ArtOfWar. Каменев Анатолий Иванович. "Жертвы, угрожающие прямо нам"...

"Жертвы, угрожающие прямо нам"...

А. Верховский

СТРАШНО ВСПОМНИТЬ,

С ЧЕМ МЫ НАЧАЛИ ВОЙНУ...

А. Верховский

Война с Японией настолько обессилила нас, что мы, и думать не могли о сопротивлении, о неисполнении требований, становившихся назойливее год от года.

Но, наконец, за 10-летний период, прошедший со времени Мукдена, и Цусимы, мы оправились, армия постепенно стала приходить в порядок:

- три урожайные года подряд, удачно реализованные, дали огромный толчок всем производительным силам страны;

- Россия экономически окрепла, и Государственная Дума могла в 1914 году дать в распоряжение военного ведомства миллиардное ассигнование, чтобы в несколько ближайших лет догнать Германию в области технической подготовки армии и тогда...

- русское общество мечтало кончить с Германским экономическим засильем раз и навсегда.

Войну ждали в 1917 году.

Но Германия ревниво берегла свое первенство в области военной подготовки.

Год от года увеличивала она свои вооружения, год от года должны были тянуться за ней все ее соседи; не могла отставать и Россия, отдавая треть своего бюджета, около одного миллиарда в год, на то только, чтобы не отставать от лихорадочных приготовлений Германии.

1.200.000 человек в лучшем рабочем возрасте были оторваны от производительного труда всеобщей воинской повинностью.

И это в то время, когда нищая капиталом и инициативой страна наша не находила средств и возможности строить железные дороги, поддерживать и развивать сельское хозяйство, торговлю, заводскую промышленность, в то время, когда неисчислимые недра земли оставались необработанными.

Вот страшная цена капиталом и людьми, которую мы без войны платили за то, что рядом с нами живет алчный хищник, готовый напасть на мирно трудящихся соседей.

Это была страховка нашей национальной и экономической независимости, это была цена, которой мы мечтали выкупить свое право пользоваться плодами своего труда, не деля его с соседями только потому, что у них более сильная и лучше снабженная армия.

Но напрасно были наши мечты:

- поработив нас экономически, немцы не дали нам времени для оборудования всем нужным нашей армии;

- они форсировали свою военную подготовку, успели в этом году закончить расширение и углубление Кильского канала и, провоцировав войну, они хотят сейчас силой оружия заставить нас подчиниться ярму, надетому на нашу шею, рассчитывая, что в 1917 г. обстоятельства могут перемениться не в их пользу.

Они хотят, чтобы крестьянин продолжал в деревне пахать землю и растить хлеб для Германии, а весь народ работал для того, чтобы на заработанный грош покупать германский товар.

Слишком рано пробил великий час испытания нашего народа.

Неготовые, идем мы на врага, вооруженного до зубов, бороться за свое существование, бороться за лучшее будущее нашей родины, которая под гнетом германского милитаризма никогда не сможет выпрямиться во весь свой богатырский рост.

<...>

Однако, главным превосходством Германии я считаю превосходство духовной культуры, выражающееся в широком, патриотическом образовании и воспитании народа, богатстве и подготовке его интеллигентных сил и в блестящем устройстве аппарата управления страной и армией.

Германия лучше чем кто бы то ни был на земном шаре сумела согласовать и воплотить в жизни две, казалось бы исключающиеся взаимно идеи: самодеятельности и дисциплины, и благодаря этому все живые силы страны, наиболее полно развитые в процессе свободного творчества, ей удается организованно направить к одним, общегосударственным или, когда нужно, военным целям.

Основной руководящей идеей воспитания всего народа в Германии поставлена идея родины.

Немцы страшно тяжело пережили период французского господства после разгрома на полях Йены и Ауерштета в 1806 г. и с тех пор ясно поняли, что самые красивые гуманитарные идеи ничего не стоят, если не обеспечено независимое существование государства.

Справка:

-- ЙЕНА (Jena), город в Германии, земля Тюрингия.

-- ЙЕНА - АУЭРШТЕДТСКОЕ СРАЖЕНИЕ, 14.10.1806, два связанных между собой сражения (под Йеной и Ауэрштедтом) во время русско-прусско-французской войны 1806 - 07, в которых французская армия Наполеона I разгромила прусские войска, после чего французы заняли почти всю Пруссию. (Прим. авт.-сост. - А.К.)

Поэтому с тех пор, т.е. уже более столетия, все в Германии делается во имя родины, во имя процветания Германии.

0x01 graphic

Каждый человек с детства приучен к мысли, что кроме мелких эгоистических целей, у него есть одна большая, во имя которой смолкают все личные счеты и стремления.

Эта цель -- защита родины, которая выше и лучше всего на свете, германская культура, германская наука, германский идеализм -- это все лучшее, что создал Господь на земле.

Германский народ -- это избранный Богом народ, перед которым должны пасть все остальные, а в особенности мы, славяне, которые, как низшая, по их мнению, раса, должны быть просто обращены в удобрение для германской культуры.

Такое воспитание народа, в минуту внешней опасности, представляет страшную силу, обращающую весь народ в один монолит, о который разбиваются все усилия врагов.

Высокая культура, сознание роли самодеятельности в управлении страной и правильная система службы в армии обеспечивает Германии подбор блестящего командного состава в армии.

Наверх выдвигаются люди, сильные духом, полные инициативы, полные искания новых путей.

Большая часть научных работ по военным вопросам написана в Германии, офицерами в генеральских погонах, и по этим работам армии всего мира учатся военному делу.

Многие из них написаны уже по выходе их авторов в отставку.

Видимо, опыт и знания целой жизни сосредоточиваются в них (стратегия Шлихтинга).

И этот командный состав обеспечивает Германии великолепное использование сил народа в деле подготовки к обороне, построенной на глубоко научном понимании современной войны, и затем гарантирует разумное и смелое руководство войсками на театре войны и поле сражения.

Качества командного состава гарантируют и правильность той колоссальной организационной работы, которую представляет собой современная война вооруженных народов.

Страшно подумать, с каким культурным багажом начинаем войну мы.

Народ наш, хотя и с хорошим сердцем, готов на огромные жертвы, но безнадежно темен, забит, неучен.

Его интересы не выходят за пределы родной деревеньки.

Государство представляется ему в виде городового или урядника, выколачивающего из него налоги и повинности.

Больше нечего о государстве, о родине он не знает.

Великая идея родины ему незнакома, об отечестве своем он ни от кого и никогда не слыхал.

Историческая задача народа для него пустой, ничего не говорящий звук.

Народ на две трети неграмотен.

Государство, чтобы взять с него больше денег, не задумалось споить его водкой, покрывая доходом с винной монополии бешено растущие расходы на военные нужды.

Слова о правде, о Боге не слышал ни от кого наш забытый культурой народ.

Правительство наше считает, что темным народом легче управлять.

Оно вынуждено так действовать, ибо просветленный народ никогда не согласится терпеть тот политический строй, в котором мы живем, но с военной точки зрения это несчастье, так как в современной войне темный народ не в состоянии выполнить задач, которые на него возложит необычайно осложнившееся военное дело.

Солдаты на привале.

Фото шт.-кап. Грузинцева.

Мало надежды можно возлагать и на нашу интеллигенцию.

Прежде всего, и это главное, она очень слаба численно, в общей массе населения.

Небольшая кучка передовой интеллигенции не имела возможности влиять на народ.

Главная же масса интеллигенции, осевшая в стране по службе органов управления, была далека от культуры и прогресса, влачила жалкое существование для поддержки того же бюрократического строя.

Наиболее сильные люди не могли равнодушно видеть порабощение народа самодержавным строем и ушли в подполье бороться за право и свободу, без которых рост и полное развитие всей красоты и силы народного духа было, есть и будет невозможно.

Но в ожесточении внутренней, политической распри, они забыли святой лозунг родина, смешали отечество с самодержавным строем и его правительством и радовались каждому поражению последнего, хотя бы оно происходило от внешнего врага, побеждавшего вместе с правительством и Россию.

Да, были и такие.

История никогда не забудет первых русских пораженцев, говоривших: "чем хуже, тем лучше" еще в то время, когда Япония наносила поражение за поражением русским войскам на Дальнем Востоке и отбрасывала Россию от теплых берегов Тихого Океана, к которым русские люди инстинктивно стремятся со времен Ермака Тимофеевича.

Лишь очень небольшие группы сохранили в себе широкое мировоззрение, интерес к общегосударственным задачам.

Они пытаются в земстве, в Думе, в промышленности сделать все, что можно, для народа.

Но эти группы не помогали, но мешали работать, а главное -- совершенно отделялись от народа.

Одни только мы, офицеры, говорили своему солдату о родине.

Но как только офицер пробовал подойти ближе к своим подчиненным с живым словом, то часто случалось, что жандармы отмечали его как опасного агитатора, и культурная работа немедленно прекращалась.

Перед самой войной в этой области наметился перелом, но он, конечно, не успел дать нужных результатов.

Вот почему масса народная идет на войну темной и несознательной, движимая лишь здоровым инстинктом самосохранения в минуту опасности, да инстинктивным же чувством долга, который, кстати сказать, при хорошо организованном аппарате принуждения не исполнить нельзя.

Есть и воинский начальник, который досмотрит, и полиция, которая заставит идти куда надо.

Мы много работали в армии над созданием дисциплины.

Войско без дисциплины, твердой, даже суровой, как тело без души.

Армия без дисциплины умирает.

И дисциплина в нашей армии есть.

Но создавалась она, к сожалению, главным образом, системой наказаний и суровым режимом казарменной жизни.

В современной армии такая односторонняя дисциплина не будет соответствовать требованиям жизни.

Суровое военное воспитание должно идти рядом с культурной работой над сознанием всего народа и солдата, дабы в каждую минуту солдату было ясно, во имя каких целей от него требуют лишений и жертв.

Только тогда дисциплина будет действовать не только на глазах карающего начальника, но и за глазами, ибо офицер и солдат будут не надсмотрщик и поднадзорный, но союзники, работающее общее дело своей великой родины.

При темноте народа о такой сознательности в дисциплине не может быть и речи, а потому, в условиях современного боя и войны, наша дисциплина далеко не удовлетворительна.

Но что больше всего меня смущало, это система подготовки к войне нашего командного состава.

Чем выше ранг, тем сильнее сказывается влияние этой мертвящей системы на людей.

Между тем победа и поражение на войне, равно как и подготовка к войне, стоят в огромной зависимости от ума, знаний и сердца вождей.

К несчастью для России, на командном составе, особенно на старшем, сильнее всего отразился уклад нашей политической жизни, ибо в командном составе наш политический строй стремился создать свою главную опору.

Наша государственная система построена до сих пор на насилии небольшой кучки людей над волей всей страны, на слепом подчинении ее непререкаемым повелениям самодержавного центра.

Из Петрограда идут токи, руководящие, до деталей, жизнью всей великой страны от Владивостока до Варшавы и от берегов Ледовитого океана до Тибета и степей средней Азии.

Все ожидает указаний от Петербургских канцелярий, а самодеятельность считается опаснейшим бродильным ферментом.

В это время жизнь, которая не может ждать, расстраивается, разрушается, и страна с огромными богатствами и силами -- прозябает.

Как больно отметить, что свое собственное правительство и германская болезнь милитаризма работают как бы рука в руку над ослаблением, разрушением сил нашей родины, задерживая ее могучий рост, развитие ее силы и культуры.

В армии это разрушение свободной воли и централизация сказываются особенно остро.

Только те люди, которые готовы исполнять беспрекословно все, что прикажут, могут выйти в люди, и то даже они ни одной минуты не могут быть уверены в прочности своего положения.

Достаточно бывает какого-нибудь придворного шепотка, и счастливый избранник судьбы получает отставку без объяснения причин, часто даже узнавая о ней в официальной хронике утренних газет.

В нашей армии была славная пора Суворова, когда личность человеческая высоко ценилась, когда ее лелеяли, но она сменилась порой репрессий и насилий, системой Аракчеева, и с тех пор, т.е. свыше 100 лет, весь командный состав воспитывается лишь на слепом исполнении воли начальника.

Если подчиненный все делает согласно устава и приказов, то, как бы плохо ни вышло, его никто не имеет права обвинить.

Он прав, он забронирован.

Но если, избави Бог, офицер сделает что-либо, отступая от правил по собственному почину, и по случайному стечению обстоятельств выйдет неудачно, то можно быть уверенным, что человек погибнет навсегда.

Самоволия ему не простят.

Естественно, что в такой психологической обстановке не может воспитаться настоящий командный состав -- победитель.

Твердость характера, самодеятельность, способность к смелым решениям остаются атрофированными.

Заседание Совета Министров в Царской ставке летом 1915 г. под личным предводительством Его Императорского Величества Государя Императора Николая Александровича.

Присутствовали: Верховный Главнокомандующий Великий Князь Николай Николаевич с Начальником Его Штаба генералом Янушкевичем, Председатель Совета Министров И.Л. Горемыкин и министры: граф Фредерикс, генерал Поливанов, Барк, Кривошеин, Харитонов, Рухлов, Сазонов, князь Шаховской и князь Щербатов.

Эти качества не только не поощряются, но наоборот, сильные люди в общей атмосфере вялости и безволия, создаваемой насильственно свыше, не уживаются, их считают беспокойными и выбрасывают вон.

Знания в самой элементарной форме требуются только от солдата и офицера по положению не выше командира роты, эскадрона и батареи.

Их все проверяют, инспектируют, но от старших уже никто ничего не требует и можно у нас дослужиться до самых высоких степеней, не прочтя после военной школы ни одной книги на военные темы.

Поэтому, военная наука у нас в забросе, ею за практической ненадобностью интересуются лишь любители-фанатики военного дела, которых к счастью нашему есть все же довольно большое количество, особенно среди молодежи.

Мало того, в довершение неблагоприятных условий, для создания хорошего командного состава, корпус офицеров разделен на несколько категорий, из которых только некоторые, привилегированные, имели шансы на продвижение к высшим должностям, совершенно не принимая во внимание действительных качеств данного кандидата.

Наоборот, широкая масса армейского офицерства, даже для человека семи пядей во лбу, при обычных мирных условиях не давала никакой возможности выдвинуться.

Это было также одной из причин, почему в армии работа над усовершенствованием в широком масштабе не имела места.

Поэтому широко распространенный, но конечно не единственный тип начальника, вырабатываемый этой чудовищной системой, сводится к следующим основным чертам:

- безусловно, исполнительный по отношению к старшим, но не решающийся выразить свое мнение,

- требовательный к подчиненным,

- слабо, или совершенно незнакомый с техникой военного дела на войне,

- неспособный к сколько-нибудь самостоятельной деятельности, а потому

- теряющийся, как только, выйдя в условиях боевой деятельности, остается без руководства своих начальников.

Маневрирование на поле сражения и театре войны, организация наступления и огня крупных артиллерийских соединений, все это вещи неизвестные и, боюсь, едва ли доступные большей части наших старших начальников, ибо требуют инициативы, смелости решений, больших организационных способностей, качеств, которые в них никогда не воспитывались.

Вот к чему привела система политического гнета на армию, на командный состав, который готовил нашу вооруженную силу к войне, и который поведет нас против Германии.

Однако, при всей тяжести, в которой слагалась наша военная жизнь, душа офицерского корпуса, а с ним и армия остается возвышенной и чистой.

Это так важно теперь, когда от офицерского состава (единственного, кто в современном войске служит постоянно) зависит дух войска, его твердость в бою и решительность в наступлении.

Офицерство, живя, в массе своей, в беспросветной бедности, не имея надежды, когда бы то ни было выслужиться до сколько-нибудь обеспеченного положения, затравленное своим постоянно сменяющимся начальством, вдобавок, непонято широкими кругами общества, не нашедшего что сказать офицеру, кроме Купринского "Поединка".

Справка:

-- КУПРИН Александр Иванович (1870 - 1938), писатель, автор повести "Поединок" (1905). По справедливому мнению Дрозд-Бонячевского, "...автор, между прочим, задался целью своим произведением дискредитировать офицера в глазах общества, усилить рознь между ними и, кстати, высказаться за превосходство народной милиции и общего разоружения. Вследствие этого вполне понятно, что вся жизнь и служба офицеров изображены в самом неприглядном виде; почти все действующие лица, - которыми исключительно являются офицеры, - охарактеризованы какими - то нравственными уродами". - См.: Дрозд-Бонячевский. "Поединок" Куприна с точки зрения строевого офицера. (Опыт критического обзора) // Военный сборник. - 1910. - NI. - С.173. (Прим. авт.-сост.)

Офицерство жило и живет идеей долга не за страх, а за совесть, беззаветно любит свою родину и сейчас оно поднялось на войну с полной готовностью просто и без громких фраз положить свою жизнь за родную землю.

Понятие чести, быть может несколько обостренное, бережно неслось офицерской средой, и сколько грустных, мучительных драм, редко выходящих наружу, влекло за собой то тяжелое, каждодневное столкновение высокой идеологии офицерства и гнета мертвящей политической системы в армии.

Справка:

-- Об одной из таких драм рассказывает А. Будберг в своих "Дневниках" о положении семей воюющих офицеров: "Депутация офицерских жен целый день моталась по разным комиссариатам с просьбой отменить запрещение выдать содержание за декабрь; одна из их представительниц, жена полковника Малютина спросила помощника военного комиссара товарища Бриллианта, что же делать теперь офицерским женам, на что товарищ со столь ослепительной русской фамилией, сквозь зубы процедил: "можете выбирать между наймом в поломойки и поступлением в партию анархистов" - См.: Будберг А. Дневник. 1917 г. // Архив русской революции. Т. ХII. - Берлин, 1923. - С.262. (Прим. авт.-сост. - А.К.)

Вот с чем мы выступаем на войну; много горя нас ждет.

Превосходство культуры и техники в современной войне это страшная сила, при условии равенства естественных сил, духа народов.

Германский и наш народ могли бы померяться в борьбе, но превосходство германской культуры дает немцам такой перевес, что неизбежно ждешь тяжелых потрясений и страшной борьбы.

Но у нас упорства хватит.

Естественные силы наши огромны.

Будем бороться.

<...>

В ... первом же бою выявились все наши недостатки.

Ярко сказались последствия темноты, несознательности рядового бойца и безусловно недостаточно сильная дисциплина, которую нельзя развить в современном войске без активного содействия лучших сторон души каждого солдата.

В то время как впереди кипел бой и ревел огненный смерч тяжелых снарядов, в тыл тянулись десятки, сотни людей здоровых, не раненых.

Боевая линия держалась и совершенно не собиралась сдавать, но масса людей, самовольно покинув строй, уходила от опасности.

Какой подвиг нужен в цепи, где отдельный человек уходит из-под контроля своих начальников и товарищей, где он предоставлен без свидетелей своей душевной борьбе, чувству страха и сознания долга?

Чтобы в этой борьбе победил долг, для этого нужна высокая сознательность каждого бойца.

Но сознания этого нет, и вот десятки, сотни людей тянулись в безопасный тыл, предоставляя остающихся на произвол судьбы.

Борьба долга и страха, не поддерживаемая ярким сознанием необходимой победы, решалась в пользу бегства в тыл.

Вот минута, где школьный учитель может видеть результаты своей работы, которая в большей мере содействует решению вопроса о победе и поражении.

<...>

Все, чему мы, молодежь, учились о современной войне, все, что нам казалось азбучным, все было позабыто, все не исполнялось.

Мы не знали, куда и зачем идем, откуда гремят артиллерийские выстрелы, кто и почему стреляет.

Мы не знали, кто вправо и влево от нас, где нам получать наше продовольствие и снаряды.

Идя по стране, сплошь переплетенными телефонами, мы для связи пользовались конными ординарцами, как наши деды в славный год отечественной войны.

Никто не знал, что и как делать.

Взялись играть сложную симфонию войны, а знание техники позволяет играть только хроматическую грамоту.

<...>

А.И. Верховский

Россия на Голгофе. -

Пг., 1918.

Справка:

-- Александр Иванович Верховский (27 ноября (9 декабря) 1886, Петербург -- 19 августа 1938, Коммунарка, Московская область) -- русский военный деятель. Военный министр Временного правительства (1917). Генерал-майор (1917). Комбриг (1936).

-- Выходец из старинного дворянского рода.

-- Учился в Пажеском корпусе.

-- После расстрела демонстрации 9 января 1905 заявил, что "считает для себя позором употреблять оружие против безоружной толпы". Был исключён из корпуса, лишён звания камер-пажа и отправлен "вольноопределяющимся унтер-офицерского звания" на фронт Русско-японской войны. Служил в 35-й артиллерийской бригаде, наводчиком в 1-м горном артиллерийском дивизионе. В ночь с 28 на 29 июля во время разведки отличился, участвуя в захвате в плен группы японских штабных работников. За боевые отличия был награждён Знаком отличия военного ордена (Георгиевским крестом) 4-й степени и произведён в подпоручики.

-- В 1905--1908 служил в 3-м Финляндском стрелковом артиллерийском дивизионе.

-- Окончил Николаевскую военную академию (1911). С 1909 -- поручик, с 1911 -- штабс-капитан, с 1913 -- капитан. В 1911--1913 командовал ротой во 2-м Финляндском стрелковом полку. С 1913 -- старший адъютант штаба 3-й Финляндской стрелковой бригады. Был командирован в Сербию для изучения опыта участия сербской армии в Балканских войнах.

-- С началом Первой мировой войны вернулся в Россию, вместе со своей бригадой участвовал в боях в Восточной Пруссии в составе 22-го армейского корпуса 10-й армии. За боевые отличия награждён Георгиевским оружием и орденом св. Георгия 4-й степени. Был ранен, после выхода из госпиталя находился на штабной работе. С 1915 -- начальник оперативной части штаба 22-го армейского корпуса. С августа 1915 -- и. д. старшего адъютанта отделения управления генерал-квартирмейстера 9-й армии. С декабря 1915 -- и. д. помощника начальника отделения управления генерал-квартирмейстера 7-й армии. С января 1916 -- и. д. старшего адъютанта отделения генерал-квартирмейстера штаба 7-й армии. С марта 1916 -- начальник штаба группы войск, организованной для овладения Трапезундом с моря. Подполковник (1916).

-- С сентября 1916 -- помощник по оперативной части русского представителя при Румынской главной квартире. С декабря 1916 -- помощник флаг-капитана по сухопутной части штаба начальника высадки Чёрного моря. С февраля 1917 -- и. д. начальника штаба отдельной Черноморской морской дивизии, которая должна была принять участие в Босфорской десантной операции.

-- Активно поддержал Февральскую революцию, в марте 1917 был избран членом и товарищем председателя Севастопольского совета рабочих депутатов.

-- Разработал Положение о местных солдатских комитетах, принятое 30 марта. Поддерживал усилия командующего Черноморским флотом адмирала А. В. Колчака по поддержанию порядка в армии и на флоте.

-- В конце марта 1917 был направлен в Петроград для работы в комиссии по пересмотру законоположений и уставов в соответствии с новыми правовыми нормами. Затем вернулся в Севастополь, где активно участвовал в работе комитетов.

-- Вступил в Партию социалистов-революционеров (эсеров).

-- Был произведён в полковники.

-- С 31 мая (12 июня) 1917 -- командующий войсками Московского военного округа.

-- В июле 1917 находившиеся под его командованием войска подавили солдатские выступления в Нижнем Новгороде, Твери, Владимире, Липецке, Ельце и др. При этом эти действия Верховского получили поддержку со стороны Совета рабочих и солдатских депутатов, большинство в котором составляли эсеры и социал-демократы (меньшевики).

-- В августе 1917 пытался убедить генерала Л. Г. Корнилова отказаться от его выступления. Когда же это выступление всё же состоялось, стал его противником, объявил Московский военный округ на военном положении, выделил пять полков для нанесения удара по Могилёву, где находилась Ставка верховного главнокомандующего (впрочем, эти действия оказались излишними). По его приказу были арестованы или смещены со своих должностей сторонники Корнилова в Москве, проведены обыски в Московском отделе Союза офицеров армии и флота.

-- С 30 августа (12 сентября) 1917 -- военный министр Временного правительства, 1 сентября (14 сентября) 1917 произведён в генерал-майоры.

-- В сентябре 1917 входил в состав Директории, в состав которой вошли пять министров во главе с А. Ф. Керенским. Провёл частичную демобилизацию, старался повысить боеспособность разваливавшейся армии. Пытался обновить высший командный состав, инициировал назначение на ключевые посты молодых офицеров (командующего Петроградским военным округом полковника Полковникова, командующего Московским военным округом полковника Рябцева), которые впоследствии проявили нерешительность в борьбе с большевистской революцией.

-- По мнению А. Ф. Керенского, "был не только не способен овладеть положением, но даже понять его" и быстро поплыл "без руля и без ветрил" прямо навстречу катастрофе. Деятельность Верховского на посту министра вызвала резкую критику со стороны представителей генералитета, в том числе А. И. Деникина.

-- 18 октября (31 октября) 1917 на заседании Временного правительства выступил за заключение мира с Германией, но не получил поддержки остальных членов правительства. На следующий день подал рапорт об отставке.

-- 21 октября (3 ноября) был уволен в двухнедельный отпуск и на следующий день выехал на Валаам, где находился во время прихода к власти большевиков.

-- 3 ноября (16 ноября) 1917 вернулся в Петроград, затем направился в Ставку в Могилёв, где вместе с членами Центрального комитета партии эсеров участвовал в попытке организации "однородного социалистического правительства".

-- В декабре 1917 по поручению руководства партии эсеров прибыл в Киев для организации совместно с Украинской Радой борьбы против советской власти путем создания "армии Учредительного собрания".

-- Затем вернулся в Петроград, где вскоре был ненадолго арестован. Являлся одним из руководителей петроградской военной организации левоцентристского Союза возрождения России. Опубликовал свои дневники военного времени под названием "Россия на Голгофе". С июня 1918 находился в заключении в петроградской тюрьме "Кресты".

-- В декабре 1918 был освобождён и вступил в Красную армию, недолго служил начальником оперативного отдела штаба Петроградского военного округа.

-- В мае -- октябре 1919 вновь находился в заключении.

-- С октября 1919 -- инспектор военно-учебных заведений Запасной армии, читал курс тактики на Казанских инженерных курсах.

-- Со 2 мая 1920 -- член Особого совещания при Главнокомандующем (вместе с другими генералами русской армии).

-- Со 2 июня 1920 состоял в распоряжении Главного управления военно-учебных заведений.

-- С 12 августа 1920 -- главный инспектор военно-учебных заведений республики.

-- В 1922 был военным экспертом советской делегации на Генуэзской международной конференции.

-- В 1922 был привлечён в качестве свидетеля на следствии по делу правых эсеров. В этот период официально отказался от политической деятельности.

-- С 1921 -- преподаватель, с июня 1922 -- главный руководитель Военной академии РККА, с 1927 -- профессор. Автор ряда работ по военной теории и истории, публиковался в журнале "Военное знание".

-- С 23 декабря 1929 -- начальник штаба Северо-Кавказского военного округа.

-- Арестован 2 февраля 1931 по делу "Весна" (по которому проходили "военспецы" -- бывшие офицеры русской армии), находился в Воронежском следственном изоляторе, затем был переведён в Москву в Лефортово. Отказался подписать устраивавшие следствие показания.

-- 18 июля 1931 был приговорён коллегией ОГПУ к расстрелу, 2 декабря 1931 приговор был заменён десятью годами заключения. Находился в Ярославском политизоляторе, где продолжал заниматься исследовательской деятельностью (в частности, написал труды "О военно-научной работе", "О глубокой тактике").

-- Его статью "Выводы на опыте русско-японской войны 1904--1905 годов с точки зрения нашей борьбы против японского империализма в 1934 году" нарком обороны К. Е. Ворошилов направил И. В. Сталину с предложением освободить автора из тюрьмы.

-- Был досрочно освобождён 17 сентября 1934.

-- Был направлен в распоряжение Разведывательного управления РККА, занимался подготовкой статей для информационного сборника Разведупра.

-- С 1935 преподавал на курсах "Выстрел", в Военной академии имени Фрунзе.

-- С 1936 -- старший руководитель кафедры тактики Военной академии Генерального штаба.

-- 11 марта 1938 был арестован. Обвинен в активной вредительской деятельности, участии в антисоветском военном заговоре, подготовке террористических актов против руководителей партии и правительства.

-- 26 июля 1938 И. В. Сталин и В. М. Молотов подписали санкцию на его расстрел.

-- 19 августа приговорён к расстрелу Военной коллегией Верховного суда и в тот же день расстрелян и похоронен на спецобъекте "Коммунарка" (Московская область).

Труды

-- Как должна быть устроена армия. Буревестник. М. 1917.

-- Россия на Голгофе. Петроград, 1918.

-- Общая тактика. Высший военный редакционный совет. 1922.

-- Очерк по истории военного искусства в России XVIII и XIX вв. М., 1921, М., 1922;

-- Исторические примеры к курсу общей тактики. М., 1924;

-- Основы подготовки командиров. М., 1926;

-- Методика практических занятий на карте. М., 1926;

-- Огонь, манёвр и маскировка. М., 1928;

-- Характер будущей войны и задачи Осоавиахима. Л. 1928.

-- Общая тактика. М., 1927. М., 1930;

-- На трудном перевале. М., 1959

-- Манёвр и его формы. / В кн.; Вопросы стратегии и оперативного искусства в советских военных трудах (1917--1940 гг.). М., 1965;

-- Виды и способы ведения боя. / В кн.: Вопросы тактики в советских военных трудах (1917--1940 гг.). М., 1970.

0x01 graphic

Отправка войск на фронты 1-ой мировой

Умная литература

-- Резанов А.С. "Нити германского шпионства опутали все области жизни..": [Публ. фрагментов рукописи воен. юриста А.С. Резанова "Немецкое шпионство", вышедшей в Петрограде в 1915 г., подгот. А.В. Пронин] //Воен.-ист. журн. - 2000. - N 2. - С 54-59.

-- Родзенко М.В. Крушение империи. - Л., 1929.- 272 С.

-- Розанов В.В. Война 1914 г. - русское возрождение. - Пг,, 1915. - 234 С.

-- Ростунов И.И. Русский фронт первой мировой войны. - М., 1976.

-- Савченко В.А. Авантюристы Гражданской войны. -Харьков: Фолио; М.: 000 "Издательство АСТ", 2000. - 365 С. - (Жизнь знаменитых людей). В книге содержатся материалы об известных полководцах Гражданской войны в России и военных авантюристах того времени.

-- Семина Х.Д. Трагедия русской армии Первой Великой Войны 1914-1918 г. -Кн. I, II. Нью-Мексико, 1964.

-- Солнцева С.А. "Мы, солдаты - окопники, приветствуем Учредительное собрание..": [Участие рус. армии и флота в подгот. и проведении Учредит, собр. в 1917 г.] //Воен.-ист. журн. - 2001. - N 3. - С. 60 - 67.

-- Солнцева С.А. "Об одном только просим Родину: пусть тыл не забывает фронта...": Армия и гражданское общество России после февраля 1917 года // Военно-исторический Журн. - 2000.- N5.- С.58-66.

-- Сустов Л.А. Белое дело: Ч. 1. - СП б.: ГУКИ, 2000. - 195 С.

-- Тихомиров А.В., Чапкевич Е.И. Русская гвардия в Первой мировой войне //Вопр. истории. - 2000. - N 9. - С. 32 - 51.

-- Уткин А. Забытая трагедия: Россия в Первой мировой войне. - Смоленск: Русич, 2000. - 636 С. - (Мир в войнах).

-- Цветков В. Белая гвардия: [О создании и участии в воен. действиях Гражд. войны Белой и Красной гвардии] //Родина. - 2000. - N 11. - С. 39-43: ил.

-- Шацилло К.Ф. От Портсмутского мира к Первой мировой войне. Генералы и политика. -М.: РОССПЭН, 2000. - 398 С.: портр. Об истории развития Российской армии и флота на фоне политических событий в дореволюционной России накануне Первой мировой войны.

... Мудростию правителя цветут государства образованные;

но только сильная рука Героя основывает великие империи и служит им надежною опорою в их опасной новости.

Н.М. Карамзин

Дача близ Павловска Александра I .

Храм Фелицы в саду.

ПОУЧИТЕЛЬНЫЕ ПРИМЕРЫ

ДЛЯ РУССКОГО ОФИЦЕРА

-- В 1813 г., пропуская мимо себя в Полоцке славный Московский гренадерский полк, шедший за границу после Великой Отечественной войны, Государь [Александр I] сделал ряд следующих замечаний старику-фельдмаршалу, только что спасшему Россию: "мундиры в полку все обожжены, в заплатах, офицеры сбивались с ноги; кивера у многих солдатские, сабли медные". На все замечания Кутузов только отвечал: "Славно дерутся, Ваше Величество, отличились там-то и там-то"...

-- Резче всего разница между прежним и новым направлением в жизни России сказалась по окончании войны 1812 г. в разговоре между Императором и стариком Кутузовым. "Александр, -- пишет Шильдер, -- хотел мира в Париже. Кутузов же полагал, что Наполеон теперь для России не опасен и что следует поберечь его для англичан, которые стремятся захватить его наследство в ущерб России. Все помыслы фельдмаршала клонились только к спасению отчества, а не Европы, как того желали англичане и немецкие патриоты, свыкшиеся с мыслью смотреть на Россию, как на удобное орудие для достижения и упрочения своих политических целей".

Справка:

ШИЛЬДЕР Николай Карлович (1842 - 1902), российский историк, автор биографий Павла I (1901), Александра I (т. 1 - 4, 1904 - 05), Николая I (т. 1 - 2, 1903) и Э.Н. Тотлебена (т. 1 - 2, 1885 - 86).

-- 29-го июля 1815 г. Русской Армии привелось вторично вступить в Париж. Этим мероприятием Александр спас французскую столицу от грозившей ей беды: Блюхер со своими свирепыми ордами собирался было разгромить и разграбить беззащитный город. Оккупация эта длилась всего месяц и за все время ее случилось одно на вид незначительное происшествие, имевшее однако для Русской Армии самые печальные последствия и определившие на сорок лет весь уклад ее жизни. Как-то, проезжая Елисейскими Полями, Император Александр увидел фельдмаршала Веллингтона, лично производившего учение двенадцати новобранцам. Это явилось как бы откровением для Государя: "Веллингтон открыл мне глаза, -- сказал он, -- в мирное время необходимо заниматься мелочами службы. Современники, как Ермолов, Муравьев и др., а за ними и позднейшие историки находят происшествие далеко не случайным и приписывают его хитроумному расчету Меттерниха. Зная болезненную страсть Александра I к муштре, австрийский канцлер без труда уговорил Веллингтона разыграть эту сцену, в надежде на то, что Император Всероссийский после этого с головой уйдет в дорогое ему экзцирмейстерство и не будет больше вмешиваться в политику, благодаря чему у Австрии и Англии на конгрессе руки окажутся развязанными.

Справка:

МЕТТЕРНИХ (Metternich - Winneburg) Клеменс (1773 - 1859), князь, министр иностранных дел и фактический глава австрийского правительства в 1809 - 1821 гг., канцлер в 1821 - 1848 гг. Противник объединения Германии; стремился помешать укреплению позиций России в Европе. Во время Венского конгресса 1814 - 1815 гг. подписал в январе 1815 г. секретный договор с представителями Великобритании и Франции против России и Пруссии. Меттерних - один из организаторов Священного союза.

ВЕЛЛИНГТОН (Уэллингтон) (Wellington) Артур Уэлсли (Wellesley) (1769 - 1852), герцог (1814), английский фельдмаршал (1813). В войнах против наполеоновской Франции командующий союзными войсками на Пиренейском полуострове (1808 - 1813) и англо-голландской армией при Ватерлоо (1815). В 1827 - 1852 главнокомандующий английской армией

-- Могучий и яркий патриотический подъем незабвенной эпохи Двенадцатого Года был угашен Императором Александром, ставшим проявлять какую-то странную неприязнь ко всему национальному русскому. Он как-то особенно не любил вспоминать об Отечественной войне -- самом ярком национальном русском торжестве и самой блестящей странице своего царствования. За все многочисленные свои путешествия он ни разу не посетил полей сражений 1812 года и не выносил, чтобы в его присутствии говорили об этих сражениях. "Непостижимо для меня, записал в свой дневник в 1814 г. Михайловский-Данилевский, как 26 августа Государь не токмо не ездил в Бородино и не служил в Москве панихиды по убиенным, но даже в сей великий день, когда все почти дворянские семьи в России оплакивают кого-либо из своих родных, павших в бессмертной битве на берегах Колочи, Государь был на бале у графини Орловой. Император не посетил ни одного классического места войны 1812 г. ... хотя из Вены ездил на Ваграмские и Асперские поля, а из Брюсселя в Ватерлоо". На репетиции парада в Вертю 26 августа 1815 г. Толь заметил, что "сегодня годовщина Бородина". Государь с неудовольствием отвернулся от него. Прусский король соорудил памятник Кутузову в Бунцлау, где скончался победитель Наполеона, и просил Царя осмотреть его на пути в Россию. Александр отказался. Он питал неприязнь к самой памяти Кутузова.

-- Подражание и преклонение перед иностранцами стало одной из самых резких и характерных черт новой русской системы и больно и обидно отозвалось в сердцах победоносной армии, дотоле столь гордой своим русским именем. "Положение нас, русских, -- пишет Волконский, -- в Вене, во время конгресса было довольно щекотливое. Наш Император[Александр I], при беспрестанных отличительных приветствиях ко всем иностранцам, не тот был к нам и казалось нам, что он полагал, что мы в образовании светском отстали от европейцев. Полный учтивости к каждому прапорщику, не носившему русского мундира, он крутенько обходился с нами, так что мы нехотя отказывались от приглашений дворцовых и высшего круга и более жили в среде соотечественников и вели жизнь шумную между собою, но не обидную для народной гордости".

-- Порядки, заведенные Императором Павлом, не только не исчезли, но еще усложнились и получили дальнейшее развитие. Дело дошло до того, что даже такой знаток и любитель плацпарада, как Цесаревич Константин Павлович, не выдержал и уже 11 февраля 1817 года писал начальнику штаба гвардейского корпуса генерал-адъютанту Сипягину: "Нечего дивиться тому, что полковые командиры выбирают и одних и тех же посылают офицеров в караулы I отделения на раздевалку, ибо ныне завелась такая во фронте танцевальная наука, что и толку не дашь; так поневоле пошлешь тех же самых офицеров, точно как на балах обыкновенно увидишь прыгают французский кадриль всегда одни и те же лица -- пары четыре, или восемь, а другие не пускаются. Я более двадцати лет служу и могу правду сказать, даже во время покойного Государя был из первых офицеров во фронте, а ныне так перемудрили, что и не найдешься".

-- В 1815 г. через месяц после приезда Александра в Париж, одна гренадерская и кирасирская дивизии с торжеством вступили в столицу Франции. Во время церемониального марша некоторые части сбились с ноги, за что полковые командиры, к общему огорчению русских, были арестованы. При обсуждении этого инцидента, резко обозначились в армии два противоположных течения: старое -- боевое и новое -- плацпарадное. Так, некоторые генералы громко говорили, что этот поступок неприличен; другие, которые находились ближе ко двору, уверяли, что наказание еще недостаточно строго. Резче всего, при этом, настроение самой армии отразилось на том же неукротимом Ермолове, который не только осмелился не исполнить приказания Императора об арестовании полковников, но еще излил свою душу Великим Князьям, встретив их в театре вечером, следующими словами: "Разве полагаете, ваши высочества, что русские военные служат Государю, а не отечеству. Они пришли в Париж защищать Россию, а не для парадов. Таковыми поступками нельзя приобрести привязанности армии".

ДУХОВНЫЕ МЫСЛИ О ГЛАВНОМ

ДЛЯ РУССКОГО ЧЕЛОВЕКА

(продолжение из моей книги - А.К.)

Притча о братьях-пещерниках

Г. Дьяченко

В восточной стране, на одной из гор выстроен великолепный город, славный не только своею архитектурою, сколько жителями, которые не знают ни горя, ни 6ед, ни болезней, ни несчастий.

Но случилось нечто неожиданное и страшное, хоть и не в самом городе, а близ города, куда дети бегали погулять и поиграть.

Промчалась буря, произошло землетрясение и образовался провал, в который упали два брата, или, скорее, скатились, потому что остались живы, хоть и долго были без чувств; только, очнувшись, они потеряли память о своем падении, о городе и жителях, и даже о своих играх.

Пропасть была так глубока, что свет сверху не доходил до них, а что они живы, о том верхние жильцы узнали по их громкому плачу.

Не было у них в запасе средств, чтоб достать из пропасти упавших; потому, до приискания их и до совершеннолетия несчастных, решили кидать им в пещеру сперва необходимое, потом полезное и, наконец, приятное.

Пещерники перестали плакать только тогда, когда, при искании пищи ощупью, вместо камней и других невкусных пещерных вещей, нашли куски хлеба, несколько овощей, лужу воды, разные лоскутья, которыми могли прикрываться и делать подстилки для спанья.

Жалкий быт!

Но безобразие и благообразие не различаются во тьме, а потому они были очень довольны своими находками, и пользовались этим счастием довольно долго.

Верхние жители, предполагая с возрастанием, и развитие в них смышлености, бросили в пещеру материал для изобретения огня - кремни, железо и гнилушки.

Попробовали пещерники языком - никакого вкуса; но нечаянный удар кремня о железо произвел искры; явился огонь.

Сколько было радости!

С удивлением глядели они друг на друга, увидели и жилище свое, узнали, что над ним есть непроницаемая, темная пустота, под которою место счастливых и необходимых находок для их жизни.

Началась новая жизнь и новые работы.

Они сглаживали неровности вверху пещеры, где ушибались, и внизу, где спотыкались; нашли, вместо лужи, ручеек чистой воды и уровняли дорожку к нему. Замечательно, что, при появлении света в пещере, падали сверху вещи, как-то: хлеб и лоскутья для одежды и проч. в более благообразном виде.

Пещерники были обеспечены во всем необходимом и полезном, а потому верхние жители решили бросать им и возможно приятное.

Под темною пустотою появлялось множество ветвей разнородных деревьев и кустов, много цветов, приятных для зрения и обоняния, и тут же найден ими сверток с кусками разноцветных красок, имеющих некоторое сходство с цветами. Попробовали они языком куски красок, - тоже невкусно; только окрасили себе губы и пальцы.

Случайно обтерли они пальцы об стенку пещеры, - явились красный полосы. Началась новая работа.

Оба брата расписали стены пещеры ветвями дерев, и всем, что им нравилось.

Много употреблено было имя времени на это; но на том и кончилась их работа.

Обеспеченные всеми потребностями для жизни и у строив свое жилище в отличном, по их понятию, виде, пещерники сели, сложа руки.

Но скука не свой брат.

Чтоб избавиться от нее, они стали придумывать названия вновь являвшимся сверху предметам и даже принялись философствовать.

Старший брат сказал младшему:

- Знаешь, что я думаю? Над темною пустотой, в неизвестной нам высоте, должно быть, живут жильцы разумные. Видишь какие вещи они кидают.

- Вот еще что выдумал! - сказал младший брат. - Все это само собою является в пустоте.

- Как же это само собою? - сказал старший брат. - Разве ты не видишь, что вещи, находимые нами, являются как будто по зову наших мыслей и желаний, как будто вверху знают о наших пяти чувствах и подают угодное или удовлетворяют нас всем необходимым, полезным и приятным. Ужели умно сказать, что жилище наше устроилось в таком порядки само собою, без нашего ума? Подумай, наконец, - кто мы? откуда? Конечно, мы не можем этого решить, но можем заключить, что есть, кроме нас, подобные нам разумные существа, который живут над темною пустотою и заботятся о нас.

К такому философствованию прибавилось новое неожиданное размышление.

Как-то старший брат, пробудившись от сна, с недоумением говорил младшему:

- Не знаю, спал ли я или нет, но мне слышался приятнейший голос: "к вам сойдет гость, подобный вам, и выведет вас на жительство к верхним жителям".

Младший брат не обратил внимания на рассказ своего старшего брата и отвечал:

-Ты думал, говорил о каких-то жителях верхних, - вот они и пригрезились тебе.

Прошло много времени.

Вдруг наши пещерники услышали шум от чего-то, падающего из темной пустоты; глядят, - над ними висит и качается из стороны в сторону какая-то, чудно сплетенная из неизвестного вещества, лестница.

По ней сходит к ним кто-то; это тот самый гость, о котором сказано было старшему брату во сне, а младшему показалось грезою.

Гость не нашел в пещерниках способности к изучению того языка, которым говорят верхние жители, а потому он сам скоро изучил пещерный язык, которым высказал, с чувством любви и ее страдания, желание переселить их на жительство к верхним жителям, которые живут без скорбей и слез, наслаждаются такими благами, о которых невозможно и пересказать пещерным языком.

"Вот, - сказал гость пещерникам, - приближаясь к их понятиям, перед вами огонь, который греет, обжигает и освещает, но только небольшое пространство; а есть вверху солнце, которое согревает и освещает бесконечное пространство, питает своим светом и теплотою все растения и дает им рост и красоту; там все живо, а в вашей пещере все растения и цветы вялы и безжизненны. Вот пред вами ручеек воды; а вверху большие реки и моря, в которых плавают живые существа и на поверхности вод ходят тамошние жители на кораблях. В воздухе пещеры летает пыль; а там летают разнообразные живые существа - птицы, которые поют и услаждают слух разнообразным пением".

Подобные сим рассказы о предметах чудных и не воображаемых породили в пещерниках сильное желание и утвердили их в решимости переселиться к верхним жителям.

"С радостью готов исполнить ваше желание, - сказал им гость, - но для восхождения по лестнице нужно для вас известное время.

Лестница, как видите, крутая и темная; она может показаться нудною, а потому вы должны стараться сделаться легкими, и не запасаться чем-либо тяжелым на путь трудный; а для того надобно употреблять самую умеренную пищу, как-то, хлеб и воду, и разлюбить все тяжелые пещерные вещи, которые вверху никуда не годятся.

Вас встретят вверху разумные жители, потому вы должны быть чисты и иметь одежду чистую; для этого чаще употребляйте чистую воду из источника: чистота укрепить ваши силы".

Срок на приготовление в путь кончился.

Но тяжело сказать, что случись: старший брат, усердно приготовившийся в путь, шел уже с гостем к лестнице; а младший не только сам не шел, но удерживал и брата своего следовать за гостем:

- Лестница, - говорил, - крута и темна; упадешь, ушибешься, или пропадешь с голоду

Досталось от него и гостю:

-Ты зачем пришел к нам? - говорил ему младший пещерник. - За тем, чтоб отлучить от меня брата?

- Не беспокойся, - кротко отвечал гость, - правда, лестница крута, но крепка, и при темноте не страшна; мне известны места отдохновения, и хоть мы пищи с собою не взяли, но со мною есть легкое вещество, которое укрепляет более, нежели пища пещерная; из вещей пещерных мы тоже ничего не взяли, потому что, если их держать в руках, то нечем будет держаться за лестницу; а если тяжесть привесить за спину, то будет оттягивать.

Что говорил гость бесплодно младшему, то укрепило старшего, который взялся за лестницу с решимостью. Гость последовал за ним и поддерживал его; оставшийся брат провожал их бранью и камнями, которые, впрочем, падали на его же голову.

С восходящими в темной пустоте не встретилось никаких приключений.

Гость назначал пещернику место отдохновения, и укреплял его питательным веществом. Когда на четвертом месте начал появляться сверху свет в виде зари, а далее делалось все светлее и светлее, - пещерник так возрадовался, что не чувствовал уже усталости и, не думая о местах отдохновения, торопился вверх, чувствуя как бы выросшие силы и крепость рук.

Наконец, путешественники вышли из провала.

Сияющее солнце, благорастворенный, ароматный воздух, дерева, кусты, цветы, пение разнообразных птиц, бесчисленное множество жителей, собравшихся для встречи вышедших из пропасти, и благодарственные и хвалебные песни избавившему от погибели пещерника - вот что встретило путников.

Пещерник пал к ногам гостя, лобызал ноги и руки его, и благодарил от всего сердца и полноты душевного восторга.

Тут только он узнал, что водитель его есть царь верхних жителей.

Новый гражданин был введен в город; рассмотрев жилище царя и его неоценимые сокровища, побывав в жилищах многих граждан, принимавших его с любовью, как брата, и осмотрев окрестности города, он так был восхищен, что навсегда забыл бы прежнюю жизнь свою в пещере, если бы не оставался там брат.

Все граждане имели дозволение приходить к царю, как дети к отцу, и выражать пред ним свои мысли и желания.

Новый гражданин, с несколькими гражданами, тоже предстал царю, и умным языком, которому выучился у них, излил чувство любви и благодарности, выразив при этом скорбное воспоминание и сожаление о брате, оставшемся в пещере.

Добрый царь похвалил его за любовь к брату и обрадовал его вестью, что увидит он и брата, и что будут жить они вместе и блаженствовать.

"Еще прежде, - сказал царь, - чем ты выразил свое желание и заботу о брате, я придумал и устроил все, что нужно для спасения его от погибели.

Лестница оставлена на прежнем месте; к ней только привязан колокольчик вверху; необходимое будет по-прежнему кидаться в пещеру, но только в таком количестве, чтобы брат твой не умер от голода; он почувствует свое несчастие, образумится, припомнит сказанное мною в пещере пред восхождением нашем на лестницу; начнет стараться делать согласно сказанному мною, употреблять воду из ручейка для очищения себя и одежды своей; потом решится подать просьбу подниматься по лестнице, - тогда колокольчик вверху зазвенит, и я пошлю одного из моих граждан сопутствовать ему до выхода сюда".

Что предсказал царь о пещерном брате, то и исполнилось.

По прошествии не малого времени, зазвонил колокольчик; тогда, по назначению царя, сошел по лестнице гражданин, и, встретив пещерника, крепко держащегося за лестницу, сопровождал его, поддерживал и питал.

Вошел и младший брат наверх.

Брат и граждане, увидев на нем чистую одежду и самого его чистым, встретили его с великою радостию, ввели в славный город и представили царю, в котором он узнал пещерного гостя.

Он пал к ногам его, и благодарил едва ли не больше, чем старший брат.

По приказанию царя, и этот пришелец внесен был в число граждан. Брат ввел его в жилища жителей, ознакомил с городом, показал окрестности его, научил тамошнему умному языку, при обозрении вещей новых и чудных, требующих новых понятий и новых наименований.

Теперь оба брата живут вместе в славном городе; правда, мир и радость составляют их полное блаженство.

Смысл притчи

Пещерники, два брата, изображают собою два класса из детей Адамовых: один класс походит на старшего брата, любящего размышлять и делать все обдумавши; другой походит на младшего.

Впрочем, замечено, что несчастия и беды разные образумливают многих и из второго класса. Старший брат, пользуясь находками в пещере, падающими сверху, и замечая в падении порядок, домыслился, что вверху живут разумные существа; подобно ему и человеки первого класса, пользуясь всем из трех царств природы, признают, что все вещи сотворены Богом, премудрым и всеблагим, и уверены, что, при свете просвещения, они находят чудные находки, как гостинцы для детей, под распоряжением Отца, Творца и Бога своего.

Но человеки второго класса, не додумавши, говорят, подобно младшему пещернику, что все, находимое ими на земле необходимое, полезное и приятное, падает само собою из темной пустоты природы, и что Божие откровение, пророческие сны суть грезы и мифы.

Младший брат провожал старшего с гостем из пещеры бранью и камнями, и подобные ему против откровенной религии вооружаются кощунством, развратом и прочими антихристианскими талантами.

Кто принадлежит к первому классу, тот скоро отгадал, что гость пещерный есть Иисус Христос, Царь небесных и земных жителей.

Он говорил обоим пещерным братьям то, что написано в Евангелии, которое Он повелел апостолам Своим проповедовать всем народам, сидящим во тьме и сени смертной.

Лестница сплетена не пещерниками, а верхними жителями, и сплетена из вероучения и законов или заповедей Божиих, данных царем верхних жителей и скреплена истиною и правдою; следовательно, за эту лестницу и надобно держаться умом, волею и сердцем.

Кто не решится взяться за лестницу, для того вверху колокольчик не зазвонит.

Колокольчик означает молитву, которая не приемлется Богом, доколе мы не постараемся исполнить Его святую волю, или жить по закону Божию, написанному в чистой совести и в священном писании.

Г. Дьяченко

Вера. Надежда. Любовь. Катехизические поучения. - (Домашн. Беседа, 1873 г).

© Copyright Каменев Анатолий Иванович (kamenevai@mail.ru) Размещен: 20/06/2011, изменен: 20/06/2011. 67k. Статистика. Фрагмент: Политика Иллюстрации: 8 штук.	Ваша оценка:

Каменев Анатолий Иванович "Жертвы, угрожающие прямо нам"...

Каменев Анатолий Иванович
"Жертвы, угрожающие прямо нам"...