ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Капацина Ольга
Вера, Надежда, Любовь

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 7.42*6  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Ольга Карацына. Повести и рассказы. ВЕРА, НАДЕЖДА, ЛЮБОВЬ
  Вера была своенравной девочкой. Везде и всюду лидер. На уроках отвечала раньше всех, даже тогда, когда ее не спрашивали. Смотрела на своих сверстников свысока. А как же иначе? Одевали ее красиво, каждый год она ездила в Артек, а прошлым летом вообще была за границей - в Болгарии, на Золотых песках. А что видели остальные? Пионерские лагеря за городом или каникулы в деревнях с бабушками и дедушками? Одноклассники смотрели на нее косо, частенько она слышала неприятные слова в свой адрес. Но это не очень-то волновало ее. Ощущение гордости, которое она испытывала из-за своего положения, всегда побеждало. Она была уверена, что ей просто завидуют.
  Жила она в благополучной семье, в любви и достатке. Недаром ее маму звали Любовь. Родители занимали ответственные посты. Отец работал в обкоме партии, а мама - в отделе торговли исполкома. Ну, конечно же, Вера и ее младшая сестра Надюшка ни в чем не нуждались. Правда, сестры были очень разными. Если Вера всегда впереди, искательница приключений и спортсменка, то Надежда была тихой, замкнутой, играла одна и слушала детские песенки, подпевая своему любимому магнитофону.
  С самого первого дня родители мечтали о первенце-мальчике, но ровно через девять месяцев на свет появилась девочка. Отец верил, что вторым ребенком будет сын и поэтому назвал девочку Верой. Когда снова родилась девочка, отец не потерял надежды на рождение сына, и ребенка назвали Надеждой. Всю третью беременность семья была уверена, что родится мальчик, да и приметы старых людей указывали на то.
  Схватки начались неожиданно, отца дома не было, Вера в школе, Надюшка в садике. Сильные боли не позволили Любе даже доползти до телефона. Так ее и нашли - лежащей на полу в коридоре в луже крови. Спасти не удалось никого: ни мать, ни ребенка. Это был мальчик. С тех пор отец запил, лишился работы. Квартиру в центре города забрал исполком, а им дали две комнаты в квартире с подселенцем, в новостройках. Такого не практиковалось никогда, тем более с коммунистами.
  После смерти матери Вера взяла на себя все заботы о семье. Спорт забросила, учиться стала хуже. А вскоре пропал отец. Его нашли случайно в какой-то пьяной компании, где он пропивал последние деньги, вырученные за проданные вещи из старой безбедной жизни. Он уже не узнавал никого. Бывшие друзья помогли определить его в хорошую больницу, но это не помогло. Вскоре он умер.
  Дальше был детский дом. Сестер не разлучили, и хотя место, куда они попали, было вполне приличное, но детский дом - это детский дом. Там всё и все старались переломить характер Веры. Да не тут было! Она умела постоять и за себя, и за сестру. Ей хотелось поскорее стать самостоятельной, поэтому сразу после восьмого класса она поступила в медицинское училище, благо оно находилось в квартале от детского дома, где содержались сестры.
  ***
  Три года пролетели быстро, и вот уже Вера Мазанько - дипломированная медсестра. Возвращаться во Львов, где родилась и выросла, не было смысла. В их комнатах давно уже жили другие люди, вещи, которые они впопыхах даже не собрали, были либо проданы, либо выброшены новыми хозяевами. Вера осталась в Черновцах дожидаться, когда вырастет Надюшка и они будут жить вместе.
  Устроилась в больницу, в терапевтическое отделение. Работала много, с полной самоотдачей, не уставая и не жалуясь, однако с "товарищами по работе не дружила", так было написано в ее характеристике. Заносчивость, приобретенная в детстве, прошла, но осталась привычка смотреть свысока на всех. За это "свысока" ее и не любили коллеги. Откуда же им было знать, что это не гордыня, просто так Вера защищала свое личное пространство от всех людей, которые вошли в ее жизнь после смерти родителей.
  Ее считали карьеристкой, думали, что она выслуживается, старается для начальства, иначе зачем так рвать жилы на работе? А Вере просто очень хотелось получить поскорее комнату, чтобы ей наконец-то разрешили оформить документы об опекунстве и забрать сестренку из детского дома. Вот она и старалась и на работе, и на комсомольских мероприятиях, да еще сестру навещала, при первой же свободной минутке.
  Однажды к ним в отделение попал парень, который лечился от последствий гепатита. Ему приглянулась глазастая и шустрая медсестра, он стал ухаживать за ней. Но Вере было не до этого, она не обращала на его ухаживания никакого внимания. Даже не принимала от него цветы и шоколадки. Только однажды взяла коробку конфет "Пьяная вишня", они ей напомнили счастливое давнее детство. Леонид, так звали парня, сразу же затеял разговор. Он пригласил ее на свидание, но в ответ неожиданно услышал:
  - Леня, ищи себе развлечений в другом месте, а мне некогда.
  - При чем тут развлечения? Может, я на тебе жениться хочу, я недавно квартиру получил, а хозяйки в ней нет.
  - Ничего себе, а как тебе это удалось? Получить квартиру в таком возрасте?
  - А это как нагрузка в продовольственном наборе. Иногда лучше самого набора.
  - Ты про что?
  - Афган, гепатит, ранение. После армии устроился на завод, и мне без очереди дали квартиру.
  - Ну и ну! Здорово, ну ладно, поговорим в другой раз, меня больные ждут.
  Больные Веру не ждали, потому что был обед, но слово "Афган" надежно поселилось в ее голове. "А действительно, чего ждать? Надюшке 13 лет, год поработаю в военном госпитале в Афганистане, а потом вернусь, получу комнату, а может, даже квартиру, и заживем. Надя пойдет учиться в университет, я на заочное в медицинский поступлю, да еще без конкурса". Так думала Вера и уже на второй день после разговора с Леонидом написала заявление в военкомат.
  Ожидание было недолгим. Когда ее уволили из больницы с формулировкой "в связи с переходом на военную службу", никто, кроме больных, не сожалел об ее уходе. Да и Вера не пришла с тортом попрощаться с бывшими коллегами, она поспешила в детский дом с сумками, полными сластей и фруктов. Зашла к директору, объяснила ситуацию и попросила, чтобы присмотрели за сестрой.
  ***
  Веру направили в воинскую часть на окраине Кабула. Она наконец-то обрела друзей. Здесь ее ценили, восхищались ее старанием, ее готовностью прийти на помощь, поработать лишнюю смену и заменить тех медиков, которые ушли на боевые
   задания.
  Капитан Владимир Никитин возглавлял медицинскую службу. Молодой, обаятельный, и при этом профессионал высокого класса. Внешне Володя походил на студента-отличника, в его темных печальных глазах при виде Веры появлялись интерес и любопытство, которые он даже не пытался скрывать. Среднего роста, худой и жилистый, он излучал такую мощную энергию, что хотелось сразу кинуться к нему не только с жалобами на физическую боль, но и поделиться самым сокровенным.
  Вскоре Вера так привыкла к нему, что начинала скучать, когда капитан уходил на боевое задание дольше, чем на два дня. Частое общение Веры с Владимиром скрепило их дружбу. Им нравилась одна и та же музыка, они читали одни и те же книги. А когда обсуждали какое-либо событие, то даже удивлялись совпадению взглядов.
  У Никитина был друг, с которым он делил комнату, одессит Сережа Чеботарь, в звании майора и в должности заместителя начальника штаба. Здоровый, высокого роста, с покатым лбом и остатками былой роскоши на голове, он всем своим видом показывал: "со мной не пропадешь". Чеботарь был женат, очень любил свою разбалованную женушку (ему нравилось ее баловать) и относился к ней, как к капризному ребенку. Завел дружбу с дуканщицей - продавщицей военторга, и та доставала ему много красивых вещей для его ненаглядной. Веру Сергей тоже принимал за ребенка, но сравнивал ее со своей восьмилетней дочкой. Они жили в большой комнате, но очень редко встречались, так как то один, то другой уходили на боевые. В их комнате Вера и нашла себе убежище, часто приходила в гости, спасаясь от всего мира. Там ей было хорошо и уютно, там она любила прятаться от всех с книгой или с письмами от сестры. Больше ей никто не писал.
  В этой мужской компании Вера чувствовала себя прекрасно. Все ощущения, когда-то испытанные в детстве и так долго хранившиеся в ее памяти, снова стали реальностью. Она боялась это потерять и поэтому на ухаживания друзей реагировала шутками. Вскоре ухаживания прекратились, а дружба осталась.
  Иногда Вере становилось скучно, и она начинала приставать то к Никитину, то к Чеботарю с просьбами, чтобы отправили ее с колонной или на какое-нибудь боевое задание. Друзья смеялись, отвечая, что она слишком хорошо готовит и если уйдет на задание, то лишит их удовольствия, которое они получают от борща и украинских голубцов.
  Однако все же Вере пришлось побывать на боевых, по ее прихоти, конечно, и еще потому, что по своей привычке потакать женщинам Чеботарь не мог отказать ей. Вот так и суждено было состояться боевому крещению Веры Мазанько.
  Старший лейтенант Никитин находился в Центральной больнице 40-й Армии, там было что-то срочное, а прапорщик-медик не вернулся из Штаба Армии. Этот самый прапорщик Макаров должен был отправиться на боевые, чтобы сменить лейтенанта Чавчавадзе. А кто будет останавливать колонну из-за прапора? Потом он свое получит, можете не сомневаться, а теперь из-под земли подайте медика для укомплектования колонны. А эта авантюристка Мазанько тут как тут:
  - Сережа, ты же обещал, возьми и меня, а? - принялась она жалостно уговаривать Чеботаря.
  А в Сереже заговорил военный:
  - Отставить разговорчики, ты не имеешь права идти на войну.
  - А вы, товарищ майор, не имеете права отправлять колонну без медика. Ну, возьми, ну, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста...
  - Ты, как моя Дашенька, ей Богу. Давай, пять минут на сборы.
  Ей хватило и трех минут.
   "Ведь не отстанет, - думал Сергей, - а так хоть под моим присмотром будет. Понюхает пороху - успокоится. Все равно завтра Володя отправит с попутными прапорщика, ну а я верну Веру в полк".
  ***
  Батальон, командиром которого был назначен майор Чеботарь и к которому прикрепили медсестру Мазанько, направлялся в Баграм. Боевая задача -контролировать дорогу между Кабулом и Баграмом. Вера быстро сложила все аптечки, медицинские сумки в БТР. Она была весела и счастлива, оттого что вырвалась из-за колючей проволоки воинской части, называемой Теплый стан. Почему такое название? Это были как бы ворота Кабула: когда моджахеды пытались напасть на столицу, эта воинская часть держала оборону. И, хотя бои были жаркими, вылазки душманов оборачивались неудачей. Так она себе напридумала, а кто на самом деле дал такое название - неизвестно. Теплый стан - так Теплый стан.
  Была ранняя весна. Утреннее солнце нежно обнимало колонну шурави. Вера сидела на третьем БТРе, подставив ласковому солнечному теплу свое лицо, и улыбалась. Она была счастлива. Она добилась своего. Теперь она не просто медсестра в госпитале, а боевой полноправный товарищ. Она представила себе, как после возвращения придет в детский дом к ребятам и будет рассказывать им о боевых буднях медицинской сестры. А может быть, поедет в свой Артек, где ее, наверное, вспомнят, и сегодняшние пионеры повяжут ей красный галстук.
  Пока Вера с восхищением рассматривала картинки своего прекрасного будущего, колонна добралась до места. Медицинскую машину, так называемую "таблетку", припарковали за дувалом. Когда-то на этом месте была деревушка. Как и многие другие такие же селения, она была разрушена еще во времена правления Амина.
  Врач, которого медсестра Мазанько сменила на посту, старший лейтенант из Грузии, спросил, почему сестричка променяла свое теплое место в медсанчасти на это. Вера ответила, что надоело сидеть за колючей проволокой, захотелось на волю, на свободу.
  - Смотри, не попади за другую колючую проволоку, - грустно пошутил он.
  - Я!? Я не попаду, - гордо произнесла Вера, - в крайнем случае, воспользуюсь последним патроном.
  - Ну-ну! - с сомнением произнес доктор, подумав: "Бедное дитя. Ты еще не знаешь, как далек агитационный патриотизм от того, с чем придется, не дай Бог, столкнуться", а вслух добавил: - Не приведи, Господи! Удачи тебе, девочка! Обыкновенной солдатской удачи!
  Свежий горный воздух, виноградники, которые напоминали Буковину, да и вообще все происходящее вокруг помогало сохранять благостное настроение. Другими словами, Вере казалось, что жизнь прекрасна и удивительна.
  Состояние неги длилось недолго, до 14 часов, пока дозорные, находившиеся на вершине скалы, не сообщили, что к линии обороны направляется отряд моджахедов. Командир группы майор Чеботарь связался с командиром части и доложил обстановку. Получив указания от подполковника Меснякова, майор отправил навстречу афганскому отряду тридцать человек под командованием старшего лейтенанта Литвинова.
  Приказано: обезвредить и, если возможно, доставить духов в расположение позиций. Без медицинского сопровождения на такое задание не отправляют. Кандидатура санинструктора даже не обсуждалась - альтернативы не было. Вера просто переложила медицинские сумки на БТР Литвинова, и они двинулись в путь. Страх показаться трусихой был больше, чем само ощущение страха перед возможным боем.
  Еще в детстве, будучи своим парнем среди дворовых мальчишек, участвуя во всех драках за справедливость, она не боялась боли, но боялась прослыть плаксой. Даже зная, что вечером последует разговор с отцом, Вера кулаками отстаивала свое право на дружбу с мальчишками.
  Отец догадывался, что виной всему его желание иметь первенца-мальчика. Все девять месяцев он очень ярко представлял себе, как будет воспитывать сына. Вот и допредставлялся. Несмотря на то, что он все понимал, разговор был коротким - просто наказывал, даже не разобравшись, кто прав, а кто виноват. Дочка ответственного работника обкома должна быть умницей-отличницей и не позорить имя отца.
  ***
  Взвод прибыл в заброшенную полуразрушенную деревушку. Когда-то в ней жили мирные дехкане, жили до того времени, пока война не ворвалась в их жизнь. Горное селение было уничтожено. А кем - шурави, моджахедами, кто теперь знает... Войной. Судя по всему, они жили бедно, но это была их жизнь, их судьба, их жилище. Теперь здесь уже ничего не было, кроме нескольких полуразрушенных домов. Шурави вошли в эту мертвую деревню, как на кладбище.
  Взвод, под командованием старшего лейтенанта Литвинова разделился на четыре группы. Бойцы заняли оборону в двух домах, по обе стороны дороги, несколько солдат спрятались в большой постройке, которая когда-то была не то хлевом, не то сараем, а небольшая группа резерва укрылась в овраге, неподалеку от селения.
  Минуты ожидания тянулись долго. В сумерках трудно было что-то разглядеть, но моджахедов они увидели сразу. Духи были одеты во все черное и вооружены, как говорится, до зубов. Их оружие вызвало у Веры удивление и неожиданное уважение. "Вот это да"! - только и подумала она. Литвинов приказал, когда душманы поравняются с домами, ликвидировать их без шума.
  Ничего путного из этого не получилось. Моджахеды, вероятно, ожидали засаду, поскольку первый неосторожный шум вызвал со стороны афганцев шквал огня. Началось настоящее светопреставление. Противников становилось все больше, и они все прибывали и пребывали. Через несколько минут горы задрожали от взрывов и выстрелов. С криками "Аллах Акбар" духи без страха шли на штурм домов и падали как подкошенные от пуль шурави.
  Грохот оглушал, снаружи все шумело, свистело, тряслось. Двери и окна дрожали от беспрерывной стрельбы. Первые нападавшие слегли под градом пуль. Через полчаса от придорожных домов остались только руины. Появились раненые, Вера быстро перевязывала их. Бедная девочка глубоко прятала свой самый сокровенный и самый постыдный секрет: она до ужаса боялась крови. Так было всегда, но ей казалось, что она давно одержала победу над этим страхом, ан нет, он просто затаился. Страх перед кровью, усиленный видом ран, вновь заявил свои права на ее душу.
  Первой ее реакцией, когда она увидела рану сержанта Кашина, был ком в горле, головокружение, созвездие искр перед глазами и ощущение потери сознания. Но потом руки стали послушными и выполнили свою работу четко. Момент слабости прошел - одна перевязка за другой, укол, снова перевязка. Вера спряталась за стеной и подтаскивала к себе раненых, чтобы оказать им первую помощь.
  Маленький отряд, который затаился в сарае, не подавал никаких признаков жизни. Вероятно, они внедрятся в бой позже. Но когда? Когда всех убьют? Как бы не стало слишком поздно. Еще старший лейтенант Литвинов надеялся на помощь товарищей, которые остались в овраге, недалеко от деревни. Он понимал, что пробиться сюда, по открытой местности почти невозможно. Но вдруг? Время шло, а помощи не было. Значит, надо просто вести бой до последнего патрона и надеяться на солдатскую удачу.
  Взвод Литвинова окружили, выстрелы раздавались со всех сторон. Дома, служившие им защитой, рухнули, как рухнула и надежда на спасение. Боковая стена дома, за которой пряталась Вера, разлетелась от взрыва гранаты. Она почувствовала на себе какую-то тяжесть. Машинально оттолкнула того, кто был сверху, и выбралась из-под солдата, специально или случайно закрывшего ее своим телом. Это был ее недавний пациент - сержант Кашин. Он был мертв. Не успела она до конца понять и оценить, что сделал для нее ценой собственной жизни этот нескладный рыжий парень, как новый взрыв раздался рядом с ней.
  Осколком гранаты сержанту Голубец вырвало руку прямо из плеча. Вера пыталась его перевязать, но он оттолкнул ее ногой и продолжал стрелять. Через несколько секунд она увидела, как пальцы его правой руки впились в курок... и все. Она подползла к нему, в надежде, что он просто потерял сознание от боли. Но нет, чудес не бывает. Его рана, из которой все еще текла кровь, была несовместима с жизнью. "Когда же это кончится? Удалось ли Литвинову связаться с Чеботарем?", - с этими мыслями Вера почувствовала, что теряет сознание.
  "Господи, грешные мы, ты же милостив. Пришли нам подмогу", - шептала она вслед уходящему сознанию. Откуда ей, дочке партийного работника, а потом воспитаннице советского детдома, было знать молитвы? Новый взрыв вывел ее из оцепенения. Она взяла ватку с нашатырем, несколько раз глубоко вдохнула и, окончательно придя в себя, поползла в сторону очередного раненого бойца.
  Жестокий бой длился довольно долго. Практически все были ранены. Духи атаковали, почувствовав свое преимущество и предвкушая победу. Отряд из сарая пытался вызвать огонь на себя, давая другим шанс отступить, но беда в том, что отступать было некуда. Сержант Михайлов запускал ракеты в сторону духов, собирал гранаты и оружие убитых. Закончились перевязочные средства, антибиотики, обезболивающие. Вера рвала все, что попадало под руки - рубашки, нательное белье, резала по живому, не обращая внимания на стоны и крики людей.
  "Бедные мальчики, - думала медсестра Мазанько, видя как один за другим умирали на ее руках солдаты, - никто и никогда не узнает об ужасах этого дня, о боли и агонии молодых ребят, доживающих на этой земле свои последние минуты. Какой-то странный, непрекращающийся звук в ушах - у-у-у-у-у-у-у.., как гудок паровоза. Что такое? Вера попыталась вытереть пот со лба, но когда опустила левую руку, заметила кровь. Наверное, эта чужая кровь, но почему в голове гудит? Усталость и что-то еще, безразличие какое-то. Нет, не страх, страх отсутствовал напрочь. Она просто чувствовала огромную усталость и желание спать. Вот прямо здесь лечь, и чтоб ее никто не трогал.
  Литвинов полз в ее направлении и тащил кого-то за собой, потом она увидела, что это был сержант Михайлов. Лейтенант что-то говорил, было видно, как двигались его губы, но она не слышала ничего, кроме рева в ушах. Сержанта ранило в грудь. "Чем его перевязать? - с безразличием, отстраненно думала Вера, - Господи, что случилось? Я никогда не была такой равнодушной. Что угодно: злость, радость, страсть, страх, только не равнодушие. Тогда что же это со мной?"
  Затем появился еще какой-то странный звук, то ли вьюга, то ли плач маленького ребенка, жалостливо так, с завыванием. Еще раз подняла руку, чтоб вытереть лоб, где пот тек ручьями и заливал глаза. Это была кровь, только теперь она поняла, что ранена, вот из-за чего гул и шум в ушах. Кровь, не останавливаясь, вытекала из раны на голове, а вместе с ней уходили и последние силы.
  Группа солдат, укрывавшаяся в сарае, открыла наконец-то огонь из пулеметов и закидала противника гранатами. Под перекрестным огнем наших и моджахедов оставшиеся бойцы начали отступать в сторону кладбища. Солдаты, которые были в овраге, нашли все-таки способ, как им помочь. Они обнаружили укрытие духов, ожидавших приказа вступить в бой. После недолгой перестрелки, которую в оркестре звуков боя даже никто не заметил, наши бойцы захватили БТР моджахедов и прямо на нем подъехали к месту сражения. Противники беспрепятственно подпустили их к себе, думая, что к ним подоспела подмога. С новыми силами шурави продолжали бой до тех пор, пока не прекратилось сопротивление врагов. Все звуки стихли. Начали собирать раненых и убитых, уложили их в бронемашины. К позициям вернулись почти на рассвете.
  ***
  С трудом вспоминала Вера события последующих двух дней. Операционная, анестезия, сон... и ужасная головная боль...
  На третий день в палате появился Володя Никитин. Он пришел к ней с огромным букетом цветов, крепко прижал к себе. Вера не выдержала и тихо заплакала, отстранившись, легла на подушку. Он гладил ее по голове, как маленькую, и приговаривал:
  - Ну, что ты, девочка моя, не плачь, не надо. Теперь все будет хорошо. Никакой войны. Договорились? Ведь могло случиться все что угодно. Ты подумала обо мне? О нас? Неужели ты не видела, не чувствовала, как я к тебе отношусь.
  Вера заплакала еще сильнее. Слезы градом катились из ее глаз, но она при этом счастливо улыбалась. Впервые за последние годы, да что там за годы, впервые за свою полумальчишескую жизнь она вдруг осознала, что рождена быть женщиной, со всеми недостатками и достоинствами - настоящей женщиной, готовой принять от мужчины защиту и любовь. Да она и сама почувствовала зарождающееся в ее душе теплое чувство. Вера еще не могла назвать это чувство любовью, но точно знала, что кроме сестры нет в ее жизни более дорогого человека, чем капитан Никитин.
  А у Никитина был серьезный разговор с другом. Как он смел рисковать жизнью Веры?
  - Ты бы послал свою жену на войну? Что глаза вылупил? Такая идея даже в голову тебе не пришла, а вот Верочку ты отправил туда без всяких угрызений совести.
  - Да что с тобой, как с цепи сорвался, не хотел я ее брать, она сама, да и кто мог подумать, что так получится, всегда спокойно на этом направлении было.
  - Спокойно... - проворчал Володя, сбавив тон, - Люблю я ее, понимаешь? Жениться хочу.
  - А-а, вон оно что... Правильно надумал, друг, стоящая она девчонка, не пожалеешь.
  И Володя продолжал посещать Веру, как только мог найти свободную минуту и когда намечалось сопровождение в Центральный госпиталь 40-й Армии.
  Операция ли была удачной, лекарства ли помогли, но Вера думала, что все это ни при чем. Это Володя помог ей выздороветь, его улыбка, прикосновение его пальцев, а какие губы сладкие были у него... м-м-мм! Вчера девчонки, соседки по палате вышли и оставили их вместе: у всех вдруг нашлись какие-то срочные дела,. Так вот, в это самое время, когда они остались одни, Володя встал на колени возле ее кровати, одну руку подложил Верочке под голову и так тихонечко, чтоб не причинить боль, приподнял голову и... прижал свои губы к ее губам. Вера не пошевелилась, ее глаза еще шире открылись, но когда он стал целовать ее по-взрослому, от стыда она закрыла веки. Но так еще лучше было. С чем бы сравнить это наслаждение? Нет, раньше такого Вера не испытывала. Никогда, никогда. Но и не захотела, чтобы это закончилось. Никогда, никогда.
  В свою часть Вера Мазанько вернулась через две недели. На голове еще была повязка, но она замаскировала ее красивым, тоненьким шарфом и даже бантик сбоку завязала. В таком виде она появилась в кабинете начальника медицинской службы. В этом кабинете они впервые и поцеловались.
  Капитан Никитин выписал Вере больничный лист на десять дней и настоял на том, чтобы она съездила домой. Командование выдало отпускные и проездные документы до города Черновцы. Покупать сестренке подарки Вера отправилась вместе с Володей. Они теперь всегда были вместе, при каждом удобном случае. Он даже вырвался из части, чтобы посадить ее в самолет, улетающий в Союз, и успокоился только тогда, когда узнал, что борт благополучно приземлился в Ташкенте. Владимир надеялся, что Вера останется в Черновцах, так ему было бы спокойнее. Надеялся, но боялся сам себе признаться, что ждет ее возвращения.
  Отпущенные десять дней на родине прошли быстро и весело. Вера приехала в детский дом, и там ее встретили, как она и намечала. Надюшка была счастлива. Хотя какая она теперь Надюшка? Восьмиклассница Надежда Мазанько - гордость школы, закончила седьмой класс на одни пятерки.
  Сестры в эти дни почти не расставались. Разговаривали, вспоминали, а иногда нет-нет да и всплакнут. Надя переживала близкое расставание с сестрой, которую из-за разлуки она полюбила еще сильнее. К тому же после возвращения Вера так стала похожа на маму. Нет не внешне, а каким-то особенным теплом, которое Надюша всегда помнила и хранила в своей душе.
  Могла бы Вера остаться на родине? Конечно, да, ведь она не была военнослужащей. Но теперь уже не желание получить квартиру толкало девушку обратно в Афганистан. Подполковник из военкомата, куда она пришла отметить командировку, предложил поехать в Германию, где можно было спокойно подзаработать. Вера на это ответила отказом.
  Улыбаясь своим мыслям, она запихивала в рюкзак книги и подарки. Самолет Киев-Ташкент, затем "Илюшка" до Кабула. Она стремилась туда, где ждет ее счастье, ее любовь с цветами. Она должна быть рядом. Она не будет больше рваться на поле боя, она будет готовить борщи и голубцы, она будет просто работать в медчасти и ждать, когда они вместе смогу уехать в Союз, забрать из детдома Надю, а дальше, хоть на край света. Туда, куда отправят капитана Никитина.
  
Оценка: 7.42*6  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023