ArtOfWar. Каменев Анатолий Иванович. "Станем же править наше сознание"...

"Станем же править наше сознание"...

0x01 graphic

КАКОВ РУССКИЙ ЧЕЛОВЕК!

И. Аксаков

(важные фрагменты)

Русский народ не ветрен, не легкомыслен, -- это все знают, в этом согласны между собою его друзья и враги:

- он не вскипает кипучим гневом при малейшем оскорблении его чести;

- не воспламеняется как порох от искры слова;

- не податлив на увлечение военной славой, не браннолюбив, туг на энтузиазм, враг ложных восторгов и театральных эффектов;

- мужественный, разумный, бодрый, он лично наклонный к миру и долготерпению...

По общему единодушному свидетельству иностранцев, русский простой народ умнее и даровитее простого народа всех стран Европы...

Отчего же такая несоразмерность и несоответствие между почвой и продуктами?

Как объяснить это явление, как согласить то богатство ума снизу и малоумие сверху?

Куда девается, куда испаряется этот ум, спросите вы опять?

Отвечать на этот вопрос не трудно.

Это явление объясняется тем особенным путем развития, который проходит у нас ум, переставая быть непосредственной народной силой -- той постепенной отчужденностью от живых источников питания, хранящихся в народном материке, которая становится уделом ума по мере изменения его жизненной обстановки на высшую.

Оно объясняется, наконец, духовной разобщенностью с народом нашего общества...

Было бы в высшей степени любопытно проследить, как этот русский ум, выходя из почвы, постепенно вянет в неблагоприятном воздухе общественной среды, мутится, слабеет, никнет, чахнет, искривляется и кончает тем, что или совсем гибнет, или же находит себе применение в односторонности, суживается в меру необходимую для спокойного и благополучного существования, выветривается, разменивается на мелочь, -- пошлеет до отвратительности.

Личность у нас слаба и шатка, и ни о чем мы так не должны заботиться, как об укреплении личной воли, о развитии личных характеров, о твердости убеждений и о согласии убеждений с делом, о просвещении нашего нравственного разума, об усовершенствовании личной нравственности.

Любовь к России, любовь к своему народу -- призывают нас к делу, требуют от нас не мужества вола, не энергии разрушения, не стойкости, презирающей смерть, -- а мужества гражданина и упорного длительного труда, творящего и зиждущего.

Нас ждет не борьба на поле битвы, а несравненно тяжелая борьба в жизни гражданской, борьба ежедневная и повсеюдная.

...Мало быть Русским только при больших исторических оказиях, но надо им быть и в будничное время истории, в ежедневной действительности.

На упреки в недостатке народного самосознания в нашем обществе, нам не раз приходилось слышать возражения такого рода: а вот посмотрите-ка, какие мы, Русские, -- какие патриоты в минуты опасности -- сунься-ка на нас чужеземцы войною, мы все, как один человек, станем грудью за Русскую землю и пр. и пр.

Это действительно так, -- в этом нет сомнения, -- и этим свойством нашим мы можем по праву гордиться, но этот похвальный патриотизм не мешает нам выдавать ту же Русскую землю тем же иностранцам, -- как скоро они идут на нас не войною, а мирным набегом, и как скоро, не видя вражеского стана и не слыша воинственных кликов, мы считаем возможным отложить в сторону патриотическое напряжение.

...При всей внешней целостности и единстве России, мы расколоты сами в себе внутренне, страдаем какой-то нравственной двойственностью, и общественный духовный наш организм не может похвалиться ни цельностью, ни крепостью.

Пора перестать нам самодовольно обнадеживаться нашим патриотизмом, и, так сказать, считать себя вполне нравственно обеспеченным известной нашей способностью стоять грудью, приносить жизнь и достояние на алтарь отечества.

Пора убедиться, что эта способность нисколько нас не обеспечивает в такое время, когда нет неприятельских армий, с которыми можно было бы бороться, когда груди, жизни и достояния не требуется, а требуется деятельность мыслящего, трудящегося, подвизающего духа; когда алтарь отечества ждет иных даров -- гражданской доблести, любви и разумения Русской народности, наконец, талантов...

Пора же понять, наконец, что способность патриотических жертв во время войны нисколько не освобождает нас от обязанностей нравственных во время мира...

Пора также не очень-то гордиться своим единством и цельностью и уразуметь, наконец, что единством и цельностью мы обязаны, прежде всего, не Русскому обществу, а Русскому народу...

Русскому обществу именно недостает уважения к своей народности, веры в свою народность...

В нем, следствием разных исторических причин, явилось сомнение в самом себе, в своем нравственном праве на самостоятельное народное развитие, и закралось в душу какое-то душевное подобострастие пред авторитетом западной цивилизации.

Не легко живется теперь на Руси.

Не можется ей, во всех смыслах и отношениях.

Трудно ей; трудно особенно потому, что приходится ей иметь дело не с какой-либо внешней опасностью, внешним врагом, а с самою собой.

Трудно потому, что и врачевание приходится искать, как убеждает в этом недавний опыт, не во внешних учреждениях только, не в одной благонамеренности правительственной, -- а в чем-то ином, в разрешении многосложных, громадных вопросах духовного свойства.

Дело уже не в лекарствах, извне прилагаемых, а дело в возбуждении самостоятельной внутренней воли, в жизненном проявлении нравственной силы...

...Здорова ли та страна, где большинство пастырей обратилось в наемников и чиновников?

Наше старое общество разлагается, а нового мы еще не видим.

Потому, что к старому обществу должны мы отнести и все наше молодое поколение, в котором нет ничего, кроме более искренней и энергичной силы отрицания.

Половина общества так воспользовалась предоставленною ему свободой, что живет за границей и воспитывает там своих детей.

Наши будущие государственные деятели готовятся не только вдали от России, но и в атмосфере ей чуждой и враждебной, под воздействием иных просветительских начал, с детства усваивает себе точку зрения, с которой менее всего понятна Россия.

В общественном воспитании кроется главный источник болезни нашего сознания...

Все наше воспитание, особенно университетское, организовано так, -- и уже издавна, с самого насаждения у нас европейского просвещения, -- чтобы воспитать людей в отвлеченности и отрицании -- отрицании русской духовной национальной сущности.

С самого начала образование служило правительству средством для изготовления нужных ему для государственной службы людей.

Здесь-то и совершается тот процесс искривления сознания...

Здесь:

- вставляются юноше чужие очки, в которых он потом и ходит обыкновенно до конца дней своих;

- здесь даются ему чужие веса и мерила, на которых потом он вешает и мерит свое, народное;

- здесь пересаживаются в его душу все болезненные отрицания, стремления, искания чужой исторической жизни, со всеми ее недугами, и не влагается ни одного положительного, своего национального идеала...

Скажут, конечно, что призвание университетов воспитывать человека вообще, служить истине вообще, без отношения к национальности, что наука-де космополитична по своему существу...

Европейская наука там, где она процветает... не производит нигде национального обезличения, не вытравливает в людях чувство своей народности, любви к своей земле и сознания своих к ней обязанностей...

Без народного не может быть и общечеловеческого: только уважая свою народную личность, только развивая все дары, все силы личного народного духа, может народ совершить свое служение высшей истине...

Станем же править наше сознание...

В этом наше спасение.

Конечно, воспитание юношества стоит здесь на первом плане, но не юношей одних и на школьных только скамьях, -- самих себя и на всех путях жизни должны мы перевоспитываться.

России нужнее всего теперь напряженный труд мысли..., труд добросовестный, точкой отправления которого должны быть, прежде всего, обуздание теоретической заносчивости, почтительное отношение к духовному содержанию, к требованиям нашей народной жизни...

По части средств ослабления России, если не прямое сознание, то инстинкт Запада руководит им довольно верно.

Одним из самых надежных средств ослабления, это, без сомнения, обезличение в смысле национальном, -- это подрыв той нравственной народной самобытности, которая как бельмо в глазу нашим псевдо-либералам...

Вызвать Россию на отречение от себя самой, сдвинуть ее с ее исторического пути, усвоить ей вполне не только по внешности, но и со всеми глубинами народного духа, западной цивилизации, вот, -- представляется Западу, -- наилучший способ... чтоб обезвредить ее природную силу, поработить ее духовно и нравственно.

Аксаков И.С.

Славянофильство и западниченство. 1860 - 1886.

Статьи из "Дня", "Москвы", "Москвича", "Руси".

В 2 т. Т.II. - М., 1886.

ПИСЬМА О РУССКОЙ КУЛЬТУРЕ

Г.Федотов

(важные фрагменты)

Первой предпосылкой культуры является сам человек.

Мы жадно вглядываемся в черты нового человека, созданного революцией, потому что именно он будет творцом русской культуры.

Вглядываемся - и не узнаем его.

Мы привыкли думать, что русский человек добр.

Во всяком случае, он умеет жалеть.

В русской мучительной, кенотической жалости мы видим основное различие нашего христианского типа от западной моральной установки.

Кажется, жалость теперь совершенно вырвана из русской жизни и из русского сердца. Поколение, воспитанное революцией, с энергией и даже яростью борется за жизнь, вгрызается зубами не только в гранит науки, но и в горло своего товарища-конкурента.

Дружным хором ругательств провожают а тюрьму, а то и в могилу поскользнувшихся, павших, готовы сами отправить на смерть товарища, чтобы занять его место. Жалость для них бранное слово, христианский пережиток.

"Злость" - ценное качество, которое стараются в себе развить. При таких условиях им нетрудно быть веселыми.

<""">

Мы привыкли считать, что русский человек отливается тонкой духовной организацией (даже в народе), чуток, не переносит фальши.

Недавние заграничные гастроли Художественного театра показали всему свету, что талантливейшие русские артисты разучились передавать тонкие душевные движения. Им доступно лишь резко очерченное, грубое, патетическое.

Самое замечательное, что в этом нет ничего нарочитого.

Они хотели бы дать психологическую драму, хотели бы сохранить наследие Станиславского. они еще учатся у старых учителей.

Но жизнь сильнее школы.

Выйдя из нового поколения, они приносят с собой его бесчувственность. которая не исключает, конечно, художественной одаренности.

Мы привыкли считать, что русский человек индивидуалист-одиночка, не способен к организации и большому делу.

Наши большие люди всегда бунтари и чудаки, идущие своим путем, не подчиняющиеся социальной дисциплине. О чем говорит техника новых русских актеров, спортивных команд, певческих хоров?

Великолепные массовые сцены, слаженность действий, изумительная четкость коллективных движений - при сравнительной бедности личных талантов. Нет гениев, но много талантов, и таланты эти раскрываются в коллективе. Да ведь это почти тожество немецкой "умеренности и аккуратности", хотя и в боевых, военных темпах.

Русский народ оказывается народом солдат, а не партизан, команд, "экип", а не искателей, одиночек, бунтарей.

Этот ряд противопоставлений можно было бы продолжить далеко.

Оставлю пока без проверки, насколько основательны наши ходячие представления о нас самих.

Мы привыкли, как и все народы, глядеться в себя в кривое зеркало.

Но факт несомненен, все характеристики русской души, удачные в прошлом, отказываются служить для нового человека. Он совершенно другой, не похожий на предков. В нем скорее можно найти тот культурный тип, в оттолкновении которого мы всегда искали признак русскости: тип немца, европейца, "мальчика в штанах"...

Это вечное пугало русских славянофилов, от которого они старались уберечь русскую землю, по-видимому, сейчас в ней торжествует. Таково первое впечатление, которое, конечно, нуждается в проверке.

Самый факт необычайно резкого перелома не подлежит сомнению. Не далеко искать и причины его резкости и глубины.

Сама по себе революция - и какая! - не могла не перевернуть национального сознания.

Ни один народ не выходит из революционной катастрофы таким, каким он вошел в нее. Зачеркивается целая историческая эпоха с ее опытом, традицией, культурой. Переворачивается новая страница жизни. В России жестокость революционного обвала связана была к тому же с сознательным истреблением старого культурного класса и заменой его новой, из низов поднявшейся интеллигенцией.

Второй источник катастрофы - хотя и совершенно мирный - заключается в чрезвычайно быстром процессе приобщения масс к цивилизации, в ее интернациональных и очень поверхностных слоях: марксизм, дарвинизм, техника. Это, в сущности, процесс рационализации русского сознания, в который народ, т.е. низшие слои его, вступил еще с 60-х годов, но который, протекая сперва очень медленно, ускорялся в геометрической прогрессии, пока, наконец, в годы революции не обрушился настоящей лавиной и не похоронил всего, что сохранилось в народной душе от московского православного наследия. Двадцать лет совершили работу столетий. Психологические последствия таких темпов должны быть чрезвычайно тяжкими.

Прибавьте к этому третье, неслыханное и небывалое в истории осложнение: тоталитарное государство, которое решает создать новый тип человека, опирается на чудовищную монополию воспитания и пропаганды и на подавление всех инородных влияний. Эта задача удалась - по крайней мере в отрицательной части...

<""">

Что же, значит ли это, что Россия умерла?

Что СССР, союз восточно-европейских народов, лишен какой бы то ни было русской национальной окраски и нельзя уже в будущем говорить о русском народе, как носителе особой национальной культуры?

Заключение поспешное, но вопрос ставится именно так.

Как ни дико звучит для нашего уха, но мы должны иметь мужество смотреть прямо в лицо будущего.

Нации не вечны.

Тысячелетие, может быть, не слишком ранний срок для смерти нации, хотя мы не знаем никаких законов, определяющих деятельность ее жизни.

<""">

Каждая нация проходит через глубокие кризисы, которые меняют ее лицо.

<""">

Какими словами, в каких понятий охарактеризовать русскость?

Если бесконечно трудно уложить в схему понятий живое многообразие личности, то насколько труднее выразить более сложное многообразие личности коллективной. Но дано в единстве далеко расходящихся, часто противоречивых индивидуальностей. Покрыть их общим законом невозможно. Что общего у Пушкина, Достоевского, Толстого?

Попробуйте вынести общее за скобку - окажется так ничтожно мало, просто пустое место. Но не может быть определения русскости, из которого были бы исключены Пушкин, Достоевский и столько еще других, на них не похожих. Иностранцу легче схватить это общее, которое мы в себе не замечаем. Но зато почти все слишком общие суждения иностранцев отзываются нестерпимой пошлостью. Таковы и наши собственные оценки французской. немецкой, английской души.

В этом затруднении - по-видимому, непреодолимом - единственный выход - в отказе от ложного монизма и в изображении коллективной души как единства противоположностей. Чтобы не утонуть в многообразии, можно свести его к полярности двух несводимых далее типов.

Схемой личности будет тогда не круг, а эллипсис.

Его двоецентрие образует то напряжение, которое только и делает возможным жизнь и движение непрерывно изменяющегося соборного организма. Все остальное может быть сведено к одному из двух центров. В этом есть известное насилие над жизнью, но менее грубое, чем в монистических построениях. При более пристальном рассмотрении каждый из центров национальной души представляется сам сложным многоединством. Его, в свою очередь, можно разлагать на составные элементы. Пусть это рабочий прием, но прием, себя оправдывающий.

<""">

Если сейчас, в эмиграции, попросить кого-нибудь из рядовых беженцев дать характеристику русскости, я уверен, что мы получим два прямо противоположных портрета. Стиль этих портретов нередко совпадает с политическим лагерем эмигрантов. Правые и левые видят совершенно иное лицо русского человека и лицо России.

Возьмем левый портрет.

-- Это вечный искатель, энтузиаст, отдающийся всему с жертвенным порывом, но часто меняющий своих богов и кумиров.

-- Беззаветно преданный народу, искусству, идеям - положительно ищущий, за что бы пострадать, за что бы отдать свою жизнь.

-- Непримиримый враг всякой неправды, всякого компромисса.

-- Максималист в служении идее, он мало замечает землю, не связан с почвой - святой беспочвенник (как и святой бессеребреник) в полном смысле слова.

Из четырех стихий ему всего ближе огонь, всего дальше земля, которой он хочет служить, мысля свое служение в терминах пламени, расплавленности, пожара.

В терминах религиозных это эсхатологический тип христианства, не имеющий земного града. но взыскующий небесного. Впрочем, именно не небесного, а "нового неба" и "новой земли".

Всего отвратительнее для него умеренность и аккуратность, добродетель меры и рассудительности, фарисейство самодовольной культуры. Он вообще холоден к культуре, к царству законченных форм, и мечтает перелить все формы в своем тигле. Для него творчество важнее творения, искание важнее истины, героическая смерть важнее трудовой жизни.

Своим родоначальником он чаще всего считает Белинского, высшим выражением (теперь) - Достоевского. Нетрудно видеть, что этот портрет есть автопортрет русской интеллигенции. Не всего образованного русского класса, а того "ордена". который начал складываться с 30-х годов Х*Х века.

<""">

Я думаю, многие, и даже из правых кругов, откажутся видеть в этом интеллигентском типе самое глубокое выражение русскости. И мне самому, когда я на чужбине стараюсь вызвать наиболее чистый образ русского человека, он представляется в иных чертах.

Глубокое спокойствие, скорее молчаливость, на поверхности - даже флегма. Органическое отвращение ко всему приподнятому, экзальтированному, к "нервам". Простота, даже утрированная, доходящая до неприятия жеста, слова.

"Молчание-золото".

Спокойная, уверенная в себе сила.

За молчанием чувствуется глубокий, отстоявшийся в крови опыт Востока. Отсюда налет фатализма.

Отсюда и юмор, как усмешка над передним планом бытия, над вечно суетящимся, вечно озабоченным разумом. Юмор и сдержанность сближают этот тип русских всего более с англосаксонским.

<""">

Мы должны остановиться здесь, не пытаясь уточнять нравственный облик этой русскости. Вообще, мне кажется, следует отказаться от слишком определенных нравственных характеристик национальных типов.

Добрые и злые, порочные и чистые встречаются повсюду - вероятно в одинаковой пропорции. Все дело в оттенках доброты, чистоты и т.д....

Добр ли русский человек?

-- Порою - да. И тогда его доброта, соединенная с особой, ему присущей, спокойной мудростью, создает один из самых прекрасных образов Человека.

-- Мы так тоскуем о нем в нашей ущербленности, в одержимости всяких, хотя бы духовных, страстей.

-- Но русский человек может быть часто жесток - мы это хорошо знаем теперь, - и не только в мгновенной вспышке ярости, но и в спокойном бесчувствии, в жестокости эгоизма.

-- Чаще всего он удивляет нас каким-то восточным равнодушием к ближнему, его страданиям, его судьбе, которое может соединяться с большой мягкостью, поверхностной жалостью даже...

Есть что-то китайское в этом спокойствии, с каким русский крестьянин относится к своей или чужой смерти. Эта мудрость выводит нас за пределы христианства. Толстой глубоко чувствовал человеческие, природные корни этого равнодушия ("Три смерти").

Нельзя обобщать также и волевых качеств русского человека.

-- Ленив он или деятелен?

-- Чаще всего мы видели его ленивым; он работает из-под палки или встряхиваясь в последний час, и тогда уже не щадит себя, может за несколько дней наверстать упущенное за месяцы безделья.

-- Но видим иногда людей упорного труда, которые вложили в свое дело огромную сдержанную страсть: таков кулак, изобретатель, ученый, изредка даже администратор.

Рыхлая народная масса охотно отдает руководить собой этому крепкому "отбору", хотя редко его уважает. Без этого жестоко-волевого типа создание империи и даже государства Московского было бы немыслимо.

Заговорив о Московском государстве, мы даем ключ к разгадке второго типа русскости. Это московский человек, каким его выковала тяжелая историческая судьба. Два или три века мяли суровые руки славянское тесто, били, ломали, обламывали непокорную стихию и вковали форму необычайно стойкую.

Петровская империя прикрыла сверху европейской культурой московское царство, но держаться она могла все-таки лишь на московском человеке. К этому типу принадлежат все классы, мало затронутые петербургской культурой. Все духовенство и купечество, все хозяйственное крестьянство ("Хорь" у Тургенева), поскольку оно не подтачивается снизу духом бродяжничества или странничеством. Его мы узнаем, наконец, и в большой русской литературе, хотя здесь он явно оттеснен новыми духовными образованиями.

<""">

Для дисциплины, особенно военной, московский человек дает необыкновенно пригодный материал. Из него строилась и старая, императорская армия, лучшая в мире, быть может, по качеству своей "живой силы".

Вековая привычка к повиновению, слабое развитие личного сознания, потребность к свободе и легкость жизни в коллективе, "в службе и в тягле - вот что роднит советского человека со старой Москвой.

<""">

Справка:

-- ФЕДОТОВ Георг. Петр. (I886-I95I), рос. религ. мыслитель, историк и публицист.

-- С I925 за рубежом, проф. Рус. правосл. богославского ин-та в Париже (до I940), Свято-Владимирской духовной академии в Нью-Йоке. Один из основателей журн. "Новый град" (I93I-39).

-- В иссл. и многочисл. эссе анализируется своеобразие рус. культуры и истории, место России между Востоком и Западом, осн. культурно-ист. типы рус. человека ("Святые Др. Руси", "Русское религиозное сознание", т. I-2, сб. ст. "Лицо России" и др.). Полн. собр. соч. в I2 т. - М., I996.

***************************************

0x01 graphic

Ф.Н. Глинка

ВОЕННО-ИСТОРИЧЕСКИЙ СЛОВАРЬ-СПРАВОЧНИК

КАЛИФ НА ЧАС. Выражение заимствовано из арабских сказок "Тысяча и одна ночь". Знаменитый герой восточных легенд калиф (царь) Багдада Гарун-аль-Рашид снизошел к желанию одного из подданных - хотя на короткий срок стать калифом. Человека этого усыпили, перенесли во дворец, а когда он очнулся, начали воздавать ему царские почести. Однако эта комедия продолжалась недолго: вскоре новоявленного калифа усыпили снова и вернули в его хижину. Эта сказочная история и породила в дальнейшем нашу ироническую поговорку

КАЛЛИСТРАТ - знаменитый афинский оратор из Афидны, красноречие которого пробудило в Демосфене любовь к ораторскому искусству. В качестве стратега командовал он в 377 г. вместе с Тимофеем и Хабрием, в 373 г. с последним и Ификратом; но Каллистрат старался завести мирные переговоры и отправился для заключения мира в Спарту вместе с Каллием. Его речь об Оропе, который был яблоком раздора между Афинами и Фивами, воодушевила Демосфена и доставила оратору вполне заслуженную славу. Впоследствии разлад с согражданами довел его до ссылки в Мефону, а затем в Датой и Византию, откуда он вернулся без позволения, за что и был казнен.

КАЛЛИСФЕН, родился ок. 360 г. До Р. X. в Олинфе, близкий родственник философа Аристотеля, у которого он учился вместе с Александром Великим. Потом он жил в Афинах, где особенно занимался историей. Когда Александр Великий отправился в поход на персов, Каллисфен сопровождал его, но впоследствии, когда Александр, испорченный льстецами, стал требовать раболепного поклонения своей особе по персидскому обычаю, Каллисфен подвергся его немилости, так как он протестовал против этого обычая, как не
достойного грека. Так как его прямодушие и его строгие нравы, равно как его суровый образ жизни, все более и более не нравились царю, то Александр умертвил товарища своей юности, обвинив его в участии в одном заговоре.

КАЛОНЫ - рабы, используемые как носильщики и конюхи, в армии - погонщики, состоявшие при обозах. Вначале их могли брать в поход только трибуны и центурионы, а впоследствии число их увеличилось до того, что они принимали участие в
битвах.

КАЛЬВИНИЗМ, направление протестантизма, осн. Ж. Кальвином. Из Женевы распространился на Францию (гугеноты), Нидерланды, Шотландию и Англию (пуритане). Под влиянием К. проходили нидерл. (16 в.) и англ. (17 в.) рев-ции. Для К. особенно характерны: признание только Священного Писания, исключит. значение доктрины предопределения (исходящая от Божьей воли предустановленность жизни человека, его спасения или осуждения; успех в проф. деятельности служит подтверждением его избранности), отрицание необходимости помощи духовенства в спасении людей, упрощение церк. обрядности (во время богослужения не звучит протяжная духовная музыка, не возжигаются свечи, в церквах отсутствуют настенные изображения). "Суровое учение Кальвина пустило корни в тех частях Европы, где более мощным потоком била новая экономическая жизнь и складывался новый тип делового и промышленного европейца. Родиной его была Женева -- крупный торговый и особенно биржевой узел; отсюда оно распространилось по торговым и промышленным центрам Франции, захватило целиком деловую, северную часть Нидерландов и начало постепенно укрепляться в промышленных графствах -- восточных и южных -- Англии. Очищая веру, уничтожая пышные обряды, внося упрощения в костюм и образ жизни, кальвинист, однако, не делался монахом, презирающим материальное богатство; деньги для него являлись орудием борьбы, в деньгах представлялась скрытая власть, кальвинист выделялся своей бережливостью, переходившей в скупость, и на свои сбережения основывал крупные банкирские конторы и торговые фирмы. Скупо одетый, никогда не улыбавшийся, вечно занятый кальвинист являлся или офицером наемных войск, или фабрикантом, или ростовщиком. У кальвинистов и пуритан жизнь -- это непрерывное исполнение долга. Они вырабатывали в себе волю, были методичны, не тратили лишних слов, обдумывали выражения, не давали хода своей фантазии, работали сами, не покладая рук, и не терпели бездельников. ...18 добродетелей военнослужащего, по определению вдохновителя первого прусского короля, Давида Фасмава, данному в 1717 г., суть следующие: богобоязненность, разумность, сердечность, презрение к смерти, воздержанность, бдительность, терпеливость, нетребовательность, верность, послушание, почтительность, внимательность, нелюбовь к низким удовольствиям, честолюбие, нерезонерство, безукоризненная исправность в несении службы, образованность и хорошие природные свойства". (А.А. Свечин).

КАМЕНЬ ПРЕТКНОВЕНИЯ. Идя в темноте по глухим дорогам и тропкам, человек нет-нет да натыкается на выступающие из земли камни. О них легко споткнуться, а то и сильно разбить ногу. В одном из библейских текстов "камнем преткновения" для грешников именуется сам Бог и его строгие законы.

КАМЕНЬ ЯХВЕ - священные камни были с древних времен принадлежностью ханаанских и израильских святилищ. Первоначально люди, по-видимому, представляли себе, что боги пребывают в камнях, и это вселяющее страх присутствие божества сообщало святость камню.

КАМИЛЛЫ - фамильная ветвь римского патрицианского рода Фурнев, важнейшим представителен которой являлся Марк Фурий Камилл (IV в. до Р.Х.), политический деятель и полководец, пятикратный диктатор Рима, прозванный вторым Ромулом. В рассказах римских авторов о Марке Фурии Камилле историческая реальность, смешанная с позднейшими вымыслами, послужила материалом для создания полулегендарного образа героя, спасителя и благодетеля Рима.

КАМЕНЬ НА КАМНЕ НЕ ОСТАВИТЬ. Это означает: разрушить до основания. Выражение почерпнуто из преданий о Христе, который, по словам Евангелия, однажды предсказал гибель Иерусалима, обведя рукой его пышные постройки и сказав: "Видишь сии великие здания? Все это будет разрушено, так что не останется тут камня на камне".

КАМПАНЕЛЛА (Campanella) Томмазо (1568-1639), итал. философ, поэт, полит. деятель; создатель коммунистич. утопии; монах-доминиканец. В "Философии, доказанной ощущениями" защищал натурфилософию Б. Телезио; неоднократно обвинялся в ереси. В 1598-99 возглавил в Калабрии заговор против исп. владычества, был схвачен, ок. 27 лет провел в тюрьмах, где создал десятки соч. по философии, политике, астрономии, медицине, в т. ч. "Город солнца" -произв. в форме рассказа мореплавателя об идеальной общине (в рамках всемирной теократии), руководимой учено-жреч. кастой и характеризующейся отсутствием частной собственности, семьи, гос. воспитанием детей, общеобязат. трудом при 4-часовом рабочем дне, развитием науки и просвещения. Автор канцон, мадригалов, сонетов.

Справка:

-- ГЛИНКА, ФЕДОР НИКОЛАЕВИЧ (1786-1880), русский поэт, прозаик, публицист. Родился 8 (19) июня 1786 в с.Сутоки Духовщинского уезда Смоленской губ. Болезненный с детства, тогда же определил для себя две основные страсти: любовь к литературе и религиозное подвижничество, стремление жить по христианским заповедям.

-- После учебы в 1-м Петербургском кадетском корпусе (1798-1803) - адъютант генерала М.А.Милорадовича.

-- В 1805-1806 участвовал в заграничном антинаполеоновском походе, в т.ч. в сражении при Аустерлице (первая книга Глинки - Письма русского офицера о Польше, австрийских владениях и Венгрии, с подробным описанием похода россиян противу французов в 1805 и 1806 гг., 1808; первая опубликованная стихотворная трагедия, Вельзен, или Освобожденная Голландия, 1810, носила антидеспотический, тираноборческий характер, утверждая божественную санкцию на мятеж).

-- Участник Отечественной войны 1812, Бородинского сражения и заграничных походов 1813-1814, описанных Глинкой в новых, значительно расширенных Письмах русского офицера... (1815-1816). Был награжден русскими и иностранными орденами и шпагой "за храбрость".

Из "Военной песни", написанной в 1812 г.:

Раздался звук трубы военной,

Гремит сквозь бури бранный гром:

Народ, развратом воспоенный,

Грозит нам рабством и ярмом!

Текут толпы, корыстью гладны,

Ревут, как звери плотоядны,

Алкая пить в России кровь.

Идут, сердца их - жесткий камень,

В руках вращают меч и пламень

На гибель весей и градов!...

0x01 graphic

ВЕЛИКИЕ МЫСЛИ

-- Лучше невежество, чем ложные знания.

-- Только истина прекрасна, лишь она любви достойна.

-- Кто ясно мыслит, тот ясно и излагает.

-- Остерегайтесь шутить в ущерб здравому смыслу.

-- Гнев величав и выспренных требует слов.

-- Всякий глупец найдет еще большего глупца, который станет им восторгаться.

Никола БУАЛО (1636 -- 1711) -- французский поэт,

автор поэтического трактата "Поэтическое искусство". Начало первой песни "Поэтического искусства". Издание 1674 г.

-- Ревность -- сестра любви, подобно тому, как дьявол брат ангелов.

-- Рассуждать о любви -- это терять рассудок.

-- Нравственность должна быть полярной звездой науки.

Станислав Жан де БУФФЛЕР (1737--1815) --

французский политический деятель, писатель.

0x01 graphic

Аллегория на заключение Ясского мира.

С гравюры Набгольца

РУССКАЯ ФРАЗЕОЛОГИЯ

С иголочки.

Во все новое, только что сшитое, купленное и т. п. (одеваться, быть одетым).

С легким сердцем.

Без опасений и тревог, без раздумья.

С легкой руки чьей, кого.

По чьей-либо инициативе, по примеру кого-либо.

С места в карьер.

Сразу, не долго думая; без особых приготовлений.

С минуты на минуту ждать, ожидать; (должен) прийти, появиться, приехать и т. п.

В самое ближайшее время.

С открытой душой.

Вполне откровенно, чистосердечно; без предубеждений (относиться к кому-либо, делать что-либо и т. п.).

С открытым (поднятым) забралом.

Высок. Совершенно открыто, прямо (делать что-либо).

С пеной у рта доказывать, утверждать, отстаивать, защищать, ратовать, спорить и т. п.

Азартно, с большим жаром; в сильном раздражении.

С позволения сказать.

Простите за резкость, неучтивость.

С пустыми (голыми) руками являться (явиться), приходить (прийти), возвращаться (возвратиться), оказываться (оказаться); уходить (уйти) и т. п.

Ничего при себе не имея, ничего не получив, ничего не добившись; ни с чем.

С пылу с жару.

Сгоряча, в порыве раздражения

С пятого на десятое.

Непоследовательно, бессвязно (говорить, рассказывать и т. п.).

Принимать (принять) с распростертыми объятьями.

Радушно, приветливо; с удовольствием, охотно.

С рук на руки сдавать (с дать),передавать (передать) и т. п.

Прямо, непосредственно (передавать кому-либо).

С руками и ногами.

Охотно, с большим удовольствием.

С руками оторвать.

Охотно приобрести, купить что-либо.

С собаками не сыщешь кого, что.

Не доищешься кого-либо или чего-либо.

С три короба наговорить, наврать, наобещать и т. п.

Очень много (наговорить).

С тяжелым сердцем.

С подавленным настроением, в тяжелом состоянии.

С ума сойти.

Выражение удивления, изумления, восхищения и т. п.

© Copyright Каменев Анатолий Иванович (kamenevai@mail.ru) Размещен: 19/05/2012, изменен: 19/05/2012. 43k. Статистика. Фрагмент: Политика Иллюстрации: 5 штук.	Ваша оценка:

Каменев Анатолий Иванович "Станем же править наше сознание"...

Каменев Анатолий Иванович
"Станем же править наше сознание"...