ArtOfWar. Каменев Анатолий Иванович. Тату

А.И. Каменев

ТАТУ

До революции мой родной город, Тамбов, популярностью среди прочих не пользовался и, как говорились в одном из изданий, "на карте генеральной кружком он был обозначен не всегда".

Провинциальная жизнь здесь текла неспешно, а сам статус города накладывал отпечаток на судьбы многих тамбовчан: провинциальные интересы, близкие и понятные жизненные цели и не слишком богатые перспективы...

И только дети "успешных" родителей могли вырваться из рамок возможностей небольшого города и претендовать на что-то особенное.

Успех же родительский, как правило, определялся социальным и должностным статусом, во главе которого значились партийные, советские, торговые работники и командно-начальствующий состав правоохранительных органов и крупных местных предприятий.

Местная "элита" была тесно связана между собою разного рода связями, в основном хозяйственно-бытового плана и ценила способности и возможности партнеров, то ли покровительственные, то ли "пробивные", то ли иные...

Представители этой группы, помогая друг другу, расчищали для своих сыновей и дочерей путь к престижным должностям и профессиям. Это были хорошо обеспечиваемые горожане, которые скромные заработки свои пополняли за счет бесплатных услуг, подношений, льгот и т.п.

К слову сказать, мало кто из тамбовской элиты кичился своими доходами и выпячивал для всеобщего обозрения свой достаток. С одной стороны, это объяснялось желанием скрыть побочные источники доходов, с другой - "элита" все же предпочитала не раздражать горожан. Кроме того, не менее важным было то, что потребности и запросы этой части людей были все же скромны.

Если уж кто-то из них отличался от других, то не более чем качеством и количеством одежды, мебели, комфортностью жилища, да питанием.

Другими словами, вопиющего и кричащего различия между тамбовчанами не наблюдалось...

Но, на самом деле, различие было в другом - характере имеющихся возможностей у тех и у других.

"Элита" могла себе позволить учить детей в престижных московских вузах - МГУ, МВТУ или МИФИ. Более скромные родители протаптывали дорожку для своих детей в Тамбовский пединститут. Особенно престижно было определить детишек учиться на факультет иностранных языков.

Причем тогда хорошо знали, что "иняз" гарантирует всего лишь работу учителя иностранного языка в школе и не открывает перспективу деятельности в качестве переводчика, разъезжающего по разным странам.

Время было скромное и запросы соответствовали этому времени.

Средне- и малообеспеченные граждане над перспективами головы не ломали. Выбор места дальнейшей учебы или работы определялся культурно-учебными и производственными возможностями города.

В Тамбове было достаточно много разных предприятий, несколько техникумов и целых три военных училища. Как правило, дети указанных категорий граждан либо шли на производство, либо пытались поступить в тамбовские учебные заведения. Выезд за пределы родного города был связан с определенными затратами, а скудный семейный бюджет не позволял тратиться на дальние поездки и автономное проживание ребенка в чудом городе.

По какой-то случайности город наш был обителью военного образования.

Еще во времена Александра I поручил генерал-майору Бегичеву приискать в России места для размещения вновь открываемых военных училищ. В числе городов были названы Тверь, Ярославль, Владимир, Рязань, Орел, Харьков, Саратов, Оренбург, Тобольск.

Но так как местное дворянство проявило инициативу, то в 1801 году в Тамбове на местные средства было открыто училище на 120 недостаточных дворян.

Высочайшим рескриптом от 29-го января 1802 года, данным на имя Тамбовского губернатора, Тамбовскому дворянскому училищу разрешено пользоваться равными с казенными заведениями правами. Отличнейшие, из окончивших курс в училище, предназначались к переводу в кадетские корпуса и в университеты.

В годы советской власти в Тамбове исправно функционировали три военные училища: два авиационных (летчиков и техников) и артиллерийско-техническое.

На город с населением в 300 тыс. человек это было даже много. Так что у многих молодых людей был шанс поступить в военное училище.

Выбор офицерской профессии никто не стимулировал. Но обыденного создания и здравого смысла было достаточно для того, чтобы осознать возможность выбраться на простор большой жизни, получив военное образование и соответственное распределение.

Кроме того, офицерская служба была в то время престижной и сравнительно хорошо оплачиваемой.

Конечно, мало кто из нас сознавал, сколь серьезен и ответственен путь офицера. Привлекала форма, манила перспектива...

У меня, сына офицера-фронтовика и семьи, жившего в постоянной нужде и заботе о хлебе насущном, не было иной перспективы, как направиться в одно из военных училищ Тамбова. Таким училищем стало артиллерийско-техническое (ТАТУ).

Отец, провожая меня до ворот училища, сказал в напутствие:

- Иди, Анатолий! Теперь все в твоих руках.

Почти такими же словами он напутствовал меня уже дважды: первый раз, когда я после восьмого класса поступал в железнодорожный техникум. Проучившись там два года, я все же понял, что это не мое призвание. И без сожаления оставил учебу.

Чтобы не потерять два года, успешно прошел испытания в 11-й класс средней школы, минуя два класса предыдущие (9-й и 10-й) и в силу этого вместе со сверстниками закончил среднюю школу. Тогда тоже отец мой не мог мне ничем помочь и только напутствовал:

- Иди, сын. Постарайся! Сам знаешь, ничем помочь тебе не могу.

Да, мне, собственно, помогать уже было не надо. Два предыдущих года (учеба в техникуме и работа в НИИ) позволили мне "поправить мозги" и нацелить на учебу. Пришлось догонять одноклассников, вживаться в коллектив, обретать новых друзей-приятелей. Но главное было - по-новому начать учиться, т.е. не для учителей и родителей, а для своего будущего. И все, что я наметил, удалось сделать без чьей-либо помощи, самостоятельно.

В общем, к поступлению в военное училище я уже имел кое-какой социальный опыт, мог самостоятельно оценить некоторые существующие реалии и придти к определенным выводам.

Один из таких выводов гласил: если хочешь чего-то добиться в жизни, то надейся на собственные силы. Отсюда следовало практическое правило: надо учиться серьезно, основательно и целеустремленно.

Вот с этой установкой я и пришел в ТАТУ.

ТАТУ - артиллерийско-техническое...

Прошедший год учебы в школе не прошел даром. Трудно было найти более добросовестного ученика, каким в то время был я.

Поначалу было туго, но потом все образовалось лучшим образом. Тем не менее, успех не расслабил меня и на приемных экзаменах трудностей с поступлением не возникло.

И вот на мне новенькая курсантская форма и место в курсантском строю.

Тамбовское артиллерийско-техническое училище готовило артиллерийских техников.

В системе ГРАУ (главного ракетно-артиллерийского управления МО) это были специалисты среднего звена, в задачу которых входило обслуживание артиллерийских орудий.

Кроме артиллерийских систем мы изучали новейшие для того времени ракетные системы и довольно тщательно осваивали электронную технику.

В училище отлично была поставлена физическая подготовка, обучение вождению автомашин и стрелковое дело.

Несмотря на малые размеры территории, училище располагало всем необходимым для учебных занятий, а за время моей учебы сильно обустроилось и обрело два новых учебных корпуса, хороший спортивный зал и приличный спортивный городок.

Как и многие мои сверстники, я не очень жаловал спорт и потому в училище пришел без какой-либо спортивной подготовки. И уже на первых порах пришлось почувствовать тяжесть физических нагрузок.

Труднее всего было на физической зарядке, которая, главным образом, состояла из пробежек, чередующихся с гимнастическими упражнениями. Но вскоре физзарядка перестала вызывать неприятные эмоции, но помогала крепнуть молодому организму.

Вскоре начались кроссы, сначала на три, а затем и на десять километров. И опять - сначала сопротивление и неимоверная трудность, а потом - какой-то азарт и радость от победы над своей немощью.

Как бы там ни было, но к концу обучения в училище я имел первый разряд по легкой атлетике и второй - по гимнастике.

Учили нас добросовестные педагоги и моя беда заключается в том, что пока я лишен возможности назвать их поименно и поблагодарить за тот труд, который они затратили на нас.

Одно могу сказать определенно: учили нас на совесть, знания давали добротные и основательные, навыки и умения вырабатывали последовательно, шаг за шагом, без торопливости, но неуклонно ведя нас к намеченной цели.

Взять хотя бы автомобильную подготовку. Этот предмет состоял из теоретической и практической частей. Вначале мы изучали имевшиеся тогда грузовые "ГАЗы" и "ЗИЛы", потом садились за руль и тренировались в вождении днем и ночью, по проселочным и городским дорогам, летом и зимой, т.е. во всякое время и при всякой погоде. Немудрено, что эти знания и навыки прочно вписывались в наше сознание, а руки и ноги на долгие годы запоминали движения, необходимые при управлении автомобилем.

Надо отдать должное и нашим офицерам, которые, в большинстве своем, служили для нас примером.

Командир батареи А.Ф. Ситников, хотя и производил впечатление занудливого служаки, у которого "везде пыль и грязь", был заботливым офицером, порядочной личностью и образцом в исполнении своих обязанностей.

Жил он в доме за забором училища и не жалел своего времени для работы и общения с нами, курсантами.

Командир нашего курсантского взвода старший лейтенант Г. Рябокуль был видным спортсменом училища. За свои спортивные заслуги он был оставлен в училище и сразу же стал нашим командиром.

Как и всякий действующий спортсмен, он часто бывал на соревнованиях и потому на довольно долгое время терял нас из виду. Для нас он олицетворял пример спортивности, был образцом для подражания.

Но как офицер-воспитатель, он, конечно, был не очень состоятелен и вряд ли чему-то толковому мог нас вразумить.

Впрочем, это беда многих военно-учебных заведений, которые не могут приискать себе из войск достойных офицеров и потому оставляют на службу в училище выпускников, которые мало чем отличаются от самих курсантов.

В практике дореволюционных кадетских корпусов к подбору офицеров-воспитателей относились очень строго.

Во-первых, должности офицеров-воспитателей замещались офицерами из окончивших курс в Пажеском корпусе, в военных училищах или высших учебных заведениях, состоящими в чинах не выше штабс-капитана гвардии или капитана армии и прослужившими в офицерских чинах не менее 4 лет, из коих не менее 2 лет в строю.

Во-вторых, избранные на должности воспитатели прикомандировывались, с разрешения военного министра, к корпусу для испытания и в продолжении первых 2 лет числись исполняющими должность воспитателя и во временной командировке от своих частей.

В-третьих, в период 2-летнего прикомандирования воспитателя к корпусу предписывается обращать "самое серьезное внимание как на общее образование кандидатов, так и на степень учебной их подготовки, руководя их в этом отношении".

По истечении 2-годичного срока прикомандирования, офицеры утверждались в должности Главным начальником военно-учебных заведений со старшинством со дня прикомандирования и переводились в корпус, причем перед утверждением их в должности воспитателя директор корпуса назначал особую комиссию под своим председательством для окончательного испытания воспитателя в твердом знании им основ "Инструкции по воспитательной части". Результаты испытания представляются директором в Главное управление военно-учебных заведений.

В-четвертых, воспитатели, переведенные окончательно на службу в военно-учебные заведения, производились в следующий чин, В последующем - до чина подполковника.

В-пятых, офицеру-воспитателю военно-учебного заведения предоставлялся ряд льгот и преимуществ: казенная квартира, полуторный оклад, год службы засчитывался на полтора, дети офицер могли учиться в учебных заведениях за казенный счет, а сам офицер-воспитатель мог оставаться на службе и по истечении предельного срока службы, если оставался при том полезным службе.

Понятно, что при таких условиях службы в военно-учебные заведения стремились очень хорошие войсковые офицеры, а сама система побуждала их работать добросовестно и с полной отдачей.

В советское время такого порядка не существовало и потому курсовой офицер, не получивший в училище курсантскую роту, как правило, искал возможность продолжения службы вне стен военного училища. Вот почему процент курсантов-выпускников в числе курсовых офицеров все время повышался, а качество воспитания курсантов - ухудшалось.

Прекрасной закалкой духа и тела для нас, курсантов, были лагерные учения, которые проводились зимой и летом.

Зима, в то время снежная и холодная, заставляла нас укреплять свое здоровье.

В упрек нашим командирам следует указать то, что приспособлением к зимним условиям армейского быта мы приобщались самостоятельно и не всегда разумно.

К примеру, отдыхали мы в палатках, поставленных в лесу. Обогревались буржуйками. В каждой палатке "дневалили" мы по очереди. Но к утру становилось довольно холодно. Тем не менее, с первых дней пребывания в лагере кто-то предложил начать обтираться снегом. И мы начали, сначала с опаской, а потому без оной, по утрам кататься в снегу, тереть друг друга пушистым снегом.

Все это делалось без контроля и совета старших. Наши организмы, не приспособленные и не подготовленные к такому "моржеванию" могли сдать и тогда воспаления легких было бы не миновать.

Но, как говорится, обошлось... Никто не заболел.

Этот факт приводит к мысли о том, что не следует пускать дело на самотек, где есть реальная опасность.

Командир-начальник должен упредить происшествие. Для этого нужно предвидеть все последствия предстоящего действия и события.

Но для этого надо все предусмотреть и подготовить необходимое, прежде всего, то наставление, которое в данном случае более всего уместно.

Применительно к нашей спонтанной и бесшабашной закалке, надо было бы не запрещать оную, а подготовить нас, курсантов, к правильным действиям.

Нужно ли что-то выдумывать или же есть нечто, уже известное, но нам недоступное, потому что забытое?

Да, действительно, в нашей, русской, истории много есть такого, что забыто напрасно.

"Прохладный Вертоград"

Много позже я узнал, что у древних славян детей закаливали так, как закаляют сталь.

Древнейший русский летописец Нестор в 945 году описывал обычай славян закаливания в ба-не и купать в холодной воде сразу после рождения. Русские ребятишки сызмала бегали в одних рубашках, без шапки, босиком по снегу в трескучие морозы. Много слез лил ребенок, пока проходил всю эту суровую практическую школу. Много раз обижали его и мороз, и жгучее солнце. Много раз он недоедал, недосыпал: ведь жили бедно, а мальчику восьми лет давали спать не больше семи часов в сутки.

Зато, когда он заканчивал эту школу, для него почти не оставалось ника-ких житейских трудностей.

Вспоминая наши зимние забавы в полевом лагере, сожалею о том, что благодатный опыт предков в этой области так и оказался невостребованным.

А каких только закаливающих рецептов нет в русском лечебнике ХVII века. "Прохладный вертоград"!

Самобытные методы закаливания были очень многочисленны и популярны среди русских воинов, землепроходцев, поморов, крестьян. Словом, всех, кто оставался один на один с природой и должен был "видеть за горизонт, слышать за версту, чувствовать опасность по запаху и всегда "быть в форме".

Русские стрельцы закаляли свои нервы, "когда они взыграют, и сердце шалит", а также повышали меткость стрельбы чаем из пустырника. Его даже называли "стрелебной травой".

В русской армии передовые командиры всегда пропагандировали закаливание личным примером. О том, как великий полководец Суворов прекрасно закалил себя, знают многие. Но мало кому известно, что он одним из первых применил ... закаливающую пищу.

Зимой при переходе через Альпы генералиссимус приказал солдатам пить травяной чай из древясила высокого. Народ не зря наделил это растение девятью силами. Одной из них является повышение сопротивляемости организма к холоду и недостатку кислорода.

Отправляясь в походы дальние, русские воины пили живичное молоко: настой сосновой смолы в молоке. По их мнению - "болезни отгоняются" ... Сейчас "сосновую воду" используют для пульверизации при острых респираторных заболеваниях и ангинах в комплексе с дыхательной гимнастикой. Любопытным было использование "закаливаю-щих" подушек.

На Руси их делали из богород-ской травы (чабрега). Считалось, что сон на та-кой подушке дает здоровье и долголетие. Это вполне обоснованно и с современных позиций. В растении содержится душистое эфирное масло, богатое сильным антисептиком -- тимолом, ко-торый не уступает по силе действия новейшим антибиотикам. А летучие фитонциды растения поражают микробы на расстоянии.

Что мы знаем о мокро-ступах? Так образно нарекли крестьяне особые липовые лапти. Ходьба в них была не простая, а закаливающая. Для этого в лапти вкладывали свежие листья одуванчика, мать-и-мачехи, подо-рожника, ольхи, фиалки... Оказывается, свежий сок этих растений рассасывает старые и препят-ствует образованию новых мозолей, натиранию и отеку ног, инфекции.

Это сейчас, став поумней, мне приходит на ум мысль о том, как много было упущено в нашем обучении в те далекие годы.

Но такие мысли должны обязательно быть в голове тех людей? которые учат будущих офицеров. Исторические познания - вот благодатная основа таких мыслей.

Кому то может показаться нелепой мысль, которую я сейчас изложу, опираясь на воспоминания о курсантских годах.

Речь пойдет о серьезной недоработке в плане подготовки офицеров.

Природа - благодатный и самый надежный учитель человека. Грех не воспользоваться благами природосообразности обучения воина.

Во все времена и у многих народов охота использовалась как эффективное упражнение в подготовке войск и командного состава.

В знаменитой "Киропедии" Ксенофонт писал:

"Что же касается военных упражнений, то тех, для которых он эти занятия признавал необходимыми, Кир брал с собой на охоту, так как считал ее вообще лучшим упражнением в военных делах и наиболее пригодной для совершенствования в искусстве верховой езды. Ведь охота особенно развивает умение держаться в седле при скачке по любой местности, когда приходится догонять убегающую дичь, и отлично приучает действовать с коня, потому что внушает стремление во что бы то ни стало свалить зверя. Она также позволяла Киру приучать своих сотоварищей к воздержанию, к умению переносить всякие трудности, холод и жару, голод и жажду".

Также относились к охоте в Древней Руси, Китае, Риме, Греции и других государствах.

Мне кажется, настало время возродить охоту в качестве предмета профессиональной подготовки офицерского состава.

Не буду раскрывать этой темы, но подчеркну главное: это не сумасбродная идея, а реальный шанс воспитать важнейшие волевые качества будущего офицера и обучит его многим тонкостям разведки, маскировки, действий в экстремальной обстановке и в условиях реальной опасности.

Нужно ли говорить о том, что введение нового предмета подготовки нужно тщательно готовить?

Вернемся, однако, к нашим училищным делам и проблемам.

"Сотвори себя или загуби..."

В Библии есть поучительная притча о талантах. Один, получивши пять талантов, употребив их в дело, преумножил достояние, другой же - зарыл его в землю.

Наш училищный взвод оказался типичной иллюстрацией этой притчи: одни, обладая задатками и способностями, развили их, а другие - утратили приобретенное.

Мои наблюдения и собственный опыт показали правомерность следующего: как бы ни хороши были бы преподаватели, они не могут перебороть той установки, какую для себя установил сам обучаемый. Таких установок, как правило, три: 1) учиться в полную силу; 2) учиться в полсилы; 3) учиться кое-как, не напрягаясь вовсе.

В наше время "работали" первые две установки, а третья почти себя не проявляла (в настоящее время, как правило, действуют последние две установки, что, безусловно, прискорбно и грустно).

Для примера, возьмем хотя бы Ваню Маховицкого, который в полную силу стал осваивать училищный курс, и Володю Демидова, который решил учиться в полсилы.

Ваня Маховицкий приехал в училище из глухой тамбовской деревеньки со скудным запасом знаний, представлений и слабым знанием благ цивилизации. Так, к примеру, даже телефон был для него в новинку и неумение им пользоваться поначалу сделало его предметом добродушных насмешек.

Однако, спустя полгода шутки над Ваней прекратились и уже никто не напоминал Ивану о нецивилизованности. За прошедшее время Ваня так продвинулся вперед в учебе, что многих насмешников (в числе которых был и Демидов) оставил далеко позади.

Обладая незаурядным умом, прекрасной памятью, он легло справлялся со всеми учебными задачами, а по части освоения электроники вышел на одно из первых мест.

Москвич, Володя Демидов, напротив, обладая хорошей базовой подготовкой, полученной в одной из столичных школ, на первых порах привлекал к себе широкой эрудицией и знанием пикантных сторон московской жизнь. Но скоро запас накопленных знаний иссяк, а новых сведений он приобретать не хотел. Видя поначалу, что по эрудиции он несколько превосходил окружающих, Володя решил, что этого вполне достаточно для спокойной жизни.

Какое-то время вокруг него еще собирались любознательные курсанты, но потом и они оставили Володю. Обидевшись на товарищей, Демидов не нашел в себе силы подналечь в учебе. И до конца обучения в училище он числился лишь в числе троечников, подающих надежды, но не реализовавших себя.

Интересной личности среди нас был Коля Блузкин.

Фамилия, как бы соответствовала содержанию этого юноши.

Маменькин сынок. Не имевший, пожалуй, ни одной стычки с товарищами. Сын московского полковника. Всегда чисто одетый и имеющий всегда про запас комплект нового обмундирования, он вызывал чувство умиления, как некое плюшевое существо, которое все время хочется погладить.

Но, Коля был не так прост, как казался. У него всегда водились деньги и он их постоянно ссужал их своим товарищам, впрочем, без процентов, как сегодня принято. Среди нас он старался приобрести влияние тем, что обладал возможность достать то, что не мог другой.

Так, к примеру, во время обучения нас, курсантов, наградили юбилейной медалью "50 лет Вооруженных Сил". Сразу же возник спрос на орденские ленточки к этой медали. Спрос этот как раз и удовлетворил Николай Блузкин.

В целом он учился ровно, но не стремился "грызть гранит науки". Он постигал ровно столько, сколько того требовала училищная программа.

Коля Локтионов относился к разряду молодых людей, сумевших еще до поступления в военное училище окунуться в водоворот уличной жизни. Если бы не поступление в училище, наш "курский соловей", как мы его называли между собой, загремел бы в тюрьму. Учился Коля неважно, мало чем интересовался. Девушки его тоже не волновали. Он жил какой-то своей обособленной жизнью, хотя и находился все время среди нас. Любил выпить и нередко нес за это наказание.

По окончании училища он получил назначение в Казахстан. От кого-то я узнал, что там он купил ишака и на нем ездил в воинскую часть. Что ж, это вполне правдоподобно.

В целом, среди нас, курсантов, хорошая учеба не слыла за добродетель, а отличники учебы были предметом насмешек и зависти.

Мне, тем не менее, удалось избежать насмешек, но не избавиться от зависти.

Установка на учебу, не отбила у меня охоты заниматься чем-то другим и не побудила сторониться товарищей. Меня трудно было бы назвать зубрилой. Учеба давалась легко, времени свободного было достаточно для занятий спортом, чтения книг, проведения досуга.

Но, тем не менее, как местный курсант, я не пытался во время обучения в училище устроить свою семейную жизнь.

Курсанты иногородние, напротив, старались к концу третьего курса вступить в брак и почти все они к моменту окончания училища становились людьми женатыми.

Такие преждевременные браки не всегда были долговечны. С одной стороны, сказывалась не особая разборчивость самих курсантов в выборе невесты. Так, не узнав должным образом характера и нрава своей избранницы, многие вели их по венец. И лишь спустя некоторое время они с неудовольствием для себя замечали изъяны и недостатки в характере и поведения своих жен.

Во-вторых, молодые жены, вступившие в брак под впечатлением "блестящих" перспектив, оказывались не всегда там, где хотели бы быть. Вместо престижного места или же командировки за границу в одну из групп войск, молодая семья оказывалась в отдаленном гарнизоне, на окраине большого Советского Союза, а то и в совершенно иной системе культурных ценностей (Средняя Азии, Кавказ, Закавказье).

В-третьих, молодой муж, еще не вставший как следует на ноги, оказывался в сложной служебной ситуации (адаптация к новым, неизвестным условиям службы) и непростой семейной обстановке (скандалы, упреки, ссоры и т.п.).

Испытание жизнью и службой выдерживали не все молодые офицерские семьи.

Так было и с моими товарищами по училищу.

Мне удалось избежать соблазна вступить в брак по окончании училища. И это было правильно. С одной стороны, девушка, которая желала этого брака, не выдержала испытания временем и расстоянием. И через полгода я получил от нее письмо со словами: "Извини"...

Конечно, печально было сознавать, что тебя предали, но оптимизм известной песни гласил: "Если невеста уходит к другому, то неизвестно, кому повезло"...

Говоря о курсантских браках, мне хотелось бы высказать две мысли, которые заслуживают внимания. Первое - не надо стремиться вступать в брак во время учебы, да и сразу же после окончания военно-учебного заведения. Это не благоразумно (оставляю это без комментариев). Второе - военно-учебное заведение должно взять на себя труд просвещать курсантов в вопросах благопристойности браков, совместимости юношей и девушек, принадлежащих к разным социальным группам и слоям и т.п. (опять же без комментариев).

Службу выбирают, но не все...

По существовавшему тогда положению, выпускник, окончивший военно-учебное заведение по 1-ому разряду, получал право выбора места службы.

Вообще-то это старинное правило берет свое начало со времени образования кадетских корпусов в России.

За время учебы все кадеты получали ежегодные оценки по предметам обучения, которые затем суммировались. В зависимости от суммы набранных баллов кадеты ранжировались и тем самым определялись лучшие и худшие кадеты, а каждый кадет имел в этом списке свое место. К моменту окончания обучения выявлялись лучшие ученики курса, которые вместе с правом выбора места службы, получали соответственные награды.

Такая система была справедлива, ибо стимулировала учебное рвение обучаемых и в качестве награды за это усердие давала возможность получить лучшее стартовое место в дальнейшей службе.

Какой нормальный человек не стремится выбрать место службы получше?

Но желание всегда наталкивается на возможности. А они, возможности, у всех разные.

Самое престижной была служба в одной из групп войск.

Это и понятно. Служба за границей имела ряд преимуществ: 1) это была, действительно, служба, а не прозябание; 2) денежное содержание офицера за границей вдвое превышало оклад офицера внутри страны; 3) примерно в 1,5-2 раза увеличивалась выслуга лет

Но получить назначение для службы за границей было непросто. Самым надежным было обрести благосклонность кадровиков, прибегая к разного рода ухищрениям: подаркам, подношениям и т.п.

На заключительном этапе обучения в училище начинали активизироваться всевозможные связи. Папы, мамы, родственники, знакомые, знакомые знакомых и просто небескорыстные "спонсоры" звонили в разные инстанции, наведывались к нужным людям, устраивали разные дела, чтобы заполучить право быть занесенными в особый список.

Иной раз получалось так, что число желающий поехать за границу в 1,5-2 раза превышала потребность. Тут уже начиналась конкуренция среди "своих". Для простых смертных хороших мест почти не оставалось.

Я, как раз принадлежал к такой категории людей. Отец и мать, занимая скромное положение в обществе, не могли вступить в борьбу тамбовских "гигантов". Но у меня самого было законное право требовать выбора места службы.

ТАТУ я закончил круглым отличником и потому обрел право выбирать место службы.

"Выбирайте: Туркестан, Забайкалье ... Сибирь!"

Однако, как известно, если в кадрах что-то решили заранее, а заранее составленный список кандидатов на лучшие места трещит по швам, но надобно изыскать какие-то основания для отклонения права лейтенанта Каменева выбирать место дальнейшей службы.

Решение принято. А дальше все в руках кадровиков-умельцев.

- Товарищ лейтенант. Мы предлагаем вам на выбор Туркестанский или Забайкальский военный округ. Что вы думаете на этот счет?

Что мог об этом думать я? Только одно - дальше посылать было уже некуда. Недаром среди нас, курсантов, ходила оптимистичная поговорка: "Дальше Кушки не пошлют, меньше взвода не дадут".

Пожалуй, мне, как раз и дали по минимуму.

За что же ты так провинился, лейтенант Каменев, что тебе не нашлось места в центре России? Вина была только одна - некому было за меня похлопотать. Это как в басне А. Крылова: "Ты виноват лишь тем, что хочется мне кушать".

- Товарищ полковник, - обращаюсь к председательствующему, - вы не даете мне возможность выбирать из всех вакансий и тем нарушаете мое право выбора места службы.

Минутное замешательство и тут звучит предложение, о которого я уже не смог отказаться:

- Мы предлагаем вам начать службу в Сибирском военном округе. Вам подходит это предложение?

Как же мне могло не подходить это предложение, так как Сибирь была все же ближе к моей малой родине, чем жаркая Кушка или холодная Чита.

- Спасибо за доверие, товарищ полковник, - с иронией ответил я и, испросив разрешения, удалился.

Под дверьми кадровой комиссии было еще много курсантов, но одни уже знали куда поеду, а другие, как и я, ожидали приговора с большим трепетом.

Но каждый получил свое: "счастливчики" - "теплые" места, а все прочие - отдельные гарнизоны на необъятной территории нашей великой страны...

Вместе с дипломом об окончании училища я получил заветный овальный знак в двумя буквами посредине: "ВУ", что означало: "Военное училище". Для нас эти буквы означали другое: "Вечный Узник"...

Комментарии: 4, последний от 26/09/2009. © Copyright Каменев Анатолий Иванович (kamenevai@mail.ru) Размещен: 18/01/2008, изменен: 22/11/2009. 34k. Статистика. Фрагмент: Мемуары Иллюстрации: 9 штук.	Оценка: *5.3811** Ваша оценка:
Аннотация: Начало пути вечного узника

Каменев Анатолий Иванович Тату

Каменев Анатолий Иванович
Тату