ArtOfWar. Каменев Анатолий Иванович. Запад и Россия

ЭНЦИКЛОПЕДИЯ РУССКОГО ОФИЦЕРА

(из библиотеки профессора Анатолия Каменева)

Сохранить,

дабы приумножить военную мудрость

"Бездна неизреченного"...

Мое кредо:

http://militera.lib.ru/science/kamenev3/index.html

0x01 graphic

Волхвы.

Художник Рембрандт Харменс ван Рейн

Анатолий Каменев

ИДЕОЛОГИЯ ЗАПАДА И РОССИИ

Когда замышляют какое-то серьезное предприятие, его началу предшествует обработка общественного мнения.

Своих убеждают в том, что дело стоящее, правое, необходимое и обязательно победное; чужих, либо пытаются привлечь на свою сторону, либо стремятся нейтрализовать, дабы не встретить противодействия намеченному.

Как правило, в основе данной идеологии и пропаганды лежит ложь или полуправда, приправленные "исторической правдой" и всевозможными посулами благополучия и процветания.

Почему Петр отказал голландским купцам?

Россией Европу стали пугать со времен Петра Великого.

"У русских проснулись инстинкты завоевателей", - кричали европейские газеты в ответ на стремление Великого преобразователя поднять страну с колен и поставить ее вровень с другими европейскими государствами.

Со времен Петра Русь перестала быть для иностранных государств как бы собственной вотчиной. А ведь совсем недавно король шведский, Карл ХII, объезжая свои войска перед Полтавской битвой приглашал офицеров на пир в шатры царя московского, расписал в Москве квартиры, а генерал Шпарра назначил губернатором московским.

Купцы английские, прусские, французские и прочие очень вольготно чувствовали себя на русской земле. А купцы голландские даже имели цель подмять под себя всю русскую торговлю.

Предание, помещенное в одной из старинных книг (автор книги "Русские письма о счастливой жизни по ее возрастам" И.Я. Вертинский: книга вышла в свет в 1848 г.) рассказывает нам, как одна голландская кампания, узнав, что Петр нуждается в средствах для ведения войны и развития промышленности в России, предложила ему миллионный заем на следующих условиях:

1)отдать ей на откуп на 10 лет сбор внутренней пошлины (за это они обязывались платить по 30 коп. с рубля);

2)предоставить кампании право покупать в России все товары, а привозные товары продавать по вольной цене.

Петр, будучи неглупым и дальновидным государем, призвал в советники московского купца Евреинова.

Тот выслушал предложения голландцев и спросил Петра:

-- Государь, нужны ли для твоей службы холст, шерсть и кожа?

-- Без сомнения, - отвечал Петр.

-- Государь, хочешь ли ты, чтобы твои подданные богатели от торговли и распространяли ее для пользы государству?

-- Без сомнения.

-- А как же так сделать, если ты отдашь торговлю в руки голландцев? Ведь они, как люди богатые, скурят все русские товары, разорят купцов русских. Ту прибыль, которую они тебе обещают, ты скоро отдашь им назад, покупая у них все нужное для армии за такую цену, которую они назначат.

Выслушав купца, Петр сказал:

-- Спасибо, старик, ты свое дело разумеешь.

И голландцам было отказано.

Весьма поучительный пример для всех государей-правителей российских.

"Русские идут!"

Однако, вернемся к теме стремления запугать Европу Россией.

Европе и во времена Петра, и сейчас, сильная Россия не нужна.

Им нужно государство слабое, власть покладистая, народ безропотный.

Как только западным интересам в России ставится заслон, тотчас в ход пускается испытанное оружие лжи - лозунг "Русские идут", точнее сказать: "Русские наступают".

Запад все время наступал на Русь, никогда не оставлял попыток поживиться за счет труда людей русских, природных богатств наших.

Нередко и правители наши подыгрывали западным интересам, идя на поводу политических и экономических интересов других государств, в ущерб собственным.

Примеров тому множество.

В ХVIII и ХIХ вв., при Анне Иоанновне, Петре III, Павле I, Александре I, да и при правлении Александра II и Николая II русские интересы ставились в подчинение интересам так называемых союзников, которые сразу же изменяли своим обязательствам после того, как русские солдаты и офицеры своей кровью добывали им то, к чем они упорно стремились.

Во всей этой ситуации поразителен не столько акт измены союзническим обязательствам, а то, как страны Европы в "благодарность" России отказывали ей в праве быть равноправным государством на международной арене.

Любое усиление государства нашего, прежде всего, экономическое, не военно-техническое, подавалось на Западе, как угроза с Востока.

Надо бы обратить внимание именно на этот факт - экономическая стабильность, а не военно-техническое превосходство всегда было причиной очередной кампании против России.

Почему Запад боится развития экономики нашей страны?

Да, прежде всего, потому, что Россию хотят видеть в качестве источника полезных ископаемых и рынок сбыта своей продукции, в т.ч. из числа устаревшей и негодной.

Черпая из наших недр сырьевые ресурсы по бросовым ценам, Запад (в самом широком смысле этого слова), готов и впредь по льготным условиям поставлять нам свою продукцию, разрушая наше сельское хозяйство, промышленность, науку, т.е. ставя нас в полную зависимость от поставщиков всего и вся.

Как тут не вспомнить голландцев?

И те (голландцы), и другие (Запад сегодняшний) добиваются одного - не дать России подняться вровень со всеми другими развитыми государствами и без ущерба, наравне с ними вести дела на международной арене.

Россия как такой, равноправный, партнер, не нужна ни Западу, ни Америке.

***

Если заглянуть в нашу историю, то мы увидим, как Наполеон убеждал народы Европы перед походом на Россию, в ее "опасности" для человеческой цивилизации.

Это было.

Мечты унтер-офицера Моргнера

Более изощренно внедрялась мысль об "угрозе русских" в обывательское сознание в преддверии Второй мировой войны в Германии.

Пресса фашистской Германии твердила: "Нам не хватает жизненного пространства, а на Востоке, в России, его избыток". "Устраним несправедливость" и тогда представители "высшей расы" будут жить припеваючи.

В одной из местных германских газет того времени была нарисована такая картинка из "недалекого будущего немцев":

"1958 год.

Двадцатилетний унтер-офицер Моргнер стал тридцатипятилетним крестьянином, поселился на берегу Волги. Его рабочий день кончился, Моргнер наслаждается заслуженным отдыхом, покуривая свою трубочку, на руках у него один из его белокурых малышей; Моргнер задумчиво смотрит на свой жену, которая как раз в этот момент доит последнюю корову... Немецкое молоко на берегу Волги..." (См.: Белль Г. Бильярд в половине десятого. М., 1961, с. 153.)

Подобными картинками фашисты щекотали воображение мелкобуржуазного обывателя, стремясь вовлечь его в захватническую войну.

Прямой обман и подтасовка фактов, стремление отучить человека мыслить самостоятельно, снабдив его комплексом готовых стереотипов на все случаи жизни, стали основными приемами пропаганды в третьем рейхе.

"Прежде всего, необходимо покончить с мнением,-- откровенно заявлял Гитлер,-- будто толпу можно удовлетворить с помощью мировоззренческих построений. Познание -- это неустойчивая платформа для масс. Стабильное чувство -- ненависть, его гораздо труднее поколебать, чем оценку, основанную на научном познании".

О чем печется Дж. Сорос?

Похоже, что сегодня западного обывателя (американского, прежде всего) стараются в очередной раз испугать Россией.

На этот раз не воинственный Гитлер, а "миролюбивый" Дж. Сорос начал новую атаку на нашу страну.

Отечественные либеральные "Ведомости", а не западные СМИ опубликовали цикл из трех статей Джорджа Сороса - "Глобальная антикризисная политика: Создать новые деньги", "Альтернатива геополитике: Российская проблема" и "Кризисный ландшафт: Геополитика дешевой нефти" .

Лейтмотив публикаций понятен - политика современной России опасна для народившихся "демократий", прежде всего грузинской и украинской.

В перспективе, по мнению, Сороса такая политика может "сдержать" распространение "демократии", в ее западном понимании, на территории бывшего СССР.

Да, действительно, народы бывшего СССР начали трезветь и избавляться от дурмана "цветных революций", которые режиссировал как раз бизнесмен-политик Дж. Сорос.

Впрочем, не следует преувеличивать его роль. Думается, затея с "цветными революциями", не его, Сороса, частное дело, а дело госдепа США, детище американской политики.

Негоже, по мнению заокеанских аналитиков и практиков пускать под откос с такими усилиями налаженную систему подчинения американскому диктату стран бывшего СССР. Дело ведь поставлено широко, а затраты - минимальны. Зато перспективы захватывающие: огромные природные ресурсы, большие человеческие массы, - все это может стать на службу Америке.

Одна лишь незадача - пример и растущее влияние России.

В этом-то и есть угроза.

Но это, не угроза даже Америке, а лишь таким людям, как Сорос, которые привыкли делать большие деньги на страданиях и крови обманутых ими людей

Вот и сейчас Сорос пытается спекульнуть ... на судьбах миллионов людей. От этой спекуляции он ждет новых барышей, а поверившим в его россказни о новой "угрозе России" он несет только беду и страдания.

(Моя статья была написана 21.2.09 г.)

Информация к размышлению

0x01 graphic

Петр I (1838).

Поль Деларош

ПЕТР ВЕЛИКИЙ КАК ВОСПИТАТЕЛЬ И УЧИТЕЛЬ

РУССКОГО НАРОДА

Из кн. И. Соколовского

Приступая к изображению просветительной деятельности Петра Великого, должно указать как на те цели, которые он преследовал в жизни, так и на побуждения, руководившая его действиями, на интересы, волновавшие его.

Узким, обыденным пониманием жизни, по которому цель ее -- счастье -- может быть достигнуто при довольстве одного только личного "я" или семьи, Петр не довольствовался.

Он является провозвестником другой, более широкой идеи, редкой гостьи русской земли, идеи, по которой личное счастье может быть вполне достигнуто только вместе с общим.

"Государственная польза", "всенародная польза", "всеобщее благо", -- вот цели, достойные по взглядам Петра лучших, благородных человеческих стремлений.

Что же именно должно было по его понятиям составить благо народа?

Прежде всего, доставление ему политического значения в среде других наций, силы и уменья постоять за себя в минуты столкновений, а для предупреждения последних -- сближение с другими национальностями чрез возможно большее расширение мирных сношений с ними.

Хотя Петр и полагал, что воинское дело -- первое из мирских дел, хотя он хотел сам быть и других видеть солдатами, но он все-таки не способен был отдаться только политическим соображениям, а тем более завоевательным планам.

Внутреннее спокойное развитие народа было постоянно предметом его желаний.

-- Устранить тяжелое экономическое положение государства, народные бедствия, разоренья всякого рода,

-- установить более справедливые отношения между членами его,

-- изгнать из общественной и семейной жизни господство своеволия и самодурства,

-- рассеять темные призраки, что владычествовали над умом народа,

-- разрушить темное царство аскетизма и суеверия,

-- пробудить заснувшие силы,

-- приучить общество к более честной самостоятельной жизни, -- с достижением всего этого, по мнению Петра, неразрывно было связано благо народное.

Успех возможен только при введении в возможно больших размерах двух могучих рычагов общественного развития: всепобеждающего труда и всепросвещающего знания.

Мало того, что

-- научные знания собирались по всей Европе;

-- пытливой мысли "разведчиков" предназначалось проникнуть и в заповедные сибирские тайги, неведомые степи, горы, заглянуть в темные закоулки русской жизни, все вытащить на божий свет, чтобы с собранными сведениями, --

-- "когда науки и искусства произойдут в вящий цвет" -- истина и труд смелее могли разгуляться по лицу русской земли, разрушая отжившие старые начала, созидая новые, реформируя жизнь.

На всякого члена общества для блага целого должна быть возложена какая-нибудь работа

-- будет ли он совершать далекие походы,

-- будет ли строить корабли,

-- рыть каналы,

-- пахать землю,

-- отыщет ли руду,

-- построит ли завод,

-- переведет ли книгу,

-- будет ли заведовать распорядком и собирать денежную казну,

-- только труд, непременно труд.

На знатность рода, на породу не следует обращать внимания.

Чем больше труда положит член общества в свое дело, чем больше знаний и честности покажет он, тем высшее место он займет в обществе.

Вот крайний предел тех начал, какие стали вводиться Петром в русскую жизнь, хотя, может быть, и без сознания возможных последствий.

Но с Петром случилось то, что нередко бывает с историческими деятелями: нельзя не заметить, что в некоторых случаях он поступается своими воззрениями, вступает в компромисс с прошедшим, поддается влиянию обстоятельств и окружающих лиц, а иногда увлечениям своей натуры -- отсюда является непоследовательность, противоречия во взглядах и в образе действий.

Такая смесь старых и новых начал поражает и в том случае, когда дело касается отношений государя к народу.

С одной стороны, понятия и приемы чисто московских царей: тоже представление о божественном происхождении царской власти, об ответственности за свои действия только перед Богом, прежние злые умыслы против государева здоровья стали носить имя злых умыслов против персоны его царского величества.

Московские взгляды и привычки тем крепче держались, что находили себе оправдание в примерах Западной Европы, в том благоговейном уважении, с которым многие относились в Европе к творцу Версаля и к людям, умевшим поражать роскошью и внешним блеском.

Но, с другой стороны, уже одно то, что Петр рядом с собой выставил новое "величество", самое обращение с князем-кесарем заставляют предполагать, что он не чувствовал симпатии к типу недоступных -- владыке, в который выработались московские цари.

Петр обставил идеал государя совершенно новыми условиями, старался подчинить его деятельность тем же началам, выполнение которых он признавал необходимой обязанностью каждого члена общества.

Так государь во имя общего блага должен служить государству, народу. Свое служение он начинает с низших ступеней, неся на себе служебные обязанности. Образование, труд, заслуги, признанные другими, дают ему право подниматься на высшие ступени общественного положения.

Петр допускает влияние на него, государя, чужого мнения; он терпеливо выслушиваете споры, дорожит общественным мнением Европы, суждениями людей честных, образованных.

Во имя беспристрастия он отказывается на время от своей власти, просит совета и суда у других в деле с собственным сыном, он уделяет довольно значительную долю власти новому учреждению, Сенату, признавая за ним возможность заменять в некоторых случаях персону его величества; наследник престола не может занять его, если окажется непотребным и может быть заменен другим, чужим.

Для пользы России Петр готов отказаться от царской власти на неопределенное время, а в случай смерти поручает избрать в наследники "достойнейшего".

Государь является не прежним помещиком вотчины, а трудолюбивым управляющим ее, руководимым заботами об общем благе, о справедливости, зависимым от общественного мнения.

С изменением взглядов на отношения государя вообще в народу произошла перемена во взглядах на то, как должен поставить себя государь в обыденных сношениях с разного рода людьми.

Петр чувствовал отвращение к уединенной замкнутой жизни во дворце; ему казалось, что только детей позволительно оставлять дома, что лишать одних царей человеческого общества -- варварский и бесчеловечный обычай.

Надо узнать народ, которым управляешь, а чтоб узнать его, надо, прежде всего, сблизиться с ним.

Бывшие холопы становится рядом в качестве участников в общем деле служения родине.

Должны были измениться и взгляды на права государя над общественными суммами, собираемыми с народа. Не раз заявлен был Петром взгляд, что правитель не должен тратить чужого имущества на личные нужды, -- бережливо распоряжаться добытым потом и кровью. Замечательно, что Петр просил назначить ему жалованье по заслугам, по достоинству его трудов и говорил, что трудовыми деньгами может распоряжаться, как сам хочет.

При введении в жизнь этих новых начал, Петр, как известно, не считал нужным стесняться крутостью, радикальностью средств и мер, так что на первый взгляд они кажутся беспощадными, непростительно жестокими.

Но в этом случае Петр является только сыном своего сурового времени. Правда, он не заботится в этом случае о распространении гуманных начал, но не думает и о нововведениях и изобретениях по части инквизиционных мер и казней.

Он даже старается ограничить в некоторых случаях пытку.

Зато замечателен тот факт, что Петр в своей реформаторской деятельности не ограничивается одними предписаниями и требованиями, принудительной и карательной стороной мер.

В разных случаях он старается убедить в полезности и необходимости предпринятой реформы, задуманного дела, издаваемого закона.

-- Для большой убедительности в указах, манифестах, регламентах приводятся в доказательство не только библейские факты, цитаты (что возможно было и в допетровской Руси), но выписывается длинный ряд примеров из истории общей, русской, церковной, предлагается рассудить о том или другом.

Под влиянием Петра создается целая литература в защиту реформы, произносятся проповеди политического характера, пишутся целые трактаты и проч. Не додумался только Петр до сознания о пользе от вполне свободного обсуждения его мер и указов. Свобода слова казалась слишком страшной. Впрочем, он давал довольно видное место гласности, особенно в политических преступлениях.

Вот общая программа тех начал и взглядов, о которых Петр заявлял своему народу в разное время, по разным случаям, разными способами. Но это не значить, чтобы Петр был способен явиться говоруном. Он сознавал, что "воистину легко писать и указывать, а самому не делать". Нет, он стремился осуществить их в действительной жизни; он сам, где можно, первый принимался за работу. Посмотрим теперь, действительно ли соответствовал его взглядам общий характер его деятельности.

Сначала обратим внимание на то, насколько он приготовился к своему делу, какого рода знаниями и в каком количестве он владел. Прежде всего нужно упомянуть о том выгодном положении, которое занял Петр, вырвавшись из душной атмосферы царских палат; пред ним раскрылось широкое поприще для умственных и физических трудов -- Россия и Европа; тут он мог лицом к лицу столкнуться с неведомой жизнью, сблизиться с представителями разных наций, вер, степеней образования, общественных положений и проч. В тоже время и природа редко награждала кого такой впечатлительностью, наблюдательностью, живым, светлым умом, не просто любознательностью, а скорее жаждой знания, энергией и телесной крепостью, какими оделила она Петра Первого.

Не даром дивились ему современники и, между прочим, такой замечательный человек своего времени, как Лейбниц. В молодости уже обнаружилась в нем любовь к положительным занятиям, практически применимым и особенно касающимся военного и морского дела, -- и Петр 15 лет поступил "в чин учимых", не научившись до того твердо и орфографически правильно писать.

Познакомившись с арифметикой, нашедши учителя в голландце Тиммермане, Петр начал под его руководством заниматься геометрией, и вслед за тем перешел к изучению фортификации и артиллерии.

Для этой же цели, вероятно, перевели по приказанию государя в 1685 г. с иностранного: "Художества огненная и всякия воинския орудия ко всяким городовым приступам и оборон приличные".

Знания в военном искусстве увеличились еще от участия царя в строевой службе.

Приобретенное проверялось на практике сначала только в потешных, а потом и в азовских походах, где Петр, как известно, принимал деятельное участие в качестве офицера, инженера и артиллериста.

Свои знания в артиллерии Петр пополнил во время первого путешествия за границу под руководством главного инженера прусских крепостей Штерпфельда, который "ежедневно... Петра Михайлова не только в теории науки, но в практике частыми работами собственных рук его обучал и упражнял".

О знаниях Петра в артиллерии говорят и уцелевшие в его письмах и бумагах подробные собственноручные наставления и заметки о разных составах пороха, о калибре орудий, о правилах, как попадать в данную точку и проч.

Кроме того одной из главных целей первого путешествия Петра заграницу было -- прибрести специальные практические и теоретические знания в любимых им до страсти кораблестроении и мореплавании, вместо первоначальных практических сведений, полученных в России от Бранта и Корта.

В Голландии царь брал уроки по математике и навигации у знатока этих наук Альбертсона фон-Дама и уроки черченья у Адама Сило.

В тоже время он изучил в продолжении 4Ґ месяцев на ост-индской верфи все, "что доброму плотнику знать надлежит".

Но так как относительно кораблестроения в Голландии преобладали практические знания, а теоретические еще слабо развиты, то чтобы еще больше усовершенствоваться в корабельной архитектуре, Петр поехал в Англию и там изучил ее в 4 месяца. В его подробных письменных инструкциях и заметках, касающихся постройки доков, кораблей, судов, их отделки, оснастки обнаруживается знаток корабельного дела во всех его частях. Петр, кажется, знал морское дело лучше всех русских. Об его обширных знаниях в военном и морском деле говорят также и иностранцы.

0x01 graphic

Петр на верфи

Кроме того Петр научился еще многим ремеслам.

Еще в 1697 г. ганноверская курфистина писала, что царь знает в совершенстве 14 ремесел, не называя, впрочем, каких, и откуда она это узнала.

Его познания в ремеслах обнаружились также во время посещения им Парижа, когда царь, заходя к ремесленникам, расспрашивал их о подробностях работы. Петр был искусный плотник, токарь, резчик, кузнец, канатный мастер, садовник, дровосек, фейерверкер, барабанщик...

Знания Петра были настолько очевидны и настолько выходили из общего уровня, что память о них до сих пор не может исчезнуть из народных преданий: "росту он был высокого, ученья великого", говорить про Петра одно из них.

Все вышеупомянутое в большинстве Петр знал как специалист; но этим не ограничивались еще его знания и практические сведения.

Начавши поздно ученье, отвлекаемый государственной деятельностью, Петр, в продолжены почти всей жизни, заботился если не специально изучить практически полезные науки и искусства, то, по крайней мере, познакомиться с ними, не переставая в тоже время дополнять и свое общее образование. Он проверял приготовляемые к печати переводы; все почти выходившее на русском языке книги проходили через руки царя. Ему же сообщались статистические данные о положении различных частей государственного управления.

Но не среди только кабинетных занятий образовался Петр; он искал случая слышать живую речь самых людей науки, научиться от них, слушал их лекции, смотрел опыты химические, механические, анатомические вскрытия, как например у Рюйма, известного профессора анатомии, у членов парижской академии, у Жофруа.

"Он, _ говорит про Петра Лейбниц, видевший его в Германии, _ со всех сторон собирает около себя сведущих людей, и когда он с ними говорит, они совершенно поражены: с таким пониманием их дела он ведет с ними речь. Он осведомляется о всех механических искусствах; но главный его интерес сосредоточивается на всем, что относится к мореплаванию, а поэтому он любит также астрономию и географию. Я надеюсь, что через него мы узнаем, соединена ли Азия с Америкой"...

В других странах Петр тоже не упускал случая побеседовать о научных предметах с разными учеными (Витзеном, Шейнфойтом, Демелем и проч.).

Одних просил разъяснить словесно малознакомые научные вопросы, с другими вел о них переписку, следил за изобретениями, иногда даже, говорят, выносил терпеливо дерзкие выходки людей, открытия которых считал для себя полезными.

Кроме того, свои научные знания он пополнял при подробном осмотре кабинетов по натуральной истории, коллекций, музеумов, зоологического сада, механических кабинетов, лондонской и др. обсерваторий, лабораторий, анатомических театров, госпиталей, картинных галерей и проч.

Эти осмотры делались не из простого любопытства; Петра не занимала внешняя декоративная сторона предметов, как это было с современными ему русскими туристами.

Его внимание могли, напр., привлекать статуи Ришелье и Эразма Роттердамского.

Получив в Петербурге знаменитый готторпский глобус, Петр, отозвался об нем как о самом приятном подарке, лучше которого едва ли могло найти герцогство голштинское, говорят, по целым часам занимался рассматриванием его.

Но не одни только теоретические, научные знания пополнял Петр.

Он стал лицом к лицу с самой жизнью, сближался с людьми, различными по развитию, занятиям, общественному положению; его постоянные, тщательные наблюдения над своей и чужой жизнью, чуткое внимание ко всякому явлению, выдающемуся из ряда обыденных, естественно, могли дать ему массу разнообразных практически-полезных сведений.

Не бесследными для него, конечно, остались его столкновения с государственными людьми Европы, расспросы купцов о торговле; послов о их далеких землях, его пытливые вопросы и просьбы объяснить то или другое; не бесполезно с топором в руках работал он и дружил с плотниками, с кузнецами ковал, с ткачами ткал, с кожевниками кожу строгал.

А дома со сколькими людьми приходится сталкиваться Петру!

Не даром он бросает весь боярский синклит, меняет сотенные стрелецкие караулы на одного-двух денщиков. Люди бывалые, опытные всегда почти находят в нем внимательного слушателя и собеседника.

Он входит в крестьянские нужды, толкует с крестьянами о подробностях их жизни; с одним из них "об руку идет", другого "призывает к себе на думу", -- передают народные предания, -- спрашивает "каково да вы, крестьяне, поживаете, и за какой же у вас промысел есть?"

При отсутствии у нас в то время газет, журналистики почти всякой литературы, эти беседы давали ему много практически полезных сведений о природе и жизни.

Наконец, не мало добыто им и собственными наблюдениями. В чужих краях он посмотрел на неведомую цивилизацию, побывал в столицах и деревнях, в дворцах и рудокодпнях, на полевых работах и на фабриках и проч., запоминал, записывал. Многое, многое открывал зоркий глаз Петра и по разным концам России среди ее безбрежных степей и непроходимых болот и лесов. От его глаза, писал про Петра к Лейбницу Гюнсеин, ничего не ускользает, об всем он справляется". Потому-то в его именных указах и собственноручных письмах рассыпаны критически-полезный наставления и заметки относящиеся к разным областям человеческой деятельности. Отсюда в его разговорах то "знание дела и верное суждение", о которых говорил Лейбниц. Эту сторону в разговоре Петра подметил и Берхгольц при посещении Петром голштинского герцога: первый "говорит, между прочим, говорит очень умно и с знанием дела о разных предметах. В особенности он так наивно и хорошо описывает свойства своих подданных, что любо было слушать". Не привлекала только Петра тогдашняя схоластическая мудрость; по-видимому, в риторике и пиитике от был совершенно не сведущ. Странно только видеть в этом разносторонне образованном человеке веру в астрологические гадания; не менее странными кажутся в воинском уставе угрозы жестоких наказаний занимающимся волшебством, чернокнижием.

0x01 graphic

Ассамблея при Петре I.

С таким-то запасом знаний можно было смелее приступить к делу служения родине; знание укрепляло, поддерживало, давало новые силы на труд и борьбу, а труда предстояла не мало, и Петр в полном смысле слова не был "белоручкой" -- он был и чернорабочим богатырем-работником.

Стук его топора раздавался и на Переяславском озере, и на Воронеже, и на Волге, и на Неве, и в далеких Сардаме и Амстердаме.

С раннего утра, последуя слову Божия, бывшему к Адаму, Петр уж трудится в поте лица где-нибудь на верфи, в адмиралтействе.

Застроивают корабль, и Петр собственноручно закладывает; спускают корабль, и царь "прилежно трудится над приготовлениями к спуску", работает усерднее всех, собственноручно делает первый удар при отнятии подмостков.

Не в адмиралтействе, -- так на одноколке разъезжает по работам в своей новой столице и ее окрестностях, участвует при проведении новых улиц, при постройке новых зданий, сам своими руками строит себе "скромный домик".

Нужно засыпать болото, прорубить просеку, аллею и царь своими руками помогает работающим; нужно развести рощу, сад, и Петр берется за кирку; нужно прорыть речку, и он, открывая работы, первый прикладывает к земле заступ; закладывается гавань и государь вместе с другими таскает камни.

Раздается тревожный звук набата, и царь с величайшей поспешностью является на пожар: здесь он способствует тушенью огня не только своими распоряжениями, но не щадит даже своих рук, работает там, как самый простой работник. Дом обрушивается, а государь тогда работает среди его развалин. Не мало занятий у него и дома: бывали случаи, говорят, что он сам носил себе дрова, топил печь и готовил кушанье.

То делает он для себя мебель, то готовит модели кораблей, крепостей, то точит на станке; но это скорее отдых. Обыкновенно же дома принимались доклады, прочитывались полученные письма, донесения, представленные проекты, давались ответы, резолюции, указы, инструкции, составлялись и поправлялись уставы, или регламенты, генеральный воинский, морской и проч. -- а то Петр сам отправляется в Сенат, коллегии, приказы заниматься текущими делами.

Предпринималось посерьезней дело, где-нибудь подальше: затевалась война, морская кампания, задумывали взять важную крепость и проч. -- и Петр спешил лично принять участие, ехал с одного конца России на другой, переносил все невзгоды походной жизни "в марсовом ярме непрестанно трудился", являлся всюду и везде, и в траншеях и в подкопах "сам ружьем солдатским правил, сам и пушки заряжал"...

И другой великий труженик, -- русский народ не забыл своего богатыря-работника, -- на дальнем Севере рассказывает он, то о том, как Петр и войско "верст двести без маленького днем и ночью двигались по зыбям, трясовинам, по горам, по водам, по мхам дыбучим и лесам дремучим; лес рубили, клади клали, плоты делали", то о том, как царь, задумывая новый канал, 10 дней бродит по лесам и болотам, осматривая местность, отдыхает от усталости в простом шалаше из древесных ветвей.

"Часто ездил в нашу лесную сторону (к Петрозаводску) Петр I-й... приде, скажут, в завод своима царская рукама, крицы (мехи)? дует, а бояра уголья носят; в молотобойню завернет, -- и молот в руки, и железо кует... Вот оно царь, так царь, даром хлеба не ел, лучше бурлака работал". Со всем пылом горячей натуры он отдавался своему делу, во имя его трудился до изнеможения, не жалел сил и здоровья, шел на встречу опасностям, не щадил своей жизни в борьбе с бурями и непогодами, в пылу сражений, на суше и на море.

Потому-то так близко к сердцу принимал всякий успех в своих начинаниях, всякий шаг вперед, видя, что семена, посеянные им, дают уже плод. Он был счастлив при виде искусно построенного русскими корабля; праздником был для него спуск нового корабля -- "родного детища", начиналась шумная попойка (а в то время в этом выражалось веселье).

Одерживалась победа, заключался выгодный для страны мир, и тогда не было пределов веселью: раздавался в новой столице звук труб и литавр, развивались флаги, палили из пушек, зажигали иллюминацию. Особенно веселился Петр после заключения Ништадского мира: во время празднества царя видели в отличном расположении духа, он даже плясал по столам и пел песни, следовала амнистия, прощенье недоимок: "пусть веселится и радуется со мной Россия!"

Соколовский И.В.

Петр Великий как воспитатель и учитель народа. -

Казань, 1873.

Ф.И. ТЮТЧЕВ

(избранные стихи)

ПАМЯТИ Е. П. КОВАЛЕВСКОГО

И вот в рядах отечественной рати

Опять не стало смелого бойца-

Опять вздохнут о горестной утрате

Все честные, все русские сердца.

Душа живая, он необоримо

Всегда себе был верен и везде-

Живое пламя, часто не без дыма

Горевшее в удушливой среде...

Но в правду верил он, и не смущался,

И с пошлостью боролся весь свой век,

Боролся - и ни разу не поддался...

Он на Руси был редкий человек.

И не Руси одной по нем сгрустнется-

Он дорог был и там, в земле чужой,

И там, где кровь так безотрадно льется,

Почтут его признательной слезой.

21 сентября 1868

* * *

Вы не родились поляком,

Хоть шляхтич вы по направленью,

А русский вы - сознайтесь в том-

По Третьему лишь отделенью.

Слуга влиятельных господ,

С какой отвагой благородной

Громите речью вы свободной

Всех тех, кому зажали рот!

Недаром вашим вы пером

Аристократии служили-

В какой лакейской изучили

Вы этот рыцарский прием?

Середина января 1869

© Copyright Каменев Анатолий Иванович (kamenevai@mail.ru) Размещен: 24/05/2015, изменен: 24/05/2015. 42k. Статистика. Глава: Политика Иллюстрации: 7 штук.	Ваша оценка:
Аннотация: Как только западным интересам в России ставится заслон, тотчас в ход пускается испытанное оружие лжи - лозунг "Русские идут", точнее сказать: "Русские наступают".

Каменев Анатолий Иванович Запад и Россия

Каменев Анатолий Иванович
Запад и Россия