ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Каменев Анатолий Иванович
Уроки Русско-японской войны

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
 Ваша оценка:

  
  

Уроки Русско-японской войны

Б. Штейфон

   Немалую роль в нашей неподготовленности к Маньчжурской войне сыграл тот разрыв между политикой и стратегией, какой проявился в разбираемый период русской жизни. Два этих серьезнейших государственных начала действовали вполне самостоятельно. Ряд воспоминаний наших дипломатов и руководителей армии, воспоминаний, вышедших уже в эмиграции, свидетельствуют, как наше министерство иностранных дел было мало знакомо с руководящими идеями военного ведомства и наоборот, как последнее не всегда считалось с направлением и заданиями нашей внешней политики.

*

   В 1904 г. были повторены ошибки турецкой войны, ошибки, основанные на недооценке сил и средств противника.

*

   Столь тяжелые условия подвоза и эвакуации естественно побуждали Главнокомандующих обращать особое внимание на охрану своей единственной связи со страною. А это обстоятельство вызывало, в свою очередь, чрезмерный расход силы на охрану магистрали и ослабило Действующую армию, в период Мукденского сражения, почти на 50 тысяч человек.

*

   По сравнению с обучением мирного времени, первые же Маньчжурские столкновения показали, что поля современных сражений пустынны, что не ложиться в цепи -- преступление, а располагать артиллерию на открытых пригорках -- это обрекать ее на быструю и бесславную гибель. Короче говоря, первые же бои выявили несостоятельность тактических, а как следствие этого, и организационных основ мирного времени.

*

   Старший командный состав, боевое мировоззрение которого было серьезно спутано новыми требованиями войны, тщетно старался усвоить чуждые ему дух и формы. Меньшинство приспосабливалось, большинство переживало трагедию непонимания, и только отдельные, более одаренные натуры постигали новую сущность новой войны.

*

   Драма генерала Куропаткина, конечно, не только в отсутствии у него равновесия между умом и волею. Психологически Куропаткин был на Ў в прошлом. В его военном творчестве доминировали воспоминания турецкой войны и среднеазиатских методов. И эти воспоминания делали его нечувствительным к восприятиям нового лика войны.

*

   К началу XX века развивавшаяся мировая техника ввела в обиход военного дела такие факторы, как скорострельную артиллерию, пулеметы, усовершенствованные средства связи. Другими словами, техника дала мощные средства преодолевать расстояния. Для усвоения, конечно не механического, а идейного, всех этих новшеств требовалась соответствующая психологическая подготовка, требовался соответствующий военный кругозор. Чтобы побеждать, одной храбрости или лихости было недостаточно. Война потребовала не только специальных знаний, но и повышенного общекультурного уровня всей армии. Офицерский состав артиллерии, по сравнению с другими войсками, являлся наиболее однородным. Естественно, что столь благоприятная среда скорее других осмыслила и переварила новые требования войны. Пример того, какое значение в современном военном деле имеют повышенная военная подготовка и повышенный уровень общей интеллигентности.

*

   Маньчжурская армия была уже армией вооруженного народа. Народ же, призванный под знамена, не приобрел этим фактом добродетелей воина, принес с собою и психологию "миролюбивых мещан" .

*

   Наше военное ведомство приняло печальное решение пополнить действующие части и формировать новые запасными старших возрастов. При том богатстве пополнений, коими располагала Россия, трудно было придумать более неудачную меру. Участникам войны, конечно, памятны толпы пожилых бородатых мужиков, одетых в военную форму, уныло бредущих по маньчжурским дорогам. В их руках оружие казалось таким лишним и ненужным. Они воевали скверно не только потому, что не хотели, но и потому, что не умели, ибо надежно забыли ту нехитрую выучку, которой когда-то подвергались.

*

   Признаки того духовного банкротства, какое проявила мировая военная система комплектования армий в течение Великой войны, впервые и в крупном масштабе определились уже в Маньчжурии. Русскую армию времен Маньчжурской войны, как 10 лет спустя и все армии мировой борьбы, наиболее точно характеризуют слова Геродота: "В армиях персов было слишком много людей и мало солдат" ...

*

   Первопричину военных неудач видели не в органических недочетах военной системы, а в длинном перечне второстепенных явлений, из коих многие были крайне существенными, но во всяком случае не решающими. Особенностью упадочной стратегии XX века является то обстоятельство, что эта стратегия стремится победить противную сторону не искусством, а измором. И тенденция измора явно проявлялась уже в Русско-японскую войну, явившись вторым основным фактором, вызванным к жизни современными социальными исповеданиями.

*

   Боевые действия 1904-1905 гг. прежде всего и больше всего подтвердили вечную истину, что на войне дух главенствует над материей. Если в начале войны численность, выучка и снабжение русской армии уступали японской, то к середине лета перечисленные боевые элементы обеих сторон подравнялись, а в период Ляоянской операции численный перевес был уже на нашей стороне. В этих боях против 109 батальонов, 33 эскадронов и 484 орудий японцев действовали 183 батальона, 90 сотен и 592 орудия русских.

*

   Несмотря, однако, сперва на равенство, а с августа 1904 года и на хронически увеличивающееся превосходство наших материальных сил, победа все же не далась нам. Не далась потому, что незримо для себя нация уже была больна, а тот духовный разрыв, какой оказался между " миролюбивыми мещанами" и армией, не мог не оказать воздействия на психику войска. Являясь прообразом будущей большой войны и выявив доминирующее значение таких новых факторов, как экономическая подготовка страны и стратегическая роль железных дорог, огонь, техника, современность знаний и т.д., японская война произвела резкий сдвиг в русском военном мировоззрении. Не обладая личным, только что воспринятым опытом, наша армия, несомненно, бережно донесла бы и до начала мировой войны свои недавние заблуждения.

*

   ...Духовная сторона войны забывалась, а на первое место выдвигались (как выдвигаются Западом и теперь!) факторы материального порядка. Правда, о духе, о нравственной стороне военного дела упоминалось постоянно, но это упоминание являлось обычно не более как ритуалом. Разум, и только он один, был провозглашен началом, вдохновляющим и направляющим военное искусство.

*

   При том почтении, какое вызывал в русском обществе всякий заграничный товар, вне зависимости от его качества, надо было серьезно считаться с подобным рационалистическим направлением европейской военной науки; считаться и потому, что среди нашего генерального штаба находилось немало сторонников подобных течений, искренно считавших, что русское военное море может питаться только притоками Сены и Шпрее...

*

   К чести русской армии и русской военной науки следует, однако, признать, что они сумели в значительной степени освободиться от гипноза нездоровых увлечений. Только что пережив войну и, таким образом, лишний раз проверив на опыте силу и значение духа, наша военная мысль и военная практика стали искать вдохновения не в модных, сильных увлечениях Запада, а в заветах Петра Великого и Суворова. Эти заветы были той живой водой, глотнув которую, русская армия обрела могучие импульсы для своего дальнейшего творчества.

*

   Высокие устремления русской военной науки, а в частности нашей академии генерального штаба того периода (белые сборники академии -- " Известия" -- читались всей армией), выдвигавших, в противовес западным рационалистическим исканиям, духовные начала, дали поразительные результаты. Столь отсталая в военном смысле армия, каковою были русские перед Японскою войною, армия, пережившая длинный ряд хронических неудач, переродилась в течение 9 лет и начала мировую войну не только равноценной армиям союзников, но во многом их превосходящей.

*

   Это последнее утверждение показалось нашим отечественным самооплевывателям, конечно, преувеличенным. Между тем, оно подсказано не моим армейским патриотизмом, не естественной и понятной любовью к Императорской армии, а беспристрастным анализом. В то время как, по свидетельству Жоффра, для боеспособности французской армии уже через месяц после начала войны (период Марны) потребовались " драконовские меры" , а в дальнейшем маршал Петэн расстреливал в полном составе роты (44 и 136 пех. дивизии) с офицерами и унтер-офицерами, наши войска и после 1,5 года войны смогли совершить без " мер" и почти без выстрела свой " великий" отход в 1915 году. Мало того, что совершить этот отход, но после него -- явить миру Брусиловский прорыв, давший около полумиллиона пленных и соответствующее количество иных трофеев. Разве это не свидетельствует о величии духа родной нам армии?

*

   Столь любезная русскому прогрессивному обществу формула "чем хуже, тем лучше" требовала всегда и во всем " принципиального" осуждения. Вне норм демократического катехизиса ничто не считалось достойным внимания, а тем более одобрения.
  

Б. Штейфон.

Русско-японская война//

Военный сборник. - 1930. - кн.11. - с.216-227

  
   Печатается на основе материалов, помещенных в книге: Военная мысль в изгнании. Творчество русской военной эмиграции. Сост. И.В. Домнин. - М., 1999. - с.63-74.
  
  
 Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023