ArtOfWar. Каменев Анатолий Иванович. "Время шаткое и самое критическое" ...

"Время шаткое и самое критическое" ...

0x01 graphic

ЕЛИЗАВЕТА ПЕТРОВНА

(1709-1762)

Фрагменты из ее Истории

Одним из пеpвых действий нового пpавительства было пpиглашение из Голштинии племянника Елизаветы Петpовны Каpла-Петpа-Ульpиха (будущего Петpа III), сына Анны Петpовны, котоpого импеpатpица Елизавета объявила наследником пpестола и великим князем Петpом Федоpовичем и заставила изучать pусский язык и пpавославный катехизис.

Внутpенняя политика Елизаветы Петpовны носила более pеставpатоpский , нежели твоpческий хаpактеp. Елизавета Петpовна намеpевалась веpнуться к поpядкам Петра I, однако в упpавлении госудаpством не было опpеделенной пpогpаммы, а идеи Петpа не всегда соблюдались и не pазвивались. Тем не менее пpи Елизавете Петpовне было восстановлено национальное достоинство pусского наpода, была отменена смеpтная казнь.

Сенат пpиобpел пpежнее значение и после уничтожения Кабинета министpов стал высшим оpганом упpавления в госудаpстве: к администpативно-судебной стоpоне пpавления Сената пpибавилась и законодательная. Значение Синода и духовенства пpи набожной импеpатpице возpосло, усиленно пpеследовались pаскольники. Сенат заботился о pаспpостpанении пpавославия, об обеспечении духовенства и монастыpей, о pаспpостpанении духовного обpазования в наpоде

Велась усиленная политика по заселению южных окраин, для чего приглашались не инородцы и иновеpы, а православные славяне-сеpбы.

Пpи Елизавете Петpовне были pеоpганизованы военно-учебные заведения.

В 1744 году вышел указ о pасшиpении сети начальных школ. Были откpыты пеpвые в России гимназии - в Москве (1755 г.) и в Казани (1758 г.). В 1755 году И.И.Шувалов и М.В.Ломоносов основали Московский унивеpситет.

В 1756 году в Санкт-Петеpбуpге откpылся общедоступный театp.

Немало было пpиложено усилий для сбоpа статистических и геогpафических данных о России.

В цаpствование Елизаветы Петpовны междунаpодные позиции Российской импеpии значительно укpепились.

Русско-шведский военный конфликт закончился подписанием в 1743 году Абоского миpа, по котоpому к России отошла часть Южной Финляндии. Война за австpийское наследство между пpусским коpолем Фpидpихом II и Маpией Теpезией пpи содействии России закончилась победой Австpии и заключением Ахенского миpа (1748 г.), обеспечившего Маpии Теpезии импеpатоpскую коpону.

Россия пpиняла участие в Семилетней войне (1756-1763 гг.) между Пpуссией с одной стоpоны и Австpией, Фpанцией и Россией с дpугой. В ходе ее pусские войска дважды pазбили непобедимую пpежде аpмию Фpидpиха II в сpажениях пpи Гpосс-Егеpсдоpфе (1757 г.). и пpи Кунеpсдоpфе (1759 г.). В 1760 году pусский коpпус занял столицу Пpуссии Беpлин, а в 1761 году pусские войска удачно действовали в восточной части Пpуссии.

Смольный монастырь и его окрестности в конце ХVIII столетия.

С рис. Урениуса.

Двор Елизаветы при Екатерине II

В.О. Ключевский

Екатерина приехала в Россию совсем бедной невестой; она сама потом признавалась, что привезла с собой всего дюжину сорочек, да три-четыре платья, и то сшитые на вексель, присланный из Петербурга на путевые издержки; у нее не было даже постельного белья. Этого было очень мало, чтобы жить прилично при русском дворе, где во время одного дворцового пожара у Елизаветы сгорела только частица ее гардероба -- до 4 тыс. платьев Свои дворцовые наблюдения и впечатления тех лет Екатерина вспоминала потом с самодовольным спокойствием человека, издалека оглядывающегося на пройденную грязную дорогу. Дворец представлял не то маскарад с переодеванием, не то игорный дом. Дамы меняли костюмы по два, по три раза в день, императрица -- даже до пяти раз, почти никогда не надевая два раза одного и того же платья. С утра до вечера шла азартная игра на крупные суммы среди сплетен, подпольных интриг, пересудов, наушничества и флирта, флирта без конца. По вечерам сама императрица принимала деятельное участие в игре. Карты спасали придворное общежитие: другого общего примиряющего интереса не было у этих людей, которые, ежедневно встречаясь во дворце, сердечно ненавидели друг друга. Говорить прилично между собою им было не о чем; показать свой ум они умели только во взаимном злословии; заводить речь о науке, искусстве или о чем-либо подобном остерегались, будучи круглыми невеждами; половина этого общества, по словам Екатерины, наверное, еле умела читать и едва ли треть умела писать. Это была мундирная придворная лакейская, нравами и понятиями мало отличавшаяся от ливрейной, несмотря на присутствие в ее среде громких старофамильных имен, титулованных и простых. Когда играл фаворит граф А. Разумовский, сам держа банк и нарочно проигрывая, чтобы поддержать славу тороватого барина, статс-дамы и другие придворные крали у него деньги; действительный тайный советник и президент вотчинной коллегии министр своего рода князь Одоевский однажды тысячи полторы в шляпе перетаскал, отдавая краденые деньги в сенях своему слуге. С этими сановниками и поступали, как с лакеями. Жена самого бойкого государственного дельца при Елизавете -- графа П. И. Шувалова служила молебны, когда ее муж возвращался с охоты того же Разумовского не высеченный добродушным фаворитом, который бывал буен, когда напивался. Екатерина рассказывает, что раз на празднике в Ораниенбауме Петр III на глазах у дипломатического корпуса и сотни русских гостей высек своих любимцев: шталмейстера Нарышкина, генерал-лейтенанта Мельгунова и тайного советника Волкова. Полоумный самодержец поступал со своими сановными фаворитами, как пьяный фаворит умной самодержицы мог поступить с любым придворным сановником. Тон придворной жизни давала сама императрица. Символизируя размеры и богатство своей империи, она являлась на публичных выходах в огромных фижмах и усыпанная брильянтами, ездила к Троице молиться во всех русских орденах, тогда существовавших. В будничном обиходе дворца царили неряшество и каприз; ни порядок придворной жизни, ни комнаты, ни выходы дворца не были устроены толково и уютно; случалось, навстречу иноземному послу, являвшемуся во дворец на аудиенцию, выносили всякий сор из внутренних покоев. Придворные дамы во всем должны были подражать императрице, но ни в чем не превосходить ее; осмелившиеся родиться красивее ее и одеться изящнее неминуемо шли на ее гнев: за эти качества она раз при всем дворе срезала ножницами "прелестное украшение из лент" на голове у обер-егермейстерши Нарышкиной. Раз ей понадобилось обрить свои белокурые волосы, которые она красила в черный цвет. Сейчас приказ всем придворным дамам обрить головы. С плачем расставались они со своими прическами, заменяя их безобразными черными париками. А то однажды, раздраженная неладами своих четырех фаворитов, она в первый день пасхи разбранила всех своих 40 горничных, дала нагоняй певчим и священнику, испортила всем пасхальное настроение. Любя веселье, она хотела, чтобы окружающие развлекали ее веселым говором, но беда -- обмолвиться при ней хотя одним словом о болезнях, покойниках, о прусском короле, о Вольтере, о красивых женщинах, о науках, и все большею частью осторожно молчали. Елизавета с досадой бросала на стол салфетку и уходила.

Екатерина ехала в Россию с мечтой о короне, а не о семейном счастье. Но в первое время по приезде она поддалась было иллюзии счастливого будущего: ей казалось, что великий князь любит ее даже страстно; императрица говорила, что любит ее почти больше, чем великого князя, осыпала ее ласками и подарками, из которых самые маленькие были в 10-15 тыс. руб. Но она скоро отрезвилась, почувствовав опасности, какими грозил ей двор, где образ мыслей был, переводя возможно мягче ее выражение, низкий и испорченный (lache et corrompue) Почва затряслась под ее ногами. Раз у Троицы сидят они с женихом на окне и смеются. Вдруг из комнат императрицы выбегает ее лейб-медик Лесток и объявляет молодой чете: "Скоро ваше веселье кончится". Потом, обратившись к Екатерине, он продолжал: "Укладывайте ваши вещи; вы скоро отправитесь в обратный путь домой!" Оказалось, что мать Екатерины перессорилась с придворными, замешалась в интригу французского уполномоченного, маркиза Шетарди, и Елизавета решилась выслать неугомонную губернаторшу с дочерью за границу. Ее потом и выслали, только без дочери. При этой опасности нежданной разлуки жених дал понять невесте, что расстался бы с нею без сожаления. "Со своей стороны я, -- прибавляет она как бы в отместку, -- зная его свойства, и я не пожалела бы его, но к русской короне я не была так равнодушна". Незадолго до свадьбы она раздумалась над своим будущим. Сердце не предвещало ей счастья; замужество сулило ей одни неприятности. "Одно честолюбие меня поддерживало, -- добавляет она, припоминая эти дни много после в своих записках, -- в глубине души моей было я не знаю, что такое, что ни на минуту не оставляло во мне сомнения, что рано или поздно я добьюсь своего, сделаюсь самодержавной русской императрицей". Это предчувствие помогало ей не замечать или терпеливо переносить многочисленные терния, которыми был усыпан ее жизненный путь. После свадьбы 16-летняя вещая мечтательница вступила в продолжительную школу испытаний. Серо и черство началась ее семейная жизнь с 17-летним вечным недоростком. Впрочем, самые тяжкие уроки шли не со стороны мужа. С ним она еще кое-как, с грехом пополам уживалась. Он играл в свои куклы и солдаты, наделав глупостей, обращался за советом к жене, и та выручала его, выдавал се головой в ее затруднениях, то принимался обучать ее ружейным приемам и ставить на караул, то ругал ее, когда проигрывал ей в карты, поверял ей свои амурные делишки с ее фрейлинами и горничными, нисколько не интересовался ее мыслями и чувствами и предоставлял ей заниматься вдоволь своими слезами и книгами. Так изо дня в день через длинный ряд лет тянулась супружеская жизнь, в которой царило полное равнодушие друг к другу, чуть не дружеское взаимное безучастие супругов, не имевших ничего общего, даже обоюдной ненависти, хотя они жили под одной кровлей и носили звание жены и мужа -- не самый высокий, зато довольно привычный сорт семейного счастья в тех кругах. Настоящей тиранкой Екатерины была "дорогая тетушка". Елизавета держала ее, как дикую птицу в клетке, не позволяла ей выходить без спросу на прогулку, даже сходить в баню и переставить мебель в своих комнатах, иметь чернила и перья. Окружающие не смели говорить с ней вполголоса; к родителям она могла посылать только письма, составленные в Коллегии иностранных дел; следили за каждым ее шагом, каждое слово подслушивалось и переносилось императрице с наговорами и вымыслами; сквозь замочные скважины подсматривали, что она делает одна в своих комнатах. Люди из прислуги, которым она оказывала доверие или внимание, тотчас изгонялись из дворца. Раз по оскорбительному доносу ее заставили говеть в неурочное время только для того, чтобы через духовника выяснить ее отношения к красивому лакею, с которым она обменялась несколькими словами через залу в присутствии рабочих, и чтобы живее дать ей почувствовать, что для набожного двора нет ничего святого, именем императрицы ей запретили долго плакать по умершем отце на том основании, что он не был королем: не велика-де потеря. До поздних лет Екатерина не могла без сердечного возмущения вспомнить о таком бессердечии. Ласки и безумно щедрые подарки чередовались с более частыми грубыми выговорами, которые были тем обиднее, что нередко пересылались через лакеев; делая это лично, Елизавета доходила до исступления, грозившего побоями. "Не проходило дня, -- пишет Екатерина, -- чтобы меня не бранили и не ябедничали на меня". После одной из непристойных сцен, когда Елизавета наговорила "тысячу гнусностей", Екатерина поддалась было ужасному порыву: вошедшая к ней горничная застала ее с большим ножом в руке, который, к счастью, оказался так туп, что не одолел даже корсета.

Елизаветы скончалась

С.М. Соловьев

12 декабря Елисавете стало опять дурно: началась жестокая рвота с кровью и кашлем; медики -- Моисей, Шилинг и Круз -- решили отворить кровь и очень испугались, заметив сильно воспаленное ее состояние. Несмотря на то, через несколько дней императрица, казалось, оправилась. 17 декабря Олсуфьев опять вошел в Сенат и объявил именной указ: содержащихся во всем государстве и приличившихся по корчемству людей освободить, следствия уничтожить, сосланных возвратить, Сенату с прилежанием и немедленно изыскать способ, как бы заменить соляной доход, потому что он собирается с великим разорением народным и определенные к тому люди не поступают прямо по должности своей.

20 декабря Елисавета чувствовала себя особенно хорошо; но на третий день, 22 числа, в 10 часов вечера началась опять жестокая рвота с кровью и кашлем; медики заметили и другие признаки, по которым сочли своим долгом объявить, что здоровье императрицы в опасности. Выслушав это объявление, Елисавета 23 числа исповедовалась и приобщилась, 24 соборовалась. Болезнь так усилилась, что вечером Елисавета заставляла дважды читать отходные молитвы, повторяя сама их за духовником. Агония продолжалась ночью и большую половину следующего дня. Великий князь и великая княгиня находились постоянно при постели умирающей. В четвертом часу пополудни отворились двери из спальни в приемную, где собрались высшие сановники и придворные; все знали, что это значило. Вышел старший сенатор князь Никита Юрьевич Трубецкой и объявил, что императрица Елисавета Петровна скончалась и государствует его величество император Петр III; ответом были рыдания и стоны на весь дворец. Новый император отправился на свою половину; императрица Екатерина Алексеевна осталась при теле покойной императрицы.

***

Фридрих II

Петр III

(фрагменты из его истории)

С.М. Соловьев

Большинство встретило мрачно новое царствование: знали характер нового государя и не ждали ничего хорошего. Меньшинство людей, обещавших себе важное значение в царствование Петра III, разумеется, должно было стараться рассеять грустное расположение большинства, доказывать, что оно обманывается в своих черных предчувствиях.

На другой день по вступлении на престол Петра, 26 декабря, по именному указу велено было прекратить следствие над губернаторами Солтыковым и Пушкиным; но здесь могли видеть заступничество сильных людей за свою братью; только после услыхали об освобождении людей, долго страдавших в заточении, хотя и тут чуждые и даже ненавистные имена мешали впечатлению.

Возвращены были Миних и Бирон; этой паре соответствовала другая пара таких же заклятых врагов, сосланных при Елисавете: то были Лесток и Бестужев-Рюмин; о Лестоке было кому напомнить: в первый же день восшествия на престол, 25 декабря, канцлер граф Воронцов подал императору доклад, в котором между прочим находилась статья "О помиловании и освобождении из ссылки несчастного графа Лестока".

25 декабря, когда Елисавета находилась при последнем издыхании, за две комнаты от спальни умирающей поместились бывший генерал-прокурор князь Никита Юр. Трубецкой и бывший обер-прокурор Сената, теперь генерал-кригскомиссар Александр Ив. Глебов. Здесь, расположась за письменным столом, подзывали они к себе то того, то другого из людей, близких к наследнику, перешептывались с ними, потом что-то писали и ходили как будто с докладами или для получения наставлений к великому князю, который большею частью находился перед спальнею умирающей тетки.

Через два дня, 28 декабря, узнали о других милостях: фельдмаршал князь Никита Юр. Трубецкой был пожалован в подполковники Преображенского полка (полковником был сам государь); Шуваловы, Петр и Александр, были произведены в фельдмаршалы.

На первых местах в этом совете видим родственников императора по отцу принцев голштинских. Первый, дядя Петра III принц Георгий, генерал прусской службы, вызванный в Россию тотчас по восшествии на престол Петра, который был чрезвычайно к нему привязан: он произвел его в генерал-фельдмаршалы и полковники лейб-гвардии Конного полка с жалованием по 48000 рублей в год. Другой принц, Петр-Август-Фридрих Голштейн-Бекский, был сделан фельдмаршалом, петербургским генерал-губернатором, командиром над всеми полевыми и гарнизонными полками, находившимися в Петербурге, Финляндии, Ревеле, Эстляндии и Нарве.

17 января император прибыл в Сенат, где оставался от 10 до 12 часов. Тут он подписал указы о возвращении из ссылки Менгдена, Лилиенфельдов, Минихов, Лопухиной; потом соизволил указать: в продаже соли цену уменьшить и положить умеренную, если совсем вольною торговлею сделать нельзя, о чем Сенату рассуждать.

В заключение Петр объявил свое решение относительно дворянской службы: "Дворянам службу продолжать по своей воле, сколько и где пожелают, и когда военное время будет, то они все явиться должны на таком основании, как и в Лифляндии с дворянами поступается".

Только через месяц, 18 февраля, был обнародован манифест о вольности дворянской; в нем император говорил, что при Петре Великом и его преемниках нужно было принуждать дворян служить и учиться, отчего последовали неисчетные пользы; истреблена грубость в нерадивых о пользе общей, переменилось невежество в здравый рассудок, полезное знание и прилежность к службе умножили в военном деле искусных и храбрых генералов, в гражданских и политических делах поставили сведущих и годных людей к делу -- одним словом заключить, "благородные мысли вкоренили в сердцах всех истинных России патриотов беспредельную к нам верность и любовь, великое усердие и отменную к службе нашей ревность, а потому и не находим мы той необходимости в рассуждении к службе, какая до сего времени потребна была".

"Мы надеемся, -- говорилось в манифесте, -- что все благородное российское дворянство, чувствуя толикие наши к ним и потомкам их щедроты, по своей к нам всеподданнической верности и усердию побуждены будут не удаляться ниже укрываться от службы, но с ревностью и желанием в оную вступать и честным и незазорным образом оную по крайней возможности продолжать, не меньше и детей своих с прилежностью и рачением обучать благопристойным наукам, ибо все те, кои никакой и нигде службы не имели, но только как сами в лености и праздности все время препровождать будут, так и детей своих в пользу отечества своего ни в какие полезные науки не употреблять, тех мы, яко суще нерадивых о добре общем, презирать и уничтожать всем нашим верноподданным и истинным сынам отечества повелеваем, и ниже ко двору нашему приезд или в публичных собраниях и торжествах терпимы будут".

Ив. Ив. Шувалов внес в свой проект фундаментальных законов:

"Впадшее в преступление дворянство теряет только конфискациею собственно нажитое собою имение, а не родовое. От бесчестной политической казни дворянство свободить".

7 февраля император объявил в Сенате, что отныне Тайной розыскных дел канцелярии быть не имеет. 21 февраля издан был манифест, в котором говорилось:

"Всем известно, что к учреждению тайных розыскных канцелярий, сколько разных имен им ни было, побудили вселюбезнейшего нашего деда, государя императора Петра Великого, монарха великодушного и человеколюбивого, тогдашних времен обстоятельства и не исправленные еще в народе нравы. С того времени от часу меньше становилось надобности в помянутых канцеляриях; но как Тайная канцелярия всегда оставалась в своей силе, то злым, подлым и бездельным людям подавался способ или ложными затеями протягивать вдаль заслуженные ими казни и наказания, или же злостнейшими клеветами обносить своих начальников или неприятелей. Вышеупомянутая Тайная розыскных дел канцелярия уничтожается отныне навсегда, а дела оной имеют быть взяты в Сенат, но за печатью к вечному забвению в архив положатся. Ненавистное выражение, а именно "слово и дело", не долженствует отныне значить ничего, и мы запрещаем"...

Сенат указывал, что дефицит происходит от содержания армии за границею, но избежать этого расхода не предполагалось, и потому прибегали к средству, которого так остерегались при Елисавете.

Деньги были нужны, потому что главных расходов -- расходов на войско -- уменьшить было нельзя, напротив, они должны были увеличиться вследствие усиленных военных приготовлений.

6 марта Сенат слушал именной указ:

"С того времени, как регулярство и военная дисциплина действительно заведены в войсках наших, империя наша и большую гораздо знатность и новое расширение получила; но как почти все европейские государи, а особливо с некоторого времени, неутомленное прилагают старание войска свои сколько можно в лучшее состояние приводить, и в двух неоспоримых истинах признаться надобно: первое, что военное звание и ремесло во многом весьма переменились и гораздо большего достигли совершенства, и второе, что и долг нас обязует, и внутренне чувствуем мы превеликое, но справедливое удовольствие, прилагая всевозможные к тому труды и старания, чтоб, приводя империю нашу в цветущее состояние, поставить и военную нашу силу сколько можно в лучшее еще и для приятелей почтительнейшее, а для неприятелей страшное состояние; то за потребно рассудили мы для достижения сего намерения учредить нарочную военную комиссию, а главную дирекцию оной на нас самих снимаем, членами же оной определяем его высочество голштинского принца Георгия, нашего любезного дядю, яко генерал-фельдмаршала, генерал-фельдмаршала князя Трубецкого, генерал-фельдмаршала принца Голштейн-Бекского, генерал-фельдцейхмейстера Вильбоа, генерал-прокурора и генерал-кригскомиссара Глебова, генерал-поручика Мельгунова и нашего генерал-адъютанта барона Унгерна".

Кроме русского войска Петр вознамерился составить особое голштинское войско, и вербовщики отправились в Лифляндию и Эстляндию с наказом вербовать вольных людей, а не из подданных его импер. величества; отправились и в Малороссию для набора из волохов и поляков, но никак не из малороссиян.

Но мы уже видели, что Петр давно обнаруживал сильное уважение к Фридриху II и несочувствие к политической системе, господствовавшей при его тетке.

Репнин обедал у короля 29 и 30 июня. Оба раза Фридрих пил здоровье Петра, говоря, что он "не может довольно часто пить столь дражайшее здоровье".

Известие о восшествии на престол Петра III имело в Дании необходимым следствием усиленное вооружение, о котором русский посланник в Копенгагене Корф и сообщил в Петербург. "Все внимание императора, -- доносил Гольц Фридриху от 25 февраля, -- обращено на Голштинию".

Надобно было дать дополнительные изъяснения, каким образом Петр хочет способствовать восстановлению тишины в Европе. Эти изъяснения заключались в рескрипте от 9 апреля. "Дожидаться такого генерального мира, каков был Вестфальский, -- говорилось в рескрипте, -- значит воевать бесконечное время и притом быть уверенным, что постановляемый таким образом мир не может всех удовольствовать, следовательно, не может быть и прочным"...

Все участвующие в нынешней войне дворы, кажется, только выжидают, кто сделает первый и самый важный шаг к достижению мира; страждущие народы ищут того, кого они должны благодарить за свое избавление и благополучие, а мы благоволением Божиим одни теперь в таком состоянии, что единственно из любви к миру, из сожаления о страждущем человечестве и из личного уважения к дружбе и оказываемым нам угодностям от его величества короля прусского можем услужить роду человеческому своим бескорыстием: нам, следовательно, и надобно сделать этот первый шаг.

Между Россиею и Пруссиею беспримерный в истории тесный союз.

От Фридриха II ждать добра нечего, а Петр III по привязанности своей к Фридриху давно уже враждебно относился к саксонскому дому, и вражда эта усилилась, когда императрица Елисавета согласилась на возведение в курляндские герцоги сына Августа III принца Карла саксонского, тогда как Петр прочил на это место дядю своего, принца Георгия голштинского.

После Петра Великого, после сокрушения могущества Швеции, русские люди привыкли считать себя безопасными со стороны Запада, где нечего было бояться ни от слабой Швеции, ни от слабой Польши, где союз с Австриею обеспечивал со стороны Турции, где самым главным врагом России считалась отдаленная Франция, не могшая, однако, враждовать непосредственно, могшая вредить только интригами, подкупами: борьба с Франциею ограничивалась борьбою дипломатическою.

Но в конце первой половины XVIII века эта безопасность со стороны Запада исчезла: здесь вдруг выдвинулась на первый план Пруссия, игравшая до тех пор второстепенную роль; знаменитый король ее, искуснейший полководец времени, не разбирал средств для усиления своего государства захватом чужих областей; Швеция, Польша, Турция вошли в круг деятельности Фридриха II, и везде интересы его необходимо сталкивались с русскими.

Россия приняла деятельное участие в союзе, составленном для сокращения сил прусского короля. Война выказала еще более эти силы, выказала вместе с тем необходимость со стороны союзников не уставать в преследовании своей цели, и Россия действовала неутомимо, несмотря на все внутренние и внешние препятствия.

Цель великих усилий и пожертвований достигалась, Фридрих II доведен был до последней крайности -- и в эту самую минуту вдруг все переменяется. Эта перемена не была торжеством известной стороны, которая держалась совершенно противоположных взглядов и теперь воспользовалась переменою царствующего лица для проведения этих взглядов; не было русских людей, которые сочувствовали Фридриху II и не сознавали необходимости сдержать его в непосредственных интересах отечества. Русские люди, бесспорно, тяготились продолжительной войною и желали мира, но мира честного, и этот честный мир был уже в руках, дожидаться его было недолго: награда за всю кровь, за все пожертвования была готова. Новый император возбудил бы к себе полное сочувствие в русских людях, если бы явился вооруженным посредником в умирении Европы, если бы, признавая по примеру английского министерства необходимость для Фридриха II удовлетворить требованиям противников, в то же самое время умерил бы эти требования.

Но сделанное Петром III глубоко оскорбляло русских людей, потому что шло наперекор всеобщему убеждению, отзывалось насмешкою над кровью, пролитою в борьбе, над тяжелыми пожертвованиями народа для дела народного, правого и необходимого; мир, заключенный с Пруссиею, никому не представлялся миром честным; но, что всего было оскорбительнее, видели ясно, что русские интересы приносятся в жертву интересам чуждым и враждебным; всего оскорбительнее было то, что Россия подпадала под чужое влияние, чужое иго, чего не было и в печальное время за двадцать лет тому назад, ибо и тогда люди, стоявшие наверху, люди нерусского происхождения -- Остерман, Миних, Бирон -- были русские подданные и не позволяли послам чужих государей распоряжаться, как теперь распоряжался прусский камергер Гольц. Прожили двадцать лет в утешительном сознании народной силы, в сознании самостоятельности и величия России, имевшей могущественное, решительное влияние на европейские дела, а теперь до какого позора дожили!

Итак, Ив. Ив. Шувалов -- глава заговора, по уверению Гольца и Шверина, он ждет только удаления Петра из России, чтоб свергнуть его: ясно, что если Петр непременно хочет уехать, то нельзя оставлять без него Шувалова в Петербурге.

Петр сам говорит Шувалову: "Прусский король мне пишет, что ни один из подозрительных мне людей не должен оставаться в Петербурге в мое отсутствие".

К неудовольствию отдельных лиц присоединялось неудовольствие могущественных сословий -- духовенства, войска. Резкое, крутое решение вопроса о церковных имуществах возбудило сильное негодование духовенства.

Гольц доносил своему государю 25 мая: "Духовенство подало императору представление на русском и латинском языках, где жалуется на насилия и странные поступки с собою вследствие указа об отобрании церковных имуществ; таких поступков духовенство не могло ожидать и от варварского правительства, а теперь принуждено терпеть их от правительства православного, и это тем горестнее, что духовные люди терпят насилие потому только, что они суть служители Божии. Эта бумага, подписанная архиепископами и многими из духовенства, составлена в чрезвычайно сильном тоне, это не просьба, а скорее протест против государя. Донесения, полученные вчера и третьего дня от воевод отдаленных областей, говорят о старании духовенства подустить народ против монарха. В донесениях говорится, что дух мятежа и неудовольствия стал до того всеобщим, что они, воеводы, не знают, какие меры предпринять, а потому требуют наставлений от правительства".

К неудовольствию духовенства присоединялось неудовольствие войска. Одним из первых дел нового царствования было распущение елисаветинской лейб-кампании. Уничтожение этой "гвардии в гвардии", разумеется, могло возбудить только удовольствие, если бы на месте старой русской лейб-кампании не увидали тотчас же новой, только иностранного происхождения, голштинской гвардии, пользовавшейся явным предпочтением императора, что и возбуждало сильнейшее неудовольствие в русской гвардии.

...Петр называл гвардейцев янычарами.

При таких основных причинах неудовольствия все не нравилось, все возбуждало ропот: роптали на перемену формы, на частое и долгое ученье по новому, прусскому образцу.

Русский современник-очевидец так говорит о неудовольствии в войске и его причинах:

"Негодование во многих произвел и число недовольных собою увеличил он, Петр, и тем, что с самого того часа, как скончалась императрица, не стал уже он более скрывать той непомерной приверженности и любви, какую имел всегда к королю прусскому. Он носил портрет его на себе в перстне беспрерывно, и другой, большой, повешен был у него подле кровати. Он приказал тотчас сделать себе мундир таким покроем, как у пруссаков, и не только стал сам всегда носить оный, но восхотел и всю гвардию свою одеть таким же образом; а сверх того, носил всегда на себе и орден прусского короля, давая ему преимущество пред всеми российскими. А всем тем не удовольствуясь, восхотел переменить и мундиры во всех полках и вместо прежних одноцветных зеленых поделал разноцветные, узкие и таким покроем, каким шьются у пруссаков оные. Наконец, и самым полкам не велел более называться по-прежнему по именам городов, а именоваться уже по фамилиям своих полковников и шефов; а сверх того, введя уже во всем наистрожайшую военную дисциплину, принуждал их ежедневно экзерцироваться, несмотря, какая бы погода ни была, и всем тем не только отяготил до чрезвычайности все войска, но и, огорчив всех, навлек на себя, и особливо от гвардии, превеликое неудовольствие".

Вельможи, старики, имевшие почетное место в гвардии, должны были подчиниться новым порядкам, если не хотели навлечь на себя неудовольствия и насмешек императора.

Известный Болотов, приехавший в это время в Петербург, так описывает впечатление, произведенное на него проходившим отрядом гвардии:

"Шел тут строем деташемент гвардии, разряженный, распудренный и одетый в новые тогдашние мундиры, и маршировал церемониею. Но ничто меня так не поразило, как идущий пред первым взводом низенький и толстенький старичок с своим эспантоном и в мундире, унизанном золотыми нашивками, со звездою на груди и голубою лентою под кафтаном и едва приметною. "Это что за человек?" -- спросил я. "Как! разве вы не узнали? Это князь Никита Юрьевич Трубецкой!" -- "Как же это? Я считал его дряхлым и так болезнью ног отягощенным стариком, что, как говорили, он затем и во дворец, и в Сенат по нескольку недель не ездил, да и дома до него не было почти никому доступа?" "О! -- отвечали мне -- Это было вовремя оно; а ныне, рече Господь, времена переменились, ныне у нас больные, и небольные, и старички самые поднимают ножки и наряду с молодыми маршируют и так же хорошохонько топчут и месят грязь, как солдаты"".

У русских людей сердце обливалось кровью от стыда пред иностранными министрами. Эти иностранные министры в донесениях своим дворам оставили единогласные свидетельства о неприличии пирушек Петра III, возбуждавших сильное неудовольствие в народе.

Об этом неудовольствии приведем слова того же очевидца:

"Ропот на государя и негодование ко всем деяниям и поступкам его, которые, чем далее, тем становились хуже, не только во всех знатных с часу на час увеличивалось, но начинало делаться уже почти и всенародным, и все, будучи крайне недовольными заключенным с пруссаками перемирием и жалея о ожидаемом потерянии Пруссии, также крайне негодуя на беспредельную приверженность государя к королю прусскому, на ненависть и презрение его к закону, на крайнюю холодность, оказываемую к государыне, его супруге, на слепую его любовь к Воронцовой иначе всего на оказываемое потому более презрение ко всем русским и даваемое преимущество пред ними всем иностранцам, а особливо голштинцам, отважились публично и без всякого опасения говорить, и судить, и рядить все дела и поступки государевы. Всем нам тяжелый народный ропот и всеобщее час от часу увеличивающееся неудовольствие на государя было известно, и как со всяким днем доходили до нас о том неприятные слухи, а особливо когда известно сделалось нам, что скоро с прусским королем заключится мир и что приготовлялся уже для торжества мира огромный и великолепный фейерверк, то нередко, сошедшись на досуге, все вместе говаривали и рассуждали мы о всех тогдашних обстоятельствах и начали опасаться, чтоб не сделалось вскоре бунта и возмущения, и особливо от огорченной до крайности гвардии".

...Румянцев принужден был посылать совсем другие донесения императору; он писал, что недостаток съестных припасов приводит его в крайнее отчаяние, а, с другой стороны, пруссаки вместо помощи затрудняют его своими требованиями возвращения померанских мест.

Но последние донесения Румянцева уже не застали Петра на престоле.

В июне месяце "время было шаткое и самое критическое: опасались, чтоб не сделалось вскоре бунта и возмущения, а особливо от огорченной до крайности гвардии".

Совещание скифов

Старая, но и умная литература

-- Архенгольц И. История Семилетней войны в Германии с 1756 по 1763 г. Перев. Мартос. - М., 1841.

-- Архив кн. Воронцова. Кн. IV. Бумаги Михаила Ларионовича Воронцова. [Из бумаг. о Семилетней войне]. - М., 1872.

-- Архив кн. Воронцова. Кн. VI. Царствование Елизаветы Петровны. [Письма. Семилетняя война]. - М., 1873.

-- Архив кн. Воронцова. Кн. VII. Бумаги М. Л. Воронцова. [Письма. Семилетняя война]. - М., 1875.

-- Архив кн. Воронцова. Кн. XXXIV. Бумаги разного содержания. [Письма. Семилетняя война]. - М., 1888.

-- Баскаков В.И. Северная война. 1700-1721 г. - Вып. 1. - СП б., 1890. 1700

-- Березняков Н. Борьба России с Фридрихом II.-Ученые записки (Ленингр. Гос. ун-та) N 36. Серия историч. наук, 1939, вып. 3, С.124-144.

-- Бильбасов П. А. Семилетняя война по русским источникам - В сб.: Исторические монографий. Т. V. - СП б.,1901, С.231-282.

-- Болотов А. Т. Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанная самим им для своих потомков. 1738-1793. [Семилетняя война. 1757-1760 гг.] - СП б., 1870. (Приложение к "Русской старине", 1870 г.) То же. Т. II [1760-1701 г.] - СП б., 1671.

-- Гочковский. Взятие Берлина русскими войсками (1760). Из записок Гочковского // Русский архив, 1894, N 9.

-- Долгоруков Ю. В. Записки. [Война с Пруссией] //Русская старина, 1889, N 9.

-- К истории Семилетней войны // Русский архив, 1873, N 1.

-- Карл Саксонский. Письмо саксонского принца Карла о состоянии русской армии. (1758 г.) - В сб.: Архив кн. Воронцова, кн. IV, 1872.

-- Кейт Р. Дипломатические донесения из Петербурга с 19 января по 27 августа 1762 г. - Сборник Русского историч. о-ва, т. 12, 1873. [Дипломатическая переписка английских послов при русском дворе, С.1-40].

-- Коробков Н. М. Армия и стратегия эпохи Семилетней войны // Воен.-Историч. журн., 1940, N4, С.66-87.

-- Коробков Н. М. Документы о Семилетней войне. - М., Госполитиздат 1943.

-- Коробков Н. М. О причинах длительности Семилетней войны // Историч. журн., 1942, N 12, С.24-34.

-- Коробков Н. М. Палъциг. и Кунерсдорф. 1759 г // Воен.-Историч. журн., 1940, N 1, С. 75-96.

-- Коробков Н. М. Семилетняя война. (Действия России в 1756 - 1762 гг.). - М., Воениздат, 1940. - 347 С. 1

-- Коробков Н. М. Сражение при Гросс-Егерсдорфе в 1757 г // Воен.-Историч. журн., 1939, N 2, С.80-102.

-- Лебедев И. Семилетняя война. - В кн.: Артиллеристы. Сборник статей и рассказов. - М., Молодая гвардия, 1939.

-- Масловский Д. Ф. Русская армия в Семилетнюю войну. Вып. I-III. - М., 1886-1891.

-- Панин П. И. Письма к брату Никите Ивановичу [1759-1763 гг.] // Русский архив, 1888, N 5.

-- Протоколы конференции при Высочайшем дворе. Т. 1 (14 марта 1756 г. - 23 марта 1757 г.) под наблюдением И. Д. Чечулина.- Сборник Русского историч. о-ва, т. 136, 1912.

-- Реляции из Гданска и Варшавы. (1757). - В сб.: Архив кн. Воронцова, кн. XXXIV, 1888.

-- Реляции о взятия Кенигсберга. (1757). - В сб.: Архив кн. Ворон- цова, кн. ХХХIII, 1887.

-- Ретцов. Новые исторические записки о Семилетней войне. Пер. А. Казадаева. Ч. I-II. - СП б., 1818. (Ч. I, 519 С.; ч. II, 462 С.)

-- Русско-австрийский союз 1759 г. Документы собранные ген. штаба полк. Д. Ф. Масловским // Чтения в имп. О-ве истории и древностей российских при Моск. ун-те, 1887 кн. 1.

-- С театра Семилетней войны. (1759). - В сб.: Архив кн. Воронцова, кн. IV, 1872.

-- Суворов А. В.] Биография Александра Васильевича Суворова, им самим писанная в 1786 году [Семилетняя война]. С приложением его портрета, примеч. и дополнен. - М., 1900. (Приложение к. N 5 журн. "// Русский архив" за 1900 г.)

-- Теге. К историй Семилетней войны Записки прусского пастора Теге. (Пер. с нем. А. И. Казанцева) // Русский архив, 1864, NN11-12, С.274-336.

-- Теге]. К истории Семилетней войны. Записки прусского пастора Теге // Русский архив, 1864, стб. 1101.

-- Тотлебен. Реляция Тотлебена о занятии города Берлина русскими войскам. (1760). - В сб.: Архив кн. Воронцова, кн. VI, 1873, С.458-474.

-- Фирсов Н. Условия при которых началась Семилетняя война. - М., 1916.

-- Фридрих II и Петр III. Подлинная переписка, 1762 // Русский архив, 1871, т. III.

-- Фридрих II. Письма Фридриха II к Петру III // Русский архив, 1905, N 1.

-- Чернышев 3. Г. Письма к И. И. Шувалову. Во время Семилетней войны // Русский архив, 1907, N 6.

-- Чернышев 3. Г.] 3. Г. Чернышев в его письмах к И. И. Шувалову [1757-1762] // Русский архив, 1907, N 2.

-- Шувалов П. Проект Шувалова о рекрутских наборах. (1757).- В сб.: Архив кн. Воронцова, кн. VII, 1875, С.428-433.

-- Щепкин Е. Русско-австрийский союз во время Семилетней войны 1756-1763 гг. Исследование по данным Венского и Копенгагенского архивов. - СП б., 1902.

-- Щепкин Е. Семилетняя война (1756-1763) // Энциклопедич. словарь Брокгауза и Ефрона. Полутом 58, С.441-449.

-- Экстракт из писем короля прусского, у генерала Фукета взятых. (1760).-В сб.: Архив кн. Воронцова, кн. XXXIV, 1888.

Египет. Музыканты

Великие мысли

-- Конь, оружие, наука, лютня, речь, мужчина и женщина бывают хороши или дурны -- все зависит от того, как с ними обращаются.

-- Науки ведут к скромности, лишь глупец кичится ученостью. Так свет усиливает наше зрение и делает слепыми сов.

-- Когда время действовать, то знание, сокрытое в книгах, -- не знание, а деньги в чужих руках -- не деньги.

-- Что проку от знаний тому, кто, изучив все науки и проникнув в их суть, не извлечет из них пользы? Одно утомление.

-- Даже в гнусном теле мудрец найдет добродетель, которую надо почитать и уважать.

-- Украшение человека -- мудрость, украшение мудрости -- спокойствие, украшение спокойствия -- отвага, украшение отваги -- мягкость.

-- Давать советы глупцу -- только злить его.

-- Не берись ни за какие дела -- вот первый признак мудрости. Взявшись же за дело, доводи его до конца вот второй признак мудрости.

-- Когда все гибнет, мудрец сберегает половину и с этой половиной достигает своей цели.

-- Не станет разумный ради малого губить великое. Малым сберечь великое -- вот истинная мудрость.

-- Если ты мудр, не противоречь богачу, правителю, ребенку, старику, аскету, мудрецу, женщине, дураку и учителю.

-- Огонь заливают водой, от солнца укрываются зонтом, от болезни спасаются лекарством. От всего есть средство -- нет средства лишь от глупости.

Египет. Подвеска с изображением

Маленького фараона в окружении двух священных змей

ИСТОРИЧЕСКИЕ ПАМЯТКИ

-- Фашина -- цилиндрические пуки хвороста, перевязанные в нескольких местах вицами, проволокой или веревкой. Применяются для самых разнообразных целей а фортификации, для укрепления высоких насыпей, в качестве прокладок в покрытии, для устройства плотин, мощения дорог и т. д. Разделялись раньше следующим образом: обыкновенные -- диам. 23 -- 25 см, длиной 2 -- 4 м; батарейные -- диам. 25 -- 30 см, длиной 6 -- 8 м; потолочные -- диам. 30 см и длиной в зависимости от величины покрытия; делались из самого толстого хвороста, во внутрь вкладывалась жердь; водяные -- применявшиеся для работ в воде; делались различного диаметра и длины, внутрь ввязывались камни, чтобы фашины не всплывали.

-- ФЕЙЕРВЕРКЕР -- воинское звание младшего командного состава в артиллерии русской и некоторых иностранных армий. В русской армии звания старшего и младшего фейерверкеров соответствовали званиям старшего и младшего унтер-офицеров. Введены в начале XVIII в. и существовали до 1917г.

-- ФЕЛЬДГЕГЕРЬ. Впервые фельдъегерский корпус как воинская часть вспомогательного назначения создан в русской армии в 1769 году. Фельдъегерский корпус обеспечивал доставку приказов, донесений, ценных бумаг, посылок, а также сопровождение высокопоставленных лиц.

-- Фемида - древнегреческая богиня правопорядка, охранительница нравственных устоев и всего строя жизни.

-- Феникс - Сказочная птица Феникс, дожив до пятисот лет, вьет себе гнездо, устилает его нардом и миррой, ложится на них и умирает. Из ее праха родится новый Фоникс.

-- Фила - племя (колено), обозначение подразделения народа у греков. Все гражданское население Аттики делилось на десять фил. В войске призванные каждой филы выстраивались отдельно; таким образом афинская пехота и конница также разделялись каждая на десять фил. Название, данное, очевидно, из стремления дать отдельным частям народа генеалогическое происхождение, привести эти части к определенным родоначальникам.

-- Фила, пограничная аттическая крепость, завоевана Тразибулом, 403 до Р.Х.

-- Филистимляне (страна странников) - народ, земля, которых тянулась по берегу Средиземного моря между Яффою и окраиною Египта. Полагают, что Филистимляне были Египетского происхождения и что они пришли в Ханаан из Кафтора или Крита. Когда Евреи овладели Ханааном, Филистия была разделена на пять областей или сатрапий. Исторические книги Ветх. Зав. обилуют повествованиями о битвах Евреев с Филистимлянами, о переменных победах и поражениях того и другого народа.

-- Фитал - элевсинский герой, принимавший в своем доме богиню плодородия Деметру. По представлениям древних греков любой убийца должен быть очищен от кровопролития путем особой искупительной жертвы, поэтому и Тесей просил Фита-лидов об очищении.

-- ФЛАГ ВОЕННО-МОРСКОЙ. Первый военно-морской флаг учрежден в России в 1668 году. Имея красно-бело-синюю расцветку, он был поднят на первом военном судне "Орел". Под этим флагом корабли русского флота ходили до 1712 года, до тех пор, пока морским флагом не стал флаг Андреевский - белое полотнище с голубым диагональным крестом святого Андрея Первозванного (учрежден в 1699 году).

© Copyright Каменев Анатолий Иванович (kamenevai@mail.ru) Размещен: 10/11/2010, изменен: 10/11/2010. 49k. Статистика. Фрагмент: Политика Иллюстрации: 6 штук.	Ваша оценка:

Каменев Анатолий Иванович "Время шаткое и самое критическое" ...

Каменев Анатолий Иванович
"Время шаткое и самое критическое" ...