ArtOfWar. Каменев Анатолий Иванович. "В уставах порядки писаны, а времен и случаев нет"...

"В уставах порядки писаны, а времен и случаев нет"...

0x01 graphic

СОСТАВ И УСТРОЙСТВО ВОЙСК ТАМЕРЛАНА

М.И. Иванин

(фрагменты из его кн.)

Войска Тамерлана состояли из пехоты и конницы.

Впрочем, пехота его в дальних степных походах была снабжена лошадьми; конница или, по крайней мере, значительная часть ее, в случае надобности, была приучена сражаться в пешем строю, следовательно, соответствовала нашим драгунам; она спешивалась в тех случаях, когда надобно было вернее и сильнее стрелять из лука, но без сомнения действовала лучше на лошадях, нежели в пешем строю, потому что кочевые народы с малолетства свыкаются с лошадью.

Конница разделялась на простых и отборных воинов, составлявших легкую и тяжелую конницу.

Сверх того были особые телохранители Тамерлана, в роде гвардии.

Кроме этих главных родов войск были еще:

1) понтонеры или судовщики, набираемые преимущественно из жителей, занимавшихся судоходством по р. р. Аму, Сыр и др.; они употреблялись для устроения судов и наведения мостов;

2) метатели грегорианского или греческого огня;

3) разного рода рабочие, умевшие устраивать осадные машины и обращаться с метательными орудиями.

Множество осад, предпринятых Тамерланом, и искусное действие грегорианским огнем и метательными орудиями, очень много способствовавшими при большей части осад к взятию крепостей, показывают, что этот род войск был доведен до большого совершенства. Из хода осад, предпринятых Тамерланом, видно, что ему были известны почти все способы, употреблявшееся греками и римлянами для овладения крепостями. В сражении против Баязета он имел слонов, с которых посаженные на них воины стреляли грегорианским огнем.

4) Для действий в горах Тамерлан имел особого рода пехоту, составленную из горских жителей, следовательно привыкших к горной войне, умевших взлезать на крутые утесы; воины эти часто оказывали ему услуги при овладении ущельями, горными проходами и крепостями, расположенными на крутых горах.

Войска, как и у Чингисхана, были разделены на десятки, сотни, тысячи, тумыни (10.000 или 12.000-ные отряды) и проч., предвидимые десятниками, сотниками, тысячниками и эмирами; последних было 12 степеней, от 1-й до 12-й. Эмиры владели разными племенами и степени их, вероятно, зависели от числа войск, выставляемых племенем.

ЧИНЫ, ВЛАСТЬ НАЧАЛЬНИКОВ И ЖАЛОВАНЬЕ

Тамерлан требовал, чтобы во время войны простые конные воины, или легкая конница, имели для похода лук, колчан со стрелами, меч или палаш, пилу, шило, иглу, веревки, топор, 10 наконечников для стрел, мешок, турсук (кожаный мешок, употребляемый для возки запасной воды по безводным местам и для переправ), две лошади; сверх того каждые 18 человек должны были иметь кибитку (шатер из войлока).

Отборные воины, или тяжелая конница, были вооружены шлемами, латами, мечами, луком и стрелами; каждый из них должен был иметь по 2 лошади и каждые 5 человек по одной кибитке (вероятно, это просторное помещение необходимо было потому, что оборонительное оружие занимало много лишнего места и что эти тяжеловооруженные воины должны были иметь особую прислугу, которая там же должна была помещаться).

Кроме того были особые отряды воинов, вооруженных палицами, секирами, саблями, а лошади их были покрыты тигровыми кожами. Эти воины, вероятно, составляли телохранителей Тамерлана.

Воины должны были носить сабли на левой стороне, а мечи на правой.

Каждый десятник должен был иметь свою палатку и 5 лошадей и был вооружен кольчугой, мечом и луком с стрелами. Сотники были обязаны иметь 10 лошадей, свою кибитку, из оружия меч, лук, стрелы, палицу, булаву, кольчугу и латы.

Тысячники должны были иметь при кибитке навесы или зонтики и несколько запасного оружия, как-то: кольчуг, шлемов, лат, пик, мечей, колчанов и стрел.

Эмиры 1-го класса имели одну кибитку о двух навесах, другую шитую золотом (вероятно назначенную для принятия начальников во время смотров и угощений) и значительный запас оружия, для снабжения им простых воинов.

Высшие эмиры, от 2-й степени до 12-й или до главнокомандующего, должны были иметь еще большие запасы оружия и обозы.

Первый эмир был обязан вести с собою 110 лошадей, 2-й --120. 3-й--130 и так далее до главнокомандующего, который не мог иметь менее 300 лошадей.

Пехотный воин должен был иметь меч, лук, несколько стрел, но, в случае предстоявших сражений, число стрел предписывалось особым повелением. В походе против Тохтамыша велено было иметь каждому воину по 30-ти стрел. Из этого видно, что пехота была только легкая, но вероятно, в случае надобности, тяжелая конница, спешившись, заменяла тяжеловооруженную пехоту.

Закон Чингисхана, повелевавший перед выступлением в поход или перед сражением осматривать войска, оружие их и вообще все, что воины должны были иметь с собою, Тамерлан наблюдал во всей строгости.

Производство в чины.

В каждом десятке из отборных воинов выбирался тот, кто соединял благоразумие с мужеством, и, после согласия девяти других, делался десятником; из десятников, отличного по способностям и деятельности производили в сотники; 10 сотников имели начальником тысячника, обыкновенно избираемого из детей эмиров или князей, опытного, искусного в военном деле и испытанной храбрости. Каждый начальник имел своего помощника, который в случае надобности замещал его.

Власть начальников.

Десятники имели право принимать на службу в воины, на место бежавших или умерших; сотники могли утверждать в должности десятников, выбранных их товарищами, а тысячники--сотников, и Тамерлану доносили только, что такой-то бежал или умер и замещен таким-то.

Вероятно, были пятидесятники и пятисотенные начальники, о которых впрочем Тамерлан в своих постановлениях ничего не говорит. Такого же рода чиноначалие было и в службе гражданской. Как в той, так и в другой, власть начальников состояла в наказании непослушных, в изгнании тех, которые нарушали долг службы и в замещении их. Тамерлан по-видимому не любил телесного наказания и запрещал его, говоря, что начальник, власть которого слабее кнута и палки, недостоин сана, им занимаемого.

И так простые воины могли достигать звания десятников и сотников; но, для достижения высших степеней из простых сотников, нужны были или важные заслуги, или особые дарования, потому что в сан тысячника производились обыкновенно или князья или эмиры, то есть начальники племен, или дети их.

Следовательно, в эти должности назначались люди, принадлежавшее к высшему сословию, составлявшему род дворянства, могшие по состоянию своему получать образование в училищах и имевшие политическую власть. Разделение эмиров на 12 степеней вероятно зависело от величины их владений: 1-й степени эмиры начальствовали отрядами в 1.000 человек конницы, 2-й степени--2-мя тысячами, 3-й степени--3-мя тысячами и так далее до эмиров 12-й степени которые начальствовали 12-ю тысячами конницы и более.

Жалованье.

Кочевые народы вообще, не будучи хорошо знакомы с монетной системой, стоимость вещей обыкновенно выражают ценою лошади, барана, верблюда и проч. От этого у Тамерлана плата жалованья определялась ценою лошади воина. Жалованье отличного воина простиралось от 2-х до 4-х цен его лошади; десятники получали против десяти воинов, сотники против двух десятников, тысячники против трех сотников. Всякий воин, совершивший преступление, терял десятую часть своей платы.

Жалованье эмиров простиралось, смотря по их достоинству, от 1.000 до 10.000, а наследника Тамерлана--до 12.000 лошадиных цен, и последнему еще давалась область; прочим детям и внукам его содержание уменьшалось по степени родства и возраста. Пехотные воины, слуги (вероятно оруженосцы или адъютанты эмиров и Тамерлана) и шатерники (юртжи) получали жалованья от 100 до 1.000 лошадиных цен. Большое жалованье пехотным воинам дает повод заключать, что служба их была почетнее и тягостнее конной и что пехота должна была составлять отборное, испытанное войско, но по дороговизне содержания не могла быть многочисленна.

Жалованье войскам назначалось из участков земель, распределенных на военные округи, управляемые особыми начальниками, а также из доходов некоторых областей и городов. Так как Тамерлан бил свою монету, то жалованье деньгами могло назначаться тем войскам, которые располагались между оседлыми народами и были знакомы с деньгами; другим давали жалованье ячменем и произведениями земли; но лошадь вероятно принята была за единицу ценности при раздаче окладов.

Награды воинов за отличия состояли: в похвале, прибавке жалованья, подарках, увеличении доли при раздаче добычи, повышении в чин, в почетном титуле, названии богатырем (багадуром, по киргизски--батырем), храбрым и проч., а при отличии целых частей войск--в раздаче литавр, знамен и проч.

Тимур на пиру в Самарканде

Начала регулярности в войсках Тамерлана

Эта организация войск Тамерлана показывает, что они должны были иметь более или менее правильный строй, что каждый воин должен был знать свое место в десятке, каждый десяток--свое место в сотне, сотня--в тысяче и так далее.

Там, где армии состояли из сотен тысяч, где была строгая дисциплина и организация, необходимо должны были наблюдаться точность, правильность и быстрота в движениях, строй более или менее однообразный и постоянный и некоторого рода регулярность.

Шереф-эддин пишет, что у Тамерлана движения производились с большою правильностью, что перед войною его с Баязетом, в войсках, приведенных из Самарканда, каждый отряд имел одежду особого цвета: у тех, например, которые имели знамя красного цвета, были такого же цвета латы, седла, чепраки, колчаны, поясы, копья, щиты, палицы и проч.; таким образом, были отряды, одетые в платья желтого цвета, белого и так далее.

Притом отряды разделялись по оружию, одни были вооружены латами, другие кольчугами и проч. Вероятно конные отряды отличались тоже по мастям лошадей.

И так у Тамерлана были пехота и конница; пехота была только легкая и вероятно назначалась в сражениях для занятия оврагов, лесов и проч., во время движения в горах и лесах предохраняла армию от внезапного нападения, при осадах употреблялась для приступов и осадных работ и проч. А конница была легкая и тяжелая; из многих сражений Тамерлана видно, что конница его иногда сражалась в пешем строю и потому, по всей вероятности, часть ее соответствовала по назначению своему нашим драгунам и составляла среднюю конницу между легкою и тяжелою.

Тактические правила Тамерлана для действий в бою и боевые порядки его

Чтобы дать понятие о тактических правилах, наблюдавшихся в войсках Тамерлана, и о способах ведения порядка боя, я изложу здесь правила Тамерлана для войны и сражений, для атаки и отступления, для порядка битвы и разбития неприятеля, и при этом изложении буду по возможности придерживаться выражений самого Тамерлана.

Войска имели особые двенадцать правил для устроения в боевой порядок, для разрывания неприятельских линий, для атак и отступлений. Правил этих в подлиннике не находится. По словам Тамерлана, завоевание государств было не что иное, как игра в шахматы, которою он занимался днем, а ночью обдумывал средства управления. Но шахматы его, за которыми он проводил целые дни, были им самим изобретены и ходами шашек (частей войск) вернее изображали эволюции войск; следовательно шахматная игра Тамерлана соответствовала новейшей, так называемой военной игре.

Если неприятельская армия не превышала 12.000 конницы, то Тамерлан посылал против нее тоже 12.000 конницы, с надлежащим числом десятников, сотников и тысячников; эмир, начальствовавший над ними, по прибытии на один переход от неприятеля, должен был доносить о том Тамерлану, который требовал, чтобы означенный отряд был разделен для боя на 9 частей следующим образом: главный корпус или резерв составлял одну часть, правое крыло--три части, левое--столько же, авангард -- одну часть, передовые посты его -- также одну часть. Правое и левое крыла, состоя из трех частей каждое, делились на авангард, правую и левую или 1-ю и 2-ю половины.

При выборе места сражения принималось в соображение, чтобы были:

1) вода,

2) земля, способная для содержания армии,

3) такое местоположение, где можно было иметь преимущество над неприятелем, особенно чтобы солнце не было в лицо и глаза,

4) место сражения обширное и ровное.

Накануне сражения эмир назначал место каждой линии, куда войска должны были идти ровным шагом вперед, не поворачивая своих лошадей в стороны, не принимая ни в право, ни в лево, а при встрече с неприятелем немедленно бросаться на него с криком: "Бог велик!"

Это показывает, что войска, находившиеся в линии, не занимались напрасной перестрелкой, а действовали ударом, и только легкие войска, назначаемые преимущественно для аванпостной службы, завязывали сражение метанием стрел и дротиков.

Прежде сражения, опытный и искусный военачальник должен был:

- сделать обозрение поля сражения,

- узнать свойства неприятеля, сравнить, в чем он имел преимущество, и стараться вознаградить свои недостатки, наблюдать, как неприятель нападал, всею ли массою разом или частями, проникнуть, не имел ли он каких-либо особых планов, чтобы с лучшими уверенностью и успехом противодействовать им.

Большое искусство, по словам Тамерлана, состоит в том, чтобы наблюдать минуту, когда неприятель хочет нападать или отступать, хочет ли он возобновить атаку или довольствоваться первою.

Начальник, по словам Тамерлана, не должен теряться в минуту действия; подобно тому, как боец употребляет части своего тела, руки, ноги, голову, грудь и проч., потому что каждая из них есть для него особое оружие, так и начальник должен наблюдать за тем, чтобы войска его, по мере надобности, действовали стрелами, секирами, палицами, кинжалами или мечами.

Сражение начиналось легкими войсками, стоявшими на аванпостах, метанием стрел и дротиков, потом--авангардом.

Когда нужно было поддержать его, то входил в дело авангард правого крыла, потом левого; если нужно было еще подкрепление, то вступали в бой левая половина правого крыла и правая левого; когда, и их было недостаточно, то вступали в бой остальные части обоих крыл, и в то же время уведомляли Тамерлана о положении дела (это Тамерлан требовал, вероятно, когда сражение происходило вблизи главной армии. Как искусный полководец, он мог посылать с умыслом небольшие части войск, чтобы узнать способ нападения, свойства неприятеля или достигнуть какой-либо цели).

Если и эти усилия были недостаточны, то эмир должен был с главными силами, то есть с резервом броситься на неприятеля сам, с полною уверенностью, что девятая
атака доставит победу.

В то время, когда почти все народы, не имея правильного строя, сражались толпою без тактических соображений, увлекались в бой, следуя стремлению своей храбрости, бросаясь на неприятеля без порядка, войска Тамерлана имели правильный строй и несколько линий, которые они постепенно вводили в бой, и наконец, когда последовательными нападениями неприятель был ослаблен и утомлен, они вводили в дело сильный и свежий резерв, составленный из лучших войск, который и мог всегда решат победу.

Заметим еще, что передняя линия, составляя весьма незначительную часть всего отряда, была очень слаба, чтобы выдержать натиск неприятеля; что подкрепления у Тамерлана посылались сначала с обоих крыльев из середины, потом уже с флангов, и только в самую решительную минуту сражения двигались резервы; от этого сберегались фланги и свежие силы, и если неприятель успевал опрокинуть центр передней линии, то легко мог быть, при малейшей пылкости его, поставлен в такое же положение, в каком находились римляне в сражении при Каннах, когда, опрокинув центр карфагенской линии, они начали ее слишком стремительно теснить и были охвачены с флангов пехотой и конницей Аннибала, от чего и потеряли сражение, столь решительное, что в нем погибло более 3/4 их армии.

Что при Каннах произошло не случайно, то и при описанном боевом порядке могло происходить по расчету. Если неприятель мог легко пробить авангард, то потом должен был испытать последовательные нападения линий, начиная с средних частей, потом с флангов и наконец встретить пред собою сильный резерв, следовательно легко мог быть окружен и при малейшей оплошности истреблен.

Этот боевой порядок был особенно выгоден на равнинах Азии, для монгольской и среднеазиатской конницы, которая, в случае разбития, могла избегать совершеннего поражения, привыкши отстреливаться в бегстве, спасаться рассыпаясь и потом соединяться на условленном месте, -- почти всегда употребляла засады, следовательно держала неприятеля в осторожности и препятствовала стремительному и усиленному преследованию, которое одно могло нанести решительное поражение. Сам гений войны казалось подсказал Чингисхану и Тамерлану этот способ производить битвы. Он так хорошо придуман, что почти все сражения того времени были решительны и наносили совершенное поражение неприятельским армиям.

О расположении в лагерях

При расположены на ночлегах и лагерем в военное время, стан войск Тамерлана охранялся особою стражей. При Тамерлане, когда он сам начальствовал войсками, для охранения стана от внезапных нападений назначалось 12.000 конницы; из них по 3.000 отделялись на каждый фас (стан Тамерлана в случае опасности окапывался рвом и укреплялся тыном и щитами). Войска эти, располагаясь от стана на расстоянии полуфифсанги, высылали от себя передовые посты, а эти выставляли от себя часовых, которые были между собою в беспрерывном сообщении и доносили в стан о всех полученных ими сведениях о неприятеле.

В самом стане была особая полиция, наблюдавшая за порядком, за маркитантами, за ценою съестных примасов и отвечавшая за воровство, случившееся в стане. Четыре особые команды наблюдали за безопасностью воинов вне стана, и если на расстоянии 4-х фарсанг от стана кого-либо ранили, убили или ограбили, то за эти преступления отвечали означенные команды.

О строе и порядке движений и действий крымских татар в их набегах на Украину

Что касается построений и эволюций монголо-татар и правил во время походных движений, то я не нашел об этом предмете сведений; но чтобы дать некоторое понятие о них, полагаю нелишним привести здесь описание порядка движений и действий крымских татар, в их набегах на Украину в XVII столетии.

В эту эпоху, хотя они и потеряли воинственность своих предков и учреждения Чингисхана и первых его потомков могли быть частью забыты, но из того, что оставалось еще от этих учреждений, можем вывести заключение о том состоянии этой части военного-искусства, в котором она находилась и в эпоху обширных завоеваний монголов при Тамерлане.

К этому можно присовокупить, что порядок движений и действий крымских татар при их набегах так приноровлены к характеру степной местности, к быту кочевого народа и к свойству их войны, что он может быть принят почти общим для всех кочевых народов Средней Азии и следовательно без большой погрешности можно допустить, что он же существовал и в войсках Чингисхана и Тамерлана, но только в лучшем виде и в большем совершенстве, нежели у крымских татар.

По словам Боплана, когда крымские татары предпринимали поход с большими силами, т.е. с армией тысяч до восьмидесяти, то на войну выезжал сам Хан; с силами около 40.000 посылался мурза. Походы в таких значительных силах производились зимою, когда реки и болота не затрудняли движений.

Перед походом делался смотр войску.

Дневные переходы татар в начале похода были обыкновенно около 25-ти верст; для разведывания о неприятеле и добывания языка высылались вперед самые расторопные и опытные наездники; фронт татарского войска походом, занимая от 300 до 1.000 шагов, состоял из сотни всадников или 300 коней (для набегов каждый воин брал по две заводные лошади, которые вел сам и в случае надобности перескакивал с одной на другую). В глубину колонна занимала, смотря по числу войск, от 800 до 1.000 коней, растягиваясь на 12, 15 и даже на 40 верст. Строй этот и множество заводных лошадей неудобны для сражения, поэтому Боплан говорит, что татары в набегах всегда избегали встречи с равным в числе неприятелем и сражались только тогда, когда были в десять раз сильнее.

Приближаясь к границе, они устраивали свое войско в три отряда: составляли главный корпус, а 1/3 правое и левое крыла. Здесь татары уже делала быстрые переходы, шли день и ночь, останавливаясь по временам на полчетверти часа, слезая с лошадей, а для корму их давали не более часа. Крылья разделялись на пяти, и шестисотенные отряды, отделялись от главных сил и рассыпались по селениям, к которым старались подойти к ночи, окружали их со всех сторон и, чтобы никто не ушел оттуда. Зажигали вокруг селений огни. Эти отряды удалялись в сторону не далее 40 или 50 верст и, приобретя добычу, возвращались к главным силам. Тогда для составления крыльев отделялись новые войска и продолжали действовать так же. Чтобы избежать преследования, татары всегда отступали новою дорогой.

В летних набегах, когда казаки могли в степях выставлять сторожевые посты, татары, чтобы скрыть число войск, предпринимавших набег, разделялись, не доходя верст за 100 до границы, на отряды в 1.000 лошадей каждый; отряды эти, удаляясь один от другого верст на 5 и более в сторону, высылали вперед за столько же верст наездников для разведывания о неприятеле и сообразно с их донесениями располагали свои движения.

Для удобнейшего сношения отрядов и их разъездов, татары имели особые условные знаки, наприм. движение лошадью вокруг, ночью высекание огня огнивом, зазженная тряпка, которую вертели вокруг, чтобы лучше разгоралась и давала более света, и проч. (эти сигналы ныне употребляются киргизами, отправляющимися на баранту, то есть для набега или воровства).

Отряды при движении держались более лощин, чтобы лучше скрыть свой набег; подойдя к границе, соединялись в назначенное время и в определенном месте и тогда устремлялись на грабеж. Казаки, не зная настоящего числа войск, ни места, ни времени сбора, не имели возможности принимать надлежащая меры для встречи неприятеля значительными силами.

Для скрытия следов своих в случае преследования, татары употребляли следующую хитрость: перед выступлением с ночлега разделялись на отряды и двигались в разные стороны, к югу, северу, востоку и западу; отойдя верст 5, каждый из отрядов разделялся еще на три части, которые также разъезжались в разные стороны, потом сворачивали по направлению к условленному месту сбора; отойдя еще версты с три, шайки эти делились снова на три части и потом уже в назначенном месте, верстах в 40-ка или 50-ти от ночлега, соединялись в какой-либо лощине. Рассыпание это делалось на всем скаку и производилось в какие-нибудь 1 1/2 часа (иначе, если казаки подстерегали отряд во время этого рассыпания, то гибель его была почти неизбежна).

Трава, притоптанная незначительным числом лошадей, на другой день поднималась и таким образом след татар исчезал.

При нападении неприятеля, если татары были не в силах отразить его, то рассыпались в разные стороны, пуская стрелы на всем скаку и так метко, что попадали в человека в 60-ти и 100 шагах; отскакав несколько верст, опять соединялись, встречали неприятеля строем, стараясь при этом случае выиграть ветер и стать спиною к солнцу, а неприятеля поставить, если можно, против ветра и солнца; потом, если новая стычка была неудачна, то опять таким же образом ускакивали в рассыпную.

Стрелы пускали чрез левое плечо.

Переправы через реки, даже через Днепр, производились вплавь; для этого, приготовят два пука камыша или хвороста, связывали их поперечными жердочками, делая род плота, на котором увязывали седло, оружие, одежду, и нагие, держа лошадь за гриву или хвост, пускались вплавь через реки. Переправы эти они производили строем все вдруг, занимая иногда вдоль реки протяжение версты на две.

Тимур при осаде крепости Балх в 1370 году

О способности кочевых народов к войне вообще и к малой особенно

Для малой войны кочевой народ (поэтому и монголо-татары) имеет особенную способность. Привыкнув с малолетства перекочевывать с места на место, летом через три или четыре дня, а зимою несколько реже; двигаясь в этих случаях без дорог, он приобретает необыкновенную память местности, приучается ориентироваться по солнцу, луне, звездам, по положению возвышенностей, долин, рек, ручьев, оврагов, расположению хребтов гор и сыртов, очертанию озер, холмов и пр., которые врезываются в его память. Для него все служит приметою: курган, камень, куст, направление течения воды, вкус ее, свойство травы, наклонение ее, ветер и проч.

Я слышал об одном киргизском вожаке, который, ослепнув от блеска снега зимою, вел партию казаков верст 200; ему нужно было только рассказывать характер местности. положение курганов (могил), сказать, с которой стороны дует ветер, т.е. с севера, запада и т. д., и он верно брал направление для следования.

Хороший вожак кочевого народа есть, можно сказать, живой компас: он будет вести партию в самую глухую ночь и редко собьется с надлежащего направления.

Способность киргизов ориентироваться с местностью удивляет даже пограничных казаков, которые воображают, что киргизы, подобно волкам, видят ночью так же хорошо, как и днем. Зоркость зрения их необыкновенная: за 5 или 6 верст киргиз может увидеть человека, спрятавшегося за куст или камень и высматривающего из-за них, или отличить башкирца от казака. Он может распознать на дальних расстояниях дым от разложенного огня, скрытого предметами, пар кипящей воды и пр. Слух у кочевых народов также гораздо тоньше, нежели у нас.

Эта способность кочевых народов к малой войне дает возможность, при несколько благоприятных условиях, образовать из них превосходную легкую конницу, которая, также как монгольская, может высылаться вперед от главных сил за двое суток, охранять их от внезапных нападений неприятеля и скрывать от него направление своих главных сил. Такое образование из них легкой конницы тем легче сделать, что кочевой народ, в противоположность оседлому, не требует обучения верховой езде и умению обращаться с лошадью: к этому он приучается с малолетства.

Но история показывает нам, что из них можно было образовать не только легкую конницу, но и тяжелую и среднюю (на подобие наших драгунов), что эта конница нередко, спешиваясь и прикрываясь большими щитами, защищалась стрелами и холодным оружием.

Конницу эту не могли остановить ни горы, ни реки, она побеждала и превосходную пехоту янычар, и индийскую пехоту, поддерживаемую слонами, грегорианским огнем, ракетами, и эти конные войска, предводительствуемые Чингисханом и Тамерланом; переходили высокие горные хребты, леса и топи, и потому надобно признаться, что мысль о всемирном завоевании или преобладании никогда не была ближе к исполнению, как при этих завоевателях.

О хитростях киргизов для угона скота с пограничных линий

Чтобы дать понятие о малой войне монголо-татар и о способе их разведывать о неприятеле, полагаю нелишним будет описать здесь хитрости и уловки, употреблявшиеся прежде киргизами (которые без сомнения составляли легкие войска -- казаков -- в монгольской армия), при нападении на линию для угона лошадей и проч.

В прежнее время, когда они нападали на линию и врывались внутрь наших земель с значительными силами, то употребляли почти те же хитрости, что и крымские татары: приближаясь к линии, они делали тревоги и ложные нападения на один или несколько пунктов, чтобы привлечь туда казаков, а между тем врывались с другой стороны. С двадцатых же годов нынешнего столетия они подобных вторжений уже не делают и набеги их превратились в скрытное похищение людей и угоны лошадей или лучше сказать в воровство.

Между собою они также производят так называемую баранту, то есть угон лошадей, верблюдов, баранов и прочего скота. Для воровства на линии охотнику обыкновенно в числе около полусотни, подъезжали к линии скрытными местами, стараясь не попасться даже своим единоплеменникам, чтобы тайна не разгласилась, и всегда избегали встречи перекочевывавших аулов. Подъехав к линии верст на 50 или 60, партия останавливалась в скрытном месте; из нее человек 10 самых смелых опытных и знакомых с местностью и на лучших лошадях отделялись вперед, осторожно приближались к линия оврагами и лощинами; подъехав верст на 8 или на 10, один из них, спешившись, всползал на возвышенность и из-за камней, травы, кустарника, высматривал, что делалось на линии.

Если удавалось захватить кого-либо из казаков, башкирцев, прилинейных жителей или киргизов, кочующих возле линии, то чрез них разведывали о состоянии линии и расспрашивали: как велика кордонная стража, каковы лошади у казаков, в какое время делаются разъезды, в каком числе, где выставляются ночью часовые, в каком месте пасется табун у пограничных казаков или жителей внутренних селений, есть ли пастухи, сколько их, вооружены ли они и проч.?

Ночью несколько человек из барантовщиков переезжали внутрь линии, а другие оставались на месте для наблюдения, что будет делаться пограничною стражей по линии, согласись заблаговременно в условных знаках, которые они должны были подавать взаимно в случае надобности.

Та партия, которая отправлялась внутрь линии, при переезде через нее ночью старалась скрыть свой след, чтобы утренний разъезд не догадался по нем о проезде хищников и не произвел тревоги. Для этого, рассмотрев засветло местность, старались ехать твердым, каменистым грунтом или проторенною дорогой и притом с вечера, чтобы к утру ветром занесло их след; визжали и производили воровство преимущественно в дождливую и ветреную погоду. Внутри линии они также ехали скрытными, ненаселенными местами, узнав, где находился табун, высматривали окрестности, а когда делалось темно, бросились на оплошных пастухов, связывали их или убивали и немедленно отгоняли табун; но чтобы табун бежал в назначенную сторону, то один из киргизов ехал впереди и давал направление табуну, а другие гнали его сзади.

Получав от оставшихся в степи товарищей сигнал о проходе нашего разъезда киргизы в ту же ночь старались перегнать табун; если же воровство было произведено далеко от линии, так что нельзя было успеть перегнать табун через линию прежде полуночи, то его пасли: верстах в 15-ти от линии, в местах, где надеялись не быть открытыми, и когда смеркалось, гнали его к линии, стараясь не встретиться с разъездом, не произвести шуму и переехать линию вдали от пикета (бекета) кордонной стражи.

Через реки переправлялись вплавь; высота берегов в 2 и 3 сажени и крутизна их не останавливает киргизов; с такой высоты они, сидя на лошади, спрыгивают в воду и перегоняют табун, лишь бы в том месте река имела значительную глубину. Чтобы лошади табуна, приблизься к крутизне, не бросились в сторону, они, подъезжая к реке, которую-нибудь из передних лошадей колет пикою да крови; тогда прочие лошади, увидя кровь, в испуге, не смотря на крутизну берега и ширину реки, бросаются в воду и вплавь достигают противоположной стороны.

Здесь также забота барантовщиков состоит в том, чтобы скрыть след или чтобы казаки по крайней мере не могли открыть его в течении нескольких часов. Если киргизы успеют выиграть часов 6 или 8, то угон лошадей почти всегда удается, потому что в это время они могут отогнать табун от линии верст на 50, 60 и далее, где на условленном месте присоединяются к ним их товарищи и прикрывают добычу.

Чтобы лучше скрыть след побега, они или рассыпаются в разные стороны, подобно крымским татарам (как описано было выше), и соединяются потом в условленном месте, или достигают леса, кустарника, твердого, каменистого грунта, или места, где перед тем кочевал аул с большим числом лошадей, где след копыт убегающей партии не так будет заметен и, следовательно, направление ее пути труднее будет отыскивать; проехав несколько верст, опять въезжают в какую-либо лощину и по ней продолжают ехать.

Если они едут в малом числе, то для замедления погони употребляют следующую хитрость: скачут по одному направлению несколько верст, потом поворачивают круто лошадей назад, едут некоторое расстояние тем же следом и потом бросаются в сторону; от проезда нескольких лошадей трава бывает едва измята и след заметен только тогда, когда едут по самому следу (по местному выражению -- шляху), для чего едущий смотрит обыкновенно вперед, а как своротивший в сторону след бывает мало заметным, то партия казаков часто проезжает мимо него и, доехав до конца следа и видя, что он исчез, должна делать разыскания, возвращаться назад и ехать тихо, чтобы не миновать едва заметный в сторону след, который чрез несколько часов совсем исчезает, и пока она таким образом отыскивает его, то выигрывается час и более времени, а между тем киргизы имеют время ускакать несколько верст.

Подобными хитростями они очень часто безнаказанно отгоняют у пограничных жителей целые табуны лошадей и даже рогатый скот и овец. Без сомнения монголо-татары, как кочевой народ Средней Азии, употребляли подобные же хитрости и уловки в своих действиях малой войны. После этого отступления, считаю уместным описать средства, употреблявшиеся Тамерланом для разведывания о состоянии соседних государств.

Тронный камень Тимура

Средства Тамерлана для получения сведений о состоянии других государств

Сведения о состоянии пограничных государств Тамерлан собирал посредством легких отрядов, силою человек в 1.000, которые в местах степных и безводных сажались на верблюдов, в прочих же местах состояли из конницы и легкой пехоты. Проникая в соседнюю землю и употребляя без сомнения хитрости, подобным вышеизложенным, они собирали сведения о состоянии пограничных земель, узнавали, не было ли приготовлений к войне и против кого, и старались проникать намерения соседних государей. Соображаясь с сведениями, доставленными этими отрядами, Тамерлан принимал надлежащие меры.

Сведения эти получались также посредством торговых сношений: Тамерлан так же, как и Чингисхан, посылал с товарами купцов и начальников караванов в разные владения Средней Азии, в Китай, Индию, Египет, Аравию, Сирию, Грузию в даже в европейские государства. По возвращении караванов, назначенные в число купцов и посланные в, лице дервишей чиновники сообщали сделанные ими на пути замечания о состоянии народа, нравах и обычаях в пройденных ими землях и в особенности должны были выведывать об отношениях государей к их подданным.

Путешественники всех земель, купцы, караван-баши были особенно покровительствуемы Тамерланом, им оказывали всякого рода пособия и между тем от них узнавали о положении виденных ими государств. Для получения чрез них требуемых сведений, Тамерлан имел особых доверенных чиновников, которые должны были доставлять точные сведения о ввозе и вывозе разных товаров, о везде и выезде иностранцев, ученых, желавших явиться Тамерлану, узнавать, чрез разведывание, о намерениях иностранных государей в отношении к нему и сообщать все эти сведения как можно чаще и вернее.

Если этих сведений было недостаточно, то Тамерлан отправлял посольства и посланники были обязаны доставить ему те сведения, которые нужны были для его видов; но иногда он посылал для получения требуемых сведений дервишей.

Обозы и способ продовольствования

Из вышеизложенного описания запасов оружия, шатров и других предметов, которые воины были обязаны брать с собою в поход, можно видеть, что за войсками Тамерлана должны были следовать значительные обозы, большое число нестроевых чинов и огромное количество лошадей, простиравшееся не менее, как в три раза против числа воинов; запасы оружия вероятно возились на вьючных лошадях и верблюдах.

В последние свои походы Тамерлан имел при армии постоянно медные котлы (вероятно мортиры), для метания грегорианского огня, камней и других тяжестей, также катапульты, которые должны были, хотя не с дальних расстояний, возиться за войсками, равно как и запасы материалов и инструментов, необходимых для предприятия осад, для устройства машин, для осадных работ и проч. Если прибавим к этому награбленные имущества, пленных и стада скота, которые разделялись как добыча между воинами и следовали за армией, то можно представить себе, какие огромные обозы должны были следовать за этими войсками.

При описании походов Тамерлана я буду еще иметь случай говорить об этих обозах, о запасах его для походов и о способах продовольствования в степных местах.

Но каким образом эти войска могли иметь с собою, при движении в военное время, эти огромные обозы, множество табунов, перекочевывать с своими имуществами и в то же время вести войну вдали от своих аулов и среди враждебных им народов? Хотя можно предполагать, что они большею частью имели значительное превосходство в силах против неприятелей и могли отделять часть войск для прикрытия обозов, однако, тем не менее, надо удивляться умению кочевых народов пасти и перегонять свои многочисленные табуны лошадей, верблюдов, баранов, переносить огромные запасы в землях неприятельских, часто при недостатке воды и корма и небольшом числе людей в сравнении с величиною стад и обозов, умению смотреть за ними, в случае опасности защищать их или укрывать в безопасные места и предохранять себя от нечаянных нападений. Это может объясниться только необыкновенною способностью кочевых народов к малой войне и истребительною, кровопролитною системой их войн.

Тимур в итальянской живописи XVI века

Сравнение военных способов, характера войн и военно-политических правил народов оседлых и образованных нашего времени с такими же народов кочевых

Военные способы, характер войн и военно-политические правила народов кочевых тесно связаны с их родом жизни и с характером их степей и во многом не сходны с нашими понятиями об означенных предметах. Поэтому, для более полного описания военного искусства монголо-татар, и среднеазиатских народов, считаю нелишним сделать здесь краткий разбор вышеозначенных предметов.

У народов оседлых и образованных право владения недвижимою собственностью и способ существования обрабатыванием земли, торговлей и мануфактурною и заводскою промышленностями прикрепляют человека к одному месту и необходимо возникают сословия: многочисленные классы земледельцев, ремесленников, купцов, художников и проч., между которыми военное сословие несравненно малочисленнее прочих. Например у римлян, при Августе, при народонаселении почти в 120.000.000. считалось не более 450.000 войск, не смотря на то, что почти все владения их были приобретены ими силою оружия. Ныне, например, во Франции или Германии, в войсках в мирное время служить только сотый человек из всего числа жителей.

В наше время завоевание оседлых государств оседлым же народом, как известно, производится разбитием и уничтожением организованных военных сил, овладением укрепленными пунктами, а потом, если народ не потерял воинственности и местность способна для партизанских действий, противодействием силою оружия и политикой народной войн. Содержание в повиновении оседлого народа зависит от расположения частей войск в его владениях, от искусного выбора пунктов для основания новых крепостей или от занятия прежних, устройства в многолюдных городах цитаделей, переселения части жителей в другие места, наконец от предоставления права собственности и части политических прав покоренному народу.

Тогда, если только управлять им благоразумно, можно владеть им и содержать его в повиновении с незначительными силами, даже не сливаясь политически. Вообще надобно сказать, что завоевание оседлого и образованного народа оседлым же народом можетъ быть произведено без большего кровопролития или по крайней мере без уничтожения множества городов, истребления жителей и совершенного разорения государства.

Местность, занимаемая оседлым народом, заключающая крепости, города, селения и покрытая лесами, болотами, перерезанная реками, каналами и другими естественными и искусственными препятствиями, представляете более оборонительных средств, более способна для действий пехоты, нежели конницы, и в военном отношении требует соображений и правил войны, отличных от соображений и правил войны в степях.

Владение недвижимым имуществом, торговые сношения, устроение фабрик, мануфактур и других промышленных заведений, способствуя развитию умственных способностей, рождает лучшие понятия о правах, вырабатывал законодательство, направляешь пяти склонности не к одной войне, но к другим, более полезны и для блага народом занятиям, словом--рождает образованность, просвещение, улучшение нравственности, и умственная деятельность образованного народа находит себе пищу в других занятиях, кроме войны. По всем этим причинам, договоры между образованными народами соблюдаются лучше и более прочны.

Не то замечаем мы у народов кочевых.

У них право собственности состоит в движимости: одежда, оружие, разные драгоценности, шатры, скот--вот их собственность, а вода и земля считаются у них столь же общими, как у нас воздух. Вытравив пастбища на одном месте, они переходят на другое, потому что, имея многочисленные стада, необходимые для их существования, и кочуя беспрестанно, они не могут заготовлять больших запасов продовольствия для скота.

Для военной цели им нужны преимущественно лошади и пастбища для них; для большей безопасности кочевок требуются открытые и ровные степи, следовательно способная для действий конницы.

Как хозяйство кочевого народа состоит преимущественно в содержании скота и потребности его ограничены, то у этих народов одно главное сословие--пастухи, которые в то же время могутъ быть и воинами, потому что от беспрестанного перехода с места на место они с самого малолетства приучаются к верховой езде, делаются неутомимыми наездниками и приобретают знание свойств лошади, верблюда и прочих животных; нужда и труды, с ранних лет и постоянное пребывание на открытом воздухе делают их способными переносить все тягости войны, изменения климата, продолжительный голод и другие лишения.

Все их занятие состоит или, вернее, состояло в эпоху владычества монголо-татар в хранении стад, в охоте и в войне. Приучаясь к стрелянию из лука с детства, они часто в 12 и 13 лет выезжали в походы и употреблялись для действий малой войны. Чингисхан и Тамерлан сами начали свое военное поприще почти в этом же возрасте.

У кочевых народов, в случае войны, каждая кибитка, то есть семейство, может выставить конного ратника. Если представим себе теперь, что несколько значительных племен по какому-либо поводу соединятся в одно большое общество из нескольких сот тысяч кибиток, то какие грозные силы оно выставит для войны! Из этого можно видеть, какие страшные запасы боевых сил находятся в степях Средней Азии, ожидая своего времени для будущих переворотов в мире.

Это--вещество политических вулканов, сохраняемое в степях и, может быть, скрытыми от нас путями приготовляемое Провидением для будущих потрясений политического мира и обновления его.

Кочевые народы, уже по роду войск своих, состоящих преимущественно из конницы, способны более для нападений; но и самый быть их необходимо требует наступательной войны.

Богатство их состоит в скоте и особенно в лошадях, которые составляют и их хозяйство, и средство вести войну, а скот и особенно лошадей легко отогнать, следовательно--лишить такой народ не только способов существования, но даже самобытности.

Один счастливый удар может уничтожить сильное племя, потому что его не защищают, как оседлых народов, ни пересеченная, затруднительная для нападающего местность, ни твердыни крепостей, куда можно было бы укрываться, чтобы потом возобновить войну.

Словом, если с одной стороны кочевой народ может иметь большие военные средства и по свойству своему исключительно способен для войны наступательной, то оборонительная сила его довольно слаба: она основана преимущественно на превосходной сторожевой службе, превосходстве в действиях малой войны, обширности и безводии степей.

Таким образом, для предохранения себя от внезапных нападений, монголо-татары отделяли во все стороны от главной части улуса, где обыкновенно находилась ханская ставка, отряды, от которых высылались меньшие, а от этих последних уже выставлялись передовые посты. В таком порядке монголо-татары перекочевывали и следовательно принимали, но только в более обширных размерах, те же меры осторожности; какие теперь наблюдаюсь наши армии по время расположения в военное время на зимних квартирах или при движении в неприятельской земле, окружаясь цепью передовых постов. Так передовые аванпосты Батыя были на Днепре, когда он сам кочевал на Волге, то есть более, нежели на месяц хода от главной ставки. Но эту выгоду могут иметь обширные кочевые государства.

После всего этого легко понять, что два враждебные кочевые племени не могли жить в соседстве, их должны были разделять пространные пустыни.

Известно также, что кочевой народ, для обеспечения своего существования, требует гораздо большего пространства земли, нежели народ оседлый. Размножение такого народа и стад его, требующих приобретения новых, удобных для кочевка, степей, уже влечет за собою неизбежную войну, и войну ужасную, которая ведется не между одними только войсками, но между целыми народами.

Если прибавим к этому жажду мести варваров, которая утоляется только потоками крови и переходит к отдаленному потомству, жестокость нравов, свойственную им недоверчивость, происходящую от слабости их оборонительных средств, то убедимся, что договоры их не могли быть свято соблюдаемы, и легко поймем, что правило Чингисхана--не заключать мира с неприятелем, не победив его, т.е. не ослабив, не сделав его совершенно для себя безопасным, основано было на чувстве самосохранения, вследствие означенных причин.

Представим себе теперь, что кочевой народ, вследствие каких-либо обстоятельству сделался воинственным и заимствовал у оседлых, образованных соседей своих знание военного дела, приобрел необходимое для войны оружие и что между ним появился гениальный человек, каков был, например, Чингисхан.

Соседние племена необходимо должны были или слиться с его родовым племенем и составить один улус, или погибнуть, или удалиться на неизмеримые расстояния, в ущелья гор и в непроходимые леса.

Кочевой народ страстно любить свободу и без важных причин не подвергнет себя постороннему владычеству. Так башкиры покорились нам после неоднократных, жестоких наказаний и то потому только, что они окружены со всех сторон нашими владениями, что кочуют на превосходных землях, что киргиз-кайсацкая степь, одно место, куда они могли бы откочевывать, представляет несравненно худшие пастбища и населена враждебными им киргизами. Но калмыки, кочевавшие в прошлом столетии между Уралом и Волгой, при малейшем подозрении, по одному ложно-распущенному слуху, что из них будут набирать рекрут, не поколебались откочевать за 3.000 верст, сквозь кочевки неприязненных им племен киргизов, к своим единоплеменникам, в пределы земель, подвластных Китаю.

Так как победитель кочевого народа не может положиться на договоры и не имеет для окончательного его покорения тех способов, какие употребляются против народов оседлых, то ему остается одно сродство: присоединить такой народ к своему улусу и кочевать вместе с ним, а если племя--сильное, то ослабить его истреблением части народа, способного носить оружие, завладением его женами и детьми и вообще содержанием враждебного племени как бы в плену, потому что в противном случае племя это откочует в места дальние или неприступные.

Но когда завоевания кочевого народа расширялись далеко от его коренных степей и простирались на множество народов, то какие способы мог употребить победитель для подчинения кочевых же племен, для связи их в один общий узел какой цемент был необходим, чтобы скрепить это рыхлое политическое тело?

Сколько можно судить по историческим сведениям и некоторым отрывочным правилам Чингисхана и Тамерлана, то средства эти состояли:

1) В брачных союзах с начальниками покоренных племен; но это средство можно считать только мерою второстепенною, потому что мы знаем, что и у нас оно не всегда было залогом мира и согласия соседних государств или подвластных одно другому; у кочевых же народов, у которых многоженство вообще терпимо, это средство еще менее надежно, хотя впрочем часто употреблялось.

2) По закону Чингисхана, по окончании войны оружие воинов должно было отбираться и храниться в арсеналах. Эта предосторожность для удержания покоренного народа в повиновении могла соблюдаться только тогда, когда покоренный народ кочевал в улусе победителя и когда владения еще не расширились слишком далеко, потому что естественно, что воины, которым приходилось кочевать в дальнем расстоянии от улуса, особенно между несовершенно побежденными народами и в пограничных местах, должны были иметь оружием при себе.

3)Собрание старшин, т.е. курилтай, на который собирались в определенное время начальники войск, племен и правители областей, для решения важных дел и, в случае смерти хана, для выбора ему преемника. Но при обширности завоеваний такие собрания не могли быть часты, следовательно не могли служить и надежною связью для утверждения целости государства.

4) Ни самое надежное и самое естественное средство к удержанию неприязненных племен в повиновении, для этих варваров состояло в том, чтобы истребить тех, кто только казался им опасным -- умом или мужеством, часть народа их забрать в плен, а детей их воспитать уже в своих улусах.

Оставшийся от общего побоища народ и вообще племена, добровольно покорившиеся, удерживали в повиновении тем, что брали аманатов, ласкали старшин или начальников племен, сзывали их в свои собрания, давали им участие в управлении делами, делали им угощения и подарки, а народу предоставляли право пользоваться собственностью наравне с прочими подданными этих завоевателей; воевали вместе с ними против общих врагов, доставляли им средства к обогащению и давали участие в добыче, приобретенной войною, словом--содержали вообще эти народы, как выражался Тамерлан, между страхом и надеждой.

Это было, кажется, вернейшим средством для удержания их в повиновении. Так Батый, имея для завоевания России и других государств Европы до 600.000 воинов, имел в составе своей армии не более 4.000 монголов и 160.000 из племен, покоренных еще Чингисханом; остальные войска состояли из народов, покоренных уже Батыям и слитых подобным образом в общий улус. Но слияние это совершилось доставлением этим народам превосходных степей для пастбищ и войною, которая давала средства обогащать войска грабежом и разорением неприятеля.

Очевидно, что все эти средства, при распространении кочевого народа на дальние расстояния завоеваний, недостаточны и поэтому излишнее расширение пределов его владений должно внутренне ослабить такое государство.

Характер степей разъединит его на мягкие отдельные улусы, которые, по мере умножения завоеваний, отделяясь от центральной власти обширностью расстояний, основываясь на новых, удобных для обитания местах и не имея поводов к тесным и частым взаимным отношениям, мало- помалу отвыкают от зависимости улусу главной ставки и отделяются, так сказать, от своего корня; следовательно распадения таких государств необходимо должно было совершаться скоро, что и показывает история.

Привыкнув действовать против кочевых народов ужасом, упрочивать завоевания истреблением их, могли ли монголо-татары и против оседлых переменить свои правила? Имея отвращение от оседлой жизни, они не могли без крайней надобности заключить себя в города и укрепления.

Так Батый, разгромив Россию, Польшу и Венгрию, нигде не оставил своих войск в гарнизонах, для удержания покоренных народов в повиновении. Для него казалось вернейшим средством упрочить завоевания--истребить жителей, носивших оружие, или забрать их в плен, разорить и разрушить ненавистные кочевому народу города и крепости, и задав, как говорится, страху, уцелевших от истребления жителей держать в раболепном повиновении.

Имея войско, состоявшее преимущественно из конницы, монголо-татары не могли любить осад и всегда предпочитали сражение в открытом поле, в том расчете, что, по разбитии войск противника, крепости скорее сдадутся и осады будут производиться с большими безопасностью и успехом, потому, что между взятыми в плен найдутся и рабочие, и мастеровые. Осады городов они преимущественно предпринимали в надежде на добычу, так как во время войны туда сносились богатства народа.

В войнах с кочевыми народами, сражаясь против такой конницы, которая, подобно их собственной, умела метко метать стрелы на всем скаку, в случае опасности--рассыпаться и потом соединяться в условленных местах, монголо-татарам пришлось бы слишком продолжить свои походы, если бы они не употребляли иногда искусных соображений при своих движениях и при выборе мест для самых побоищ.

Звериная охота, которую Чингисхан называл школою войны, могла служить им подготовкой. Они старались нападать на неприятеля с превосходными силами, следовали правилу стратегии -- разделять силы неприятеля и разбивать их по частям, изыскивали средства, как окружать противника--как окружали зверей на охоте, наводить его на засады и загонять в места, трудные для отступления.

Сражения, которые надеялись выиграть, они старались давать на ровной и открытой местности, и вот одна из причин, почему почти все их сражения того времени были решительны. Потерять сражение значило тогда потерять всю армию; побежденным оставались на выбор смерть, плен или вступление в ряды этой кочевой армии, которая этим способом пополняла убыл в своих рядах.

И так вот характер войн кочевых племен, особенно с оседлыми народами: истреблять население укрепленных городов и военное сословие народов, с которыми они вели войну, забирать пленных, обогащаться грабежом, побежденных, изъявивших желание служить им, помещать в свое войско и обращать в состав своего народа, плодородные страны, способные для кочевой жизни их, превращать в степи.

Стратегия их состояла в военных хитростях, засадах, внезапных, быстрых нападениях, обходах, в пресечении путей отступления, в разделении сил неприятеля, а по разбитии его, в предприятии осад. В войне оборонительной--в военных хитростях, засадах, в отступлении и завлечении неприятеля в бесплодные и безводные степи я в постепенном ослаблении его сил.

Вообще можно сказать, что главную защиту их составляет неудобопроходимость степей их для наших многочисленных армий.

Изображение Тимура французским художником XVI века

Военно-политические и административные правила Тамерлана для завоевания государств

В заключение выписываю несколько военно-политических правил Тамерлана для завоевания государств. По его словам, не должно действовать оружием там, где можно достигнуть цели политикой.

Прежде начатия войны надобно изучать способы страны для успеха оружия, узнавать пути, удобные для нападения и для отступления, и отыскивать средства действовать на нравственные силы неприятельского войска, а также на качества их правителей и главнокомандующих.

Не откладывать до завтра того, что можно сделать сегодня.

Когда какое-либо государство делается жертвой нападений, жестокости, тиранства, когда сердца народа восстановлены против правительства, обязанность справедливого государя, по мнению Тамерлана, озаботиться об отвращении этих бедствий; он должен объявить такому государству войну, и Бог поможет ему извлечь такую страну из бездны зол.

Если в каком-либо государстве ослабеет вера, если служители ее поруганы, то обязанность благочестивого государя войти в него и восстановить веру Магомета; он может твердо положиться на помощь пророка. Где народ или войско разделены на секты, там должно принимать сторону одной из них и тем самым облегчить завоевание страны; против народов немагометанского вероисповедания надо воевать для распространения правоверия и обращать жителей на путь истины.

Поставив своею целью распространение веры Магомета, покровительствуя потомкам его и вообще магометанскому духовенству, имеющему большое влияние в землях магометанских, он привязал их к себе и вовлек в свои властолюбивые виды.

Духовенство это провозгласило его героем века, поборником и опорой веры и любимцам Магомета. Оно распространяло и поддерживало молву, что Тамерлана самые благочестивые люди видели покрытого божественным светом, который, исходя в виде радуги из гробницы Магомета, упирался в плечи Тамерлана, любимого Богом. Поэтому все его предприятия казались войскам его внушением неба и самые жестокие поступки его считались тайными определениями судьбы, Божиим повелением покарать тех, которые были обречены мщению неба; его считали орудием, посланным Богом в гневе, для наказания тиранов, несправедливых, государей и истребления мусульман, нарушивших законы Магомета, погруженных в разврат и нечестие. Муллы и дервиши, следовавшие за войском Тамерлана, истолковывали все его поступки в его пользу и давали всем его предприятиям счастливые предзнаменования.

Добрая слава, распускаемая ими о Тамерлане, привлекала к тому из других государств и земель множество влиятельных людей, начальников орд и даже начальников разбойничьих шаек. Постоянное исполнение Тамерланом внешних обрядов исламизма, правило не начинать битвы, не принеся накануне общественных молитв в стане, не проведя самому части ночи в молитве и размышлении, простершись на земле в углу своей палатки--все это увеличивало веру в счастливое окончание боя и вселяло в войска необыкновенную храбрость.

Независимо от этих мер, действовавших на нравственные силы войск, Тамерлан понимал необходимость хорошего управления в покоренных им государствах и для этого первым условием считал искусный выбор людей для управления.

По его мнению, в министре требовались следующие качества: благородство характера и возвышенность души, ум тонкий и проницательный, опытность и умение обращаться с народом и войском, терпимость и способность уживаться с людьми.

Такой министр, по словам Тамерлана, заслуживал доверенность, уважение и ему можно было предоставить свободу действий и власть приводить в исполнение предположения, которые были назначены.

Тамерлан сам выбирал людей для разных отраслей управления, сам наблюдал за всем; по его словам, он обращался с людьми с кротостью, человеколюбием и терпением, вводил порядок и требовал исполнения постановлений; для поощрения подчиненных не щадил сокровищ, приглашал к своему столу, входил в их нужды, старался быть справедливым и беспристрастным и держал своих подданных и войска, как он выражался, между страхом и надеждой.

В помощники себе он выбирал людей умных, назначал в правители провинций людей честных, которые должны были давать отчет о действиях и поведении народа и войска и вообще о всем, достойном замечания.

За ложное донесение, насилие и жестокость он строго наказывал.

Чрез особых доверенных людей он узнавал о положении народа, приноравливался к правам и обычаям его, стараясь приобрести его любовь; назначал в области правителей, знавших правы и обычаи народа и которых желали сами жители.

Для разбора дел между народом и войсками назначал особых судей; если войска и их начальники получали содержание от городов и областей, в которых были расположены, то области для этого были разделяемы на участки; войскам было запрещено требовать от жителей более положенного; для наблюдения за этим каждый участок имел двух надзирателей: один из них защищал жителей от насилий и излишних поборов и для этого вел счет всему, выдаваемому жителями войскам, другой вел счет всему, что получалось войсками.

Всякий начальник (эмир или тысячник), которому давали участок для его содержания, получал его на три года; по истечении этого времени посылался инспектор для узнания, довольны ли жители этим начальником и не разорены ли им? Если жители были довольны, то начальник продолжал оставаться в этом участке; если же они были им недовольны, то все излишне взятое им отбиралось от него и он три года не получал никакого содержания.

Тамерлан требовал, чтобы при сборе податей не прибегали к телесным наказаниям; по его словам, начальник, которого власть слабее кнута или розог, недостоин занимаемой нм должности. Он требовал, чтобы начальники воздерживались от притеснений и вымогательств, зная, что эти злоупотребления бывали причиной голода, всякого рода бедствий и укрывательства народа в другие земли; он говорил, что разорение народа истощает доходы государства, а истощение государственных доходов уменьшает армию, что в свою очередь влечет за собою падение власти.

Сбор доходов был определен с произведений земли на следующих основаниях: если земледелец владел плодородною землей, орошаемой каналом, родником, речкой, но которым постоянно текла вода, то он платил подати своих доходов, по его желанию, произведениями земли или деньгами по оценке.

С земель, не пользовавшихся таким орошением, смотря по качеству земли, платилось менее.

Но сборщикам податей для государя воспрещалось употреблять палки, веревки, цепи, кнут.

Из обязанности жителей содержать поставленные у них войска и платить особую подать следует заключить, что было два рода войск: одни были расположены на постоянных квартирах, другие--в роде наших действующих войск--были в сборе или в лагере при своих начальниках, или в походе, или при Тамерлане; они не могли получать продовольствие от жителей, а потому эти постоянные войска и получали особое содержание, как Тамерлан неоднократно упоминает об этом в своих политических и военных постановлениях.

Войска его, по мере увеличения завоеваний, увеличивались и в числе; если кто в завоеванных областях носил оружие, тот перечислялся, в его армию и получал содержание по своему чину; притом все способные к военной службе, по желанию их, могли поступать в его войска. Сыновья воинов испытанного мужества получали также содержащее, а на службе, в случае отличий, могли повышаться в чинах. Переходившие к нему неприятельские воины принимались на службу на таких же основаниях.

На дела религиозные и прочих частей управления Тамерлан обращал не меньшее внимание, чем и на свою армию.

"Опыт показал мне--говорил он--что государство, не поддерживаемое религией и законами, походит на дом без крыши, дверей и запора, в который может войти самый презренный из людей; поэтому я восстановил исламизм и прибавил к нему постановления и законы".

Для управления делами веры в завоеванных землях, он назначал главных муфтиев из потомков Магомета. Для надзора за имуществом духовенства, за мечетями, для заведывания пенсиями и содержанием, назначенным потомкам Магомета, законоведам, ученым и вообще веем заслуженным и достойным людям, назначались особые надзиратели. В городах он приказывал строить мечети, школы, монастыри, госпитали, приюты для бедных, дома для городского управления, для судей, по дорогам караван-сараи и мосты через реки.

Тамерлан покровительствовал наукам, любил беседовать с учеными людьми об истории народов и делах великих государей прежнего времени, стараясь подражать похвальным деяниям их и изучать причины их неудач, чтобы избегать их ошибок.

Все главные дела управления сосредоточивались в совете, в котором участвовали главные духовные лица, люди известные по уму и знаниям, главные эмиры, начальники племен и войск, визири или министры и проч.

Тамерлан имел особых секретарей, ведших журнал всем совещаниям совета, записывавших все решения его и все суждения Тамерлана, высказанные им во время совещаний.

Вероятно извлечения из этого журнала, составленного в разное время, и вошли в завещание Тамерлана, известное под названием его политических и военных постановлений (Instituts politique et militaires de Tamerlan).

Чтобы дать понятие о составе совета и вообще двора Тамерлана (обычаи которого, без сомнения, во многом сходствовали с придворными обычаями прочих монголо-татарских ханских дворов), я приведу здесь описание собраний его совета и двора, извлеченное из вышеупомянутого сочинения.

Вокруг трона садились сыновья, внуки и другие родственники Тамерлана, по степени их родства и значения, в виде полумесяца.

Потомки пророка, судьи, ученые, богословы, старцы, вельможи и дворянство садились по правую руку.

Начальники войск и эмиры, по их чинам--по левую руку.

Председатель совета, визири (министры) -- против трона, начальники областей -- позади их.

Военные чины, получившие титул храбрых (багадур), и другие - отличившиеся воины--позади трона справа, а начальники легких войск - слева.

Начальник авангарда садился против трона, начальник дворцовой стражи - у входа в шатер, тоже против трона, и наконец лица, желавшие подать просьбы, просить правосудия - с правой и левой стороны трона.

Требовалось, чтобы простые воины и дворцовые служители, раз поставленные на места, не выходили из своих рядов.

Четыре церемониймейстера наблюдали за порядком в собрании. Когда все присутствовавшие были размещены по своим местам, Тамерлан посылал народу 1.000 блюд разных яств и 1.000 хлебов, 1.000 же блюд членам совета и 500 блюд эмирам орд и начальникам частей войск, называя по имени каждого, кому посылались яства.

По всей вероятности, подобный же церемониал наблюдался при курилтаях, приеме посольств и других торжественных случаях и был общий со всех ханствах, управлявшихся потомками Чингисхана. А от ханов Золотой орды некоторые придворные обычаи перешли и к двору московских князей.

Это краткое извлечение из политических и военных постановлений Тамерлана и высокое мнение о нем, оставшееся в памяти среднеазиатских народов, показываюсь, что он был один из искуснейших политиков и величайших монархов Азии. Но, увлекаемый страстью к войне, он был в то же время и один из величайших истребителей человеческого рода, находивший всегда благовидные предлоги начинать войну, покорять независимые народы, губить целые племена, умея достигать своей цели, то искусством в выборе людей, в привлечении их к себе даже из неприязненных народов, то возбуждением фанатизма и слепой доверенности к себе хорошо устроенных войск своих.

Постоянно и настойчиво преследуя задуманные им предприятия, он умел вовлекать в них своих вельмож не принуждением и строгостью, а убеждением в пользе или необходимости задуманного предприятия.

В покоренных магометанских землях он всегда покровительствовал, награждал, давал оклады и оказывал особое уважение потомкам Магомета, духовным, учителям закона, ученым старцам; с вельможами обращался ласково, бедным доставляла пищу, к народу был человеколюбив; заблаговременно узнавал какими средствами можно было привязать его к себе; путешественникам и купцам покровительствовал, преследовал разбои, заботился о правосудии, о безопасности дорог и торговли.

Этими правилами и мерами он облегчал средства к завоеваниям и достиг того, что его именовали бичом врагов, отцом подданных, кумиром воинов, словом -- он был образцом великого государя по понятиям среднеазиатских народов.

Описание некоторых походов Тамерлана покажет, как он умел применять свои военно-политические правила к делу...

М.И. Иванин.

О военном искусстве и завоеваниях монголо-татар и среднеазиатских народах при Чингисхане и Тамерлане.

- СП б., 1875.

Важные справки:

-- Тамерлан (Тимур; 9 апреля 1336, с. Ходжа-Ильгар -- 18 февраля 1405, Отрар) - завоеватель, сыгравший существенную роль в истории Средней, Южной и Западной Азии, а также Кавказа, Поволжья и Руси.

-- Полное имя Тимура было Тимур ибн Тарагай Барлас (Тимур сын Тарагая из Барласов) - Темир значит "железо".

-- Детство и юность Тимура прошли в горах Кеша.

-- В юности он любил охоту и конные состязания, метание копья и стрельбу из лука, имел склонность к военным играм. С десятилетнего возраста наставники -- атабеки, служившие у Тарагая, обучали Тимура военному искусству и спортивным играм.

-- Тимур был человеком весьма отважным и сдержанным. Обладая трезвостью суждений, он умел принять самое верное решение в трудных ситуациях. Эти черты характера и притягивали к нему людей.

-- Первые сведения о Тимуре появились в источниках начиная с 1361 года, когда он начал свою политическую деятельность.

-- Первым духовными наставником Тимура был наставник его отца -- суфийский шейх Шамс ад-дин Кулял. Также известны Зайнуд-дин Абу Бакр Тайбади, крупный хоросанский шейх и Шамсуддин Фахури -- гончар, видный деятель тариката накшбандия.

-- Главным же духовным наставником Тимура был потомок пророка Мухаммеда, шейх Мир Сейид Береке.

-- Именно он вручил Тимуру символы власти: барабан и знамя, когда он пришел к власти в 1370 году. Вручая эти символы, Мир Сейид Береке предсказал эмиру великое будущее. Он сопровождал Тимура в его больших походах.

-- В 1391 году он благословил его перед битвой с Тохтамышем. В 1403 году они вместе оплакивали неожиданно скончавшегося престолонаследника -- Мухаммад-Султана.

-- После завершения семилетней войны, в ходе которой был разгромлен Баязид I, Тимур начал подготовку к Китайской кампании, которую он давно планировал из-за притязаний Китая на земли Мавераннахра и Туркестана. Он собрал большую двухсоттысячную армию, вместе с которой выдвинулся в поход 27 ноября 1404 года.

-- В январе 1405 года он прибыл в город Отрар (развалины его -- недалеко от впадения Арыси в Сыр-Дарью), где заболел и умер (по словам историков -- 18 февраля, по надгробному памятнику Тимура -- 15-го).

-- Тело забальзамировали, положили в гроб из чёрного дерева, обитый серебряной парчой, и отвезли в Самарканд.

-- Тамерлан был похоронен в мавзолее Гур Эмир, в ту пору ещё незавершённом. Официальные траурные мероприятия были проведены 18 марта 1405 года внуком Тимура Халиль-Султаном (1405--1409), который захватил самаркандский престол вопреки воле деда, который завещал царство старшему внуку Пирмухаммеду.

ВОЕННО-ИСТОРИЧЕСКИЙ СЛОВАРЬ-СПРАВОЧНИК

Исида.

ИЗИДА - египетская богиня, одна из величайших богинь древности, ставшая образцом для понимания египетского идеала женственности и материнства.

ИЗОБРАЖНИЕ ПРЕДКОВ - знатные семьи хранили в парадных залах своих домов восковые изображения предков (маски), начиная с того, кто первым занял одну из высших выборных должностей; по торжественным случаям маски выставлялись на всеобщее обозрение. Это было одною из привилегий знати.

Иисус Навин останавливает солнце.

Гравюра Гюстава Доре

ИИСУС СЫН НАВИН называемый в Исх 24:13 служителем Моисея, вследствие того что он помогал ему в деле служения. В первый раз мы находим И. Навина в то, время, когда Израильтяне готовились вступить в сражение с Амаликитянами при Рефедиме Моисей поручил ему тогда начальство над войском Израилевым. В то время Навин имел сорок четыре года от роду, хотя и называется юношею. Проницательный взгляд законодателя Еврейского народа скоро открыл в Навине качества необходимые для будущего главы всего народа. В конце сорокалетнего странствования Евреев по пустыне Навин, оставшийся в числе немногих Израильтян, переживших означенное время, по повелению Божию был назначен Моисеем начальником народа и торжественно введен в это звание. Восьмидесяти четырех лет от роду Навин чудесно перешел во главе Израиля р. Иордан, совершив предварительно обряд обрезания и празднование Пасхи, и вступил в землю Обетованную. Засим начался ряд войн с Хаанеями, во время которых Навин и народ Израильский одерживали почти постоянные победы. После сего Навин, достигший уже преклонного возраста, при содействии первосвященника Елеазара и начальников колен Израилевых, приступил к разделу Обетованной земли, причем все колена получили свои участки. Сам Навин получил от народа в удел Фамнаф-Сараи на горе Ефремовой. В Силоме была поставлена Скиния, назначены шесть городов убежища, сорок восемь городов назначены левитам, и воины, участвовавшие в походах, были отпущены в места их прежнего жительства. Через несколько времени после сего Навин созвал весь народ, увещевал его в точности исполнять закон Божий, быть верными Богу, не сообщаться с язычниками, оставшимися среди них, не вступать с ними ни в какое родство, под опасением больших бедствий. Наконец заставив народ возобновить в Сихеме завет с Богом, И. Навин мирно скончался на 110 году своей жизни и погребен в пределе своего удела, Фамнаф-Сараи.

ИЛОТЫ. Илотами называли жителей Спарты - потомков некогда побежденного племени. Они не обладали правами свободных граждан, это были государственные рабы, предоставленные в пользование частным лицам, причем в Спарте существовал обычай так называемых криптий - тайного, происходившего но ночам, убийства илотов. Плутарх сомневается, что установлением этого обычая Спарта обязана Ликургу. Он называет криптии "гнусным делом" и заявляет, что "в Лакедемоне свободный до конца свободен, а раб до конца порабощен".

"Сильный и храбрый богатырь Илья Муромец".

Лубок.

ИЛЬЯ МУРОМЕЦ, богатырь, один из гл. героев рус. былин, возникших в 12-13 вв.

ИМПЕРАТОР (повелитель) - в республиканском Риме военачальник, облеченный высшей военной властью ("империум" ). Кроме того, это был почетный титул, который сами воины давали своему начальнику в награду за удачные боевые действия. Имя "Император" вместо своего личного имени "Гай" впервые принял Август, потом Нерон, потом, начиная с Веспасиана - все последующие правители.

ИМХОТЕП - древнеегипетский мудрец, врач и зодчий, визирь царя III династии Джосера (около 2780 - 2760 до Р.Х.), для которого он соорудил в Саккаре первую ступенчатую пирамиду. В последствии Имхотеп был обожествлен. Ему посвящали храмы и часовни. При Птолемеях Имхотеп почитался как бог Птаха. Греки его отождествляли с Асклепием

ИМЯ - в глубокой древности восточные народы именем новорожденному выражали мысль о замечательных обстоятельствах окружавших появление на свет младенца, или мысль об особенных телесных его свойствах, или выражали свои пожелания соединявшиеся с мыслию о младенце и его будущности.

ИНАУГУРАЦИЯ - церемония приведения к присяге высшего должностного лицв госудрства. Слово инаугурация происходит от лат. inauguro -- "посвящаю". В основе своей этот ритуал заимcтвован из церемоний коронации монархов. Даже и в самих современных монархиях коронация вытеснена менее формальной инаугурацией (за исключением Великобритании).

ИМГЕВОНЫ (Ингвеоны) - одна из трех этнических групп, на которые, по Тациту, разделяются германцы; занимали побережье Северного моря. Плиний к ним относит кимвров, тевтонов и хавков.

ИНЖЕНЕРНЫЕ СООРУЖЕНИЯ ПРИ ИВАНЕ ГРОЗНОМ. Исследователи отмечают быстроту, с которой русские производили строительные работы. В одну неделю, например, строили деревянную крепостную стену протяжением в 5 километров (Псков, 1465 г.). Когда надо было быстро построить крепость на самой границе, ее рубили заранее, затем разрозненные бревна сплавляли по реке и, быстро собрав их, возводили на виду у неприятеля сооружение, опережая вражеские действия. Таким образом был построен г. Свияжск. Ранней весной 1551 г. Иван Грозный послал Ивана Выродкова с людьми в Углицкий. уезд, чтобы они заготовили материалы для крепости. Уже в мае деревянные детали были сплавлены с верховьев Волги к месту строительства. Крепость была выстроена в течение всего лишь четырех недель. Наибольшая длина ее составляла около 1000 м, ширина 610 м, высота стен доходила до 8 м. Через каждые 70--95 м стены сооружалась башня. Стены крепости заготавливались в виде отдельных срубов. После сборки на месте они засыпались внутри камнем и землей. Для ведения огня в стенах были сделаны бойницы в два яруса. Постройка крепости из сборно-разборных конструкции являлась новым методом крепостного строительства; подобной практики не было до этого ни в одной другой стране.

0x01 graphic

Мода в России в 1779 г.

Головной убор по манеру шишака Минервина, или по-драгунски.

Левантный турбан. Щеголиха на гуляньи. Уборка из цветов. Рог изобилия.

РУССКАЯ ФРАЗЕОЛОГИЯ

Поставить крест на ком, на (над) чем, на кого, на что.

Потерять всякую надежду на кого-либо, что-либо, отказаться от кого-либо, чего-либо.

Потемкинские деревни.

Показной блеск, скрывающий неблагополучное состояние в чем-либо; очковтирательство.

Почва (земля) уходит (уйдет, ушла) из-под ног чьих, кого, у кого.

Чье-либо положение становится крайне шатким, непрочным; у кого-либо теряется уверенность в себе, в своих силах.

Почем зря ругать.

Вовсю, очень сильно ругать.

Почивать (почить) на лаврах.

Успокаиваться на достигнутом, благодушествовать.

Праздновать труса.

Бояться.

Прибирать (прибрать) к рукам.

Держать в подчинении, в повиновении кого-либо.

Пригвождать (пригвоздить) к позорному столбу кого.

Клеймить позором кого-либо.

Приклонить голову к у д а, г д е.

Жить, находиться где-либо, приютиться.

Приложить руки к кому, к чему.

Серьезно заняться кем-либо или чем-либо; начать делать что-либо.

Приподнимать (приоткрывать) завесу над чем.

Делать более ясным что-либо малоизвестное, малодоступное.

Притча во языцех.

Предмет всеобщих разговоров, насмешек, пересудов и т. п.

Притягивать (притянуть) за волосы (за уши).

Использовать для объяснения необоснованные доводы.

Про (на) черный день иметь, хранить, беречь, сберегать (сберечь).

На случай острой нужды, необходимости.

Проба пера.

Первый литературный опыт.

Пробный камень.

То, что помогает определить основные свойства, качества кого-либо или чего-либо.

Проглотить язык .

Перестать говорить, замолкнуть.

Проглядеть <все> глаза.

Неотрывно и подолгу смотреть на кого-либо или на что-либо.

Продирать (протирать) с песком (с песочком) кого; продрать (протереть) с песком (с песочком) кого.

Делать строгий выговор; сильно бранить.

Прожужжать <все> уши кому, про кого.

Назойливо приставать с разговорами (чаще об одном и том же).

Прокатить на вороных кого.

Не избрать, провалить на выборах кого-либо.

© Copyright Каменев Анатолий Иванович (kamenevai@mail.ru) Размещен: 07/05/2012, изменен: 07/05/2012. 90k. Статистика. Фрагмент: Политика Иллюстрации: 11 штук.	Ваша оценка:

Каменев Анатолий Иванович "В уставах порядки писаны, а времен и случаев нет"...

Каменев Анатолий Иванович
"В уставах порядки писаны, а времен и случаев нет"...