ArtOfWar. Каменев Анатолий Иванович. "Величайшую опасность для государства"...

"Величайшую опасность для государства"...

ОТЧЕГО МЫ ПРОИГРАЛИ ВОЙНУ С ЯПОНИЕЙ?

А. Волгин

Солдатом можно сделаться только годами.

Чтобы быть солдатом, недостаточно надеть мундир и выучиться стрелять.

Военное дело трудное ремесло; надоя втянуться в него долгой выучкой и воспитать в себе военные качества, и телесные, и душевные. Надо гимнастикой или верховой ездой, походами постараться развить в себе силу, ловкость и выносливость; надо уметь беречь свое тело, чтобы по неразумению не заболевать (каждый здоровый солдат дорог в день боя, каждый больной на войне в тягость для общего дела); но когда дело требует, надо уметь рисковать не только здоровьем, но и жизнью.

Надо уметь не спать, когда того требует служба, и научиться пользоваться для сна свободной минутою. Надо сродниться с оружием, одеждою, амуницией; надо уметь вывернуться из всяких мелких затруднений походной жизни - при холоде, жаре, отсутствии пищи и подготовить себя, насколько в мирное время возможно, к тем бедам, без которых войны не бывает.

Словом, надо приобрести тысячи сноровок военного ремесла, а никаких сноровок по книгам не приобретешь. Как во всяком ремесле, будь то у машиниста, у пастуха или у врача, так и в военном ремесле сноровки приобретаются только навыком, когда человек вжился в свое дело.

А чтобы вжиться, нужны годы.

Еще важнее, чем навык тела, воспитание духа.

Военный должен пропитаться чувством дисциплины, то есть сознанием, что он обязан подчиняться старшим и обязан повелевать младшими; должен судить о себе самом (критиковать себя) строже, чем о старших, и требовать от самого себя больше, чем от подчиненных, чтобы быть им примером.

Военный должен быстро схватывать смысл приказания и научиться сам отдавать приказания твердо, кратко и ясно; должен беспрекословно исполнять то, что приказано, но при этом сам решать, как исполнять; если приказания нет, должен иметь мужество сам решаться на действие и быть готовым держать ответ за свое решение.

Подчиненный должен быть почтителен, сдержан, но в то же время обязан мужественно докладывать начальнику и то, что начальнику может быть неприятно. Начальник должен быть заботлив о подчиненных, человечен в общении с ними, но в то же время не переходить в баловство, нежничание и популярничанье.

Военный человек должен приобрести верный взгляд на раны и смерть на войне: он должен считать, что когда бой начался, то своей жизни - грош цена; а начальник должен понять, что он обязан выказывать свою жалость к подчиненным и в праве ее выказывать только, пока подготовляется бой, пока обдумывает план действий, пока нацеливает свой корпус, полк или роту.

Тут он должен приложить все силы своего ума и души, чтобы обставить бой так, чтобы цель была достигнута с наименьшими жертвами; тогда он должен идти напролом и позабыть обо всем на свете, кроме той цели, к которой стремится. Добиваться этой цели он должен любой ценой; если же ее добиться невозможно, если некуда отступать, чтобы, собравшись с силами, вновь ударить на врага, - то для начальника нет иного выхода, как доблестная гибель, и тогда он должен погибать во главе своего отряда.

Начальник, который в бою будет думать о страданиях тех десятков людей, которые у него на глазах, погубит тысячи или десятки тысяч в другом месте.

На войне нет бессмысленной жертвы; только слепому кажется, что бессмысленна жертва рядового Архипа Осипова, взорвавшего себя в пороховом погребе на Кавказе. Такая геройская физическая смерть есть жизнь и торжество духа, и она не пропадает, а делается духовным богатством народа.

Тот, кто из "жалости" сдает свои суда противнику, как Небогатов, тот преступник против родиной и народом, потому что постыдное безволие подрывает веру народа в свои силы. И как подвиг приносит свои плоды через десятки и сотни лет, так и позор Небогатовской сдачи принесет свой гнилой плод в будущей войне, если мы (все мы, сколько нас ни есть русских) не постараемся мужественно вытравить из нас эту гниль.

Вот какие различные качества должен воспитать в себе и в сослуживцах военный человек; воспитание это невозможно иначе, как продолжительной службой; человек должен пройти через разные должности, побывать в различной обстановке, и не мимоходом, а подолгу, так, чтобы военные взгляды и привычки стали его второй природой.

Воинские части тоже надо воспитывать годами.

Мало того, что надо воспитать отдельного солдата, надо еще воспитать роты и полки. Рота, сегодня составленная даже из хорошо обученных, надежных солдат, не есть еще надежная рота. Чтобы стать таковой, она должна просуществовать год, другой, вернее многие годы.

Люди должны сжиться, узнать своих начальников, а начальники подчиненных; все должны полюбить свою роту, как что-то свое, что-то родное ; надо, чтобы у ротного командира, фельдфебеля и взводного болело сердце за всякое упущение в роте, а люди от сердца старались, чтобы рота была не хуже, а лучше других; надо, чтобы товарищ товарища готов был выручить, чтобы все за одного, и один был за всех.

В честной семье, чтобы она не распадалась при тяжком ударе судьбы, члены семьи должны годами делить и радость и горе; так и рота, чтобы не распасться пред неприятелем, должна сперва прочно сродниться, спаяться, прожив много и тяжелых и хороших дней. Еще крепче выйдет прочная семья из тяжкого испытания, и еще крепче станет прочная рота пред лицом неприятеля: она либо победит, либо ляжет костьми.

(...)

Солдаты на привале.

Русско-японская война 1904-1905 гг.

Причины нашей неудачи.

I. Правительственная ошибка.

Причин, почему мы проиграли войну, было много. Мы не были готовы, не хотели войны. Россия 1000 лет шла на Восток, но шла постепенно, медленно, шаг за шагом.

За последнее десятилетие до войны правительство сделало слишком быстрый, рискованный шаг: заняло Артур, строило Дальний, построило Манчжурскую дорогу, заводило торговый флот. Оно думало этим прочно, навсегда утвердить Россию на берегах Тихого океана; оно хотело оказать этим большую услугу народу, особенно будущим поколениям. Но для этого следовало закрепить свои широкие замыслы сильной армией на Востоке, а этого не сделали; не сделали отчасти оттого, что не было денег, отчасти оттого, что не знали, что за сила Япония.

Эта ошибка принесла печальный плод.

(...)

2.Народный грех.

По сложным историческим причинам Россия оказалась больна духом: годами накопилось глухое недовольство правительством, и при первых же неудачах в Манчжурии целый слой русского населения стал желать нашего поражения; по близорукости люди считали, что эта война - затея правительства и что если японцы победят - не беда, они-де разобьют... правительство, а не Россию.

И вот, вместо того, чтобы объяснять народу смысл этой войны, вместо того, чтобы призывать его к терпению и мужеству, наши газеты стали безмерно и часто лживо поносить правительство и армию, стали, как плакательщицы, причитать об ужасах боя и кричать: "долой войну".

А из Манчжурии шли печальные вести о неудаче за неудачей.

И сдал больной народный дух, - заволновались запасные, пошли забастовки и бунты...

Пора понять и твердо помнить, что в наше время войну ведут не армии, а народы: одна армия бессильна, если за нею не стоит могучею волею вся громада народа.

Или народ наш не мог перенесть поражений?

Но предки наши переживали поражения и переживали их достойно.

Петр Великий был побежден под Нарвой в 1700 году, бился 9 лет и под Полтавой (1709) победил; французы разбили наших дедов под Аустерлицем, но через 9 лет мы заняли Париж.

"Но Россия бедна, народ необразован, не свободен..."

А наши крепостные деды были свободнее?

Россия тогда богаче, что ли, была?

Да, была богаче, но только одним - духом богаче.

Наши деды пред лицом общей опасности, пред мыслью о чести России умели забыть свои личные дела, отлагали свою рознь до другого времени; сословия, партии между собою не препирались, никто не злорадствовал ошибкам власти.

Как в час пожара, забывались тогда семейные распри, и все дружной семьей несли все достояние и свою жизнь за родину, удесятеряли ее силу и силы армии силою своего мужества, терпения, своей верой в победу, своим смирением пред волею Божьей, своей любовью...

По девяти лет терпели, - а ныне и чрез I, 5 года оказалось... "жила коротка".

3.Недочеты армии.

Пусть не подумают, что мы сваливаем вину с армии на народ. Это было бы нечестно: за каждым своя вина, и на армии немало грехов; много ошибок сделали также верхи армии и на полях битвы, и в Петербурге. Но об этом много уже писано, а мы здесь только покажем, что будь у нас милиция, то и всяких ошибок было бы не меньше, а во много раз больше.

В самом деле: многие генералы оказались не на высоте.

Но при постоянной армии эти генералы в мирное время все же имели случаи подучиться на больших маневрах, как управлять сотнями тысяч людей, могли, как говорят солдаты, "подрепетить" себя; при милиции у них этой школы не было бы, и они, конечно, лучше бы от этого не оказались.

Упрекают военные власти за то, что многие резервные полки прямо из вагонов попадали в бой...

(...)

Батарея, "приведенная к молчанию".

Русско-японская война 1904-1905 гг.

Армия и политика.

Армия вне политики.

"Армия должна быть вне политики, вне партий", - вот выражение, которое часто читаешь и слышишь в последнее время. Выражение совершенно правильное, но не мешает точнее сказать, что под этим подразумевается.

Политика, политическая деятельность - это такая деятельность, которая имеет целью изменить законы и вообще порядки в государстве; каждая партия стремится изменить законы так, как она считает лучше. Одни партии хотят вернуть старое, другие хотя вводить новые порядки постепенно, наконец, третьи - хотят сразу все перевернуть вверх дном.

Так или иначе, но все партии хотят перемен и борются друг с другом, чтобы перемена произошла именно так, как какая-то партия хочет.

Вот в этой борьбе армия и не должна участвовать.

Менять законы не дело армии; ее дело - охранять те законы и тот государственный строй, которые существуют "сегодня".

Армия должна охранять их до того дня, когда законная власть отменит "сегодняшний" закон и заменит его новым, - тогда армия будет охранять этот новый закон или порядок.

Точно также войско не должно вмешиваться в деятельность какой бы то ни было партии, не должно поддерживать какую-либо партию; дело армии поддерживать не партию, а закон, законный порядок, законную власть.

Почему армия вне политики?

Почему войско должно стоять вне политики и вне партий - это всякому понятно. Покуда армия занята своим прямым делом и слушается только законной власти, до тех пор она, во-первых, составляет крепость страны против других государств, во-вторых, охраняет внутри государства порядок (хотя бы и несовершенный) и обеспечивает безопасность всей массы населения.

Как только армия присоединяется к какой-либо партии, она превращается в величайшую опасность для государства: у армии в руках страшная сила, и она станет решать дело своей партии не словами, а этой силой - оружием.

Каждый человек в армии, конечно, не может думать одинаково с другим: один будет тянуть к одной партии, другой - к другой.

Наступит в полках раздор, пойдет рота на роту, начнется междоусобная война. Вообразим, что та часть войска, которая изменила присяге, одержала верх и что произошел государственный переворот; значило ли бы это, что междоусобие прекратилось?

Конечно, нет: войско, которое изменило законной власти, завтра же изменит и новой власти; пройдут 10, 20 лет, пока в стране уляжется кровавая борьба.

(...)

Армию можно сравнить с балластом, который лежит на дне корабля.

Пусть воет буря, пусть волны раскачивают корабль, пусть на палубе без ума мечутся пассажиры, пусть даже между капитаном и офицерами идет спор, вперед ли, назад ли направить путь корабля, - но покуда балласт прочно лежит на своем месте, есть еще время спастись кораблю.

Горе, если ослабнут закрепы, которые держат балласт!

Каменные глыбы станут кататься по дну корабля то "вправо", то "влево"; от тяжести их размах качки станет все сильнее; два-три размаха... и корабль перевернутся.

На японских аванпостах.

Русско-японская война 1904-1905 гг.

I. Чего армия не должна делать.

(Не должна вмешиваться в политику).

Из того, что войско должно быть вне политики вытекает следующее:

I. Военные не выбирают народных представителей.

Военные не участвуют в выборах народных представителей и сами не могут быть выбраны. Если бы они выбирали, правительство могло бы ими, пожалуй, воспользоваться, чтобы повлиять на ход выборов; а если бы правительство и не воспользовалось, то враждебная ему партия все равно бы говорила, будто выборы оказались выгодными для правительства только потому, что оно повлияло на выборы через военных. Этим путем противники большинства в парламенте старались бы подорвать доверие к народным представителям.

Далее, чтобы толково выбирать, надо заранее следить за политической жизнью, деятельностью ею интересоваться, а это отрывало бы военных от их прямого дела и втягивало бы их в политическую борьбу.

Наконец, все знают, как разгораются политические страсти во время выборов, - опасно допускать к выборной борьбе людей, у которых в руках вооруженная сила. Нужно, чтобы народ был уже давно привыкший к представительному правлению, чтобы можно было решиться дать офицерам право выбирать. Главное нужно, чтобы народ дорос до твердого понимания своих политических обязанностей (как в Германии). Нам до этого еще очень далеко: у нас об обязанностях мало кто помнит, о правах же кричат и I5-ти летние дети.

Правда, иногда слышатся возражения на мысли, высказанные здесь. Говорят: "лишить человека права выбирать только потому, что он военный, это значит оскорблять его, значит приравнивать его к человеку, опороченному по суду". Но это праздные слова: один лишен права выбирать потому, что он бесчестен, а другой потому, что у него есть высокое служение, которому он должен посвятить все свои силы. Тут ничего похожего нет. (Монах не может иметь собственность и каторжный не может иметь собственность, - но ведь из этого не выходит, что монашество позорно). Кроме того, нижние чины все равно не были бы избирателями, потому что они слишком молоды. Значит, отстранены от выборов только сверхсрочные и офицеры; но и те и другие служат по доброй воле и, поступая на службу, знают, на что идут. Если кто из них больше думает о политике, чем о службе, он волен оставить службу и идти на выборы.

По этим причинам во всех государствах военные совсем или почти совсем до выборов не допускаются (слабее ограничены права военных в тех государствах, где армия милиционная, а также в Англии, где армия вербованная (но и в Англии нижние чины не могут быть выбраны).

В Италии офицеры могут выбирать, но выбираться могут только штаб-офицеры и генералы. В Германии офицеры могут быть выбраны, но не выбирать. В Австрии офицеры могут быть выбраны только, если они помещики, в Венгрии офицеры вовсе лишены выборных прав. Во Франции сто лет назад военным были даны все права по выборам, но печальный опыт образумил французов и теперь французский военный не может ни выбирать (исключение запасные...), ни быть выбранным. В Японии военные совершенно лишены политических прав; в этой стране твердо помнят, что солдат есть солдат, а не что-либо иное.).

В России военные а Государственную думу и в Государственный совет не могут выбирать и не могут быть выбраны.

На крейсере "Рюрик" во время боя.

Русско-японская война 1904-1905 гг.

2.Военные не присутствуют на митингах и проч.

Военные не должны участвовать в политических партиях, союзах, собраниях, митингах и проч. Кроме сказанного выше, можно указать еще на одну причину, почему военным не место на таких собраниях.

Эти собрания могут быть созваны и с самой мирной целью, но на них страсти легко разгораются, люди теряют голову, начинается брань на политических противников, на правительство, на войско и проч.

Такая толпа, выйдя на улицу, может наделать немало бед, а если бы в ней участвовали военные, это могло бы окончиться дракой, вооруженным сопротивлением полиции и войскам, даже вооруженным восстанием.

Все равно, какая партия соберется, правая ли, левая, или умеренная: военным одинакова не место на собраниях любой из партий. Это потому, что, во-первых, если позволить военным присутствовать на собраниях одной из партий, то придется позволить бывать и на других. Во-вторых, потому, что любая партия может дойти до безобразных поступков. Это мы видим на примере наших партий: социалисты начинают митинги с проповедей о "свободе", а кончают криками "смерть буржуям" или такому-то министру; а на сборищах крайних правых партий начинается с клятвы на верность Царю, а кончается иной раз криками:"бей жидов", - точно евреи не царские подданные, точно вообще можно быть верным подданным и в то же время избивать по злобе мирных жителей.

Конечно, это редкие случаи, но они все же возможны ибо никогда человек не делается так легко зверем, как в толпе, которая волнуется той или другой политической страстью.

На все это иногда возражают: "Как может человек не иметь таких или иных политических мыслей, вкусов или убеждений? Неужели человек делается деревянным, как только надевает мундир?"...

Нет, "деревянным" он не делается и убеждения может иметь самые различные: так, если рядовой вырос в благочестивой, степенной крестьянской семье, он, вероятно, будет человеком твердым против всяких революционных затей; если же он имел несчастье жить бобылем по фабрикам, то вероятнее, что он не прочь бы похлопать ораторам на митинге социалистов.

Точно также, если он родом поляк, он не прочь бы, чтобы Россия поделилась на куски, а если он еврей, то был бы рад, кабы все министры на Руси были из евреев.

И, конечно, каждый военный волен думать, как хочет, но только делать он должен так, как приказывает власть.

Покуда военный исполняет приказания, подчиняется дисциплине, он будет прав, что бы он ни думал; но как только он скажет что-либо против присяги и дисциплины или поступит против них, то будет виновен. Выходит, что военный не должен быть "деревянным"; но он должен быть честным человеком с твердой волей, который побеждает свои личные желания, вкусы и страсти во имя долга. Это не всегда легко. Но не только военные в этом положении: ведь и судья беспартиен.

Если судья в душе "кадет", он не может же оправдать убийцу только за то, что преступник этот тоже "кадет"; а судья, который сочувствует "союзу русского народа ", осудит вора, хотя бы он был из членов этого союза. Все это судья сделает не потому, что он "деревянный", а потому, что он честный человек и честный судья (судить не по дружбе, а по закону). И точно также военный находится в не партии не потому, что он человек без мысли и без чувств, а потому, что он честный человек, честный солдат.

В России всем военным запрещено бывать на политических собраниях. Это ясно сказано в приказе военного министра (Приказы по военному ведомству 19 декабря 1905 г. и 17 окт. 1906 г.). К сожалению, приказ этот не всегда довольно строго соблюдается отдельными лицами.

Случается, например, что на революционном митинге появляется несколько солдат (бывает, однако, и так, что это не солдаты, а переодетые революционеры, которым лестно заставлять народ думать, будто им сочувствуют в войсках).

С другой стороны, случается, что офицер зайдет на собрание монархистов, потому что-де они за царя; но мы уже привели примеры, что люди, считая, что они "за царя", на самом деле вдруг творят такое, чего царь никогда бы не одобрил. Итак, повторим, никаким военным ни на каких политических собраниях бывать нельзя.

3.В войсках не должно быть пропаганды.

Наконец, среди войск нельзя дозволять никакой политической пропаганды. Никаких речей, листовок и прокламаций, которые стараются вовлечь войска в какую-либо партию, не должно быть в войсках. Все, что подымает злобу солдат на какую-либо часть мирных сограждан, все равно на какую, есть гнилое слово и преступное дело.

Натравливать ли солдат на "помещиков", или на "жидов" - одинаково подло и преступно.

Кроме прокламаций, этим преступным делом занято и большинство газет, полных лжи и клевет на противные партии. Много ли теперь газет, которые помнят, что всякую неправду надо мерить на один аршин? что надо осуждать всякое убийство, все равно, из какой партии убийца?

Наши газеты несут в народ и войска много озлобления.

И не мало крови, пролитой за последние два года в России, лежит на совести газетных дельцов.

Войско злобить не надо: когда ему выпадает тяжелая доля действовать против своих сограждан, то оно должно делать это не по злобе против какой-то партии, а по долгу, чтобы прекратить беззаконные действия (грабеж, бросание бомб, бунты).

Флаг крейсера "Громобой", пробитый снарядом

Русско-японская война 1904-1905 гг.

2. Что армия должна делать.

(Должна охранять законный порядок).

До сих пор мы говорили о том, как войско должно удерживаться от вмешательства во внутренние дела своей страны, говорили, чего войско должно не делать. Но ведь не может же столь огромная, государственная и народная сила, как армия, вовсе не влиять на судьбу своей страны в смутные времена? Поэтому скажем теперь о том, каким путем войско в смутные дни должно выполнять свой долг пред родиной, скажем, что войско должно делать.

Мысли наши изложим в том порядке, как раньше, т.е.

1) сперва скажем о том, что армия должна делать во время выборов и как должна относиться к собранию выбранных представителей;

2) как она должна относиться к действиям политических партий, и, наконец,

3)какое толкование политических событий должно даваться в рядах армии.

I. Армия и народные представители.

Военные, сказали мы выше, в выборах не участвуют.

Назначение армии во время выборов не выбирать, а совсем иное: она должна стоять в стороне, на страже порядка.

Если в населении знают, что в городе имеются надежные, дисциплинированные войска, то выбирающие партии будут поосторожнее в своей борьбе друг с другом и выборные страсти не дойдут до каких-либо уличных безобразий. А если бы последнее все-таки случилось и полиция оказалась бессильна, то войско должно прекратить насилие одной части населения над другой. Словом, армия ограждает внешнюю свободу выборов.

Но вот народные представители собрались в парламент (у нас - в Государственный Совет, в Государственную думу). Должно ли то, что там говорится, непосредственно влиять на поведение и действия армии?

Нет, нисколько.

Даже те парламенты, которые вырабатывают законы также и для армии, и те не могут иметь прямого отношения к армии.

Воля народных представителей выражается лишь в проекте закона; волю их воспринимает, если пожелает, монарх, и тогда утверждает проект, превращает его в закон.

Армия руководствуется только тем, что утверждено монархом.

Все распоряжения относительно армии исходят от имени монарха.

Только монарх имеет право объявлять войну или заключать мир. Он же верховный вождь армии. Так обстоит дело во всех монархических странах, -всюду есть только одна воля, которая имеет власть над армией, - это воля монарха.

Если вообразить, что в какой-либо стране парламент обратился бы с каким-либо воззванием к армии, то такое воззвание (что бы в нем ни писалось) было бы незаконным и преступным. Получив такое воззвание, всякий военный человек должен был бы изорвать его в клочки. Ибо, повторяем, к армии может законно обращаться только одна воля, один голос, - это воля и голос монарха.

Впрочем, есть одна небольшая часть войска, которая имеет прямое касательство к парламенту: это гарнизон столицы. От него выставляется караул к зданию парламента. И у нас выставляется караул к Таврическому дворцу. Это делается для почета, но также и для охраны.

Ведь всегда есть часть населения, которая недовольна парламентом; могут найтись и безумцы, которые вздумают собрать толпу, чтобы ворваться в парламент и разогнать членов его. Вот против такого насилия толпы и заговорщиков и необходим караул, который встретит их как следует, в крайности - залпом. Потому что никто не имеет права производить насилие над парламентом (или Думой).

Это высокое законодательное учреждение собирается в силу закона по воле и доверию монарха и никто иной, как сам же монарх, не может его распустить.

Но дело совсем меняется, когда монарх решает распустить парламент, чтобы собрать новый, по новым выборам. Так у нас, в силу статьи I05-ой основных законов, Государь издает указ о роспуске Думы и с этого же дня члены Думы теряют свои права. С этого дня уже нет членов Думы, а есть бывшие члены Думы; с этого дня собрание бывших членов Думы уже не будет Думой, а будет незаконным собранием самозванцев.

И если такое незаконное собрание осмелилось бы собраться в здании народных представителей (в Таврическом дворце), то, конечно, долг законной власти - изгнать их оттуда. И тогда долг войска - исполнить приказание законной власти, очистить дом народных представителей он незаконных, мнимых представителей.

Словом, когда Государственная дума есть законное, высокое учреждение, караул должен лечь костьми за нее, как всякий часовой за свою сдачу ("Сдачей" называется то, что часовой охраняет (пост, лицо, имущество), что "сдает" тому, кто его сменяет); тогда и гарнизон должен быть готов по приказу защитить ее. Когда же Государственная дума по указу Государя объявлена распущенной, тот же караул (один или при помощи иной части гарнизона) обязан удалить незаконное сборище из здания Думы.

Что здесь сказано о Государственной думе, относится и до Государственного совета.

2.Армия и народные волнения.

Армия, сказали мы выше, в споры партий не должна вмешиваться. Но как же быть, если эти "споры" дошли до драк, ножевой расправы, побоищ, стрельбы из револьверов, кидания бомб, до поджогов и взрывов? Неужели и тогда армия не должна вмешиваться?

Конечно, да; армия должна прекратить безобразия.

Но это будет не вмешательство в партии, а нечто совсем иное.

В самом деле, когда войска усмиряют такие безобразия, им ведь вовсе нет дела, кто кого бьет; они просто прекращают насилие; им все равно, над кем насильничают.

Здесь еврейская толпа бросается избивать христиан, - рота дает залп по еврейской толпе; там русская толпа громит еврейские дома, - рота даст залп по русской толпе.

Словом, рота защищает слабых, когда никто другой (ни суд, ни полиция) защитить их не могут; рота сдерживает своим огнем озверевшую толпу, когда ничто другое сдержать ее не может. Точно также, когда войска усмиряют восстание, бунт, им ведь вовсе нет дела, какая партия бунтует.

Войско не спрашивает, какая у них программа, какие убеждения; войско борется не с мыслями, не с убеждениями, а с делами, с поступками.

Что думали люди, когда строили баррикады в Москве, - это все равно, а важно то, что они их строили и стреляли с них в народ, стоящий на стороне законной власти и в законные войска; строили для того, чтобы вырвать город из рук законной власти.

Еще пример. Вот теперь в Германии провалились на выборах в рейхстаг социалисты; очевидно, они будут злобиться на рейхстаг ; вообразим себе, что толпа социалистов решилась ворваться в здание рейхстага, чтобы сорвать заседание. Что сделают войска берлинского гарнизона? Очевидно, они оружием разгоняют толпу. Но можно вообразить как раз обратный случай: в рейхстаге верховодят социалисты (и готовят закон, отобрать-де у всех землю и дома). Тогда может собраться другая толпа, из крестьян-собственников, и пойти разгонять рейхстаг. Что же в этом случае сделают войска? Да опять то же самое, - встретят и эту толпу огнем. Потому что, какая бы толпа ни врывалась в рейхстаг, врываться дело беззаконное, а войско стоит за законный порядок.

Таким образом, для войска нет ни "черносотенников", ни "красносотенных", ни "кадетов", ни социалистов, ни октябристов; нет ни купцов, ни дворян, ни крестьян; нет ни мусульман, ни православных, ни евреев, - все они равны для войска, ибо всем им войско друг, пока они мирные граждане, всем им войско враг, когда они скопом творят преступления.

Отсюда ясно, что насколько войско не смеет вмешиваться в политику, насколько же оно обязано оберегать законный порядок

Важная оговорка.

Когда я говорю, что войско должно защищать законный порядок, я говорю это не с легким сердцем.

Стрелять в своих сограждан это самая тяжелая обязанность армии.

Это должно происходить в величайшей крайности, когда никакие меры не смогли предупредить беспорядки, когда полиция и жандармы оказались не в силах их прекратить.

Гражданские власти должны десять раз подумать прежде, чем призвать войска.

Если вызывать войска часто, только для того, чтобы они стояли в бездействии лицом к лицу с толпой, народ перестанет их бояться, толпа делается дерзкой, так что, если на десятый вызов войскам все-таки придется дать залп, то жертв будет больше.

Вызывать войска надо в крайности, но уже тогда для того, чтобы они действовали.

Если так поступать, то народ будет знать, что войско идет не шутки шутить, а грозно карать; тогда, быть может, толпа разбежится от первого выстрела.

В общем будет меньше жертв.

...

А.М. Волгин.

Об армии. - СП б., 1907.- I28 с.

После боя.

Русско-японская война 1904-1905 гг.

Старая, но и умная литература

-- Бурцев В. А. Царь и внешняя политика. Виновники русско-японской войны. По тайным документам: записке Ламсдорфа и Малиновой книге. -- Berlin,Frowein, 1910. -- 80 С.

-- Виноградский А. Н. Японо-русская война. Причины, театр войны и средства сторон. -- СП б., О-во ревнителей военных знаний, 1904. -- 57 С.; 2 л. карт (Японо-русская война. Вып I).

-- Война 1904 г. Отклики перед началом войны и первых месяцев ее течения. -- Берлин, Штейниц, 1904. -- 101 С.

-- Гиппиус А. И. О причинах нашей войны с Японией (Доклад в Ник. акад. ген. штаба. С прилож. статистических таблиц торговли), -- СП б., изд. автора, 1905. -- 96 С.

-- Гиппиус А. И. О причинах нашей войны с Японией. С прилож. (документы). -- СП б., 1905. -- 316 С.

-- Глинский Б. Пролог русско-японской войны. Материалы из архива С. Ю. Витте. -- Пг., 1916. -- 360 С.

-- Грулев М. В штабах и на полях Дальнего Востока. Воспоминания офицера генерального штаба и командира полка о русско-японской войне, т. I. -- СП б., Березовский. 1908. 1 т. [Т. I. До Ляояна, 1908. -- 367 С. с иллюс.]

-- Е. К. Война Японии с Россией и ее причины. Первый период войны. Сост. Е. К. -- Кишинев, О-во "Бессарабец", 1904. -- 162 С. с илл.

-- Н. Т. Русско-японская война. Япония, Корея, Манчжурия. События, предшествовавшие объявлению войны. Начало военных действий. Сост. Н. Т. М., Сытин 1904. -- 156 С. с илл., портр.; 1 л. карт.[Ч. 1. 1900, 462 С. Ч. 2. 1900, 496 С. Ч. 3. Приложения. 1900, 323 С.; 4 л. илл., карт, план.].

-- Поджио, М. А. Очерки Кореи. Сост. по запискам М. А. Поджио с прилож. карты полуострова Кореи. -- СП б., 1892, 1 т.

-- Артемов И. И. Железные дороги Японии. -- М., Транспечать, 1929, 116 С. с илл.; 1 л. карт.

-- Богуславский Н. Д. Япония. Военно-географическое и статистическое обозрение, изд. 2-е, испр. - СП б., Березовский 1904. -- 428 С.; 1 л. карт.

-- Кельин И. Япония. Культурно-исторический и экономический очерк. -- Л., Гос. изд., 1924. -- 168 С.; 1 л. карт.

-- Позднеев Д. Материалы по истории Северной Японии и ее отношений к материку Азии и России, т. I--II. -- Токио, 1909. 3 т.

-- Грулев М. В штабах и на полях Дальнего Востока--Воспоминания офицера генерального штаба и командира полка о русско-японской войне, ч. 1-2. -- СП б., Березовский 1908. [Т. I. До Ляояна, 367 С. с илл.]

-- Кербёр Л. Наши морские силы на Дальнем Востоке и японский флот. Популярное описание всех боевых судов и судов прибрежной обороны обоих воюющих флотов. Сост. Л. Кербёр. -- СП б., 1904. -- 108 С. с илл.

-- Винекен А. Заметки об японской армии в последнюю войну. -- СП б., 1913. -- 88 С.; 6 л. схем.

-- Ермилов В. Японская армия. Японский флот. Сост. по иностранным источникам В. Ермилов. -- СП б., 1904. -- 48 С. с табл.

-- М. Г. Извлечение из выпусков 1-й серии австрийского, военного журнала Штрефлера. -- СП б., Березовский" 1908. - 75 С. (Русско-японская война в наблюдениях и суждениях иностранцев вып. 16.)

-- Некоторые сведения о японских войсках (перевод записки на французском языке). -- СП б., Воен.-стат. отдел главного штаба, 1904. -- 23 С.

-- Некоторые сведения о японских войсках (перевод записки на французском языке), изд. 2-е. -- СП б., Воен.-стат. отдел главного штаба, 1905. -- 28 С.

-- Реймерс В. А. Исторический обзор развития японской армии. Сост. воен. инж. В. А. фон-Реймерс. - СП б., 1905. -- 16 С. [Отд. оттиск из NN 9--10 "Инженерного журнала" за 1905 г.]

-- Реймерс В. А. Инженерные войска японской армии. Сост. инж. В. А. фон-Реймерс. -- СП б., 1905. -- 139 С. с илл. [Отд. оттиск из NN 3, 4 и 5--6.Инженерного журнала" за 1905 г.]

-- Авчинников А. Г. Памяти начальника Восточного отряда графа Э. Келлер. Изд. 2-е. -- Екатеринослав, 1908. -- 31 С. с илл.

-- Авчинников А. Г. Народный герой Роман Исидорович Кондратенко. Иллюстрированный очерк всей жизни Р. И. Кондратенко основанный на его собственных письмах, дневнике и воспоминаниях близких родных и сослуживцев изд. 2-е. -- Екатеринослав, 1912. -- 67 С. с илл.

-- Алексеев Е. И. (в кн. "Военная энциклопедия", под ред. полк. В. Ф. Новицкого, А. В. ф.-Шварца и др. -- Пг., Сытин 1911--1915. -- т. 1, С. 300--307). Биография.

-- Апушкин В. Мищенко. Из воспоминаний о русско-японской войне. -- СП б., Березовский 1908. -- 210 С. с илл.; 1 л. портр.

-- В. А.--Куропаткин. Из воспоминаний о русско-японской войне. -- СП б., Шнеур, 1906. -- 151 С.

-- В. А.--Куропаткин. Из воспоминаний о русско-японской войне, изд. 2-е, доп. -- СП б., 1908. -- 219 С.

-- Генерал Стессель в Порт-Артуре. Критический очерк. -- СП б., "Наш голос", 1906. -- 80 С.

Иосиф Волоцкий. Миниатюра 17 в.

ПОУЧЕНИЯ СТАРЦЕВ

-- Старец Иосиф, прозванный Исихастом, приглашая свое духовное чадо в Афонскую пустыню, писал: "Приезжай, возлюбленный мой сын, теперь, хоть на один день да6ы нам поговорить о Боге и побогословствовать. Приезжай насладиться тем, по чему тоскуешь. Послушать дикие скалы, таинственных и молчаливых богословов, чтобы они открыли тебе глубокие идеи и повели твои сердце и ум ко Творцу. После весны здесь прекрасно: от Пасхи до Успения в августе. Богословствуют и безгласные богословы, прекрасные скалы и вся природа. Каждый своим голосом или своим безгласием. Если приблизишь руку к маленькой травке, она сразу громко закричит своим природным благоуханием: "Ох! Разве ты меня не видишь? Ты ударил меня!" Все здесь имеет голос, и дуновением ветра, которым все движется, гармоничное и музыкальное славословие воссылается к Богу. Что же тебе сказать о пресмыкающихся и птицах?"

-- Все старцы любили безмолвие. Здесь мы специально приводим то, что говорил старец Иаков: "Мне нравилось уходить из дома, выходить за деревню и подниматься на близлежащие горы, где я находил уже готовые, или выкапывал сам маленькие пещеры. Там я срывал с кустов несколько ветвей и стелил их на землю, раскладывая поверх коврик, чтобы стать на колени. И молился я часами". И в другой раз он открыл свое желание юности. Он говорил: "Я хотел найти какую-нибудь пещеру и там, питаясь травкой, которую бы я собирал вокруг пещеры, и питием имея водичку, один неведомый миру, в молитвах и молениях прожить жизнь, служа Богу".

-- Старец Паисий особенно любил безмолвие пустыни. Он писал: "О, благословенная пустыня! Как много помогаешь ты примириться творению Божию со своим Творцом и как превращаешься в земной рай, и собираешь диких зверей вокруг того человека, которого ты умирила!" И, обращаясь к каждому, кто выбирает духовную жизнь, говорил: "Возлюби, насколько можешь пустыню и невещественную жизнь, освободись насколько можешь, от своих материальных вещей, подбрасывая их во дворы бедняков. Сделай простою свою жизнь, чтобы освободиться от мирской суеты и чтобы твоя жизнь приобрела смысл".

-- Безмолвие - это условие духовной жизни. Старец Иероним относительно этого давал такие советы своему духовному чаду: "Насколько можешь, избегай внешнего. Закройся в своей келье. Сожми свой ум, чтобы он раскрылся и ты увидел духовный свет. Говори: "Когда я приду, наконец, в свою келью и затворюсь?" В начале возьми себя в руки, но потом получишь хорошую награду за это т.е. получишь много пользы от безмолвия. Твоя келья будет тебя влечь к себе. Поучайся и молись. Если ты сам не укрепился, то как будешь укреплять других? Народ бежит в Церковь, чтобы удовлетворить жажду своей души. Что мы дадим ему, если сами ничего не имеем, и как будем иметь, если не будем просить у Бога? Трудись в молитве и поучении, чтобы укрепиться самому и как клирику преуспеть".

-- В безмолвии окончательно складывается истинный монах, который есть "порождение Святого Духа" Старец Иосиф говорил: "Истинный монах, когда в послушании и тишине очистит чувства, успокоит ум и очистится его сердце, тогда приемлет благодать и просвещение ведения, и становится весь свет, весь - ум, весь - озарение; и изобилует богословием так, что если и будут записывать трое, то не будут успевать за потоком благодати, бьющей мощным ключом и расточающей мир и крайнюю неподвижность страстей во всем теле. Воспламеняется сердце от Божественной любви и вопиет: "Удержи, Иисусе мой, волны Своей благодати, ибо я таю, словно воск". И не вынося, действительно тает. И пленяется ум в созерцание, и становится сплавом, и пресуществляется человек и становится одно с Богом так, что не знает и не отделяет самого себя, подобно железу в огне, когда оно раскалится и уподобится огню".

Военный совет героев против Фив

ВЕЛИКИЕ МЫСЛИ

(Афоризмы древней Греции)

-- Пресыщение рождает наглость, когда человеку дурному выпадает на долю счастье и когда человек этот не обладает здравым умом.

-- Обдумывай по дважды и по трижды то, что приходит тебе на ум.

-- Различным образом испытывай нрав друзей, особенно же смотри, каков кто во гневе.

-- Не сообразно жене молодой принадлежать мужу старому, ибо подобно челноку, привязанному к кораблю, она не может сообразоваться с движениями кормы и не имеет под собою якоря, но, оторвав веревки, часто по ночам находит другую пристань.

-- Мне ненавистны жена-непоседа и муж ненасытный, любящий плугом своим ненасытным пашню чужую пахать.

-- Вино, если его пить не в меру, и неблагоразумного и мудрого человека делает одинаково легкомысленными.

-- Добрые речи ведите, за чашей веселою сидя, и избегайте душой всяческих ссор и обид.

Феогнид (2-я половина VI в. до н. э.)

-- Не должно гордиться случайными неудачами противника. Уверенность в себе следует питать тогда только, когда превзойдены планы его.

-- Дальше всех уйдет тот, кто не уступает равному себе, сохраняет достоинство в отношениях с сильнейшим и умеет сдерживать себя по отношению к беззащитным.

-- История -- это философия в примерах.

Фукидид (ок. 460 -- 400 гг. до н. э.)

*********************************************************************

© Copyright Каменев Анатолий Иванович (kamenevai@mail.ru) Размещен: 16/05/2011, изменен: 16/05/2011. 49k. Статистика. Фрагмент: Политика Иллюстрации: 9 штук.	Ваша оценка:

Каменев Анатолий Иванович "Величайшую опасность для государства"...

Каменев Анатолий Иванович
"Величайшую опасность для государства"...