ArtOfWar. Каменев Анатолий Иванович. Великая заслуга Петра

Великая заслуга Петра -- научить Россию воевать...

ИСТОРИЯ ГОСУДАРСТВА РОССИЙСКОГО

МЫСЛИ НА БУДУЩЕЕ...

0x01 graphic

Новое понимание назначения верховной власти в России

И. Соколовский :

"Петр обставил идеал государя совершенно новыми условиями, старался подчинить его деятельность тем же началам, выполнение которых он признавал необходимой обязанностью каждого члена общества. Так государь во имя общего блага должен служить государству, народу. Свое служение он начинает с низших ступеней, неся на себе служебные обязанности. Образование, труд, заслуги, признанные другими, дают ему право подниматься на высшие ступени общественного положения".

А. Керсновский:

"Выгода России -- вот единственный критерий, руководивший первым русским Императором в его сношениях с иностранными державами. Петр выказывает себя на протяжении всей войны лояльным союзником. Он не любит связывать себя заранее обещаниями и договорами, но раз дав слово, сдерживает его свято. Союзники не раз выручались русскими в различные периоды войны... Однако, лишь только Царь увидел, что они совершенно не платят взаимностью и стремятся в действительности лишь эксплуатировать Россию, загребать жар русскими руками -- он немедленно прервал с ними все сношения и в дальнейшем вел войну совершенно отдельно".

"У Петра ум государственный. Царь совмещает в себе политика, стратега и тактика, большого политика, большого стратега, большого тактика. Это редкое в истории сочетание встречалось после него лишь у двух великих полководцев -- Фридриха II и Наполеона. Гармония между этими тремя основными элементами военного искусства у Царя соблюдена в полной степени, и его стратегия всецело подчинена политике".

В. Ключевский:

Обращаясь за помощью к Западу, Петр "...не питал к ней слепого или нежного пристрастия, напротив, относился к ней с трезвым недоверием и не обольщался мечтами о задушевных ее отношениях к России, знал, что Россия всегда встретит там только пренебрежение и недоброжелательство".

Рассчитывая на собственные, национальные силы, он не отвергал помощи знающих и толковых западных специалистов, но главной задачей считал подготовку национальных кадров.

Он хотел не заимствовать с Запада готовые плод тамошней техники, а усвоить ее, пересадить в Россию самые производства с их главным рычагом, техническим знанием...

Трудовое поколение, которому достался Петр, работало не на себя, а на государство, и после усиленной и улучшенной работы ушло едва ли не беднее своих отцов.

Петр не оставил после себя ни копейки государственного долга, не израсходовал ни одного рабочего дня у потомства, напротив, завещал преемникам обильный запас средств, которыми они долго пробавлялись, ничего к ним не прибавляя. Его преимущество перед ними в том, что он был не должником, а кредитором будущего".

Благо России

в понимании Петра Великого

И. Соколовский:

"Для блага России, по мнению Петра, необходимы были главным образом следующие условия: безопасность от внешних врагов, материальное благосостояние, развитие промышленности и торговли, более справедливые, самостоятельно -- свободные общественные отношения, уважение к труду и распространение знаний".

"Для достижения сих благих целей, мы наипаче старались о наилучшем учреждении военного штата, яко опоры нашего государства, дабы войска наша не токмо состояли из хорошо обученных людей, но и жили в добром порядке и дисциплине".

Из приведенных фактов отчасти видно, что Петр не одобрял войны для войны, для бесцельных завоеваний, войны из за пустяков. Еще более подтверждают это постоянные заботы Петра скорее покончить Северную войну, устранить дипломатическим путем частые попытки Турок вступить в войну с Россией.

В том же письме к сыну, где Петр толковал о необходимости для государства военных сил, он замечает: "а не научаю, чтоб охочь был воевать без законной причины". В манифесте же о призыв иностранцев между прочим тоже сказано: "мы весьма старались сохранить внутреннее спокойствие", а в другом, касающемся малороссийских дел, что, после изгнания неприятеля, малороссияне "по-прежнему, при правах и вольностях своих, вечно в покое и тишине жительствовать могут", что следовательно война временное зло, которое потому нужно по возможности устранять; наконец, в манифесте о войне с турками, Петр высказывает свое удивление относительно поведения султана, со стороны которого "после подтверждения... постановленного и от нас по се число ненарушимо содержанного мира вместо показательства всякого рода приязни произошли многие противности... к разрушению святого покоя".

Замечательны в этом отношении разговоры, которые влагает Нартов в уста Петра, разговоры неверные, может быть, в подробностях, но за то проникнутые одной общей мыслью" -- осуждением бестолковых завоеваний, героев -- завоевателей.

Разговорившись раз за столом об Александре Македонском, Петр сказал:

"Какой тот великий герой, который воюет ради собственной только славы, а не для обороны отечества, желая быть обладателем вселенной! Александр не Юлий Цезарь. Сей был разумный вождь, а тот хотел быть великаном всего света; последователям его неудачный успех".

Когда Карл на предложение со стороны русских о мире хвастливо ответил, что предпишет его в Москве, Петр иронически заметил:

"Карл все мечтает быть Александром".

Услыхав потом о полученной Карлом ране он с сожалением отозвался о его бесцельно героическом подвиге:

"Карл, пролив много крови человеческой, льет ныне собственную свою кровь для одной мечты быть властелином чужих царств!" Рассуждая с министрами о мире с Швецией, Петр ясно высказал им мысль, что он дорожит спокойствием страны: "Я к миру всегда был склонен; но того неприятель слышать не хотел".

"Благодаря войне, русский народ добился моря и мог вступить в сношения со всем светом; при помощи военного искусства "мы от тьмы к свету вышли, и которых не знали -- в свете ныне почитают"...

"Хотя и мирное время, говорил Петр сенату после Северной войны, не надлежит (однако) ослабевать в воинском деле, чтобы с нами не так сталось, как с монархией греческой".

Слова эти были впоследствии приведены в печатном указе.

В манифесте о призыве иностранцев Петр доводит до общего сведения, что он думает, заботится о разных способах "как бы обезопасить пределы наши от нападения неприятельского и сохранить право и преимущество нашего государства и всеобщее спокойствие в христианстве, как то христианскому монарху следует".

С. Меньшиков:

"...В чем незабвенная и великая заслуга Петра -- он выучил Россию воевать. С благородной скромностью Петр на поле битвы пил за здоровье своих учителей -- шведов.

... На великое счастье России, мы были оглушительно разбиты под Нарвой. При ином государе это было бы началом бедствий, при Петре -- началом благополучия. Разбитый, он удвоил рвение к войне. Если бы он был дважды разбит, он учетверил бы рвение".

"Петр Великий ввел в России военное искусство во всех его формах и успел напрактиковать в нем десятки тысяч людей. Он заложил великую школу".

Офицерство - душа армии

А. Керсновский:

"Основное положение Петра Великого как организатора выражено полностью его знаменитым изречением: "Не множеством побеждают". Элементу качества отводится главное место. Как этого добиться? Очевидно, путем наибольшего привлечения в армию того сословия, которое наиболее хранило воинские традиции и издревле предназначалось к отправлению ратной службы. И Петр издает указ, вводящий обязательную, личную и пожизненную службу дворян".

"Петр Великий понял значение офицера в стране и всячески стремился дать ему привилегированное положение. В табели о рангах при равенстве чинов военные имели преимущество перед гражданскими и придворными".

П. Гейсман:

"Корпус офицеров, по-прежнему, комплектуется дворянами, но от производимых в офицеры, кроме сословных прав, требуются еще:

а) нравственный ценз и

б) "знание с фундамента солдатского дела".

Выражением первого являлись: аттестация производимого всем обществом офицеров данной части и вменение в обязанность тому же обществу судить о проступках офицеров против правил чести, понимаемой в достаточно широком смысле.

В офицеры могли быть производимы достойные сержанты и не из дворянского сословия, но, не иначе, как при условии баллотировки; к тому же, с производством в первый офицерский чин, они становились дворянами; поэтому производство их не угрожало традициям командного состава армии.

В видах основательного практического знания строя была установлена обязательная служба дворян рядовыми в гвардии, причем, однако, отдавалось преимущество лицам, получившим известное общее и в особенности специально -- военное образование".

А. Свечин:

"Главная масса будущих офицеров воспитывалась в рядах гвардейских полков. Это были настоящие дворянские школы.

Вот цифры, относящиеся к 1795 году и типичные для всего ХVIII столетия:

В Преображенском полку 3.308 рядовых и 6.317 унтер-офицеров; в Семеновском полку - 2.305 рядовых и 1.551 унтер-офицер; в Измайловском - 2.111 рядовых, 2.162 унтер-офицеров; в лейб-гвардии Конном - 757 рядовых, 2.527 унтер-офицеров. Итого, в четырех перечисленных полках было 8.481 рядовых и 12.557 унтер-офицеров. По штату же последних должно было быть в 40 раз меньше ".

"В насаждении военного образования мы пошли впереди Запада.

Тогда как на Западе кадетские части являлись почти простым строевым соединением, где дворянская молодежь получала только строевую подготовку, в России в 1766 г.

Шляхетский корпус (впоследствии 1-й кадетский), основанный еще в 1732 г., был переделан как широкое общеобразовательное учреждение.

Кадетский корпус должен был выпускать "не только исправных офицеров, но и знатных граждан", чтобы его воспитанники "отечеству сугубую бы пользу приносили".

По идеям реформатора И.И. Бецкого, корпус должен был конкурировать с Московским университетом.

В общем, к концу ХVIII века офицеры представляли наиболее образованную часть дворянского класса; значительная часть нашего командного состава по своей общей подготовке серьезно превосходила малограмотную массу не только прусских, но и других западноевропейских офицеров".

Новые стратегические начала

Д. Масловский:

"Новые начала стратегического искусства видны в следующем:

1)Соображая все свои действия с обстановкою, имея высший дар "глазомера", Петр I предпочтительно выбирает неприятельскую армию как главный предмет действия, а не крепости, (как прежде у нас и в Европе); не "сообщения" неприятеля; сосредотачивает, а не разбрасывает силы (на западе); искусно группирует войска, сообразно обстоятельствам.

2) Бой считает Петр I самым решительным средством в руках стратегии. Он не рвется в бой, во что бы то ни стало, напролом, (подобно тому, как было при цари Алексее), по прибегает к этому "...зело опасному делу" после подготовки всех материальных данных, умея поднять нравственный дух войск на высшую степень. Полтавский образец является высшим проявлением его гениального творчества.

3) К смелым марш-маневрам Петр I не прибегает, что объясняется молодым составом и боевою неопытностью нашей армии сравнительно со шведскою. Иное мы встречаем после Полтавы; например, в Финляндии, против милиции.

4) Устройство базы и подвозов получает новое развитие, но также, как мы видели, не сковывается системою. Довольствие из магазинов устанавливается как принцип, но Петр I предоставлял главнокомандующему (а не отдельным лицам, как при царе Алексее) такую же полную мочь в устройстве запасов и подвозов, как и во всех распоряжениях. Месячный запас провианта при армии остается по прежнему обычаю.

5)Идея активной обороны границ -- прежняя, но резко видоизмененная Петром в замечательном образце 1707 -- 1709 г. Здесь сущность дела состоит в том, чтобы воспользоваться глубиною театра военных действий для выяснения плана противника, ослабления его и с целью подготовить оборону государства для борьбы внутри отечества, способом искони присущим старорусскому бою.

6) Набеги конницы, отличавшиеся прежде бесформенностью, обращаются Петром в замечательные стратегические операции самостоятельных конных отрядов, получивших, прежде всего, определенную форму (набеги Шереметева, операция под Лесной)".

***

ЗАВЕТ ПЕТРА ВЕЛИКОГО

Для России армия всегда имела большее значения, чем для кого бы то ни было.

Французский социолог, историк и политический деятель Алексис Токвиль (1805-1859) совершенно верно подметил:

"История так поставила Россию, что ей постоянно приходится создавать себя штыком, как Америка создавала себя лопатой. Теснимая Азиею и не признаваемая Европою, Россия должна была завоевать себе право жить".

Нет сомнения, что именно военная наша отсталость была причиной позорного монгольского ига.

Варяжские дружины, заставлявшие некогда дрожать Царьград, за три с половиной века привольной жизни в богатых славянских республиках распустились, размотали военные качества в мелкой борьбе друг с другом и с полудикарями.

Татары встретили и России деревянные замки с деревянными башнями; стоило бросить зажженный сноп соломы, и вся крепость сгорала, изжаривая свой гарнизон. Вооружение было первобытное; строя, кажется, никакого. Несмотря на отчаянную храбрость некоторых князей, татарская волна смела Россию (М.О. Меньшиков).

Предки наши понимали, что без надежной вооруженной силы России не избавиться от посягательств алчных соседей на богатства страны.

Уже в 1661 г. посетивший Россию наблюдательный иноземец не без тревоги заносит в свои записи, что цари стремятся только к одному: чтобы все знания русских заключались "в полном повиновении, в перенесении трудов и в умении побеждать в битвах" (см.: Путешествие в Московию барона Майерберга., СП б., 1874).

Но до Петра Великого так и не было создано надежной военной силы. И лишь Великий государь, говоря словами М.О. Меньшикова, "научил Россию воевать".

"Господь вовремя послал России Петра"...

Талантливый русский военный публицист М.О. Меньшиков так ответил на этот вопрос:

"Задолго до Петра Москва начала учиться у иностранцев.

Выписывались из-за границы не только пушкари, литейщики и т.п., но целые наемные полки под начальством иностранных офицеров.

Эти инструкторы и регулярные военные части оказывали России ценные услуги задолго до Петра. Но необходим был неукротимый дух этого государя, чтобы очень плохую, ленивую школу войны поставить на артистическую высоту.

С благородной скромностью Петр на поле битвы пил за здоровье своих учителей-шведов. В самом деле, это были учителя. Шведы во второй раз после варяжского нашествия оказали России существенную услугу: тогда они научили нас государственности, теперь -- войне.

Наука состояла не в том, чтобы передать нам лучшее вооружение, лучшую тактику и стратегию.

Вся наука заключалась в том, что упрямый Карл XII, с гордостью последнего викинга, ни за что не хотел заключать постыдного для себя мира и тем принудил Петра воевать 20 лет.

Воевать -- значит держать обе страны в состоянии напряженнейших усилий и вводить чрезвычайный подъем -- в привычный порядок.

Не будь Петра, Россия продолжала бы преобразовывать армию на европейский манер, но делала бы это медленно и плохо. Дело разрешилось бы или тем, что стрельцы вошли бы в роль янычар и истощили бы страну в мятежах, или тем, что какой-нибудь гениальный враг -- хотя бы тот же Карл XII -- напал бы на русское царство и покорил бы его.

Карл XII мечтал ведь ни более, ни менее, как повторить в своем лице Александра Македонского! Тогда заканчивались века возрождения. Слава античных завоевателей бередила гениальные самолюбия. Испанские и португальские конквистадоры брали голыми руками целые царства. Голландия, Франция и Англия захватывали Индию. Еще помнили, как сама Англия была захвачена храбрецами и как позже той же участи подверглась Византийская империя.

Завоевать Россию было соблазнительно и не трудно; после литовско-татарского раздела России это не представлялось бы даже чем-то новым.

Бог вовремя послал России Петра и его великого партнера.

Сиди на месте Карла XII какой-нибудь слабодушный король той же династии, Петр без труда захватил бы устья Невы и на этом заключил бы мир. Никакой "великой Северной войны" не вышло бы. Петру не нужно было бы делать героические усилия, не нужно было бы муштровать свои войска и гонять их тысячи верст в многолетних походах.

В результате войска русские остались бы не вымуштрованными, не приученными к походам, не подготовленными к бою. Многочисленная армия "мирного времени" не умела бы воевать. Красивая на парадах, она обманывала бы глаз царя и прятала за собой, как за ширмами, беззащитность страны.

По смерти Петра его легкое завоевание могло бы быть отобрано, и наша история продолжала бы топтаться на месте до какой-нибудь катастрофы.

На великое счастье России, мы были оглушительно разбиты под Нарвой.

При ином государе это было бы началом бедствий, при Петре -- началом благополучия. Разбитый, он удвоил рвение к войне.

Если бы он был дважды разбит, он учетверил бы рвение. Хотя в приказе под Полтавой Петр писал, что "решается судьба отечества", но нет ни малейшего сомнения, что это было не так. Разбитый под Полтавой, Петр продолжал бы воевать. "До каких же пор?" -- спросит читатель. "До тех пор, пока не научился бы побеждать", -- отвечу я.

В том и состоит великая заслуга Петра, что он взял перед Богом и историей ответственность за бесконечную войну, лишь бы научить свой народ побеждать.

Правда, и до Петра мы от времени до времени побеждали европейских соседей, но чаще были побеждаемы.

Притом появление таких военных талантов, как Густав-Адольф и Карл XII, показывало, что дремать было уже нельзя.

Надо было сделать сверхсильное напряжение и догнать соседей в военном деле.

Петр двадцатилетней войной приучил страну к напряженной деятельности, постоянно бодрствующей, как на форпостах. Московскую зевоту и лень с России как рукой сняло.

Целые поколения тогда рождались и созревали в мысли, что опасный враг у порога и что надо спасать царство.

Невысказанный, но благородный лозунг одушевил народ, электризировал его высоким чувством. Из поступавшей в армию молодежи многие, вероятно, быстро гибли, но остававшееся ядро приобретало удивительный закал. Походы, лишения, приключения делались обычной жизнью. К битвам готовились, как артисты к спектаклю.

Воинская повинность, совершив жестокий отбор свой, в лице избранных превращалась в призвание, а всякое призвание, хорошо выполненное, дает счастье.

Петр Великий первый добился того, что Россия, наконец, имела счастливую армию, бесстрашие которой поддерживалось заслуженною гордостью.

За двадцать лет непрерывных военных действий у нас выработалось военное поколение, национально-русское, как в армиях Тюренна, Морица Саксонского, Густава-Адольфа, Фридриха Великого.

Сложилась русская военная культура, которой до Петра не было.

Москва вела войны, иногда кровопролитные, но всегда безалаберные и варварского склада. На достижение небольших результатов тратились громадные средства.

Милиция русская, сплошь земледельческая, оседлая, воевала с тем же искусством, с каким играют на скрипке люди, в первый раз видящие этот инструмент. Трудно было собрать армию, трудно было удержать ее от разброда, трудно расставить на позиции, а в момент боя обыкновенно никто не знал, что ему делать.

Петр Великий ввел в России военное искусство во всех его формах и успел напрактиковать в нем десятки тысяч людей.

Он заложил великую школу.

Миних упрочил ее, Суворов вознес до блеска двадцати двух побед, одержанных без одного поражения.

Такова историческая заслуга Петра Великого.

Таков завет его, к сожалению, уже забытый.

Вспомните удивительный момент, когда после Ништадтского мира вельможи подносили Петру звание великого, отца отечества и императора. Нет сомнения, что уже в этот момент, на Троицкой площади, великий царь прощался со своей родиной, чувствуя, что весь гигантский труд его совершен и он отходит в историю таким, как есть.

Что же пришло на ум гениальному государю в этот блаженный и гордый миг? Ему пришла на ум опять-таки забота о военном искусстве, о судьбе именно этого, важнейшего из его дел.

"Не забывайте о монархии греческой",

-- сказал Петр Великий. Живому поколению своих сподвижников и через них потомству он дал одно великое завещание.

Не забывайте, отчего поднимались царства и отчего они падали.

Военное искусство есть борьба за жизнь.

Пренебрегающие этим искусством гибнут.

Что вы кичитесь титулами православной и самодержавной монархии? И Византия была империей православной. И она управлялась самодержцами. Тем не менее, когда в распустившемся греческом обществе упало искусство войны, -- явилась азиатская орда и смела собою древний трон Константина и гордую власть его среди трех материков. Не уставайте же совершенствоваться в военном деле! Идите в нем впереди народов, а не назади их! Остальное все приложится.

Грозный непобедимым искусством меч обеспечит мир.

Он добудет то, что дороже мира, -- уверенность народа в самом себе, уважение к своей земле, высокую гордость чувствовать себя наверху, а не внизу народов. Побеждающий на войне народ продолжает побеждать и в годы мира: во всякой деятельности он остается победоносным.

А в непрерывной победе над препятствиями и заключается настоящий прогресс".

Вот, мне кажется, мысль Петра Великого, которую никогда не следует забывать всем поколениям людей русских!

Статьи, близкие по теме:

-- Соколовский И. В. Петр Великий как воспитатель и учитель народа. - Казань, 1873.

-- Керсновский А. А. История Русской Армии. Ч. I-IV. Белград, I933 - I938.

-- Меньшиков М. О. Выше свободы. Статьи о России. - М., 1998.

-- Гейсман П. Краткий курс истории военного искусства в средние и новые века. Изд. 2-е, перераб. и сокр. - СП б., 1907.

-- Свечин А. Эволюция военного искусства с древнейших времен до наших дней. В 2-х тт. - М. -Л., I927-I928

-- Масловский Д.Ф. Записки по истории военного искусства в России. Вып. 1. 1683-1762 год. - СП б., 1891.

Легкая греческая пехота атакует слона

ИСТОРИЧЕСКИЕ ПАМЯТКИ

-- Есть очень предосудительная привычка при пустяках подтверждать свое мнение словами "клянусь честью!" Честное слова настолько свято, что его можно употреблять только в важнейших случаях, а не для пустяков. Оно есть залог верности и веры человека. Если офицер заверяет своим честным словом, то его довод является настолько достоверным и сильным, что никто не смеет сказать нет в ответ, потому офицер является здесь человеком, который считает честь выше всего и при нарушении ее готов принять на себя полную ответственность.

Гр. Кински.

-- Берегись вступать в пререкания. Если это случится, веди их так, чтобы противник остерегался тебя.

Шекспир.

-- Дуэль есть известная форма урегулированной самозащиты в той области, где нельзя прибегнуть к законной охране интересов.

Фон Богуславский.

-- Дуэль есть дополнение в пробелах законодательства.

-- Бентам.

-- Пока законодательство не изыщет средств, представляющих достаточное удовлетворение за оскобленную честь и не идущих в разрез со взглядами военного сословия, пока за оскорбление чести предлагают денежный штраф, который каждый богатый трус охотно заплатит с иронической улыбкой, или короткое лишение свободы, а не изгнание из общества, как в Англии, или другое чувствительное наказание - короче, пока законодательство не представить такой меры, которая удовлетворяла бы требованиям господствующих взглядов общества, до тех пор придется пополнять этот пробел дуэлью.

Фон Ганненгейм.

-- Весьма сложная вещь это - поединок! С первого взгляда, разумеется, справедливость и рассудок заставляют отвергать его, как варварский, грубый и несправедливый обычай. Но нельзя отрицать, что после него окружающая атмосфера делается чище и нравственнее, и нравы облагораживаются. Он вызывает в человеке чувство собственного достоинства и некоторую гордость, драгоценную на войне. Дуэль приучает глядеть в глаза опасности и тот, кто готов всегда, если его вызовут встать против пистолета или острия шпаги, разумеется охотнее пойдет в бой, чем если бы его мужество оставалось долгое время в дремлющем состоянии.

Флий фон Фосс.

-- Конечно, поединок решает часто дело несправедливо, но вследствие его существования реже наносятся несправедливые оскорбления. Вместо того, чтобы иметь своим конечным результатом вражду, поединок пробуждает дружбу, товарищество, дух единства - желательные качества в военном. Из этого следует, что несмотря на некоторые темные стороны его, бесспорно будут поступать очень мудро, если будут относиться снисходительно к этому безнравственному, но с нравственными последствиями обычаю. Тем более, что монархическое войско и не может существовать без этого, так называемого "дурного обычая".

(он же)

ВЕЛИКИЕ МЫСЛИ

-- По ложному пути идут женщины, избравшие своим оружием кокетство. Они мало в ком способны зажечь великую страсть, и не потому, что они, как принято считать, легкомысленны, а потому, что никто не хочет остаться в дураках.

-- Постоянство -- это всегдашняя мечта любви.

-- Неблагодарность самая гнусная, но вместе с тем и самая обыкновенная и самая исконная -- это неблагодарность детей к родителям.

-- Ясность -- вот лучшее упражнение глубокой мысли.

-- Твердый характер должен сочетаться с гибкостью разума.

-- Отчаяние есть величайшее из наших заблуждений.

-- Молодые люди плохо знают, что такое красота: им знакома только страсть.

Пылкое честолюбие с самой юности изгоняет из нашей жизни всякую радость: оно хочет править единовластно.

Люк де Клапъе ВОВЕНАРГ (1715 -- 1747) французский писатель.

© Copyright Каменев Анатолий Иванович (kamenevai@mail.ru) Размещен: 17/07/2012, изменен: 17/07/2012. 32k. Статистика. Фрагмент: Политика Иллюстрации: 2 штук.	Ваша оценка:

Каменев Анатолий Иванович Великая заслуга Петра - научить Россию воевать...

Каменев Анатолий Иванович
Великая заслуга Петра - научить Россию воевать...