ArtOfWar. Карцев Александр Иванович. Дракон по имени Яна

Дракон по имени Яна

Посвящается светлой памяти моих родителей, моему другу Игорю Дороганову (в/ч п.п. 51932) и Принцессе. С благодарностью Ар Лючису Пустоте за его прекрасные книги.

- Но существует же закон отмирания функций за ненадобностью... - Задумчиво произнес Цилинь.

- Вы правы, учитель. Вот именно поэтому учиться искусству любви нужно не только всю жизнь, но и каждый день. И каждую минуту. - После короткой паузы принцесса чуть слышно произнесла еще несколько слов. - Возможно, это самое главное, чему должны научиться люди?

Цилинь не услышал её последних слов. Но он знал, какими они будут. Потому, что слишком хорошо знал свою ученицу.

Из разговора, которого не было.

Глава 1

На южном склоне Фудзиямы есть небольшая, увитая плющом и диким виноградом, пещера. Стены её выложены изумрудами и лазуритом. Пол усыпан лепестками сакуры. В серебряных блюдцах горят свечи. От них веет удивительным теплом и уютом. А если выйти из пещеры перед самым закатом, то можно увидеть, как солнце прячет свои последние лучи в изумрудных водах Суруганского залива.

На северном склоне горы Монблан всё совершенно по-другому. Там пещера больше похожа на сказочный дворец. Высокие своды прячутся в легком полумраке. Сталактитовые колонны отражаются от кристаллов горного хрусталя. И словно молчаливые стражники окружают крошечное озеро в центре пещеры. Вокруг озера круглый год цветут эдельвейсы. В этом нет ничего удивительного. В озере очень теплая вода. И фея может часами не вылезать на берег. Она не любит эдельвейсы, но они растут сами по себе, и поэтому она на них не сердится. Из этой пещеры прекрасно видно Женевское озеро и зеленые альпийские луга.

У любой феи есть такие потаенные места. Где можно побыть одной, насладиться тишиной и покоем. Помечтать. И, может быть, даже немного погрустить. Совсем чуть-чуть. Перед тем, как снова вернуться к людям. К их делам, заботам и проблемам. Вернуться к тем, кого ты любишь. И без кого ты просто не можешь жить.

Фея очень любила эти пещеры. Она любила отдыхать в них душой и телом. И появлялась там довольно часто. Почти каждый год. Но было на этой планете еще одно место, которое было ей по-настоящему дорого. Место, в котором она когда-то была очень счастлива. Когда-то давным-давно. Еще в прошлой жизни. Когда она была обычной принцессой. Когда мы были молоды. И когда мы были вместе.

Это была небольшая поляна посреди огромного дремучего леса. В двух ли к северу от бухты Синхуаван. Примерно в тридцати ли к востоку от деревни Ханьцзян. И примерно в пятидесяти ли южнее Миньчжуна. В стародавние времена ли равнялось примерно 516 метрам, а не 500, как ныне. Но задолго до этого, во времена, когда жила принцесса, расстояния измерялись совершенно иначе. В удавах, драконах и попугаях. И в крыльях попугаев и драконов, разумеется.

Если вы когда-нибудь бывали в этих местах, тогда вы непременно должны были обратить внимание на эту поляну. Не заметить её, было просто невозможно.

Вдоль южной опушки леса протекал небольшой ручей с прозрачной и удивительно вкусной водой. С восточной стороны поляна заканчивалась высокой отвесной скалой, уходящей в небо. Где-то на самом верху этой скалы и начинался ручей. Пробиваясь на поверхность из трещин в скале, ручей превращался в небольшой водопад. Этот водопад с весёлым шумом устремлялся в крошечное озеро, притаившееся у самого подножия скалы. А за струями водопада скрывался вход в пещеру.

Широколистные утуны (деревья из семейства платановых) охраняли покой этой сказочной поляны. Казалось, время навсегда остановилось в этом волшебном лесу. И только сезоны сменяли друг друга. Ранней весною повсюду расцветали необыкновенные луговые цветы. Летом тут и там распускались орхидеи, мэйхуа и мусихуа. Гордые хризантемы появлялись поздней осенью посреди вечнозелёных кустов мусихуа. Белые душистые цветы мусихуа к этому времени уже опадали. Точно так же, как и цветы чудесных орхидей и мэйхуа.

А следом за хризантемами на листьях деревьев, кустарников и на траве распускались крошечные и удивительные, падающие с неба, звёздочки. Сначала они таяли и превращались в бегущие капли. Но с каждым днём их становилось всё больше и больше. Они укрывали лес и поляну волшебным ковром. И тогда наступала зима.

Я не любил зиму. Не знаю, почему, но не любил. Возможно, потому что девять зим назад рыцарь в черных доспехах недалеко от нашей поляны выстрелом из арбалета пробил огромное и удивительно доброе сердце одного дракона. Дракона, которого все мы очень любили. И который был самым замечательным драконом на свете. К тому же он был моим отцом.

Мне его очень не хватало. Некому было порадоваться моим первым шагам, моей улыбке. Посмотреть, как здорово я умею бегать. И как замечательно умею летать.

Я понимал, что никогда в жизни его больше не увижу. Не смогу с ним посоветоваться. Просто поболтать. Поболтать ни о чем. Понимал разумом, но в глупом сердце оставалась какая-то необъяснимая, неискоренимая надежда на чудо. Все вокруг говорили, что рано или поздно, но мы с ним обязательно встретимся. В другой жизни или в лучшем мире мы встретимся с ним снова. Но мне так хотелось, чтобы всё это произошло хоть чуточку пораньше. Еще в этой жизни! Нет, не потом. А здесь и сейчас. Я продолжал наивно и по-детски верить в чудо. В то, что он умер понарошку, не по-настоящему.

Всё это время я кожей чувствовал его присутствие. Словно он спрятался за ближайшим деревом или камнем. Думалось: стоит забежать за них, и ты снова увидишь его сияющие глаза и его удивительную улыбку. Я забегал за эти камни и деревья, но за ними было пусто. Это было похоже на какую-то детскую игру. Но победителей в этой игре не было.

В сумерках в лесу очень часто можно было увидеть его силуэт. Но когда я подлетал к нему, силуэт оказывался большим камнем, поросшим мхом. Или просто поваленным бурей деревом. И это было очень грустно. Очень грустно. Если бы вы только знали, как сильно мне его не хватало!

Впрочем, его не хватало не только мне. Быть может, даже больше чем мне, его не хватало моей маме. Она частенько усаживалась по вечерам у входа в нашу пещеру на большой серый камень и смотрела на заход солнца. В эти минуты у неё были удивительно печальные глаза, и в глубине этих глаз прятались крошечные слезинки. Мне было понятно и без слов, что она всё еще любит моего отца. Любит. И, так же как я, ждет его возвращения.

В такие минуты Цилинь старался её не беспокоить. Усаживаясь у старого утуна на опушке леса, он тоже смотрел на закат солнца. И, судя по его грустным глазам, тоже вспоминал моего отца. Они были друзьями: большой сильный дракон и мудрый цилинь. Долгие годы. В тяготах и лишениях. В счастливые минуты и трудные дни. И Цилинь никак не мог себе простить, что в тот день его не было рядом со своим другом. Что он не смог уберечь его от гибели. Не смог спасти.

Я хорошо помню тот огромный погребальный костёр, с которого уходил на небо мой отец. Помню, как мама развеивала пепел костра над нашим ручьем. Тогда Цилинь рассказал мне, что все ручьи и реки несут свои воды к Большой воде. За этой водой есть остров, на котором живут после смерти драконы. И что драконов нельзя хоронить в земле. Потому что тогда их души не смогут найти дорогу к этому острову.

Мама сломала над ручьем свою шпильку и бросила её обломки в воду. У людей был такой обычай. Возлюбленные при расставании ломали на две части шпильку или заколку в знак памяти друг о друге. И верности в дни разлуки. Если один из возлюбленных погибал, это означало, что другой будет верен ему до новой встречи. В другом мире. А в этом у него уже не будет иных возлюбленных. Это был обет верности.

Я смотрел на ручей, и мне становилось как-то не по себе. Уже тогда я начинал понимать, что ручей течет только в одну сторону. И с каждым мгновением он уносит моего отца все дальше и дальше. И я прекрасно понимал, что больше никогда не смогу любить ручьи и реки. Даже, несмотря на то, что когда-нибудь и моя душа устремится по ним навстречу моему отцу. Навстречу чудесному острову, где живут бессмертные драконы. Нет, все равно, не смогу.

Думаю, именно тогда я окончательно понял, что теперь мне всегда будут ближе озера и моря, по которым однажды можно будет вернуться назад. К своим любимым и близким. Мне всегда будут ближе и роднее озера и моря, которые дарят нам надежду.

С того дня Цилинь был у нас частым гостем. Он охранял нашу пещеру. Приносил хворост и еду. Иногда он приносил маме букеты цветов и лакомства мне. А еще он любил рассказывать удивительные истории, которых знал великое множество. Мне нравилось слушать эти истории. И даже просто сидеть рядом с ним. Особенно по вечерам, когда в пещере уютно потрескивал огонь на поленьях. Мама готовила ужин. И с улыбкой смотрела в нашу сторону. Мне нравились эти вечера. Мне нравилось слушать Цилиня и смотреть на маму.

Да, я забыл сказать вам, что моя мама была очень красивой. И не только в молодости, когда впервые встретила моего отца. Но и теперь, когда ей исполнилось тридцать девять зим. Думаю, что сейчас она была даже более красивой, чем тогда, когда была обычной циньской принцессой. Когда свадебных послов к ней присылали не только из Вэй, Хань, Чжао и Цинь, но даже и из столь дальних царств, что за давностью лет, вспомнить их названия уже не представляется возможным. Но однажды, гуляя в лесу, недалеко от своего замка она встретила дракона. Влюбилась в него с первого взгляда и на всю жизнь. И провела лучшие годы своей жизни рядом с ним. Ни на мгновение, не пожалев о своём выборе.

В те, стародавние времена драконы рождались только от великой любви драконов и принцесс. Впрочем, и в наши дни, когда встретить настоящего дракона удается далеко не каждому, они могут оставить свое потомство только от прекрасных принцесс. Многие вещи остаются неизменными в этом мире. Вот только драконов почему-то становится все меньше и меньше. Хотя, кого волнуют какие-то там драконы?! И что с каждым днем у нас все меньше и меньше шансов встретить их на своем пути. Страшнее другое. То, что и настоящих принцесс на этой планете можно встретить все реже и реже.

Правда, моему отцу повезло. Он встретил свою принцессу. И через несколько месяцев, в девятый день девятой луны, когда жители ближайшей деревни отмечали веселый праздник Чунъян, я появился на свет. В древности в этот день селяне обычно ходили в горы. И молились о ниспослании им счастья и исполнении их желаний. Теперь же Чунъян превратился в весёлый праздник осени, когда все пили вино, настоянное на лепестках хризантем, и развлекались на лоне природы. Это был праздник любви. И моя мама была безмерно рада не только моему рождению, но и тому, что я родился именно в этот день. А не в какой-нибудь другой. Потому что она была уверена, что все принцессы и все драконы рождаются на этой планете только для любви и счастья. Думаю, что она была права. Разве не так?!

Мама рассказывала, что в тот день отец был на седьмом небе от счастья. Ведь сбылась самая большая мечта его жизни. И у него появился наследник. Он выстлал всю пещеру ковром из хризантем. Хризантемы всегда были символом благородства, стойкости и непреклонности духа. Но главное, это были любимые мамины цветы.

А затем отец вместе с Цилинем сделал из утуна мою первую колыбель. Я представляю, каких усилий им это стоило! Не думаю, что когда-нибудь раньше им приходилось заниматься плотницким ремеслом. Ведь это искусство никогда не входило в список наиболее важных и традиционных увлечений драконов и цилиней. Вы бы только видели, насколько приспособлены для этого лапы драконов и копыта цилиней! Но, видимо, любовь и дружба могут творить настоящие чудеса. Любовь и дружба. Ну, и чуть-чуть волшебства, разумеется. Именно поэтому моя колыбель была настоящим произведением искусства. С инкрустацией из красного дерева, рыбьего зуба и ярких переливающихся на солнце камней.

Мама сплела из тэна (тэн - ползучее растение, из которого обычно плетутся различные предметы домашнего обихода) красивую и мягкую циновку, которую уложила на дно колыбели. И эта колыбель стала моим первым домом. В ней так сладко засыпалось. А как чудесно было в ней просыпаться. Встречать новый рассвет и новый день!

Да, я хорошо помню свое детство. Помню, как мама пела мне по вечерам колыбельные песни. И рассказывала сказки. О Хэн-э, фее луны и жене легендарного героя Хоу И, которая похитила у своего мужа лекарство бессмертия. Выпив лекарство и сделавшись бессмертной, она улетела на луну, и с тех пор тоскует в вечной разлуке с мужем и людьми.

О дереве гуйхуа. Из коры которого, заяц, живущий на луне, толчет в ступе лекарство бессмертия.

О звездах Ткачихе и Пастухе. О том, как некогда фея, внучка всесильной богини Неба, спустилась с подружками на землю и здесь влюбилась в юношу-пастуха. Разгневанная богиня решила, во что бы то ни стало вернуть себе внучку, искусную ткачиху, шелковые нити которой украшали небо. Однажды, когда Пастух был в поле, богиня схватила Ткачиху, и понесла на небо. За ними на волшебной воловьей шкуре устремился в погоню Пастух. Когда он уже готов был вырвать возлюбленную из рук похитительницы, богиня разлила на его пути Небесную реку (Млечный Путь). С тех пор разлученные могут встречаться лишь однажды в году, в седьмой день седьмой луны. Стая сорок в этот день, соединив крылья, возводит для них живой мост через Небесную реку.

А еще мама часто рассказывала мне о людях. О том, какие они весёлые и жизнерадостные. Какие трудолюбивые и талантливые. Мне почему-то думается, что мама всегда очень любила людей. В этом не было ничего удивительного. Ведь она и сама была человеком. Но при этом в глазах у неё постоянно оставалась какая-то недоговоренность. И она никогда не уставала повторять, чтобы я не улетал слишком далеко от пещеры, не выходил к людям и даже не показывался им на глаза. Едва ли она переживала за людей. Возможно, мама всего лишь волновалась за меня. Правда, мне почему-то казалось, что она не только любит людей, но и боится их. И, видимо, тому были веские причины.

Словно отвечая на мой безмолвный вопрос, мама часто говорила, что, возможно, когда-нибудь наступят другие времена. Что мы научимся жить вместе. И не будем больше делить друг друга на людей и драконов. А будем называться просто и очень обыденно: жители планеты Земля. Но я в это не очень-то верил. Конечно, люди, они такие же, как драконы. С этим я мог согласиться. Но в отличие от драконов, они убивают друг друга. Убивают самих себя и все, что их окружает. Но даже я замечал, насколько люди мельче драконов. К тому же, они не умеют летать.

Возможно, дело еще было и в том, что я слишком хорошо помнил рыцаря, убившего моего отца. Помнил, как мы с мамой прятались за большим развесистым утуном. Как мама до крови закусила губу, чтобы не закричать. Она прекрасно понимала, что будет с нами, если рыцарь нас заметит. Мы были ненужными свидетелями его "мужества и отваги". А я к тому же был еще и детёнышем дракона. За детёныша дракона на ближайшей ярмарке могли заплатить даже золотом (Тогда я еще не знал, что это такое. Хотя Цилинь частенько показывал мне на берегу нашего ручья тяжелые, желтые камни. Он говорил, что это обычный металл, правда, обладающий по отношению к людям необычными свойствами. Этот металл ослеплял многих из них и лишал разума). Поэтому мама старалась не смотреть в ту сторону, чтобы ничем не выдать нашего присутствия. Я же был слишком мал, чтобы что-нибудь понимать. Чтобы не смотреть. И поэтому видел все, что происходило в лесу от первого мгновения до последнего.

У меня до сих пор стоит перед глазами картина гибели моего отца. Гибели не в открытом честном бою. Не от копья, брошенного твердой рукой. И не от меча. Черный рыцарь трусливо спустил тетиву своего арбалета, прячась в кустах. А затем, так же трусливо и воровато озираясь, он отрезал когти и вырезал сердце моего отца. Нет, я не верил, что люди когда-нибудь научатся жить вместе с драконами. И я не верил, что смогу когда-нибудь простить людей. А вы бы смогли?

Да, мама часто рассказывала мне по вечерам сказки и поучительные истории. Мне очень нравилось их слушать. Но еще больше мне нравилось слушать Цилиня. Правда, Цилинь рассказывал совсем другие сказки. И рассказывал их совершенно иначе.

Цилинь считал, что каждая сказка нас чему-то учит. Нужно лишь уметь правильно их читать. И делать из них выводы. Потому что в сказках скрыта человеческая мудрость, накопленная веками. А мудрость, даже человеческую, он всегда ценил очень высоко.

Вы, наверное, не раз встречали в своей жизни цилиней. Все они выглядят абсолютно одинаково. И похожи друг на друга, как две капли воды. С головой оленя, хвостом змеи, копытами быка и телом, покрытым рыбьей чешуёй. Вполне обычные единороги. В них нет, и никогда не было, ничего мифического.

Хотя люди и приписывают им множество сверхъестественных свойств и талантов. В чем-то они, конечно же, правы. В чем-то, нет. Да, меня и самого не раз восхищало то, что Цилинь в совершенстве знает язык птиц и животных, людей и насекомых. Но в наше время и многие люди еще помнили язык птиц и зверей. В том, что он может лечить болезни, тоже не было ничего удивительного. Что он знает так много интересного?! И, что он умеет читать. А кто этого не умеет?!

Да, наш Цилинь был похож на любого другого цилиня. Правда, кое-чем он все-таки отличался. Во-первых, он был очень старым. Очень старым. Во-вторых, он был очень мудрым. А, в-третьих, он был волшебником. Хотя о последнем его качестве я узнал не сразу. Просто, все, что он для нас делал, было таким естественным и само собой разумеющимся, что никак не могло казаться волшебным или чудесным. И лишь по прошествии многих лет я понял, как много он для нас сделал. Для нас и для меня лично. Большое, как всегда, видится лишь на расстоянии.

Глава 2

Утро, с которого началась эта история, было вполне обычным. Если не считать того, что перед самым рассветом Тиху и Току опять что-то не поделили между собой. И устроили такой переполох, что разбудили даже Цилиня, спавшего у входа в пещеру. Он был готов превратить этих непосед в камни, и только вмешательство старого Пэна спасло их от неминуемого наказания.

- Тише. Тише, дети. Все спят. Угомонитесь.

- Вот ведь разбойники! - Проворчал чуть слышно Цилинь. Повернулся на другой бок и тут же уснул.

Мне оставалось только подивиться его умению, так быстро засыпать. У меня это никогда не получалось. Я же не был волшебником, как Цилинь! От нечего делать, я начал придумывать страшную месть для Тиху и Току, прервавших мой самый сладкий утренний сон. Первое, что пришло мне в голову - это поискать этим же утром где-нибудь в лесу какую-нибудь милую и очаровательную летающую кошку. И пригласить её к нам в гости на обед. Мысль эта показалась мне довольно забавной. Дело в том, что Тиху и Току были летучими мышами. А Пэн был их дедушкой. Они жили под сводами пещеры. И никогда раньше не были ни слишком шумными, ни слишком надоедливыми. С ними пещера даже казалась более уютной и жилой. Вот только сегодня на них что-то нашло. И мысль о летающей кошке показалась мне более чем уместной.

Вы спросите, почему у них были птичьи имена? Я не знаю. Мама говорит, что так уж повелось у летучих мышей: они всегда давали друг другу имена дневных птиц, которых не видели ни разу в жизни.

Да, у Тиху и Току были птичьи имена. Впрочем, и их дедушка недалеко "улетел" от своих внуков. Он тоже с гордостью носил имя легендарного грифа, один взмах крыльев которого позволял ему преодолевать расстояние в девять тысяч ли. Думаю, что все они страдали ярко выраженной манией величия. Впрочем, мыши, которые умеют летать, всегда считают себя равными птицам. Забывая о своих серых, ползающих по земле, сородичах.

С этими мыслями я и уснул. Правда, где-то на самом дне моего сознания остались обрывки ночного разговора Тиху и Току. В нем не было ничего интересного. Они обсуждали что-то произошедшее на закате дня в лесу. Происшедшее среди людей. Люди были мне неинтересны. А значит, и разговор летучих мышей меня не касался.

Я проснулся буквально через мгновение. Кто-то настойчиво и требовательно дергал меня за правое крыло.

- Вставай. Вставай, Дракон! Уже солнце пришло на поляну. - Это Цилинь. Он постоянно жалуется на то, что у него ужасный китайский акцент. Хотя, чему здесь удивляться, ведь в Китае он живёт только последние двести зим. Цилинь в совершенстве знает язык зверей, птиц и драконов. Но язык людей дается ему куда хуже. Может быть, именно поэтому вместо "дракона" у него всегда выходит мягкое и протяжное "Дороган".

Я не обижаюсь на Цилиня. Дороган, так Дороган. Не самое плохое прозвище для Дракона. К тому же, мне оно нравится. В нём слышится что-то от слов "дорога" и "дорогой". Двух самых близких и важных для Дракона слов. Мне только не совсем понятно, зачем Цилинь заставляет меня учить язык людей, ведь он такой неудобный. Птичий язык, как у ворон. Его не сравнишь с мелодичным и красивым языком драконов. А еще мне не понятно, почему каждое утро он будит меня ни свет, ни заря. И заставляет делать какую-то непонятную и совершенно бесполезную зарядку.

После зарядки он учит меня приемам защиты от людей, учит владеть лапами и хвостом. Против этих приемов я ничего не имею. Мне приходится их изучать, чтобы уметь защищать себя и своих близких. Давным-давно прошли времена, когда люди считали драконов властителями и господами дождевых туч в небе, богами рек и князьями озер на земле. Те времена прошли безвозвратно. Теперь люди предпочитают на нас охотиться. Они всегда за кем-то охотятся. Даже друг за другом.

- Запомни, Дракон, удар по противнику должен быть подобен удару молнии, который не успел бы еще дойти до ушей людей, а блеск до их глаз. - Повторяет раз за разом Цилинь, показывая новый удар. - Помни, ты должен быть быстрым и смертоносным. Но, вступая в бой, ты никогда не должен идти против течения. Разве, что по особо торжественным случаям. Тогда можно идти и против течения. Если это того стоит.

Цилинь учит меня воевать против людей их же оружием. Поэтому каждый день мы изучаем с ним их трактаты и труды по военному искусству. Он слишком часто приводит в пример слова одного из людей, с которым дружил когда-то давным-давно. И у меня невольно закрадывается подозрение, что именно этот человек научил когда-то всему этому нашего Цилиня. Цилинь действительно очень часто начинает свои фразы со слов: "Как говорил мой друг Сунь-цзы". Вот и сейчас он не изменяет своей привычке.

- Как говорил мой друг Сунь-цзы (Сунь-цзы, Сунь У (6-5 вв. до н. э.), древнекитайский полководец и военный теоретик. Родился в царстве Ци. В 514-496 до н. э. был военачальником царства У и успешно руководил походами против царств Чу, Ци и Цзинь. Автор трактата о военном искусстве), чтобы сдвинуть камень или бревно, нужно ровное место, на котором они лежат сделать покатым; если дерево не круглое, нужно обрубить его ветки и сделать его легко катящимся. Когда на тебя нападает рыцарь в латах и доспехах, не пытайся их пробить. Помни о ветках. И сделай место, на котором вы сражаетесь, покатым.

После этого мы уходим в самую дальнюю пещеру. Вообще-то наша пещера состоит из целой цепочки связанных друг с другом пещер. Мама называет их нашим домом. А сами пещеры: спальнями, гостиной, столовой комнатами. В нашем доме всего девять пещер. В одной из них, называемой кабинетом, хранится папина библиотека. Свитки, папирусы, глиняные дощечки с иероглифами. В этой пещере Цилинь продолжает мое образование. Когда-то давным-давно он сказал мне, что иероглифы - это волшебные знаки, которые позволяют людям разговаривать друг с другом на расстоянии. И даже разговаривать с потомками. А это гораздо больше, чем просто волшебство!

Цилинь протягивает мне одну из табличек и слушает, как я читаю очередное откровение, написанное на ней людьми.

- Чжугэ Лян. Шестнадцать правил разумного правления. В управлении есть своя последовательность: сначала наведи порядок в основе, потом наведи порядок в дополнениях; сначала наведи порядок в близком, потом наведи порядок в далёком; сначала наведи порядок в распоряжениях, потом наведи порядок в наказаниях; сначала наведи порядок во внутреннем, потом наведи порядок во внешнем; сначала наведи порядок в корне, потом наведи порядок в ветвях; сначала наведи порядок среди сильных, потом наведи порядок среди слабых; сначала наведи порядок в большом, потом наведи порядок в малом; сначала наведи порядок в своей жизни, потом приводи к порядку других. Таков путь управления государством.

Цилинь согласно кивает в ответ.

- Все правильно. А теперь я расскажу тебе одну сказку. О мальчике и воздушном змее. Мальчик запускал воздушного змея. Внезапно налетел порыв ветра. Веревка, которой был привязан змей, порвалась. И змей улетел в бескрайнее синее небо. Мальчик прыгал и пытался его поймать. Он долго бежал за ним вслед. Затем долго плакал, но даже слёзы не могли вернуть воздушного змея обратно.

Цилинь любит рассказывать сказки. А потом заставляет меня делать выводы. Я задумываюсь на мгновение. Но только на мгновение.

- Первый вывод таков: прыгать нужно вовремя. Нужно говорить самые важные слова, просить прощения и любить, пока те, кому эти слова и чувства посвящены, находятся рядом с тобой. Потому что завтра может быть поздно. И их может уже не быть рядом с нами. Второй вывод: нити, которыми мы привязываем к себе близкие нам существа, должны быть очень крепкими. И третий: нужно беречь и заботиться о тех, кто находится рядом с нами. Потому что дороже их и роднее в нашей жизни никого нет. И никогда уже не будет.

Цилинь снова согласно кивает в ответ.

- Да, это так. Сезоны неба не так хороши, как преимущества земли. Преимущества земли не столь хороши, как гармония между людьми. Совершенномудрые древности считали главным человеческие усилия, и это всё.

Затем он рассказывает мне притчу древнего философа Чжуан-цзы.

- Когда-то давным-давно было государство, размещавшееся на левом рожке улитки, и называлось оно Чу. Было государство, размещавшееся на правом рожке улитки, и называлось оно Мань. Между ними шла непрестанная война из-за территории, и несметное множество трупов оставалось на поле боя. Победитель целых пятнадцать дней преследовал побежденного и только после этого возвращался обратно. - Цилинь надолго задумывается над своими словами. - Таковы люди. Всегда помни об этом, Дракон. И никогда не забывай.

- Хорошо, Цилинь. Я буду помнить.

В это мгновение раздался голос мамы.

- Солнце коснулось вершины старого утуна. Пора заканчивать уроки. Время обедать.

Цилинь вежливо кланяется ей в ответ.

- Мы заканчиваем, принцесса У-И. (У-И - ласточка, на человеческом языке. Так люди называли мою маму, когда она жила среди них. И так её называет Цилинь). Мы уже заканчиваем.

Все это повторялось изо дня в день. Зарядка, тренировки, уроки, обед. Но сегодня мы не успели даже приступить к трапезе, как в пещеру вбежал мой друг Лао. На нем не было лица. Нет, щеки были. Нос картошкой. Глаза были на месте. Но лица не было.

- Там. Там в лесу... - Он растерянно показал рукой в сторону переправы через реку Дачжанси, в которую впадал наш ручей.

Лао - человеческий детёныш. Ему всего одиннадцать зим и две луны. Он живет в деревне Ханьцзян, что расположена в тридцати ли в стороне заката. Это довольно далеко, даже для него. Но Лао - сирота и, если он пропадает на несколько дней из деревни, этого никто не замечает. Восемь зим назад в жестокие морозы последней луны Цилинь нашел Лао недалеко от нашей пещеры рядом с телом замерзшей женщины, которая, была мамой мальчика. Они сбились с пути и заблудились в лесу. И если бы не Цилинь, погибли бы оба. Как потом выяснилось, Лао был родом из царства Вэй. Его отец погиб в одном из бесконечных сражений, которые вело царство со своими соседями. А мама была родом из деревни Ханьцзян, куда после гибели мужа она и решила вернуться. Они прошли через земли Хань и Чу - самый трудный и опасный отрезок пути. Но не смогли осилить последнего перехода. Мороз последнего месяца оказался сильнее их воли и желаний.

Цилинь принес полузамерзшего мальчика к нам в пещеру. Мама отогрела и накормила его. А когда спали сильные морозы, Цилинь отнес Лао на окраину деревни Ханьцзян. Исполнив тем самым последнее желание его матери. Человеческий детёныш должен жить среди людей, а не среди цилиней и драконов. Таков закон жизни. Но Лао решил иначе. И, как только наступило лето, он разыскал тропинку к нашей пещере. Так он стал членом нашей семьи.

Моя мама всегда относилась к нему, как к своему младшему сыну. Я, как к младшему брату. Цилинь, не относился к нему никак. А только усмехался, глядя на этот маленький, но настойчивый комочек жизни. Который тянется к теплу, к свету и знаниям. Тянется, как маленький росток бамбука тянется к солнцу.

Лао действительно приходил к нам довольно часто. Как только появлялось свободное время. Но в основном зимой, потому что летом он пас деревенских волов или работал на поле деревенского старосты. За кров и еду.

Цилинь учил его читать и писать, мама кормила всякими вкусностями. А я учил его языку драконов. Языку леса, озер и рек. Лао часто просил, чтобы я рассказал ему о подвигах, которые я совершил. Но мне нечего было ему рассказать. Да, однажды зимой я убил большого бурого медведя-шатуна, который забрел к нам в пещеру. Его шкура теперь украшала пол одной из спален. Да, я убил нескольких рыцарей. И, в память об одном из них, мою правую лапу украшает большой и уродливый шрам. Но я никогда не нападал, а лишь защищался. И в этом не было ничего героического. Ведь героизм - это когда ты делаешь то, чего не могут сделать другие. А я делал только то, что на моем месте сделал бы каждый.

К тому же я не могу сказать, что мне не было страшно. А вот Лао к своей одиннадцатой зиме уже ничего не боялся. Ни зимних морозов, ни больших пеших переходов. Он был настоящим героем. Пройдет еще несколько зим, и люди будут называть его Лао-цзы из царства Вэй. ВэйЛао-цзы. О нем будут слагать легенды, и писать книги. И даже в книге "Шаоюань" ему посвятят целую главу. Главу "О почтительности и предусмотрительности".

Помните? Чан цзун занемог. Его навестил Лао-цзы. Чан цзун широко открыл рот и спросил: "Язык мой на месте?". Лао-цзы сказал: "Несомненно". - "А зубы мои на месте?"Лао-цзы сказал: "Исчезли". Чан Цзун спросил: "Вы знаете, почему?". Лао-цзы сказал: "Язык на месте, не потому ли, что он мягкий? Зубы исчезли, не потому ли, что они тверды?" Чан Цзун засмеялся и сказал: "Да, это так!"

Как многократно говорил мне Цилинь, если ты хочешь чего-то добиться, научись быть мягким. Твердости в тебе и так предостаточно.

Пройдет еще несколько зим и Лао напишет на листе пергамента такие слова: "Если полководец, командуя тысячей или более человек, выходит из сражения, сдает позиции или покидает поле боя и предает войска, его называют "государственным разбойником". Он должен быть казнен, семья его уничтожена, его имя вычеркнуто из анналов, могилы его предков - вскрыты, а их кости выставлены на площади. Его дети должны быть отданы в рабство государству. "Закон казней на поле боя" гласит: Командир десятка может казнить девять остальных. Командир сотни может казнить командиров десятков. Командир тысячи может казнить командиров сотни. Командующий десятью тысячами может казнить командующих тысячами. Полководцы Левой и Правой армий могут казнить командующих десятью тысячами. Верховный полководец может казнить любого.

Если добьешься, чтобы люди боялись тяжелых наказаний внутри государства, тогда вне государства они будут легко смотреть на врага".

Такие слова напишет ВэйЛао-цзы, как наказ для потомков. И следование этому наказу много веков спустя, позволит великому Чингисхану завоевать половину мира.

Но все это будет еще очень и очень нескоро. Пока же в нашей пещере стоял взъерошенный мальчуган одиннадцати зим отроду и сбивчиво рассказывал нам о том, что он увидел у переправы через реку Дачжанси.

- Там... Там убитые. Очень много.

Это были проблемы людей. И нас они совершенно не касались. Но одна мысль не могла нас не беспокоить: переправа находилась слишком близко от нашей пещеры. И появление вооруженных людей в нашем лесу не могло не вызывать вполне обоснованной тревоги. Ждать чего-либо хорошего от людей было, по меньшей мере, глупо. Для того чтобы понять это, не нужно было быть мудрым Цилинем! Они всегда были проблемой. Тем более, когда в руках у людей было оружие, они становились совершенно несносными. Это понимал даже я!

Именно поэтому мы с Цилинем вынуждены были сделать вылазку к реке. Осмотреться. И решить, что нам делать дальше.

Лао показывал нам дорогу. Она не заняла много времени. И вскоре мы были у опушки леса. Картина, представшая перед нашими глазами, была ужасной. Весь берег реки был завален телами погибших.

Носильщики в соломенных шляпах лежали вповалку между телохранителей. Придворные музыканты с тринадцатиструнными цитрами-чжу и златозвучнымицинями лежали рядом с лучниками и арбалетчиками. Повсюду валялись мечи и алебарды. Латы и щиты. У самой воды лежали две перевёрнутые колесницы. Рядом с ними несколько мужчин и женщин в парчовых халатах. Все они были мертвы.

Обращаясь в пустоту, Цилинь чуть слышно бормотал о чем-то непонятном.

- Прошли времена рыцарства и этикета. Теперь только глупцы и обреченные на поражение воины обременяют себя старыми этическими нормами. Древний обычай поединков явно вышел у людей из моды.

Я не удержался и спросил его, о чем он там бормочет? Цилинь ответил не сразу. Он снова окинул взглядом поляну и только после этого показал мне на кусты, растущие вдоль реки.

- Арбалетчики и лучники прятались там. Здесь не было сражения. Было обычное убийство. У этих людей не было ни малейшего шанса выжить. Их всех убили из засады. Раненых добили алебардами и копьями. И судя по всему, не уцелел никто.

Цилинь на мгновение замолчал. Снова посмотрел по сторонам.

- Удивительно только, почему нападавшие не забрали у погибших не ценностей, ни оружия? Слишком спешили, либо жизни убитых стоили дороже золота и оружия? Или же была еще какая-то причина, о которой мы видимо уже не узнаем? Хотя убийц могли опознать по этим украшениям и оружию. Похоже, в этом они были заинтересованы меньше всего.

Мне рассуждения Цилиня были совершенно непонятны. И не очень-то интересны. Я понял только одно - нападавшие покинули наш лес. И непосредственная опасность для нас миновала. Пока миновала.

А еще где-то глубоко в груди у меня появилась маленькая льдинка, пронзившая мое сердце чувством тревоги и ощущением грядущих бед. Раз в нашем лесу появились люди, следом за ними в лес неминуемо придет и беда. Рано или поздно, но придет непременно. Я в этом уже не сомневался.

Кто-то уткнулся в мою правую лапу. Я посмотрел вниз. Это был Лао. Он выглядел явно напуганным. Или, по крайней мере, растерянным. А я всегда считал его храбрецом! Лао озирался по сторонам, прижимаясь ко мне все ближе и ближе. Мальчишка, что с него возьмешь! Хотя, если честно, мне и самому было не по себе от увиденного. Хотелось поскорее вернуться в пещеру. И поскорее забыть об увиденном.

Цилинь словно прочитал мои мысли.

- Ладно, нам здесь делать больше нечего. Пора возвращаться.

Дважды уговаривать нас с Лао не пришлось. Мы быстренько развернулись и, стараясь чтобы наш отход не показался Цилиню обычным бегством, направились к пещере. Цилинь, переваливаясь с боку на бок, направился следом за нами. И в этот момент произошло что-то непонятное. Никто из нас не ожидал такой прыти от старого Цилиня. Но в одно мгновение он прижал нас с Лао к земле, а сам приготовился отразить чье-то нападение. То, что сейчас на нас кто-то нападет, мы с Лао догадались почти одновременно. Нет, не то, чтобы мы всегда отличались с ним умом и сообразительностью. Просто никогда в жизни мы не видели такого Цилиня. Он весь превратился в комок мышц, готовых к защите и нападению. Смертоносного и опасного. И, одновременно, беспокоящегося за нашу с Лао безопасность.

Но никакого нападения не последовало. Было только слабое и какое-то скребущееся движение, словно маленькая мышь-полевка пыталась выбраться наружу из своей норки, заваленной каким-то хламом.

Недалеко от нас, у большого чаньсяна (дерева, из коры которого делается порошок для благовоний), лежал навзничь рыцарь в латах из бронзы. Несколько стрел торчало в его огромном, богатырском теле. Видимо он умер не сразу. Длинная кровавая дорожка вела от перевернутых колесниц вглубь леса. К тому месту, где душа рыцаря навсегда покинула его тело. Какое-то движение происходило под ним.

Цилинь осторожно приблизился к рыцарю и, настороженно озираясь по сторонам, перевернул его на спину. Нет, нападать на нас никто не собирался. По крайней мере, здесь и сейчас. Под рыцарем лежала девушка в белом парчовом платье. Точнее в бело-красном парчовом платье. Или красно-белом, разобрать было сложно. Потому что все платье было залито кровью. Кровью девушки или рыцаря. Это было не понятно. Но одно было ясно с первого взгляда. Девушка была жива. И еще одно открытие я сделал практически сразу. Девушка была ослепительно красивой.

Только вы не подумайте, что для дракона первая встречная девушка покажется ослепительно красивой, потому что она первая, встреченная им в жизни девушка. Нет, драконы живут не на необитаемом острове. Их окружают люди. И драконы прекрасно разбираются в женской красоте. Может быть даже куда лучше, чем сами люди. К тому же красоту не всегда можно увидеть глазами, истинную красоту можно увидеть только сердцем. Только сердцем.

Похоже, что кровь на ней была все-таки кровью рыцаря, а не её кровью. И эта кровь спасла её от верной гибели, может быть даже больше, чем сам рыцарь. И нападавшие, скорее всего, сочли девушку мертвой. Потому что всех раненых они тщательно и очень добросовестно добили.

Такие выводы после беглого осмотра сделал Цилинь. Возможно, она ранена не слишком тяжело. Потому что явных ран на ней не было заметно. Быть может, девушка просто потеряла сознание от испуга? Как бы то ни было, сказал Цилинь, но её срочно нужно отнести в пещеру к принцессе У-И. К моей маме. Ибо без её помощи она непременно погибнет.

При этих словах девушка застонала и немного приоткрыла глаза. Либо она действительно была тяжело ранена, либо очень слаба. Потому что при виде нас с Цилинем, она снова потеряла сознание. И в этот раз надолго.

Хотя, быть может, причина этому была совершенно иной. Возможно, вид цилиня и дракона, склонившихся над нею были тому причиной? Кто знает этих девушек?! И кто знает, от чего они теряют сознание?!

Мы с Цилинем очень бережно отнесли её к нашей пещере. Лао убежал раньше, предупредить мою маму о раненой девушке. И когда мы зашли в пещеру, они вдвоем уже нагрели воду и приготовили какие-то целебные настои. Цилинь положил девушку на большую медвежью шкуру посреди пещеры. Самой дальней от входа. И самой теплой пещеры. Я в нерешительности топтался за его спиной, не зная, что мне делать дальше?

Мама приступила к осмотру девушки. Неожиданно, заметив, что мы еще в пещере, она вежливо, но довольно настойчиво произнесла: "Кыш"! И указала нам с Цилинем на выход из пещеры. Мы обреченно побрели к выходу. Всегда так! Все самое интересное всегда достается другим. Я с неприязнью подумал о Лао. В отличие от нас, его мама не прогнала. Конечно, от него помощи было больше, чем от нас с Цилинем, но все равно это было несправедливо! Мы могли хотя бы постоять в сторонке! Но мир не совершенен. И не справедлив. Я лишний раз в этом убедился.

Мы сели неподалеку от входа на большой плоский валун и Цилинь начал рассказывать мне очередную сказку. Об отважном принце и прекрасной принцессе. Возможно, это была тысяча первая сказка на эту тему, которую мне рассказывал Цилинь. Все они были разными, одинаковым был только конец. В конце все либо умирали, либо жили долго и счастливо. Я видел, как умирали люди. Это было просто и понятно. Мне было не понятно другое. "Они жили долго и счастливо". А долго и счастливо, это как?

Глава 3

Мама пригласила нас в пещеру только перед самым закатом. Но самое главное мы уже знали. Лао не удержался и сообщил нам эту новость первым, выбежав из пещеры сразу, как только мама закончила осмотр девушки.

- Она цела - целёхонька! Ни одной царапины. - Радостно прокричал Лао. - И кровь на её платье не её!

После этого он с серьезным и очень взрослым видом снова удалился в пещеру. Это было хорошей новостью. Наверное, первой хорошей новостью за весь сегодняшний день. И мы с Цилинем вздохнули с облегчением. Вздохнули одновременно, и это получилось довольно смешно. Цилинь не удержался от замечания на этот счет.

- И чего мы так переживали о ней? Она всего лишь человек.

После короткой паузы, он произнес чуть слышно еще несколько слов.

- Всего лишь человек. Правда, очень красивый. Очень.

Цилинь был уверен, что никто не услышит его последних слов. Потому что произнес их про себя, и очень тихо. Но я все равно их услышал. И удивился этим словам. Значит, я не ошибся, девушка действительно была ослепительно красивой. Раз она произвела такое неизгладимое впечатление на нашего, обычно такого невозмутимого, Цилиня.

Да, мама пригласила нас в пещеру. День клонился к закату, а у нас с Цилинем за весь день во рту не было ни маковой росинки. Это Лао что-то там перепало в пещере вкусненького от мамы на обед. Мы же героически боролись с чувством голода. И с любопытством. Любопытство явно пересиливало. Если бы не оно, мы давно бы сбегали в лес и накопали целую гору съедобных корешков. Но жуткое любопытство, словно цепью, приковало нас на целый день к нашей пещере. А, значит, о голоде мы вспомнили только тогда, когда мама позвала нас ужинать.

Мы старались разговаривать потише и не шуметь, как обычно. Мама сказала, что с девушкой все нормально. Просто она сильно напугана. Очень устала. И чуть было не задохнулась под телом своего верного телохранителя. А еще она добавила, что, если бы мы с Цилинем пришли к переправе чуть позже, спасать там было бы явно некого.

Мы с Цилинем переглянулись, как старые заговорщики. Наши взгляды, яснее любых слов, говорили о том, что мы всегда приходим вовремя. По крайней мере, мы в этот момент так думали.

- Мам, а может её тоже нужно покормить? - Поинтересовался я. Мне явно хотелось еще хотя бы одним глазком взглянуть на спасенную девушку. Но мама сказала, что девушка выпила отвар из целебных трав. И сейчас ей нужен только покой. И нужно время, чтобы она к нам привыкла. При этом мама с улыбкой посмотрела на нас с Цилинем.

Цилинь понимающе улыбнулся в ответ. Он слишком хорошо знал людей. И искренне верил в любовь с первого взгляда. Но он так же прекрасно понимал, что всему свое время. Время разбрасывать. И время собирать камни. Время, для того, чтобы влюбляться. И время для того, чтобы ждать, когда это время придет.

А есть просто время, которое никогда не нужно торопить.

Поэтому он поблагодарил мою маму за вкусный ужин, и направился на свое привычное место у входа в пещеру. Но, не дойдя нескольких шагов, он повернулся в мою сторону, и чуть слышно произнес.

- Не спеши, Дракон. Пусть девушка отдохнет. И пусть немного освоится. А пока иди спать. Будет новый день. И солнце укажет нам наш путь. - Затем, обращаясь к моей маме, он поклонился, и пожелал ей доброй ночи.

Мне ничего не оставалось, как идти в свою пещеру и укладываться спать. Хотя спать мне совсем не хотелось. Тем более что Тиху и Току снова почти до самой полуночи обсуждали новости сегодняшнего дня. И лишь тихий и укоризненный голос Пена угомонил их. Но я его уже не услышал.

Сон мягкой пеленой окутал мои мысли и думы. И унес меня на своих крыльях в волшебную страну, в которой всегда сбываются самые светлые и красивые мечты. Где люди не убивают друг друга. Где Цилини никогда не стареют. Где твои родители всегда рядом с тобой. А прекрасные принцессы влюбляются не только в отважных рыцарей, но и в драконов.

И сон, который мне приснился, был удивительно красивым и ярким. И в этом сне была спасенная нами девушка...

Цилинь разбудил меня перед самым рассветом. Заговорщицки подмигнув мне, он тихо прошептал.

- Не шуми, Дракон. Вставай и собирайся живее. Я буду ждать тебя на опушке.

Это было что-то новенькое. И совсем не похоже на обычную зарядку. Когда я, спотыкаясь на каждом шагу и цепляясь крыльями за абсолютно все бугорки, камни и кочки, которые попадались мне на пути, наконец-то добрел до опушки, Цилинь произнес всего одно слово.

- Цветы. - Немного помолчал и, словно обращаясь к кому-то находящемуся на небесах, а не ко мне, добавил. - Девушки очень любят цветы. Когда девушки просыпаются, они очень любят, чтобы их окружали цветы.

Затем, обращаясь ко мне, он указал копытом в сторону дальней поляны.

- Самые красивые цветы растут там. Удачи, мой юный друг. Это вместо зарядки. - Цилинь развернулся и, не спеша, побрел к пещере досматривать свой любимый утренний сон. При этом он загадочно улыбался, и что-то там бормотал нечленораздельное. О красивых девушках и глупых драконах. О каких-то непонятных терниях и бесконечных звездах.

Перед самым входом в пещеру он снова обернулся в мою сторону и задумчиво произнес еще несколько слов.

- Завтрак... Девушки очень любят, когда завтрак им приносят в постель. Не забудь и об этом.

Я кивнул ему в ответ. Но слова Цилиня пролетели мимо моих ушей. Все мои мысли были заняты цветами. Никогда ещё прежде мне не приходилось рвать их для девушек. А тут ещё этот завтрак! И вдруг я с изумлением понял, что совершенно не знаю, что любят очаровательные девушки на завтрак? Пока Цилинь не скрылся в пещере, я успел задать ему свой вопрос. При этом постарался, чтобы мой голос прозвучал как можно более безразличным.

- Цилинь, а что они обычно едят на завтрак? Ты случайно, не знаешь?

Мне показалось, что этот вопрос застал Цилиня врасплох. Он явно не был готов к ответу. Цилинь на мгновение задумался, повернул голову в мою сторону. Затем посмотрел в сторону нашей пещеры. Пауза немного затянулась. Но, похоже, он что-то вспомнил.

- Думаю, что землянику. - Голос его прозвучал с легкой ноткой сомнения. Но еще через мгновение, уже более уверенно он произнес. - Да, землянику.

И, довольный собой, Цилинь направился в пещеру.

Два дня я вставал с первыми лучами солнца. Собирал на поляне самые красивые цветы и самую спелую землянику. Лао относил их в пещеру к нашей гостье. Мама поила её отварами из целебных трав и говорила, что девушке становится значительно лучше. И, что скоро она поднимется на ноги. Я ждал этого дня с нетерпением. Мне очень хотелось увидеть её снова. Я ждал этой минуты. Ждал и боялся.

Увы, я прекрасно понимал, что только настоящая принцесса может влюбиться в дракона. Обычные же девушки драконов боятся. Даже если это и самые красивые на свете девушки. Самые красивые.

А я очень хотел, чтобы когда-нибудь и в меня влюбилась красивая девушка. Пусть даже она и не будет принцессой. Разумеется, я мечтал об этом абсолютно абстрактно. О том, что в меня может влюбиться наша гостья, я даже и не мечтал. Просто она была слишком красивой, чтобы влюбиться в какого-то там дракона.

К тому же я помнил, как она потеряла сознание при виде нас с Цилинем. Видимо, наш вид не был ей слишком уж приятен. Скорее всего, он её даже напугал. И это меня ничуть не обнадеживало. Ведь не случайно говорят, что первое мнение о встреченном вами человеке, как правило, самое верное. А первое впечатление, которое осталось о нас у девушки, похоже, было более чем не приятным.

Поэтому я и не мечтал о том, чтобы понравиться нашей гостье. Есть вещи, которые даже драконы не в силах изменить. Как бы они этого не хотели. И как бы не хотели они превратиться в прекрасных принцев, они навсегда останутся лишь драконами. И от этих мыслей на душе у меня становилось все грустнее и грустнее.

Цилинь первым заметил мое настроение. После уроков он рассказал мне новую сказку. О том, как рыбак забросил невод в море и поймал волшебную рыбку. И эта рыбка исполнила его самые заветные желания.

- Какие выводы ты сделал из этой сказки, Дракон?

Выводы были простыми. Слишком простыми. Во-первых, если ты хочешь исполнить свои желания, ты должен забрасывать свой невод. Даже если в него никто не попадает. Второй вывод, ты должен знать, чего ты хочешь в этой жизни. И третий вывод, чудеса возможны. Но они творение твоих рук, а не подарок небесных сил.

- Цилинь, два дня назад ты рассказывал мне сказку об отважном принце и прекрасной принцессе. Ты сказал, что после свадьбы они жили долго и счастливо. Мне это не понятно. Почему люди убивают драконов? Вырезают их когти и сердца? Делают из них лекарство бессмертия, а живут с каждым годом все меньше и меньше. Скажи мне, как жить долго? И как жить счастливо?

Возможно, это были одни из самых легких вопросов, которые я задавал в своей жизни Цилиню. По крайней мере, он им не удивился. Или сделал вид, что не удивился.

- Ты задал слишком много вопросов, Дракон. И на некоторые из них ответов я не знаю. Ты должен будешь найти их сам. Для этого тебе и дана твоя жизнь. И никто не проживет её за тебя.

Почему люди убивают драконов? Если бы они убивали только драконов! Но они убивают все, что их окружает. Зверей, птиц, реки и озера. Друг друга. Быть может, они верят, что, забирая чужие жизни, они продлевают срок своей? Но это не так.

Наивно полагать, что если растолочь коготь дракона в ступе, то полученный порошок подарит его обладателю дар бессмертия. Такое могли придумать только люди.

Да, Дракон, людям свойственно заблуждаться. Только они могли придумать такое средство для бессмертия, забывая о том, что сами драконы не бессмертны. Бессмертие могут подарить только дела и поступки, а не волшебные порошки и заклинания. И уж тем более, не чужие жизни.

Люди ищут волшебные снадобья во внешнем мире. Но основа бессмертия скрыта в них самих. Я помню, как великий Желтый император, научивший людей изготавливать шелк, копать колодцы, делать лодки и музыкальные инструменты, описывал в своем трактате "ХуандиНэйцзин" (Канон Желтого императора о внутреннем) древнейших людей: "Их мера жизни - 100 лет. И действовали они, не увядая. Могли сохранить гармонию тела и души, и полностью проживали срок своей жизни. Для этого необходимо иметь регулярность и сдержанность в питании; иметь постоянство в повседневной жизни; не пренебрегать трудом. Своевременно есть, пить, отдыхать.

Лишь при ритмичности, закономерности, сочетании движения и покоя, расслабления и напряжения, можно иметь здоровый организм, быть преисполненным энергией".

Я спросил его: "Хуанди, древнейшие люди жили гораздо дольше. Почему ты отмерил их потомкам всего лишь сто лет? Ведь сто лет - это так мало?! Ничтожно мало"!

Ты знаешь, что он мне ответил? Он сказал, что пусть люди научатся жить хотя бы сто лет. Тогда он научит их жить дольше. Пусть поймут, что жизнь дается им свыше, а смерть порождают они сами. Их образ жизни, их лень и пороки.

Прошли многие и многие зимы после этого разговора и великий Конфуций, родившийся в небольшом государстве Лу, на юг от залива Пе-чи-ли (551-479 гг. до н.э.), написал в своем трактате: "Причины смерти: сон и бодрствование в ненадлежащее время, несдержанность в питании, отдых и труд без меры".

Все очень просто. Если бы люди действительно хотели жить вечно, они непременно задали бы себе один единственный вопрос: "А что для этого нужно сделать"?

Да, все очень просто. Один мой знакомый, проживший сто одну зиму, говорил: "Люди, искусные в сохранении здоровья лечат болезнь, которой еще нет". Если предположить, что смерть - это тоже болезнь, то и её нужно лечить до того, как она придет за тобой.

Он говорил: "Мало сна, в сердце мало дел, в животе мало пищи. Следование этим трем "мало" - секрет святых".

Всем известно, что люди, которые спят по десять часов, живут на пять лет меньше, чем те, кто спит восемь часов. Дела нужно делать, а не хранить их в сердце. И чревоугодие - один из смертных грехов человека. Смертных - значит, приводящих к смерти. Здесь тоже все очень просто.

Многие считают, что если мужчина женится, то он проживет, как минимум, на три года дольше, чем неженатый. Это действительно так. Но только в счастливом браке.

Если заниматься любовью не реже трех раз в неделю, ты будешь выглядеть на десять лет моложе своих сверстников. И проживешь на четыре года дольше их. Правда, не стоит забывать, что любые развлечения не должны быть утомительными. Даже столь приятные.

Дети и домашние животные продлевают жизнь. Верующие люди живут, как правило, дольше, чем не верующие. Дело в том, что религия запрещает курение и алкоголь (Крепкие напитки, но не вино). А курение и алкоголь, как ни печально это констатировать, никогда не способствовали продлению жизни.

Мужья, которых каждое утро на прощание целуют жены, не только реже попадают в неприятности, но и живут на пять лет дольше, чем те, кого жены обделяют вниманием. Забавно, но жены, которых по утрам целуют их мужья, живут на семь лет дольше, чем их не целованные подруги.

Люди, которые поют, особенно если они поют профессионально, живут в среднем на двадцать лет больше. Те, кто живет интересно, оптимисты и примерные супруги живут дольше. Всего десять-пятнадцать минут ежедневной зарядки так же прибавят вам шесть-восемь лет жизни.

Питаясь жареным картофелем и жирной пищей, вы преждевременно стареете, и сокращаете свою жизнь на шесть-десять лет. А ведь всему своё время! С тридцати зим организм особенно нуждается в печени, орехах, и тогда многие морщинки появятся позднее. После сорока зим необходимо увеличить употребление овощей и фруктов. После пятидесяти зим в нашем рационе непременно должны появиться морская рыба и морепродукты. Одна морковь в день или салат из зелени - хорошая профилактика рака. Есть такая болезнь у людей. Кстати, рак груди развивается, как правило, у тех женщин, которые занимаются любовью не регулярно. Разумеется, им есть, над чем задуматься.

Необходимо ограничить употребление соли, сахара, мучных продуктов, яиц, свинины, а также сдобы и шоколада. И один-два раза в неделю желательно устраивать разгрузочные дни. Это не значит, меньше есть в эти дни. Это значит, что в эти дни нужно больше двигаться, давать выход своим эмоциям и фантазиям. Тогда для еды просто останется гораздо меньше времени.

Нужно работать. Лично мне не известно ни одного случая долголетия среди лентяев.

И еще один совет. Жизнь - это движение. Как написано в трактате "Люй Ши чуньцю" (Весны и осени господина Люя, 3 в. до н.э.) "Проточная вода не загнивает". Тот, кто хочет жить долго, не должен сидеть на месте. Он должен путешествовать, должен стремиться к исполнению своих желаний и должен любить.

Вот на таких простых вещах люди могли бы продлить свою жизнь более чем на пол века. Продлить жизнь на пятьдесят зим - это совсем не мало! Но это только начало. Ибо еще Конфуций подчеркивал необходимость достижения каждым предела совершенства. А стремление к совершенству и есть путь к бессмертию. Ибо нет предела совершенству. И нет предела нашим возможностям. И нашей жизни.

- Ты не согласен со мной, Дракон?

Я готов был с ним согласиться, но мысль о безграничности наших возможностей показалась мне слишком утопичной. Я вспомнил, с каким трудом просыпаюсь по утрам ( к чему скрывать, спать я люблю куда больше, чем делать эту непонятную утреннюю зарядку). А потом ещё эти уроки! Изучение людей и их языка. Их традиций и глупых обычаев. Да, зарядка и уроки были явно на пределе моих возможностей. С каким удовольствием вместо них я летал бы или просто бегал по лесу! Возможно, поэтому не слишком вежливо, но я уклонился от ответа на его вопрос. И постарался сменить тему нашего разговора.

- Цилинь, я слышал от мамы, что ты можешь показывать будущее. Это правда?

Цилинь лишь пожал плечами в ответ. Я расценил его молчание, как приглашение к продолжению разговора. По крайней мере, он не сказал "нет".

- Я хотел бы знать, что с нами будет? С тобой, с мамой, с Лао? Я хочу попросить тебя об одной услуге. Покажи мне моё будущее.

- Наверное, тебя интересует и наша гостья? - Улыбнулся Цилинь. Улыбка вышла довольно многозначительной.

Я кивнул ему в ответ. Цилинь на мгновение задумался

- Хорошо, Дракон. Я покажу тебе один день из твоей будущей жизни. Если ты так хочешь. Закрой глаза!

Я послушно закрыл глаза. Казалось, ничего не произошло вокруг, но я не спешил с выводами. И не спешил открывать глаза.

Я почувствовал, что мои лапы становятся теплыми. Словно в глубине их зародились два мягких и пушистых шара, сотканных из тепла и света. Сначала они были неподвижны, а затем начали немного раскачиваться. Через какое-то время они начали свое движение наверх. К плечам и крыльям.

Затем они стали, словно бы растворяться в моем теле, даря ему свет и тепло. Мне было очень уютно и хорошо. Но в этот момент земля поплыла из-под моих лап. Все закружилось вокруг. И мне стало очень страшно. Я открыл глаза.

Глава 4

Я сидел на циновке в старинной крепости. Высокий и хорошо сложенный мужчина в длинной, до колен, светло-коричневой рубахе и шальварах рассказывал мне о Тай До.

О том, что Тай До было учением о Пути. Вечном и непостижимом. О Пути к здоровью, включающем в себя оздоровительную систему Тай До, массаж Тай До и специальный раздел, посвященный приёмам самообороны.

- Сергей, ты должен помнить, что в Тай До нет жестких рекомендаций. Указывается только направление. И ты сам принимаешь решение: идти по этому пути или нет. Бежать вприпрыжку, шагать не спеша, или прыгать на одной ноге. Выбор остается за тобой.

Путь в оздоровительной системе Тай До представляется направлением, объединяющим девять главных и бесконечное множество второстепенных тропинок. Каждая из них может привести к исцелению, но может завести и в непроходимые джунгли. В которых легко потерять из виду солнце, направление движения и погибнуть. Лишь Путь, объединяющий все тропы, приведёт тебя к выбранной цели.

Первая тропа называется тропой Обезьяны. Её главное содержание - движение, гимнастика, утренняя физическая зарядка. Небольшая двигательная разминка после каждого часа "сидячей" работы.

Вторая - тропа среди Скал. Это работа с неподвижными предметами. Статическая гимнастика, направленная на укрепление связок и сухожилий. При этом обязательный контроль дыхания.

Третья - тропа Тростника. Её основу составляют декомпрессионные движения, направленные на растяжение позвоночника. Различные висы и плавание. Если же у тебя нет перекладины или бассейна под рукой, тогда стоит приучить себя сладко потягиваться, просыпаясь утром. Согласись, это приятно и очень полезно. И не забывай о том, что утро нужно обязательно начинать с улыбки. Ведь тростник всегда улыбается, когда тянется к солнцу.

Четвертая - тропа Лианы. Упражнения на гибкость. Повороты в разных плоскостях. В том числе, одновременно с приседаниями.

Пятая - тропа Путника. Ежедневно рекомендуется проходить пешком два-три километра. Это полезно мужчинам, как профилактика простатита. И женщинам, как защита от множества женских болезней. Плюс свежий воздух. Красивые пейзажи. И твои любимые места.

Шестая - тропа Луны. Ты должен танцевать. Хотя бы два раза в неделю. Можно дома. Можно в одиночестве. Но есть и более приятные формы танца. Более интересные места, чем дом. К тому же для танцев существуют ещё и партнеры.

Седьмая - тропа Солнца. Ведь солнце заглядывает не только в твои окна. Но и в окна твоих друзей. Так и ты должен ходить в гости к своим друзьям. Ты будешь есть там те же самые продукты, что и дома. Но приготовлены они будут немного иначе. Ты будешь есть и то, что дома есть бы не стал. Это позволит значительно расширить диапазон микроэлементов, получаемых тобою из пищи. А значит, повысит твой запас прочности. Поднимет твоё настроение. И поднимет настроение твоим друзьям. (Шафи не удержался от замечания, что посты присущи тем религиям, в которых верующие не могут создать достаточные запасы продовольствия. Чтобы не голодать. Вопрос трудолюбия. Забавно! Хотя, насчёт постов он, скорее всего, пошутил. При этом он сказал, что лучший способ похудения - пробуждение интереса к жизни и активный стиль её ведения).

Восьмая - тропа Аиста. Нужно встречаться со своими возлюбленными. Заниматься с ними любовью. Рекордов здесь ставить не надо. Дарите радость и наслаждение друг другу. Несколько раз в неделю. Для тела. Остальное - для души. Занимайтесь этим так часто, как только захочется. Когда захочется. Где захочется. И будьте счастливы.

Почувствуй музыку любви. Её ритм. Он подобен морской волне. С легкими волнами прилива и девятым валом. Не спеши. Купайся в этих волнах. В море наслаждения. Почувствуй, как его теплые течения согревают твои стопы. Как теплый шар зарождается в точке Инь-Дзяо. Не торопись. Почувствуй свет этой музыки. И не забывай делать специальные упражнения из Тантра-Йоги для укрепления и развития мышц таза. Ведь мы тратим столько времени, для тренировки мышц, чтобы убивать других людей. Вместо того, чтобы тренировать мышцы, которые помогут нам любить.

Девятая - называется тропой Дракона. У дракона три головы: свет, вода и воздух. Они должны быть и твоими спутниками. Старайся, как можно больше времени проводить на свежем воздухе. Не забывай, что человеку обязательно нужен солнечный свет. Свет. (Кстати, высший свет для него тоже подходит). Чаще бывай рядом с водой. Можно принять ванну или душ, омыть руки или просто созерцать водные струи. Пусть твоя утренняя чашка чая превратится в небольшое озеро. Возможно, ты и не увидишь в этом озере отражения луны и звезд. Но добиться того, чтобы водная гладь в этом озере была спокойна, ты можешь. Нужно лишь успокоиться самому. И научиться правильному дыханию.

Всё это в общих чертах и называется оздоровительной системой Тай До. Самое забавное заключается в том, что о Пути Шафи рассказывал мне еще год назад. Но тогда все эти тропинки не имели имен и такого глубокого содержания. Не трудно догадаться, что Шафи не спешит с моим образованием. Он считает, что всему свое время. К каждому уроку нужно подрасти. Подготовить почву, чтобы семена знаний, брошенные учителем, не только проросли, но и дали щедрый урожай.

Я напомнил Шафи об уроке годичной давности. О том, что тогда он говорил и о тропе Соловья. О необходимости петь. Пусть даже в одиночестве. Шафи улыбнулся:

- У тебя хорошая память, Сергей. И ты начинаешь думать. Это тоже хорошо.

Интересно, если я только сейчас начинаю думать, то чем же я занимался раньше? Всю свою длинную взрослую жизнь? Но додумать эту мысль я не успеваю. Шафи продолжает свой урок.

- Да, нужно петь. В Японии, к примеру, очень распространена звуковая гимнастика. Утром перед завтраком громко и с выражением шесть-восемь раз произносятся гласные О, У, Ы, И. Они довольно трудны в произношении, поэтому требуют напряжения голосовых связок. Работа голосовых связок вызывает прилив крови в капилляры гортани. Антитела в крови уничтожают вредоносных микробов на стенках гортани. А ты прекрасно знаешь, что большинство микробов попадает в организм человека именно через гортань. Звуковая гимнастика позволяет установить перед ними достаточно эффективный барьер. Кстати, это одна из причин, по которой японцы так редко болеют острыми респираторными заболеваниями. Если ты немного подумаешь, тогда догадаешься, как защититься и от вирусов, попадающих в организм другими путями.

Есть тропа Знаний. Нужно всегда заставлять работать свой головной мозг. До самого последнего дня своей жизни. Читать книги, разгадывать кроссворды, тренировать память. Это единственный и наиболее эффективный способ укрепления сосудов головного мозга, а значит, и наиболее эффективная защита от инсульта.

И есть тропа Сокола. Это гимнастика для глаз. К примеру, концентрация внимания на разно удаленных предметах. Цветок на подоконнике - дерево на улице.

Этих тропинок бесконечное множество. ПУТЬ безграничен и бесконечен. И счастлив тот человек, который сможет объединить в своей душе это множество. Найти в Пути гармонию и равновесие. Тогда и душа его станет бесконечной, как космос и светлой, как солнце.

- Шафи, а почему в твоем племени так много долгожителей? Я понимаю, что многие из твоих сородичей следуют Пути, но ведь только этого недостаточно. Разве не так?

Шафи улыбнулся в ответ.

- У нас есть поговорка: "Дуб живет триста лет, но пересади его на несколько метров, он не проживет и тридцати". А ещё у нас есть такая традиция - жить долго. Она заведена не нами. И не нам её нарушать. Ты же знаешь! Просто нужно жить на земле своих предков. Работать на ней, творить и созидать. И защищать ее, если понадобится.

Да, я это прекрасно знал. Я знал, историю его племени.

В четвертом веке до нашей эры Александр Македонский совершал свой индийский поход. Он мечтал покорить весь мир, но мир остался непокоренным. Войско было измотано многочисленными стычками с местными племенами. Но страшнее всего был тропический ливень, не прекращавшийся почти два месяца. Солдат мучила лихорадка, лошади выбились из сил. Ганг превратился в несбыточную мечту. И даже возвращение на родину уже казалось нереальным. Воины не роптали, это был открытый бунт. Они угрожали царю. И ему не оставалось ничего другого, как отдать приказ повернуть назад.

На месте последней стоянки остались больные и раненые. Обычный маленький подвиг великих людей. Они знали, что погибнут. Здесь ли или в пути, не имело значения. Они не хотели быть обузой своим товарищам. Не хотели, чтобы их товарищи погибли из-за них. Кто-то должен был вернуться. Кто-то должен был рассказать об их последних днях. Самое удивительное, что такие же лагеря и лазареты, оставшиеся на территории Афганистана и Персии, были беспощадно уничтожены местными жителями. Там македонцы были захватчиками и не заслуживали другой участи. Здесь же, на последней стоянке, они были всего лишь людьми. Местные жители не видели в них угрозы, а видели лишь путников, попавших в беду. Именно эта последняя стоянка стала концом великого похода и началом истории сильного и могущественного племени, которое на многие века осело на древнем Шелковом пути.

В племени существовала почти военная дисциплина. Основной сферой деятельности сначала была организация, как принято сейчас говорить, таможенной службы вдоль Шелкового пути. Это не было рэкетом. Просто за десятую часть провозимого товара, племя выделяло надежную охрану для сопровождения торговых караванов. От реки Инд до нынешнего Гардеза.

Проживая среди племен, проповедующих ислам, они смогли сохранить свои традиции и обычаи. И веками мысленно продолжали свой последний поход на край света. Со своим великим вождем Александром Македонским.

Ежегодно после Праздника Урожая в племени проводились Олимпийские игры. Для семейных это были единоборства, подростки и несемейные участвовали в командных играх. Победители единоборств, мужчины и женщины, становились прообразами для изготовления скульптур Аполлона и Афродиты, которыми украшались местные храмы - Джештаки. В зависимости от возраста, победители командных игр получали право учиться в школе, обучаться ремеслам и массажу. Достигшие 25 лет получали право жениться. Для молодоженов племя строило большие дома. И в новых поселения возводился храм Аполлона и Афродиты. Только в отличие от наших храмов. Джештаки больше походили на культурно-образовательные центры, в которых размещались школы и ремесленные мастерские, танцевальные и музыкальные классы, спортивные залы и бассейн. И много чего еще.

Я видел мужчин из его племени. Высокие, под два метра ростом, воины. С темными, немного вьющимися, волосами и ярко голубыми глазами (на востоке более распространены карие глаза). Хорошо вооруженные и обученные. С железной дисциплиной, они напоминали воинов древней Атлантиды. И немного - пришельцев из других миров.

Я видел женщин из племени Шафи. Удивительно стройных, гибких, ослепительно красивых. Они прекрасно рисовали, играли на разных музыкальных инструментах и танцевали. Были интересными собеседницами и даже в преклонном возрасте выглядели очень молодо.

Да, племя Шафи начало свою историю с последних воинов Александра Македонского. В его войске всегда культивировался здоровый образ жизни. Побеждая всё новых и новых врагов, захватывая всё новые и новые земли, войско впитывало в себя знания и традиции людей, на этих землях проживающих. Основы классического римского массажа были прекрасно известны воинам. Но соединение его с древними восточными методиками дало поистине удивительный результат.

Воины Александра Македонского, последние оставшиеся в живых, после его неудачного похода в Индию, не добыли новых побед своему вождю. Их последняя стоянка на древнем Шёлковом пути была больше похожа на огромный лазарет, чем на военный лагерь. И ничего удивительного не было в том, что этих воинов больше интересовали вопросы медицины, чем какие-либо другие (позднее, когда племя станет на ноги, им придется решать другие задачи и большая часть племени переселится из Читральской долины на северо-восток Афганистана). Ведь там остались только раненые и больные. Но воины. Настоящие воины, совершившие маленькое чудо. Оставшиеся в живых. Создавшие Тай До. И сохранившие для нас традиции Древней Эллады.

- Всё очень просто. Но на сегодня, довольно бесед, Сережа. Продолжим завтра. А вот это нужно будет передать ещё сегодня. - Шафи протянул мне небольшой лист бумаги с аккуратными рядами цифр.

Шифровка тут же перекочевала в гранатный подсумок. И легла между двух гранат Ф-1. У одной из них, как всегда, не было кольца. И лишь края сумки удерживали предохранительную чеку. Обычная страховка на непредвиденный случай. Ведь шифровка не должна была попасть в чужие руки. И эта почта стоила гораздо дороже, чем жизнь какого-то почтальона...

Шафи проводил меня до ворот крепости. Там меня уже поджидала Лейла и маленький серый ослик с забавным прозвищем Хуай-Су. Я привычно уселся на него и попрощался со своими друзьями.

- До встречи, Шафи.

- В добрый путь!

- До свидания, Джуй (Чтобы не сглазить детей, их редко называют по именам. Обычно просто "бача" или по прозвищам. Джуй - "Ручеёк", на фарси. Так Шафи называет свою очаровательную дочку Лейлу за звонкий и чистый голос).

- До сви-да-ния, Серь-ёжа. - По слогам выговаривает незнакомые слова Лейла, и ослепительно улыбается. - Приезжай скорее.

Глава 5

Буквально через мгновение я пришел в себя. В пещере за это время ничего не изменилось. Цилинь все так же сидел на своем месте и задумчиво перебирал свитки и глиняные таблички с иероглифами.

Он внимательно посмотрел на меня. Выглядел я видимо не очень весело.

- Ты сам просил, чтобы я показал тебе твоё будущее. Не думаю, что это была хорошая идея. - Цилинь грустно улыбнулся.

- Что это была за страна? - Я никак не мог прийти в себя от увиденного.

- Афганистан. Тысяча девятьсот восемьдесят седьмая зима по будущему исчислению.

Все это было слишком сложным для меня. Я молча вышел из пещеры, и устало побрел в самую чащу леса. Мне хотелось побыть одному. И попытаться разобраться в том, что я увидел. Цилинь понимающе смотрел мне вслед. И бормотал чуть слышно.

- Будущее... Мы ждем от него слишком много. А оно не всегда дает нам то, о чем мы мечтаем. Нет, далеко не всегда.

Мама хотела остановить меня, но Цилинь жестом попросил её не делать этого. Он тоже прекрасно понимал, что мне нужно побыть одному.

Я забрел довольно далеко. И под кроной одного из древних утунов я остановился. Итак, что же ждет меня в будущем?

Первая новость была довольно печальной. Я буду человеком. Я старался не думать об одеждах, в которые были одеты окружающие меня люди. И я сам. О содержании наших бесед. Многие слова были мне не понятны и неизвестны. Я не знал, что такое "массаж", "шифровка" и "граната Ф-1". Но вероятно, в будущем я буду неплохо разбираться в этих вещах. Вероятно, в будущем я буду лекарем. Или воином. Потому что быть одновременно воином и лекарем едва ли возможно.

Остальные новости тоже не были веселыми. В будущем рядом со мной не будет ни Лао, ни Цилиня. Мама будет жить где-то далеко от меня, но иногда мы будем с нею встречаться. Девушка, которую мы спасли, будет любить меня. Очень сильно и страстно. И я буду безумно влюблен в неё. Всю свою жизнь. До самого последнего своего дня. Только в неё одну. Но мы не будем вместе.

И мир, в котором мы живем, изменится неузнаваемо.

Я просидел под утуном весь вечер до тех пор, пока в лесу не умолкли последние иволги и соловьи. И в небе не появились первые звезды Шэнь и Чэнь. И лишь тогда я вернулся в пещеру.

Похоже, Цилинь все рассказал маме. И она старалась не беспокоить меня в этот вечер. Она усадила меня у очага и накормила ужином. После ужина мама открыла старинный, окованный бронзой сундук, стоявший в углу пещеры. Достала из него удивительно красивое платье цвета морской волны и села рядом с очагом. За весь вечер она не проронила ни слова. И лишь занималась с платьем, умело орудовала ножницами и иголкой с шелковой нитью. Что-то там, укорачивая и подшивая.

Цилинь тоже не лез с вопросами. Он лежал у входа в пещеру и задумчиво смотрел на огонь. И выглядел при этом удивительно умиротворенным.

Неожиданно я поймал себя на мысли, что все мои тревоги вдруг куда-то ушли. Что будущее уже не имеет надо мною такой власти, как несколько мгновений назад. И на душе стало легче и светлее.

Я оглянулся по сторонам. В очаге уютно потрескивали поленья. Огонь отбрасывал причудливые тени на стены пещеры. Я внимательно посмотрел на маму. На Цилиня. Взгляд на мгновение задержался на старом Пэне, на Тиху и Току, дремлющих на стене. Лао не было в пещере. Еще ранним утром он ушел в свою деревню. Но у очага лежал его деревянный меч, подарок Цилиня. В соседней пещере спала, спасенная нами девушка. И, быть может, это был один из самых замечательных вечеров в моей жизни.

Я перебрался поближе к Цилиню. Мне захотелось поделиться с ним своими мыслями и чувствами.

- Цилинь, ты знаешь, что я видел?

Цилинь ничего не ответил, но он прикрыл свои глаза, и я понял, что он тоже видел мое будущее.

- Неужели, в будущем я буду человеком? - С горечью в голосе спросил я его.

- Да, ты будешь человеком. И ты будешь воином. Но еще ты будешь лекарем. - Ответил Цилинь.

Я не любил людей. И ненавидел воинов. То, что в будущем я стану человеком и, тем более, воином было для меня неприятной новостью. И даже то, что я буду лекарем, не могло меня успокоить.

Цилинь словно бы прочитал мои мысли.

- Ты будешь хорошим воином. И хорошим лекарем. - Попытался он меня успокоить. Но успокоить меня было невозможно.

- И мы не будем с нею вместе? - Я кивнул в сторону соседней пещеры, где спала девушка. Не зная ни её имени, ни из какого рода-племени она происходит. Но уже чувствуя, как дорога она мне. И как важна для меня.

- Вы всегда будете рядом. Вы всегда будете любить друг друга. Страстно и необыкновенно. Вы будете счастливы. Но вы не будете вместе.

- Почему? Если мы будем любить друг друга, почему мы не будем вместе?

Цилинь грустно вздохнул в ответ.

- Наши судьбы не всегда зависят от нас. Не всегда наши желания исполняются. И не всегда мы можем дотянуться до звезд. Но мы должны стремиться к ним. Бороться за свое счастье и за своих любимых. Бороться без страха и сомнений. Не жалея ни сил, ни самой жизни. И тогда, может быть, мы и сможем что-то изменить в неизменном. Всегда помни об этом, Дракон. Борись за свою любовь. И кто знает?! Был ли твой сон вещим? Что ждет тебя в будущем? И будете ли вы в этом будущем вместе? Это зависит и от тебя тоже. От твоей веры и настойчивости.

А сейчас спи. Будет новое утро. И будет новый день. Не забудь только о цветах и землянике. - Цилинь повернулся на другой бок. И, кажется, сразу же уснул. Или сделал вид, что уснул.

- Не забуду. - Прошептал я в ответ. И тут же уснул рядом с Цилинем, так и не дойдя до своей пещеры.

Ночью, сквозь сон, я слышал, как Тиху и Току обсуждали нашу гостью. Они были слишком любопытны. И, тайком от старого Пэна, несколько раз летали к ней в пещеру. Кажется, девушка им тоже понравилась. Все это я слышал сквозь сон. Сон был очень приятным. И во сне я улыбался.

Кто-то осторожно тронул меня за плечо. Разумеется, это был Цилинь.

- Скоро наступит утро, Дракон. Вставай. Тебе пора.

"Цветы. И земляника". - Догадался я. Удивительно, но в отличие от зарядки, сбор цветов и ягод для нашей гостьи не был для меня в тягость. Да, я любил поспать. Может быть, даже больше, чем поесть. И просыпаться по утрам (до обеда) было для меня сущим наказанием. Раньше. До тех пор, пока в нашей пещере не появилась эта девушка. Теперь же даже ранние подъемы приносили мне какое-то удивительное чувство радости.

Я сказал об этом Цилиню. Он ответил, что ничего удивительного в этом нет.

- Мы можем привыкнуть ко многому. Но к хорошему мы привыкаем быстрее. Поэтому очень важно, чтобы привычки наши были хорошими. Тогда мы привыкнем к ним быстрее.

Есть старая поговорка: посеешь привычку, пожнёшь характер. Если посеешь хорошую привычку, пожнёшь хороший характер. В этом нет ничего сложного. Делать хорошее совсем не трудно. И те, кто этого не понимает, сами обкрадывают себя. Себя и своих близких.

Поэтому, пусть цветы и земляника по утрам всегда появляются в комнате твоей любимой. Не уставай говорить ей ласковые и нежные слова. Заботься о ней. Люби её. Береги. И пусть все это станет твоей доброй привычкой. Ведь это так просто!

Мы неразрывно связаны с нашими любимыми. Ты получишь столько же радости, сколько удовольствия ты сам доставишь любимой. Чем большую радость она испытает от общения с тобой, тем больше она будет желать доставить удовольствие тебе. Если она будет счастлива, тогда будешь счастлив и ты. Неужели это трудно понять?!

- Так что, Дракон, не ленись. Твое счастье в твоих лапах. И в твоих крыльях. Никогда не опускай их. Как трудно тебе бы не было. Но что-то мы совсем заболтались! А ведь тебе еще кое-что нужно сделать. Помнишь, самые красивые цветы растут вон на той опушке?!

- Помню. - Ответил я. И побрел в сторону дальней опушки, прививать себе хорошие привычки. И пытаться изменить свой, не самый лучший на свете, характер.

А Цилинь остался у пещеры. Он долго и пристально смотрел мне вслед, тихо бормоча что-то о молодежи, о временах и нравах. Голос у него был ворчливый, как у любого другого цилиня, разбуженного на рассвете еще до восхода солнца. Но глаза светились от улыбки. Видимо ему было забавно наблюдать за мной.

По утрам было еще довольно прохладно. Весна заканчивалась. И впереди было лето. Это было самое замечательное время года! И самое замечательное время суток.

Мне очень нравилось смотреть, как вставало солнце. От входа в пещеру и до самого горизонта тогда появлялась широкая солнечная дорожка, по которой мне всегда хотелось бежать ему навстречу. На резных листьях папоротника сияли капельки росы. И цветы пахли необыкновенной чистотой и свежестью, смешанной с ароматами меда и сандала.

Для нашей гостьи я собирал только те цветы, которые распустились этим утром. Этому научил меня Цилинь. Он говорил, что девушкам можно дарить только такие цветы. Цветы, которые видели только восход солнца, и не видели его заката. В которых скрыта свежесть утра, морской бриз, солнечный свет и твоя любовь.

Я набрал огромную охапку цветов и небольшое, размером в половину человека, лукошко земляники. Мама отнесла их в пещеру нашей гостьи. При этом она загадочно улыбалась. Словно светилась изнутри. И это было очень странно! Странным был и наш сегодняшний завтрак. Нет, у нас с Цилинем все было, как обычно. Запеченная рыба, которую мы с ним поймали сегодня утром в нашем ручье. Съедобные корешки и орехи. Мед и настой из целебных трав, который мама называла чаем.

Необычным было другое. То, что недалеко от очага мама накрыла белым холстом огромный плоский камень. В центр этого импровизированного, но очень удобного стола она поставила несколько бронзовых подносов с фруктами, лесными орехами и ягодами. И три пиалы из синей глины по краям стола. Рядом с ними положила палочки для еды. Я умел ими пользоваться, хотя они и казались мне крайне неудобными. Но раньше мама доставала их только по очень торжественным случаям. Почему она достала их сегодня, было непонятным?

Правда, все мои вопросы так и не успели вылететь из моих уст. За моей спиной раздался удивительный и нежный голос нашей гостьи.

- Доброе утро, У-И. Доброе утро, Цилинь.

Я обернулся на голос. У входа в гостиную пещеру стояла девушка невиданной красоты. Она была так не похожа на ту девушку, которую несколько дней назад мы с Цилинем принесли в нашу пещеру. И все-таки это была она! Но сегодня в ней было столько грации, очарования и неотразимости, что я застыл на месте, пораженный увиденным прямо в сердце. Девушка была в красивом платье цвета морской волны, которое вчера вечером я видел в руках моей мамы. И оно удивительно ей шло.

- Доброе утро, Лин-лань. - Ответила мама.

- Доброе утро, принцесса. - Словно эхо, прозвучал голос Цилиня.

В тот же миг я поймал себя на мысли, что мама и Цилинь знают о нашей гостье слишком много. Гораздо больше, чем я. Но в тот же момент мама представила нас друг другу.

- Познакомьтесь. Это принцесса Лин-лань. А это мой сын, Дракон.

Девушка поклонилась мне.

- Доброе утро, Дракон. Спасибо вам за землянику и цветы.

Мне было очень приятно услышать, что цветы и земляника пришлись ей по вкусу. Земляника нравилась и мне, а вот цветы на вкус мне совершенно не нравились. Но, может быть, у девушек свои вкусовые пристрастия? Кто их знает?! Тем не менее, благодарность девушки была мне приятной. Я даже покраснел от похвалы. Но и от смущения тоже. Нет, от смущения, наверное, даже больше. И всё-таки я нашел в себе силы ей ответить.

- Доброе утро, принцесса. У вас очень красивое имя. И нам очень приятно приветствовать вас в нашем доме. Пусть он будет и вашим.

Это действительно было так. Всем нам было приятно её видеть живой и невредимой. Я искренне хотел, чтобы она чувствовала себя, как дома. И имя у неё действительно было очень красивое. Лин-лань, на человеческом языке означало "Ландыш". Ведь, правда, удивительно красивое имя?!

Мама пригласила нас за стол. Цилинь вежливо отказался. За столом он всегда чувствовал себя крайне неуютно. Я, если честно, тоже. Меня всегда удивляла необходимость присутствия на столе такого количества пиал, подносов, бронзовых горшочков, ножей, лопаток, черпаков и прочей кухонной утвари. Хорошо еще, что и количество блюд было велико. И только это примирило меня с необходимостью снова присесть за стол. И со вторым завтраком, разумеется. Мама знала, что я всегда люблю повеселиться. Особенно поесть.

Сначала мы выпили по чашке зеленого чая. Затем мама принесла миски с холодными закусками. Это была рыба с овощами. И печень утки. Или фуагра, на языке драконов. В знак особого внимания мама несколько раз подкладывала своими палочками принцессе угощения в её пиалу.

Затем пришло время риса с соусом. И основных блюд. Пришло время утки, множества морских животных и овощей, обжаренных в кляре. Все продукты были нарезаны в форме лепестков хризантемы и выложены на подносы в виде пейзажей, фигурок рыб, птиц, цветов и драконов.

Лин-лань была приятно удивлена разнообразием и вкусом блюд.

- Дорогая У-И, вы настоящая мастерица! Где вы научились так вкусно готовить?

Мама улыбнулась в ответ.

- У меня были очень хорошие учителя, дорогая принцесса. - Мама вдруг погрустнела. И я догадался, что в этот момент она вспомнила моего отца. Тому, как он учил её сервировке стола. И мне стало ясно, кого она имела в виду, говоря о своих учителях.

В заключение завтрака мама принесла бульон и лесные ягоды. На этом наш завтрак закончился. После него мама уговорила принцессу немного отдохнуть в своей пещере. Потому что девушка была еще очень слаба. А мы с Цилинем отправились на охоту. Нас стало больше. А значит, и еды нам нужно было теперь тоже больше.

Мы отправились на охоту в лес. Но охотились мы с ним, как правило, не в лесу. А за лесом. В двух ли от нас находился залив Синхуавань. В этом заливе на мелководье мы обычно и охотились. На моллюсков и морских звезд, осьминогов и каракатиц, на мидий и креветок. Они были нашими излюбленными лакомствами.

На обратной дороге мы всегда сворачивали к знакомому утуну, в кроне которого лесные пчелы делали запасы меда. Меда было так много, что они охотно делились им с нами.

Иногда мы заходили на соседнюю поляну, где мама выращивала рис, съедобные корешки и различные овощи. Мы ухаживали за ними, поливали их водой из небольших лужиц, в которые отводили воду из ручья. А когда приходило время, выкапывали эти корешки, овощи и рис. И относили их к пещере. Где мама закладывала наш урожай в кладовую на зиму. Вместе с лесными орехами, сушеными ягодами и грибами, которых мы запасали на зиму огромное количество.

Иногда мы ловили рыбу в реке. Ловили самым простым, но эффективным способом. Цилинь залезал в воду и начинал в ней плескаться. Поднимая со дна реки столько песка и ила, что рыба просто сама выбрасывалась на берег. Я лишь чуть-чуть помогал ей своими лапами и крыльями. На лесных животных мы с ним, как правило, не охотились. Правда, мама иногда брала свой лук и стрелы. И подстреливала парочку уток или гусей в зарослях у реки. Но она охотилась не часто. Только по особым случаям. Таким, как сегодняшний завтрак.

Обычно же еду добывали мы с Цилинем. Причем даже в самые лютые зимы мы не голодали. Еды в нашей пещере всегда было вдоволь. Даже если бы в ней постоянно жили и Лао, и принцесса. И еще десяток гостей.

Так что еда никогда не была для нас самоцелью. Нам с Цилинем был интересен сам процесс её добывания. Ибо в этом процессе мы были чем-то заняты. Заняты чем-то полезным. Но самое главное, мы могли спокойно пообщаться. Поговорить о каких-нибудь пустяках. Обсудить события прошедшего дня. Пофилософствовать. И нам никто в этом не мешал.

- Цилинь, а почему ты не сказал мне, что наша гостья - принцесса?

Цилинь равнодушно пожал плечами.

- Я думал, ты сам догадаешься. Люди, которых мы нашли у реки, были свитой правителя царства Юэ. А Лин-лань - его дочерью.

- Да, но царство Юэ так далеко от нас. Как его правитель мог оказаться на нашей реке?

- Принцесса сказала, что её отец со свитой отдыхал на побережье Желтого моря. И встречался там с правителями Хань и Чу. Они обсуждали какие-то важные государственные дела. Обсуждали правителя царства Вэй. И его попытки захватить их царства.

И опережая мой вопрос, Цилинь продолжил.

- Она не знает, кто напал на её отца. Люди были в масках. Но она думает, что это были слуги вэйского царя Вэнь-Хоу. Который неоднократно и недвусмысленно угрожал её отцу.

Все это было мне не очень интересно, если бы это не касалось принцессы. Но то, что Цилинь так хорошо разбирается в людских делах, меня сильно удивило. Я не ждал, что он мне ответит, но все равно задал свой вопрос.

- Когда они перестанут убивать друг друга?

Цилинь не торопился с ответом. Думаю, он прекрасно его знал. Но все равно не торопился с ответом.

- Не знаю, Дракон. Народ устал от междоусобицы и раздоров. Орды, закованных в доспехи воинов, вооруженных копьями, мечами и алебардами, вытаптывают поля с урожаем. Убивают и грабят. Войны выкосили население многих городов и деревень. Кроме женщин, детей и стариков в них никого не осталось. Эти войны ведутся под предлогом объединения страны. Хотя, вполне может статься, что, когда страна действительно объединится, некому будет радоваться победе. Кроме царей, которые под предлогом процветания и единства страны, получат лишь большую власть и большее богатство. Но их радость не будет долгой. Потому, что царства сильны лишь народом. А если этот народ уничтожен и растоптан, некому будет защитить такое царство.

- Неужели Китай когда-нибудь объединится? Разве такое возможно?

Цилинь грустно улыбнулся.

- Да, это возможно. Китай действительно станет единым и сильным. Но это будет не скоро. И до тех пор прольются реки крови. И многие, многие герои не доживут до этого дня.

- И Вэнь-Хоу будет объединителем страны?

- Почему ты так думаешь?

- Ну, ты же сам сказал, что он угрожал правителю Юэ. И, скоре всего, его угрозы не были пустым звуком. Это значит, он сильный человек, а объединение страны не по силам слабому.

- Ты ошибаешься, Дракон. На сильного всегда найдется более сильный. Объединение страны по силам мудрому правителю, а не просто сильному. И Вэнь-Хоу к таковым не относится. К тому же время его прошло.

- Значит, не он станет первым императором Китая?

Цилинь снова улыбнулся в ответ.

- Нет, не он. И даже не его сын.

Мне захотелось сменить тему нашего разговора. Я вдруг вспомнил, что вчера Цилинь немного пожульничал. И не ответил на один из моих вопросов. Когда я спросил его о том, как жить долго и счастливо, он рассказал мне только о способах продления жизни. Но ни словом не обмолвился о том, как жить счастливо. Я решил напомнить ему об этом.

Цилинь не удивился моему вопросу. Он прекрасно помнил, о том, что не дал на него ответ. Правда, и сегодня он уклонился от ответа. Хитро улыбнувшись, он произнес.

- Ты хочешь узнать, как жить счастливо? А ответа на этот вопрос у меня нет. Ты должен будешь найти его сам. И если тебе повезет, ты не только найдешь ответ на этот вопрос, но найдешь и свое счастье. Правда, искать его тебе нужно не здесь и не рядом со мной.

- А где?

- Поинтересуйся у принцессы. Я думаю, что в этих вопросах она разбирается намного лучше старого Цилиня. Если же она не знает ответа, то вдвоем вам будет легче его найти.

Предложение, так вот просто обратиться с вопросом к принцессе, показалось мне довольно заманчивым. Но что-то удерживало меня от этого шага.

Цилинь все понял правильно. Он произнес всего лишь одно слово.

- Боишься?

Вот еще! Глупости какие! Я не боюсь никого и ничего на свете! А уж какой-то девчонки, тем более! Поэтому я ответил честно, смело и решительно, потупив глаза.

- Боюсь.

Моя смелость явно развеселила Цилиня.

- Дорогой Дракон, я научил тебя не бояться врагов. Это просто. Ты и сам это знаешь. Теперь пришло время научиться ничего не бояться в любви. Ничего не бойся! И борись за свою любовь, как безнадежна не казалась бы эта борьба.

Глава 6

Так прошло несколько дней. По утрам я приносил в пещеру к принцессе цветы и лесные ягоды. Завтракали мы теперь все вместе за большим столом в гостиной. Правда, Цилинь, как и прежде завтракал отдельно. Ему не удобно было сидеть за столом. Но все равно он был рядом.

Цилинь временно отменил уроки и объявил летние каникулы. Поэтому теперь после завтрака мы гуляли с принцессой в лесу. Я показывал ей свои любимые места и тропинки.

Мы находили волшебные поляны. Принцесса называла их ресторациями. Причем у каждой поляны было своё имя. Одна называлась Мэзон, другая Джаз-клубом, третья Альпенглюком. Я не знал, что это означает, но мне нравились эти названия. Они были весёлыми. Тем более, что мы лакомились на этих полянах душистой земляникой, ежевикой и другими лесными ягодами. В кронах деревьев шумел ласковый ветер, пели птицы. Песни их были немного грустными, но удивительно трогательными и нежными.

А однажды мы даже поцеловались! Никогда бы не подумал, что это может быть так восхитительно! Мне понравилось, как целуется принцесса. У неё были такие сладкие губы! И они пахли земляникой...

С тех пор мы часто целовались на этих полянах. Очень часто. А, как вы знаете, целоваться с очаровательной принцессой гораздо приятнее, чем даже есть лесные ягоды.

Ближе к вечеру мы перебирались к заливу Синхуавань. Я валялся на прибрежном песке. А принцесса заходила в ласковые морские воды и подныривала под набегающую волну. Выныривала она очень далеко. И долго плавала, плескалась и ныряла. Она любила море. Очень любила.

А мне было так приятно наблюдать за ней. Я откровенно любовался её красивым телом. Наслаждался её смехом и её ослепительными улыбками. И понимал, что с каждым мгновением мы становимся все ближе и ближе друг другу. И, что я больше никогда уже не смогу жить без неё.

Когда-то давным-давно, я спросил маму, что такое любовь? Знаете, что она мне ответила? Что любовь - это невозможность жить без того, кого ты любишь. Невозможность ходить, летать и даже дышать. Тогда мне все это показалось слишком сложным. Но лишь теперь я начал понимать, что имела в виду моя мама.

И что она имела в виду, когда говорила, что, познав тысячу женщин, не узнаешь ни одной. Посвятив себя одной женщине, найдешь в ней тысячу граней и узнаешь в ней тысячу женщин. И тебе не будет нужен никто другой.

Удивительно, но я замечал, что и принцессе я не безразличен. Порою я ловил на себе её задумчивые взгляды. И понимал, что она тоже влюблена. И влюблена ни в кого-то, а именно в меня. И от этого мне хотелось прыгать до неба. Плакать и смеяться. И летать. Летать вместе с нею и звездами.

Правда, порою мне от неё и попадало. Принцесса частенько ругала меня, за то, что я такой неловкий. Что не могу запомнить элементарных вещей. Не могу справиться за столом с палочками для еды. Что мои наряды нужно менять почаще. И они должны быть более изысканными.

В такие минуты мне почему-то становилось очень грустно. На глаза наворачивались слезы. Я не любил, когда меня ругают. Но больше всего на свете я ненавидел в эти мгновения самого себя. За эти слёзы, которые были явным признаком слабости. За всё, всё, всё. Ведь настоящие драконы не плачут. Никогда не плачут. Как бы им не было больно или обидно. В эти мгновения я чувствовал себя не настоящим. И это тоже было обидно.

К тому же, мне было ясно, что эти слова - лишь повод. Причина же крылась в ином. Я знал, о чем мечтала принцесса. О большом и красивом доме на берегу озера в далёких Альпах, о красивых колесницах и о прекрасном принце, разумеется. Я же был обычным драконом. И эта невозможность исполнить её мечты разрывала моё сердце.

Меня успокаивало только одно. Что, несмотря ни на что, принцесса всё равно продолжала меня любить. Хотя порою мне и казалось странным, как можно любить дракона и одновременно обижать его?!

Тем не менее, она действительно любила меня. Она очень любила гладить мои лапы. Мою спинку. Несколько зим назад, в одном из трактатов она прочитала, что у драконов место между головой и брюшком называется грудкой. Ей очень нравилось гладить мою грудку. Но больше всего её забавлял мой хвост. Она частенько играла с ним, а иногда даже просто дергала за него. И радостно смеялась при этом. Словно маленькая девочка. Я так любил её в эти минуты! И мне так хотелось в эти минуты её погладить, приласкать. Она была настоящим чудом!

И наступил день, когда мы впервые занялись с ней любовью. Я не знал, что это такое, но все произошло само собой. Ей понравились мои ласки, но все остальное, мне кажется, не произвело на неё того впечатления, которого она ожидала. Возможно, я был слишком неопытен. Поспешен. Или в первый раз и не должно было быть ничего уж слишком волшебного. Но каждый последующий раз занятия любовью нравились нам всё больше и больше. И больше...

Да, нам понравилось заниматься любовью. Поэтому ничего удивительного не было в том, что мы любили заниматься любовью. Всю ночь напролет. Потом утром и днем. Ну, и вечером, разумеется. Но мои поглаживания и ласки нравились ей куда больше. А еще больше ей нравилась прелюдия. Мои таинственные улыбки, загадочные взгляды, легкие прикосновения.

Мы часто разговаривали на серьёзные темы. И могли часами болтать ни о чём. И это ей тоже нравилось. Но еще больше ей нравилось гулять со мною в лесу. Вдоль ручья. Гулять по берегу залива. И заниматься там любовью. Круг замыкался, и я никак не мог понять, где его начало? А где его конец?

Я пытался разобраться, что же принцесса любит больше всего? Мне казалось, что ответ на этот вопрос находится где-то близко. Совсем рядом. И мне было очень важно его найти. Ведь я так хотел найти то, что сделает её счастливой. Я пытался раскрыть секрет счастья.

Я понимал, что нужно быть надежным, как скала. Верным, как Цилинь. И весёлым, как наш ручей. Что нужно быть щедрым не только на подарки, но и на слова. И на чувства. Возможно, тогда принцесса будет счастлива.

Что принцесса, как и всякая девушка, любит быть желанной. Ей нравится жить, путешествовать, улыбаться. Ей нравится, когда о ней думают, заботятся и любят её. Любят каждое мгновение и всю жизнь. Но каждый день любят чуть больше, чем в день предыдущий. Мне казалось, что ответ на мой вопрос был где-то очень близко. Я искал его. Но, кажется, так и не смог найти.

Я рассказывал ей о том, что прочитал в свитках, хранящихся в папиной пещере. Принцесса рассказывала мне о жизни в своём замке, о традициях и обычаях людей. О старинных трактатах, хранившихся в библиотеке. И о многом, многом другом. Нам было интересно друг с другом. И нам было хорошо.

Странно, раньше мне почему-то думалось, что красивые девушки должны больше увлекаться украшениями, нарядами и принцами. К моему удивлению, принцесса интересовалась и другими вещами. В замке отца она училась у великомудрых различным наукам и чужестранным языкам, занималась гимнастикой и фехтованием. Очень любила читать. И даже окончила какую-то школу сомелье. Всему этому она пыталась обучить и меня.

Лишь по прошествии многих дней я понял, что фехтование и изучение трудов великомудрых стали любимыми занятиями у принцессы только тогда, когда она встретилась со мной. И когда возникла необходимость научить меня простому, но довольно важному искусству - искусству выживать в этом суровом мире.

Несмотря на кажущуюся веселость, принцесса прекрасно помнила о том, что произошло с её семьей. И она не хотела, чтобы когда-нибудь это произошло и со мной. Она боялась меня потерять. И мне это казалось довольно странным. Ведь я собирался жить вечно. Тем более, когда рядом со мною была такая замечательная и удивительная девушка! На меньшее я был не согласен.

А еще я понял, что для того чтобы быть ближе, нужно непременно интересоваться тем, что важно и интересно твоей любимой. Тогда вы будете лучше понимать друг друга. И вам будет, о чем говорить друг с другом. К тому же, ни для кого не секрет, что умение разговаривать друг с другом - тоже может быть истинным наслаждением.

В голове у меня постоянно крутилась одна и та же мысль: "К самой замечательной девушке на свете стремится каждая мысль и каждое биение сердца, бесконечно влюбленного в неё Дракона". Я постоянно думал о принцессе. И днем, и ночью. Только о ней одной.

Одна единственная девушка и один единственный дракон. Как красиво! Просто сказка! Самая настоящая сказка. Волшебная и удивительная. Увы, в реальной жизни не каждому дракону удается встретить свою принцессу. Да и не каждой принцессе в жизни удается встретить настоящего дракона. Вот вы, к примеру, встречали в своей жизни настоящую принцессу или настоящего дракона? Вот то-то же и оно!

Мне легче, чем вам. Как минимум одного дракона я вижу довольно часто. Достаточно лишь подойти к воде. И в её отражении тут же можно будет увидеть его хитрую и смешную физиономию. Мне повезло вдвойне. Ведь я, к тому же, встретил и свою принцессу. И я не хотел оставлять её ни на мгновение.

В детстве мама часто говорила мне, что обычные драконы живут триста лет. Влюбленные же драконы живут вечно. До тех пор, пока на их пути не встретится какой-нибудь глупый и весёлый странствующий рыцарь. Который никогда не задумывался над тем, что охотиться на драконов нельзя. Нельзя! Ведь каждый знает, что стоит выгнать из дома кошку, как в нём заведутся мыши. Стоит убить дракона, и вместо него в лесу появятся крысы.

Но трехсот лет для меня было ничтожно мало, ведь я был так счастлив! Да, я так и не нашел определения счастья. Но мне хотелось петь и летать рядом с принцессой. Мне хотелось жить и умереть вместе с нею. Точнее, нет - умирать мне вовсе не хотелось. Я хотел жить рядом с нею. И чтобы она так же ослепительно улыбалась и всегда любила своего верного дракона.

Один вопрос не давал мне покоя. Не наскучит ли ей быть рядом со мною? Ведь я не был принцем из её детских сказок. Я был всего лишь драконом. Обычным драконом. И к тому же, я не мог исполнить её самых заветных желаний.

И однажды я спросил об этом маму. Она меня успокоила. Она повторила слова Шафи (Словно Цилинь показал мое будущее не только мне одному), но выводы сделала свои: "Наша жизнь - суть перемен. Все меняется в нашем мире. Меняются наши мечты и взгляды. Не всегда твоя принцесса будет такой юной, как сейчас. И зеркала подскажут ей об этом. С этим ничего поделать нельзя. Главное, чтобы она оставалась такой же юной и желанной, как и прежде, в твоих глазах и в твоем сердце. А это, Дракон, уже в твоих силах.

Живите в настоящем времени и месте: избегайте сравнения с тем, что было в прошлом, и не фантазируйте слишком много о том, чтобы вам хотелось иметь в будущем. Помни, что сказано в древних книгах: "От страсти нельзя отказываться; страсть не должна быть ранней; страсть не должна быть распущенной; страсть не должна быть насильной". Всегда стремись исполнить её мечты, как нереальны они бы не казались. Будь разнообразным. При посторонних всегда относись к принцессе, как к знатной даме. Наедине, как к самой любимой и желанной женщине. Дари ей радость и наслаждение. И всегда люби её. Ведь любовь - это единственное, что никогда не может наскучить. И быть любимой, всегда будет приятно любой женщине".

Я соглашался с мамой. Это действительно очень приятно, когда тебя любят. И это никогда не может надоесть. Я надеялся, что это не наскучит и принцессе. И я надеялся, что когда-нибудь смогу исполнить её мечты. А пока по вечерам мы писали друг другу записки. Тиху и Току относили их из одной пещеры в другую. Мои - принцессе. Записки принцессы - мне. Это было так интересно! И это занятие очень нравилось Тиху и Току. Они чувствовали себя такими важными! Правда, они постоянно что-то путали. То приносили не те записки. То их заставали первые лучи солнца, и они на целый день впадали в спячку. Наша почта работала с перебоями и с постоянной путаницей, но получать весточки от принцессы всегда было так приятно!

Теперь уже трудно вспомнить, кто из нас писал эти записки, но многие из них до сих пор хранятся в нашей пещере. Да, вы верно догадались, это были записки принцессы.

"Я уже скучаю. Обещаю тебе, что впредь буду молчаливой и послушной. Целую".

"Ты неисправим, но без сомнения великолепен".

"Я так соскучилась по тебе"

"Мои волосы пахнут тобой. Уже скучаю".

"Я тоже тебя люблю. Целую".

"Я очень тебя люблю и очень по тебе скучаю".

"Я тебя люблю - сильно и страстно! (Если я забыла тебе об этом сказать)".

"Как я сладко спала сегодня после твоих ласк! А ты? Как твои дела"?

"Жаль, ты не видишь, какая я сегодня красивая после ночи любви! Спишь"?

"Как я хочу быть рядом с тобой".

"Я еще и умница"!?

"Не грусти - я же люблю ТЕБЯ"!

Вы даже не представляете, какие удивительные записки она писала. И как приятно было мне их получать! Я вдыхал их запах. Перечитывал их снова и снова. Ощущая в каждом иероглифе тепло её руки, свет её улыбки и трепет её сердца. Да, я был счастлив! Все эти луны, которые мы были вместе.

Так прошло лето. Прошла осень. Незаметно подкралась зима. И, казалось, ничто не может омрачить нашего безмятежного счастья. Но однажды все изменилось. Перед самым рассветом в нашу пещеру снова вбежал Лао. Для меня так и осталось секретом, как смог он найти дорогу к нашей пещере в ночном лесу. В такую темень.

Это было в пятнадцатый день первого месяца по лунному календарю в Праздник фонарей. В ночь на праздник люди обычно устраивали уличные шествия с фонариками, увеселительные зрелища. В ночном небе вспыхивали огни фейерверков. Но сегодня нам было не до праздника.

Еще с порога Лао сообщил нам, что в лесу появились вооруженные люди. Что командует ими рыцарь в черных доспехах. И что они ищут нас.

Все это было для нас полной неожиданностью. Первым подал голос Цилинь.

- Лао, а почему ты думаешь, что они ищут именно нас?

Мальчик явно смутился.

- Я подслушал разговор их часовых, когда они остановились на ночной привал недалеко от нашей деревни. Они ищут тебя, уважаемый Цилинь.

- Ты уверен, что они ищут не принцессу? И не дракона, а меня? - Переспросил его Цилинь.

Лао лишь кивнул в ответ. Цилинь попросил его повторить все, что он услышал. А услышал малыш немало. Судя по всему, часовые были слишком болтливы. И очень невнимательны при несении службы, раз позволили юному лазутчику не только подобраться так близко к лагерю, но и подслушать их разговор.

Вот, что поведал нам Лао. Это были воины царства Вэй. По приказу своего правителя Вэнь-Хоу около года назад они вероломно убили отца Лин-лань и его придворных.

Царство Юэ, которым правил отец принцессы не граничило с Вэй, но оно всегда поддерживало царства Хань и Чу в борьбе против их северного соседа. И Вэнь-Хоу не мог простить этого её отцу. Поэтому он и послал своих убийц к реке Дачжанси. Где те и устроили свою засаду.

За день до этого их командир, рыцарь в черных доспехах, совершенно случайно наткнулся недалеко от реки на следы цилиня. Тогда он не придал этому значению. Но, вернувшись в Вэй, на всякий случай, доложил о своей находке правителю. Возможно, Вэнь-Хоу и забыл бы об этом, но обстоятельства сложились иначе.

Еще недавно Вэй было самым могущественным из "трех цзиньских государств", образовавшихся после распада Цзинь. Будучи сильным и процветающим государством, Вэй легко отражало нападения со стороны воинственной Цинь. И само неоднократно захватывало земли своих соседей. Вэнь-Хоу даже начинал подумывать о захвате соседних царств и объединении Поднебесной под своей рукой.

Но времена изменились. И вот уже несколько лет, как Вэй терпело в сражениях одно поражение за другим. Причем не только от Цинь, но и от более слабых противников. И тогда Вэнь-Хоу вспомнил о следах цилиня, замеченных у реки Дачжанси.

Нет, ему не нужен был сам мифический единорог (цилинь, по-китайски). Ему нужен был только рог цилиня. Тот, кто имел этот рог, по преданию, обладал чудодейственной силой. И Вэнь-Хоу посчитал, что это именно то, что ему сейчас нужно. Для победы над врагами. Ему нужно было чудо.

И тогда он направил своего верного черного рыцаря с воинами в наш лес. Чтобы те нашли живого или мертвого цилиня. И добыли его рог.

Все это Лао рассказал нам. И нам было над чем задуматься. И было над чем задуматься мне. Менее чем в одном переходе от пещеры сейчас находился черный рыцарь, много зим назад убивший моего отца. Несколько лун назад, убивший отца Лин-лань. И теперь пришедший за Цилинем. Непреодолимая сила тянула меня к черному рыцарю. Я не знал, что сделаю с этим убийцей? Много лет я мечтал о встрече с ним. Придумывая для него все более и более страшные пытки. Я не хотел, чтобы он умер легко. И быстро.

Но сегодня все мои мысли куда-то улетучились, словно дым костра. Я ни о чем не думал. Я жаждал мести. Цилинь прекрасно понимал мои чувства. Но он думал иначе.

- Это не твоя битва, Дракон. Не твоя.

Он вышел из пещеры. И вернулся не скоро. Я видел его спину у входа и понимал, что ему нужно побыть одному. Подумать и подготовиться к встрече наших врагов. Увы, я ошибся. Он был готов к этой встрече. Всегда готов. Но он все равно стоял у входа в пещеру и не спешил возвращаться. И только тут я понял, что он молится. Молится своим небесным богам. И о чём-то их просит.

Я знал, о чём. О том, чтобы боги дали ему сил изменить то, что было ему по силам. Дали ему смирения принять то, что изменить ему было не по силам. И мудрости отличить одно от другого.

Да, я впервые видел, как молится Цилинь. Но я знал, о чем он молится. Когда-то давным-давно он научил меня этой молитве. И все равно, на душе у меня было тяжело. Наконец-то он вернулся в пещеру.

- Дорогая У-И и Лин-Лань, собирайтесь. Если к вечеру я не вернусь, вам нужно будет немедленно уходить отсюда. Лао, поможешь им собраться. - Цилинь посмотрел на меня. - Я пойду один. Не спорь! Кто-то должен остаться.

Спорить с ним было бесполезно. Я и сам прекрасно понимал, что кто-то должен остаться и защитить маму и принцессу. Понимал, что Лао пока слишком мал для этого. И что только я могу это сделать. Но отпустить Цилиня одного я тоже не мог. Воинов было слишком много, а он был слишком стар, чтобы справиться с ними.

Да, он владел волшебством. Он мог превратить воинов в камни или в ветер. Но, все равно, их было слишком много, а он был один. И я не мог не волноваться за него.

Словно прочитав мои мысли, Цилинь улыбнулся в ответ.

- Проводи меня до опушки, Дракон. - Цилинь вежливо поклонился маме и принцессе. - До свидания, принцесса У-И. До свидания, принцесса Лин-лань.

Мама обняла его на прощание. Принцесса склонилась в поклоне:

- До свидания, уважаемый Цилинь. Береги себя. - И через мгновение добавила. - Пожалуйста. Ты всем нам очень нужен.

Цилинь поклонился в ответ.

- Хорошо, мэм.

Принцесса грустно улыбнулась.

- Уважаемый Цилинь, "мэм" - это обращение к пожилым дамам, а не к принцессам.

- Вы ошибаетесь, принцесса. - Ответил Цилинь. - "Мэм" - сокращение от "меморандум". На одном из древних языков это означает "достойный запоминания". Поэтому это слово можно адресовать и очень юным принцессам. Если они этого достойны. А вы, принцесса, без сомнения, этого достойны.

Он снова склонил свою голову в почтительном поклоне. Затем шепнул что-то на ухо Лао, и вышел из пещеры. Я вышел вместе с ним. Он шел, не торопясь, но с каждым шагом все быстрее и быстрее.

- У нас слишком мало времени, Дракон. Я думаю, что часовые не случайно были столь болтливы. И знали, что их слушают. Они найдут следы Лао в лесу. И пойдут по ним. Им понадобится меньше одного перехода. И встретить их нужно, как можно дальше от пещеры. Ты должен немного проводить меня. А затем вернуться, и замести наши следы. Остальное сделает снегопад. - Цилинь вопросительно посмотрел на небо и произнес только одно слово.

- Снег.

И в то же мгновение откуда-то с небес начали спускаться маленькие пушистые снежинки. Цилинь удовлетворенно опустил глаза. Его волшебство все еще было с ним. Он обернулся ко мне.

- Береги маму. И никогда не оставляй принцессу. Она удивительная.

- Я знаю, Цилинь. Я это знаю.

И вдруг что-то прорвало меня.

- Цилинь, она такая замечательная. Она такая... Я не знаю, как отблагодарить её за всё, что она сделала для меня. За счастье, которое она мне подарила, за её любовь.

- Научи её волшебству. Это самый короткий путь к её сердцу. Волшебство будет самым хорошим подарком. За волшебство, только за волшебство, могут быть по-настоящему благодарны тебе женщины. За волшебство, которое творишь ты сам. Но еще больше за волшебство, которому ты их научишь.

- Но я не волшебник, Цилинь. Я не смогу научить её этому.

Цилинь на мгновение задумался.

- Да, это так. Тогда подари ей бессмертие. Это в твоих силах. А теперь давай прощаться. Только не долго. Мы еще встретимся с тобой, Дракон. Еще встретимся!

У меня на глаза почему-то навернулись слезы. Быть может, это были растаявшие снежинки, падающие с неба? Голос у меня тоже почему-то предательски задрожал.

- Помни, ты обещал, что мы еще встретимся, Цилинь. Ты обещал!

Цилинь улыбнулся в ответ. И передразнил меня.

- Ну, обещал, обещал... - В глазах у него блеснули смешинки.

Он отвернулся, кивнул головой и зашагал навстречу неизвестному. И снег очень быстро скрыл его силуэт от меня. Таким я его и запомнил. Улыбающимся.

Глава 7

День прошел в изнурительном ожидании. Наши сборы были не долгими. Мама достала из большого сундука два меча и передала их принцессе и Лао. А сама положила перед собой свой верный лук и колчан со стрелами. И большой острый нож с красивой рукояткой. Мы были готовы. Это был наш дом. И мы готовы были его защищать. Убегать мы не собирались.

Мы напряженно чего-то ждали, но вдруг мама улыбнулась.

- Знаешь, Дракон, твой отец когда-то давным-давно рассказал мне смешную историю из своего детства. Однажды он спросил у своего отца: "Папа, а что лучше? Поесть перед боем или быть голодным"? "Лучше быть голодным. - Ответил его отец. - Голодным ты будешь более злым. Тебе будет легче разбить своих врагов. И тебе будет легче найти дорогу к волшебному острову, если тебя убьют".

- Угадай, что сказал тогда твой отец? "А если не убьют, это что же, целый день бегать голодным"?! С тех пор твой отец всегда хорошо и плотно ел перед битвой.

Мы решили последовать его примеру. Мама с принцессой приготовили потрясающий обед. Накрыли праздничный стол. И надели свои самые лучшие одежды. Мы с Лао, тем временем, по очереди охраняли вход в пещеру. А затем, так же по очереди пообедали. Мама почему-то вспомнила мое детство.

- Когда ты был маленьким, стоило тебе только упасть и заплакать, я усмиряла тебя всего лишь одним вопросом: "А ты когда-нибудь видел, чтобы драконы плакали?" Ты судорожно начинал вспоминать все, что знал о драконах. Но так и не мог вспомнить ничего подходящего к данному моменту. Правда, твои слезы уже высыхали. Ты отвлекался. И тебе было уже не так больно. Ты редко плакал. Даже когда тебе было очень больно.

После обеда напряжение, витавшее в пещере весь день, заметно спало. И мы уже не думали, что, возможно, в последний раз собрались за этим столом. И, что в последний раз видим друг друга. После обеда нам всем захотелось думать, что все еще наладиться. И беда минует.

Ближе к вечеру, как только снегопад немного утих, я решился на небольшую вылазку. Сидеть в пещере дальше, ничего не видя и не зная, что происходит вокруг, было глупо. Я не пошел в ту сторону, в которую уходил Цилинь. Сегодня некому было заметать мои следы. К тому же я подумал, что, если Цилинь будет возвращаться, он не пойдет напрямую к пещере. А выйдет к реке и только потом поднимется к пещере по ручью. Я не ошибся. Недалеко от реки я на него и наткнулся.

Его плечо было пробито копьём. В спине торчало несколько стрел. (Это были Цзиньпугу - стрелы, славившиеся во времена Синь Ци-цзи своими боевыми качествами. Никогда бы не подумал, что люди до сих пор используют столь грозное, но уже устаревшее оружие!). И на нем не было ни одного живого места. Рядом с Цилинем лежал его рог.

Я подумал, что он умер. Все его раны были слишком глубокими. Все они были смертельными. Я не заблуждался на этот счет. Даже волшебники в таких случаях не всесильны. Но в одном я ошибся. Цилинь был еще жив. Он с огромным трудом открыл глаза, узнал меня и тихо прошептал.

- Вы в безопасности.

Я его услышал.

- А воины?

- Их больше нет. И больше нет черного рыцаря. - Цилинь закрыл глаза. Но зато теперь я отчетливо услышал его дыхание. Он был жив!

И прожил еще три дня. Мама обрабатывала и перевязывала его раны, делала настои из целебных трав. Но даже она понимала, что все это бесполезно. Все эти дни Цилинь был в сознании. Я не представляю, каких усилий ему это стоило. Но он ни разу не подал нам виду, как ему больно.

Все эти дни он беседовал со мной. Говорил, что у людей есть пословица: "Если долго сидеть на берегу реки, то можно дождаться, когда по ней поплывут трупы твоих врагов". Вздыхал при этом и говорил, что у него, к сожалению, для этого больше нет времени.

Он говорил о том, что драконы никогда не умирают. Лишь иногда они уплывают на остров за Большой водой. Но даже оттуда они всегда наблюдают за нами. И всегда готовы прийти нам на помощь. Мне было ясно, что он говорит о моем отце.

Он подолгу беседовал с Лао. Лао собирался весной вернуться в царство Вэй. На родину своего отца. Цилинь пытался отговорить его от этого.

- Дорогой Лао, у Царства Вэй нет будущего. Дни Вэнь-Хоу сочтены. Его сын, У-Хоу, добьется нескольких побед, но царство Вэй не выдержит натиска Цинь. Вэй погибнет. Твое решение ошибочно. Ты погибнешь там, Лао.

Но Лао было не переубедить. Мы это прекрасно понимали.

- Там моя родина, уважаемый Цилинь. И там мой народ. Если ему суждено погибнуть, я хочу быть рядом с ним.

И Цилинь в конце концов благословил его на дорогу.

- Когда ты вырастешь, Лао, ты станешь советником Хуэй-вана. Ты будешь хорошим советником, но тебе достанется не самый лучший правитель. Он будет править царством Вэй после Вэнь-Хоу. И благодаря твоим советам сделает немало хорошего. Но его сын больше преуспеет, враждуя с людьми, чем, используя их на службе. И твои советы станут не нужными.

Цилинь перевел дыхание и только после этого продолжил.

- Лао, ты помнишь, как погиб отец Лин-лань? Его убили из засады вэйские воины. Пройдет совсем немного лет и возмездие настигнет этих воинов, как оно настигло черного рыцаря и его подручных. В одном из сражений они попадут в засаду. И будут уничтожены смертоносным огнем из арбалетов. Десять тысяч воинов Вэй бессмысленно погибнут из-за самонадеянности своего командующего. И даже ты ничего не сможешь в этом изменить. Ты понимаешь это?

Лао склонил голову.

- Да, понимаю.

- И все равно идешь?

Лао снова склонил голову.

Цилинь тяжело вздохнул.

- Даже если ты и не прав, Лао, знай, что я горжусь тобой. И тобой будут гордиться другие. О тебе сложат легенды и никогда не забудут о Лао из царства Вэй. О ВэйЛао-цзы. А сейчас иди, мне нужно немного отдохнуть.

Правда, вместо того чтобы отдохнуть, Цилинь подозвал к себе принцессу. И они о чем-то долго беседовали. При этом Лин-лань часто посматривала в мою сторону и улыбалась. Позднее я часто спрашивал, что сказал ей Цилинь, но она так и не рассказала мне об этом.

На третий день Цилинь подозвал и меня.

- Люди ошибаются, когда думают, что для бессмертия им нужны когти или сердце дракона. Не может быть средством бессмертия ни коготь дракона, ни его сердце. Потому что они мертвы без самого дракона. Бессмертие дарят только живые драконы. Их поступки. И их бессмертная любовь. Всегда помни об этом, Дракон. Мы остаемся только в наших делах и поступках. В наших детях и в нашей любви. Все остальное суета сует.

- Люди ошибаются, когда думают, что для победы над врагом им нужен рог цилиня. Да, мой рог обладает чудодейственной силой. Но не в черных делах, а только в целительстве. Возьми его себе и сохрани.

Цилинь протянул мне свой рог.

- Ты помнишь, что с тобой будет в будущем? Ты будешь воином. И ты будешь лекарем. Ты будешь хорошим воином. И хорошим лекарем. И мой рог поможет тебе в этом. Скоро я встречусь со своим другом и твоим отцом. И я расскажу ему, каким ты стал. И что он может гордиться тобою.

Знаешь, Дракон, ты был моим лучшим учеником. И мне будет не хватать наших с тобой бесед. Ты стал взрослым и многому уже научился. Но я хочу, чтобы ты научился еще трём вещам. Во-первых, ты умеешь любить своих близких, теперь пришла пора научиться любить самого себя. Если ты научишься этому, тогда и другим будет легче полюбить тебя. Помнишь, что сказал тебе Шафи? "Мы не хуже и не лучше других, мы разные". Поэтому не старайся быть таким, как все. Будь собой. Просто старайся с каждым новым днем становиться лучше, чем ты был вчера. И никогда не говори, и даже не думай, о себе плохо.

Люди часто говорят, что каждый прожитый ими день - это миниатюра их будущей жизни. Мне кажется, в чем-то они правы. Поэтому научись ценить каждый свой день. Насыщай его событиями, встречами, впечатлениями, светом и любовью. Чтобы ими была полна и твоя жизнь.

И последнее. Не ленись. У людей есть такое пожелание: "Не уставай"! Не уставай работать над собой, над своими привычками и своим характером. Не уставай любить и жить. Это нелегко. Но, поверь, это того стоит.

Цилинь тяжело вздохнул. Было видно, что слова даются ему нелегко. Но после небольшой паузы он продолжил.

- Я хотел бы попросить тебя, Дракон, об одной услуге. Завтра, не забудь, пожалуйста, положить мне книгу "Су Нюй" (Книга Чистой или Белой девы, по преданию советницы Желтого императора). Забавная книга. Я хотел бы на досуге перечитать её снова.

Мне было не ясно, почему это нужно будет сделать завтра, но я согласно кивнул ему в ответ. А Цилинь продолжил.

- На юго-восточной окраине Чанъани (ныне город Сиань в провинции Шэньси, столица Китая в танскую эпоху) находится Цзюйцзянский пруд. Здесь провожавшие, по заведённому обычаю, должны сломить веточку с прибрежной ивы, и вручить её уходящему путнику в знак памяти и пожелания благополучного путешествия. Я хочу, чтобы вы с принцессой и Лао принесли мне с берега реки веточку ивы. Если это вас не затруднит?!

Я понял, что Цилинь хочет попрощаться с моей мамой. Попрощаться без свидетелей. Мы вышли из пещеры. И отсутствовали довольно долго. Гораздо дольше, чем нужно для того, чтобы принести веточку ивы с берега реки. Мы не хотели их торопить.

Я не знаю, что сказал Цилинь на прощание моей маме, но, когда мы вернулись, в её глазах уже не было слез.

На следующий день его не стало.

Он уходил на небо с погребального костра. Как и мой отец. Он уходил, чтобы встретиться со своим другом вскоре. На острове за Большой водой. На острове, где живут бессмертные драконы и мудрые цилини. Рядом с ним лежала книга "Су Нюй" и веточка ивы.

В тот же день от нас ушел и Лао. Он направился в обратный путь. В царство Вэй. И с тех пор мы с ним не виделись.

Вас, наверное, интересует, что же было дальше?

А дальше пришли другие времена. Грозные события обрушились на наш лес и на наш мир. Разбросав нас по свету и разным эпохам. Войны и землетрясения, наводнения и эпидемии бушевали на нашей планете. Многие из них я уже не помню. Какие-то навсегда остались в моей памяти.

Но есть вещи, которые забыть невозможно.

Похоже, что, когда я нес раненого Цилиня к нашей пещере по ручью, купание в ледяной воде не прошло для меня даром. Первой это заметила моя принцесса. Да, моя принцесса. Теперь я часто называл её так. Частенько мне хотелось назвать её моим солнышком или золотой рыбкой, но она была принцессой, и едва бы ей понравилась такая фамильярность. Ко мне она всегда обращалась одинаково: "Милый дракон". Иногда добавляла слово: "Мой". Мой милый дракон. Через несколько дней после ухода от нас Цилиня она озабоченно прошептала.

- Судя по лапам и хвосту, у вас, милый дракон, температура. И очень высокая.

Не трудно было догадаться, что я простудился. И это было хорошей новостью, потому что я знал, что теперь меня будут лечить. И знал, как. Принцесса всегда говорила, что любая болезнь - это урок, за который мы должны быть благодарны небесам. И поэтому в тот же день мы устроили небольшой праздник Живота. Мы плотно и аппетитно поужинали. Наш стол ломился от снеди, меда, лесных орехов. И поблагодарили духов ручья за этот урок.

Вечером принцесса погладила мне спинку. Я был слишком слаб, чтобы сделать что-либо в ответ, но мне было очень приятно. Очень приятно. Так приятно, что через какое-то время у меня появились и какие-то силы. И мы занялись любовью. И занимались ею всю ночь. И утро. Принцесса говорила, что такая традиция лечения болезни есть у племен, живущих за границами Поднебесной. За большой водой. У людей с красными лицами. Я верил ей и не верил одновременно. Принцесса знала очень много разных историй. В некоторые из них поверить было довольно трудно.

Да, я больше верил в лечебные снадобья и травы. Она же убеждала меня в том, что любые болезни лучше всего лечить любовью. Я не знаю, быть может, она и ошибалась, но её метод лечения действительно помогал. Примерно в ста случаях. Из ста. Я не возражал. Тем более, что такой способ лечения нравился мне куда больше, чем прием разных порошков и настоек. К тому же, утром у меня была уже нормальная температура. И болезнь прошла без следа. Ну, как после этого можно было не верить моей принцессе?!

Да, эта ночь навсегда осталась в моей памяти.

Вы спросите, что стало со мной? Через много, много зим я стал воином, а позднее лекарем.

Что стало с принцессой? Она стала феей. Она научилась волшебству. Я подозреваю, что здесь не обошлось без нашего Цилиня, но факт остается фактом: она стала волшебницей. И иногда совершает такие чудеса, что у меня перехватывает дух от восхищения. Она умеет вызывать снег и дождь. Умеет дарить свет и удивительное тепло. Вы даже не представляете, какое она чудо!

Мы до сих пор любим друг друга. И встречаемся с нею. Правда, не часто. И даже не каждый год. Дело в том, что нашу планету вскоре захватят черные рыцари. И до тех пор, пока мы не освободим от них нашу землю, мы не сможем быть вместе.

Но иногда, чтобы никто не догадался, что она проведет вечер со мною, принцесса будет говорить окружающим, что поедет навестить свою подругу - принцессу Яну. Со временем она даже станет в шутку называть меня Яной. Но это будет еще не скоро. И даже не в этой жизни.

А пока я был обычным драконом. Ведь я родился драконом, был драконом. И навсегда им останусь. И ничего удивительного нет в том, что она до сих пор называет меня просто Драконом. Её милым драконом. И лишь иногда Яной.

И я до сих пор не знаю, как мне отблагодарить мою принцессу. За её необыкновенную любовь, за счастье, которое она мне подарила. За необыкновенное чувство восторга и полета, которые я всегда испытываю рядом с нею. За постоянный праздник, который она мне дарит. Да, я исполнил желание Цилиня. Я подарил ей бессмертие. Но ведь этого так мало!

К счастью, я знаю главное - когда-нибудь, среди иных миров и звезд мы обязательно будем с нею вместе.

Заключение

Теперь редко можно встретить драконов. Так уж сложилось. Мы превратились в образы, видения, сущности. Да, да, и в привидения тоже. Некоторые из людей не видят и не слышат нас. В этом нет ничего удивительно. Они не замечали нас и при жизни. Чего же от них требовать, когда мы стали почти невидимыми. Люди. Они и самих себя частенько не замечают. Своих близких. И самых дорогих, как они говорят, им людей.

Да, мы стали практически невидимы. К тому же, нас осталось так мало на этой планете, что встретить настоящего дракона теперь почти что невозможно. И только настоящие принцессы иногда останавливаются на бегу, прислушиваются к своим, вдруг учащенно забившимся сердцам, и неожиданно замечают нас рядом с собою. И тогда всё повторяется. Всё повторяется в этой жизни. И снова оказываются рядом прекрасная юная принцесса и влюбленный в неё дракон. И снова они дарят друг другу любовь и бессмертие.

Александр Карцев, http://kartsev.eu

Комментарии: 5, последний от 20/05/2021. © Copyright Карцев Александр Иванович (a.i.kartsev@gmail.com) Размещен: 18/05/2021, изменен: 04/06/2021. 153k. Статистика. Миниатюра: Проза Иллюстрации: 1 штук. Скачать FB2	Ваша оценка:
Аннотация: Более тридцати пяти лет автор собирал по всему миру секреты сохранения здоровья, красоты и молодости. Для того, чтобы Вы могли жить без болезней, жить долго и счастливо. В мире, дружбе, любви, творчестве и созидании.

Карцев Александр Иванович Дракон по имени Яна

Карцев Александр Иванович
Дракон по имени Яна