ArtOfWar. Каменев Анатолий Иванович. Природа редко рождает храбрецов...

"Хочешь мира - готовься к войне"...

Прав Вегеций

Поколение людей, возросшее "удивительно не любопытным" к добру и злу, "постыдно равнодушное", - пагуба Отечества...

-- Зло равнодушия в том, что оно попирает важнейший нравственный капитал нации - патриотизм, чувство личной сопричастности к делам Отчизны и персональной ответственности за состояние Родины...

-- Горе тому государству, где царит равнодушие граждан, но десятикратно опасно оно в военной среде, главным образом, среди офицерства всех рангов и званий...

Солдатом может быть не каждый, а только лучший гражданин:

-- Предпочитаю говорить "выбор" солдат, чтобы употребить слово более почетное...

-- Солдат должен быть честен и совестлив; если этого нет, он становится орудием беспорядка и началом разврата...

-- Такой солдат - "внутренний враг", который может быть сильнее противника внешнего, ибо борьбу против дисциплины, порядка, боевой готовности он ведет постоянно, без мирных передышек и поражает вооруженные силы, как ржавчина поражает благородный металл тихо, незаметно, но всегда эффективно...

Строгая воинская дисциплина - главное оружие победы:

-- Мудрые полководцы понимали, что без надлежащей дисциплины в войсках им не одержать победы над противником...

-- Войско без дисциплины - это опасная сила, не страшная врагу, но несущая беду для страны...

-- Величайшим преступлением в древнем войске считалось оставление на поле боя оружия...

-- Оставление на поле боя оружия, уклонение от сражения и трусость перестали считаться наказуемыми и подлыми...

-- Нет ни малейшего сомнения в том, что люди отважные, но разрозненные, гораздо слабее робких и сплоченных, так как движение в строю заглушает в человеке сознание опасности, между тем как беспорядок сводит ни к чему самую отвагу...

Мужество войска создается не храбростью отдельных людей, а правильным строем:

-- Древние карали смертью всякого, провинившегося в карауле, покинувшего боевой пост, вынесшего тайком что-нибудь из лагеря, всякого, лживо хваставшегося боевым подвигом, вступившего в бой без приказа начальника или бросившего со страху оружие...

-- Если проступок совершался когортой или целым легионом, то, во избежание общей казни, бросали в мешок записки с именами всех солдат и вынимали десятую часть, обреченную жребием на смерть...

-- Наказание исполнялось так, что, постигая не всех, оно устрашало каждого...

-- Где сильна кара должна быть велика и награда, дабы в людях одновременно поддерживались надежда и страх...

Упадок боевого духа гибелен для государства и войска:

-- После битвы при Каннах граждане не позволили даже женщинам проливать слезы; сенат отказался выкупать пленных; никому не выдавали вознаграждения и не воздавали никаких воинских почестей, пока Ганнибал не был изгнан из Италии...

-- Утрата боевого духа - это не просто потеря воинственности и развитие трусости - это крушение всех военных добродетелей, воинского порядка, дисциплины и ответственности...

-- Для войска нет ничего страшнее утраты боевого духа - вот почему надо все время изучать настроение воинов, уметь влиять на их чувства...

Война - это бесконечная цепь случайностей, каждая из которых может погубить войско:

-- Опасно, когда полководец не умеет или не привык говорить с солдатами, ибо слово рассеивает страх, зажигает души, укрепляет стойкость, раскрывает обман, обещает награду, разоблачает опасность и указывает пути к спасению, дает надежду, восхваляет или клеймит, вообще выбывает на свет все силы, способные воспламенить или уничтожить человеческую страсть...

Ум и твердость вождя дает победу:

-- Должно помнить, что если часть войска победила, а часть обратилась в бегство, то не надо терять надежды, так как в таком трудном положении твердость вождя может дать ему полную победу...

-- Единственным истинным искусством - сосредоточить весь свой ум и все свои мысли на том, чтобы усовершенствовать это искусство...

Узнай причину своих несчастий и предупреди ее:

-- Плохо, когда многие даже не попытались узнать причину своих несчастий и предупредить ее...

-- Многие не стали приводить свои войска к своему единому эталону, а пошли по другому пути, обратив особое внимание на боевые особенности тех народов, с которыми они воевали...

-- Войска сильны не единообразием и унификацией, а своеобразием и особенностью частей войск - искусный дирижер поступает иначе: каждому инструменту он дает свое время, свою партию и свое время, а мастерам доверяет сложные партии, тогда как новичкам позволяет исполнять только фрагменты...

Войну надо готовить тщательно - чаще войско губит недостаток продовольствия, чем битва: голод страшнее меча...

-- Знание своего войска крайне необходимо - необходимое условие правильного управления им...

-- Упреждение смуты в войсках - опыт показывает, как дорого расплачивается государство, если в войске возникает смута, неповиновение...

-- Никогда вся масса по единодушному решению не нарушает порядка, но она подстрекается немногими, которые надеются на безнаказанность за свои пороки и преступления в случае, если их вину разделят многие...

-- Если есть крайняя необходимость - советует применить лечение железом: по обычаю предков надо наказать зачинщиков, чтобы страх поразил всех, а наказание - немногих...

-- Самое лучшее в таких обстоятельствах - наказать главарей, но необходимо при этом захватить их с такой быстротой, чтобы они даже не успели оглянуться...

-- Если все (смута) произошло у тебя на глазах, окружи себя надежными войсками и усмиряй мятеж с их помощью...

-- Если между солдатами начинаются ссоры, лучше всего послать их в бой: опасность сейчас же восстанавливает согласие...

-- Начальнику надлежит первым делом карать солдат и платить им жалованье; если нет жалованья, невозможна и кара...

Поражение - пророческое предостережение:

-- С поражением начинается трагический вопрос побежденной расы: быть ей или не быть - поражение есть пророческое предостережение...

-- Власть не должна утрачивать силу своего влияния на полководцев...

-- Полководец, каким бы он ни был успешным и авторитетным - это всего лишь исполнитель воли народа и правительства. Он не может по своему усмотрению начинать и заканчивать войны. Он не имеет права диктовать власти свои условия или использовать военную силу как аргумент в своей личной политике...

-- Сенат должен внимательно наблюдать за поведением генералов, так что у них не могла возникнуть даже и мысль поступить вопреки своему долгу...

Религия - стратегический фактор победы:

-- Установлено как факт: когда религия становится властительницей душ воинов, полководец в ее лице приобретает стол мощного помощника, что даже сильные владыки не стесняются возводить этого "помощника" в ранг "государя над душами своих воинов", а себя именуют лишь "духовными сынами"...

-- Вожди государства должны заботиться о сохранении оснований своей национальной религии; при этом условии им будет легко поддержать в своем государстве религиозность и через это удержать в нем согласие и добрый порядок...

Не надо делать желаемого противнику:

-- Самое желанное для противника - заставить соперника действовать по своему сценарию, либо склонив его к этому ложными (обманными) действиями, либо принудив поступать так, как ему выгодно...

-- Беда тому государству, которое имеет таких полководцев, которые ради собственных целей встают на путь измены, желая руками неприятеля добиться искомой цели...

Не принуждай противника быть смелым:

-- Многие неопытные в военном деле думают, что победа над врагом полнее, если они запрут врага или в узком месте или множеством своих вооруженных, так что ему не будет никакой возможности уйти. Но у запертого врага вследствие отчаяния растет смелость, и когда нет уже надежды, то страх берется за оружие...

-- Заслуживает всякой хвалы мысль Сципиона, который сказал, что для врагов надо поправить дорогу, по которой они хотят бежать...

-- Когда путь к отступлению открыт, все единодушно обращают тыл, и тогда врагов безбоязненно можно избивать, как стадо скота...

-- И для преследующих нет никакой опасности, когда побежденные убегая, повернули от врагов свое оружие, которым они могли бы защищаться...

-- Там, где раз испуганная душа не столько хочет уклониться от оружия врагов, сколько от их вида...

Мир - вот благодатная основа для развития и процветания нации и государства...

-- Война сама становится фактором жизнеутверждения или уничтожения (подрыва мощи) государства...

-- Из инструмента политики она превращается в решающий фактор политики, который в течение большего или меньшего времени диктует свои условия правительству и народу...

-- Неизменным остался человек: все также силен в нем инстинкт самосохранения и желание уклониться от опасности...

-- Неизменным остался и принцип взаимоотношений государств в мире: миром правит сила; растущая потребность диктует свои условия политике; там, где дипломатия не достигает свой цели, в действие вступают вооруженные силы...

-- Неизменным остается и принцип победы: побеждает тот, кто кует основание победы до боя, кто держит войска в состоянии боевой готовности; побеждает тот, у кого лучшие полководцы...

-- Неизменным является и то, что моральный фактор по-прежнему является превалирующим в военном деле. Эта стратегическая составляющая обороноспособности государства и боеспособности вооруженных сил - главный источник победы...

В нынешнюю эпоху легче разложить государство, чем его покорить оружием:

-- Государства стали морально уязвимыми - линия идейного фронта пролегает через души людей, их ум и острием своим нацелено на дух людской, их совесть, мораль, систему ценностей...

-- Государство, желающее быть сильным и процветающим, должно укрепить свой идейный фронт, послав на него лучших полководцев и воспитав прекрасных идейных бойцов, способных победить демаговластие, предотвратить смятение умов, разрушение национальных ценностей...

-- Идейное наступление - это предпочтительное средство победы - в наступление можно перейти только тогда, когда все резервы (исторические, духовные, психологические) приведены в состояние боевой готовности...

-- Надо отдать себе отчет в том, что сегодня история, психология и педагогика становятся стратегическими дисциплинами...

0x01 graphic

ВЕЛИЧИЕ И ПАДЕНИЕ РИМА

(окончание книги)

А.И. Каменев

"ХОЧЕШЬ МИРА - ГОТОВЬСЯ К ВОЙНЕ"

"Природа редко рождает храбрецов. Они во множестве создаются трудом и обучением".

Н. Макиавелли

Установив факт закономерности войны, как социально-политического, духовно-психологического и экономико-регуляционного явления, мы вправе сделать вывод о том, что разумнее всего не отгораживаться от этого факта, а сделать из него верный вывод: раз война неизбежна, то надо быть к ней всегда готовым.

Прав был Вегеций, провозгласивший основной принцип обороноспособности государства - "Хочешь мира - готовься к войне".

Любителя ерничать по поводу этого принципа целесообразно обратиться к простому разъяснению Н. Макиавелли:

"Если люди хотят что-нибудь предпринять, они прежде всего должны со всей тщательностью подготовиться, дабы при удобном случае быть во всеоружии для достижения намеченной ими цели. Когда приготовления произведены осторожно, они остаются тайной и никого нельзя обвинить в небрежности, пока не явится случай раскрыть свой замысел; если же человек и тогда продолжает бездействовать, значит, он или недостаточно подготовился или вообще ничего не обдумал".

В приведенном высказывании обращает на себя внимание то обстоятельство, что речь идет не об агрессивных устремлениях, а о разумной предусмотрительности, которая по отношению к неспокойным соседям носит предупреждающий характер:

"данное государство сильно, оно готово дать отпор любому агрессору; силу и мощь этого государства не следует игнорировать; с мнением этого сильного государства приходится считаться; против данного сильного государства не следует строить козней..." и т.п.

Практическое значение названного принципа обороноспособности, на примере римлян, можно выразить так: правительство не ослабляет своих усилий в деле обороны и тщательно финансирует военного дело в стране; народ осознает необходимость укрепления обороноспособности государства и в должной степени участвует в оборонных программах; войска упражняются и занимаются исключительно боевой подготовкой; военачальники совершенствуют свое боевое искусство и умение управлять войсками; дипломаты, разного рода представители за рубежом тщательно следят за ситуацией в странах пребывания, особенно тщательно анализируя развитие военного дела за границей, характер и направленность общей и военной политики, складывающиеся военно-политические и финансовые коалиции и оперативно информируют обо всем важном свои правительства

Вегеций, оценивая военные достижения римлян, подчеркивал:

"Мы видим, что римский народ подчинил себе всю вселенную только благодаря военным упражнениям, благодаря искусству хорошо устраивать лагерь и своей военной выучке. ... Никто не станет оспаривать, что в военном искусстве и теоретическом знании мы уступали грекам. Зато мы всегда выигрывали тем, что умели искусно выбирать новобранцев, учить их, так сказать, законам оружия, закалять ежедневным упражнением, предварительно предвидеть во время упражнений в течение лагерной жизни все то, что может случиться в строю и во время сражения, и, наконец, сурово наказывать бездельников. 3нание военного дела питает смелость в бою: ведь никто не боится действовать, если он уверен, что хорошо знает свое дело".

Известно, что победа на поле боя куется задолго до сражения. Особенно тщательно осуществлялась физическая подготовка римских воинов:

"Римляне должны были особенно закалить себя, чтобы носить такое оружие, тяжести которого не мог выдержать обыкновенный человек. Они достигали этого благодаря непрерывному труду, укреплявшему организм, и благодаря упражнениям, развивавшим в них ловкость, которая есть не что иное, как правильное распределение своих сил. Мы замечаем теперь, что наши армии теряют очень много людей вследствие того, что солдат заставляют слишком много работать; между тем римляне сохраняли свои войска именно благодаря усиленному труду. Я думаю, это объясняется тем, что они трудились непрерывно, в то время как наши солдаты от чрезмерного труда сразу переходят к полнейшему безделью: это и губит их больше всего.

Здесь я считаю нужным привести то, что наши авторы говорят о воспитании римских солдат. Их приучали ходить военным шагом, т. е. проходить в пять часов 20 миль, а иногда и 24. Во время этих маршей их заставляли нести на себе тяжести, весившие 60 ливров. Их приучали бегать и прыгать в полном вооружении; во время этих упражнений они имели при себе мечи, дротики и стрелы, имевшие двойной вес по сравнению с обыкновенными; эти упражнения производились систематически.

Военной школой служил не только лагерь; в городе находилась площадь, где упражнялись граждане (Марсово поле). После военных занятий они бросались в Тибр, чтобы совершенствоваться в плавании и смывать с себя пыль и пот".

В тон Ш. Монтескье говорит и Н. Макиавелли:

"Пример древних показывает, что во всякой стране хорошие солдаты создаются обучением. Там, где не хватает природных данных, они восполняются искусством, которое в этом случае сильнее самой природы. Набор солдат из чужеземцев нельзя называть выбором, потому что выбирать - значит привлечь в войско лучших людей страны и иметь власть призывать одинаково тех, кто хочет и кто не хочет служить".

И далее он разъясняет практику физической подготовки римлян:

"Обучение ... распадается на три части. Прежде всего, это закаленность тела, приучение его к лишениям, развитие ловкости и проворства; далее - это владение оружием и, наконец, умение сохранять боевой порядок в походе, в бою и лагере. Таковы три главных дела всякого войска".

"Без этих трех качеств солдат почти немыслим, потому что быстрота ног помогает ему предупредить неприятеля и раньше его занять необходимую местность, неожиданно на него напасть и преследовать его после поражения. Ловкость позволяет ему отбивать удары, перепрыгивать рвы и взбираться на валы. Сила дает ему возможность лучше нести оружие, бить врага и самому выдерживать его натиск. Чтобы лучше закалить тело, солдат, прежде всего, приучали носить большие тяжести; это безусловно необходимо, ибо в трудных походах солдату, кроме оружия, часто приходится нести на себе многодневный запас продовольствия, и для непривычного такой груз был бы непосильным. Поэтому он не мог бы ни спастись от опасности, ни побеждать со славой.

Обучение владеть оружием производилось так. Юношам давались латы, вдвое тяжелее обыкновенных, а вместо меча они получали свинцовую палицу, по сравнению с ним более тяжелую. Каждый должен был вбить в землю кол высотой в три локтя и такой толщины, что никаким ударом нельзя было его сломать или опрокинуть. Юноши со щитами и палицами упражнялись на этих кольях, как на неприятелях; они кололи их, направляя удар в голову, лицо, бедро или ногу, отскакивая назад, а затем бросались на них вновь.

Это упражнение давало им необходимую сноровку в защите и нападении, а так как учебное оружие было страшно тяжело, то настоящее казалось им потом совершенно легким. Римляне учили своих солдат колоть, а не рубить, как потому, что такие удары более опасны и от них труднее защититься, так и потому, что воину легче при этом себя прикрыть и он скорее готов к новому удару, чем при рубке.

Не удивляйтесь, что древние обращали внимание на все эти подробности, потому что раз дело идет о бое, необычайно важно всякое, даже малое, преимущество. Я вам не сообщаю ничего нового, а только напоминаю слова военных писателей. Древние считали, что счастлива только та республика, которая располагает наибольшим числом людей, знающих военное дело, ибо не блеск драгоценных камней или золота, а только страх оружия подчиняет себе врагов.

Все ошибки в других областях можно как-нибудь исправить, но ошибки на войне неисправимы, ибо караются немедленно. Наконец, владение искусством меча рождает отвагу, так как никто не боится идти на дело, к которому он подготовлен. Поэтому древние требовали от своих граждан постоянных занятий военными упражнениями и заставляли их метать в кол дротики тяжелее настоящих; это упражнение развивало меткость удара, укрепляло мышцы и силу рук".

"...Привычка к военным упражнениям, закаленность, сила, быстрота и ловкость еще недостаточны, чтобы стать хорошим солдатом: он должен знать свое место в строю, уметь отличать свое знамя от другого, понимать все сигналы, слушаться голоса начальника. Он должен исполнять все это надлежащим образом на месте, при отступлении и наступлении, в бою и в походе, ибо без дисциплины, без строжайшего соблюдения и исполнения этих правил никогда не было настоящего войска".

Безусловно, подготовка на случай войны не сводится лишь к физической подготовке воинов, тем не менее, военные упражнения, развивающие силу, ловкость и волю воинов, чрезвычайно важны.

0x01 graphic

Война не может быть непрерывным занятием граждан

Вся история Древнего Рима - это история его войн, побед и поражений. Фактически Рим находился в состоянии непрерывной войны, имеющей свои позитивные, негативные стороны и определенные требования.

Ш. Монтескье формулирует их так:

"... Нация, у которой война служит принципом правительства, неизбежно должна погибнуть или же восторжествовать над всеми другими нациями, которые как во время войны, так и во время мира не приспособлены в такой степени к ведению наступательной или оборонительной войны.

Благодаря этому римляне приобрели глубокие познания в военном искусстве. При кратковременных войнах большинство примеров пропадает даром; мир дает другое направление мыслям, люди забывают не только свои ошибки, но даже и свои подвиги.

Другое следствие принципа непрерывной войны состояло в том, что римляне всегда заключали мир только в качестве победителей. Действительно, какой смысл был заключать позорный мир с одним народом для того, чтобы затем напасть на другой народ?

Руководствуясь этой идеей, они увеличивали свои требования по мере того, как терпели поражения. Этим они повергали в ужас своих победителей и ставили самих себя в такое положение, которое настоятельно требовало от них победы.

Так как они все время подвергались опасности самого ужасного мщения, то настойчивость и мужество стали для них необходимыми добродетелями. Эти добродетели сливались у них воедино с любовью к себе, к своей семье, к своему отечеству, словом, ко всему самому дорогому для человека".

Государство, находящееся в состоянии перманентной войны, постоянно упражняет воинские добродетели, увеличивает число воинов, превращая своих граждан в мужественных и настойчивых солдат. Одна война провоцирует другую (в силу ряда причин) и вооруженная борьба становится неизбежной до тех пор, пока не найдется более сильный противник, или же побеждающая нация не исчерпает своих ресурсов: материальных, идеологических, психологических, людских и т.д.

Непрерывная война пагубна для государства и ее граждан и разумный правитель всегда стремится дать своему народу передышку, которая не только позволяет охладить разгоряченные головы, но и переключить энергию масс с разрушения на созидание. Последнее крайне необходимо, хотя бы из понимания того, что не следует надеяться на то, что военная добыча покроет потребности граждан и возместит им военные потери. Такое бывает крайне редко. Следовательно, внутри самого государства должны иметься всякого рода ресурсы для жизнедеятельности, развития, обороноспособности государства и боеспособности его вооруженных сил.

Только кровная заинтересованности в защите отечества придает обороноспособности надежность

Основатели древних республик разделили землю между гражданами поровну; одного этого было достаточно, чтобы народ был могущественным, т.е. составлял благоустроенное общество; благодаря этому же он имел хорошую армию, ибо каждый был кровно заинтересован в том, чтобы защищать свое отечество.

Монтескье

Равнодушие к делам отечества рождается там, где господствует несправедливость, где сила и власть попирает закон, где небольшая кучка богачей обладает огромным национальным благосостоянием страны, а основная масса людей влачит жалкое существование.

Кровно заинтересован в общественных делах может быть лишь тот гражданин, который сознателен и пропитан чувством долга. Таких граждан, к сожалению, немного. Кровная заинтересованность в чем-то наступает тогда, когда к тому есть материальная, духовная или иная потребность. Один имеет названную заинтересованность в силу того, что ему есть что терять, другого побуждают быть приверженцем общего дела чувство долга, совестливость и иные добродетельные качества. Третий ратует за общее дело по личным соображениям, то ли корыстным и эгоистическим, то ли в силу этических или тактических соображений.

Как бы там ни было, в государстве всегда можно найти способ и средства актуализации кровной (личной) заинтересованности граждан в реализации общего (государственного) дела.

Объективно, одним из таких дел, безусловно, является обороноспособность государства. В субъективном плане дело защиты государства от внешней опасности перекладывается на плечи военных, что, само по себе, неправильно и вредно.

Отчуждение народа от вопросов обороноспособности государства вредно вдвойне: во-первых, создается некий автономный институт (вооруженные силы), на который возлагается непомерно большая и неразрешаемая задача. Получается примерно так: создается орудие для обороны. Но это орудие ничего не сделает, если при наличии орудийной прислуги, не имеет ни боекомплекта, ни карт, ни сведений о противнике. Во-вторых, вооруженные силы, как бы отрываются от плодородной почвы и имеют возможность поддерживать себя в рабочем состоянии только за счет внутренних ресурсов.

Тем не менее, как известно, любой автономный агрегат, исчерпав свои внутренние ресурсы, прекращает свою деятельность и разрушается.

Так было и в Риме:

"...Когда нравы в республике испортились, земли перешли тотчас к богачам, которые отдали их рабам и ремесленникам; известная часть их доходов в форме налогов употреблялась для содержания солдат.

Но эти люди совершенно не годились для ведения войны: они были трусливы и уже испорчены роскошью городов, а часто даже и самим своим искусством. Кроме того, так как по существу они не имели отечества и всюду могли употреблять свое искусство, им нечего было терять или сохранять".

Прискорбно, когда в государстве растет и множится равнодушие граждан к общему благу своей страны.

Поколение людей, возросшее "удивительно не любопытным" (А. Пушкин), к добру и злу "постыдно равнодушное", - пагуба Отечества. Зло равнодушия в том, что оно попирает важнейший нравственный капитал нации - патриотизм, чувство личной сопричастности к делам Отчизны и персональной ответственности за состояние Родины.

Горе тому государству, где царит равнодушие граждан, но десятикратно опасно оно в военной среде, главным образом, среди офицерства всех рангов и званий.

ВОЙСКО

Солдатом может быть не каждый, а только лучший гражданин

Если хочешь поставить войско, надо, прежде всего, найти людей. Поэтому обращаюсь к способу их выбора, как выражались древние, или набора, как сказали бы мы. Предпочитаю говорить "выбор", чтобы употребить слово более почетное.

Н. Макиавелли

О том, что не все граждане годны для военного дела (а для офицерской профессии - тем более), известно давно. Тем не менее, зачастую предпочитают набирать всех желающих, а не выбирать достойных. Но ведь еще древние (в частности Вегеций, учили:

"...Новобранец, принятый по набору, должен получать военную метку; сначала он должен быть испытан упражнением, чтобы можно было определить, действительно ли он подходит к такому делу (курсив мой - А.К.). Нужно исследовать, думаю, его подвижность и силу, способен ли он научиться владеть оружием, обладает ли он нужной для бойца смелостью".

Монтескье, говоря о поздних годах римской империи, заметил следующее:

"У нас очень часты случаи дезертирства, ибо солдат набирают из самых подонков каждой нации; так что нет ни одной нации, которая имела бы известные преимущества перед другими в этом отношении или считала бы, что она их имеет. У римлян дезертирство происходило реже: солдаты, набиравшиеся из среды столь надменного и гордого народа, столь уверенного в том, что он должен господствовать над другими, не могли унизиться до такой степени, чтобы желать перестать быть римлянами".

Равнодушие к благу государства, как правило, развивается в обездоленных слоях общества, которые ничего не имеют своего, но вынуждены за богатство и благо других, имущих и властвующих, проливать свою кровь.

Умные правители древних государств были очень внимательны к вопросу воинского отбора. Они принимали во внимание не только физические данные, имущественное состояние, но и учитывали географические, этнографические и прочие особенности призывного контингента:

"Писатели, установившие правила войны, предлагают брать в войска жителей стран с умеренным климатом, дабы сочетать в солдате смелость и разум; жаркие страны рождают людей разумных, но не смелых, а холодные - смелых, но безрассудных. Такое правило хорошо для правителя, который властвовал бы над целым миром и мог бы поэтому брать людей из любой местности, какая ему заблагорассудится".

Но особое внимание надо обращать на нравственность:

"...Солдат должен быть честен и совестлив; если этого нет, он становится орудием беспорядка и началом разврата"...

Подчеркнем еще раз: государство, которое ценит свою независимость и понимает всю важность боеспособности его вооруженных сил, никогда не допустит засорения воинских рядов людьми недостойными и вредными для военного дела. Правильная постановка отбора в войска - серьезная предпосылка для последующей победы над противником.

Командиры и войсковые начальники не должны заниматься исправлением негодных характеров и пагубных нравов призывников и все свое время и энергию тратить на искоренение зла и порока, принесенного из общества в войска очередным призывным контингентом. Этот "внутренний враг" может быть сильнее противника внешнего, ибо борьбу против дисциплины, порядка, боевой готовности он ведет постоянно, без мирных передышек и поражает вооруженные силы, как ржавчина поражает благородный металл тихо, незаметно, но всегда эффективно.

Благоразумное государство не может себе позволить открывать второй (внутренний) фронт борьбы. Раз так, то лучше всего отбирать лучших, а не набирать в войска тех, кому все равно куда податься...

Строгая воинская дисциплина - главное оружие победы

Всякий раз, когда римляне считали, что им угрожает опасность или хотели исправить какой-либо ущерб, они начинали укреплять военную дисциплину.

Ш. Монтескье

Дисциплина на войне важнее стремительности.

Сдерживай солдат во время мира страхом и наказанием; отправляясь на войну, воодушеви их надеждой и наградой.

Н. Макиавелли

Мудрые полководцы понимали, что без надлежащей дисциплины в войсках им не одержать победы над противником. Войско без дисциплины - это опасная сила, не страшная врагу, но несущая беду для страны.

В трудах выдающихся историков приводятся многочисленные примеры того, как умные полководцы заботились о наведении строгой дисциплины в войсках. Приведем несколько таких примеров:

"Когда римские легионы прошли под игом в Нумидии, Метелл исправил этот позор тем, что восстановил старую дисциплину. Чтобы победить кимвров и тевтонов, Марий начал с того, что отвел течение рек; точно так же Сулла заставил солдат своей армии, устрашившихся войны против Митридата, работать так много, что солдаты потребовали повести их в бой, суливший конец их мучениям. Публий Назика заставил своих солдат без всякой нужды строить флот; опасались праздности больше, чем врагов"

В то же время, коварные и расчетливые полководцы понимали, что дисциплинированная армия - это преграда на пути их незаконного домогательства власти. Такие военачальники стремились подорвать дисциплину и использовать вышедшую из повиновения законным начальникам силу для достижения своих коварных планов.

Так, к примеру, поступил Сулла:

"Он уничтожил всякую военную дисциплину во время своих азиатских походов; он приучил свою армию к грабежам, развил в ней такие потребности, которых она раньше не имела; он окончательно развратил солдат, которые в дальнейшем должны были развратить полководцев. Он ввел вооруженную армию в Рим и научил римских генералов нарушать убежище свободы.

Он роздал земли граждан солдатам и развил в них ненасытную алчность, ибо начиная с этого момента не было ни одного воина, который не ожидал бы случая, чтобы овладеть имуществом своих сограждан"

Ранее римляне считали недопустим оставлять воинский строй и строго карали сделавших это. Величайшим преступлением в римском войске считалось оставление на поле боя оружия. Теперь же, порушив дисциплину, устранив правовые и моральные ограничения и запреты, они получили разрешение оставлять в обозе латы и шлем, лишаясь, таким образом, средств защиты. Оставление на поле боя оружия, уклонение от сражения и трусость перестали считаться наказуемыми и подлыми. Римляне не останавливались даже перед применением особых наказаний, о которых нам известно со слов Н. Макиавелли:

"У римлян существовало еще одно особое наказание, о котором нельзя не упомянуть; оно состояло в том, что, когда консул или трибун считали подсудимого уличенным, они слегка ударяли его тростью. Виновному после этого позволялось бежать, а солдатам разрешалось его убить; в него летели камни и стрелы, на него со всех сторон сыпались удары, и уйти живым ему удавалось только в самых редких случаях. Вернуться домой виновный тоже не мог, ибо его встречали таким презрением и бесчестьем, что лучше было умереть. Это наказание отчасти перенято швейцарцами, которые приказывают своим солдатам убивать осужденных сотоварищей перед всем войском. Мера эта хороша по замыслу и еще лучше по выполнению. Если вы хотите, чтобы люди не укрывали преступника, то лучшее средство - заставить их самих его карать; когда человек сам является исполнителем наказания, его интерес к осужденному и стремление к возмездию совершенно иные, чем когда исполнение приговора поручено другому".

С падением дисциплины римское войско не только ослабело как боевая единица, но превратилось в податливую "материю", способную прорваться от легкого прикосновения и усилия.

Из этой печальной стороны римской военной истории следует принять во внимание следующее суждение Н. Макиавелли:

"Нет ни малейшего сомнения в том, что люди отважные, но разрозненные, гораздо слабее робких и сплоченных, так как движение в строю заглушает в человеке сознание опасности, между тем как беспорядок сводит ни к чему самую отвагу".

И далее:

"Мужество войска создается не храбростью отдельных людей, а правильным строем, потому что, если я сражаюсь впереди, знаю, куда мне в случае неудачи отойти и кто займет мое место, я всегда буду биться храбро, надеясь на близкую помощь. Если я нахожусь сзади, то поражение передних рядов меня не испугает, ибо я заранее был к этому готов и даже и даже поступал так, чтобы виновником победы моего начальника был именно я, а не другие".

Как это не прискорбно, но в борьбе за крепкую воинскую дисциплину не может быть никаких послаблений. Дисциплинарная практика, тем не менее, не должна опираться лишь на наказания. Ее другой опорой обязательно должна быть система разумных поощрений воинов, как то было у римлян:

"Римляне карали смертью всякого, провинившегося в карауле, покинувшего боевой пост, вынесшего тайком что-нибудь из лагеря, всякого, лживо хваставшегося боевым подвигом, вступившего в бой без приказа начальника или бросившего со страху оружие. Если такой проступок совершался когортой или целым легионом, то, во избежание общей казни, бросали в мешок записки с именами всех солдат и вынимали десятую часть, обреченную жребием на смерть. Наказание, как видите, исполнялось так, что, постигая не всех, оно устрашало каждого.

Однако, там, где сильна кара должна быть велика и награда, дабы в людях одновременно поддерживались надежда и страх. Поэтому римляне щедро награждали всякий боевой подвиг, например, того, кто спасет в бою жизнь согражданину, взойдет первым на стену неприятельского города или первым ворвется в неприятельский лагерь, убьет или ранит в бою врага, сбросит его с лошади. Подвиг ознаменовывался открытым признанием его консулом, наградой и всеобщей похвалой, а воины, получивши подарок за храбрость в бою, помимо славы, приобретаемой этим в войске, имели право по возвращении на родину торжественно выставить свою награду на показ родным и друзьям.

Не приходится удивляться могуществу народа, который так хорошо знал меру наказания и награды для всякого, заслужившего за хорошее или дурное дело хвалу или осуждение. Все эти установления должны были бы в значительной мере сохраниться и у нас".

Упадок боевого духа гибелен для государства и войска

Самыми гибельными для государства являются обычно не действительные потери, понесенные в битве (т. е. несколько тысяч человек), но воображаемые потери и упадок боевого духа, лишающий государство даже тех сил, которые оставила ему фортуна.

Ш. Монтескье

Древние и современные историки продолжают спорить о том, что остановило поход Ганнибала на Рим после победы под Каннами. Не вдаваясь в подробности этого спора, мы, не без основания, выскажем следующее предположение: Ганнибал одержал сокрушительную физическую победу, но не сумел сломить боевого духа римлян. Он понял, что готовые сражаться и побеждать римляне наберут новые легионы и смогут дать ему победоносное сражение.

В то же время он не мог надеяться на свои войска, состоявшие из разных племен и народов и удерживаемые лишь железной волей Ганнибала в повиновении. Вот почему он решил не рисковать и удовлетворился тем, что разграбил ряд римских провинций и затем покинул Италию.

Но Рим сильно изменился вследствие ряда обстоятельств. Рим времен поражения под Каннами, был силен силой своего политического строя, о котором Ш. Монтескье с гордостью писал так:

"Рим был спасен силою своего строя. После битвы при Каннах не позволили даже женщинам проливать слезы; сенат отказался выкупать пленных; жалкие остатки армии были посланы воевать в Сицилию; никому не выдавали вознаграждения и не воздавали никаких воинских почестей, пока Ганнибал не был изгнан из Италии".

Позднее римляне испытали ту же участь, которую испытывают многие народы:

"...Перейдя слишком быстро от бедности к богатству и от богатства к испорченности".

Характер этой испорченности римских войск наглядно показал Н.С. Голицын:

"Тогда место чинопочитания, повиновения, порядка, воинственного духа и всех военных добродетелей, без которых правильно устроенное войско немыслимо, заступали безначалие (анархия), своеволие, мятежный дух, корыстолюбие алчность насильственного обогащения грабежом и добычей, немилосердие и жестокость к мирным жителям, но малодушие и трусость перед внешними, вооруженными врагами и пр. т. п. пороки, совершенно помрачавшие войско и делавшие его недостойным этого звания. Обращаясь в громадную, вооруженную силу разбойников, войско становилось не тем, чем должно быть - вернейшим и надежнейшим оплотом, защитой и охраной государства, а злейшим внутренним врагом, язвой и бичом его, несравненно опаснейшим всех внешних врагов его, каковы бы они ни были".

Утрата боевого духа - это не просто потеря воинственности и развитие трусости. Это нечто большее - это крушение всех военных добродетелей, воинского порядка, дисциплины и ответственности. Для войска нет ничего страшнее утраты боевого духа. Вот почему надо все время изучать настроение воинов, уметь влиять на их чувства.

В силу изложенного следует прислушаться к мысли Н. Макиавелли, который учил:

"...Война - это бесконечная цепь случайностей, каждая из которых может погубить войско, если полководец не умеет или не привык говорить с солдатами, ибо слово рассеивает страх, зажигает души, укрепляет стойкость, раскрывает обман, обещает награду, разоблачает опасность и указывает пути к спасению, дает надежду, восхваляет или клеймит, вообще выбывает на свет все силы, способные воспламенить или уничтожить человеческую страсть. Поэтому князь или республика, замышляющие создание нового войска, должны приучить своих солдат выслушивать речь вождя, а самого вождя - научить говорить с солдатами. В древности могучим средством удерживать солдат в повиновении были религия и клятва верности, произносившаяся перед выступлением в поход; за всякий проступок им грозила не только человеческая кара, но и ужасы, какие может ниспослать разгневанный бог. Эта сила наряду с другими религиозными обрядами часто облегчала полководцам древности их задачу и облегчала бы ее всюду, где сохранился бы страх божий и уважение к вере. Серторий уверял свои войска, что победа обещана ему ланью, которая внушается богами; Сулла толковал им о своих беседах со статуей, увезенной из храма Аполлона, а во времена отцов наших Карл VII, король французский, воевавший с англичанами, говорил, что ему подает советы девушка, ниспосланная богом, которую всюду называли Девой Франции и приписывали ей победу".

Как практический, повседневный девиз можно взять следующий наказ Н. Макиавелли, обращенный к полководцам:

"Приучай своих воинов презирать изнеженную жизнь и богатую одежду".

Пехота - основа войск

Мне кажется, чем искуснее народ в военном деле, тем больше он пользуется пехотой, и обратно, чем он менее искусен, тем больше он увеличивает свою кавалерию...

Ш. Монтескье

Римляне убедились в том, что только пехота, а не какой либо другой вид войск, обеспечивает прочность победы. Все остальные роды войск, как-то кавалерия, артиллерия, инженерные войска и т.д., действуют на поле боя в интересах пехоты: расчищают ей путь вперед, поддерживают огнем, помогают отразить атаки с флангов и т.п.

Но, до тех пор, пока нога солдата-пехотинца не коснулась завоеванной территории, пока он на этой земле не укрепился, победа не считается прочной.

На этом основании следует предпринимать все меры к тому, чтобы пехота становилась лучшим видом войск, а ее командиры - самыми лучшими и искусными полководцами.

Нам кажется, что не только римляне, но и современные командиры не поняли всего значения пехоты как физического и морально-психологического фактора победы.

ПОЛКОВОДЕЦ

Ум и твердость вождя дает победу

Заметьте, что римляне и греки воевали малыми силами, крепким и боевым строем и искусством.

Н. Макиавелли

Войско - ничто без полководца: он еще до сражения создает предпосылки победы; в сражении его ум и воля направляют войска к победе, а в случае неудачи он же предотвращает уныние и обращает поражение в предпосылку грядущей победы.

Вегеций, изучая полководческое искусство римлян, отметил огромное значение мужества и воли полководца:

"Должно помнить, что если часть войска победила, а часть обратилась в бегство, то не надо терять надежды, так как в таком трудном положении твердость вождя может дать ему полную победу. Это случалось не раз в бесконечном ряде войн; и победителями оказывались те, кто наименее терял присутствие духа. При подобном положении считается более сильным тот, кого не может сломить неудача. Пусть он первый начнет снимать с убитых врагов оружие, как они говорят, "подбирать поле", пусть он первый кликами и звуками рожков празднует победу. Этой уверенностью он так напугает врагов, настолько удвоит уверенность у своих, что он вскоре уйдет с поля битвы победителем во всех отношениях. Но если по какому-либо несчастному случаю в бою будет разбито все войско, - это уже опасное поражение; однако многим выпадала удача поправить все дело; нужно уметь найти для этого верное средство. Действительно предусмотрительный, прозорливый вождь, вступая в открытое сражение, всегда должен предусмотреть на случай несчастия, - а это возможно при изменчивости военного счастья и человеческой судьбы, - как бы ему без больших потерь спасти побежденных. Если по соседству будут холмы, если в тылу имеется укрепление, если при отступлении прочих горсть храбрых воинов продолжает сопротивляться, они могут спасти и себя и своих. Часто уже разбитое войско, восстановив свои силы, уничтожало рассеявшихся и в беспорядке преследующих (врагов). У тех, кто уже празднует победу, никогда не бывает обычно более сильного перелома настроения, чем тогда, когда внезапно самоуверенную смелость сменяет страх. Но, в конце концов, каков бы ни был исход сражения, полководец должен собрать остатки своего войска, должен вдохнуть в них решимость продолжать войну, обратившись к ним с соответствующим ободрением и восстановив их вооружение".

Наряду с мужеством, волей и отвагой полководец должен постоянно совершенствовать свое боевое искусство:

"Все искусства и всякий труд совершенствуются от ежедневного навыка и постоянного упражнения. Если это правило справедливо в малых делах, насколько же больше надо его придерживаться в больших. Кто может сомневаться, что военное искусство является выше всего: ведь им охраняются свобода и достоинство государства, защищаются провинции, сохраняется империя? Оставив все другие науки, его некогда исключительно чтили лакедемоняне, а после них римляне; одно только это искусство и ныне считают нужным беречь варвары; они уверены, что в нем заключается и все остальное и что через него они могут достигнуть всего; оно необходимо для тех, кто собирается сражаться, ведь им они спасут свою жизнь и добьются победы".

Надо отдать должное ранним римлянам - они понимали важность военного искусства и постоянно упражнялись в нем, о чем свидетельствует Ш. Монтескье:

"Так как римляне предназначали себя к войне и считали ее единственным истинным искусством, то они сосредоточили весь свой ум и все свои мысли на том, чтобы усовершенствовать это искусство".

По мысли Н. Макиавелли:

"Всякое благоустроенное государство должно ... ставить себе целью, чтобы военное дело было в мирное время только упражнением, а во время войны - следствием необходимости и источником славы".

Должно быть восприимчивым к достижениям других

"...Удивительно, что те народы, которых римляне побеждали почти во всех странах и во все эпохи, допускали уничтожать себя один за другим, даже, не попытавшись узнать причину своих несчастий и предупредить ее.

Ш. Монтескье

В отличие от своих противников, римляне поступали по-другому:

"Они обращали главное внимание на исследование того, в чем неприятель мог превосходить их, и быстро наводили порядок в этой области. Они приучались видеть кровь и раны в гладиаторских играх, которые они переняли у этрусков".

...

"Если какая-либо нация имела в чем-либо преимущество перед ними по своей природе или благодаря своим учреждениям, то они вскоре перенимали его".

Благодаря своей способности к ученичеству, римляне победили многих грозных врагов. Так:

"Пирр начал войну с римлянами в ту эпоху, когда они были способны противостоять ему и учиться у него, на его победах; он научил их окапываться, выбирать место для лагеря и разбивать его, он приучил их к слонам и подготовил их к более серьезным войнам".

Об этой способности римлян свидетельствует и Герцберг:

"Если римляне одержали окончательную победу над столь многочисленными противниками, которые, как например, самниты, сабеллы Средней Италии, кельты и молоты, нисколько не уступали им в храбрости и искусстве и которые бесконечно превосходили их числом, то причина этого заключалась в следующем. Римляне имели на своей стороне превосходную военную организацию и постоянно совершенствуемую тактику прекрасно рассчитанную на италийский и греческий способ ведения войны и блестящие способности к военному делу; кроме того, они бесконечно превосходили своих противников чувством государственности, национальным самосознанием, спокойною последовательностью и ясным пониманием своих интересов и целей и, прежде всего, цельной, прочно замкнутой политической организацией".

Точно так же поступали и другие победоносные полководцы:

"...Обычно цари Македонии были искусными государями. Их монархия не принадлежала к числу тех, которые все время движутся по направлению, данному им сначала. Они постоянно учитывали опыт, вынесенный ими из военных опасностей и внешних дел"...

Ганнибал во второй пунической войне с самого начала вооружил своих солдат по римскому образцу, что в значительной степени содействовало тому, что положение римлян стало опасным. Но греки не переменили ни своего оружия, ни своего способа сражаться; они и не подумали отказаться от обычаев, которые принесли им великие победы".

Римляне не стали приводить свои войска к своему единому эталону, а пошли по другому пути, обратив особое внимание на боевые особенности тех народов, с которыми они воевали и которые, впоследствии, включали в состав своих войск:

"Каждое варварское племя отличалось от других по своему способу сражаться и вооружаться. Готы и вандалы были страшны с мечом в руках, гунны замечательно стреляли из лука; свевы были хорошими пехотинцами; аланы служили в тяжелой пехоте, а герулы - в легкой. Римляне, когда этого требовали обстоятельства, брали различные отряды из всех этих племен и сражались с одним народом, имея преимущества всех других".

Данный подход римлян имеет непреходящее значение, ибо дает возможность понять следующее: вооруженные силы государства сильны не единообразием и унификацией, а своеобразием и особенностью частей войск. Если представить войско в качестве оркестра, то на примере неразумного дирижера можно увидеть, как тот пытается заставить разные инструменты извлекать однообразные ноты, а мастерам и новичкам дает одинаковые по сложности партии. Искусный дирижер поступает иначе: каждому инструменту он дает свое время, свою партию и свое время, а мастерам доверяет сложные партии, тогда как новичкам позволяет исполнять только фрагменты.

В многонациональном и обширном государстве, при обилии географии, укладов, традиций всегда найдутся те особенности и отличия, которые разумный полководец непременно использует с пользой для военного дела.

Войну надо готовить тщательно

Чаще войско губит недостаток продовольствия, чем битва: голод страшнее меча.

Вегеций

Говоря о римлянах, Монтескье констатировал:

"...Ни одна нация не подготовляла войну так благоразумно и не вела ее так отважно".

Незабвенный Вегеций наставлял полководцев:

"Во всяком походе лучшее твое оружие - чтобы у тебя было в изобилии пищи, а враги страдали от голода. Итак, прежде чем начать войну, должно всесторонне рассмотреть, сколько нужно запасти и какие будут расходы, чтобы затем своевременно завезти фураж, зерно и остальные виды продовольствия, которые обычно поставляются из провинций; затем следует их сложить в удобных для доставки и укрепленных местах, собрав всего этого больше, чем требуется по расчетам".

Мы не станем в полном объеме раскрывать заявленную тему, а лишь укажем на ответственных лиц, коим положено по долгу службы заботиться о материальном обеспечении войск.

Речь идет, прежде всего, об ответственности высших военных должностных лиц, коими являются: министр обороны, начальник генерального штаба, главкомы видом вооруженных сил. Именно эти люди несут ответственность перед страной за состояние боевого, материального и продовольственного обеспечения вверенных им войск.

Большое и ответственное дело (военное дело относится к этой категории дел) требует настоящих вождей, героев, военных талантов, каковыми были Петр Великий, П.А. Румянцев, А.В. Суворов, М.И. Кутузов, М.Д. Скобелев и др. После русско-японской войны М.О. Меньшиков, видя уныние и подавленность в войсках, писал:

"Явись сейчас Скобелев (допустим чудо), с ним вернулась бы потерянная надежда, с ним взошло бы закатившееся солнце веры в себя".

История отечественных Вооруженных сил показывает, что армия и флот, не защищенные со стороны своего главного начальника, теряют не только в бюджете, но и в политическом весе и значении, потребном для того, чтобы к нем (армии и флоту) в обществе относились с должным уважением и ценили их за тот нелегкий труд, который они исполняют.

Знание своего войска крайне необходимо

Знание своего войска - необходимое условие правильного управления им. Это понимали древние римляне. Этому учили полководцев и мудрые люди. В частности, Вегеций советовал:

"Итак, если он ведет войско, состоящее из новобранцев или из воинов, давно отвыкших от походов, пусть он старательно наблюдает за силами, настроением и привычками не только отдельных легионов или вспомогательных отрядов, но даже отдельных групп. Пусть он знает, насколько это возможно, поименно, какой его помощник (comes), какой трибун, кто из его свиты, какой, наконец, рядовой воин, какую роль он может играть на войне; пусть он завоюет себе высший авторитет, но и проявляет высшую строгость, пусть за все военные проступки он наказывает по закону, пусть никто из прегрешивших не думает, что получит прощение; пусть он предписывает делать всякие опыты в различных местах, при различных обстоятельствах".

В государстве должно быть знание о своей собственной армии для того, чтобы понять: в состоянии ли имеющиеся вооруженные силы отразить возможную агрессию?; что им необходимо для поднятия уровня боеспособности?; чем общество может компенсировать те физические, морально-психологические и прочие нагрузки, которые ложатся тяжким бременем на защитников Отечества?; что необходимо сделать для того, чтобы войска повседневно и целенаправленно овладевали боевым искусством?; способны ли данные командные кадры справиться с теми задачами, которые на них возлагает государство?

Всему этому знанию должно предшествовать: понимание важности обороноспособности государства; осознание роли вооруженных сил как гаранта безопасности и стабильности государства; уважительное отношение к военному делу и офицерской профессии; желание содействовать укреплению обороноспособности страны.

Если же все сводится к установлению гражданского контроля над вооруженными силами, то такой путь ведет к превращению армии в проходной двор, где каждый желающий получает право на получение информации, а командиры и начальники ставятся в положение постоянных ответчиков, призванных отчитываться, отписываться, оправдываться перед армией (громадой) истцов.

Упреждение смуты в войсках

"...Военачальник должен действовать осторожно: при содействии своих трибунов, их заместителей и низшего командного состава он должен узнать, кто в легионах, во вспомогательных отрядах или конных батальонах является беспокойным и мятежным элементом; это он должен разузнать по всей справедливости, а не доверять завистливым нашептываниям наушников".

Вегеций

Опыт римских войск, карфагенян и других войск древности показывает, как дорого расплачивается государство, если в войске возникает смута, неповиновение и т.п.

Духовное состояние войск столь быстро может измениться, что перед полководцем, ранее рассчитывающим на победу, может быть поставлен вопрос о возможном поражении и смерти предводителя.

Почти никогда не бывает так, что волнение войск возникает стихийно, без реальной причины и надлежащего повода. Зачастую причины недовольства войск зреют достаточно длительное время, а в воинской среде безнаказанно действуют подстрекатели, либо доморощенные, либо вражеские.

В целях предупреждения смуты в войсках Вегеций учил:

"Этих лиц он должен со всей предусмотрительностью выделить из лагеря и послать на выполнение какого-либо дела, которое для них самих могло бы показаться желательным, например, для укрепления и охраны крепостей и городов; и сделать это он должен так тонко, чтобы те, которые высылаются, думали, что они почтены особым избранием. Никогда вся масса по единодушному решению не нарушает порядка, но она подстрекается немногими, которые надеются на безнаказанность за свои пороки и преступления в случае, если их вину разделят многие. Если же крайняя необходимость советует применить лечение железом, то наиболее правильным будет, по обычаю предков, наказать зачинщиков, чтобы страх поразил всех, а наказание - немногих".

Сходной позиции придерживался и Н. Макиавелли:

"...Полководец должен уметь искусно подавлять волнения и улаживать ссоры, начавшиеся между солдатами. Самое лучшее в таких обстоятельствах - наказать главарей, но необходимо при этом захватить их с такой быстротой, чтобы они даже не успели оглянуться. Если они находятся далеко, вызови к себе не только виновных, но и всю войсковую часть, дабы зачинщики не догадались о готовящейся им участи и не успели убежать, а, наоборот, сами облегчили бы тебе суд и расправу. Если все произошло у тебя на глазах, окружи себя надежными войсками и усмиряй мятеж с их помощью. Если между солдатами начинаются ссоры, лучше всего послать их в бой; опасность сейчас же восстанавливает согласие. Однако, надо сказать, что единство поддерживается в войске прежде всего авторитетом главнокомандующего и создается оно единственно его талантом, ибо на войне уважение внушают не род и не власть, а только талант. Начальнику надлежит первым делом карать солдат и платить им жалованье; если нет жалованья, невозможна и кара. Солдата, которому не платят, нельзя наказывать за грабеж, потому что он не может не грабить, если хочет жить. Наоборот, если ты ему платишь, но не наказываешь, солдат наглеет и перестает с тобой считаться; ты уже не можешь заставить себя уважать, а неуважение к начальнику ведет прямо к мятежам и раздорам, т. е. к гибели войска".

Другими словами, войско - это очень чувствительный инструмент и если полководец хочет извлекать из него только те мелодии, которые хочет, то он должен этот инструмент держать в исправном состоянии и не допускать его порчи чем бы и кем бы то ни было.

Поражение - пророческое предостережение

С поражением начинается трагический вопрос побежденной расы: быть ей или не быть. Поражение есть пророческое предостережение.

М. Меньшиков

Римляне, плоть по Ганнибалову войну умели делать правильные выводы из своих поражений. И это укрепляло их боевую мощь. Позже они стали поступать иначе:

"Римская гордость впоследствии очень неохотно сознавалась в поражениях или же старалась скрыть, облагородить или хоть скрасить воспоминания об обширных и гибельных катастрофах нации рассказами о ряде второстепенных выгод, геройских деяниях действительных или разукрашенных".

Весь исторический опыт свидетельствует: государство, неспособное или не желающее делать правильные выводы из поражений, но ищущие "козлов отпущения", обречено вновь и вновь терпеть поражения. Ведь все дело не в лицах и обстоятельствах, а в политике и военной системе, где сбой одного механизма может вызвать крушение всех планов и намерений.

Вот почему важно доискиваться до системных причин неудач, а не вытаскивать для бичевания отдельных лиц.

Власть не должна утрачивать силу своего влияния на полководцев

Говорят, некий государь старается в течение 15 лет уничтожить в своем государстве гражданское правление, чтобы ввести вместо него военное. Я не хочу заниматься праздными рассуждениями по поводу этого намерения; скажу только, что для охраны жизни государя достаточно 200 гвардейцев, а не 80 тысяч, не говоря уже о том, что опаснее притеснять вооруженный народ, чем невооруженный. Они (солдаты) стали продавать империю с аукциона...

Ш. Монтескье

Полководец, каким бы он ни был успешным и авторитетным - это всего лишь исполнитель воли народа и правительства. Он не может по своему усмотрению начинать и заканчивать войны. Он не имеет права диктовать власти свои условия или использовать военную силу как аргумент в своей личной политике.

Римский сенат в пору своей зрелости поступал довольно мудро:

"...Сенат внимательно наблюдал за поведением генералов, так что у них не могла возникнуть даже и мысль поступить вопреки своему долгу".

Но по мере расширения завоеваний, отдаления войск от Рима в римских легионах стали наблюдаться негативные явления:

"Но когда легионы перешли через Альпы и переправились через море, то солдаты, которых на время нескольких кампаний пришлось оставить в покоренных странах, мало-помалу потеряли добродетели, свойственные гражданину; генералы, распоряжавшиеся армиями и царствами, почувствовали свою силу и перестали повиноваться. Солдаты начали признавать только своего генерала, возлагать на него все свои надежды и меньше любить свое отечество. Они уже не были больше солдатами республики, а солдатами Суллы, Мария, Помпея, Цезаря. Рим не мог больше знать, является ли командующий армией в провинции его генералом или же его врагом".

Полководцы, возомнившие себя вершителями судеб государства, вскоре на своем горьком опыте убедились в превратности "любви" солдатской, основанием которой было беззаконие, коварство и подлость:

"В эту эпоху солдаты больше ценили генерала за его щедрость, чем за его храбрость. Возможно, что именно отсутствие храбрости - качества, которое может доставить власть, - составило счастье Октавия и даже возвысило его: его меньше боялись. Возможно, что его наиболее позорные действия больше всего послужили ему на пользу. Если бы он с самого начала обнаружил великую душу, все остерегались бы его; если бы он обладал смелостью, то не позволил бы Антонию совершить все те сумасбродства, которые того погубили".

В погоне за очередным вознаграждением, солдаты стали убивать только что поставленных императоров. Попытки императоров ужесточить дисциплину привели к еще большим негативным явлениям:

"Проскрипции Севера привели к тому, что многие из солдат Нигера ушли к парфянам. Они научили их совершенствовать свое военное искусство, а именно: не только употреблять римское оружие, но и изготовлять его. Результатом было то, что эти народы, которые обычно ограничивались обороной, потом почти повсюду перешли в наступление".

Власть перестала быть надежной, сильной и стабильной. Она стала зависеть от случая, от благорасположения солдат, которые требовали все больше и больше подарков, свобод и привилегий.

Получилось так, что, изменив присяге и долгу по отношению к законной власти, полководцы подали тем самым дурной пример своим подчиненным, которые с момента предательства их вождей сняли с себя всякие обязательство долга по отношению к своим собственным начальникам. Дурной пример заразителен...

Каракалла проявил безмерную щедрость по отношению к солдатам. Он точно следовал совету, который дал ему умирающий отец: обогащать солдат и не заботиться о других.

Но эта политика была хороша только для одного царствования, ибо наследник, не имевший возможности быть столь же щедрым, немедленно убивался солдатами. Таким образом, мудрые императоры убивались солдатами, а плохие погибали от заговоров или по постановлениям сената.

"Когда тиран, опиравшийся на военных, оставлял граждан без защиты против их насилий и грабежей, то это могло продолжаться не дольше одного царствования; ибо солдаты, разоряя все время население, доходили до того, что сами себя лишали жалования. Поэтому следовало подумать о восстановлении военной дисциплины; но покушавшийся на такое мероприятие всегда терял при этом жизнь".

Ставка на дешевых наемников опасна и губительна

"Наемные и вспомогательные бесполезны и опасны; и если кто-нибудь правит государством своим, опираясь на наемные отряды, он никогда не будет держаться крепко и прочно, потому что войска эти в разладе между собою, тщеславны и распущенны, неверны, отважны против друзей, жалки против врагов"...

Н. Макиавелли

Экономическое расстройство римского государства привело к тому, что начали заключать договоры с варварскими племенами, которые были не столь привыкшие к роскоши и согласны были служить за мизерную плату.

Постепенно в военное дело были вовлечены многие близлежащие племена. Верхом римской "мудрости" считалось умение использовать варварские племена для борьбы с такими же племенами. Римляне, видимо, скоро запутались в том, на чье стороне воюют те или иные племена.

Положение дел усугубилось до такой степени, что вооруженные шайки стали многочисленными и усмирять их становилось все труднее и труднее. Из пособников римскому делу они превратились во врагов.

От отдельных племен рисское государство перешло на наемническую систему комплектования войск.

О том, что из себя представляют наемники, убедительно пишет Н. Макиавелли:

"... Без страха Божия, без чести перед людьми, и гибель с ними отсрочена настолько, насколько отложено нападение; во время мира тебя будут грабить они, а во время войны - враги. Причина этого та, что в них нет ни преданности, ни другого побуждения, удерживающего их в строю, кроме ничтожного жалованья, которого недостаточно, чтобы они были готовы за тебя умереть. Они охотно согласны быть твоими солдатами, пока ты не воюешь, но едва наступает война, они бегут или уходят. ...

Я хочу яснее показать, каким бедствием являются эти войска. Предводители наемников - это либо выдающиеся вожди, либо нет; если они таковы, ты не можешь на них положиться: они всегда будут стремиться к собственному возвышению, причем или раздавят тебя, своего же хозяина, или будут вопреки твоим намерениям угнетать других; если же начальник не выдающийся полководец, то он обычно тебя губит. Можно возразить, что так же поступит каждый, у кого в руках будет оружие, все равно, наемник он или нет; на это я ответил бы, что войсками пользуются или князь, или республика. Князь должен явиться к войску лично и сам быть вождем; республике надо послать своих граждан, и, если она пошлет такого, который окажется человеком нестоящим и не добьется успеха, она должна его сменить; если же он годится, то сдерживать его силой закона, чтобы он не вышел из границ. Из опыта видно, что только князья и республики, имеющие собственные войска, добиваются великих успехов, а наемные отряды никогда ничего не приносят, кроме вреда; республике, имеющей собственные боевые силы, труднее попасть в подчинение своему гражданину, чем той, которая сильна оружием иноземцев".

Религия - стратегический фактор победы

Римляне понимали, что страх законов у людей слишком слаб и этим нельзя держать в руках вооруженную толпу; поэтому они усиливали закон авторитетом религии, всячески старались укрепить ее в сознании солдат и заставляли их с величайшей торжественностью приносить клятву неуклонного соблюдения воинской дисциплины, дабы нарушителям ее грозили не только законы и люди, но и боги.

Н. Макиавелли

Религия - это стратегический фактор победы: она сплачивает массы, увеличивает повиновение этих масс вождям и удесятеряет их грозную силу. Относительно Рима Н. Макиавелли писал:

"Изучая римскую историю, можно увидеть, какую помощь оказывала религия для начальствования войском, для соглашения Народа, для поддержания добрых граждан и для посрамления злых. Вот почему, если бы зашел спор о том, кому Рим более обязан - Ромулу или Нуме, я думаю, предпочтение было бы отдано Нуме, ибо, где есть религия, там легко водворить военную дисциплину; там же, где есть только дисциплина, трудно водворить религию".

Мы не считаем необходимым приводить в доказательство какие-то примеры из римской истории, ибо таких примеров столь много, что им следует посвятить специальное исследование.

Установлено как факт: когда религия становится властительницей душ воинов, полководец в ее лице приобретает стол мощного помощника, что даже сильные владыки не стесняются возводить этого "помощника" в ранг "государя над душами своих воинов", а себя именуют лишь "духовными сынами".

Выявлено и другое:

"Как соблюдение Богопочитания делается основанием величия республик, так пренебрежение им бывает причиной их падения, ибо, где нет религиозного страха, там государство или распадается, или должно сохраняться боязнью к государю, который в этом случае заменяет религию"

В силу объективной потребности людей иметь надежную опору для своего мужества, государственной потребности в единении людей и военной - потребности ратному человеку всегда иметь Бога в себе, как неумолимого судью, наставника и последнюю надежду, следует принять во внимание следующее рассуждение Н. Макиавелли:

"Государи и республики, желающие сохранить государство от порчи, должны, прежде всего, соблюдать в чистоте религиозные обряды и всегда поддерживать уважение к ним, потому что самый сильный признак, указывающий на упадок страны, состоит в отсутствии почтения к богослужению. Легко достигнуть этого, если знать, на чем основана религия родины, так как всякая религия имеет основанием своего существования какое-нибудь из главных учреждений"

И его вывод:

"Итак, вожди республики или государства должны заботиться о сохранении оснований своей национальной религии; при этом условии им будет легко поддержать в своем государстве религиозность и через это удержать в нем согласие и добрый порядок".

Другими словами, отечественная религия, была, есть и будет сильнейшим стратегическим фактором победы. Какой же полководец откажется использовать его?

Не делать желаемого противнику

"Во всех сражениях и походах главное правило таково: то, что тебе полезно, должно быть вредным для врага, то, что помогает ему, тебе всегда идет во вред. Поэтому мы не должны делать или не делать ничего, что соответствует его воле, но только то, что мы сочтем полезным для себя. Ведь ты начнешь действовать против себя, если будешь подражать тому, что он сделал в своих интересах, и обратно: то, что ты попытался сделать для себя, обратится против него, если бы он пожелал подражать".

Вегеций

Самое желанное для противника - заставить соперника действовать по своему сценарию, либо склонив его к этому ложными (обманными) действиями, либо принудив поступать так, как ему выгодно.

Римские полководцы понимали значение и военной хитрости и умения диктовать свою волю неприятелю. Н. Макиавелли, исходя из римского опыта, поучал:

"Кто заставит неприятеля принять бой в обстановке, для себя выгодной, поправит этим другие ошибки, сделанные им при руководстве военными действиями. Тот же, у кого этой способности нет, никогда не закончит войну с честью, как бы он ни был искусен в других частностях военного дела. Выигранное сражение сглаживает все другие промахи, и обратно: поражение делает бесполезным все прежние успехи".

Ш. Монтескье, тем не менее, замечает весьма неприятную метаморфозу в действиях римских полководцев:

"Сулла и Серторий, ведя самые жестокие гражданские войны, предпочитали погибнуть, чем совершить такое действие, из которого мог бы извлечь пользу Митридат. Но в последующие времена, когда какой-либо министр или вельможа находил, что для удовлетворения его алчности, его мщения или честолюбия не бесполезно будет впустить варваров в империю, то он предавал ее им на поток и разграбление".

Беда тому государству, которое имеет таких полководцев, которые ради собственных целей встают на путь измены, желая руками неприятеля добиться искомой цели. Древний Рим изобиловал такими примерами.

Лишать противника его преимущества

"Римляне не имели никаких познаний в искусстве мореплавания. Когда у их берегов карфагенская галера села на мель, они воспользовались ею как моделью для того, чтобы построить новую. В три месяца они обучили матросов, построили флот, оснастили и вооружили его; он был спущен в море, встретился с карфагенским флотом и разбил его".

Ш. Монтескье

Естественным положением является то, что разные народы отличаются друг от друга, а в военном отношении имеют в чем-то преобладание над противником: это преобладание может быть количественным и качественным. В данном случае нас интересует качественное преобладание.

Это преобладание может заключаться в том, что солдаты одной стороны имеют большую выучку, богатый боевой опыт, отличаются упорством в обороне и стремительностью в наступлении. Могут быть отличия и другого рода: у одних конница преобладает над пехотой и в силу этого факта конные войска более мобильны, но действовать им предпочтительно на равнинах, где возможен маневр.

Особенность римлян поры ученичества состояла в том, что они были внимательны к сильным сторонам войска противника. Пример тому мы находим у Монтескье:

"В первой пунической войне Регул был разбит, как только карфагеняне выбрали для битвы равнину, где могла сражаться их кавалерия; во второй пунической войне своими главными победами Ганнибал был обязан нумидийцам.

Сципион лишил карфагенян этого преимущества, когда он покорил Испанию и заключил союз с Масиниссой: как раз нумидийская кавалерия выиграла битву при Заме и закончила войну".

В последующие десятилетия римляне постепенно утратили способность учиться у противника и были наказаны за это поражениями.

Опыт римлян, в данном случае, учит: пренебрежительное отношение к противнику бесследно не проходит, ибо даже слабый противник всегда имеет в своем боевом арсенале нечто, что способно неожиданным образом изменить положение дел не в пользу того, кто возгордился достигнутыми боевыми результатами и стал глух и слеп по отношению к другим.

Не принуждать противника быть смелым

"Не следует противника поневоле делать храбрецом".

Ксенофонт

"Не следует, однако, доводить врага до отчаяния; это понял Цезарь во время войны с германцами: он заметил, что невозможность отступления заставляет их биться до последней крайности, и открыл им дорогу, предпочитая преследование бегущих победе над защищающимися".

Н. Макиавелли

Суть данной полководческой нормы подробно изложил Вегеций:

"Многие неопытные в военном деле думают, что победа над врагом полнее, если они запрут врага или в узком месте или множеством своих вооруженных, так что ему не будет никакой возможности уйти. Но у запертого врага вследствие отчаяния растет смелость, и когда нет уже надежды, то страх берется за оружие. Охотнее умирает вместе с другим тот, кто наверное знает, что ему предстоит умереть. И поэтому заслуживает всякой хвалы мысль Сципиона, который сказал, что для врагов надо поправить дорогу, по которой они хотят бежать. Когда путь к отступлению открыт, все единодушно обращают тыл, и тогда врагов безбоязненно можно избивать, как стадо скота. И для преследующих нет никакой опасности, когда побежденные убегая, повернули от врагов свое оружие, которым они могли бы защищаться. В этом случае, чем больше будет численность врагов, тем легче будет уничтожить большую их часть. И нечего спрашивать о численности там, где раз испуганная душа не столько хочет уклониться от оружия врагов, сколько от их вида".

Отчаяние и безысходность заставляют почти побежденные войска сражаться с отчаянной смелостью. В то же время, призрачная или реальная возможность выйти из сложной ситуации побуждает их беспокоиться о сохранении жизни, иногда даже посредством сдачи в плен. Разумный полководец не разжигает ярость своих врагов, а вносит в ряды сражающихся смятение и надежду на милость победителя.

Уроки римской истории для современного мировоенного процесса

История Древнего Рима позволяет сделать вывод, что Рим, воздвигнутый как военный лагерь "на пагубу всеобщему миру", не только возмужал в боевых походах, но и пал не тогда, когда потерпел поражение от врагов, а лишь тогда, когда утратил способность разумно приспосабливаться к мирной жизни.

Именно несовершенный мир сгубил римскую империю. Как только внешняя опасность - надежнейшая скрепа общественного согласия - переставала угрожать, Рим погружался в опасную смуту и правителям приходилось больше бояться собственных сограждан, нежели врагов

Мир как общественное согласие, гражданская ответственность, патриотизм, стремление к общему благу - вот благодатная основа для развития и процветания нации и государства.

Но войны Рима, как источник могущества и падения его, это всего лишь производная мира, во всем его многообразии красок и оттенков. Именно обстановка мирного времени ковала победу или готовила поражение римской армии. В ходе войны лишь проявлялся результат мирного времени: законов, которые тогда принимались и исполнялись; воспитания и традиций; финансирования войск; кадровой политики и т.д.

Мир (его "качество", главным образом) и только он может объяснить нам причины, по которым происходит развитие или падение мощи государства.

Безусловно, и то, что и война не является лишь простым следствием политики и обстоятельств мирного времени. Война сама становится фактором жизнеутверждения или уничтожения (подрыва мощи) государства. Из инструмента политики она превращается в решающий фактор политики, который в течение большего или меньшего времени диктует свои условия правительству и народу.

***

Со времен римской империи многое в мире изменилось: возросла военная мощь государств; разрушительней стало оружие; более мобильными стали войска и т.д.

Неизменным остался человек: все также силен в нем инстинкт самосохранения и желание уклониться от опасности и т.п.

Неизменным остался и принцип взаимоотношений государств в мире: миром правит сила; растущая потребность диктует свои условия политике; там, где дипломатия не достигает свой цели, в действие вступают вооруженные силы...

Неизменным остается и принцип победы: побеждает тот, кто кует основание победы до боя, кто держит войска в состоянии боевой готовности; побеждает тот, у кого лучшие полководцы...

Неизменным является и то, что моральный фактор по-прежнему является превалирующим в военном деле. Эта стратегическая составляющая обороноспособности государства и боеспособности вооруженных сил - главный источник победы.

Тем не менее, изменения в средствах общения и информации привели к тому, что главная стратегическая составляющая (моральный фактор) стал очень уязвим и, по мысли Е.Э. Месснера:

"В нынешнюю эпоху легче разложить государство, чем его покорить оружием. Государства стали морально уязвимыми" ...

Фронт идейный (идеологический) становится постоянно действующим, где все время ведутся боевые действия, где есть свои крупные победы и крупные поражения. Здесь свои полководцы и бойцы. Но в отличие от поля сражения, где танки, артиллерия и авиация ведет противоборство, здесь не слышно ни разрывов снарядов, ни победоносных криков, ни предсмертных восклицаний, т.е. ничего такого, что бы пугало, настораживало, заставляло собраться и мобилизоваться на отпор врагу.

Линия идейного фронта пролегает через души людей, их ум и острием своим нацелено на дух людской, их совесть, мораль, систему ценностей.

Государство, желающее быть сильным и процветающим, должно укрепить свой идейный фронт, послав на него лучших полководцев и воспитав прекрасных идейных бойцов, способных победить демаговластие, предотвратить смятение умов, разрушение национальных ценностей.

Но идейная оборона - это пассивный вид борьбы. Идейное наступление - это предпочтительное средство победы. Но в наступление можно перейти только тогда, когда все резервы (исторические, духовные, психологические) приведены в состояние боевой готовности.

Надо отдать себе отчет в том, что сегодня история, психология и педагогика становятся стратегическими дисциплинами. Но сегодня они таковыми пока не стали, а раз так, то государство на идейном фронте может только обороняться, в то время, как уже пора перейти в решительное наступление...

ВОЕННО-ИСТОРИЧЕСКИЙ СЛОВАРЬ-СПРАВОЧНИК

ГЕМОНИИ - так называлась лестница, проходившая по восточному склону Капитолия поблизости от государственной Туллиевой тюрьмы. На ступени ее выбрасывали для всеобщего обозрения трупы казненных.

ГЕНЕРАЛ (от лат. generalis - общий, главный), воинское звание (чин) в вооруж. силах. Впервые введено во Франции Летелье в 16 в., в России - во 2-й пол. 17 в.; в начале 20 в. в рус. армии были Г.-майоры, Г.-лейтенант, полные Г.: Г. от инфантерии, Г. от кавалерии, Г. от артиллерии, инженер-Г.; генерал-фельдм. В СССР в 1940 были установлены генеральские звания: Г.-майор, Г.-лейтенант, Г.-полк., Г. армии; для Г. видов вооруж. сил и родов войск к званию Г. (кроме Г. армии) добавлялось соотв. наименование, напр. Г.-майор артиллерии (с 1984 только для Г. авиации, мед. службы и юстиции). В Рос. армии сохранены генеральские звания: Г.-майор, Г.-лейтенант, Г.-полк., Г. армии.

ГЕНЕРАЛ-АДЪЮТАНТ, в 18 в. в России адъютант при императоре, фельдмаршале и др. С начале 19 в. почетное звание, присваивавшееся генералам (адмирал), генерал-лейтенант (вице-адмирал), включавшимся в свиту императора. Наставление генерал-адъютанту Ее Величества 1765 г. (П. С. 3. N 12413). В нем, между прочим, значится: "Генерал-адъютант есть первый страж и охранитель Нашего здравия, и потому, пребывая он неотлучно при Нас, имеет все Наши караулы в единственном своем ведении и отдает им как слово, так и все повеления. В полки Нашей гвардии и в прочие, в резиденции Нашей пребывающие военные команды, посылает он от себя, за своим подписанием, Наши Высочайшие повеления в силу обнародованного в 1762 г. объявления изустных Наших именных повелений... в лагере, в мирное или в военное время, генерал-адъютант призывается во все военные советы и ничто без его сведения не происходит... Будучи в резиденции неотлучно при Нас, ездит он во все Наши выходы и походы за Нами и имеет Наши конвои, если они когда случатся, в своей команде".

ГЕНЕРАЛ-ГУБЕРНАТОР, 1) высш. должность местной администрации России в 1703-1917; обладал гражд. и военного властью, с 1775 возглавлял генерал-губернаторство. 2) Должностное лицо, представляющее англ. короля в некоторых государствах, входящих в состав Содружества и признающих англ. короля в качестве главы государства (как правило, б. доминионы).

ГЕНЕРАЛ-ДЕВАЛЬДИГЕР (нем. Gewaltiger или Rumormeister - отвечающий за порядок), должностное лицо в русской полевой армии в 1716-1812 гг., выполняющее военно-полицейские функции во время похода. В 1812-1868 гг. назван генерал-полицмейстером; позже его обязанности возложены на комендантское управление.

ГЕНЕРАЛ ИОШУА - библейский Иисус Навин, преемник Моисея; после исхода из Египта в ряде сражений победил ханаанских царьков и завоевал почти всю Палестину. О том, как Иисус Навин, воззвав к богу, остановил солнце, чтобы продлить сражение, см. Книгу Иисуса Навина.

ГЕНЕРАЛ-КВАРТИРМЕЙСТЕР, штабная должность в некоторых армиях (Великобритании, России, Германии и др.). Обычно возглавляли в штабах разработку и планирование военного операций.

ГЕНЕРАЛ ОТ ИНФАНТЕРИИ (итал. infanteria, от infante - юноша, пехотинец, назв. пехоты в ряде заруб. гос-в. В России в 18 - начале 20 вв. термин "И. " иногда применялся наравне с термином "пехота".), полный пехотный генерал.

ГЕНЕРАЛ-АНШЕФ, в России по Уставу воинскому 1716 главнокомандующий армией; с 40-х гг. 18 в. по 1796 чин полного генерала.

ГЕНЕРАЛ-ВАГЕНМЕЙСТЕР (от нем. Wagen -повозка и Meister -cспециалист). Должность в центральном военном управлении русской армии в 1711-1768 гг. Заведовал обозами армии.

ГЕНЕРАЛИССИМУС (от лат. generalissimus - самый главный), высш. воинское звание в некоторых странах. Впервые введено в 1569 во Франции. В России (с кон. 17 в.) звание Г. имели Ф. Ю. Ромодановский, А. С. Шеин, А. Д. Меншиков, Антон Ульрих Брауншвейгский (отец имп. Ивана VI), А. В. Суворов. В СССР звание Г. Сов. Союза присвоено только И. В. Сталину. В 20 в. в заруб. странах звание Г. имели Ф. Франко (Испания), Чан-Кайши (Китай) и др. В 1992 звание Г. присвоено Ким Ир Сену (КНДР).

ГЕНЕРАЛ-КАПИТАНСТВА, в 16 - начале 19 вв. территории в амер. колониях Испании, находившиеся под управлением генерал-капитанов, назначаемых исп. короной. Номинально Г.-к. входили в вице-королевство, но фактически являлись самостоят. полит.-адмирал единицами.

ГЕНЕРАЛ-ПОРУЧИК, воинское звание высшего офицерского состава, соответствующее званию генерал-майора. В России существовало до 18 в.

ГЕНЕРАЛ-ПРОВИАНТМЕЙСТЕР, звание и должность в центральном военном управлении русской армии 1716-1864 гг. Заведовал провиантной частью армии; с учреждением в 1798 г. провиантного департамента был назначен его начальником.

ГЕНЕРАЛ-ПРОКУРОР, одна из высш. гос. должностей в имп. России. Наблюдал за законностью деятельности гос. аппарата, возглавлял Сенат; с 1802 одноврем. и мин. юстиции.

ГЕНЕРАЛ-ФЕЛЬДМАРШАЛ -- высший воинский чин в сухопутных войсках русской и многих иностранных армий. Впервые введен в Пруссии в XVI в.. в России -- Петром I в 1699 г. Первым российским генерал-фельдмаршалом стал Ф.А.Головин, вторым -- Б.П.Шереметев. Звание генерал-фельдмаршала просуществовало в России до 1917 г.

ГЕНЕРАЛ-ФЕЛЬДЦЕЙХМЕЙСТЕР, должность, введенная в 1699 г. Петром I (по примеру иностранных армий) для главного начальника артиллерии. В конце XVIII в. эта должность стала почетной (для лиц императорской фамилии), одновременно было введено высшее воинское звание в артиллерии -- чин генерала от артиллерии.

© Copyright Каменев Анатолий Иванович (kamenevai@mail.ru) Размещен: 13/03/2012, изменен: 13/03/2012. 94k. Статистика. Фрагмент: Политика Иллюстрации: 2 штук.	Ваша оценка:

Каменев Анатолий Иванович Природа редко рождает храбрецов...

Каменев Анатолий Иванович
Природа редко рождает храбрецов...