ArtOfWar. Каменев Анатолий Иванович. "Сила Самсона и ум Сократа"...

"Сила Самсона и ум Сократа"...

ЭНЦИКЛОПЕДИЯ РУССКОГО ОФИЦЕРА

(из библиотеки профессора Анатолия Каменева)

Сохранить,

дабы приумножить военную мудрость

0x01 graphic

Петр I усмиряет ожесточенных солдат при взятии Нарвы в 1704 году.

Художник Николай Александрович Зауервейд (1836-1866)

323

Пожертвования в пользу Императорского Военно-Сиротского дома

Благодетельное учреждение подобного рода, как Императорский Военно-Сиротский Дом, не могло не найти сочувствия и между частными людьми. В 1799 году графы Николай и Михаил Румянцевы внесли в С.-Петербургскую и Московскую Сохранные Казны, на вечное обращение, каждые по 25 т. рублей, с тем, чтобы из процентов с сего капитала содержать в Военно-Сиротском Доме 14 воспитанников; остальные же затем процентные деньги, если бы таковые оказались, обращать на экипировку недостаточных кадет, выпускаемых в армию. В 1800 году обер-камергер граф Николай Шереметев учредил в пользу воспитанников того же Дома два командорства в Российском Великом Приорстве Ордена Св. Иоанна Иерусалимского, а купец Нащокин, с товарищи, пожертвовал 50 тыс. рублей.

Н. Мельницкой.

Сборник сведений о военно-учебных заведениях в России.

(Сухопутного ведомства). т. 1, ч. 1. - СП б., 1857.

0x01 graphic

Жертвоприношение Церере. 1778.

Художник Скородумов Гаврила Иванович (1755-1792)

Церера -- древнеримская богиня, её изображали прекрасной матроной с фруктами в руках, ибо она считалась покровительницей урожая и плодоробия.

324

Пожертвования полковника Бахтина. 1835 г.

Отставной полковник Михаил Бахтин, пользуясь законным правом располагать благоприобретенным своим имением, все достояние свое предназначил на учреждение в городе Орле Кадетского Корпуса, прося принять для сего 1.500.000 рублей (ассигн.), обращавшиеся в кредитных установлениях и по смерти его 2.700 душ, в Орловской и Курской губерниях за ним состоявшие, со всеми землями и угодьями. Государь Император, приняв с особенною признательностью пожертвование полковника Бахтина и Высочайше соизволив на учреждение в г. Орле Кадетского Корпуса, повелел: 1) Назвать оный Корпусом Бахтина и причислить к сему Заведению: Курскую, Орловскую и Рязанскую губернии с их капиталами, отчислив по общему расписанию: первую от Полтавского, а последние две от Тульского губернских Корпусов. 2) Для помещения Орловского-Бахтина Кадетского Корпуса приобресть покупкою в Opле место с домом графа Каменского, ежели оно, по осмотру, окажется удобным и по ценности своей будет выгодно, и 3) Составить проект помещения для сего Корпуса вообще на 400 человек, но с таким соображением, что не все строение будет вдруг возводится, а по частям, и что самый прием кадет будет допущен не вдруг, а постепенно, по мере способов к возведению зданий и к содержанию кадет. Полковник Бахтин Всемилостивейше произведен был в генерал-майоры, с оставлением вне службы, и пожалован кавалером ордена Св. Владимира 2-й степени.

Н. Мельницкой.

Сборник сведений о военно-учебных заведениях в России.

(Сухопутного ведомства). т. 2, ч. 4. - СП б., 1857.

0x01 graphic

Авраам приносит Исаака в жертву. 1849.

Художник Рейтерн Евграф Романович (1794-1865)

325

ПОЛИТИЧЕСКИЕ РЕЧИ.

Извлечение из речей Цицерона, исповедовавшего мысль о том, что "лишь тогда избавятся государства от зла, когда волею благого случая сойдутся воедино сильная власть, мудрость и справедливость". [Речи Цицерона против Катилины (Lucius Sergius Catilina) - главы заговора против него, с целью, во что бы то ни стало добиться власти. Задуманное Катилиной на 7 ноября 63 г. до н.э. убийство Цицерона не удалось, и оратор-политик произнес в сенате свою первую знаменитую речь против Катилины. Тот, не дожидаясь последствий, бежал в Этрурию и провозгласил себя консулом, после чего Цицерон на форуме сказал 2-ю речь, а сенат объявил Катилину "врагом отечества". Схваченные заговорщики были в тот же день казнены, и дело Катилина было проиграно в Риме. В начале следующего года сам Катилина, армия которого, ранее состоявшая из 2 легионов, значительно поредела, был при Пистории разбит правительственными войсками Кв. Метелла и консула Антония, а сам он пал в битве. Цицерон считал себя спасителем Рима и получил имя "отца отечества"]. Первая речь против Катилины. "(1) Когда ж, наконец, перестанешь ты, Катилина, злоупотреблять нашим терпеньем?! Где предел необузданных дерзостей твоих выступлении?! Неужели на тебя не произвели никакого впечатления ни военная охрана Палатина [один из холмов в Риме], ни ночные патрули по всему городу, ни страх народа, ни многолюдное собрание благонамеренных граждан, ни это неприступное место заседания сената, ни, наконец, выражение лиц здесь присутствующих?! Разве не чувствуешь, что все твои планы раскрыты? Разве не видишь: заговор твой тем, что о нем знают, посажен уже на цепь, связанный по рукам и ногам?! Что ты делал прошлого ночью, что накануне, где ты был, кого созывал, какие решения принял, кому из нас, думаешь ты, все это неизвестно? (2) О времена, о нравы! Сенат отлично все знает, консул видит, а он все еще жив! Жив! Мало того, он является в сенат, желает быть участником в обсуждении государственных дел; он взором своим намечает и предназначает к смерти из нас то одного, то другого. А мы - подумаешь, храбрые люди! - воображаем, что все делаем для спасения государства, если стараемся уклониться от безумных его выходок, от его покушений! На смерть тебя, Катилина, давно уже нужно отправить приказом консула, на твою голову обратить эту гибель, которую ты замышляешь против нас. (3) Была, была некогда в нашем государстве такая славная доблесть, что люди решительные дерзали укрощать вредного гражданина более суровыми мерами, чем самого жестокого врага. И сейчас, Катилина, есть у нас против тебя сенатское постановление огромной силы и важности; государство имеет мудрое предуказание сената; мы, мы, говорю открыто, мы, консулы, медлим! Вот уже двадцать дней мы терпим, что затупляется меч воли сената. Его решение, правда, еще в протоколах, подобно мечу, вложенному в ножны. В силу этого решения, Катилина, полагалось, чтобы ты немедленно был казнен. Но ты еще жив, и жив не для того, чтобы отказаться от своей дерзости, но чтобы ее еще увеличить. Хочу, отцы сенаторы, быть снисходительным; я хочу в такие опасные моменты для государства не терять и присутствия духа; но я уже сам обвиняю себя в бездействии и в непригодности. Лагерь врагов стоит уже в Италии против республики в ущельях Этрурии; со дня на день растет число неприятелей; а начальника этого лагеря, вождя этих врагов мы видим внутри наших стен и даже в самом сенате; он тут, внутри, каждый день измышляет какой-либо гибельный план против республики. Если бы я приказал, Катилина, тебя схватить, казнил бы тебя, то я мог бы бояться, что все хорошие граждане скажут, что сделал я это слишком поздно, а не того, чтоб кто-либо упрекнул меня в излишней жестокости. Но то, что нужно было давно уже сделать, я все еще не решаюсь сделать по вполне основательной причине. Я только тогда отправлю тебя на казнь, когда не будет ни одного столь негодного, столь низкого, столь похожего на тебя, который бы не согласился, что это сделано совершенно законно. Но пока найдется хоть один человек, который решится тебя защищать, ты будешь жить, будешь жить так, как живешь сейчас, весь под надзором многочисленной, крепкой охраны, так, чтобы ты даже пальцем не смог шевельнуть против государства. Сотни глаз и ушей будут следить за тобой, как они делали это и до сих пор, - а ты этого даже и не замечаешь!" Вторая речь (характеристика сторонников Катилины). "Прежде всего, квириты [римские граждане], я постараюсь выяснить перед вами, из какого сорта людей составились знаменитые катилинарские полчища; а затем в дальнейшей своей речи каждой группе в отдельности преподам, насколько сумею, полезный совет. Первая партия состоит из людей, которые, несмотря на огромные долги, все еще владеют довольно большими поместьями; из привязанности к ним они никак не могут разделаться с долгами. По внешнему положению в обществе это люди весьма приличные, что обусловливается их солидными средствами, но стремления их и действия до крайности постыдны. Ты владеешь колоссальным количеством земли, домов, серебра, челяди и прочего добра, а ты все еще не решаешься урезать часть своей собственности и тем поднять свой кредит? Чего же ты, собственно, ждешь? Войны, что ли? Так неужели ты думаешь, что при общей разрухе твои поместья останутся неприкосновенными? Или тебя соблазняет обещание составить заново списки долгов? Ошибаются те, кто ждет их от Катилины; вот моею милостью так действительно будут опубликованы новые списки, но только... аукционные, так как другого способа спасти крупных землевладельцев от банкротства не существует. Если бы они соблаговолили прибегнуть к этой мере своевременно, а не старались бы покрывать проценты (что совершенно нелепо) доходами со своих поместий, мы имели бы в них более зажиточных и более надежных граждан. Поэтому этих людей, по-моему, бояться нисколько не следует, так как их легко заставить отказаться от их взглядов; если же они будут упорно настаивать на своем, они, мне кажется, скорей государство проклянут, чем в руки оружие возьмут. Вторая партия состоит из людей, обремененных долгами, но мечтающих о владычестве; они стремятся завладеть верховной властью и надеются революционным путем достичь почетных должностей, в получении которых при спокойном ходе событий они отчаялись. Им, как и всем остальным, очевидно, придется дать одно и то же наставление: пусть они бросят надежду получить то, к чему стремятся; пусть затвердят себе, что, прежде всего, я сам не дремлю, неотлучно нахожусь на своем посту и не спускаю глаз с государства; что, кроме того, велико одушевление благонамеренных граждан, крепко их согласие и многочисленна их партия, к тому же значительны военные силы; что, наконец, бессмертные боги непосредственно сами окажут помощь нашему непобедимому народу, славнейшей державе и процветающему городу в борьбе против чудовищного, преступного насилия. Но предположим, что они уже достигли того, к чему они стремятся в своем диком безумии; неужели они надеются, что в городе, покрытом грудами пепла, залитом потоками крови своих сограждан, они действительно сделаются консулами, диктаторами или даже царями? Они не понимают, что и при осуществлении их заветного желания им пришлось бы уступить свое место какому-нибудь беглому рабу или гладиатору. Третья партия значительно потрепана жизнью, но все еще крепка благодаря тренировке; к ней принадлежит знаменитый Манлий [один из начальников армии в Этрурии], которому сейчас идет на смену Катилина. Это люди из тех колоний, которые основал Сулла; они, как я хорошо знаю, в общем, принадлежат к числу благонамеренных и твердых граждан; однако же, это такие колонисты, которые при неожиданном и скоропалительном обогащении жили слишком не по средствам и совсем несоответственно со своим положением. Увлекаясь постройками, как настоящие богачи, наслаждаясь очаровательными поместьями, услугами многочисленной челяди, роскошными пирами, они впали в такие долги, что если бы им и захотелось избавиться от них, пришлось бы воскресить из мертвых Суллу; в некоторых поселянах - людях маломочных и бедных - они возбудили надежду на грабежи, имевшие место в прежние времена. Как тех, так и других я отношу, квириты, к тому же разряду хищников и грабителей, но считаю нужным обратиться к ним с предостережением бросить свои безумные помыслы и оставить мечты о проскрипциях и диктатурах. Ибо такое грустное воспоминание запечатлелось у общества о тех временах, что не только люди, но, мне кажется, и скоты не помирились бы с их возвращением. Четвертая группа крайне разношерстная, сумбурная и беспорядочная; все, кто с давних пор изнывает под бременем долгов, кто, частью по лености, частью вследствие плохого ведения дел, потерял под собою твердую почву, кому осточертели судебные повестки и приговоры, а также публикации о продаже с аукциона их имущества, - все они в своем подавляющем большинстве из города и деревень, как слышно, двигаются в лагерь Катилины. Их я считаю не столько крепкими солдатами, сколько неаккуратными плательщиками своих долгов. Пусть они скорее погибнут, раз они не могут спастись, но, однако, так, чтобы их гибель не отразилась не только на всем обществе в целом, но даже ни на одном ближайшем соседе. Я никак не могу понять, почему им хочется, если они не могут жить честно, погибнуть непременно позорно или почему они думают, что гибель в многочисленной компании будет менее мучительной, чем гибель в одиночку. Пятая партия состоит из убийц, разбойников - одним словом, из всевозможных преступников. Последних отзывать от Катилины я не собираюсь, тем более что оторвать их от него нет никакой возможности. Пусть лучше гибнут они в разбоях, так как тюрьма была бы не в состоянии вместить их огромного количества. Последняя партия не только по счету, но также по количеству и образу жизни - преданнейшие приверженцы Катилины, его избранники, любимцы и наперсники; их вы встречаете напомаженными, щегольски причесанными, гладко выбритыми или с изящной бородкой, в туниках с длинными рукавами, ниспадающими до самых пяток, закутанными в целые паруса, а не тоги; вся их жизненная энергия и ночной труд уходят на ужины, которые затягиваются до самого рассвета. В этих бандах гнездятся все игроки, все прелюбодеи, все развратники и бесстыдники. Эти изысканно вылощенные юнцы научились не только любить и быть любимыми, не только танцевать и петь, но также владеть кинжалами и приготовлять ядовитые напитки. Если они не уйдут, если они не погибнут, знайте, что даже и после гибели Катилины у нас в государстве останется рассадник, из которого произрастут новые катилины. Чего же, собственно, хотят эти жалкие люди? Неужели взять с собою в лагерь своих развратных девчонок? Да и как, в самом деле, им обойтись без них, особенно в теперешние уже длинные ночи? Вопрос только, как они перенесут переход через Апеннины и тамошнюю изморозь и снега. Впрочем, они недаром уверены, что им легко будет мириться с зимой, так как они закалили себя на своих пирушках, где привыкли плясать совершенно обнаженными".

Цицерон.

0x01 graphic

"Аллегория победы над турками"

Художник Генрих Бухгольц.

Факты "Из моей жизни"

("Записки вечного узника")

ВСЕПРОСВЕЩАЮЩЕЕ ЗНАНИЕ!

Анатолий Каменев

Война, как сама жизнь, лучший учитель.

Она безжалостно разбивает все нереальные умствования, в которые легко впадает теория, долго не имевшая возможности проверить свои выводы на опыте.

..."Внизу" война ощущается совсем иной, чем наблюдаемая "сверху", т.е. из высших штабов; а, между тем, оценки последних и служили главным материалом существовавшей до сих пор военной истории...

Русский генерал Н.Н. Головин

Мне всегда чужда такая позиция: "народ пребывает в невежестве и неустроенности, а правители и элита не хочет бороться с невежеством".

Многие правители России хотели так, но не смогли, понять всю важность разумного труда и просвещения.

Петр Великий это сделал:

"Устранить тяжелое экономическое положение государства, народные бедствия, разоренья всякого рода, установить более справедливые отношения между членами его, изгнать из общественной и семейной жизни господство своеволия и самодурства, рассеять темные призраки, что владычествовали над умом народа, разрушить темное царство аскетизма и суеверия, пробудить заснувшие силы, приучить общество к более честной самостоятельной жизни, -- с достижением всего этого, по мнению Петра, неразрывно было связано благо народное.

Успех возможен только при введении в возможно больших размерах двух могучих рычагов общественного развития: всепобеждающего труда и всепросвещающего знания.

Мало того что

-- научная знания собирались по всей Европе;

-- пытливой мысли "разведчиков" предназначалось проникнуть и в заповедные сибирские тайги, неведомые степи, горы, заглянуть в темные закоулки русской жизни,

-- все вытащить на божий свет, чтобы с собранными сведениями, -- "когда науки и искусства произойдут в вящий цвет" --

-- истина и труд смелее могли разгуляться по лицу русской земли, разрушая отжившие старые начала, созидая новые, реформируя жизнь",

- писал И. Соколовский в 1873 г.

Но всем ли суждено понять великую миссию государственных деятелей и интеллигенции?

-- Одни этого просто не понимаю.

-- Другие понимают, но не хотят и не могут ничего сделать из-за вечного интеллигентского самомнения и мелочного искания в собственной душе.

-- Есть и такие, которые рады навредить собственным согражданам.

Это о них по их поводу в "Московском Еженедельнике" за 1909 г. князь Е.Н.Трубецкой писал:

"Декабристы за свободу умирали на эшафотах, но ранее того проливали свою кровь против внешнего врага, им и в голову не приходила идея улучшить внутреннее положение России помощью иностранцев.

Всем же тем, кто наводил или наводит хазар и половцев на русскую землю и радуется их победам, нужно сказать: таким путем Россия свободы не получит, а история и грядущее поколение знают для них одно название: предатели".

После этой заграничной поездки у меня произошло осознание того, зачем мне требуется настоящее образование.

Оно мне не нужно ни для карьеры, не для преуспевания в жизни, а для саморазвития, раскрытия способности понимать себя и других, умения видеть мир таким как он есть, а не через призму политиков.

0x01 graphic

Торжественное вступление русских войск в Москву после

Полтавской победы 21 декабря 1709 г, 1711.

Гравер Алексей Фёдорович Зубов (1682 -- после 1741)

Что делать?

Безусловно, я не числился в разряде столь прозорливых людей, которые с младых ногтей чувствуют свое призвание.

Но уже были некие сигналы, побуждающие к раздумьям.

Так, с первого курса я выбрал тему своего будущего исследования - проблемы самостоятельной работы слушателей академии. Тему эту разрабатывал все четыре года и к концу обучения имел уже солидный материал по диссертационной работе.

Второе - у меня не было колебаний по какому пути пойти дальше после окончания академии.

Я выбрал научное направление и педагогику.

Окончание академии открывало для меня три возможности, три пути дальнейшего движения.

Первый путь - войсковая работа согласно профилю общевойскового факультета академии.

Этот путь мог сулить мне генеральские погоны.

Правда, я уже прекрасно понимал, что генералитет - это особая каста. И со времен средневекового публициста и сатирика Симплициссимума военную иерархию можно было изобразить в виде дерева, на нижних ветвях которого сидят солдаты, а несколько повыше -- унтер-офицеры, еще выше -- обер- и штаб-офицеры. Далее шел обнаженный ствол, совершенно гладкий и столь чудесный, что ни мужество, ни искусство, ни образование не позволяли пролезть к генеральскому ярусу. Попасть туда можно было лишь при условии, что сидящий там родственник опустит вниз лестницу.

Вот почему я со знанием дела отверг предостережение начальника факультета генерала В. Здунова о том, что среди преподавателей генералов не бывает.

0x01 graphic

Петра I (1698)

Художник Готфрид Кнеллер.

Сватовство в военные разведчики

За полгода до окончания академии мне и еще четверым выпускникам разных факультетов поступило предложение дать согласие на поступление в особую военную академию, которая готовит военных атташе.

Предложение было заманчивое и настолько настойчивое, что пришлось согласиться на предварительные беседы с представителями этой академии и на посещение ими моей семьи.

Что мог увидеть в моей комнате в общежитии бывший военный разведчик?

Наверно, опытным взглядом можно было что-то уловить. Как, к примеру, держатся и ведут себя мои жена и дочь. Книги на полке давали некоторое представление об обитателях жилища. Порядок в доме, обстановка и проч. - все это предмет анализа для принятия решения и формулировки выводов.

В принципе мне было ясно, что это дело не для меня.

Во-первых, потому что я еще в Новосибирске отклонил предложение пройти обучение в школе особистов.

Работник особого отдела - особист - фигура всегда "загадочная".

Это человек, который живет неведомой для руководства воинской части жизнью.

У него есть свои информаторы в солдатской и офицерской среде и потому многие явления внутренней жизни для него иногда более известны и понятны, чем непосредственным командирам.

Но беда особиста в том, что на него "навешивают" сразу несколько частей и ему приходится крутиться и день и ночь, чтобы не упустить чего-либо важного.

Впрочем, ничего важнее "аморалки", как правило, не было.

Были какие-то утечки служебной информации в солдатских письмах. Вот почему некоторые особисты рылись в помойных ямах в надежде найти какой-то компромат.

Но военная академия, куда меня сватали, готовила военных разведчиков для дипломатической службы - военных атташе.

Безусловно, это была достойная работа.

Но у меня не было никаких шансов получить пропуск в эту академию.

Не думаю, что КГБ не располагало данными о моей родословной по материнской линии.

Мне только после обучения в академии удалось узнать, что мой дед, Толстых Тимофей Иванович, 1900 года рождения, решением Тройки Управления НКВД по Тамбовской области 10 февраля 1938 года был расстрелян без суда и следствия.

Только 13 мая 1994 года моя тетя, Галина Тимофеевна получила известие прокуратуры тамбовской области о его полной реабилитации.

Всего этого я не знал.

Родители знали, но молчали.

Думаю, правильно делали, чтобы не бередить мою душу и не создавать препятствий в моей службе.

Подспудно я понимал, что с моими крестьянскими корнями (отец, Иван Григорьевич, и мать, Юлия Тимофеевна, были первыми выходцами из деревни), да и с низким социальным статусом родственников со стороны жены (Светланы,) вряд ли можно было рассчитывать на поступление в это элитное военно-учебное заведение.

Потому с моей стороны последовал отказ от предложения.

Иван Михайлович, человек без фамилии, но с отменными манерами, сокрушенно посетовал и посоветовал позвонить, если что-то изменится в моем решении.

Но решение было принято бесповоротно и, как оказалось, мои сомнения в отношении поступления на обучение в академию были вполне обоснованы.

Четверо выпускников, которые были отобраны в качестве кандидатов на поступление, сошли с дистанции, каждый на своем отрезке пути в академии.

Всех забраковали...

0x01 graphic

"Петр Великий". 1982-1984.

С.А.Кириллов

Мой путь в адъюнктуру

Для меня уже на втором курсе академии обозначился путь дальнейшего движения - адъюнктура.

Существовавший порядок поступления в адъюнктуру требовал наличия 2-3-х летнего войскового опыта после окончания академии. Однако, лицам, закончившим академию с отличием, давалась возможность продолжить обучение в академии после сдачи вступительных экзаменов.

Мой статус отличника учебы позволял претендовать на поступление в адъюнктуру.

Но предоставление такого права вовсе не означало автоматического решения вопроса. Надо было вступить в конкурентную борьбу и выйти из нее победителей.

Не буду описывать всей закулисной возни вокруг поступления в адъюнктуру.

Она нисколько не отличалась от той, какая велась при поступлении в академию.

Борьба была нешуточной и потому, что возможность защиты диссертации открывала доступ к разным должностям, званиям, привилегиям и т.п.

"Остепененные" офицеры пользовали уважением коллег, а ученая степень позволяла стричь купоны разного достоинства и пользоваться положением человека, имеющего вес в научном мире.

0x01 graphic

"Вид памятника Петру I на Сенатской площади в Санкт-Петербурге".

Художник Василий Иванович Суриков

"Золото" по разнарядке

И вновь возникли осложнения.

Первое из них заключалось в том, что по разнарядке на факультет были спущены 3 золотые медали, а претендентов на получение "золота" было пятеро.

Среди этих пятерых, двое, я и еще один слушатель, принадлежали к числу простонародья, а трое входили в когорту особо заслуженных: один отличился на партийной работе, другой преуспел в спорте, третий - поусердствовал в службе.

Все эти трое получали отличные оценки не за личные успехи в учебе, а за другие достижения.

Эти трое и были основными претендентами на получение золотых медалей.

Тогда не было принято выдвигать встречных предложений, вроде: "Дайте нам не три, а пять медалей".

Кадровикам было виднее, сколько человек должны были получить золотые медали.

Следовательно, надо было либо "срезать" двоих человек, либо просто обойти их с медалями.

Что ж, отдадим должное нашим тогдашним руководителям факультета - на подлость они не пошли и "срезать" никого не стали.

Объяснили просто: "Довольствуетесь тем, что есть. И не возмущайтесь. Все равно толку с того не будет".

Спасибо и за то, что позволили попасть на прием в честь выпускников военных академий, которые проводил министр обороны Д.Ф. Устинов, накануне сменивший на этом посту маршала А.А. Гречко.

0x01 graphic

Петр I (1838).

Художник Поль Деларош

Прием в Кремле

Об этом приеме следует рассказать немного подробнее.

Во-первых, о составе приглашенных.

В число приглашенных напрашивались многие: академические генерала, начальники и чиновники, командиры всех степеней.

Выпускники составляли примерно чуть больше половины от всей делегации.

Я до сих пор задаю себе вопрос: зачем всем этим начальникам всегда требуется попасть на какой-то прием.

Пить водку?

Посмотреть на высших начальников?

Увидеть Кремль и его убранство?

Не знаю, что их уда тянет...

Прием проходил в довольно строгой обстановке.

К назначенному часу все приглашенные собирались во внутреннем дворике Кремля и ожидали начала торжества.

За 15-20 минут до начала все приглашенные входили в залы (их было несколько) и направлялись к академическим столам.

Приглашенных было так много, что приходилось стоять боком к столу, прижавшись к впереди стоящему. Манипулировать можно было только одной рукой: наливать, брать, доставать и т.д.

На столе стояла водка в таком количестве, чтобы можно было только чуть захмелеть. Закуска не отличалась изобилием, но была искусно расположена не столе.

Людей было так много, что удавалось лишь раз наполнить свою тарелку и раза два поднять наполненные рюмки с водкой.

Торжество началось с приветственной речи Д.Ф. Устинова, произнесения им тоста. Затем он со свитой обошел залы и поприветствовал находящихся там офицеров.

Спустя примерно час все закончилось и все разошлись по своим домам.

Назначение после маршала Гречко гражданского лица на пост министра обороны было неожиданным.

Существовавший тогда кадровый принцип, как правило, закреплял до смерти за человеком порученный пост.

Многие советские чиновники, в том числе и министры обороны, покидали свой пост в результате естественной смерти.

Были, правда, редкие случаи смещения неугодных лиц, как, к примеру, маршала Г.К. Жукова, в 1957 году.

Но это было, скорее, исключением из общего правила.

Д.Ф. Устинов, став министром обороны, оставался гражданским человеком.

Это был порядочный, знающий оборонное дело руководитель высокого ранга.

Он был другом Брежнева и тем, видимо, получил право быть военным министром.

Свой приход к военной власти, Д.Ф. Устинов отметил решением присвоить всем выпускникам очередное воинской звание, вне зависимости от выслуги лет.

Некоторым выпускникам очередное звание присвоили на 1-2 года досрочно.

В ином положении оказался я, так как приказ распространялся на тех выпускников, которые шли в войска.

Я же готовился поступать в адъюнктуру.

В таком же подвешенном состоянии были и те четверо слушателей, которых планировали взять в военную академию.

Но, когда им было отказано, то вместе с назначением они получили очередные воинские звания и поехали к новому месту службы.

Так что очередное звание я не получил и в капитанском чине проходил почти два срока, т.е. вплоть до окончания адъюнктуры.

Что ж, и эту жертву надо было принести на алтарь науки.

Вступительные экзамены в адъюнктуру, по непонятной причине, шли параллельно с последними выпускными.

Приходилось сегодня сдавать выпускной экзамен, а через день-два - вступительный.

Очередной вступительный экзамен пришелся на день, следующий за выпускным вечером. В силу этого обстоятельства пришлось до минимума сократить пребывание на вечере, а назавтра вновь идти на испытание способностей и нервов в академию.

И вот долгожданная победа.

Решением экзаменационной комиссии я зачислен на первый курс адъюнктуры...

0x01 graphic

Печать Петра

© Copyright Каменев Анатолий Иванович (kamenevai@mail.ru) Размещен: 25/04/2014, изменен: 25/04/2014. 39k. Статистика. Фрагмент: Политика Иллюстрации: 11 штук.	Ваша оценка:
Аннотация: ЭНЦИКЛОПЕДИЯ РУССКОГО ОФИЦЕРА (из библиотеки профессора Анатолия Каменева)

Каменев Анатолий Иванович "Сила Самсона и ум Сократа"...

Каменев Анатолий Иванович
"Сила Самсона и ум Сократа"...