ArtOfWar. Каменев Анатолий Иванович. В народе таилась громадная сила ...

В народе таилась громадная сила ...

Древние германцы:

-- Раньше всего у них бросается в глаза храбрость и физическая пригодности отдельного воина...

-- Заключается в прочности внутренней спайки между отдельными воинами в тактической единице...

-- Внутренняя спайка, взаимная уверенность друг в друге, которая образует нравственную силу...

-- "Приказ" выполнялся, так как каждый знал, что этот призыв будет каждым выполнен...

-- Слово предводителя не только останавливало сотни, но и побуждало их к новому наступлению...

-- "Крик слона" ("баррит") - песня начинается глухим грохотом и усиливается по мере того, как разгорается бой, достигая силы грохота прибоя морских волн, ударяющихся о скалы...

Посмотрите:

-- Ганс Готлиб Дельбрюк (11 ноября 1848 -- 14 июля 1929) -- немецкий историк.

-- Он был одним из первых современных военных историков и основывал свой метод на критическом подходе к древним источникам...

-- Дельбрюк родился в Бергене на острове Рюген, учился в Гейдельбергском и Боннском университете.

-- Солдатом воевал во Франко-прусской войне, после которой он был некоторое время наставником принца Вальдемара Прусского.

-- Его научная деятельность началась с биографии Гнейзенау. Затем он втягивается в полемику с представителями Генерального штаба относительно Фридриха Великого.

-- Дельбрюк не разделял восторженного взгляда на прусского короля и отстаивал свой взгляд на него.

-- В 1885 году он стал профессором современной истории в Берлинском университете.

-- Был членом немецкого рейхстага с 1884 по 1890 год. Был одним из редакторов влиятельного консервативного издания "Прусский ежегодник".

-- Во время первой мировой войны Дельбрюк пришел к выводу о неизбежном поражении Германии и выступал за скорейшее заключение мира. Он вошел в немецкую делегацию во время Парижской мирной конференции, которая завершила Первую мировую войну, после которой Дельбрюк обрушился с критикой в адрес одного из главных немецких стратегов Людендорфа. Дельбрюк считал, что Германии следовало искать победы на восточном фронте, достигая на западном лишь второстепенных целей, после чего искать мира.

-- Умер в Берлине.

ВОЕННОЕ ДЕЛО У ДРЕВНИХ ГЕРМАНЦЕВ

Г. Дельбрюк

Чтобы понять организацию военного дела германцев, необходимо сперва изучить социально-политические условия жизни этого народа.

Германцы, подобно галлам, не знали политического единства. Они распадались на племена, из которых каждое занимало в среднем область с площадью, равной приблизительно 100 кв. милям. Пограничные части области не были населены из опасения неприятельского нашествия. Поэтому можно было даже из самых отдаленных поселков достигнуть расположенного в центре области места народного собрания в течение однодневного перехода.

Так как очень большая часть страны была покрыта лесами и болотами и поэтому жители ее лишь в очень незначительной степени занимались земледелием, питаясь главным образом молоком, сыром и мясом, то средняя плотность населения не могла превышать 250 человек на 1 кв. милю. Таким образом, племя насчитывало приблизительно 25.000 человек, причем более значительные племена могли достигать 35.000 или даже 40.000 человек. Это дает 6.000 - 10.000 мужчин, т.е. столько, сколько в самом крайнем случае, учитывая 1.000 - 2.000 отсутствующих, может охватить человеческий голос и сколько может образовать целостное и способное обсуждать вопросы народное собрание. Это всеобщее народное собрание обладало высшей суверенной (верховной государственной) властью. Племена распадались на роды, или сотни. Эти объединения называются родами, так как они были образованы не произвольно, а объединяли людей по естественному признаку кровной связи и единства происхождения.

Род (или сотня), в состав которого входили, как мы можем предположить, от 400 до 1.000, а иногда, может быть, и до 2.000 человек, владел округом площадью, равной одной или нескольким кв. милям, и населял деревню.

Члены рода, являвшиеся в то же время соседями по деревне, образовывали во время войны одну общую группу, одну орду. Поэтому еще теперь на севере называют военный корпус "thorp", а в Швейцарии говорят "деревня" - вместо "отряд", "dorfen" - вместо "созывать собрание", да и теперешнее немецкое слово "войско", "отряд" (Truppe) происходит от этого же самого корня. Перенесенное франками к романским народам, а от них вернувшееся в Германию, оно до сих пор хранит воспоминание об общественном строе наших предков, уходящем в такие древние времена, о которых не свидетельствует ни один письменный источник. Орда, которая шла вместе на войну и которая вместе селилась, была одной и той же ордой. Поэтому из одного и того же слова образовались названия поселения, деревни и солдат, войсковой части.

Во главе каждой общины стоял избираемый чиновник, который носил название "альдерман" (старейшина), или "хунно", подобно тому, как община называлась либо "родом", либо "сотней".

Их авторитет не настолько высок, чтобы сохранить мир при крупных распрях или тяжелых преступлениях. Их положение не настолько высоко, а их кругозор не настолько широк, чтобы руководить политикой. В каждом племени были один или несколько благородных родов, стоявших высоко над свободными членами общины, которые, возвышаясь над массой населения, образовывали особое сословие и вели свое происхождение от богов. Из их среды общее народное собрание выбирало нескольких "князей", "первейших", "principes", которые должны были ездить по округам ("по деревням и селам"), чтобы творить суд, вести переговоры с иноземными государствами, совместно обсуждать общественные дела, привлекая к этому обсуждению также и хунни, для того чтобы затем вносить свои предложения на народных собраниях. Во время войны один из этих князей в качестве герцога облекался верховным командованием.

<...>

Военные успехи зависят ... не от одной, а от двух совершенно различных причин.

Первая причина, которая раньше всего бросается в глаза, заключается в храбрости и физической пригодности отдельного воина.

Другая причина заключается в прочности внутренней спайки между отдельными воинами в тактической единице. Как ни различны по своей природе обе эти силы - пригодность каждого отдельного бойца и внутренняя спайка между ними в воинской части, - все же нельзя вторую силу целиком отделить от первой.

Как бы хорошо ни была обучена и тесно сплочена воинская часть, но если она будет состоять из одних лишь трусов, то она окажется ни на что не способной. Но если воинская масса обладает хотя бы умеренной дозой мужества и если к этому присоединяется второй элемент - корпоративность, то это создает такую воинскую силу, перед которой принуждены отступить все проявления личной храбрости.

О фалангу греческих граждан разбилась рыцарская храбрость персов, причем дальнейшее развитие этой тактической части - фаланги, давшее новые, более утонченные формы, вплоть до тактики боевых линий и когорт, является существенным содержанием истории античного военного искусства. Римляне всегда побеждали не потому, что они были храбрее своих противников, но потому, что благодаря своей дисциплине они обладали более крепкими тактическими частями. Это говорит о том, как важно, но в то же время и как трудно было образовать из первоначально неповоротливой фаланги множество маленьких оперативно подвижных тактических частей.

Нам нужно только вспомнить об этой цепи развития, чтобы после того, как мы изучили государственный и общественный строй древних германцев, одним взглядом сразу увидеть, какая громадная воинственная сила таилась в этом народе.

Каждый отдельный германец в своей грубой, варварской, близкой к природе жизни, в постоянной борьбе с дикими зверями и с соседними племенами воспитывал в себе наивысшую личную храбрость. А тесная спайка, существовавшая внутри каждого отряда, который включал соседей и род, хозяйственную общину и воинское товарищество и находился под начальством предводителя, авторитет которого во всей будничной повседневности распространялся на всю жизнь человека как во время мира, так и во время войны, - эта тесная спайка германской сотни, находившейся под начальством своего хунно, обладала такой прочностью, которую не могла превзойти даже самая строгая дисциплина римского легиона.

Психологические элементы, составлявшие германскую сотню и римскую центурию, абсолютно различны, но результат их действия совершенно одинаков. Германцы не упражнялись в военном деле, а хунно едва ли обладал определенной - во всяком случае едва ли значительной - дисциплинарной властью; даже самое понятие собственно воинского повиновения было чуждо германцам.

Но еще не расколотое единство всей той жизни, в которой пребывала сотня и которое приводило к тому, что в исторических рассказах сотня называлась также общиной, деревней, товариществом и родом, - это естественное единство было сильнее, чем то искусственное единство, которого культурные народы принуждены достигать посредством дисциплины.

Римские центурии превосходили германские сотни по внешней сомкнутости своего выступления, подступа к неприятелю и атаки, по своему равнению и движению строго в затылок,

но внутренняя спайка, взаимная уверенность друг в друге, которая образует нравственную силу, была у германцев настолько сильна, что даже при внешнем беспорядке, при полной дезорганизованности и даже временном отступлении она оставалась непоколебленной.

Каждый призыв хунно - слово "приказ" мы даже оставляем совершенно в стороне - выполнялся, так как каждый знал, что этот призыв будет каждым выполнен. Паника является слабой стороной, присущей каждой недисциплинированной воинской части. Но даже во время отступления слово предводителя не только останавливало германские сотни, но и побуждало их к новому наступлению.

Поэтому мы не напрасно установили в предыдущей главе сперва тождество между хунно и альтерманом, а затем тождество между округом, родом, сотней и деревней. Здесь идет дело не о спорном вопросе формального государственно-правового значения, но о раскрытии крупного и существенного элемента в мировой истории.

Здесь следует обратить внимание на то, что хунно являлся неизбираемым от случая к случаю предводителем менявшегося и случайно составленного отряда, но прирожденным вождем природного единства. Он носил такое же название и выполнял во время войны такие же функции, как и римский центурион, но отличался от него так, как природа отличается от искусства.

Хунно, который командовал бы не в качестве родового старейшины, имел бы во время войны так же мало значения, как и центурион при отсутствии дисциплины. Но так как он является родовым старейшиной, то и достигает без помощи воинской присяги, строгой дисциплины и военных законов такой же спайки и такого же подчинения, как и его римский тезка, применявший для этой цели строжайшую дисциплину.

Когда римляне порой говорят о беспорядке у германцев, или когда Германик, для того чтобы усилить мужество у легионеров, рассказывает им про германцев, что они, "не стыдясь позора и ничуть не беспокоясь, уходят от вождя", то это с римской точки зрения вполне справедливо. Но если посмотреть с другой стороны, то это как раз и будет доказательством того, насколько прочной была внутренняя спайка среди германцев, ибо даже, несмотря на весьма незначительный внешний порядок, временное отступление и отсутствие настоящего командования, они все же не разбегались и даже не ослабляли энергии своего боевого натиска.

Тактическая форма строя, в котором сражалась германская пехота, получила у древних писателей название "cuneus", которое новейшими писателями переводится словом "клин" (клинообразный боевой порядок). Однако, это слово может так же ввести в заблуждение, как и наше выражение "колонна", которым, пожалуй, технически всего правильнее можно было бы перевести вышеприведенный латинский термин. Если мы будем термины "линия" и "колонна" противопоставлять друг другу, то под словом "линия" мы будем подразумевать такое построение, которое больше простирается в ширину, нежели в глубину, а под словом "колонна" - такое построение, которое более тянется в глубину, чем в ширину. Но если эти термины на самом деле постепенно переходят друг в друга, то их употребление в языке далеко отходит от вышеуказанного противопоставления. Такой боевой строй, который насчитывает 12-40 человек по фронту и 6 человек в глубину, мы уже называем "ротной колонной". Равным образом римляне иногда называли клином такие боевые построения, которые мы должны были бы обозначить как "фаланга" или "линия". Так, например, Ливий называет пунический центр в сражении при Каннах "очень тонким клином", хотя здесь, без сомнения, мы имеем дело не только с линейным построением, но даже, по собственному выражению Ливия, с довольно плоским построением. Слово "cuneus" часто обозначает просто-напросто слово "отряд".

Хотя из одного слова "cuneus" (клин) еще ничего нельзя извлечь, однако, нет никакого сомнения в том, что наряду с общим значением оно имело также и специфически техническое значение, в котором оно иногда и употреблялось.

О техническом значении этого термина нас, кажется, довольно точно информируют некоторые писатели эпохи переселения народов. Вегеций (III, 19) определяет клин (cuneus) как "множество пехотинцев, которые подвигаются вперед сомкнутыми рядами - впереди более узкими, а сзади более широкими - и прорывают ряды противников". Аммиан пишет (17, 13), что римляне, т.е. варваризованные римские военные отряды, напали, "выражаясь грубо, по-солдатски, строем, похожим по своей внешней форме на голову кабана", т.е. "строем, который кончался узким рядом". А Агапий сообщает, что клин, e[mbolon, франков в сражении против Нарсеса имел форму треугольника.

<...>

Правильное описание клина сохранилось в античной литературе в двух местах: у Тацита и в конце эпохи переселения народов в "Стратегиконе" императора Маврикия, если он только является автором этого труда (приблизительно 579 г.). "Белокурые народы" - франки, лангобарды и подобные им, - читаем мы в "Стратегиконе", - нападают отрядами, которые столь же широки, как и глубоки, а Тацит говорит "о клиньях" (cuneis) батавов следующее: "повсюду тесно сомкнутые, а спереди, сзади и с боков хорошо прикрытые". "Тесно сомкнутым" отрядом, который со всех сторон - не только спереди и сзади, но и с флангов - одинаково силен, является каре, следовательно, при 400 человек такое построение, когда 20 стоят в ширину и 20 в глубину, а при 10.000 - 100 в ширину и 100 в глубину. Такой отряд образует не квадрат, а прямоугольник, фронтом которого является его узкая сторона, так как во время перехода дистанция между шеренгами приблизительно вдвое больше дистанций между рядами. Если же теперь перед строем такой глубокой колонны выступит вождь или князь, окруженный своей свитой, находящейся позади него или рядом с ним, то может показаться, что такая колонна увенчана вершиной. Эта вершина является командующей, руководящей частью. Пользуясь современными условиями, мы можем сравнить такое построение с атакой кавалерийской бригады. Впереди находится командир бригады, позади него - три человека: его адъютант и два трубача, затем - два полковых командира со своими адъютантами и трубачами, далее - восемь эскадронных командиров со своими трубачами, затем 32 взводных командира и, наконец, вся масса всадников. Такое построение можно изобразить в виде треугольника, однако, оно применяется лишь во время церемониального марша. Ведь это построение требует не постепенного внедрения в неприятельский строй, а того, чтобы во время войны, несмотря на то, что командиры находятся впереди строя, вся масса, вобрав в себя командиров, одновременно устремилась бы на неприятельский строй.

Такова же была, следует думать, и вершина или острие древнегерманской "кабаньей головы". Когда князь или северный богатырь становился со своей свитой во главе каре, состоявшего из свободных членов общины, то он, бурно устремляясь вперед, увлекал своим натиском вслед за собой всю остальную массу войска.

Атака должна была происходить одновременно. Голова колонны вовсе не имела своей задачей пробить вражеский фронт, но во время атаки вся масса войска вслед за своим герцогом должна была нанести удар, подобный удару тараном.

Даже при отсутствии головы колонны глубокая колонна могла по своей форме приближаться к форме треугольника. Если такой клин, - скажем, шириной в 40 человек, т.е. насчитывавший 1.600 человек, - сталкивался с более широким неприятельским строем, то в этом случае наибольшей опасности подвергались оба фланговых первой шеренги, так как в момент столкновения им приходилось сражаться не с одним лишь противником, стоявшим прямо против них, но и с его соседом, который угрожал им со стороны. Потому могло свободно случиться, что крылья продвигались вперед с некоторой осторожностью, вследствие чего середина несколько выдавалась вперед. Напротив, внешние части задних рядов в своем натиске легко растекались. Поэтому и без того казавшийся узким фронт колонны должен был на самом деле казаться заостренным, однако, это не было его преимуществом. Это было скорее его деформацией, нежели правильной формой. Чем равномернее наступал весь отряд на противника и теснил его вперед, тем было лучше. Чем храбрее были фланговые, тем меньше следовало подозревать их в том, что они нарочно отставали. Чем ровнее держали ряды задние шеренги, тем острее был удар и сильнее натиск. А предводители должны были принимать все меры к тому, чтобы отряд, подходя к противнику, по возможности точно держал равнение как по фронту, так и в глубину.

С началом наступления на противника германская колонна начинала петь "баррит" ("крик слона") - свою боевую песню. При этом воины держали щит перед ртом для того, чтобы звук, отражаясь от щита, этим усиливался. "Она начинается глухим грохотом, - рассказывает нам римлянин, - и усиливается по мере того, как разгорается бой, достигая силы грохота прибоя морских волн, ударяющихся о скалы". Подобно тому как применение тех флейт, звуком которых спартанцы сопровождали движение своей фаланги, послужило нам указанием упорядоченного и равномерного движения (том I, ч. I, гл. II), так и "баррит" указывает нам на тот же самый факт применительно к клину древних германцев.

Если германский клин производил атаку на такой же неприятельский клин и если оба клина выдерживали обоюдный натиск, то с двух сторон надвигались друг на друга задние ряды, пытаясь окружить противника. Если клин производил атаку на фалангу, то он ее либо прорывал, - причем в таком случае противник отступал не только в месте прорыва, но, что весьма вероятно, и по всему фронту, - либо же фаланга выдерживала натиск, и тогда войска, составлявшие клин, продолжали бой, причем им не оставалось ничего другого, как возможно скорее выдвинуть вперед свои задние ряды и, раздавшись в ширину, перестроиться в фалангу.

Римский центурион стоял и передвигался в строю фаланги, занимая место правофлангового своей роты. Лишь здесь мог он выполнить все свои функции: сохранение интервалов, командование, метание залпом дротиков и вслед за тем короткую атаку. Германский хунно шел во главе своего клина; когда же несколько родов образовывали большой клин, то они стояли рядом, причем каждый род состоял (по фронту) из двух или трех рядов; перед каждым родом стоял хунно, а перед всем клином князь, окруженный своей свитой. Здесь никогда не командовали метания дротиков залпом; здесь не надо было соблюдать равномерное, установленное правилами расстояние, и атака здесь начиналась штурмовым бегом на значительно большем расстоянии. Предводитель не должен был здесь равняться по соседним отрядам и держать определенное направление. Он устремлялся вперед по тому пути или по тому направлению, которые ему казались наиболее благоприятными, а его отряд следовал за ним.

<...>

Преимуществом фаланги перед клином являлось непосредственное вовлечение большего количества оружия в сражение. Десятишеренговая фаланга, насчитывавшая всего 10.000 человек, имела 1.000 человек в первой шеренге. Клин же глубиной в 100 человек имел по фронту только 100 человек. Если клин сразу не прорвет фалангу, то он очень скоро будет окружен со всех сторон. Фаланга в состоянии его обойти своими флангами.

С другой стороны, слабой частью фаланги являлись ее фланги. Небольшая фланговая атака могла ее опрокинуть. Такая фланговая атака могла быть особенно легко произведена конницей. Германцы обладали сильной конницей, а греки и римляне такой сильной конницей не обладали. Поэтому германцы предпочитали строиться вглубь, чтобы иметь сильные и хорошо защищенные фланги. Греки же и римляне гораздо слабее чувствовали эту потребность. Они могли смело рисковать, принимая более тонкие построения, чтобы иметь на передовой линии как можно больше оружия.

Второй причиной, усиливавшей тяготение каждой стороны к свойственной ей форме построения, является то обстоятельство, что германцы обладали гораздо меньшим и худшим защитным вооружением, нежели греки и римляне с их развитой промышленностью. Поэтому германцы стремились к тому, чтобы выставить в первой шеренге лишь немногих, лучше других вооруженных воинов и пытались усилить атаку натиском из глубины, причем этому не очень вредило недостаточное вооружение воинов, стоявших внутри клина.

Наконец, клин имел еще и то преимущество, что он мог легко и быстро передвигаться по пересеченной местности, не нарушая в то же время своего внутреннего порядка. Фаланга же могла двигаться вперед ускоренным маршем лишь на очень небольшом расстоянии.

<...>

Благодаря своей форме германские клинья легко сжимались и не нуждались ни в каких особых упражнениях для передвижения. Когда Плутарх рассказывает о том ("Марий", 19), что амброны шли в бой одинаковым шагом, отбивая такт ударами в щит, то, конечно, нельзя считать, что эта маршировка была абсолютно точной, как на параде, но вместе с тем необходимо признать, что это явление было следствием вполне естественного порыва. С другой же стороны, германцы могли с большой легкостью, не соблюдая внешнего порядка, беспорядочными толпами или совершенно врассыпную быстро наступать или отступать по лесам и скалам.

Единство тактической части сохранялось у них благодаря внутренней сплоченности, взаимному доверию и одновременным остановкам, которые производились либо инстинктивно, либо по призыву вождей.

От этого, как мы это уже видели, зависело все. Это гораздо важнее, чем внешний порядок, и гораздо труднее достигается в воинских частях, объединенных одной лишь чисто воинской дисциплиной, чем в естественной корпорации германского рода, находившегося под начальством своего прирожденного вождя - хунно или альтермана. Итак, германцы не только были хорошо приспособлены к правильному сражению, но особенно отличались в боях врассыпную, в нападениях в лесу, в засадах, в ложных отступлениях, - короче, во всех видах партизанской войны.

Вооружение германцев определялось недостатком у них металла. Хотя они уже давно перешли из бронзового века в железный, но все еще не умели, подобно культурным народам Средиземноморья или даже кельтам, увеличивать в зависимости от потребностей запас металла и в соответствии с ним свободно располагать металлом при его обработке. Следует отметить, что в некотором отношении мы лучше знаем оружие германцев, нежели оружие римлян в классическую эпоху республики, так как германцы, так же как и кельты погребали в могиле рядом с телом покойного его оружие, чего римляне не делали. Это дает нам возможность извлечь из земли оружие древних германцев.

Древний германец и его оружие как бы составляют одно целое. Оружие германца является частью его личности. Для римлянина же оружие являлось ремесленным товаром, так же как и он сам в качестве воина являлся звеном, частицей, можно почти сказать, номером той манипулы, в которую он был назначен на военную службу управлением своего воинского округа. Поэтому германцы погребали вместе с воином и его оружие.

Эту цепь мыслей можно продолжить еще дальше. Оружие в местах погребения по большей части находят в согнутом виде, т.е. оно было приведено в состояние негодности. Почему? Сперва предположили, что это делалось для того, чтобы удержать грабителей от воровства. Но это вряд ли вероятно, так как согнутое оружие легко снова выпрямить, а с другой стороны, в места погребения часто клали наряду с оружием и украшения. Причина этого скорее в том, что если человек уже больше ни на что не способен, то и его оружие делают бессильным.

Тщательным исследованием и сравнительным изучением оружия, найденного в местах погребения, свидетельства римлян о вооружении германцев, правда, кое в чем были исправлены, но в основном эти свидетельства подтвердились. Римляне указывают на то, что лишь немногие воины имели панцирь и шлем; главным предохранительным вооружением был большой щит, сделанный из дерева или плетенки и обитый кожей, голова же была защищена кожей или мехом.

В речи, которую Тацит ("Анналы", II, 14) вкладывает в уста Германику перед одним из сражений, этот римский полководец говорит, что лишь первый ряд (acies) германцев вооружен копьями, остальные же имеют лишь "обожженные на конце или короткие дротики". Конечно, это было преувеличением, которое допустил оратор для того, чтобы поднять дух в своих войсках. Ведь если бы вся масса германцев действительно была вооружена одними лишь острыми палками, то, несмотря на всю свою храбрость, германцы никогда ничего не смогли бы сделать с римлянами, прекрасно вооруженными с ног до головы. Лучше осведомляет нас относительно германского вооружения Тацит в "Германии" (гл. 6), где он сперва также говорит, что германцы имели мало длинных копий и мало мечей, а затем - что их главное оружие называется "фрамой", которое он и в других местах нередко упоминает ("Германия", 6, 11, 13, 14, 18, 24). Судя по описанию Тацита, это оружие было похоже на древнее копье греческих гоплитов (тяжеловооруженных воинов). Лишь позднее мы находим у германцев в качестве боевого оружия боевой топор.

Неясно, каким образом сочетались в клинообразном строе длинные копья с коротким оружием. Германик в своей приведенной выше речи утешает своих солдат, указывая на то, что в лесу такими копьями не так удобно пользоваться, как дротиками и мечами. Поэтому можно предположить, что длина германских копий равнялась длине сарисс и копий ландскнехтов, что нам не кажется невозможным.

Так как длинное копье носилось двумя руками, то воин, несший такое копье, уже не мог держать в руках щита. Поэтому мы должны предположить, что длинными копьями были вооружены латники. Стоя в первом ряду и, возможно, чередуясь с воинами, державшими щит, для того чтобы быть слегка прикрытыми их щитом, воины, вооруженные длинными копьями, образовывали голову наступавшего клина. Как только эти воины могучими ударами прорывали неприятельский строй и приводили его в смятение, тотчас же вслед за ними наступали воины, вооруженные фрамами, и устремлялись в произведенный ими прорыв. Если бы не существовало такой тесной связи между длинным копьем и коротким оружием, то длинным копьем нельзя было бы пользоваться в схватке врукопашную. Даже сам копейщик должен был для продолжения и успешного окончания боя иметь при себе в качестве запасного оружия меч или кинжал.

Дело представится гораздо проще, если мы примем, что необычайная длина германских длинных копий есть не что иное, как преувеличение, допущенное в рассказах римлян и явившееся в результате сравнения этих длинных копий с коротким дротиком римлян. Если длина копья не превышала 12-14 футов (3,65-4,25 м) и его можно было держать в одной руке, что давало возможность воину в другой руке держать щит, то такое длинное копье немногим отличалось от фрамы. Поэтому в четырехугольном отряде можно было свободно по желанию размещать воинов, не обращая особенного внимания на вид оружия.

Существенным вопросом является следующий: раз греки и римляне, равно как, позднее, средневековые рыцари защищали свое тело хорошим предохранительным вооружением, необходимым для рукопашных схваток, то каким же образом могли германцы обходиться без такого предохранительного вооружения? Я долго придерживался той мысли, что германцы надевали на себя шкуры зверей, которые истлели в могилах. Но на многочисленных сохранившихся изображениях германских воинов мы этого нигде не видим. Напротив, источники говорят нам о том, что германцы не имели никакого другого предохранительного вооружения, кроме щитов. Это объясняется тем, что фаланга и легион были в большей степени приспособлены для одиночных боев, чем германский четырехугольный отряд. Этот последний предназначался для того, чтобы смять противника своей глубокой массой. Если это ему удавалось, то оставалось лишь преследовать неприятеля. Следовательно, в предохранительном вооружении нуждались, как мы это увидим позднее у швейцарцев, только внешние ряды. К тому же в бою врассыпную, который для германцев имел, пожалуй, больше значения, чем бой в клинообразном строю, легкость в движениях была настолько важна, что ради нее германцы отказывались от всякого иного предохранительного вооружения, кроме щита.

<...>

0x01 graphic

Хеттская цилиндрическая печать

ВАЖНЕЙШАЯ ХРОНОЛОГИЯ

ВСЕМИРНОЙ ВОЕННОЙ ИСТОРИИ

321

Победа Эвмена, макед. правителя областей Малой Азии, в союзе с Пердиккою, над Неоптолемом, правителем Армении, и Кратером. Кратер пал в битве. Поход Пердикки в Египет. Неудачные приступы к крепости Пелузии. Восстание против Пердикки его собственного войска и умерщвление его.

312

В большом сражении у Газы (в Сирии) Деметрий, сын Антигона (11 т. чел. пех., 4-5 т. кон. и 40 слонов), разбит наголову соединенными силами Птолемея и Селевка, наместников Египта и Сирии (18 т. пех. и 4 т. кон.).

312-311

Селевк берет приступом цитадель Вавилона, одерживает у Тигра победу над иранскими военачальниками Антигона и овладевает Сузианою, Мидиею и соседними странами.

311

Антигон снова овладевает Сириею. Его полков. Атеней нападает на арабское пастушеской племя набатоев, обитавшее в южной части Сирии, на границе с Египтом (к югу и востоку от Идумеи), и овладевает лежавшим в пустыне и по своим природным условиям мало доступным пунктом, где скрывались старики, женщины и дети и их имущество. Много арабов было убито, ранено и взято в плен; сверх того, победителям достался большой запас серебра.

307

Сын Антигона - Димитрий с большим флотом и войском и с осадными машинами предпринимает поход в Грецию, чтобы освободить Афины от макед. гарнизона и восстановить в них демократическое правление. Он быстро овладевает Пиреем, прогоняет македонян из Мегары, берет Мунихию (Диадоху) и разрушает ее укрепления.

306

Димитрий, сын Антигона, высадившись на остров Кипр, разбивает в решительном сражении под городом Саламином войско Менелая, брата Птоломея, и осаждает его в Саламине. Птоломей, поспешивший на помощь Саламину с флотом из 140 кораблей с 10 тыс. солдат, также разбит Димитрием (имевшим 108 кораблей), в большой морской битве, одной из замечательнейших в древности по числу и по величине судов и большому искусству с обеих сторон. Победителю достались 40, а по другим источникам - 70 больших египетских судов, остальные были потоплены. Вскоре затем Димитрий покорил Саламин и весь остров Кипр.

306

Осенью Антигон и Димитрий с колоссальными силами в 80 тыс. пех., 8 тыс. лошадей, 83 слона, 150 военных кораблей, предпринимает из Сирии поход в Египет, но все атаки, как со стороны моря, так и с востока терпят полную неудачу.

303

Завоевание Димитрием Пелопонеса: он освобождает гор. Сикион от египетского гарнизона, овладевает Коринфом, освобождает ахейские города, находившиеся под властью Полисперхона; начальствовавший войсками в Эгионе и упорно сопротивлявшейся Димитрию Стромбих распят на кресте, вместе с другими 80 чел., взятыми в плен вместе с ним. Вся Аркадия покоряется Димитрию.

301

Генеральное сражение при Ипсе (или Ипсосе, в Малой Азии, область Фригии) между Антигоном и Димитрием Полиоркетом (70 тыс. чел. Пех., 10 тыс. чел. Конницы и 75 слонов) с одной стороны и Лизимахом и Селевком (60 тыс. пех., 10.500 кон., 120 военных колесниц и 480 инд. слонов) с другой стороны. Антигон убит, а Димитрий с 5 тыс. чел. пех. и 4 тыс. кон. Спасается в Греции. Битва эта имела своим последствием окончательное распадение империи Александра Великого.

289

Неудачная война Димитрия I Полиоркета в Малую Азию. Он разбит Селевком и взят в плен в Киликии.

281

В генеральном сражении при Корупедии (или Корупедионе, г. в Малой Азии, во Фригии) Лизимах разбит Селевком и пал в битве.

275

В кровопролитном сражении у горного хребта Тавра сирийский царь Антиох I (Сотер) разбивает наголову
галлов.

275-263

Нападение Птолемея II египетского на Сирию. Война его в Передней Азии.

266

Сирийский царь Антиох I берется за оружие, чтобы отнять у лагидов финикийское побережье и южную часть Сирии.

262

Пергамский царь Евмен разбивает у Сард царя сирийского Антиоха I Сотера.

261

В сражении с галлами у Эфеса царь сирийский Антиох I Сотер разбит и сам падает в бою.

258-248

Война между Антиохом II, царем сирийским, и Птолемеем II Филадельфом, царем египетским.

246-244

Война между Сирией и Египтом: егип. Царь Птолемей III Эвергет разбивает сирийского царя Селевка II на море и потом на твердой земле и завоевывает всю Сирию до Евфрата и далее до Бактрианы и от Геллеспонта все берега Средиземного моря.

Между 245 и 243

В морском сражении у Андра македонский царь Антигон, союзник Селевка, одерживает над превосходным в числе египетским флотом, под нач. Софрона, славную победу.

242-240

Упорная война сирийского царя Селевка II с восставшим братом своим Антиохом Иераксом (или Гиэраксом, - ястребом) за обладание Малою Азиею. Сначала Селевк наголову разбит Антиохом при Анкире и едва спасается. Пергамский царь Евмен, воспользовавшись несогласиями в галльском войске Антиоха, внезапно нападает на последнего и разбивает его. Вскоре затем Селевк окончательно вытесняет Антиоха из Мал. Азии во Фракию.

А.С. Лацинский.

"Хронология всемирной военной истории, с указанием на главнейшие факты общеполитической и культурной истории. 4400 г. до Р.Х. - 1900 г. по Р.Х." (СП б., 1909).

0x01 graphic

Жильцы.

ВОЕННО-ИСТОРИЧЕСКИЙ СЛОВАРЬ-СПРАВОЧНИК

ЖАЛОБА является предохранительным клапаном, устраняющим взрыв котла от накопившихся паров. Закройте наглухо крышку куба, подогревайте, находящуюся в нем воду и катастрофа неизбежна. Совершенно тоже происходит в военном быту: воспрещение жалоб является бродилом, вызывающим темные слухи, нелепые сплетни, выражающиеся в конце концов общим недовольством чинов данной части и упадком дисциплины. (А. Резанов).

ЖЕЛАНИЕ. Всем желаниям следует предъявлять такой вопрос: что будет со мною, если исполнится то, чего я ищу, вследствие желания, и если не исполнится? (Эпикур).

ЖЕЛЕЗНАЯ ДОРОГА. Первый приказ русского военного министерства о регулярном использовании железной дороги для военных нужд, изданный 6 декабря 185I года, ознаменовал возникновение воинских перевозок на железных дорогах России. В марте 1852 года впервые по железной дороге из Москвы и Твери в Петербург перебазирована 16-я пехотная дивизия в составе 400 человек, 70 лошадей и с грузом в 19.370 пудов. Потребовалось 20 поездов, которые двигались со средней скоростью 16 км/час.

ЖЕНИТЬБА. Женись, несмотря ни на что. Если попадется хорошая жена, будешь исключением, а если плохая -- станешь философом. (Сократ). Жениться следует не глазами и не пальцами, как это делают некоторые, подсчитывая, сколько за невестою приданного, вместо того чтобы выяснить, какова она будет в совместной жизни. (Плутарх).

ЖИЗНЬ. Горе людям, не знающим смысла своей жизни. (Паскаль). Наша жизнь -- путешествие, идея -- путеводитель. Нет путеводителя, и все остановилось. Цель утрачена, и сил как не бывало. (В. Гюго). Честная смерть лучше позорной жизни. (Тацит).

ЖИЛЬЦЫ. В первый раз упоминается о жильцах в составе войска, собранного Иоанном IV в Коломне для похода в Казань. Они составляли собственно конвой Государя, жильцами названы потому, что во время своей службы обязаны были жить в Москве. В жильцы выбирались из детей боярских или новики, т. е. дети дворян или служилых людей, достигшие 16-ти-летнего возраста, и кандидаты на штатные должности. Обязанность жильцов была: развозить повеления и указы Государя, сопровождать Государя при торжествах в Москве и присутствовать при церемониальных приемах иностранных послов; в последнем случае они становились в дворце шпалерами с алебардами и протазанами (копья, употреблявшиеся только при торжествах, с позолотою и разными украшениями). Жильцы состояли в ведании разряда и разделялись на три статьи, получая поместья от 350--800 четвертей земли и деньгами от 10--80 рублей в год. Часть жильцов служила на конях; парадная одежда их отличалась пристегнутыми за плечами металлическими крыльями. Набор жильцов прекратился в 1701 г. с устройством постоянного регулярного войска.

ЖОМИНИ (Jomini) Антуан Анри (Генрих Вениаминович) (1779-1869). Генерал от инфантерии (1826). С 1813 на русской службе (до этого - служба в швейцарской и французской армиях). Один из основателей Военной академии. А.А. Керсновский: "Швейцарский мыслитель пожал плоды многолетней и планомерной работы князя П.М.Волконского. Отцом российского Генерального Штаба был Волконский - Жомини был лишь "швейцарцем-гувернером", причем нельзя сказать, чтобы гувернером особенно удачливым. Он мыслил Генеральный Штаб герметически замкнутой, наглухо изолированной от Армии, корпорацией. Армия, войска - сами по себе, Генеральный Штаб - сам по себе. Колонновожатые Волконского знали и понимали войска - академики Жомини обратились в каких-то институток, совершенно незнакомых с военными возможностями и строевой жизнью".

ЖРЕБИЙ - обычай решать спорные и сомнительные дела жребием упоминается уже с глубокой древности и был почти в общем употреблении. Иудеи смотрели на это как на непосредственное обращение за решением к Всемогущему и потому прибегали к оному только в важных и крайних случаях.

ЖУРНАЛЫ ВОЕННЫЕ, печатные периодические издания, публикующие материалы военно-политического, военно-теоретического, военно-прикладного и учебно-методического характера, связанные с жизнью и деятельностью вооруженных сил. Первыми военными журналами в России были "Морские записки, или собрание всякого рода касающихся вообще дообще до мореплаванья сочинения и переводов" (1800-1807 гг., с 1848 г. - "Морской сборник") и "Артиллерийский журнал" (1808). С 1800 по 1917 гг. в России издавались одновременно свыше 300 военных журналов. С 1910 года впервые начал выходить "Журнал императорского русского военно-исторического общества".

0x01 graphic

Русские кирасиры в 1763 г.

РУССКАЯ ФРАЗЕОЛОГИЯ

От зари до зари.

С раннего утра до позднего вечера (делать что-либо).

От земли не видать.

Очень низкого роста; малолетний.

От мала до велика.

Все без исключения.

Отбивать (отбить) хлеб у кого.

Лишать того, что является важным, необходимым для кого-либо.

Отбиваться (отбиться) от дома.

Редко бывать дома; совсем не интересоваться домашними делами.

Отбиваться (отбиться) от рук.

Переставать слушаться, подчиняться.

Отбиваться (отбиться) руками и ногами от чего.

Наотрез отказываться от чего-либо, ни за что не соглашаться.

Отводить (отвести) глаза кому.

Умышленно отвлекать внимание от чего-либо, создавать у кого-либо ложное представление о чем-либо.

Отводить (отвести) душу <с кем, в ч е м>.

Находить для себя утешение, успокоение в чем-либо (в каком-либо деле, разговоре и т. п.).

Открывать (открыть) Америку (Америки).

Говорить, объявлять о том, что давно известно. Ср.: изобретать велосипед.

Открыть (раскрыть) глаза кому <на кого, на что>.

Выводить кого-либо из заблуждения, делать что-либо понятным, ясным кому-либо.

Открывать (открыть) душу кому, перед кем.

Искренне рассказывать кому-либо о самом сокровенном, глубоко личном.

Открывать (открыть) новую страницу (главу) в чем.

Делать открытие в какой-либо области.

Знать, понимать и т.п. откуда ветер дует (подул).

(Знать), на кого и как следует ориентироваться в своих действиях, поступках и т. п.

Знать, понимать и т.п. откуда сыр-бор загорелся (загорается, горит).

(Знать), из-за чего все произошло.

Отлегло от сердца у кого.

Наступило успокоение, стало легче кому-либо.

Отогревать (отогреть) змею <у себя> на груди.

Окружать вниманием, заботой человека, оказавшегося коварным, неблагодарным.

Отольются (отлились) слезы чьи кому.

Наступит расплата, возмездие за причиненные кому-либо обиды, несчастья.

Оторви да брось (только в повел. форме).

Никуда не годный человек, работник.

Отправлять (отправить) на тот свет кого.

Убивать.

Отправляться (отправиться) к праотцам.

Умирать.

© Copyright Каменев Анатолий Иванович (kamenevai@mail.ru) Размещен: 19/04/2012, изменен: 19/04/2012. 55k. Статистика. Фрагмент: Политика Иллюстрации: 4 штук.	Ваша оценка:

Каменев Анатолий Иванович В народе таилась громадная сила ...

Каменев Анатолий Иванович
В народе таилась громадная сила ...