ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Каменев Анатолий Иванович
Значение боевого навыка военачальника

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
 Ваша оценка:

Значение боевого навыка военачальника

Д. Мажный

  
   Знания и деятельность: заблуждения и иллюзии. - Навык боевой: значение и трудность его обретения в современных войнах. - Генерал без боевого навыка не может быть допущен к командованию войсками. - Природные дарования полководца и знания как необходимые, но не единственные основания для успешного ведения боя. - Всякие ошибки поправимы, кроме отсутствия боевого навыка у военачальника.
  
  
   К заболевшему внезапно ребенку был призван ближайший знакомый врач, обладавший большими знаниями и всецело посвятивший себя науке, никогда не занимаясь практикой. Требовалась немедленная помощь. Осмотрев тщательно больного, расспросив родителей, врач тотчас решился на самое трудное, -- определил болезнь, и высказал что нужно сделать. Однако проходит пять, десять минут, но врач остается в раздумье, и на просьбы написать скорее в рецепт названное им средство, обещает исполнить не сейчас, объясняя при этом много других средств. К счастью, один из домашних, не ожидая рецепта, успел сходить в аптеку и принести первое из названных им средств. Врач образовался: все было сделано затем по указанию его, и когда опасность миновала, он поздравил родителей и пояснил, что подобные случаи, без немедленной помощи могут иметь иногда смертельный исход.
   -- Скажите, доктор, -- обратился один из присутствовавших к врачу, -- а это средство, которое мы теперь употребили, может ли иногда принести вред?
   -- Ни в коем случае, -- отвечал он.
   -- То отчего же вы колебались и не прописали рецепт, когда нужно было действовать немедленно?
   -- Многие другие средства бывают гораздо действительнее, -- отвечал несколько сконфуженный врач, -- и я... знаете ли, я ведь никогда не занимался практикой.
   Несомненно, в данном случае присутствие знаний, доброй во­ли и полной решимости помочь больному; недоставало только навы­ка привести эту решимость в исполнение, обратить ее в деятель­ность, так сказать, реализовать ее. И врач, при наличности знания, воли и решимости, оставался в бездействии, обращая самое знание, в реальном отношении, в ничто. Обширность знаний давала только обширные средства объяснять, оправдывать отсутствие дея­тельности.
   Деятельность человека, как существа физиологического и духовного, слагаясь из двух начал: духовного, как-то: мышления, воли и решимости привести в исполнение задуманное и физического начала, или реального проявления своего, в виду присущего ей не­пременно физического начала, -- нуждается и в практическом, навыке, без которого делается очень трудным привести решимость в исполнение. Отсутствие навыка до крайности затрудняет, а при тяже­лой обстановке и вовсе парализует проявление деятельности, начи­ная от такой, в которой требуется преимущественная работа рук и ног и кончая деятельностью, которая требует для проявления сво­его только словесных приказаний и распоряжений.
   Важное значение навыка, ценимое и развиваемое всегда в сферах деятельности, требующей преимущественной работы рук и ног нередко упускается из виду, почти игнорируется, там, где тре­буется главным образом знание, воля, решимость. Я знаю хорошо, что и как нужно делать, а потому и кажется, что решившись дей­ствовать, легко сделаю. Между тем в момент начала действия, отсутствие навыка и покажет всю трудность привести решимость свою в исполнение.
   Каким бы крайним и исключительным ни казался приведен­ный выше действительный факт, взятый из действительной жи­зни, сущность дела от этого не изменяется. Изменяется лишь сте­пень неспособности проявить какую-либо деятельность, при отсутствии навыка; сообразно индивидуальным качествам каждого и той обстановке, при которой приходится действовать. Чем тя­желее обстановка деятельности, при которой каждое действие, каж­дое слово приказания может иметь пагубные последствия, а между тем нет времени для колебаний, как например, при обстанов­ке деятельности руководящего лица в бою, тем могущественнее сказывается влияние навыка. Даже при обстановке благоприятной к сохранению спокойствия и равновесия сил одного недостатка времени, сознания необходимости немедленно исполнить что-либо, уже достаточно, чтобы сделать чувствительным для каждого недостаток навыка.
   Какой же тяжестью ложится на проявление дея­тельности человека этот недостаток, при обстановке боя, не имеющей себе подобной, по угнетающему действию на самых сильных, крепконервных людей. Оттого, вероятно, военная история нашего века представляет такое множество сражений, изучая которые, можно видеть, что был составлен тот или другой план сражения, написана диспозиция, а по окончании боя написана реляция; но, вникая в самый ход боя, во все перипетии его, от которых именно и зависели победа или поражение, все оказывается делом случая; не видно направляющего, руководящего начала; не видно проявления деятельности главного начальника, который как бы отсутствует, пока не наступит время писать реляцию о совершившимся факте. <...>
   Отсутствие принципа деятельности в высших начальниках, т.е. неспособность, даже при наличности знания, приняв решение, реализовать его, привести в исполнение, представляет явление новейших времен. В минувшие времена, когда науки вообще и в особенности естествознание, со всеми его прикладными отраслями, находились в зачаточном состоянии, а орудия борьбы были очень просты, военная наука почти не существовала. Знания в сфере военной приобретались военными деятелями путем опыта. Беспрерывные по своей продолжительности войны составляли к тому же хорошую опытную школу для талантливых от природы людей. Такой способ приобретения знаний, путем опыта, хотя был медлен и по ко­личеству знаний беден, но представлял ту особенность, что вместе с приобретением знаний, дающих направление деятельности, приобретался и навык проявлять самую деятельность; так как всякий опыт, как явление реальное, соединен непременно с проявлением деятельности, без которой не было бы самого опыта. Поэтому в те времена можно встретить талантливых, посредственных или во­все неспособных военачальников, но нельзя найти таких вождей, которые поняв хорошо или дурно обстановку боя, и решив, умно или неумно, но решив что-либо мысленно, продолжали бы оставаться в бездействии, по неспособности проявить деятельность, за отсутствием навыка реализовать свою решимость.
   Не таковы условия военного дела в настоящее время с по­степенным развитием науки общей и в особенности физико-математических отраслей ее; сложилась, развилась военная наука и достигла, наконец, таких размеров, при которых никакой лич­ный опыт отдельного лица, хотя бы вынесенный из многих войн, не может дать всех знаний, входящих в круг военных наук и требуемых нынешними условиями войны.
   Не только специальные, технические отрасли военной науки требуют продолжительного теоретического изучения, от которого, в известной степени, не избавлен и простой рядовой, -- в отношении своего оружия и способов владеть им, но и теория законов вой­ны, правила ведения боя, т.е. стратегия и тактика не могут быть изучены никаким личным опытом пройденным хотя бы в течении нескольких войн; так как теория этих предметов составляет плод опыта массы людей, всех войн и всех времен. В тоже время новейшие войны слишком кратковременны. Колоссальные средства, употребляемые для ведения новейших войн делают развязку их столь быстрой, что не дают ни времени, ни возможности усвоить знания путем опыта. Можно с уверенностью сказать, что в настоящее время нет и не может быть опытных боевых генералов, в том смысле, как это могло пониматься не только в древние и средние века, но и в XVIII столетии, и даже в период наполеоновских войн. При быстрой развязке современных войн, участвующий даже во многих кампаниях не может иметь случая испытать на деле, проверить личным опытом и десятой доли тех правил и знаний, которые требуются современным состоянием военной науки.
   В настоящее время должны быть и нужны на войне генералы основательно изучившие теорию военного искусства и настолько практиковавшиеся в мирное время в командовании строевыми частями войск, еще до возведения их в это почетное звание, чтобы, при всякой перемене обстановки и при всех случайностях, могли не затрудняться механической, так сказать, стороной деятельности, при управлении подчиненными им частями войск. Без этого навыка, приобретаемого в настоящее время, главным образом, в мирное время, и делается возможным полнейшее бездействие в управлении ходом боя, особенно при тяжелой, угнетающей обстановке его.
   Обстоятельство это, однако, часто забывается и как бы отодви­нуто назад. С одной стороны, при современном развитии военного искусства, подготовительная сторона дела, военная организация государства, требующая громадных средств и трудов, поглощает не­вольно все внимание на создание надлежащего военного механизма для борьбы, т.е. армии, устроенной и обученной, согласно последним требованиям военной науки. Трудность этой работы невольно отодвигает в мирное время на задний план вопрос, кто же будет распоряжаться этим орудием борьбы, стоящим стольких жертв и трудов, в самые решительные минуты войны, -- в бою, с дру­гой стороны, влияет в этом случае и присущая людям слабость, относиться несколько самонадеянно к опыту, навыку, там, где не требуется особой работы рук и ног, а, главным образом, требуется знание. <...> И чем более требуется ныне теоретических знаний в сфере военной деятельности и они усвое­ны, тем более кажется достаточным одних этих знаний для про­явления деятельности в этой сфере. Замечательный государственный ум, автор истории консульства и империи, любивший изучать военную историю, по отзыву некоторых знавших его лиц, мнил себя знатоком военного дела, которому недоставало только военного мундира, чтобы стать во главе армии. Сколько же нужно гражданского мужества и идеальной честности со стороны лица, носящего звание генерала, более или менее знакомого с теорией военного искусства, но никогда не командовавшего ничем, чтобы признать се­бя неспособным стоять во главе войск на поле битвы; так как это значило бы признать себя открыто недостойным, несоответствующим носимому званию. Способствует также этому присущий всем войнам и всем сражениям элемент случайности, рассчитывать на который в свою пользу, особенно склонны мы, русские, в надежде на Св. Николая угодника и на родное "авось". Между тем именно этот-то элемент случайности в военном деле и ставить военную деятельность начальника, особенно в бою, в число самых тяжелых из всех дятельностей, основанных на теоретических знаниях, и требует беспрерывного, неослабного напряжения всех духовных сил человека, и навыка, в особенности навыка приводить немедленно в исполнение принятие решения, чтобы пользоваться благоприятными случайностями и ослаблять, по мере возможности, неблагоприятные.
   Для защиты своего существования или каких-либо важных интересов своих, государство употребляет в борьбе наличные свои силы, и выразитель этой силы, -- войско представляет совокуп­ность умственных, нравственных и материальных сил народа, какими он обладает. Как ни велика совокупность этих сил у великих европейских держав, при современной цивилизации, но и требования, предъявляемые современной военной наукой, столь же велики и вызывают крайнее напряжение сил народа для создания армии, соответствующей современным требованиям военного искусства. Независимо громадности финансовых затрат на тех­ническую и вообще материальную часть, сколько работы и труда потребно для создания и поддержания правильной организации армии, со всеми учреждениями в связи с ней находящимися. Надлежащее воспитание армии, как то: дисциплинирование; устройство и поддержание крепкого внутреннего порядка и субординации; непрерывный труд по образованию войска: обучению его хорошо дей­ствовать оружием, применяясь к разнообразным условиям и обстоятельствам, и умению производить, движения, выполнять все требования уставов и тактики. Все это требует таких громадных материальных затрат и неустанной работы, что поглощает все внимание в мирное время. Все уже созданное и организованное, для дальнейшего поддержания своего в надлежащем виде, вызывает продолжение все той же безостановочной работы; по-прежнему поглощая все внимание и позволяя успокаиваться на мысли, что все, что нужно, то и делается для полной готовности на случай войны.
   Понятно, что если имеется уже соответствующая современным требованиям армия, весь военный механизм государства непрерывно поддерживается, дополняется, по мере движения науки вперед, то в действительности самое главное, без чего немыслимо ведение войны, сделано. Но при самой хорошей армии удовлетворяющей всем требованиям военного искусства, одна сия организация, вооруженная и обученная может быть достаточна и может иметь решающее значение лишь в борьбе с азиатскими народами. В борьбе же великих европейских держав, при встрече армии, независимо их духа и некоторых особых качеств, имеющих источником дух народа, сила организации, вооружения и обучения более или менее одинакова, а потому уравниваются. С обеих сторон является орудие борьбы одинакового достоинства, и тут-то выступает важность вопроса, до того не замечавшегося, -- какие мастера будут владеть и распоряжаться этим дорогостоящим орудием борьбы. Решающее значение в борьбе переходит уже, не касаясь вопроса о численности и духе войск, к умению распоряжаться, действовать; к умению, подчиняющему себе, в известной степени, даже вопрос о численности.
   Для безопасности отдельных личностей, звание врача не дается лицу несоответствующему своими познаниями этого рода деятельности. На сколько же важнее соблюдение такого соответствия знаний и способностей в отношении звания, которому доверяются десятки тысяч жизней, для достижения известных целей войны. В борьбе с противником, государство приносит тяжелые жертвы, напрягая все свои материальные и духовные силы, выразителем, которых служить армия, и чем лучше, ценнее эта армия, тем более от руководителей, распоряжающихся этой силой, т.е. от звания гене­рала, должны требоваться качества, соответствующие этому высокому званию.
   Какие же качества и тот minimum их, которые в действительности, в практическом применении, должно и можно требовать от всякого носящего звание генерала. Природные дарования, талантливость, бесспорно являются важным фактором не только в военной, но и во всех сферах человеческой деятельности. Никакие познания и ученость не превратят в даровитого и талантливого человека того, у кого нет врожденной даровитости и талантливости, а потому не может быть и речи о мерах к созданию талантливых генералов. Но талантливость и даровитость, эти врожденные качества, выделяющие людей из общего уровня, сами по себе нисколько не могут заменить знания, и разница лишь в том, что даровитый усвоит скорее нужные знания чем не выходящий из общего уровня; талантливый еще скорее, а гений и тем более.
   Военная история показывает нам, что все великие полководцы обладали военными знаниями, и никто из второстепенных, но даровитых военачальников, одерживавших победы, не обходился без помощи теоретических знаний. Карл XII во всех своих операциях, как вне боя, так, и в бою, следовал неуклонно во всем указаниям генерала Левенгаупта, а фельдмаршал Блюхер указаниям Гнейзенау. Оба искали опоры в науке, в лице этих ученых генералов, хотя и тот и другой сами не были чужды знаний и оба превосходили своих помощников и советников в навыке проявлять деятельность, распоряжаться войсками в бою.
   Таким образом, знание теории военного искусства составляет одно из непременных условий для каждого носящего звание гене­рала. Казалось бы, что эта столь очевидная истина, оспаривать ко­торую никто не решится открыто, не нуждается даже в упоминании. Между тем нельзя сказать, чтобы во всех армиях великих европейских держав, в практике мирного времени, этом подготовительном периоде к войне, проверка и поддержание военных знаний и высших военных чинов соблюдалась особенно строго. Долго­временное, например, занятие должностей, с деятельностью ничего общего с командной частью не имеющей, противоречит вполне поддержанию военных знаний, если такие лица не возвращаются по временам, к обязанностям, соединенным с их званием.
   Если же допустить, хотя и невероятную по своей нелогичности, возможность получать самое звание генерала за службу и заслуги ничего общего с командной деятельностью не имеющими, тогда явился бы уже вопрос не о поддержании имеющихся уже знаний, а о самом присутствии их, и мог бы иметь пагубные последствия для государства в отношении готовности к войне. В таких случаях является обыкновенно обилие носящих звание генерала и полный недостаток лиц, соответствующих этому знанию, по обязанностям нераздельно связанным с этим званием перед Государем и отечеством, в тяжелые минуты государственной жизни. Такое неестественное положение можно было бы сравнить с накоплением массы ценностей для самых насущных нужд войны, в виде фальшивой монеты из простой меди внутри, с оболочкой из чистого золота, при первой же пробе слезающего.
   Знание является основой, руководителем всякой практической деятельности, но само по себе недостаточно еще для проявления деятельности. Без умения приложить знание к делу, навыка распоряжаться, действовать, знание останется глубоко закрытым кладом, никому неизвестным и бесполезным. Нигде оно не оказывается в такой степени недостаточным, без умения приложить его к делу, как в сфере военной деятельности. Этот бесспорный факт и служит вероятно причиной чего-то в роде насмешливого отношения к кабинетно-ученым теоретикам со стороны тех строевых военных лиц, которые чувствуют себя несколько слабыми в теории военных знаний; и не решаясь открыто опровергнуть необходимость и силу этих знаний вообще, мнят успокоить свое самолюбие насмешливым отношением к лицам далее чистой теории идущим. Можно, однако, полагать, что не только оснований для насмешки, но ничего другого кроме высокого уважения к деятелям, в сфере чистой теории, не могло бы быть, если б они носили звание хотя бы действительного тайного советника, но не звание генерала, с которым нераздельно связана обязанность командовать, распоряжаться, быть способным проявить деятельность в бою, неся ответственность за тысячи человеческих жизней. Насколько же должен быть далек от звания генерала и в действительности уподобляться фальшивой монете тот, кто мог бы носить это звание, будучи всегда по роду службы и деятельности своей, столь же далек от практики командования войсками, как и от теории военного искусства. Только соединение теоретических знаний с практическим навыком командования частями войск в мирное время может образовать в настоящее время военачальника.
   Личный боевой опыт, при современном состоянии военных наук, быстрой развязке и непродолжительности современных войн, безусловно недостаточен и не может служить школой для образования военачальников. Остается практика мирного времени. Командование частями войск в поле, на учениях и маневрах, научает прилагать знания к делу, приучает принимать то или другое решение и дает навык приводить это решение в исполнение; словом, приучает проявлять деятельность в поле. И не один род деятельности не нуждается столько в этом навыке, как деятельность военачальника в бою, а тем более главного руководящего начала, которая не должна быть иной как непрерывно действующей. План действий, составляемый перед началом боя, может определять только главные цели, иметь в виду только главные стратегические и тактические решения. Уже при Наполеоне I, когда на полях сражения стали сходиться большие массы войск, он выражался по этому поводу, что "в начале дело завязывается на протяжении всего поля битвы, и только потом мож­но видеть, что нужно делать дальше". При современном же состоянии огнестрельного оружия, еще больших масс войск и более обширных полей сражений, а, следовательно, и большого простора для элемента случайности, правило это приобретает еще более силы. Каждый бой вообще, а тем более значительных масс войск и на большом пространстве, состоит в общем, для каждой из сторон, из трех главных периодов: первого периода --завязки дела; второго периода -- главного удара, т.е. главной атаки, или отражения ее, и третьего периода -- преследования или отступления. Начало, толчок для каждого из этих периодов, в особенности для двух последних, должен безусловно исходить от главного руководящего начала. Если же к этому присоединить, что каждый из этих периодов сам по себе требует для успеха выполнения целого ряда действий, основанных на взаимной связи, своевременной поддержки из главного резерва, то становится очевидным, что уменье соста­вить хороший план сражения, основанный на изучении теории военного искусства, составляет для военачальника относительно малую долю того, что от него требуется. Остается еще самое главное, -- уменье проявлять деятельность в течении всего хода боя; руково­дить им, пользуясь благоприятными случайностями и ослабляя в мере возможности влияние неблагоприятных. Истина старая, что не всегда побеждает многочисленная армия, а армия хорошо управляемая.
   Природные дарования нисколько не ослабляют значения навы­ка. Талантливый по природе человек, подобно тому как и в отношении приобретения знаний, способен только быстрее усваивать необходимый навык для проявления деятельности в поле, чем че­ловек, не выходящий из общего уровня; но столько же нуждается в нем. Отсутствие навыка всегда ляжет тяжелым бременем на самом даровитом, самом талантливом военачальнике, лишив его, по меньшей мере, той свободы и легкости в проявлении командной деятельности, среди угнетающей обстановки боя, какую он мог бы иметь, приобретя некоторый навык в командовании частями войск в мирное время. Человек же, не выходящий из общего уровня, хотя бы способный, толковый и обладающий должным запасом теоретических сведений, нередко может оказаться, при отсутствии навыка, вовсе неспособным к проявлению какой-либо деятельности в бою; оставаться только невольным зрителем всего хода боя, руководимого случайностью, как это показывают нам примеры военной истории последних времен. Но талантливость не создается искусственно и нет способов подготовлять ее. Государство, организуя силы для защиты своей, должно и может рассчитывать только на общий уровень способностей и опираться только на военачальников, подготовленных настолько, чтобы соответствовали своему званию: были способны проявлять деятельность по мере сил и умению своего. Врожденные качества человека сами по себе отразятся на свойствах и характере деятельности. Будет ли она решительная, энергичная или вялая, сообразно врожденных качеств, но все же будет деятельность, для проявления которой нужен известный навык. Как бы ни была велика ошибка военачальника руководящего самим ходом боя, хотя бы приведшая к пагубным последствиям, к потере сражения, никогда никто не вправе сказать, что он не соответствует званию генерала. На его стороне всегда та истина, что кому же не случается делать ошибки, и он может каждому критику ответить: хорошо рассуждать потом и я хотел бы посмотреть, как бы сами нашлись и поступили на моем месте, там на поле битвы.
   Не соответствует званию генерала и опасен для государства, нося это звание лишь тот, кто неспособен проявлять деятельность в поле, руководить ходом боя. Всякие ошибки могут быть поправимы в будущем; недостаток же способности проявлять деятельность в поле, непоправим ничем. Такое явление, как показывает военная история, составляет принадлежность позднейших времен, и не замечалось прежде, когда продолжительные войны давали возможность многим, путем личного боевого опыта, усвоить немногочисленные в то время знания, а вместе с опытом усвоить и практику распоряжаться, навык проявлять деятельность, сообразно своим знаниям и дарованиям. <...>
  

Мажный Д.

Значение принципа деятельности в бою. --

Варшава, 1885.

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   ЛЕВЕНГАУПТ (Lewenhaupt) Адам Людвиг (1659 - 1719), генерал-лейтенант шведской армии. В начале Северной войны 1700 - 1721 гг. командир полка. В 1708 г. по приказу Карла ХII возглавил войска, которые были разбиты при Лесной (1708). В Полтавском сражении командовал пехотой. После поражения шведов организовал отход остатков войск к Переволочине, где, считая положение безнадежным, отдал приказ о капитуляции. В 1709 - 1719 гг. в плену в России. Умер, возвращаясь в Швецию. (Прим. авт.-сост.)
   БЛЮХЕР Гебхард Леберехт (1742 - 1819), прусский военачальник, генерал-фельдмаршал (1813), князь Вальштаттский В 1813 - 1814 гг. главнокомандующий русско-прусской Силезской армией в войне с Францией, в 1815 г. - прусской армией, участвовавшей в сражении при Ватерлоо. (Прим. авт.-сост.)
   ГНЕЙЗЕНАУ (Gneisenau) Август Вильгельм (1760 - 1831), прусский генерал-фельдмаршал (1825), граф (1814). Вместе с Г. Шарнхорстом проводил реорганизацию прусской армии после 1807 г. В 1813 - 1814 гг. начальник штаба Силезской, в 1815 прусской армий генерала Г. Блюхера. С 1830 главнокомандующий прусской армией. (Прим. авт.-сост.)
  
  
  
 Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023