ArtOfWar. Каменев Анатолий Иванович. "Звание свое утаить и тем от службы отбыть"...

"Звание свое утаить и тем от службы отбыть" -

"праздность всему злу есть корень"...

ИСТОРИЯ ГОСУДАРСТВА РОССИЙСКОГО

МЫСЛИ НА БУДУЩЕЕ...

Московская улица в конце ХVIII столетия.

С гравюры Дюрфельда.

Императрица Анна Иоанновна

С.М. Соловьев

Два царствования -- Екатерины I и Петра II -- прошли мирно, если не считать незначительных военных движений в странах прикавказских, но в царствование Анны Россия вела две тяжелые войны, и потому мы вправе ожидать усиленной деятельности правительства относительно военного устройства.

Постоянная вооруженная сила еще не привыкла себя сдерживать среди мирного народонаселения и своими часто безнаказанными насилиями вызывала самоуправство со стороны последнего: в указе 1732 года императрица жалуется, что боярские люди и из других чинов, также компанейщики в Москве нападают и дерутся с гвардейскими солдатами, увечат и даже убивают их.

Военная комиссия, бывшая под председательством Миниха, распорядилась, чтоб с января 1732 года жалованье русских офицеров сравнено было с жалованием иностранных офицеров, служивших в русском войске.

Несмотря на то, русские люди продолжали всеми средствами отбывать от военной службы.

"Звание свое утаить и тем от службы отбыть"...

В 1732 году правительство должно было объявить, что многие недоросли у герольдмейстера не явились и в службу не определены, живут в домах своих праздно; также многие из морского флота, из гвардии и армии штаб- и обер-офицеры оставлены молодые, а к герольдмейстеру не отосланы и к делам никуда не определены.

Недоросли из дворян, отбывая от службы, записывались в купечество: в 1736 году велено одного такого недоросля взять из купечества и отдать в солдаты в гарнизон, а с бурмистров и секретаря ратуши, которые его записали в купечество, взять 100 рублей штрафа.

В том же году правительство объявило, что многие офицерские, дворянские, солдатские, рейтарские, козачьи, пушкарские и всяких служилых людей дети под разными видами кроются, а некоторые из них вступают в дворовую службу к разных чинов людям и переходят из города в город, дабы звание свое утаить и тем от службы отбыть; от таких людей вперед никакого добра ожидать нельзя, ибо праздность всему злу есть корень, что и на самом деле обнаруживается: многие из них уже пойманы на воровствах и в других дурных делах.

Для малолетних велено учредить школы, чтоб все служилых отцов дети, имея надежное пропитание, обучались, кто к каким наукам склонность имеет, дабы со временем не только государству могли быть полезны, но и сами себе теми науками пропитание снискать могли, но они от наук бегут и сами себя губят.

Но никакие меры против отбывания от службы не помогали, и потому сочли необходимым удовлетворить всеобщему желанию дворянства ограничить срок военной службы и дать возможность некоторым вовсе не вступать в нее.

В представлении, поданном в Кабинет неизвестно кем, говорилось:

"В отлучении всего шляхетства от своих домов всеми их домами и деревнями владеют приказчики и старосты, которые непорядками своими помещиков и крестьян разоряют, шляхетство своим фамилиям вспоможения учинить не может, а в крестьянских сборах доимки, крестьяне помещикову и свою пашню запускают, в воровствах и разбоях являются, тюрьмы таковыми везде наполнены.

Надобно определить двойное число обер-офицеров и расписать в полки пополам, отпустить одну половину в домы без жалованья, а другой половине быть три года в полку неотлучно.

Притом не соизволено ли будет некоторое определенное время положить, сколько в военной и штатской службе быть, а потом отставлять: то б всякий с прилежанием и охотою службу свою отправлял в такой надежде, что, ежели бог веку его продолжит, будет иметь время деревнями своими довольствоваться и веселиться и экономии свои исправлять, а из сего еще польза: 1) особливых офицеров и солдат на вечных квартирах держать не для чего, но всякий помещик вначале в своих деревнях порядочный сбор подушных денег установить и деревни в лучшее состояние привести может; 2) охранены будут крестьяне от воеводских и приказных лишних сборов и нападков; 3) может всякий помещик сам подушный оклад без высылки заплатить; 4) крестьян от воровства удерживать не потребны будут сыщики, от которых не меньше офицерского бывает обывателям разорения".

Мы знаем, что первая половина проекта не была новостью: так распоряжались, хотя на других основаниях, при Екатерине I, но теперь предпочли вторую половину, и в последний день 1736 года издан был манифест, составивший эпоху в истории русского дворянства в первой половине ХVIII века:

"Всемилостивейше указали мы для лучшей государственной пользы и содержания шляхетских домов и деревень следующий порядок учинить:

1) кто имеет двух или более сыновей, из оных одному, кому отец заблагорассудит, оставаться в доме для содержания экономии; также которые братья родные два или три, не имея родителей, пожелают оставить в доме своем для смотрения деревень и экономии, кого из себя одного, в том давать им на волю, но чтоб те оставшиеся в домах довольно грамоте и по последней мере арифметике обучены были, дабы оные в гражданской службе годны были;

2) прочие все братья, сколь скоро к воинской службе будут годны, должны вступить в военную службу. Но понеже какое время быть в воинской службе, по сие время определение было не учинено, и отставляются весьма старые и дряхлые, которые, приехав в свои домы, экономию домашнюю как надлежит смотреть уже в состоянии не находятся; и для того всем шляхтичам от 7 до 20 лет возраста их быть в науках, а от 20 лет употреблять в военную службу, и всякий должен служить в воинской службе от 20 лет возраста своего 25 лет, а по прошествии 25 лет всех, хотя кто еще и в службу был годен, от воинской и статской службы отставлять с повышением одного ранга и отпускать в домы, а кто из них добровольно больше служить пожелает, таким давать на их волю;

3) которые шляхтичи за болезнями или ранами по свидетельствам явятся к службе неспособны, могут быть отставлены и отпущены в домы свои и до урочных лет. А понеже ныне с турками война, то отставлять по вышеписанному только по окончании войны".

В начале следующего, 1737 года был издан дополнительный указ: всем недорослям от семи лет являться и записываться в Петербурге у герольдмейстера, а в Москве и губерниях у губернаторов, которые по окончании каждого года присылают свои записные книги к герольдмейстеру; потом недоросли должны явиться в другой раз, когда им минет 12 лет, причем должны быть обучены чтению и письму, и если отец или родственники пожелают обучать их долее в своих домах, то позволять только с обязательством, чтоб к следующему смотру были обучены закону божию, арифметике и геометрии основательно; если же отец или родственники такого обязательства взять на себя не захотят, то записывать детей по их склонности в государственные академии и другие школы.

Третий смотр в 16 лет: тут недоросли могут являться только в двух местах -- в Петербурге и в Москве, где в Сенате их свидетельствуют, и если окажется, что арифметике и геометрии они обучены основательно, а родители и родственники пожелают и доле обучать их в домах, то отпускать их до двадцатилетнего возраста, но опять с подпискою, чтоб обучались географии, фортификации и притом истории; если же родители или родственники такой подписки не дадут, то брать детей и определять до урочных лет в государственные академии для обучения географии, фортификации и истории; и которые на смотру с 16 лет явятся более способными к гражданской службе, таких определять в эту службу по усмотрению Сената.

Тут же, на смотру в 16 лет, родители и родственники должны указать тех недорослей, которых хотят оставить дома для экономии, и на последний смотр их представлять уже не обязаны.

Если на смотру в 16 лет недоросли окажутся необученными, то их определять в матросы без выслуги, не исключая и тех, которые будут назначены оставаться дома для хозяйства по имению, потому что им арифметику и геометрию особенно знать нужно для порядочных счетов в домашней экономии, для землемерия и защиты прав своих, чтоб не уклоняться по невежеству в богомерзкие ябеды, от которых происходят напрасные убытки и разорения; да и какой пользы в домашней экономии можно ожидать от того, кто никакого радения не показал при изучении таких нетрудных и полезных наук. В 20 лет последняя явка в герольдии для определения в военную службу, и те, которые более успели в науках, должны быть скорее других произведены в чины в награду за прилежание.

По поводу этих указов Сенат в 1737 году сообщил в Кабинет, не повелено ль будет указом ее величества выбрать недорослей из шляхетства в Сенат, коллегии и канцелярии для обучения приказных дел и содержать их таким образом: из недорослей от 15 до 17 лет, умеющих читать и писать, за которыми не меньше 100 душ, выбрать в Сенат, а за которыми не меньше 25 душ -- в коллегии и канцелярии, чтоб они могли не Только определенным им жалованьем, но и своими собственными доходами содержать себя честно, чисто и неубого; к тому же между канцелярскою должностию обучаться и другим наукам, приличным шляхетству, чем могут подать и другим охоту искать определения в статские чины.

Хотя они определятся сначала в копиисты и жалованье копиистское будут получать, но должны называться дворянами Сенатской канцелярии или дворянами такой-то коллегии или канцелярии, чем могут придать другим охоты и отвесть от себя нарекания и уничижения приказных людей (т. е., как мы думаем, нарекание и уничижение, связанное с должностию приказных людей). Жалованье получают год копиистское, два года-подканцеляристское, два года -- канцеляристское, а по прошествии 5 лет достойных производить в секретари.

Если в течение этих пяти лет некоторые окажутся неспособными к гражданству, таких отсылать в Военную коллегию для определения в военную службу.

Кабинет отвечал, что так как по этому предмету довольно указов издано, то не следовало бы и требовать мнения от Кабинета. Несмотря на то, Кабинет согласен с представлением Сената, только с таким изъяснением, чтоб выбраны были к тем делам люди достойные, грамоте довольно знающие и чисто писать умеющие, чтоб они в бытность свою при делах в первые годы хотя и не будут называться копиистами, подканцеляристами, однако должности свои исправляли, как и другие, в том иметь за ними крепкое смотрение, и, если кто по окончании первого же года явится достоин, такого вести далее, в противном случае отсылать немедленно в Военную коллегию для определения в полевые полки в солдаты.

По окончании войны охотников воспользоваться законом о двадцатипятилетнем сроке явилось слишком много; подавали просьбы об отставке молодые люди, едва достигшие тридцати лет, но записанные в полки 10 или 12 лет и с тех пор считавшие годы своей службы.

Это заставило правительство (7 августа 1740 года) распорядиться, чтоб отставки как от военной, так и от гражданской службы давались только в Сенате, причем генерал-прокурору князю Никите Юрьевичу Трубецкому было предписано "смотреть накрепко, чтоб вместо немощных здоровые, вместо экономии для одной праздности от службы никто освобожден не был".

Поставлено на вид, что указ 31 декабря 1736 года касается только тех, "которые в продолжение 25 лет служили верно и порядочно, как верным рабам и честным сынам отечества надлежит, а не таких, которые всякими способами от прямой службы отбывали и время втуне проводить искали".

Генерал-прокурору велено было поступать по следующим пунктам, которые он должен был держать в секрете:

1) прежде отставки подлинно осведомиться о прямых офицера летах;

2) смотреть, чтоб начало службы сочтено было от 20 лет, и то, если кто с того же года и служить начал, ибо если бы кто и прежде 20 лет был записан в службу, то этого ему, как малолетнему, зачтено быть не может; если же вступил в службу старше 20 лет, то считать с года вступления в действительную службу;

3) рассмотреть, просящиеся в отставку действительно ли и порядочно ли при армии служили и свои чины от солдатства службою своею и прямым порядком получали; также осведомиться о домашних их нуждах, до экономии касающихся, и только тогда отставлять;

4) если будут проситься в отставку такие, которые хотя военными слыли, однако военную службу при армии действительно не отправляли и в прошедших войнах ни при каких потребах не бывали, а по летам и здоровью своему служить в состоянии, таких не отставлять, ибо несправедливо было бы, чтоб они с прямо заслуженными людьми при сем случае в равенстве быть могли;

5) чтоб те, которые по прошествии 25 лет порядочной службы хотя об отставке просить и будут, а по летам и здоровью служить еще в состоянии и люди достойные, к продолжению ревностной своей службы были поощрены, переменять их одним чином, невзирая на их к производству линию;

6) раньше 55 лет от рождения не отставлять тех, которые в военной службе не бывали и в одних статских чинах служили, разве такие явятся, которые никакой службы отправлять будут не в состоянии.

Таковы были распоряжения относительно войска, оставленного старою, допетровскою Россиею, служилых людей, обязанных за свои поместья являться на службу по первому призыву правительства.

При новом порядке вещей они были призваны к постоянной службе, и тут явились новые условия:

- во-первых, необходимость приготовления к службе, образование;

- во-вторых, необходимость деления на две службы -- военную и гражданскую -- с различными приготовлениями к обеим;

- в-третьих, являлся вопрос об экономии, об управлении недвижимой собственностью, огромное количество которой было сосредоточено в руках этих служилых людей.

Надобно, следовательно, делить их на три части: одна идет в военную, другая -- в гражданскую службу, третья должна оставаться для управления имениями; для последней же цели сокращается и срок службы.

Для земледельцев сокращается срок службы, чтоб они еще с свежими силами могли приняться за управление своими имениями, но что делать с теми, которые по выходе из службы не имеют, чем управлять, не имеют, куда головы приклонить?

"Убежища" в монастырях...

Петр Великий назначил таким убежища в монастырях, но в русском войске находилось много иностранных офицеров, которые за старостию и ранами отставлялись от службы и не имели средств пропитания.

В 1732 году Военная коллегия спросила у Сената, что делать с такими офицерами, потому что им при монастырях для пропитания по их законам быть нельзя.

Сенат отвечал:

"В том никакого предосуждения нет, потому что получать будут пропитание по указам, а до веры их в том не касается".

"Селить близ границ на пустых местах"...

В описываемое время придумано было еще средство давать пропитание отставным служилым людям.

В указе 1736 года говорится, что при царях Михаиле и Алексее учреждены были в Новгородском. Белогородском, Севском, Казанском, Симбирском и других раз рядах служилые люди прежних служб и дана им поместная земля по их окладам, с которой они конную и пешую службу служи ли и пограничные места охраняли без жалованья, а теперь служащие в армии и гарнизонах унтер-офицеры и рядовые, не имея надежды, что они по отставке от службы собственное про питание иметь будут, и, смотря на других, свою братью отставных, без определения шатающихся, не так ревностно службу отправляют, а многие и бегают, на разбоях и в воровствах являются.

Поэтому мы указали: отставных от службы за ранами болезнями и старостию унтер-офицеров и рядовых и нестроевых селить близ границ на пустых местах, и именно: по Волге и впадающим в нее рекам, на оставшихся от поселения волжских козаков и в других между Царицыном и Астраханью местах, в Казанской губернии, в пригородках -- Старом и Новом Шешминске, Заинске, Тинске, Ермклинске, Билярске, по реке Кондурче, начав от закамской линии до городка Красного Яра, и в других около башкирцев местах.

Отводить земли на каждую семью от 20 до 30 четвертей, причем давать ссуды каждой семье от 5 до 10 рублей.

Этими землями владеть им, женам и детям их вечно, но в приданое за дочерьми не отдавать, также не продавать и не закладывать.

После кого останется сына два или три и больше, из них отцовскую землю наследовать одному, ему же кормить братьев малолетних, и, которые из них возмужают и поспеют в службу, тем отводить особые участки. При неимении сыновей дочери-наследницы, но с своим недвижимым приданым должны выходить замуж за солдатских же детей. Когда эти поселения отчасти умножатся, то при них церкви построить, священников и церковных причетников искусных и ученых определить, при церквах учредить школы для обучения солдатских детей читать и писать, обучать же их тем священникам и церковникам, за что определить им указную плату, а кто из детей пожелает обучаться высшим наукам, таких отсылать в гарнизонные школы и обучать тем наукам, к которым окажут склонность.

***

"Чтоб рекрут набирали порядочно"...

Рекрут собирали со всех положенных в подушный оклад, кроме однодворцев Воронежской, Киевской, Казанской и Астраханской губерний, потому что из этих однодворцев учреждались ландмилицкие полки; кроме сибирских жителей, из которых набирались тамошние полки, и, наконец, кроме слобод, приписных к Екатеринбургским заводам, потому что отсюда вместо военной службы брали в ученики к горным делам и для охранения заводов.

Подтверждалось в указах, чтоб рекрут набирали порядочно, чтоб офицеры принимали их у плательщиков без всяких волокит, в простом платье, какое у кого случится, и никаких бы взяток и приметов не было, но правительство признавалось, что, несмотря на жестокие наказания, несмотря на то, например, что в 1701 году капитан Аладченинов с подчиненными за взятки от приема рекрут по военному суду лишен был офицерского чина, бит кнутом и с вырезанием ноздрей сослан навеки в каторжную работу, приметки и волокиты при приеме рекрут продолжаются, вымогают такого мундира, который принуждены покупать дорогою ценою, также берут взятки деньгами и съестными припасами; некоторые наборщики не принимали объявленных в рекруты людей, а принуждали ставить именно детей и братьев зажиточных крестьян, чтоб вымучить себе больше денег.

Правительству оставалось только повторять и усиливать свои угрозы.

В 1732 году подано было в Кабинет мнение, как видно от Миниха, о порядке сбора рекрут.

Автор записки говорит, что в настоящее время набор делается таким образом: велено, например, набрать 16000 человек; эти 16000 разделяются на провинции и губернии по пропорции душ мужского пола, и приходится на 320 душ поставить одного рекрута; 320 человек крестьян соглашаются кого-нибудь покупать в рекруты, чтоб никому из них своего брата или сына не поставить; собирается для этого с каждого двора по три или по четыре гривны, и на каждого рекрута придется от 100 до 120 рублей, а с другими подмогами -- от 170 до 180 рублей, и, взявши среднее число -- 150 рублей, со всех крестьян, обязанных ставить рекрут, придется от двух до трех миллионов.

Такими великими деньгами (каких не дается во всей Европе, где крестьяне побогаче русских) нанимается бобыль, ни к чему не годный, часто пьяница, больной или увечный; если же такого нет, то крестьяне ищут какого-нибудь беглого мужика или бурлака. Таким образом деньги отнимаются у лучших крестьян и отдаются негодным бурлакам, армия, флот и артиллерия снабжаются самыми дурными рекрутами; в других европейских государствах годному и добровольному человеку дают задатку по 3, 4 или по 5 рублей, а в России от 150 до 200 дают негодяям, которыми безопасность империи и спокойствие народа охранены быть не могут.

Причины, почему в России так мало охотников идти в солдаты или матросы, почему такое отвращение от военной службы, что бегают, пальцы себе срубают и большими деньгами откупаются, суть следующие:

1) во время тяжкой двадцатилетней шведской войны каждая семья должна была отдать в рекруты брата или сына, и не одного, и все эти рекруты погибли на войне или по крайней мере домой не возвратились;

2) от неприятеля столько людей не побито, сколько погибло от дурного распоряжения офицеров, например, при строении Петербургской крепости и Ладожского канала в первые годы;

3) но главная причина та, что солдаты из военной службы не отпускаются до глубокой старости или увечья, так что когда они приходят домой, то родным ни в чем помогать не могут и принуждены питаться от их милостыни; отсюда бегство крестьян от военной службы за границу, так что многие провинции точно войною или моровым поветрием разорены.

Зло может искорениться следующим образом: когда, например, 320 душ обязаны поставить одного рекрута, то между ними переписываются все молодые и здоровые люди от 15 до 30 лет, исключая тех домов, где находится один сын, или брат, или родственник, или приемыш; потом бросается жребий, и, на кого падет, тот без отговорки идет в службу; чтоб он шел охотнее, дается ему 10 рублей деньгами от крестьян, а из Военной коллегии выдается уверительное письмо, что если он прослужит 10 лет рядовым и не получит повышения или сам не захочет долее служить, то ему непременно дана будет отставка.

Чтоб меньше было нужды в рекрутах и народу было облегчение, надобно прилежно приискивать всех солдатских и матросских детей и обучать в гарнизонных и других школах, а потом записывать в солдаты и матросы; они крестьянского житья в деревнях не знают и с молодости получают охоту к солдатской жизни, из них будут лучшие рекруты.

***

Флот решено поддерживать

Мы видели, что решено было поддерживать флот, и потому в 1732 году в соответствии с комиссией о приведении в добрый порядок сухопутного войска учреждена была комиссия для при ведения в добрый порядок и флота под дирекциею графа Остермана:

"Понеже в содержании флота и морской нашей силы не меньше нужды, пользы и безопасности государства нашего со стоит".

Адмиралы и вице-адмиралы обязаны были представить в Кабинет письменные мнения о лучшем содержании флота Комиссия просила прежде всего императрицу определить: быть ли флоту в таком числе судов, какое положено Петром Великим?

На это последовала резолюция: иметь старание, чтоб сперва привесть флот в положенное число -- 27 кораблей линейных, фрегатов -- 6, паромов -- 2, бомбардирных -- 3, пакетботов -- 8.

В том же году была издана инструкция о разведении и по севе корабельных лесов, также о их сбережении и рубке. По Волге велено было удалить чуваш и черемис из соседства под чищенных и посеянных дубовых рощей.

***

Жестокость казней за все и за скорость езды...

Жестокость казней свидетельствовала о жестокости нравов, не смягчившейся со времен Уложения. Те же времена напоминало другое явление, против которого с конца XVII века постоянно вооружалось правительство, и все понапрасну: то была привычка к скорой езде, имевшая нередко очень печальные последствия и обличавшая дикую, степную удаль и неуменье сдерживать себя вниманием к безопасности и удобству других членов общества, а это неуменье обличало и, к сожалению, обличает до сих пор незрелость русского общества, непонимание самых первых приемов общественных.

В 1732 году правительство объявило, что, несмотря на прежние указы, многие люди и извозчики ездят в санях резво и верховые их люди перед ними необыкновенно скачут и на других наезжают, бьют плетьми и лошадьми топчут; за такую езду указ грозил жестоким наказанием или даже смертною казнью.

Угроза не помогла, и в 1737 году новый указ с жалобою, что прежний не исполняется, и с угрозою, что за скорою езду лакеев будут бить нещадно кошками, а с господ брать денежный штраф.

Но в конце того же года какие-то люди парой в санях с дышлом наскакали на фельдмаршала Миниха, ехавшего также в санях, и самого его чуть не зашибли, а стоявшего на запятках адъютанта так ударили, что едва остался жив; вследствие этого новый указ -- скоро и с дышлами в санях не ездить.

И этот указ оказался недействительным: в ноябре 1738 года от скорой езды задавили ребенка до смерти; новое запрещение, и теперь уже придумали другое средство кроме угроз: на больших улицах велено обывателям учредить денные караулы, которые должны были ловить и приводить в полицию тех, кто помчится на бегунах или в санях с дышлами, также извозчиков, которые поедут на санях, а не верхами.

Конечно, в этом пренебрежении указами против скорой езды не без участия был господствовавший в то время порок -- пьянство; этот порок не только был терпим, но в некоторых случаях даже требовалось быть шумным.

Оставленный главнокомандующим в Москве граф Семен Салтыков писал Бирону в мае 1732 года:

"Прошедшего апреля 28, в день коронования ее и. в-ства, здесь торжествовали в доме ее и. в-ства обретающиеся здесь, в Москве, архиереи, и господа министры, и генералитет, и дамы, и статские чины, и лейб-гвардии полков штаб- и обер-офицеры, также и других полков штаб-офицеры, обедали и все веселились довольно и очень были шумны, так что иных насилу на руках снесли, а иных развезли, однако ж все по благости божией благополучно; токмо в то число Федор Чекин был неспокоен. Как еще сидели за столом и не очень были шумны, то он, Чекин, многова не пил, и которые офицеры подносили, пришли ко мне и сказали, что он, Чекин, не пьет, и я ему стал говорить: ведаешь ли, что ты в доме ее и. в-ства, а не хочешь пить и сказываешь, что будто вино худо, ведь ты это зашел не в Вотчинную коллегию и не на Каток, и оное я ему сказал для того, что он, Чекин, беспрестанно живет в Вотчинной коллегии и кабак, что подле Вотчинной коллегии, который называется Каток; и он стал со мною в спор говорить и хотел браниться, только я с ним браниться и в спор говорить не хотел в доме ее и. в-ства и в такой торжественный день; токмо я против него умолчал и так сделал, что будто ничего не слыхал, а потом Григорий Петрович Чернышев через стол начал с ним говорить, что он не пьет и выбирает вино: ведаешь ты, что дом ее и. в-ства, и он, Чекин, к нему придирался, однако ж Григорий Петрович от того умолчал и не хотел с ним браниться и показал, что будто ничего не слыхал; да герольдмейстер Квашнин-Самарин объявил мне, что в то ж число, как из стола в зале в наугольной встали и пили на коленках, и как стал пить он, Квашнин-Самарин, то пришед к нему оный Чекин и толкнул его, Квашнина-Самарина, больно, отчего он упал и парик с головы сронил и стал ему, Чекину, говорить: для чего ты так толкаешь, этак генерал-поручики не делают, а он, Чекин, сказал, что я тебя толкнул в надежде, и он, Квашнин-Самарин, сказал ему, что эта надежда худа, что больно, и после, как уже все стали разъезжаться, он, Чекин, пришед в покои, где я по ее и. в-ства милости живу, и в тот час вышел я в другой покой ненадолго, и без меня в тот час он же, Чекин, убил (т. е. прибил) дворянина Айгустова, с которым у него в Вотчинной коллегии дело, который был в те числа у меня, а как я вшел в покои и увидал, что оный Айгустов плачет, и я ему, Чекину, стал говорить, для чего так в доме ее и. в-ства противно делает и дерется, и он, Чекин, со мною стал говорить противно, и я его, Чекина, велел выслать из дому ее и. в-ства, а после того он же, Чекин, пошел к князю Ивану Юрьевичу и стал ему на меня жаловаться и бранил меня у него м......, за что и от него, князь Ивана Юрьевича, он, Чекин, выведен из дому. Он же, Чекин, дворянину Айгустову чинит многие обиды и разорил его без остатку, от которого его разорения оный бедный Айгустов живет у меня, и я его кормлю для того, что он, Чекин, разорил его вконец, да и где оный Чекин в соседстве не живет, то великие жалобы на него показывают в земле и в прочих непорядочных его поступках, и я с оным Чекиным не смел ничего сделать, для того что он имеет чин генерала-поручика, и правда, что всем нам этот его чин только стыд наносит".

Нравы и обычаи времен Анны Иоанновны

Из столиц, от пиров, происходивших в высокоторжественный день в доме ее и. в-ства, от любопытных отношений главнокомандующего к генерал-поручикам перейдем в провинцию, к нравам и обычаям, в ней господствовавшим.

Здесь мы должны, собственно, ограничиться образом жизни одного высшего, дворянского сословия, или, как тогда называли, шляхетства, и только по отношению к нему можем что-нибудь сказать и о других сословиях.

Причина, почему мы должны таким образом ограничиться, ясна: благодаря мерам Петра Великого дворянство сделалось сословием обязательно грамотным, образованным; вследствие этой образованности в его среде явились люди, которые не хотели прожить молча, которые имели способность наблюдать окружавшие их явления, подмечать особенно любопытные и прилагать к ним свои новые взгляды, судить о явлениях по соответствию или противоречию их этим новым взглядам.

Мысль передать свои воспоминания в литературной форме пришла к ним гораздо позднее описываемого времени вследствие новых побуждений, вследствие дальнейшего общественного развития, но воспоминания их молодости относятся к описываемому времени, и мы должны ими воспользоваться.

Из других сословий могли выходить люди ученые, и величайшего из русских ученых выставило низшее сословие, крестьянское, но эти ученые, посвящавшие все свое время науке и литературе, не имели времени и побуждений записать подробно свои воспоминания. Таким образом, о состоянии духовенства, купечества, крестьянства мы можем узнать из императорского указа, из письма правительственного лица или из записок дворянина, но понятно, что дворянин больше всего рассказывал о своих.

В описываемое время жили безвыездно в своих имениях старики, носившие еще допетровские чины, например, стольников, носили бороду и жили воспоминаниями о старой Москве; для них Полтава, "преславная виктория", не имела значения, но подробно рассказывали они о Чигиринском походе, в котором участвовали.

Жили они по старине в высоких хоромах на омшиниках, снизу в верхние сени вела предлинная лестница, которую покрывал своими ветвями стоявший близ крыльца широкий и густой вяз. Но высокие хоромы состояли только из двух жилых горниц, разделенных сенями: в одной горнице хозяин жил летом, в другой зимою. У других, победнее, особой кухни не было, сени разделяли две горницы, из которых одна была белая, другая черная; в последней готовили кушанье.

Говорили эти старики странною речью, да и не они одни, а у всех, как говорят, была такая мода или привычка: примешивали к словам какую-нибудь ничего не значащую примолвку, например: "неты юж дарюку" или "воистину положи меня".

Явление любопытное, показывавшее, как мало слово соответствовало мысли, как мало обращалось внимания на точность и ясность выражения, вследствие чего в речи и являлись совершенно ненужные наросты, слова и целые выражения -- паразиты.

Около стариков толпились внучата, воспитывавшиеся уже иначе, выраставшие под другими впечатлениями, но послушаем, что рассказывает ребенку старушка родственница, жившая в доме; она рассказывает не сказку, а истинное происшествие, как ее дедушка, которого она еще помнила, был взят в плен татарами и долго томился в тяжкой неволе; стариком удалось бежать ему из плена; он возвращается в свое поместье и видит, что все переменилось: старого дома его уже нет.

"Чьи вы?" -- спрашивает он у встречного крестьянина; тот называет его племянников. А где же семья прежнего помещика? Сыновья побиты на войне, жену разбойники разбили и до смерти замучили.

Второе поколение дворян, живущих в поместьях, -- это отставные офицеры и солдаты петровского войска.

У них уже другие предания, как, например, у одного государь сам ножницами отрезал висящие на жилах отстреленные при нарвском штурме пальцы, причем в утешение страждущему изволил сказать: "Трудно тебе было".

И в это время еще сохранялся родовой быт, родовое единство и самоуправление. Младший брат получает от матери в исключительное владение ее четвертую вдовью часть имения; старший брат созывает всех членов рода, которые принуждают младшего удовольствоваться четвертым жребием матери и не вступаться в отцовское имение. Младший, обремененный семейством, не мог жить доходами с этого материнского участка и обратился с просьбою к сильному благодетелю; по влиянию этого благодетеля он получил место по управлению вотчинами Троице-Сергиева монастыря, стал получать отсыпной хлеб и деньги.

Но тут опять является родовое единство и авторитет: родственники сочли бесчестием для целого рода, что один из членов его "определился к монастырю, отрешили его по просьбе своей от монастырской должности и положили содержать его на своем общем иждивении". Тут же видим и признаки падения могущественного некогда начала; только один из членов рода долее других сдерживал свое обещание, помогал младшему, а потом и он, подобно остальным, ограничился одним сожалением. Служба монастырю считалась неприличною между дворянами, но по-прежнему искали они средств покормиться от государственной службы: так, привлекали их новые полицейские должности, потому что, по свидетельству одного из них, "все полицейские офицеры живут довольно". Воеводы кормились по-прежнему; видим и еще способ собирать кормы, известий о котором не встречаем прежде: в Рождество воевода отпускал сыновей своих и проживавших у него молодых родственников в уезд Христа славить и с ними посылал по пяти и больше порожних саней: славельщики каждый день привозили эти подводы, наполненные хлебом и живыми курами, также по нескольку денег; где воеводичи не славили, там собирали кур воеводские люди.

Относительно военной службы этого второго поколения, особенно тех из них, которые, ничем не отличаясь, служили весь век в солдатах, встречаем любопытные известия в записках; напри мер, одному из мелких помещиков, Астафьеву, служившему солдатом в гвардейском Семеновском полку,

"досталось наследств 900 душ; он старался оное наследство за себя справить по закону но в Вотчинной коллегии учинены были от родственников его споры, которые хотели быть ему в наследстве участниками. Астафьев подарил свою прежнюю вотчину (50 душ) бывшему тогда в Вотчинной коллегии секретарю Каменеву; Каменев, получа деревню, рассмотрел дело в коллегии вправду и утвердил законным наследником Астафьева. Тот, получа большое наследство, неприлежно стал уже в полку служить, а как в тогдашнее время отставки от службы не было или трудно ее получить было, то он нашел милостивца в полковом секретаре, который его отпускал в годовые отпуски за малые деревенские гостинцы. Секретарь доволен был, когда за пашпорт получит душек двенадцать мужеска пола с женами и детьми с обязательством таковым, когда Астафьев на срок оных подаренных крестьян не вывезет, куда назначено было, тогда неустойка награждалась прибавкою к двенадцати душам. Чтоб не потерять дружбы, таковым полезным от секретаря отпуском Астафьев пользовался каждый год по договору. При самом уже его в отпуск отъезде из полку не оставят у него писари полковые и ротные постели и подушек, хотя он даже сидел в кибитке, и то вытаскивали из-под него и делили по себе, как завоеванную добычу. Полковой писарь гораздо был совестнее секретаря своего: он брал только по одному человеку на пашпорт. Астафьев, пользуясь частыми отпусками, не видал конца своему имению, веселясь в деревне, живучи разными забавами. Один из дядьев его родных зазвал к себе племянника, для которого делал веселое собрание и пир, да и взял с него закладную в 5000 рублей на село, что наилучшее, а денег за оное село едва получил Астафьев одну тысячу рублев. Напоследок за великою его слабостью усовестился секретарь гвардии держать Астафьева на своей шелковинке: отставили его из полку в отставку, только на провожаньи недешево ему стало. Пожив в деревне больше уже в болезни и пьянстве, нежели в веселостях, укрепил деревни своей жене; после того вскоре умер. Вдова претерпела великое притеснение от наследников мужа своего; они запретили в деревнях ее слушать и ничего ей не давать, а на отправленный из деревни запас для нее в Москву дорогою набегли и разграбили, как разбойники".

***

Теперь обратимся к третьему поколению, которого воспитание относится к описываемому времени.

Мы видели старания правительства поддержать требование Петра Великого относительно образования дворян.

В указах мы видели требования; теперь увидим, как эти требования удовлетворялись и как само правительство учило тех дворянских детей, которые попадались в его школы.

"От роду моего лет семи или более, -- говорит дворянин, оставивший нам свои воспоминания, -- отдали меня в том же селе, где отец мой жил, пономарю Филиппу, прозванием Брудастому, учиться. Учитель наш жил только один с своею женою весьма в малой избушке; приходил я учиться к Брудастому очень рано, в начале дня, и без молитвы дверей отворить, покуда мне не скажет "аминь", не смел. Памятно мне мое учение у Брудастого и поднесь по той, может быть, причине, что часто меня секли лозою: я не могу признаться по справедливости, чтоб во мне была тогда леность или упрямство, а учился я по моим летам прилежно, и учитель мой задавал мне урок учить весьма умеренный, по моей силе, который я затверживал скоро, но как нам, кроме обеда, никуда от Брудастого отпуска ни на малейшее время не было, а сидели на скамейках бессходно и в большие летние дни великое мученье претерпевали, то я от такого всегдашнего сидения так ослабевал, что голова моя делалась беспамятна и все, что выучил прежде наизусть, при слушании урока, к вечеру и половины прочитать не мог, за что последняя резолюция -- меня, как непонятного, сечь. Брудастого жена во время нашего учения понуждала нас в небытность своего мужа всечасно, чтоб мы громче кричали, хотя б и не то, что учим".

Таково было образование, которое могли дворянские дети получить дома на собственные средства.

Теперь послушаем, как шло учение в правительственных школах.

Автор воспоминаний был записан в Московскую артиллерийскую школу:

"Оная школа была еще учреждена внове на полковом артиллерийском дворе, и было в оную прислано из герольдии дворянских детей, бедных и знатных, по желанию семьсот человек, а как в новой школе не было ни порядка, ни учреждения, ни смотрения, то через четыре года разошлось оное большое собрание без позволения школьного начальства по разным местам в настоящую службу, куда кто хотел записались, а осталась только некоторая часть дворянских детей, кои прилежали охотно и хотели учиться. Но великий тогда недостаток в оной школе состоял в учителях. С начала вступления учеников было для показания одной арифметики из пушкарских детей два подмастерья; потом определили по пословице волка овец пасти штык-юнкера Алабушева. Алабушев тогда содержался в смертном убийстве третий раз под арестом; был человек, хотя несколько знающий, разбирал Магницкого печатный арифметик и часть геометрических фигур показывал ученикам, почему и выдавал себя в тогдашнее время ученым человеком, однако был вздорный, пьяный, редкий день приходил в школу непьяный. Напоследок для поправления в школе порядка еще определен был сверх штык-юнкера Алабушева капитан Гринков: человек был как прилежный, так и копотливый и был великий заика, однако завел в школе порядок получше Алабушева. Он вперял в учеников охоту учиться с обещанием чести и довел до того, что его старанием несколько человек из учеников пожалованы были в артиллерию сержантами и унтер-офицерами. Ученики были все помещены в четырех великих светлицах, стоящих через сени, по две на стороне; когда позволялось покинуть ученье и идти обедать или по домам, тогда, бывало, учинят великий и безобразный во все голоса крик наподобие "ура", протяжно "шебаш". В один день мне случилось идти за Москвою-рекою, усмотрел я в одном доме на окошке поставленный каменный попугай, раскрашенный изрядно; я, любопытствуя, остановясь против того окна, глядел на попугая пристально; в тот же самый час барыня дородная и хорошего лица, подошед к окну, спросила меня, что я за человек. А как узнала от меня, что я артиллерийский ученик и притом дворянин, то просила меня учтивым образом, чтоб я вошел к ней в хоромы. Призвала она своего сына, который тогда был на голубятне, гонял тонким шестом вверх голубей; мать его просила меня, чтоб я спросил сына ее, что он учит и хорошо ль знает арифметику. Я, узнав от него по свидетельству, сказал ей, что он очень мало знает. Она, услыша от меня сие, прибавила своего ко мне учтивства и ласковости, просила меня: не могу ль я ей сделать одолжение, перейти к ней жить и показывать, когда свободно будет, сыну ее арифметику. Я рассудил, что приличнее мне компанию делать дворянской жене и ее сыну, Вишняковым, нежели свойственника своего управителю, у коего я был оставлен на удовольствии. Живши несколько времени у Вишняковой, выучил сына ее арифметике. Сестра родная Вишнякова была в замужестве за Секериным, который записан был в нашей же школе учеником; прилежно просила она меня перейти жить к ней, дабы вместе ездить с мужем ее в школу. Я за полезное принял от нее сие предложение, перешел к Секериной; намерение ее было, чтоб и муж ее, так же как и племянник, от меня несколько занял учение, но не удалось ей сего произвесть по ее желанию в действо, ибо муж ее, Секерин, великий был шалун, ничего учить не хотел, переписался из школы в армейские полки и тем отбыл от учения".

***

0x01 graphic

Первый Кадетский корпус

Но мы видели, что в новой столице, под глазами двора, под наблюдением энергичного Миниха было учреждено училище для шляхетских детей, так называемый Кадетский корпус.

Первоначально училище было устроено на 200 воспитанников, 150 русских и 50 остзейцев, но в 1732 году Миних докладывал, что желающих записалось в корпус 237 человек русских, 32 лифляндца и 39 эстляндцев, почему просил составить корпус из трех рот, по 120 кадет в каждой, и к прежде назначенной сумме 33896 рублей прибавить еще 26508 рублей в год да вместо деревни от 30 до 50 дворов назначить деревню от 80 до 100 дворов.

Императрица согласилась.

В 1737 году "для содержания лучшего порядка и побуждения кадетского к наукам, чтоб сия от нас учрежденная Академия надлежащий государству плод принесла, заблагорассудили определить, чтоб быть в каждом году двум публичным смотрам в присутствии одного из сенаторов, профессоров Академии Наук, учителей Адмиралтейской академии и Инженерной школы".

Смотры эти и экзамены производились всем кадетам без исключения, во-первых, для страха всем кадетам и для побуждения к прилежнейшему учению; во-вторых, чтоб усмотреть, которые к наукам способны и которые нет, и не напрасно деньги на них тратить.

Узнав, что кадеты больше всего и почти каждый день обучаются воинской экзерциции, правительство в 1737 году дало корпусу указ, что так как от этих частых экзерциции происходит препятствие в обучении прочим наукам, то вперед обучать кадет воинской экзерциции только по одному дню в неделю.

По рапорту, поданному Минихом в 1733 году, видно, что обязательными для всех кадет были только три предмета: закон божий, военные экзерциции и арифметика; остальным же наукам и языкам учился кто хотел; так, из 245 русских кадет только 18 учились русскому языку, французскому -- 51, латинскому -15, зато немецкому -- 237! Из наук геометрии училось 36 человек, несмотря на то что Петр Великий ввел эту науку в необходимый курс для дворянина; географии училось 17, гистории -- 28, юриспруденции -- 11; из искусств преобладали танцы: им училось 110 человек, тогда как музыке -- 39 и рисованию -- 34, но любопытно, что верховой езде училось только 20 и фехтованию -- 47 человек. Если из русских такая большая часть считала для себя нужным немецкий язык, то немцы платили тем же относительно русского: лифляндцы (27 человек) занимались все русским языком; из 42 эстляндцев занимались 24, из детей иностранных офицеров -- все 14 человек.

До нас дошли от 1739 года аттестаты кадет, поступивших в корпус с начала его основания, в 1732 году, и достигших 19, 20 и 21 года.

Здесь замечательно различие в объеме предметов, которые усвоили себе молодые люди ровесники, вступившие в одно время в корпус и в одно время из него выходившие. Так, у одного из французского языка отмечено: переводит с немецкого на французский екстемпоре -- исправно; у другого -- учит вокабулы и разговор; у одного в истории отмечено: знает русскую и польскую историю; у другого -- в универсальной дошел до новой истории или дошел до короля Магнуса; из географии у одного: в математической географии начало доброе имеет; у другого -- окончил пять карт европейских специальных: португальскую, гишпанскую, французскую, британскую и итальянскую. Были и такие, которые, имея в виду поступить в гражданскую службу, занимались латинским языком, философиею и юриспруденциею. В аттестате одного из таких отмечено: с немецкого на латинский компонует екстемпоре; в графе: философия, юс натуры, институционес юстинианес, пандектум и юс феудале -- отмечено: в философии Гейнеции элемента, юс секундум ординем пандекторум до 41 книги дошел.

Несмотря на то что, как видно, кадет не очень обременяли занятиями, через год, в 1733, бежало из корпуса пять человек, все русские; по представлению Миниха, положены были наказания: за первый побег отсылать для учения с солдатскими детьми в гарнизонную школу на полгода, а за второй -- в ту же школу на три года.

В 1739 и 1740 годах кадеты начали попадаться в воровстве: виновных били кошками публично в зале корпуса и писали в барабанщики, с тем чтоб выше рядового солдата никогда не производить.

Кроме воспитанников Кадетского корпуса в гражданскую службу приготовлялись молодые дворяне при самих правительственных и судебных учреждениях: в Сенате -- по 12, в Синоде и Сенатской конторе -по 6, в Иностранной коллегии -по 12, в Военной, Вотчинной, Юстиц- и Коммерц-, Камер-, Ревизион-коллегиях и в Штатс-конторе -по 6, в Генерал-берг-директориуме, Монетной канцелярии и Судном приказе -по 4, в Канцелярии конфискации -- по 2.

Они отправляли должность копиистов, но при этом секретари обучали их приказному порядку и знанию указов, а два дня в неделю обучались они арифметике, геометрии, геодезии, географии и грамматике.

Любопытно, что в сенатском указе приказным служителям запрещено было озлоблять этих молодых дворян каким-нибудь невежеством и ругательными словами.

Самим дворянам указ предписывал оказывать свою природу добрыми поступками, честным обхождением и учтивостью, запрещал им ходить в вольные и непристойные домы, пьянствовать, играть в карты и кости; предписывал содержать себя чисто в платье и белье и всякий день пудрить волосы, чтоб не бесчестно было являться пред честными людьми, тем более что им позволено было в праздники наравне с кадетами являться ко двору.

0x01 graphic

ВОЕННО-ИСТОРИЧЕСКИЙ СЛОВАРЬ-СПРАВОЧНИК

Логографы - греческие летописцы, которые записывали в прозе устные предания, мифы, особенно об устройстве городов, храмов, о происхождении племен и царских родов. Их сочинения сохранились в отрывках и собраны Ф. Миллером (1841).

ЛОЖЕМЕНТ -- (франц. logement -- помещение) -- так называли в XIX г., первые стрелковые окопы в виде стрелковых ровиков для стрельбы лежа или с колена, отрывавшиеся обычно ночью специальным нарядом рабочих. Впервые Л. получили свое развитие во время обороны Севастополя в 1854 -- 55 гг. по инициативе Тотлебена. Таким образом, начало стрелкового окопа заложено в Севастопольскую оборону. Термин Л. применялся в это время к к окопам для отдельных орудий, которые назывались орудийными ложементами. Существовал также термин минный ложемент, т. е. котлован, откуда минным спуском велась минная галлерея. В настоящее время все эти термины вышли из употребления, и лишь в специальной литературе иногда употребляют термин "минный ложемент".

Ложь. Лгать самому себе дм своей выгоды -- подделка; лгать для выгода другого -- подлог, лгать для того, чтобы повредить клевета; это худший вид лжи. (Ж.-Ж. Руссо).

Локк (Locke) Джон (1632-1704), англ. философ, основатель либерализма. Воспитание в семье было, разумеется, пуританским, т.е. в духе свободы и строгости, с особым акцентом на здоровье и спорт, на независимость и самостоятельность, добропорядочность, деловитость и умение ладить с людьми, безупречную нравственность и законопослушность. Природа одарила мальчика выдающимися способностями и поэтому его пригласили учиться в самой престижной лондонской школе - Вестминстерской, которую он закончил с блеском и сразу же оказался в Оксфорде. Блестяще завершив обучение в Оксфорде, Локк пару лет преподаёт в нём древние языки, но вскоре оставляет эту работу и принимает предложение занять место домашнего врача и воспитателя двух мальчиков в семье лидера пропарламентской партии вигов лорда, а затем и графа Энтони Эшли Купера Шефстбери (1621-1683), одного из крупнейших политиков Англии, будущего лорд-канцлера. Написал гениальный педагогический труд "Мысли о воспитании", который с полным основанием можно рассматривать как эстафету научной, природосообразной педагогики, принятой от Коменского. Основные мысли Локка: "Здоровый дух в здоровом теле - вот краткое, но полное описание счастливого состояния в этом мире. Кто обладает и тем и другим, тому остаётся желать немногого; а кто лишен хотя бы одного, того лишь мало может компенсировать что бы то ни было иное. Счастье или несчастье человека, большей частью, является делом его собственных рук". Джентльмен должен получить физическое, нравственное и умственное воспитание, но не в школе, ибо школа, считал Локк,--это учреждение, где собрана "пестрая толпа дурно воспитанных порочных мальчиков всякого состояния". Настоящий джентльмен воспитывается дома, ибо "даже недостатки домашнего воспитания несравненно полезнее приобретаемых в школе знаний и умений". Выработка характера, развитие воли, нравственное дисциплинирование -- важнейшие задачи воспитания. Нельзя потворствовать ребенку, но нельзя и не удовлетворять его законных пожеланий. Первоначально власть воспитателю над ребенком дадут "страх и уважение", а затем, в более зрелые годы, эту власть будут поддерживать "любовь и дружба". Главными воспитательными средствами всегда будут не рассуждения, а пример, среда, окружение ребенка. "Примите за несомненную истину,-- говорил Локк,-- что... наибольшее влияние на его поведение будет все-таки оказывать компания, в которой он находится, и образ действий тех, кто ходит за ним". Особенно важно воспитание у детей устойчивых положительных привычек. "Если вы считаете необходимым приучить их к чему-нибудь, укорените это посредством практики всякий раз, как представится случай, и, если возможно, сами создайте случай". Воспитание привычек должно начинаться с самого раннего возраста. Нельзя добиться положительных результатов грубостью, насилием; необходимый результат дадут ласковые слова, кроткое внушение. Нельзя прививать несколько привычек одновременно. Нужно закрепить сначала одну, а затем уже перейти к воспитанию другой привычки.

Ломоносов Михаил Васильевич (1711-65), первый рос. ученый-естествоиспытатель мирового значения, поэт, заложивший основы совр. рус. лит. языка, художник, историк, поборник развития отеч. просвещения, науки и экономики. Род. 8(19) нояб. в д. Денисовка (ныне с. Ломоносово) в семье помора. В 19 лет ушел учиться (с 1731 в Славяногреко-лат. академии в Москве, с 1735 в Академич. ун-те в С.-Петербурге, в 1736-41 в Германии). С 1742 адъюнкт, с 1745 акад. Петерб. АН. В 1748 основал при АН первую в России хим. лабораторию. Настаивая на открытии университета в Москве, он писал: "Честь российского народа требует, чтоб показать способность и остроту его в науках и что наше Отечество может пользоваться собственными своими сынами не токмо в военной храбрости и других важных делах, но и в рассуждении высоких знаний". По инициативе Л. осн. Моск. ун-т (1755). Открытия Л. обогатили мн. отрасли знания. Развивал атомно-мол. представления о строении в-ва. В период господства теории теплорода утверждал, что теплота обусловлена движением корпускул. Сформулировал принцип сохранения материи и движения. Исключил флогистон из числа хим. агентов. Заложил основы физ. химии. Иссл. атм. электричество и силу тяжести. Выдвинул учение о цвете. Создал ряд оптич. приборов. Открыл атмосферу на Венере. Описал строение Земли, объяснил происхождение мн. полезных ископаемых и минералов. Опубл. руководство по металлургии. Подчеркивал важность иссл. Сев. мор. пути, освоения Сибири. В 1759 г. было опубликовано "Рассуждение о большой точности морского пути" Ломоносова. В этом докладе поставлен ряд важных проблем, в частности проблема военного значения северного морского пути. Кроме того, Ломоносов здесь впервые сформулировал идею создания Морской академии, которая готовила бы специалистов для военно-морского флота. Будучи сторонником деизма, материалистически рассматривал явления природы. Автор тр. по рус. истории, критиковал норманнскую теорию. Ломоносов впервые затронул вопрос об этногенезе славян, высоко оценил их древнюю культуру. Его "Краткий российский летописец" был основным учебником по истории. Крупнейший рус. поэт-просветитель 18 в. Создатель рус. оды филос. и высокого гражд. звучания. Наиболее четко взгляды Ломоносова по вопросам военной истории выражены в "Слове похвальном Петру Великому" Ломоносов высказал мысль о том, что война зависит от состояния экономики страны. Он пишет, что когда были "отверсты внутренности гор" и из них "пролились металлы", стало возможным положение, при котором "обращает мужественное российское воинство против неприятеля оружие, приуготовленное из гор российских российскими руками". Автор поэм, поэтич. посланий, трагедий, сатир. фундам. филол. трудов и науч. грамматики рус. языка. Возродил иск-во мозаики и произ-во смальты, создал с учениками мозаичные картины. Чл. Академии художеств (1763). Похоронен в С.-Петербурге в Некрополе 18 в.

Лук делался из упругого дерева или из меди; тетива натягивалась рукою, при чем на лук наступали ногой. Стрелявшие из лука назывались стрелками. По достоинству отличался неверный лук, который отдает назад и ранит самого стрелка или такой, который вследствие слабости тетивы и других недостатков плохо держит в себе стрелу, не давая надлежащей силы полету оной. Натягивание лука служило свидетельством физической силы.

Лука - в раннем христианстве считался автором третьего Евангелия, названного его именем (написано ок. 80-90 гг.) и "Деянии апостолов" (написаны после 80 г.).

ЛУКАН (Lucanus), Марк Анней (39 - 65) - римский поэт, племянник Сенеки (см.). Служил при дворе императора Нерона, принял участие в неудавшемся заговоре Пизона и по приказу Нерона покончил жизнь самоубийством. Из произведений Лукана сохранилась эпическая поэма "Фарсалия" (или "О гражданской войне"), в которой описана война между Цезарем и Помпеем в 49 - 48 до н. э. До нашего времени дошло 10 книг поэмы.

ЛУКРЕЦИЙ (Lucretius), полное имя - Тит Лукреций Кар (ок. 96 - ок. 55 до н. э.) - римский поэт и философ. Биография почти не известна. В своем единственном сохранившемся произведении - написанной гекзаметрами поэме "О природе вещей" - выступает как последователь учения Эпикура. Цель поэмы - помочь человеку достичь состояния душевного покоя, что, по мнению Лукреция, возможно только в том случае, если понять истинное положение человека в мире. См.: Васильев Т. Философия и поэзия перед загадкой природы // Тит Лукреций Кар. О природе вещей. - М., 1983.

Лукреция - в римской истории прекрасная и добродетельная жена Луция Тарквиния Коллатина, опозоренная Секстом, старшим сыном последнего римского царя Тарквиния Гордого. Ее самоубийство послужило поводом к ликвидации царской власти в Риме.

Луперкалии - римский обряд: 15 февраля юноши-патриции бегали обнаженными, ударяя встречных ремнями из козлиной кожи. Название связано со словом lupus - "волк", но его точное значение неясно, как и смысл обычая. Римские авторы считали его церемонией, возбуждающей плодородие, современные ученые - примитивным пастушеским обрядом. Поиски греческих аналогий заставили связать Луперкалии с аркадским (Аркадия - область в Пелопоннесе) культом Ликейского ("Волчьего" ) Пана. С этим связан и миф об аркадянине Эвандре.

0x01 graphic

ВЕЛИКИЕ МЫСЛИ

-- Угрызения совести есть единственная добродетель, остающаяся у преступников.

-- Люди никогда не испытывают угрызений совести от поступков, ставших у них обычаем.

-- Истинное мужество обнаруживается во время бедствия.

-- Слабость с обеих сторон -- такова, как известно, особенность всех ссор.

-- Ни на что не годится тот, кто годится только для самого себя.

-- Если люди долго спорят, то это доказывает, что то, о чем они спорят, неясно для них самих.

-- Затянувшаяся дискуссия означает, что обе стороны неправы.

-- Глаза дружбы редко ошибаются.

-- Величайшее удовольствие, какое только может чувствовать честный человек,-- это доставлять удовольствие своим друзьям.

-- Все почести этого мира не стоят одного хорошего друга.

-- Бурная ревность совершает больше преступлений, чем корысть и честолюбие.

-- Каждый отец семейства должен быть хозяином у себя дома, а не в доме соседа.

-- Хорошие характеры, как и хорошие сочинения, не столько поражают вначале, сколько под конец.

-- Страсти -- это ветры, надувающие паруса корабля; ветер, правда, иногда топит корабль, но без него корабль не мог бы плыть.

ВОЛЬТЕР

© Copyright Каменев Анатолий Иванович (kamenevai@mail.ru) Размещен: 05/08/2012, изменен: 05/08/2012. 64k. Статистика. Фрагмент: Политика Иллюстрации: 7 штук.	Ваша оценка:

Каменев Анатолий Иванович "Звание свое утаить и тем от службы отбыть"...

Каменев Анатолий Иванович
"Звание свое утаить и тем от службы отбыть"...