ArtOfWar. Каменев Анатолий Иванович. "Видим быстрые переходы от зла к добру"...

"Видим быстрые переходы от зла к добру"...

ИСТОРИЯ ГОСУДАРСТВА РОССИЙСКОГО

Н.М. Карамзин

(Важные фрагменты на будущее)

0x01 graphic

Иоанн I*

Царь говорил и действовал, опираясь на чету избранных, Сильвестра и Адашева, которые приняли в свой священный союз свой не только благоразумного митрополита, но и всех мужей добродетельных, опытных, в маститой старости еще усердных к отечеству и прежде отгоняемых от трона, где ветреная юность не терпела их угрюмого вида.

Ласкатели и шуты онемели при дворе; в Думе заграждались уста наветчикам и кознодеям, а правда могла быть откровенною.

Весь народ благословил усердие правительства к добру общему, везде сменяли недостойных властителей; хотели ознаменовать счастливую государственную перемену не жестокою казнию худых старых чиновников , а лучшим избранием новых, как бы объявляя народу, что злоупотребления частной власти бывают обыкновенно неминуемым следствием усыпления или разврата в главном начальстве: где оно терпит грабеж, там грабители почти невинны, пользуясь дозволяемым.

Только в одних самодержавных государствах видим сии легкие, быстрые переходы от зла к добру: ибо все зависит от воли самодержца, который подобно искусному механику, движением перста дает ход громадам, вращает махину неизмеримую и влечет ею миллионы ко благу или бедствию.

Царь Иван IV Грозный.

С немецкой гравюры на дереве. 16 в.

Одним из великих намерений царя было намерение обогатить Россию плодами искусств чужеземных.

С этой целью он поручил саксонцу Шлитту выехать в Германию и завербовать там не только ремесленников, художников, аптекарей, но и людей искусных в древних и новых языках. Карл У, к которому обратился Шлитт, дал согласие набрать годных для службы людей. Но предприятие разрушилось из-за политики Ливонского ордена, руководство которого боялось просвещения России.

Недруги Сильвестра и Адашева не сидели сложа руки и всячески старались опорочить их в глазах царя.

Не сомневаясь в их усердии ко благу России, Иоанн начал сомневаться в их личной привязанности к нему; уважая того и другого, простыл к ним в любви; обязанный им главными успехами своего царствования, страшился быть неблагодарным и соблюдал единственно пристойность...

Немалую роль в перемене Иоанна сыграла встреча с коломенским епископом Виссарионом, который сказал ему:

Если хочешь быть истинным самодержцем, то не имей советников мудрее себя; держись правила, что ты должен учить, не учиться - повелевать, а не слушаться. Тогда будешь тверд на царстве и грозою вельмож. Советник мудрейший государя неминуемо овладеет им.

Князь Курбский пишет в своей "Истории о великом князе Московском":

Совет, тебе данный, внушен духом лжи, а не истины.

Царь должен не властвовать только, но властвовать благодетельно: его мудрость как человеческая, имеет нужду в пособии других умов, и тем превосходнее в глазах народа, чем мудрее советники, им выбираемые.

Монарх, опасаясь умных, впадает в руки хитрых, которые в угодность ему притворяются даже глупцами; не пленяя в нем разума, пленяют страсть и поведут его к своей гибели.

Справка:

-- Курбский Андрей Михайлович (1528-83), русский князь, государственный деятель, писатель, переводчик.

-- Участник Казанских походов, член Избранной рады, воевода в Ливонской войне.

-- Опасаясь "неправедной" опалы Ивана IV, бежал в Литву (1564); член рады Речи Посполитой; участник войны с Россией.

-- Написал мемуарный памфлет "История о великом князе Московском" (1573) и 3 обличительных послания "лютому самодержцу" (составивших вместе с 2 ответами Ивана IV уникальный литературный памятник, исполненный страстной полемики о пределах царской власти и о ее верности "пресветлому православию" ).

-- См.: Петровский М.П. Князь Андрей Михайлович Курбский.- Казань, 1873; Иванишев И.Д. Князь Андрей Михайлович Курбский в Литве и на Волыни.- Киев, 1849; Горский С. Жизнь и историческое значение князя Курбского.- СП б., 1858 и др.

Печать государственная малая (двойная кормчая.) царя Ивана IV Васильевича с жалованной грамоты 1577 г. князю Ивану Юрьевичу Мордкину

Истинная политика велит быть другом, ежели нет сил быть врагом; прямодушие может иногда усовестить и властолюбца, отнимая у него предлог законной мести: ибо нелегко наглым образом топтать уставы нравственности...

Приступаем к описанию ужасной перемены в душе царя и в судьбе царства.

История не решит вопроса о нравственной свободе человека; но предполагая оную в суждении своем о делах и характерах, изъясняет те и другие: во-первых, природными свойствами людей; во-вторых, обстоятельствами или впечатлениями предметов, действующих на душу.

Иоанн родился с пылкими страстями, с воображением сильным, с умом еще более острым, нежели твердым и основательным.

Худое воспитание, испортив в нем естественные наклонности, оставило ему способ к исправлению в одной Вере: ибо самые дерзкие развратители царей не дерзали тогда касаться сего святого чувства.

Государь возмужал: страсти зреют вместе с умом, и самолюбие действует еще сильнее в летах совершенных.

Пусть доверенность Иоаннова к разуму бывших наставников не умалилась; но доверенность его к самому себе увеличилась: благодарный им за мудрые советы, государь перестал чувствовать необходимость в дальнейшем руководстве.

Отселе начало злу, и таким образом.

Уже не было двух главных действователей благословенного Иоаннова царствования; но друзья их, мысли и правила оставались: надлежало, истребив Адашева, истребить его дух, опасный для клеветников добродетели, противной государю в сих новых обстоятельствах.

Освящение храма Покрова митрополитом Макарием в

присутствии царя Ивана IVГрозного.

Из Лицевого свода

С сего времени умолк плач во дворце.

Начали забавлять царя:

- сперва беседою приятною, шутками, а скоро и светлыми пирами;

- напоминали друг другу, что вино радует сердце;

- смеялись над старыми обычаем умеренности;

- называли постничество лицемерием.

Между новыми любимцами государевыми отличались боярин Алексей Басманов, сын его, кравчий Федор, князь Бельский, готовые на все для удовлетворения своему честолюбию.

Прежде они под личиной благонравия терялись в толпе обыкновенных царедворцев, но тогда выступили вперед и, по симпатии зла, вкрались в душу Иоанна, приятные ему какой-то легкостью ума, искусственной веселостью, хвастливым усердием исполнять, предупреждать его волю.

Не вдруг, конечно, рассвирепела душа, некогда благонравная: успехи добра и зла бывают постепенны.

Началось гонением всех ближних Адашева: их лишали собственности, ссылали в дальние места.

Народ жалел о невинных, проклинал ласкателей, новых советников царских; а царь злобился и хотел мерами жестокими унять дерзость.

Москва цепенела в страхе.

Кровь лилась; в темницах, в монастырях стенали жертвы; но тиранство еще созревало: настоящее ужасало будущим!

Нет исправления для мучителя, всегда более и более подозрительного, более и более свирепого; кровопийство не утоляет, но усиливает жажду крови: оно делается лютейшею из страстей, неизъяснимую для ума, ибо есть безумие, казнь народов и самого тирана.

Сильвестр, монах Выдубецкого монастыря, пишет летопись.

Миниатюра из Лицевого свода.

16 в.

После казней Иоанн занялся образованием своей новой дружины.

В совете с ним сидели Алексей Басманов, Малюта Скуратов, князь Афанасий Вяземский, и другие любимцы.

К ним приводили молодых детей боярских, отличных не достоинствами, но так называемым удальством, распутством, готовностью на все.

Иоанн предлагал им вопросы о роде их, о друзьях и покровителях: требовалось именно, чтобы они не имели никакой связи с знатными боярами; неизвестность, самая низость происхождения вменялась им.

Вместо тысячи, царь набрал 6000, и

- взял с них присягу служить ему верою и правдою,

- доносить на изменников,

- не дружить с земскими (то есть со всеми, не записанными в опричнину),

- не водить с ними хлеба - соли,

- не знать ни отца, ни матери,

- знать единственно государя.

Скоро мы увидим, что Иоанн предает всю Россию в жертву своим опричным: они были всегда правы в судах, а на них не было ни суда, ни управы.

Чем более государство ненавидело опричных, тем более государь имел к ним доверенности: сия общая ненависть служила ему залогом их верности.

Не было ни для кого безопасности, но всего менее для людей известных заслугами и богатством: ибо тиран, ненавидя добродетель, любил корысть.

Гнев тирана падал на целые семейства, губил не только детей с отцами, супруг с супругами, но часто и всех родственников мнимого преступника.

В заключение скажем, что добрая слава Иоаннова пережила худую славу в народной памяти: стенания умолкли, жертвы истлели, и старые предания затмились новейшими; но имя Иоаннова блистало на Судебнике и напоминало приобретением трех царств монгольских.

0x01 graphic

Федор Иоаннович

Первые дни по смерти тирана (говорит римский историк Тацит) бывают счастливейшими для народа: ибо конец страданий есть живейшее из человеческих удовольствий.

Но царствование жестокое часто готовит царствование слабое: новый венценосец, боясь уподобиться своему ненавистному предшественнику и желая снискать любовь общую, легко впадает в другую крайность, в послабление вредное государству.

Сего могли опасаться истинные друзья отечества, тем более, что знали необыкновенную кротость наследника Иоаннова, соединенную в нем с умом робким, с набожностью беспредельною, с равнодушием к мирскому величию.

На громоносном престоле свирепого мучителя Россия увидела постника и молчальника, более для кельи и пещеры, нежели для власти державной рожденного...

Не наследовав ума царственного, Федор не имел и сановитой наружности отца, ни мужественной красоты деда и прадеда: был росту малого, дрябл телом, лицом бледен, всегда улыбался, но без живости; двигался медленно, ходил неровным шагом, ль слабости в ногах; одним словом, изъявлял в себе преждевременное изнеможение сил естественных и душевных.

К счастью России, Федор, боясь власти как опасного повода к грехам, вверил кормило государства руке искусной - и сие царствование, хотя не чуждое беззаконий, хотя и самым ужасным злодейством омраченное, казалось современникам милостью Божьей, благоденствием, златым веком: ибо наступило после Иоаннова!

0x01 graphic

Борис Годунов

Он уже царствовал, но без короны и скипетра.

Надлежало думать, что Борис немедленно возложит на себя венец со всеми торжественными обрядами, которые в глазах народа освещают лицо властителя: сего требовали патриарх и синклит именем России; сего без сомнения хотел и Борис, чтобы важным церковным действием утвердить престол за собою и своим родом: но хитрый умом властвуя над движениями сердца, вымыслил новое очарование; вместо скипетра взял меч в десницу и спешил в поле, доказать, что безопасность отечества ему дороже и короны и жизни. (речь идет об отражении нападения османского хана Каза-Гирея).

Ложные ли слухи обманули Бориса, или он притворным легковерием обманул Россию, чтобы явить себя царем не только Москвы, но и всего воинства, воспламенить любовь его к новому самодержцу, в годину опасности предпочитающему бранный шлем венцу Мономахову, и тем удвоить блеск своего торжественного воцарения? Хитрость достойная Бориса и едва ли сомнительная.

Вместо тучи врагов, явились в южных пределах России мирные послы...

Наконец Борис венчался на царство.

В усердной любви к гражданскому образованию Борис превзошел всех древнейших венценосцев России, имев намерение завести школы и даже университеты, чтобы учить молодых россиян языкам европейским и наукам: в 1600 году он послал в Германию немца, Иоанна Крамера, уполномочив его искать там и привести в Москву профессоров и докторов. Сие важное намерение не исполнилось, как пишут, от сильных возражений духовенства, которое представило царю, что Россия благоденствует в мире единством Закона и языка; что разность языков может произвести и разность в мыслях, опасную для церкви.

Но оставив мысль заводить университеты в России, царь послал 18 молодых боярских людей в Лондон, в Любек и во Францию, учиться языкам иноземным.

Умом естественным поняв великую истину, что народное образование есть сила государственная и, видя несомнительное в оном превосходство других европейцев, он звал к себе из Англии, Голландии, Германии не только лекарей, ремесленников, но и людей чиновных на службу.

Имя Годунова, одного из разумнейших властителей в мире, в течение столетий было и будет произносимо с омерзением, во славу нравственного неуклонного правосудия.

Потомство видит лобное место обагренное кровью невинных, Св. Дмитрия издыхающего под ножом убийц, Героя Псковского в петле (Ивана Петровича Шуйского), столь многих вельмож в темницах и кельях; видит гнусную мзду, рукою венценосца предлагаемую клеветникам - доносителям; видит систему коварства, обманов, лицемерия пред людьми и Богом... везде личину добродетели, и где добродетель? В праве ли судов Борисовых, в щедрости, в любви к гражданскому образованию, в ревности к величию России, в политике мирной и здравой? Но сей яркий для ума блеск хладен для сердца, удостоверенного, что Борис не усомнился бы ни в каком случае действовать вопреки своим мудрым государственным правилам, если бы властолюбие потребовало от него такой перемены.

Он не был, но бывал тираном; не безумствовал, но злодействовал подобно Иоанну, устраняя совместников или казня недоброжелателей.

Если Годунов на время благоустроил державу, на время возвысил ее во мнении Европы, то не он ли и ввергнул Россию в бездну злополучия, почти неслыханного - предал в добычу ляхам и бродягам, вызвал на феатр сонм мстителей, и самозванцев истреблением древнего племени царского?

Не он ли, наконец, более всех содействовал уничижению престола, воссев на нем святоубийцею?

0x01 graphic

Федор Борисович

Он соединил в себе ум отца с добродетелью матери и шестнадцати лет удивлял вельмож даром слова и сведениями необыкновенными в тогдашнее время: первым счастливым плодом европейского воспитания в России; рано узнал и науку правления, отроком заседая в Думе; узнал и сладость благодеяния, всегда употребляемый родителем в посредники между законом и милостью.

Что нельзя было ожидать государству от такого венценосца?

Но тень Борисова с ужасными воспоминаниями омрачала престол Федоров: ненависть к отцу препятствовала любви к сыну.

Россияне ждали только бедствий от злого племени, в их глазах опального пред Богом, и страшась быть жертвою Небесной казни за Годунова, не устрашились подвергнуться сей казни ха преступление собственное: за вероломство, осуждаемое уставом Божественным и человеческим.

Федор, столь юный, имел нужду в советниках. И таким советником стал Басманов. Удивив современников, дело Басманова удивляет и потомство. Басманов, вероятно, не дерзнул бы изменить Борису, который действовал на воображение и долговременным повелительством и блеском великого ума государственного: Федор, слабый юностью лет и новостью державства, вселял смелость в предателя...

Власть верховная дремала в Кремле, когда самозванец (Лжедмитрий) шел к Москве.

Князья Голицын и Мосальский, чиновники Молчанов и Шерефединов, взяв стрельцов, убили юного Федора, его мать и сестру.

Так закончилось царствование Годуновых.

0x01 graphic

Лжедмитрий I.

Гравюра Л.Килиана. 1606 г.

Лжедмитрий

Нелепою дерзостью и неслыханным счастьем достигнув цели - каким-то обаянием прельстив умы и сердца вопреки здравому смыслу - сделав, чему нет примера в истории: из беглого монаха, казака- разбойника и слуги пана литовского в три года став царем великой державы, Самозванец казался хладнокровным, спокойным, не удивленным среди блеска и величия, которые окружали его в сие время заблуждения, срама и бесстыдства.

Началось державство расстриги, который по внушению ли собственного ума или советников, немедленно занялся правительством, действуя свободно, решительно, как бы человек рожденный на престоле, и с навыками власти.

Угодив всей России милостями к невинным жертвам Борисова тиранства, Лжедмитрий старался угодить ей и благодеяниями: удвоил жалованье сановникам и войску; велел заплатить все долги казенные Иоаннова царствования, отменил многие торговые и судные пошлины; строго запретил всякое мздоимство и наказал многих судей бессовестных; обнародовал, что в каждую среду и субботу будет сам принимать челобитные от жалобщиков на Красном крыльце.

Первым врагом Лжедмитрия был сам он, легкомысленный и вспыльчивый от природы, грубый от худого воспитания, - надменный, безрассудный и неосторожный от счастья. Удивляя бояр остротою и живостью ума в делах государственных, державный прошлец часто забывался: оскорблял их своими насмешками, упрекал невежеством, дразнил хвалою иноземцев и твердил, что россияне должны быть их учениками, ездить в чужие земли, видеть, наблюдать, образовываться и заслужить имя людей.

Самозванец скоро охладил к себе и любовь народную своим явным неблагоразумием.

Действуя вопреки нашим обычаям и благоразумию, Лжедмитрий презирал и святейшие законы нравственности: не хотел обуздывать вожделений грубых и, пылая сластолюбием, явно нарушал уставы целомудрия и пристойности.

За это он и поплатился жизнью.

0x01 graphic

Василий Шуйский

Если всякого венценосца избранного судят с большею строгостью, нежели венценосца наследственного; если от первого требуют обыкновенно качеств редких, чтобы повиноваться ему охотно, с усердием и без зависти: то какие достоинства, для царствования мирного и непрекословенного, надлежало иметь новому самодержцу России, возведенного на трон более сонмом клевретов, нежели отечеством единодушным, вследствие измен, злодейств, буйности и разврата?

Василий, льстивый царедворец Иоаннов, сперва явный неприятель, а потом бессовестный угодник и все еще тайный зложелатель Борисов, достигнув венца успехом кова, мог быть только вторым Годуновым: лицемером, а не Героем добродетели, которая бывает главной силою и властителей и народов в опасностях чрезвычайных.

Борис, воцаряясь, имел выгоду: Россия уже давно и счастливо ему повиновалась, еще не зная примеров в крамольстве. Но Василий имел другую выгоду: не был святоубийцею; обагренный единственной кровью ненавистного и заслужив удивление россиян делом блестящим, оказав в низложении Самозванца и хитрость и неустрашимость, всегда пленительную для народа.

Чья судьба в истории равняется с судьбою Шуйского?

Кто с места казни восходил на трон и знаки жестокой пытки прикрывал на себе хламидою царской? Сие воспоминание не вредило, но способствовало общему благорасположению к Василию: он страдал за отечество и Веру!

Без сомнения уступая Борису в великих дарованиях государственных, Шуйский славился однако ж разумом мужа думного и сведениями книжными, столь удивительными для тогдашних суеверов, что его считали волхвом.

Он хотел добра отечеству, и без сомнения искренно: еще более хотел угождать россиянам.

Видев столько злоупотреблений неограниченной державной власти, Шуйский думал устранить их и пленить Россию новостью важной. В час своего воцарения, когда вельможи и граждане клялись ему в верности, сам нареченный венценосец, к общему изумлению, дал присягу, дотоле не слыханную:

I) не казнить смертью никого без суда боярского, истинного, законного;

2) преступников не лишать имени, но оставлять в наследие женам и детям невинным;

3) в изветах требовать прямых явных улик с очей на очи и наказывать клеветников тем же, чему они подвергали винимых ими несправедливо.

Сим священным обетом мыслил новый царь избавить россиян от двух ужасных зол своего века: от ложных доносов и беззаконных опал, соединенных с разорением целых семейств в пользу алчной казны.

Царствование Василия Шуйского закончилось его низвержением с престола в пользу нового самозванца, прозванного "тушинским вором".

Василий Шуйский был впоследствии переправлен в Польшу, где скончался 12 сентября 1612 года. Там же был похоронен и брат Шуйского Дмитрий.

Останки Шуйских были возвращены России во времена Михаила Романова.

© Copyright Каменев Анатолий Иванович (kamenevai@mail.ru) Размещен: 30/05/2012, изменен: 30/05/2012. 26k. Статистика. Фрагмент: Политика Иллюстрации: 10 штук.	Ваша оценка:

Каменев Анатолий Иванович "Видим быстрые переходы от зла к добру"...

Каменев Анатолий Иванович
"Видим быстрые переходы от зла к добру"...