ArtOfWar. Каменев Анатолий Иванович. Жена может иногда равняться с великими мужами

Жена может иногда равняться с великими мужами

Равноапостольная княгиня Ольга

Н.М. Карамзин

Святослав, сын Игорев, первый Князь Славянского имени, был еще отроком.

Бедственный конец родителя, новость Державы, только мечем основанной и хранимой; бунт Древлян; беспокойный дух войска, приученного к деятельности, завоеваниям и грабежу; честолюбие Полководцев Варяжских, смелых и гордых; уважавших одну власть счастливой храбрости: все угрожало Святославу и России опасностями.

Но Провидение сохранило и целость Державы и власть Государя, одарив его мать свойствами души необыкновенной.

Юный Князь воспитывался Боярином Асмудом: Свенельд повелевал войском.

Ольга - вероятно, с помощию сих двух знаменитых мужей - овладела кормилом Государства и мудрым правлением доказала, что слабая жена может иногда равняться с великими мужами.

Прежде всего, Ольга наказала убийц Игоревых.

Здесь Летописец сообщает нам многие подробности, отчасти не согласные ни с вероятностями рассудка, ни с важностию истории и взятые, без всякого сомнения, из народной сказки, но как истинное происшествие должно быть их основанием, и самые басни древние любопытны для ума внимательного, изображая обычаи и дух времени: то мы повторим Несторовы простые сказания о мести и хитростях Ольгиных.

"Гордясь убийством как победою и презирая малолетство Святослава, Древляне вздумали присвоить себе власть над Киевом и хотели, чтобы их Князь Мал женился на вдове Игоря, ибо они, платя дань Государям Киевским, имели еще Князей собственных.

Двадцать знаменитых Послов Древлянских приплыли в ладии к Киеву и сказали Ольге: Мы убили твоего мужа за его хищность и грабительство; но Князья Древлянские добры и великодушны: их земля цветет и благоденствует.

Будь супругою нашего Князя Мала. Ольга с ласкою ответствовала: Мне приятна речь ваша. Уже не могу воскресить супруга! Завтра окажу вам всю должную честь. Теперь возвратитесь в ладию свою, и когда люди мои придут за вами, велите им нести себя на руках...

Между тем Ольга приказала на дворе теремном ископать глубокую яму и на другой день звать Послов.

Исполняя волю ее, они сказали: Не хотим ни идти, ни ехать: несите нас в ладии! Киевляне ответствовали: Что делать! Мы невольники; Игоря нет, а Княгиня наша хочет быть супругою вашего Князя - и понесли их.

Ольга сидела в своем тереме и смотрела, как Древляне гордились и величались, не предвидя своей гибели: ибо Ольгины люди бросили их, вместе с ладиею, в яму.

Мстительная Княгиня спросила у них, довольны ли они сею честию?

Несчастные изъявили воплем раскаяние в убиении Игоря, но поздно: Ольга велела их засыпать живых землею и чрез гонца объявила Древлянам, что они должны прислать за нею еще более знаменитых мужей: ибо народ Киевский нс отпустит ее без их торжественного и многочисленного Посольства.

Легковерные немедленно отправили в Киев лучших граждан и начальников земли своей. Там, по древнему обычаю Славянскому, для гостей изготовили баню и в ней сожгли их.

Тогда Ольга велела сказать Древлянам, чтобы они варили мед в Коростене; что она уже едет к ним, желая прежде второго брака совершить тризну над могилою первого супруга.

Ольга действительно пришла к городу Коростену, оросила слезами прах Игорев, насыпала высокий бугор над его могилою - доныне видимый, как уверяют, близ сего места - и в честь ему совершила тризну.

Началось веселое пиршество. Отроки Княгинины угощали знаменитейших Древлян, которые вздумали наконец спросить о своих Послах; но удовольствовались ответом, что они будут вместе с Игоревою дружиною. - Скоро действие крепкого меду омрачило головы неосторожных: Ольга удалилась, подав знак воинам своим - и 5000 Древлян, ими убитых, легло вокруг Игоревой могилы.

[946 г.] Ольга, возвратясь в Киев, собрала многочисленное войско и выступила с ним против Древлян, уже наказанных хитростию, но еще не покоренных силою.

Оно встретилось с ними, и младый Святослав сам начал сражение.

Копие, брошенное в неприятеля слабою рукою отрока, упало к ногам его коня; но Полководцы, Асмуд и Свенельд, ободрили воинов примером юного Героя и с восклицанием: Друзья! Станем за Князя! - устремились в битву.

Древляне бежали с поля и затворились в городах своих.

Чувствуя себя более других виновными, жители Коростена целое лето оборонялись с отчаянием.

Тут Ольга прибегнула к новой выдумке.

Для чего вы упорствуете? велела она сказать Древлянам: Все иные города ваши сдались мне, и жители их мирно обрабатывают нивы свои: а вы хотите умереть голодом! Не бойтесь мщения: оно уже совершилось в Киеве и на могиле супруга моего. Древляне предложили ей в дань мед и кожи зверей; но Княгиня, будто бы из великодушия, отреклась от сей дани и желала иметь единственно с каждого двора по три воробья и голубя!

Они с радостию исполнили ее требование и ждали с нетерпением, чтобы войско киевское удалилось.

Но вдруг, при наступлении темного вечера, пламя объяло все домы их...

Хитрая Ольга велела привязать зажженный трут с серою ко взятым ею птицам и пустить их на волю: они возвратились с огнем в гнезда свои и произвели общий пожар в городе. Устрашенные жители хотели спастися бегством и попались в руки Ольгиным воинам.

Великая Княгиня, осудив некоторых старейшин на смерть, других на рабство, обложила прочих тяжкою данию".

Так рассказывает Летописец...

Не удивляемся жестокости Ольгиной: Вера и самые гражданские законы язычников оправдывали месть неумолимую; а мы должны судить о Героях Истории по обычаям и нравам их времени.

Но вероятна ли оплошность Древлян?

Вероятно ли, чтобы Ольга взяла Коростен посредством воробьев и голубей, хотя сия выдумка могла делать честь народному остроумию Русских в Х веке?

Истинное происшествие, отделенное от баснословных обстоятельств, состоит, кажется, единственно в том, что Ольга умертвила в Киеве Послов Древлянских, которые думали, может быть, оправдаться в убиении Игоря; оружием снова покорила сей народ, наказала виновных граждан Коростена, и там воинскими играми, по обряду язычества, торжествовала память сына Рюрикова.

Великая Княгиня, провождаемая воинскою дружиною, вместе с юным Святославом объехала всю Древлянскую область, уставляя налоги в пользу казны государственной; но жители Коростена долженствовали третью часть дани своей посылать к самой Ольге в ее собственный Удел, в Вышегород, основанный, может быть, героем Олегом и данный ей в вено, как невесте или супруге Великого Князя: чему увидим и другие примеры в нашей древней Истории.

Сей город, известный Константину Багрянородному и знаменитый в Х веке, уже давно обратился в село, которое находится в 7 верстах от Киева, на высоком берегу Днепра, и замечательно красотою своего местоположения.

Ольга, кажется, утешила Древлян благодеяниями мудрого правления; по крайней мере все ее памятники - ночлеги и места, где она, следуя обыкновению тогдашних Героев, забавлялась ловлею зверей - долгое время были для сего народа предметом какого-то особенного уважения и любопытства.

В следующий год, оставив Святослава в Киеве, она поехала в северную Россию, в область Новогородскую; учредила по Луге и Мсте государственные дани; разделила землю на погосты, или волости; сделала без сомнения все нужнейшее для государственного блага по тогдашнему гражданскому состоянию России и везде оставила знаки своей попечительной мудрости.

Путешествие княгини Ольги.

Через 150 лет народ с признательностию воспоминал о сем благодетельном путешествии Ольги, и в Несторово время жители Пскова хранили еще сани ее, как вещь драгоценную. Вероятно, что сия Княгиня, рожденная во Пскове, какими-нибудь особенными выгодами, данными его гражданам, способствовала тому цветущему состоянию и даже силе, которою он после, вместе с Новымгородом, славился в России, затмив соседственный, древнейший Изборск и сделавшись столицею области знаменитой.

Утвердив внутренний порядок Государства, Ольга возвратилась к юному Святославу, в Киев, и жила там несколько лет в мирном спокойствии, наслаждаясь любовию своего признательного сына и не менее признательного народа. - Здесь, по сказанию Нестора, оканчиваются дела ее государственного правления; но здесь начинается эпоха славы ее в нашей Церковной Истории.

Ольга достигла уже тех лет, когда смертный, удовлетворив главным побуждениям земной деятельности, видит близкий конец ее перед собою и чувствует суетность земного величия.

Тогда истинная Вера, более нежели когда-нибудь, служит ему опорой или утешением в печальных размышлениях о тленности человека.

Ольга была язычница, но имя Бога Вседержителя уже славилось в Киеве.

Она могла видеть торжественность обрядов Христианства; могла из любопытства беседовать с Церковными Пастырями и, будучи одарена умом необыкновенным, увериться в святости их учения.

Плененная лучом сего нового света, Ольга захотела быть Христианкою и сама отправилась в столицу Империи и Веры Греческой, чтобы почерпнуть его в самом источнике.

Там Патриарх был ее наставником и крестителем, а Константин Багрянородный - восприемником от купели.

Император старался достойным образом угостить Княгиню народа знаменитого и сам описал для нас все любопытные обстоятельства ее представления.

Когда Ольга прибыла во дворец, за нею шли особы Княжеские, ее свойственницы, многие знатные госпожи, Послы Российские и купцы, обыкновенно жившие в Царьграде.

Константин и супруга его, окруженные придворными и Вельможами, встретили Ольгу: после чего Император на свободе беседовал с нею в тех комнатах, где жила Царица.

В сей первый день, 9 Сентября [955 г.], был великолепный обед в огромной так называемой храмине Юстиниановой, где Императрица сидела на троне и где Княгиня Российская, в знак почтения к супруге великого Царя, стояла до самого того времени, как ей указали место за одним столом с придворными госпожами. В час обеда играла музыка, певцы славили величие Царского Дому и плясуны оказывали свое искусство в приятных телодвижениях.

Послы Российские, знатные люди Ольгины и купцы обедали в другой комнате; потом дарили гостей деньгами: племяннику Княгини дали 30 милиаризий - или 2 1/2 червонца, - каждому из осьми ее приближенных 20, каждому из двадцати Послов 12, каждому из сорока трех купцев то же, Священнику или Духовнику Ольгину именем Григорий 8, двум переводчикам 24, Святославовым людям 5 на человека, посольским 3, собственному переводчику Княгини 15 милиаризий.

На особенном золотом столике были поставлены закуски: Ольга села за него вместе с Императорским семейством. Тогда на золотой, осыпанной драгоценными камнями тарелке поднесли ей в дар 500 милиаризий, шести ее родственницам каждой 20 и осьмнадцати служительницам каждой 8. 18 Октября Княгиня вторично обедала во дворце и сидела за одним столом с Императрицею, ее невесткою, Романовой супругою, и с детьми его; сам Император обедал в другой зале со всеми Россиянами. Угощение заключилось также дарами, еще умереннейшими первых: Ольга получила 200 милиаризий, а другие менее по соразмерности. Хотя тогдашние Государи Российские не могли еще быть весьма богаты металлами драгоценными; но одна учтивость, без сомнения, заставила Великую Княгиню принять в дар шестнадцать червонцев.

К сим достоверным известиям о бытии Ольгином в Константинополе народное баснословие прибавило, в нашей древней летописи, невероятную сказку, что Император, плененный ее разумом и красотою, предлагал ей руку свою и корону; но что Ольга - нареченная в святом крещении Еленою - отвергнула его предложение, напомнив восприемнику своему о духовном союзе с нею, который, по закону Христианскому, служил препятствием для союза брачного между ими.

Во-первых, Константин имел супругу; во-вторых, Ольге было тогда уже не менее шестидесяти лет.

Она могла пленить его умом своим, а не красотою.

Наставленная в святых правилах Христианства самим Патриархом, Ольга возвратилась в Киев.

Император, по словам Летописца, отпустил ее с богатыми дарами и с именем дочери; но кажется, что она вообще была недовольна его приемом: следующее служит тому доказательством.

Скоро приехали в Киев Греческие Послы требовать, чтобы Великая Княгиня исполнила свое обещание и прислала в Грецию войско вспомогательное; хотели также даров: невольников, мехов драгоценных и воску.

Ольга сказала им:

"Когда Царь ваш постоит у меня на Почайне столько же времени, сколько я стояла у него в Суде (гавани Константинопольской): тогда пришлю ему дары и войско" - с чем Послы и возвратились к Императору.

Из сего ответа должно заключить, что подозрительные Греки не скоро впустили Ольгу в город и что обыкновенная надменность Двора Византийского оставила в ее сердце неприятные впечатления.

Однако ж Россияне, во все царствование Константина Багрянородного, сына его и Никифора Фоки, соблюдали мир и дружбу с Грециею: служили при Дворе Императоров, в их флоте, войсках, и в 964 году, по сказанию Арабского Историка Новайри, сражались в Сицилии, как наемники Греков, с Аль-Гассаном, Вождем Сарацинским. Константин нередко посылал так называемые златые буллы, или грамоты с золотою печатию, к Великому Князю, надписывая: Грамота Христолюбивых Императоров Греческих, Константина и Романа, к Российскому Государю.

Ольга, воспаленная усердием к новой Вере своей, спешила открыть сыну заблуждение язычества; но юный, гордый Святослав не хотел внимать ее наставлениям.

Напрасно сия добродетельная мать говорила о счастии быть Христианином, о мире, коим наслаждалась душа ее с того времени, как она познала Бога истинного.

Святослав ответствовал ей: "Могу ли один принять новый Закон, чтобы дружина моя посмеялась надо мною?"

Напрасно Ольга представляла ему, что его пример склонил бы весь народ к Христианству.

Юноша был непоколебим в своем мнении и следовал обрядам язычества; не запрещал никому креститься, но изъявлял презрение к Христианам и с досадою отвергал все убеждения матери, которая, не преставая любить его нежно, должна была наконец умолкнуть и поручить Богу судьбу народа Российского и сына.

[964-966 г.] Сей Князь, возмужав, думал единственно о подвигах великодушной храбрости, пылал ревностию отличить себя делами и возобновить славу оружия Российского, столь счастливого при Олеге; собрал войско многочисленное и с нетерпением юного Героя летел в поле.

Там суровою жизнию он укрепил себя для трудов воинских, не имел ни станов, ни обоза; питался кониною, мясом диких зверей и сам жарил его на углях; презирал хлад и ненастье северного климата; не знал шатра и спал под сводом неба: войлок подседельный служил ему вместо мягкого ложа, седло изголовьем. Каков был Военачальник, таковы и воины.

Древняя летопись сохранила для потомства еще прекрасную черту характера его: он не хотел пользоваться выгодами нечаянного нападения, но всегда заранее объявлял войну народам, повелевая сказать им: иду на вас!

В сии времена общего варварства гордый Святослав соблюдал правила истинно Рыцарской чести.

...

[969 г.] Но мирное пребывание в Киеве скоро наскучило деятельному Князю.

Страна завоеванная всегда кажется приятною завоевателю, и сердце Героя стремилось к берегам Дунайским. Собрав Бояр, он в присутствии Ольги сказал им, что ему веселее жить в Переяславце, нежели в Киеве: "ибо в столице Болгарской, как в средоточии, стекаются все драгоценности Искусства и Природы: Греки шлют туда золото, ткани, вино и плоды; Богемцы и Венгры серебро и коней; Россияне меха, воск, мед и невольников".

Огорченная мать ответствовала ему, что старость и болезнь не замедлят прекратить ее жизни. "Погреби меня, - сказала она, - и тогда иди, куда хочешь". Сии слова оказались пророчеством: Ольга на четвертый день скончалась.

Она запретила отправлять по себе языческую тризну и была погребена Христианским Священником на месте, ею самою для того избранном. Сын, внуки и благодарный народ оплакали ее кончину.

Предание нарекло Ольгу Хитрою, Церковь Святою, История Мудрою.

Отмстив Древлянам, она умела соблюсти тишину в стране своей и мир с чуждыми до совершенного возраста Святославова; с деятельностию великого мужа учреждала порядок в Государстве обширном и новом; не писала, может быть, законов, но давала уставы, самые простые и самые нужнейшие для людей в юности гражданских обществ.

Великие Князья до времен Ольгиных воевали, она правила Государством.

Уверенный в ее мудрости, Святослав и в мужеских летах своих оставлял ей, кажется, внутреннее правление, беспрестанно занимаясь войнами, которые удаляли его от столицы.

При Ольге Россия стала известной и в самых отдаленных странах Европы.

Летописцы Немецкие говорят о Посольстве ее в Германию к Императору Оттону I. Может быть, Княгиня Российская, узнав о славе и победах Оттоновых, хотела, чтобы он также сведал о знаменитости ее народа, и предлагала ему дружественный союз чрез Послов своих.

Наконец, сделавшись ревностною Христианкою, Ольга - по выражению Нестора, денница и луна спасения - служила убедительным примером для Владимира и предуготовила торжество истинной Веры в нашем отечестве.

...

Княгиня Ольга.

Изображение 19 в.

ЗАВЕТ СВ. ОЛЬГИ

М.О. Меньшиков

Завтра Ольгин день.

Как член Всероссийского общества св. Ольги позволяю себе поздравить всех русских женщин, носящих с честью это великое имя.

Носить его с честью не так легко, как некоторые другие, менее значительные имена, смысл которых забыт или затерян.

В имени Ольга, наиболее благородном из всех национально-русских имен, носимых женщинами, кроется неисследимо-огромное содержание -- историческое, государственное и религиозное.

Во всех этих отношениях мне уже приходилось рассматривать значение св. Ольги: она -- первый великий человек русской крови, первый национальный государь наш (до нее были варяги), первый просветитель России, первый -- святой.

Придавая Ольге мужские прилагательные, я следую примеру Карамзина, назвавшего Ольгу великим мужем русской истории.

В самом деле, в этой удивительной женщине столько было красоты, нежности и богатырского мужества, что во все времена, в долготу веков, она подает пример не одной, а обеим половинам нации. У нас нет иных источников судить об Ольге, кроме летописных сказаний и легенд, но легендарная слава есть самое достоверное свидетельство ее заслуженности. На заре нашей истории Ольга первая заслужила славу мудрейшей из людей.

Спрашивается, много ли русских женщин (и даже мужчин) удостоились той же легенды за эту тысячу лет?

<...>

В своем лице Ольга-язычница оставила вечный завет, какой нужно быть русской женщине женою и матерью.

Красавица, пленившая варяжского князя в молодости и византийского императора на склоне лет, -- Ольга тем самым оставила завет народу русскому, прежде всего, блюсти красоту расы, ибо красота есть высшая гармония тела, показатель скрытых совершенств не только органических, но и духовных.

Чем должен быть русский человек, взятый в отдельности, Ольга-язычница показала в личном примере неутомимости и отваги, с которыми она, оставшись вдовой, принялась укрощать государственную анархию и завоевывать отпавшие племена.

Она не отступала и не уступала, она нападала и захватывала, она совершала без видимого утомления огромные походы и военные, и культурные, и, наконец, глубокой старухой, захваченная врасплох нашествием азиатов, она оказала железное сопротивление им, выдержав крайне мучительную осаду.

Женщину такого типа никак нельзя назвать слабосильной и слабонервной, бездеятельной и бесхарактерной.

Нет -- это была и по физическим свойствам исключительная, богатырская натура, донесшая свое здоровье и энергию до девятого десятка лет.

Есть и еще доказательства ее богатырства: Ольга была матерью Святослава. Невозможно себе представить, чтобы матерью столь неукротимого героя и завоевателя была женщина больная и слабая: вернее предположить обратные качества, качества могучей природы, полученные сыном от матери.

Что тут мы имеем дело с породой, доказывают богатырские задатки всего ближайшего потомства Ольги. Святослав -- подобно Святогору -- видимо, не мог выносить громадного запаса энергии и едва в состоянии был ее растратить. Владимир напоминал отца -- даже отрицательные его качества (тысячи жен и наложниц в разных городах) говорят о чудовищной телесной силе. Наконец, около хилого князя едва ли сгруппировалась бы дружина легендарных богатырей: такие вассалы в век еще варяжского (общегерманского) права едва ли признали бы своим сюзереном князя, слишком уступавшего им в мужестве и силе.

Первый среди равных, Владимир сам должен был быть богатырем, чтобы быть "красным солнцем" среди них. Из завещания Владимира Мономаха узнаем, что даже христианское потомство св. Ольги унаследовало богатырский склад жизни -- вечные походы и охоту, а стало быть, и богатырский склад тела, железное здоровье, силу, ловкость, неутомимость, отвагу.

Если все это верно -- а оспаривать это было бы бесполезно, -- то вот, мне кажется, одна из основных заповедей, оставленных праматерью России: бережение телесной силы. Физическую крепость расы следует не растрачивать, а накапливать и соблюдать как драгоценное сокровище.

Может быть, "мудрейшая" из людей самое христианство приняла, отчасти движимая чувством самосохранения народного. Так как на глазах Ольги и по ее почину завязывалась богатырская национальная культура, то мудрая государыня не могла не видеть и тех пороков, которые истощали эту культуру и вели к гибели: пьянства ("Руси веселие пити") и гаремного разврата. Может быть, именно для того, чтобы остановить разлив богатырской распущенности и защитить от нее свежесть расы, Ольга и предприняла введение новой религии, предписывающей сдержанность во всех отношениях.

Из двух торжествовавших тогда культурных вер Ольге, как женщине, едва ли могло нравиться магометанство. В христианской вере -- помимо нравственного откровения -- она могла усмотреть еще и спасительную дисциплину для племен, зараженных дурными нравами еще в древние, скифские времена. Еще до Р. X. предки славян, как известно, слыли невоздержанными пьяницами (см. Анакреона). Тацит же в позднейшее время даже стыдится передать некоторые обычаи племен восточной Европы. В России, как и в античном мире, христианство явилось реакцией против нравственной анархии и главным образом -- против физического распутства.

Рассеянные на огромном пространстве и разрозненные славянские племена держались разных культов -- между ними могли быть и отвратительные, навеянные развратным Востоком, могли быть и более чистые.

Св. Ольга принадлежала, согласно легенде, к племени кривичей, наиболее удаленному от восточных влияний и, может быть, долее сохранившему первобытную арийскую чистоту в соседстве с литовцами и готами. Сама богатырша -- продукт наиболее свежих и чистых стихий язычества -- Ольга почувствовала всею мудростью неиспорченной природы, что этой чистоте недостает освящения, возведения в культ. Тогдашним многочисленным русским племенам, жившим "звериным обычаем", недоставало поэзии и нравственной веры, недоставало очеловеченного совершенства, той святости православия, которая заставила впоследствии русских назвать свою родину "святою". Несомненно, введение христианства очищало нравы и этим способствовало подъему чисто физического здоровья.

Не лишено значения то, что наш народный эпос не знает языческого богатырства.

Герои и великаны у нас являются по сю сторону перелома истории, уже на христианской стороне ее. К древнейшим языческим богам они уже не имеют в былинах никакого отношения, или имеют враждебное ("идолище поганое"), и с ранних дней являются защитниками столько же веры, сколько Отечества. Один из трех богатырей на богатырской "заставе" -- родом уже попович, то есть сын христианского священника. Русское богатырство явилось как бы первым следствием введения христианства. Превосходному материалу, данному язычеством, недоставало той нравственной дисциплины, без которой истинный героизм невозможен.

На Западе рыцарство развилось тоже лишь с принятием христианства и от религии было неотделимо. Именно с одряхлением веры на Западе падает и рыцарский культ и та культура мужества и чести, что вместе с католичеством придала европейской расе столь благородный облик.

В день, посвященный памяти последней нашей великой язычницы и первой великой христианки, уместно припомнить верховные интересы человеческой породы -- и насколько печально они пренебрежены у нас. Верховный интерес человека в том, чтобы он не только назывался царем природы, а и был им, не только бы считал сотворенным по подобию Бо-жию, но и действительно обнаруживал бы свойства полубога. Таким современный человек быть уже может, если захочет: цивилизация дает для этого достаточные средства. Когда-то, в расцвет иных цивилизаций, арийские племена уже достигали поразительной высоты развития, и телесного и духовного.

Возможно это и теперь.

<...>

Соревнования в беге, плавании, гребле, стрельбе и во всевозможных видах ловкости и силы есть не одичание, а напротив -- первый шаг от одичалого состояния тела к его культуре. Если это переход к варварству, то не сверху вниз, а снизу вверх. Именно вынужденным совершенствованием своего тела (войною и охотой, к которым нужно было подготовляться) дикари доразвились до варваров, подготовив для себя возможность еще более высоких ступеней цивилизации.

<...>

В течение последних тридцати лет мне, как и каждому политическому писателю, приходилось множество раз свидетельствовать о том, что народ русский заброшен и беспомощен в самых важных своих нуждах.

Питание народное нигде в культурном свете не обеспечено так шатко, как у нас. Учеными исследованиями обнаружено систематическое недоедание простонародья, пониженность пищевой нормы, доходящей местами до 13% среднеевропейского потребления. Не только качество питания у нас гораздо хуже, чем на Западе, но и количество значительно меньше, а между тем первое условие физического развития -- хорошее питание.

В течение тех же тридцати лет нами, публицистами, беспрестанно указывается на гибельные санитарные условия, в какие поставлена Россия, -- неизмеримо худшие, чем на Западе.

Следствием этого являются не только губительные эпидемии, уносящие ежегодно сотни тысяч и миллионы жизней (если вспомнить детскую смертность), -- следствием санитарной запущенности является постепенное обессиление расы, ибо даже богатырский организм, разъедаемый всевозможными заразами, наконец истощается в борьбе с ними.

В течение тех же тридцати лет беспрестанно указывается нами, публицистами, ужасное действие народного пьянства, поддерживаемого плохо обдуманною финансовою политикой. Ученые (напр., профессор Сикорский) установили постепенно растущее алкогольное вырождение нашего простонародья, очень напоминающее то самое алкогольное вырождение, от которого вымирают австралийские и сибирские дикари. В течение тех же тридцати лет нам, публицистам, приходится указывать на пагубное влияние неорганизованности труда народного, на физически вредную манеру надрываться от работы во время страды и распускаться от безделья в зимние месяцы.

Что касается меня, то я должен удостоверить полную бесполезность наших писательских указаний и предупреждений: угнетающие здоровье народное явления у нас не никнут, а растут.

Есть что-то странное и страшное в организме нашей национальной государственности, мешающее ей бороться со злом, давно и бесспорно осознанным. Есть какое-то неподвижное место -- вроде лапы, увязшей в капкан, с которого мы никак не можем сойти, и вертимся все тут же, страдая и изнемогая. Между тем и великие, и малые народы, наши соседи и братья в семье арийской, за эти тридцать лет сделали огромные шаги и далеко обогнали нас. Трудно себе представить, до какой степени, например, улучшилось питание народное в Европе и Америке с общим подъемом народного богатства.

Отсталые народы -- и впереди всех недоедающая Россия -- откармливают и без того жирный Запад, продавая за бесценок добываемые тяжелым трудом пищевые продукты. Трудно себе представить также, до чего быстро и резко улучшилось на Западе здоровье народное с введением строгих санитарных законов; заболеваемость и смертность понизились там вдвое и втрое, средняя же продолжительность жизни сильно повысилась.

Менее успехов на Западе сделала борьба с народным пьянством, но есть страны (например, Швеция и Америка), где достигнуты чудесные и в этом отношении результаты. Наконец, что касается организации правильного труда народного, то и здесь замечается быстрая эволюция: труд народный на Западе делается все более непрерывным, все более напряженным, все более уравновешенным с силами рабочего и потому все более производительным, то есть в результате наиболее здоровым, а мудро придуманные законы о страховании болезни и старости держат даже низшие слои рабочего пролетариата на уровне известного обеспечения.

Все эти и многие другие стадии расового оздоровления на Западе уже пройдены или проходятся на наших глазах. Прогрессирующие страны приступают к последней задаче цивилизации -- к культурному, так сказать, человеководству, к усовершенствованию рас. Вновь, как тысячелетия назад, возникает своего рода религия человеческого богоподобия, стремление сделать человека физически сильным, прекрасным, героическим, достойным отдаленных предков и Творца их.

<...>

В день памяти великой матери народа русского, Святой Ольги, вспомним все ее заветы, могучие и святые, и между ними тот забытый, который называется богатырством. В силу разных причин мы видим себя на дне истории. Пора нам выходить из мрачной ямы и завоевывать себе права на счастье!

<...>

© Copyright Каменев Анатолий Иванович (kamenevai@mail.ru) Размещен: 02/05/2010, изменен: 02/05/2010. 35k. Статистика. Фрагмент: Политика Иллюстрации: 4 штук.	Ваша оценка:

Каменев Анатолий Иванович Жена может иногда равняться с великими мужами

Каменев Анатолий Иванович
Жена может иногда равняться с великими мужами