ArtOfWar. Каменев Анатолий Иванович. "Сержант "сдал" всю страну"

ЭНЦИКЛОПЕДИЯ РУССКОГО ОФИЦЕРА

(из библиотеки профессора Анатолия Каменева)

Сохранить,

дабы приумножить военную мудрость

"Бездна неизреченного"...

http://militera.lib.ru/science/kamenev3/index.html

0x01 graphic

Пир Аттилы.

Художник MСr Than (1870) по мемуарам Приска.

Л. Ионг

"Сержант "сдал" всю страну"

"Через пять минут таможня и полицейский участок в районе порта очутились в руках немцев. Сюда же доставили начальника датского генерального штаба, министра внутренних дел Дании и английского торгового атташе...)

(фрагменты из кн. "Немецкая пятая колонна во второй мировой войне")

Дания

Немцы считали оккупацию Дании не самостоятельной операцией, а лишь частью операции по овладению Норвегией.

План захвата Норвегии, в значительной мере основанный на использовании воздушнодесантных войск, являлся достаточно рискованным. Риск мог оказаться еще более значительным, если бы немецкое командование не смогло в случае надобности поддержать свои войска в Южной Норвегии с датских аэродромов, расположенных в северной части Ютландского полуострова. "Военно-воздушные силы требуют занятия Дании. Надо выделить для этого необходимые войска!", -- записал генерал Гальдер в свой дневник 21 февраля 1940 года.

Справка:

-- Франц Гальдер (30 июня 1884 -- 2 апреля 1972) -- генерал-полковник (1940 год), начальник штаба Верховного командования сухопутных войск вермахта в 1938--1942 годах.

-- Он активно участвовал в создании гитлеровской армии, разработке и осуществлении планов агрессии против Польши, Франции, Бельгии, Нидерландов, Люксембурга, Югославии, Греции и СССР.

-- После провала гитлеровской стратегии осенью 1942 года Гальдер был отстранен от должности 24 сентября 1942.

-- 23 июля 1944 года Гальдер был арестован по подозрению в причастности к покушению на Гитлера и 25 июля 1944 года был помещён в концлагерь Дахау. С 7 октября Гальдер для допросов переведён в тюрьму РСХА на Принц-Альбрехтштрассе, после чего 7 февраля 1945 года был переведён во Флоссенбург, а 9 апреля -- вновь в концлагерь Дахау.

-- 28 апреля 1945 года он был освобождён американцами и содержался в лагере военнопленных. В качестве свидетеля Гальдер давал показания на Нюрнбергском процессе, где заявил, что, не случись гитлеровского вмешательства в военные дела, Германия в 1945 году могла бы заключить мир на "почётных" условиях: "Хотя выиграть войну и не удалось бы, но можно было, по крайней мере, избежать позорного поражения".

В тот же самый день генерал фон Фалькенхорст получил приказание Гитлера разработать детальный план оккупации Дании и Норвегии; предварительная работа проводилась уже с середины декабря созданным для этой цели небольшим штабом. Через восемь дней Фалькенхорст представил проект оперативного плана Гитлеру, который одобрил его, за исключением той части, которая касалась Дании.

Гитлер хотел иметь в Копенгагене "внушительную группировку сил" и потребовал выделить с этой целью большее количество войск, чем намечалось в плане. Фалькенхорст внес соответствующие коррективы. Руководить действиями немецких войск в Дании назначили генерала фон Каупиша. Вся работа проводилась в обстановке величайшей секретности.

Немецкий оперативный план был чрезвычайно прост. Данию следовало оккупировать внезапно.

Захваченное врасплох датское правительство, уступая силе, вынуждено будет немедленно капитулировать. Немцы предполагали использовать при этом минимальное количество войск -- не более двух дивизий со средствами усиления плюс одну бригаду. Одну дивизию и бригаду предполагалось использовать для оккупации (в течение одного дня) всего Ютландского полуострова до его северной оконечности включительно. Вторая дивизия внезапным ударом должна была захватить все важные пункты и объекты на островах Зееланд, Фюнен и Фальстер.

Одновременно с началом наступления датскому правительству следовало предъявить требование о капитуляции.

Ранним утром того же дня самолеты немецкой авиации должны были совершить демонстративный полет над Копенгагеном, а если простая демонстрация оказалась бы недостаточно эффективной -- сбросить на город бомбы. Немецкий посол в Дании фон Ренте-Финк должен был вручить датскому правительству ноту точно в назначенное время.

Совершенно естественно, что для военных специалистов было чрезвычайно важно знать, где и каким образом можно высадить десант и какое сопротивление встретят немцы со стороны датских войск.

Многие сведения по этому вопросу уже имелись в Берлине; их предоставили в распоряжение Фалькенхорста и Каупиша. "Документация по Дании и датским вооруженным силам оказалась весьма полезной, -- писал Каупиш после удачного завершения намеченной операции, -- однако кое-что требовалось уточнить".

Данной работой занялись органы военной разведки.

С конца февраля по конец марта с помощью агентов они добывали дополнительные сведения по Дании, на территории которой имелась "обширная сеть секретной агентуры". Агенты немцы выезжали в Данию для выполнения определенной задачи и сразу же после этого возвращались в Германию. Разведка использовала также завербованных датских граждан. После войны датским властям удалось установить имена 16 таких агентов. Каупиш назвал "чрезвычайно ценными" донесения, которые выслал ему из Копенгагена немецкий авиационный атташе подполковник Петерсен.

Рано утром 9 апреля 1940 года немцы начали наступление.

В Северном Шлезвиге колонны немецких войск быстро перешли границу. Возникала важная проблема: не допустить разрушения датчанами основных мостов на шоссейных и железных дорогах. Для решения этой задачи органы разведки выделили небольшое специальное подразделение; в ночь на 8 апреля ему удалось просочиться через границу и своевременно выйти к намеченным объектам. Наиболее важный из объектов, железнодорожный мост у Падборга, оказался, кстати говоря, незаминированным, так что посылка людей была излишней предосторожностью.

Численность немецкого национального меньшинства, проживавшего в Северном Шлезвиге, достигала 30 000 человек. В 1932 году здесь возникли национал-социалистские организации. К концу 1938 года многие экономические и культурные ассоциации местных немцев входили в центральную организацию немецкого национального меньшинства (Deutsche Volksgruppe). В политическом отношении эта организация контролировалась нацистской партией (NSDAP Nordschleswig), в составе которой насчитывалось около 2000 членов. Данная организация развивалась при содействии Берлина.

Мы уже упоминали выше, что впоследствии датчане разоблачили 16 человек, которые являлись немецкими шпионами. Большая часть из них принадлежала к немецкому национальному меньшинству, а некоторые занимали руководящее положение в местной немецкой группе.

Лидер нацистской партии северного Шлезвига Меллер ничего не знал о связях указанных 16 человек с органами немецкой разведки. От него скрывали также срок немецкого вторжения, хотя он (по слухам) и догадывался о какой-то подготовке. Тот факт, что из Германии высылалось специальное подразделение для предотвращения возможного подрыва мостов, по-видимому, подтверждает решение немецкого командования не ставить в известность проживавших в Северном Шлезвиге немцев о предстоящей операции.

Гитлер считал сохранение тайны основным залогом успеха.

Но, так или иначе, поведение местных немцев в первый же день вторжения глубоко оскорбляло чувства датчан. Многие представители немецкого национального меньшинства с энтузиазмом встречали немецкие войска. Некоторые вышли на улицы с оружием в руках. Другие начали регулировать движение на дорогах, подбирать брошенное датчанами вооружение и даже конвоировать датских военнопленных. В одном поселке местные немцы арестовали человека, заподозренного ими в том, что он вел разведку против немцев.

Город Эсбьерг, расположенный на западном побережье Ютландского полуострова, немцы захватили (не встретив сопротивления) с помощью экипажей нескольких кораблей, вошедших в порт. Датчане не оказали противодействия и при захвате моста через Малый Бельт в районе Миддельфарт, где ранним утром высадился немецкий батальон.

Расположенный на восточном побережье острова Фюнен порт Нюборг был оккупирован на рассвете 9 апреля десантным отрядом, который состоял из двух офицеров, 18 старшин и 140 человек рядового состава немецких военно-морских сил. Отряд прибыл в гавань на миноносце и двух тральщиках. Швартовы миноносца принимал полусонный вахтенный матрос с датского военного корабля; он не подозревал того, что подошедший к пирсу миноносец являлся немецким. Немецкий десантный отряд быстро направился в город, жители которого еще спали. В качестве проводника немцы использовали какого-то случайно встреченного железнодорожника. Датчане оказались захваченными врасплох.

Успешно осуществился немецкий план и в маленьком порту Корсёр, расположенном на побережье острова Зееланд. Здесь в порт вошли два парохода с немецкими войсками. Ориентировка облегчалась тем, что навигационные огни, а также уличные фонари не были погашены. Очевидно, на острове не подозревали о надвигавшейся опасности. Накануне дня вторжения датский гарнизон проводил учения по условному отражению десанта, атакующего Корсёр. Когда же началась действительная высадка немцев, гарнизон мирно спал.

Особое внимание уделили немцы организации захвата Гессера -- датской гавани, откуда ходил паром до немецкого порта Варнемюнде. Требовалось кое-что уточнить на месте. С этой целью 30 марта 1940 года один из немецких офицеров совершил поездку на пароме под видом обыкновенного пассажира. "Датчане производят впечатление беспечных, ничего не подозревающих людей", -- доносил он в Берлин 1 апреля.

Поздно вечером 8 апреля немецкие военнослужащие из состава органов разведки арестовали команду шедшего из Варнемюнде датского парома и находившихся на нем таможенников.

Через несколько часов после этого телефонная линия из порта Гессер на север была перерезана немецкой диверсионной группой, состоявшей из офицера и четырех солдат; группа прибыла в Данию морем, непосредственно из Варнемюнде. Почти одновременно с этим в порт Гессер вошли два обычно курсировавших на данной линии немецких парома ("Мекленбург" и "Шверин"). У датчан создавалось впечатление, будто все идет нормально; маяки горели, как обычно. Как только немецкие суда-паромы ошвартовались, с них сошли на берег хорошо вооруженные немцы. Затем на военных грузовиках они направились к расположенному у Вордингборга огромному мосту. Примерно через час высадились немецкие парашютисты. В 5 часов 45 минут утра мост очутился в руках немцев. Датские солдаты, направившиеся к мосту на велосипедах, опоздали. Немецкие автомашины оказались быстроходнее.

Важное место в немецком плане отводилось внезапному захвату Копенгагена.

Требовалось занять все ключевые пункты города с такой быстротой, чтобы подавить в зародыше всякую мысль о сопротивлении, которая могла возникнуть у датского правительства.

Один батальон с техническими средствами усиления перебрасывался по морю к пристани, расположенной ближе других к городу. Немцам необходимо было точно установить, где можно ошвартовать судно "Ганзештадт Данциг", предназначенное для перевозки батальона, а также выяснить, каким образом удобнее всего захватить городскую цитадель. Там предполагалось организовать временный командный пункт немецких десантных войск. Надо было также иметь в своем распоряжении радиостанцию. Она не только обеспечила бы связь с Германией, но и давала бы возможность широко оповестить о капитуляции Дании.

Собранные органами немецкой разведки сведения относительно положения в районе порта и цитадели оказались недостаточно полными. В связи с этим майор Глейн, командир батальона, на который возлагалась задача захватить городские укрепления, получил распоряжение провести лично дополнительную разведку. 4 апреля 1940 года он сел под видом обычного пассажира на рейсовый самолет "Люфтганзы", направляющийся в Копенгаген, куда и прибыл в 9 часов вечера. Предварительно его обеспечили гражданскими документами.

В тот же вечер Глейн тщательно осмотрел пристань и подходы к ней. Какой-то полисмен заинтересовался им и спросил, что он делает в порту. Майор ответил, что заблудился. Его проводили до ближайшей остановки автобуса. Как только полисмен удалился, Глейн снова вернулся в порт, чтобы получше изучить дорогу. В гостиницу он явился в половине второго ночи. В 8 часов утра Глейн снова оказался в порту. Затем он прошел в цитадель, миновав охрану. Вот как он описывал свои похождения:

"Чтобы не возбуждать подозрений, я сначала направился в сторону церкви. Подойдя туда, я убедился, что она заперта. Проходивший мимо датский сержант спросил меня, не собираюсь ли я осмотреть церковь. Когда я ответил утвердительно, он сказал, что церковь открывается только по воскресеньям. Завязав разговор, я попросил сержанта показать мне еще какие-нибудь интересные реликвии в этой старинной цитадели и рассказать о них. Тот любезно согласился. Для начала он предложил зайти в войсковую лавку. Там за кружкой пива сержант рассказал мне кое-что о цитадели, ее гарнизоне и значении. После того как мы выпили еще несколько кружек пива, он показал мне помещения командного состава, здания военных учреждений, телефонную станцию, расположение караульных постов и старинных ворот у северного и южного входов. Осмотрев все то, что представляло для меня интерес, я распростился с сержантом".

После полудня 5 апреля майор Глейн вылетел обратно в Берлин.

7 апреля на рейсовом пассажирском самолете в датскую столицу прибыли еще два немца. Один из них, Шлиттер, выполнял обязанности дипломатического курьера. Он доставил запечатанный пакет с инструкциями для посла Ренте-Финка. Вторым был генерал-майор Химер, начальник штаба генерала Каупиша. Химер совершал поездку под видом высокопоставленного гражданского чиновника. Его военная форма находилась в дипломатическом багаже Шлиттера.

8 апреля Химер совместно с авиационным атташе подполковником Петерсеном провел еще одну разведку в районе гавани. У причалов стояло много судов, но Петерсен слышал, что два из них уйдут в тот же день, так что свободного места будет достаточно. Химер и Петерсен еще раз осмотрели цитадель и пришли к выводу, что легче всего войти в нее с юго-восточного угла. О результатах разведки сразу же сообщили в Берлин шифрованной телеграммой.

Оставался нерешенным вопрос о том, как доставить ранним утром тяжелую радиостанцию с пристани Лангелиние в цитадель.

Химер пригласил к себе жившего в Копенгагене немецкого подданного офицера запаса Циммермана и сообщил ему, что ранним утром следующего дня к пристани Лангелиние подойдет немецкое судно, "чтобы выгрузить несколько ящиков". Циммермана спросили, не может ли он вместе с четырьмя надежными членами национал-социалистской партии прибыть в 4 часа утра на грузовике к причалам, забрать груз и перебросить по указанному адресу. Сразу же вслед за этим нужно было направить одного человека к артиллерийским казармам, чтобы проверить, не подняли ли там тревогу. В этом случае требовалось предупредить подполковника Петерсена. Следовало соблюдать строжайшую тайну. Если на пути следования грузовика встретится датский полицейский патруль, последний надо уничтожить.

Циммерман взялся за выполнение поручения. Он решил привлечь к этому делу активного члена копенгагенского отделения национал-социалистской партии Вернера Тиле и предложил ему явиться в порт и затем совершить поездку к артиллерийским казармам. Тиле счел это рискованным. Он опасался того, что если затея кончится провалом, то прямым следствием явится запрещение NSDAP в Дании. Следовало предварительно заручиться согласием Шефера, который являлся лидером датских нацистов. Циммерман посетил Шефера; тот дал согласие и выделил четырех человек, в том числе и Тиле.

В 11 часов вечера о предстоящих событиях информировали немецкого посла в Дании Ренте-Финка. Шлиттер вручил ему пакет с инструкциями, а Химер дал пояснения к намеченному плану. Для посла все это было полной неожиданностью, но он "быстро оценил обстановку и подготовился к выполнению своей трудной задачи".

Один из четырех нацистов, помогавших Циммерману, работал шофером у немецкой фирмы, торговавшей каменным углем. Без разрешения хозяев он взял грузовик и в условленное время направился в порт. Нигде не было видно ни одного полисмена. "Жители Копенгагена спали, все было спокойно". Явились в порт также Циммерман и Тиле. Никто из прибывших не знал, что именно должно произойти. Однако один из них писал позднее, что "его догадки оправдались", когда в 4 часа 20 минут к причалу Лангелиние подошло судно, с которого стали соскакивать на берег вооруженные немцы, и что он был "рад принять активное участие в оккупации Копенгагена".

Пароход "Ганзештадт Данциг" сумел войти в порт беспрепятственно; впереди него шел немецкий ледокол "Штеттин". С крупного форта, расположенного как раз напротив входа в гавань, суда заметили и навели на них луч прожектора. Датчане собирались дать предупредительный выстрел, но из-за технических неполадок не могли зарядить орудия.

Через пять минут таможня и полицейский участок в районе порта очутились в руках немцев. Ближайшие к пристани северные ворота цитадели оказались запертыми: их пришлось подорвать. Южные ворота были раскрыты. Немцы бросились в атаку через оба входа, захватили врасплох караулы и овладели телефонной станцией; через десять минут после начала высадки они уже хозяйничали повсюду. Ошеломленных датских солдат разоружили и заперли в подвалах форта. Сюда же доставили начальника датского генерального штаба, министра внутренних дел Дании и английского торгового атташе, арестованных на улицах города. Слабую контратаку, которую пыталась осуществить охрана королевского дворца Амалиенборг, немцы отбили.

Тем временем Циммерман доставил в цитадель радиостанцию; ее вскоре собрали и подготовились к передачам.

Тиле направился, как было условлено, к артиллерийским казармам; он находился вблизи казарм до половины седьмого, но никаких признаков тревоги не обнаружил. Благодаря беспечности датчан Химер беспрепятственно связался в 6 часов утра по телефону со штабом фон Каупиша и приказал направить в Копенгаген эскадрилью бомбардировщиков, чтобы оказать добавочное давление на датское правительство. Последнее вскоре (6 часов 30 минут) капитулировало.

Датская радиостанция Калунборга не работала, но немцы смогли сразу же возвестить о капитуляции, пользуясь своим передатчиком, доставленным в цитадель. Немецкие технические специалисты, прибывшие вместе с батальоном, заняли датские радиостанции и главный почтамт; личный состав немецкого отдела спецпропаганды взял под контроль телеграфные агентства и типографии газет; группа работников Управления разведки и контрразведки, прибывшая в Копенгаген на том же пароходе "Ганзештадт Данциг", приступила к арестам английских и французских шпионов -- короче говоря, немцы быстро осуществляли программу действий, намеченную планом внезапного нападения.

С датской стороны насчитывалось 36 убитых и раненых военнослужащих, с немецкой стороны -- "примерно 20". По завершении операции фон Каупиш мог с полным основанием заявить, что народ и вооруженные силы Дании оказались полностью застигнутыми врасплох; "от наших темпов у них перехватило дыхание".

Ни по одной другой немецкой наступательной операции в нашем распоряжении нет такой подробной информации, как по действиям против Дании. Как нам кажется, приведенные выше факты дают вполне удовлетворительное, исчерпывающее объяснение полной внезапности и потрясающе быстрых успехов, которые были достигнуты немцами. Предположение, будто во внезапном ударе по Дании принимала участие многочисленная пятая колонна, было явно ошибочным. Подобная точка зрения не подтверждается ни одним из тех многочисленных документов, которые опубликованы датской парламентской комиссией по расследованию.

Точных данных о численности немцев, живших на территории Дании в 1940 году, к сожалению, не имеется. В 1930 году их насчитывалось 9400; из этого количества примерно 3000 проживало в Копенгагене. Шефер считал, что к апрелю 1940 года в самом Копенгагене, а также на островах Зееланд, Фальстер и Лааланд их проживало примерно 1500 человек; речь шла при этом о людях старше 15 лет, возможно только о мужчинах. Из указанного количества 120 человек являлись членами национал-социалистской партии.

Нет никаких доказательств, что эти люди оказывали какую-либо поддержку немецким войскам, за исключением тех действий, которые предпринимались в Копенгагене. Нельзя также подтвердить документами предположение, будто вопросы, которые задавал Шефер своим единомышленникам в 1935 году, такие как: "Есть ли у вас автомобиль? Имеете ли вы пишущую машинку? Умеете ли вы стенографировать?", имели скрытый смысл и увязывались с немецкими планами нападения. В частном письме Шефера, написанном после завершения немецкой операции, он жалуется, что поставленные им в анкете вопросы наводили людей на совершенно нелепые выводы.

Ничем не подтверждается высказываемое предположение, будто генерал фон Каупиш "в ноябре -- декабре 1939 года проживал в Дании под вымышленной фамилией". То же самое можно сказать относительно утверждения датчан, будто организация в Копенгагене немецких кафетериев "в большей или меньшей мере" преследовала цели создания благоприятной обстановки для немецкого политического, экономического и военного шпионажа.

Остаются недоказанными и обвинения в отравлении источников водоснабжения в Северном Шлезвиге.

Наконец, ничем не подтверждается широко распространившийся в то время слух, будто немецкие войска скрывались в трюмах судов, заблаговременно прибывших в гавань Копенгагена.

Если бы такая военная хитрость действительно имела место, о ней наверняка упоминалось бы в секретных немецких военных донесениях; в момент, когда их писали, ни один немец не мог предполагать, что подобные донесения могут очутиться в посторонних руках.

Перейдем теперь к рассмотрению событий в Норвегии.

Норвегия

Первое предложение о нападении на Норвегию исходило от высших кругов немецкого военно-морского флота. Некоторые немецкие адмиралы, изучая опыт первой мировой войны, пришли к выводу, что Германия могла бы вести войну на море более успешно, если бы ее военно-морские силы располагали базами на норвежском побережье и если бы они смогли предотвращать попытки английского флота поставить минные заграждения близ указанного побережья.

Особо рьяным сторонником оккупации Норвегии являлся адмирал Карльс, командовавший немецкими военно-морскими силами на Северном море. Он представил свои соображения главнокомандующему ВМС Германии адмиралу Редеру; тот счел соображения Карльса достаточно убедительными и 10 октября 1939 года доложил о них Гитлеру. "Фюрер сразу же оценил преимущество, которое давала ему реализация подобного плана; он заявил, что займется этим вопросом лично".

Редер не стал терять времени. При содействия немецкого военно-морского атташе в Осло капитана 3 ранга Шрейбера и внешнеполитической службы, которую возглавлял Альфред Розенберг, Редер установил связи с Видкуном Квислингом и Альбертом Хагелином. Хагелин в течение ряда лет являлся тайным представителем Квислинга в Германии.

В декабре 1930 года Квислинг, занимавший в ту пору пост министра обороны Норвегии, обратился к одному немецкому нацисту, находившемуся в Осло, с просьбой помочь ему наладить контакт с руководителями немецкой нацистской партии. Однако в указанный период Квислинг еще не вызывал у этих руководителей особого интереса. В 1933 году Квислинг приступил к организации своей партии -- Nasjonal Samling; имеются основания думать, что примерно с того времени он поддерживал связи с Гиммлером и органами разведки. Каких-либо письменных материалов по этому поводу не имеется. Больше известно о связях Квислинга с Розенбергом.

Уроженец Прибалтики Розенберг издавна интересовался скандинавскими странами. В 1933 году он впервые принял у себя Квислинга и имел с ним короткую беседу. В 1934 году Розенберг направил Гитлеру меморандум, обращая внимание на "политико-стратегическое значение Норвегии". Связь между Квислингом и Розенбергом поддерживалась через личного секретаря последнего.

В начале лета 1939 года Квислинг приехал в Берлин, желая предупредить Розенберга, что в случае войны Англия, по всей вероятности, попытается оккупировать Скандинавию. Розенберг решил, что данное предупреждение может заинтересовать Геринга, поэтому он организовал встречу Квислинга с одним из ближайших сотрудников Геринга.

В ходе свидания Квислинг попросил дать ему субсидию в размере шести миллионов марок.

Розенберг лично информировал обо всем Гитлера и послал одного из чиновников внешнеполитической службы Шейдта в "увеселительную поездку" по Норвегии. Шейдт составил подробный доклад о поездке и своих "наблюдениях". Квислинг попросил согласия на посылку некоторого количества руководящих работников созданной им партии в тренировочный центр немецкой внешнеполитической службы. Розенберг дал разрешение, и в августе 1939 года 25 членов Nasjonal Samling прибыли для прохождения учебного курса. "Их обучали способам ведения наиболее эффективной пропаганды".

В сентябре 1939 года разразилась война. Вскоре Хагелин предупредил Розенберга, что англичане и французы намерены развить активные действия в Скандинавии. Когда началась финско-русская война, обстановка во всех скандинавских странах стала более напряженной. Общественность в Англии и, особенно, во Франции требовала послать экспедиционный корпус на помощь финнам. В результате внимание Берлина к Квислингу и Хагелину возросло.

Квислинг отдавал себе отчет в том, что не сможет захватить власть в Норвегии, если немцы не окажут ему военной помощи. Он рассчитывал, что после его прихода к власти с ним будут сотрудничать многие представители норвежского высшего командного состава и что даже сам король примирится с свершившимся фактом. Но как захватить в свои руки власть?

Его план сводился к тому, чтобы подобрать и обучить в Германии некоторое количество своих сторонников, а затем перебросить их обратно в Норвегию вместе с опытными немецкими нацистами.

Эти люди должны были внезапно захватить все ключевые пункты в Осло; тогда он, Квислинг, объявит себя премьер-министром и обратится за помощью к Германии -- по примеру того, как это сделал Зейсс-Инкварт в Вене. Если в этот момент немецкая эскадра будет поблизости от Осло-фьорда, государственный переворот совершится еще до того, как в Норвегии, Англии или Франции успеют разобраться в событиях.

Имеются данные, что Квислинг настойчиво добивался поддержки своих планов. 10 декабря, через полторы недели после начала финско-русской войны, он приехал в Берлин и остановился в тренировочном центре, который находился в ведении Розенберга. 11 декабря по рекомендации Розенберга Квислинг вместе с Хагелином посетил Редера, который согласился их выслушать. Квислинг изложил свои намерения.

"Норвежское правительство, -- сказал он, -- решило отложить на один год очередные выборы в парламент, срок полномочий которого истекает 11 января 1940 года. Вследствие этого создастся благоприятная обстановка для совершения государственного переворота".

Квислинг добавил, что у него имеются сторонники в важных учреждениях, в частности в органах железнодорожного транспорта.

Редер слушал Квислинга, но не вполне доверял ему. На следующий день он сообщил о плане Квислинга Гитлеру, заметив при этом, что

"о людях, которые вносят такие предложения, никогда нельзя сказать определенно, действуют ли они лишь в интересах своей собственной партии или действительно заботятся об интересах Германии. Необходимо соблюдать осторожность".

Во всяком случае, нельзя допустить, чтобы Англия оккупировала Норвегию.

Гитлер внимательно слушал. Увлеченный планами большого наступления на Западе, он не сразу решился распространить военные действия на Скандинавию. Однако он не остался безразличным к утверждению Квислинга, будто влиятельные норвежцы предпринимают определенные шаги в целях оказания помощи при высадке будущих английских десантов. Он пришел к выводу, что необходимо удержать Квислинга в сфере своего влияния и одновременно проверить, возможно ли осуществление такого плана. 13 декабря Гитлер поручил главному штабу вооруженных сил Германии занялся разработкой данного вопроса.

Следует подчеркнуть, что немецкие военные специалисты не верили в возможность проведения операции, предложенной Квислингом. Розенберг считался у них человеком с причудами; к тому же Гитлер не давал прямого указания сотрудничать с Квислингом, а потребовал лишь проверить осуществимость его плана. Вскоре возникли серьезные сомнения. "Квислинга никто не поддерживает", -- заявил генерал Гальдер. Штат военно-морского флота был настроен скептически. В качестве основного выдвигалось следующее возражение: успех подобной операции зависит в первую очередь от сохранения тайны; но можно ли гарантировать ее сохранение, когда к осуществлению плана будет привлечено так много норвежцев, за преданность которых может поручиться только Квислинг? Если же операция закончится провалом, это, по всей вероятности, приведет к поражению Германии в войне.

К разработке плана относились несерьезно. Военные эксперты считали подобную операцию чрезмерно рискованной.

Розенбергу не сообщили о том, что план Квислинга выполняться не будет. Гитлер и генералы использовали Розенберга и его сотрудников, чтобы держать Квислинга "на крючке", т. е. в сфере немецкого влияния. Ему дали деньги. 19 января 1940 года Шейдт снова посетил Осло, имея при себе "все, что было необходимо". К концу февраля Квислинг получил в общей сложности 100 000 марок в английской валюте.

Тем временем главный штаб вооруженных сил Германии приступил к подготовке нового, чисто военного плана действий. Один за другим составлялись различные его варианты. 27 января 1940 года Гитлер приказал в целях ускорения работы поручить разработку плана небольшому специальному штабу, подчиненному непосредственно ставке. Однако к тому времени он еще окончательно не решил, будет ли проводить в жизнь план после его детальной разработки.

В ночь на 16 февраля английский эсминец "Коссак" нарушил границы норвежских территориальных вод, чтобы выручить английских военнопленных с немецкого судна "Альтмарк".

Этот инцидент сразу же был использован Гитлером, еще более энергично использовали его Розенберг, Квислинг и Хагелин -- в качестве доказательства того, что Англия и Франция ни на минуту не задумаются оккупировать Норвегию, если это им будет выгодно. Имелись признаки, что такое решение уже принято. Хагелин информировал Шейдта, будто у него имеются совершенно достоверные данные, говорящие о том, что Норвегия не окажет сопротивления союзникам. Усердный Розенберг тут же доложил об этом Гитлеру. Гитлер, однако, заявил, что он больше не является сторонником "политического плана норвежцев"; вместе с тем он готов предоставить в их распоряжение добавочные денежные суммы.

"Хагелин продолжал настаивать на том, -- писал впоследствии адмирал Редер, -- чтобы в распоряжение Квислинга своевременно предоставили ударную группу, с помощью которой он мог бы быстро овладеть властью и, получив согласие короля, сформировать новое правительство. К сожалению, указанную просьбу пришлось оставить без ответа: согласно имевшимся указаниям Квислинга и Хагелина, не следовало информировать ни о сроке намеченной операции, ни даже о том, что принято решение о ее проведении".

5 января 1940 года посланец Розенберга Шейдт доносил, что Квислинг "в настоящее время отбирает из своих ударных отрядов некоторое количество надежных людей, на которых можно рассчитывать" в случае проведения внезапных действий". Тем не менее, нет никаких доказательств того, что Квислингу действительно удалось сформировать подобную штурмовую группу. Во время поездки в Норвегию Шейдт даже не виделся с Квислингом, имя которого использовалось Хагелином в целях осуществления своих собственных честолюбивых планов. Отдельные стороны этих планов сильно приукрашивались Шейдтом в его донесениях Берлину; содержание донесений Шейдта должно рассматриваться весьма критически.

Справка:

-- Николаус фон Фалькенхорст (17 января 1885 -- 18 июня 1968) -- германский шенерал времен Первой и Второй мировых войн.

-- Именно он осуществлял операцию "Везерюбунг", в результате которой были завоеваны Дания и Норвегия. В дальнейшем руководил действиями германского контингента в Норвегии, в том числе во время нападения на Советский Союз.

-- Фалькенхорст зачастую конфликтовал с рейхскомиссаром Норвегии Йозефом Тербовеном, что в результате и послужило причиной его отставки 18 декабря 1944 года.

-- На фото: Фалькенхорст вместе с финским военачальником Ялмаром Сииласвуо.

21 февраля 1940 года Гитлер вызвал к себе генерала фон Фалькенхорста, имевшего опыт боев в Финляндии на завершающем этапе первой мировой войны.

"Германии, -- сказал Гитлер, -- возможно, скоро понадобится занять Норвегию. Изложите ваши соображения о том, как можно провести подобную операцию".

К вечеру того же дня Фалькенхорст должен был явиться с конкретными предложениями. В его распоряжение выделялось пять дивизий. После окончания войны Фалькенхорст признавался:

"Я отправился в город и купил туристский справочник Бедекера, чтобы составить себе общее представление о Норвегии, о том, какие там имеются морские порты, какое в них количество жителей, каков характер местности и т. п. У меня не было обо всем этом даже элементарных представлений".

В 5 часов пополудни того же дня Фалькенхорст смог доложить Гитлеру первый набросок своего оперативного плана, основанного на одновременном внезапном ударе по всем важнейшим портам страны.

Существо плана сводилось к следующему.

На рассвете одного из будущих дней немцы захватывают Нарвик, Тронхейм, Берген, Ставангер, Кристиансанн и Осло. В Осло войска Фалькенхорста двигаются к королевскому дворцу с оркестром, чтобы отдать соответствующие почести королю. Воздушнодесантные войска высаживаются в аэропортах Осло и Ставангера. Все порты захватываются немецкими боевыми кораблями, на борту которых будут войска. Тяжелое вооружение и боеприпасы высылаются заблаговременно на семи транспортных судах, замаскированных под угольщики нейтральных стран, с тем чтобы они прибыли к месту назначения в ночь, предшествующую высадке десанта. Одно судно должно было подойти к Ставангеру, три -- к Нарвику и три -- к Тронхейму. Кроме того, следует выслать танкер "Ян Беллем" с немецкой военно-морской базы, оборудованной невдалеке от Мурманска. После захвата портов и аэродромов в Норвегию намечалось перебросить войска, остававшиеся до этого в резерве.

Задуманная операция носила весьма рискованный характер. Все гавани, о которых шла речь, защищались фортами. Значительная часть немецкого военно-морского флота (по своей мощи сильно уступавшего английскому) могла дважды попасть в западню -- на пути туда и обратно. В связи с этим особое значение приобретала секретность операции. Командный состав выделенных для нее войск разрешалось проинструктировать лишь в последний момент.

Неизвестно, отдавал ли Гитлер распоряжение хранить все в тайне даже от руководителей заграничной организации нацистской партии. Во всяком случае, ни в одном из многочисленных военных документов, касающихся подготовки и проведения операции, ни одним словом не упоминается о норвежских национал-социалистах или немецких подданных нацистах, проживающих в Норвегии. Среди документов штаба Фалькенхорста найдена лишь одна записка о Квислинге; в ней говорится, что это "друг Германии, но большой фантазер, человек, словам которого не следует придавать, большого значения". Фалькенхорст был уверен, что сумеет найти общий язык с министром иностранных дел Норвегии профессором Котом.

Окончательная доработка планов оккупации сильно тормозилась недостатком документации по Норвегии, прежде всего, требовалось уточнить военно-географическое описание страны, а также сведения, касающиеся дислокации норвежских войск и береговых укреплений.

Стараясь не привлекать внимания, закупили карты и туристские справочники в берлинских книжных магазинах.

При помощи подобных материалов к концу февраля отпечатали новые карты. Однако расположение ряда норвежских береговых батарей осталось для немцев неизвестным, мощность огня других они недооценили. В некоторых случаях наличие батарей предполагалось там, где их фактически не было.

Часть неправильной информации исходила от Квислинга.

Многое еще оставалось невыясненным, когда Гитлер принял решение ввести немецкие корабли в норвежские фьорды ночью 8 апреля (причиной поспешного решения были сведения о подготовке десанта союзниками). Через Хагелина Квислингу передали приглашение встретиться в Копенгагене с полковником Пикенброком, который возглавлял агентурный отдел Управления разведки и контрразведки. Встреча состоялась 4 апреля, когда корабли, предназначенные для захвата Нарвика, уже вышли в море.

Квислинг отвечал на конкретные вопросы Пикенброка "большей частью уклончиво", тем не менее, он сообщил ряд полезных сведений "о численности войск, расположении аэродромов, сроках готовности истребителей и т. п." Квислинг считал, что береговые батареи не решатся открыть огонь без предварительного запроса правительства. Гитлер позднее сказал, что Квислинг во время своей встречи с Пикенброком создал у последнего неправильное представление о расположении батарей в районе Нарвика. Не удалось найти никаких доказательств того, будто в последнюю минуту Квислинга информировали о времени высадки десанта. Тем не менее, по характеру задававшихся вопросов Квислинг, естественно, мог догадаться о приближении часа осуществления его заветной мечты.

В этом отношении он не ошибся.

В Нарвике, где огни нескольких маяков продолжали гореть, отряд немецких кораблей проник в порт после короткого столкновения с дежурной канонерской лодкой. Из трех транспортов, посланных из Германии, ни один не прибыл точно к месту назначения. То же самое случилось и с четырьмя грузовыми судами, направлявшимися в Тронхейм и Ставангер. Лишь танкер "Ян Веллем" пришел в Нарвик своевременно. Здесь уже стояли на якоре девять других немецких судов, команды которых были совершенно не в курсе происходивших событий. Одно судно выбросилось на берег, поскольку его капитан решил, что приближаются боевые корабли англичан.

Борьба за город закончилась быстро. Начальник гарнизона полковник Сундло капитулировал; однако часть норвежских войск с боями отступила из города. Сундло ничего не знал о предстоящем нападении немцев.

По окончании войны его поведение разбиралось на заседании военного суда. Суд пришел к выводу, что, несмотря на несомненные симпатии Сундло к нацистам, нет никаких доказательств того, что он намеренно саботировал военные приготовления или же проявил недостаточную готовность к отражению немецкого нападения.

5 января 1940 года Шейдт сообщил, что Квислинг получил "еще одно сообщение от полковника Сундло", в котором Сундло снова повторял, что он "по своей собственной инициативе провел в Нарвике всю необходимую подготовительную работу и теперь ожидает лишь приказа Квислинга о выступлении". Доказательств правдивости этого сообщения нет; его следует рассматривать как еще один пример попыток Шейдта и Хагелина преувеличить значение своих интриг (информация исходит от Магна Скодвина).

В Тронхейм-фьорде боевую тревогу на фортах объявили в час ночи. Немецкий тяжелый крейсер "Хиппер" пытался пройти без боя, подавая сигналы:

"Имею приказ правительства войти в Тронхеймский порт. Не имею враждебных намерений".

Сама по себе данная хитрость не удалась, однако норвежские батареи были ослеплены прожекторами немецкого крейсера, а случайный немецкий снаряд перебил электрический кабель, подводивший ток к прожекторам береговых укреплений. Как только немецкие корабли ошвартовались в 4 часа 30 минут у причалов порта, местное командование капитулировало.

В Бергене береговые батареи потребовали от одного из приближавшихся немецких крейсеров сообщить свое наименование; тот ответил: "Крейсер "Каир", корабль королевского британского флота". Проходившему мимо норвежскому эсминцу с крейсера сообщили по-английски: "Идем в Берген для непродолжительной стоянки". Был подан и третий дезинформирующий сигнал: "Не стреляйте. Мы друзья"; тем не менее, форты открыли огонь, который, однако, не смог задержать немецкую эскадру. Ранним утром Берген оказался занятым немцами, прежде чем население поняло, что происходит. Через несколько часов подошло вспомогательное судно немецкого флота, замаскированное под лесовоз; оно доставило мины, которые немцы немедленно установили в прибрежных водах.

В Ставангере немецкие воздушнодесантные войска быстро овладели норвежским аэродромом, для обороны которого имелось всего-навсего две пулеметные точки. Порт был захвачен ударом с суши.

В Кристиансанне немцы чуть-чуть не потерпели неудачу. Туман и береговые укрепления в течение нескольких часов мешали отряду немецких кораблей войти в порт. В 11 часов утра это все же удалось сделать: норвежцы приняли флаг крейсера "Карлсруэ" за французский морской флаг и прекратили огонь.

В Осло-фьорде немцы также столкнулись с серьезными затруднениями. На фортах подняли тревогу. Высаженный на берег немецкий десант захватил военно-морскую базу, расположенную за внешними фортами. Однако в 4 часа 20 минут орудия внутренних фортов потопили немецкий тяжелый крейсер "Блюхер", и немецкая эскадра оказалась в ловушке.

В норвежской столице лишь немногие немцы знали о времени нападения. Военно-морского атташе Шрейбера и авиационного атташе Шпиллера информировали об этом 30 марта. Шейдту (сотруднику Альфреда Розенберга в Норвегии) предполагали открыть тайну только 8 апреля, однако он сумел получить детальную информацию заблаговременно. Немецкий посол в Норвегии Бройер не знал ничего. Подобно своему коллеге Ренте-Финку, послу в Копенгагене, он должен был получить специальный секретный пакет с сообщением о плане нападения и о той роли, которую предстоит выполнить ему самому.

7 апреля один из ближайших сотрудников Фалькенхорста, подполковник Польман, переодетый в штатское, прибыл на самолете в Осло. Вместе с ним прилетел дипломатический курьер министерства иностранных дел Германии. Он доставил пакет с инструкциями дли Бройера. В пятницу 8 апреля Польман имел беседу со Шрейбером; последний придерживался того мнения, что норвежское правительство вряд ли решится на боевые действия. Польман оценивал обстановку менее оптимистически. Он предложил авиационному атташе Шпиллеру выслать кого-нибудь на аэродром Форнебу, где ранним утром 9 апреля намечалась высадка немецких воздушнодесантных войск. Шпиллер решил сам направиться на аэродром вместе с представителем компании "Люфтганза" в Осло, который являлся сотрудником немецкой военной разведки. Вначале самолеты с немецкими воздушнодесантными войсками не могли совершить посадку на аэродроме из-за густого тумана. Шпиллер, зная, что нападение должно состояться во что бы то ни стало, перелез вместе с представителем "Люфтганзы" через ограду аэродрома, и пока норвежские солдаты решали, стрелять им или не стрелять, первые немецкие самолеты уже начали приземляться. Проникшие таким образом на аэродром два немца могли теперь вести своих соотечественников в город.

Немецкий посол в Норвегии Бройер вручил ультиматум норвежскому правительству в 4 часа 20 минут утра. Как уже упоминалось выше, ему ответили, что Норвегия отвергает ультиматум и будет защищаться.

Ранним утром 9 апреля немецкий военно-морской атташе Шрейбер явился в условленное место в районе порта, чтобы встречать прибывающие немецкие корабли. Своего помощника он выслал на немецком судне навстречу немецкой эскадре, с тем чтобы тот выполнил обязанности лоцмана. Однако эскадра не появилась. Шрейбер вернулся в город, в свое служебное помещение. Там людям уже раздавали пистолеты, чтобы в случае нужды отстаивать дом с оружием в руках. До этого дело не дошло. После полудня того же дня воздушнодесантные войска, высадившиеся на аэродроме Форнебу, прибыли в Осло. Шрейбер оказывал им помощь, "раздавая размноженный заранее план города и т. п.".

В это время Бройеру и Польману сообщили, что Квислинг совершает государственный переворот. Что им следовало предпринять? Никаких инструкций на этот счет у них не имелось. "Неожиданно в комнату вошел молодой человек, -- вспоминал позднее Польман, -- который представился: SA -- StandartenfЭhrer из службы Розенберга -- Шейдт!"

Он заявил, что только что беседовал с Квислингом, который станет премьер-министром и подберет себе других министров. Польман обратился с вопросом к немецкому послу: "Кто же определяет немецкую внешнюю политику -- министр иностранных дел или Розенберг?" Посол в ответ только пожал плечами. Тогда Польман спросил Шейдта: "Как вы сюда попали? Когда вы прибыли?" Не отвечая на эти вопросы, Шейдт продолжал: "Господин подполковник, вот мои полномочия, они в полном порядке. Мои инструкции подписаны рейхслейтером Розенбергом. Я думаю, для вас этого вполне достаточно".

В это время позвонил по телефону генерал Энгельбрехт (командир дивизии, только что занявшей Осло): "В чем дело? В отель "Континенталь", где я оборудую свой командный пункт, только что явился некий Квислинг с вооруженными телохранителями; он заявил, что является новым премьер-министром и займет третий этаж. Его охрана будет стоять около отеля рядом с нашими часовыми. Я никогда не слышал об этом субъекте. Имею ли я право его арестовать?"

Польман ответил: "Еще четверть часа назад, генерал, я мог бы вам посоветовать выкинуть его вон, однако в данный момент в соседней комнате находится представитель Розенберга, который заявил, что Квислинг является его подзащитным и посредником. Поэтому мы ничего не можем поделать. Лучше всего подождать приезда командующего -- может быть, он лучше информирован по данному вопросу".

Польман решил позвонить Фалькенхорсту, который находился в своей штаб-квартире в Гамбурге, и попросил указаний о дальнейших действиях в связи с создавшейся обстановкой. Ответ Фалькенхорста сводился к словам: "Руки прочь!" Бройер предупредил Берлин, что ни один норвежец не захочет сотрудничать с Квислингом и что его приход к власти усилит среди норвежцев желание оказывать немцам сопротивление. Словесное сражение по телефону продолжалось более получаса, но не принесло успеха Бройеру. Гитлер принял решение использовать Квислинга.

В Осло царило смятение. После отъезда правительства население норвежской столицы оказалось настолько неспособным к каким-либо организованным действиям, что Квислингу уже никто не смог помешать, когда он выступил с заявлением как новоявленный премьер-министр.

Роль заграничной организации нацистской партии при оккупации немцами Норвегии не вполне ясна.

В 1930 году в Норвегии проживало примерно 4500 немцев. Данных, относящихся к 1940 году, не имеется.

По мнению Боле, "примерно только восемьдесят" немцев (из числа проживавших в Норвегии) являлись членами окружных организаций нацистской партии, возглавлявшихся с января 1940 года Карлом Шпанаусом.

Во время войны Шпанаус выступил в печати со статьей, где указывал, что начиная с сентября 1930 года многим членам партии давались "новые, зачастую опасные задания". После инцидента с судном "Альтмарк" Шпанаус предпринял ряд предупредительных мер. Когда 8 апреля стало известно о намерении Англии и Франции приступить к установке минных заграждений в норвежских территориальных водах, Шпанаус предупредил возглавляемых им национал-социалистов о том, чтобы "все заняли свои посты".

В 3 часа утра 9 апреля его самого вызвали в немецкое посольство и сказали, что "время пришло". Через час он привел свою организацию "в состояние высшей боевой готовности". Начала действовать служба посыльных. Сам Шпанаус некоторое время оставался в немецком посольстве, a затем отправился в аэропорт Форнебу, чтобы на месте лично ознакомиться с обстановкой. Он первым вернулся обратно с радостным известием о захвате аэродрома. После этого он выделил некоторое количество членов национал-социалистской партии для работы в качестве проводников и переводчиков.

В чем именно заключались упомянутые выше "новые, зачастую опасные задания", а также различные "состояния готовности"?

Шпанаус, очевидно, ожидал начала боевых действий и сообразно этому сам действовал соответствующим образом. Весьма вероятно, что он отдал распоряжения о проведении шпионажа; однако размах и значимость даваемых им поручений остаются неизвестными. Вряд ли можно думать, что он сам и его единомышленники были информированы о немецком оперативном плане. "Переворот" Квислинга застал Шпанауса врасплох. "Всё организовывали через наши головы", -- жаловался он в Берлин 16 апреля во время своего телефонного разговора, подслушанного шведами в Стокгольме. Не исключена возможность, что Шпанаус, писавший свою статью в 1941 году, несколько преувеличивал co6cтвенные военные заслуги, стараясь возвысить себя в глазах немецкого общественного мнения.

Верховное командование гитлеровских вооруженных сил вело в конце марта 1940 года политические переговоры с Квислингом.

В этот же период норвежскую столицу посетил адмирал Канарис. О сути переговоров ничего не известно. Почти ничего не известно и о шпионской работе агентов Управления разведки и контрразведки, главным представителем которого в Осло являлся помощник торгового атташе немецкого посольства Бертольд Беннеке. Установлен лишь тот факт, что в главных портах западного побережья Норвегии имелись "опытные наблюдатели, поддерживавшие повседневную связь с командным пунктом на территории Германии", что обеспечивало получение "почти исчерпывающих сведений о движении судов".

Известно также, что в марте диверсионный отдел разведки разработал планы срыва железнодорожного движения между Нарвиком и другими портами страны, а также планы вывода из строя норвежских предприятий по добыче железной и медной руды на случай высадки англо-французских войск в Норвегии.

При этом предусматривалось использование секретной агентуры.

-- Эрвин фон Лахузен-Вивермонт - (25 октября 1897 -- 24 февраля 1955) -- австрийский военачальник, служивший также в армии Третьего рейха.

-- С 1939 года начальник 2-го отдела абвера (диверсии и саботаж), в его подчинении также находилась дивизия "Бранденбург".

-- С декабря 1944 года -- начальник разведывательного бюро 17-го военного округа (Вена).

Начальник диверсионного отдела генерал Лахузен вел 11 марта по этому поводу переговоры с норвежским нацистом Германом Гаррисом Аалль; последний снабдил Лахузена ценной информацией и пообещал войти в контакт с Квислингом с целью создания военизированной организации, способной выполнять специальные задания. 19 марта Лахузен выслал Ааллю инструктора. Однако предназначенная для диверсантов взрывчатка в день немецкого вторжения все еще лежала в помещении немецкого посольства в Стокгольме.

Расследование, проведенное норвежцами с целью выявить, принимал ли кто-либо из видных членов национал-социалистской партии активное участие в осуществлении немецкого вторжения, привело к отрицательному заключению: доказательств активного участия Квислинга, Хагелина и Аалля не было найдено. Они не знали даже даты вторжения. Гитлер и его генералы хотели сохранить свои планы в абсолютной тайне, и это мешало полному использованию какой бы то ни было военной пятой колонны. Как уже отмечалось, у Квислинга, Шпанауса и их последователей имелось достаточно желания сыграть свою роль в этом деле. Необходимо учесть, однако, что в Нарвике, Тронхейме, Бергене и Ставангере немцы стали хозяевами положения через несколько часов; в Осло, несмотря на происшедшую заминку, у них также не возникло особых трудностей. Учитывая все известные теперь факты и принимая во внимание беспечность норвежцев, можно без колебаний сказать, что основной причиной немецких успехов явились чисто военные операции.

Вспомним теперь высказывания по поводу немецкого вторжения, которые распространились среди противников Германии в апреле 1940 года и несколько позже, и сравним их с действительностью.

Широко распространенное мнение о том, будто в течение ряда лет немецкие атташе, консулы, коммивояжеры, туристы и экипажи судов усиленно занимались в Норвегии шпионажем, подтвердить нечем.

Нет никаких доказательств того, что немецкие войска и вооружение тайно доставлялись во все порты накануне, а иногда и задолго до их захвата. Фактически один лишь танкер "Ян Веллем" сумел прибыть в Нарвик согласно намеченному плану.

Не подтверждается правдивость слухов, будто значительное количество немцев, предназначенных для содействия вторжению, переправилось в Норвегию под видом "торговых агентов" и "туристов". Представляется также маловероятным, чтобы немецкие нацисты в Осло являлись участниками заговора.

Норвежцам не удалось доказать, что члены немецкой или норвежской пятой колонны действительно совершали акты саботажа и диверсий.

Говорили, что в Осло-фьорде оказался перерезанным электрический кабель, подводящий ток к минному заграждению. На самом же деле минного заграждения там вовсе не существовало. Хамбро отмечал данный факт еще в 1940 году. Весьма сомнительными являются утверждения о том, что во многих случаях норвежские военнослужащие получали якобы ложные приказы (письменные или по телеграфу). Не подтверждается и версия о том, будто во время боевых столкновений с высадившимися немецкими частями среди норвежских войск действовали немецкие шпионы, переодетые в норвежскую форму. Неопровержимые факты говорят о том, что в мае в Центральной и Северной Норвегии на норвежские войска и важные для них объекты было совершено несколько предательских внезапных нападений. Такие нападения совершали боевые подразделения из состава органов немецкой разведки. Весьма вероятно, что нападавшие переодевались в норвежскую военную форму или же в другую одежду. Для нападений немцы использовали около ста человек, специально обученных в Германии.

Не может быть речи о том, будто среди норвежских офицеров наблюдалось предательство в широком масштабе; "лишь несколько (5 -- 6) человек сложили оружие, причем и в этих случаях речь идет скорее о недоразумении, поскольку Квислингом был отдан приказ об отмене мобилизации".

Не соответствует действительности утверждение, будто немецкие дивизии были укомплектованы австрийцами, уроженцами Вены, которые после первой мировой войны, еще будучи детьми, пользовались в Норвегии радушным гостеприимством. Из семи немецких дивизий пять являлись германскими, а две австрийские дивизии комплектовались за счет уроженцев сельскохозяйственных провинций Австрии -- Тироля, Каринтии и Штирии.

Существовало мнение (с наибольшей ясностью его высказал американский журналист Леланд Стов) о том, что немецкое вторжение удалось благодаря "подкупам, ловкому просачиванию нацистских агентов, помощи со стороны отдельных изменников, завербованных среди высокопоставленных гражданских и военных деятелей Норвегии". Такое мнение совершенно не отражало подлинного положения вещей.

Стов, хороший репортер и убежденный противник национал-социализма (его книга, опубликованная в 1934 году, названа "Нацистская Германия означает войну"), честно признал еще в ходе войны, что его корреспонденции из Стокгольма не давали правдивой картины реальной обстановки. Между тем они публиковались во многих газетах. Их читали и принимали за правду десятки миллионов людей. Что же касается последующего самоопровержения, то оно прошло почти совершенно незамеченным.

См. далее...

Ионг Л., д е

Немецкая пятая колонна во второй мировой войне. Сокращенный перевод с английского А. И. Дьяконова. Под редакцией генерал-майора Н. П. Цыгичко. Издательство иностранной литературы. Москва, 1958.

© Copyright Каменев Анатолий Иванович (kamenevai@mail.ru) Размещен: 22/09/2014, изменен: 22/09/2014. 61k. Статистика. Фрагмент: Политика Иллюстрации: 5 штук. Скачать FB2	Ваша оценка:
Аннотация: А до этого: Немецкий майор Глейн, ("турист" из Копенгагена): "Там за кружкой пива сержант рассказал мне кое-что о цитадели, ее гарнизоне и значении. После того как мы выпили еще несколько кружек пива, он показал мне помещения командного состава, здания военных учреждений, телефонную станцию, расположение караульных постов и старинных ворот у северного и южного входов. Осмотрев все то, что представляло для меня интерес, я распростился с сержантом".

Каменев Анатолий Иванович "Сержант "сдал" всю страну"

Каменев Анатолий Иванович
"Сержант "сдал" всю страну"