую нужно пополнить, нет ли излишка, который нужно уменьшить, и что чересчур высоко, постарайтесь опустить, что слишком низко - поднять. Во всяком случае, не забывайте, что состояние армии походит на текущую воду и вполне зависит от вас. Если источник возвышен - ручей течет быстро; если источник низок - движение реки едва заметно. Вы можете заставить реку выйти из берегов, построив плотину, и можете, прорвав плотину, дать движение в данное время быстрее обыкновенного. Вы должны походить на художника, который все, что видит и слышит и понимает, относит к своему произведению, и всем пользуется, чтобы его довести до наивысшей степени совершенства. При соображениях ваших, дать бой, или нет, не упустите из вида настоящее положение вашей армии. И если, наконец, все обстоятельства благоприятны и вы найдете, что надобно дать бой, осмотритесь внимательно, какие препятствия могут вам встретиться в позиции неприятеля и можете ли вы их преодолеть. Неприятель не должен знать ни дня, ни часа боя; выгоднее дать бой, когда он истомлен, отдыхает после трудов больших, а вы придете к нему со свежими силами. В день, назначенный для боя, не будьте от него не слишком близко, не слишком далеко. Если вы будете близко, он пример все предосторожности, он легче может наблюдать за вами. Если вы будете слишком далеко, так что вам придется сделать два перехода, он, наверно, узнает о приближении вашем и примет меры. Самое лучшее расстояние в день боя не более одного умеренного перехода; но если бы он был даже в 40 верст, идите не останавливаясь и, придя к нему, не давайте отдыха людям: времени терять нельзя; неприятель, к которому вы приблизились неожиданно, есть полуразбитый; если он узнает за 15 верст о вашем движении, он уже успеет принять все нужные меры. Идя на бой, все лишние вещи оставьте, облегчите как можно людей. Обратите внимание на скорую и верную передачу приказаний во время боя: это должно делаться быстро; я всегда днем для передачи приказаний употреблял знамена, а в ночных нападениях - барабаны. Войска свои не вводите вдруг в дело, а постепенно, чтобы неприятель не знал, с какою по числу войск армиею имеет дело. Если он увидит, что вы сильнее, он начнет отступать, прикрываясь и удерживая вас на каждом шагу, и вы не извлечете большей пользы; если же вы постепенно вводите свои силы, он будет в нерешительности и будет вводить свои силы больше и больше, пока не введет всех. Вы не переставайте наблюдать за ним: вводит ли он все свои силы, начал ли отступление частное. Это необходимо для вас, чтобы знать, следует ли его теснить сильно, или не готовит ли он засад и не думает ли встретить вас на таком пункте, где все выгоды будут на его стороне. Если ваши расследователи дали вам знать, что части неприятельской армии отступают, занимают позиции сзади, что его обозы отходят, а он только удерживается в позиции, тогда не преследуйте его слишком быстро; если же обозы его остаются, то значит он хочет вступить в решительный бой. Если расследователи ваши не увидят его отступлений частных и он введет в дело свои последние силы, а у вас остаются еще не введенные в дело, дайте им отдых несколько часов и потом двигайтесь быстро и упорно; если он остановился ночлегом, то, узнав о вашем приближении, она станет сниматься и оставлять вам много больных, раненых и отсталых; если же он хочет принять бой, подождите своих войск, которые участвовали в бою. Приняв меры предосторожности, вы будете отдыхать; но неприятель, уже изнуренный боем, будет вместо отдыха делать приготовления и еще больше изнурится. Принявши бой и проигравши его, неприятель в несколько дней будет доведен до крайности. Лагерь его и запасы останутся в ваших руках, и ему много нужно трудов, чтобы армию свою прокормить и привести в порядок. Весьма дурны последствия проигранного сражения. Вы остерегайтесь этого; но не впадайте в другую крайность - не пропустите важного момента. Это только может случиться, когда вы не знаете ни своего состояния, ни состояния армии неприятельской. Пропустив удобный момент, вы продолжите войну без всякой пользы; может придтись вам в следующем году начинать новую кампанию, а это уже дурно. Полководец не должен упускать из вида, что война для государства разорительна; чем скорее ее кончить, тем лучше. Плохой полководец кончает войну в две кампании, а тот, кто и в два года не кончит, тот может довести государство до крайности. Государь должен будет уменьшить расход свой обыкновенный на 3 процента, а народ - на 4. Бедность распространится от городов до деревень. Всякий почувствует тягость войны, и немудрено, что пыл ваших войск охладеет. Вступив на землю неприятельскую, лучше кормить армию неприятельскими запасами, чем своими; лучше покупать их за деньги, чем подвозить свои. Для государства легче недостаток денег, чем недостаток продуктов. Фуражировки допускайте в крайности, когда вам нечего есть, и в этом случае действуйте быстро, как огонь; но остерегайтесь допускать их из прихотей: они вооружают народ, могут довести его до ненависти, и тогда вам придется иметь дело не с одной армией, а с целым народом. Наши мудрые предки так не действовали. Они никогда не были жестоки, даже с неприятелями. Они имели в виду достигать цели войны, доводя неприятеля до потери сил, до необходимого бездействия. Но если неприятель, доведенный до отчаяния, решается пробиться или погибнуть, не вступайте с ним в бой и пропустите его. Он уже на дороге к гибели. Отчаяние - сила кратковременная, но страшная, и за ней следует упадок сил. Не вступая в бой, неприятель ослабевает, а вы сохраните жизнь своих людей, которые могли бы погибнуть в борьбе с отчаянием. Подождите: и без боя неприятель уже пропал, и без боя он почувствует невозможность бороться с вами, если вы, пропустивши, тесните его, не давая отдыха. Если же сами доведете себя до положения крайнего, давайте сражение на смерть: все равно, вам приходится погибать; вы ничем не рискуете, а можете спасти себя тем, что неприятель оставил вас в покое, пока вы не поправитесь. Вы опять из этого видите, как важно, чтобы неприятель не знал, что вы терпите: зная это, он не примет сражения, и погубит вас, не давая времени поправиться; если же вы знаете, что он терпит, вы не будете теснить его и дадите время ему поправиться. Три, четыре дня довольно, чтобы человек умер с голоду, в и три дня можно потерять все свои силы. Вы этого не забывайте, и пользуйтесь - так разбивает сильный ум самую могучую силу. Не ожесточайтесь чересчур: вы себя этим можете погубить и сами создадите для себя затруднения. Сохранять владения и все права вашего государя - ваша первая и главная обязанность; отнимать земли у неприятелей вы должны только в крайности. Вы обязаны заботиться о спокойствии городов вашего отечества, а тревожить города неприятельские считайте злом, допускаемым лишь необходимостью. Не допускайте притеснять дружественные племена, нападайте нам враждебные только по необходимости. Препятствуйте грабить дома сограждан ваших, у неприятелей допускайте грабить только в том случае, если армии вашей нечего есть. Пусть правила эти врежутся в памяти вашей, и я ручаюсь, что действия ваши будут всегда успешны. Не возбуждая ненависти, вы можете противника обессилить, и он раньше или позже покорится. Правила всякого умного человека вообще остаются и для вас также необходимы. При начале всякого предприятия, не забывайте верно обсудить, можете ли привести его в исполнение, и не беритесь за то, что не можете сделать. Для получения какой-нибудь выгоды сравните ее с трудом, издержками, потерею людей и запасов и благоразумно откажитесь, если предполагаемые выгоды не стоят трудов и издержек или если приобретенной выгоды вы за собою удержать не можете. Не ленитесь идти за малой выгодой, если надеетесь получить ее без всякой потери. Часто малые эти выгоды, которые вы могли бы получить, но не получили по лености, по небрежению, влекут за собою большие потери и неисправимые уроны. Если вы узнаете, что город хорошо укреплен, изобильно снабжен военными и продовольственными запасами, остерегайтесь осаждать его; если узнаете в то время, когда уже его осадили, не упорствуйте продолжать осаду: вы рискуете при этом, что все ваши силы сокрушатся при осаде и что ранее или позже, все равно, вам придется снять осаду. Если защищаете какое-то место, но не надеетесь удержать его, уступите: бойтесь поставить армию свою, через свое упрямство, нам край гибели. Вы можете потерять армию, а все-таки раньше или позже придется вам сдать то место; кампания замедлится без особенных для вас выгод. Но если надеетесь защитить, если надеетесь, что силы неприятеля сокрушатся при осаде, примите все возможные меры для защиты и не засыпайте. К довершению всего сказанного долгом считаю предупредить вас от пяти родов опасностей, или подводных камней, для полководца тем более страшных, что их мало опасаются, но против которых и мужество и мудрость часто разбивались, как указывает нам история наших предков. Вникните в них хорошенько, остановите на них ваше глубокомысленное внимание. Первый подводный камень для полководца есть неуместное желание подвергать себя опасности - идти на смерть. Смелость, когда она оправдывается обстоятельствами, называется храбростью; но, в сущности, храбрость эта не должна иметь иного названия, как - трусость. Полководец, который без необходимости вдается, как простой солдат, в схватку и, кажется, ищет опасности и смерти, который сражается и заставляет сражаться до последней крайности, заслуживает смерти. Смелостью он прикрывает свою трусость, и если он так действует, заключите из его действия, что он потерялся. Если бы он не испугался опасностей, которые угрожают ему, он бы хладнокровно наблюдал за общим ходом битвы и своевременно распорядился, чтобы важные пункты удержать; а если он позабыл исполнить свои настоящие обязанности и принял на себя другие, он потерялся. Тот человек без головы, который не в состоянии найти никакого выхода, чтобы поправить дурной шаг; тот трус, который не снесет малейшего удара без того, чтобы не упасть, и который считает себя погибшим, если ему не все по желанию удается. Второй подводный камень - неумеренная осторожность о сохранении своей жизни, о том, чтобы на попасть в обман. Считая себя необходимым для благосостояния армии, опасаются выехать на пункты, из которых легче наблюдать и распоряжаться боем, а скрываются в местах совершенно безопасных. Не смеют пользоваться запасами неприятельскими, думая, что они отравлены, никому не доверяют, всех боятся, всех считают своими врагами. Ни на что не решаются и, выжидая благоприятного случая, пропускают представляющийся, считая его за подставленную неприятелем ловушку. В предположении опасностей, не двигаются; а неприятель, если внимателен и деятелен, всм пользуется, и немудрено, если поставить такого слишком благоразумного полководца в положение крайнее, подметив его слабость - большую любовь к жизни. Третий подводный камень - неумеренный гнев. Человек сам не замечает, что, во время гнева, делается глупым; ему кажется, что он правильно распоряжается, но распоряжения в минуту гнева более или менее безумны. Полководец, который не умеет себя умерить, который не владеет собою и позволяет себе увлекаться порывами негодования или гнева, всегда может быть обманут неприятелем. Подметив такую вашу слабость, он вас раздразнит, введет в досаду, подставит вам тысячу ловушек, которых ваша злость не заметит и в которые вы непременно попадетесь. Четвертый подводный камень - худо понимаемая честь. Худо, если полководец не вовремя и не кстати оскорбляется всем. Эта ложная честь бывает особенно у тех, кто привык смотреть на себя не с настоящей точки зрения, а на других - пренебрежительно. Если неприятель подметил эту слабость, он сначала с намерением действует так, по-видимому, глупо, что вы подумаете о нем дурно, о себе хорошо, и когда он начнет действовать, как следует, у вас родится досада, при малейшей неудаче; вы будете каждую неудачу считать оскорблением чести, и чтобы сохранить ее, легко раненую, немудрено, что погибнете безвозвратно. Пятый камень преткновения - неумеренная слабость к солдату. Я уже упоминал о ней, говоря о законах управления. Генерал, который не смеет приказывать, смотрит сквозь пальцы на беспорядки, который непрестанно думает только о том, чтобы люди у него не устали и потому не решается ни на что важное, легко может погибнуть и погубить свою армию. Полководец должен предохранить себя от всех упомянутых родов опасностей, от всех вычисленных слабостей. Не слишком боясь смерти и не слишком заботясь о жизни, он должен вести себя с храбростью и благоразумием, пользуясь всеми представляющимися обстоятельствами. Если он имеет справедливые причины сердиться, пусть сердится, но не становится тигром, которого нельзя ничем усмирить. Если он чувствует, что честь его ранена, и хочет отплатить за это, пусть не руководится мгновенными вспышками оскобленного самолюбия, а, с хладнокровием размысля, выжидает случая, как вернее и великодушнее действовать. Пусть любит солдат, бережет их, но не приучает к праздности и лености, а дает им постоянные занятия и за то, что следует, взыскивает справедливо. Во всех своих действиях он должен соединить хитрость с мужеством, к силе оружия прибавить мудрость,а если имел несчастье впасть в ошибку, да не упадет духом и да заглаживает ее тихо, действуя с наибольшею осторожностью, не упуская случая пользоваться малейшими ошибками неприятеля и ставя его в положение, для него невыгодное. Полководец должен помнить, что на него обращено внимание всего мира, что сердца соотечественников, их помыслы и благословения стремятся к нему, что надежды и упования свои они возлагают на него, и в храмах Бога всемогущего на алтарях пламенеют жертвы и со слезами умиления возносятся к небесам молитвы о благоденствии, преуспеянии и славе его - славе отечества. Помните это, почувствуйте это, помните это, и да высокое Провидение постоянно озаряет ум ваш лучом божественного света для благоденствия, чести и славы наилучшей, поднебесной, великой империи нашей на веки веков!

(Военный сборник. -1860. - N6.; публ. Срезевского, Костромского пехотного полка подполковника).

0x01 graphic

Шарль-Луи-Огюст Фуке, герцог де Бель-Иль (1684 --1761) --

маршал Франции, военный министр Франции, в литературе также известен как маршал Бель-Иль.

189

Инструкция маршала Бель-Иль.

[Наставления французского военачальник своему сыну, поставленному командовать полком]. Полк, который поручается тебе королем, один из лучших в армии; подполковник этого полка - старый воин, достойный уважения за его продолжительную и полезную службу; все капитаны - старше тебя, и каждый из них, судя по личным заслугам, более тебя достоин полковничьего чина, однакож, ты становишься их начальником: не забывай этого никогда. Не стану и говорить о том, чтобы ты старался заслужить уважение части, которою ты будешь командовать; правило это слишком избито; но скажу тебе, что ты должен стараться заслужить любовь своих подчиненных. Всякий полковник, к которому питают это чувство, легко достигает самого трудного; напротив - тот, который не заслужил любви, с трудом добивается до вещей самых нетрудных. Заставь себя полюбить, сын мой, и трудная обязанность полковника сделается для тебя приятным занятием. Ты жестоко ошибся бы, если б вообразил, что для приобретения любви полка нужно ослабить дисциплину, или чересчур угождать желаниям каждого из офицеров: это средство ни верно, ни славно. Также ошибочно было бы думать, что одна добродетель, как бы она ни была блистательна, может возбудить к тебе этой чувство; подобно тому, как в женщине привлекают нас не одни глаза ее, но целое, гармония в ее чертах: так точно и ты можешь только соединением в себе достоинств и познаний, о которых я буду говорить в этом наставлении, заслужит любовь полка своего. Имей к своему подполковнику величайшее уважение; не отдавай ни одного приказания без его совета; пусть кажется, что ты составляешь только орган его желаний: я часто давал тебе этот совет, это приказание, и возобновлю его при первом удобном случае. Если, по примеру некоторых молодых начальников, ты не имел бы уважения к своему подполковнику, то заставил меня иметь о тебе мнение самое невыгодное, и сделался бы скоро жертвою своего неблагоразумия; в полку, разделенном между тобой и ним, образовались бы партии, и тогда ты не мог бы сделать ничего доброго. Имей к старым капитанам полное внимание, советуйся с ними часто, оказывай им дружбу и доверие. Будь опорой, другом, отцом молодых офицеров; люби старых унтер-офицеров и заслуженных солдат, разговаривай с ними часто и всегда снисходительно, даже иногда советуйся с ними; для начальника всегда хорошо обладать подобной популярностью; она мне часто служила в пользу. Старайся узнать совершенно всех офицеров своего полка: не зная их, на каждом шагу, будешь ошибаться; не отличишь скромности от недостатка способностей; уверенности в своих силах от пустой самонадеянности; стремления к порядку от недоброжелательности; любви к справедливости от доноса, зависти и чрезмерного честолюбия; умеренности от равнодушия; строгости от натянутости; будешь принимать советы, даваемые из лести или интереса, за чистую монету; тебе будет казаться, что вознаграждаешь добродетели, а между тем награда твоя достанется пронырству; тебе покажется, что ты покровительствуешь истинным талантам, а на самом деле будешь превозносить таланты кажущиеся и мнимые. Посвятив долгое время на изучение качеств своих офицеров, и узнав их, выбери себе между ними старшими двух друзей, в которых найдешь истинное достоинство, знание, любовь к правде и порядку; привяжи их к себе дружбой; поручи им важную обязанность напоминать тебе о твоих недостатках с откровенностью, и высказывать тебе ошибки твои; выслушивай советы этих офицеров со вниманием; остерегайся однакож иметь к ним слепую доверенность и показывать слишком ясно прочим офицерам предпочтением, которое отдаешь двум первым, потому что это могло бы сделаться источником гибельных несогласий. Я развил тебе дух и характер Французского народа, его нравы, предрассудки; я указал тебе лучшее средство удерживать и одушевлять его, награждать и наказывать, и потому не буду повторять здесь уроков, не раз по этому предмету тебе уже данных, но скажу: никогда н употребляй с солдатами выражения суровых, прозвищ позорных, и не произноси, говоря с ними, слов низких и презрительных; полковник, употребляющий эти слова в разговоре с солдатами, сам себя унижает; а если он обращается к офицерами в подобными выражениями, то он компрометирует себя самым очевидным образом. Никогда не забывай, что офицеры твоего полка суть люди, Французы, тебе равные, и потому отдавая приказания, помни, что тон твой и выражения должны быть приноровлены к лицам, которым двигатель - честь: поверь, сын мой, что это единственный наилучший способ; что тогда приказания твои будут уважаемы, будут приятны, исполнение их ускорится и солдаты возымеют ту доверенность к своим офицерам, которая служит основою дисциплины и успехов. Никогда не употребляй наказаний недозволенных законом и нетерпимых национальным духом; когда будешь взыскивать на лице твоем должно быть видно страдание, которое ты ощущаешь, будучи употреблять строгие меры. Не пропуская случаев к оказанию незначительных услуг своим офицерам; если все ожидать случаев, где в состоянии будешь сделать для них что-либо важное, ты рискуешь никогда не сделать для них ничего. Как мелкие предосторожности сохраняют добродетель, точно также мелкие услуги привязывают сердца. Ходатайствуй усердно и настойчиво о наградах заслуженных офицерами, унтер-офицерами и рядовыми твоего полка; министры может быть откажут тебе в просимом, но им будет приятно видеть заботливость твою о подчиненных и полк полюбит тебя сильнее. Никогда не возбуждай в своих подчиненных надежд, в осуществлении которых ты не уверен; когда лица, которые возымели их, увидят, что они не исполнимы, они обвинят тебя в несоблюдении их выгод. Уже давно я приучил тебя вставать в четыре часа утра; сохраняй эту счастливую привычку; время в особенности будет для тебя дорого; в настоящее время более, чем когда-нибудь, будет предстоять тебе предметов для изучения и исполнения. Будучи полковником в самых молодых летах, ты будешь по-видимому очень рано генералом; тогда тебе не будет уже времени заниматься теорией военных действий, и поэтому теперь должен ты изучать ее, но если даже тебе никогда не пришлось бы занять место важнее, поверь, сын мой, что обязанность полковника требует сведений самых разнообразных и обширных. В состоянии ли ты будешь судить о знаниях своих унтер-офицеров, если не будешь знать лучше всякого из них все, что постепенно надобно пройти, чтобы из рекрута образовать солдата? Оценишь ли ты верно достоинство фельдфебеля по управлению ротою, если сам не знаешь во всем объеме его обязанностей? То, что я говорю о фельдфебеле, одинаково относится к поручику, капитану, майору и подполковнику; да, сын мой, только умением исполнять все должности, которые ниже твоей, можешь ты сделаться достойным занимать должность, тебе вверенную, и заставить всех исполнять свои обязанности. Нечего и говорить о изучении военных уставов: ты их знаешь, но я советую тебе никогда не отступать от них. Я первый взыщу с тебя, или буду просить о взыскании, если когда-нибудь узнаю, что ты позволил себе от них отклониться. Закон в глазах всякого доброго гражданина, доброго воина, самое святое дело. Говорят (я хорошо это знаю и в молодости сам говаривал), буква убивает, а дух живит; но как я всегда видел, что, под предлогом этого оживления, позволяют себе самые большие отступления, то предписываю тебе непременно держаться буквы закона. Уважай также старинные обычаи; если же найдешь в котором из них зло, то надобно его уничтожить, но приступай к его уничтожению с осмотрительностью и благоразумием; предуготовь своими действиями и речами те перемены, которые намерен ты ввести; дай почувствовать выгоды их; не предпринимай никакого уничтожения вдруг нескольких злоупотреблений; сперва обрати внимание на самое важное, на самое существенное; если в одно время приступают к исправлению всех частей здания, то оно колеблется, а иногда и рушится; уничтожай, когда уже приготовлено то, что должно заменить уничтоженное. Помни, что всегда происходит более вреда, чем пользы, если предлагают обдуманно перемены, даже самые выгодные, и употребляют усилие для введения их; советуйся со старыми офицерами о нововведениях, которые замышляешь; согласие их повлечет за собой согласие прочих. Не буду говорить тебе здесь об изучении военного искусства; я оказал тебе уже прежде необходимость и выгоды этого изучения; я указал тебе план, которым ты должен руководствоваться для усвоения этой науки; ограничусь повторением того, что история есть источник, из которого должен ты постоянно черпать: читай историю не для изучения истории, но для изучения войны, нравственности и политики. История была, с малолетства, предметом моих занятий и ей обязан я всему, что знаю. Не пренебрегай математикой; мне очень жаль, что я ею не занимался глубже; я учил ее рано, любил ее, сделал в ней успехи, и очень обязан тому немногому, что из нее знаю. Ты храбр, ты доказал это, но остерегайся крайности в этом случае. Сколько слез стоила мне необычайная храбрость одного, весьма много любимого человека! Дай Бог, чтобы храбрость твоя не была для меня столь же тяжкой! Храбрость, первое из качеств солдата, должна в полковнике подчиняться благоразумию; однакож, я желал бы лучше оплакивать твою смерть, чем славу или честь твою. Помни, что люди, которые более всего будут тебе советовать беречь себя, будут первые тебя порицать строго, если ты последуешь их советам. Люби отечество, короля; это обязанность каждого гражданина, а для тебя это первый долг, потому что король осыпал меня и тебя милостями; впрочем, эти чувства слишком глубоко врезаны в твоем сердце: не для чего и упоминать о них. Люби славу; желание достичь ее должна всегда пламенеть в твоем сердце. Эта любовь к славе поддерживала меня на трудном пути, мною пройденном; она заставляла меня забывать, что я родился со слабым здоровьем. Не буду говорить тебе о честности, но советую тебе следить за честностью твоих подчиненных; обвиняют некоторых полковников в продаже должностей в полку; не хочу этому верить: они раздают должности, но подчиненные продают их. Старайся, чтобы полк твой был лучше и более обучен, нежели другие: это самолюбие позволительно полковнику; но не старайся сделать его красивее и переполнить блестками. Наблюдай, чтобы роты всегда были укомплектованы людьми способными к военному делу; не позволяй, из ложного сострадания, капитанам получать жалованье на людей, которые не состоят у них по спискам: тот, кто позволяет себе это лихоимство, обманывает короля и нарушает обязанности чести. Тот также не совсем честен, кто не соблюдает совершенной справедливости в распределении милостей, и в особенности не препятствует своим подчиненным иметь на счет солдат выгоды незаконные. Это один из главных пунктов, на которые полковник должен обращать внимание. Присутствуй при всех учениях своего полка; будь всегда первым на месте сбора; являйся занятым единственно своими обязанностями; будь деятелен, бдителен, точен, и офицеры твои будут аккуратны, внимательны и ревностны; в противном случае - полком твоим овладеет мрачная и холодная апатия: нерадивость полковника влечет за собой невнимание офицеров к своим обязанностям. Никогда не увлекайся нетерпением или гневом; за первыми порывами страстей всегда следует раскаяние: если хочешь сделать глупость - сказал очень справедливо один из наших писателей - последуй внушению гнева. Начальник вспыльчивый нередко позволяет себе поступки предосудительные для его чести, сопряженные с опасностью для его жизни и чаще всего для жизни его подчиненных. Повинуйся законам и тем лицам, которые по избранию государя суть органы этих законов; неповиновение властям - величайшее из преступлений воинских: оно сообщается с необыкновенной скоростью и возрастает в силах по мере распространения. Может ли полковник, не повинующийся старшим, требовать послушания от своих подчиненных? Будь судьей, цензором, блюстителем порядка и отцом своего полка: как блюститель порядка и судья, наблюдай за исполнением законов; как цензор и отец - за сохранением чистоты нравов; обращай особенное внимание на сей последний предмет, всегда почти забываемый или пренебрегаемый начальниками; где водворены добрые нравы, там и законы уважаются, и - что еще лучше - там любят законы; и потому старайся улучшать нравы; но не думай, чтобы это можно было сделать по заказу; они сообщаются, они внушаются, они должны быть вводимы примером; сила примера здесь, как и везде, почти действительнее силы воли; бесполезно было бы высматривать и замечать в других недостатки, в которых можно упрекнуть нас самих. Если собственно твои нравы будут безукоризненны, полк также будет отличаться нравственностью; темперамент твой укрепится, ты выиграешь много времени, отклонишь от себя многие смешные стороны, никогда не будешь игрушкой обстоятельств, и общее уважение вознаградит тебя за лишения, на которые ты себя осудишь. Избегай игры, в особенности азартной; изгони совершенно последнюю из своего полка; большая часть военных людей через нее гибнет. Берегись пристрастия к вину: оно унижает человека; имей всегда хороший, но не утонченный стол; приглашай к нему офицеров своего полка, предпочтительно перед генералами, полковниками и другими командирами; принимай гостей своих по степени уважения, которое они заслуживают. Число экипажей своих ограничь необходимостью: ты должен показывать пример простоты и скромности, потому что ты полковник и потому что ты сын мой; эта умеренность не будет стоить тебе большого труда, потому что я старался удалить от себя ту роскошь, которая обращает в изнеженных женщин большую часть наших молодых воинов. Я не позволял украшать твоих лошадей, мулов и одежды людей твоих золотом и серебром, и надеюсь, что ты всегда будешь соблюдать эту драгоценную простоту. Великолепие, которое так прилично человеку, представляющему лицо государя, делается недостатком для венного вообще и пагубным для полковника; подчиненные кого считают за обязанность, за честь - ему подражать. Я никогда не мог смотреть, без сильного негодования, на молодых начальников наших полков, когда они вводили в лагери и в гарнизоны роскошь и негу придворную; когда они старались отличиться богатством и великолепием экипажей, множеством слуг, красотою лошадей, утонченность стола, одним словом - соперничали между собой единственно в искусстве размножить наслаждения. Разве в этом состоит честолюбие, которое должно одушевлять военачальников?! Но довольно об этом: досада готова овладеть мною; впрочем, в этом случае мои советы менее тебе нужны, чем во многих других. Ты никогда не смотрел на страждущее существо без сильного желания прекратить его страдания или облегчить их; сохраняй же, сын мой, эту драгоценную чувствительность: она может быть для тебя иногда причиною мучений, но гораздо чаще она будет источником удовольствий самых живых и чистых. Советую тебе быть человеколюбивым и великодушным стол же для твоей славы и для счастья: человеколюбие и щедрость привлекает к нам сердца людей, с которыми мы живем, которыми начальствуем. Какой бы расход ни сделал ты для облегчения страждущего человечества, я с удовольствием пополню его: слух о твоей благотворительности для меня будет приятнее молвы о твоем умении устраивать празднества; пусть лучше удивляются большему числу осчастливленных тобою, чем большему числу вельмож, которых ты увеселить старался: воспоминание о празднестве не оставляют приятных следов ни в душе, ни в сердце, а как сладостно для нас воспоминание о несчастном, нами утешенном! По какому-нибудь важному случаю, можешь раздать общую награду солдатам своего полка - я не против этого; но мне было бы приятнее, если бы ты сохранил эти деньги для раненых, для тех, которые отличились каким-нибудь блистательным делом, или для тех, которые, исполнили свои обязанности, понесли важную для них потерю. По крайней мере, раз или два раза в неделю посещай больных своего полка; поговори с каждым из них ласково и старайся успокоить их; слушай даже рассказ об их страданиях; эта снисходительность будет, не менее лекарств, способствовать скорому их выздоровлению. Посещай почаще арестантов своего полка; человек провинившийся должен быть наказан, но не должен быть заключен в нездоровом месте. Не стану тебе и говорить, что ты должен беречь кровь и пот солдат своих; тот недостоин имени человека, кто для приобретения известности, подвергает их излишним опасностям и страданиям: вообще знаний, что слава, которая приобретается этой ценой, не блестяща и не прочна. Французские полковники, с давних времен, славятся в Европе своей вежливостью; я уверен, что для тебя не будет сделано в этом случае обидного исключения; надеюсь даже, что ты превзойдешь предстоящие тебе образцы: большая часть полковников вежлива только с женщинами, с начальниками и равными; ты, я полагаю, вежлив и с подчиненными. Никогда не говори с офицерами своего полка, и даже о них, тоном повелительным или презрительным, как это делают некоторые начальники; помни, повторяю, что многие из твоих подчиненных гораздо более тебя заслуживают командования полком; что многие - происхождения более древнего и знаменитого, чем ты, и что им недоставало, чтобы стать выше тебя, только богатства или счастья, и потому будь доступен, любезен, вежлив, предупредителен еще более с подчиненными, чем с равными; вежливость с равными большей частью есть только следствие искусной политики; с подчиненными же - это признак доброго сердца. Похвалы, мною заслуженные, за то, что я никогда не давал чувствовать власть свою, должны заставить тебя последовать моему примеру. Сделав ошибку, сознайся в ней тотчас, а главное - старайся исправить ее. Хотя этот образ действий очень естественен и не заслуживает похвалы, однакож тебя будут хвалить за это; ты привлечешь к себе сердца и твои ошибки будет извиняемы; я сам часто это испытывал. Люби и отличай офицеров, которые окажут военные способности, и тех, которые исполняя свои обязанности, предаются изящным искусствам. Занимайся в особенности молодыми офицерами своего полка, наблюдай сам за их поведением, за их занятиями и за их нравственностью; будь, как я сказал, отцом их и, если нужно, их наставником; полк твой будет хорош лишь тогда, когда офицеры твои будут богаты сведениями и когда они будут отличаться постоянным и сильным рвением к службе. Поверь, что ты достигнешь блистательных результатов не иначе как обращая усиленное внимание на молодых офицеров и приучая их к правильной жизни. Старайся, чтобы старшие офицеры питали к молодым любовь отца к детям или, по крайней мере, наставника к воспитанникам; наблюдай, чтобы последние оказывали старшим внимание и уважение, которое дети нежные и хорошо воспитанные имеют к своему отцу; старайся поселить и поддержать согласие в своем полку; спеши уничтожать возникающие раздоры, искореняй вражду, или, по крайней мере, предупреждай ее губительные следствия: это, сын мой, одна из первых и существенных обязанностей полковника. Все, что делается в полку, должно быть тебе известно, но для этого никогда не прибегай к шпионству: тот, кто доносит на своих товарищей - человек бесчестный. не заслуживающий никакого доверия; прибегай к чужим глазам, к чужим рукам только в тех случаях, когда тебе невозможно все видеть и все сделать самому; вникай во все подробности; только тогда можно хорошо исполнить на нас возлагаемое, когда все подробности известны; полковнику не приходится смотреть на вещи свысока; не старайся, впрочем, присвоить себе обязанности, которые законом поручены твоим подчиненным; довольствуйся наблюдением за всеми ими и заставляй каждого исполнять его обязанности. Вот, наконец, последнее мое наставление: не забывай никогда, сын мой, что ты сделан полковником для блага службы и полка, который поручен тебе: слава отечества должна быть главной твоей целью; постоянным твоим занятием - должно быть устройство счастья твоих подчиненных; если тебе удастся доказать своему полку, что ты руководствуешься этими побуждениями, всякий из членов его будет считать обязанностью и удовольствием способствовать твоим видам; тогда все препятствия исчезнут и ты заслужишь славу чистую привлечешь к ней сердца окружающих и милость короля, и наконец осчастливишь любящего тебя отца.

(Военная библиотека. - т. I. - СП б., б., 1871).

0x01 graphic

Петр I. Вид на Екатерингоф, 1716.

Алексей Фёдорович Зубов (1682 -- после 1741)-- гравёр

190

Инструкция Петра I волонтерам, отправленным за границу для обучения морскому делу.

1. Знать чертежи и карты морские, компас, также и прочие признаки морские. 2. Владеть судном как в бою, так и в простом шествии, и знать все снасти, или инструменты к тому надлежащие: паруса и веревки, а на катаргах и иных судах весла и прочие. 3. Сколько возможно искать того, что (б) быть на море во время бою, о кому и не лучится, ино с прилежанием искать того, как в тое время поступить, однакожде обоим, видевшим и не видевшим бою от начальников морских взять на тое свидетельствованные листы за руками их и печатми, что они в том деле достойны службы своей. 4. Если же кто похочет впредь получить себе милость большую по возвращении своем то к сим вышеописанным повелениям и учениям научились знати, как делать те суда, на которых они искушение свое примут. 5. Когда возвращаться будут к Москве должен всяк по два человека искусных мастеров морского дела привести с собою до Москвы на своих проторях [расходы], а те протори, как они придут, будут им заплачены. Сверх того, отсюда из салдат даны будут для того учения по одному человеку. А кто из салдат взять не похочет, а тем или знакомца или человека своего тому ж выучит, а салдатам будет прокорм и проезд из казны. А буде, кроме салдат, кто кого выучит, и за всякого человека за прокорм дано будет по сту рублев, и о том, солдат кто взять похочет или из своих кого учит, объявить комисарий генералу немедленно. 6. С Москвы ехать им сим зимним вечером, чтоб к последним числам февраля никто здесь не остался. 7. Пасы [паспорта] и проезжие даны вам будут из Посольскому приказу, и о том роспись и указ в Посольский приказ пошлется вскоре".

(Письма и бумаги императора Петра Великого. - т.1. - СП б., 1887).

Вахмистр Елисаветградского гусарского полка с полковым штандартом.

Рисунок подполковника Самонова

191

Инструкция пехотного полку полковнику.

(Извлечения). Глава первая. О должности полковника вообще. 1-е. Главному в полку начальнику, то есть полковнику, все чины от первого до последнего подчиняются; он о всех в полку происшествиях повседневно изучает письменные и словесные рапорты чрез майора или подполковника и долженствует во всех делах, что до службы касается, делать порядочные и соответствующие тому распоряжения, кои беспрекословно и без переговорок по самой точности от всех его подчиненных исполняемы быть должны. 2-е. С подполковником и майорами надлежит ему в делах, подлежащих до службы, откровенное, но притом приятное обхождение иметь, а всех подчиненных своих так содержать, чтоб они к нему любовь и страх имели, и никого к тому не допускать, чтоб кто сам собою что ни есть в полку без его повеления сделать мог, но о всем бы, что хотя и к пользе изобретено будет, ему докладывались и его повеления ожидали: ибо ни что так чину его не предосудительно и порядку службы не вредно, как то, что есть ли без его воли какие повеления в полку даваны будут, и для того все от последнего чина до самого подполковника должны быть ему послушны, вежливы и повеления его по самой точности исполнять повинны, и ни малейшего неучтивства, а тем меньше грубости пред ним делать отнюдь не должны. 3-е. Аттестаты к повышению в чины в штаб- и обер-офицеры представляет полковник обще со всеми ж штаб-офицерами; в чем однакож на собственное его одобрение всегда полагается, и для того надлежит ему в сем случае с крайним наблюдением того смотреть, что старшие и достойные обижены не были, напротив того, недостойные и неспособные к службе не аттестовывались; унтер-офицерские же и протчие чины производит он сам, только и в том наистрожайшее рассмотрение всегда имеет, дабы недостойные достойным предпочтены не были, и для того на одном представлении ротного командира не полагаться, а должен полковник всякого узнавать в его способностях, дабы и в самой малейший чин недостойный войти не мог; понеже сей пункт такой важности, что вся цельность и исправность службы от него зависит, и что самая малая от подчиненного неисправность к собственному того полку полковника стыду и предосуждению всегда относится. Примечание. Унтер-офицеров не из дворян в офицеры не прежде аттестовать как по двенадцати лет их службы, хотя б они и пороков не имели; дворян же по полку ни в какие другие чины не производить, как только в подпрапорщики и в младшие сержанты, из которых чинов они должны преимущественно перед не дворянами идти в офицеры, невзирая не токмо на старшинство не дворян унтер-офицеров против них, ниже на чины их; однако ни в какой унтер-офицерский чин сверх комплекта не производить; подполковник же в отсутствие своего полковника ни в какой чин повысить никого не может. 4-е. Поведение и способность всех подчиненных своих полковник должен сколько можно узнавать; особенно офицерское качество знать ему надобно, дабы всякого по его способности употребить с успехом возможно было. 5-е. Содержание в полку доброго порядка, конечно, паче всего от исправности офицеров зависит, и для того надлежит ему в том особливое искусство употребить, и хорошим образом каждого офицера к прилежному исполнению должности его и к порядочному поведению побуждать. 6-е. Все непозволенные в полку и ротах наживы всеми образы возбранять и не допускать, напротив того, добрую экономию в полку и ротах содержать и накрепко того смотреть, что всякому положенное доходило; а паче нижним чинам никакой бы удержки в подлежащих выдачах, как в амуниции, провианте и жалованье, не было; равным образом имеет полковник должность смотреть, чтоб никто из полковых служителей и в какие должности, чину и званию военного человека не принадлежащие, употреблен, ниже под видом службы к особе чей привязан был, а ординарца никто из полковых чинов, кроме одного полкового командира, иметь не может. 7-е. Таковых офицеров, которые беспокойства в полку заводят, всемерно полковнику должно удерживать, и сию заразу, которая крайне беспорядок и замешательство произвесть может, при самом начале угашать и искоренять стараться, и хотя малое что к тому приметить, употребляет он свой аукторитет, к чему многие способы есть, да и все нижеописанные над впадшими в преступление офицерами штрафы суть по власти полковничей, как например: 1) выговор при собрании других офицеров, 2) командирование на караул или в другую службу не в очередь, 3) арест с исправлением должности, 4) арест же в квартире или в палатке без всякого должностного исправления, 5) арест за профоса и содержание ж на палочном карауле, 6) хождение пешком за фронтом во время похода. 8-е. Получаемые от рот и команд рапорты прилежно рассматривать, не пропуская ни малейшего обстоятельства, и о всем достоверно изведываться; через что офицеры бывают осторожны и прилежны, да и он свои повеления сильнее давать может. 9-е. При всяком издаваемом повелении всегда за предмет иметь пользу службы, честь и сохранение полку, и буде сие наблюдено будет, то он ни в каком случае досадных следствия опасаться не может. Он долженствует строго смотреть, чтобы непременно то исполнялось, что от него приказано, и чтоб ни малейшей отмены сделано никем в полку не было, ибо иначе приказы его могут приттить в презрение; все просьбы и жалобы от своих подчиненных и посторонних терпеливо выслушивать и скорее рассмотение делать; вины и преступления, кои от его решения зависят, наказывать по важности преступления, и без решения таковых дел отнюдь не оставлять; от собственного же решения и наказания полковничьи вины и преступления всех его подчиненных зависят токмо те, которые по основанию преступления в силу военных регул не будут подлежать по военному суду приговору, офицерских чинов лишения офицерского достоинства и тяжчее, а нижних чинов более гонения шпицрутен трех раз. 10-е. Ничто так в слабость не приводит, как то, когда полковник не делает всему, что в полку ни есть, осмотров, и для того надлежит ему в ротах ружье, мундир, аммуницию, упряжь и лошадей самому осматривать почасту. 11-е. Полковнику честь и право полку своего весьма удерживать во всяком случае стараться; однакож при том за всякую мелочь шуму и ссор с начальниками не вчинать, но порядочно и во время о всем представлять, что чести полку, следовательно, и его собственной, к предосуждению следовать будет.

(Инструкция полковничья пехотного полку, конформированная от Ее Императорского Величества, декабря 24 дня 1764 г. - СП б., 1764).

0x01 graphic

"Портрет графа Семена Романовича Воронцова"

Художник Вуаль Жан Луи (1744-1803)

192

ИНСТРУКЦИЯ РОТНЫМ КОМАНДИРАМ

За подписанием полковника графа Воронцова 1774 г., января 17 дня, в 17 пунктах состоящая, на 13 листах. (Сокр). Три года тому назад хотя и предписана была господам ротным командирам инструкция касательно обучения солдат и прочего, но как опытами и временем много мною отмечено, иное пропущено, иное за настоящим военным временем неспособным мне оказалось, то поэтому прежняя инструкция назад отбирается, а эту новую к непременному и наиточнейшему исполнению господам ротным командирам здесь предлагаю. 1. Излишним почитаю распространяться о субординации (которая, действительно, есть душа службы), ибо об оной ясно и пространно в военном уставе и в военных артикулах показано; упомяну только то, что между артикулами, относящимися до солдата, которые ниже показаны будут и которые еженедельно дважды всем строевым чинам господа ротные командиры читать и толковать имеют, в особенности следует обратить внимание на 27-й артикул третьей главы [буде офицеру или солдату в Е. В. службе от начальника своего управить поведено будет, а он того из злости или упрямства не учинит, но тому с умыслом противиться будет, оный имеет, хоть высший или нижний чин, всемерно живота лишен быть]. Вследствие оной субординации наблюдать, чтобы рядовой перед ефрейтором, оный перед капралом, капрал перед унтер-офицером, сей перед сержантом, оный перед старшим сержантом, и так далее во всех чинах роты младший перед старшим, во всех делах по службе случающихся, в страхе, повинности, покорном послушании и безмолвии неотменном всегда находился. За неисполнение сего никто в роте наказан быть не может, а имеет быть представлен к полку (в полковой штаб), так как, кроме того, что за такое преступление должно последовать наижесточайшее наказание, каковое в роте учинить невозможно, наказание это должно быть еще и публичное, в виду всего полка, дабы примером одного все прочие воздержались. Вследствие той же субординации отныне, впредь и навсегда запрещается наказывать старших через младших, то есть если провинится ефрейтор или капрал, то не приказывать рядовым бить его палками, и далее, а приказывать его бить через унтер-офицера, унтер-офицера через сержанта, оного через старшего сержанта, а последнего имеет наказывать только сам ротный командир. Наказывать иначе противно военному порядку, и оный совсем расстраивается, когда младший, долженствующий бояться и почитать старшего, может иногда иметь случай бить оного, хотя он это по приказу высшего командира делает, однакож он уже не может внутренне много почитать того, которого бил. Подобное обыкновение у нас в службе принять, но как я его наиважнейшим считаю, то за исполнение оного я весьма строго взыскивать буду. 2. Прежде чем приступать к поучению, до разума и рассуждения солдат принадлежащему, должно объяснить все, что касается до их тела. Чистота и опрятность суть вещи, которые неотменно должно от солдат требовать, взыскивать и толковать, зачем они взыскиваются... <...> Одним словом, следует приучить солдат к чистоте и опрятности, необходимость и пользу оных толковать им и весьма строго за неисполнение того взыскивать. Те, кои поверхностно о существе дел рассуждают, считают все выше писанное ненужными мелочностями н даже, думая развратно, наблюден не оного подлым для офицера упражнением по читаю т, но те" кои представят себе, что от чистоты здоровье зависит, а от опрятности солдат имеет вид, званию его принадлежащий, и тем от крестьянина видимо отличается, те удостоверятся в том, что нет ненужных мелочностей в службе и что офицеру стыдно не иметь попечения о том, что относится до солдата. 3. Если положение военного человека в государстве считается сравнительно с другими людьми беспокойным, трудным и опасным, то в то же время оно отличается от них неоспоримой честью и славою, ибо воин превозмогает труды часто несносные и, не щадя своей жизни, обеспечивает своих сограждан, защищает их от врагов, обороняет отечество и святую церковь от порабощения неверных и этим заслуживает признательность и милость государя, благодарность земляков, благодарность и молитвы чинов духовных; все это должно возможно чаще повторять и твердить солдатам; следует прилежно стараться вкоренить в них возможно более честолюбия, которое одно может возбуждать к преодолению трудов и опасностей и подвигнуть на всякие славные подвиги. Честолюбивый солдат все делает из амбиции и, следовательно, все делает лучше. Но прежде чем приступить к этим внушениям, надлежит истребить из солдата дух крестьянства, который не только в рекрутах, но нередко и в старых солдатах, к сожалению и удивлению моему, остается. Для этого неотменно должно говорить, по возможности чаще, со всеми солдатами вообще и с каждым поодиночке, дабы каждый умел говорить, как прилично солдату, был бы смел, командира бы своего, если за собою ничего дурного не знает, не опасался; толковать ему все, что до солдата относится, чтобы каждый знал свою меру, сколько вершков, свое место, под кем н выше кого стоит, в которой шеренге, знал бы имена всех офицеров и штабных в полку и кто в какой роте; знал бы бригадирного, частного и дивизионного командира, каждого по имени, по отчеству и прозванию, знал бы фельдмаршала, которого славные дела им рассказывать; помнил бы всех генералов, у коих был в команде; надлежит внушать солдатам любовь и привязанность к полку, в котором он служит, а как честь, заслуженную полком, каждый старается переносить и на себя, что вполне справедливо в некоторых случаях, то необходимо поддерживать и умножать подобные мнения, объясняя всякому полковую историю... <...> Одним словом, храбрость и отличные дела нашего полка за все время его существования всем известны и везде славятся, почему все командующие армиями и все генералы чрезвычайно любят и почитают 1-й гренадерский полк. Это и обязывает каждого генерала, служащего в этом полку, вести себя отменно добропорядочно и храбро, дабы поведением своим не сделать полку стыда. В особенности надлежит каждому толковать, как необходимо нужны строй и порядок, и что оными победы тоже получаются, как и храбростью; одна же храбрость без них ни к чему не служит... <...> Если солдаты будут иметь амбицию и будут сохранять строй непоколебимо, то и непобедимы будут перед какими бы то ни было превосходными силами, и ничто против них не устоит. Я понимаю, что господам ротным командирам покажется трудным делать подобные поучения и толкования каждому рядовому, но знаю и то, какая великая разница командовать людьми, хорошо выученными и совершенно знающими долг своего звания и преисполненными благородным честолюбием, или же такими, которые под именем солдата образ жития, образ мыслей и дух крестьянства сохраняют; сколь лестно первыми, столь же гнусно последними предводительствовать. Для этого требую я, повелитель в полку, точное исполнение сего артикула и строго по оному взыскивать буду, а с другой стороны, убеждаю господ ротных командиров их удовольствием, честию и славою. 5. С приводом рекрут следует каждого из них отдать на руки старому и добропорядочному гренадеру, который должен смотреть за его поведением и учить мало-помалу разбирать и собирать ружье, чистить оное, а потом чистить амуницию; он же учит его одеваться, но все это ласкою и без наималейшей суровости. Маршированию же и приемам должен обучать рекрут сам ротный командир, а если рекрут много и ему времени не достанет, то на себя обязан взять некоторое их число, а прочих разделить по офицерам, унтер-офицерам или рядовым, хорошо знающим службу, но и то обучение должно происходить в его присутствии. За маршировку и за приемы отнюдь не бить и не скучать показывать им, как должно делать. Я часто примечал, что рассудительный, знающий и терпеливый офицер, уча приемам и маршированию, никогда не станет драться, особенно же с мало умеющими; только ленивый и незнающий офицер в таком случае дерется, или потому, что не умеет людям хорошо растолковать, а сердится, что они дурно и ошибочно делают, или же, показав разов пять-шесть, с досады, теряя несправедливо терпение и не понимая того, что не все родятся равно проворными и что если есть между солдатами такие, которые быстро все понимают, то большая часть их тупо принимается за дело, и таковых-то бить безрассудно и бесчеловечно. Не прилично и вредно, если солдат ружье свое ненавидит, а это легко сделать, если его бить за ученье, и когда он на ружье иначе не смотрит, как на инструмент своего мучения... <...> 6. Если новоприведенного рекрута начать обучать ружьем прежде, чем его выучат позитуре (стойке), поворотам и маршированию, то ружье его совсем изломает и он уже никогда не будет уметь порядочно стоять и маршировать. Поэтому-то, прежде всего, надо рекрута мало-помалу, но прилежно учить позитуре (стойке) ... <...> Когда рекрут будет все это знать, то начинать обучение ружьем, ставя, прежде всего, в позитуру с ружьем на плече и повторяя это много раз... <...> Затем учить поворотам, имея ружье на плече, и маршированию поодиночке... <...> Когда же и к этому привыкнет, то учить маршировать в шеренге... <...> В то же время следует растолковать ему всю должность солдатскую и наблюдать, чтобы учили его одеваться и чистить свою амуницию, обходясь при этом с ним ласково, примечая его нрав и стараясь развить в нем амбицию. Выученный, таким образом, солдат будет навсегда добропорядочным, надежным и прочным солдатом. <...> 13. Ротный командир должен учить офицеров своей роты, чтобы они в совершенстве знали экзерцицию ружьем, потому что если они этого не будут знать, то не будут в состоянии учить и поправлять своих подчиненных; чтобы они умели салютовать ружьем на месте и на походе, командовать взводами и полудивизионами и вообще знали все, что офицеру в строю знать надлежит, чтобы они знали военный устав, военные артикулы, пехотный строевой устав, все обряды службы и все, что в полку относительно службы установлено... <...> Ротный командир обязан неприлежных офицеров возбуждать к прилежанию, стараться внушать им охоту к службе, а не успевая в том, уведомить меня. <...> 17. Если необходимо, чтобы капитана, как главу в роте, все боялись и почитали, столь же необходимо, чтобы его любили и имели к нему полнейшее доверие. Он должен вести себя, как отец с детьми, увещевая непорядочных, направляя их советами и наказывать милости недостойных, отмечать и любить добрых, дабы они сами и все прочие видели, что есть наказание за зло и воздаяние за исправность и добродетель. Он должен входить во все подробности ротного хозяйства, помогать своими советами, изыскивать для солдат все выгоды, какие только от него зависят, без нарушения службы; иметь попечение о целости всего им принадлежащего; должен как можно чаще посещать своих больных, наблюдать, достаточно ли за ними призрения, одним словом, иметь о солдатах попечение, как о своих детях. На подлинной подписано: Граф Воронцов, 17 января 1774 г. Морженены.

(Военный сборник, 1871, N 11).

ВЕЛИКИЕ МЫСЛИ

Сюнь-цзы (ок. 313 -- ок. 238 гг. до н. э.) --

древнекитайский философ, последователь Конфуция

-- Не поднявшись на высокую гору, не узнаешь высоты неба. Не взглянув в глубокое ущелье в горах, не узнаешь толщины земли. Не услышав заветов предков, не узнаешь величия учености.

-- Беды приходят тогда, когда люди в своей лени забывают заботиться о себе.

-- Если будешь поступать слишком жестоко, тебя постигнет неудача; если же будешь действовать слишком мягко, сам окажешься в оковах.

-- Породистый скакун одним прыжком не сможет покрыть расстояния в тысячу ли. На кляче можно преодолеть это расстояние за десять дней, если не останавливаться на полпути.

-- Учиться надо всю жизнь, до последнего дыхания!

-- С тем, кто любит спорить, не надо вступать в пререкания.

-- Когда видишь хорошее, следует отнестись к нему почтительно и проверить, есть ли у тебя эти качества. Когда видишь плохое, следует отнестись к нему с презрением и проверить, нет ли у тебя этих качеств.

-- Человек должен делать те дела, которые хотя и требуют тяжелого физического труда, но успокаивают его разум.

-- Полагаться на законы и к тому же понимать их положения -- только так можно добиться согласия.

-- Мудрых и способных людей надо выдвигать на должности независимо от их положения; ленивых и неспособных людей нужно немедленно отстранять от должности; главных злодеев нужно казнить, не дожидаясь их перевоспитания; обычных, средних людей нужно воспитывать, не дожидаясь, когда к ним придется применить меры наказания.

-- Правителя можно сравнить с лодкой, а народ -- с водой: вода может нести лодку, а может ее и опрокинуть.

-- Готовность пожертвовать собой ради выполнения долга есть основа поддержания жизни.

-- Музыка -- источник радости мудрых людей, она способна вызывать в народе хорошие мысли, она глубоко проникает в его сознание и легко изменяет нравы и обычаи.

© Copyright Каменев Анатолий Иванович (kamenevai@mail.ru) Размещен: 03/03/2014, изменен: 03/03/2014. 73k. Статистика. Фрагмент: Политика Иллюстрации: 6 штук.	Ваша оценка:
Аннотация: ЭНЦИКЛОПЕДИЯ РУССКОГО ОФИЦЕРА (из библиотеки профессора Анатолия Каменева)

Каменев Анатолий Иванович Право на оперативную самостоятельность полководца коренится в самой природе войны

Каменев Анатолий Иванович
Право на оперативную самостоятельность полководца коренится в самой природе войны